Божья человечность

проявление сути Божества при творении, во втором же - теряет из виду Бога, своё вышнее, Божественное происхождение, свободу и призвание. Не воскресает мёртвый по грехам человек потому, что никак не вместит в себя Христа: то принимает Его только как Бога, то - только как человека, как написано: "Ищете убить Меня, потому что слово Моё не вмещается в вас" (Ин. 8:37). Две безобразные идеи, укоренённые в человеческом сознании на протяжении всей истории человечества, пришёл устранить Христос: что Бог не может страдать, испытывать боль, переживать; и что человек не может ходить по водам, воскрешать, быть бессмертным.

В Божьей человечности, в настоящей, глубокой любви Бог сочетается с человеком; она роднит и примиряет их, являясь родственной им обоим. Ею Бог человечен, а человек во Христе совершен. Тогда как и поклоняющиеся Богу в ущерб человеческому, и поклоняющиеся человеку в ущерб духовному хотели бы уничтожить все документы, всякую память о родстве Бога и человека. Большинство христиан внутренне презирают современных ариан - "Свидетелей Иеговы", но дух в них самих - арианский, "свидетельский", ибо так же настаивают на различии Бога и человека, так же слепы на тайну единения двух, всё так же возвышая одного и умаляя другого. Обычное, официальное христианство и христиане, по большому счёту, - язычество и язычники, ибо верят в то же, во что верили древние греки, - в несоединимость, абсолютное различие Божественной и человеческой природ. Как Апполинарий, исповедуют поглощение человечества Христа Божеством; как Несторий, никакого реального единства между двумя природами в Иисусе не видят. Это следствие идолопоклонства, что в представлении обычного, не рождённого свыше человека, Бог и человек - словно два камня, которые, ударяясь, даже звук не пропускают внутрь себя: они не проникают друг в друга, находясь в застывшем, неизменном ни при каких обстоятельствах состоянии. Это последствия и признак идолопоклонства, поклонения бездушному камню, отвлечённым бесчеловечным стихиям.

Изначально грех идолопоклонства связан с пренебрежением человечностью, живой, воплощённой истиной, с приписыванием центрального значения чему-л. другому наряду с Богом и в Боге, - камню, дереву, "золоту", речь о которых уже шла. Бог и человек в таком случае - два ни в чём не родственных существа: первое - нечеловечный, отвлечённый дух, который творил человека как совершенно чуждое Себе существо; и второе, которое может стать святым только благодаря чуду, т.е. фактически стать святым, свободным от морального разложения, не может. Такая окаменелость, неподвижность в представлении об обеих природах изобличает поклонение неживому. От лика же Христова, от огня Его дрожит земля и разжижаются камни, ибо Христос и есть Божья человечность, Божья любовь и свобода: характер её открывается в Нём, во взаимоотношениях Его природ друг к другу, в тайне сочетания несочетаемого. Слово воплотилось, и потому в малом может воплотиться великое, в словах - невыразимое, в человеке - Бог.

Притяжение земли, власть её, камня над человеком проявляется в том приспособлении, упрощении, разжёвывании этой небесной Истины, которое сводит её на нет своей ра-