Божья человечность

получается качество, выходящее за пределы самого понятия тварного. Это, как правило, не замечают. То есть последовательное развитие традиционной точки зрения на зло обязывает нас вводить что-то ещё, кроме понятия твари и тварности. Но, например, усыновлением в объяснении существования зла, не любят оперировать, так как налицо природная способность любого сына в определённом возрасте противостоять своему отцу.

Творение само по себе не может ни разрушить, ни создать что-то новое: оно лишь пассивно хранит заложенное в нём и данное ему. Создать что-то новое или разрушить то, что есть, нельзя, будучи исключительно тварью, или определяясь исключительно Богом. Как язычество, идолопоклонство, так и традиционная религия всё сводит к одному центру, тогда как подлинное христианство утверждает не один, а два равноправных центра. И подлинный христианин, пройдя эту элементарную школу, уже может допустить действие наряду с Богом другого, не определяемого Богом субъекта. Поэтому подлинный христианин сознаёт ограниченность понятия "тварь" и "тварное".

Само падение человека говорит о прошлой высоте человека. Несмотря на низость своих поступков, тварность своего естества, человек - не из мира падших, не из тварей только. Это открывается только рождённому свыше; низость и грех есть уже сама неспособность увидеть небесную родословную человека из-за его земных поступков. Как и в случае со Христом, нельзя убийственно членить: мол, когда человек грешит - он тварь падшая, а когда рождается свыше, от Отца, - сын и дочь Божьи. Потому что зло разворачивается на планете не от бессознательной и безответственной твари, а от сына Божьего, пусть и блудного, но равного Богу, ибо всякий сын по природе равен отцу, иначе зачем называть его сыном. Тварь не может отвечать за грехопадение, сын же может. Да и какое падение, откуда, если мы говорим о твари? Картина невиновна в том, что так создана, горшок не отвечает за то, каков он, - сын же отвечает. Человек может быть совершенным из-за высокого своего происхождения. Потому Бог, для того чтобы устранить зло, не на небесной клавиатуре нажимает кнопки, а рискует Своей жизнью, жизнью Троицы, всей Полноты Божества. Величие Божьей жертвы говорит против того, что человек - исключительно тварь.

Всё это заставляет прийти к выводу, что есть неопределяемое Богом-Творцом, то, что не поддаётся силе Отца. Да и любой здравомыслящий интеллигентный человек знает про себя, что никакая сила в мире не может изменить, например, его волю. Внешние силы давлением могут склонить к принятию решения. Но это будет их решение, а не твоё. Таким образом, наша реальная жизнь говорит о том, что есть вещи, изменить которые не под силу Самому Богу. Религиозным обскурантам пора признать это и прекратить череду нелепостей и непоследовательностей в их учении. Непринятие же только отвращает от официального христианства людей глубокомыслящих и чувствительных ко злу. Непринятие истины о несотворённой свободе лидерами официального христианства убеждает, что им дороги только поверхностные, неглубокие и нечувствительные к злу и несправедливости, что они сами