Божья человечность

вателей о Верховном Контролёре нет места для другого мерила. Тогда как есть трагедия - понятие нейтральное, общечеловеческое и принадлежащее к человечности, объяснимое и допустимое только при присутствии в мире неконтролируемой никем свободы. Примечательно, что было время, когда открытие вакуума официальная Церковь осуждала как ересь: для неё невозможно, чтобы было место, где Бога нет. Я же никогда не выступал за "вакуум" просто как за философское учение, никогда не ставил себе целью защитить какую-либо отвлечённую идею: моя роль - лишь выступить против идолопоклонства у Бога, против того псевдорелигиозного культа, который под именем Бога скрывает самый большой из идолов, против сатанического разрастания этой власти, словно опухоли, и подавления ею чужих территорий.

Зло невозможно объяснить, говоря о человеке исключительно как о твари. Непокорность, произвол и своеволие твари перед Творцом ничего не объясняют. Как в таком ничтожестве, как тварь, могут появиться качества, присущие совсем не твари? Ведь какое может быть "отпадение от Бога", откуда и куда отпадение, если Бог всё контролирует? И что это за всемогущий контроль, при котором возможно неконтролируемое? Игра в "кошки-мышки", театральное представление? Разве возможно что-либо вне слаженного механизма наказаний и испытаний? Эти вопросы делают традиционное представление о зле смешным, несостоятельным. Ведь оно ведёт к отрицанию существования зла как такового. А также к предопределению и новому злу. Поэтому это неверный путь. Бог Сам страдает от зла, разделяет судьбу Своего творения, разделяет его страдания, и только это умиротворяет, позволяет принять крест этих страданий и этого мира.

Человека обычно сводят к немощной твари Божьей, его свободу - к полной зависимости от Господина. Но как от этого слабейшего существа, которое может погибнуть от невидимого глазу вируса, исходит сила, осмеливающаяся противостоять Всемогущему, сила, не сгибаемая никакими силами и даже смертью? Этого нет в мире животном, где меньший не может противостоять большему. Это значит, что зло - не животного, не тварного, но духовного происхождения. Это значит, что свобода человека даже в отпадении, даже во зле, - происходит не только от Бога, и не только от диавола как тоже твари Божьей. Рабам свойственно отрицать свободу, сводить свободу всякой твари к зависимости от Творца. Они говорят: "Независимость ничего доброго не приносила"; но именно независимость, которая в человеке и от Бога, и от не сотворённой Им свободы, вернётся сыном, дочерью, и даже невестой Божьей. Именно со свободой и её глубиной связан замысел Бога о человеке.

Но, изменяя этому призванию, измельчала душа человека в наши дни: ни к настоящему злу, ни к настоящему добру не способна (я об исключениях не говорю; а о том, что глубокое зло лучше поверхностного добра, ведь последние прежде первых идут в Царство Божье). Ничтожество этой души отражается на представлении о Боге и человеке: в умалении способности человека как творить доброе, так и его "творческую" ужасающую мощь во зле. Я совсем не хочу возвысить человека над Богом, но лишь показать ту долю ответственности за всё творимое им, ко-