Божья человечность

бота, колоритная эмоциональность и т.д. Но этот вывод закрыт для обычного отношения к Богу так же, как и для обычного отношения к человеку. Потому что возвышая один пол над другим, мы, таким образом, возвышаем те качества, которые в нём проявлены лучше, над такими же качествами в поле униженном, умалённом. Также, присутствие в настоящее время во Христе неангельской, Адамовой, такой же, как и у нас природы означает безгрешие, святость, совершенство её, т.е. свободу для человека воскресения не только физического, а и духовного. Это одно из следующих, связанных с другими, оснований Божьей человечности.

О свободе от греха и неоманихейцах. 5Человечность в Боге невозможно принять с обычным отношением к человеческой природе, потому что это отношение порождает свою долю мирового зла. Основа непринятия человечности в Боге - вера в безвыходную греховность человека, т.е. неверие в доступность ему святости и совершенства. Бердяев, говоря об аде (в "Назначении человека"), верно пишет, что так называемые христиане более верят в силу дьявола, нежели в силу Бога. Вера в то, что человек всю жизнь может стремиться, но ни за что не достигнет свободы от греха и есть неоманихейство, ересь, которая враждебна вере в силу Христову, силу Бога и Творца. Это неверие коренится в отношении к человеку, как существу, неспособному вместить Божество с Его характером и качествами. Для язычников, "для Эллинов безумие" (1Кор. 1:23): вечный Бог, пребывающий в смертном человеке, святой Дух в том, кто, по человеческому мнению, не может быть чистым. "Писание всех заключило под грехом" (Гал. 3:22) и заключён человек именно через плоть, свою природу. Но постойте: Христос принял в Себя эту природу, жил именно в ней, а не в теле ангела. И до сих пор в ней находится на небесах! Нет благой вести в том, что Он, якобы, приходил в теле, отличном от моего, в иной плоти, это скрытое монофизитство. Если Он был и есть в таком теле и плоти, в котором я мучаюсь, если победил, имея то же, что и я, только веру и молитву, значит и я смогу; в этом есть благая весть. Тогда дьявольский упрёк "Ты дал им Закон, который они исполнить не могут" превращается в пустое движение воздуха, и Бог воспринимается как справедливый Законодатель и Творец. Если же святым может быть только ангельское, "славное тело", то либо Бог Сам произвольно избирает для превращения в святоши, либо этого ангельского чина нужно достигать какими-то упражнениями (что негласно проповедуется в католицизме и православии), либо вообще человек не может быть совершенным на Земле (как это в протестантизме). Но во Христе, в святости, в Боге есть человек, из той же плоти и крови, что и у нас. А это значит, что любой человек может быть праведным, приносящим плоды Святого Духа, свободным от греха.

Тот, кто говорит, что не может, - тот сам не пребывает в Боге: у него нет никакого понятия о том, чего он не вкушал. Тот ослеплён собственным обоготворённым желанием, как написано: "Ты.. слеп" (От. 3:17). Ведь он разлагается: пытается быть таким, каким требует церковь, но параллельно есть прелести, которые его манят, словно мёд медведя. И которые он словно отчуждает от себя в понятие плоти. И эта плоть управляет им, а не он ею.