Божья человечность

- не такие уж и пушистые. Они хотят лишить христианства его соли, хотят обезопасить его, сделать удобным для себя. Да и как правило, обычный человек, что язычник, что верующий, - чудовище в облике, который остался от человека. Суть этого существа - уже давно не та: это суть зверя, приносящего кровавые жертвы своему богу. Притом, что сколько людей - столько богов. Почти каждый стремится сделать из ближнего такого же верного служителя своего культа, что и он, и ценность человека меряет способностью уподобиться ему. Да, человеческое стадо преимущественно состоит из овец, но даже самая последняя из этих овец, внешне тихая и ничем не примечательная, всё равно кланяется некоей идее, отвлечённому принципу, мысли или закону, преступить которые не может. Одна из таких идей - недостаток доброты, тепла, любви и ласки. Мол, окутаешь ими отъявленного негодяя, - и "змеиная шкура" того спадёт, словно по волшебству.. Несостоятельность этой "идеи фикс" я уже показывал. Немного ниже я скажу о той любви к чудовищу, которая расколдовывает его, превращая в человека. Отличие в том, чтобы у "чудовища" увидеть волю к свету, тоску по вечности, без которой все силы улетят безвозвратно в некое подобие "чёрной дыры". Сейчас важно другое: сама-то наша тихоня, как смотрит на "характерных"? Точно так же, как педант и фарисей, о которых я говорил, разбирая духовные различия полов. Т.е. как на безумных скандалистов, хамов и людей самовлюблённых, ни с кем не считающихся. Пусть это выражено мягче, не так жёстко и грубо, но по сути, настоящей любви к человеку здесь нет. Тот, кто не обладает определёнными качествами, - не способен справедливо оценить ни их, ни их обладателя. Просто сводить христианство до правил приличия и вежливости выгодно тем, кто хотят, чтобы им не мешали.

Все, кто не проходят его прокрустово ложе, т.е. не разделяют его морали, - теряют в глазах служителя идеи или желания какую бы то ни было ценность. Он (или она) утрачивает к ним интерес и потому несознательно, не зная, что по сути он делает, может распять как равнодушием, так и насилием в любых формах: смотря на что хватит характера или возможностей. Т.е. отказ разделять их ценности большинство таких "служителей" толкает на равнодушие, бессердечие в отношении к характерным с одной стороны, и смирение с завуалированной звериной силой и рабством у похоти власть имущих с другой. Но в отношениях Божественной и человеческой природ друг к другу в предотвращение такого кошмара поразительных превращений в человеке царит "нераздельно", означающее суд и заботу наряду с милостью. Т.е. долг обличать и заботиться, который обличает того, кто должен обличать и заботиться.

О "нераздельно" как любви к правде и заботе о спасении человека. Я уже говорил об обязанности судить в главе о храме. Чуть ниже я буду говорить о тексте Иез. 22:30, в котором искомая Богом праведность есть не только ходатайство за грешников, но и строительство стены различия между Богом и ними, между праведностью и грехом. Суд включает в себя и защиту, и обвинение одновременно: сам по себе, он двойственен, т.е. нейтрален. Неправедный суд в Библии представлен идольским служением истине в лице Дана, а также попустительствующим ходатаем