Идолы и Бог

признаки Божественного, Божьего благословения, благосклонности Божества и ценности вообще. Но так он судит и распинает Христа в принципе, т.к. у Христа не было детей, дорогой одежды, особого знания, положения, авторитета в высших кругах. Здесь можно поспорить со мной, но если мы составляем представление о ценности человека согласно подобных категорий, - мы судим его Творца, как написано: "Так-как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне" (Мф. 25:40). Потому что ценность человеческой души не измеряется ничем: ни успешностью, ни положением в обществе, ни силой, ни ростом, ни "плодами"; он драгоценен в очах Божьих независимо от того, какой путь выбрал: злой, добрый, путь праведности или путь греха. Бог любит злых, порочных, грешников, преступников, еретиков, наглых хулителей независимо от Своей ярости к злу, параллельно ей. И христианин человек или нет, - проверяется по этому признаку, - по безусловной, свободной от идолов любви. "Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас" (Мф. 5:44), - это призыв к жертве всем ради человека как верховной ценности, большей всех других ценностей.

Причём я говорю не о той ослиной жертвенности, которой одержимы многие т.наз. верующие, превращающие христианство в культ доброты. Для меня естественно, что любовь должна быть уместной, взаимной, принятой объектом этой любви. Иначе она превращается в глупость, одностороннее помешательство. Я говорю лишь о первом основании любви.

А вот второе её основание: я уже говорил, что параллельно с такой глубокой любовью в христианине должна быть такая же глубокая ярость к злу. Т. е. страстная любовь к Истине, как написано: "Ищите же.. правды его". К истине не отвлечённой, бесчувственной, рафинированной, частичной. А истине, которая могла бы вобрать в себя частные правды, не уничтожая их, а очищая от грязной породы, словно золото. Притом, что одно не мешает другому, как бы парадоксально это ни звучало. То есть ненависть к злу, вызываемая страстью к глубокой правде, ничуть не мешает жертвенной, глубокой любви к человеку: они могут идти параллельно. А сейчас я лишь говорю о том, как любовь к отвлечённой правде в грешном человеке становится ненавистью к злому, а не к злу, - становится подделкой на любовь к истине.

В центре, в недрах Бога, в центре Божьего внимания - человек. Тогда как в центре внимания разношёрстных религий, не исключая иудаизм и официальное христианство, - исключительно Бог, исключительно одно начало или природа. Человек, если хочет вернуть себе Образ и Подобие небесного Отца, должен поступать во всём так, как этот Отец, т.е. в центр своего внимания поставить не только Божество, служение Ему, разнообразным, учреждённым и данным Им ценностям: институтам и качествам, но и человека, второе начало. Кто-то здесь захочет мне приписать дуализм или манихейство. Но в центре внимания дьявола - не человек, а он сам: