Идолы и Бог

лельный поиск защиты у "надёжных" и предсказуемых", - это женский путь познания тёмной стороны свободы. Вероятно, они подсознательно стремятся забеременеть от "подонков", а выходят замуж за "правильных", чтобы воспитать сильных телом или характером под влиянием более умных или более моральных. Они интуитивно пытаются соединить животную силу одних с кажущимися человечностью и умом других, но им не хватает мудрости увидеть неконтролируемую силу с одной стороны и ограниченность и бесхарактерность с другой. Женская селекция человеческого рода сродни типичной мужской идеалистической слепоте.

Как бесхарактерный интеллигент вызывает презрение и издевательства в армии или тюрьме, так и слишком глубокий ум у бабского типа вызывает отвращение. Говорят, что перед начальником, согласно поговорке Петра Великого, умный подчинённый должен выглядеть глуповато, чтобы его не смущать. То же присуще и обычным женщинам, вернее, бабскому типу. Сначала кажется, что можно просто любить, но потом оказывается, что твои качества могут вызвать зависть и потому отвержение. Быть слишком умным нельзя, как и слишком красивым: это автоматически вызывает зависть, создаёт пропасть между умным и красивым. Обычные женщины любят жалеть, "спасать", "поднимать" до себя, но не любят когда мужчина оказывается лучше их в чём-либо. "Подонков" они тоже жалеют, а не любят: потому что они - подонки, т.е. ниже них, глупее. А это значит, что на их фоне можно выглядеть гораздо выгоднее.. Они наивно верят, что иррациональную волю можно приручить, укротить. Только вот по поводу "укротить", как я уже говорил, это - весьма сомнительно. В фильме "Чужой" есть такой момент, когда учёные делятся с лейтенантом Рипли своей мечтой по укрощению "чужих" и превращению их в послушных "собак". Выглядит это наивно до такой степени, что вызывает циничную ухмылку. "Чужих" невозможно приручить, грех нельзя "погасить" никакой добротой, даже крестной жертвой. До тех пор, пока человек "не перегорит", сам не захочет идти к свету, никакая доброта и любовь не смогут его убедить в неправильности его поступков. Но нет ли такой лжедоброты в церкви? Конечно же есть, даже более чем.

Пастора говорят то, что хочет услышать "народ Божий", власти пытаются угодить своим избирателям, и всё это делается не только из-за страха утерять тёплое местечко, но и - из-за жалости. Именно из-за той жалости, которую так ненавидел болезненный Ницше. Жалость к себе, жалость к другим, жалость ко всякой твари, большой и маленькой, - вроде ничего здесь зазорного нет. Но жалость глушит принципиальность, твёрдость, преданность мечте, духовную суровость и само-дисциплину, жалость не даёт обличить, скрывает всю правду, а именно горькое и острое. Как можно не заметить, что питание, в котором сладкое превалирует над терпким и горьким, ведёт к ожирению, увеличению числа паразитов, диабету, мешает росту и укреплению скелета и мышц, и т.д. Я выражаюсь и прямо, и фигурально. Жалость - одна из многочисленных добродетелей, но если её поставить во главу угла, она превращается в оружие