Идолы и Бог

в жизнь, и немногие находят их" (Мф. 7:14)

Союз истины и милости в сложных вопросах. Выше, в вопросе о степени применения силы, я уже говорил о сложности подлинно-христианского отношения к конфликтам, особенно под угрозой жизни. Только что, я говорил, что христиане сплошь и рядом поддерживают зло, пасуя перед гипнозом слов "не судите - да не судимы будете". Также я говорил о толстовском непротивлении. И вот выходит, что поверхностный, однобокий подход даже к Писанию и его заповедям делает так называемых верующих хуже язычников, например, в отношении к войне: лёгкий путь отказаться от применения оружия, ибо "не убивай" написано; легко и ради Отечества прошибить голову брату по человеческой природе. Такое же отношение у обывателей и в классическом примере, когда мужчина насилует женщину. Узок путь между убийством по отношению к насильнику и псевдорелигиозным попустительством, "тесны врата и немногие входят ими". Каждый христианин, чтобы оправдать свою принадлежность ко Христу, призван вместить и истину, и милость; они должны встретиться в нём, а не только во Христе. И тогда только Христос вселиться в нас, а мы будем в Нём.

Уклонение же влево, в сатаническое миролюбие, в безбрежную милость, всегда есть такая же жестокость, что и уклонение вправо, ибо это спасение собственной шкуры ложными средствами, т.е., по сути, равнодушием, попустительством, пренебрежением Божьей правдой. Зло творится тогда, когда добрые сидят, сложа руки, ожидая "чудеси с небеси". Но и любая активность должна иметь свои границы, не поглощать всю энергию человека. В этом мире перед сыном Божьим ставится вопрос: как любить Бога, быть в Церкви, быть свободным от языческих культов, и как любить человека, быть в браке, в общественных отношениях, и не быть склонённым ни на сторону садистов, стригущих стадо, ни на сторону мазохистов, самих овец, испытывающих упоение своей жертвенностью. Ответ таков: не желай жены, Церкви, социальной активности, будь готов остаться холостым, без Церкви, без общества, одиноким, но с Духом, как деревом жизни, и его плодами. Да, это гипербола, но любовь к Богу, к Церкви, к человеку, к труду и прочему, как я уже показывал, может вырасти в любовь безбожную, плотскую, насилующую, деспотичную, в обоготворённое желание. И в то же время с желанием как своим, так и другого необходимо считаться: только тот может насиловать другого, кто прежде изнасиловал себя, подавил побуждения своего сердца. Или кто позволил себя изнасиловать, сделать инструмент для удовлетворения чужой похоти. Нельзя позволить желанию быть твоим господином, нельзя и чтобы оно было твоим рабом. Как человек относится к самому себе - так он будет и относиться к ближним. Ибо таково его отношение к Божественной и человеческой природе на деле.

Под господством я имею ввиду не господство идеальное, господство благородных и великодушных, а господство классическое, взятое