Идолы и Бог

Эта независимость, которую я утверждаю, совсем не есть вне Христа. "Во Христе" означает качество, а не зависимость в смысле рабского подчинения с одной стороны и полицейского ограничения, творческой импотенции с другой. А частью такой независимости является независимость экономическая. Да, это наследие в полной мере используется обывателями, чтобы обустроить их собственный мир, а также прихватить часть пожирнее мира других. Но это ограничивает понятия "Божьего раба" и "управителя" в рамках ответственности за владение. И никак не лишает человека его законной части "имения".

Есть ли у христиан, особенно у русских, вера в религиозную обоснованность частной собственности? Убеждён, что нет. Русский верующий хуже животного понимает её неприкосновенность. Ибо зверь до крови готов бороться за собственную территорию, русский же "христианин" без особой борьбы отдаёт её под управление иностранным умникам, или своему же "брату", который нагло её требует или добивается грязными средствами. В этом массовом феномене есть дурная женственность: мягкотелость, человекоугодничество, бесхребетность. Я говорю не о том, что ради рубашки (Мф. 5:40) нужно устраивать войну, а о том, что ради отвлечённых добродетелей не стоит потворствовать злу. Ведь даже независимо от практики (если право отстаивается) в умах лучших русских царит совсем иное представление - "всё у них было общее" (Дея. 4:32). Как я уже сказал, это хорошо в отношении к буржуа, к тем, кто владеет сатаническими объёмами материальных благ относительно большинства граждан со "спальных районов". Но плохо со стороны этих граждан. С одной стороны, хорошо, что у русской интеллигенции нет римских понятий о собственности: она понимает нехристианский характер и фиктивность "священного права" на такое владение, при котором хозяин может сделать с вещью всё, что его душе угодно, в том числе и злоупотребить ею, уничтожить её. Например, А.С. Хомяков считал, что право владеть имением ему было даровано народом как временное поручение. В наши дни многие верующие, как и Н.Ф. Фёдоров полтора века назад, отрицают право частной собственности на свои труды в печати или интернет-изданиях. Независимо от размеров своего состояния определённая часть русских относится ко всему, что имеют, как не к своему, как к доверенному им Богом или народом для определённых целей. Т.е. всё та же идея о временном управлении. Но с другой стороны, из-за боязни правила, отрицают исключения. Ведь апостольский порядок был направлен на борьбу не с богатством, а с поклонением ему. "Всё у них было общее", эта правда ограничена и имеет смысл лишь в отношении к повсеместному каждению успеху и процветанию, вне критики которого она неуместна. Ведь те же, кто отрицают или умаляют право на частную собственность, все равно наделяют человека какой-либо ценностью в зависимости от духовных ценностей которыми он обладает. То есть, отвязывая его от материального, приковывают к отвлечённо-духовному. Я говорю это к тому, что парадоксально верный призыв к отрицанию какой бы то ни было собственности, оглашаемый без огово