Ответная любовь

го, что было бы неподвижным. Намеки на это нам даны в живописи и скульптуре, в архитектуре и инженерии: любой, кто развивает свой талант, ощущает это. Всё поддаётся изменению, кроме воли и характера человека.

Если не смотреть на человека реакционно, как смотрит большинство религиозных людей, то он представляет из себя духа, падшего из лёгкого и текучего мира в мир тяжёлый и грубый. Вернее мир, отданный ему во владение, несёт на себе отпечаток падения и огрубения, отяжеления его духа. Да, обыватель настолько ленив и безволен, что каким родился, - таким и умирает. И да, большинство людей невозможно изменить никакой внешней силой, никакой жертвой или благодатью. Об этом умалчивают церковники, вернее, преподают это так, как им выгодно: либо в виде учения о пожизненной греховности человека, либо в виде теории предопределения. Но среди человеческого стада преимущественно псов и свиней выделяются люди: алчущие и жаждущие, стучащие и ищущие. Те, кто сыт по горло поверхностной истиной, любовью и верой. Только они податливы руке Творца, только из них Он может что-либо слепить. Только их мир можно изменить. И только в их мире есть динамика и подвижность: есть возможность творчества.

В мире идёт невидимая духовная война, оба лагеря: большинство и меньшинство влияют на него. Но только в среде меньшинства применимы слова, что, учитывая зависимость реальности и материи от духа, нести Слово в евангельском смысле означает вносить смысл и дух в мир бессмыслицы и бездуховности, творить, взращивать из небольшого семени целый мир (я уже говорил, что человек соизмерим с целым институтом, душа - с целым миром). Это значит творить Словом, как Отец.

"Слово Божие росло" (Дея. 6:7) - это то же, что и "камень.. сделался.. великою горою и наполнил всю землю" (Дан. 2:35), - само слово, истина творятся: различие между злом и добром не дано внешне, как предписание, а как Божий дар человеку, один из даров, как ответственность самому определять истину, быть собственным законодателем. Я уже говорил в гл. "Божья человечность" о сыром, открытом для творчества характере закона. Истина, Закон, добро - не только то, что требуется от всякого человека, что падает на него "свыше", а что открывается ему, что избирается им любовно, как любимый/мая, открывается ему как его активность и творчество во Христе. К этому труду нельзя принудить. Эту любовь и предмет любви нельзя навязать. Слово и истина есть жизнь, которую можно только дать; к жизни нельзя принудить, жить нельзя заставить. Ибо то, что слово, истина могут расти, наполнять Землю, значит, что они живые; не как камень, но как организм, который зависит от разных питательных элементов.

О динамичности Истины. То, что в Боге есть движение, означает, что движение есть и в Истине, что Истина изменяется. Как и в Боге, в ней есть как неподверженное времени, так и то, что изменяется, становится другим. Это значит, что сегодняшняя истина - нечто иное, чем истина вчерашняя. И дело здесь не только в нашем углублении в неё, но и в том, что человек творит историю