Ответная любовь

лишь грех, есть уже чудо, творчество из ничего, из ничтожного.

О масштабах преображения. В главе "Христос - жизнь наша" я показал, что у человека нет иного пути, нежели быть таким, как Христос. То, что человек сотворён по подобию Бога, означает, что человек должен вести богоподобную жизнь, совершать богоподобные поступки: должен стать таким же защитником и творцом ценностей и благ, таким же законодателем и судьёй. Эпизодически это было реализовано в патриархах и пророках. В полноте - во Христе. Поэтому текст "верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден" (Ин. 3:11) означает, что весь суд, решение о дальнейшей судьбе человека происходит отношением этого человека к осуществлению правды, к творчеству Царства Божьего. То есть, судьба человека определяется тем, становится ли этот человек живым творцом и законодателем или остаётся поклонником красивой теории, мертвой буквы, уставов и внешнего их исполнения, т.е. культа. Евангелие без истины о человеке как живом законодателе, творце и судии во Христе, не имеет никакого смысла, является чистым формализмом, актёрством и театральностью. Глупа сама ситуация, в которой эти очевидные вещи нужно доказывать. Учения, какими бы они правильными ни были, не имеют никакого значения, если не воплощены в жизни. Итак, Бог не может преобразить природу человека до тех пор, пока сам человек не научится преображать её, творить, как Бог. Т.е. преображение есть приобретение навыка преображать. Также, ни о каком спасении не может идти речь, пока человек не научиться заполнять пустоту.

Новое учение и жизнь творятся невзирая на "реальность" - это создание нового, того, чего не было в этой точке мира. Человек призван заполнять пустоту, нести свет туда, где тьма, что-то - туда, где ничто, драгоценное - туда, где ничтожное. Необходимо зажечь свет там, где его раньше не было, храм построить там, где никто никогда его не видел и не строил.

XVIIТворчество - не роскошь, не забава, а единственный путь спасения. Потому что вера есть осуществление невидимых вещей, тех вещей, которых ещё нет, а у нас повсюду в мире нет правды и справедливости, нет любви, веры и надежды. Те "любовь", "вера" и "надежда", которые есть, обычно выглядят весьма убого. Так же и человек обычно представляет собой не сколько законченное во зле существо, сколько сырой и податливый материал для воплощения творческого замысла. Дело здесь не в манипулировании им, а в его убогом состоянии и касается только алчущих и жаждущих собственного изменения.

Когда чума - христианин не спасает одно лишь тело, животную часть, а даже тогда позволяет себе роскошь, в которой отказывает себе обыватель. Чума как раз и открывает зверя в одних и человека в других. Природа склоняет христианина ко лжи, предательству, измене, воровству, и т.д. Но есть род существ, духов во плоти, благородство которых не склоняется перед ней и готово скорее умереть, нежели пасть со своей духовной высоты, превратившись в зверей и обывателей. Чтобы быть духовным - нельзя ограничить себя исключительно плотским и обыденно-ритуальным. Вера - это и творческая фантазия, и воля, осу-