ны против художника или стула против плотника. Так же комично заявлять о том, что Слово Божье может быть понято человеком как тварью. Только сын сможет понять Отца вполне. Все эти разговоры об ограниченности терминов "Отец" и "сын" в данном контексте - лишь признак нивелирофобии, отсутствия характера и других пороков, о которых противно и говорить.
"Свобода не сотворена Богом-Творцом, она .. первична и безначальна. Свобода не детерминирована Богом-Творцом, она в том ничто, из которого Бог сотворил мир.. с Бога-Творца снимается ответственность за свободу, породившую зло.. Свобода ничто .. Оттуда .. произошло отпадение от дела Божьего, возникло зло и мука, и бытие смешалось с небытием. Это есть подлинная трагедия, трагедия не только мира, но и Бога. Бог хочет своего другого и друга, тоскует о нём, ждет от него ответа на свой призыв к божественной жизни, к божественной полноте, к соучастию в Божьем творчестве, побеждающем небытие. Бог не сам себе отвечает.. Бог-Творец всесилен над бытием, над сотворенным миром, но он не властен над небытием, над несотворенной свободой, и она непроницаема для него" (там же, с. 39). И в самом деле: когда я начал видеть ограниченность Бога касательно судьбы личности, - я начал и видеть ограниченность многих библейских утверждений: границы их применения, их уместность. Претензия на абсолютное и ничем не ограниченное значение есть деспотическая претензия, есть диктатура мысли или идеи, которую насаждают в официальной церкви. Эта претензия есть простая, но завуалированная проекция собственного эго. Если возвысить одну добродетель над другими, - разве для них останется место?
Итак, в наше время невозможно быть просто верующим: нужно быть либо кальвинистом, либо принимать учение о не сотворённой Богом свободе. В наше время нежелание участвовать в Богооправдании говорит о неискренности, о поверхностности веры человека. Тех, кто захочет здесь спорить, попрошу ответить на простой вопрос: почему Творцу вселенной, всё создавшему Своим словом, пришлось воплощаться и страдать, - почему недостаточно было просто сказать слово? Если нет несотворённой Богом свободы, и Бог держит всё в Своей руке, - то зачем воплощаться: достаточно пересотворить, исправить то, что Сам же натворил. То есть, с традиционной верой нужда в Голгофе отпадает. О несотворённой свободе я продолжу в центральной главе. Сейчас же для моей темы важно то, что как кальвинизм, т.е. вера в предопределение, так и атеизм вышеупомянутого толка, оба происходят от традиционной теологии. Как было сказано, учение Кальвина показывает её несостоятельность, неполноту и ущербность. Многие отвергают учение Кальвина, но разделяют обычную веру в то, что абсолютно всё в руке Божьей. Это умеренный кальвинизм. Но для честности и порядочности сказавший "А" должен сказать "Б", и или принять "Б", происходящее от "А", или пожертвовать ими обоими, приняв более глубокую и более соответствующую времени истину. Учитывая аргументы центральной главы данной книги, следует решительно сказать, что Бог не только не определяет кого-либо в его спасении (предопределение), и не избирает Себе "любимчиков" (144
Любое использование материалов сайта разрешено
при условии ссылки на автора или данный сайт.
© 2024 Скала свободы. Все права защищены.