Федотов В.В., Двуединство, Луганск – Синельниково, 1995 – 2017. В 2-х томах – 844с. Т.2
® Федотов В.В., 2019
О гашении духа, о роли "почвы" и "атмосферы": 43, 133, 136.
О личности, христианском персонализме: 42, 36, 328.
О "мерзости запустения", 2300 "вечеров и утр", о суде в Небесном святилище: 50, 63.
О несотворённой Богом свободе и теодицее: 64, 375.
О простоте как деградации и разложении: 317.
О периодах в 2300, 1290, 1335 и 1260 лет: 50.
О Рим.7, о Лаодикии, о Вавилоне и "мертвецах" как разложении человека: 105, 128.
О сложности понятия "плоть": 92.
О сути творчества: 341, 362.
О "цепи" базовых начал, о типологических парах Бог-человек, мужчина-женщина, дух-плоть и равном отношении между ними: 193.
О христианском отношении к культуре: 335, 341.
О целях и средствах, о недопустимости макиавеллизма: 137.
О человечности в противовес "звериности": 213, 240.
О человеке как храме: стене различения, вавилоне оценок,
внутреннем и внешнем человека.
О Божьем гневе и ответственности человека за зло.
О Христе как земле обетованной, Храме и Убежище.
О назначении храма: взаимном влиянии Бога и человека.
И думал я, как бы уразуметь это; но это трудно было в глазах моих, доколе не вошел я во святилище Божие.
Пс. 72:16, 17
Царствие Божие внутрь вас есть.
Лк. 17:21
Пойдем, построим стену Иерусалима, и не будем впредь в таком уничижении.
Неем. 2:17
После моей критики обывательского отношения к церкви, думаю ясно, что под "храмом" я буду иметь ввиду не просто одно из зданий какой-либо из деноминаций христианства. Я хочу говорить о смысле и цели храма, почему и для чего его установил Бог. Большинство верующих настолько увлечены обрядами, что потеряли из виду конечную цель всех храмовых движений и храма как такового: они по привычке ценят храмом, как некоей ценностью равной таким ценностям, как церковь, закон и даже душа, не разбираясь в приоритетах между этими ценностями.
Об обещанной человеку земле и её очищении. Вся история Земли - это желание овладеть как можно большим количеством земли, борьба за территории известных исторических империй и народов. На самом деле это история рабства человека у земли и ее господства над ним. Но из господства природы человек возвращается к господству духа. Из одного царства выходит в другое. Освобождение личности от власти над ней рода и разнообразных коллективов - обратная сторона освобождения от власти над ней природы, космоса и его стихий. И это представлено храмом. Бог впускает нас в Себя как в Убежище от беззаконий тогда, когда мы желаем стать одно с Ним, с Его природой, впустив Его в себя, в потаённые комнаты. Тогда мы входим в Него с внешнего двора, с чужой земли в землю свою. В царство живого духа, а не мертвой материи. И это представлено храмом, вхождением Бога и человека в него. Иудеи ожидали исполнения обетования о Мессии как о том, кто освободит землю, обещанную ещё Аврааму, от римлян. Но Христос, явившись, начал освобождать не землю Израиля, а душу, храм тела. И это было предсказано в образе храма. Среди обещанной земли, среди уделов каждому колену Бог повелел отдать священный участок, удел под скинию - место для Его встречи с человеком. Была земля - была скиния, был двор для язычников - было Святое святых: Бог желал на реальностях физических показать нам реальности духовные, что есть чистое и нечистое, второстепенное и главное, где Бог обитает, и где нет, где рабство у бездушных предметов, и где свобода от них. Как это ни парадоксально, но Бог не только наполняет всю землю, но и покинул её, и наполняет только подлинную скинию, желая ввести и нас в неё, в
наш удел. Земля, к овладению которой нужно стремиться, - прежде всего сам человек, сам стремящийся к овладению.
В Св. Писании человек нередко отождествляется с землей. Есть человек-земля, как написано: "Ты - земля неочищенная" (Иез. 22:24), и: "Вышел сеятель сеять.. иное упало на добрую землю" (Мк. 4:3,8), и ещё: "Земля дала плод свой" (Пс. 66:7). Только ли о фруктах, овощах и камнях здесь сказано? Когда читаем: "Дождь ранний и поздний", - понимаем, что о Духе Святом, а не только о физическом дожде. Написано: "Как поздний дождь оросит землю" (Ос. 6:3), и: "Земля помогла жене" (От. 12:16) - о ком здесь сказано "земля"? Как Бог дал в наследие Израилю землю, но тот не очистил её от народов, как написано: "Не истребили народов, о которых сказал им Господь" (Пс. 105:34), так и нам Он дал землю во владение: плоть нашу и храм тела, как написано: "Владеющий собою лучше завоевателя города" (Пр. 16:32), и мы призваны расслышать Божий глас, взывающий не к убийству женщин, стариков и младенцев (так расслышали в Ветхом Завете), а к уничтожению мечом Слова всякой мысли, желания сердца или чувств, которые приносят ложные плоды, как написано: "Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла" (Ин. 17:15), и: "Идёт князь мира сего, и во Мне не имеет ничего" (Ин. 14:30). Бог исполняет Свою часть обетования; мы же со своей стороны призваны очистить храм тела, предназначенный Жениху. И именно с этого начинается очищение Земли. Трагедия израильских адвентистов заключалась в приоритетах, в том, что они ожидали освобождения совсем не той земли, обоготворив нетленное тело и виноградники. Обетование земли было обещанием о возврате не только физического, но и духовного наследства.
Проследим от Авраама до сегодняшнего времени. Обетование обновлено Исааку (Быт. 26:2 - 4), затем Иакову, от которого произошли двенадцать братьев - двенадцать колен - двенадцать племён Иакова или Израиля, бывшие в Египте, выведенные чрез Моисея для получения Ханаана. Аврааму, Исааку и Иакову земля не была дана, как написано: "Не дал ему на ней наследства ни на стопу ноги" (Дея. 7:5); они успокоились в вере, так и не получив обещанного, всю жизнь жив в шатрах. Племена или "колена" Израиля, получив Ханаан, согрешили, не освободив её от иноплеменников. Эти народы стали поводом к большому развращению Израиля, почему тот и был отведён в рабство в Вавилон. Во времена Ездры народ был возвращён и храм был отстроен, но вся территория, т.е. земля, находилась сначала под владением Вавилонской империи, затем была провинцией Персии, Греции, Рима. Также и храм, второй после Соломонового, не был посещён шекиной. Так земля и не перешла в окончательное, полное владение Израиля. Через пророков Бог дал обетования о Спасителе, - именно в контексте обетования Аврааму они были поняты как обетования о Том, Кто освободит Палестину от чужеземных народов. Но обетование, данное Аврааму, так и не исполнилось полностью вплоть до рождения Господа; Христос же, пришедши, когда ожидают от Него окончательного исполнения обещанного, освобождения Палестины от римлян,
проповедует об иной земле, т.е. Царстве, которое "не от мира сего" (Ин. 18:36). Он не освободил Обетованную землю от римлян. И так до сих пор.
В чём причина неисполненного обетования, как написано: "Все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного" (Евр. 11:39)? Скажут, что мы ожидаем с небес Спасителя, Который и очистит землю огнём, и отдаст её нам, пересотворив, сделав такой, какая она была вначале, и даже лучше. Но, в таком случае, мы ничем не отличаемся от евреев, которые до сих пор ждут Мессию, и, как и они, в наследие землю не получим. Здесь большинство верующих ожидает разочарование, потому что физическая земля есть то, что "приложится". Всё было у Адама и Евы, всё богатство Земли, и это не стало залогом их счастливого будущего. Искать прежде то, что "приложится", - грех есть. Прежде необходимо очистить землю-тело от больной привязанности к земле, т.е. к телу и желаниям его. Христос, когда от Него ожидают установления Царства, обещанного Аврааму, проповедует иное Царство, очищает иную землю, как написано: "Вы.. очищены через слово" (Ин. 15:3). Не земли очищения от римлян, от грешников, чтобы её наполнило Царство Божье, - очищения храма тела своего, чтобы его наполнил Дух святой, нужно искать прежде. Наполнил Дух с Его свободой от каждения бездушным. Написано: "Скажи ему: ты - земля неочищенная" (Иез. 22:24); очищение же это и есть освящение, т.к. это отделение святого от несвятого, чистого от нечистого. Освящение происходит изнутри, весь обещанный Иерусалим с храмом - внутри человека.
Иерусалим приравнивался к месту престола благодати, который был престолом Божьим, т.к. находился там, где в других государствах престол царя, как написано: "Престол славы, возвышенный от начала, есть место освящения нашего" (Иер. 17:12), и: "В то время назовут Иерусалим престолом Господа" (Иер. 3:17). Но если храм тела приоритетнее, то престол Божий - внутри человека, и не извне человека, а изнутри происходит его очищение. В каком храме мы призваны совершить служение освящения, очищения от нечистого? "Ибо вы храм Бога живого" (2 Кор. 6:16). Какой землёй мы должны завладеть и её очистить? Нас самих; вот наш удел прежде, как написано: "Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?" (Мф. 16:26), и: "Владеющий собою лучше завоевателя города". В книге Иисуса Навина (главы с 14-ой по 19-ую), Иезекииля (48) и в 7-ой главе Откровения, которая является главной для целого отрывка , мы видим сначала перечисление земельных уделов (в Иисусе Навине, Иезекииле) а затем, когда употребляется такой же самый язык и такое же перечисление, во время исполнения обетования (в Откровении), вместо земельных уделов - число запечатлённых. Почему? В Откровении, там, где должна была бы следовать сцена получения земельных
уделов - сцена запечатлённых потому, что написано: "А что до удела их, то Я - их удел" (Иез. 44:28), и: "Сидящий на престоле будет обитать в них" (От. 7:15), и ещё: "Положи Меня, как печать, на сердце твоё.. ибо люта, как преисподняя, ревность" (П. п. 8:6). Это значит, что Христос - наша земля Обетованная.
Всё это совсем не значит, что мы должны презирать всё земное. Презрение ко всему земному должно быть, но - как гипербола, обличающая рабство у земного. Обычная рутинная забота о материальном, о хлебе насущном, повседневное выживание человека, - это сатаническое истребление всего человеческого за бездушными вещами. Равно как и истребление Божьей земли, и всего оригинального, что создал человек. Ведь я хочу выступить совсем не в пользу отвлеченного духа, а живого духа живых конкретных личностей Бога и человека, их свободы от рабства у бездушных вещей. Эта духовность ничего общего с духовностью, уничтожающей всё, что связано с плотью, не имеет. Ибо это освобождение плоти как человека. Мы ждём Царство Божье, но Царство Божье сначала "внутрь", а потом "виноградники" и "Новый Иерусалим". И это совсем не упраздняет заботу о плоти: я лишь продолжаю раскрывать части все той же парадоксальной, безумной истины, о которой достаточно много говорил. Чем отличается фарисей от настоящего христианина? Тем же, чем мертвец (Лк. 9:60) от живого. Ибо "плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия" (1 Кор. 15:50) - тело, душа сама по себе Царства Божьего не наследует; если нет Духа, и оно, и она мертвы духовно, по большому счёту, а это значит, что его, и её как бы и не было никогда. "По плоти" означает "только, преимущественно по повелениям тела"; "по духу же" - по повелениям Духа, который заботится и о плоти, потому что Христос умер за человека, но который заботами о плоти себя не ограничивает. "Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне" (Ин. 5:39, выделено мной) - тело многих верующих содрогается с восторгом при мысли о Пришествии; но прежде Второго пришествия должно произойти пришествие Христа в сердце, во Святое святых человека. Если он желает наследовать вечную жизнь и поэтому исследует Писание, - в Царство Божье он не войдёт. Если же он видит спасение только в свободе от каждения чему или кому-либо, - всё остальное: физическое благосостояние, вхождение в Царство Небесное, жизнь вечная с виноградниками, - приложится. В этом заключается тайна, о которой от вековых времён было умолчано (Рим. 14:24). В глубине, в приоритете глубокого и широкого над узким и поверхностным.
Христос есть царство Божьей человечности. Тот, кто дошёл до него, тот подлинно обрёл Царство Божье, как написано: "Тайна, о которой от вечных времён было умолчано, но которая ныне явлена.. всем народам для покорения их вере" (Рим. 14:24, 25), как и вначале послания говорит апостол: "чтобы во имя Его покорять вере все народы" (Рим. 1:5). Эта тайна, "которая есть Христос в вас" (Кол. 1:27): обоженный человек, безграничный свободный дух, ограниченный плотью. Такой не осквернит
рай, его не уничтожит, а принесет его всюду, где его нет.
Говорят: "Как Христос может быть в нас?" А как написано: "Сердце наше расширено. Вам не тесно в нас" (2 Кор. 6:11,12)? Смысл, и суть, и сердце Библии - не доктрины, не обряды и храмы, а Христос как долгожданное Царство и Храм (говорю не так, чтобы отменить что-то, ибо каждое учение - о Субботе, о Церкви, о воскресении мертвых раскрывает характер Христа). Ко времени пришествия Христа все ждут Мессию, который выполнил бы до конца обетование, данное Аврааму: освободил бы обетованную землю от народов, которые были оставлены ещё во времена Судей, восстановил бы Царство Израильское, как написано: "Не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?" (Дея. 1:6). И Христос в притчах начинает проповедовать Царство, что оно приблизилось. Но какое оно в Его подаче, в чём прежде всего состоит? Я говорю о том, что суть Библии - в этом Царстве. Апостол Иоанн говорит: "Жизнь явилась" (1Ин. 1:2), и ещё: "Свет пришёл в мир" (Ин. 3:19), а ап. Павел так: "Тайну, сокрытую от веков и родов, ныне же открытую.. которая есть Христос в вас" (Кол. 1:26, 27), - видим, что Царство, которое ожидали, которое "приблизилось" и которое явлено есть Христос, как и написано: "Царство Божие внутрь вас есть" (Лк. 17:21) и: "Живёт во мне Христос" (Гал. 2:20), и ещё: "Вселюсь в них и буду ходить в них" (2Кор. 6:16). Свободный от человеческой идолатрии дух, воплощающий в слепом материале эту свою свободу. Словно солнце согревающее своими лучами всё окружающее. Потому что знаем, что когда Христос ходил по земле, - Бог ходил по земле. Как написано: "Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела" (Ин. 14:10), и ещё: "Еммануил, что значит: с нами Бог" (Мф. 1:23). Итак Царство Небесное, которое есть Христос в нас, есть смысл и суть Библии. Царство Богочеловеческой природы, т.е. Царство Бога и человека, а не отвлеченных от них идеалов, вещей и благ. "И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного, потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее" (Евр. 11:39,40), т.е. "верою.. вселиться Христу в сердца ваши" (Еф. 3:17), т.е. дойти до обещанной свободы духа с Его помощью.
Написано: "Истинно говорю вам: из рождённых жёнами не восставал больший Иоанна Крестителя; но меньший в Царстве Небесном больше его. От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берётся, и употребляющие усилие восхищают его, ибо все пророки и закон прорекли до Иоанна" (Мф. 11:11 - 13). Это значит, что тот, кто в Царстве Божьем, больше большего из пророков. Вот подлинное, праведное богатство или золото. Также, этот отрывок говорит, что о Царстве Божьем прорекли до Иоанна, а исполнилось оно от дней его, т.е. когда Христос был явлен миру, как написано: "Начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нём во всём Писании" (Лк. 24:27), и: "Правда Божия, о которой свидетельствуют закон и пророки" (Рим. 3:21), и ещё: "До Христа владыки семь седьмин и шестьдесят две седьмины.. семьдесят седьмин определены.. чтобы приведена была правда вечная.. помазан был
Святый святых" Силою же Царство это, т.е. Христос, отобразившийся в характере человека, берётся потому, что мало кто верит в него, как написано: "Не верите Мне" (Ин. 8:45), и: "Я сказал вам, и не верите" (Ин. 10:25). Мало кто уверен в этом невидимом, в его приоритете над другими ценностями, мало кто его осуществляет, воплощает. В предыдущей главе я говорил о связи веры с жертвенностью идолами. Итак, суть Библии есть проповедь духовного Царства, царства не просто животной жизни и животного устроения, а более широкого мира, в котором есть место множеству вещей, вытесняемых, истребляемых животным устроением. И Царство это сокрыто во Христе. Он суть Библии, а не доктрины; Он есть земля, в которую Отец желает нас вернуть, потому что "приблизилось Царство Небесное" (Мф. 3:2), и: "Бог явился во плоти" (1 Тим. 3:16) совпадают, как и написано: "Семьдесят седьмин определены.. чтобы приведена была правда вечная" (Дан. 9:24). Вот вечная правда и настоящее Евангелие: человечный Бог и обоженный, свободный от греха человек!
Христос и в притчах, и явно проповедал нам Царство Божье, мы же "проповедуем Христа.. Божию силу" (1 Кор. 1:23,24), т.е. Его жизнь, Его характер, Его ценности и приоритеты. Написано: "Проповедуя Евангелие Царствия Божия" (Мк. 1:14), и: "Благовествовать Я должен царствие Божие" (Лк. 4:43), и ещё: "Не бойся. Малое стадо! ибо Отец благоволил дать вам Царство" (Лк. 12:32). Чьё же это царство, кто в нём царит, т.е. доминирует над другими, и чьё отношение к Богу, к человеку и к миру в нём возвышено над всеми остальными? "Благодаря.. Отца.. нас введшего в Царство возлюбленного Сына Своего, в Котором мы имеем искупление Кровию Его и прощение грехов" (Кол. 1:13,14), и ещё: "Я Иоанн, брат ваш и соучастник.. в царствии.. Иисуса Христа" (От. 1:9). Это значит, что на примере земли и храма, на физических образах, Бог учит нас нечто большему, нежели земля и здание. "Соберу вас.. и дам вам землю Израилеву" (Иез. 11:17), и: "Водворю их на земле их" (Ам. 9:15), и ещё: "Приведу.. каждого в землю его" (Иер. 12:15) в Новом Завете означает человеческую природу, которую Христос вводит во Святое святых, в жизнь Свою, в Своё видение Бога, человека и мира. Эта земля есть человек, который начал жить как Бог; не как грешащий червь, который просто совершил паломничество ко храму, на Святую землю, а как падший сын Божий, который из пустыни идолопоклонства, с внешних дворов, вернулся в свою родную землю, в родной удел, - в храм тела своего. Вот обещанная земля и подлинный храм: преображённый по Богу человек.
Об освобождении храма человеческой души. Речь Стефана (Дея. 7) содержит в себе обзор откровения воли
Божьей о человеке в истории. Обещание земли, избавления, схождения и обитания Бога с нами исполнилось во Христе первом, т.к. в Нём пребывал Бог, как написано: "Отец, пребывающий во Мне" (Ин. 14:10). В Нём человеческая природа не получила земли, но получила гораздо большее - подлинную внутреннюю свободу. Свободу от бесчеловечного, уничтожающего все живое, каждения бездушным вещам и идеалам. От мира, в котором гасят дух и живое существо приносят в жертву неживому. С этого времени подлинная скиния не только на небе и не только в определенном месте, и совсем не там, где разукрашенные здания: всякий, пребывающий во Христе, вошёл в её Святое святых. Как Христос в Отце, - так и мы можем быть в Нём. Христос - во Святом святых: пребывая в Нём, мы в Нём во Святое святых входим. Так человек, пребывая на земле, входит в вечность. Бог-Отец обитал во Христе, А Христос был стопроцентным человеком. Человеком такой же природы, что и мы. Бог сошёл и обитал в человеке, который родился свыше и стал приносить плоды духа. Вот то, к чему Бог подводил нас на примере земли и скинии (см. речь Стефана в Дея. 7:1 - 51). Написано: "Благовествующему о Царствии Божием и о имени Иисуса Христа" (Дея. 8:12), и: "Быв же спрошен фарисеями, когда придёт Царство Божье, отвечал им: «не придёт Царствие Божие приметным образом.. ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть" (Лк. 17:21). "Христос в вас, упование славы" (Кол. 1:27). "Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы не то, чем должны быть" (2Кор. 13:5). Говорю ли я что-л. против наследования физической земли, против окончания мира, т.е. против Пришествия? Нет, но говорю о недостающем к заботе о плоти, протестую против того, чтобы эта забота заняла все территории. Призываю ли уничтожить храмы? Ни в коем случае. Безграничное выражается в ограниченном. Но говорю о том, без чего они ничем не отличаются от сараев.
Почему обетование, данное Аврааму, не было исполнено? Трагедия Израиля заключалась в его идолопоклонстве, которое помешало принять, что Бог желает прежде всего дать человеку и очистить не физическую землю, а храм его тела и духа. Наводить порядок снаружи, не наведя его внутри, бессмысленно: внутреннее осквернит внешнее. Ведь, всё было у Адама и Евы. Эта истина закрыта для политиков и фарисеев, капиталистов и коммунистов, для обывателей. И я совсем не собираюсь отрицать частичную правду коммунизма или материализма. Суть в том, что Христос человека освобождал, а не землю, Он не сводил его к форме материи или к части общества. Сутью Его проповеди было, как написано: "Господь помазал Меня.. проповедовать лето Господне благоприятное" (Ис. 61:1,2), т.е. освобождение от идолатрии и тем самым - от её плодов, которые она с собой неотвратимо несёт. Ибо "Лето Господне" - это "год Господень" (Ис. 61:2, KJV) . Это "год покоя земли.. седьмой год.. суббота Господня" согласно Лев. 25:4,5. Юбилейный год (Лев. 25:10) и седьмой год - это года, в которые отпускали рабов и отдыхала земля. Это значит, что Христос проповедо-
вал освобождение от рабства, как и написано: "Пленным освобождение и узникам - открытие темницы" (Ис. 61:1). Это проповедь свободы от греха, а не пожизненной неспособности стать святым как принято повсеместно в современном христианстве. Каким образом? Пребыванием во Христе, - тем же подвигом, такими же сочетанием дерзновения с кротостью, и правдолюбия с милостью.
Многие ожидают того же, чего ждали фарисеи: вечную жизнь, нетленное тело, обилие фруктов и овощей, - рая физического при своей внутренней нечистоте, при каждении бездушному. Официальное христианство в большей своей части - всё то же еврейство. И именно поэтому распространено представление, что христианство - всего лишь новая ступень еврейства. Это духовное еврейство, духовная близорукость и плебейство, которое не принимает Христа в полноте, которое привязано к нетленной жизни, которое бежит от настоящего ада, от решения тяжёлых вопросов, как написано: "Писания.. вы чрез них хотите наследовать жизнь вечную". Христа такая вера распяла за желанием своим, привязавшись к тому, чего ещё нет, принеся Его в жертву идолу Закона, кумиру своих идей и верований. Да и всякий может распять ближнего своего, увлёкшись воплощением добра, выйдя из земли своей в чужую, из своего храма в пустыню. Человек обычно обольщаем обустроить исключительно внешнее, - он от этого ожидает, что наступит Царство Божье. Потому и строит идолов, влагая столько сил в пустоту, - хочет сделать хорошо вне, чтобы стало хорошо внутри. Но Царство Божье "внутрь", а не "вне". "Христос в вас", во мне, в тебе дороже всего, чего только может пожелать душа. Только при такой расстановке приоритетов обольщение насытить душу одним внешним обустройством прекращается; душа входит в покой Божий, в свободное, а не рабское обустройство жизни, в святую, а не надрывную заботу о плоти, в довольство малым и удовольствие от незначительного. И это совсем не упраздняет жажду познания, страсть к творчеству. Бог желает вернуть душу в её родную землю, как написано: "Чтобы пребывать тебе на земле, которую Господь с клятвою обещал отцам твоим Аврааму, Исааку и Иакову, дать им" (Втор. 30:20), т.е. в первородную свободу духа. Об этом говорят отделения храма. Во Святом святых, - здесь престол управления всем, отсюда вышли зло и страдания, отсюда же должны выйти свобода и преображение мира. Другой человек, заботы, служения, всё, что вне тела и даже в нём самом (т.е. плотской твой человек), - не главное место в жизни христианина: лишь его внешний двор. Храм тела, сердца твоего, где открываются двери к внутреннему другого человека, чтобы в нём воссел Христос царственно, Его приоритеты, Его отношение, - только тогда всё вокруг может преобразится и всякое дело может принести свой плод.
Почему не все относятся к своему телу как храму; откуда такой разрыв между Божеством и человеческой природой? Откуда представление, что Бог трансцендентно-далёк, живёт в иных мирах, в судьбы земли не вмешиваясь? Откуда такое рабское отношение к Божеству, при котором, чтобы получить ответ от Него, - необходимо, якобы, смешать себя с
грязью, хорошо постояв на коленях, дав какую-л. жертву, чтобы Его задобрить? Почему для многих Бог остаётся Личностью, о Которой необходимо проповедовать другим, но для них большая странность слова ап. Павла: "Живёт во мне Христос" (Гал. 2:20), и: "Пребывайте в Нём" (1 Ин. 2:28), и ещё: "Верным братиям во Христе Иисусе" (Кол. 1:2), то есть так, что Он со всей Его святостью, знанием всех тайн и мощью действительно может быть в человеке? Ведь после явления Христа никаких "промежуточных звеньев" уже нет, и быть не может, ибо и завеса, закрывавшая Святое святых от глаз всех, разодралась. Большинство этого не видят потому, что увлекло себя всем, что не Бог, и не Он оставил их, а они этим удалили себя от Него, потеряв свою землю, удалившись от Источника в заброшенные, пустынные земли. Двери к Царству Божьему не вне человека, а внутри человека. Там же и дверь в Убежище; там же и Бог, и общение с Ним.
Возвращение к Богу - это не путь в далёкую неведомую страну, это возвращение домой, в свою землю, как написано: "Приведу каждого в удел его, и каждого - в землю его" (Иер. 12:15). Это рождение внутрь. Земля эта и храм - ты сам, но новый, единый со Христом, т.е. так же ведущий себя и так же относящийся ко всему, как Он. Другой человек, даже самый близкий и родной сердцу, может желать идти в погибель, и имеет Богом данное ему право идти туда, как написано: "Изберите" (И. Нав. 24:15). Принуждением, давлением, применением силы нельзя спасать его - нельзя распинать его даже ради спасения, даже ради Бога. Ибо Христос - не распинающий. Антихрист распинающий. Точно так же нельзя бежать от этой боли в равнодушие, в увлечение чем-либо - Христос не трусил, и шёл туда, где Его ждала гибель, но где были и ищущие Его. Ближний может быть чужой землёй. Храм твоего тела есть самое главное место на земле, как храм Соломона. Главное, чтобы здесь не было насилия, не было похоти, не было увлечения отвлечённым и неживым. Главное, чтобы на этом престоле воссел Христос любящий правду, но не распинающий. Чтобы открылись глаза, чтобы увидеть Возлюбленного, не далеко необходимо идти. Дверь к Нему, как сказано: "Я есмь дверь" (Ин. 10:9) в храме тела нашего находится, внутрь, а не вне нас. За пределами наших идольских привязанностей и рабского устроения животной жизни. Здесь и дверь к настоящему общению с ближним, к выходу из эгоистической замкнутости в своих желаниях и идеях. Отсюда открывается подлинный мир и родное лицо в другом человеке. Эта земля и её граница - внутри человека.
Человек как храм. 1Нельзя не заметить ту пустоту, которая наполнила храмы всех деноминаций христианства. Мы живём во время, когда началась "мерзость запустения" (Дан.8:13-14), вернее опять повторяется то массовое безумие, которое царило 23 века под именем "Рим" в двух его личинах. Человечество хочет ещё раз попытаться воплотить своё прежнее желание, и религиозная часть человечества хочет этого более нерелигиозной. Прикрываясь именем Бога, они поступают так, как будто Бога нет. Думают, что покорили Его, словно джина, загнав в бутылку храмов, играя в монополию: провозгласив себя единоличными соб-
ственниками красивых ритуальных домов, перед которыми благоговеет толпа. Но настоящий Бог через своего пророка Иеремию говорит так: "Не надейтесь на обманчивые слова: "здесь храм Господень, храм Господень, храм Господень" (Иер.7:4). Смысл храма заключается лишь в том, чтобы освободить того, кто больше храма.
Возвращение к Богу есть не только восхождение, возвышение над объектом привязанности, но и обращение внутрь. Человек всю свою жизнь ищет убежище. Убежище от бедствий и врагов, болезней и несчастий, страхов и тревожных мыслей. Всю жизнь ищет места, где было бы уютно, тепло и безопасно. Территорию и страну, в которой он был бы свободен и счастлив. Для этого строит дома, путешествует, трудится. Кроме этого постоянно борется против того, что мешает ему жить, что отравляет его существование, что претендует на его жизненную территорию, что подлежит истреблению или хотя бы изоляции. Но борьба со злом не исчерпывается и не начинается с борьбы, изоляции и ограничения свобод тех, кто унаследовал дурные гены, с устранения почвы и атмосферы: обстоятельств, в которых генный материал портится. Не с этого начинается очищение земли, но с очищения тела от определенных движений и состояний духа. С искусства узнавать и отличать дух идолопоклонства и объективации под разными, даже самыми приятными масками. Грязь земли зачата и рождена грязью духа. В нациях и полах, течениях и направлениях, в организациях и храмах в современном их состоянии есть не только правда, но и ложь, замкнутость и отяжеление человеческого духа, - идолопоклонство, которое должен определить и с которым должен расстаться человек. Независимо от этих форм, человек, словно птенец из яйца должен выйти в мир, в космическую ширь и признать как храм человеческого тела, так и храм земли и космоса. Он призван одинаково выйти из водворённости вовне и из эгоистической замкнутости и изоляции. Он должен войти внутрь себя, с поверхности в глубину своего духа, где ему назначена встреча с Богом. И там же ему откроется настоящий диалог с ближним вне лжи, двузначности и лицемерия.
Человек может быть огорчён тем, что другие не разделяют его представлений; может переживать о спасении другого так, что потеряет собственную свободу во Христе; он может быть тронут несправедливостью мира, который "лежит во зле", тронут настолько, что это помешает ему обратиться к Богу, в первородную свободу духа, - именно в такие моменты необходимо сказать о настоящей любви к Богу, о территориях подлинной свободы, о настоящем храме Божьем, как написано: "Для чего же Ты смотришь на злодеев и безмолвствуешь, когда нечестивец поглощает того, кто праведнее его?" (Авв. 1:13), и: "Думал я, как бы уразуметь это; но это трудно было в глазах моих, доколе не вошёл я во святилище Божие" (Пс. 72:16, 17). Где дверь в Царство Божье, чтобы войти в него и спастись от злобы, попустительства, равнодушия или мести?
Дверь эта подвижна, ибо живая, как написано: "Я есмь дверь", - это Христос, т.е. насколько Бог, настолько же и человек. Подлинная
скиния (т.е. храм) из них обоих составлена. Я совсем не хочу показать, что физические храмы не нужны. Я лишь говорю о том, без чего храмы эти теряют всякое значение. Очищение человека от идолопоклонства, т.е. от всякого греха, рождение свыше, в Царство Божье представлено вхождением во храм, его отделениями. Напротив, слепота, одержимость и Вавилон, начало грехопадения и любого дурного поступка, - открытием ворот, проломами, отсутствием стены различия.
От внешнего к внутреннему. Когда читаешь Св. Писание, кажется, вот-вот остановится скиния окончательно, храм наполнится Божьим присутствием и долгожданный покой будет обретён. Обычно ожидается, что вот сейчас произойдет самое грандиозное. Скиния Моисеева, храм Соломонов, храм Зоровавеля, Иродов храм (были построены по той же схеме, что и скиния), - от невзрачного шатра до блистающего золотом, как гора снега, храма. Но храм был разрушен и не был отстроен до сегодня. В чём дело? Зачем они были нужны? Что хотел Бог сказать нам скинией и храмом, показать нам на этих образах, формах и фигурах?
Только ли в Библии Слово Божье к нам? Нет ли вне Писания символов, которые передают Божье откровение, настоящую Божью истину? Думаю, что есть. И библейский храм - один из них. Скиния, храм Божий в Иерусалиме выполнили своё предназначение: Бог желал на символах показать духовные вещи, дать карту духовной земли. Не отрицаю, что этим Яхве подготавливал и учил совершать обряды в Церкви, но говорю о большем, к чему все эти обряды: нам было показано, как вернуться в храм тела своего, очистить его и отстроить; как вернуться в первородную свободу духа.
Бог в человеке. 1.1.Весь Ветхий Завет речь идет о скинии, о храме - всё в Ветхом Завете сосредоточено вокруг них; в Новом же Завете о храме и о скинии речь уже не идет: многократно ап. Павел говорит о том, что мы суть храм Бога живого, живущего в нас. Новый Завет начинается там, где центр внимания с народа, с места, со строения перемещается на личность. Написано: "Разрушьте храм сей.. Он говорил о храме тела Своего" (Ин. 2:19,21), и: "Как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе" (Ин. 17:21) - Бог желает показать нам, что как храм наполнялся Божественным присутствием, шекиной и в него вошёл Христос-Бог, так и храм нашего тела должен наполниться Божьей шекиной и в него должен войти Христос. То есть человек должен наполниться Богом - ценностью! Ничто в мире не должно уже стоить больше его. Вот храм и скиния, обиталище Бога - человек! Христос отменил церемониальный закон ибо был лучшей жерт-
вой, жертвой истинной, о которой те жертвы и те освобождения рабов и земли только учили, подводя нас к Нему и к ней. И исполняя и утверждая закон нравственный, Закон Десятисловия, Он установил не каменную скинию, а плотяную, в человеках и из человеков составляемую, как написано: "Я в них, и ты во Мне" (Ин. 17:23). Уничтожаю ли я истину о храме на небесах, как написано: "Однажды вошел во святилище.. в самое небо" (Евр. 9:12,24)? Нет. Но говорю о храме тела и о том, что подлинная скиния - не только на небесах. Уничтожаю ли я этим Церковь? Нет, но Церковь утверждаю на Христе, как написано: "Церковь которая есть тело Его" (Евр. 1:23). Ибо сущность храма - в воплощении Христа в человеке.
Сущность Божьего храма - в том, чтобы войти во Христа, т.е. научиться и жить как Он. Все движения в храме и около него к этому ведут и на этом заканчиваются. Тому, кто живёт как Христос, никакие храмы не нужны, ни с куполами, ни без. Ветхозаветное служение при скинии и храме также было детоводителем ко Христу: всё в еврейском храмовом служении имеет эту же цель: научить обывателя стать таким, каким есть Христос.
На примере каменного здания как храма Бог желал дать законы очищения человека. Царство Божье не только земля физическая. Дома, виноградники и нетленная плоть не стоят любви, кротости и мира , - вот в какое Царство войти мы призваны прежде, вот в какой Храм и там пребывать, как Асаф во святилище, как Христос в Отце. Храм этот - не только во времени и в пространстве, ибо, подобно Ноеву ковчегу, представляет Христа Самого. Наше рождение в Него, пребывание в Нём, в духе а не в одной плоти представлено вхождением в храм. Спасение возможно только в определённом месте - во Христе-Храме, но храм этот не привязан к какому-либо месту: он может двигаться, расти; он может наполнить всю землю (Дан. 2), а может и оставить её.
Второй Иерусалимский храм должен был быть отмечен Божьим присутствием, но не сошло ни облако славы, ни огонь с небес на жертву, не было ни ковчега, ни престола благодати, ни скрижалей завета. И так - пятьсот лет. Затем "благодаря личному присутствию Христа и только этому одному, второй превзошёл своей славой первый"3 , как написано: "Внезапно придёт в храм Свой Господь, Которого вы ищете" (Мал. 3:1). И "с уходом из храма скромного Учителя храм окончательно утратил и своё величие. Исполнились слова Спасителя: "Остаётся дом ваш пуст" (Мф. 23:38)" Что Бог хотел показать нам на этих образах? Храм сердца, в который входит Господь, и человека, причащающегося к тайнам Божьего сердца, искусству Божьей жизни. Как храм - так и сердце человека, храм тела должен быть отмечен присутствием Бога, присутствием Христа, Духа Святого, как написано:
"Вселюсь в них и буду ходить в них" (2 Кор. 6:16). Скиния наша не только на небесах: мы "храм Бога живого", как написано: "Я живу на высоте небес и во святилище, и также с сокрушёнными и смиренными духом" (Ис. 57:15).
Храм и святилище есть везде, где Бог и человек общаются друг с другом. Терпеливо-милостиво вёл нас Бог к этому: в начале была земля, каждому колену Бог дал свой удел, но: "Подле границы Иуды.. священный участок.. среди него будет святилище Господне" (Иез. 48:8,10) - среди земли появляется скиния, в которой обитает Бог, как написано: "Там буду открываться.. И буду обитать среди сынов Израилевых" (Исх. 29:43,45). От земли через храм - к храму человеческого тела, извне - внутрь, к очищению и обожению человеческой природы: таков путь пробуждения человека, снятия печатей с книги, в которой записана тайна Божья, тайна Богочеловечества, как это описано в Откровении. То, что в храме ходим, который "Бог Вседержитель и Агнец" есть, мало сказать: Его воля в том, чтобы мы были во всём такими сыновьями, как Христос, - это и есть "в нас Бог" и "мы в Нём".
Постоянные повторения темы о стене в Библии должны привлечь внимание внимательных людей. На избрании Авраама, на войнах Навина, на строительстве Иерусалима, на храме, - на примерах и образах Бог учит нас строить собственный храм, как написано: "Вы - храм Бога живого, как сказал Бог: "Вселюсь в них и буду ходить в них" (2 Кор. 6:16), и: "Зарабатывающий плату зарабатывает для дырявого кошелька.. За что?. за Мой дом.. носите дерева и стройте храм; и Я буду благоволить к нему и прославлюсь, говорит Господь" (Агг. 1:6,9,8). И каждый из нас призван отстроить его, как о Неемии написано: "Осмотрел я стены Иерусалима разрушенные и его ворота, сожжённые огнём.. строили стену.. стена была совершена" (Неем. 2:13; 4:6; 6:15). Храм правды и милости, храм праведности и свободы, храм личных ценностей, ценностей, которые являются не бездушным богатством или кумиром, а живым духом, всегда готовым встать на защиту свободы как своей, так и ближнего.
Этическая стена. Глупцы говорят: "Написано: "стены" - необходимо читать: "стены". Неужели вы думаете, что сейчас нужно строить стены Иерусалима и становиться в проломы? Или что книги Ездры, Неемии, Иезекииля и другие утратили свою актуальность, т.е. силу? Или, что для построения жизни духовной Бог не дал образов в жизни физической? Неужели "Я - стена" (П. п. 8:10), "Бог будет бить тебя, стена подбелённая" (Дея. 23:3), и: "Сделаю тебя .. медною стеною" (Иер. 15:20) необходимо понимать буквально? Божье слово в множестве случаев содержит в себе Божественную полноту: не только буквальный, но и духовный, фигуральный смысл. Я хочу сказать, что храм является системой очищения человека: его стены являются защитой от всего нечистого, они являются оградой, они проводят границу.
На примере земли и скинии, Святого и Святого святых, где обитал Господь, на примере уделов и священного участка (Иез. 45:1), отделённого Господу, Бог учил нас отде-
лять на своей земле (т.е. на всём том, что дано нам во владение) святое от несвятого, учил христианскому отношению к человеку, говорил о неизменной ценности человека, о непереходимой границе его свободы, его территории и его ценностей. Он учил нас суду и правде, способности определять, оценивать и отделять. Написано: "Искал Я.. человека, который поставил бы стену" (Иез. 22:30). Что это за стена? Кажется, что это стена вокруг Иерусалима, отделяющая Божий народ, охраняющая его от всех других, считающихся язычниками, как написано: "Смешались с язычниками" (Пс. 105:35). Но суть в том, что стена препятствует смешению; она отделяет содержимое святых отделений храма от нечистого снаружи и охраняет. Это словно оболочка некоей живой клетки, отделяющая эту клетку от других.
Чтобы войти во Святилище - необходимо его построить. Нужно возвести стену вокруг священного участка, на котором святилище Господне (Иез. 45:1; 48:9,10). Богу угодно, чтобы каждый из нас, научившись на этих образах и символах скинии, участка и храма, мог священнодействовать в своём собственном святилище, скинии или храме, стал священником в нём, т.е. в теле своём и в скинии, которая некогда наполнит всю Землю. Удел человека - храм его тела и храм Земли. Христос выгнал меновщиков из храма: и человек призван, вооружившись мечом Слова, изгнать всё, что не Христос в храме тела его, и в будущем храме, который должен расти. Оставить что-либо несвятое - значит оскорбить Духа Святого. Когда человек становится храмом, то храм о котором говорим, есть Богочеловеческая природа, царство Божьей человечности. Это святое место. Не все могут пребывать здесь. Ничто нечистое сюда не входит. Лишь те, кто принёс в жертву свои желания, превращённые в идолов. Здесь не место тому, кто слеп на свои похоти, как написано: "Ты слеп": на каждение даже чистому и святому.
В главе об идолах, говоря о поклонении Богу, Христу как идеалу, я уже утверждал, что уничтожать зло, ограничивать злую волю - обязанность любого здравомыслящего человека. 2.4.Господь ныне через книги Ездры и Неемии призывает построить стены, т.е. оградить чистое внутри от нечистого снаружи, оградить свежими оценками, с помощью Творца, пребывающего внутри, т.е. в словах и поступках, как написано: "Благочестие.. есть то, чтобы.. хранить себя неосквернённым от мира" (Иак. 1:27), и: "Ты каменная .. ограда моя" (Пс. 30:4), и ещё: "Царствие Божие внутрь вас есть" (Лк. 17:21). Внутренность, о которой говорю, - не всегда внутренний человеческий мир, но всегда дух рождённого свыше, воля свободного от идолослужения. О рабах идолов так говорит Бог: "Не ограждаете стеною дома Израилева" (Иез. 13:5), а строителям обещано благословение: "Не слышно будет более насилия в земле твоей, опустошения и разрушения - в пределах твоих; и будешь называть стены твои спасением и ворота твои - славою" (Ис. 60:18). Несмотря на то, что это различение и оценка могут вызвать конфликт этого человека с обществом, в котором он живёт, или с какой-то группой в этом обществе. Но даже опасность физической смерти нельзя поставить ни в какое сравнение с опасностью поте-
рять вечность. Вне свободного человека - и нечистое, и святое. Если смотреть внешне, неглубоко, то не различишь их. Если же изнутри, из Святого святых, когда стена завершена, - всё предстаёт в совершенно ином свете.
Иерусалимский храм, построенный по Слову Божьему, и его двор имели множество отделений. Если учесть, что "язычники" всегда считались людьми второго сорта, нечистыми, то строитель призван уловить контраст относительно стены: святое (вместе со Святым святых) и нечистое (двор для язычников). Ничто нечистое (предмет или человек) не должно было быть допущено за стену, внутрь. Такое расположение отделений учит, как бы подталкивает различать вещи, судить. Что противоречит традиционному отношению верующих обывателей к суду, к заповеди "не судите".
Об обязанности судить. Говорят: "человек всегда ошибается. Весь суд, написано, нужно предоставить Богу и не пытаться вмешиваться в это дело своим немощным плотским умишкой". Но когда приходит Бог и Его семья: сыновья и дочери, - приходит Свет, освещается скрытое во мраке. Это значит, что приходит чёткость, ясность и определённость. Это значит, что христианин должен выработать чёткое и ясное представление, отношение к вещам и поведению людей, к определённым людям, и придерживаться его, пока эти люди своё поведение не меняют. Заповедь строительства храма диаметрально противоположна заповеди не судить, любить мир и смиряться. На примере стены Бог учит нас отделять нечистое от чистого, внешнее от внутреннего, плоть от духа. Отделять, а не оставлять в смешении при своём страхе перед заповедью "не судите". Различать и охранять ценности. Да, это различение, эта этика, как я говорил в предыдущей главе, легко может соскользнуть в законничество, но я сейчас говорю о необходимости суда как творчестве и защите правды, а не о поклонении ей, что видно по плодам. Заповедь о суде входит в строительство храма, который есть как единичный человек, так и множество пребывающих во Христе. В сущности, необходимость различения, оценки и творчества ценностей в среде ценностей ложных и смешанных означает этическую ориентацию. Тот, кто отказывается различать, смешивает, вуалирует и лицемерно поддерживает те старые оценки, которые полны смешения, - безнравственен и аморален. Идолопоклонство порождает аморальность, потому что оно порождает смешение. Подлинное христианство же приносит в смешанный и серый мир огонь очищения, призыв к оценкам личности, а не исключительно общества. Потому что таков был и есть Христос - не просто Бог, но единичный человек.
Христос говорил, что не мир Он пришёл принести, но меч, и также, что Он бы хотел, чтобы как можно скорее возгорелся огонь. Эти слова лидеры официального христианства опускают, умалчивают, обезвреживают. Говорится же здесь о том, что христианин должен озвучивать подлинную правду, чтобы в отношении к ней люди проявили себя либо как золото в её принятии, либо как всё остальное, что отделяется от золота как ненужное, как пустая порода. Ключевое слово здесь отделение, определение. И связано оно с Божьим
замыслом о храме, точнее о храмовой стене: люди, выражая своё отношение к правде, этим своим отношением либо входят в храм, внутрь, либо остаются вне храмовой стены. Христианин обязан оттачивать меч слова (Евр. 4:12), чтобы не сорить словами, как это делает большинство, а отделять ложь, чтобы она была ясно видна наряду с правдой. Это всё есть отделение лишнего и ненужного материала в творческом труде оформления, проявления в материале творческого замысла и образа, т.е. продолжение творения.
Заповедью "не суди" очень часто злоупотребляют. В "не судите - да не судимы будете" нет всех витаминов для роста "организма". О правдолюбии и недостатке любви к истине в традиционном христианстве я достаточно говорил в предыдущей главе. Здесь же хочу отметить, что в храме стена не есть стена, но различие: рожденный свыше не всё подряд ест - он выбирает, не во все Церкви ходит - он выбирает, не всякое учение считает проявлением Истины - он выбирает, не со всеми делится золотом Слова Божьего - он выбирает. Тогда как обычные верующие непоследовательны: проповедуют "Возлюбил Бог мир", "Христос умер за всех", "Мы должны всех любить", и в то же время отворачиваются от "крупно" согрешающих на основании "праведник.. не ходит на собрания нечестивых" (Пс.1), и текста "Какое общение у света со тьмою?" Они спасаются отдельно от мира, по-сектантски, дрожа за свои "шкуры". Но природа, культура, например, телевидение, интернет, любая предлагаемая нам информация, - всё подлежит очистке, загрязнено, омрачено. Какой-то дурак скажет: "это вопрос вкуса". Я же скажу, что это вопрос качества, красоты, истины и свободы. Для деградирующих индивидуумов, в глазах которых истина и красота двоится, троится, множится, - вопрос о них не может стоять в принципе, это номиналисты и идеалисты в дурном значении слова.
Заповедь строить храм вступает в конфликт с заповедями не судить, любить всех и весь мир (ведь написано "так возлюбил Бог мир"). Я имею ввиду, что она устанавливает их границы. Это одна из антиномий христианства. Она показывает любовь к правде как очищение от лжи и всего неправедного. Она призывает различать и судить. И не только про себя, но и публично. Я говорю вам: "Судите, и остановите зло", но лишь тогда, когда это уместно, и для того, кто это способен принять. Иначе ваше суждение, различение и оценка станут не только основанием для навешивания на вас ярлыков, но и для того мифотворчества, с помощью которого правду превращают в ложь.
Говоря о поклонении церкви, я уже давал альтернативное толкование притчи о плевелах. Призывая "не судить", Христос предостерегал от навешивания ярлыков, от поверхностного изучения и взвешивания, при котором с лёгкостью в своём сознании человека превращают в камень, неспособный меняться. Но когда человек отказывается судить: оценивать и различать за страхом ошибиться в суждении, он тем самым нарушает весь Закон, преступая заповедь любви к Богу-Истине. Он всё равно участвует в насилии над душами своим равнодушием и безразличием. Лишь тот, кто становится на
путь различения правды и лжи, кто строит стену, разграничивающую святость от идолослужения, тот может увидеть Бога таким, каков Он есть, может увидеть Его правду. И правду не саму по себе, лишённую милости, не ту правду, которую отстаивают с жестокостью и насилием над волей другого. Потому что о правдолюбии Иисуса сказано: "Не возвысит голоса Своего, и не даст услышать его на улицах" (Ис. 42:2). Написано: "свет Израиля будет огнём и Святой его - пламенем" (Ис. 10:7), и: "Слово стало плотию" (Ин. 1:14), - Слово - вот наш меч, а не физическая сила, высокий тон или полицейские меры. И притом слово только тогда, когда оно уместно. Почему и Христос, а не просто Слово.
Эталон измерений и оценки. Что есть зло, что есть добро - у каждого своя точка зрения, и так - для каждой ситуации. Кажется, что это личное отношение, и потому дурного в нём нет. Но насколько оно нетипичное, т.е. действительно личное? Насколько вбирает в себя все частные правды? Насколько глубоко? Вся история земли есть войны, международного ли, семейного ли масштаба, именно на этой почве. Нужна трость, эталон и мерило, по которому можно было бы рассудить. Таким мерилом является Слово Божье, Полнота Христа. Причём не просто записанное Божье Слово, ибо Слово Божье может расти, как написано в Дан. 2 и Дея. 6:7, и не только та жизнь, которая является исполнением Закона, т.к. необходимы ещё и плоды духа. Написано: "Я есмь.. истина" (Ин. 14:6), - т.е. всё проверяется Христом. В предыдущей главе я уже говорил о том, что Его поведение, Его отношение к Богу и людям есть закон и заповедь, т.е. мерило. "Ибо всё из Него, Им и к Нему" (Рим. 11:36) пишет апостол. Вот камень преткновения: Божья Полнота, "написано" и "написано также", жизнь Спасителя: не только внешнее, но и внутренне преображение, не только вера, но и жертвенность привычными идолами, способность их различать и проходить мимо них.
Как есть различие между скинией и всей остальной землёй, между Святым святых и двором для язычников, так и между всем, что есть Христос /в нас/, и всем, что не есть Христос каждый призван провести границу. Полная, совершенная, живая истина должна взойти, словно солнце и прогнать мрак скептицизма. Абсолютная истина всегда есть; Христос есть эта истина. Истина, характер которой открывает Божье Слово и вера человека. Если эта Истина в её полноте пребывает в тебе, - ты её познал, вошёл за завесу. Если же она пребывает в тебе только отчасти, - ты сам себя изверг вон от Источника воды живой и пребываешь во тьме внешней, в Вавилоне истин, в пустоте. Ибо лучше не знать ничего, нежели знать плохо. Лучше быть язычником, нежели плохим христианином. То, что Бог входит в человека как в храм, значит, что самое внутреннейшее этого человека, сердце его, чисто и достаточно глубоко. Нет Бога в том, в ком сердце раздвоено, кто ждёт предписаний и побуждений свыше, в ком нет воли к жертве идолами. Ибо для того, чтобы провести границу различия, необходимо быть готовым жертвовать своим ценным, проявить свою ответную любовь. Здесь и откроется, каким именно мерилом пользуется человек, на что направлена его воля и свобо-
да. Это ясно обрисовывает перед нами качества и характер всех тех, кто в храме, качества и характер самого живого храма: эскиз этого строения предстает во всей своей красоте и тут же вполне открываются глаза на его воплощение.
Христово отношение к "духовным наставникам", к лицемерам, к продажным судьям, к заблуждающимся, Его поведение - суд для всех, единственное спасение от насилия и попустительства, жестокости и безразличия. Христос - вот мерило, которым, как мечом, отделяем ложь от правды, виновного от невиновного, как написано: "Меч обоюдоострый в руке их.. честь сия - всем святым Его" (Пс. 149:6,9), и: "Перекуйте орала ваши на мечи" (Иоиль 3:10), и ещё: "Духи.. выходят к царям.. чтобы собрать их на брань" (От. 16:14). Его поведение, слова и поступки, воплощённые в наших словах и поступках, - вот крепкая стена суда и различения, защиты и убежища.
На примере стен Бог учит проводить чёткую границу между тем, что снаружи, и тем, что внутри, поверхностным и глубоким, между чистым и нечистым, главным и второстепенным, идольским и Божьим, рабским и свободным. И говоря далее о различении, я ясно сознаю, что любая этика легко может стать законнической, нормативной, модной: для моей темы важно лишь показать необходимость суждения и оценки в среде безвольного, безответственного, нерешительного, ожидающего безошибочных оценок свыше христианства, необходимость правды и суда. Моя этика и различение происходят от опытно-интуитивного искусства распознавать дух идолопоклонства и объективации под любыми масками. Но мое различение легко может окаменеть и стать новым бесчеловечным идолом в руках язычников под масками верующих. В руках неспособных к подлинному различению в силу неспособности к избранию и к жертве многообразными своими идолами, о чем я много говорил в предыдущей главе. Через Неемию Господь возводит стены Иерусалима (см. Неем. 2:13; 6:15), и спустя время тем, кто проломы обветшалых стен не исправляет, смешивая ценности в одну кашу, говорит: "В проломы вы не входите и не ограждаете стеною дома Израилева.. они вводят народ Мой в заблуждение.. скажи обмазывающим стену грязью, что она упадёт" (Иез. 13:5,10,11), и: "Искал Я у них человека, который поставил бы стену" (Иез. 22:30) - стена эта является ограждением святого от несвятого, отделяет чистое от нечистого, как перед этим и написано: "Священники её.. не отделяют святого от несвятого и не указывают различия между чистым и нечистым" (Иез. 22:26). Без неё всё смешано, всё главное, нет приоритетов, нет различия и жертвы, беззаконное принимают за праведность, а святое воспринимается как преступление, - царит Вавилон.
Вавилон как разрушенный храм. Впесне поётся: "здесь камни похожи на мыло, а сталь похожа на жесть, и слабость, как сила, и правда, как лесть". На земле Вавилон, как явление смешения множества, а по большому счёту, всего лишь двух типов жизни, - дитя прежде человека, а потом уже - диавола. Написано: "Народ твой - как женщины у тебя: врагам твоим настежь отворятся ворота земли твоей" (Наум. 3:13). Я говорю о вратах храма, как написа-
но: "У ворот дома Господня" (2 Пар. 31:2), о вратах храма тела. Грехопадение началось с того, что ворота были открыты и появился пролом: внешнее легко зашло во внутреннее и смешалось с ним, образовав Вавилон. Что значит: "внешнее вошло" и что это за "нечистое"? Воля и желание открывают ворота; нечистое - это желание доброго любыми средствами. "Извне" - не только от диавола, но и из области плоти (желаний), которая вторгается и ведёт захват территории духа, желая её занять повсеместно собой. Дух производит святые желания, но желания эти сами по себе, как господствующая сила во Святом святых, - идол, греховны. Так производное и частное вытесняет Производящего и Полноту (потому смешения и нет: такой человек однозначно нечист, мёртв и поверхностен; но смешение есть: это смешение ценностей, их мест и их роли). Вавилон и есть смешение чистого с нечистым, несвятого со святым, поверхностного с глубоким, смешение в тех и из-за тех, кто не строит стену между ними, или кто её, проломы в ней, замазывают грязью и белилами (Дея. 23:3) вместо цемента, т.е. не указывают полного, четкого различия. Всякий, кто хочет выйти из этого Вавилона, как это было повелено Аврааму (Быт. 12:1), призван сам силой Божьей построить стену, т.е. отделить святое от несвятого, провести эту черту (Ис. 19:12), как повелено было Моисею, построив укреплённую ограду, как написано: "Щит и ограждение - истина Его" (Пс. 90:4), и: "Слово Твоё есть истина" (Ин. 17:17). Т.е. произвести свои личные оценки, определить личные ценности. Иначе человек не ограждён от греха.
Именно идолопоклонство является причиной возникновения Вавилона: проломов, смешения, духовной слепости. Откуда духовная тьма? Вместо того чтобы войти во Святилище, во Христа, человек сошёл во двор для язычников, идолопоклонников, вместо Убежища вышел во тьму внешнюю, устранился от Источника, Который есть свет миру. Вместо того, чтобы подняться на гору Сион, устроил высоту для каждения идолам. Простой человек обычно живёт во взглядах, в мыслях, в желаниях, - вовне, но не внутри, не дома. "Откуда у вас вражды и распри? Не отсюда ли, от вожделений ваших (Иак. 4:1)? Именно поэтому дети могут разочаровывать родителей, жена может не удовлетворять мужа, работа не удовлетворять душу, даже жизнь сама причинять одну сплошную боль. И вот эта причина: не исполнившееся желание, не воплотившийся замысел, прикованность к внешнему, к Еве, рабство у плоти, у поверхностного, ограниченного, неполного, даже доброго и чистого, но осуществляемого грязными средствами. Потому если мы хотим родить ребёнка, обрести друга, выйти замуж, даже просто спечь торт и наше желание не исполняется, - это причиняет нам боль, чревато срывом, ненавистью, злобой чуть ли не на весь мир. Срывы или равнодушие - это значит, что у человека ещё проломы в стене, т.е. нет где-то различения между чистым и нечистым, стены между ними; есть больная привязанность к чему-либо. Тогда как сделать что-либо значимое и ценное можно только находясь внутрь, а не вне, в "храме", а не в идолопоклонстве. Только вовне и можно быть одиноким (хотя одиночество бывает и святое). Одиночество может говорить
о том, что человек обособился наедине с желанием, со своей прелестью, водворившись во "внешнем дворе", и за этим оставив Бога и ближнего.
Духовное рабство приносит смерть, разложение: человек отдаёт все силы, данные ему Богом, неживому, видимому или невидимому. Признаки рабства обычно - страх, ненависть, злоба, внутренняя пустота, апатия, равнодушие. Духовная смерть производится рабством у занятия: человек может быть внутренне несвободным от него. И дело здесь не в выживании, принуждении или давлении, а в том, что человек не верит в другие источники собственной жизни. Также, духовный распад зачинается от привязанности к жизни, от вечного страха потерять её. И так - по отношению к любому занятию или ценности. Я пишу с надеждой, что это принесёт свои плоды, но знаю, что слова могут извратить и сделать из меня козла отпущения. Я проповедую, но готов молчать, если никто не будет слушать. Я работаю, но уделяю время отдыху и не люблю делать из себя средство ни для каких, даже самых святых целей. Не зная границ труда, человек тратит много сил на то, что "приложится". При храме всегда есть двор для язычников; это не только плоть человека. Для тех, кто живёт на неочищенной земле, "у дверей грех лежит; он влечёт тебя к себе, но ты господствуй над ним" (Быт. 4:7). Т.е. у дверей храма - мысли и желания, множество их, словно глумливых женщин, влекущих человека к себе, желающих одного: чтобы он отдал им все свои силы. "Не отдавай женщинам сил твоих, ни путей твоих губительницам царей" (Пр. 31:3). Тот, кто слушает только этих "женщин" - поклоняется идолу. "За то, что ты послушал голоса жены твоей.. прах ты, и в прах возвратишься" (Быт. 3:17,19), и: "Кому вы отдаёте себя в рабы.. того вы и рабы" (Рим. 6:16) Настоящий христианин не по плоти живёт, но по Духу. Дух же Святой не может наполнить человека, делающего злое, т.е. кадящего желаниям своим, или даже библейским идеям, Богом установленным институтам и прочему: "Суд отступил назад, и правда стала вдали, ибо истина преткнулась на площади, и честность не может войти.. беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лице Его от вас" (Ис. 59:14,2).
Объективация. Это следствие грехопадения, греха, что человека порабощает любой предмет вне его, владеет, обладает им. Человек сам виновен в том, что желает отдавать себя в рабы и отдаёт: он распылился на внешнее, живёт во взглядах, в делах, в умствованиях, но никак не дома, не внутри. Это блудное существо. Не только над человеком ничего не должно быть, кроме Бога, но и внутрь ничто нечистое да не входит. Во время грехопадения тьма вошла внутрь и омрачила всё доброе. Церковь, общество, семья, добро, любовь, красота - всё, вместе с человеком, попало в плен, подверглось распаду. Теперь он как Слово воспринимает лишь часть Слова, пока не явится ему оно во всей полноте, как
Христос Савлу по дороге в Дамаск. Милость, истина, святость, закон до этого стоят у него на месте Бога во Святом святых: из них он сделал идола; люди из Божьего золота сделали истукана. "Если хочешь обратится.. обратись.. если удалишь мерзости твои от лица Моего.. пути твои и деяния твои причинили тебе это" (Иер. 4:1,18). Человек водворяется во плоти, а не в Полноте Царства Божьего, допуская идолов в сердце своё, храм его оскверняется, светильник гаснет, дух смерти посещает его.
Мерзость запустения - это когда всё твоё окружение: работа, дом, близкие, всё что вокруг делается и говорится, вызывает тошноту в душе, мерзко, ибо пусто, не насыщает дух, не приносит удовлетворения, а только отвращение. Жизнь невыносима без алкоголя, секса, хорошей еды, игр и т.п. Алкоголь, секс, яства приглушают и на какое-то время заполняют пустоту души, дают убогое подобие той жизни, которая утрачена, которой нет.. Сознание или интуиция тех, кто их употребляют, гораздо острее, чем у их окружающих. Христианин же должен в такой ситуации искать духовного хлеба свыше, не останавливаясь в этом поиске ни на минуту, молить Бога, чтобы получить душевное удовлетворение, пищу для ума и сердца. Без неё он умрёт, и смерть эта - духовная, проявится в срыве, скандале, язвительном цинизме, унижении и смешивании ближних с грязью. Эта внешняя пустота - проекция пустоты внутренней, опустошения сердца, истощения духовных сил, даже если сил физических предостаточно. Поэтому для духовной жизни обязателен духовный хлеб на каждый день. Хлеб вчерашний - не подойдёт. Нет хлеба - нет и жизни. Аггей говорит: "Вы сеете много, а собираете мало; едите, но не в сытость; пьете, но не напиваетесь; одеваетесь, а не согреваетесь; зарабатывающий плату зарабатывает для дырявого кошелька.. Ожидаете многого, а выходит мало; и что принесете домой, то Я развею. - За что? говорит Господь Саваоф: за Мой дом, который в запустении" А в Евангелии от Матфея: "какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?" Не внешние дела, а насыщение души Богом, - вот источник сил. Не хлебом или удовольствием, а ценностью, которая выше всех твоих дел и дороже всех спасённых тобой душ. Если нет Бога в душе - бессмысленно что-либо делать. О том нечестивом, который "одолевает праведного" (Агг.), сказано: "душа надменная не успокоится,. расширяет душу свою как ад, и как смерть он ненасытен". И далее: "согрешил против души твоей".. Хлеб же свыше, Божий хлеб, индивидуален для каждого, неповторим, и голод этого хлеба не утолит ничто в этом мире: он обретается только в молитве, чтении, размышлении и общении, время для которых не терпит отлагательств.
Государство и закон, справедливость и семья, служение ближним, любовь к ним: всё может стать бездушным идолом, заменив собою Бога. Любая мысль и желание, идея и чувство могут захватить тебя, увлечь и поработить. Есть плоть, а есть дух. Плоть - и тело, и мозг, и сердце. Обычно, плоть женская - желание; плоть мужская - мысль, идея. Несвобода от желания, мысли, идеи есть рабство у плоти, власть плоти над человеком. Рабство это распознаётся
по плодам. Человек не создан Богом, чтобы быть только исполнителем желаний, осуществителем идей, удовлетворителем чувств, послушным рабом их. Он сам по себе, независимо от того, исполнил ли чью-либо волю или нет, ценен. Его цена на много порядков выше любых материальных и нематериальных ценностей, у него своя собственная территория и свобода от многоразличных "хозяев". Парадоксально, безумно правильные слова: не желай ни порядка в доме, ни святости у твоих близких, ни одежды, ни дома, ни еды; всё это, желаемое тобой, - нечистое. Конечно же, я не призываю к беспорядку, к равнодушию, к нищете; о парадоксальных, безумных призывах я говорил в главе "Идолы и Бог". Я говорю лишь о том, что тот, кто привязался и сделал идола даже из доброго, поклонения ему будет требовать и от других. Кадящий святости от всех требует святости, кадящий доброте - не успокоится, пока не "научит" тебя быть добрым, чрезмерно привязавшийся к правде всюду будет подозревать ложь. Если ты вышел из "храма", какие они, что делают, что сказали, как поступили, как завтра поступят - всё это несвятое, не важно. Важно сейчас, что ты повысил тон, унизил человека напрасно, промолчал, когда судили невиновного. Скажут: "Промолчать, унизить, повысить тон - вот что святое для тебя, что важно". Я не о силе тона говорю как о святости, а о покаянии вместо оправдания добрыми целями, желанием добра. Что делают, какие они - всё это нечистое, всё это за стеной. И я сейчас совсем не о равнодушии и асоциальности говорю. Не важно, что молчат, что отвергают, что раздражаются, что гонят, - важно что ты возвышаешь голос за истину, что принимаешь, что мужественен, что кроток, когда это уместно и нужно. Успокойся в этом, это и есть покой в Господе. Почему равнодушны, отчего применяют меч железный там, где нужен меч духовный, зачем попускают одним пить соки других? От слепоты и нездорового желания. Отчего слепота, как написано: "Ты слеп?" Оттого, что не может человек различить в любви к истине, в верности Богу и в слове, и во всех делах, ту жертвенность, когда лучше остаться без порядка, без сынов, без жены, без Царства небесного, нежели потерять Царство Божье; не может отличить её от законничества и идолопоклонства под маской религии и закона. Здесь открывается подлинная природа двойного служения, открывается её происхождение и имя.
Духовное царство смешения, Вавилона моральных оценок, есть, прежде всего, царство служения двум. Я только что говорил о том, что человеческое существо обычно живёт во взглядах, в идеях: во дворе для язычников. И не входит во Святилище. Второстепенное занимает у него место, которое принадлежит главному. Ставя же между ними стену, оно прозревает и начинает различать их. Когда же нет её и есть проломы, когда всё для тебя - главное, ты служишь двум господам, отдаёшь себя двум. Пролом - синоним духовного прелюбодеяния, ибо впускают в себя чрез него мир, идя на компромисс с царством кесаря: "Прелюбодеи и прелюбодейцы! не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога!" (Иак. 4:4). Это названо духовным прелюбодеянием, т.к. человек часто служит и Богу, и идолу, словно женщина, которая от-
даёт себя двум. Обыватель впускает в себя мир, словно женщина, впускающая в себя чужого. Будучи рождённым в Дух, обручённым Ему, впускать в Святое святых второстепенное, всё, что не Бог и не человек, более того: позволить ему завладеть собой, есть прелюбодеяние от Мужа. Второстепенное - это двор для язычников. То есть, нечистое, смерть и в ней пребывание, в удалении от Бога, вне Убежища. Не случайно Спаситель был распят на внешнем дворе (в отношении к небесной скинии). Тогда как Святое святых есть жизнь, пребывание в ней, возвращение к Богу. Между ними должна быть стена.
В нашем Святом святых Христос. К Нему и в Него мы возвращаемся, как написано: "Всё и во всём Христос" (Кол. 3:11), и ещё: "Наполнил всю землю" (Дея. 2:35). А Он не есть смешение рабства у желаний или идей со свободой. Говорят: "В человеке есть и добро, и зло, и рай, и ад". В обычном человеке. Это Вавилон, вошедший внутрь, и захвативший территорию храма. Бог Собой не наполняет такой храм, даже не входит в него, потому что в нём совершаются беззакония, как написано: "Что возлюбленному Моему в доме Моём, когда в нём совершаются многие непотребства?" (Иер. 11:15). Ведь человек может не только служить Богу и не только поклоняться идолу, а и то, и другое вместе. Скажут: "Написано: "Никакой слуга не может служить двум господам" (Лк. 16:13), и: "Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода?" (Иак. 3:11). Написано также: "Господа они чтили, и богам своим они служили" (4 Цар. 17:33). К тому же истинное поклонение смешано с ложным, т.е. истина с ложью, ибо поклоняются не только богатству, чреву своему и авторитетам, но из Божьих истин сделали идолов, как написано: "Из серебра своего и золота своего сделали для себя идолов" (Ос. 8:4), и: "Моё серебро и Моё золото" (Агг. 2:8), как и написано: "Не отделяют святого от несвятого и не указывают различия между чистым и нечистым" (Иез. 22:26). Говорят: "Написано: "золото", будем и читать: "золото". Когда читаете: "Советую тебе купить у Меня золото, огнём очищенное" (От. 3:18) - о буквальном золоте читаете? Я много говорил об этом в предыдущей главе. Говорят: "Как истина с ложью, как Вавилон в Церкви может быть? Ей управляет Христос" Но не о Вавилоне ли написано: "Мучатся, как рождающая" (Ис. 13:8, см. ст. 1)? Т.е. о тех, кто никак не доходит до рождения свыше. И подлинно: выход из Вавилона - как рождение, как написано: "Я возвращу из плена народ Мой.. рождает ли мужчина? Почему же Я вижу у каждого мужчины руки на чреслах его.. и лица у всех бледные?" (Иер. 30:6). Не говорю, что во всех церквях Вавилон, но говорю о проломах почти у каждого. Отрицаю ли я Вавилон физический, т.е. что существуют падшие церкви? Нет, но говорю о Вавилоне духовном, о храме тела. Потому что одно зависит от другого.
Как правило, не только в храме тела, но и в храме Церкви не поставлена стена между настоящим смирением и лакейством, между правдолюбием и фанатизмом, между корыстью и здоровой заботой о плоти. Это не борьба с плевелами, о которых я уже говорил. Кротость и смирение выродились у многих в лицемерную кротость Савла и смирение с психологи-
ческим насилием в Церкви. Так как Христос распятый, а не распинающий, а Церковь тело Его, то любое давление или принуждение, любой страх или бессердечие, любое лицемерие или двоедушие, равнодушие или актёрство не Христос в Церкви творит, и не тело Его, а тело диаволово. Все эти дела идут от тела антихриста. Говорят: "Церковь - это больница. В ней всякие люди, со всякими болезнями". Если больница, то должен быть и скальпель, должны быть те, кто отделяют опухоль греха от здорового тела. И знаем ведь, что Слово есть "меч обоюдоострый".. То есть наряду с заповедью не судить и не рвать плевелы, видим заповедь отделить чистое от нечистого, святое от несвятого. Отделить Словом. А Слово не есть Слово, если не сказано, т.е. не христиане мы, если как у Христа, не выходит из уст меч, как написано в Откровении (От.19:15,21). Говорят мне: "Нечестие всегда было и будет в Церкви вплоть до Пришествия, ибо написано: "Оставьте расти вместе то и другое до жатвы" (Мф. 24:30). Написано также: "Жатва есть кончина века" (Мф.13:39) - не в последние ли времена живём? Говорят: "Мы что, ангелы, которые, согласно этой притчи, должны собрать плевелы?" А не написано ли о человеке: "Се, Я посылаю Ангела Моего" (Мф. 11:10)? У Иоанна были дух и весть Илии. А говорят сплошь и рядом: "Наша Церковь имеет весть Илии". В чём же эта весть? "Долго ли вам хромать на оба колена? если Господь есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваал, то ему последуйте" (3 Цар. 18:21): либо человек разбивает себя о Камень, который Христос есть, либо не стоит лицемерно называть себя христианином. Весть и истина есть только у того, кто не тёпл, не служит двум господам, и внешне, в соблюдении, и внутренне, в чистоте сердца. Чистота Церкви зависит от личной чистоты. Бог призывает: "Выйди из Вавилона!" (От. 18:4), и это не означает только: "Из такой-то Церкви". Пролома достаточно в одном месте, чтобы возникло смешение; всякая неполнота есть смешение, слепота. И эта слепота и несовершенство сейчас крайне распространены под видом скептицизма (я совсем не отрицаю положительной, очистительной роли здорового скептицизма, но решительно выступаю против скептицизма обычного, обывательского, уравнивающего все ценности своим "все относительно", своим номинализмом в этике, своим равнодушием и бессердечием).
Вера Вавилона и вера христианина. Сейчас опять распространилось убеждение, что в любом занятии, в любом человеке - и хорошее, и плохое, и желание выгоды, и желание поработать для души, так, что, мол, можно оправдать любого, и во всём найти пятно. Но Бог призывает нас выйти из этого Вавилона, определив чистое и нечистое, построив стену меж ними, отделив их. Говорят: "Всякий человек может быть прав, и пусть даже он совершил грех, - всегда есть какая-то причина, оправдывающая его". Но найти причину греха - значит оправдать его: грех может быть только определён (Лев. 4:14), нельзя найти его причину. Говорят также: "Может быть, ты и прав. Абсолютной истины, ведь, не существует". Абсолютная истина всегда существовала, и она живая. Всякий "призывающий имя Христа" и сам, как Христос, призван проводить границу
между ней и ложью. Пилат, будучи исполнен скепсиса, сказал: "Что есть истина?" (Ин. 18:38), и многие становятся на его сторону. Христос же сказал: "Я есмь.. истина" (Ин. 14:6), т.е. живой Бог и человек, не только святой Бог, но и человек, преображаемый Богом и своей верой. Написано: "Разрушьте храм сей.." (Ин. 2:19), - уже не о храме из камней, не о скинии рукотворной. Это значит, что когда Христос живёт в нас, - в нас тогда живёт Истина, как пишет апостол: "Дом же Его - мы" (Евр. 3:6). Тогда мы являемся живой стеной различия истины от лжи. А если нет, то "от избытка сердца говорят уста", т.е. сомнение в возможности быть чистым, знать истину говорит о собственной нечистоте и глупости, о равнодушии к правде и свободе.
Вот пример практического различения и суда: всякий, кто называется христианином, но во Христе не пребывает, т.е. не отваживается творить оценки в том же духе, отделяя правду от лжи, тот сам лжёт и пресмыкается перед культами мира. Говорят: "Мы приближаемся", "мы стремимся". Вы приближаетесь языком своим и, стремясь к добру, делаете зло. Бог сказал: "Да будет свет" (Быт. 1:3), и стало так. Не после того, как жизнь человеческая прошла "стало так". Так бывает со всяким, рождённым от Духа и Слова. Да, этот процесс происходит во времени, да, он зависит от опыта. Но самое важное в нём, - это сердце, полностью заполненное тоской по вечности, без каких-либо его уголков, стремящихся к какой-то прелести. Кто стремится и никак не доходит до пребывания в Нём, до противостояния плоти как своей, так и других, и, в то же время, до жертвенной заботы о ней, кто только приближается к тому, чтобы поступать так, как Христос поступал, - тот ещё не "новая тварь", тот ещё не в Боге, а во тьме внешней, живой мертвец. Говорят: "Мы живём по милости Божьей, благодаря жертве Христа". Нет, вы простые мертвецы, т.к. жизнь плоти - это ещё не жизнь в её полноте. Такая жизнь к лицу животным, но не к лицу людям, как написано: "Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия" (1Кор. 15:50). То, что Христос "дал жизнь миру", как это в Ин. 6:33, означает, как написано раньше в том же Евангелии: "Которые приняли Его.. от Бога родились" (Ин. 1:13). Говорят: "Мы - верующие". Как с жизнью - так и с верой: либо у человека есть вера, либо она в нем мертва, т.е. нет её.
Многие тешат себя тем, что они верующие, мол "мы не насилуем, никого не убиваем. Соблюдаем Божьи заповеди". Христос сказал: "Вы слышали, что сказано древним: "..кто убьёт, подлежит суду".. а Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду" (Мф. 5:22). Это значит, что не только напрасный гнев или злоба, но и просто неприязнь, равнодушие, отсутствие горячего сердца в отношении к кому-то оскверняют соблюдение заповедей, следование уставу определенной церкви. Тех, кого не касается этот вопрос, не существует: среднего положения между царством идолов и царством свободы от них нет. Можно соблюдать заповеди, формально-внешне быть совершенным, но если внутренность настроена против конкретного человека, - ты нарушитель заповедей, соблюдение всего остального не спасёт тебя: в
твоей "стене" пролом, тьма внешняя входит, дух сатаны, дух рабства. Я говорю не о ненависти к злу, не о различении духовно-мёртвых и духовно-живых, а о неспособности многих принимать правду такой какая она есть, не связывая её с поведением тех, через кого её получили. Скажут: "Кто же может спастись?" (Мф. 19:25). Мы Бога в себя принимаем. Вместе с Ним мы можем очистить храм, в отличие от тех, кто пытается это сделать в союзе с бессильными, более того: истощающими человека идолами.
Так творит любой творец: отделяя лишний материал от нужной формы. Мы призваны организовывать хаос как внутри нас, так и снаружи: определять вещам и понятиям их место. Без этой организации, без упорядочивания невозможна чистота как внутренняя, так и внешняя. Отделите нечистое от чистого, оставьте идолов, постройте дом Богу, как написано: "он построит дом имени Моему.. Я буду ему отцем, и он будет Мне сыном." (2 Цар. 7:12 - 14). Нужно родиться от Слова Божьего, призывающего принести в жертву всё самое ценное, и Бог даст Духа Святого, который будет руководить и помогать и в искусстве свободы, и в искусстве веры, т.е. воплощения царства Божьего. "Дом имени моему" означает человека, как написано: "Дом же Его - мы" (Евр. 3:6). Дом этот является защитой и нуждается в чистоте. Т.е. "построить дом Ему" означает: "Возвести стену, отделить Ему место, отделив святое от несвятого".
На территорию святилища нельзя было вносить не то, что нечистое - даже животное с малым пороком (Лев. 1:3; 3:1; 4:3 и др.); также и священники при нём не имели права употреблять любые крепкие напитки (Лев. 10:9,10; Иез. 44:21). Суть этого, суть всего Ветхого Завета в том, чтобы на физических символах показать, что такое человек, и какова система его очищения, т.к. это изначальный Божий замысел со времени грехопадения: очистить человека, освятив его (Еф. 1), т.е. освободив. Это значит, что за границу, где начинается наша скиния, наше святилище или храм, за эту стену нельзя вносить ни нечистое физически, будь то алкоголь, никотин, наркотики или нечистая пища, ни нечистое духовно: похотливые фантазии, желания доброго, ставшие рабским вожделением. Раздвоенность, подавленность, страх суть нечистое: удалим его их храма. Необходимо отражать неприятеля - наивное доверие всем без разбора, злобу, пришедшую от другого, скептицизм, равнодушие до ворот (Ис. 28:6). Нужно закладывать проломы в стене, ставить или восстанавливать её там, где её нет, различая Христа от всего, что не Христос. Т.е. различая человека как связь мыслей, ощущений, как целостность воли, от ходячего набора мыслей и раба желаний.
Итак, стена, о которой говорю, - различение между рабством и свободой, между истинным и ложным поклонением, между Христом и идолами, между всем тем, что во Христе, и всем тем, что вне Его. Меновщики, актеры, лицемеры и лгуны должны быть изгнаны из храма, идолопоклонству с его узостью и разложением не место в нашем сердце. Наше сердце никому не должно принадлежать, кроме Бога, Христа: живого, свободного от притяжения вещей, Духа. Вещей и материальных, и нематериальных,
бестелесных. За стену Иерусалима, за стену храма должны быть выброшены все мерзости, которыми оскверняет себя человек, как написано: "Поставили мерзости свои в доме, над которым наречено имя Моё, чтоб осквернить его" (Иер. 7:30). Мерзости, которые поразительно похожи на святое и праведное. Это подводит к необходимости избрания и жертвы, без которых невозможно ни освобождение, ни, тем более, творчество ценности.
Парадоксальная жертва. Я в предыдущей главе много говорил о том, как человек разрывается между мыслями, идеями и желаниями в каждении им. О Христе, о Духе Святом сказано: "Почему Он не входит? Потому что любовь ко греху закрыла двери сердца"1 - тьма по вине человека вошла внутрь, осквернила святилище; князь её воссел на престоле Бога. Так будучи оскверняемо, Святое святых человека становится внешним двором. Любая ценность и мечта, желание и идея может привести с собой чужого, духа каждения ей. И потому парадоксально, безумно верно, что человек призван даже желание Царства Божьего как царства соборности, взаимопонимания, любящих, никого не распинающих людей, у которых достаточно воли, чтобы не лгать и не служить похоти ни своей, ни чужой, - желание даже такого мира он должен принести в жертву, как Авраам Исаака. Потому что это Царство - не исключительно люди: оно не вне тебя, а внутри. Это не взаимопонимание и отвеченная любовь, не плечо друга, не надежда старости, а любовь, мужество, стойкость, кротость, воздержание и т.д. И не только в отношении к людям, но и в отношении к красоте То есть, любовь и к Богу, и к человеку, забота и о духе, и о плоти. И не чужие, а твои прежде. И не как кумир, а как парадоксальная жертва своим богатством и даже мечтой. То, что в храм входят посредством жертвы, имеет внутренний, глубокий смысл. Верна гипербола: тот, кто жалуется на одиночество или ищет поддержки и любви, - тот ищет не то, второстепенное, у него недостаёт веры и воли для отделения святого от несвятого, недостает жертвенности; и наоборот: есть чрезмерная привязанность и кумир. Потому что вера совершает свои дела без оглядки на других; а настоящая любовь дарит, а не нуждается. Хотя с другой стороны, даже Христос нуждался и нуждается в поддержке и сострадании человека. Но Он поступал независимо от того, что никто не поступал так, как Он. И Мы призваны быть такими же.
Раздвоенность, расслабленность, равнодушие и скептицизм есть признаки идолопоклонства и желание поклоняться идолу. Первый шаг к творчеству, выбор, достигается жертвой множеством идолов. От древних времён до сегодня человек растёт и пробуждается: в детском своём возрасте он позволял себе гарем, сейчас же женится и признаёт неповторимое лицо суженой. То же должно произойти и с занятиями, с трудом, мнениями и поведением: множество их отнимают у человека силы, их бремя он со временем становится неспособен нести, не имея возможности до-
стичь успеха ни в одном из них. Выбор необходим и в интимной и в духовной сферах, в любом занятии, в отношении к чему-угодно. Раздвоенность, неопределённость среди множества, неспособность избрать любимое словно любимую, и есть сомнение, скрывающееся под маской привычки.
Человек привязывается, словно Соломон к тысячу женщинам, сразу к множеству, так и не доводя ни одного дела до конца, так и не развив ни одной из тем разговора, или не доведя ни одно из своих мнений, убеждений до последовательных выводов, так и не определив хотя бы для одной вещи из "добытых" им надлежащее ей место в доме. Отличие плотского от духовного человека - не скорость, т.е. суета его жизни: и у того, и у другого она может течь плавно и размеренно, а может и лететь, как ураган. Душевный всё время смотрит вне, а не внутрь, даже когда поглощён своими переживаниями. Он делает всё, что ни скажет плоть: чувства, желания, мысли как собственные, так и родных, знакомых, авторитетов, - внешний двор его храма. Достигнув чего-либо, он сразу же, беспокойно, с оглядкой и страхом желает нового, не отпраздновав Субботу, как неправедный священник (Иез. 22:26), не отметив, не насладившись достижением. Тогда как духовный человек из мыслей-желаний избирает, что чистое, над чем размышлять, что делать, что поддерживать, воплощать, а что нет, чем можно и нужно пожертвовать. Для душевного всё главное - он не видит различия между святым и несвятым, поклоняясь желаниям, идолам, навеянным мыслями, ценностям всех и каждого, считая, что каждый по-своему прав. Да, у каждого человека можно чему-то научиться, но это всё - частные истины. Кто из этих лоскутов сошьёт платье? Чтобы поклоняться Богу, чистому от нашей грязи, необходимо самому стать чистым, т.е. разжать руку, крепко сжимающую свою правду, чтобы принять правду более глубокую. А это подразумевает рост личности, рост способности не только заботиться о природе (окружающей и природе своего тела), но и противостоять ей. Одинаково в обоих направлениях.
Плотской человек не видел Христа, как Савл по дороге в Дамаск, потому что поклонение Христу - дело Святого святых; там престол. Это дело внутреннего; а плотской туда не входил как Асаф. Плотской не поклоняется Христу, хотя и считает, что поклоняется. Да и многим кажется, что он настоящий верующий. Но то, что он служит двум господам, значит, что ни одному из них он по-настоящему угодить не может: на самом деле он принимает только отчасти Божье Слово, да и самого Господа. Полноты, т.е. совершенства и совершеннолетия в нем нет. Это идолопоклонство, когда есть только "написано", как у диавола; это ещё неисполненность Полнотой Божьей, т.е. Духом Святым. И подлинно, всякий неисполненный Духом Святым, - идолопоклонник. Он находится в плену у своей частности, узости и ограниченности. Перед нами - плотской человек, а не истинный верующий, если есть желание ко всему и нет выбора. Если есть любовь и уважение, но нет воли, борьбы и отваги за истину и свободу. Избрание и любовь возможны и необходимы не только в интимной сфере, и не только раз в жизни. Избрание и любовь
означают способность решить, кто из множества - главный, всё остальное множество сделав второстепенными. И подлинно, нет любви там, где нет выбора и жертвы. Неспособность, т.е. нежелание сделать этот шаг и рождает отсутствие покоя в сердце, Св. Духа внутри. Как двойственность, равнодушие, так и избрание, жертва говорят о воле человека, о его любви: подлинна ли она. Подлинная любовь и избрание ведут человека к Полноте, обручая человеческую природу с ней так, что не остается более других кумиров и привязанностей.
Приоритеты. Многие духом с Богом, желаниями же - с диаволом. Они вроде бы любят Бога, но поклонение тому, символ которого "666", т.е. корысть и удовлетворение ограниченным и сиюминутным, даёт им возможность удовлетворять свои прихоти, насыщать ненасытную плоть. Из-за этого они не идут к совершенству, довольствуясь совершенством формальным, внешним, в рамках приличий и обрядов. Они не могут без Бога, но им хорошо и с другим. Для настоящего же христианина - всё суета, кроме Бога и человека, и любви к ним. Во Святом святых человека должен быть Бог и человек, ничего больше. Всему остальному место во внешнем дворе. Бог и человек на троне, Царь и царица. При этом Бог без человека или исключительно человек без Бога на троне, в сердце, во Святым святых, - есть измена, т.к. часть Истины, часть Христа со скрытым желанием другую недостающую часть взять у другого. То же есть и неравное сочетание, уклон в сторону одного из них. Эта ересь, как и более мелкие, рождает грех, разложение в человеке, смерть. Такое слово уничтожает дело. Подданные должны занять место подданных, за стеной храма, на внешнем дворе. Всё, что не Бог и не человек. Бог и человек восседают на престоле, Христос, Божья Полнота, включающая в Себя всё. Бог без человека - не Христос, как и Церковь, президент, знание, благословение, дети, чувства, идеи, жертвенность, труд, закон и т.д., и т. п. Не вокруг этого множества вращается жизнь христианина, не это солнце его. Здесь я нимало не хочу умалить ценности обычного рядового человека, и ни в коем случае не защитить буддистское отрицание его мира, - лишь уничтожить отношение к ним как кумирам и божкам, в жертву которым приносится отдельно взятая индивидуальность. Христос есть солнце, Богочеловек, Бог в человеке и человек в Боге, их родственность друг другу, их сочетание в одном.
Есть внутреннее, Святое святых, а есть двор для язычников, есть дух, а есть плоть, есть Источник, а есть Пустыня, есть Христос, и есть всё, что не Христос: между ними ставится стена; так строится храм. В Боге, в духе, во Христе есть и плоть, и человек, и институты, и истины, и ценности, и все богатство и полнота Божьего мира. Им мы спасаемся от гнева: если в Нём пребываем - закон в нас. Мы тогда уже не под законом, т.е. не только по законам натуральной, естественной жизни живём. "Под благодатью" значит, что при вхождении во Храм происходит чудо претворения человека в такого, каков Христос. Редкое чудо, не отменяющее страданий и искушений. Да, Христос, "сущий в недре Отчем", есть Убежище от Отчего гнева; земля свободных. Но Убежище это открыто для искушений, для огня:
оно и убежище, и нет. Важно, что в Нём ты сокрыт от смерти второй, от греха, т.е. от разложения, сокрыт и свободен.
Написано: "Как было во дни Ноя, так будет и в пришествие Сына Человеческого" (Мф. 24:37), - это относится и к ковчегу: сейчас Христос есть ковчег, Убежище, в которое необходимо войти прежде, чем вся земля будет уничтожена уже не водой, а огнём. Ной проповедовал, а ему никто не верил; кто поверил - мог войти дверью в ковчег спасения. Сейчас же нам сказано: "Я есмь дверь" (Ин. 10:9) - нет другой двери на небо, в Убежище от Божьего гнева, к покою, нежели через полноту Бога, воплощающегося в человеке. Здесь раскрывается характер Полноты, наполняющей храм, и, наполняя его, она сообщает свои качества и ему самому. Пассивному же, расслабленному, млеющему перед силой и властью трудно сделать выбор, и тот, кто не построил стену, не замазал проломы, - в опасности быть побеждённым или уже побеждён. Потому что у него внешнее вошло во внутреннее, тьма проникла во Святилище, погасила светильник: человек стал слепым, как написано: "Горе тем, которые зло называют добром, и добро злом" (Ис. 5:20). На то, что совсем не любовь к Богу, он говорит: "Это любовь к Богу"; на то, что не любовь к человеку, он говорит: "Это любовь к человеку"; на то, что не Бог, он говорит: "Это Бог", как написано: "Фарисей слепой!" (Мф. 23:26), и: "Безумные и слепые!" (ст. 17 там же). Это подводит нас к конкретным вопросам различения.
Конкретные вопросы различения. Поклонение только Богу - пусть будет вне храма, очистим от него святилище; мы не евреи, и не мусульмане. Поклонение человеку во Христе наряду с поклонением Богу во Христе - да будет на престоле Святого Святых. Быть членом какого-либо из религиозных направлений - второстепенное, быть кротким, отважным за истину, и наряду с этим милостивым - главное. Также, важна следующая гипербола: быть понятым правильно - не есть ценность, важно самому быть способным понять другого (хотя подлинное творчество есть борьба за воплощение слова). Многим сейчас - и уважение, и власть, и деньги, но всё это не есть богатство. Богатство праведное - Царство Божье, которое человек имеет внутри, сам будучи в нём, т.е. во Святом святых, в свободе от жестокости и бессердечия за бездушными идеями и предметами. Чудеса - то, что приложится, великое. Только верного в малом Господь поставит над великим, я о воплощении характера Христа в моём характере говорю.
О Св. Писании. Так много говорят так называемые христиане о том, что необходимо быть послушным голосу Святого Духа. Но как говорить без слов? Дух не может вести человека без Слова. Я против прямого отождествления Библии и Божественного Логоса. Один из аргументов - представление о Боге Карателе, которое уже рассматривал. Но с другой стороны я против тех, кто относится к Св. Писаниям просто как к историческому памятнику: в них есть Божественный Логос как Божественное семя. Библия - один из двух свидетелей, описанных в От. 11, которые пророчествовали 1260 "дней" Средне-
вековья. Хотя и не она одна: я говорю о религиозном Откровении, о Священных писаниях и откровениях пророков и мистиков, а не только об одной Библии, признавая, тем не менее, её первенство. Итак, покорность Духу зависит от покорности Слову. Это совсем не означает засилье и первенство логики или рационализма, так как многие из сектантов, будучи одержимы цитатничеством, к любой ситуации применяют тот текст, который первый придёт им на ум, - я лишь выступаю против поклонения чуду, против желания помощи свыше при внутреннем бездействии и нерешительности. Между святым Богом и грешным человеком не может быть понимания без посредника. Божье Слово есть посредник; через него Дух Святой ведёт человека. Словом человек рождается в Царство Духа, входит во Святое святых, внутрь, где Бог. И посредством Слова же Бог общается с человеком. Итак, Божье Слово - прежде, а видения и откровения - приложатся. Также, войти во Святилище, войти в Божьи покои - это значит войти в присутствие Духа, а не воинства и силы (Зах. 4:6), Христа распятого, а не распинающего. Применяющий силу к невиновному, принуждающий даже доказательствами, ищущий чуда в ответ на свои необычные действия, - ещё не вошли во Святилище, ещё во тьме внешней или в стене их храма есть пролом. Лучше остаться без Царства Небесного, т.е. пусть ад, который вокруг: зло, несправедливость, предательство, нечистота, голод, клевета длятся вечно, - это будет лучше, нежели я выйду из себя напрасно на невинного или промолчу там, где надо было кричать и защищать его перед гасителями духа. Весь мир может не стоить одной души, как написано: "Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?" (Мф. 16:26). Ты можешь думать о злых тогда как сам зол и собственного обоготворенного желания не замечаешь. Слово Божье говорит о храме тела; это самое главное место в жизни человека, как некогда храм Соломонов в Израиле и на всей земле. Очистить его от зла и нечистоты нужно прежде, а не мечтать об очищении планеты от "злых". Человек призван желать лучше остаться на всю вечность среди злых, грешных, порочных, непорядочных, грязных, нежели выйти из себя на невиновного.
Неразличение между подобными вопросами, нежелание и неспособность определиться и жертвовать ведёт к двойственности, к служению двум: к Вавилону, смешению оценок и взглядов, к расхождению слова и дела. Тот, кто не отличает в чём-либо идолопоклонническое или фарисейское, лицемерно-внешнее соблюдение заповедей от соблюдения заповедей Христом, рабство у собственных желаний добра от настоящей свободы и святой заботы о плоти, кто не видит разницы между воздержанием, кротостью, долготерпением и святым мужеством в борьбе за истину и произвольным повышением тона, психологическим насилием, напрасным гневом, - тот не может видеть Христа чётко и ясно, не может преображаться в тот же Образ. Говорят: "Это очень тяжело, мы не можем, человек спасется верой и молитвой, а всё остальное ему не нужно", - вы уже побеждены диаволом. Как неприятель, разрушив стену чтобы никто не мог противодействовать, из покорённой
крепости делал часть своей империи, колонию послушных ему рабов, так и диавол действует со всяким, кто не отваживается противостоять ему. Это не исключительно Божья работа, противостоять сатане, это ваша с Богом работа, как написано: "Противостояние искушению должно происходить от человека, который должен получать свою силу от Бога"
Плоть должна быть покорена диалектике Слова, полноте Духа Святого, ворота всему внешнему, чуждому духу свободы должны быть заперты. Говорю о вратах сердца, как написано: "Из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи" (Мф. 15:19), говорю о готовности жертвовать всяким богатством, физическим, интеллектуальным или даже духовным, которое становится господином, объектом поклонения и чрезмерной привязанности. Человек потому и одержим страхом, срывается, что у него не построена стена: второстепенное занимает место главного, нечистое смешано с чистым, внешнее с внутренним, рабское со свободным. Внешнее попадает вовнутрь. Тьма смешивается со светом внутри, и с ним борясь, проникает во святилище; светильник гаснет; дух уходит; человек становится живым мертвецом. Царь тьмы, диавол входит и уничтожает изнутри, как написано: "Приходит, чтобы украсть, убить и погубить" (Ин. 10:10), и: "Приходит диавол и уносит слово из сердца их" (Лк. 8:12). Но бес, злой дух, дух одержимости, духовного болота и бездны в человека может войти от его ближнего: близкого, мужа, друга, который также не различает какой-либо грех: обиду, злобу, просто неприязнь, - а у вас опущен мост, открыты двери. Банально, что любая ева может соблазнить любого адама; плоть может победить дух. Потому Христос сказал Петру: "Отойди от Меня, сатана" (Мф. 4:10), когда тот удерживал от неизбежного. Дух сомнения, злобы, ненависти, попустительства от того, кому вы доверяете, может перейти к вам. В мире, в котором ведется духовная борьба, нужны крепости, нужно не только доверять и верить, но выступать на защиту и обороняться. Два этих действия должны идти параллельно друг другу. Человек должен быть готов к ним обоим. Для этого существует храм, его стены, стены различения. Это ставит перед нами вопрос о здоровом и нездоровом доверии, о различении в любви и дружбе, а также о личности.
О двучленности свободы. О границах доверия и чувстве личности. В разделе о браке я предупреждал о возможности хронического недоверия, закрытости из-за разбитого сердца. Здесь же хочу упомянуть такую же крайность, но с другого конца. Одна из добродетелей, на которых основано "ослиное" христианство, с2.8.лабое место молодого "строителя", - доверие, доверчивость обывателю, открытость всему и всем. Наряду с закрытостью, ожесточённостью из-за разбитого сердца, оно царит везде, где нет личности, где есть лишь род и организация, где природа и где нет духа. Безграничное доверие ведёт себя так, будто гасителей духа не существует в принципе, или не может существовать рядом, среди его ближних, или как будто не существует самого гашения духа. Сразу становится ясно, что приверженцы безгра-
ничного доверия - люди глупые и поверхностные. На примере идеалистического (в дурном значении слова), по сути бесчеловечного доверия я хочу показать необходимость развития личности, связь личности с духом, личность как явление духа, а не природы. Душа человеческая с детства окружена не личностями, а членами разнообразных организаций, институтов, течений, - людьми как частью рода, природы, толпы. Тогда как подлинный дух объединяет разрозненные части, а личность, рождающаяся от него, включает в себя все богатство Божьего мира и лишь частью себя принадлежит к нему. Да, личность бывает как светлая, так и тёмная: целостная или разлагающаяся. Но это крепость и линия обороны от тех, кто целое желает превратить в часть, кто сами являются лишь частью, а не целым. Идолопоклонство членит человека на части, подчиняя этим частям, всякого рода фанатизм выдаёт часть за целое, выставляет организацию, род и природу как производителей, а не как производные человека, а подлинный дух, и светлая личность есть признак борьбы с ними за ценность человека, превосходящую их ценности. И вот доверие может хаотично и произвольно усиливать одну из сторон конфликта или сам конфликт, поддерживая обе стороны. А может и систематически добиваться какой-то цели.
Идолопоклонство - это обоготворение самого святого: веры, любви, доверия. Это значит, что тьма вошла во Святое святых: она использует добродетели для своих целей. В том числе и доверие. Я выступаю не против детской непосредственности или апостольского "любовь всему верит", но против власти природы, рода, организации над человеком, против неспособности человека владеть тем, что им же порождено. Безграничное доверие - в ряду попустительствующей милости, ослиного терпения, слепой любви. На примере любой из этих подложных добродетелей легко показать, как человек идет по течению, потворствуя, а не борясь со злом, ложью и рабством. Плоть, тьма входит через ворота, открытые доверчивостью и гасит светильник, который, как во Святом, находится внутрь. На чём это сказывается? Плоть всегда выступает с критикой духа, потому строитель духовной стены, выслушивая упрёки в свой адрес, из-за открытых плотскому человеку ворот сердца, начинает думать: "Может быть, я действительно еретик, философ, гордый, надменный и упрямый человек. Грешу тем, что строю стену вокруг запретного. Возможно, в самом деле, мне нужно спуститься, стать таким, как все". Плоть так оказывает своё влияние, используя гипноз, давление, убеждение. Тогда как либо строитель должен оказывать влияние, либо необходима оборона, а не доверие.
Человек должен быть перед нами не только как созданный по Образу и Подобию Божьему, но и как земля неочищенная, полная мерзостей и нечистых духов. Призыв "спуститься" не всегда можно воспринимать как призыв к милости, к жертве бесчеловечными идеалами: обычно он направлен на то, чтобы строитель приспособился к "миру", - к уровню обычного среднего человека, к людям вообще, т.е. возлюбил более тварь, и оставил свою тоску по вышнему. Обычно, тот, кто говорит: "Будь пониже", имеет ввиду совсем не скромность и святую простоту: он
забывает о Творце, живущем, посредством Святого Духа, внутри определённых людей, и сам не знает, что произносит хулу на Духа Святого. Ибо искушает тебя совершить грех, изменив себе, выйдя из храма, оставив свои усилия что-либо изменить. Но кроме левой скрижали есть скрижаль правая: кроме верности людям есть верность духу. И это совсем не означает отвлеченную духовность. Нельзя бояться тех, у кого проломы в стене или у кого стены вообще нет: нет различения добра и зла. Кто просто хочет быть добрым для всех. Они "зло называют добром, и добро злом" (Ис. 5:20), пороча хранителей стены, угашая дух тех, кто вносит собой различие в мир смешанный и серый, в мир вавилонского смешения. Именно через доверие злой дух от ближнего входит в человека, не только через собственное доброе желание. Доверием открываются ворота. Потому о Христе написано: "Сам Иисус не вверял Себя им.. ибо Сам знал, что в человеке" (Ин. 2:24,25). Пролом в стене есть дверь в мир падших ангелов.
Вынужден опять прибегнуть к гиперболе: возлюбить человека возможно только при условии, если возлюбишь Бога более, если всё сердце будет принадлежать Ему, и даже части не будет отдано другому чему, как написано: "Они Твой народ и Твой удел" (Вт. 9:29), и: "Люди взятые в удел" (1 Пет. 2:9). Т.е. человек здесь - Господу и больше никому другому не принадлежащая земля. И ничем не отличается тот, кто часть сердца отдал человеку или вещи от того, кто всё сердце отдал им. Злоба и попустительство, страх и уныние, отчаяние и безнадежность, равнодушие, бессердечие, скептицизм легко могут войти через брешь в различении и завладеть тобой. Они - со двора для язычников. Это плоть, которая кажется нам здоровыми опасением или печалью, но которую мы не имеем права допускать во Святое, должны изгонять, крепко запирая ворота или заделывая проломы цементом. Цементом, а не грязью, т.е. опасением затронуть авторитетные мнения и традиции. Нельзя позволять плоти, т.е. ограниченному, поверхностному, однобокому, пусть даже в лице самых дорогих нашему сердцу людей, господствовать над нами, ибо только Бог над нами. Первородную свободу духа в храме вне общественных идолов необходимо отстаивать непримиримо, ибо Адам послушался Еву и согрешил, открыл ворота крепости и был побежден, захотел открыть новые земли и погиб на них. Я не выступаю против открытости и веры, - лишь против наивного, детского так называемого христианского оптимизма, который слеп на "духовную" жизнь человека вне обрядов и добрых дел. Всё, что вне Святого святых, храма внутри человека, - плоть, тварь; даже и он сам. Плоть может искушать, заражать своим поведением и отношением ко всем вещам, как написано о Соломоне: "Чужеземные жёны ввели в грех и его" (Неем. 13:26). Здесь не просто о женщинах сказано. Всем сердцем необходимо "прилепиться" к Богу, а не к человеку или твари, иначе написано: "Унизил Иуда святыню Господню которую любил, и женился на дочери чужого бога" (Мал. 2:11). Я говорю не в пользу отвлеченной бесчеловечной духовности, которая за Божеством слепнет на человека, - а лишь хочу сказать, что ценности как общества, так и отдельного человека
нуждаются в постоянном обновлении, движении и гибкости, иначе становятся причиной смешения и путаницы, протухших оценок и ложных обвинений. Каждому поколению свойственно делать капище из ценностей своих предков. Так создаётся почва для вражды к носителям новой истины. Плоть "желает противного духу" (Гал. 5:17), она не желает, чтобы было построено святилище духа, потому она, т.е. человек, т.е. желания его, противится духу, т.е. рождённым свыше, и потому считает их гордыми, возвышающими себя выше Бога, повторяющими дело Люцифера. И плоти в этом верят, доверяют, не выступая против, не оказывая сопротивление.
Грех не есть просто противление Божьей воле, - эта формулировка слишком наивна и поверхностна. Грех есть разложение человека: он мыслит одно, хочет другого, а делает третье. В этом причина его слабости, о чём ярко говорит притча о лебеде, щуке и раке Крылова. А там, где разложение, - там и смерть. Кто боится смерти - должен боятся и разложения. И туп тот, кто не видит одно как следствие другого. И вот поразительно, каким извращённым оказалось представление людей, особенно церковников, о личности. Личность - это цельность, единство ума, ощущений, сердца и воли. И пусть это единство и цельность - не только в добре. Но чем хороша мелкая душонка, "не рыба - ни мясо"? Лучше искренне, от всего сердца заблуждаться, как уголовники Моисей, Давид и Савл, и потом найти причину и исправить её, нежели быть трусливым пескарём из басни Щедрина. И вот учение о личности как цельности и единстве, - это учение о том, что нужно разбирать себя по косточкам, как сломанный механизм, искать причину "поломки" и приводить себя в единство, не раздваиваясь и не расслаиваясь. Чтобы разложение прекратилось, как минимум, в духе, в сердце и воле. Чтобы иметь силу управлять собственным характером и природой.
Недостаток, порок, слабое место - это "отверстие", через которое утекает духовная сила, или: из-за которой "корабль" идёт ко дну, трещина, благодаря которой можно разбить прочный, крепкий характер. Чтобы расколоть серьёзные препятствия, нужно быть единым целым, тогда как трещины и отверстия позволят расколоть тебя самого. Целостность и есть духовность, личность, трещины и отверстия, слабые места - это плотскость, рабство, подверженность влиянию, манипулированию, отсутствие личности, воли и характера. Только целое достойно вечности, дробное - материал и почва для целого.
Человек потому может как молчать, т.е. попустительствовать, так и принуждать кого-л., давя, насилуя и враждуя, что полагается на человека. Доверять человеку, верить всем и всегда, - значит не следить за воротами. Бес тогда может войти, когда захочет: т.е. дух идолопоклонства, ко всему и вся относящийся как к жертве для своего бога. Нельзя только доверять плоти, т.е. человеку, потому что как правило, это означает на нечистое говорить "чистое". Через Св. Писание, особенно книгу Псалмов, Бог предупреждает нас о том, что мы имеем вне своего святилища: обычно, всё и вся желает погубить душу, и люди, и
желания, как написано: "Господи.. избавь душу мою от нечестивого.. от людей мира" (Пс. 16:13,14), и: "Душа моя среди львов; я лежу среди дышащих пламенем, среди сынов человеческих" (Пс. 56:5), "ищут погибели душе моей" (там же, 62:10), "никто не заботится о душе моей" (Пс. 141:4). Везде, где речь в Слове Божьем идёт о пролитии крови и кровожадных, - речь идёт о тех, кто желает погубить человека, его духовное состояние, его свободу, упования, т.е. надежды, покой, самое драгоценное его, как написано: "Горе городу кровей!" (Иез. 24:6), и: "Многие говорят душе моей: "нет ему спасения в Боге" (Пс. 3:3). Но наряду с этим написано: "Я - спасение твоё" (Пс. 34:3), и: "Господь - убежище моё" (Пс. 17:3). Только изнутри видны те, кто не заражён, перед кем можно опустить мост и открыть врата. Только в храме, на территориях свободы от каждения бездушным. Все это подводит нас к необходимости личностной, а не национальной или интернациональной религии. Здание церкви всемирной начинает строиться только тогда, когда возводятся стены в храме у отдельного человека.
Храм говорит не только о системе очищения и освобождения человека, но и о стоимости, святости границ свободы человека. Посредством храма Бог говорит о человеке как о личности: не как о части (природы, семьи и рода, организации и народности), а как о целом, заключающем в себя институты и все богатство природы и мира. Потому храм учит не только тому, что нельзя выходить из себя, водворяясь в несвятом, но также, что есть территория свободы другого человека, стена и граница, за которую нельзя зайти безнаказанно. Он воспитывает личную ответственность, а не ответственность народа, природы, организации. Это вопрос непонятный, чуждый и греховный для обычного верующего, но человек в нашу эпоху оказывается раздавленным гипнотизирующим влиянием, давлением поклонения разнообразным идолам: где неизменное ядро его, его "я"? Повсюду он часть, а не целое: часть своего рода, своей организации. И естественно, что в такой системе часть менее ценна, нежели целое, и единичным человеком легко могут пренебречь, если это послужит на "общую пользу". Сейчас как никогда необходима борьба за личность, за верность себе, борьба за возврат в свой храм и служение в нём, а не в чужом на всю ту же "общую пользу". Многое человек делает вне своего храма, отсюда вырождение, изменение, измена личности: она подавляется служением нездоровым, идольским, сверх меры, каждением образованиям, поставленным над человеком, тогда как они - его производное. Я много говорил об этом в предыдущей главе. Настоящий мастер должен быть личностью, иметь внутреннюю "пружину": т.е. если он заметит, что его замешивают в дело, череватое горькими последствиями, он должен отказать и отказаться. Один из базовых принципов личности - способность пренебрегать деньгами тогда, когда они идут вразрез с принципами или когда они достигаются грязными средствами, путями. Обстоятельства, давление оказываемое на тебя, морально грязное окружение не имеют никакого значения. Если ты в такой среде делаешь то, что тебя заставляют - ты баба, а не личность. Человек изменяет самому
себе в угоду другим, в угоду "целому". Тогда как насилие над собственным желанием есть акт человекоубийства, гашения духа, либо им чревато. Не только поклонение, но и подавление плоти порождает грех. Я писал об этом в гл. "Идолы и Бог".
Почему с одними людьми чувствуешь к себе уважение, поднимаешься в своих глазах, а перед другими выставляешь оборонительные сооружения? Потому что они гасят твой дух. Люди творят тебя, творя такую почву, на которой твой дух либо раскрывается и расцветает, словно цветок, либо вянет и гибнет. Из-за наивного доверия и глупой открытости ко всем и всегда каждый творит человека, как хочет, - христианин должен и призван стать на защиту своего храма, чтобы не сделать сердце свое проходным двором. Каждый видит тебя по-своему и хочет изменить тебя, своё вложить и своё получить, - необходимо отстоять свою территорию и храм. В любой организации, и церковная не исключение, происходит умаление ценности конкретного единичного человека: мол, ценен народ, организация, идеи, которыми она движима, ценности и блага, которые она производит и которыми наделяет. Отдельный же член "муравейника" якобы стоит меньше. И всё вращается вокруг выгоды и пользы, правил, по которым их приносит коллектив, конкретный живой человек почему-то не является центром, вокруг которого сосредоточено всё. Я же хочу сказать, что святость отдельного человека не зависит от святости общества, церкви или семьи, которых он собой составляет.
О "семейной" святости. Во-первых, общественное мнение и традиции толкают человека на зло, ибо считается, что муж, например, свят и праведен только тогда, когда святы и праведны его жена, дети, родственники, ибо написано: "Хорошо управляющий домом своим, детей содержащий в послушании.. кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещись о Церкви Божией?" (1 Тим. 3:4,5). Потому, в угоду большинству, я, как муж, могу пожелать чужого Царства, а не своего. Т.е. я могу пожелать кротости от моей жены, а не моей кротости, терпения от моих детей, а не моего терпения. Тогда как написано: "Не пожелай". Желание это вроде бы хорошее, но я уже разбирал поклонение желанию. Потому что оно обычно производит насилие, т.е. грех. Такая святость моей семьи будет фарисейской запачканной человеческой праведностью, праведностью от закона, а не от Бога, от сердца. Многие христианские семьи одеты именно в такую святость: в святость окрашенных гробов. Потому праведность человека не зависит от святости и праведности его родных и близких. Всё окружение Иова оказалось неправедным, и от этого он не сломился; родной сын, Авессалом, восстал против Давида, собственное творение, Люцифер, восстало против Творца; от этих восстаний ни Давид, ни Господь не потеряли своей святости и свободы. Потому глупо судить о человеке по его жене или муже, детях, друзьях и проч., как написано: "Враги человеку - домашние его" (Мф. 10:36), и: "Все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы" (2 Тим. 3:12). Потому нормально, когда моя жена, дети, дру-
зья неправедны, злы, но ненормально, когда я неправеден и зол. Да, это гипербола, да, человек себе подбирает окружение по себе же, потому и говорят: "скажи мне, кто твой друг, - и я скажу кто ты", и ещё: "два сапога - пара". Фигурально, каждый человек суть царь, у него есть его царство и престол, - область, где он царит, и за которую отвечает. Но это область, прежде всего, - храм его тела, его характер, его собственная природа. Всякий, у кого нет жажды личного спасения, кто прежде наводит порядок вне, и лишь затем внутри, - не христианин. Я говорю о внутренней свободе от идолов, о независимости человеческого духа в Боге.
Бесспорно, что забота только о своей "шкуре", поклонение святости, страх "запачкать белые одежды", - это такая же крайность, такое же рабство, что и исключительная зависимость от состояния других. Сектантская замкнутость, горделивое нежелание знать мир, его историю и культуру, однозначно подлежит осуждению. Также, когда человек уходит в личное спасение - он своей бездеятельностью попустительствует, позволяя грехам других развиваться беспрепятственно. Но это - только одна сторона медали. Забота о личном спасении может быть как эгоистичной, так и святой. Потому что когда человек слишком заботится о спасении других, это ведёт к истощению его духовного дерева и неспособности его плодоносить.
С другой стороны, справедлива следующая гипербола: равнодушно наблюдать за гибелью самых злых - самое большое зло и эгоизм. Говорят: "Хорошо в Писании написано: "Возрадуется праведник, когда увидит отмщение; омоет стопы свои в крови нечестивого." (Пс.57:11)" С одной стороны, - да, но с другой, Иов пишет: "Радовался ли я погибели врага моего и торжествовал ли, когда несчастье постигало его?" (Иов.31:29) Дело в том, что месть - одна из реакций человека. Я понимаю тех, кто хочет отмщения, но всегда стремлюсь очиститься от реакции, какой бы она ни была. Так как реакция, как и интенсивная эмоция, мешает мыслить ясно: это мутная вода, которая смазывает оценки. Важно спрашивать "какая эта вещь в принципе: хорошая или плохая", а не учитывать, какие ассоциации или реакции она у тебя вызывает. В центральной главе я буду говорить о "нераздельно" из Халкидонского общехристианского кредо веры.
Чистая, свободная жажда личного спасения - это поиск Царства Божьего, в котором и ты, и твои ближние свободны от всякого идольского рабства, она прежде всего. Но для неё обычно нет подходящей почвы, потому что даже церковная традиция толкает человека на фарисейское бессердечие, насилие или равнодушие, т.е. грех. Ибо требуется святость института, некоего "народа" и организма с размытыми контурами, я уже говорил об этом. Святость же личности рассматривается как средство для этой цели. Задумываются над тем, почему Бог поступает так или иначе, почему люди злы, но не задумываются, почему я такой злой и вершу такие дела: недостаёт личностной религии. Это ещё Ветхий Завет, не христианство. Т.к. поклонение Богу Христу есть, а о поклонении человеку Христу говорить боятся: умаляют дело того, кто призван соцарство-
вать Богу, будучи сыном, дочерью, и даже сестрой и невестой (Пс. 4:9; 10:12; 5:1). И не только коллективно, потому что Христос, как храм (Ин. 2:19), - не толпа, не избранный народ, а единичный Богочеловек. Потому христианин должен и призван общественное мнение и церковные традиции в определённых вопросах и в определённые моменты, когда они неуместно применяются, считать абсолютным злом, отделяя тех, кто во Христе от тех, кто вне Его; тех, кого слушать, от тех, чей совет приносит только вред. Это не означает, что нет решений, в которых общественное мнение и церковные традиции правильны и святы. Я говорю лишь о том, что написано: "Ходили по упорству сердца своего и во след Ваалов, как научили их отцы их" (Иер. 9:14, выделено мной).
Всё это значит, что свобода человека, чистота его личного храма, двучленна, зависит от двух: от отталкивания и противодействия нечистому в человеческом обществе, и от его приближения, связи с теми членами общества, которые нуждаются в его помощи не для своей похоти, а для такой же свободы. Именно для этого была создана церковь. Но, как я уже писал, задачам этим церковь официальная изменила.
О персонализме в официальной церкви. Вот откуда струится ручей, река, а затем и целый океан насилия, преступления прав и свобод человека. В христианстве подлинном каждый без исключения член человеческих организаций, корпораций, течений и деноминаций потенциально заключает в себе всю полноту Божества телесно, источник всеобщего процветания. Каждый подобен Богу и Христу. Каждый "солдат" небесного воинства стоит целой армии. И ни одного нельзя заменить, настолько он неповторим. Тогда как персонализм, чуждый сознанию родовому, сознанию организации, оказывается сплошь и рядом непонятым, чуждым рядовым христианам: как правило, они видят в нем лишь гордыню и люциферианство. Почти никто из них не видит, что он находится на пути между уклоном вправо, в крайнее утверждение себя, - в эгоизм, и уклоном влево - в буддистское отрицание ценности личности как таковой.
Крайний эгоизм - не в персонализме, а в коллективизме: когда организация берет на себя право решать и определять судьбу отдельного её члена, его ценность, его убеждения и права. Говоря о церкви, превращённой в идола, я уже писал, что личность - неудобна. Ведь, для не-личности не существует различий: не важно, какой день соблюдаешь - лишь бы отдыхал, не важно, с кем занимаешься любовью - лишь бы был удовлетворён. А ведь в каждой организации свой критерий истины. Ярче всего это видно на организации церковной. Идеология всех сразу разворачивается против того, кто решил преступить неписаные законы поведения. Если ты вздумал сильно "копаться" в Св. Писании - ты "падший", если "возомнил" себя духовно здоровым, - ты "падший", если сильно плачешь или заразительно смеёшься, - ты "падший", если читаешь, изучаешь, являешься последователем личностей, не введённых в канон "святых" - ты "на гибельном пути".. Только они несут Евангелие, только у них истина, все остальные - пасынки Люцифера..
Для религиозных идолопоклонников всякий, кто не разделяет их культ, - "падший".. Это - духовно-богатые, которые гасят дух бедного (я уже говорил, что под богатством чаще всего подразумеваю чрезмерную привязанность к дарам и талантам, к индивидуальным особенностям, которые приносят выгоду и дают преимущество). Организации, которые они составляют, - это нечеловеческий организм, уничтожающий всё человеческое, человека как такового. "Ты - никто, комар, Бог, если захочет - дунет, и тебя больше не будет".. Это не "тело Христово", а тело диавольское с множеством "голов", "рук" и "ног". Именно из-за таких, из-за духовно богатых Христос вёл себя "заносчиво", называя собаками, предупреждая о свиньях, в отдельные мгновения пренебрегая даже близкими и теми, кто к Нему обращался. Потому что это среда кадящих природе, институтам и организациям, - объективации духа. Такая "грубость" - это не исключительное право Юпитера среди быков, потому что этот "Юпитер" ноги рыбакам омывал. Так нужно обращаться с большинством в этом мире среди повсеместной идолатрии и богатства духа, за которым умаляется ценность единичной человеческой личности. Наивные дети, люди, не прозревающие на эту реальность мира, рвутся обличать свиней: фарисеев, хульников духа, чтобы "исполнить тесты Иезекииля", но и у Правды, и у лжи - свои, непереходимые границы: члены нехристового тела под видом евангелистов, учителей жизни и праведности, людей набожных переносят заразу, уничтожающую всё человеческое, т.е. ценность неповторимой индивидуальности. И если ты не строитель храма, не хранитель его стен, то в их среде и атмосфере сначала теряешь уважение к себе, затем начинаешь сомневаться в том, в чём был уверен твёрдо и непоколебимо, и заканчиваешь духом осуждения, преследования, борьбы со всеми, кто не такой, как ты.. Я только что говорил об опасности доверия и необходимости различать и обороняться, защищая "стены" своего "храма". Ни официальная церковь, ни государство не будут развивать, укреплять личность в человеке, так как им нужен послушный, бесхарактерный и глупый муравей, которым можно было бы управлять, которого можно было бы обмануть и которого можно было бы использовать в своих целях.
О роли духа и "атмосферы". В главе об идолах я уже давал своё решение основного философского вопроса о бытии и сознании. Поговорка гласит "В здоровом теле - здоровый дух", имея ввиду важность занятиями спортом и физическим трудом. Для меня же очевидно, что и здоровый дух лечит тело: если, узнав диагноз, человек расстраивается, у него опускаются руки, то он добавляет к беде ещё одну. Для исповедующего спиритуализм сначала дух, а потом плоть, сначала субъект, а потом объект, и живое превалирует над неживым. Человек, соединяясь с Духом Святым, с Богом, получает для своего духа и для своего тела силы даже тогда, когда энергия и силы в теле фактически на нуле. Именно поэтому более сильные призваны вдохновлять более слабых, мужчины - женщин, родители - детей и т.д.
Я не верю, что тело человека - это весь человек. Строение Божьего храма или скинии общения Бога с
человеком, где явно показана связь этого мира с миром Божьим, не зря таково, что есть внешнее и внутреннее: дворы и святое, а также Святое святых. Самое ценное - внутри. Для спиритуалиста это означает, что за пределами плоти есть бессмертный дух, который, как написано, "животворит" плоть. Хотя и ничего не может воплотить без неё. Бессмысленно лечить тело, не леча дух: это не понимают многие мужчины, особенно врачи, это не понимают многие женщины, так озабоченные нуждами тела. Без духа плоть сама по себе распадается, разлагается на составные части: хиреет, теряет красоту, болеет и умирает. Таковы плоды бездуховности. И наоборот: история знает немало случаев, когда ребёнок или взрослый, признанный врачами как "нежилец", проживал долгую жизнь наравне с другими.
Большинство верующих недооценивают роль духа: им туманит сознание ложное толкование той части Нагорной проповеди, в которой Господь сказал "блаженны нищие духом". На самом деле, наш старший брат говорил здесь то, что другими словами сказал ап. Павел о своей фарисейской жизни: блаженны те, кто хотят расти духовно, кто не кичится своим духовным богатством (опытом, делами и знаниями). Бог во все времена использовал тех, кого недооценивали люди, кто был слабейшим из них. Эта правда подтверждается большим количеством библейских текстов. Но одна из ересей или заблуждений последнего времени - это гуманистическая гордость своей низостью и слабостью. Всё та же фарисейская гордость, только уже с другого конца.
Дух также есть атмосфера, которую создаёт вокруг себя человек. Эта атмосфера передаётся позой, взглядом, тоном. Это то, что не ощущает обыватель, но то, что определяет контекст слов и действий, их смысл и цель. Слова и поступки могут говорить совсем об ином, совсем не об этом контексте и быть ложью: вуалью, ширмой, призванной скрыть правду. Дух как атмосфера-контекст обычно гасит всякий иной, враждебный ему дух и усиливает дух родственный.
Большинство верующих недооценивают роль духа: той духовной атмосферы и почвы, в которых дух может либо усиливаться (а потому и целебно действовать на плоть), либо "гаситься" (и вести к заболеваниям, и даже смерти). В силу вышесказанного, гасители духа - намного страшней убийц и насильников. Они более коварны и причиняют гораздо большую боль и страдания. Последствия их слов и дел гораздо больше. Не зря Господь говорил "берегитесь закваски фарисейской", и "не бойтесь убивающих тело, но бойтесь того, кто и дух, и тело может ввергнуть в геенну". Любовь важна именно тем, что исцеляет погашенный дух: оживляет упавшего духом, тем самым исцеляя и его тело. В этом контексте роль музыки, живописи, поэзии, скульптуры и прочих дел культуры неоценима: они могут поднять упавший дух, точно так же, как и любовь, - являются проявлением, одним из дел любви.
Вопросы духа более тонкие, нежели вопросы плоти, обыватели в них неспособны разобраться, хоть и любой обыватель может стать духовным. Духовное – это не сфера фактов и улик, это не юриспруденция, не
физика и математика. Доказательства здесь важны, но не обязательно такие, какие хочет обыватель, и потому сфера духа открыта как для всевозможных махинаций и злоупотреблений, так и новых открытий.
Церковь по замыслу как раз должна была быть тем местом, где создаются здоровые дух и "атмосфера". Но местом для человека, а не над ним или наряду с ним. В главе "Идолы и Бог" я уже говорил о вторичности, производности реальности Церкви в отношении к человеку как реальности первичной, исходной. Когда Церковь наделяют реальностью большей, нежели человека, или наделяют реальностью такой же, равной ему, происходит обоготворение Церкви, - поклонение кумиру. И кумир начинает требовать человеческих жертв. Разница между поклоняющимися Церкви и самой подлинной Церковью как соборностью душ в Господе подобна разнице между небом и землёй. Нет Церкви там, где её ценность возвышают в ущерб отдельной человеческой личности. В представлении почти любого верующего существует граница между грешными членами и Церковью: церковь как бы отделяется от её членов. И это всё та же граница между Богом и человеком: Церковь наделяется всё теми же качествами недоступности, что и Её Глава. Но неужели Церковь суть только святая идея, бесплотная субстанция, некое святое место или группа самых лучших людей организации? Думаю, что только ту Церковь можно без лицемерия назвать святой, где каждый из её членов изменён во Христа, является безгрешным членом безгрешного тела. Перед нами - тело либо Господа, либо диавола. С моей точки зрения, невозможна святость Церкви при греховности её членов: как говорят, что она свята, когда признают, что сами - грешники? И если только "остаток" свят, то все остальные не относятся ни к телу Церкви, ни к телу Самого Господа. Банально, что Церковь - не камни и балки, а "живые камни", без которых камни и балки - красивый сарай.
Церковь, как здание и храм, после Христа утратила своё значение и стала лишь символом, который сам по себе не несёт спасение и не является убежищем, - лишь говорит о том, где спасение, убежище и укромное место: где люди определённого качества. А-др Шмеман пишет: "Основное же благовестие христианства было о том, что отныне своим храмом Бог избрал Самого человека.. Новый храм - это они, христиане.. Уже не "рукотворённым" храмом, как раньше, освящается человек, а благодатью Св. Духа, живущей в нём.. То место свято, где они собраны, и святость этого собрания всякое место и весь мир может и призвана сделать храмом.." Наряду с каменными зданиями официальных церквей, наряду с ритуалами и богослужениями есть храм вне пространства и времени: святость Христова, Христос Иисус, состоящий из безгрешных членов тела Его. В храм этот любой человек может войти и в ту же минуту выйти. Августинианство же, в смысле уклонения в сторону официальной Церкви как исключительной обладательницы Божьей благодати на земле есть неоперившееся, детское, ветхозаветное представление, отношение человека, увязшего своим сознанием в среде
народа, организации, большинства. Это - признак отсутствия или несформировавшейся личности, власти массовой плоти над человеком, рабства его у неё. Это ещё только внешние дворы храма. Сын или дочь Божьи ценность освящённого человека ставят наравне с ценностью Церкви и готовы ради освобождения от идолопоклонства безумно пожертвовать Церковью ради одного. Я много писал об этом, о производности и зависимости церковной организации от личности, в гл. "Идолы и Бог".
Храм как Божьи ценности и Божье отношение к человеку и миру. Большинство и иудеев, вспоминающих величественный храм Соломона, и православных, совершающих службу в златокупольных церквах, и католиков, любующихся кафедральными соборами, и протестантов, уклоняющихся в последнее время в это же, смутно чувствует, плохо слышит и туманно видит то, что Бог желает от них, - это храм не только физический, это храм, который некогда наполнит, покроет всю землю, - это учение и поступки Христовы, воплотившиеся в учении и поступках человека, это Дух Божьей жизни охвативший и наполнивший человека. Вот очередная гипербола: Богу не нужны храмы - Богу нужны люди. Я не против христианской культуры или Церкви говорю, а против идольства. Вся земля, любой лес и поле, любая организация и дом должны стать храмом. Храм этот - не церковь, а один человек в такой же степени, что и Церковь. Написано: "Се, стою у двери и стучу" (От.) - в двери ли церковного храма, чтобы обратить уже обращённых? Конечно, каждому лично, как написано ещё: "Каждый из нас за себя даст отчёт". В Библии всякий раз, когда говорится о проломах, о стене, - о человеке говорится. Обычно, слова "вы - храм.." воспринимаются как сравнение, как средство, удобное для пропаганды здорового образа жизни, как преувеличение, но не как действительная реальность. Это говорит нам об особой ценности личного храма, о равноценности его любому другому храму. В Божьем мире каждый "малый храм" равноценен большому.
В жизни Христовой, в храме, человек неимоверно много стоит, ибо он сам - храм Божий. Вхождение во храм, возвращение к Богу, не есть отрицание человека, это был бы буддизм. Это признание за собой того места, которое принадлежит наследнику и невесте Христа. Если перефразировать Хомякова , то можно сказать, что неприлично относиться смиренно к тому, что дает Бог. И это совсем не означает рабство человека у Бога, потому что Павел о рабстве у Бога сказал: "Говорю по рассуждению человеческому, ради немощи плоти вашей" (1 Кор. 6:19). Это парадоксальное, безумное утверждение на языке низком, рабском. Раб Божий - это свободный, а не раб. Я уже говорил об этом в разделе о частной собственности. Человек - не винтик в машине государства, церкви, семьи, ибо он - храм Бога живого, живущего в нём. Он не только червь, но и сын Божий, сонаследник Христа, призванный к тому же подвигу, отваге и бесстрашию, как написано: "Взываем: "Авва, Отче!"
(Рим. 8:15). Тогда как это Евангелие хотят свести к актёрству и лжи Бога перед человечеством, к подачкам с барского плеча. Но после явления в мир Христа утверждается отношение к человеку уже не как к чему-то низшему, тленоподобному, а как к заключающему в себе Безграничного. И если "дорога в очах Господних смерть святых Его" (Пс. 115:6), то сколько стоит жизнь их! Скажут: "Это о святых написано, о тех, в ком Иисус Христос. Не все во Христе." Человеческая природа, независимо от нашей греховности или святости, во Христе Иисусе находится во Святом святых подлинной скинии, на небесах. Это говорит нам, что уважения и любви достоин не только тот, кто во Христе, но любой человек несмотря на степень его греха и беззакония. Причём тот, кто на человека смотрит не так как Бог, для кого человек ещё винтик, червь, прах, материал только - у того нет Христа, пребывающего в нём, т.е. в нём нет любви Божьей, любви творческой. Это сын дьявола и член его тела, а не церкви христовой. Кто ценностью наделяет людей в зависимости от их социального положения, национальности, способностей и талантов, от степени полезности какому-либо институту, либо организации, - тот ещё во тьме внешней, на поверхности, во дворе для язычников. Не вошёл во Святилище, во Христа, в пребывание в Нём. В таком человеке нет ни Истины, ни света.
Бог, с Его отношением к человеку как к высшей ценности, желает обитать в нас, как написано: "Всевышний не в рукотворённых храмах живёт.. Вы всегда противитесь Духу Святому" (Дея. 7:48, 51). А это означает, что в нас должны быть такие же ценности, такое же отношение к человеку и миру. Также, Он желает, чтобы мы обитали в Нём, в Его оценках и отношении к человеку и миру, и так вошли во Святилище Небесное, т.е. в Него Самого и сбылось написанное: "Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе" (Ин. 17:21). Для верующего бесспорно, что кроме физических реальностей есть реальности духовные. Всё это значит, что не столько каменный храм спасает, сколько Христос, живущий в нас, если только приняли Его всем сердцем и подчинили Ему ум, сердце и желания, - если ходим в Нём, в его отношении к каждому человеку как к потенциальному храму Божьему. Это одна из основ любви к ближнему. А также основа свободы от каждения институтам, даже таким святым, как храм. Различением подлинных ценностей - так ставится стена между поклоняющимися идолам и поклоняющимися Христу на духовной горе Сион, всегда ведь храм ставится на горе, т.е. том, что выше обычных даже традиционных оценок. И здесь скрыт ещё один смысл: необходимо не только различение ценностей, но и свобода от творимых оценок. Различение ценностей нуждается в возвышении над ними.
3.4И подлинно, обращение внутрь, рождение внутрь, в дух, в пребывание во Христе есть восхождение на "гору". Высота, небесная жизнь означает здесь свободу, парение духа над вещами и ценностями, как это на первых страницах Писания (Быт. 1:2). Дело в том, что подлинное различение, навык различения, и есть та истина, которая делает человека свободным. Оно ограждает, проводя границу, за которой привязанность становится одержимостью, а
желание - похотью. Здесь и проявляется опытная способность духа проходить мимо, возвышаясь над объектом привязанности. Храм Божий был возведён на горе, потому и написано: "Избрал Господь Сион.. Это покой Мой навеки, здесь вселюсь" (Пс. 131:13,14), и: "На вершине горы.. Святое святых" (Иез. 43:12). И потому возвращение к Богу - это восхождение ввысь, как ещё написано: "Гора дома Господня" (Ис. 2:2), и: "Ты каменная гора моя" (Пс. 30:4), "оставили Господа, забыли святую гору Мою" (Ис. 65:11). Идолопоклонник тоже восходит на подобные горы, как написано: "Народ ещё приносил жертвы на высотах" (3 Цар. 3:2), и: "Семь гор" (От. 17:9), где и будет уничтожен, как написано: "Зверь собрал их на место, называемое по-еврейски Армагеддон (От. 16:16). Это восхождение на гору, в храм, во Святое святых, - во Христа, есть возвращение от дел, в которых силы иссякают, к делам, в которых силы обновляются, от службы плоти одной к службе духу, от рабства к свободе, ибо взор человека здесь отрывается от его ценностей, их не отрицая, а перерастая. Итак, вхождение в храм есть восхождение на гору, на горние высоты.
Вхождение в "храм" есть также рождение внутрь, как написано: "Судороги и боли схватили их; мучатся, как рождающая" (Ис. 13:8), и: "Царствие Божие внутрь вас есть" (Лк. 17:21), потому что Истина и Жизнь возвращаются в человека. Да, это рождение свыше, от тех, кто возвышается над всем земным. И всё это - движения духа, движения внутри человека, которые возможны только через различение, отделение чистого от нечистого, рабства от свободы, - через выбор и решительность, характер и волю, через противостояние окаменевшим оценкам, через творчество оценок новых. И это человеческая часть в деле спасения, творчества нового мира. Это та вода, которая способна потушить огонь, как многим кажется, Божьего гнева.
Храм представляет самого Бога, в которого человек может войти как в Убежище. Но люди его всегда представляли как убежище от Божьего гнева, как место жертвы, задабривания и умилостивления Божества. Я уже выступал против противоречия между характером ветхозаветного бога и характером Христа. Существуют разные представления о Боге, но Он не может иметь разные характеры, ибо разные характеры - это разные
существа: необходимо избрать, каков Он. Из множества избрать себе Любимого. Неспособность к этому выбору из многих говорит о несовершеннолетии невесты: как можно выдать её замуж? Воля её не окрепла, настоящего глубокого желания в ней к Жениху нет. Как ввести её в чертоги жениха, т.е. в храм Его, во дворец? Дворец этот - словно царство в царстве. И одно царство ограждает, оберегает от другого.
Об огне вне храма. 3.6.Божий храм строится в огне и от огня. От огня, зажжённого идольской страстью, огня страданий, болезней и смерти. Стихия эта бушует вне его стен. Там не только поддержка и охрана Божьей милости: там человека в своем гневе оставляет Бог, обрушивается сатанинский гнев и огонь человеческого произвола. И эти три пламени, этот огонь человеком на планете возожжён: он более Бога или диавола в этом виновен и за это ответствен. К такой оценке подходит всякий, кто с внешних дворов входит в храм, кто из внешнего обращается к внутреннему. Главное оправдание Бога, истина о Его непричастности к злу и страданиям, живёт только в человеке, который признаёт свою главную роль, свою ответственность за свою территорию. А это возможно только тогда, когда человек осознает себя уже не как часть рода, организации, народности, а как личность, творящую эти явления и институты. Здесь раскрывается двойственная природа страданий. И прежде, чем сказать об их негативном, разрушительном характере, необходимо раскрыть их Божий, положительный смысл.
Положительная сторона страданий. Большинство страданий можно рассматривать как ниспосланные свыше: человек посредством их очищается. Когда он входит в храм, строя его, нечистое в нём сгорает в огненном испытании, которое многими воспринимается как Божий гнев. Это как дезинфектор на пути из зоны карантина в чистую зону. Вхождение в храм всегда связано с судом, ибо необходимо пройти через огонь страданий, связанных с жертвой всем частным, через боль расставания со всем нежно-любимым. Обращение (к Богу), как правило, не уменьшает и ослабляет, а увеличивает и усиливает страдания. Но человек становится способен жить в их огне. И это способствует очищению от всего наносного, лживого и притворного. Как огонь отделяет золото от всякой примеси, так страдания открывают и формируют ценности одних людей и наносной, поверхностный характер других. Страдания могут углублять и совершенствовать человека, расширять его кругозор, приближать его дух к полноте. Человек уже судиться страданиями. Их огонь возбуждает в человеке способность к суждению, представлению и даже творчеству, и этим ставит его перед избранием, раскрывает волю и так определяет судьбу, вынося ему приговор.
Вхождение в храм всегда есть суд. Даже вхождение во Святое не во время судного дня, потому что требует наказания виновного - жертвы, как это в Левитских законах. В Св. Писании говорится о том, что самый главный храм - это сердце человека или тело его, что именно их нужно посвятить Богу, а не совершать паломничество или хадж. Это значит, что оба отделения, - Святое и Святое святых, - всего лишь, не более, и не менее - две стадии понимания
человеком (ну, или человечеством) Бога. Точно так же, как семь печатей книги Откровение, - это семь подобных ступеней.. А это, в свою очередь, значит, что 4 известных цифры книг Даниила и Откровение, - 2300, 1290, 1335 и 1260 , - говорят, во-первых, о том, что государственное обустройство человеком своей жизни на земле без Бога - не выйдет, провалится. А во-вторых, - что провалится и церковное. Первые два Рима, царьковый и поповский, развалились, попытка Америкой воскресить их могущество, современная американская реставрация Рима, - провалится точно так же, только, по сравнению с ними, гораздо быстрее. Человечество прошло две стадии, и с момента проповеди и воскресения Христа, в сердце человека, а не просто в небесный храм, как это принято трактовать пророчество о 2300 днях Даниила в адвентизме, вошёл Христос. В Святое отделение храма, и естественно, в сердце не всех, а только глубоко ищущих вечности. В середине 19-ого века, когда все 4 вышеупомянутых периода закончились, и обе идеи рима провалились, человечество, - опять-таки, те немногие по всей планете, в ком есть тоска по вечности, - впустило Христа уже в Святое святых своей души. Сейчас американская империя и все, кто поклоняется богатству, успеху и процветанию, пытаются воскресить зверя империи, но в 3-ий раз наступать на грабли, человечество, как предсказано в обоих вышеупомянутых книгах, будет уже не так долго, и не так эффективно. Да, в отличие от предыдущих попыток, люди постараются уже объединить царьков и попов под одним стягом. Но разграбленная и разрушенная ими планета отзовётся 7-мью язвами. И единства, подобного единству обоих римов, на таком гнилом основании достичь уже не удастся. Разве что театрально - для недалёких и убогих умов. Господь придёт и заберёт своих. Без всяких театральных действий. А все остальные останутся догнивать, перевариваясь в постылый гумус на протяжении одной тысячи лет..
Сейчас, когда всю планету в третий и последний раз сатана соблазняет поклониться зверю, звериному образу жизни, люди разделяются на два лагеря. Происходит суд, идут судные дни, подобные еврейскому Йом киппуру, только в масштабе всей планеты. Бог впустил человеческую природу в Своё Святое святых. И она там очищаема, а затем испытываема: есть ли в ней идолопоклонство? Природа эта - те, кто начинают просыпаться. То есть, этот процесс происходит не только на небесах, ибо со времени воплощения Христа небо связано с землёй прочными узами. Я хочу сказать, что небо пришло на землю и земля сочеталась с ним, готовясь ко Второму пришествию. Я хочу сказать, что в храм вне пространства и времени, в подлинный мир как человек, так и ценности его входят через очистительный огонь суда и страданий. Обычный человек с детства прикован к внешнему. Потому многие проходят через утрату всего, чтобы до конца очиститься и усовершенствоваться. Обыватель ко многому
привязан; его привязанность есть привычка, привычка, обычно, есть пристрастие, пристрастие, как правило, есть одержимость, одержимость есть рабство, рабство есть грех. Потому некоторые из нас проходят через состояние Иова, когда лишаются всего, и остаются один на один с Богом. Это прохождение через пустыню.
3.7.Негативная сторона страданий. В первой части главы об идолах я говорил о необычном - о невинных страданиях. Здесь же хочу сказать о том, что для меня банально в теме страданий. Всякие страдания могут быть причиной обвинений Бога, но правда и то, что, как правило, они происходят от самого страдальца. Даже с сознанием нелогичности, неразумности, бесполезности и вреда от своих поступков человек вне храма причиняет боль самому себе. Его водворённому вне сознанию кажется, что это Бог ранит его, природа или глупый случай. Тогда как это следствие грехопадения: вначале человек владычествовал над землёй, а после греха - земля стала господствовать над ним. Потому он, вместо того, чтобы сказать: "Зима - это произошло от меня, от нас, от наших прародителей, из-за наших общих действий", говорит: "Зима - это не изменишь", т.к. находится под властью земли, под властью природы во всех смыслах. В разделе о стихиях в главе об идолах, я уже говорил, что по моему мнению, изменения в природе Земли произошли из-за изменений в природе человека, а изменения в плоти - из-за изменений в духе. Тому, кто грешит, кажется, что это Бог так устроил, или злые демоны шутят над ним, или плоть его такова: он абсолютно слеп на грех свой, на волю свою, которая открывает ворота диаволу, позволяя ему господствовать на своей земле.
Он слеп на то, какой хрупкий его организм, его плоть, вся Вселенная, насколько она представляет собой связанный в своих частях механизм. Тронешь и повредишь одну часть - тут же отзовётся вся система, она перестанет работать так, как задумана. А человек постоянно соскальзывает в обвинения в адрес кого-либо другого вне себя. Не оттого, что Бог вмешался, земля трясётся и расседается, а оттого, что Бог покидает это место и предоставляет, делится им со Своим сыном, который управляет ею по своему произволу, пожиная плоды этого. Природа по сути своей женственна: в ней есть некоторая пустота, подлежащая заполнению. Творец - не идеалист в дурном смысле слова: Он оставил определённый задел, место для творчества Своего сына, человека. Хотя и не следует путать эту пустоту с "чёрными дырами". "Тело без духа мертво", т.е. распадается, - так и земля, творение без Творца, разлагается: человек дан природе вместо Творца, он её дух. Это совсем не означает, что Бог окончательно покинул Землю. Это только подтверждает слова Христа, что князь земли - дьявол, а не Бог. По приглашению человека. Каждый призван быть Богочеловеком, сыном Божьим, ответственным за дарованную ему территорию, но от ответственности этой отказывается: хочет быть только тварью, как и земля, частью природы, как и животные, частью безмозглой и безответственной толпы. И вот бедствия земли происходят именно от этого снятия ответственности, от безответственности человека, от
нежелания видеть и поступать так, как видел и поступал Богочеловек. Естественно, что только личность может осознать всю полноту этой проблемы: человек, осознающий себя только частью рода, семьи, организации не может быть вполне ответственным, - он сродни бессловесному животному, которым управляют инстинкты. Но он бывший владыка земли, - от него зависит судьба её, ибо почему вся "тварь с надеждою ожидает" его и "покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего /её/" (Рим. 8:19 - 21)? Потому что внешнее зависит от внутреннего: пустыня порождена внутренней пустотой человека, как написано: "Пустота будет внутри тебя" (Мих.6:14); зима существует из-за холодности там, где сердце. Океан, зима и пустыня не сами по себе появились, а порождены прежде всего человеком. "Пути твои и деяния твои причинили тебе это" (Иер.4:18). Огонь, который пожирает человека, - не от Бога исходит, не из Убежища и Храма. И не только от "коллективной природы", от её испорченности или генной недостаточности. В бедствиях Земли виновен не Бог, не сотворенная Им природа, а живой дух, возжелавший испытать свою свободу, человек как личность, а не как часть природы. Следствием этого и стала ложь о безответственности человека, и везде, где в каких-либо бедствиях винят Бога или природу, а не человека, - лгуны, прикрывающие свою вину, взрослые, которые до сих пор ведут себя как дети, т.е. добровольно ставшие идиотами. Обвинения в адрес Бога или природы могут быть признаком не только чувствительности ко всякому виду зла, но и признаком падения, бегства человека из собственного храма во вне, во внешние дворы. Бог был всегда не "огнём поедающим", а Убежищем от него. Т.е. не так, что Бог розгой выбивает дурь, а так, что несвятое дышит самоубийством и грех сам себя пожирает. Грех убивает человека, сам человек или диавол, а не Бог. И это одна из основных причин страданий: Богооставленность в силу произвола человека.
Богооставленность как проявление Божьего гнева. Есть место, где Бога нет, и это совсем не отрицает, что Он спускается в этот ад. Отец говорил о тёмных стороне и пути свободы: "Не прикасайтесь" (Быт. 3:3) потому, что на злом пути свободы Бога нет: Христа нет, нет Спасителя, нет источников силы и жизни, есть только распад и разложение, пустота. Бог в Своей свободе наталкивается на свободу человеческую и ничего не может сделать с волей человека: это место "тьмы внешней", где Христос не спасает, не оправдывает и не освящает. Это не отрицает Божье участие в судьбах Земли. Но судьбы эти - судьбы исключительно тех, в ком есть тоска по вечности. О Божьем ограничении Собственного всемогущества и о не сотворенной Им свободе я буду говорить в главе "Божья человечность". Бог - Убежище, а не Каратель, убежище от этой тьмы, от того, что воспринимается как Его гнев. Потому что Христос никого не карал, не убивал, хотя все этого от Него ожидали и ожидают до сих пор. А ведь Он - ничуть не меньший Бог, нежели остальные две Ипостаси. Я говорю о том, что, как ни парадоксально, Божий храм - и источник огня для согрешающего, для того, кто вне его, и Убежище от него, как написа-
но: "Вышел огонь от Господа" (Лев. 9:24), и: "Огонь на Сионе" (Ис. 31:9), и ещё, наряду с этим: "Ты был убежищем бедного, убежищем нищего в тесное для него время, защитою от бури, тенью от зноя" (Ис.25:4), "Ты был мне защитою и убежищем в день бедствия моего" (Пс.58:17). Потому что Божья сила - сила духа, как написано: "Не воинством, не силою, но Духом Моим" (Зах.), - это сила любви, свободных желания и мысли и сила воплощённого слова.
Бог как убежище от гнева. Когда на Голгофе умер Христос, завеса, скрывавшая Святое святых, разодралась, - всем стало видно Святое святых Бога: стало видно, что в сердце Льва - Агнец, какой Он и какую войну ведёт. "В тот день будете просить во имя Мое, и не говорю вам, что Я буду просить Отца о вас: ибо Сам Отец любит вас" (Ин. 16:26,27), "Видевший Меня видел Отца" (Ин. 14:9). В "недре Отчем" (Ин. 1:18) - Христос, Бог, который, придя на землю, не уничтожал, не распинал, не мстил, а позволил Себя распять. Такое Божество создало всё и правит всем. Бог никогда не вмешивается в свободу человека, так как принуждением и доказательствами не изменить главную причину всех бед на Земле - волю человека. Об этом речь основательно пойдет в центральной, следующей главе. Христос не врывается, а стучит в двери храма, наполненного идолами, тьмой, желая Своим духом наполнить нас, как некогда наполнял Собою Святое святых. Он желает войти внутрь, чтобы нашу природу ввести во Святилище, которое есть Бог, Его характер, Его приоритеты, Его отношение к миру и человеку. Именно это есть Убежище от якобы Его гнева, как написано: "Пред негодованием Его кто устоит?. Благ Господь - убежище в день скорби" (Наум. 1:6,7). Скажут: "Как это: Он гневается, Он же и убежище?" Я уже говорил об этом. Любовь Божья, гнев Божий, страх Божий, - совсем не любовь человеческая, гнев человеческий и страх человеческий. Скажут: "Человек создан по Образу и Подобию Бога". Да, но до грехопадения, после же - утерял он Образ, стал подобен не Богу, а диаволу, за которым последовал, как и написано: "Порождения ехиднины" (Мф. 3:7). Потому как высоко небо над землёй, так гнев Божий отличается от гнева человеческого. Говоря о полах, о мужском начале, я уже показывал несостоятельность официальной позиции в отношении Бога как убивающего, насилующего или мстящего.
О зависимости представления о Боге от состояния человека. В предыдущей главе я уже показывал несостоятельность представления о применении Богом силы или убийства, не говоря уже о наказании. Те, кто верой праведны, - ходят во Христе, как Он ходил в Отце, словно в храме. Те же, кто грешат, во грехе находятся и из него смотрят на людей и на Бога: между ними и Богом находится их прелесть, как и Исаия говорит: "беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лице [Его] от вас, чтобы не слышать" (59:2). Они смотрят на Бога, видя пламя, ранящее их, и говорят, что это Он причиняет им боль. На самом же деле, это их похоть их же и пожирает. Для рожденного свыше главный поджигатель этого огня - сам человек. Неужели я забыл о текстах «Чтобы
гнев Мой не открылся как огонь" (Иер. 4:4), и: "Дохну на тебя огнём ярости Моей" (Иез. 21:31)? Ничуть. Но я христианин, а не иудей. Для меня Христос Бог. Тот, кто поражает человека, кто причиняет ему боль, убивает его, - не Бог, ибо Христос есть Бог, и когда Он ходил по земле, было видно, каков Бог на самом деле. Божий гнев изливается и есть там, где дела плотские, т.е. неглубокие, поверхностные, где водворение во плоти, т.е. идолопоклонство, где двор для язычников, но этот гнев - совсем не Божья сила, давление или принуждение. Божьего гнева нет, где милость и истина, где святость, - там, где Его присутствие, где Святое, Святое святых, т.е. храм, т.е. человек как храм и сам в храме, в жизни, свободной от идолов.
Гнев Божий есть только для тех, кто во тьме, в ком нет глубокой всеобъемлющей Истины, в ком - набор разнообразных истин. Всякий раз, когда написано: "Бог поразит", и: "Божий гнев", и ещё: "Божье наказание", - для них написано, ибо только для них Бог - Бог гневающийся, Бог есть огонь поедающий. Только они видят Его таким, ибо из тьмы на свет смотрят. Предвосхищая здесь недовольство и возмущение многих так называемых верующих, скажу: лживо и бесчестно кадить силе, власти, желать мести. Это - моральная недоразвитость. Гнев Божий не опасен даже для согрешающих, потому что Бог действует исключительно Духом, а не силой. А то, что называют Божьим гневом, рано или поздно скажет согрешившему о неотвратимости гибели всего, что связано с грехом и похотью. Для того, кто не во Христе, для кого Бог не Убежище, - Бог есть "огонь поедающий" (Евр. 12:39), потому что огонь опасен только для вещей тленных, несовершенных, недуховных, т.е. нецелостных и неглубоких, как и свет опасен лишь для сынов тьмы. Огонь Божий обжигает не всех; для тех, кто в Нём, Он предстаёт в совсем другом свете. Огонь Божий не только обжигает, но и очищает, спасает, и даже лечит, потому что огонь этот, есть также Слово Божье, как написано: "Сделаю слова Мои в устах твоих огнём" (Иер. 5:14). Таков и меч Его, о котором написано: "Меч Мой.. пойдёт на всякую плоть" (Иез. 21:4). Слава Господня действует убийственно на грешника, ибо она Христос есть, настоящая воплощённая глубокая Правда. Орудие гнева Божьего - не грубая физическая сила, а Христос, Его жизнь и свобода.
Говорят: "Дай человеку свободу - он и распустится". Плотские уважают только плотское, т.е. только силу, - Бог, как это в Иисусе Христе, для них слишком добрый; многое в Нём они хотели бы исправить по образу и подобию кесаря. И каждый ищет бога по своему образу и подобию. Человек хочет видеть Бога применяющим силу, и потому такие взгляды отстаивает, всё другое считая ересью. Само представление о Боге-карателе или Всепрощающем-попустителе есть беда человека и никого больше. Сознание человека изменяется в зависимости от его воли: идолопоклонник он, насильник или попуститель, - эту же природу будет видеть и в Боге. Многие, так же, как и фарисеи когда-то, ожидают того, кто уничтожил бы тех, кого они терпят через силу. Они ждут того, кто взял бы заблуждающихся в железные руки, или того, кто про-
стил бы всех без исключения. И вот здесь самое интересное: большинство так называемых верующих можно упрощённо разделить на два лагеря. Один лагерь верит в неизбежность применения Богом силы к человеку, этот лагерь очень большой. Другой - верит, что Бог прощает всех без разбора. Но "Мои мысли - не ваши мысли" (Ис. 55:8) говорит Господь: не всё прощается и меч Божий - не меч железный, как написано: "Он держал в деснице Своей семь звёзд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч" (От. 1:16), и: "Возьмите и меч духовный, который есть слово Божие" (Еф. 6:17), и ещё: "Слово Божие.. острее всякого меча обоюдоострого"..
Говорят, что когда Бог придёт, в присутствии Его не устоит ни один из грешников, ибо написано: "Кто устоит, когда Он явится?" (Мал. 3:2), но написано также: "Благ Господь - убежище в день скорби" (Наум 1:7). Огонь, который бушует вне храма, огонь бедствий и страданий, которым охвачен человек, поджёг он сам. Христос же есть прибежище, т.е. жизнь Его: Он в нас и мы в Нём. Бога в Ветхом Завете представляют города-убежища, не только огонь. Таким же убежищем является рожденный свыше: когда с кем-то случается горе, духовный человек впускает его в своё сердце, как Бог человека во Святое святых: укрывая его. И когда он утешает его, то очищает его дух, очищая тем и дух свой. Плотской же закрыт: стучись в такие двери - оставят под дождём. И в этом проблема: он никого внутрь себя не впускает, замыкаясь наедине со своим идолом. Да и узко в таком сердце: не место многому, - лишь мелочи, которая почитается им за бога. Замыкаясь в своей узости и поверхностности, человек выходит из своего внутреннего храма, из убежища, во тьму внешнюю. Боль и смерть причиняются человеком посредством греха самому же себе. Вина его заключается в водворении во внешнем дворе храма. Спасение же и цель Божьего храма заключается в том, чтобы вернуть человека самому себе, вернуть его внутрь, в убежище, на родную землю, в его удел, в мир подлинный, в первородную свободу духа. Бог этим выражает свою любовь и участие, показывая нам на примере храма законы и пути духовной свободы. Различение главного и второстепенного, которым я начал эту главу, означает прежде всего осознание личной ответственности за все происходящее, в том числе и за представление о карающем Боге. Человек от сознания внешнего, сознания себя как народа, организации, рода приходит к осознанию себя как личности, творящей историю, составляющую и производящую род, организацию и народ. Человек от природы обращается к духу. Только здесь, на этой земле возможно подлинное понимание Бога и Его гнева (как написано: "Доколе не вошёл я во святилище" (Пс. 72:17)). Мир пытается изменить нас, но мы должны носить в себе мир собственный, нашего собственного производства.
О человечности в Боге и доступности Божественных качеств человеку. Утрата веры в возможность подлинной святости, насилие и равнодушие как следствия отрицания Полноты Христа. Об иррациональной двузначности подлинной жизни.
Когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови.
Ис. 1:15
Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный.. Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми..
Мф. 5:48,45
Благодать и мир вам да умножатся в познании Бога и Христа Иисуса, Господа нашего.
2Пет. 1:2
Сын Божий.. сей есть истинный Бог и жизнь вечная.
1Ин. 5:21
На чём основываешь ты, читатель, свою веру? Какая главная доктрина и мысль лежит в основе её? Не забыл ли ты, что Богочеловечество - эта мысль и доктрина, что отношения между двумя природами во Христе и есть главная завязка всего мирового действия и истории? Не забыл ли ты, что прежде учения твоей церкви есть учение христианства и ты, прежде всего, должен исповедовать Бога, принявшего в Себя нашу природу навечно? А может ты искренне веришь, что доктрины и обряды, эти лучи света, и есть Сам Свет? Для того и нужно Св. Слово, для того и приходил Христос, для того и я слова подбираю, чтобы всем нам вернуть воспоминание о Нём, о Камне, пренебрежённом строителями духовного храма, о Духе, без Которого нет живой души, а есть лишь мёртвое тело. Христианство - не очередная религия, и не просто вера в Бога.
О родстве Бога и человека, о соборном качестве, которое их объединяет. Под человечностью Бога я ни в коей мере не имею ввиду либеральность, чрезмерный демократизм, попустительство, приспособленчество, отсутствие принципиальности и прочего. За человечностью Бога я закрепляю высоту любви, благородства, великодушия, духовной силы.
*Прим. к заголовку: Можно восставать против опасности перенесения на Бога греховных человеческих качеств, но я руководствуюсь следующими соображениями. Для меня банально, что обыватель хуже зверя, а потому не человек в полном смысле слова. Та человечность, о которой было сказано: «Весьма хорошо», есть только во Христе, и в тех, кто в Нём. Человек был самым высоким из творений Божьих, и потому Бог не мог не запечатлеть в нём Свою суть, Своё сердце, Свой характер. В этом контексте Бог человечен и человечнее человека. Только тогда человек становится человеком, перестаёт насиловать или быть равнодушным, когда принимает Божью, подлинную человечность во Христе. Подлинные человек и человечность будут существовать вечно как творения Того, Кто не меняется, как выражения Его сути. И это совсем не означает, что обыватель с его заблуждениями, при наличии его воли к свету, недостоин преображающей творческой Христовой любви.
Эти качества скрывают в себе принципиальность, мужество, высочайшую требовательность к себе, дерзость, даже некоторый авантюризм, храбрость и прочие, так, что зависят от них, выступая с ними парами или даже группами, словно молекулы, состоящие из нескольких атомов, или дети, идущие попарно под руководством воспитателя. Божья человечность, - это синоним, второе имя настоящей подлинной Любви. Но эта любовь, в отличие от обычной человеческой, состоит из многих качеств. Она словно цветок, имеющий множество лепестков, или организм имеющий множество органов. Также, эта любовь, благородство, великодушие, духовная сила ярко видны только на фоне сатанической звериности, более всего царящей в мире людей. Для меня ушлость, наглость, коварство есть звериные качества. Человек в оригинале, каким его сотворил Бог, не мог бы опуститься до такого уровня. Ушлость, наглость, коварство есть признаки деградации, вырождения человека в зверя, утраты человеческого образа, утрата образа Божьего. Именно поэтому я говорю о Божьей человечности, вложенной в человека при его творении.
Но как думать об этом потенциале, заложенном в человеке, если церковники говорят о твари исключительно в контексте её ничтожества по сравнению с её Творцом? Тогда как в понятии тварности, твари не содержится ничего унизительного, - традиция подчёркивать то, что творение меньше творца, - это всего-навсего церковная реакция на эгоистическое самовозвышение человека. Об этой реакции очень часто забывают. Справедливо было бы утверждать, что Бог - не находится в ряду обычных творцов. Т.к. Его творение наделено способностью вырастать до Его уровня, что ясно выражено в истине об усыновлении человека, в истине о браке человечества и Бога, в притче о блудном сыне, в самом Боговоплощении, в самом Откровении как таковом, ибо понимать друг друга могут только существа хоть в чём-то родственные. Всё это чуждо большинству так называемых верующих, недоступно для их понимания, т.к. извращается, умаляется ими, умалчивается в силу нежелания давать повод человеку мыслить о себе чрезвычайно высоко. Но дело обстоит ещё хуже: кроме них у нас имеется большое количество неверующих обывателей. И оба лагеря одинаково опасны.
В центре подлинной жизни стоят Бог и человек. Остальные - подданные в их Царстве. Такой порядок заведён первым из них, второй же сейчас повсеместно утратил и жизнь, и совершенство за уклонами то в сторону Бога, то в сторону человека с ущербом для одного или второго. Сатаническая звериность человека, разложение в нём, т.е. смерть, грех происходят именно от этих уклонов, от неспособности сочетать в себе, дать место и заботе о духе, и заботе о плоти, и истине, и милости, что я детально описывал в третьей части главы об идолах. Насилие и равнодушие связаны с традиционными религиозной и языческой линиями утверждения Бога в ущерб человеческому и человека в ущерб Божественному. Эти два движения духа человеческого - в безжизненное отвлечение или надрывную заботу - являются проявлением распада человеческой личности, утраты ею и Божественного, и человеческого, ибо в первом случае человек становится слеп на живое существо, на человечность как
проявление сути Божества при творении, во втором же - теряет из виду Бога, своё вышнее, Божественное происхождение, свободу и призвание. Не воскресает мёртвый по грехам человек потому, что никак не вместит в себя Христа: то принимает Его только как Бога, то - только как человека, как написано: "Ищете убить Меня, потому что слово Моё не вмещается в вас" (Ин. 8:37). Две безобразные идеи, укоренённые в человеческом сознании на протяжении всей истории человечества, пришёл устранить Христос: что Бог не может страдать, испытывать боль, переживать; и что человек не может ходить по водам, воскрешать, быть бессмертным.
В Божьей человечности, в настоящей, глубокой любви Бог сочетается с человеком; она роднит и примиряет их, являясь родственной им обоим. Ею Бог человечен, а человек во Христе совершен. Тогда как и поклоняющиеся Богу в ущерб человеческому, и поклоняющиеся человеку в ущерб духовному хотели бы уничтожить все документы, всякую память о родстве Бога и человека. Большинство христиан внутренне презирают современных ариан - "Свидетелей Иеговы", но дух в них самих - арианский, "свидетельский", ибо так же настаивают на различии Бога и человека, так же слепы на тайну единения двух, всё так же возвышая одного и умаляя другого. Обычное, официальное христианство и христиане, по большому счёту, - язычество и язычники, ибо верят в то же, во что верили древние греки, - в несоединимость, абсолютное различие Божественной и человеческой природ. Как Апполинарий, исповедуют поглощение человечества Христа Божеством; как Несторий, никакого реального единства между двумя природами в Иисусе не видят. Это следствие идолопоклонства, что в представлении обычного, не рождённого свыше человека, Бог и человек - словно два камня, которые, ударяясь, даже звук не пропускают внутрь себя: они не проникают друг в друга, находясь в застывшем, неизменном ни при каких обстоятельствах состоянии. Это последствия и признак идолопоклонства, поклонения бездушному камню, отвлечённым бесчеловечным стихиям.
Изначально грех идолопоклонства связан с пренебрежением человечностью, живой, воплощённой истиной, с приписыванием центрального значения чему-л. другому наряду с Богом и в Боге, - камню, дереву, "золоту", речь о которых уже шла. Бог и человек в таком случае - два ни в чём не родственных существа: первое - нечеловечный, отвлечённый дух, который творил человека как совершенно чуждое Себе существо; и второе, которое может стать святым только благодаря чуду, т.е. фактически стать святым, свободным от морального разложения, не может. Такая окаменелость, неподвижность в представлении об обеих природах изобличает поклонение неживому. От лика же Христова, от огня Его дрожит земля и разжижаются камни, ибо Христос и есть Божья человечность, Божья любовь и свобода: характер её открывается в Нём, во взаимоотношениях Его природ друг к другу, в тайне сочетания несочетаемого. Слово воплотилось, и потому в малом может воплотиться великое, в словах - невыразимое, в человеке - Бог.
Притяжение земли, власть её, камня над человеком проявляется в том приспособлении, упрощении, разжёвывании этой небесной Истины, которое сводит её на нет своей ра-
ционализацией и ограниченностью. Обычно делают это друг из-за друга - из-за плоти, а не из верности Богу-духу или из правдолюбия; и часто в этом сказывается не милость и человеколюбие, а слабый детский рассудок, неспособный ещё удержать правду взрослых; ибо кому необходимо разжёвывать, как не детям? Но дело не в детях, а во взрослых, питающихся молоком и в старости. Я, ведь, говорю не против доступности и святой простоты, а против того "человеколюбия", которое из "добрых намерений" сводит откровение о Богочеловечности, родственности во Христе Бога и человека на нет, то членя и разлучая Бога и человека, то заменяя одного другим. О чём я говорю? Для обычного, среднего верующего Христос, когда воскрешает и ходит по водам - Бог; когда же спит, ест, плачет, умирает на кресте - человек. Человек для того же обычного верующего, либо, при всём своём стремлении и добрых побуждениях, во всю жизнь не сможет стать совершенным, таким сыном или дочерью Божьими, как Христос, либо, став однажды святым, грешить уже не может, иначе, мол, "это не святость". Но Христос - это и Бог плачущий, страдающий и умирающий, и простой, рождённый смертным, человек, но безгрешный, воскресающий и ходящий по водам. Это значит, что человек и во зле - блудный, но сын, а не только тварь, будучи грешником, он может стать святым, а будучи свят, может и на небесах согрешить, если захочет. Ясно, что псевдоверующих такая картина не устраивает, - я уже писал об их страсти к гарантиям. Но даже эта страсть показывает их идолатрию, падение их духа. Так как направлена на фиксацию в неподвижности и чуждается опасностей, бездны.
Бог может принять в Себя человеческую природу и измениться; да и всегда она была в Нём, и была выражением движения, динамики в Нём, ибо человек от страстного желания до любого физического действия, весь в движении. То же касается и человека: он может принять в себя Божественную природу и преобразиться от неё. Прав Кирилл Александрийский, который причиной всех зол считал грех, а не природу человека. Это значит, что все черты, все качества человеческого естества могут и не быть греховными (естественно, кроме рабских наклонностей, страстей и похотей). Это значит, что качества человечности могут быть присущи Богу. В случае с Богом, когда открывается недоступное, открывается и доступность его. Здесь человеческая природа и природа Божья связаны друг с другом и представление человека об одной влияет на его представление о другой. В человечность в Боге, в Царстве Божьем, не верят из-за тленности, смертности, несовершенства человеческой природы. Только решившему вопрос Божественности человека открывается человечность Бога. Потому невозможно раскрыть природу Бога, человечность в Нём, не раскрыв природу человечества Христа и святости природы человеческой в Нём. Святость человеческой природы невозможна без познания Божьей природы, а приобщение к тайнам Божьей природы невозможно без познания и приобщения к святости человеческой природы. Преодоление мирового зла, порождаемого человеческой природой, невозможно без познания человеком
Христа, познания обоих Его природ в их взаимных связи и взаимоотношениях, где и проявляется Божья человечность. Познанию этому препятствует идолопоклонство, характера которого я уже касался: Божья человечность - единственная сила в этом мире, которая способна противостать, бороться и одержать победу над ним. Для этой победы необходимо ясно показать основание, характер и намерения как природы, которая борется с Божьей человечностью, так и самой Божьей человечности.
О тайне беззакония. Отрицание как человечности в Боге, так и совершенства в человеке является не только следствием неправильного представления о Боге, но и особой направленности воли, личного выбора и свободы. Непринятие человечности в Боге является не только изначальной причиной мирового зла, но и следствием его: беспричинным, безосновным актом свободного существа. Насилие и равнодушие в разных формах и под разными именами могут не только определяться какими-либо идолами, но и быть обычным, простым, беспричинным испытанием свободы человека. Желанием познать тёмную сторону свободы, вкусить её плодов, узнать их вкус, проверить на себе Божье предостережение. Здесь открывается подлинная природа сторонников учения о пожизненной греховности человека.
Есть то губительное проявление свободы, которое не только мешает правде, но и борется с ней, сея ложь, собой закрывая свет и выдавая себя за него. Почему и кто проповедуют, что Богу не свойственны страдания, а человек никогда не сможет стать совершенным? Потому и те, чьи "дела .. злы", как пишет апостол, потому что поклонение бездушному не может принять живое существо из нашей плоти во Христе. Да, они принимают Божье Откровение, но только отчасти. Христос во всей Его полноте обоих природ им ещё не явился, т.к. они хотят идти к чистым целям грязными путями. Грех несёт смерть, потому что греша, человек бесчеловечную свою природу приписывает Богу и от этого же представления о Нём лишается человечности в себе, становясь зверем. Ведь, где корень презрительного отношения к человеку, корни насилия и равнодушия? В нём самом; и часто нет здесь большей глубины. Грехопадение и есть утрата глубины: обыватель - существо поверхностное, и по большей части глупое. Не принимая человека как плоть во Христе, он уничтожает самого себя. Само непринятие человечности в Боге может быть и причиной, и следствием зла, т.е. испытания человеком свободы на тёмной её стороне. Причина всякого греха коренится не просто в неправильном представлении, а в свободе и воле.
В главе об идолах, в разделе о типично-женском я уже показывал психологию жертвы. Есть соблазн упоения гибелью, собственным ничтожеством, в котором многое намешано. И гордость как бы моральным превосходством над мучителями, над теми, кто тебя считает ничтожеством. И каждение силе, желание уважать того, кто тобой сможет управлять, и рабье желание снять с себя ответственность. Это соблазн декадент-
ства, любовь к простоте как примитивному, некрофилия в широком смысле слова. Человечество ощущает, что гибнет, и это выражает в фильмах-катастрофах, в музыке стилей "транс", "darkwave", "готик", в живописи, в качестве производимых вещей. И это не просто закат одной эпохи и начало другой: это разложение самого человека. Посмотрите на картины Дали: предметы, вещи проходят сквозь тело, человек стал дырявым, потерял форму и целостность. И если для одних отвержение Христа в какой-либо из Его природ - причина их злых дел, то для других - следствие их насилия и равнодушия в разной степени по отношению к себе или другим: естественный плод саморазложения, пути вниз, а не вверх. Поклоняясь Богу-карателю, распинают человека, как Савл; не познав Христа как человека, слепы на то, что в Боге человек есть, что Ему свойственна человечность, милость, а не только истина.
Написано: "Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный" (Мф. 5:48). На что так называемые верующие отвечают: "Человек таким никогда не сможет стать". Но это не новая заповедь, как пишет Иоанн (1Ин. 2:7). "Любите.. благословляйте.. благотворите.. будьте совершенны" есть левая скрижаль Закона, которая, по сути, означает и правую, то есть движение вверх, к Богу. В Откровении ясно написано, что беззаконники Царства Небесного не наследуют, т.е. не исполнившие заповеди, т.е. несовершенные. Почему же "мы несовершенны" повторяют с любовью, с чувством, смакуя саму фразу? Несовершенство всегда означает пятно или порок, - такая жертва не угодна Богу, как богатый юноша, которому сказано: "Одного тебе недостаёт" (Мк. 10:21).
Почти все так называемые христиане - идолопоклонники, ибо поклонение Богу без поклонения Христу как человеку идолопоклонство есть. Одни здесь будут обвинять меня в призыве к обоготворению человека, другие скажут: "Какая разница: Отец и Сын одно". Я уже говорил об этом в разделе о поклонении Богу как идолу. Христос - не только Бог, но и человек: в Боге человек есть, а не только Добро и Истина. Его сердце - плотяное, а не каменное, как написано: "Возьму из плоти их сердце каменное" (Иез. 11:19). Разве мог такое сказать тот, у кого бесчувственное сердце? Христос, принявший навеки человеческую природу - "Сущий в недре Отчем" (Ин. 1:18). А это значит, что в глубинах Божества есть человеческая природа, есть подлинная, утраченная нами человечность. Люди, опустившиеся ниже животных, поклоняющиеся образу зверя, т.е. наглости, коварству, ушлости, выживающие за счёт своих ближних, - этого не могут понять, так как это чуждо их извращённому естеству. Человечность не видят в Боге, если не поклоняются Полноте, Христу. И потому без Сына невозможно прийти к Отцу, как написано: "Никто не приходит к Отцу, как только чрез Меня" (Ин. 14:6). Без Христа невозможно познать Бога.
Многие так называемые христиане поклоняются не живому существу Христу, а камню, сотворённому Им, не Богу, а Добру, Истине, и злого человека насилуют за идолом своим, ибо он идолу их не приносит жертв. Потому многие только Бога видят, только Добро; а когда человек начинает творить зло, выходит из Бога, из пребывания в Нём, его не видят,
не замечают, считают ничем, его как бы и нет вовсе. Из золота Божьих слов вылив себе кумира, поклоняясь камню и дереву (Иер. 2:27), за ними, за деревом, камнем и золотом, живого существа не замечая: сердце их обратилось в камень, подобно бессердечным каменным идолам их. Потому и насилуют, и убивают человека от мысли до действия, словом и делом. Они не познали Христа, ни настоящего Бога Христа, ни настоящего, плотяного человека Христа, как написано: "Всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу. Так будут поступать, потому что не познали ни Отца, ни Меня" (Ин. 16:2,3). Потому без живого Христа, не только как Бога, но и как плотяного человека, всякое поклонение Богу есть идолопоклонство. Те, кто не видят плотяного человека во Христе, - они же и гонят, насилуют ближнего, не любя злых и применяя насилие к грешникам, чтобы наставить их "на путь истинный". Всё это происходит от Богоангельства, от традиционного, чрезмерного возвышения Бога над человеком, которые - не просто заблуждения, а воля и свобода заблуждающихся. Ведь Бог - не только Творец, но и Отец: Он - родное, родственное человеку существо, его сотворившее, но его и усыновившее. Так, что тварь стала сыном и дочерью, и более того: невестой. Да, это нелогично, неестественно для порядка вещей в нашем падшем мире. Но таковы зачатие Христа, само Боговоплощение, множество библейских чудес. Почему бы не быть последовательным и не связать всё это воедино, почему бы не сделать выводы? И поэтому проповедовать, что Бог, входя в сердце человека, наполняет его так, что места нет человеку и ничему человеческому, что человек растворится в Боге, всё равно, что проповедовать, что муж должен убить жену, всё равно, что проповедовать убийство. Человек, избравший в Адаме злой путь свободы, приходит, в конце концов, к уничтожению этой своей свободы: начинает насиловать человека, убивать самого себя, отрицая самого себя во Христе.
Здесь, на примере т.наз. христиан, мы видим то, что происходит в душе простых обывателей: они не знают, что такое настоящий Бог, их Бог - это их желания. Желаниям они поклоняются и поклоняют других. Точно так же, как и псевдохристиане, за своим "богом" они не замечают человека и его ценность: ни свою, ни ценность ближнего. Разнообразными законами и действиями, которым придают вид законных, они насаждают свои культы не обращая внимания на то, что делают несчастными своих ближних, вытесняя, не давая место Божьему балансу ценностей. Культ денег, богатства и процветания, культ сексуальной распущенности и удовольствия, культ власти и силы, культ знания и интеллекта, культ рода и церкви, культ однополых браков или превосходства одного пола над другим, культ партии или нации, народа, - всё это опухоли, гной которых отравляет жизнь простых людей, не желающих превозносить одно над другим, подавлять одно другим. Всё это пустая свобода пустых людей, не знающих Христа, в Котором все ценности сбалансированы и симметричны, в Котором ничто не подавляет другое.
О проекции. Человеческой природы во Христе не замечают из-за того, что человек избрал злой путь свободы. Из-за того, что человеческая природа как во мне, так и в окружающих не может не вызывать
отвращение, тошноту. Но отсюда можно сделать и вывод, что проповедники насилия, давления, принуждения ради спасения человека, - это те, кто ещё стоят на этом злом пути свободы, отрицающем свободу. Проповедники "подобной" нашей, но "не такой, как у нас" человеческой природы во Христе - сами ещё Адамов род, никогда не рождавшийся свыше, от рода Божьего. Они не знают настоящего, глубокого поклонения Христу, не только как Богу, но и как человеку, т.к. отвергают человека в Нём как падшую Адамову плоть, освобождённую и очищенную. Зло делают человеку потому, что из-за своего поклонения отвлечённому Добру, идеалам и ценностям считают, что во Христе нет места человеку с его греховной, привыкшей творить зло природой; полагая, что в подлинной жизни и Царстве Божьем могут быть только Бог, Праведность и Чистота. Их совесть изобличает их самих: они понимают, что таким, как они, в Царстве Божьем - не место.
Богоотступничество как ценный опыт. Считается крамольным говорить такое, но ведь это утверждение двойственно. Из-за одной из сторон этой двойственности умалчивать другую - будет ложью. Да, как сказал Достоевский, познание добра и зла досталось слишком дорогой ценой, но только благодаря опыту, который мы получили, есть гарантия того, что этот опыт уже никто не захочет повторить. Самые большие зверства, сатаничность и бесчеловечность в истории исходили именно из Церкви и в этом парадокс и смысл всей человеческой истории - то, что более всего должно было бы спасать, более всего несло гибель. Мировая история закончилась; смыслом её было явление не только Христа, но и явление антихриста, испытание человеком всех путей своей свободы, обнаружение тёмной природы всякого идольского поклонения даже чистому и святому:
Самое большое отступление, превозношение и замена (2 Фес.), "мерзость запустения" (Дан. 8) в храме, "восстание против Владыки владык" (там же), гордость и хула против Бога (От. 13), представленные в Св. Писании образом не человека, а зверя, происходили и благословлялись Церковью, людьми верующими и более других сведущими в Писаниях. Хотя если брать 23 века, как это в 8-ой главе Даниила, религиозная мерзость запустения всего лишь сменила кесарскую: один Рим вырос из другого, и Христос пришёл на землю посреди этой мерзости. В предыдущей главе я уже говорил о двух мерзостях и о двух стадиях понимания человечеством Бога в связи со Святым и Святом святых храма.
Неспособность к жертве привычными идолами, неверие в возможность человеку обожиться, жить безгрешно во Христе, находясь в этом мире, - признаки Лаодикии, падшей церкви, изменившей Богу. Секрет её в том, что она - обычное язычество, прикрытое маской религии. Т.е. театр, псевдохристианство, выдаваемое за
христианство подлинное. Да и всякая половинчатость, посредственность, неполнота в этом мире всегда в большинстве, всегда используется антихристианством, которое и существует благодаря ему. Здесь и введшие в заблуждение, и обманутые ими - суть одно, как написано: "Что будет с народом, то и со священником; что со слугою, то и с господином его" (Ис. 24:2). Так как их объединяет один и тот же дух идолослужения: то принятие части Христа, то поклонение части, как Ему Самому, которое является не только неосознанным заблуждением, но и личным выбором и свободой. Предельно ясна природа тех, кто борется с человечностью в Боге и совершенством в человеке. Также ясны последствия отрицания Божьей человечности.
О несотворённой свободе Во-первых, человечность в Боге невозможно принять при традиционном представлении о Творце. Всё дело в том, что представление о Боге как Источнике всякого бытия оставляет без объяснений вопрос "откуда мировое зло?" Более того: оно порождает мировое зло. Потому что противники идеи несотворённой свободы не понимают банальное: в понятии тварности содержится ответственность творца за его творение. Сейчас уже не время рассказывать басенки о том, что тварь злоупотребила данной ей свободой, - мы либо должны признать, что человек - нечто большее типичного, рядового творения, либо возложить всю ответственность за зло на Бога. Пути посредине уже нет: старые песни о творении, творящем зло, рассчитаны на недалёких и убогих.
Я совсем не отрицаю, что Бог есть Творец и жизнедатель для всего живого и неживого, - я лишь выступаю против такого поклонения Ему как идолу, которое сводит свободу человека к свободе Божьего творения. Здесь проявляется неспособность многих различать, спутанность оценок, потому что когда я говорю о человечности, движении, страданиях в Боге, - меня упрекают в антропоморфности, не замечая её в традиционном учении о Промысле Божьем. Но чем отличается обычная религия от натурфилософии (а обычный верующий - от язычника)? Ничем: та же всемогущая воля, тот же детерминизм и отрицание свободной воли, то же умаление ценности человеческого существа. Бог, беспредельно расширяющий Своё владычество, полная зависимость от Него, - обычный тоталитаризм, утончённое идолопоклонство, ответом на которые может быть лишь Бог, ограниченный как добровольно, так и вынужденно. Тогда как обыватели не могут признать границы для Бога потому, что тогда прийдётся ограничить их эго: они рисуют Бога по своему образу и подобию, в своём произволе они не хотят знать никаких границ, потому и Богу приписывают то же. Но во Христе мы видим всю правду: Бог страдает от зла, плача в Гефсимании и на Голгофе. Он никого ни к чему не принуждает, и никем не манипулирует.
Пора прекратить обманывать народ. Источник зла, притеснения свободы течёт прямо из церкви. Насилие и попустительство живы до сих пор не только из-за иррациональной воли человека, но и из-за
отсутствия представления о Боге, ограничивающем и умаляющем Себя, - есть поклонение богу предопределяющему, власть и всеведение которого вторгаются в жизнь любого, изменяя её по собственному произволу. Это представление - грех человечества; проповедники его сами не знают, что играют роль Иванов, толкающих Смердяковых на убийство, только с другого, религиозного конца. Грех одних посредством такого представления о Боге заражает других; человек меняется "от славы в славу", становясь таким, какого Бога себе представляет. Здесь корни антихристианства и подлинного зла. Теоцентричность, августинианство богословской мысли страдает слепотой по отношению к значению человека в судьбе мира, является, по сути, монофизицтвом, и неизбежно рождает предопределение, которым в разной степени страдает сознание большинства верующих.
Человечество тысячи лет верило, что мир вращается вокруг земли. Тех, кто ставил под сомнение эту точку зрения, - жестоко притесняли. Но правда оказалась совсем иная. Как бы того ни хотелось августинианству, но само существование истории является доказательством того, что духовный мир вращается не вокруг Бога одного, но и человека тоже: вокруг двух, а не одного. Сам Христос, Его двуприродность является тому неопровержимым доказательством. А также то, что смыслом истории является не только явление Христа, но и явление антихриста. Смыслом истории является бессмысленное, сутью времени является распад: в центре всемирной истории, как в колыбели, покоится христианская история, а в центре христианской истории, - тринадцать веков "великой скорби", явления антихриста, т.е. испытание человеком сатанических путей свободы, крайнее богоотступничество. Более того: библейская книга Даниила говорит, что 23 века происходит мерзость запустения, так, что Бог ничего с этим не может поделать, а церковники утверждают, что Бог всё контролирует, и театрально допускает, чтобы зло временно порезвилось, поплясало на сердцах людей. Разве это не издевательство, разве это не насмешка над страданиями? Тот, кто к злу, к несправедливости чувствителен менее, - не поймёт глубины вопроса и станет на сторону церковной традиции, хуля свободомыслие по этому вопросу и подгавкивая авторитетам. Но тот, кто чувствителен более, чья плоть слабее и кому довелось страдать действительно глубоко, - задумается.
Ветхозаветный, крайний трансцендентизм, непримиримое утверждение Божьей воли и Божественной жизни в ущерб всякой другой жизни и воли опасно для христианства, для его Богочеловеческой истины. Так как истина христианства состоит в преображении твари, плоти, мира, в усыновлении твари, т.е. человека, в преображении этой твари до уровня невесты Христовой, т.е. невесты Божьей. А как так Творец может брачиться с тварью? Церковники здесь будут рассказывать басни о Божественном театре, в котором правда - и не правда вовсе, а так, понарошку, чтобы поразить своим искусством. Но для меня это - карточный дом, как у Льюиса Кэрролла, простая проекция лицемерия и неверия в преображение и Божью силу.
Монизм, укоренённый в традиционном сознании католицизма, православия и протестантизма, родственен
восточным религиям, иудаизму, индуизму, буддизму, но никак не христианству; он тянет нас назад, препятствует движению, - препятствует жизни. Жизнь определяется не всецело Богом и не всецело человеком, как то принято в традиционном язычестве и в среде религиозной. В главе об идолах, говоря об отвлечённом идеализме, о фанатизме, и похоти я уже показывал, что именно от этих двух традиционных уклонов рождается насилие и равнодушие, что именно они являются самыми тонкими и опасными формами последних двух. Если Бог контролирует всё, - исключается элемент трагедии, случайного, бессмысленного и иррационального, зла в самой его сути. Равнодушным детям легко проводить время за спиной всемогущего Отца, надеясь на Его необычайные возможности и силу. Отсюда родом сектантское бессердечие и бесстрастие в отношении к окружающему миру. Чувствуется, что сама эта теория придумана богатеями и их мажорами: они, ведь, всегда были ограждены от самого дна обычной жизни. Безответственному, ленивому человеку хотелось бы, чтобы его судьба полностью зависела от Божества, а большинству обывателей хотелось бы, чтобы судьба не только их, но и их ближних зависела исключительно от них самих, - чтобы устранилось иррациональное, случайное, независящее от них и ими неконтролируемое. Но это желание, якобы продиктованное борьбой со злом, зло повсеместно порождает, не учитывая, что два свободных существа не могут сосуществовать, сама любовь не может существовать без той свободы, которая не определяется кем-либо из них, без свободы, не определяемой ни Богом, ни судьбой, ни обстоятельствами.
21Откровение Божьей человечности, настоящей, глубокой Любви, способной изменить человека, связано с освобождением от идолопоклонства у Бога, связано с откровением Бога, ограничивающего Свою свободу ради человека, а также от прозрения на ту свободу, которая не творится Богом, и существует вне и независимо от Него. Здесь ключи к теодицее, к снятию всех обвинений с Творца того мира, который до сих пор "во зле лежит". Непринятие же или отсутствие представления о несотворённой свободе делает человека либо деспотичным, либо равнодушным. В самом деле, если всё - в руках у Бога, то усилия как единичного человеческого существа, так и целого "муравейника" могут ничего не значить, могут быть бесполезны; а аргумент о пользе этих усилий для самих тружеников - ложь и формальность, ибо сводится на нет приоритетом того, кого избрали здесь кумиром, т.е. Бога. Если всё - в руках у Бога, то характер, преобразившийся "от славы в славу" тоже во всём будет пытаться взять всё в свои руки и будет вмешиваться не зная границ личности; будет слепо верить, что всё возможно изменить, т.е. и волю человека, и будет искать к этому всякие способы, не считаясь с этой волей, ей пренебрегая. Здесь по-новому открывается природа идолопоклонства.
Поклонение Богу как идолу и происходящее от него желание изменить волю человека проявляется, например, в том давлении, которым полны молитвы и отношение рядовых верующих к священникам. Я говорю о требовании чуда. Большинство христиан в своем историческом развитии пошли ничуть не дальше палестинских рыбаков - учеников Иисуса. Под мас-
кой религиозности это вульгарнейшие идолопоклонники потому, что, молясь о своих родных, о проблемах, о здоровье и процветании они желают и просят чуда точно так же, как того требовали от Иисуса ученики. Того же (чуда) они требуют от любого, кто, как им кажется, обладает отличительным уровнем духовности. Не вникая в "высшие материи", не признавая несотворенную свободу, они требуют от Бога невозможного, веря, что Он может изменить волю человека. Отсюда родом неуважение к свободе другого, которое всегда порождало инквизиции разного масштаба и форм, а также религиозный фанатизм. Скандалы и срывы происходят из-за того, в числе всего прочего, что человек, как язычник, так и верующий, верит в то, что волю человека можно изменить. Если не словом и поступками, так нагнав страх, сделав что-то экстраординарное, оказав давление, так, чтобы человек понял серьезность требуемого. И не важно, что победа, если и будет достигнута на этих путях, то временная, шаткая и поддельная. Ведь, мало кто всерьез принимает, что есть области, не контролируемые никем и ничем - ни Богом, т.е. молитвой, ни влиянием, ни генами или наследственностью, ни Добром и Праведностью, ни Разумом и Смыслом, ни авторитетами или идеалами, ни давлением и принуждением в виде скандалов и ссор, ни какими другими "чрезвычайными мерами".
Ответственность и психология раба. Если же признать существование несотворённой свободы, - то нужно осознать ответственность за силу и власть, которую получаешь как во Христе, так и вне Его. Ты тогда можешь отвечать за свои, а не чьи-то, а не предписанные свыше какими-л. управляющими существами поступки. Предельно ясно, что раб и слуга, в унизительном смысле этих слов, никогда не захочет стать господином, и мысли подобного рода всегда будет считать дерзостью и глупостью, предательством и изменой господину. Также, эту человеческую слабость, поклонение власти, благам, богатству, удовлетворению ненасытимых желаний в лице господина, начальника и прочих доминирующих лиц, он легко переносит на свою религию, подставляя лишь имена, но не меняя сути, так как это дорого ему и близко. Идол его. С ним он не расстанется. Он ему удобен, полезен, и выгоден. Он готов питаться крохами того, чем мог бы владеть полностью, ради удовлетворения своих сладких сиюминутных желаний, в рамках той малой доли свободы, которую ему отпускает страх. Таков дух всякого, кто благоговеет перед силой и властью под любыми именами, пусть даже имя это - самое святое и доброе, как, например, "Бог". Потому что природа власти, как таковой, не только божественного, но и сатанического происхождения.
Отношение многих к Богу ничем не отличается от их отношения к вышестоящему: начальнику, господину или правителю. В их умах Бог отличается только степенью могущества и терпения: когда определённое время закончится, Он применит силу для борьбы со злом точно так же, как и любой власть имеющий. Потому религия, в которой нет учения о Самоумалении, о Самоограничении Божьем, - один из главных виновников зла в любых его проявлениях, т.к. всякий начальник и подчинённый, имеющие в уме распоясавшегося Бога, невольно сами позволяют себе преступать священные границы свободы ближнего, т.е. преступать Закон. Религия эта
антихристианская, а грязные средства для осуществления чистых целей - главные её негласные средства. Человек и без того в своей похоти не умеет и не хочет в чём-либо себя ограничивать. Какое лицемерие все эти саммиты по улучшению климата на Земле, все эти папские призывы беречь природу. Настоящий христианин обязан во-первых обличать культ богатства, успеха и процветания, а во-вторых призывать к самоограничению: к ограничению своих желаний и фантазий. Спасти и сохранить мир среди всеобщих войны и разлада может только учение и представление о Боге, властно полагающем пределы своему могуществу. И, в самом деле, в лице Христа мы имеем именно такого Бога.
Сплошь и рядом в традиционной религии чрезмерное возвеличивание Божества фактически умаляет Его. Человек хочет доброго, а выходит злое. Это не возвышение Божества, а падение человека. Кроме этого кажущегося парадокса и желания изменить волю без её на то согласия, поклонение Богу как идолу обличает само себя псевдопарадоксом третьим, относя учение о несотворённой свободе к чистому теоретизированию, отвлечённой философии в то время, как оно происходит совсем из другого желания и духа.
О контексте этой идеи. Дух и среда, почва, атмосфера, в которых развивается данное представление о Боге и о мире, контекст, без которого учение о несотворённой свободе невозможно принять само по себе, - это, во-первых, бунт против идольского Бога, - бога, не считающегося с волей человека или считающегося с ней формально, а во-вторых, желание ответа на главный вопрос о сосуществовании доброго Бога и злого мира. Последствия поклонения Богу как Силе, Власти и Авторитету: насилие и равнодушие, вынуждают утверждать свято-безумно те вещи, которые противоречат разуму и традиционной вере. Сатана использует религию для распространения идеи распоясавшегося Бога, сила и мощь которого действуют безгранично и безостановочно. Именно в этом ключе диавол преподносит верующим цель и смысл человеческой жизни как послушание Божьей воле, - как подчинение произволу суперсущества, самого сильного во всей вселенной. В мире нет ни одной спасительной идеи, которая могла бы противостоять этому, кроме идеи о несотворенной Богом свободе. Учение это проявляет внутренность человека: поклоняется ли он идолу (в данном случае силе и власти Бога). В этом учении, как и в парадоксальных утверждениях "сына.. единственного.. принеси во всесожжение", "не женятся и не выходят замуж.. как Ангелы", "пища.. чрево.. Бог уничтожит и то, и другое", ум обывателя видит лишь противоречие устоявшемуся представлению. Не собираясь уклоняться в двоебожие, я не хочу и уклониться вместе с большинством в то воспевание Бога, которое низводит Его до уровня падшего ангела, противника всякой свободы. Для меня всякое умаление свободы есть отрицание её. И это не означает её обоготворение.
Несотворённая свобода и идол. Как! Только о Христе можно сказать "несотворенный", а тут - о чём-то бездушном: разве это не похоже на идолопоклонство самой чистой воды? Похоже, не спорю. Я ясно сознаю, что в наделении свободы несотворённостью и извечностью легко можно увидеть языческое идолопоклонство,
"древнейшую идею всего язычества" как то было в отношении древних греков к миру и материи, которых они считали извечными, никем не сотворёнными. Даже могут сказать, что это основное у меня, уделившего столько внимания критике идолопоклонства, противоречие. Но лучше ли поступаете вы, критикующие, когда, изводя всё из Бога, делаете Его творцом зла? Из моих слов нельзя вывести, что я говорю о существе или идолопоклоннически наделяю неодушевлённый предмет Божьими качествами (гипостазирование). Точно так же, как это нельзя вывести из библейских слов о премудрости или грехе. Ведь во многих библейских текстах универсалия, т.е. общее для многих понятие, разговаривает как человек, ведёт себя как человек: Пр. 1:20 - 33; 8:1 - 6, 11; Рим. 7:8 - 9, 11, 13 - 14, 17, 20. Глупо считать, что ungrund, без-основное, бездна, якобы, является чем-то наподобие второго бога, т.к. у неё нет ни воли, ни лица, - это скорее потенциал всего, но в смысле свободы, а не способностей. Эта бездна и есть свобода, и наоборот. Это темнота, но не в дурном смысле, а в смысле непроявленности, потенциала: она не есть ещё ни добро, ни зло. В Царстве Божьем она есть, хоть обычные верующие предпочли бы, чтобы её не было.
Обвинению меня в обожествлении отвлечённого начала я могу противопоставить только мой персонализм, отношение к личности как верховной ценности. Потому что говорят мне: "новое божество ввёл", то есть, наряду с Богом, потому что как бы наделил его качествами живого существа. Но в вопросе отношения к спору об универсалиях я решительно становлюсь на сторону личности: субъекта, а не объекта. Ведь несотворённая свобода - не универсалия, не может быть мыслима реалистически, концептуально или номиналистически. Потому что универсалии - гипостазированные понятия, отвлечённые, несвязанные с конкретной человеческой индивидуальностью, и потому частные, узкие и неполные. То есть не могут быть универсальными. Общее нигде, кроме соборности, в этом мире не бывает святым, а всегда лишь источником подавления личности и индивидуальности, источником коллективного, организованного насилия или равнодушия. Здесь многими сознательно или неосознанно ведётся спор, подобный спору между законниками и либералами. Человека и истину нельзя сравнивать, даже в контексте протеста против приспособления, попустительства или любого другого пренебрежения истиной. Даже с оговорками, и даже как парадоксальное утверждение, сказать о равной их стоимости - всё равно, что принести человека в жертву каменной статуэтке. Это законничество, фарисейство и педантизм. Человек важнее и дороже истины, ибо истина конкретным живым существом творится и без него невозможна. Из-за падения человека существует необходимость оттенять истину, как идею и идеал, как объект, в противовес субъекту, но высшая Истина суть Бог, - живая Личность, и потому окончательная правда - на стороне живой неповторимой личности, а не отвлечения от неё. Истина, любовь, свобода не только идут в глубину субъекта но и, прежде всего, сами из неё, являются проявлениями этой волевой глубины, сердца. Поэтому же независимость несотворён-
ной свободы нельзя мыслить ни как независимость живого существа, ни как независимость и реальное существование её как отвлечённой идеи. Потому свобода, хоть и независима от Бога (субъекта), но не есть универсалия (объект): ни отвлечённое, висящее в воздухе, начало, ни голое представление отдельных людей, ни всего лишь имя.
Скорее традиционное протестантское представление можно назвать платонизмом, потому что для придерживающихся его только Христос свят наряду с двумя другими Ипостасями, а также Его Ангелы. Все остальные -якобы несвяты, суть падшие существа, которым нельзя доверять. Мне скажут, что это платонизмом быть не может, ведь в роли идей-то выступают живые существа. Но платонизм известен дуализмом: разрывом между "идеями" и реальностью, а также непринятием плоти - людей мира как безнадёжно испорченных. Тогда как настоящее христианство смотрит на них как на нуждающихся в преображении. "Статическое понимание Бога как чистого акта, не имеющего в себе потенций, самодовольного, ни в чем не нуждающегося, есть философское, аристотелевское, а не библейское понимание Бога. Бог Библии, Бог откровения совсем не есть чистый акт, в нем раскрывается аффективная и эмоциональная жизнь, драматизм всякой жизни, внутреннее движение.. Поразительна ограниченность человеческой точки зрения на Бога. Богу боятся приписать внутренний трагизм, свойственный всякой жизни, динамику, тоску по своему другому, по рождению человека, но нисколько не боятся приписать гнев, ревность, месть и пр. аффективные состояния, которые считаются предосудительными для человека. Существует глубокая пропасть между пониманием человеческого совершенства и Божественного совершенства. Самодовольство, самодостаточность, каменная бездвижность, гордость, требование беспрерывного себе подчинения - все свойства, которые христианская вера считает греховными и порочными, но Богу их преспокойно приписывает. Получается невозможность следовать евангельскому завету - "будьте совершенны, как совершен Отец Ваш Небесный", недопустимость для человека богоуподобления. То, что в Боге считается признаком совершенства, в человеке считается признаком несовершенства, греха." Такая непоследовательность свойственна только языческому, порочному идеализму.
Несотворённая свобода не есть энергия, ибо энергия - это движение материальных частиц. Несотворённая свобода может быть мыслима точно так же, как мыслят дух и истину, а не как природные реальности. Как и дух, она не есть бытие. Она есть бездонное небытие, которое неподвластно Творцу мира, и которое содержит в себе потенциал зла. Благодаря этому зло и существует: Бог не может победить потенциал зла, заключённый в ней. Много существ, наделённых свободой, реализуют этот потенциал и это трагедия. Трагедия невозможна без свободы. Точно так же, как и любовь.
Универсалии. Во всех трёх случаях решения спора об универсалиях мысль находится в вещах, во вторичном, вернее, в детском, неоформленном ещё состоянии, которому не явлено откровение о живой конкретной
личности. Последняя является единственным неизменным среди меняющегося и изменяющего Богу мира, - единым, включающим в себя всё многообразие мира. Она есть ответ на вопрошание древних философов о Едином и Неизменном, о твёрдом основании среди нетвёрдого мира, пугающего пестротой своих красок. И вот, наряду с этим глубоким персонализмом, признанием зависимости всего отвлечённого и общего от живого конкретного существа, необходимо признание конкретной, не универсалии, и в то же время независимой ни от кого свободы. Всё сказанное говорит о том, что я не могу наделять несотворённую свободу качествами живого существа и моя вера в её реальное, независимое от Бога, т.е. от верховного Субъекта, существование совсем не является неким подобием платонизма. Но понимание этого недоступно как тем, кто по-аристотелевски погружён в природу и вещи, так и тем, кто погружён в Бога и Его творение: судьба человека, т.е. мысль по-Божьему антропоцентричная, - редкость во все времена. И именно она заставляет меня утверждать вещи безумные и парадоксальные, которые единственно могут объяснить страдания невинные и появление зла в сотворённом Самым Добрым.
Для большинства здесь пишется своя 22-я глава Бытия, и как жаль, что многие из-за идолов своих: Силы, Власти и Авторитета, не хотят подобно Аврааму освободиться от своей прелести. Из-за этих же идолов обвиняют меня в ереси. Этим так называемые христиане ничем не отличаются от язычников, ибо как для тех, так и для этих Всемогущий, распятый как человек, т.е. в чём-либо ограниченный, - позор и бред. В отношении к Христу, они вроде бы идут дальше евреев, признавая Христа как воплотившегося Бога. Но это только на словах. Фактически, мало кто из них делает из этого какие-либо практические выводы. И по большому счёту, в их головах Божественная природа остаётся ничем органически не связанным с природой простого грешного человека. Бог в чём-либо ограниченный для них ересь. Я уже говорил о слепоте поклоняющихся Богу как идолу в отношении к мировому злу и страданиям человека.
Свобода как полёт. Говорят: "Свобода эта висит в воздухе", но ведь когда говорят "висит в воздухе" о какой-л. ценности, то имеют в виду не только контекст, привязку, принадлежность этого предмета к какой-л. сфере, миру или субъекту, имеют в виду его границы, зависимость его от чего-л. Но во-первых, если бы свобода была бы зависимостью, то зла в мире не было бы как зла, как противостоящей силы, а во-вторых как можно быть слепым на облака, на звёзды, на вселенную: мир со всеми его истинами висит в воздухе.. Мы опираемся не только на твёрдое вещество и состоим не из него одного: расстояние между электронами и ядрами заполнено ничем. Всё висит в воздухе. И в своей вере, так же, как и в своей любви, я основываюсь ни на чём: это свободный выбор, разворот воли, моё решение. Это полёт. Ведь птицы не боятся летать над бездной. Настоящий христианин - как птица: он привык спокойно смотреть в лицо смерти, в этом проявляется его дух, его духовность. Говорят, что такая вера глупа. Но каждому - свой удел: одни научатся летать, другие разобьются. Вещи духовного мира - воздушной, небес-
ной природы; а существа духовного мира легко преодолевают тяжесть и притяжение этого мира. Настоящая свобода преодолевает притяжение.
Независимо от понятий обывателей в мире наряду с промыслом Божьим существует эта, казалось бы, висящая в воздухе, но на самом деле слишком ощутимая по происшедшему из неё злу и страданиям, иррациональная, необъяснимая, не определяемая никакой логикой или порядком свобода. Доказательством тому во-первых, жертва со стороны Бога в лице Христа. А во-вторых, то, что невинные, праведные Иовы в образе как детей, так и взрослых несправедливо получают то же, что и грешащие Адамы. Многие поклоняющиеся Богу как идолу верующие говорят об испытании, очищении, но на этих словах утешителей Иова всегда лежало пятно лжи и приспособления, потому что праведности не нужны никакие испытания, чтобы поддерживать себя или стать лучшей праведностью, и нужно быть только идолопоклонником, чтобы в страданиях Невинного на кресте увидеть необходимость. Хотя с другой стороны, падшему человеку нужна только невинная жертва, чтобы, в своём буйстве, он понял, что его действия несут зло. Я убеждён, что Бог защищает, но видимые чудеса Он творит крайне редко. Главным образом, когда человек уже верит в Него и чудо не повлияет на выбор веры.
Зло как неконтролируемое. О защите от зла. Если Бог всё контролирует, если всё сотворено Им, то зла не существует. Здесь могут передёргивать и прибегать к словесной эквилибристике. Но либо зло существует, либо Бог всё контролирует, - третьего не дано. И оба варианта исключают друг друга. То, что контролируется Богом, не может быть злом в принципе, так как творение всегда несёт на себе характер своего творца. Не может быть зла Божественного, доброго, необходимого, временного, меньшего. Зло нельзя ничем оправдать: ни мотивами, ни обстоятельствами, ни влияниями. Оправдать зло - всё равно, что оправдать грех. Церковники никогда так не поставят вопрос потому, что это умаляет имидж их сервиса. А для некоторых из них - подрывает их личную веру в Бога. Как и в общем случае, с социальным злом, когда небольшая группа глубоко мыслящих людей страдает из-за того, что общество в основном состоит из обывателей, так и в данном случае, глупо надеяться на торжество правды о природе зла потому, что официальная церковь в основном состоит из людей недалёких, поверхностных и глупых. Они не станут "копать", думать, испытывать традиционное отношение к всемогуществу и злу. Им достаточно церкви как сервиса по успокоению совести. Поэтому либо мы признаём существование зла как такового, в принципе, либо это не зло: либо мы верим в то, что Бог зол, мстителен, тщеславен и проч., либо вынуждены признать трагедию. Любой иной путь будет полон смешения, инфантильной неспособности делать последовательные выводы.
Противники несотворённой свободы делают вид, что зла не существует, что оно - недоразумение, что не существует невинных страданий, страданий не за грех. Не может не удивлять эта нечувствительность к злу, моральная и духовная толстокожесть. Это явный признак неполного обращения в христианство, проявление идолопоклонства с его каменносердечием. Также, как и у сторонников теории предопределения, их уче-
ние не объясняет трагедию Голгофы, почему Богу пришлось воплощаться в человека, жить среди людей и идти на смерть, рискуя не только собой, но и всей вселенной. А именно почему Бог не смог ограничиться новым актом творения, чтобы исправить нарушенное своё творение. Если развить учение критиков Бердяева до конца, выходит, что нужда в Голгофе, в самом Боговоплощении отпадает. Банальная реплика "Христос должен был показать характер Отца" не отвечает на этот вопрос, так как всесилие Бога не ограничено чьим-то непониманием или ложным толкованием Его характера. Я же считаю, что зло есть неконтролируемое Богом, в этом его суть, иначе оно не было бы злом. Бог ненавидит его и борется с ним, сдерживая его (От. 7:1, Дан. 10:13). И это значит, что, например, применение силы: те же египетские язвы или язвы Откровения, потопы и содомы могут ограничить, но не могут победить зло, о чём я и писал в третьей части главы об идолах. Бог творит галактики, но бессилен перед злой волей. Потому и глупо верить, что твои собственные планы никто не разрушит. Говоря в главе об идолах о труде, я уже показывал, что судьба человека вовсе не в руках его одного. "И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достается успешный бег, не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, и не у разумных - богатство, и не искусным - благорасположение, но время и случай для всех их." (Еккл. 9:11)
Учение о несотворённой свободе есть справедливая компенсация той рациональной картине мира, которую рисуют традиционные верующие. В их картине нет места случаю, злу вообще, как таковому: всё контролирует Бог, ничто не может произойти без Его ведома. Но что такое тогда зло и страдания, а главное, несправедливая цена, которую люди, особенно дети платят своими страданиями за "добро", за "познание", за "творческие игры" такого кажущегося Бога?! Да, есть люди, есть даже дети, гораздо худшие самых кровожадных животных, но независимо от них есть люди и есть дети, страдающие невыносимо глубоко, несправедливо, несоответственно тому злу, которое они породили. Но сам вопрос о справедливости обычно ставят атеисты, а не верующие: для традиционных верующих этот вопрос не имеет большого значения, так как они верят в справедливость Божью. Тогда как вопрос о справедливости - это вопрос о такой степени страдания, который соответствовал бы степени зла, порождённого человеком. Да, эволюция говорит о случайности, бесцельности появления человека более религии, но это не значит, что я верю в эволюцию. Мне эволюционизм всегда представлялся верой в то, что после взрыва гранаты должны появиться кролики или ещё что-нибудь живое.
Странно, что столько веков, даже после Якова Беме, историческое христианство боялось источником зла назвать неконтролируемую Богом свободу. Чем можно это объяснить? Многими причинами, среди которых обычный животный страх перед злом, и идолопоклонство вселенского размера (я говорю о том, что многие сходят с ума по Богу так, что слепнут на человека: на его мир, на его страдания). Может ли Бог применить силу? Вспоминая потоп, Содом, восстание Корея, египетские язвы, меня уверяют, что может. Если бы я был иудеем или мусульманином - я бы согласился. Но я христианин, как
это ни смешно для моих критиков, и потому для меня единственный ключ к правде - Христос. А Христос ни к кому никогда не применял силу. Смешно даже сказать, что Он мог бы кого-то распять или просто убить.. Главная ошибка критиков Беме и Бердяева состоит в том, что они ставят знак равенства между несотворённой свободой и небытием (под небытием имеется ввиду нечто родственное смерти, вечной гибели). Они не ощущают никакой опасности в иудаистически-монистическом уклоне в сторону Бога. Зло для них призрачно и нереально: их чувства слишком грубы, чтобы ощутить всю глубину страданий человека и мира. Также поражает их моральная нечистоплотность, ибо они считают, что Бог, словно Макиавелли, может пользоваться злом для целей добра.
Мне говорили, что я создал иллюзорного бога, что мой Бог не может ни помочь, ни посочувствовать, так как не сдерживает злую волю и наряду с милостью и молчанием в адрес человеческого существа, обезумевшего от боли, что Он лишь говорит горькую правду, но я могу ответить тем же: мои обвинители поклоняются своей фантазии, ставшей традицией. Их бог с одной стороны мстительный, тщеславный, самолюбивый, а с другой - слишком "плюшевый", размякший, бог низин, а не горных высот. Тогда как Бог, предвидя неимоверные страдания человека, сотворил его, веря в него не только как в плоть, но и как в дух, не только как в своё творение, но и как в Своего сына, способного такие страдания перенести и не сломаться. Он верит, что у человека, находящегося в трагедии, достаточно сил, чтобы принять горькое лекарство правды и исцелиться от слепоты, что он тоже в числе тех, кто сам эту трагедию создаёт. Потому обязан взять на себя ответственность и верой воплотить царство Божье по крайней мере в своём присутствии. Правду о фактическом усыновлении человека мои обвинители умалчивают; они могут выступать против сионистов, но сами играть на руку иудеям, которые так же, как и они, лгут об усыновлении, боясь дать повод к самовозвеличиванию человека. У них больше страха, чем у меня.
О маленьких детях. Отношение к Богу как к Тому, кто всем управляет и держит всё под своим контролем, - отношение маленьких детей к Отцу. Многие верующие просто убегают в религиозную веру с надеждой убежать от мирового зла, избежать его. Вера многих есть лишь проявление трусости. Принятие несотворённой Богом свободы: динамических территорий, неподконтрольных Богу - отношение взрослых, возмужалых христиан. Зло не есть просто испытание, посланное Богом, инструмент в Божьей руке: это временное, но реально существующее неконтролируемое Богом и не имеющее к Нему никакого отношения. Это область страшной боли, страданий, разложения и смерти, греха и его последствий. Страшная область, ужасающая христиан-детей, но область, закаляющая христиан-взрослых, избавляющая их от какой-либо примеси, в которой они приобретают неоценимый опыт. Благодаря этому опыту, их любви к Богу и любви Бога к ним, эти области будут побеждены, уничтожены, и более не появятся во всю вечность.
Большинство официальных христиан посчитают это учение новой ересью, отступлением последнего времени или частью его философии, но так их внимание будет отвлечено от дей-
ствительно опасной ереси, на изобличение которой я приложил достаточно сил и внимания. Также скажут: этот человек хочет нас убедить, что миром управляет сатана и хаос, что это мир и судьбы людей - в руке дьявола. Я совсем не это имел ввиду и не в это верю. Есть две крайности: большинство верующих верят, что Бог управляет абсолютно всем, и большинство язычников - в то, что всё в руках человека, и им всё определяется. На самом деле это два уклона, два предубеждения или просто два заблуждения. Мир и судьбы людей в руках двух: Бога и человека, и от их взаимодействия зависят судьбы. Человек управлять подконтрольной ему территорией позволяет либо Богу, либо диаволу: он либо сотрудничает с Богом и творит правду там, где её до этого не было, либо сотрудничает с сатаной и творческие способности, данные ему Богом, использует, чтобы злу и похоти придать вид благочестия и благотворительности.
Мир наш представляет собой области, преимущественно предоставленные самим себе: воле существ, которые не хотят знать Бога и хотят жить по собственному произволу. Это территория богооставленности. В этой тьме есть также области, в которые святые люди приглашают Бога, разрешая Ему быть и творить чудеса. Такое представление более соответствует зрелому, взрослому возрасту, нежели то, в котором вся планета, вся жизнь любого человека на Земле управляется Божьим промыслом, как то, например, у Бл. Августина. Бог может совершать такие чудеса, которые не под силу никому, но Он не может использовать зло, т.е. насилие, в том числе убийство. К чуду или применению силы Он прибегает в исключительных случаях, когда никто из свидетелей этого чуда не может основать на нём свою веру, потому что либо уже принял существование Бога от всего сердца, либо коренным образом Его отверг. Ибо само чудо и любое видимое вмешательство Бога в жизнь людей является насилием над верой или неверием. Бог всеми своими силами борется со злом, но когда эта борьба требует методов зла, и другого пути победить зло нет, Он позволяет злу быть. Точно так же борются со злом настоящие христиане. Притом подлинное христианство не может использовать методы иудаизма, например, ложь (Давид, Раав) и убийство (Самсон, Аод, Финеес). В ситуации так называемой "коллизии", т.е. столкновения двух зол христиане решительно отказываются пользоваться "свободой выбора", которая в "коллизии" сродни выбору "утопиться или повеситься". Они, веря в свободу творчества, идут третьим путём, на котором ни скрижаль правды перед Богом, ни скрижаль милости к человеку не нарушаются.
О подлинных границах тварного. Если абсолютно всё происходит от Бога и Он является глобальной контролирующей силой, то непонятно, о каком злоупотреблении со стороны его подчинённых, тем более тварных существ, может идти речь. Любой творец отвечает за всё, что делают его произведения. Никому никогда в голову не приходило требовать отчёта от произведения, от горшка или картины за какие-либо последствия, - всегда требуют отчёта у автора и создателя. Более чем странно и непоследовательно выводить зло из злоупотребления тварью возможностью творить добро. В понятии твари самой по себе такой способности нет:
получается качество, выходящее за пределы самого понятия тварного. Это, как правило, не замечают. То есть последовательное развитие традиционной точки зрения на зло обязывает нас вводить что-то ещё, кроме понятия твари и тварности. Но, например, усыновлением в объяснении существования зла, не любят оперировать, так как налицо природная способность любого сына в определённом возрасте противостоять своему отцу.
Творение само по себе не может ни разрушить, ни создать что-то новое: оно лишь пассивно хранит заложенное в нём и данное ему. Создать что-то новое или разрушить то, что есть, нельзя, будучи исключительно тварью, или определяясь исключительно Богом. Как язычество, идолопоклонство, так и традиционная религия всё сводит к одному центру, тогда как подлинное христианство утверждает не один, а два равноправных центра. И подлинный христианин, пройдя эту элементарную школу, уже может допустить действие наряду с Богом другого, не определяемого Богом субъекта. Поэтому подлинный христианин сознаёт ограниченность понятия "тварь" и "тварное".
Само падение человека говорит о прошлой высоте человека. Несмотря на низость своих поступков, тварность своего естества, человек - не из мира падших, не из тварей только. Это открывается только рождённому свыше; низость и грех есть уже сама неспособность увидеть небесную родословную человека из-за его земных поступков. Как и в случае со Христом, нельзя убийственно членить: мол, когда человек грешит - он тварь падшая, а когда рождается свыше, от Отца, - сын и дочь Божьи. Потому что зло разворачивается на планете не от бессознательной и безответственной твари, а от сына Божьего, пусть и блудного, но равного Богу, ибо всякий сын по природе равен отцу, иначе зачем называть его сыном. Тварь не может отвечать за грехопадение, сын же может. Да и какое падение, откуда, если мы говорим о твари? Картина невиновна в том, что так создана, горшок не отвечает за то, каков он, - сын же отвечает. Человек может быть совершенным из-за высокого своего происхождения. Потому Бог, для того чтобы устранить зло, не на небесной клавиатуре нажимает кнопки, а рискует Своей жизнью, жизнью Троицы, всей Полноты Божества. Величие Божьей жертвы говорит против того, что человек - исключительно тварь.
Всё это заставляет прийти к выводу, что есть неопределяемое Богом-Творцом, то, что не поддаётся силе Отца. Да и любой здравомыслящий интеллигентный человек знает про себя, что никакая сила в мире не может изменить, например, его волю. Внешние силы давлением могут склонить к принятию решения. Но это будет их решение, а не твоё. Таким образом, наша реальная жизнь говорит о том, что есть вещи, изменить которые не под силу Самому Богу. Религиозным обскурантам пора признать это и прекратить череду нелепостей и непоследовательностей в их учении. Непринятие же только отвращает от официального христианства людей глубокомыслящих и чувствительных ко злу. Непринятие истины о несотворённой свободе лидерами официального христианства убеждает, что им дороги только поверхностные, неглубокие и нечувствительные к злу и несправедливости, что они сами
поверхностные, неглубокие и нечувствительные к злу люди.
Многие не хотят поднимать этот вопрос потому, что им от Бога только сила нужна, защита и покровительство. Ведь какая чушь, глупость и иллюзия есть вера в обязательную, безусловную Божью защиту праведного человека от насильников, воров, убийц и проч. Мне приводят множество примеров и библейские тексты, но не нужно быть гением, чтобы заметить, что творящий добро может получить во сто крат более зла, нежели обычный, "серый" человек, у которого "всего понемножку" - и "добра", и "зла". Я вижу, что почти всех библейских героев, самых святых и праведных, и Христа Самого постигла участь самых злейших и неправедных невзирая на защиту их Отца. Сплошь и рядом праведный человек страдает гораздо тяжелее обывателя. Даже в людном месте тебе могут заломить руки, завезти в место безлюдное и задушить как только что родившегося котёнка. И ни Бог, ни люди, ни ангелы могут не помочь. Таково зло, так человек пользуется несотворённой свободой. И не собираюсь я старушке, которая говорит: "Ну, ты, сынок, говоришь, что Бог спасает человека, а за что моего сына убили, - он не пил, не курил, был верным мужем, отцом двух?" плести бред о "Божьем наказании" или "испытании".
Нет, я не утерял веру в силу Божью, но моя вера - не вера обычных "христиан". Бог может вмешаться и защитить от любой угрозы. Но "Божья защита" для меня вне времени и простирается на период и после моей смерти; плотское, экономическое и материальное здесь играет роль только отчасти. Наоборот, у плотских людей "защита" в плане экономическом, от болезней, неудач ("непроцветания"), смерти, плохой репутации, страданий, бедности и проч. стоит на первом плане: ей меряют и праведность человека, и праведность Бога. А я верю, что зло некоторых - часть их пути к Богу. А жертва праведников - способ для некоторых злых понять свой грех. В этом была суть ветхозаветных жертв агнцев и волов. Зло проявит и исчерпает себя; от него пострадают праведники, но переживут его. Бог разделяет с нами наши страдания, приняв нашу плоть, ограничив Себя ею в одной из Ипостасей, и оставив эту Ипостась в нашей плоти. Он страдал и, посредством Христа, наделил опытом человеческого страдания две другие Ипостаси. Так Бог стал причастен нашей судьбе, нашим тяготам, нашим мукам. И только здесь ключ к теодицее. Тогда как зло и страдания традиционное представление сводит до театрального представления, о чём я уже писал. Поэтому либо есть зло и несотворённая Богом свобода, либо сплошной театр как насмешка и издевательство над страдальцами.
В главе об идолах, в разделе о поклонении Богу как идолу я уже говорил о страданиях ни за что. Нет смысла, никакого оправдания тому, что творится с невинным Иовом, который получает то же, что и сам Христос: "Те, которых я любил, обратились против меня" (Иов. 19:19). Жена, друзья, земля, - всё восстаёт против них. И это ничему не учит, ни от чего не очищает, потому что это трагедия; слово и понятие, пренебрежённое теми, кто так много говорит о праведности. Нет другого ответа на гл. вопрос невинных человеческих страданий. Вот почему люди религиозные меряют всё грехом и праведностью - в представлении обы-
вателей о Верховном Контролёре нет места для другого мерила. Тогда как есть трагедия - понятие нейтральное, общечеловеческое и принадлежащее к человечности, объяснимое и допустимое только при присутствии в мире неконтролируемой никем свободы. Примечательно, что было время, когда открытие вакуума официальная Церковь осуждала как ересь: для неё невозможно, чтобы было место, где Бога нет. Я же никогда не выступал за "вакуум" просто как за философское учение, никогда не ставил себе целью защитить какую-либо отвлечённую идею: моя роль - лишь выступить против идолопоклонства у Бога, против того псевдорелигиозного культа, который под именем Бога скрывает самый большой из идолов, против сатанического разрастания этой власти, словно опухоли, и подавления ею чужих территорий.
Зло невозможно объяснить, говоря о человеке исключительно как о твари. Непокорность, произвол и своеволие твари перед Творцом ничего не объясняют. Как в таком ничтожестве, как тварь, могут появиться качества, присущие совсем не твари? Ведь какое может быть "отпадение от Бога", откуда и куда отпадение, если Бог всё контролирует? И что это за всемогущий контроль, при котором возможно неконтролируемое? Игра в "кошки-мышки", театральное представление? Разве возможно что-либо вне слаженного механизма наказаний и испытаний? Эти вопросы делают традиционное представление о зле смешным, несостоятельным. Ведь оно ведёт к отрицанию существования зла как такового. А также к предопределению и новому злу. Поэтому это неверный путь. Бог Сам страдает от зла, разделяет судьбу Своего творения, разделяет его страдания, и только это умиротворяет, позволяет принять крест этих страданий и этого мира.
Человека обычно сводят к немощной твари Божьей, его свободу - к полной зависимости от Господина. Но как от этого слабейшего существа, которое может погибнуть от невидимого глазу вируса, исходит сила, осмеливающаяся противостоять Всемогущему, сила, не сгибаемая никакими силами и даже смертью? Этого нет в мире животном, где меньший не может противостоять большему. Это значит, что зло - не животного, не тварного, но духовного происхождения. Это значит, что свобода человека даже в отпадении, даже во зле, - происходит не только от Бога, и не только от диавола как тоже твари Божьей. Рабам свойственно отрицать свободу, сводить свободу всякой твари к зависимости от Творца. Они говорят: "Независимость ничего доброго не приносила"; но именно независимость, которая в человеке и от Бога, и от не сотворённой Им свободы, вернётся сыном, дочерью, и даже невестой Божьей. Именно со свободой и её глубиной связан замысел Бога о человеке.
Но, изменяя этому призванию, измельчала душа человека в наши дни: ни к настоящему злу, ни к настоящему добру не способна (я об исключениях не говорю; а о том, что глубокое зло лучше поверхностного добра, ведь последние прежде первых идут в Царство Божье). Ничтожество этой души отражается на представлении о Боге и человеке: в умалении способности человека как творить доброе, так и его "творческую" ужасающую мощь во зле. Я совсем не хочу возвысить человека над Богом, но лишь показать ту долю ответственности за всё творимое им, ко-
торую он с себя повсеместно хочет снять и приписать Божеству. Разве противление в этом горшке - от горшечника? Они одной природы (творец и творение, Отец и сын): зло не от Бога, Им не сотворено, оно не из Его мира.
"Всё чрез Него, Им и к Нему" неприменимо к злу. Не всё произошло от Творца. Зло может казаться ничтожным и недостойным внимания, но от такого слабого существа, как человек, исходит угроза планетарного масштаба. Скажут, что для Бога Земля - песчинка в море. Но ради этой песчинки безграничный Бог ограничил Себя плотью, рисковал до смерти, страдал до крови. И все усилия Всемогущего в этой точке могут обернуться неудачей. Можно недооценивать зло, закрывать на него глаза, свободу человека сводить до "свободы" собаки на цепи, но именно из этого вырастает попустительство, не разворачивается подлинное творчество добра. Парадоксально, но человек может быть совершенным потому, что несовершенство его зависит, прежде всего, от его воли, а не от диавола, обстоятельств, плоти и проч.: только когда вся мощь человеческого естества, способностей, задействованных в столь искусном творчестве зла, его воля, разворачивается, тогда и Бог способен пересотворить, преобразить, изменить его природу, а вместе с ней - и мир, данный человеку во владение.
У каждого есть территория, на которую не имеет права заходить даже Бог, ибо "неслитно" во Христе - это и отношение к человеку. Кто же такой человек, что заходит на неё? О ней говорит вся левая скрижаль. Даже деревьям необходимы расстояние, территория, чтобы расти друг возле друга. Корни одного могут мешать развиваться, и пить, и питаться, корням другого. Если так с деревьями, тем более с Богом и человеком. Именно благодаря этой территории возможно новое и невиданное, чего ещё не было, как зло, которого не было ни в Боге, ни в раю, так и добро, которое ещё не воцарилось. Может ли творенье, картина, скульптура, противостать своему мастеру? Это нас подводит к тому, что творенье и "всё от Бога" - часть правды. В мире не только твари орудуют, не только рабы, но и сыны, блудные ли, нет, но сыны и дочери. И природа их - не только тварна, как и природа Божья. Есть род существ, несмотря на свою зависимость от Бога, живущих независимо от Него. "Независимость" эта совсем иная, она намного шире и глубже, нежели у богословов и обычных верующих. Говорят: "Как раб может быть независим?" А как сердце человека сплошь и рядом отдано двум? В сердце человека свобода и рабство смешаны: он дитя Вавилона. Дух Божий ещё живит его свободой, но и иной дух уже связал его необходимостью: это-то и мешает ему увидеть происхождение зла. Это смешение ядовито. Зависимость уничтожает свободу; независимые рабы - истину о своей независимости.
Это особый вид одержимости. Дух идолопоклонства не даёт никому территории, кроме бога своего, идола: ни человеку, ни свободе. Я говорю об идолопоклонстве у Бога. И свободу, и человека он лишает их сущности, опустошая, съедая их сердцевину, как червь. Это всё то же язычество, кадящее силе, власти, авторитету. Бог для него - Начальник начальников. Не более. Говорят о его неслыханной милости, но эта
милость без правды об обожении, реальном усыновлении человека, т.е. становлении его, независимого ни от кого положения и самодостаточности, силы и возможностей по подобию Божьему, похожа на подачку и одолжение рабовладельца рабу. Говорят: "Зло - перерождённое добро". Добро и в зародыше было добром, и в детстве; из Богом сотворённого мира не могло произойти зло. Оно не из этого мира, а из бездны.
Зло в этом мире - пятно на картине художника: кто ответствен за него? Если его оставил художник - он и виновен: только поэтому мы говорим, что оно - несотворённое. Если же всё от Творца, то и мир, то и зло в нём. О Христе смогли сказать: "И Бог, и человек", а о мире не можем: "и сотворён, и нет"? От этого зависят наша собственная любовь и остальные качества. Здесь могут поднять вопрос есть ли учение о несотворённой свободе в Библии. Множество текстов свидетельствует о том, что ни в Боге, ни в творимом Им нет зла. Такого же сочетания в библии нет потому же, почему нет и слова "Троица". Подтверждение правде - не монархический всеконтроль, а человечная жертва. Без неё она необъяснима и бессмысленна, потому что если Бог всё контролирует, зачем риск вочеловечения, воплощения, Самоограничения во Христе? Если Бог всё контролирует независимо от Голгофы, тогда Голгофа - театр и не более того, шоу для глупых. Но Бог ограничивает Свою власть и силу, Свои всеведенье и всезнание, идёт на самый большой риск во Вселенной потому, что есть воля не контролируемая Им, от Него не зависящая.
Стена перед Богом. О границах Божьей силы. Бог ограничен двояко: извне и изнутри, добровольно и вынужденно, Своей волей и не сотворенной Им свободой. Территория Бога, Его всемогущество и всеведение не только безграничны, но и ограничены как Им самим, т.е. Его творением, так и не сотворённой Им свободой. И дело здесь совсем не в умалении Божества, а в том, что сила, власть и могущество могут быть греховны, сатаничны, могут быть предметом поклонения и благоговения, - за эту границу Бог никогда не заходил. Зло в какой бы то ни было форме никогда не происходит от Бога. От нашего понимания библейской фразы "Бог поразил" зависит наша любовь, уважение к ближним, отношение к ним и даже к себе. Страшно то, что Богу приписывают многое не из Его деяний, наделяют Его чуждыми Ему чертами, смешивая в своём представлении Его характер с характером земного тирана или попустителя. Это смешение, наделение Творца безграничной властью, территорией и свободой, делает Его ответственным за всё зло, сделанное Его творением. Религиозные люди в своём рвении переборщили, перегнули палку. Возвысили Бога так, что никому другому не осталось места. Чрезмерное возвышение Бога умаляет Его, уравнивая Его с сатаной. Эгоистично возвышающий себя человек, сын Люцифера, рисует Бога по подобию своего "хозяина". Это трансцендентальный эгоизм. Сатана, с помощью таких членов своего тела, рисует на Боге пятна, в представлении о Нём в умах поклоняющихся Ему, и выходит отличное войско инквизиторов и послушных рабов. И потому во-первых, Бог добровольно ограничивает Себя, являя это в жертве Христа, в Своём риске и жертве на Земле, а во-вторых глубокомысленный человек обязан отрицать зло как исходящее из Божьего мира, относя его насчёт
той свободы, которая Богом не сотворена.
Явление миру Христа - это явление не только человека, но и Бога, Который "уничижил Себя Самого, приняв образ раба" (Флп. 2:7,8). Бог творит независимых от Него существ, отделяя "следующую им часть имения", т.е. территории, землю, как Лоту, и не вмешивается на неё, как оккупанты, не причиняет боль. Независимо от того, что говорит Библия, ни в потопе, ни в уничтожении Содома, ни в последних язвах нет Божьего участия, нет насилия над волей человека. Всю историю Земли, от того, как Каин убил Авеля, ведутся войны, один народ вмешивается на территорию другого, один сосед - на землю другого. Но никак человек не может вместить, что Бог ведёт Себя совершенно иначе: Он каждому даёт свою территорию и на неё не вмешивается, никого не насилует, не вторгается в свободу распинающих Его, не сходит с креста, чтобы отомстить, не сходит с небес, чтобы навести порядок на Земле. Грех как насилие или равнодушие проявляются от неспособности вместить в себя полноту Христа, т.е. от умаления Божественной или человеческой природы в Нём, из отрицания свободных, ненасилующих взаимоотношений двух природ, из отрицания свободы во Христе. Говорят: "Во Христе не было падшей природы, чтобы было такое отношение к ней, как ты говоришь". Именно таким отношением (давая территорию, не простирая Своё всемогущество на волю человека) Бог во Христе принял её и изменил. Христос несёт правду о Самоумаляющемся Боге, разбивает поклонение Богу как идолу, как Добру, в жертву которому приносят территории, отнятые у человека.
Конечно, для обывателей этот вопрос - якобы не главный, второстепенный. Но как же тогда говорят: "Ересь в Церкви!" и начинают гнать за то, что cчитают неважным? Для глубокого человека это один из определяющих вопросов. Ибо каким себе Бога представляет человек - таким и сам становится, "От славы в славу". Если представляю Бога, Который устанавливает предел Собственному всемогуществу ради меня, ценя мою территорию и свободу, то и сам начинаю любить себя и отсюда - и ближних, т.е. начинаю любить человека, соблюдая Божий закон. Обыватель, мать, например, ляжет костьми, переломит волю своего ребёнка, чтобы тот не сделал зла. Но Бог не применяет насилие даже для того, чтобы предотвратить или пресечь зло. В умах большинства не существует никакого представления о свободе другого, о границе, за которую Сам Бог не заходит. Грешный человек насилует, навязывает, вмешивается на территорию другого человека, ближнего. Выведывает все подробности личной жизни, "промывает кости", обсуждает, заставляет, навязывает. Не понимает определение "неслитно" из кредо веры потому, что его характер насильнический, другой, не Божьей семьи. Понять друг друга, по-настоящему познать, могут только те, кто одного рода. О семьях Распятого и распинающего говорю: принять и познать Бога в образе раба может только по-настоящему добрый человек. "Бог гордым противится".
Для многих Бог, ограничивающий Себя человеческой плотью, соблюдением свободы другого, тем, что не сходит со креста и не даёт волю Своему могуществу в покарании злых, - хула и безумие. Они считают, что
зло происходит из Богом сотворённого; рассчитывают, что если на Голгофе Он не сошёл с креста, то в конце мира - обязательно сойдёт и покарает. Но "Я Господь, Я не изменяюсь" не только об Отце сказано, но и о Сыне. При том смысл явления Ипостаси Сына в том и заключалась, чтобы явить человеколюбие, сострадательность, переживания, - ту человечность в Божестве, которая всегда была в Нём и представление о которой в человечестве было утрачено. В этом и заключается Евангелие, что на протяжении всех веков Троица была, есть и будет распятой и никого не распинающей. Это не позор и не слабость. Это качество Его характера. Это не попустительство и не "слишком добрый Бог". Это Бог, не использующий насилие; Бог, ставший рабом, умаливший, урезавший Себя ради человека, как написано: "Уничижил Себя Самого, приняв образ раба.."
Написано: "Возвещаю от начала, что будет в конце" (Ис. 46:10); я же говорю, что перед Богом стоит стена. Не всегда и не везде, но она есть. Говорят: "Бог тогда не всемогущ". И я говорю: Бог тогда не всемогущ, если знает всё, все пути свободы, как написано: "Что город разрушенный, без стен, то человек, не владеющий духом своим" (Пр. 25:28). Ведь полное познание Богом зла невозможно, так как это познание есть грех. Потому что это познание не только умственное, как написано: "Адам познал Еву, жену свою", и: "Совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею (1Кор. 6:16). Также, если бы Бог познал всё от начала, то свободы, изменения, возможности появления нового не было бы. Ведь даже зло можно рассматривать как новое, новизну. Является ли, может ли быть зло чем-то новым? Как разложение - нет, а как сила, противостоящая добру, как извращение творческих возможностей, - да. Зло - близнец добра. Как люцифер - близнец Христа. Зла не было, и в Люцифере оно появилось как нечто новое. Да, с одной стороны, это псевдоновизна, обезьяна новизны подлинной, её мутация и деградация. Но связана она уже не с Богом и не с Его творением, так как творение всегда несёт на себе почерк его творца, яблоня не может рождать груши. С другой стороны, эта форма творения - новая, не из Божьего мира.
Да, обыватель предсказуем. "Ты видел конец мой, когда я был ещё в утробе матери" правда в большинстве случаев, но есть люди, судьбу которых Бог не видит, как добровольно, ограничивая Себя, так и будучи ограничен Сам. Всё дело в свободе, в возможности появления нового и непредсказуемого из рук того, кого Бог возвышает до себя не театрально, а реально. Как Бог - необычный творец, о чём я уже говорил, так и творение, наделённое свободой, - выходит из рамок обычного творения. Творец создал творца. И пусть этот созданный творец, в силу его падения, не может создать и мухи, но развив в себе личность, может стать непредсказуемым, непроницаемым для предведения, неподдающимся контролю. Таких людей в нашем обществе единицы, они неудобны и рушат интриги власть имеющих, вносят в план их песочных замков как бы хаос, и потому от них общество пытается избавиться всевозможными способами. Но именно такие люди вершат историю. И именно такие личности заставляют стадо обывателей задуматься.
Когда Бог, усыновляя человека, возвышает его до Себя, разум усыновлённого становится таким же неисследимым, как и разум его Отца. Господь говорит: "Возвещаю от начала, что будет в конце" (Ис. 46:10), люди же говорят: "Он, когда ещё человек не родился, видит, будет ли он спасён или нет". Человек во Христе возвысил голос за истину, люди же говорят: "Беснуется". Вот вам человеческий вывод из Божьих истины и поведения, примеры человеческого привнесения. Правду, как она есть, "развивают" до лжи; вернее, совсем даже не приближаются к познанию истины, находясь вне её, словно вне дома. Потому думают, что я умаляю Бога. Говорят: "Человек не знает, что будет. Бог же всё знает". Бог, творя человека, самим этим творением властно полагает предел Своему всемогуществу и всеведенью. Ибо не только Бог владычествует на Земле, но и человек, как написано в Быт. 1, т.е. каждому - своя территория, как это в истории с Авраамом и Лотом (Быт. 13:8-18). Ибо патриарх, т.е. Авраам, Бога представляет, а Лот - человека. Это относится и к тому, кто вне Христа, я уже говорил о парадоксальности грехопадения и рабства. Если Бог везде правит, то где правит человек? Если одна клетка бытия раздулась и заняла всё пространство, то где место клеткам другим?
В Боге видят всеведение, всемогущество, но не видят, что Он ограничил Себя ради нас. Бог самим творением человека умаляет, урезает Себя, чтобы возвысить, обогатить человека. Человек, который был поставлен владычествовать над рыбами и птицами, не был плотским и грешным; он был сыном Всевышнего, как написано: "Отцом Своим называл Бога, делая Себя равным Ему" (Ин.), и: "Отче наш" (Мф. 6). Говорят: "Через грех он перестал быть сыном". Я уже говорил, что тварь сама по себе Творцу противостоять не может. А о праведнике скажу: отец и сын имеют много родственного, иначе они не отец и сын, и не только из разных семей, но и из разных видов. Бог всемогущ; и человек во Христе имеет подобное Ему могущество, как написано: "Владычествуйте". Бог всезнающ; и человек может иметь знание будущего, как написано: "Праведники прозорливостью спасаются" (Прит.11:9). Написано: "Я насадил тебя как благородную лозу, - самое чистое.. как же ты превратилась.. в дикую отрасль чужой лозы?" (Иер.2:21). Если Бог знал, что принесёт эта лоза, почему садил? Что за садовник? Это театр, если знает ответ и спрашивает.
Итак, перед Богом стоит стена. Он не видит за неё или сквозь неё. И это истина не для буквального понимания, но в духе всё тех же библейских гипербол. Он и Сам поставил её, и не Сам. Он не только не желает заглядывать за неё, ибо там - территория Его сына и дочери, но и не может заглянуть, ибо так Сам захотел, создавая свободные существа. Он не только может видеть на века вперёд, но и не желает знать наперёд, и не может знать всё наперёд. Это незнание для Него есть святость, а для людей плотских - безумие, юродство, т.е. глупость, ибо мол, не логично, не могущественно. Троица Божья - нелогична, воплощение Его - не логично; хотите, чтобы знание Его было логично?
Некоторые среди нас говорят, что творя человека, Бог знал, что он согрешит, а я не приемлю Бога, подобного монополисту, производяще-
му роботов, запрограммированных в том числе и на убийство. Это не Бог, а диавол. Ибо монополист этот виновен в каждом убийстве, которое совершает его "автономное" железо. Если поклоняюсь Богу такому, как этот убийца, - поклоняюсь тому, кто причина всех грехов человечества. Но у нас не такой Бог. Потому я утверждаю несотворённую Им свободу, которая, наряду с учением о Самоумалении Божьем, составляет учение о характере Божьем. Без этих двоих Отец не объясним, не оправдан; без них Он убийца и насильник. Рождаясь свыше, человек прозревает на мир Божий, - не только на мир тварного и зависимого. Есть несотворённые "вещи": Бог и свобода. Из неё исходят зло и боль, а не из Него. Это означает Божью человечность; это означает теодицею.
Человечность в Боге. На пути к Богу, к подлинной, глубокой истине о Нём, мало убрать кажущуюся связь между творением и злом. Нужно увидеть настоящего, плотяного человека во Христе. На самом деле, с2уществование человечности в Боге более, чем доказательно и очевидно. Изначально зло явилось следствием отрицания человечности именно в Боге. Человечность есть в Боге и в вечности потому, что без неё невозможна святость человека: она одно из самых важных звеньев в цепи всего мироздания. Греховность человека прямо зависима от отрицания им Полноты Христа, Его Богочеловечества; святость невозможна при проповеди Богоангельства. От слова зависит дело. Человек грешен потому, что не видит человека в Боге, во Христе. Совершенство человека, человечность его зависит от представления о Боге, от принятия человеческой природы в недрах Божества. А греховность, неверие в доступность святости и совершенства для него коренятся в отношении к Богу как к бесчеловечному существу. Зачёркивая человечность в Боге, этим закладывают основание для негативного отношения ко всему человеческому, к человеческому вообще, которое и проявляется в зле разных форм и степеней. Потому что человек становится таким, каков Бог его: он "преображается в тот же образ от славы в славу" (2 Кор. 3:18). Поклоняясь отвлечённому Духу, в котором нет человечности, Духу, который во время своего воплощения на Земле принял человеческую природу либо отличную от нашей, либо нашу, но как чуждую себе и временно, который, в конце концов, оставил её, подавив Божественным человеческое, поклоняясь такому существу, человек постепенно утрачивает остатки человечности, начинает относиться к человеческой природе как к временному, т.е. мало значимому, подавляя её в себе и в других, т.е. подавляя человека и всё, связанное с ним, каждением отвлечённому духу и идеям.
Идол всё вытесняет. Он вытесняет человеческую природу в сознании человека и в Боге, и в самом человеке. Безжизненность идола: камня, золота и дерева, отвлечённой идеи или добродетели, переносят не только на Бога, но и на человека, т.е. приписывают обоим неспособность к изменению. Повторяют библейское "человек не может творить добро так же, как барс не может поменять пятна" (Иер. 13:23), но это - лишь правда закона, аксиома только в голове поклоняющегося бездушному. Ведь бездушный меняться не может. Идолопоклонник не различает человека в двух его состояниях: во Христе
и вне Его, не учитывает динамику и бездонную свободу. Приписывая Богу неспособность к изменению, это же качество переносит и на человека.
Способность человеческой природы во Христе обладать Божественными качествами, её присутствие посредством Христа в Боге означает активное движение в Боге, Его предельную чувствительность ко всякому роду зла, высочайшую степень способности сопереживать человеку и всякой твари, абсолютное отсутствие равнодушия и насилия, идольских требований и принуждения, - означает подлинную, неизвращённую человечность в Нём. Т.е. существование человеческой природы в Боге означает не только приобретение ею Божественных качеств, но и человечность самого Божества. Бог человечен, потому что человек родственен Богу.
Об ограниченности поговорки "это закрыто для нашего понимания". Большинство же "религиозных" людей хотели бы, чтобы об этом не говорилось - из-за боязни умалить в чём-либо силу, власть, могущество Божества (а на самом деле из-за каждения этим трём со стороны своей всё ещё языческой природы) они ссылаются на тайну. Но повторяя по инерции, за всеми, "это закрыто", верующие не только защищают Откровение от человеческих привнесений, но и мешают Богу открываться в человеке, т.к. неосознанно повторяют опыт немецкой, бартовской, реакционистской школы скепсиса. Точно так же, только более профессионально, пост-кантовское развитие немецкой философии лишь повторяет аргумент Канта о непознаваемости "вещи в себе", не делая из этого никаких положительных выводов. Ну хорошо, если невозможно чисто рациональное познание метафизики, то почему невозможно интуитивно-целостное, опытное, экзистенциальное, иррациональное познание, т.е. не частью, а целым, способным принять парадоксы. Очевидно и банально, что у ума есть границы, что ум - всего лишь инструмент, и не более. Но ум ли господствует в естестве человека, не дух ли? Не пора ли отбросить объяснения парадоксальности человеческого поведения одной только глупостью и ошибками логики? И если Бог открывается человеку, то на что Он рассчитывает? А если Он усыновляет, то как это возможно по отношению к тому, кто не может ни до конца понять, ни дорасти до Его уровня? И если Он жертвует Собой, то неужели ради того, кто не в силах оценить эту жертву? Это риторические вопросы. Ответы для меня очевидны.
В частной истине "это закрыто" есть не только сыворотка против рационализма и всякого рода перенесения на Божество относительных, человеческих категорий нашего мира, но и сам элемент человеческий, рационалистический, закрывающий человеку же доступ к познанию Божества. И я говорю о познании не как о чисто интеллектуальном, а о жизненном и целостном, о приобщении как вечной Вечере. И пусть у многих протестантов Вечери открыты для всех желающих, традиция их мысли мешает её совершать по факту. Ведь, если "закрыто для понимания", то как можно приобщиться, познать? Опасаясь рационализма, в него впадают; протестуя против католицизма, несвободны от католического посредничества /между Богом и людьми/, закрывая собой путь к Спасителю. Апостольски проповедуется необходимость познания Бога, но яд непонимания точной сути "это закрыто", границы, что закрыто, а что нет,
сводит эту проповедь к абсурду. Т. наз. верующие не верят в доступность Истины, в открытость тайны спасения потому, что не верят в существование трансцендентального человека в человеке, соизмеримого и родственного Богу, духа как такового в человеке, - в них самих этот дух придушен и задавлен, не пробуждён; они осознают себя лишь как природные и объективированные люди. Но если бы было так, то Бог не обращался бы к человеку и не открывался бы ему, - человек был бы Ему существом чужим и далёким. Наличие Божественного откровения есть факт родственности Бога и человека, способности понимать Божественные истины и воплощать их в своей жизни, это факт наличия таких Божественных качеств, которые могут быть поняты, приняты и воплощены в жизни человека. Почему и апостол говорит: "Если же и закрыто благовествование наше, то закрыто для погибающих" (2Кор.4:3).
"Слабость" как сила. Распространено заблуждение, что Бог не обладает никакими чертами человечности. Но Богочеловек говорит: "Видевший Меня видел Отца" (Ин. 14:9). Это значит, что Богу свойственны и милосердие, и долготерпение, и любовь, и забота, и сострадание, и нежность, и мужество, и храбрость, и благородство и многие другие качества. Только в них, в отличие от человеческих, нет ни пятна, ни порока: нет примеси лицемерия, лжи, высокомерия, наглости, так как "нет в Нём никакой тьмы" (1 Ин.1:5). Именно этой человечностью, открывшейся во Христе, человек и примиряется с Богом. Не говорю: получает примирение, как бы Бог гневается, а Христос Его задабривает. Потому что Христос есть полноценный Бог, как написано: "Бог во Христе примирил с Собою мир" (2Кор. 5:19). Жертву в Ветхом завете обычно приносил грешник, во Христе же Сам Бог, будучи свят, приносит жертву, как бы согрешив в чём-то перед нами: Он, будучи невиновен, первым подаёт руку примирения, унижается, умаляет и ограничивает Себя до человека. Тем, кто поклоняются Богу как Силе, не понравится то, что я скажу: Бог воплотившись, сделал Себя хрупким. Он открыл перед человечеством Своё сердце так, что любой хам может в него плюнуть. Не зря во время смерти Христа завеса, вход во Святое святых, в храме разорвалась. Это подтверждает и причастие: Бог позволяет нам есть Его сердце.. Да, это звучит необычно, но только благодаря тому, что Его жизнь становится нашей, мы становимся частью Его Самого, потому что начинаем выбирать тех, кому позволяем делать то же с нашим сердцем.
Во Христе Бог не побоялся показать Себя слабым миру. Не побоялся открыть своё сердце для плевков. Обыватель считает это глупостью и слабостью, но доверие и открытость Бога, Его вера в нас говорят о Его глубокой любви. Они, словно цемент, связывают нас с Ним. И потому Христом уничтожается граница между Ним и нами, как написано: "Из двух.. устрояя мир" (Еф. 2:15), и ещё: "Бог явился во плоти". Тогда как многие до сих пор избегают, боятся прямого обращения к Нему в Святое святых в молитве, используя всевозможные посредничества, "костыли" и детоводители. Нам явился Бог, мы видели Его, Он - Агнец, а не только Лев. Богочеловечность, Божья человечность, - вот благая весть, добрая весть о бывшем до этого непонятным Боге.
Наряду с "закрытым" есть открытое: тайна благочестия, истина о родстве Бога и человека. Она "открыта святым Его". То, что Христос - Бог, и что "сущий в недре Отчем" - человек, значит, что Бог человечен, а человек родственен Богу. То есть, если в Боге человек есть, значит и человечность. Христиане во все времена опасались приписать Святости греховные человеческие качества, но слово "человечность" отличается от слова "божественность": если божественность невозможно описать словами и увидеть глазами, то Божью человечность можно не только видеть, но и передать одним словом: "Христос". "Христос является нашим братом. Небо сокрыто в человечестве, и человечество, в свою очередь, заключено в недрах бесконечной Любви" Эта человечность ничего общего с грехом, с низостью и порочной слабостью человека не имеет, она "без пятна и порока". Чтобы восстановить её в нас и приходил Христос. Написано: "Мне чрез откровение возвещена тайна.. Которая не была возвещена прежним поколениям сынов человеческих, как ныне открыта святым Апостолам Его и пророкам Духом Святым" (Еф. 3:3,5), и: "Мне дана благодать сия - благовествовать.. и открыть всем, в чём состоит домостроительство тайны, сокрывавшейся от вечности в Боге.. дабы ныне сделалась известною.. многоразличная премудрость Божья, по предвечному определению, которое Он исполнил во Христе Иисусе, Господе нашем, в Котором мы имеем дерзновение и надёжный доступ" (Еф. 3:8-12); "Чрез Него и те другие имеем доступ к Отцу.. вы.. не имели надежды и были безбожники в мире.. Ибо Он есть.. разрушивший стоявшую посреди преграду (завесу).. дабы.. в одном теле примирить обоих (язычников и израильтян) с Богом посредством креста, убив вражду на нём" (Еф. 2:18, 12-16, в скобках - мои примечания). Тайна примирения Бога и человека, "которая есть Христос в вас" (Кол. 1:27) есть суть проповеди Апостолов; тайна Бога в человеке, т.е. святости, праведности, мудрости и многих других Божьих качеств; и одновременно это тайна человека в Боге, т.е. страданий, заботы, святых ревности и ненависти, - тайна родства Бога и человека.
Страдания в Боге, Его озабоченность судьбой человека, Его ненависть к злу, Его человечность роднит, сближает нас. Говорят: "Умаляешь Бога до нашего греховного уровня. Приписываешь Ему идеалы условной человеческой любви". Тайна благочестия в том и заключается, что Христос и Церковь, Бог и человек, становятся одно. Потому что Христос, Которому всё поклонение, не только Бог, но и человек. И человек не формально, не только внешне, а до Святого святых Бога: в Нём Бог и человек неотделимы друг от друга. Во Христе, в Боге, человеческая природа раскрывается оригинальной человечностью; и без неё теперь невозможно мыслить Его. Ведь Христос не только как человек, но и как Бог чувствовал боль, ненавидел, гневался, страдал и пережил смерть.
Традиционные верующие считают, что на кресте не умер Бог, т.к. Бог есть абсолют, и потому страдать, а тем более умирать, в принципе не может. Ибо, мол, всё держится на Боге, и Его смерть даже временная, даже Ипостаси, привела бы к уничтожению мира. Противоположную точку
зрения они считают ересью Тео~ или Патри-пассианства. Я же считаю, во-первых, что Бог наделяет каждое из Своих творений определённой степенью автономности, а во-вторых, что возведение в абсолют чего-либо - это признак инфантильности, психической недоразвитости, банального максимализма. Взрослый, здоровый человек прекрасно сознаёт, что у всего есть свои границы, даже у Бога, как парадоксально это ни звучит. Это не понимают люди, зрелые физически, но не зрелые психически, духовно. Масса таких верующих обывателей исповедует религиозный максимализм. Но если Бог не умер на кресте, и страдал только по человечеству, то где связь Бога и человека во Христе в единую личность, связь "Духа" и "плоти", где родство? Христос говорит "видевший меня - видел Отца", - Он тогда что, врёт? Бог во Христе тогда становится комедиантом, актёром и лицемером, как большинство церковников, что и изобличает именно их характер, как придумавших именно такой псевдо-Абсолют. На страдание и изменение можно посмотреть с двух сторон, а не только с одной. Страдание и изменение могут говорить не только об измене и несовершенестве, но и наоборот: о способности сострадать, расти, двигаться дальше. Справедливее утверждать, что как раз и неспособный страдать и изменяться не есть Бог, что такая неспособность и есть признак несовершенства. Здесь более прав Блез Паскаль. Эти верующие - всего лишь идолопоклонники под маской: они и в церкви продолжают поклоняться камням, идолам, которые не изменяются, которые страдать не могут. Поэтому и у них самих пустое и холодное, каменное сердце. Бог, например, Изекииля, - это огонь, это бурлящий источник, а не бездвижный кусок металла или камня. Само наличие Сына говорит о том, что в Боге происходят изменения, которые не являются изменой, но признаком движения, жизни.
Рационализм как ересь. Естественно, что в обычном человеческом сознании есть преграды этой истине. Ведь фактически, хотя Христа и принимают как Богочеловека, но когда Он ходит по водам, - о Нём думают исключительно как о Боге. Когда плачет над Лазарем, спит или гневается - исключительно как о человеке, этим всё объясняя: этот Всесильный не человек для них, этот Страдающий - не Бог, как написано: "Сыны Израилевы.. умы их ослеплены: ибо.. покрывало доныне остаётся неснятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом" (2Кор. 3:14). Можно сказать, что многие Христа принимают не полностью, частично. Принимают как Бога, но что на кресте Бог умирал - отвергают (или принимают лицемерно-внешне). Да, ереси арианства, монофизицтва они формально отвергают, но сами становятся арианами или монофизитами, когда думают или говорят о разных периодах и событиях в жизни Христа. Отсюда и струится река как атеизма, так и ненависти к человеческой природе. Нельзя думать о Христе в разрыве от других Ипостасей. Подобный способ мысли свойственен большинству обывателей, но он неплодотворен и еретичен, потому что единство Бога рассекается наглой мыслью. И получается, что когда ходит по волнам, воскрешает, летит в облаках ввысь, - это, значит, Бог; а как плачет, устаёт, гневается, самое главное - страдает и умирает, - это, мол, значит, человек.. Говорят, что Бог не пла-
чет, не страдает. А как же Христос: Он страдает на кресте, плачет над Лазарем, кричит от боли, будучи Богом. Говорят, что Бог - Господин, а мы все находимся у Него в рабстве. А как же тогда быть со Христом: Он пришёл как раб, служил людям как раб и умер как раб.
То, что Христос Бог, значит, что мы видели Бога без всяких посредников, лицом к лицу. Тут мне процитируют: "един Бог, един и посредник между Богом и человеками" (1Тим. 2:5). Не спорю, Христос - посредник, но Он же и тот же Бог. Ибо через весь Ветхий Завет проходит такая смысловая линия: Аврааму (Быт. 18:1-3), Иисусу Навину (И. Нав. 5:13-15), Гедеону (Суд. 6:20-24), Маною (Суд. 13:22) являлся Бог и с ними говорил. Они, вначале не зная, что это Бог, узнавали это только в самый последний миг, по сожжению дара пищи и по исчезновению ангелов или по восшествии Посланника на небо в пламени. Так и со Христом: пока жил Он, ел и пил, был "не много умалён пред ангелами" (Пс. 8:6), не был узнан как Бог; по восшествию же, Дух Святой рукой Павла напомнил пророчества: "Помазал Тебя, Боже, Бог Твой", и: "Сиди одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих" (Евр. 1:9, 13), и как ап. Иоанн говорит: "Бог даровал нам жизнь вечную, и сия жизнь в Сыне Его.. Сей есть истинный Бог и жизнь вечная" (1Ин. 5:11,20). Нет уже посредника между нами и Богом: завеса в храме разодралась, Святое святых стало видно.
В Ветхом Завете и для тех, кто в нём (ведь Ветхий царит и сейчас), Бог открывается только через посредника, через детоводителя. Для тех же, кто в Новом, для духовно-зрелых, Он открывается лицом к лицу. Во Христе между Богом и человеком нет никого третьего. То, что Он открывается таким способом, говорит о родственности Ему человека, ибо не всякому открывают Святое святых своего сердца. Открыться можно только тому, с кем есть что-либо общее. Потому и на Святые Писания необходимо смотреть не как на предписания Верховнокомандующего или господские ц.у., не как на закон педантов и фанатиков, но как на откровение самого интимного, сокровенного, - тайны Божьего сердца. Завеса, отделявшая человека от Бога, разорвана: мы видели Бога и Его характер. Кто же здесь будет спорить - несведущ в Писаниях; во Христе ни Бога не принимает, ни человечность Его.
Часто, когда ко мне, как и ко многим другим, приставали "свидетели Иеговы", я задавал им простой вопрос: "сын" бегемота кто? Бегемот. "Сын" кота? Рождённый от человека есть сын человеческий, рождённый от Бога есть Бог: Христос и на кресте остаётся рождённым от Бога; Христос есть Бог и на кресте. В известное время на Земле жил не только стопроцентный человек, а и стопроцентный Бог Иисус Христос, о чём свидетельствуют прямо пророки и апостолы. Когда Он умер, завеса в храме разодралась: всем стало видно Святое святых, всем стало видно характер Бога, умирающего на кресте, устроенном Ему человеком. По Сыну мы не только призрачно, гадательно узнаём об Отце, ибо, мол, Он Сын, а не Отец. Христос в Евангелии от Иоанна назван Словом: "Слово было Бог.. И Слово стало плотию и обитало с нами" (Ин. 1:1,14), - о ком слово, как не об Отце и обо всём Божестве. И ещё: "Бога не видел никто никогда.. Сын.. явил" (Ин.
1:18), и: "Говорил нам в Сыне" (Евр. 1:2). И Слово это прежде всего о человечности того, кого большинство считает бесчеловечным.
На кресте не просто плотник умирает: Христос есть исполненный Святым Духом Сын Божий, истинный Бог, - вся Троица на Голгофе причащается опыту смерти, равно как и опыту воскресения. И не надо здесь кривиться от парадоксальности, нелогичности этого утверждения. Не надо близоруко считать, что Голгофа была фактом единовременным и преходящим, - это было откровением вечного престола Божьего, на котором Бог распято восседает со времён падения Его лучшего из творений. Когда Блез Паскаль говорит о Христе как постоянно распятом , - он говорит именно о страданиях, человечности в Боге. Бог испытывает постоянные страдания и надо быть только человеком, чтобы это не понять. Понимание возможно только среди родственных душ: только страдавший поймёт страдальца и умирающий - умирающего. Потому Христос берёт на Себя муки человеческой жизни. И только страдания Бога отвечают на страдания человека. Бог во всей Своей полноте страдает и умирает на Голгофе. Такому Богу я уже не задаю никаких вопросов.
Говорят: "Бог не страдает". Пророк же говорит так: "Дела их не допускают их обратиться к Богу своему, ибо дух блуда внутри их, и Господа они не познали" (Ос. 5:4) - о чём это написано? О том, что идолопоклонство мешает многим познать Бога. "Кому уподобите Меня, и с кем сравните, и с кем сличите, чтобы мы были сходны? золото.. серебро.. нанимают серебряника, чтоб он сделал из него бога.. Поднимают его на плеча, несут его, и ставят его на своё место; он стоит, с места своего не двигается; кричат к нему, он не отвечает, не спасает от беды" (Ис. 46:5,7) - идол не страдает, ничего не чувствует, ибо он дерево, камень или металл, отвлечённые идеи, чувства и представления, неживые существа. Поклоняющиеся им считают, что и Бог таков, как их идолы: с каменным, пустым сердцем. Потому всякий, кто отрицает страдания в Боге в Гефсимании, на Голгофе и до сих пор, - идолопоклонник. При всей его логичности и обоснованности его веры. Во Христе Бог соединился с человеком для того чтобы взять на Себя его страдания, чтобы страдать вместе с ним, чтобы помочь и вместе победить.
Христос Богочеловек, а не человек только. И на Голгофе Он не перестаёт быть Богом. Исключительно человек Иисус или исключительно Бог Иисус не есть Христос. Христос есть истинный человек, и истинный Бог и при рождении, и при хождении по водам, и при агонии в Гефсимании, и при распятии, и во все периоды Своей как земной, так и последующей небесной жизни. Не только человек в Боге, чудеса творящий, управляющий материей как Бог, но и Бог, Которому свойственны ощущение боли, святые переживания, тоска, беспокойство, тревога, страдания, - оригинальная человечность. Любовь, святые ненависть, гнев, страдания, тоска - это качества Божественной и святой человеческой природы. Я уже говорил, что страдания - не только признак греха: есть святые, невинные страдания, есть страдания, при-
сущие Богу. Я уже показывал, что есть святая ненависть к злу как долг христианина, в том числе и гнев Христа как заповедь.
8Во Христе, в подлинной Жизни есть человеческая природа: это означает присутствие святой, подлинной человечности в Боге, в Истине, а также доступность её любому человеку. Зло изначально было распадом человеческого существа, отчуждением человека от совершенства, поклонением отвлечённым, нечеловеческим предметам и началам. Человечность же в Боге, открываясь человеку, даёт и доступ к себе, побеждая всякое зло его природы. Доступность совершенства человеку основывается на прошлом и настоящем человека, на фактах, которые игнорируются обычными верующими, но которые противоречат традиционному рационалистическому отношению к человеку как к существу исключительно низкому и тварному. Я только что говорил о границах тварного, самого понятия "тварь".
О нашей природе во Христе. В третьей части главы об идолах я уже говорил о том, что "грязные одежды" в книге Захарии говорят о глубокой степени вочеловечения Божества. 3Дальше в этой главе я буду говорить о том, что Бог относится "неслитно" к человеческой природе, не насилуя, не подавляя её. Но мне в ответ так называемые верующие говорят: "Это отношение к человеческой природе во Христе, т.е. отношение к святой и безгрешной природе". Но послушайте, какое мне дело до Христа, и какое Ему до меня дело, если у меня с Ним нет ничего общего? Пусть Он витает в облаках, в святости или в чём-то ещё: я здесь, на земле, среди греха и страданий. Какое мне дело до какой-то неземной святости и каких-то там заоблачных жертв? Церковники мне рассказывают, какой хороший Бог, какой герой Христос, но разве это не то же, что и "мировой" и "божественный разум" у Канта, "мировой дух" у Гегеля и "идеальное бытие" у Гуссерля? Как по мне, - так это всё одна и та же отвлечённая, не имеющая отношения к реальной жизни, философия. Но для меня всё меняется если Бог во Христе принял не безгрешную плоть, не святую, не какую-то ещё, а Адамову после грехопадения, мою, и именно Своим таким отношением к ней, как я писал выше, спас её и очистил. Говорят: "Написано: "В подобии плоти греховной" (Рим. 8:3)". А не читали ли вы об этом подобии так: "Илия был человек, подобный нам" (Иак. 5:17), и: "Мы подобные вам человеки" (Дея. 14:15)? Две тысячи лет назад не было такой казуистики, словестной беллетристики: для апостолов Христос был просто во плоти, без всяких уточнений и богословских изворотов, о чём написано: "А как дети причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные" (Евр. 2:14), и: "Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия" (1Кор. 15:50), и ещё: "Плоть Его не видела тления" (Дея. 2:31). "Плоть" здесь, как и во всём Писании, не обозначает исключительно "славное тело", а наоборот, плотскость, рабство, противоположность и противоборство духу, как написано: "Плоть желает противного духу, а дух - противного плоти: они друг другу противятся" (Гал. 5:17), и ещё: "Дела плоти известны" (там же, ст. 19). Яснее других об этом пишет К. Барт: "Слово стало не вообще какой-то "плотью", не униженным и страждущим человеком в некоем обобщении, но еврейской плотью. Все церковное учение о воплощении и примирении
становилось абстрактным, малоценным и незначительным, когда это определение принимали за дополнительное и случайное. Новозаветное свидетельство об Иисусе Христе, Сыне Божьем, стоит на почве Ветхого Завета и не может быть отделено от него"
Далее Барт рассуждает: «Церковь исповедует, что Иисус Христос "пришел во плоти" (1 Ин 4:2; 2 Ин 7). И еще: "Бог послал Сына своего в подобии плоти греховной в жертву за грех и осудил грех во плоти" (Рим 8:3). Слово даже стало плотью, как выразительно сказано в Ин 1:14. "Плоть" же на языке Нового.. Завета означает человека, подлежащего Божьему суду ввиду его греховности. "Плоть" - это конкретная форма бытия человека в мире под знаком Адамова падения: форма извращенной, не примиренной с Богом, а потому пропащей человеческой сущности. Поэтому в 2 Кор. 5:21 сказано.. жестко: "Не Знавшего греха Он (Бог) сделал для нас грехом". Иисус сам допустил, чтобы в Нем видели грешника и соответственно поступали с Ним. Бог видел в Нем грешника и соответственно с Ним поступил. Он стал для нас проклятием - такой непреложный вывод сделал Павел (Гал 3:13) из Втор 21:23. Что это значит, отражено во всех тех ужасных вещах, которые говорились об Иисусе: "Он вышел из себя" (Мк 3:21), "Он имеет в себе веельзевула" (Мк 3:22). Он "любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам" (Мф 11:19), "обольщает народ" (Ин 7:12), "богохульствует" (Мф 9:3; 26:65). Недвусмысленно указывается на подозрение, каким было окружено уже Его зачатие (Мф 1:19). Его первое общественное явление - явление кающегося, который безоговорочно солидарен с другими кающимися в крещении Иоанновом, которые могут надеяться только на прощение их грехов на грядущем Суде (Мф 3:15)» (там же, с. 424).
И последняя цитата: "Он не делал того, что сделал Адам. Но Он жил такой жизнью, какой приходилось жить после того и ввиду того, что сделал Адам. Он невинно страдал от того, чем согрешил Адам и мы.. нельзя ослаблять и затемнять ту спасительную истину, что природа, принятая Богом во Христе, тождественна нашей природе, обусловленной грехопадением. Если бы это было не так, то как бы тогда Христос был на самом деле подобен нам? Какое бы Он тогда имел к нам отношение? Так, под знаком грехопадения, стоим мы перед Богом. Сын Божий не только принял нашу сущность, но и вошел в конкретный образ нашей сущности, в котором мы сами стоим перед Богом"
Если Его плоть была только "подобной", то Он не был искушаем как мы, а это противоречит написанному: "Он.. искушён во всём" (Евр. 4:15). На Христа были возложены грехи всех нас именно через плоть, как написано: "Обложен немощью" (Евр. 5:2). Христос потому понёс "грехи всех нас" (Ис. 53:6), что Он понёс плоть каждого из нас. Идея "запятнанных одежд", которая проходит через всё Писание (Ис. 63:1 - 6; Зах. 3 и 6 гл.; От. 19:15) говорит не только о грехах всего человечества, но и о плоти Иисуса, через которую они и были возложены на Него, - идея и повторяющиеся эти тексты, само по-
вторение применено Богом с целью привлечь внимание читателя к доказательству не-ангельской, Богочеловеческой природы Христа. И как тогда Писание говорит, что Он - человек, а богословы набираются дерзости утверждать, что Он только "подобен"? Именно из этого "подобия" было выведено католическое учение о непорочном зачатии матери Христа Протестанты же, учащие о "подобии", но не о "воспринял оные", - идут за Вавилоном, ибо именно истина о том, что Христос есть без чего-либо сверхъестественного (кроме помощи Отца и Св. Духа) победивший, будучи в греховной плоти, несёт благодать и добрую весть о том, что человек может исполнить закон, будучи во плоти.
Христа многие не принимают как человека: когда речь заходит о Его человеческой природе, говорят, что Он по плоти был лишь "подобен" нам, но не такой, как мы, не в такой плоти. Это значит, что Его не принимают вовсе, как написано: "Камень, пренебрежённый строителями". Христос принял нашу плоть, а не какую-либо другую. Он был не Богоангелом, а Богочеловеком. В этом смысл Его миссии, как написано: "Дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти.. это дух антихриста" (1Ин. 4:3). Тот, кто во Христе тело считает докетическим, кажущимся, лишь "подобным нашему", - современный гностик, враг христианину, нехристианин. Думать только то, что Он, находясь во Христе, общался с людьми посредством человеческого естества как посредством всего лишь оболочки, как некоей "рубашки", есть рационализм и сектантство, которому закрыта тайна проникновения друг в друга, взаимного изменения и становления, - движений двух природ. Я говорю не против того, что Бог говорит к человеку более всего через человека же, а против той иллюзии, которая смотрит на Христа как на матрёшку, а на человеческое естество его - как на скафандр для существа более высокого и развитого.
Да, Бог выше, умнее и развитее человека, но Он никогда не доходил до того сатанического умаления человеческой природы, до того мазохизма и садизма, до которого опускаются "христиане" в отношении к человеческому естеству, сотворённому Им. Религиозное большинство не любит, презирает Ницше, но говорит и верит в то же, в сущности, что и он: "человек есть нечто, что должно преодолеть" Да, это частичная правда в отношении того, каков человек вне Христа. Но весь парадокс, трудность и высота христианского пути заключается в том, что человеческая природа должна быть не заменена, а преображена, изменена, остаться в той же форме неповторимой человеческой личности.
Христос не только Жених для Церкви, не только Ипостась Троицы, но и человек, плоть Адамова, святая и безгрешная. Если взять большую часть церквей АСД, то многие в них по сегодняшний день не могут признать Адамову природу во Христе; говорят: "Человек", но добавляют: "Как". Это то же самое, только на
другом конце, что и у "Свидетелей Иеговы", которые никак не могут до сего дня назвать Его Богом, говоря: "Господь", и: "Сын Божий", но добавляя: "Но не Бог", и: "Сын - не Отец". Внутри первой из упомянутых Церквей много говорят о том, почему она, словно Израильский народ, блуждает по пустыне и не входит в небесный Ханаан. Но Господь не может принять в Своё Царство того, кто пренебрегает правдой о преображении природы человека во Христе. Да и во всех конфессиях мало кто верит, что во Христе была природа доступная человеку, природа человека, а не ангела или Бога. Это - один из основных источников, из которых струится греховность. Это всё тот же языческий скептицизм, неверие среди "верующих". Отрицание (а умаление для меня и есть отрицание) тела, отношение к плоти, к материи исключительно как к злу есть обычное, языческое заблуждение, убеждение древних греков, Платона и неоплатоников (Плотина, Оригена). А ведь здесь корень презрительного отношения к человеку, источник бесчеловечности.
Многие христиане неосознанно присоединяются к этому, по сей день живому, направлению в языческой мысли, ересью докетизма, считая, что Христос был эфемерным существом, преимущественно духом, которому ничего не стоило, как говорят и кришнаиты, войти в тело и выйти из него. Это эллинская, языческая легенда - умаление человеческой природы, сведение её на нет в Боге или присутствии Божьем. Несмотря на большой шаг вперёд по сравнению с язычеством, большинство евреев до сих пор не понимает и избегает подробного изучения таких текстов, как, например, Ис. 53, где сказано о человеческом естестве Иисуса, т.е. о Его страданиях, чувствительности к злу, Его умалении до уровня обычных смертных: для них Бог может быть только Духом; и только Бог, только Дух может жить вечно. Не понимая, что имеем дело с тайной, с извечным Божьим замыслом об отношениях между Богом и человеком как между Мужем и женой, Женихом и невестой , который открыт чрез Христа Иисуса, многие считают, что Он принял "только тело человека, только плоть", или человеческое естество "не такое, как у нас", имея в виду ангельское.
Но сказано: "И будут двое одна плоть" (Еф. 5:31). С кем тогда Жених в Откровении становится "одно" во Христе: с телом, с плотью только, с оболочкой? Очевидно, что "только по телу, по плоти Христос человек" - порождение ограниченности, которая неспособна вместить тайну. Написано: "Все вы одно во Христе Иисусе" (Гал. 3:28), и: "В одном теле примирить обоих с Богом" (Еф. 2:16), и ещё: "Я сочетался с вами" (Иер. 3:14). Если Христос - не человек и волей, а не только телом, если человеческая природа подавлена Божественной в Нём, если Он после Воскресенья "сбросил эту ненавистную плоть", то нужно верить в бессмертие бестелесной души, принимать греческий отвлечённый дуализм, а не христианство. Ведь в таком случае, как человек Иисус сбросил с Себя плоть, в которой пребываем мы, мог жить без неё. А как Бог, как Дух Он не имеет ничего общего с материей, с плотью земли, которую сотворил. Тогда Бог остаётся Богом, человек - человеком, и
нет между ними никакой связи, ничего общего.
Всё дело в том, как так называемые "верующие" относятся к плоти. Я уже говорил о том, что их миф о плоти как источнике моральной грязи определяется большей частью их реакцией на собственную моральную грязь. Да, здесь есть и желание убежать от неё, но не оно одно: нет целостности в отношении к этой проблеме. Есть лишь сменяющие друг друга по циклу желания, которым человек позволяет управлять собой в зависимости от сопутствующих им обстоятельств. И вот из мира плоти большинство верующих пытается убежать в мир якобы духа, но духа бесплотного, отвлечённого. Не зря православные и католики верят в бессмертие именно души, а не просто духа, как протестанты. Умаление плоти ведёт к аморальному, неэтическому отношению к человеку вообще и с собой неизбежно влечёт то представление, что в плоти, в форме человеческого тела и лица в отдельности не концентрируется, а лишь временно отражается вся сердцевина личности, все её неповторимые качества. В сущности, выходит тот же платонизм, только лицемерно скрытый, завуалированный.
Идеалистический монизм всегда толкал человека к мысли о перевоплощении, к идее о загробном мире, это невозможно отрицать. Он всегда нелюбовно, ненавистно относился к неповторимости человеческого лица, не был способен отличать единственное лицо любимого, всегда разделяя и противопоставляя друг другу дух и плоть, Бога и человека, замыкаясь в отвлеченной духовности. Эту ненависть к человеку, эту бесполую неспособность воскресить человеческое тело как часть человеческой личности несёт с собой всякий, кто верит в загробный мир или в перевоплощение человеческих душ. Это нехристианин, это человек, который находится на детском уровне духовного развития. Если Христос не Богочеловек после воскресения, а Богоангел, как может быть Он посредником между Богом и людьми, как написано: "Един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Иисус, предавший Себя для искупления" (1Тим. 2:5,6) - Он тогда посредник между Богом и ангелами. Христа сделали таким небесным, что таким Он не может быть "мостом" и посредником между Богом и человеком. Такой Христос - лжехристос.
Христос принял в Себя не плоть одну, не тело только, а всё естество человеческое, будучи во всём как мы, кроме греха. А если нет, если был только Богом во плоти, то как Он был искушаем? Бог не бывает искушаем. Те, кто считают Христа кроме Бога человеком только по телу - представляют Его лживым, делают Его театралом, который изображает страдание на Голгофе, тогда как не страдает, искушение в пустыне, тогда как не искушаем, печаль и слёзы над Лазарем, тогда как Ему не известна печаль: здесь раскрывается природа не только Христа, но и тех, кто Христа не всего принимают и кто Бога представляет таким. Вот почему большинство из них актёры и лицемеры даже за кафедрой: их Божество лишь механически, временно входило в тело человека, оставаясь ему крайне чуждым Где хоть один текст: "Принял только тело"? "Плоть" означает не только тело, но
и всего человека, я уже говорил об этом. "Он только на время принял плоть" - это ересь и духовное вино. Как Слово Божье говорит: "Меня, человека" (Ин. 8:40), а люди говорят: "Нет. Только тело"? Женщина лёгкого поведения только частью мужа своего принимает, другую часть берёт у другого, так и многие верующие: либо как Бога Христа принимают, либо как человека, но чтобы целиком в обоих природах, постоянно, - такое вместить не могут. Боятся быть нелогичными и верить в то, что разум и логика отвергают.
Некоторые считают, что после воскресения Христос - только Бог. Могут устоять против ереси монофизитства по отношению к земной жизни Христа, но не устоять по отношению к тому, Кем Он был и есть после воскресения. Для них Христос - и Бог, и человек только во время жизни на земле; для них после воскресения Он - только Бог, и уже не Богочеловек. Это дьявольское заблуждение о человеческом естестве Иисуса пытается уничтожить в представлении многих человечность в самом Божестве посредством уничтожения учения о праведности, святости, воскресении для человека, - учения о воскресении мёртвых. Ибо смерть человека во Христе была бы смертью человеческой природы, человечности в Божестве: здесь один вопрос связан с другим, и невозможно разрешить один, не разрешив другой.
4В мире существуют разные представления о том, какова судьба человека после смерти. Бог же отвечает принятием в Себя человеческой природы: человек, умерший во Христе, воскреснет. Это подтверждается фактом присутствия во Христе наряду с Божественной именно человеческой природы и никакой другой. Присутствия и до Его воскресения, и после, включая настоящее время. Я только что говорил о человеческой, как не ангельской природе Христа. Идолопоклонство же, в особенности поклонение ангелу, служению, отвлечённому, бесчеловечному духу о котором говорилось в главе "Идолы и Бог", не просто лишает человека плодов Св. Духа - оно уничтожает человека. И это проявляется, прежде всего, в отрицании воскресения человека как Адамовой плоти.
О ереси Богоангельства. В главе об идолах, в разделе о труде я уже говорил об ангелопоклонниках. Здесь же хочу показать, что под этой крышей может существовать отвлечённый, дурной идеализм под маской христианства. Обыватель считает, что право существовать в вечности имеет только ангел или человек, превратившийся силой Божьей в ангела. Тогда как Бог не преображает человека в ангела, а преображает человека в подлинного человека по Своему замыслу во Христе, не уничтожая его личность. Потому что Христос и во Святом святых Христос: Богочеловек, а не Богоангел. Превращение человека в ангела есть смерть человека. Это не воскрешение, а уничтожение всего человеческого. Именно Богоангельство чревато и есть причина фанатизма, насилия, срывов, применения силы к невиновным, попустительства и равнодушия в христианстве. Многие верующие не дают себе отчёт в том, что и Христос есть для нас Бог: Ему мы обязаны молиться, Его поведение для нас непререкаемый закон, ниже которого и выше которого мы не имеем никакого права поступать. Но большинство поклоняется не Христу как Богочеловеку, а Богоангелу. Цель их жизни
не Спаситель, а Служение, ангельство, как я уже говорил в главе об идолах: вечно прислуживать и быть в рабах у Отца, никогда не достигая Богосыновства. Идолу этому, т.е. ангелу, служению, они подчиняют человека, желая, чтобы и он стал ангелом. В то время как ангелы Богом поставлены служить человеку.
Здесь раскрывается природа "служителей": кто желает подчинять других, тот сам ещё не подчинился, не вошёл в Святилище, не исполнился Духом Святым. Тот, кто неотступно пытается подчинить людей истине или закону, а если они не хотят, устраивает им "печь огненную", т.е. оказывает давление, принуждение, есть такой же идолопоклонник, как и Навуходоносор в третьей главе книги Даниила. Если презираем человека как плоть, внутри сердца желаем, чтобы Бог восстал, и уничтожил, наконец, всех наших врагов или хотим, чтобы человек растворился в Боге, то мы неоплатоники или буддисты, а не религия Христа распятого, т.е. не распинающего. Как можно быть таким слепым, допуская реакции на зло в человеке определять твою веру и убеждения? Зачем бежать как Платон от людей в мир якобы идеальных идей или духа? Неужели закон, каким бы идеальным он ни был, может хотя бы в чём-то сравниться с живым существом? Мы тогда от фарисеев ничем не отличаемся, связывая людям "бремена тяжёлые и неудобоносимые", требуя невыполнимого. Мы тогда Христа распинаем, ибо "так-как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне" (Мф. 25:40). Мы тогда Его ещё не приняли, Царство Божье хотим воцарить, уничтожив человека, тогда как Царство это есть Богочеловеческое царство. Тогда как Царство Божье есть плод Слова и Духа, а не "воинства и силы". Да, многие хотят, чтобы только Бог был, а человек растворился в Боге. Но это буддизм, а не христианство, и даже хуже буддизма, так как это служение небытию, смерти В буддизме есть, по крайней мере, представление о росте опыта, познания вне времени, независимо от дьявола и его искушений в сфере познания. Потому необходимо заявить, что в вечности не только Бог будет, но и человек будет. Человек не уничтожаем Богом, иначе Бог уничтожил бы мир в самом начале и не творил бы человека в принципе. Бог по-иному относится к человеку, нежели человек к человеку, нежели человек к самому себе. По милости Своей Он даёт благодать и, при наличии воли человека к этому, изменяет его Истиной через Сына Своего, через Свою любовь, через Духа святого, очищая посредством Слова, давая силу противостоять похоти как своей, так и чужой. Смерть же человеку, отказ от человека проповедуют сыны диавола, который хочет, чтобы ангел был выше Бога. Да и всякий, у кого служение или отвлечённый, неживой идеал стоит на первом месте, - поклоняется падшему ангелу, как бы парадоксально это ни звучало. Потому что он хочет стать лучше Бога, хочет исправить подвиг Христов, хочет изменить волю Божью в отношении к человеку.
Очень важно, как мы трактуем "подобие плоти греховной" (Рим. 8:3): либо подобие означает ангела, либо человека. Усложнение в виде непонятных ступеней между ними или даже каких-то новых существ или природ есть скрытое лицемерие и прикрытие монофизицтва. На месте поклонения рядом с Богом, во Христе, - либо человек, либо ангел. Я хочу сказать, что совершается убийство человека, убийство в самом принципе, в идее человека как такового, через отрицание человеческой природы во Христе, через отрицание какой-либо возможности падшему человеку стать подлинно свободным, обожиться. Фактически проповедуется смерть человека, а не его воскресение во Христе, с кафедр сеется болезнь, а не здоровье. Написано: "Освободившись.. от греха" (Рим. 6:18), не написано: "Освободившись от человека" или: "от плоти". Многие вместе с Экхартом говорят: "Лучшее, что только может человек, - это дать Богу говорить и действовать в тебе" вместо того, чтобы говорить с ап. Павлом: "Он избрал нас в Нём прежде создания мира.. предопределив усыновить нас" (Еф. 1:4,5). Мейстер Экхарт в Средневековье говорил о той отрешённости от обычной идольской жизни, которая ничего с реакционистско-буддистской отрешённостью от мира и плоти в современном христианстве не имеет. То возвышение человека, которым также пронизаны речи этого проповедника, верующими всех времён смешивалось с эгоизмом и гордостью, осуждалось как ересь и преследовалось. Да, свинью сделать царём не придёт в голову ни одному животному, но тайна Богочеловечества состоит в сообщении человеку качеств Бога, в преображении его природы, в реальном усыновлении, в чуде нового, непонятного для многих творения.
Если человек исключительно тварь в смысле ничтожной ни к чему хорошему не способной плоти, как считает, например, К. Барт, то к чему Голгофа? Если Бог и человек так разительно отличаются, то о каком соединении природ во Христе может идти речь, ведь даже межвидовое скрещивание невозможно в принципе. Поразительно, как некоторые "христиане", зачитываясь Библией, не замечают отношений двух природ во Христе, и просят обосновать это библейски. Усыновление человека они понимают крайне узко и ограниченно. Положение человека по отношению к Богу в их сознании умалено донельзя: до абсурда. Интересен вопрос: как вообще возможно понимание человеком Бога? Ведь, чем больше разница между Богом и человеком, тем хуже понимание. А если разница огромна, то и понимание невозможно. Скажут, что Бог даёт эту возможность человеку чудесным образом. Но я думаю, что верующие слишком многое приписывают чуду и привыкли чудом, как аргументом, злоупотреблять. Понимание никак не объясняется чудом, так как чудо односторонне, а понимание обоюдно.
Из-за каждения Богу как идолу, о чём я уже говорил, человека и плоть желают свести на нет, уничтожить, тогда как Бог желает преобразить, как написано: "Изменимся", и: "Плоть Его не увидела тления". Почему? Потому что не верят в их преображение - не верят в творческую силу Творца, не верят в человеч-
ность Творца, ибо поклоняются бессердечным идолам, которые творить не способны. Какое "подобие нашей" плоти означает "вы.. в Нём" (Кол. 2:10)? Разе не бывших грешников? Члены церкви - разве не члены тела Христового? Вот только не надо рассказывать, что всё это исключительно метафоры. Так как Камень должен наполнить всю Землю (Дан. 2). И цель данных метафор - показать изменение качества людей, принявших Христа. Миссия Христа на Земле не заключалась в том, чтобы, когда на Земле царствует грех и смерть, показать, что Бог или ангел могут воскреснуть, или в том, какие они святые и хорошие, но в том, чтобы наглядно показать, что умирающий человек может воскреснуть, как написано: "Первенец из умерших" (1Кор. 15:20). Человек вне Христа пал ниже зверя; человечность, которую видим во Христе Иисусе, утерял. Но во Христе исполняется оригинальный Божий замысел о нём. Человек утратил образ, по которому был сотворён, так как не поступает по Христу, Который и "есть образ Бога невидимого" (2Кор. 4:4). Без этого Образа нет человека; утратив его, человек утратил и человечность, фактически превратившись в зверя и хуже зверя, - в беса, в подобие сатаны. Потому я говорю о Христе не только как о Боге и человеке, но и как о Божьей человечности, - Она и есть Образ Бога в человеке, подлинный, Божий человек. Я уже говорил, что вкладываю в это понятие несколько иное, нежели общеупотребительное значение. Божья человечность у меня гораздо шире и глубже, нежели обычное представление о человечности как гуманности и сострадательности.
"Христос - Богоангел" - это ересь. Явление в мир Христа - это явление Божьего замысла о человеке, каким человека видит Бог, каким он должен быть, ибо это явление "премудрости.. которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей" (1Кор. 2:7), а не ангелов. И я совсем не говорю в пользу пелагианской веры в естественную доброту человеческой природы: спасение не в том, каким человек есть, а в том, кем и каким он становится во Христе, воплощая заложенный в нём замысел. Во Христе Бог желает, чтобы не только Бог был, но чтобы и человек был. Если Христос воскрес только как Бог, как ангел, а как человек не воскрес, то разве не бессмысленна вера, и не тщетна проповедь надежды на воскресение мёртвых, как написано: "Если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна" (1Кор. 15:17; см. весь отрывок, ст. 12 - 21)? И что означает "умершие во Христе" (1Кор. 15:18), и "посаженные на небесах во Христе" (Еф. 2:6), как не человеческую природу во Христе? Ясно, что диавол желает смерти человека, как о нём и написано: "имеющий державу смерти". Потому кто проповедует, что истинный Бог, и истинный человек Христос не воскрес - тот от лукавого и принадлежит к телу антихриста, поит всех вином вавилона.
Христос воспринял не ангельское тело, а Адамову падшую человеческую природу, её спас, очистил и ввёл в присутствие Божье, где она не была уничтожена. Спасение не есть уничтожение. Иначе христианство делаем религией смерти, т.е. религией сатаны. В неверии в воскресение того же самого человеческого тела нет ничего нового, - это не христианство с его ненавистью к греху, а обычное язычество с его ненавистью
к материи. Это всё тот же старый греческий гностицизм с его дуализмом духовного и материального, всё тот же отвлечённый идеализм и платонизм. Христос изменил человеческую падшую Адамову природу, но нигде не написано, что она стала ангельской, что Христос стал ангелом. Это означало бы деградацию. Христос принял на Себя плоть не ангела, не какого-либо другого существа, но человеческое естество. Он не уничтожил его, но изменил, преобразил, восстановил в нём Образ и Подобие Бога, первоначальный Божий замысел. Он в нём воскрес, как написано: "Не нашли тела Господа Иисуса" (Лк. 24:3), и: "Плоть Его не видела тления" (Дея. 2:31), как не нашли и тела Моисея (Втор. 34:6). И то, что Он принял плоть или тело, означает что Он, оставаясь Богом, стал человеком; и человеком не только по телу одному. Христос был в плоти, как написано: "Всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего в плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста" (1Ин. 4:3); в плоти, о которой сказано: "Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота" (Гал. 5:19), и: "Дети причастны плоти и крови.. Он также воспринял оные" (Евр. 2:14), и ещё: "Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия" (1Кор. 15:50). О кажущейся парадоксальности последнего утверждения я уже говорил в гл. "Идолы и Бог". Потому тот, кто принимает такую, только преображённую плоть во Христе, - способен любить грешников, больных, злых, порочных. Тот же, кто отвергает, - отвергает тех, за кого Христос умер. И я совсем не говорю о частичном преображении или о любви к "псам" и "свиньям". Не в смысле попустительства, а в смысле открытости к изменению в них, способности видеть сквозь ярлыки, парадоксальной избирательной помощи и даже самопожертвования.
Тот, кто не признает человека, плоть в Иисусе Христе, - тот и не считается с ним. Как, например, в случае, когда Церковь или её руководство решает за тебя, что ты должен сделать то-то или поехать туда-то. Согласен ты или нет, предварительно уведомлён или нет, - это, мол, твоё греховное "я". Сектантское отношение к человеку вошло в легенду. Потому что человек в секте - как тряпка: ей можно вытирать что-угодно. Могут позвать, позвонить, попросить. Ты спланируешь, настроишься, но окажется, что всё уже переиграли по-другому, с тобой не считаясь и не созваниваясь. Сектант не печётся и о собственной плоти, либо пренебрегая здоровым образом жизни, либо эстетикой. Он не тактичен, навязчив, равнодушен. Он говорит: "Кто я? Я грешник. И всегда буду им. Мы всю жизнь будем только стараться приблизится к Свету, но святыми никогда не станем, пока не настанет Пришествие". Из-за своего отношения к человеческой природе Христа этот субъект не любит человека, нарушая левую скрижаль. Об этой ограниченности или фанатизме ап. Павел пишет так: "Это имеет только вид мудрости в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небрежении о насыщении плоти" (Кол. 2:23).
В этом контексте становится ясно, почему многие из христиан состоящих в браке боятся или стыдятся сексуального акта, как и все практикуя его, но утверждая, что в Царстве Небесном не будет ни его, ни семьи. Текст «пребывают, как Ангелы
Божии на небесах" (Мф. 22:30) они трактуют буквально, так, что человек после воскресения мёртвых будет иметь ангельскую плоть, а не человеческую. Я уже говорил об этом в главе об идолах. Апостол говорит однозначно: "ибо не Ангелов восприемлет Бог, но восприемлет семя Авраамово" (Евр. 2:16). Бог принял в Себя человеческую плоть, а не ангельскую. Христос - истинный человек, "сущий в недре Отчем", а не только истинный Бог. Непринятие же факта существования человеческой природы, человеческой плоти во Христе Иисусе приводит к отрицанию семьи, к ненависти к плоти, к ненависти к женщине, к презрению к слабым, к ненависти к себе. Это неизбежные следствия непринятия человека во Христе, Христа, пришедшего в плоти.
Часто бывает даже так, что когда человек не желает поклоняться идолу, его хотят лишить какого бы то ни было права частной собственности, блокировать его свободу экономически и "посмотреть, каково ему будет". Всем этим нарушается заповедь "не убивай", ибо убивают человека, начиная с мысли: не признают человека во Христе Иисусе (признают лишь "подобие" плоти греховной, "написано" без "написано также"), хотели бы подчинить человека, распластать перед Богом, растворить в Боге без остатка, так, чтобы не осталось его. Но человек навсегда останется во Христе Иисусе, и Иисус навсегда останется человеком, а не Богом только. Частичное принятие Христа и Его истины чревато искажением Слова, оно происходит от "написано" без "написано также", от отсутствия Божьей полноты в человеке, как написано: "Дабы вам исполниться всею полнотою Божиею" (Еф. 3:19), которая есть Христос, всё Слово, а не часть Его.
О воскресении плоти. Нет ни одного прямого текста, где написано было бы: "Будут сотворены новые тела", но написано: "Воскресит". В Рим. 8:23 не написано: "уничтожит", но: "искупит". В Еф. 5:23: "спасёт тело". В Ис. 26:19: "восстанут тела". В Мф. 27:52: "тела воскресли". В Рим. 8:11: "оживит смертные тела". Так же и Церковь названа плотью (Еф. 5:22-33), и весь человек (Пс. 77:39; Быт. 6:12 и др.). Как в Эдеме человек был дух плюс плоть равно душа живая, так и в Царстве Небесном человек будет дух плюс плоть равно душа живая как написано: "Ты избавил душу мою от смерти" (Пс. 55:14)
В представлении о бессмертии души во все времена был элемент поклонения отвлечённому, бесчеловечному духу в ущерб плоти. Я уже говорил о дурном идеализме, чуть ниже буду говорить о склонности любой мысли к монизму. В религиозной среде крайне редко открывалось христианское отношение к плоти, к телу, к его форме. Убеждение в том, что тело будет уничтожено, не имеет своего основания в Библии. Уничтожено будет тело греховное, тело смертное, а не тело вообще. Вся Церковь Христова названа "Тело Его" (Еф. 1:23). Почему же, если Бог пренебрежительно относился к телу с самого начала, Он его не уничтожил, а сотворил и дал ему бессмертие? Итак, Бог не уничтожает человека, т.е. плоть, но преображает и воскрешает, восприемля его в Себя. Уничтожение человека, всего человеческого, либо умаление его во Христе есть религия смерти, религия диавола, религия антихриста. Антихристову духу ненавистно видеть во Христе человека, преображение падшей человеческой природы, её воскресение и вознесение на небеса, человечность в Боге. Так как в таком случае замысел Божий воплощается, и Бог обретает в лице человека Своё второе "я". Соблазн, которому некоторые христиане предались - это идея реинкарнации, переселения человека в тело другого человека или нечеловеческое тело. Это печать диавола, ибо им проповедуется от начала уничтожение личности, уничтожение человека; он от начала разрушает, тогда как Бог творит, как написано: "Имеющий державу смерти, т.е. диавол" (Евр. 2:14), и: "Он был человекоубийца от начала" (Ин. 8:44). Цель его - уничтожить не только человека в Боге, но и человечность в Божестве, приписывая свою звериную, идольскую, бесовскую природу всем.
Христос - Богочеловек и после Воскресения. В известное время воскрес не только Бог Иисус, но и человек Иисус. Стопроцентный человек Иисус, умерши, воскрес. Только поэтому, во-первых, есть надежда и для нас воскреснуть, т.е. это невозможно, если во Христе нет человеческой природы. И эта полнота человеческой природы во Христе означает и человечность в Боге. Бог, когда творил человека, вложил в него всю Свою душу, Своё сердце, Свою мечту. Соединение же с человеком было для помощи не только человеку, но и для того, чтобы показать, проявить человечность Бога: Его заботливость, сострадательность, добровольную тоску по человеку, движение в Нём. Эти качества заметны в сотворённых Им полах. Это одна из причин, почему я выступаю против традиционного патриархата: если мужчина стоит выше женщины не только в вопросах духовных, стратегических и каких-либо ещё, а вообще, в принципе, если он выше, чем женщина, то тогда женщина - переходная ступень между животными и человеком: уже не животное, но ещё не человек.. Если же принять, что женщина представляет иррациональное начало жизни, точно такой же по ценности её полюс, что и мужской пол, то это значит, что Богу свойственно женское: милость, доброта, ласка, нежность, утончённость, за-
бота, колоритная эмоциональность и т.д. Но этот вывод закрыт для обычного отношения к Богу так же, как и для обычного отношения к человеку. Потому что возвышая один пол над другим, мы, таким образом, возвышаем те качества, которые в нём проявлены лучше, над такими же качествами в поле униженном, умалённом. Также, присутствие в настоящее время во Христе неангельской, Адамовой, такой же, как и у нас природы означает безгрешие, святость, совершенство её, т.е. свободу для человека воскресения не только физического, а и духовного. Это одно из следующих, связанных с другими, оснований Божьей человечности.
О свободе от греха и неоманихейцах. 5Человечность в Боге невозможно принять с обычным отношением к человеческой природе, потому что это отношение порождает свою долю мирового зла. Основа непринятия человечности в Боге - вера в безвыходную греховность человека, т.е. неверие в доступность ему святости и совершенства. Бердяев, говоря об аде (в "Назначении человека"), верно пишет, что так называемые христиане более верят в силу дьявола, нежели в силу Бога. Вера в то, что человек всю жизнь может стремиться, но ни за что не достигнет свободы от греха и есть неоманихейство, ересь, которая враждебна вере в силу Христову, силу Бога и Творца. Это неверие коренится в отношении к человеку, как существу, неспособному вместить Божество с Его характером и качествами. Для язычников, "для Эллинов безумие" (1Кор. 1:23): вечный Бог, пребывающий в смертном человеке, святой Дух в том, кто, по человеческому мнению, не может быть чистым. "Писание всех заключило под грехом" (Гал. 3:22) и заключён человек именно через плоть, свою природу. Но постойте: Христос принял в Себя эту природу, жил именно в ней, а не в теле ангела. И до сих пор в ней находится на небесах! Нет благой вести в том, что Он, якобы, приходил в теле, отличном от моего, в иной плоти, это скрытое монофизитство. Если Он был и есть в таком теле и плоти, в котором я мучаюсь, если победил, имея то же, что и я, только веру и молитву, значит и я смогу; в этом есть благая весть. Тогда дьявольский упрёк "Ты дал им Закон, который они исполнить не могут" превращается в пустое движение воздуха, и Бог воспринимается как справедливый Законодатель и Творец. Если же святым может быть только ангельское, "славное тело", то либо Бог Сам произвольно избирает для превращения в святоши, либо этого ангельского чина нужно достигать какими-то упражнениями (что негласно проповедуется в католицизме и православии), либо вообще человек не может быть совершенным на Земле (как это в протестантизме). Но во Христе, в святости, в Боге есть человек, из той же плоти и крови, что и у нас. А это значит, что любой человек может быть праведным, приносящим плоды Святого Духа, свободным от греха.
Тот, кто говорит, что не может, - тот сам не пребывает в Боге: у него нет никакого понятия о том, чего он не вкушал. Тот ослеплён собственным обоготворённым желанием, как написано: "Ты.. слеп" (От. 3:17). Ведь он разлагается: пытается быть таким, каким требует церковь, но параллельно есть прелести, которые его манят, словно мёд медведя. И которые он словно отчуждает от себя в понятие плоти. И эта плоть управляет им, а не он ею.
Здесь по сути, мы видим театр. Обычный верующий, хотя и верит в Бога, мало отличается от обычного марксиста. Их сближает то, как они оба смотрят на человека. Когда этот верующий искренно молится, и окружающая обстановка (болезни, бедность, несправедливость, природные дисгармонии) не меняется, - он убеждается (т.е. они, эти беды его убеждают) в собственном бессилии в вере, в собственном ничтожестве. Мир и плоть заставляют человека поверить в их правду, в то, что он - всего лишь часть их, одна из форм материи, и не более того. То есть без образа Божьего, без Божьей искры, без потенциала. Т.е. по сути, неверие в возможность свободы от греха для человека есть плотское, мирское учение, победа мира, материи над Христом в человеке. Неоязычество, смешанное с религией: вавилон. Напротив, человек верующий в творческое преображение мира совместными усилиями Бога и человека, всеми воспринимается как чудак и мечтатель, вера которого не соответствует реальности. Здесь видно, что оценки общества как "мирского", так и по большей части "религиозного" перевёрнуты, дефективны. Я только что говорил, что христианство верит в преображение плоти, а не освобождение от неё. Плоть будет в Царстве Божьем, ибо написано: "Дам сердце плотяное" (Иез. 11:19). Ведь не в плоти проблема, а в рабстве у неё. Причина зла - грех, а не природа. Именно поэтому Христово принятие греховной природы, т.е. природы с наклонностью и тягой ко греху не подразумевает грех.
Божья ненависть к плоти - фантазия человеческая. Я уже объяснял ряд библейских текстов-гипербол. Тексты, как, например, "плоть желает противного духу" и "мы не по плоти живём, но по духу" означают совсем другую ненависть. Необходимо уничтожить идола, но это совсем не означает, что нужно уничтожить идолопоклонника или плоть. Бог сотворил плоть, плоть есть Божье творение, и должно иметь уважение к плодам рук великого Творца. Это не сравнить с теми творениями человека, которые распадаются и забываются. Я говорю не о вечности материи. Плоть в принципе, природа человека во Христе стала вечной. Это начало человеческое. Во Христе оно есть и в вечности будет. Из-за недооценки его происходят многие беды исторического христианства, большей религиозной части человечества, которая считает человека исключительно тварью и рабом. Отношения между Богом и человеком идут дальше отношений между Творцом и тварью, рабом и господином: это отношения интимные, брачные. Те, кто не проповедуют Христа, принявшего падшую Адамову плоть, кто не верит в способность человеческой природы иметь Божью святость, разлучают то, что Бог соединил, как написано: "Что Бог сочетал, того человек да не разлучает" (Мф. 19:6). А этим недопонимают и природу Самого Бога, Его родство с человеком. Сочетание Бога с человечеством во Христе есть обожение человеческой природы, а не её уничтожение; возвращение её к Богу посредством примирения через жертву Христа, как написано: "Вас, мёртвых.. оживотворил со Христом.. воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе, дабы явить.. преизобильное богатство благодати Своей в благости к нам во Христе Иисусе" (Еф. 2:1-7), и: "Открыв нам тайну Своей воли по Своему благоволению, которое Он прежде положил в Нём.. предопределив усыновить нас Себе
через Иисуса Христа, по благоволению воли Своей» (Еф. 1:9,5), и ещё: "Возвещать тайну Христову, за которую я и в узах" (Кол. 4:3). Природа Божья, воля, человечность Его видны в усыновлении нас через Христа в нас, как написано: "Верою вселиться Христу в сердца ваши" (Еф. 3:17). То есть в увековечении человечности. А ведь увековечено может быть только совершенное. Плоть Его, человеческая природа, как написано: "Не увидела тления" (Дея. 2:31). А это значит, что воля Божья есть обожение человечества через принятие Христа внутрь и хождение в Нём, как о Нём написано: "Ты.. во Мне, и Я в Тебе" (Ин. 17:21). Какое же имеют право утверждать многие, что человек согрешил так, что нет выхода, что лишь вынужден лишь признать, что он червь, тварь и прах, и на этом, мол, оканчивается весь план спасения? Бог, якобы когда придёт, чудесным образом преобразит грешников в святые: воров в честных, лгунов в правдивых, изменников в верных и т.д. Такие идут против воли Божьей, поклоняясь бесчеловечному богу-идолу, распиная как Бога, так и человека в себе, т.е. Христа распиная.
Как можно увидеть человечность в Боге, не видя святую, преображённую человеческую природу во Христе, не веря в возможность святости здесь, на Земле и основывая своё неверие на Св. Писании? Зачем вообще нужна такая вера? Здесь нужно рассмотреть два совершенно разных взгляда на ряд библейских текстов.
1Кор.13:12,9-10, "мы видим как бы сквозь [тусклое] стекло, гадательно.. мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем.. когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится". Думаю, что это обычная гипербола, чтобы показать, насколько любовь выше знания, дара пророчества и остальных даров. Так как контекст повествования - именно необходимость заботы и любви друг о друге в противовес возвеличиванию одних и умалению других. Ограниченность знания и пророческого дара здесь никак не означает невозможности знания воли Божьей или закона спасения. Так называемые христиане любят использовать этот текст, словно щит, для прикрытия своей глупости. Но не учитывают другой текст: "Мы имеем ум Христов" (1Кор.2:16), т.е. ум, который неисследим (Ис.40:28).
Рим. 7. Данная глава - описание опыта, который ап. Павел пережил в прошлом. Опыта, который он не хотел забывать и им дорожил, как инструментом, который помогал быть праведным, предельно осторожным. К нему Павел относился как к опыту наподобие опыта уголовника или даже маньяка, - этого требовала его совесть. Негласное христианское предание, о том, что обычный человек не может достичь праведности при жизни, есть ересь. Но частная правда в нём, благодаря которой оно существует столько времени, заключается в том, как говорят в группах анонимных алкоголиков, что нет БЫВШИХ алкоголиков: нет бывших грешников. Это гипербола о том, что есть вещи, которые нельзя забывать: грех Павла всегда был перед ним, он, как и Давид, всегда вспоминал, что он сделал. И только благодаря этой памяти оба были праведны. Что бы нам не говорили, Рим. 7 - это описание не праведной жизни, а греховной. Потому что повествование, само послание не заканчиваются этой главой. Широко известно, что в оригинале разделения на главы и стихи
нет вообще, - идёт сплошной текст, без разбивки. То есть дальше идёт глава восьмая, в которой чётко и ясно говорится уже не о греховной, а о праведной жизни. "Хочу одно, а делаю другое" - это описание первичного, духовного разложения, результатом которого является разложение тела, смерть Возьмём конец 7-ой главы, 25-ый текст: кому я служу? "Умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха". В 8-ой же главе он говорит: "которые во Христе Иисусе живут не по плоти". То есть, если стать на сторону широко распространённой позиции, то выходит логическое противоречие: по чему мы живём, по плоти или по духу?. Относится ли ап. Павел к этим людям, которые живут по духу? 2-ой текст: "закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня".. От чего освободил? Как раз от этого закона разложения, о котором мы говорили в 25-ом тексте.
Эту ситуацию можно представить простым сравнением. Допустим, рабы были проданы какому-то хозяину, как об этом красноречиво говорит 14-ый текст: "я плотян, продан греху" (Рим. 7). То есть получается, что господин этого раба, - ап. Павла, - грех. И тут же, во 2-ом тексте 8-ой главы: "закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти": то есть, у раба появился другой господин..
Психологически, 7-ую главу нельзя воспринимать иначе, чем банальную шизофрению, ведь это явное раздвоение: одно хочу - другое делаю. Получается два человека в одном: не целостно, не такое, как во Христе, а такое как в обычных людях. Одно сказали, сделали другое, третье подумали, за глаза обсудили. И это разложение ни с каких соображений: ни с психологических, ни с эстетических, не может быть воспринято как целостность, единство личности. Когда мы говорим о духовной жизни, о духовности, мы говорим, прежде всего, о целостной жизни. Дух объединяет разрозненные члены тела, заставляя их двигаться как единое целое. Когда дух уходит, - единое тело распадается на составные части, органы, клетки, элементы, которые даже если собрать воедино, всё равно не будут дышать и жить как единое тело. То есть дух - это целостность, а грех - это разложение.
1Тим. 1:15, "Христос Иисус пришёл в мир спасти грешников, из которых я первый". Говоря о себе в настоящем времени, ап. Павел подчёркивает здесь, какое беззаконие Господь простил и какого грешника Бог спас и помиловал. Здесь говорится о степени преступления в прошлом, а не о текущем состоянии. Нельзя это настоящее время понять буквально и на чистую часть чистого тела Христова сказать: "Грешник". Почему же он не относит это целиком в прошлое? Потому что, говоря фигурально, до сих пор рекорд "чемпиона" не побит: никто ещё не доходил во зле до такого, как Павел, - он до сих пор остаётся первым. Написано, что "последнее.. бывает хуже первого" (Мф.12:45), т.е. что верующий, творящий беззаконие, хуже язычника. Я уже говорил, что на последнее богоотступничество способен только верующий. Если бы Павел сказал: "был первым", перед читающим не было бы
современного, живого примера самого последнего богоотступничества, прощённого Богом, - не было бы наглядной благодати в словах апостола.
Неужели у заявления Павла нет границ? Означает ли "я первый" то, что он до сих пор убивает христиан? Или что это "я первый" распространяется на любого грешника? Конечно нет, т.к. все не могут быть первыми. Почему же этот текст должен означать текущую греховность апостола? Я думаю, что дальше степени преступления он не идёт. Иначе "помилован" в следующем тексте означало бы "грешил, грешу и буду грешить", т.е. что Христова жертва ничего существенного в состояние Павла не внесла. Если бы была права негласная традиция, то Христос пришёл бы не спасти, а покрасоваться, ничего с человеческой природой, конкретными живыми людьми, не сделав. Здесь становится видна природа тех, кто такую трактовку поддерживает: они любят красоваться, ничего реального в жизнь своих ближних не внося.
2Кор. 12:11, "у меня ни в чем нет недостатка против высших Апостолов, хотя я и ничто". Это антиномия, т.к. с одной стороны "нет недостатка", а это на Левитском языке означает совершенство, а с другой сведение всего этого на нет. Почему же апостол не пользуется преимуществами? Почему бы ему не принять Божье прощение так, чтобы не вспоминать прошлое? Какую цель он преследует? Думаю, что он хочет показать, какую опасность несёт в себе гордость и самоуверенность, та уверенность в собственной правоте, которая не учла что-то до полноты истины. Если было бы иначе, и Павел смаковал собственную низость, то он не написал бы, что "закон Духа .. освободил" его "от закона греха" (Рим. 8:2). И текст: "я наименьший из Апостолов.. потому что гнал Церковь Божию" (1Кор. 15:9) с таким же сравнением его с другими апостолами, подтверждает, что под "я и ничто" имеется ввиду фарисейский опыт, а не текущее состояние. Ап. Павел указывает здесь на хотя и безбожный, но ценный опыт, забывать который он не собирается, чтобы опять не ослепнуть духовно, как фарисеи.
Флп. 3:13,14,"я не почитаю себя достигшим; а только,. стремлюсь" Здесь ап. Павел говорит определённому классу людей то, что не сказал бы другим: не о возможности преображения человеческой природы, а об её извращениях. Он предупреждает возникновение одного из видов идолопоклонства, предостерегая против обоготворения святости, как это видно у фарисеев. В гл. "Идолы и Бог" я уже показывал, что идолопоклоннику необходим призыв к отрицанию идола; тому, кто поклоняется святости (а это именно фарисеи), нужна свято-безумная проповедь невозможности достижения святости. Если бы он не имел в виду фарисеев, то не было бы никакой связи с предыдущим отрывком, где написано: "Берегитесь обрезания" (там же, ст. 2). Апостол говорит о духовно-богатых. Здесь наше понимание слова "достигший" зависит от того, как мы понимаем суть фарисейства и богатства.
Богатство в Новом завете, как я уже говорил в главе "Идолы и Бог", - не только материальное: богатство в нём означает также идолопоклонство, а нищета, часто, - подлинную святость. Это сделано для того, чтобы миру, где кадят богатству, успеху и процветанию, противопоставить другую систему ценностей.
Естественно, "корень всех зол - сребролюбие" значит, что грех - не во владении Божьим золотом и серебром, а в привязанности к нему. Также, новозаветняя бедность - совсем не бедность на святость. Относительно богатства она бедность: относительно каждения добродетели, т.е. святости. Любое преимущество человека перед другими, - ум, талант, сила, не только деньги и связи, обычно есть бог человека, его прелесть, определяющая его сознание. Это призма, через которую этот человек смотрит на других. Это мерило, которым этот человек измеряет, судит других. Это его проклятье, ограничивающее его зрение и понимание как реальности, так и Истины.
Потому Павел писал о мнящих себя духовно-богатыми, подобных современным лаодикийцам, которые ни в чём не имели нужды, считая себя достигшими, совершенными, лучшими других, тогда как на самом деле были слепы на свои грехи. Как сказал о них Христос: "оставили важнейшее в законе", - ап. Павел продолжает писать о своём опыте фарисейства, об определённом грехе, а не в общем и отвлечённо. Это подтверждает начало главы, ст. 4-6: "я могу надеяться и на плоть. Если кто другой думает надеяться на плоть, то более я, обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, Еврей от Евреев, по учению фарисей, по ревности - гонитель Церкви Божией, по правде законной - непорочный." Потому Павлово "не почитаю себя достигшим" означает "не считаю себя обладателем ценности, которой все должны кланяться, забывая о ценностях других. Не слепну за кумиром на живое существо, которое хотя и падшее, но Богом усыновлённое или удочерённое. Не надеюсь на те преимущества, которые имею перед другими. Не ограничиваю совершенство тем, чего достиг".
Итак, здесь "богатые" - это поклоняющиеся "богатству", т.е. святости, что и делает их грешными. Приходится повторять, что с ограниченными Бог говорит на ограниченном языке: когда они обоготворили желудок, Он говорит, что в Царстве не будет ни его, ни пищи (1Кор. 6:13); когда по-больному привязались к браку - что "брака не будет; все будут как ангелы", когда к сыну - "убей его" (Быт. 22). И это совсем не значит, что Творец изменил Своё отношение к сотворённому Им же браку и пище, или что необходимо убивать. Так же и здесь: обоготворившим святость или предвосхищая это у "детей", Он говорит: "Не достигли". И это совсем не значит, что человеку невозможно достичь совершенства в смысле свободы от греха. К. Барт, трактуя это место, пишет о "пустых руках" , и из его слов: "Данное место Послания.. всецело отвергает мысль, что при этом можно чего-то добиться, захватить, присвоить" , становится ясно, что "пустые руки" следует понимать как бедность на святость, на свободу от греха. Но как же слова Самого Господа "Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его" (Мф. 11:12)? С какой стати Бог говорит "вы можете освободиться", а богослов его поправляет: "нет, ничего у вас не выйдет"? Принять слова Барта я могу лишь как интуитив-
ную гиперболу, которую сам этот богослов понимает буквально, неверно. Как и в примере с Е. Уайт, когда она говорит о браке на небесах.
Если же Павлово "не достиг.. не усовершился" понять буквально, как "греховен; грешу и сейчас", то это противоречит его же словам о его пребывании во Христе (ст. 14), а ни во Христе, ни в членах Его нет ни пятна, ни порока. Пророк, комментируя данное Послание, говорит: "Павел достиг полного морального возраста во Христе Иисусе" Фарисеи ушли влево: они, греша, считают себя совершенными; не будем же совершать грех подобный, уходя вправо и считая, что человек не может быть свободным от греха, ибо о Христе написано: "Муж совершенный" (Еф. 4:13). И о тех, кто в Нём: "Кто во Христе, тот новая тварь" (2Кор. 5:15), и в другом месте: "Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых" (Евр. 10:14), и ещё: "Да будем в.. Сыне Его, Иисусе Христе" (1Ин. 5:20). Внимательный читатель увидит антиномию между "я не почитаю себя достигшим" и "мне готов венец". Думаю, что Павел говорит здесь не о золотом венце, а о том же, что и ап. Иоанн: "Всякий, пребывающий в Нем, не согрешает .. Всякий, рожденный от Бога, не делает греха, потому что семя Его пребывает в нем; и он не может грешить, потому что рожден от Бога." (1 Ин. 3:6, 9). Т.е. слова Павла о стремлении и достижении созвучны Христовому "берегитесь закваски фарисейской". "Я не почитаю себя достигшим" - это продолжение "что было для меня преимуществом..", предостережение против "богатых", надеющихся на заслуги, таланты, способности, добрые дела, и пытающихся этим позитивным прикрыть своё негативное.
1Ин. 1:8,10. Словам апостола: "Если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас.. Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его нет в нас" церковники придают небиблейское значение. Ап. Иоанн не говорил отвлечённо-философски, вообще, о греховности всех людей, - он говорил конкретным людям о конкретном грехе. Это послание обращено к церкви, в которой была ненависть между некоторыми братьями (прочитайте 2-ую главу со ст.9). Не прощается грех, если не будет определён, как написано: "Когда узнан будет грех.. прощено будет им" (Лев. 4:14,20, см. ст. 23,26,28,31). О каком грехе говорит Иоанн, о каком обмане, о хождении в какой тьме (см. 1:6), о каком отсутствии истины и слова (см. 1:8,10)? "Кто говорит, что он во свете, а ненавидит брата своего, тот ещё во тьме" (там же, 2:9). Т.е. написано тем, кто говорят, что они не согрешили, что, мол, пребывают в свете, владеют истиной, тогда как наряду с этим ненавидят брата. Можно ли человеку любить брата, пребывать во свете, не согрешать вообще? В том же послании написано: "Любовь до.. совершенства достигает в нас" (1Ин. 4:17), и: "Всякий, пребывающий в Нём, не согрешает.. Всякий, рождённый от Бога, не делает греха.. он не может грешить"
(1Ин. 3:6,9). Как и пророк говорит: "Воля является той господствующей силой в природе человека, которая подчиняет себе все его остальные способности. Волю нельзя путать со вкусом или наклонностью" , и ещё цитата: "Каждый может направить свою волю на сторону Божьей воли.. и так соединяя себя с божественными силами, он может стать там, где ничто не сможет принудить его сделать зло" Как же многие говорят, что воля человека безвыходно загрязнена грехом?! Как используют этот текст Иоанна для подтверждения ереси о безвыходной, пожизненной греховности человека?!
Но есть те, кто заходит и дальше, говоря: "Человек не может быть уверенным, что знает истину. Кто не сомневается, что он на правильном пути, - тот заблуждается". Иными словами, что вера без сомнений - ложная вера. Но никто и не отрицает, что путь к вере идёт через горнило сомнений, как говорил Достоевский. Просто это два разных пути: вне Христа и во Христе. Смешивать их - всё равно, что смешивать огонь и воду. Тексты "кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать" (1Кор.8:2), и "кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть" (там же, 10:12) относятся к необходимости всегда помнить горький опыт (как свой, так и других), чтобы не повторять ошибки, и не ограничить своей самоуверенностью воплощение Божьих планов.
Рим. 3:23 Скажут: "Написано: "Все согрешили и лишены славы Божией". Но как и в 1 Иоанна, это сказано не "вообще", не отвлечённо, не по-философски, а с определённой целью - чтобы показать ничтожество преимуществ одних перед другими, бесполезность их богатств и гордости, т.е. показать, что между Иудеями и Эллинами "нет различия" (ст. 22 , ибо "как Иудеи, так и Эллины, все под грехом" (ст. 9), "потому что все согрешили" (наш стих). Чтобы никакая нация не надмевалась в своём шовинизме над другими. Цель стиха - подчинённая, не главная, это полуправда, апостол не поставил здесь точку так, как ставят приверженцы теории непреодолимой греховности человека. "Все согрешили и лишены славы Божьей" - такова лишь правда закона, правда частичная. Потому что "ныне, независимо от закона, явилась правда Божья, о которой свидетельствуют закон и пророки" (ст. 21). Что это за правда или (одно и то же слово в оригинале) праведность, о которой свидетельствуют закон и пророки, т.е. всё Писание? Христос Иисус, Его Богочеловечество, как написано: "И начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нём во всём
Писании» (Лк. 24:27), и: "Мы нашли Того, о Котором писал Моисей в законе и пророки" (Ин. 1:45). Это праведный Бог, вводящий человека в Свою праведность. В дополнение к "истины..слова Его нет в нас" (1Ин. 1:8,10), тут написано: "явилась праведность", и "Христос принял вас в славу Божию" (Рим. 15:7), а также: "В свободу славы детей Божиих" (8:9), и ещё: "Славу, которую Ты дал Мне, Я дал им" (Ин. 17:22). Так кто же "лишены славы Божьей"? Бог человеку во Христе даёт славу Свою, как написано: "Дам Израилю славу Мою" (Ис. 46:13), т.е. Свои праведность, святость и безгрешие, как и ещё написано: "И будут двое одна плоть" (Еф. 5:31). В человеке рождается Бог. Вот что происходит с "лишённым славы", если он во Христе пребывает.
Пс. 138:23,24; 18:13,14 и Лев.4 Говорят: "Всё равно, если покопаться, где-то есть скрытый грех, Давид об этом чётко писал". Туманность, неопределённость свойственна младенцам; для христиан совершенного возраста греховность человека зависит от определённого состояния и поведения, от определённых грехов, а не от чего-то, что непонятно и неизвестно: то ли грех это, то ли нет. В предыдущей главе было показано, что у "храма" может не быть стены различения. А на примере Христа, Еноха, Илии, - что непреодолимой природы не существует. Если бы у Бога был произвол, и кого-то Он порабощал, а кого-то освобождал, то Он не давал бы в Своём слове правил и заповедей. Исходя из Библии, совершенно очевидно, что Бог не прощает неопределённые грехи. Для прощения грехов у Бога есть определённый порядок, и если его игнорировать, то прощения не будет независимо от благодати. Порядок этот описан в Лев. 4. Говорят: "Это Ветхий Завет". Субботу соблюдаете, десятину даёте, а на основании какого Завета? Принимающий постановление о десятине и соблюдающий заповеди Декалога должен принять и постановление об определении греха. Порядок этот включает и грехи "скрытые от глаз собрания" (ст.4:13). То, что в этой главе есть многократное повторение одних и тех же действий по поводу разных случаев и обстоятельств, говорит об универсальности данного правила применительно к разным ситуациям жизни. Также, повторение текста говорит об Учителе, желающем выделить для ученика самое главное из материала. Слово "так" в повторяющейся фразе "так очистит его священник" (ст. 20, 26, 31, 35) означает определённый способ очищения. Никакие молитвы и посты, никакие добрые дела, никакие службы и жертвы не примет Господь, и не будет "прощено им" (ст. 20,26,31,35), пока грех остаётся неопределённым . Говорят: «Написано: «Если будут грехи ваши, как багряное, - как снег убелю..» (Ис. 1:18). Написано выше: «Тогда.. если будут грехи ваши..» (выделено мной) Когда? Читайте выше: "Ваши руки полны крови. Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих..тогда" (ст. 15 - 18). Это говорит не о том, что человек, чтобы прийти к Богу и получить прощение, должен прежде очиститься без Божьей помощи, а о том, что не может получить прощение тот, кто молит о нём вообще, отвлечённо, по-философски, практикуя неизвест-
ные ему грехи и не желая определять их по имени.
Итак, "узнай помышления мои, и зри, не на опасном ли я пути" (Пс. 138:23) без "покажи мне беззаконие моё и грех мой", как это у Иова (Иов 13:23), - грех. Если с Божьей помощью нельзя определить грех, - его нет. Иов, слепорожденный (Ин. 4), Христос тому примеры. Говорят, что человек, пока во плоти, не может быть свят, безгрешен. Как же Иов не согрешил ни в чем, ни до своего испытания, ни после, а ведь был человеком, а не ангелом?! Как быть с бедным Лазарем, с Енохом и Илиёй? Ведь зачем тогда нужно Писание, свидетельствующее о людях, которые были сильны в разных видах искушений? Их подвиги говорят о Христе, т.е. о простом человеке, а не только всемогущем Боге. Да, только во Христе так называемые верующие видят святость, всех остальных лиц Библии по привычке считая людьми с изъяном. Для меня же все герои веры предстают в двух обличьях, на двух путях свободы: вне Христа и во Христе. Для меня они не только люди с пятном и пороком, но и в определённые промежутки своей жизни составляющие Христа, - члены святого и безгрешного тела Его, т.е. Церкви. Такая разная оценка определяется линейностью восприятия жизни у обывателя, и концентричностью наряду с линейностью у меня, о чём речь пойдёт в разделе об антиномичности подлинной истины.
Это греховно - думать, что человек всегда в чём-то виноват, всегда в чём-то грешен. Этот комплекс вины - психическая болезнь и добровольный грех. Это философия друзей Иова. В конце своего испытания Иов не должен был приносить жертву, но друзья его. Это значит, что он не согрешил, называя себя праведным. Это значит, что они преступили Закон, считая его виновным и грешным. Так как именно согрешивший должен был приносить жертвы. Иов должен был молиться и приносить жертвы за них - он выступает в роли священника и ходатая за людей, т.е. представляет невинного Иисуса.
На примере данных текстов более ярко видно отношение верующих обывателей к человеку вообще, в том числе и к самим себе. Комплекс вины и собственная греховность проецируется ими, определяет их восприятие и трактовку Св. Писаний. Ограниченность человека проявляется в его ограниченном толковании. Но доступность человеку безгрешной жизни отвергают также из-за неверия в то, что могут быть безгрешные страдания, муки и болезни: их почти всегда считают Божьим наказанием за проступок, т.е. признаками греха. Я уже говорил об этом в главе об идолах, в разделе о поклонении отвлечённому идеалу. Это точка зрения утешителей Иова, "мудрость мира сего", неадекватное восприятие справедливости, соответствия наказания преступлению. Страдания нейтральны по своей природе и могут быть как "наказанием" за грех, так и невинными, как добровольными, так и вынужденными, как сатаническими, так и святыми и безгрешными. Также и внешнее неблагополучие, неуспешность человека ни о чём не говорит. Потому что нельзя сказать, что жизнь подлинного христианина - исключительно мир, радость, спокойствие, успех во всех его делах; что она лишена трагедий, обеспокоенности, напряжённости, борьбы. Ведь, всем этим была наполнена жизнь Самого Святого. А жизнь подлинного
христианина - это такое же упорство, огненное желание, дерзновение. Потому очень похожи жизнь рождённого свыше и жизнь идолопоклонника. Потому всех пророков путали с одержимыми, с преступниками, на Исполненного Духом сказали: "В Нём бес". Иова все известные испытания постигли ни за что, не за вину и не за грех. Лазарь всю жизнь бедствовал не по своей вине. Сам Христос показал не только то, что даже Бог страдает, но и то, что совершенного человека невинно могут распять, обойтись с ним, как с самым последним из людей. Так сплошь и рядом происходит в этом мире, мире, в котором царствует зло, грех и разложение. Поэтому многие из признаков, по которым судят о греховности человека, неверны. Поэтому, человек может быть безгрешным и невиновным в тех бедствиях, которые случаются с ним. Человек может быть святым и безгрешным во Христе, несмотря на все свои неудачи, немощи и болезни, как написано о Христе: "Взял на Себя наши немощи.. наши болезни" (Ис. 53). Достоевский говорит так: "Христос затем и приходил, чтобы человечество узнало, что и его земная природа, дух человеческий может явиться в таком небесном блеске на самом деле и во плоти, а не то что в одной мечте и в идеале, - что это и естественно и возможно" (материалы к "Бесам" Ф.М. Достоевского)
Неверующие в доступность человеку свободы от греха поднимают вопрос времени, но нельзя проповедовать ни то, что Бог спас этого конкретного человека раз и на всю вечность, ни то, что только будущее откроет, свят ли он был на самом деле или нет. Подлинное христианство мало обеспокоено временем, т.к. имеет дело с вечностью. Ни прошлое, ни будущее не существуют, и поэтому самое важное, в каком ты состоянии находишься сейчас. Тот, кто задаёт вопрос: "Так ты спасён, и никогда не будешь грешить?", не имеет опыта рождения свыше, и поэтому боится то, чего не испытывал на себе. Правда - не в том, что рождённый женщиной чист быть не может, ибо, мол, однажды освящённый, он начал грешить опять. Якобы освящение даёт 100%-ную гарантию. Правда - в свободе нашей воли во Христе и нашем рабстве у всего, что не Христос. Также иллюзия, что рождённый свыше, освящаемый Христом, грешить уже никогда не сможет, даже если захочет Даже если он согрешит, это не основание впадать в заблуждение подобное: что человеческая природа не может быть без пятна и порока. Да, как правило, "барс" не может поменять свои пятна (Иер.13:23), и человек каким родился - таким и умирает. Но в этом правиле есть исключения: человек меняется только тогда, когда хочет это от всего сердца, от большого чувства. И не надо здесь думать о том, что, мол, чувства, - это всегда грех. А также добавлять бесспорную банальность, что человек без Бога не может ничего. Глубокому человеку это всё известно, и в подобной морали он не нуждается. Один и тот же человек сейчас может быть вне Христа, вне фигурального храма, но тут же может войти в него. То, что в этот "храм" можно войти и
выйти, говорит нам о том, что оба состояния: и грех, и свобода от него, открыты человеку всегда, независимо от времени и от прошлого этого человека.
Также говорят, что Христос не имел семьи, не знал женщины, - Ему "было легко". Но во-первых, необходимости вступать в брак не существует в принципе: кто мешает и вам быть таким "свободным"? А во-вторых, по большому счёту, в данном контексте "женщина" и "плоть" - одно. А Христос был во плоти. Потому рабство у плоти, свою больную привязанность к чему-либо, живому или неживому, можно преодолеть. Говорят: "Невозможно пройти по грязным улицам, не запачкавшись". Глупая поговорка. Мне больше нравится "Грязь под ногами бродяг чище чем фальшь сладких слов" Ведь если это говорит церковник, что выходит? Как в мире я грешил, так и в Церкви остаюсь грешником. Какой толк от такой религии? Человеку говорят ложь, неполноту, часть истины, а это - религия разложения, вера ущербных людей, псевдохристианство. Внушают каждому, что он неизлечимо болен. Без постановки диагноза это запрещено в докторской практике, но почему-то разрешено в практике религиозной. Представим себе на минуту, что в любом ремесле, я приду к мастеру, попрошу починить какую-то вещь, а мне все мастера в один голос всегда будут говорить: "Поломанное не починишь, нужно ждать небесного мастера". Да, человек - не вещь. Но может, просто мастеров в этом деле попросту нет, а те, которые выдают себя за них, - проходимцы, обманщики?
Да, например, разбитое сердце починить в большинстве случаев - не только нельзя, но и опасно вообще браться за это занятие: как бы "вампир" не "укусил" тебя и ты сам не стал "вампиром". Да, "все согрешили", но во Христе человек очищается от всякого пятна и порока. Просто над человеком постоянно тяготеет культ идеала и реакция на собственную грязь или грязь его близких. Или кровь Христа не всё очищает? Или у Творца, сотворившего Вселенную за шесть буквальных дней, не хватит силы для этого? Думаю, что о тех, кто говорят: "На практике это не получается" написано: "Заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией". Говорят: "Церковь больница, больница". Этим вы сами против себя свидетельствуете, что не можете отделить святое от несвятого и провести различие между чистым и нечистым, что вы - "лисицы в развалинах". Для меня эта ваша поговорка - сontradictio in adjecto Бог уничтожит и её. В Писании такого сравнения нет. Этот мир заражён, и если у церкви нет противоядия, если в этой "больнице" - псевдолекарство, то зачем она нужна, зачем нужен этот театр? В больнице есть опухоли и гниение: хотите сказать, что в теле Христовом они есть, т.е. грех? В вас точно есть, поэтому вы и проецируете эту грязь и на Бога. Покайтесь, и не будьте слепы, отделяйте тех, кто во Христе, от тех, кто вне Его, собой закрывая проломы, - и гнев Божий не затронет вас. Скажете, что таких людей вы не видели, и церковь - лишь попытка их создать или найти? Думаю, что вера в Бога должна быть и верой в Его
силу, в силу Правды. А Правда ничего не стоит, если она только в теории, и не воплощена в плоти и крови.
Может, просто хватит врать, и просто скажем, как ап. Иоанн, что всякий, кто грешит - член тела диаволова, а не член тела Христова. В членах Христа, настоящей Христовой Церкви нет ни пятна, ни порока в силу самого определения её как тела Христова. Здесь мне могут указывать на притчу о плевелах, но она относится к миру, а не к церкви, как и написано: "Поле есть мир" (Мф. 13:38). Нельзя питать утопии: официальная церковь, как правило, состоит большей частью из обывателей, которые своё внутреннее идолопоклонство прикрывают религиозными одеждами, но если мы утеряем разницу между подлинным телом Христовым и всем остальным миром - то стена различия падёт, и мы все останемся во тьме неразличения, в слепоте, как у героев одноимённой пьесы Метерлинка.
О церкви говорят "больница", но не говорят какая. Я уже говорил о "водительстве младенцев", о том, как пастыри боятся дать овцам твёрдую пищу, чтобы та не повредила их мозг, боятся обнажить острые углы. Так вот, в какой больнице у больных забирают всё острое? Правильно: в дурдоме. Церковь для сильных мира сего хороша тем, что изолирует всех психически, т.е. духовно не таких, как остальные. Да и то, не сильно выдающихся, так как от "настоящих сумасшедших" церковь избавляется. И кто же среди сильных мира сего разрешит этим "больным" дать в руки "острое?
В главе об идолах я говорил о поклонении идеалам. Для меня очевидно, что неверие в свободу человека от греха существует из-за обоготворения святости. Религиозному обывателю свойственно сейчас одну добродетель поставить над другими, а через час - другую. Причём так, что другим добродетелям места не остаётся, или они жмутся в углу, придавленные их раздувшейся сестрой. Нечеловеческие требования к совершенству мешают совершенству человека. Нелюбовь к человеку, нелюбовь к себе проявляется в такой духовной щепетильности, в идолопоклонническом отношении к идеалу, ко Христу, которое требует от себя и от других сверх меры. Здесь становится понятно, почему о фарисеях Христос сказал, что они "связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям" (Матф.23:4). Сейчас как никогда становится явным секуляризация, обмирщение известных церквей христианского мира, смешанный характер их членского состава, утрата ими чистоты практического благочестия. Причина этого - в пренебрежении живой человеческой природой за поклонением отвлечённым духу, идеалам и предписаниям. Утончённое идолопоклонство. На путях вдалеке от конкретной человеческой личности можно потерять не только веру в доступность святости человеку, а и веру вообще. Я уже писал о том, как всевозможными добродетелями наделяют идеала-идола (ведь не зря статуэтки и в христианстве, и в др. религиях так разукрашивают), живое человеческое существо либо не замечая, либо принося ему в жертву. В особенности это касается церкви христиан-адвентистов. Это пример того, как определённый пункт из приведённого выше Божьего порядка для прощения и очищения греха пренебрегается.
В данном случае грех не определён и не оставлен, - поведение не изменилось до сих пор. Как Оза был поражён (2Цар.6) потому, что в начале путешествия ковчег не нужно было ставить на волов, так и данная церковь не получает столь просимой ею силы Святого Духа потому, что в 1888 году истина о свободе от греха была не принята большинством. Адвентисты мне часто говорили: "Мы верим, что Бог силен преобразить греховную природу и это отражено в пунктах нашего вероучения". Что мне ваши пункты, если они остаются теорией? Смешение веры в Христа с верой в силу природы является по большому счёту обычным идолопоклонством, язычеством. Да, говорят, что человек приобретает святость посредством соблюдения заповедей, но параллельно говорят о том, что святости человек не достигнет до Пришествия. Выходит тёмное платье, сшитое белыми нитками. Да и вера сама подрывается верой в совершенство закона. Как будто десяти заповедей (ну, или тысячу заповедей) достаточно, чтобы описать все возможные ситуации. Я уже показывал идолопоклоннический характер законничества. Всё это значит, что непринятие истины о праведности человека верой во Христа является признаком скрытого идолопоклонства. Фактически, данная церковь ничем не отличается от женщины, которая прелюбодействует. Да и в других деноминациях не лучше.
Верующий обыватель почему-то уверен, что Бог преобразит его природу в ответ на его заслуги, на направленность жизни, на мотивы, на то доброе, чего он достиг. Но это иллюзия, так как Богу нужно всё сердце: Он не будет делить его с чем-либо или с кем-либо. Проблема не в прошлом: проблема в том, что грех прошлого был проявлением больной привязанности, которая существует в настоящем. "Грех должен быть определён" означает не просто сказать: "это неудача", или: "это факт, но мы продолжаем жить", а увидеть определённое состояние духа, изменив его с Божьей помощью, а также покрыв его последствия.
Правда о свободе. Человек - не камень. Противоположное могут говорить только идолопоклонники. Всё дело в том, что обывателю нужен театр, а не реальное царство Божье. Он не хочет меняться, и та жизнь, которую он ведёт, ему мила. Поэтому те единичные случаи, которые не вписываются в его картину, он отвергает. Ему нужна не религия, а наука, так как ему нужны гарантии, нужно исчисляемое, описываемое, конечное, а не бесконечное и воздушное. Он мелок мыслями и душой, поэтому всё безграничное, глубокое ему, на самом деле, противно. Нет, так он не скажет: его характер для этого так же мелок, как и душа. Но пустить мыслишку, слух, которые подхватят подобные ему, даже соврать или замарать руки другим каким способом он может: чтобы устранить раздражитель, чтобы убрать фактор, угрожающий изменить его статус кво. По большому счёту, он и есть камень, и камнем должна быть его жизнь: привычной, размеренной, без каких-либо вихрей и землетрясений. Именно о нём написано, что барс не может изменить свои пятна. Поэтому всякий другой стиль жизни он объявляет идеализмом. Не тем идеализмом, который подчиняет человека бесплотному и бездушному идеалу, а так: пустой бесплодной инфантильной мечтательностью, которая "жизни не видела", и якобы не пере-
живала то, что пережил наш Герой, обыватель. Чего-либо незнакомого для обывателя быть не может потому, что его нет в его мире.. Так правда о свободе человека гаснет в мире обывателя. Но всё иначе для того, кто изо всех сил хочет изменить свой мир.
Святость - это не угождение всем и вся, это свобода от идолов, от прелести. Это способность управлять собственным характером. Это мудрость, достаточная, чтобы не стать марионеткой в интриге дьявола или ближнего. Это характер, достаточный, чтобы сказать твёрдое "да" или "нет" тому, от кого зависит твоя жизнь. Это уважительное отношение ко всему оригинальному, творческому. Это навык различать гашение духа и ту границу свободы, за которой дух теряет себя. Это приоритет живого над неживым, отношений над благами и добродетелями.
Когда его сердце из камня, человек не только раб: хватит лгать и прикрывать своих идолов! В первой главе я уже говорил о парадоксальности рабства у греха, о том, что человек прячет свою ответственность за собственную прелесть. Бог может и из обывателя сотворить Себе сына или дочь, как написано: "Тем.. которые от Бога родились.. дал власть быть чадами Божьими" (Ин. 1:12,13). Плоть у такого человека не изменяется, но появляется внутренний человек, который господствует над ней, подчиняя Христу, как написано: "Ныне представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые" (Рим. 6:19). Суть и смысл Библии есть рождение свыше. Со времени падения человека дано обещание о нём: "и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову" (Быт 3:15). Оно исполнилось, когда родился Спаситель, но не к Нему одному относится, так как сказано о семени не только Евы, но и Церкви (потому что говорится о человеческой природе), как и повторяется в Откровении: "рассвирепел дракон на жену, и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени её" (От. 12:17). Принимая Христа всем сердцем и мы рождаемся свыше, как написано: "Как возрождённые не от тленного семени, но от нетленного, от слова Божия, живого" (1 Пет. 1:23), и: "Которые не от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились" (Ин. 1:13), и ещё: "Если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия.. рождённое от Духа есть дух" (Ин. 3:3,6). Этот человек свободен от власти над ним его характера, его природы, его положения в обществе, его национальности, его взглядов и т.д. От Слова Божьего и Духа Святого рождается человек по Христу; не говорю: "внутренний человек", как принято, потому что это проявляется и в поступках.
Эта правда отличается от правды тех церковников, которые верят в преображение природы лишь в конце времени. Я не говорю об окончательном преображении плоти, т.е. тела. "Всегда учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины" (2 Тим. 3:7) - этот текст хорошо характеризует многих по их выражениям: "Этого мы никогда не достигнем", "Ещё стремиться и стремиться". Никакого совершенства нельзя достичь без принятия полноты Слова и осуществления Его на практике, - без веры. Чем отличается вера от знания? Творчеством невидимых вещей так, что они становятся видимы и ощутимы. «Да будет воля Твоя на
земле, как на небе». Верой Дух Святой находится в нас (1Кор. 3:16), верой Христос обитает (2 Кор. 13:5), т.е. в наших словах и поступках. Верой, а не виденьем, а не от голоса с неба или голоса авторитета, как написано: "Уверенность в невидимом" (Евр. 11:1). С Божьей помощью твоим дерзновением, твоим характером и волей. Так правда язычников и так называемых верующих побеждается правдой людей свободных, людей во Христе. Так частные истины материального мира и его законов находят надлежащее им место в Истине глубокой, небесной.
Неслитно-нераздельно как закон против насилия и равнодушия. 11Божья человечность, - совершенство Бога и человека в Нём, - выражаются в особом отношении ко всякому человеческому существу и друг ко другу. В жертвенной заботе о другом, и в ревностном соблюдении территории его свободы. Во Христе Бог и человек не могут друг без друга, и, в то же время, уважают волю друг друга. Божья человечность не может оставить человека в беде, когда он, со своей стороны оставляет её, и она же не может склонять и принуждать его, желая его активности и его решения. Божья человечность не может оставить и Бога в беде, когда в человеке, в человеческом представлении, Он принимает вид бесчеловечного чудовища. Она желает человеческой активности, помощи в спасении от лжи, как написано: "Господь сотворит на земле нечто новое: жена спасёт мужа" (Иер. 31:22). Вне же Христа нет ничего более бесчеловечного, чем насилие и равнодушие, порождаемые не только безосновной, беспричинной волей человека, но и его заблуждениями, ересями и мифами.
Ереси всегда разлучали Бога и человека, сводя первого - до отвлечённого духа, а второго - до бездуховного животного. Они обедняют истину об обоих природах, лишая каждую из них какой-л. значимой части из Полноты, либо повышая роль одной из природ в ущерб другой. Этим они закладывают основание для пренебрежительного отношения к Богу или человеку, для их обесценивания. Здесь отношение человека к Богочеловечеству Христа имеет определяющее значение для его судьбы. Осуществление целей всеми средствами: обман и воровство, насилие и ложь существовали во все времена ещё и потому, что всегда существовало ложное представление о Боге как осуществляющем Свои замыслы не считаясь с волей человека. А сатаническое бессердечие, неоказание помощи, лень и безответственность, - из-за убеждения о Боге как трансцендентно-далёком, чуждом скорбям и слезам этого мира. В истории же христианства эти пороки всегда питались полным или частичным непринятием полноты Божественной, либо человеческой природы во Христе, постоянными уклонами в монофизицтво. Я хочу сказать, что представления влияют на мораль: слово влияет на дело, как написано: "От Божественной силы Его даровано нам всё .. чрез познание Призвавшего" (2Пет. 1:3). Потому и апостол говорит: "Возрастайте в благодати и познании Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа" (2Пет. 3:18).
Богочеловечество - что это? Обычный догмат в ряду других догматов? Формальная истина, 5-ое колесо на фоне других, якобы более важных и актуальных истин? Для многих Христос остаётся странной, далёкой и непонятной Личностью, неизвестным
существом. Либо просто человеком, либо просто Богом. Они для себя никак не могут решить (да и не хотят): Бог Он или человек, или до какой степени тот или другой, и оставляют этот неправильный вопрос подвешенным, непонятым. Среди тех же, кто принял на веру то, что Он истинно Бог и истинно человек во всей полноте обоих природ, мало тех, кто действительно познал Его, сделав последовательные выводы из такого удивительного присутствия обоих природ в Нём, из такого отношения их друг к другу. Такие люди не осознают связи их представлений и верований с их же моралью и поведением. Они не до конца понимают значение догмата о двуединстве Христа. Тогда как смыслом истории, истории отношений между Богом и человеком, ответом на все её вопросы об этих отношениях, о состоянии и судьбе человека, является именно откровение Богочеловека, Его отношения к двум природам или отношения Его природ друг к другу. Многие до сих пор спорят о Его природе, тогда как многие разногласия в этой сфере были разрешены ещё в IV-ом и V-ом веках Никейским и Халкидонским оросами Вселенских соборов: "Иисуса Христа.. Бога истинного.. который.. воплотился.. и вочеловечился" , "Иисуса Христа, совершеннейшего в Божестве и совершеннейшего в человечестве, истинного Бога и истинного Человека.. в двух естествах неслитно.. нераздельно.. познаваемого, - так что соединением нисколько не нарушается различие двух естеств, но тем более сохраняется свойство каждого естества.." Кто-то считает, что это отвлечённые философские выводы, либо политически-выгодные решения для примирения враждующих сторон. Но бывает ли политика нерациональной, парадоксальной, неутилитарной? Для меня оросы, догматы - ответ ересям, порождающим известные плоды в характере человека.
В истории примечательна борьба взглядов на обе природы Христа. Евтихий и Арий, Кирилл Александрийский и Несторий, монофизиты, монофелиты, миафизиты, - точек зрения множество, упростим их и просто поделим на два, создав два воображаемых лагеря. В одном говорят, что человеческая природа Христа отлична от нашей, они утверждают Божественность в ущерб человеческой, т.е. доминирование Бога над человеком во Христе, нивелирование человеческого, сведение на нет, к инструменту, к оболочке. А в лагере напротив отстаивают абсолютное человечество Иисуса в ущерб Его Божественной природы. Причём за каждым из этих утверждений стоят две очень больших группы библейских текстов, явно говорящих в пользу каждого. Правы же не эти лагеря, а епископ Римский Лев I, письмо которого и легло в основание Халкидонского вероисповедания: "Истинный Бог и истинный Человек.. неслитно.. нераздельно.. в двух естествах познаваемый". Это значит, что Христос - не только человек и не только Бог, а истинный Бог и истинный человек в Одном, т.е. стопроцентный Бог и стопроцентный человек.
Это не вместить и не понять умом, потому что ум не способен складывать единицы так, чтобы единица получилась в сумме. Потому что сумма - это механическое объединение: каждая единица оставляется в её самости, без единства между ними. Также, в сумме, каждая единица - это часть, тогда как ни одну, ни вторую природу Христа ни в коем случае и ни в каком контексте нельзя назвать частью. И даже если говорить о частях, то ипостась сама, как и дух вообще, или просто целое, - это нечто большее частей, из которых состоит, если они в ней есть. Всё это значит, что ни человеческая, ни Божественная природа не подавляют друг друга, мирно сосуществуют и добровольно нуждаются для воплощения Любви каждая - в другой. "Неслитно.. нераздельно" - таких слов нет в Библии, но их обоих невозможно опровергнуть ни одним библейским текстом: это такая же истина, как учение о Троице. Тексты оросов вошли в основание веры Западной Католической, Восточной Православной и протестантских Церквей и Истина до сих пор выражается как "Христос - стопроцентный Бог и стопроцентный человек, Богочеловек". А это значит, что во Христе, в Боге, есть человек; т.е., с одной стороны, что человеку во Христе доступна Божественность, сила управлять своим характером, потенциал стать сыном или дочерью Бога, а с другой, что Богу свойственна человечность, забота и жертвенная любовь, страдания и тоска по человеку, ибо Он соединился с ним прочными узами. Это значит, что характер подлинных Бога и человека, их любви заключается в глубоком внимании, заботе о другом, и в то же время уважении его свободы, воли и желания. Именно здесь, у двуединства Христа мы учимся Божественной человечности, подлинным святости и праведности, подлинной свободе: эта человечность поразительно отличается от обычной человеческой, раскрываясь меж двумя, в их отношениях, которые пример и спасение для отношений наших. Мы призваны быть такими, как Отец (Мф. 5:48); характер Отца раскрывается в Сыне; Сын же есть определённое отношение между Божественной и человеческой природами: всё это значит, что мы и наши отношения друг ко другу должны быть такими, как отношения Божьей и человеческой природ в Нём. В Нём чудесным образом уживались двое, Бог и человек, как написано: "Дабы из двух создать в Себе Самом одного.. устрояя мир" (Еф. 2:15). В нашем же мире любые два: человека, пола, начала, организации, нации, государства и т.д. не могут ужиться, - как это удалось им во Христе? Среди слов Халкидонского Ороса: "Неслитно.. нераздельно". Остановимся сначала на "нераздельно".
О "нераздельно". Против буддистской реакции христиан на человека. Это понятно, что многих из нас страстная вера в конкретного человека подвела: человек оказался недостойным вложенных в него сил, времени, здоровья. Да, это плоть. Но она не может нас толкнуть на поклонение отвлечённому духу и его качествам. Потому что поклонение совершенству или идеалу как отвлеченному, нечеловеческому началу разрывает связь между ним и человеком. Я уже писал об идеализме в дурном смысле слова. И в языческой, и в религиозной среде люди оставляют друг друга и Бога, увлекаясь идолами собственного производства. Парадоксально, но зло в человеке подталкивает их к этому. Идеал вле-
чёт к себе потому, что у него нет недостатков. Есть такой тип верующих, который испытывает якобы беспричинное равнодушие ко всему окружающему миру. Наряду с "ослиным" они практикуют буддистское христианство: избегая интенсивных эмоций и желаний, ярко выраженных беспокойства, заботы, негодования, конфронтаций, слёз, гнева и проч., начинают кадить плодам Духа, ограничивая их списком в Послании Галатам. Вершиной их стремления является "христианская" нирвана - состояние якобы мира, любви, отрешённости, бесстрастности, радости, спокойствия, блаженства. При этом забываются тексты Иезекииля ("на людях, воздыхающих о мерзостях земли, сделай знак"), Нагорной проповеди ("блаженные плачущие, алчущие, жаждущие"), образ всех притч Иисуса (человек, который продаёт всё ради жемчужины, ради поля с богатством, человек стучащий, настойчиво просящий), Христова благосклонность к тем, кто настойчиво Его искал, разбирая крышу, преодолевая большие расстояния, не взирая на положение и сан, на окрики и насмешки, на угрозу быть отлучённым от Церкви, на общественное мнение. Христос человечен, а это значит, что плоды Духа святого не исчерпываются нирваной мира, покоя и радости. На Его примере очевидно, что есть святые негодование и ненависть ко всякому роду зла, глубокие скорбь и желание, чистые беспокойство и неудовлетворённость и т.п. Черты характера преображенной человеческой природы являются правдой Царства Божьего, золотом характера Христова, плодами Его Духа, Духа Святого, Духа Божьего. Человек, плоть, при близком рассмотрении вызывают у нас реакцию, тошноту, но это совсем не значит, что они не могут быть и не созданы для того, чтобы быть воплощением Божьего идеала.
Скажут: где же Божьи "нераздельно", где Его участие и забота? Бог в Своей помощи нам скован нашей волей и свободой, волей и свободой наших ближних, поэтому Его участие весьма ограниченно. Из-за того, что все люди, как бы этого ни хотели, но связаны в единое целое, этот мир - не тот мир, в котором Бог мог бы развернуть всё Своё могущество и силу. Это звучит парадоксально, но парадоксальность самой Истины станет явной немного ниже. В отличие от Бога, на каждом из нас лежит ответственность за зло в нашем присутствии. Любой человек может, по крайней мере, уйти на тот свет с честью и достоинством, защищая правду согласно своей совести.
С одной стороны, я верю, что Бог не применяет силу, не убивает и не наказывает кого-либо. С другой, считаю обязанностью христианина вершить правосудие на земле настолько, насколько позволяет совесть. Но только человек понимает этот свой долг наряду с долгом освободиться от идолов самому, как его начинают воспринимать как хама, скандалиста, еретика. Начинают говорить о том, что нужно сначала освободиться от собственных грехов, прежде чем указывать на чужие. И вроде бы это правильно, справедливо, но в Законе обе скрижали - и скрижаль отношения к Богу-Истине, и скрижаль отношения к ближнему не возвышаются друг над другом, идут параллельно, будучи связанными.
Христианство не исчерпывается и не ограничивается милостью, терпением и добротой. Его соль не только в этом. Те, кто хотят превратить его в культ доброты, на самом деле,
- не такие уж и пушистые. Они хотят лишить христианства его соли, хотят обезопасить его, сделать удобным для себя. Да и как правило, обычный человек, что язычник, что верующий, - чудовище в облике, который остался от человека. Суть этого существа - уже давно не та: это суть зверя, приносящего кровавые жертвы своему богу. Притом, что сколько людей - столько богов. Почти каждый стремится сделать из ближнего такого же верного служителя своего культа, что и он, и ценность человека меряет способностью уподобиться ему. Да, человеческое стадо преимущественно состоит из овец, но даже самая последняя из этих овец, внешне тихая и ничем не примечательная, всё равно кланяется некоей идее, отвлечённому принципу, мысли или закону, преступить которые не может. Одна из таких идей - недостаток доброты, тепла, любви и ласки. Мол, окутаешь ими отъявленного негодяя, - и "змеиная шкура" того спадёт, словно по волшебству.. Несостоятельность этой "идеи фикс" я уже показывал. Немного ниже я скажу о той любви к чудовищу, которая расколдовывает его, превращая в человека. Отличие в том, чтобы у "чудовища" увидеть волю к свету, тоску по вечности, без которой все силы улетят безвозвратно в некое подобие "чёрной дыры". Сейчас важно другое: сама-то наша тихоня, как смотрит на "характерных"? Точно так же, как педант и фарисей, о которых я говорил, разбирая духовные различия полов. Т.е. как на безумных скандалистов, хамов и людей самовлюблённых, ни с кем не считающихся. Пусть это выражено мягче, не так жёстко и грубо, но по сути, настоящей любви к человеку здесь нет. Тот, кто не обладает определёнными качествами, - не способен справедливо оценить ни их, ни их обладателя. Просто сводить христианство до правил приличия и вежливости выгодно тем, кто хотят, чтобы им не мешали.
Все, кто не проходят его прокрустово ложе, т.е. не разделяют его морали, - теряют в глазах служителя идеи или желания какую бы то ни было ценность. Он (или она) утрачивает к ним интерес и потому несознательно, не зная, что по сути он делает, может распять как равнодушием, так и насилием в любых формах: смотря на что хватит характера или возможностей. Т.е. отказ разделять их ценности большинство таких "служителей" толкает на равнодушие, бессердечие в отношении к характерным с одной стороны, и смирение с завуалированной звериной силой и рабством у похоти власть имущих с другой. Но в отношениях Божественной и человеческой природ друг к другу в предотвращение такого кошмара поразительных превращений в человеке царит "нераздельно", означающее суд и заботу наряду с милостью. Т.е. долг обличать и заботиться, который обличает того, кто должен обличать и заботиться.
О "нераздельно" как любви к правде и заботе о спасении человека. Я уже говорил об обязанности судить в главе о храме. Чуть ниже я буду говорить о тексте Иез. 22:30, в котором искомая Богом праведность есть не только ходатайство за грешников, но и строительство стены различия между Богом и ними, между праведностью и грехом. Суд включает в себя и защиту, и обвинение одновременно: сам по себе, он двойственен, т.е. нейтрален. Неправедный суд в Библии представлен идольским служением истине в лице Дана, а также попустительствующим ходатаем
Валаамом. В праведный же суд входит и ходатайство, и обличение; и не только Божье: то, что в наши дни в небесной скинии и храме идёт суд, означает Христово действие - не только Божье, но и человечье. Как можно стремиться попасть в среду тех, кто тысячу лет будет судить ангелов, и, в то же время, сейчас не способен вынести суждение о человеке, оправдывая себя заповедью "не судите, да не судимы будете"? Мы нарушаем "нераздельно", когда видим согрешающего, но боимся обличить его, не желая быть таким "стражем дому Израилеву" (Иез. 3:17) каким был Иезекииль или Иоанн Креститель. Да, обличать того, кто не хочет знать свои слабости, - как хватать чужого пса за уши (Прит.26:17), и да, словом можно убить, даже вкладывая в это слово всю милость, на которую ты способен, но противоположная крайность - обоготворение смирения, "обрати к нему и другую" (Мф. 5:39) без "сохраняйте суд" (Ис. 56:1). Написано: "Давайте суд бедному и сироте" (Пс. 81:3), как написано ещё: "Не защищают сироты, и дело вдовы не доходит до них" (Ис. 1:23). Это ослиное христианство, ересь однобоких, послушание более плоти, нежели духу, как написано: "Не делайтесь рабами человеков" (1Кор. 7:23), и ещё: "Не подвергайтесь.. игу рабства" (Гал. 5:1). Злу должно быть оказано яростное противление потому, что наивысшая любовь к ближнему включает в себя заботу о его спасении.
Эти слова вызывают у вас ироническую усмешку? А вы уверены в том, что свободны от реакции на псевдоверующих, которые и вызвали её? Не важна ли истина сама по себе, в принципе, независимо от тех, кто пытается в нас вызвать ту или иную животную, инстинктивную "аллергическую" реакцию? Можно опорочить что-угодно, просто вызвав реакцию на него или перекормив пациента этим продуктом.
Бесспорно, что сущность христианства, суть Божьей человечности заключается в несении креста любви к человеку. Но любовь эта - не ослиного, не попустительствующего характера. Любовь сынов Творца творческой, преображающей природы; она готова умереть не только за человека, но и за воплощение творческого замысла в нём, за его пребывание в Истине и вечности. Конечно, только при наличии его воли на это. Но избежать креста страданий творческой, жертвенной любви можно только присоединившись к распинающим человека за своей похотью, либо к циникам и скептикам, утратившим веру в человека. И это совсем не означает законническое насилие или равнодушие к тем, кто такую любовь не принимает. Истина, словно мечом, делит людей, ставя стены различия, но стены эти призваны охранять не только её.
О псевдозаботе. Есть рабское "нераздельно" по отношению к человеку: заботой, участием и состраданием человек может злоупотреблять. Если Пилат равнодушием убил Иисуса: снятием с себя ответственности, то Иуда - слишком активным участием и заботой. Святость твоего "нераздельно" измеряется безумным для многих поведением Иезекииля, Осии, Иоанна Крестителя: они поступали так, что всем казалось, будто они повышают тон, ранят людей, никого не уважая и ни к кому не прислушиваясь. Но они никого не подчиняли своему кумиру, как Навуходоносор, жертвуя своим благополучием, здоровьем и даже жизнью. Подлинное не-
равнодушие, настоящая забота о ближнем заботится не только о человеке и его жизни, о его животном существовании, но и о пребывании его духа в Истине. Это забота о полноте: и правде, и путях её воплощения. Это способность осуществить свои цели праведными путями, не применяя ложь, насилие, подлог и прочие грязные средства. Тогда как обычные забота и любовь к человеку деспотичны, насилующи, грязны, ибо кадят человеку как своей мечте о нём, его реального не видя и с его волей и его путём не считаясь.
"Нераздельно" означает не только обязанность заботиться и судить, но и парадоксальную заботу о делающих зло, не в смысле помощи всем при любых условиях, а в смысле открытости к изменению человека, в смысле веры в возможность этого изменения, отношения к человеку как к живому, меняющемуся существу, а не как к камню.
Прежде всего, я говорю о псевдо-злых людях, о добрых, которых "заколдовали" в злых, т.е. навесили ярлык, оклеветали потому, что они выделяются среди серой массы. Масса обывателей не смогла их понять, поэтому придумала миф и связала его с этим человеком. Обычно, у "оригинала" один ярлык, но бывает, что и несколько.
Во-вторых, я говорю о том, что масса людей относится к человеку как к камню, который не меняется. Да, как правило, это правда в большинстве случаев. Но это не принцип и не закон, и потому есть исключения. Я уже говорил о пятнах барса.
В-третьих, я говорю об избирательном великодушии: о помощи тем, кто этого не заслуживает, но кого ты выбрал по каким-то одному тебе видимым признакам движения к свету и полноте.
В навязанном нам мире человека любят, заботятся и общаются с ним только когда он "нормален", соблюдает закон и приличия, здоров. Вроде бы, это правильно. Но когда случается беда, болезнь, клевета, - большинство "друзей" разлетаются, как стадо воробьёв перед кошкой. Не так поступает Бог, Который посылает дождь и солнце на злых и добрых; не так Христос, который жизнь отдаёт за мытарей и блудниц. Несмотря на Ветхий Завет справедливости, Бог идёт дальше обличений (их не отрицая): он разделяет с людьми последствия их нелогического, иррационального, бесплодного и разрушительного испытания своей свободы, страдая вместе с ними за их грехи. Я не призываю помогать "псам" и "свиньям". Я призываю верить и наблюдать: не изменилось ли сердце этих "животных".
В контексте тех "святош", которые молятся на собственную чистоту, справедлива гипербола: сострадать только достойным, праведным недостойно христианина; помогать только невинным - позор для него. Только тот, кто относится к человеку как Христос, как описано в Евангелиях, - христианин. Несмотря на загрязнение земли как физически, так и духовно, Бог не оставил надругавшегося над Его творческим замыслом человека. Он не только в другой галактике, но и здесь, с нами, Духом Святым, как написано: "Может ли человек скрыться в тайное место, где Я не видел бы его? Говорит Господь. Не наполняю ли Я небо и землю?" (Иер. 23:24), и: "Один Бог и Отец всех, Который над всеми, и чрез всех, и во всех нас" (Еф. 4:6), и ещё: "Еммануил" (Мф. 1:23),
как написано: "Се, Я с вами во все дни до скончания века" (Мф. 28:20). Это показывает, что любовь Его к человечеству не основана ни на каких выгодах и гарантиях. До сих пор Он продолжает попытки спасти человека, и действия Его не ограничиваются творением Земли и Голгофой. Везде представляют Бога стучащимся в двери человеческого сердца, как это в От. 3, - это делает именно Дух Святой, Который не только отличная от Отца и Сына ипостась, но и единая с ними в характере, мыслях и намерениях.
Парадоксально, но и Дух Святой, и исполненный Им не оставляют многих, одержимых иными духами, пребывая с ними "нераздельно". И это один из вопросов, которыми проверяется христианство, безусловный характер Христовой любви в человеке. Когда человек "добрый" и проходит по нашему шаблону "нормы" - мы расположены к нему; когда же заходит за эту черту - наше поведение меняется. Это справедливо, но в некоторых случаях не великодушно и мелочно. Тогда как Христос - это "нераздельно" по отношению к падшей человеческой природе.
Иез. 22:30. Принцип "нераздельно" подтверждается всей Библией: через всю её проходит смысловая пророческая линия, отображающая характер Христа. Ключевой текст её: "Искал Я у них человека, который поставил бы стену и стал бы предо Мною в проломе за сию землю, чтоб Я не погубил её, но не нашёл" (Иез. 22:30) - Бог всегда ищет того, кто мог бы защитить человека от Его гнева. Это значит, что наряду с гневом в отношении зла, у Бога по отношению к грешащему есть жажда его спасения. И это подлинная человечность. Иез. 22:30 в разных историях и словах проходит через всё Писание: Авраам просил Бога за Содом и Гоморру (Быт. 18:23 - 33); Моисей - за сделавших тельца (Исх. 32:32), и за всех, которые собрались против него и Аарона при восстании Корея (Чис. 16:43 - 48); Давид - за невинных, когда он согрешил (1Пар. 21:14 - 28) и за весь Израиль (Пс. 24:22); Иеремия - за тех, кто хотел убить его (Иер. 18:20); ап. Павел - за евреев, распявших Христа (Рим. 9:3), фарисеев, утверждавшихся на делах Закона, Стефан - за побивающих его (Дея. 7:60); Христос - за распинавших Его (Лк. 23:34), за преступников, как написано: "За преступников сделался ходатаем" (Ис. 53:12), за всех (1Тим. 2:6).
Через всю Библию проходит линия верных Богу людей, которую венчает Христос. Это линия, изображающая человека, который строит стену не только различия, но и защиты, становясь между Богом и согрешившими, собою закрывая их от Божьего гнева, как написано: "Стал он между мёртвыми и живыми, и поражение прекратилось" (Чис. 16:48), и ещё: "Чтобы прекратилось истребление народа.. И сказал Господь Ангелу: возврати меч твой в ножны его" (1Пар. 21:22, 27). Здесь между Богом и человеком во Христе с одной стороны, и обычным традиционным "христианином" открывается стыдная разница. Мы помним, как Авраам ходатайствовал пред лицом Бога и говорил: "Неужели Ты погубишь праведного с нечестивым? Может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников?. может быть, найдётся там сорок.. может тридцать?. двадцать?. десять?" (Быт. 18:23-33). Бог нашёл в этом городе лишь Лота; здесь же, в Иез. 22:30, говорит: «Не нашёл. Итак
изолью на них негодование Моё, огнём ярости Моей истреблю их, поведение их обращу им на голову, говорит Господь Бог" (Иез. 22:30,31). Всё как с Содомом и Гоморрой, но даже хуже. Это предупреждение. Бог ищет на нашей земле, среди нас, праведного человека, и не находит. Я говорю не о "праведности вообще", а о "нераздельно" по отношению к человеку. Какой человек - праведный? "Который поставил бы стену и стал бы предо Мною в проломе за сию землю, чтоб Я не погубил её". Этот текст перекликается с другим: "Я топтал точило один, и из народов никого не было со мною" (Ис. 63:3), как и Павел говорит: "Димас оставил меня, возлюбив нынешний век, и пошёл в Фессалонику, Крискент в Галатию, Тит в Далматию.. При первом моём ответе никого не было со мною, но все меня оставили. Да не вменится им!" (2Тим. 4:10,16). Тех, кто ставят фигуральную стену, либо нет, либо они одиноки. На призыв различать (ставить стену различия и защиты), стать между Богом и человеком, говорят: "То ж ведь Павел, то же ведь Христос". Никто не войдёт в Царство Небесное вне Христа, как написано: "Тот, кто упадёт на этот камень, разобьётся; а на кого он упадёт, того раздавит" (Мф. 21:44).
Выражаясь простым языком, "чрез Христа" означает: "Как через формовку для теста". Бог ничего от нас не требует, только Христа, как написано: "Я есмь дверь". Только Им мы спасаемся от Божьего гнева, от смерти, как написано: "Нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись" (Дея. 4:12). А Христос стал между Богом и человеком, боролся с Всемогущим за грешащего. Написано: "Между притвором и жертвенником да плачут священники, служители Господни, и говорят: "пощади, Господи, народ Твой.. И тогда возревнует Господь о земле Своей и пощадит народ Свой.. и будет ниспосылать вам дождь, дождь ранний и поздний, как прежде" (Иоиль 2:17,18,23; болд мой). Кто священники? "Вы - род избранный, царственное священство" (1Пет. 2:9). Вот линия, вот Путь, по которому мы призваны не только войти на небеса когда-то, а войти в Царство Божье сейчас, ибо это откровение Христова характера через всю Библию, - ходатайство за злых, врагов, причиняющих боль ближнему, раздражающих Бога; ходатайство не только молитвой, но и всей жизнью. Нет иного пути к праведности. "Искал.. не нашёл" значит не только что Бог нуждается в таких, а и то, что Он искал праведного, как среди Содома и Гоморры, как написано: "Нет праведного, нет ни одного", - это указывает, какой видит Бог подлинную праведность человека. Наряду с "неслитно", речь о котором пойдёт дальше, это единственный путь к праведности во Христе, к спасению от греха и смерти, к Божьей человечности в нас.
Мне скажут: "Постой, а как же c этим вяжется ненависть к злу, заповедь судить и защищать справедливость, уместность, представление о "псах" и "свиньях"?" Я говорю не о "свиньях", а о тех, кого церковники обычно считают недостойными храмов и Божьего присутствия. А также о том, что человек не камень, и, хотя обычно не меняется, но в принципе измениться может. Есть хулители, которые на самом деле праведники, и есть еретики, которые на самом деле святые: по отношению к таким повседневно нарушается заповедь Иез. 22:30. Ибо люди могут называть злым
и грешником того, кто в глазах Божьих - добрый и праведный. Часто оказывают помощь тем, кто в ней нуждается менее; а те, кто в большой нужде, остаются в пренебрежении. Иезекииля же 22:30 открывает нам путь к ходатайству за человека безо всяких "если", к ходатайству за любого. Это ключ к настоящей любви сильных. Как удалить из сердца грех? Кто говорит, что верит в Иисуса Христа, тот должен пребывать в Нём, кто же пребывает в Нём, должен исполнять в своей жизни предписанное в Иез. 22:30: любить злых, мёртвых, недостойных, глупых, хулителей, бунтовщиков. Да, это парадоксально и безумно. Но на фоне того рационализма и поиска гарантий, среди которых мы живём и в мире, и в церкви, это единственный верный путь.
Многие злых не любят - ждут их уничтожения, как это высказал "утешитель" Елифаз: "Видели праведники, и радовались, и непорочный смеялся им: враг наш истреблён, а оставшееся после них пожрал огонь" (Иов 22:19, 20). Но невинный Иов говорит, и это описание жизни праведника: "Радовался ли я погибели врага моего, и торжествовал ли, когда несчастье постигало его?" (Иов 31:29). Написано также: "Не радуйся, когда упадёт враг твой, да не веселится сердце твоё, когда он споткнётся" (Пр. 24:17). Почти никто не осмеливается когда нужно, как Христос, оставить всё и на деле показать любовь к тем, кого так называемые "благочестивые" обходят стороной. Обычно ценятся те из нас, у кого есть власть, положение в обществе, деньги, кто любит Закон; секрет же Христа - в любви к грешнику, к бесноватому, к прелюбодейке, убийце, прокажённому. Иез. 22:30 природой Христа во всех деноминациях христианства обнажает и обличает сектантство, погружённость в свои доктрины, нежелание ничем рисковать, спасать мир, каждого как себя лично, ибо Христос, ведь, за весь мир умер.
Человеку во Христе открывается весь ужас греха и вся звериность человеческой природы. Он начинает различать тот класс людей, который добровольно глух и слеп к судьбе единичного человека, к его чувствам и страданиям. Но видеть в каждом свинью и пса, из-за одной опасности потерять праведность, замыкаться в определённом круге общества - грех. "Дети" путают, не различая овец и свиней, но нужно быть не только постоянно готовым к обороне, но и открытым к доверию и риску безо всяких гарантий.
Могут сказать: "Я столько сил отдал тому-то", "той-то" или "тем-то", "и в ответ на всё моё добро мне сделали то-то и то-то". Это тоже соблазн: закрыть своё сердце, и ключ повесить в ларце за тридевять земель, чтобы больше никто не причинил ему такую невыносимую боль. Но духовность, наряду с другими качествами, означает силу верить, любить и доверять независимо от пережитого опыта, каким бы он ни был. Принципиальный же цинизм в отношении к любви в принципе, ко всем вообще, к человеку, человеческой природе или природе противоположного пола есть надлом, трещина в стене храма, духовное разложение, сдача своих позиций сатане. Такой человек сломался, сдался, он духовно уже не борется, и одержим нечистым духом.
Почему Христос принял греховную плоть? В Христовом теле человече-
ская и Божественная природа стали едино; в Нём одном. Двое стали одной плотью. Он, будучи свят, говорит грешникам: "Ты со многими любовниками блудодействовала, - и однако же возвратись ко Мне.. Я сочетался с вами" (Иер. 3:1,7,14). Это переносится на отношение ко многим из тех, кого считают изгоями, "больными", заблуждающимися, "сектантами". Христос принял в Себя человеческую природу, очистив и освятив: в Нём она стала святой, чистой от порока; те же, кто говорят о всех Церквях, кроме своей, как о Вавилоне, обычно на практике отличаются от Христа: Спаситель проповедовал даже фарисеям, а они относятся к ним нетерпимо. Господь шёл на крест, который ему устроили, они же бегут от креста, т.е. от плоти искушающей, от человека распинающего. Это ложные христиане. Они спрашивают: "А как же написано: "Выйди от неё, народ мой"? Этот текст-принцип относится не просто к выходу из конкретной официальной деноминации. Вавилон есть не просто какая-либо из Церквей христианского мира или все из них, кроме одной, а общее явление смешения идольского с духовным, Божьего с кесарским, языческого с христианским. Да, какая-либо из Церквей может казаться более всех принадлежащей к телу антихриста. Но "выходите" означает не только физически, а и духовно, как написано там же: "Проповедуйте "Господь искупил раба Своего" (Ис. 48:20). Ибо прежде необходимо выйти и из Вавилона внутри Церкви, из языческой веры, из попустительства и законничества, из поклонения добродетелям, закону, авторитету, идеалам и т.п.
"Выйди" не относится к миру физически. Мир, который "так возлюбил Бог", состоит из последователей разных религий и направлений. И в каждом из них необходимо различать богатых и бедных, я говорю фигурально: свиней и овец, гордых своим учением и алчущих правды. Пусть большинство из них и с двоящимся сердцем. Но написано: "Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла" (Ин. 17:15) - вот что значит "выйди". Христос был первым, кто родился в Назарете, и сохранил Себя "неосквернённым от мира". Мы повторить призваны Его подвиг с помощью Его силы, Его примера. Проблема заключается не просто в том, чтобы выйти из какой-то церкви, но чтобы сохранить себя от зла, очистив свой храм от идолопоклонства, которое принимает множество форм.
Как "нераздельно" относится к церкви? В церкви любят муссировать тему о том, что Моисей, Иеремия, Исаия когда "народ Божий" оскорблял Бога, не оставили этот народ. Но наряду с этим в Писании есть Божий призыв "Выйди от неё народ Мой, чтобы не участвовать вам в грехах её" (От.18:4). Конечно, каждая из деноминаций будет превозносить себя над другими, но если большинство этой деноминации нельзя назвать безгрешным телом Христа, то по большому счёту это не церковь, а блудница, как я уже говорил. И мы здесь уже должны говорить об отношении к конкретным людям, а не к церкви. Также, следует учитывать, что у многих героев веры были периоды подготовки: 40 лет у Моисея в пустыне, Иосиф в тюрьме, даже о Христе до Его крещения ничего толком не было слышно.
Гордыня каждой деноминации христианства заключается в отсутствии диалога, общения с членами «враже-
ской территории", в фобии перед ними одних их членов, и экуменического лицемерия других. Экуменизм для меня - такая же крайность, что и фобия, только с другого конца.
Говорят: "Христос Божественную и человеческую Свои природы сохранил от зла в том месте, о котором сказано: "Из Назарета может ли быть что доброе?" (Ин. 1:46) Но разве это не распространяется на отношение к другим деноминациям? Апостол Павел говорит: "Я желал бы сам быть отлучённым от Христа за братьев моих" (Рим. 9:3); и это о фарисеях сказано, о братьях по народу. И я не говорю об отношении к богатым и свиньям. Написано: "Худые сообщества развращают добрые нравы" (1Кор. 15:33), но написано также: "Искал Я.. человека, который.. стал бы предо Мною.. за сию землю, чтоб Я не погубил её, но не нашёл". Христос стал тем, кого Бог искал: Он принял в себя греховную плоть, победив и очистив её. И Христос не один: Он составляем нами, членами тела Его. Фарисеи сторонились не соблюдающих каких-либо заповедей, поэтому Иисус пришёл, "ел и пил с мытарями и блудницами". Как говорят: "Свой среди чужих, чужой среди своих". Написано: "Он за дело Христово был близок к смерти, подвергая опасности жизнь" (Флп. 2:30). Принять крест, нести его, сораспяться Христу (Гал. 2:19) означает не только пребывать в свете, но и выйти из света во тьму внешнюю, чтобы там светить, предав душу свою на смерть за братьев и сестёр по природе, за плоть земли.
Скажут: где вы видали такого человека, чтобы был не только добрый, но и честный? Известно достаточно историй, когда человека сживали со свету за правду. Большинство из этих людей не было святыми, но мир был бы лучше, если бы человеческая масса состояла именно из таких людей, а не из безответственных, ленивых, трусливых и бесхарактерных. Здесь любовь к ближнему и любовь к правде - одна и та же тема.
В "нераздельно", в Иез. 22:30 и др. вышеупомянутых текстах передана тайна любви, ибо это призыв к жертве "тёплым местечком" ради спасения другого, это уничтожение этой теплоты через готовность жертвовать своим "небом", своей праведностью ради праведности другого, как написано: "Вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест" (Евр. 12:2). Христос, когда все люди стали опасны, способны причинять самые жестокие страдания, не уходит от креста; "христиане" же уходят. Христос умирает за мир; многие же из нас - убегают от мира, уединяются, чуждаются, буквально воспринимая известную заповедь. Мир - это плоть. Плоть Христом не уничтожается, а изменяется, как написано: "Изменимся", преображается, как написано: "Преобразит". И, прежде всего, моим личным крестом, как написано: "Я сораспялся Христу" (Гал. 2:19).
Справедлива гипербола: "Кто следует за Распятым? Никто." Как насильники, так равнодушные с попустительствующими не видят живое человеческое существо: первые, не замечая, давят его; вторые, также не видя его ценности, оставляют его. Я говорю о причинах нарушения "нераздельно": тот, кто плоть Адамову, кто ближнего не видит во Христе, - как может любить его? Как может уважать, считаться и почитать "высшим себя", если человеку во Христе не поклоняется, а поклоняет-
ся только Богу, ангелам, авторитетам и Закону?
Нельзя думать, что, уничтожив "злых", можно очистить планету от зла. Мечтающим об этом сказано: "Кто из вас без греха?" (Ин. 8:2). "Кого необходимо убрать, чтобы всем легче стало?" - кто думает так, тот грешит. Потому что любой злой может прийти к Богу, став добрым, и даже хула на Духа Святого прощается. Ведь "не простится ни в сём веке, ни в будущем" сказано идолопоклонникам-попустителям, - когда у человека милости сверх меры, Богу приходится говорить, что никакой милости у Него к таким нет. Я это уже объяснял в главе "Идолы и Бог". Считать кого-либо бесповоротно злым может быть не только праведностью и признаком совершеннолетия, но и грехом, показателем детского возраста в вере. Нельзя сказать, что нет людей, которые абсолютно злы, абсолютно черны, но нельзя и умолчать о силе Божьей, о динамике духовного бытия. Люди могут называть злым и грешником того, кто в глазах Божьих - добрый и праведный. Да и само зло - это испорченное добро, а грешник - это праведник с пятном и пороком. Потому всякий злой - это не одно сплошное пятно, и всякий грешник - не порок с ногами и глазами. Обвинительный приговор, высшая мера наказания, борьба за истину - не абсолютны, бывают несправедливыми, бывают убийством и урезанием свободы, распятием невинного. Дело самого Христа тому пример.
"Нераздельно" означает: "Неравнодушно", "Видя плоть Адамову во Христе". И неравнодушие это меряется крестом - способностью жизнь отдать за неблагодарных. Христос пришёл и, прежде всего, умер за хульников, за тех, кто нагло преступает Закон, за тех, кого мы считаем людьми, недостойными Царства, ибо написано: "Не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришёл призвать не праведников, но грешников к покаянию" (Мк. 2:17). Человек утерял Образ и Подобие. Власть человека на Земле с времён грехопадения стала властью зверя на Земле, согласно книгам Даниила и Откровение. А Христос проповедует любить этого зверя, это чудовище.
О чудовищах и творческой любви. Эта тема затрагивается в разных эпизодах народного творчества, переживает века, и экранизируется в наше время: в русском "Аленьком цветочке", английских "Принце белом медведе" и "Леди ястреб", человеку, заколдованному в чудовище или в животное, возвращается его человеческое обличие посредством того, кто находит в себе способность любить его в таком образе, под звериной шкурой угадывая благородное сердце. Да, с одной стороны, никакие обстоятельства не оправдывают грех. С другой, говорят: "Побудь в моей шкуре". Да, обыватель, хоть потенциально и сын Божий, но по факту - чудовище, худшее зверей. Почему же Христос не оставил планету чудовищ? Потому что одни чудовища лучше других? Потому что шкура и даже сердце чудовища - не камень: можно срастись с ними, а можно и сбросить, словно змеиную чешую..
Это совсем не значит, что подобная магия действительно существует, - существует на протяжении всей истории тоска по любви безусловной, пренебрегающей внешними несоответствиями в облике человека, в его поступках, и замечающей внутреннюю чистоту побуждений, как только она появляется. Существование внутренней красоты при внешнем
уродстве художественно показал В. Гюго в знаменитых "Соборе Парижской богоматери" и "Человеке, который смеётся". Но это только начало темы: иногда даже те поступки человека, которые воспринимаются большинством как свидетельство окончательного разрушения личности, ничего не говорят о внутренности человека. Для христианства мало обычного, традиционного сознания всех недостоинств человека, его природы, как об этом говорят: "Я знаю, что такое человек, потому их заповедь "Любите врагов" полнейшая нелепица". Христос тоже знал, что такое человек, как написано: "Не вверял Себя им, потому что знал всех.. ибо Сам знал, что в человеке" (Ин. 2:24, 25), но Его любовь превзошла это знание, и мало тех, кто понимает, что смысл христианства - в любви к тому, кто устроил тебе крест, в парадоксальной, безумной жертве достойными ради недостойного. Ибо недостойные не только "никуда не годные", но и материал для творчества, сыны и дочери Божии.
Да, кого-то может унижать это понятие о человеке как материале. Кто-то может оскорбляться, думая, что им манипулируют. Но так только кажется, потому что он не видит всей картины: он не замечает, как его пороки и нечистые духи манипулируют им, он не видит своего внутреннего разложения. Да, его воля - это святое, против которого нельзя идти. Но вопрос о манипуляции он имеет право задать только тогда, когда воля его будет цельной. А пока - "сеятель семя сеет" и идёт борьба, а не жизнь в раю. Да и кто тобой может манипулировать без твоего на то согласия? Не надо обманывать самого себя и искать причину своих несчастий исключительно вовне.
"Нераздельно" обоих природ во Христе проявляется в творчестве; творчестве человека и над человеком. Как любить того, кого любить невозможно? Творя. И для творчества везде и всюду много работы и материала: обычный, средний человек представляет собой существо, не устоявшееся ни в добре, ни во зле. То, что мы видим, - лишь часть, как написано: "Как бы сквозь тусклое стекло, гадательно" (1Кор. 13:12); лишь часть этого человека. В разных ситуациях и человек может быть разный. Иногда - очень добрый и красивый, иногда - злой и уродливый. Один и тот же человек. Потому одни говорят о нём одно, другие - другое. Как узнать, каков он действительно? Он иногда и сам не знает, в какого себя верить. В глазах же творца подлинное "я" человека есть Христос. Не раскапывайте, не пытайтесь узнать, каков он "на самом деле", не радуйтесь, когда нашли подтверждение тому или другому. Обычно, вы найдёте в нём всё, чего ни захотите. Но для настоящей любви он на самом деле таков, каков во Христе, как написано: "С любовью во Христе" (1Тим. 1:14). Это секрет любви Творца, настоящей творческой любви.
Есть два похожих возвышения человека: действительное и кажущееся, обожение и эгоизм. Сплошь и рядом их путают, и первое называют эгоизмом, тогда как оно уничтожает его. Эгоизм есть возвышение ложное, иллюзорное, кажущееся: на самом деле оно есть падение человека, уничтожение его ценности за возвышением, обоготворением его же желания. Тогда как его воспринимают за действительное возвышение человека над
Богом. Эгоизм не есть подлинная любовь к себе, это идолопоклонство, себя ставящее в прислугу собственному желанию, себя отдающее на алтарь побуждения, переросшего в похоть. Никто из эгоистов любить ближнего как самого себя не способен, потому что никто из них самого себя не любит. Зло творят друг другу потому, что человека в себе и другом не любят, не ценят им. Любовь к человеку включает в себя и любовь к самому себе, потому что сам - тоже человек. От этого же повсеместно убегают, путая с эгоизмом. Господь учит: независимо от того, послушна, строптива, т.е. греховна, или праведна овца, Пастырь оставляет ради её спасения девяносто девять; жизнь Свою отдаёт ради кого? Ради праха и червя. В глазах Божьих, в Его законе и в Нём Самом человек занимает необычайно высокое положение независимо от его зла или добра, независимо от его соответствия высшим меркам. Нельзя конкретное живое человеческое существо оставить словом или делом, уйдя в нечеловеческие земли. В этом один из главных секретов Божьей человечности, праведности, свободы и силы как Бога, так и человека во Христе.
Конечно, всё только что сказанное имеет смысл только в определённом контексте: милость, забота, внимание в отношении к человеку сами по себе деспотичны, легко срываются в любовь насилующую, идольскую. Потому в основе Божьей человечности наряду с "нераздельно" существует "неслитно". И оставить человека в беде, и применять к нему насилие можно только поклоняясь какой-либо прелести. Божья же человечность - это борьба не только за Бога в человеке, но и за человека в Боге, не только за Божественные идеалы, но и за конкретное живое существо. Это значит, что важны не только забота и участие, но и уважение к воле и свободе другого.
О "неслитно". Необходимо не только постоянно быть с человеком, разделяя его одиночество, сострадая и участвуя в его делах, но и предоставлять его ему самому, давая место его решениям, воле, свободе, и даже ошибкам и грехам. Я говорю не о соучастии, а о воле как таковой.
Во-первых, любой человек представляет собой опасность. Большинство обывателей предсказуемы, и поддаются как влиянию, так и контролю. Но в каждом из них есть такой потенциал, который, если будет воплощён, то ни контролю, ни какой-либо силе извне не поддастся. Человек может нарушить любые правила, поругать любые святыни и найти средства для воплощения желаемого, сделав всё по-своему. Это нужно сознавать и не пытаться стать дрессировщиком "собак". Поэтому параллельно с "неслитно", с жертвой всем ради человека, необходима защита своих территорий от его же вторжения (я уже говорил об этом в главе о храме).
Во-вторых, любой человек представляет собой неповторимую индивидуальность. Божья человечность раскрывается не только в сходстве особого рода, единстве каждого со всеми, но и в отличии каждого ото всех, в защите его территории, его индивидуальности, его самости от чужого посягновения.
В-третьих, обычная забота и участие, как правило, преследует свою собственную, эгоистичную цель. Корень всякого насилия и давления - каждение какой-либо вещи или без-
душным истинам, осквернение чистого и святого поклонением ему как идолу. Это тот же корень и та же маска, с которой мы встречались, говоря о "нераздельно", только с другой стороны. Тогда как Божественная природа (Бог, Троица) относится к принятой в Себя природе "неслитно", не подавляя её желаний, не пытаясь сломить её волю. Потому, что она не кланяется ни перед кем, ни вещью, ни существом.
О роли "почвы" и "атмосферы". Об опасности невидимого. В главе об идолах я уже говорил о роли бытия в формировании сознания. В предыдущей главе, главе о храме, - о влиянии духа как контекста и невидимой атмосферы. Итак, "неслитно", в числе прочего, означает заповедь беречь всё индивидуальное: неповторимое. В том числе и в себе. Тогда как падший мир с его множеством институтов: партий, деноминаций, традиций, пытается нивелировать различия, сварить всех в одну кашу, муравейник или армию послушных клонов. Человека хотят использовать и используют для самых разнообразных целей, словно вещь или инструмент. Но открыто, явно это делать отваживаются лишь некоторые. Цель интриг, лоббирования, политики, менеджмента, рекламы и т.д. - создать такую почву, которая могла бы произрастить желаемое. И вся творческая сила множества людей на этой планете брошена на создание такого бытия. Обстоятельства ни в коей мере не могут быть оправданием греха, но есть гашение духа: утончённое убийство. Я показывал это, говоря о церкви как идоле. Общество человека может быть смертельно опасно: его идолопоклонство заражает и подчиняет, вытесняя всё оригинальное.
Бог не может насиловать, как законники, оставлять и попускать как большинство. Ибо они, кадя желаниям или Истине, Праведности, Добру, дают свободу только идолам, этим вызывая в человеке реакцию. Потому борьба со злом включает в себя не только борьбу со злом, порождаемым человеком, но и с теми психологическими токами, невидимой духовной почвой и атмосферой, которые порождают обывателя. В этом частичная правда марксизма. Ибо есть не только влияние человека на мир, которое первично, но и влияние мира на человека. Потому необходимо бороться с миром за человека, за территорию его свободы, за тот оазис, который помог бы человеку прийти в себя и войти в храм вне пространства и времени. Это один из путей его преображения. Поклонение же желаниям, мечтам и идеалам перерождает всё. И превращения эти ужасны. Человек может преобразиться, рождаясь свыше, только там, где есть противостояние силе идолопоклонства.
Несмотря на принцип "нераздельно" в отношениях важна избирательность: с кем и когда ты поддерживаешь связь. Важно иметь достаточно характера, чтобы отказывать в общении людям определённых типов и в определённом состоянии. Бог гневался на Иосафата за то, что тот породнился с Ахавом (2Пар. 18:1; 19:2), потому что есть разница между Иосафатом и Христом: между идольской любовью к Богу и человеку с одной стороны, и подлинной Любовью с другой. Да, Бог породнился во Христе с согрешившей плотью, что ортодоксы, фарисеи пытаются отрицать; Христос, выражаясь языком книги левит, породнился с иноземцами, как Осия, в определённом смысле
Он взял в жёны блудницу, - падшее человечество. И благодаря этому плоть наследует Царство Божье, как написано: "Бог во Христе примирил с Собою мир" (2Кор. 5:19), и: "Предал Себя за неё, чтобы освятить её, очистив" (Еф. 5:25, 26). И что значит "очистив", как не с пороком, т.е. блудницу, согласно Иер. 3 и Иез. 23.. Но породниться - часть истины, так как истина - это две скрижали: Он ввёл в Святилище, т.е. в Себя, ту плоть, которая была готова принять очищение, которая хотела очищения от всего сердца. Он не истощал Свои силы на духовно богатых, гордых, считающих себя самыми умными и сильными. Духу необходимо так воплотиться, чтобы плоть обожилась, а не так, чтобы попасть в её рабы. А это возможно только тогда, когда в Святилище введёшь ту, которая хочет очиститься: человека, который стучит, алчет и жаждет. Пёс и свинья попрут драгоценное ногами, "укушенные", как я уже говорил, т.е. люди с разбитым сердцем, укусив тебя, разобьют сердце, утянут тебя с собой в пропасть, сыны тьмы загасят светильник в первом отделении твоего храма.
Большинство людей куёвдятся в своих мирках, не понимая, к чему приспособить те вещи, о которых мы говорим. Для них наши ценности - 5-ое колесо. Они не понимают их цену. От нас они требуют доказательств, обоснований Библией, подтверждения авторитетами. Но мы ничего никому не должны и не обязаны доказывать. Нас интересуют вещи с точки зрения вечности: не текущих традиций и одобрения со стороны семьи, церкви, общества, народа, а с позиции ста, двести, триста лет, - что останется от этой вещи и от нашего поведения? Есть духовное зрение и есть люди, которые обладают им, словно 6-ым чувством. Они ощущают друг друга без слов, без доказательств, без авторитетных санкций, без рационализации. Они ощущают, какую "атмосферу" создаёт вокруг себя, какой дух несёт тот или иной человек. И так как это очень тонкие вещи, то большинство, не желающее вникать и искать их, к ним относятся скептически, не ценят ими, не верят в их существование. А нам абсолютно всё равно, будем ли мы осмеяны из-за этого своего ощущения или будем уважаемы, будем унижены или возвышены: это касается нашего духовного, нашего интимнейшего, нашей вечности. Поэтому негативные оценки социума в этой сфере нам безразличны, - нам важны лишь такие оценки, которые переживут столетия, которые вполне отвечают на наши вопросы.
Самым важным фактором, определяющим атмосферу, которую несёт с собой человек, является его воля. Потому крайне важно учитывать её и замечать её вектор, направленность. Дьявол многих обольстил и взял тем, что "написано". И многие пошли за ним. Они слепы на "написано также". Например, видят Иез. 22:30, что нужно стоять за грешника в проломе, но не видят Втор. 6:5, что нельзя даже части сердца отдать ему, привязавшись, пусть воплощая самый высший и самый святой замысел. Очевидно, что это парадокс, так как любя свою "половинку", мы обязательно отдаём ей своё сердце. Любя же всех остальных людей, также уделяем им какую-то его часть, ведь любовь без этого невозможна, как писал апостол: "Вам не тесно в нас; но в сердцах ваших тесно" (2Кор.6:12). Но независимо от этого, Бог призывает к парадоксальной жертве: «если кто приходит ко Мне и
не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер..» (Лк. 14:26). Эта жертва подобна жертве Авраамом Исаака. Почему и для чего? Израильтяне вошли в Египет свободными, со скрижалями в сердце, как написано: "Поверил Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность" (Рим. 4:3), а вышли рабами, без скрижалей, с сердцем каменным и пустым. Должны были быть светом для египтян, солью, чтоб те не разлагались, но переняли от них их идолопоклонство, став такими же. И так всегда: когда встречаются любые двое, возможны как мир, так и война: как поражение, так и победа; как смешение, так и преображение, как усиление, так и ослабление. Вот чем опасно смешение, как написано об Израильтянах: "Смешались с язычниками" (Пс. 105:35). Вот чем опасно соединение Божественного и человеческого во Христе, что и есть "безумие для эллинов", для рационального ума. Вот чем грозит спасать погибающих, не уединяясь, не оставляя их, не блюдя территорию как их, так и своей свободы.
Потому гордым Бог противится: Он породнился со многими, но не с Ахавом, во Христе спас "великое множество", но сохранил Себя. И это совсем не значит, что Бог не за всех умер, или что не всё может простить. Не только человека спасти, но и Богу остаться верным, стать солью для распинающего мира, не став частью мира ("если же соль потеряет силу, то чем сделаешь её солёною?" (Мф.5:13)) можно только тогда, когда считаешься с волей и свободой человека, каким бы он ни был, когда распознаёшь желания этой воли. В этом контексте становятся понятны слова, что необходимо человека перетянуть на сторону спасения, и не позволить, чтобы тебя перетянули на сторону погибели. Христос никогда не терял свободу, обычный же верующий теряет, становясь не рабом Бога, а рабом идеала или рабом ближнего. В столкновении с противоположной волей вырождается его праведное отношение к человеку, и он духовно гибнет, теряя способность различать вещи. Ибо таков Закон Жизни во Вселенной, что всякий, кто перестаёт считаться со свободой другого, теряет свою собственную. "Поднявший меч от меча погибнет" (Матф.26:52).
Потому не только спасительно, но и губительно принуждать ту волю, в которой причина какого-либо зла. Да, большинство боится уважения свободы человека в зле. Человек, говорят, становится глупым, когда начинает творить зло, - его необходимо розгой наставить на ум. И да, к злу нужно всегда быть нетерпимым, но наряду с этим Христос утверждает уважение злой свободы человека, ибо умирает распинаемым, позволяя уничтожить Его Божье высочество, что "безумие для эллинов": Бог (подлинное Добро, Истина, Праведность), и позволяет Себя уничтожить.. Христос ради спасения умер, "христиане" же ради спасения лгут, плетут интриги, дают взятки, даже не останавливаются перед убийством. Бог сказал: "Жизнь и смерть предложил я тебе.. избери" - это Богом данное право человека избирать, быть ли ему в вечности или идти в погибель. Человек же за человека хочет избрать, отнять у него то, что Бог ему дал, стать выше Бога, исправить Божью, по его мнению, ошибку. Доброе неправедными средствами осуществляют только идолопоклонники. И здесь ближе всего мы подходим к пониманию
сути и различия смирения и гордости. Здесь открывается суть и христианства, и антихристианства: в путях осуществления доброго.
Мир насилует человека и очень трудно отстоять свои территории перед этой громадой: живое человеческое существо насилуют открыто и негласно, интимно и общественно, со стороны вышестоящих и со стороны стоящих ниже, чужие и свои. Всё многообразие жизни, интересы личности сплошь и рядом жертвуются в угоду большинству ради отвлечённой цели, пользы и выгоды организации или института. Почти везде творческие возможности человека подавляют культом коллективной мудрости, опыта и авторитета. Суровее и безобразнее всех насилует человек сам самого себя, изнутри, страхами, желаниями и идеями. Почти везде существует атмосфера насилия, которая начинается с жестов и мимики, продолжается в словах и тоне, разрастается в той практике, которая включает в себя и слова, и поступки. Почему с одними людьми чувствуешь к себе уважение, растешь в своих глазах, беседа протекает легко, высказанные мысли рождают новые - прибыль, которую получаешь наряду с удовольствием от взаимопонимания; с другими же внутренне сжимаешься, выставляешь оборонительные сооружения, чувствуешь себя уличенным в неизвестной болезни и ереси, ощущаешь собственную низость, малостоимость, теряешь все заготовленные ранее аргументы и начинаешь верить в нищету своих ума и сердца? Дело здесь не только в психологическом трюке утаивания недостатков и идёт дальше эффекта "кнута и пряника": человек, сотворённый по образу и подобию Творца, несмотря на грехопадение, продолжает творить. Он творит, прежде всего, своего собеседника, ближнего своего, таким, каким хочет видеть и каков тот в его глазах. Он либо гасит его дух, либо помогает его полёту и развитию. Потому насилие царит, прежде всего, в несказанном, в атмосфере, токах, почве, духе, которые носят с собой люди. Особенно те люди, осуществлению желаний которых вы не служите или, хуже того, помешали.
Это идольская почва, атмосфера и дух. Здесь нельзя "словить за руку", привести к ответу, но всё ясно без слов. В современном мире, как и в прежние времена, царит атмосфера, неблагоприятная для духовности, целостности духа, роста личности. Царит атмосфера давления - одержимости, страшных нечеловеческих вихрей, порождаемых поклонением идее или желанию. "Насиловать человека можно путем угрозы, путем заразы, которая превратилась в коллективное действие. Порабощение есть убийство. Человек всегда посылает человеку токи жизни или токи смерти. И всегда ненависть есть ток смерти, посланный другому и насилующий его. Ненависть всегда хочет лишить свободы. Но поразительно, что и любовь может стать смертельной и послать ток смерти." Как голос звучит только тогда, когда этому соответствует комната или зал, которые резонируют в ответ, так и понимание между двумя возможно только при обоюдном желании, при ответе.
Люди творят из нас, либо создавая благоприятную атмосферу, либо гася наш дух. У любого сказанного слова есть множество оттенков. Много насилия, даже убийств порождено этими оттенками, - не самим словом, а духом, который скрывался за ним. Одной из скрытых форм этого духа насилия является гипноз. Как болезнь, он может поразить любого, у кого слаб духовный иммунитет. Он обычно царит в семье, в церкви, в любой общественной организации. Гипноз власти, авторитета, традиции, силы, успеха, обладания каким-л. благом никогда не оставляет поклоняющихся им, - это скрытое оружие насилия, антихристианства, неотделимое от идолопоклонства, в которое человек рождается, и в среде которого живёт с детства. Гипноз присущ родителям и детям, священникам и их пастве, старым и молодым. Большая масса людей в одном месте на протяжении долгого времени может быть подвержена ему, в нём жить, не отдавая себе в этом отчёт. В этом секрет массового актёрства, лжи и лицемерия, актёрства, лжи и лицемерия толпы. Множество людей говорит и поступает одинаково. Это лжеединство и лжесоборность. Человек выражает себя общими фразами, его поступки, как и слова, лишены глубины. Для становления и развития личности царит удушливая и неблагоприятная почва. Такое несказанное, этот дух трудно изобличить, ибо он сразу навязывает себя всякой доверчивой и открытой душе. Но этот труд по плечу строителям духовного храма, всем тем, кто не довольствуется поверхностным.
Более прост и неприкрыт мир слов, хотя те же токи, дух и атмосфера прячутся здесь в тоне, прикрываясь маской слов приятных, добрых и разумных. У верующих есть привычка говорить о том, что обличение должно быть с любовью, с милостью. Но это не вся глубина: обличать, взывать к чьей-то совести, указывая на законы и правила, - само по себе лишь силовая мера. Потому что любые законы - всего лишь бумага, и становятся законами только когда люди понимают, принимают и воплощают их. Т.е. обличать тех, кто не пытается понять закон или правила, - всё равно, что быть полицейским с дубинкой. Много скрытого насилия в обличениях потому, что в среде разнообразных культов не принято, да и нет места тому, чтобы учитывать волю человека. Христос - это фильтр для всей Библии: ложь, убийство, даже проповедь не-"алчущим" и не-"жаждущим" становятся греховными, ненужными, устаревшими, преходящими, гибельными. Т.е. обличение не только без любви, но и без учёта воли человека, - есть насилие, есть грех.
Вера распятых и вера распинающих. О целях и средствах. Нет ни одного института, который бы не был уличён в использовании грязных средств для своего существования. И церковь, и государство, и семья, и даже дружба обычно испорчены каким-либо из грехов. Это лишний раз доказывает, что институты есть всего-навсего плоды активности греховного человека. Ап. Павел говорил, что вера есть "осуществление ожидаемого" (Евр.11:1). Я бы добавил, что вера есть осуществление ожидаемого чистыми средствами, путями и методами. В главе об идолах я уже говорил о "грязных инструментах". Верить - мало: нужно ещё осуществлять желаемое чистыми средствами. Когда желаемое нельзя исполнить законными средствами - нужно терпение и сми-
рение. Умение временно проигрывать. Терпения, смирения и умения временно проигрывать нет у того, кто кадит идолам. Потому что в процессе идолотворения происходит сужение кругозора, вытеснение всех ценностей, кроме одной или нескольких. Идолопоклонник обычно не может терпеть, т.к. с ушами уходит в предмет своего обожания. Человек растворяется в нём: продолжает существовать только идол. И вот без терпения, без жертвы, в идолопоклонстве вера становится насилием, убийством, воровством, лестью, злобой, злопамятством и т.д. Инквизиция, фарисейство и есть вера без терпения, без жертвы: вера с пятном и пороком. Тогда как настоящая вера есть независимое от своего плода дело, так как вера не есть ожидание, а осуществление его, т.е. процесс, ибо осуществлённое ожидаемое - уже не вера, потому что противоречит её определению (Евр. 11:1а) . Настоящая вера есть осуществление желания, свободное от рабства у желания. Она не насилует, потому что свободна сама. Не только иметь желание добра, но и исполнить его чистыми средствами можно только во Христе пребывая: в Полноте, в свободе от идолов. Осуществление же желаемого нечистыми средствами является плодом неуважения свободы, как другого, так и своей, - признаком неполноты принятия истины, знаком антихристианства, потому что это идолослужение. Христос умер, позволив Себя распять для того, чтобы освободить человеческую природу от грязных путей. Но чтобы войти в Него, в "неслитно" в Нём, необходимо пожертвовать своей прелестью (идольским желанием, например, Царства Небесного, добра, истины, Любви, духовного единства и т.д.)
О личности. Социальные институты и человек. С детства до старости человек сталкивается с обществом, которое способствует не только его жизни, но и его смерти: коллективная природа не только помогает росту личности, но и подавляет этот рост, насилуя и вторгаясь в её территории. Естественно, что это нарушение вселенского "неслитно" в коллективе, обществе и организации порождается волей его слагаемых - единичных индивидуальностей. Неполнота и смерть входят в человека посредством воли его, передвигающей древние границы. Ни о какой святости, человечности, Боге и человеке не может быть и речи, когда смещаются центры, когда человек духовно заболевает, ставя во главу угла какой-л. предмет, существо или индивидуальность, всё остальное принося ему в жертву, что проявляется в равнодушии и попустительстве или в насилии разных форм. В любом случае, где бы ни находился центр усиленного внимания и привязанности, внутри или вне, это формы внутреннего рабства, это направленность воли. Притом, что эта направленность воли может быть коллективной, сознательно и бессознательно, открыто или прикрыто исповедуемая множеством людей разных слоёв, разных положений в обществе, людей, даже ничем не связанных друг с другом. В первую очередь лицо такого общества человек обычно видит в семье, и здесь впервые ощущает на себе его смешанный, грязный характер.
В главе об идолах, я уже говорил о насилии в разнообразных негласных культах. Из чего бы идола ни делал человек: из семьи, из близких и любимых, из труда, государства или церкви, - он насилует себя, сужая и ограничивая свою жизнь её жалкой частью. При этом пытается из своих ближних сделать таких же жрецов своего культа, как и он сам. Как волна порождает волну, так давление порождает давление: человек, на которого давит долг, обязанность, а на самом деле культ, может перестать, устать бороться с силой, разрушающей его как человека, и подвергнуться перерождению, начав давить других. Потому следует парадоксально, безумно бороться за человеческое достоинство со всяким долгом, как финансовым, так и общественным, перед институтами и людьми, даже Богом, со всякой мыслью "должен.." ради сохранения, соблюдения Божьей человечности. Давление творит жестоких тварей, колющих словами, словно копьями, садистов под маской мужа, начальника, матери, пастора, кого угодно. Это выступление не против какого-л. долга или обязанности - это выступление против обоготворения их.
Говорят: "Где ты видел насилие в Церкви?" Ну например, приводят текст "всякий, кто вкусил Христову любовь и прощение, почувствует, что владея этими драгоценными благословениями, он находится в долгу перед остальными" для подтверждения необходимости евангельской программы в данном городе, но при согласии большинства мнение одного члена учитывать не хотят: он должен участвовать в кампании, а если нет, то подозревается не только в лени, но и в каком-либо отступлении. Церковный Совет или пастор могут решить за человека, например, за пожилую женщину, "сестру", что необходимо ехать на семинар в другой город; сообщив об этом в самую последнюю минуту несмотря ни на её возраст, ни на то, что необходимо подготовиться задолго, собрав необходимые вещи, не говоря уже о том, что необходимо получить её согласие. Или, могут решить, что необходим академический отпуск, оформить все бумаги без твоего согласия и осведомить об этом в середине октября, когда прошло две недели семестра. Я говорю об отношении к человеческой природе так называемых христиан, об их неосознанном насилии.
Насилие применяют не только те, кто хотят злого, но и те, кто хотят доброго, а выходит злое (Рим. 7:19). Проблема не в целях, а в средствах их осуществления. Желают добра и доброго, а осуществляют злом: желание своё обоготворяют, делая идола из него, всех принуждая, как Навуходоносор (Дан. 3), поклониться их "богу". Тех же, кто преклонять колена не желают, - бросают в "печь огненную", т.е. силой, принуждением, давлением добиваются от них исполнения своего желания. Так желание добра и доброго может быть чревато злом. На это всегда возможна здоровая реакция. Львиная доля скандалов, разводов, расколов в деноминациях, войн происходило в результате реакции одних на идолопоклонство других.
Говорят: "Гнев в любых проявлениях - от диавола". Но в любых веществах атомы, их составляющие, находятся на определённом расстоя-
нии друг от друга, их электроны обладают собственным движением и его направлением, независимым от движения всего атома или молекулы. При химическом соединении разные вещества сохраняют свою собственную массу, - если даже элементарные частицы имеют собственную территорию, движение, массу (собственность), почему человека её лишают и вмешиваются на территорию его? На это закономерна реакция. Она будет праведной, потому что будет законной. Земля из-за того, что с ней делают, трясётся и возмущается вулканами, смерчами, землетрясениями, - что неестественного в том, что человек иногда трясётся от гнева и возмущается, когда вмешиваются на его территорию, когда решают за него? Я уже много говорил о том, как общество, претендующее на звание духовного храма, претендует на власть над тем, кто сам есть храм.
Духовное единство тоже стараются осуществить принуждением (я уже освещал эту тему в гл. "Идолы и Бог"). Это проявляется в насилии бессловесном, в токах напряжения, давления и принуждения, которые исходят от прикрывающихся добрыми целями. Существует извращённое представление о духовном единстве. Говоря о нём, Царство Божье представляют себе как единство слитное (как духовно, так и, последовательно выраженное в отдельных ересях, - как единство физическое). "Все мы одно тело" понимают буквально, закрывая глаза на другие грани истины. Это не основано на Библии. Дух Божий проповедовал и через Ноя, и через Илию, и через Иоанна, но они были разными людьми, а не одним и тем же, как некоторые полагают, основываясь на тексте Мф. 11:14. Мол, что "он есть Илия, имеющий придти". Победа единства над отличием - нехристианского духа и порождает лишь ложное учение о реинкарнации. Учение Библии и учение о реинкарнации несовместимы. У каждого человека есть индивидуальность, свобода которой охраняется принципом "неслитно", левой скрижалью десятисловного закона, - только наряду с этим у многих личностей могут быть "одно сердце и одна душа" (Дея. 4:32).
Т. наз. "христиане", так превозносящие организацию, совет, авторитет и так порицающие всякие проявления "индивидуализма" - неоиудеи, которые крайне далеки от христианской истины о личности, о личности не только Бога, Христа, но и личности конкретного человека. Превознося единство в ущерб различию, они тем самым уничтожают само основание учения о Троице, а именно отличие лиц в их взаимном единстве. Бог во Христе не подавляет человеческую природу, не пытается принуждать её к тому, к чему Сам хочет. Церковь же вне Христа пытается переделать человека, принудить к чему хочет. Всякое личное дерзновение, отличие, личность она считает проявлением гордости. В Божьей Церкви есть духовный меч для борьбы со злом, с грехом, но нет насилия, давления и принуждения. Царство Божье можно только творить, к нему нельзя принудить, и здесь происходит столкновение послушания и творчества.
Я говорю о том, что насилие вуалируется сейчас под послушание и это новая маска насилия: послушание бывает сатаническим, и такое оно сплошь и рядом в Церкви. Речь о лжесмирении уже шла. В церквах всех направлений и всех времён высоко ценилось послушание, но послушание
незаметно выродилось и превратилось в ещё одного идола. Признаком осуществления идольского желания всегда было требование идольского же послушания и смирения, - безоговорочного, безучастного, механического исполнения воли кого-либо. Подобного армейскому. Оправдывают это обычно тем аргументом, что солдат или новообращённый ещё не понимает, да и не может понять конечной цели, как тактики, так и всей стратегии предприятия. Но часто по дороге к цели цель эта забывается и самими руководителями. Наряду с послушанием подлинным, которое крайне редко, царит послушание как форма насилия, как обоюдное согласие силой и принуждением подчинять человеческую природу Закону, а не Христу, букве, а не духу, ограничиваясь тактикой, и забывая о стратегии. Потому та церковь, в которой главным мерилом праведности является послушание и смирение, и нет способности творить правду, является падшей церковью, телом сатаны, а не Христа. Пассивное принятие существует только в воображении, оно формально, внешне и поверхностно: в нём нет внутреннего преображения природы, характера. Подлинное принятие (Христа, Истины, Бога) может быть только творческим. Ибо даже пища не может без изменения, без превращения в другое усваиваться организмом. В обычном, пассивном послушании личность человека подавляема, подчиняема общему традиционному идолу; в послушании подлинном, творческом личность человека расцветает, раскрывается во всей красе Богом данных ей даров и талантов. И только тогда становится возможна соборность, подлинное единство душ во Христе, общий язык между многими, когда каждый из них нашёл свой, родной, понятный ему язык.
Насилие, нарушение заповеди "не убивай", начинается уже с отрицания способности человека творить как Отец, с веры в обязательную греховность всякого человеческого творчества. Здесь видно, как наличие одной проблемы (идольского желания духовного единства) является признаком наличия в сознании тех же людей множества других (наделение человека качествами идола, - неспособностью к изменению, движению, перерождению и преобразованию, неспособностью к творчеству, к обожению). Человек, обычно, не понимает свободу как Творец, как творчество. Законники, фарисеи понимают свободу добра и зла как рабы, а не как сыны, ибо принимают её всего лишь как выбор; выбор же ничего нового не творит. Он идольски, безучастно и механически принимает и исполняет навязанное ему чужое. Говорят: "Человек суть тварь. Только Творец способен творить". Никто, кто не творит добро, не есть сын Отца творящего, не рождён свыше, не от Него. Раб делает всё так, как ему показано Господином; сын же не как раб делает, а помогает Отцу, сам производя новое, чего ещё никогда не было. Ибо когда не было света, Отец его сотворил свет, и свет был новым, которого ещё до этого не было. Скажут: "Такой сын может привнести что-то от себя, по-плотски, по-человечески". В Боге есть человек и святая плоть его, которая действует и творит всё по воле Отца, ибо суть с Ним одно, одной семьи.
Как говорят: "Мы виновны", как каются, когда не верят, что Бог дал человеку свободу творить не только зло, но и добро? Каяться невозможно, если не можешь измениться, если не можешь творить доб-
ро. Каяться тогда бессмысленно. Такая "вера" Бога делает виновным, а покаяние лицемерным. Ибо если Бог определяет свободу человека, то Он главный виновник грехов человека. О какой перемене ума и сердца можно говорить у барса, если он не может изменить даже пятна (Иер.13:23)? Это означает, что фактически официальная церковь свободу Божью не принимает, Христа Распятого принимает лишь формально, декларативно, на словах. Ибо желает Царства настолько, что безбожно осуществляет его, требуя рабских помощи и участия. Я уже говорил о "чрезвычайных мерах" и осуществлении доброго неправедными путями как признаке антихристианства. Всё это порождает насилие в обществе вне церковной организации, укрепляет насилие власти и сатаническое смирение с ним ей подчинённых.
Наряду с насилием в Церкви, в так называемой "семье", человек встречается с насилием в обществе. И, прежде всего на работе. Общепризнанный порядок "выживания" является одной из главных форм насилия: работа, которой занимаются вынужденно, чтобы "спасти положение", "прокормиться", "не умереть с голоду". Я совсем не говорю сейчас о тех беднягах, жизнь которых описана ещё В. Гюго, и которые всегда были, и будут существовать независимо от "прогресса" и "развития" человеческого общества. Работа поддерживает плоть, в этом она свята, но сплошь и рядом практикуется не работа, а фактическое рабство; работа, в которой фирму, корпорацию, организацию, нанимающую работника, негласно необходимо возлюбить "всем сердцем и всей душой". Из-за каждения власти самой по себе, и власти денег в частности, из-за страха и поклонения удовлетворению тысячи желаний, ценность человека сплошь и рядом меряют его "самоотверженностью", "самоотдачей", "жертвой", - т.е. тем же "послушанием", что и в церкви. И эта сатаническая жертва подчас толкает человека на разные преступления, начиная с бытового срыва и заканчивая самоубийством. Говорят, что это, мол, "мирная" жизнь, что она лучше войны или революции. Но убеждён, что война и революция лучше лицемерия. "Выживание сильнейших" есть закон насилия, некачественного количества, закон тупой толпы, которая не может выжить перед лицом вечности, ибо довольствуется сиюминутной победой любыми средствами. Это закон слабых, так как подлинная сила характеризуется полнотой, сочетанием силы физической с силой духа. Шумная, крикливая, нетактичная, кичливая, самоуверенная сила побеждает сейчас везде, во всех сферах, но победа в окончательной битве не за ней, ибо явны её недостатки и неполнота.
Я бы даже поставил под сомнение сам принцип "выживания сильнейших". Такие темпы и такая жизнь, как у человека, неестественны для животных и в их мире очень часто ведут к вымиранию вида. Какое-то одно качество: сила, наглость или коварство не гарантируют виду существование в будущем, потому что виды, как и качества, связаны друг с другом и могут друг от друга зависеть. Более глубокий ум приходит к сознанию преимущества системного подхода над частным. А обыватель, находясь в плену иллюзий, за границы частного выходить не желает: ему и так удобно..
Гений, талант, одарённая личность в "человеческом" обществе вынуждена не сколько развивать и
совершенствовать свои способности, сколько бороться за время и аккумулировать силы на "глоток воздуха" - редкие минуты творчества. Работа сплошь и рядом - невеста, которую не любишь, но на которой тебя вынудили жениться. Какое право имеют осуждать "девушек по вызову" те, кто работают без желания, потому что "так надо", только ради денег? Много "проституции" и среди т.наз. "христиан": среди отцов семейств, уважаемых всеми авторитетов, пасторов, батюшек и падре, среди множества обывателей. Они говорят: "Ведь надо кормить семью" и поэтому смиряются с необходимостью, ограничивая себя животной добычей пищи и благ, никогда не осуществляя своих юношеских мечтаний, глубоких желаний, этим накапливая подпольно пороха для вражды, срывов, раздражительности, ненависти ко всему и вся или простого обывательского цинизма. Тогда как, прежде всего, следовало бы негодовать на себя. Потому что не только работа подавляет и насилует человека: сатаническое отношение к ней, к "благосостоянию" и "процветанию".
О принятии креста. Крест - это незаслуженное, то, что вынужден нести каждый не по своей вине, то, что ему навязали, то, чего он не хочет. Во-первых, это сама необходимость: мир, некогда вышедший из-под Божьей руки, но разрушенный и изменённый похотниками. Мир, в котором элементарные необходимые вещи достаются титаническим трудом. Во-вторых, это мир, в котором невозможно воплотить правду или свои мечты, не заплатив чрезвычайно дорогую цену. Так как это мир, в котором царит несправедливость, зло в множестве форм. Князь мира сего диавол (Ин. 12:31), это значит, что нельзя верить в победу духовной войны вне храма своего тела до Пришествия: нужно быть готовым к бесчисленным поражениям в сражениях. Даже на уровне своего тела человека ждут бесчисленные поражения. Хотя это самая доступная для победы территория. У каждого свой крест: у каждого из нас есть свой мучитель, и, вероятно, не один. Распять - самое лучшее, что могут сделать с нами в этом падшем и разлагающемся мире. Это не что-то необычное. Это не пессимизм и не признак упадочности. Так и должно быть там, где царствует похоть. Если Самого лучшего пригвоздили, чем ты лучше? Любого могут убить невинно, за добро, за искренность, за правду, за добрые намерения. Могут мучить за святое. Я говорю о том, что нужно принять это распятие, эти страдания, этот "крест", как написано: "Возьми крест свой", принять как Христос, молясь за распинающих, а не ропща против них.
Почему как Христос? Потому, что мы сами бываем этими мучителями: счастье каждого из нас зависит не только от нас самих, но и от наших ближних. Как бы, когда сошлись вместе и он, у которого есть его мучители, и она, у которой мучители свои, как бы он и она друг друга не замучили, не убежали от мучителей в их же лагерь. Сила Христа не в голой силе, а в свободе от поклонения идеалам и желаниям идеалов. Благодаря этой свободе становится возможным соблюдение свободы другого, уважение его воли. Тогда как территория свободы человека нарушается везде и всюду, особенно там, где обычно не думают и решают всё быстро и самоуверенно.
О христианском уважении злого пути человека и антихристианском
желании свести этот путь к минимуму. Казалось бы, сознательно уважать злое поведение - глупость, безумие. Но есть контекст, в котором этот парадокс имеет спасительную силу. Этот контекст - поклонение Добру. Горький опыт свободы говорит о путях, где её нет, на которых она умирает. Среди них - пути не только равнодушия, безучастия и бессердечности, но и пути насилия, давления и принуждения. Среди всего прочего, пути насилия проложены неправедным осуществлением желания или Добра, поклонением ему: в этом причина неправедного отношения и к злым, и к добрым. Явление же миру Христа (Божьей человечности) - это явление не только Бога, борющегося за истину, но и Бога, борющегося за человека; не только за праведных, добрых, справедливых (добро, праведность и справедливость), но и за грешащих, злых и несправедливых. Ради них безграничный дух ограничивает Себя плотью; ограничивает Свою мощь, власть и силу, и относится не только как Бог к человеку, но и как человек к человеку, - Он не только властно простирает границы Своей территории, как Бог, но и смиренно сознаёт эти границы, как человек. То же верно и в отношении к добродетелям: в Царстве Божьем каждая из них имеет свои границы, за которые она не выходит, чтобы было место другим добродетелям.
Принцип "неслитно" означает, как и написано дальше в Оросе: "что соединением нисколько не нарушается различие двух естеств, но тем более сохраняется свойство каждого естества", - это уважение к свободе другого, к свободе не только праведного, но и грешащего, не только послушного гражданина, но и законопреступника. Говорят: "Человеческое естество во Христе не было грешным"; но именно таким отношением к нему Бог очистил его, вводя в Себя. Банально, что есть ограничение воли, которое не есть насилие, но наряду с примитивными похотливыми злобой или местью существует осуществление добра грязными путями, переступая через волю человека.
Мы встречаемся с множеством случаев, когда человек не только не хочет договариваться, внимать голосу разума, принимать аргументы, а вообще не понимает человеческую речь и ведёт себя хуже какой-либо твари, разрушая ценности и похотью калеча души своих ближних. Конечно, есть и люди похитрее, с которыми можно договориться. Но рано или поздно ты понимаешь, что твои мечты и твоя правда сталкиваются с мечтами и правдами множества других людей. И даже если ты найдёшь, выработаешь с Божьей помощью правду настоящую, полную и глубокую, ты увидишь, что большому множеству людей она окажется не нужна в силу того, что они не могут её вместить. И здесь ограничить решение множества проблем путями кесаря, средствами политики, армии и полиции, - лёгкий, нехристианский путь.
И добро, то, что большинству кажется добром, и идолы общество насаждает силой. Раньше это делали открыто, сейчас - вуалируют политикой, мифом о борьбе за права человека, культом приличий, научились даже христианство использовать для этой цели. 13.0.На путях каждения разнообразным идолам оба принципа - и "неслитно", и "нераздельно", - нарушаются, утрачивается Божья человечность. Я уже говорил в предыдущих главах, как за чистым и добрым, за осуществлением добрых жела
ний и идеалов калечат человеческую индивидуальность. Истина, Добро, Праведность, творческие замыслы, когда решают обойтись без решения, без желания, без воли - без человека, становятся бесчеловечными, жестокими, сатаническими, - вырождаются в ложь, зло и грех.
Именно поэтому каждый призван Богом уважать свободу другого как делать добро, так и, как это ни парадоксально, - делать зло; не только территорию Добра, но и территорию человека. Да, со злом необходима непримиримая борьба, но если ты принудишь человека к добру, то это добро будет не его решение, а твоё. Здесь мы сталкиваемся с парадоксом, решить который невозможно до Второго пришествия: с одной стороны, чтобы человек научился творить добро, необходимо дать ему свободу творить зло, с другой стороны, у христианина не может быть никакого смирения со злом, никакой доброты в отношению к нему. Да, первая часть этого парадокса кажется безумием, но нам нужно добро свободное, добровольное, желаемое и воплощаемое чистыми средствами. Ведь только в таком случае добро будет для любого человека его и никого другого решение и труд. Допустить же зло настолько боятся, что не допускают и добро; везде (хоть это и гипербола) стоят надсмотрщики за свободой ближнего. Государство и есть один из методов ограничить свободу человека в пределах, не вызывающих опасений обывателя. Даже Бога наделяют качествами надсмотрщика: своими чертами. И по отношению к реальному злу, и к необычному поведению праведника, воспринимаемому большинством как зло, обычно проводятся насильнические меры, потому справедливо парадоксально-безумно сказать, что человек сможет только тогда творить добро, когда позволит себе и другим творить зло, позволит некоторым вещам быть, как это любят говорят на Западе (let it be). И пусть это утверждение многие поймут извращённо - оно должно быть сказано ради тех немногих, которые поймут, в каком контексте оно имеет смысл.
Парадокс этот связан с поклонением Добру, с отношением к нему не как к непреходящей ценности личности, а как к ценности, стоящей над человеком. Потому применю гиперболу: свобода как делать добро, так и делать зло есть Богом данная мне свобода. Ни Церковь, ни семья, ни государство, ни какой-либо человек не могут отнять её у меня. Даже насилием (обычно, насилие или отказ в помощи есть месть за нежелание отдать свою свободу идолу, поклониться ему). Бог отношением Божественной природы к человеческой дал нам эту свободу. Христос распятый, а не распинающий дал нам это право. Несправедливость и извращение понимать мои слова здесь как выступление за свободу зла: о ней я говорю, выступая против идолопоклонства и насилия, связанного с ним. Это может быть понято как в русле парадоксально-безумных призывов, суть которых я показывал в главе "Идолы и Бог", так и буквально: как профанный призыв к анархии и беззаконию, - это зависит от читающего, а не от меня.
Насилие и бессердечие всегда применяет плоть; где Дух Господень
- там свобода, свобода от подчинения человека идолу, там есть борьба со злом, но нет насилия и жестокости. Там, где нет свободы, нет и Духа, нет и настоящей любви. Пусть кто-то своё бесчинство и грех называет свободой, но я, борясь со злом в нём, не имею права действовать насилием: ограничить его свободу - да, имею право, но не подчиняя своим идеалам, своему добру против его воли. Бог так от начала не действовал над Люцифером и падшими людьми, хотя и вёл войну с ними. Кто же ты, что хочешь стать выше Бога? Он, в Своё время, не уничтожил диавола, дав ему соблазнять Его любимое творение и своё второе "я". И это было не от недостатка сил, от попустительства или от недальновидности. Христос дал злым распять Его, и это не от слабости характера, ума или воли. Это говорит о том, что Бог основал всё на свободе. В мире своё лицо и характер должны явить и Бог, и диавол, и добрый, и злой пути свободы. И никакое насилие, принуждение и законничество не в силах воспрепятствовать этому, сделать то, чего Бог не сделал, нарушить реальность и Божье устройство мира.
Потому все попытки насильно обустроить "мир сей", превратив его в "счастливый муравейник", в царство сытых и довольных жизнью рабов, заведомо обречены на поражение. Насилие ради Добра суть зло, как написано: "Все, взявшие меч, мечом погибнут" (Мф. 26:52). Есть святая ненависть к злу, праведное ограничение злой воли, такая борьба за правду и справедливость, которая большинством воспринимаются как хамство, нарушение приличий и даже насилие, но, независимо от этого, всякое давление, насилие и принуждение, даже во имя Добра, возвышенных и святых целей, "чтобы зло пресечь", - антихристов путь. Ибо Христос распятый, а не распинающий. С одной стороны, мы должны люто ненавидеть зло и непримиримо бороться с ним. С другой, нельзя переступить через волю любого человека, даже самого падшего. Здесь, в принятии этой полноты, этой двузначности единой Истины, две воли, два желания сталкиваются в истории: Христово с антихристовым, настойчивое, но терпеливое с одной стороны, с нетерпимым и не стесняющимся в средствах с другой.
Не так давно в адвентизме принято было считать, что к антихристу принадлежит папство, потому что оно изменило заповеди о Субботе, изменив саму заповедь. Я же говорю, что всякий, кто использует насилие и принуждение для добрых целей, - антихрист, ибо как средневековые святоши сжигали и убивали ради спасения, так и этот, пусть только в мыслях и на словах, но совершает тот же грех. О всяком (не только о папе), кто не согласен с тем, что Бог дал Своему творению свободу, что действует по отношению к злому не только борясь, но и уважая его свободу, будучи от этого Распятым, о всяком, желающем исправить "ошибку", т.е. Божье устройство мира, применив насилие, давление и принуждение к бунтовщикам наряду с праведным ограничением их свободы, написано: "День тот не придёт, доколе не придёт прежде отступление и не откроется человек греха.. противящийся и превозносящийся выше.. Бога.. откроется беззаконник" (2Фес. 2:3,4,8). Но, в принципе, таков любой обыватель: его философия и мораль разрешает ему солгать или убить..
Насилие над человеческой волей или желанием есть такое же нарушение Божьего Закона, как и отмена Субботы католицизмом. Оба этих греха - выражение восстания против Бога и человека, Христа, антихристианство. Всякий, кто хочет действовать не так, как воплощённый в человеке Бог действовал, ставит себя выше Бога. Как я уже говорил, 666, "число человеческое" (От.), обозначает неполноту святости: характер с пятном и пороком, человека, не дошедшего до "полного возраста Христова", который хочет доброго, но выходит злое. Таким был Савл (почему и сам называет свой грех непростительным). Таким было, остаётся и будет папство в своих методах борьбы с еретиками, инаковерующими, несмотря на внешние терпимость и миролюбие. Таков весь официальный экуменический мир: ангельский фасад, и дьявольский задний двор, на котором человека приносят в жертву своим идеалам, желаниям, авторитетам и прочему множеству. И всякий, кто присоединяется к нему, делает себя врагом Богу. Это Вавилон, расползшийся по всей планете. И это совсем не значит, что к нему применимо насилие. Да, мы обязаны бороться со злом, но ограничиться силовыми или политическими методами, верить, что они способны изменить волю человека, - значит быть близоруким и неглубоким.
Обыватель неизбежно нарушает принцип "неслитно", независимо от того, сильный он по природе или слабый, более добрый или добрый менее. Потому что в нём с рождения царствует разложение, а не единство, и потому наряду с попустительством, он - насилующее и жестокое животное от своего рождения до смерти независимо от рода, положения в обществе, уровня интеллекта и даже опыта. Я уже говорил, что составной частью или одной из форм поклонения Богу как идолу является поклонение идеалам, Добру, Истине. В таком поклонении точно так же, как и в типичном идольском теоцентризме, ценность единичного человека теряется на фоне бездушных, а Божья человечность гибнет. Между идеалом, истиной или законом и человеком возникает "любовь", к этим предметам у него возникает желание и страсть. Человек наделяет территорией и свободой только идола своего, идеал: Истину, Добро, Справедливость, но не живое существо (себя или ближнего). И осуществляет идеалы свои во чтобы то ни стало, любыми средствами, насилуя и невинных, и виновных, - всех, кто идолу его не поклоняется; урезая и ограничивая их свободу границами своего поклонения.
Нарушение "неслитно" есть всякое навязчивое требование от другого чего-либо, преследование его, неспособность успокоиться до тех пор, пока он что-либо требуемое не выполнит, как написано: "Вот, душа надменная не успокоится" (Авв. 2:4). Всякая Истина - для тебя Истина, Истины нет в том, чтобы подчинять этой Истине другого. Написано: "Я есмь Истина" - Христос есть самое высшее откровение Истины, ибо что больше: буква или Воплощение этой буквы? Христос же Истину никому никогда не навязывал. Как это противоречиво ни звучит, но Он боролся за Образ и Подобие в человеке, любя безобразных и подобных сатане /людей/. "Человеколюбие" - это любовь к человеку независимо от того, перестал ли тот быть человеком, утерял ли образ и подобие или
нет, творит ли зло и сознательный, хульный грех или нет. Человеколюбие, которое любит только образ человека, Божью идею человека, только добро, праведность есть идолопоклонство, подделка, из-за которой до сих пор льётся много крови или слёз. Многие наши достижения, успехи основаны на крови. "Горе строящему город на крови!" (Авв. 2:12), ибо кровь рождает кровь: порочный круг. Везде и всюду хотят добра человеку, а выходит зло; не позволяют друг другу грешить, но грешат сами, осуществляя добро "экстренными мерами". Грешат ради спасения, жертвуя своей праведностью ради праведности другого. Этим ставят себя выше Бога, ибо выходят за рамки Христовой свободы. Это антихристов путь. "Все, взявшие меч, от меча погибнут (Мф. 26:52)".
Здесь проявляется парадокс, внутреннее противоречие и позор этого отношения к истине и идеалам: сковывая свободу человека в рамках среднестатистического, идольского добра и истины, из-за каждения им, человек мешает пробиться ближнему к добру подлинному, глубокому, более полному, к творчеству правды там, где её нет. Потому что, веря в идеалы, идолопоклонник не верит в их доступность человеку; вера в идеалы сплошь и рядом не верит в человека. Вот почему Христос любит человека независимо от того, праведный ли он, член ли "правильной" церкви, послушен ли традициям, авторитетам и начальству. Христос общается с блудницами и мытарями: Он свободен от поклонения отвлечённым бездушным идеалам и вещам. А так называемые "христиане" когда крадут у них, когда ущемляют права, когда притесняют, - повышают тон, высмеивают публично, вместо благородства и великодушия проявляют мелочность и сутяжничество. Так делают и язычники. Я не о попустительстве говорю, разговор о свиньях уже был. Христос любит не только Истину и Добро, но и распинающих его; многие же из нас отрекаются от Него тем, что не следуют Его примеру, любят не человека, а блага или голые, рафинированные святость, добро или праведность. Потому тех, кто распинают, распинают в ответ. "Око за око и зуб за зуб". Да, я говорил о справедливости, но и борьба за справедливость имеет свои рамки, границы.
Если всегда, в принципе, в любом случае, когда наши права урезают, нас унижают, обворовывают и так далее, мы ограничимся борьбой за справедливость, то никакого толку от христианства не будет. Точно так же, как и от следующей стадии, после ветхозаветного "зуб за зуб", - от христианства ослиного, от культа доброты. На этих путях умирает Божья человечность. В этом происходит измена Христу и ново-заветной истине. Многие говорят, что к тем, кто нагло согрешил, насилие не только применимо, но и необходимо. Может быть. Но как низко человек ни пал, к падшей человеческой природе во Христе Божественная природа относится не только "нераздельно", но и "неслитно", т.е. как Христос на кресте к распинавшим Его.
Бог уважает свободу, и не только свободу от греха. Он ценит не только праведность, святость - идеалы, но и человека как живое существо, от которого зависит их осуществление. Да, безграничное уважение свободы, в том числе и свободы зла, есть попустительство. Но я говорю о том уважении чужого пути к истине, которое свободно от всевозможных фобий и монополии на истину. Как не-
кто принадлежит другой деноминации? Почему они не принимают вегетарианство? Почему вот этот - не такой как все? Разве можно поступать так-то и так-то? Это их свобода, Богом дарованная им. Их территория. Их путь. Пройдя его, "наевшись" вдоволь его плодов, последствий, они могут прийти к тому, к чему пришли и вы, а могут и умереть на нём. Но каждый идёт своей дорогой и никто не имеет права навязывать свой путь своему ближнему. А тем более "играть в монополию", т.е. утверждать, что его путь - самый истинный, и иначе, мол, быть не может в принципе. Это не желают принять многие из "спасителей", называющих себя "рабами Божьими". Часто насилие появляется оттого, что другому не позволяют делать насилие и грех появляется оттого, что другому не позволяют делать грех, нарушая "неслитно" и вмешиваясь на территорию человека из-за желания принести хорошую жертву своему идеальному божеству. Непопустительство, забота о спасении ближнего легко превращается в насилие. Парадоксально, но тот, кто не даёт ближнему свободы делать зло, - не принимает Христа, ибо Христос есть определённое отношение Божественной природы к природе человеческой. Конечно, я обращаюсь ограниченным человеческим языком к ограниченному человеческому сознанию: тем, кто молится на семью, Бог говорит, что не будет брака; так и здесь: поклоняющимся Добру нужно говорить, что необходимо дать свободу делать зло.
О связи желания и насилия. О целях и средствах далее. О страсти. Мы встречаемся с парадоксом: с одной стороны, когда открывается злой путь человеческой свободы, необходимо делать то, что кажется насилием, с другой, нельзя применять насилие к воле человека, к любому его желанию, даже злому. Насилие есть не только к человеку и ради человека, но и к желанию и ради него. 14Отрицательное, пренебрежительное отношение религиозной части человечества к своей природе во все времена порождало такое же, негативное отношение к желанию, к страсти. Это один из главных корней насилия, ибо желание часто бывает выражением не просто части человека, его чувственной природы, одержимости, больной привязанности и рабства, но воли и свободы. Всё описанное выше царство лжи началось с насилия над самим собой, с "исправления" своей собственной природы неправедными средствами, с урезания прав своей собственной природы, её свобод. Уважать свободу человека означает не быть его ни господином, ни рабом. Тот не насилует, кто ни порабощает, ни порабощается. Только раб может сделать рабом другого; только применивший насилие прежде всего к себе (к желанию своему, подавивший его), легко поднимет руку и на ближнего. Я говорю не о том, что все желания святы, а о том, что насилие по отношению к себе и рождает преступников, и питает их, даже когда борется с ними. Несправедливость внешняя порождена несправедливостью внутренней: когда одни желания подавлены другими.
Свобода и воля человека выражают себя прежде всего в желании, привязанности и страсти. И здесь обычно человек раздваивается: нездоровые привязанности и желания он осуществляет так же нездорово, подавляя в себе желания и привязанности свободные и спасительные. Так гасится голос Св. Духа, совесть, и так порождается социальная неспра-
ведливость со всё тем же насилием "сильных" в отношении к слабым.
Похоть и есть желание, подавляющее все другие желания. Человек, будучи одержим одними желаниями, подавляет другие (а их подавить до конца невозможно - потому он двоится, троится, - разлагается). Одна и та же воля одним уделяет излишнее внимание, других оставляя в пренебрежении. Естественный результат этого - рост разницы между ними, нарастание разницы потенциалов, формирование почвы как для внутреннего, так и для внешнего раскола и конфликта, нарушение единства и целостности как личности, так и общества. В человеке происходит тот же процесс, что и в дьяволе: разложение посредством желания. Может казаться что человек стремится к Божественному, к Божьим идеалам, но, на самом деле, не даёт ни себе, ни другим никакой жизни, территории, свободы, - поклоняется даже Богу как идолопоклонник, не как свободный. Осуществление любого из идеалов невозможно без желания, и, в тоже время, есть такое желание идеалов, которое является причиной разложения.
Желание лежит в основе как Царства Божьего, так и царства насилия. Оно порождает насилие, и насилие в отношении к нему тоже запускает лавинную реакцию насилия. Потому насилие недопустимо ни по отношению к желанию, ни ради него. Принцип "неслитно" в любви Бога и человека во Христе проявляется, прежде всего, в отношении к самому себе, к своей собственной воле и желаниям. Это значит, что страсть сама по себе не может быть однозначно ни плохой, ни хорошей. Бессмысленно к какому-либо занятию приступать без желания. И не просто желание, а страсть, - вот что делает любое дело быстрым, эффективным, плодоносным. Именно поэтому С. Кьеркегор сказал: "Истинно человеческое есть страсть.. высшая страсть в человеке - это вера" Потому мы должны признать, что греховны не чувства сами по себе, а поклонение им. Не доброе желание, а одержимость им. Не страсть вообще, а греховная страсть.
Насилие применяют не только к здоровым, святым желаниям: подавление даже похоти в себе рождает насилие к другим. Потому что нужно не подавлять, а разобраться, в чём причина, как должно быть, чем заменить, чем вытеснить нездоровое желание. Да, вроде бы это правильно: уничтожать в себе то, что интуитивно ощущаешь, как греховное. Но это же ты желаешь, значит, будь последователен: либо пройди этот путь до конца, чтобы вкусить плодов и заплатить цену за своё любопытство, либо измени объект желания. Как правило, тупое подавление не решает проблему, а загоняет её в подсознание.
От чего же зависит желание или страсть? От духа, который "дышит, где хочет", - от воли и свободы этого человека. Желание должно быть плодом - нельзя сорвать его недозрелым, иначе он будет неприятен на вкус, негоден в пищу. Никакого насилия к цветку желания: он нежен и хрупок. Лишь терпеливая забота, уход и любовь: только так можно вырастить желание духа. Это относится ко всему, чем занимается человек, и совсем не отрицает долга
при необходимости ограничивать свободу человека против его воли в борьбе за свободу как его, так и других, как бы парадоксально это ни звучало.
Насилуют не только ради похоти: есть святые желания ради которых давят на волю человека, принуждая её к их исполнению. При этом даже в среде праведных желаний одни обычно подавляются, а другим отдаётся предпочтение. Такая же иерархия, как и среди людей. В среде разных социальных институтов создаются разнообразные мифы о долге, о том, что человек должен то-то и то-то, и этот долг требуется к беспрекословному выполнению. Семья, армия, церковь, государство держатся на этих мифах. И да, в них есть часть истины, которая сбивает с толку. Но какая конечная цель долга? Где его границы? Думаю, его граница там, где человек становится средством для существования института, для осуществления какой-либо цели.
Изменить кого-либо по-настоящему можно только считаясь с его волей. Это планета живых мертвецов. Здесь существа, которые обустраивают свой собственный, независимый от Бога мир, Богу здесь отведено лишь ритуальное место. Царит здесь совсем не Он. Царят здесь торгаши, лакеи и рабы даже на самых верхних социальных ступенях. И всеми ими, с их гласного и негласного согласия управляет сатана, дух разложения, лжи, насилия и равнодушия. Здесь люди, которые хотят поклоняться идолам, хотят быть униженными и обманутыми взамен на удовлетворение их похоти. Они хотят быть рабами, чтобы кто-то другой решал за них, принимал на себя ответственность, управлял и манипулировал ими. Но если ты захочешь "навести порядок" против их воли, - это ложный путь, путь к разложению и смерти. Как я писал, прежде всего, твой храм тела должен быть очищен от обоготворённых желаний, идей или добродетелей, в том числе и от желания спасти кого-либо, просветить его, наставить на истинный путь. Если ты будешь устанавливать "истинное поклонение" там, где они живут, против их воли, то истощишь все свои силы, словно в чёрную дыру, так, что не останется сил для поддержки собственной духовной свободы. В конце, и в себе, и в них ты пожнёшь червивые плоды, став одним из них, сыном дьявола, т.к. он от начала насильник и существо, не считающееся с волей ближнего. Ты должен поступать правильно, они же, как правило, будут поступать наперекор истине или совмещая одно с другим и так разлагаясь. Потому для вложения сил важны только стучащие, ищущие, алчущие и жаждущие. Проповедуй, обличай, внушай и настаивай только в их среде.
Вмешательство в жизнь ближнего без его на то согласия есть грех, в какой бы степени это вмешательство ни было. Есть люди, допускающие якобы оправданные убийства, но насилие не оправдано ни ради самых святых целей, ни ради самых святых людей, ни ради так называемого "светлого" будущего. Мы вынуждены применять силу для ограничения злой воли, но не имеем права убивать по примеру Аода, Финееса и Самсона: Христос закрыл этот путь. Я уже говорил о равнозначности лжи и убийства. Насилуя насилующих и убивая убивающих никакого добра достичь невозможно. Пытаясь нести правду тому, кто не желает тебя слушать, - ты творишь зло, так как
даёшь пищу дьявольскому огню, вороша его угли.
Нестерпимое желание, осуществляемое против воли ближнего, ввергает человека в лживый, призрачный, - диавольский мир, выходы из которого закрываются. Кадящий Истине насилует кадящего похоти, и наоборот. Только настойчиво, но терпеливо желающий своей готовностью к жертве приобрёл Божью силу противостоять соблазну насилия, давления и принуждения. Многие жалуются на отсутствие любви к ближнему в своих сердцах, тогда как слепы, как Савл до встречи с Господом, на собственное желание, вернее на раздвоение собственной личности, - на два своих желания: и добра человеку, и жертвы своему идолу. Любви нет там, где нет выбора и жертвы. Если бы воля была жертвенной, - она была бы свободной, так как была бы цельной и потому сильной. Если бы человек увидел своё обоготворённое желание и пожертвовал им! Только это есть подлинное покаяние. Тогда как обычно желания подавляют - насилием борются с плотью своей и других, так и не разрушая основу греха. Притом, что обоготворённое желание - желание выродившееся: оно бесплодно, не может родить здоровое желание в другом. В нём нет настоящей силы.
Секрет Царства Божьего - в свободном желании, в добровольном действии. Потому Христос и рассказывает притчи о купце, продавшем жемчужины, о человеке, продавшем всё ради поля. Потому говорит: "Блаженны алчущие и жаждущие", и: "Стучите.. просите". Он исцелял только тех, кто желал этого всем сердцем, как написано: "Увидев же Иисуса издалека, прибежал и поклонился Ему" (Мк. 5:6), и: "Приходит один из начальников.. падает к ногам Его" (там же, ст. 22). Как правило, Христос не применяет силу, считается с любым желанием плоти, человека. За ним же мало кто следует.
Давление производится не только желанием, но и природой человека, природой окружающей, обществом, традициями, и т.д., а человек прогибается под него, позволяя себя насиловать, использовать в качестве средства. В этом суть известной истории, описанной Ф. М. Достоевским, с фельдъегерем, который бил извозчика : он, прогибаясь под давление сверху, становился частью системы, оказывая такое же давление на зависящего от него. А чем лучше тот "христианин", который настолько желает, чтобы Христос воцарился вокруг, что когда сейчас, именно в сию минуту никто не становится "в проломе", и "нет праведного, нет ни одного" (Рим.), он думает, что, может быть, гневом, "справедливым" негодованием, скандалом, ссорой или обманом можно осуществить ожидаемое? Мол, рабам и на языке рабов. И вроде бы он желает доброго: Христа во всех, хотя бы в ней или, вот в нём. Но и Моисей желал спасти брата-еврея так, что не остановился перед убийством. Даже упрёк или ропот в дальнейшей истории Моисея Бог посчитал неправедностью. Потому что никакими чрезвычайными средствами не изменить волю человека. Спасение ближнего посредством собственной духовной гибели - такая же глупость: в ней нет ничего героического. Раб не может освободить, и тьма не может подарить свет.
От президента до бродяги - у всех есть свои желания; желают и "христиане", как написано: "Желание добра есть во мне". Но "чтобы сделать оное, того не нахожу" (Рим. 7:18). Почему Савл не может исполнить своё желание? "Злое которого не хочу, делаю" (ст. 19, там же). Что злого делал Савл? Убивал "еретиков" ради спасения народа: грех не в мотивах, не в том, что хотят осуществить Царство Божье, - грех в том, что Христос осуществляет его не только через Судию, но и через Распятого, а т. наз. "христиане" осуществляют его через распинающего или того, кто его поддерживает. Грех не в желании доброго, а в путях его осуществления. Есть два пути осуществления добра, желания или идеала: путь Христа и путь антихриста. "Есть пути, которые кажутся человеку прямыми; но конец их - путь к смерти" (Пр. 14:12).
Говорят: "Цель оправдывает средства" или: "Добрый мотив смягчает вину". Тогда не к Церкви Христовой принадлежите, а к великой блуднице, как написано: "Жена упоена была кровию святых" (От. 17:6), как и фарисеям сказано: "Вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьёте и распнёте, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город" (Мф. 23:34). И пусть сейчас никто никого вроде бы не убивает, но поддерживать мир обывателей, - всё равно, что быть убийцей для тоскующих по миру иному, ибо это поддержка гасителей духа, количественно несправедливого соотношения сил. Нарушение принципа "неслитно" есть любой грех, который нарушает свободу любого человека: нельзя к Божьей цели идти дьявольскими путями. "Для хорошей цели все средства хороши" - поговорка недалёкого человека, как написано: "Горе строящему город на крови!" (Авв. 2:12), и: "На первенце своём Авираме он положил основание его, и на младшем своём сыне Сегубе поставил ворота его" (3Цар. 16:34), и о нём же: "проклят пред Господом" (И. Нав. 6:25). Т.е. проклят любой человек, который основывает дружбу, брак, своё процветание, своей семьи, своей церкви, и т.д. на лжи, подлоге, взятке, клевете и т.п. Левитский закон, гласящий, что любая чистая вещь может стать нечистой из-за прикосновения нечистого, больного человека, распространяется и на эту тему: добрая цель становится злой, грязной, нечистой, если её воплощают злыми средствами. Т.е. брак превращается в блуд, церковь в забегаловку, государство - в охлократию и т.д. Доброе желание, мотив тогда оскверняются, не должны учитываться, не могут быть оправданием.
Человек, утерявший человечность, к своему благосостоянию, счастью идёт, переступая через ближнего, игнорируя его волю, используя насилие или обман. Человек же Иисус Христос, будучи Богом, утверждает другой путь, - путь к счастью и законности через свободу и уважение к свободе другого. Личная свобода здесь понимается не как вседозволенность, а как противоположность идолопоклонству, как свобода в Боге, а не вне Его. К спасающему насилием может быть применено насилие ответное. Поднявший меч - от меча и погибнет. Ложь кажется маленьким грехом, но, как небольшое количество закваски, взбраживает всё тесто. Ложка дёгтя портит бочку мёда. Апостол Павел никогда не желал, чтобы Христос воцарился во всех любыми путями; Христос никогда
не стремился, чтобы правда Его восторжествовала любыми средствами. Кто этого желает и к этому стремится любыми средствами - тот не христианин. Христианство есть чистота не только целей, мотивов, но и средств их осуществления. Потому что подлинное христианство - это творчество, и, как всякое творчество, связано с красотой. А красота, в свою очередь, невозможна при каком-либо недостатке.
О связи непринятия Адамовой природы во Христе и насилия. Я уже говорил о поклонении Богу как идолу. Так называемые "религиозные" люди хотят воцарить своего Бога, словно кесаря, кесарскими приёмами. Потому что для них Бог и кесарь - кумиры, существа, больше и выше которых нет на земле. А потому всё остальное умаляется в их глазах перед этими двумя. В уме обывателя есть как бы разделение: есть люди, а есть как бы "боги", неприкасаемые. Природа людей якобы должна служить природе "богов", подчиняться ей, умаляться перед ней. Это связано с отношением обывателя к мужчине и женщине, мужскому и женскому. Именно в умалении человеческой природы перед идолом или в сведении её на нет и проявляется антихристианский дух человека. Оно - один из главных признаков нарушения принципа "неслитно". Насилие над человеком начинается с умаления человека во Христе: человеческой природы с её желаниями и волей, которое, в свою очередь, порождено поклонением Богу как идолу, как Добру, которому приносят человеческие жертвы: отнимают территории человека и повергают к ногам кумира. Насилие - это автоматическое следствие непринятия полноты Христа. Рабское принуждение, давление, всякого вида диктат в отношении как к себе, так и к другому всегда есть признак такого отвержения. Если этот человек ничего не знает о Христе, - он ничего не знает о полноте жизни, о её глубине, его сознание сужено поклонением прелести. Потому принятие плоти во Христе, тела, Адамовой природы, человека, а не ангела, наполняющего всего Христа насколько Божественная природа Его заполняет, не умаление его, не уничтожение и не замена его природы природой другой, Божественной или ангельской, - от этого зависит любовь к человеку, к себе и к ближнему. С принятия плоти во Христе с её желаниями, фантазиями и замыслами начинается любовь к человеку, к себе и к ближнему. Повторюсь: это принятие её в Нём не как "пиджака", не как внешней оболочки, а как некоего целого, живого существа. "Я хочу" с учётом того, что хочет ближний; независимо от того, кто хочет, Бог, царь, авторитет или простой человек.
Представление о Богоангельстве, превращении человека в ангела, замене, подавлении его природы порождает насилие, презрение, ненависть. Отношение к человеку как к безликой овце, части стада, желание слитности, безличностного растворения в Боге мешает проповеди Богочеловечества, Богосыновства. И наоборот: насилующий брата своего насилует прежде всего себя, потому и может проповедовать, что во Христе, мол, не будет человека; его слово отражает его дело. Это как бы самосуд его совести, загнанной глубоко внутрь. Всякий, кто осуществляет Божьи Царство или Церковь, умаляя человеческую природу, её способности, возможности, её ценности, есть обычный, непреображённый человек,
идолопоклонник, влекомый и одержимый нездоровым, идольским желанием Добра, Истины или Праведности.
Итоговое слово. Итак, как жизненно необходимо было в первых веках исповедание credo против ересей, так и сейчас необходима формула "неслитно - нераздельно". Да, этих слов нет в Писании, но за каждым из них стоят два списка библейских текстов. Это две колонки, каждая из которых отражает нападки ересей, заблуждений и предубеждений. Это условная формула, максима, но это формула Любви и отношений. Нельзя нарушить ни первый, ни второй принцип, как нельзя соблюсти одну скрижаль. Нельзя выполнить только один, оставив в пренебрежении другой, например, нарушить "нераздельно", оставив человека наедине с грехом - горем, с его природой, похотливой и насильнической; или нарушить "неслитно", нарушив свободу человека, навязав ему свой выбор, вмешавшись в его личную жизнь, во Святое святых, где разговаривают только этот человек и Бог безо всякого третьего.
Свою любовь всегда можно измерить этим мерилом Божьей Любви, словно Законом. И есть связь между этими двумя принципами и Декалогом. Потому что они есть выражение отношений внутри Христа, а Христос, как уже было показано - выше Декалога, потому что Он есть его воплощение. Мы же либо равнодушны и боимся судить ближнего тогда, когда Иоанн, Иезекииль, Иеремия возвысили бы голос, либо слишком активно вмешиваемся в его судьбу тогда, когда необходимо было бы молчать, терпеть, злому не противиться. Происходит это потому, что перед нами только одно из этих двух слов, одна из истин, одно желание в ущерб другим. Тогда как во Христе не обитала одна природа, Он не был только Богом, Он не был только человеком, - в Нём было две природы сразу, действовали два принципа, две скрижали, потому и "Богочеловек", потому и воскрес, потому и имеет силу. Христианин, в свою очередь, в своих отношениях с другими, если только эти отношения хочет строить по Христу, также призван сохранять оба принципа, не нарушая ни первый, ни второй. Сто на сто, "сие надлежало делать, и того не оставлять" (Мф. 23:23). Выбрать что-л. одно будет ересью. Выбрать оба - формулой любви агапэ.
Тайна "неслитно.. нераздельно" - брачная тайна двух. Забота, взятие бремени друг друга, и, в тоже время, уважение к личности каждого, к его представлениям и отношению без растворения в этом другом Это тайна Бога и человечества. Она должна стать тайной любых двух: наций, государств, партий и полов. Спорят обычно двое, во Христе же двое уживаются. Вот секрет их мира: "неслитно.. нераздельно", сто на сто, и "сие надлежало делать, и того не оставлять". Истина - это не сто, это свято-безумные сто на сто, это две скрижали одного закона. Мы призваны быть такими, как Отец. Характер Отца виден по характеру Сына, как написано: "Я и Отец одно" (Ин. 10:30). Сын же - это не только Бог, но и человек, не только одно "да", но и другое.
Узость, ограниченность как мать греха. Итак, есть конкретные причины нарушения и "неслитно", и "нераздельно" в отношении и к Богу, и к человеку. Ясно, что обыватель не заморачивается такими сложностями и не ищет правильного пути, как наладить свои отношения. Но независимо от обывателя, настоящая Любовь рождается двумя: как она может быть в том, кто однобок, узок или фанатичен, т.е. поклоняется и почитает только частную истину? Такое существо не может быть человечным. Как написано: "познаете истину, и она сделает вас свободными". Ведь настоящая свобода - это способность любить как Бог, а не создавать проблемы, как обычный человек. Подлинная человечность и полнота достигаются не сколько способностью хранить традиционную, вчерашнюю истину, сколько готовностью к жертве так называемой истиной. Банально, что все ереси на этом основаны, и потому так живучи: часть истины выдают за всю истину. Ведь ни одна ересь, будь то учение о Христе как сотворённом, иных языках, аде, непреодолимой греховности человека, не знает цифры "2". Обычно фразу "истина - одна" говорят не к месту. И стремятся к тому, что проще и легче, несмотря на предупреждение Учителя "Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их" (Мф.7:14-15). Многих искушает сатана, говоря: "Написано", и они поддаются соблазну, не пытаясь узнать, что "написано также". Они нарушают Божий Закон, отменяя какую-либо его часть, оторвав левую скрижаль от правой, или наоборот. Но Божья истина - это не один, это один + один, потому и две скрижали, а не одна. Говорят: "Диавол тоже знает Писание". Диавол знает только "написано", он мгновенно забывает, что "написано также", как это видно в искушениях Христа. Ему недоступно совершенство Полноты. А написано: "кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всём" (Иак.2:10). Узкий, неглубокий человек как правило - с пятном или пороком, потому что находится в плену у какой-либо из частей Истины, не видя её всю.
"Написано" без "написано также": здесь один из корней как фанатизма и насилия, так и обычного равнодушия или тихой ненависти. Настоящее, глубокое Слово было и есть Бог, как написано: "Имя Ему: Слово Божие" (От.19:13). Но обыватель части Бога, т.е. части Слова поклоняется как Богу. Потому и не знает настоящего Бога, вмещая "написано", но не вмещая "написано также". Сектантство, фанатизм или ересь есть идолопоклонство у одной части и подчинение ей всех других частей властью плоти, силой кесаря, давлением, принуждением, насилием. Человек ставит границы, строит планы, фанатично к ним привязываясь и ими ограничивая Бога. О части думает как о полноте, удовлетворяясь ею, полагая, что у него уже вся Истина, как это выражено в символе "666". Так обоготворивший часть Слова ставит границы духу, и обычно часть Бога навязывает всем как Бога.
Бог, Дух Святой - "не воинство и не сила", не буря и не землетрясение, Он проходит мимо частных истин, возведённых в кумиры. И только тот, кто зачат не от частных доктрин, а от Слова как союза "написано" с "написано также", от
Христа распятого, а не распинающего ради "написано" родится в Царство духа. Он и сам будет чреват плодами духа. Он не будет творить дела плоти, ибо Дух есть Божья полнота, как написано: "Чтобы вы.. могли.. исполниться всею полнотою Божьею" (Еф.3:18,19). Обыватель же от Божьей Полноты уклоняется то влево, то вправо. Где нужно кричать - молчит, где нужно терпеть - повышает тон. То предаётся чувствам, позволяя им владеть собой (так появляется звериная страсть или похоть из того, что было вначале святым чувством или ненавязчивой мыслью), то предаётся идеям, позволяя им обладать его сердцем (так появляется жестокость из того, что вначале было поиском справедливости, борьбой за истину, хорошей идеей).
В большинстве случаев, убивать, либо молчать, когда убивают, ограничиваясь молитвой, может только человек, одержимый какой-либо идеей или чувством. Одержимый - значит, что он слеп на все остальные идеи и чувства. Написано: "Думают ли они довести народ Мой до забвения имени Моего.." (Иер.23:27); имя же Божье - не только "Господь", "Бог", но и "Слово Божье" (От. 19:13), а настоящее Слово Божье не ограничивается несколькими словами, стихами, книгами, даже Библией. Слово Божье многогранно и многоголосо. Это Божья полнота. И всякий, кто преподаёт, проповедует, говорит неполноту - сеет ложь, даёт людям вавилонское вино, к Богу, к христианству он не имеет никакого отношения, он не может быть спасён, преображён для вечности.
Всегда есть соблазн что-либо частное поставить на первое место, чему-либо, что не Божья Полнота, отдать всего себя, успокоившись и прекратив попытки найти настоящую глубину и настоящую правду. Но никакой идее, занятию или человеку мы не имеем права служить всем сердцем: всем сердцем человек может служить только Богу. Это значит, что он призван быть внутренне свободным от рабства у любого желания, идеи, авторитета, ибо Бог не ограничивается желанием, идеей, человеком, - Он есть Дух. "Где Дух Господень, там свобода" (2Кор.3:17). "К свободе призваны вы" (Гал.5:13). Извращением моих слов здесь будет понять это как проповедь отвлечённого, никак не связанного с жизнью христианства. Я говорю не против желания, идеи, авторитета, а против идолопоклонства у них. Против застревания в каком-л. лагере, партии или группировке. Слово Божье нам ясно указывает на грех - соблазн отдать всё своё сердце чему-либо, что не Бог, что не Глубина и не Полнота. Глубина и полнота находятся на узком, как говорит Христос, тесном пути. Вправо или влево всегда идолопоклонство есть. Что вправо, что влево, оба - проявления тьмы, лжи и разложения.
Бог говорит: "Остановитесь на путях ваших.. расспросите.. где путь добрый, и идите по нему" (Иер.6:16). Путь не есть влево или вправо. И Путь есть Христос, не больше, и не меньше. Кто уклоняется влево или вправо с этого пути - тот не во Христе пребывает, не в вечном Храме. "Левые" спорят с "правыми", "правые" обличают "левых"; как Арий и Евтихий, у каждого из них - лишь часть Истины: нет настоящей, глубокой Истины ни у тех, ни у других. Потому "христианин" - это последователь не частных партий, "левых" или "правых", а Христа, Который есть Путь между влево и вправо.
О двуединстве Истины. Диалектическое христианство. Диалектика противоречий. В 1996-ом, ещё ничего не зная об антиномиях, не читая Канта, я независимо от него, опираясь на одну лишь Библию, пришёл к их рассмотрению и представил их в виде таблицы с двумя колонками. Изучая Св. Писания в церкви и семинарии, я за несколько лет накопил большой набор вопросов, на которые традиционное богословие не давало, на мой взгляд, адекватных, глубоких ответов. Я долго пытался навести в них какой-то порядок, систематизировать их, и вот однажды, рассматривая связи между парами заветов, скрижалей, природ во Христе, увидел всю эту массу, разделёнными на два больших "столба", на которые опирается Истина, которые Истина в себя включает. Причём каждый из вопросов как бы уничтожал вопрос из противоположной ему группы, и наоборот. Я пришёл к представлению о тезисе и антитезисе как двух основах истины. Моя цель - не выставить себя, а утвердить факт, о котором говорят как минимум два свидетеля.
Кто-то увидит в приведённой ниже условной таблице лишь дуализм, никак не связанные друг с другом истины, и лишь немногие - истину экзистенциальной диалектики, которая не разрывает идеальное и материальное, духовное и телесное, Божье и человечье, мужское и женское, любовь к правде и любовь к доброте, а соединяет их в их правдах, утверждая реальную необходимость сосуществования особенных противоположностей в Истине. Это не противоположности в общем смысле слова. Мы слишком привыкли объяснять разделение Декалога на две скрижали как условное или как требуемое от человека отношение к двум природам - Божественной и человеческой. Закон десяти заповедей гораздо глубже: он отражает двуединство Самого Бога, Христа и отражённое в сотворённом Им мире. Держите в уме, что я всего лишь раскрываю Закон как две скрижали. Хотя большинство этой связи не увидит никогда. В двух колонках, приведённых ниже, я передаю своё вИдение Истины, символическое выражение Полноты, двузначности Истины, многозначности подлинной, Христовой жизни. Это тезис с одной стороны, антитезис с другой, и выражение глубокой антиномичной истины включающей их обоих.
Скрижали диалектического закона "Сие надлежало делать, и того не оставлять" (Мф.23:23) 100% на 100% Написано Написано также
Христос есть Бог (ересь (Евтихий): Христос - только Бог).
Христос есть человек (ересь (Арий): Христос - только человек).
Христос есть Богочеловек
Поклонение Богу есть праведность.
Поклонение Богу без поклонения человеку во Христе есть идолопоклонство.
Подлинное поклонение - поклонение Богочеловеку, не просто Богу и не просто человеку.
Бог один и един (ересь (пантеизм): Бог - везде, Его, как Личности, нет).
И три Ипостаси (ересь ("свидетели Иеговы", ислам): Бог - это только Бог Отец).
Божество едино в трёх Ипостасях
Бог есть Личность, "всё во всём", как написано: "Мы Им живём, и движемся, и существуем" (Дея. 17:28), и: "Всё Им стоит" (Кол. 1:17). Он действует и в нас Духом Святым. Бог есть всё для нас.
У каждого человека есть своя индивидуальность, с которой Бог считается, как написано: "Сделаю то, что люди будут дороже чистого золота" (Ис. 13:12), и: "Не дорогой ли у Меня сын Ефрем?.. ибо, как только заговорю о нём, .. внутренность Моя возмущается за него" (Иер. 51:20), и ещё: "Не оставит ли Он девяносто девять в горах и не пойдёт ли искать заблудившуюся?" (Мф. 18:12. Ересь: в Царстве Божьем мы все будем одним телом; мы бездумные инструменты в руках Божьих).
Обе природы, Божественная и человеческая сосуществуют, не подавляя друг друга, и блюдя территорию каждая - другой
Бог предвидит судьбу обывателя, когда тот ещё не родился.
Бог не всё знает. Он Сам Себя урезает и умаляет ради другого, ради человека, будучи ограничен несотворённой свободой.
Бог властно полагает предел собственному могуществу ради человека, предвидя многое, но будучи ограничен не сотворённой Им свободой.
Всё - Божье: Земля, Христос, мы, как написано: "Дая всему жизнь и дыхание, и всё" (Дея. 17:25), и: "Всё из Него, Им и к Нему" (Рим. 11:36).
У человека есть личная, не определяемая никем территория, свобода. Бог при творении человека поделился с ним властью и "дал следующую часть имения" (Лк. 15:12). Он, независимо от Своей ненависти к злу, не принуждает человека к добру, даёт ему свободу избирать и творить зло.
Несмотря на то, что всё сотворено Богом и вне Его вечно существовать не может, свобода человека и всё, связанное с ней, Богом не определяется
.Бог оставил мир, как написано: "Весь мир лежит во зле" (1 Ин. 5:19), "Для чего.. оставляешь нас на долгое время?" (Плач. 5:20), и: "Для чего Ты Меня оставил?"; Бога нет в зле, в злой свободе человека.
Бог - в мире, близко к каждому из нас, как написано: "Еммануил", и: "Се, Я с вами", "Он недалеко от каждого из нас" (Дея. 17:27), и ещё: "Господь близко" (Флп. 4:5).
Царство Божье - вне пространства и времени. Бог входит в мир со всяким праведным и свободным, и всякий праведный и свободный входит в Его царство, живя в злом мире. Отец оставляет иногда сына для того, чтобы тот научился творить добро сам, без поддержки, помощи и указаний; чтобы научился принимать собственные решения.
Бог есть "огонь поедающий" для всех, кто не в Нём. "Гнев Его разливается как огонь" (Наум. 1:6). Есть гнев Божий на всякий грех, как написано: "Открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков" (Рим. 1:18).
Он есть Убежище, как написано там же: "Благ Господь - убежище в день скорби" (Наум 1:7).
Для разной свободы человека по-разному открывается Бог
Для того чтобы получить подлинное исцеление, у Бога существуют определённые условия. Не все в Вифезде были исцелены, не ко всем вдовам в Израиле был послан Илия.
Господь исцеляет безо всяких условий. Во Христе "нет уже Иудея, ни язычника.. нет мужеского пола, ни женского" (Гал. 3:28).
"Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать": Бог может спасти и исцелить всякого, но делает это только с ищущим этого свободно, а не идольски.
Христос спасает нас от греха (когда мы стали с Ним одно, т.е. наша жизнь стала Его жизнью). Спасает Бог, только Он силен это сделать. Необходимо полностью Ему довериться (ересь: человек спасается, сложив руки).
Христос не спасает нас от греха (когда наша воля направлена на грех). Спасение возможно лишь тогда, когда человек приложит все силы, захочет его всем сердцем (ересь (законничество): человек спасается делами).
Спасение - дело Богочеловеческое, дело двух, а не одного.
Наказание за проступок, например, ребёнка, есть благо и творчество правды, как написано в Притчах (19:18).
Обычно, наказание есть месть или насилие, потому что всё, исходящее из нечистого /человека/ - нечисто.
Наказание нейтрально само по себе, не есть ни добро, ни зло: его можно пустить по разным путям
Всякую болезнь можно исцелить, обратив человека во Христа, если он покается от всего сердца. А страдания и гонения могут быть за грех, это гнев Божий.
Не всякую болезнь можно исцелить. Есть страдания и болезни невинные и безгрешные. Гонения и беды могут быть без причины, не за вину. Это последствия греха, гнев диавола, его последователей, неправедный гнев земли, злых ангелов и людей.
Страдания сами по себе нейтральны, несмотря на отрицательное к ним отношение всякого живого организма, и, не в зависимости от их степени, могут быть как признаками греха, так и признаком праведности; как причинные, так и беспричинные и невинные.
Оценка, суд, как правило, есть грех. Написано "Не судите, да не судимы будете" (Мф. 7:1)
Суд, суждение, может быть выражением праведности. Написано, что "оставили важнейшее в законе: суд" (Мф.23:23), и: "Не внутренних ли вы судите?. Разве не знаете, что мы будем судить ангелов, не тем ли более [дела] житейские?" (1Кор.5:12, 6:3)
Суд, суждение нейтральны сами по себе: ими можно воспользоваться как для определения и ограничения злой свободы, так и для осуществления идольских желаний.
Чудо, как правило, является признаком греха, выражением связи человека с диаволом. Человек может, подобно Иоанну Крестителю, быть исполненным и водимым Духом Христовым без какого-л. внешнего проявления, не творя никаких чудес. Вера, основанная на чуде, – уже не вера, а знание, как написано: «Надежда же, когда видит, уже не есть надежда» (Рим. 8:24). Диавол часто искушает чудом. Бог есть прежде Слово, а не чудо, как написано: «Слово стало плотию» (Ин. 1:14), и: «Ты возвысил Слово Твоё превыше вся-кого имени Твоего» (Пс. 137:2).
Чудо может быть от Бога. Есть явное вмешательство Бога в историю. Есть физические свидетельства Божьего присутствия: шекина, видения со сбывающимися предсказаниями, исцеление неизлечимых болезней и прочие (ереси: Канта: "вера должна быть в пределах разума", никаких чудес быть не может или все они от диавола).
Чудо само по себе нейтрально и может быть признаком как греха, так и святости
.Важна теория – важна вера.
Важна практика - важны дела.
Подлинная вера есть сочетание слова и дела, соединение, встреча теории и практики.
Необходима вера. «Слепая вера» – двойственное понятие, противоречие в определении, ибо вера есть «уверенность в невидимом». Уверенность в видимом – уже не вера.
Необходимы доказательства, испытание любой веры в "горниле сомнений" и размышлений. Ис. 8:20.
Вера есть деятельность всего человека: его воли, чувств, ума и сердца.
Есть Истина как Слово рациональное и выразимое. Любовь, Милость, Доброта и добрые побуждения без выражения и проявления превращаются в ложь, равнодушие и жестокость. В то же самое время поклонение Истине, форме и предписанию – фарисейство, законничество и формализм, вырождение Истины.
Есть Дух и мистическое - иррациональное и невыразимое, существующее до всяких слов и размышлений, которое само по себе и есть Истина. Соблюдения заповедей только телом недостаточно для совершенства. Как недостаточно Правдолюбия и Милости: необходимо сердце, их соединяющее. Нужна решимость и свобода, творящая их не только внешне, но и внутренне, в сердце, - необходимо участие духа и воли человека. И в то же время поклонение духовности, целостности и совершенству может вести к одержимости и фанатизму. К безучастности человека и опасности вселиться в него совсем иному духу, чем Божий.
Дух и Истина тогда только подлинны и глубоки, когда являются выражением полноты человеческого совершенства, красоты внутреннего и внешнего.
У любой вещи или существа есть своя цель и назначение.
Любая вещь или существо ценны сами по себе, независимо от того, выполняют ли они то, к чему предназначены. Утилитаризм - выражение человеческой ограниченности.
Смысл и характер существа или вещи - в цели, которой они служат. Но утилитарное отношение к ним их разрушает
.Мы святы и избраны, если находимся во Христе, как написано: "Святым во Христе Иисусе" (Флп. 1:1), и: "Он избрал нас в Нём прежде создания мира, чтобы мы были святы" (Еф. 1:4).
Мы и ничто, как написано: "Я не почитаю себя достигшим" (Флп. 3:13), и: "У меня ни в чём нет недостатка против высших апостолов, хотя я и ничто" (2Кор. 12:11).
Значение и стоимость человека определяется степенью его свободы от рабства у всего значимого и ценного. Человек обычно идольски привязан к жизни, благам и талантам. Для себя он - воплощение, главный носитель и творец всех этих ценностей. Для этой гордыни необходимо парадоксальное, безумное отрицание всякой ценности и значимости человека, его авторитета, силы и власти.
Важна истина, ибо Бог есть истина (Ис.; ересь: Закон важнее человека, человек без Закона мало стоит).
Важен человек, он много стоит независимо от соблюдения им Закона (ересь: в человеке есть всё, необходимое для его спасения).
Бог есть подлинная, человечная Истина, которая никогда не принесёт человека в жертву Истине.
Человек слаб, он есть плоть. Даже праведное человечество во Христе - Невеста в "молочном" возрасте.
Человек всё может во Христе, он сын, наследник славы Отца, дух. Невеста призвана напоить Жениха (П. п. 8:2; От.19:7, Быт. 24:14).
Человек принадлежит двум мирам: миру духа и силы, и миру плоти и слабости. В отношении к нему необходимо сочетание требования невозможного (правды) с милостью.
Обычно, человек грешен, в нём нет ничего чистого, как написано: "Не живёт во мне, то есть, в плоти моей, доброе" (Рим. 7:18), и: "Что такое человек, чтоб быть ему чистым, и чтобы рождённому женщиной быть праведным?" (Иов 15:14).
Во Христе человек свят и безгрешен. Есть добродетели, в которых стоять необходимо твёрдо, как написано: "Что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто.. о том помышляйте.. то исполняйте, - и Бог мира будет с вами" (Флп. 4:9).
Есть два состояния человека: во Христе и вне Христа. Во втором он безвыходно грешен, нечист и несвободен; в первом - без пятна и порока.
Падение Люцифера началось с любопытства, с поиска чего-то "нового".
Поиск более полной истины есть то алкание и жажда, которые подчёркивал Христос.
Здоровое любопытство - гарантия духовного роста, но познание тёмной стороны свободы ведёт к гибели.
Власти - от человека, а не от Бога, ибо об институте власти написано: "Отвергли.. Меня" (1Цар. 8:7). Необходимо слушаться Царя царей прежде всякого начальника и пастора.
Написано: "Даже в мыслях не злословь царя", не говоря уже о слове или деле. Так как "существующие власти от Бога установлены и нет власти не от Бога" (Рим. 13).
В этом мире власть - двойственной, смешанной природы. Она есть как узаконенное служение похоти, так и вторая после Бога сила, сдерживающая хаос и беспорядок. В новом же мире власть принадлежит соборности и каждый является царём и правителем в силу реального усыновления Богу.
Как правило, совет человека выражает его ограниченность. Иер. 17:5.
Необходимо советоваться: Пр. 20:18. Бог действует через человека; есть те, кто составляют Богочеловеческое тело.
Коллективный опыт может превосходить опыт одного человека, эгоистическое замыкание в своей правоте приводит к узким, недальновидным решениям. Поэтому необходимо советоваться, прежде чем что-либо сделать. Но иногда правда - на стороне одного человека, а не большинства, и необходимо принимать решения вопреки общему мнению и традиции.
Есть личность. Всякое уравнение и сведение человека к части коллектива есть грех.
Есть общественность. Личность проявляется в социальности так же, как и её вера - в делах.
Ценность личности невозможно сравнивать с ценностью коллектива, который является её производной, несмотря на то, что все таланты она проявляет в нём и по отношению к нему.
Есть Церковь во Христе, "невеста Агнца".
Есть Церковь вне Христа, "жена прелюбодейная".
Церковная организация есть такой же организм, как и все остальные. С инстинктом выживания. Обычно те, кто считаются принадлежащими к телу Христову, таковыми не являются, и наоборот. Подлинность церкви и членства в ней определяются праведностью и правильностью не только внешнего, обрядов, но и внутреннего, мыслей, поступков, атмосферы и духа, которые при этом царят.
Христос должен, прежде всего, прийти в сердце, внутрь.
Христос должен прийти во второй раз.
Должно наступить полное преображение человеческого мира: как внутреннего, так и внешнего.
Покой Божий есть соблюдение Субботы.
Суббота, как день, не есть ещё весь покой Божий; глубокий покой Божий, кроме неё, включает в себя все семь дней недели.
Покой Божий есть свобода от идолов (от греха), т.е. в том числе и правильное распределение времени между работой и отдыхом. Для вечности важна способность к покою как духовному, внутреннему, так и физическому, внешнему.
Необходимо бороться за истину, как написано: "Никто не вступается за истину" (Ис. 59:4).
Необходимо бороться за человека, права его индивидуальности, не переступая границу его свободы, как написано: "Не возвысит голоса своего" (Ис. 42:2), и: "Гневаясь, не согрешайте" (Еф. 4:26).
Истина и Милость равноценны друг другу, идеалы должны быть человечными.
Превыше всего необходимо заботиться о духе, как написано: "Не заботьтесь.. ищите же прежде Царства Божия и правды его, и это всё приложится вам" (Мф. 6:25, 33).
Необходимо заботиться о плоти, "ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет её, как и Господь Церковь" (Еф. 5:29).
Любовь двучленна из-за двуприродности Истины.
Нельзя отдавать себя в рабы плоти, как написано: "Плоть желает противного духу", и: "Плоть.. не наследует Царства Божия" (1Кор. 15).
Нельзя ненавидеть плоть. Еф. 5:29. Она есть Божье творение и будет в вечности; ненавидеть плоть и ненавидеть человека - одно и то же, как написано: "Человеками, потому что они плоть" (Быт. 6:3).
Плоть - нейтральна сама по себе: сотворена Богом, но в этом мире является выражением злого пути человеческой свободы, потому подлежит заботе и преображению.
Необходимо искусство говорить. Мк. 5:30-34. "Нельзя тайно наслаждаться Евангелием" (Е. Г. Уайт).
Необходимо искусство молчать. Мк. 1:43-44; Мф. 9:30; Ек. 7:16.
Жемчужины Слова или Истины нельзя бросать в грязь, необходимо различать духовно-богатых и бедных, видеть "свиней" и "псов".
Необходимо выбирать друзей и компании, как написано: "Не сидит в собрании развратителей" (Пс. 1:2), и: "Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся" (Тит. 3:10).
Грех - вторая смерть: нельзя оставить умирающего. Необходимо ходатайствовать за него (см. Иез. 22:30), спасать его, ему проповедуя, как написано: "Настой во время и не во время" (2Тим. 4:2).
В выборе почвы для словесного семени необходимо искусство различения. "Последние" обычно принимают Истину лучше "первых". "Богатые" же, "псы" и "свиньи", есть среди всех социальных слоёв.
В манере одеваться, поведении и речи выражается внутренность человека. О человеке можно судить по тому, насколько он верен Богу в мелочах, как написано: "Верный в малом и во многом верен" (Лк. 16:10). В духовном мире нет мелочей. Это касается как слов: "То, что выходит из уст, оскверняет человека" (Мф. 15:11), так и всего остального.
Человек стоит дороже неправильно сказанного слова (см. Мф. 21:28-31). Слова, поведение и тон подчас ничего не говорят о сердце (см. Ис. 29:13; Иер. 9:8) и иногда являются защитой, маской или приспособлением к той среде, в которой человек находится. Ценность человека нельзя сравнивать с ценностью традиций, поведения или одежды. По мелочам нельзя ещё ни о чём судить основательно.
Несмотря на необходимость целостности, единства внешнего и внутреннего, внешность (одежда и причёска, слова, тон, поведение) обманчива; как правило, она в этом мире не является выражением сущности человека, его характера и природы.
Эту таблицу можно было бы продолжать и далее, но я хотел показать, что подлинная истина сочетает в себе противоположности, их не упраздняя, ибо Истина христианства - это двуединство. То есть единство неслитное: особенности каждого из тезисов, словно качества и черты обоих родителей в ребёнке, в ней остаются. Во Христе вещи противоположные и обычно враждующие Богом примирены и сочетаются друг с другом. Разрозненные части собраны воедино в полноту. И это не механическое соединение частей в целое, а плод органического роста, диалектического развития. Хотя диалектика в Боге не проникает во зло, как она проникает в человеке. Но воля, ищущая полноты, с Божьей помощью может объединить эти части, словно лоскуты ткани, в единое платье праведности и свободы. Небесный Отец очистил каждую из них и теперь они составляют полноту, недробимую целостность. Такова подлинная, глубокая истина. И очевидно, что она безумна, в том смысле, что слишком широка для разума, способного удержать только одну из логических связей одновременно.
Рационализм в дурном значении слова. Эта неспособность разума удержать более одной логической цепи одновременно и определяет рационализм в дурном значении слова. У большинства людей слово "рационализм" однозначно и не связано ни с чем дурным. Тогда как рационализм сплошь и рядом бывает таким, когда человек вИдение ситуации фильтрует исключительно мозгом, не сознавая его ограниченность. Мозг неспособен удержать и "написано", и "написано также" одновременно: большинство людей в своих размышлениях ухватываются за факт, аргумент, посылку или библейский текст как обезьяны за банан в известном ящике. Они не принимают, что Бог не вкладывал в мозг способности ухватить 2 "банана" сразу, одновременно. Они с детства, получая дурные или слабые оценки по физике, алгебре или другим точным наукам, сами создали себе привычку лебезить и заискивать перед учёными, начитанными людьми, интеллектуалами. Они перед ними прыгают, словно собаки, высунув язык. Входя в церковь, эту привычку они несут с собой. И сатана использует эту их симпатию, приобретённую наклонность и вредную привычку, чтобы вытеснять из их зрения этим убогим фильтром, т.е. разумом, те факты и аргументы, которые дополнили бы их видение до полноты, до истины, до духовной глубины. Большинство людей, особенно мужчин, оказываются придавленными библейским текстом, фактом или аргументом, и неспособны выкарабкаться из-под него. По-
чти никогда до них не доходит, что ум не имеет никакого отношения к духовности (это гипербола). Границы ума, грех рационализма не осознаны обществом до сих пор. В духовности имеет огромнейшее значение воля и интуиция. Самые слабые с точки зрения интеллекта люди могут быть самыми духовными, как написано: "смотрите, братья, на призвание ваше: не много мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных. Но безумное мира избрал Бог, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное, и безродное мира и уничиженное избрал Бог, и не-сущее, чтобы упразднить сущее" (1Кор.1:26-28). Настоящая духовность имеет дело с невидимым, с неочевидным, с неявным и недоказанным, а подчас и с недоказуемым. Настоящий духовный человек всегда внутренне как бы закрывает глаза и пытается с Божьей помощью понять что именно стоит за явным, очевидным и доказанным, за желаниями и словами, а подчас и поступками людей. Духовность глубже рационального и разумного, это не понять и не принять большинству людей. Как сказал Пушкин: "и гений, парадоксов друг": гений понимает и принимает парадоксы, т.к. интуиция в нём не придавлена рационализмом. Педант и стерва удобны псевдотворцам, т.к. их тупой рационализм легко использовать, одев правду в платье лжи, специально созданного мифа. Педант и стерва не будут копать, т.к. они не слушают ни сердце, ни интуицию. Они считают правдой то, что видят и слышат, как будто нигде не может быть слоёв. Однобокость в суждениях, в смысле нежелание прнимать и видеть диалектику, парадоксы, антиномии, и есть рационализм в дурном значении слова. Дурной, обывательский рационализм, пребывание в плену мысли, у которой нет пары, антагониста.
Человек и все высшие животные имеют много парных органов, а базовый органический носитель информации, хромосома и ДНК в ней, - парные структуры. ДНК основана на комплементарных парах оснований, на парах нуклеотидов, а всё сотворённое Богом - симметрично. Почему же Истина должна быть однобокой и несимметричной? Бог - трёхипостасен, почему Истина не должна иметь хотя бы две ипостаси? Для кого-то всё это - разные вещи, не связанные друг с другом. Мышление этих людей отражает разложение их духа. Два основания, двухипостасность Истины означает её синергизм, резонансность, связь духа и плоти в ней. Весьма отдалённо можно проиллюстрировать это двухканальным режимом памяти в современных компьютерах. Или парадоксальным эффектом прироста сил у бегунов, бегущих в ногу, с одинаковым ритмом.
Да, многие авторитеты, начиная с самого Канта, введшего понятие антиномий, утверждают, что антиномии - кажущиеся противоречия, а диалектика - это иллюзия разума, основанная на ошибочных, нелогических утверждениях или выводах. Они не могут принять, не могут жить в нелогичном мире, потому что наделяют свой рассудок и ум приоритетным значением. Я уже говорил об этом. Для меня же банально, что реальность гораздо больше того, что мы о ней мыслим. И если мысли
или выводы воспринимать как окончательную глубокую реальность - вот тогда и возникает правота авторитетов. Разум не представляет собой такую объединяющую силу как дух или воля, это очевидно на целом типе или классе людей умных, но при этом бесхарактерных, неспособных к волевым поступкам. Целостность, духовность не находится исключительно в руках разума. Духовность и разумность - не одно и то же. А опыт, так критикуемый Кантом, у самого Канта ограничен исключительно научным познанием, находится у него в рабстве и не охватывает опыт мистический, опыт встречи с Богом. Т.е. всякий человек, не осознающий границы логики, а это большинство людей, легко может впасть в фарисейство, и сплошь и рядом впадает.
Парадоксы и антиномии говорят нам о границе разума, о неспособности нашего разума добыть для нас истину. Это прекрасно показал тот же Кант: его дуализм гораздо лучшая почва для духовной дисциплины человека, нежели монизм Фихте, Шеллинга или Гегеля. Этот дуализм разрушает догмы и рационализм как греческий, так и схоластический, унаследованный большинством лидеров религиозной мысли. Естественно, что и рационализм, и дуализм преодолеваются в духе, ибо настоящий дух есть целостность, объединяющее начало. По Николаю Кузанскому Бог есть охватывание и совмещение противоположностей И это значит, что настоящая Истина превосходит наше понимание, что наш рассудок неспособен сочетать противоположности. Бердяев пишет: "Величайшие религиозные мыслители приходят к истине, выраженной Николаем Кузанским, истине о том, что Божество есть coincidentia oppositorum, тождество противоположностей. Тождество противоположностей антиномично для разума, невместимо в понятии. Понятие выработано не для той действительности, которая совмещает в себе противоположности. Понятие подчинено логическим законам тождества и противоречия. Но эти логические законы никогда не могут выразить природу Божества. И все догматы христианства, выражающие мистические факты и события духовного опыта, носят сверхлогический и сверхразумный характер, нарушают закон тождества и закон противоречия. Религиозное познание всегда было символическим, вопреки всякой рациональной теологии и метафизике, вопреки всякой схоластике. Где кончается компетенция понятия, там вступает в свои права символ." Говоря о глубине декалога, я уже давал своё понимание символа в связи с догматами. О роли символизма поговорим несколько позже.
Самое важное в двух колонках выше то, что вывод не зачеркивает оба утверждения, ребёнок остаётся при отце и матери, которые не враждуют между собой, а мирно уживаются в любви, - в безумной ис-
тине, в духе. Я хочу сказать, что антиномии невозможно упразднить, без них истина теряет свой глубинный смысл. Там, где нет парадокса с его антиномиями - нет и жизни, нет тока жизни. Подлинные вера, любовь и свобода парадоксальны. Парадоксы живут независимо от того, что их существование противоречит уму. Фигурально, парадоксы - это такие животные, которые по всем правилам науки не должны существовать, но они прекрасно пасутся себе под солнышком.. Уму обывателя они несут страдания, как бы заставляя сделать выбор между вещами равными по ценности и значению. Мудрый же между двумя их частными истинами видит путь к истине полной, их примиряющей, их единящей, но не упраздняющей. Он ко многим вещам относится антиномично, неоднозначно. Можно утвердить парадоксальное правило: там, где царит однозначность и монизм - там узость и формализм, где всё ясно и логично - там темнота и безумие. Хоть это, опять-таки, частичная правда. Интересно то, что Св. Писание, Божье Слово в двух своих природах, в двух Заветах и двух скрижалях одного закона представляет собой как бы две волны, которые словно нейтрализуют друг друга до мирной глади. Но также, эти две волны полны силы чтобы противостоять друг другу вечно. Интересно то, что мужчина и женщина - живой пример этого логического противоречия или парадокса.
В приведённых только что двух колонках нет ошибки в том, что на обоих сторонах, и справа, и слева утверждения могут касаться Бога или оба - только человека: в глубине, в духе, в Царстве Бог обладает человечностью, а человек - Божьими чертами и способностями. Поэтому и возможно усыновление человека Богу. Закон Божьей человечности предполагает откровение, раскрытие не только Божьего, но и человеческого начала, начала подлинного, Божьего человечества. Духовный Закон, видимый только духовно зрячему, предоставляет два пути, один из которых даёт увидеть в два раза больше, чем другой; он обращается к человеку с призывом самому решить, что есть правда и соблюдение Закона. Он не даёт правды, добра, истины в готовом или разжёванном виде: Отец даёт сыну проявить себя. Дух Закона, Христос, - не только Бог, но и человек. И потому живой Закон в сердце человека - не только Бог, действующий Законодатель, но и человек - сын Законодателя, продолжающий дело Отца. "Неслитно" означает, что ни Бог не навязывает Себя человеку, ни человек не возвышается над Богом; "нераздельно" же - что ни человек не может ничего сделать без Бога, ни Бог без человека. Сто процентов участия на сто процентов участия: дело спасения только тогда совершается, когда человек свободно всего себя отдаёт Богу и участвует, творя волю Его, со своей стороны; со стороны же Бога всё необходимое обеспечено. Сто на сто. Любые другие два слова будут ересью, словом неполным, с пятном и пороком, словом от диавола, не имеющим в себе света и истины.
Только тогда правда рождается, когда человек исполняет свои сто в каждой ситуации и верой решает, какая будет и что будет правда. Без этого Дух Закона не посещает
человека, от него отвращается, ибо человек тогда привязан к Закону, служит ему, а не Христу: идолопоклонствует. Дух Закона благоволит к человеку в зависимости от того, как тот относится к Христу: если он всем сердцем увлекается к Богочеловеку - Дух Закона посещает его, если же обращается весь к Закону, то уклоняется, уходит от него. Но об этом было сказано в главе "Идолы и Бог". Здесь же я говорю о том, что Закон, принуждающий человека исполнить себя - всегда там, где нет Закона. Это его двойник. Божий Закон передаёт Божий характер, Божью человечность, т.е. человеколюбие. Подлинное же человеколюбие не оставляет человека в его падшем состоянии, но и не приспосабливается к его узости, не сковывает его в рамках однозначных пунктов из-за сентиментальной жалости к его греховным слабостям.
С творчеством правды связана двузначность Истины: то, что истина содержит два утверждения, которые кажутся противоречащими друг другу, - не ошибка и не заблуждение. Всё однозначно и незыблемо только для тех, кто находится на поверхности: почва тверда только во внешних слоях. В недрах же планеты - всё жидко и газообразно; так и с человеком, как с планетой. Всё до конца понятно и однозначно только тем, кто никогда не встречался с Тайной, т.е. со Христом, с Божьей человечностью. Закон Его, Закон Любви, Закон Божьей человечности только идолопоклонниками, которые есть фарисеи и язычники, воспринимается как "поступай так и никак иначе во всех ситуациях". У рождённого свыше другие глаза: Закон этот ему предписывает не только пассивно-женски принимать Богом творимую правду (правая скрижаль), но и самому по-сыновьи творить её, продолжая и соучаствуя в деле Отца (скрижаль левая).
"Так и никак иначе" - одна из скрижалей без другой; написанное в ней для плотского человека противоположно содержанию первой, и потому кажется ему единственной полной истиной, но суть ересь, дело духа того человека, который ещё не сведущ в Законе, который знает его отчасти, как написано: "Знаю я отчасти" (1Кор. 13:12). Он ещё не встретился с духом Закона, а не буквой, - со Христом, единой воплощённой Истиной, сочетающей в Себе две природы. Потому "так и никак иначе" насилует (и признак насильника), членя Божий Закон Любви и не давая никакого права выбора. То, что содержания колонок, скрижалей, Заветов прямо противоположны друг другу, передаёт природу Слова: оно не насилует, всякому даёт свободу самому решить, что есть правда, не решает за него, т.е. даёт возможность правду эту творить, а не пассивно принимать её навязанной сверху. "Так и никак иначе", однозначность, монизм не даёт никакого места другому чему-либо, она эгоистична по своей природе и бесплодна. Ведь только двое могут родить третьего. Только двое способны родить новое, несущее на себе характер обоих родивших его. Это значит, что исполнить Закон Творца можно только творя, в сотрудничестве с Богом проявляя свою часть, своё творчество, свою веру, т.е. когда в каждой ситуации рождается новое, чего сам не знал. Только
так рождается Полнота. Неполное же участие, частичное понимание и принятие мешает полному освящению человека, святости его, т.е. совершенству. Божья человечность невозможна при неполноте. Всякая неполнота есть падение до образа зверя, насилие над правдой и духом или одобрение этого зла молчанием. От неполноты зачинается всякое насилие или соучастие в нём, всякая несвобода или рабство.
О реалистическом символизме. Глупо и инфантильно воспринимать символизм как однозначно отрицательное или "скользкое" явление. Одним из главных остаётся вопрос об отношении между тезисами антиномий, между двумя крыльями полной Истины. Это вопрос о границах логики и рационального, о понятии и символе. Здесь переплетаются множество тем. Кантовскому "об интересе разума в создании противоречий" можно было бы оппонировать "об интересе разума в защите аристотелевой логики как единственного инструмента определения правды и лжи". Рационалист: логик, схоласт, фарисей, педант защищает традиционную логику потому, что его ужасает хаос как в мире, так и в нём самом: он боится иррационального, воздушного, бесформенного, ночного, безосновного, ограждает себя от него крепостной стеной логики. У него нет достаточно смелости и честности признать иррациональное такой же частью жизни, как и рациональное. Он ощущает в себе безграничную мощь, некое подобие вулкана, но эта мощь его ужасает, и он бежит от неё, не зная, как её обуздать, направить на нужную ему дорогу. Гиперболы же есть одно из выражений символизма и буквалистами воспринимаются враждебно потому, что кажутся ложью: добавлением к правде чего-то лишнего. Им нужны чёткие и ясные границы, им нужны гарантии. Но в духовном мире, в вопросах веры гарантий никогда не было и никогда не будет. Рационалисты боятся безосновного, обычные верующие не могут принять ungrund Я. Беме потому, что мир тогда будет казаться бесконтрольным: неуправляемым Богом, что ужасало бы их. Они боятся полёта духа над бездной, как это на первых страницах Бытия: полёта как такового. Они хотят стоять на твёрдом основании, так как исключительно земноводные. Факт собственной бескрылости их не смущает. По большему они не тоскуют, и не мечтают. Но логика вредит им самим, так как в ней скрыта, по справедливому замечанию Н.А. Васильева, та металогика, которая "не имеет практического значения" Та логика, которая является "чисто теоретической наукой" (ibid.) Вредит она им особенно в личной жизни: например, в любви к женщине, или в дружбе с теми, кто не наделяет ум такой ценностью, какой наделяют они (Достоевский и его отношение к женщине - явный тому пример). Рационалисты и логики из-за своей преданности уму и логике - очень одинокие и несчастные люди. Да, ум, на первый взгляд, даёт
незыблемые основания для совести, для сердца и веры, как религиозной, так и любой другой. Но эта незыблемость на самом деле так же ложна, как и бесформенная исключительно эмоциональная стихия: это тот же грех, та же ловушка, только с другой стороны. Эта незыблемость - окаменение духа, его объективация: его падение.
"В объективации можно найти лишь символы, но не первореальности. Объективный дух есть лишь символика духа. Дух реалистичен. Культура символична, социальная жизнь символична. В объекте никогда нет реальности, в объекте есть лишь символ реальности. Самая реальность всегда в субъекте. Поэтому в объективации, результат которой представляется объективным духом, не может быть ничего реально-священного, а лишь символика священного. В объективной истории мира нет ничего священного, а есть лишь условная символизация, священное есть лишь в мире существования, лишь в экзистенциальных субъектах. Реальная глубина духа познается экзистенциально в переживании судьбы, в страдании, тоске, смерти, любви, творчестве, в свободе, а не в объектах. Религия имеет прежде всего экзистенциальный характер, она вкоренена в духе, она есть соприкосновение с первореальностями. Но религия подвергается объективации, и в этой объективации даны уже не первореальности, а символы. Символизм тут нужно понимать не идеалистически, как символы душевного состояния человека, а реалистически, как символы самих первореальностей бытия. Но символы могут быть приняты за реальности, и тогда возврат к реальностям оказывается очень затрудненным."
Те, кто поклоняются уму, кто в разуме не видят греха, они боятся как схематизма, так и символизма, как застывшей формулировки, так и аморфности в суждениях: само слово "символизм" для них не несёт ничего позитивного, как, например, ничего позитивного для меня не заключает в себе слово "авторитет". Но я настаиваю на символизме в духе Шестова, на том, чтобы попытаться понять мотивы человека, что двигало им, когда он писал или говорил что-либо, не пытаясь искать и ловить его на противоречиях. Мой символизм как раз и подчёркивает смысл "Silentium" Тютчева: любое слово - это не законченная реальность, а всего лишь знак духовной жизни, памятник события в чьей-л. жизни. Можно всю жизнь ходить мимо него, можно смотреть на него, так никогда и не поняв значимость и суть того события, о котором он говорит. Рационализм как раз и лишает многих вещей их тайны. Часто говорят, что раньше землю населяли боги и драконы, но потом они ушли, - так говорят о том, что раньше таинственного было гораздо больше, чем сейчас. Рационализация заходит так далеко, что из виду теряется первоначальная её цель. Поэтому работа ума так же страшна, как и работа атомной станции: малейшая ошибка приведёт к губительным последствиям. Думать нужно осторожно, хотя нельзя впадать и в фобию, в вечную подозрительность.
Бердяев пишет: "Нет границ, которые устанавливает агностицизм, возможен гнозис, ищущий все дальше и дальше в глубину, познание Божества есть бесконечное движение духа. Но всегда остается: Тайна, она никогда не может быть исчерпана до дна. И это выражается в символе, это не может быть выражено в понятии, которое всегда замыкает, всегда требует конца, за которым нет уже тайны. Где кончается сфера рационального познания и логического понятия, применимого лишь к ограниченному природному миру, там начинается сфера символического познания и символа, применимого к миру божественному. Об абсолютном бытии нельзя выработать никакого положительного понятия, все положительные понятия раздираются тут непримиримыми противоречиями. Нельзя мыслить внутреннюю жизнь Божества по аналогии с человеческими аффектами. Атрибуты Божества, о котором учит катафатическая теология, логически совершенно противоречивы и вызывают возражения разума." Кого-то отвращает в моём мировоззрении "схематизм", попытка свести вместе как бы несводимое, сформулировать отношения между такими сложными вещами, между которыми связь обычно кажется иллюзорной. Но я никогда не пытался ни создать штампы для поведения, ни нарушить устоявшиеся нормы морали туманным символизмом. Я лишь хотел и хочу указать вектор движения: направление, а никак не конечную остановку, на которой всё кристально ясно и разжёвано. Мои схемы - это мои символы: я борюсь против того же, против чего борются и мои оппоненты, с той разницей, что я не только опасаюсь законченной формулировки, скрижалей на камне, но и верю в воплотимость слова. Я верю, что слово может значить что-то бОльшее себя, и не быть простым заезженным штампом. Меня могут назвать идеалистом, но я больше, чем мои оппоненты, верю в плоть слова. Они подозревают у меня рационализм, я же подозреваю их в проекции. Слово не побоялось стать плотью: оно не побоялось выражения..
Также, меня ругали за множество непонятных слов: редко употребляемых и искусственно созданных, за якобы спутанность и туманность в выражениях. Но я глубоко убеждён, что истину нельзя разжёвывать до конца, так как есть граница, за которой она превращается в ложь, теряя своё очарование. Многие хотят ясности, определённости, однозначности. Но это желание их ума и рассудка.
Об однобокости разума на примере его отношения к вере. Я уже говорил о том, что ум, разум, интеллект так же слаб, как и чувства человека. Сейчас время сказать о том, что ум является не только инструментом, с помощью которого появляется знание, но и Цербером, который мешает человеку на пути к мудрости. Мудрости мешает знание. Оно, как тяжёлый багаж, мешает вере человека воспарить к облакам, к Богу. Я уже говорил, что тот, кто хочет знания, - хочет не только расти в познании, но и хочет гарантий: твёрдой почвы, на кото-
рой бы не тряслись ноги. Он не хочет отрекаться от чего-либо, дерзать на что-то: ему нужны гарантии того, что предмет его веры не подведёт его, что он не окажется осмеянным, оступившимся в сотый раз.. Например, Библию верующие пытаются представить неким монолитом, и тут появляется некто, кто показывает воздушность этого "камня", кто выдёргивает почву из под ног.. В главе об идолах я уже говорил о моём отношении к понятию авторитета в общем, и к попытке создать авторитет из Библии в частности. Да, с одной стороны, "вера твоя спасла тебя" и верой мы спасаемся, а не делами, с другой: "Истреблен будет народ Мой за недостаток ведения" (Ос. 4:6), - вера и знание дополняют друг друга? Да, но с определёнными ограничениями. Знание связано с ростом, с движением, таково познание, но на определённом уровне оно может мешать росту и движению. Незнающие бывают более дерзостны: у них бывает больше получается, нежели у знающих, потому что их вера ещё не скована рамками знания.
Вопрос отношения разума и веры, который постоянно возникает в теологической и философской литературе, связан с тем, что вера часто противоречит разуму, а разум поступки веры часто клеймит как безумные, неразумные. Конечно, потом, когда поступки эти приносят хороший плод, разум смиряется и тут же забывает свои оценки, но от этого их противостояние не упраздняется. Разум есть орган, а вера есть состояние духа и активность человека, его воли и сердца. Разум упорядочивает полученную информацию, в том числе и полученную в результате пережитого опыта, и сортирует её на добро и зло, на грех и праведность, разделяя, разлагая и препарируя первоначальные ощущения. Вера же есть состояние и активность человека, в которой человек осуществляет невидимое, небывшее, и потому неизвестное ещё ни разуму, ни опыту. Это творческая активность, связанная с надеждой, любовью, ростом человека. Можно возрастать в познании, но познание бывает разное: познание готового, данного мира - это наука; познание мира Божьего, духовного, ещё не совсем явленного и осуществлённого, - это вера. Разум постоянно предупреждает веру о последствиях, если её дерзновение не принесёт плодов, и всё окажется так, как обычно, как и движется по законам мира. То есть разум связан с законом мира сего, вера же, включая и учитывая закон, прозревает выше и глубже него: в царство Божье, в духовный мир. Разум требует основания, и притом крепкого, для любого поведения человека; вера же учитывает основания и аргументы, но опирается лишь на любые доступные возможности, прежде всего, на волю человека и на Божий замысел о нём. Поэтому разум обычно действует как светофор, как судья и пёс, охраняющий накопленное от уничтожения, вера же - как чудотворец. Разум связан с наукой: с изучением, описанием и упорядочиванием готового мира; вера же обычно связана с религией, но обычно выходит за её рамки, так как традиционная религия всегда прислуживает науке (наукам), государству, торговле и вообще интересам обывателей. Тогда как должна быть источником вдохновения, ис-
точником духа, источником сил для борьбы за Царство Божье, за свет среди тьмы мира. Разум - это хождение по земле, тогда как вера - это полёт: она для окрылённых мечтой. Всё это значит, что разум, хотя сам по себе глух и слеп, но есть орган, который требует гарантий. Он требует как бы видеть и слышать прежде, чем что-то сделать. А вера, хоть и не видит и не слышит в видимом и слышимом мире то, чего ожидает, но требует осуществить то, чего не видит и не слышит.
Вера есть утверждение того мира, который превышает мир видимый, мир знания. В мире видимом, мире знания духовному существу тесно: оно рвётся в свой родной мир. Его же сковывают и не пускают падшие духи, которые в своём падении исполнились страха перед некогда их родным миром. Они требуют гарантий: доказательств, веры разумной, которая, по сути, есть contradictio in adjecto.
Здесь показателен пример того же Канта, как говорит Бердяев: "Кант и есть основоположник дуалистического решения спора знания и веры. Он признает веру и защищает автономность веры, независимость ее от знания. Но автономность эта - самая жалкая, независимость эта - вполне кажущаяся. Кант - крайний, исключительный рационалист, он отвергает все чудесное, рационализирует веру, вводит религию в пределы разума и не допускает веры нерациональной, не разрешает религии, противной знанию. Рациональное знание продолжает господствовать, с ним должна сообразоваться вера и ограничивать себя велениями просвещенного разума. Дуализм этот, допускающий веру, но ограничивающий ее рациональным сознанием, очень характерен. Кантианство есть порождение отрицательных сторон протестантизма, порвавшего с традицией соборного сознания. Не только протестанты, но и неокатолики, подавленные современностью, стыдятся своей веры и гордятся своим знанием. Религиозная вера вырождается в морализм.. Как мы увидим ниже, вера есть функция воли.. Рационалистическое вырождение протестантизма в религию в "пределах разума" есть компромисс и отказ от подвига самоотречения, всякой верой предполагаемого, но с сохранением утешительных постулатов." И далее: "современность так притязательно и деспотически требует доказательной веры, т.е. принудительной, т.е. направленной на видимые вещи. Замкнувшись в царстве видимых вещей, рациональная современность отрицает веру и делает вид, что не нуждается в ней.. Доказательство, которым так гордится знание, всегда есть насилие, принуждение. То, что мне доказано, то уже неотвратимо для меня. В познавательном восприятии видимых вещей, в доказательствах, в дискурсивном мышлении как бы теряется свобода человека, она не нужна уже. Акт знания не есть акт волевого избрания" (Ibid, с. 45)
Ничто так не ограничивает разум в его притязаниях или ничто так не говорит о границах его возможностей, как вера. Какова логика утверждения, что Христос - истин-
ный Бог и истинный человек? Какова логика хождения Христа по водам, превращения воды в вино или трупа - в живого человека?! Этот ряд чудес, которые для нас, подлинных христиан, являются фактами, можно продолжать. Какова логика Троицы, т.е. самого определения, что Бог един в Его трёх Ипостасях? Эти истины - вопросы веры, это чудеса, чья сущность противоречит логике. Конечно, есть те, кто видит логику всех этих системных истин и фактов, но очевидно их невежество либо в отношении к логике, либо в отношении к самим упомянутым христианским истинам. Они мыслят неглубоко, потому и не видят никаких противоречий, никакой борьбы, никакой трагедии.
О полицейских. Я уже достаточно привёл примеров того, как человечество в большинстве своём, создаёт идолов из нематериальных объектов. Эдакое лже-творчество. Точно так же оно любит создавать полицейских. Разум, логика и мораль - вроде бы, безобидные инструменты сами по себе, но как правило, в руках толпы они становятся тюремщиками для веры и совести человека.
Полицейский мораль приличий, комильфо, запрещает нам высказывать какие-то основательные мысли о любых вещах без изучения трудов сонма людей, этим уже занимавшихся. Но разве не будет справедливым оружие этой морали применить к ней самой, т.е. высказать сомнение в её силе ограничивать и контролировать человека. Т.к. силы могут быть разные у разных людей, и если несколько поколений бились над разрешением какого-то вопроса, то почему не может родиться такой человек, который в одиночку справится с этим чудовищем, и ему не потребуется куча мамок, учителей и посредников?
Тот же полицейский навязывает нам привычные моральные оценки и заставляет применять их во всех ситуациях ко всем без разбора, как будто они - универсальные принципы. А потом все вздыхают, что, дескать, нет любви, человечности и сострадания, есть одна жестокость, чёрствость и безразличие. Но в Св. Писании кроме декалога есть утверждение, что добро нужно творить, а не тупо исполнять закон. И на примере Христа мы видим, как привычные оценки и привычное поведение осуждаются самим Богом. И человек, которому приходится столкнуться с какой-либо трагедией, начинает подозревать, что с традиционной моралью, хоть общественной, хоть церковной, что-то не так. Бердяев пишет: "Существованием "нравственного закона" нельзя оправдать слезинки замученного ребенка, и чуткие люди начинают понимать уже, что стыдно говорить об "этических нормах" человеческому существу, обезумевшему от трагического ужаса жизни." Интересно то, что этот полицейский - идеалист в душе. Я уже говорил, что идеалист - это не обязательно мечтатель или романтик. Как правило, идеалист - это существо поклоняющееся, кадящее идеалам, и поэтому требующее от ближних больше, нежели они реально могут. "Вам, законникам, горе, что налагаете на людей бремена неудо-
боносимые, а сами и одним перстом своим не дотрагиваетесь до них" (Лк. 11:46) Как говорит Н.А.: "Моральный "идеализм", провозглашающий суверенность "добра", есть самое яркое проявление властолюбивой обыденности." Бывшие мечтатели, столкнувшись с ужасами жизни, пытаются расставить предупредительные вехи, буйки, за которые нельзя заплывать в морали, в науке, в религии и философии. Так появляется двойственный идеализм, об опасностях которого я уже писал. Бердяев в "Трагедии и обыденности", цитируя Л. Шестова, пишет: "Он (идеализм) обзавелся категорическим императивом, дававшим ему право считать себя самодержавным монархом и законно видеть во всех, отказывавших ему в повиновении, непокорных бунтовщиков, заслуживающих пытки и казни. И какую утонченную жестокость проявлял категорический императив каждый раз, когда нарушались его требования!" Сам Шестов пишет: "Достоевский побежал от действительности, но, встретив на пути идеализм - пошел назад: все ужасы жизни не так страшны, как выдуманные совестью и разумом идеи" Это относится и к морали, и к науке: "Позитивизм говорит об этом открыто, он хочет устроить человечество, создать твердую почву (и в теории, и в практике), изгнать из жизни все проблематическое. Но идеализм, особенно кантовский идеализм, стремится закрепить обыденность, создает систему идей и норм, с помощью которых организуется познание, нравственность, вообще жизнь человеческая."
С. Кьеркегор говорит: "С Авраамом дело обстоит совершенно иначе.. он перешагивает через все этическое.. Либо.. этическое - это не высшее, либо Авраам погиб" Ведь как далеко может зайти человек в своей любви к истине и справедливости? Вера как бы противоречит закону - вот почему она часто конфликтует с разумом. Достоевский часто думал поступить так-то и так-то, а поступал совершенно иначе, то есть противно своему разуму. Движение, рост есть уже противоречие, так как как бы отрицают предыдущие свои позиции и состояния. И вот гиперболы Св. Писания, парадоксальные, безумные истины как бы нарушают закон, как бы противоречат ему и характеру Самого Бога, как бы нарушают этику, - являются безумием и как бы беззаконием, нелогичным поведением.
И вот мы снова возвращаемся к логике, затронув её только что в разговоре о символизме и однобокости разума. Полицейский логика вроде бы справедливо и законно требует не принимать мысли и заявления, у которых нет связи с основанием или исходной посылкой, или которые строят на этой посылке целое здание. Мол, не дом ли это
на песке? Но реальность гораздо сложнее мыслей и понятий генерируемых умом о ней. Ум вычленяет из гаммы сцепленных, связанных друг с другом явлений их отдельные стороны, и в своей гордыне пытается выставить эти "снимки" за всю полноту истины. Но рафинированная и выхолощенная мысль - это отдельный химический элемент: где элементы другие? И каково соотношение между ними? По поводу логики уместно сказать следующее. Незыблемость этого "монолита" ограничена сферой его действия, точно так же, как и всех, например, физических законов. Линия между посылкой или фактами и утверждением может быть не одна. Этих линий я почти всегда вижу две. И они параллельны, как две параллельные прямые, уходящие в бесконечность. Диалектика не является сестрой логики, она гораздо глубже её, и, хотя обязана подчиняться ей, в обосновании своих утверждений, но совершенно не обязана распространять правила логики на все стадии развития вопроса. А истина не обязана применять логику к отношениям между обоими линиями утверждений. Потому что высшая Истина - это Христос, в Котором обе природы слились неслиянно в единое целое, не упраздняющее каждую из них. На этой высшей Истине явно, что логика применима лишь для очищения каждого из тезисов: отношение между ними вне её юрисдикции.
Ни один компьютер, обладающий какой-угодно вычислительной мощностью, не сможет решить простейшую дилемму, например, жизнь одного человека или жизнь целого города, как это у Гюго в Отверженных (глава "Буря в душе"). Чтобы понять это, нужно понять сущность дилеммы. Даже великий Кант называл антиномии кажущимися, считая их плодом дефекта интеллекта. Настоящие, глубокие дилеммы, дилеммы высокого порядка, касаются морали. Человек их решает не исключительно умом, ум ему служит средством, не более. Человек их решает преимущественно волей и сердцем. Запрограммировать решение дилеммы невозможно в принципе. Человек решает дилемму обычно жертвой и без жертвы нет человека. Но может ли жертвовать машина? Конечно нет, потому что её жертва - не жертва вовсе, а всего лишь чуть более высокий приоритет, прописанный в её программе. Приоритет же в дилемме противоречит самому понятию дилеммы. Рабам, которые привыкли мыслить все ценности в исключительно иерархическом порядке, ни сущность дилеммы, ни сущность антиномии не понять.
Границы логики. И разум, и логика всегда вращаются в пределах тезиса: они не могут постичь антиномию, поэтому закономерно возникает вопрос: является ли разум и логика верховными судьями? Для христианина нет, как это ни парадоксально. Если судья не может увидеть всю картину, как он может судить? Ну хорошо, каков же тогда критерий правильности поведения христианина? Или, кто всё решает в храме тела христианина, если не разум? Воля, сердце, дух человека, как пишет Н.А. Бердяев: "Воля определяет характер разума" Я уже говорил о том, что целые рели-
гиозные, научные, философские системы создаются для оправдания уже существующей практики, для согласования её с совестью. Т.е. выходит, что в основных трёх сферах человеческой деятельности очень много тумана - очень много мифического и лживого.
Разум, ум, рассудок являются инструментами постижения закона, законного, логичного, т.е. последовательного, основанного на чём-либо, - это инструмент связывания посылки, аргументов и вывода, основания и утверждения. Это инструмент восприятия закона, но не благодати и благодатного. "Ныне, независимо от закона" (Рим.3:21), пишет ап. Павел: хождение по водам, воскрешение, исцеление неизлечимых, праведность грешников - вещи, как говорилось выше, выходящие из-под юрисдикции закона, т.е., разума и логики. Кантовская вера в пределах разума не может воскрешать, исцелять, взять у Бога праведность и применить её на практике, потому что она есть отвлечённое, непрактическое утверждение идеалов, на самом деле, такое же поклонение идеалам, как у Платона: следующий шаг развития идей Платона. Это идеализм в плохом значении слова. Идея у Канта стала априорным основанием или двигателем разума, тинктурой ума (его тканью и сущностью). Но какое это имеет отношение к практике: к практическому благочестию, какое влияние оказывает на поведение человека, указывает ли механизмы, пути осуществления, воплощения этой идеи, даёт ли средства? Поэтому диктатура разума, ума, рассудка - это диктатура закона, идеала, - царство бесполых, бесстрастных идей, далёких от реальной жизни. Далёких потому, что они неспособны влиять в ту сторону, в которую влияли Творец, патриархи, пророки, Христос и апостолы. Ибо настоящая мудрость есть не знание, а навык, приобретённый благодаря воле и характеру.
О связи логики и Декалога. Для многих современных христиан Закон, Декалог, является всего лишь индикатором греха, к тому же, утерявшим свою "индикаторность" давным-давно. Но раньше не было так, для Давида и ап. Иакова всё было иначе: "Блажен муж.. в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь!" (Пс.1:1,2), "Я видел предел всякого совершенства, [но] Твоя заповедь безмерно обширна" (Пс.118:96), "Но кто вникнет в закон совершенный, [закон] свободы" (Иак.1:25, 2:12). Об этом речь уже шла. Я вижу в Законе, в его заповедях не просто список запретов, а сочетание несочетаемого: двуединство, закон соотношения духа и плоти, пример для отношения любых двух: мужчины и женщины, человека и человека, двух государств и т.д. и т.п. Интересно то, что я рассматриваю вроде бы суждения, отношения между ними, и это подлежит закону ума - логике, но тут же я рассматриваю отношения между началами, между субъектами, что подлежит Декалогу. Учитывая, что "в начале было слово", можно задать вопрос: "Декалог и логика: а не проявления ли это одного и того же, только, в результате грехопадения, распавшегося на разные и как бы чуждые друг другу два образования?!" Ведь ключом для моего отношения к Декалогу и логи-
ке является Христос, соотношение между двумя Его природами. Я хочу сказать, что, вероятно, существует нечто, гораздо большее Декалога и логики, нечто, большее и того и другого, нечто их связывающее. Мы же имеем дело с лучами, которые для нас не связаны один с другим и не несут всю мощь первоисточника.
Также интересно то, что понятие "логика" равным образом связано как с речью, со словом, так и с разумом, рассуждением: мыслить для грека означало выражать мысль в слове, в понятии, в суждении. То есть логика - это наука о связи мысли с её выражением, воплощением в слове: насколько эта связь крепка. Если Закон отделяет грех от праведности, то логика превращена многими в закон, отличающий правду от лжи. Тот, кто противоречит самому себе, кто выдвигает противоречивые суждения - тот лжёт. Мой главный вопрос: может ли человек, выдвигающий суждения, воспринимаемые многими как противоречивые, говорить правду? Да, я считаю может, если это антиномии. Главный вопрос не только в том, где тезис-правда, и где тезис-ложь, а где настоящее, и где псевдопротиворечие. В результате грехопадения бытие оказалось разбитым не на добро и зло, а на осколки добра, которые борются друг с другом в претензии каждый - быть единственным, монопольным добром. Зло - и есть эта претензия: слепота одного осколка на массу других.
"Итак, соблюдая закон логики, не дозволяющей отождествлять противоречащих определений.." пишет Вл. Соловьёв в Смысле любви. Да, это банальность, но эта банальность цепко держит наш ум, словно всадник коня, в жёстких пределах одного из берегов, никогда не позволяя увидеть берег противоположный. Мы под законом, а не под благодатью, когда руководствуемся исключительно логикой. Это Ветхий завет. И не надо ходить далеко: например, если посмотреть на наше общение, то, как правило, оно так же подзаконно, в силу того, что общаются грешники, а не святые. Любому человеку хочется не просто общения, но такого общения, в котором твой ближний допускает существование альтернативной точки зрения, такой же обоснованной, так же сильно аргументированной: хочется уважения, а не чтения морали. Каждый человек отстаивает какие-то ценности, и вот отрицание их, вместо того, чтобы увидеть их и дополнить их до полноты, - диавольское дело, которое отчуждает нас друг от друга, оставляя человека в одиночестве. Самое главное здесь то, что подлинная Истина содержит не один, а два тезиса, каждый из которых так же обоснован и аргументирован, как и другой. Это значит, что подлинная Истина содержит в себе уважение к точке зрения другого, она содержит в себе свободу и любовь: свободное отношение к оппоненту, уважение его позиции, а не унижение её.
Антиномии были изобретены задолго до Канта, вернее, открыты, Моисеем. Сам Закон, Декалог - антиномичен. Десятисловный закон есть образец антиномий: он состоит из антиномий и парадоксов. В конце двух колонок я уже давал углублённые примеры антиномий. Парадокс же и антиномия для меня означают свободу, свободу от крайностей, от
глупости, однозначного толкования, однобокого отношения к живым существам и просто к вещам. Декалог - это парадокс, потому что Бог есть Дух, а человек есть плоть, а в нашем мире, как правило, дух и плоть между собой враждуют и борются. Основывать жизнь на Декалоге - значит основывать жизнь на парадоксе. Главный парадокс, наряду с Богом - человек. Человек как парадокс. Потому что человек живет в двух состояниях своего духа: в одном, когда он сам себе кажется до того хрупким, что даже удивительно, как может существовать такая жизнь вообще, и в другом, когда нет ничего невозможного для духа человека, его ярости и огня. Если же жизнь воспринимать только через призму подзаконного и логического, - настоящую, Божью правду можно не увидеть..
"Но ныне, независимо от закона" (Рим.3:21) - закон нарушая? Нет, исполняя, но не ограничиваясь им, раскрывая жизнь большую, нежели он нам открывает. Логика закона, логика вообще видит лишь тезис: один из двух, всегда один из двух. Логика находится лишь в последовательности: в связи аргументов и утверждения, - она в принципе не может увидеть связи двух одинаково аргументированных тезисов. Она может увидеть лишь их противоречие друг другу, только и всего. Т.е. даже хуже: она может стать между нами и подлинной, антиномичной истиной. Она постоянно держит нас в рамках то одного, то другого тезиса. То одного, то другого русла повествования. Подняться над обоими руслами, увидеть их обоих вместе она не в силах. Синтетически их связать она не в силах, как бы это ни опровергали. Связать тезис и антитезис, постичь антиномию - это за пределами логики, ума, разума, а тем более рассудка. "Мир Божий, который превыше всякого ума" (Флп.4:7), "если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным" (1Кор.3:18) - это не гиперболы, не обличение похотей мира, как трактуют фарисеи и умники. Это утверждение святого безумия за границами ума как органа плоти. Святое безумие: противоречие в определении? Нет: сочетание несочетаемого, выход за пределы разумного, умного, логического, законного, фарисейского, природного, человеческого.
Павел Флоренский пишет: "[137] истина есть суждение само-противоречивое.. Истина потому и есть истина.. потому что сама говорит против себя более, чем может сказать какое угодно отрицание; но это само-отрицание своё истина сочетает с утверждением. Для рассудка истина есть противоречие.. Каждое из противоречащих предложений содержится в суждении истины.. Тезис и антитезис вместе образуют выражение истины. Другими словами, истина есть антиномия, и не может не быть таковою.. подвиг рассудка есть вера, т.е. само-отрешение. Акт само-отрешения рассудка и есть высказывание антиномии. Да и в самом деле, только антиномии и можно верить; всякое же суждение не-антиномичное просто признаётся или просто отвергается рассудком, ибо не превышает рубежа эгоистической обособлённости его.. [138] Истина есть антиномия понятий.. [141] каждый раз необходимо убеждаться не только в ис-
тинности тезиса., но и выяснять, не есть ли он половина некоторой антиномии .. Антиномия есть такое предложение, которое, будучи истинным, содержит в себе совместно тезис и антитезис, так что недоступно никакому возражению.. [142] Вот почему для католицизма, погрузившегося в область душевную и, следственно, рассудочную, но предметом своим имеющего все же духовное и, следственно, антиномическое, - вот почему для католицизма авторитет - все, и без железного авторитета, без указующего перста папы католик бессилен жить. [144] Хочется повторить за Гераклитом его жалобу, остающуюся и теперь современной: "Люди не понимают этой вечно-существующей истины, пока не услышат о ней; не понимают они и тогда, когда услышат о ней впервые. Ибо, хотя все происходит согласно этой истине, люди оказываются непонимающими, когда на опыте находят и речи и факты такими.. От других же людей ускользает то, что они делают наяву подобно тому, как забывается ими то, что они делают во сне".."
Затем он ссылается на У. Джемса: "Мы не должны, не смеем замазывать противоречие тестом своих философем! Пусть противоречие остается глубоким, как есть. Если мир познаваемый надтреснут, и мы не можем на деле уничтожить трещин его, то не должны и прикрывать их. Если разум познающий раздроблен, если он - не монолитный кусок, если он самому себе противоречит, - мы опять-таки не должны делать вида, что этого нет. Бессильное усилие человеческого рассудка примирить противоречия, вялую попытку напрячься давно пора отразить бодрым признанием противоречивости." Далее: "[146] Тайны религии - это не секреты, которые не следует разглашать, не условные пароли заговорщиков, а невыразимые, несказанные, неописуемые переживания, которые не могут облечься в слово иначе, как в виде противоречия, которые зараз - и "да" и "нет".. [147] Антиномичность вовсе не говорит: "Или то, или другое не истинно"; не говорит также: "Ни то, ни другое не истинно". Она говорит лишь: "И то, и другое истинно, но каждое - по своему; примирение же и единство - выше рассудка". Антиномичность - от дробности самого бытия, - включая сюда и рассудок, как часть бытия.. Догмат, как объект веры, непременно включает в себя рассудочную антиномию. Если нет антиномии, то рассудочное по[148]ложение - цельно. А тогда это, во-первых, - не догмат, а научное положение. Верить тут нечему, очищать себя и творить подвиг - не для чего.. сознание тогда не полно, неглубоко, не вгляделось во внутреннюю суть объекта.. Ограничение одною стороною - таков, именно, смысл ереси. Ересь, даже мистическая, есть рассудочная односторонность, утверждающая себя, как всё. Aiρεσις - выбор; избрание, склонность или расположение к чему-нибудь, затем избранное, избранный образ мыслей и, отсюда, - партия, секта, философская школа.. одно-
стороннее положение ставится на основание безусловной Истины и тем самым это положение исключает все то, в чем видится антиномическое дополнение к данной половине антиномии, рассудочно - непостижимой. Объект религии, падая с неба духовного переживания в плотяность рассудка, неминуемо раскалывается тут на аспекты, исключающие друг друга.. Священная Книга полна антиномиями. Антиномистично скрещи-[149]ваются между собою суждения не только разных библейских авторов .. но - одного и того же; и - не только в разных его писаниях, но - в одном и том же; и - не только в разных местах, но - в одном и том же месте.. Только подлинный религиозный опыт усматривает антиномии и видит, как возможно фактическое их примирение; но для позитивистического рассудка они не видны, или же их заостренность представляется литературной манерою парадоксального, - а то и больного, - ума.. Где нет антиномии, там нет и веры.. Каким холодным и далеким, каким безбожным и черствым кажется мне то время моей жизни, когда я считал антиномии религии - разрешимыми, но еще не разрешенными, когда я в своем гордом безумии утверждал логический монизм религии."
Между человеком и миром, между человеком и его ближним стоит, в числе всего прочего, ум: через него человек воспринимает мир и ближнего: чужие страдания и чужие радости. Не только через глаза и уши. Ум беспощадно делит и категоризирует. Причём у всех. Ум, знания, опыт, багаж аллюзий, ассоциаций, которые связаны с множеством предметов, типов людей и явлений и ими вызываются, притом у каждого свои, словно запахи, ассоциируемые с кем-то или чем-то: всё это вавилонские башни между сердцами. У детей этого нет, и потому Учитель говорил "будьте, как дети". Заповедь "не судите" на самом деле означает "придержите свой ум", или "не считайте его решения окончательно-верными". Предубеждения - это не просто ограниченность ума некоторых людей, а одно из выражений ограниченности ума как такового: его как функции, как органа. Интеллект и есть орган, и не более того. Те, кто наделяет ум папскими полномочиями, воспринимают утверждения человека, который к уму подключает интуицию, волю и сердце, как противоречащие логике. Потому что они действительно противоречат логике одного из тезисов истины, тезиса, который они видят, не видя тезиса второго, не видя всей правды.
Формальная логика не любит и не терпит антиномии, она считает, что какой-то из тезисов антиномии обязательно - заблуждение, иллюзия, ложь сознательная или неосознанная. Классическая логика не любит и не видит парадоксы. Логика имеет свои границы, как и закон. Её границы - границы ума, его способностей. То, что для ума безумие, - естественно отрицается логикой, высмеивается ею, налагается запрет. Поэтому личность, христианин имеет навык преступлений перед логикой, точно так же, как преступлений перед чувствами. Самое интересное, что в силу вышесказанного мудрец или пророк могут восприниматься людьми как софист или
глупец, потому что ищущий противоречия в другом их обязательно обрящет, так как ум сам по себе не способен удержать картину с двумя тезисами антиномии, - когда мудрец говорит об антитезисе, ум слепца видит противоречие тезису, и хозяин этого ума радуется, что словил "софиста" на горячем.. Тогда как, на самом деле, он имеет дело с тем, что не может вместить, охватить, сопоставить. Говорить о нарушении логики, об отсутствии аргументационной базы можно только в узкой сфере связи посылки или посылок с выдвигаемым утверждением, но никак не в сфере антиномии, тезиса и антитезиса, - это сфера не ума, он в ней диктовать что-либо не может. В этой сфере его претензии просто смешны. Тезисы или антитезисы мудреца для большинства людей представляются простыми противоречиями, никак не связанными друг с другом.
Монизм и дуализм. "Что проще - то и хорошо" - так думает обыватель. Тогда как "узки врата и тесен путь" между уклонами влево и вправо. А сами уклоны - это однобокие логические решения, не учитывающие частную правду противоположной стороны проблемы. Меня могут с лёгкостью обвинить в дуализме, но кто? Монисты, склонные к монофизитству. Ведь тайна великой борьбы - тайна противодействия и борьбы двух природ, а не театр, в которой Божество играется само с собой, наперёд зная, что будет, и как с этим бороться. Тайна Евангелия - в активности человека как сына Божьего, чего и "ожидает вся тварь, совокупно стеная и мучась" (Рим.8:19,22). В традиционной же теологии человек пассивен, словно женщина, да и от женщины не ожидается ничего нового, а только рецепция. Для большинства верующих подлинно активным может быть только Бог, человечество же обязано послушно выполнять супружеский долг.. Мне противна такая религия и потому я утверждаю иную.
"Один из главных соблазнов - это соблазн монизма" - пишет Н.А. Бердяев. С ересями Свидетелей Иеговы, антитринитариев и монофелитов всё гораздо хуже, чем на первый взгляд. Антитринитарии говорят, что приняв Троицу, пионеры адвентизма впали в т.наз. отступление "Омега", но сами разве не сводят Христа до уровня обычного, пусть и выдающегося, человека? Ведь, если Бог, Отец, один, то кто такой Сын, Которого Он послал? Если Сын - не Ипостась, не Бог, не Богочеловек, то кто же Он? И где место Евангелию о соединении двух природ, об упразденении пропасти между Богом и человеком, о получении слабым силы от Сильного? Где тогда Посредник между двумя: Богом и человеком? И чем тогда Христос отличается от Прометея? И даже хуже, ибо Прометей был богом, титаном. Выходит подобие исламу или буддизму, не более того.. Такое "сыновство" выходит лицемерием, театром, а не реальным усыновлением.
Также, вопрос о Троице - это в том числе вопрос о Духе Святом. Антитринитариям ясна иерархия Отца и Сына, но по их мнению "аморфность" Духа не вписывается в этот
авторитаризм. Думаю, такое отношение аналогично классическому отношению к женщине: женщина для мужчины - более скрытое, т.е. невыраженное в понятиях, нарушающее стройный порядок логики, глубоко двойственное и противоречивое существо. И эта параллель между отношением к Духу и к женщине говорит нам, что рационалисты в дурном значении слова, антитринитарии хотят рационального, понятного, стройного порядка, иерархии и субординации. Когда же среди этого порядка появляется что-то в непривычной форме, никому не подчиняющееся (автономное), какое-то тёмное (непроницаемое для ума) - они либо отвергают, либо унижают его, точно так же, как привыкли поступать с женщиной.
В другом примере монизма, если во Христе одна воля, то это насилие: Божья воля грубо подчинив себе волю человека, управляла ей насильно, не считаясь. Монофелиты этого не замечают в угоду логичной, но немудрой целостности личности. Поэтому монофелитство и было осуждено.
Офиц. церковь Богочеловечество сделала 5-ым колесом, т.е. тупой доктриной для галочки. Тогда как соотношение между двумя природами Христа - это основа христианства, основа отношений любых двух - мужчины и женщины, друзей, партий, народов и т.д. А соотношение это нелогическое, ибо согласно кредо - 100% на 100%. И вот если бы люди были натренированы в принятии этой глубины Богочеловечества, то легко бы и приняли Троицу, т.к. она - такое же отношение только уже не двух, а трёх. Я хочу сказать, что есть связь между Троицей и Богочеловечеством как в принятии обоих, так и в отрицании: отрицающий одно стоит на дороге отрицания другого. И принявший одно примет и другое.
"Христос был явлением Богочеловека, совершенного Бога и совершенного человека, двух природ, соединяющихся в одном лице. Этим определяется Христианство как религия Богочеловечества, религия не монистическая." И другим подтверждением этому является Троица. Троица - это многогранность и много-основность, резкий контраст с тем монизмом, который всегда чреват узостью, фанатизмом и жестокостью. Тот, кто её признаёт глубоко, сердцем и волей, тот способен в жизни, в отношениях, в себе и в Боге увидеть Двуединую Истину. И наоборот: "Для сознания монистического, монофизитского непонятен самый первичный религиозный феномен, как феномен религиозной драмы, религиозной тоски и религиозной встречи, как тайны преображения и соединения." Потому что человеческая природа для монофизита или мониста сведена и ограничена ролью материала, инструмента или максимум: раба или слуги. "Монофизитски, монистически нельзя понять природу человека. Природа человека двойная, двуединая, земная и небесная природа, она несет в себе образ зверя и образ Божий." Защитники классической монистической логики сплошь и рядом практикуют дуализм. Например, под
видом политики или толерантности. А дуализм практически - это компромисс в дурном значении слова: политическое сожительство, при котором, если брать, например, брак, мужчина и женщина не проникают глубоко друг в друга в моральном и познавательном аспекте, когда они просто приспосабливаются друг ко другу. По большому счёту, им наплевать друг на друга, внутренне они не уважают обоюдные ценности, даже презирают или считают эти ценности вторичными, не важными. Но этот "союз" им выгоден: каждый получает что-то взамен своей "жертвы", и потому готов платить толерантностью, лицемерным терпением.
Рационалисты, ни монист, ни дуалист неспособны до конца понять ни себя, ни Бога. "Всякое непротиворечивое, непарадоксальное понимание природы Божества безнадежно далеко от тайн божественной жизни. Ни дуалистический теизм, резко противополагающий Творца и творение, ни монистический пантеизм, отождествляющий Творца и творение" Псевдомудрость: дуалистические решения, вроде бы учитывают противоположные крайности, но на поверку оказываются поверхностными компромиссами, механической сборкой, а не органическим союзом. "Также непонятен первичный религиозный феномен для сознания дуалистического. Тайна отношений между Богом и человеком невместима ни для монистически-пантеистического, ни для дуалистического сознания. Для одного сознания все находится в изначальном отвлеченном единстве и тождестве, для другого сознания все безнадежно разорвано и несоединимо, внеположно одно для другого. Бессилие монизма и дуализма понять тайну богочеловечности, тайну двуединства, есть бессилие рационального сознания и рационального мышления."
Антиномии обыватель всегда пытался свести к частям одной истины, но монистические решения лишены первоначального огня, как бы оскоплены. В них нет истины, отражающей реальность. Это скорее умственные конструкции. Для размышления над антиномиями более всего подходит именно Кант, несмотря на его двойственность. Как пишет Н.А.: "Германские метафизики начала XIX века, Фихте, Шеллинг, Гегель, слишком поспешили преодолеть кантовский дуализм монистическими системами мысли. Кантовский дуализм остается более вечной истиной, чем этот монизм" И да, есть некоторый дуализм, который может быть благотворной почвой для принятия глубокой, парадоксальной истины. Вероятно, человек в своём падении, на пути к Истине, неизбежно проходит через раздвоение, но важно помнить этот опыт, важно извлечь из него урок.
Монистические решения большинства сложных проблем и вопросов меня не удовлетворяют: в дуалистических же - больше правды, эта правда глубже. "У меня была скорее тенденция дуалистическая, хотя это
дуализм относительный." "Плохо понимают характер моего дуализма" "Первичная свобода вкоренена в ничто, в меоне. И это совсем не должно означать онтологического дуализма, который есть уже рационализация" , "Православные, католики, протестанты, чувствующие себя ортодоксальными, очень нападали на мою идею несотворенной свободы, видели в ней нехристианский дуализм, гностицизм, ограничение всемогущества Божества. Но я всегда имел впечатление, что меня не понимают. Объясняется это, вероятно, не только недостатком внимания, но и моей склонностью мыслить антиномически, парадоксально и иррационально, вернее, приводить мысль к иррациональному. Все богословско-метафизические учения, которые противополагаются моему "дуализму", в сущности, суть формы рационализма, уничтожающего тайну, и не верно описывают духовный опыт, не хотят знать трагизма, противоречия, иррациональности."
Божественная и человеческая природы, дух и плоть, мужчина и женщина, две скрижали, вода и огонь сосуществуют, хотя и противоположны друг другу, как бы враждебны и каждый своим существованием как бы не оставляет места другому из своей пары. Но утверждать что-то одно из них есть непростительная однобокость, монизм, несущий смерть как внутрь, так и вовне, дьявольская простота. И хотя духовность и подразумевает целостность, существует некий духовный дуализм в отношении к многим вещам. И избавиться от него невозможно вплоть до Второго пришествия. Почему скрижалей именно две, а не, например, десять или одна? Две скрижали - это "с одной стороны..", и "с другой стороны..", - это неоднозначное, как бы противоречивое отношение к многим вещам. Но противоречивое не в смысле непоследовательности, отсутствия цельного взгляда и отношения, а в смысле свободы от уклонов, свободы, возвышающейся над стандартными решениями вправо и влево.
Есть обычные ситуации, когда добро и зло - как чёрное и белое. Скука в этих условиях может вызвать тошноту, у меня они не вызывают интерес. Но есть и ситуации, в которых 2 пути, оба выбора похожи как близнецы: оба логичны, одинаково весомы и обоснованы. Это ситуации буриданова осла, в которых 2 стога сена одинаково привлекательны. И вот обыватель в таких обстоятельствах может "умереть с голоду" как тот осёл: он будет в замешательстве. Большинству людей нужно, чтобы их выбор был логичен и обоснован, но что делать, если оба выбора логичны и обоснованы? Они и не подозревают, что настоящая, необыденная, глубокая этика - парадоксальна. Должен ли я, закрыв глаза, как Фемида, слепо выбрать один из путей, который мне кажется чуточку правильнее, полнее и глубже? То есть, словно авантюрист или игрок, сделать ставку, не собираясь мучиться гамлетизмом, моральным бабством? Да, от этой ставки
может зависеть, согрешу или буду оправдан, т.е. моё спасение, моя вечная судьба. Но в том и суть таких "коллизий", что в них оба пути - словно два близнеца, как козлы Йом Киппура. Да, древние евреи о диалектике или антиномиях знали больше современных людей. Оба козла выбирались без пятна и порока. Но кто из них будет жертвой Богу, т.е. символизировать Христа, а кто будет для Азазеля, т.е. духа пустыни, бездны (на него возлагались все накопленные за год грехи), - это решал жребий. Мне же важно то, что выбранный мной путь должен содержать антиномию, а не однобокую, непарадоксальную, поверхностную истину. И если ни один из предложенных или навязанных мне путей не вобрал в себя обе частные правды, - я сам должен проложить путь новый, путь третий.
Антиномии и противоречия. Есть ли разница между антиномиями и противоречиями? Или это синонимы? Думаю, что "антиномии" - не синоним для "противоречия", так как есть устранимые противоречия. Антиномия не есть двойственность и двусмысленность в обыденном значении слова. Между антиномиями и противоречиями есть разница: все антиномии являются противоречиями, но не все противоречия являются антиномиями. Антиномии - это те противоречия, которые не устранимы разумом. Остальные противоречия - преодолимые, устранимые, мнимые антиномии, которые существуют благодаря ограниченности их выразителей, а не ума вообще. Это значит, что противоречия могут быть разными, в разном смысле слова, что естественно и банально. Есть 2, даже 3 вида антиномий: устранимые и неустранимые, устранимые во время жизни человека (его противоречия), устранимые после 2-го пришествия (противоречия, связанные с грехом и злом), и неустранимые на протяжении всей вечности, вечные антиномии (отношения между Богом и человеком, между полами человека, между духом и плотью в человеке).
Анти-номии для обывателя - то же самое, что и противо-речия и могут быть восприняты как эвфемизм. Слово "антиномии" ему кажется эвфемизмом слова "противоречия" в обыденном смысле. Двуединство почти неразличимо для глаз обывателя от дуализма. Двоесущее им воспринимается как двуличность или двоедушие, раздвоение личности, понятия или начала. Но есть два вида антиномий: псевдоантиномии, собственно противоречия, которые человек выражает из-за недостатка систематичности, продуманности, рефлексии над собственными убеждениями, а есть собственно антиномии, неустранимые противоречия, отражающие объективную реальность. Эти противоречия не могут быть сняты вплоть до Второго пришествия, они не могут быть устранены никакой логикой, рефлексией, систематичностью. Те, кто не видят этой разницы, всегда будут однобоки в своей оценке, никогда не смогут примирить враждующие стороны, таких людей всегда ждёт опасность стать гасителями духа, педантами в дурном значении слова, фанатиками или просто сектантами. Поэтому парадоксально верно сказать: отсутствие противоречий - не самый хороший признак, и может говорит об отсутствии истинности. Подлинная истина антиномична.
Л. Шестов в книге "Предпоследние слова" пишет: "Евангелие все сплошь пропитано противоречиями, не внешними, не историческими и фактическими, а внутренними, противоречиями в настроениях, в "идеалах", как выразился бы современный человек." "В Евангелии скрещиваются столь противоположные течения, что люди, в особенности люди большой дороги, умеющие двигаться лишь в одном направлении и под одним, всем видимым знаменем, люди, привыкшие верить в единство разума и непререкаемость логических законов, никогда не могли охватить целиком евангельского учения и всегда стремились придать словам и делам Христа единообразное, исключающее противоречия и более или менее соответствующее обычным представлениям о делах и задачах жизни толкование." ""Уверуй, и по твоему слову сдвинется гора" - читали они в загадочной книге и понимали это в том смысле, что всегда, ежечасно и ежеминутно нужно думать и желать одного и того же, заранее предписанного и вполне определенного. Меж тем, Евангелие разрешает и благословляет в этих словах самые безумные и рискованные опыты."
Две колонки тезисов, приведённые выше, их иррациональность в отношении друг ко другу, и, по сути, нелогические утверждения, которые включают частную правду их обоих, добавляют в мою христианскую жизнь недостающее ей, оформленной, рационализированной, расписанной догматами и объективированной в катехизисах: добавляют чудесное, необычное. Есть явления, которые нельзя обосновать однобоко, логически и рационально. Потому что эти явления как бы противоречат сами себе и реальности, в которой находятся. Юмор, радость, риск, сама вера - не логические явления, пережившие тысячелетия. Иногда чувства, подчас интуиция - не имеют никакого видимого, рационального основания, не подтверждаются фактами и аргументами. Но на поверку ведут к истине. Если есть одна мысль, то где-то рядом должна быть и другая, причём прямо противоположная. Если есть написано, то где-то обязательно должно быть "написано также". Рассудочность, "здравомыслие" и "рассудительность" часто мешают сделать доброе дело. Яркий пример - притча о добром самарянине: самые знатные прошли мимо отверженного именно из-за рассудочности. Мудрость - в том, чтобы сознавать ограниченность любой мысли, самой гениальной и правильной. Ибо рядом всегда может найтись другая, такая же гениальная и правильная. Не быть в плену у ratio, сознавая, что он - всего-навсего инструмент..
Это значит, что истина одна, но содержит два тезиса. Есть борющиеся противоположности, воюющие друг с другом, как, например, добро и зло, праведность и грех. А есть дополняющие друг друга, но обычно разрозненные в греховном мире: дух и плоть, истина и милость, мужское и женское. Отношения между ними могут описываться и простыми противоречиями, и противоречиями в определённом смысле, антиномиями, отражающими как мнимую победу одного из них над другим, так и самость каждого из них. Но противоречат ли практические, воплощённые антиномии, а именно: мужчина и женщина, истина и ми-
лость, дух и плоть друг другу? Да, по видимости кажется, что они борются и как бы подавляют друг друга. Христиане процитируют известный библейский текст о противлении духа и плоти. Но не обоих ли их создал Бог? В отношениях между двумя может родиться не только ребёнок, но и движение, становление, рост их обоих. Умаляя какое-либо из двух начал в паре антиномий, мы угашаем автономный источник жизни, заложенный Творцом. Именно поэтому в тех традициях, которые умаляют какое-либо одно из начал в паре антиномий, происходит застой, развитие этой традиции останавливается, она омертвевает и живёт лишь прошлым, инерцией. Поэтому у таких направлений или религий нет будущего. Тогда как подлинное христианское равенство начал за счёт резонанса между ними создаёт синергию, - источник огромной энергии и движения.
Антиномии - это такое логическое "И", в котором оба его члена равноправны. Т.е. таковы, что между ними может возникнуть резонанс или синергия. В то время как восприятие большинства людей антиномий сродни такому логическому "И", в котором если первое условие истинно, то второе условие не учитывается. В патриархальном сознании это значит: если мужчина сказал - значит, так и будет. В матриархате: если женщина хочет, - ей нельзя отказать. Часто в семьях с ребёнком возникает похожая ситуация: ребёнок хочет, и это сродни желанию некоего божества, волю которого все должны выполнять. Не удивительно, что общество получает нарциссов и самовлюблённых идиотов. Да и взрослый мужчина или женщина, настаивающий на своём праве преобладания - не есть ли этот разнузданный в своей похоти большой ребёнок? Убеждён, что Бог в полах воплотил антиномию, и любовь - это синергия и резонанс между ними. Если любой из обоих членов этого логического "И" унижен - этой синергии не бывать. Любовь превращается в рутину и несбыточную тоску по нежности, по тому, чтобы твоё одиночество кто-то разделил..
Да, до Второго пришествия, антиномии прокляты. Они прокляты дуализмом, который для меня ассоциируется не просто с противоречием, а с разложением, с грехом. Но попытки в духе Гегеля, Шеллинга, Фихте свести антиномии к частям единого, пусть и сложного целого грешат своей неполнотой и ущербностью, я бы сказал ложью. В Кантовском дуализме есть не греховное напряжение страстей, а энергия, которая в монистических системах превращается в что-то бесполое и безжизненное, отвлечённое. Христианину частичный дуализм следует признать здоровым и праведным до тех пор, пока не придёт Христос. Дуализм этот легко опошляют до силлогизмов типа "добро существует только относительно зла, на его фоне", но вульгаризация эта не должна отпугивать людей духовно храбрых и ищущих подлинной, Божьей правды. Логика - это "зуб за зуб" ветхого завета, это та законная справедливость, над которой призван возвыситься христианин. Не отрицая её, но проявляя большее, как великодушие и благородство, которые проявлять не обязан, но которые связывают людей и их отношения в Любви.
Двуединство путают с дуализмом. Мнящие себя познавшими истину, часто пропускают важные, базовые парадоксы, потому что они ими воспринимаются как банальные противоречия, грубейшие логические ошибки. Но разве самые умные и начитанные не прошляпили пришествие Бога? Те, кто со мной спорит, обычно - как люди, стоящие на одном из берегов. Они стоят твёрдо, да: их наукообразная религия, философия или просто наука придаёт их речам монументальность.. камней, которые разбросаны по их берегу. Но видят ли они берег противоположный? И, самое главное: есть ли в их речах глубина, которая есть в самой реке, текущей между берегами? Большинство из стоящих на берегу боятся глубины. Даже если и решаются перейти или переплыть, - всё равно, не замечают, как река может превратиться в море или океан. А в океане редко кто отваживается нырять за жемчугом, - в основном, остаются на поверхности.. Река, текущая меж берегов, подобна духу, проходящему мимо искушений и соблазнов, в которых затвердевают падшие духи.. Объективация и есть затвердение духа: идолопоклонство, падение духа, его иссякание в мёртвой материи, истощение его сил в ней.. Понять антиномию невозможно: можно лишь принять её существование и вооружиться её предупреждениями о крайностях, уклонах и возможных ограниченностях.
Диалектическое христианство. Диалектика - это народное "у палки два конца", двуликий Янус, "две стороны одной монеты". Это метод, позволяющий рассмотреть предмет наиболее полно, во всех возможных контекстах, потому - наиболее объективно, всесторонне. Многие верующие так настаивают на единстве в ущерб оригинальности, в ущерб своеобразию тех частей, которые хотят сделать одной плотью. В колонке же, которую я привёл, главное - связь двух в их противоречии одно другому, которая может привести к дополнению до избыточной полноты. Эта связь и есть единство, единство в многообразии, "e pluribus unum" ("из многих - единое"), но не в том смысле, что единое зачёркивает тех многих, которые его породили. Путь к мудрости идёт через диалектику. Моральный маразм и мудрость несовместимы. А это значит, что Царство Божье - не для моральных идиотов. Те люди, которые не понимают понятия "диалектика", очень легкомысленно судят и легко находят противоречия там, где их нет. Обычно это люди не совсем культурные, простые: в силу незатейливости своего мышления они попадают в ловушку собственной ограниченности. Их ограниченность мешает их росту, является как бы болотом, из которого они не могут выбраться на свободу. Существует библейская диалектика. Божья диалектика в своих тезисах и антитезисах как бы устраняет, нейтрализует сама себя: её как бы нет. "Написано также" как бы уничтожает "написано" и Библии поэтому, как бы не существует. На самом же деле, это факт, показывающий нам, что Бог основал всё на свободе, и ни Его мир, ни Его слово не насилуют человека, не убеждают его, а позволяют сделать свой свободный выбор. Многие, конечно, в своём выборе становятся на сторону одного из
тезисов, и мы видим, как лагеря враждуют из-за того, что не смогли каждый вместить обе части антиномии. Какой из тезисов антиномии выберет человек в конкретной ситуации, какой из них применит к ней, и не создаст ли третий путь, учитывающий оба тезиса, - зависит от него.
На апогее Божьего творчества мы имеем человека как половое существо, и эта физическая антиномичность выражает антиномичность Самого Творца, антиномичность Его духа, источник Его энергии. Это значит, что Бог поделился Своей энергией с человеком, наделил ею его. Но не так, что Его энергия от этого уменьшилась, а так, что Бог создал наряду с Собой ещё одно независимое от Себя существо, которое благодаря этой свободе и независимости, может делать свой свободный выбор и творить вещи, неопределяемые Божьей волей, но определяемые волей своей. Это источник современной нам трагедии, но это же и источник преодоления её, её прекращения: свободное и независимое от Бога существо может выбирать и в некоторых известных случаях выбирало, выбирает и будет выбирать те вещи, в которых его воля и его дух вступают в резонанс с волей и духом Бога. И этим трагедия познания зла и страданий перекрывается сторицей, с появлением двукратной прибыли. И той части антиномии, в которой слезиночка ребёнка по Достоевскому, действительно не стоит познания добра и зла, появляется противопоставление в лице другой части, в которой резонанс второй природы, наряду с природой Божественной, не только количественно удваивает Божье качество, но и вносит прибыль, новизну в Саму Божественную жизнь.
Об игре двух. о полярности Бога: двуединство. Двуединство - это когда ценности каждого не умаляются, когда каждый пытается проникнуть в мир своего другого, пытается понять, в чём же ценность тех вещей, которые для него самого вроде бы вторичны, и благодаря этому, во-первых, каждый растёт, обогащаясь видением другого, во-вторых, выходит за рамки своего эгоистичного круга, объединяясь с другим, не только удваивая свою силу, но и умножая её сверх суммы двух в синергии. Наше внимание не может не привлечь тот факт, что заветов два, полов два, природ во Христе две, скрижалей в Законе, основных стихий (огонь и вода), полушарий мозга - два. Всё это просто кричит нам о двуединстве настоящей Истины, о двуединстве Самого Бога. Два Завета, две скрижали, две природы во Христе, два пола человека - всё в Божьем мире кричит о Божьей истине. А обыватель обращает внимание на второстепенное. Взаимоотношения между двумя началами, природами, людьми, партиями, корпорациями, нациями открыты в отношениях заветов, скрижалей, двух природ во Христе. А люди ведут себя так, как будто ничего не явлено им и проходят мимо того, что лежит у них под носом, никогда не постигая вселенский закон отношений. Мог ли Бог создать высшие существа как сочетания несочетаемого, coincidentia oppositorum, как выражение антиномий в Себе Самом? Мог, мы и являемся такими существами: живыми антиномиями..
Поэтому я убеждён, что Бог не мог не создать женщину, создавая мужчину. Тексты Библии по этому поводу передают миф в хорошем смысле слова, т.е. символ, в котором что-то угадывается, что произошло на самом деле, но который нельзя воспринимать буквально в каких-то его частях. Те, кто наряду с Богом кланяются авторитету Библии, - вульгарные идолопоклонники, я не им пишу.
Двоесущее глазами обывателя воспринимается как бы неустранимое, вечное противоречие. Ведь такие пары, как Бог и человек, истина и милость, мужчина и женщина, дух и плоть не будут уничтожены никогда, никогда и не сольются воедино. Хотя отношения между ними разнятся во Христе, христианине и в мире. Но Бог и человек родственны друг другу, как мужчина и женщина, как дух и плоть, как огонь и вода, как солнце и луна. В мире падших людей это чуждые друг другу пары природ и стихий. Но в мире Божьем они представляют собой проявления одного и того же, разные проявления и разные миры, но тождественные друг другу, представляющие на двух концах одно и то же. Люди обычно склонны выбирать что-то одно, потому что так проще и легче. Но монизм не передаёт и сотой доли понятия "жизнь": характера жизни как таковой.
Также, принято считать, что подлинную истину отличает дополнение, т.е. то, что она более полна, глубока, нежели другие истины: она их в себя вмещает. И это верно, но не это главное её отличие. Ведь и в механизме детали дополняют друг друга в единое целое точно так же, как и в организме. Но не это дополнение делает организм живым, а механизм мёртвым. В главе об идолах, об иерархии "Божьего дерева", я уже показывал два начала в Боге как Истину и Милость. Подлинная живая Истина, Бог, полярна в хорошем значении слова: в Боге есть два начала, которые играют друг с другом, как бы уничтожая, как бы отрицая один - другого, но не отрицая и не уничтожая, а, на самом деле, утверждая противоположного в его самости. Не в отчуждённости, а в единстве и через единство. Эта свободная их игра и есть жизнь: собственно жизнь, подлинная жизнь. И это проявляется в человеке: в полах. Бог развёл пола в стороны как полюса вечного двигателя: не было бы их - не было б и жизни на Земле. По крайней мере, жизни в её высших проявлениях.
Изначально, Бог создал всё бытие антиномичным: тезисы антиномий не спорили и не враждовали друг с другом, не уничтожали, не упраздняли друг друга. В результате же грехопадения противоположности перестали притягиваться и тезисы начали разрывать антиномии, превращая их в противоречия. Ум же человека способен увидеть и удержать в одно и то же время только один из тезисов: постижение антиномии - не его дело. Большинство людей отождествляют антиномии и противоречия, но из-за этого своего отождествления не могут увидеть очевидное и из-за этого же не могут принять мудрость, видя в ней лишь противоречия. Противоречия люди видят в Библии, у пророков, у тех людей, которые владеют мудростью, и хотели бы ею поделиться. Между мудростью и обычными людьми
стоит культ ума, царство, в котором этот орган доминирует над остальными. Но неспособность увидеть противоположный полюс Истины играет с обывателем дурную шутку: однополярная Истина возведённая в абсолют уничтожает саму себя, т.к. превращается в мыльный пузырь, в организм, неспособный сам себя поддерживать.
Это значит, что все Богом созданные сущности имеют силу только в предназначенных им границах. Когда сущность выходит за рамки этих границ, она теряет свою силу, деградирует и разлагается. У каждой истины, у каждого понятия, у каждого библейского отрывка есть свои границы, за которыми они не имеют силы. Если бы было иначе, то не было бы места другим понятиям, истинам или добродетелям, или они бы были ущемлены. Это ограничение нужно для баланса между ними в их множестве, - для гармонии. В отношениях между двумя природами Христа нам явлен образец подлинной жизни. Львиная доля бед нашего мира состоит в том, что кто-либо, не довольствуясь необходимым, захватывает чужие территории, вторгаясь в их границы. Один народ, возомнив себя лучше другого, несёт "свет цивилизации" другому, и несёт этот "свет" силой, насилуя и калеча чужой мир. Один человек, посчитав себя мудрее другого, пытается просветить другого, отрицая его ценности, не считаясь с его волей. Так наз. христиане болтают о безграничности Бога, презирая границы и этим давая повод презирать ограничение собственной свободы ради свободы другого. Безграничное расширение любой вещи, как духовной, так и материальной, даже добродетели или истины, приводит к греху, к разложению, к гибели, потому что эта вещь или добродетель связана с другими, и само её существование зависит от них. Парадокс, что понятие целостности связано с понятием ограничения. Т.к. понятие о границах, например, ума или библейской заповеди можно только составить, осознавая их как части некоей системы. Ума - как части человека, субъекта; заповеди - как части закона. Это различение частного и целого, элементарное различение. Идолопоклонник не может прийти даже к мысли о самоограничении потому, что возводит в абсолют своего идола. Сердце фарисеев, законников и педантов, возводящих в абсолют отвлечённые, неживые принципы, не может быть наполнено полнотой Духа Св., они не могут быть духовными, т.е. целостными.
Двуединство же есть единство противоположностей в истине, такой союз антиномий, при котором не отрицается частная правда каждой, но утверждается истина, превышающая их обоих. Это и есть плод полноты, духовности как целостности, признак пребывания Духа Св., т.е. Бога в человеке.
Это в Лаодикии двойственность, в Боге же - двуединство. Есть двойственность-противоречие, которая обнаруживает несостоятельность какой-либо точки зрения или мировоззрения. Но наряду с двойственностью-враждой есть святая двойственность, двойственность-любовь. Две природы Христа, две скрижали, два завета, два пола в сотворённом Богом мире живых существ, - каждый из этих двух спорит со своей парой
и как бы пытается уничтожить её, как бы борется с ней, являясь источником определённого напряжения, и, посредством этого, одной из основ источника движения.
Возьмём Божественную природу и человека как плоть: "Дух желает противного плоти, а плоть желает противного духу: они друг другу противятся" Гал. 5:17, а плоды духа и плоды плоти известны (Гал.5:19-23). Было ли так в Эдеме? Плоть в Эдеме была. Возьмём скрижали Закона: это не только две основные заповеди Любви (Мф. 22: 34-40), это скрижаль заботы о Духе и скрижаль заботы о плоти (Еф.5:29). Но в силу того же противоречия между Духом и плотью, обе скрижали как бы противоборствуют и борются в сердце человека за его силы, внимание и время. Возьмём два завета: Ветхий и Новый, - христиане не могут оставить вечные элементы первого, например, тот же закон с его вечными заповедями, и, хотя и утверждают благодатное евангелие, освобождающее от подзаконного состояния, срываются то в законничество, то в отрицание какой-либо из заповедей. И дело не в том, что они как христиане не могут вместить в себе эту истину, выраженную двумя "частями", а в том, что вера и дела, закон и благодать как бы борются друг с другом и не могут победить один другого. Два пола человека и животных: дело не в вековечной их войне друг с другом и как бы неспособности слиться, соединиться воедино или определить, кто главнее (хотя многие и поспорят со мной и с истиной, выраженной в Гал. 3:28), дело в том, что великий Творец, творя такими мужчину, женщину и всех высоких тварей, запечатлел Свой характер, сообщил Свою энергию, передал Свою сущность.
Пола, хотя и имеют родственное, также и отличаются друг от друга не только внешне, но глубоко внутри: пол отпечатывается на сознании, на самом духе. Человек не может мыслить себя без своего пола. Отличия эти не может заметить только поверхностно мыслящий человек. Феминизм хотя делает вид, что его не замечает, но своим существованием констатирует обратное, ибо, если бы не было отличий - проблема феминизма не стоила бы и выеденного яйца. Теологи говорят об отличии видов любви: агапэ от эрос, филео и каритас, но умалчивают, что любовь высшая включает, а не отрицает любовь низшую. Ибо эрос, наряду с духовной, - основная энергия человека, и она не угасает, даже если человек не практикует эротической любви и не вступает в физиологические отношения. Это незаметно, опять-таки, только поверхностному разуму и сознанию. Простое (вода с её элементарной хим. формулой) сосуществует со сложным (огонь, с его тысячей хим. реакций). Не нужно быть слишком умным, чтобы в их отношениях, и в самом факте их существования увидеть антиномию точно так же, как увидеть руку Божью.. И вот, эти живые противоречия, отражённые, воплощённые и запечатлённые в мире, заставляют глубоко мыслящего христианина установить двойственное отношение к двойственности, к дуализму, противоречию и антиномиям, и с этих пор так же начать относиться к монизму и ко всем монистическим системам. Он начинает видеть, как
львиная часть этих систем мировоззрений и убеждений пытаются упразднить то, что упразднить невозможно, ибо самим Богочеловечеством навеки закреплено отношение "неслитно-нераздельно", которое невозможно без наличия двух: эта божья истина двучленна и двучастна. Убеждён, что благодаря именно этой двойственности мир наделён энергией и как бы вечным двигателем. Естественно, что это гипербола, у неё есть свои границы истинности, но есть и крепкое основание.
На первый взгляд, в антиномиях нет ничего интересного: тезис и антитезис каждой антиномии кажутся всего-навсего частями одного целого. Но самое поразительное то, что пары утверждений, понятий, явлений, начал, составляющих антиномии, являются каждое - не частями, а целым. И одно целое выступает, сталкивается с другим: между ними существует некое напряжение, благодаря которому, несмотря на их желание стать единым целым, они отталкиваются, как одинаковые полюса магнитов. В эротической жизни человека притяжение сменяется отталкиванием, и двое хотели бы слиться в единую плоть, преодолеть каждый - собственное одиночество, но не могут, могут слиться лишь духовно. Пары таких целых, находящиеся в отношении антиномии и составляющие её, как бы заложены Богом в само бытие на разных его уровнях, благодаря чему каждая антиномия представляет собой как бы автономный источник жизни и движения, который до определённого уровня не нуждается в пополнении энергией. Это как бы доля свободы: чем выше бытие, тем эта доля больше. Благодаря этой свободе, автономии мы прозреваем в бытии руку Божию: некое совершенство. Антиномии - это энергетические атомы духовного бытия, благодаря которым это бытие противодействует распаду. Каждая антиномия благодаря тому, что состоит не из частей, а из целых, имеет как бы двойной, т.е. избыточный запас этого противодействия, что говорит о мудрости нашего Творца и о Его Собственной природе, слабым отражением которой является мир. Христос двуприроден, это, в числе всего прочего, означает полярность Божества, Его эротичность во взаимном обращении двух начал. Также, двуединство означает не соотношение частей, скажем 50% на 50%, а как бы "удвоенное число хромосом": двойную защиту и крепость. Антиномический подход к полам человека отменяет отношение к мужчине и женщине как к "половинкам" по Платону, считая обоих равноценными, равными. Таково же становится отношение к "написано" и "написано также": это уже не части истины, а две сущности единой истины, две её основы и ипостаси. Бог и человек, дух и плоть, мужчина и женщина, истина и милость связаны более, чем то может показаться в мире распада и разложения. Правда должна состоять или базироваться на двух тезисах, каждый из которых не может быть частью (ибо часть означает, что он неполон, недосказан). Наличие только одного тезиса означает, что это не правда, а ложь. Правда должна быть симметричной.
Эстетическое христианство, типологические пары. Почему я говорю об эстетике? Потому что это часть творчества. Бог нас создал подоб-
ными Себе, подобными Творцу. И это подобие идёт гораздо глубже и дальше отдалённого сходства, потому что Бог усыновляет нас, таким образом делая нас такими же художниками живых картин, что и Он. Сама этика должна быть эстетической, духовность и праведность. Возвышать мужчин и унижать женщин, возвышать отвлечённый дух и оставлять в пренебрежении плоть, возвышать Бога так, что сводить человека к грязи в принципе - всё равно, что рисовать человека с одной частью тела большей другой. Это эстетическое уродство, противоречащее законам пропорции, это отсутствие красоты говорит либо о детском уровне художника, либо об отсутствии у него вообще художественного дара. Да, я, по видимости, нарушаю классическую иерархию "горкой", при которой есть ценности выше, а есть ниже. Но у меня тоже есть "горка", только она другая: человека, женщину, плоть, мир, чувства, даже знание я наделяю бОльшим значением, чем принято обычно в официальном христианстве, и потому может казаться, что я более язычник, нежели христианин. Но я ориентирован более этически, нежели познавательно: настаиваю на таком сдвиге в ценностях в силу неспособности традиционной иерархии ценностей лично во мне победить грех. Скажут, что силу побеждать грех даёт только Бог. Я с этим фактом не спорю, а спорю с методологией, с тем, как этой силой пользуются, чтобы возвысить одно и унизить другое. Если говорить о целях и средствах, то у традиционного богословия рыльце в пушку: Бога возвышают за счёт человека, Творца - за счёт твари. Возвышать что-то хорошо только тогда, когда это делается со знанием дела: для чего производится это возвышение. Иначе, складывается впечатление, что люди шли, шли по дороге, а затем забыли, куда они шли. Если что-то возвышают в ущерб чему-то - принимать это серьёзно нельзя.
У меня эстетическая мораль, мои убеждения основаны на симметрии и гармонии, - на красоте. Поэтому у меня ни мужчина, ни женщина не могут быть умалены по ценности, ни "огонь", ни "вода" - потерять своё значение, ни труд или покой, ни истина или милость: никто из них не имеет права величаться над другим или подавлять своего другого. В традиционных же представлениях это встречается очень часто и у меня вызывает отвращение. Когда что-л. выпячивается и торчит отдельно - это не форма, а уродство, и пусть логически это выпячивание будет безупречно, оно смешно с точки зрения эстета и не понравится даже ребёнку, если он здоров и не избалован. Красота - это когда ничто не выпирает, не преобладает над другими.
И земля, и плоть, и женщина Божье творение; если же не плоть держит дух у христиан, то разве не дух держит плоть?! Всё Божье творение хорошо и совершенно, а это значит, ничто в Его творении не выпячивается, не возносится одно над другим, но самое высокое в кротости служит более низкому, как и Сам Господь "пришёл, чтобы послужить". Я хочу сказать, что состояние земли зависит от состояния нашего духа, но не так, что земля и плоть - менее ценны, вторичны. А так, что связь духа и плоти должна быть любовной, духовной, как между
Ипостасями Троицы, где никто не возвышается над другим. Библия, плоть, женщина, форма в царстве Божьем имеют такую же ценность, что и Христос, дух, мужчина, содержание соответственно; они наделены такой же вечностью и значимостью, практически уравнены с ними, несмотря на то, что логике кажется, что они проигрывают, более мертвы и безжизненны, менее ценны. Это Божья мудрость, которая превыше всякого ума. Если бы было иначе, то Бог бы уничтожил бы Землю во время Своего 2-го пришествия и создал бы новую, а Он лепит из неё, словно из пластилина, новую форму. Если бы было иначе, то Бог бы уничтожил бы тела и дал бы Моисею, Христу, всем воскресшим тела новые, а не воскрешал бы старые.
Я не принимаю абсолютную иерархию между Богом и человеком, мужчиной и женщиной, духом и плотью, принимаю лишь иерархию относительную: необходимость человеку признать Бога высшим себя для того, чтобы не обоготворить себя, чтобы иметь образец для подражания, цель пути и развития, источник своей жизни и свободы. Что-то подобное касается мужчины и женщины, духа и плоти, но с ещё большей относительностью, с возможностью разворота на 180°. С другой стороны, я принимаю абсолютную иерархию ценностей между живым (Богом и человеком) и неживым (миром вещей, добродетелей, желаний и идей), между личностью с одной стороны и обществом, институтами и организациями с другой стороны, между свободой и природой. Думаю, что абсолютной иерархии в сущности и не существует в реальном мире: она имеет свои границы и цели, в рамках которой её утверждают, но за рамками которых она теряет весь свой абсолют.
Естественно, что низшее должно подчиняться высшему, червь должен подчиняться человеку, а человек - Богу. Если мастер подчинится ученику - будет не рост, а деградация. Естественно, в своём учении о симметрии основных начал я тоже руководствуюсь реакцией на дурной идеализм и перфекционизм, мужскую или женскую самовлюблённость и самоуверенность, а также реакцию на идолопоклонство. Реакция на реакцию.. Но в таком случае, все Божьи гиперболы есть простая реакция.. При традиционном, чрезмерном по моей оценке, возвышении Бога, мужчины и духа, невозможно по-настоящему, по-Божьи любить человека, т.е. соблюдать вторую наиважнейшую в законе заповедь. Невозможно адекватно относится к себе и другим, невозможно уважать и ценить женщину, а с ней и других слабых членов общества: стариков, детей, инвалидов и проч. Невозможно адекватно заботится о плоти: о теле, о здоровом образе жизни, о всех тварях, сотворённых Богом. Именно такая практика выходит у традиции и ей определяется. По сути, такое чрезмерное возвышение является идолопоклонством, реакционным идолопоклонством.
Моё "эстетическое" христианство, требование симметрии между основными началами ни в коем случае не означает равенства в каждом призвании: там, где один мастер, - другой лишь ученик и помощник, не более. Симметрия означает заповедь блюсти диалектику, т.е. не уклоняться в стороны от пути, не более
того. Естественно, что Бог выше человека, мужчина, как правило, женщины, а дух - плоти. Исключений много, но случаев, подпадающих под это правило - на порядок больше. Чтобы расти, двигаться, и не остановиться в своём развитии, не погибнуть, низшее должно стремиться к высшему, иметь предмет для подражания, цель, образец. Высшее же должно ни подавлять, ни унижать, - не в этом проявляется его власть, а постоянно трудиться над низшим, заботиться о его росте, как садовник о саде или мать о своём малыше. Высшее должно чувствовать свою бОльшую ответственность, стараться быть тем, кем гордятся, а не тем, кого стыдятся.
Я пытаюсь дать по подобию "суммы теологии" сумму религиозной философии: цельную систему мировоззрения, в которой разрозненные, на первый взгляд, явления взаимосвязаны друг с другом. Вот типологические пары начал и явлений в иерархическом порядке по нисходящей: Бог и человек, мужчина и женщина, дух и плоть, ум и чувства. Их всех пронизывают или могут пронизывать и связывать истина и милость, правда и мир. Происходящее в одной паре может происходить в паре другой, только в другой форме и на другом уровне. Типологические пары подводят меня к заключению, что множественный состав сотворённого Богом мира говорит мне о том, что в Самом Боге есть два начала, что Сам Бог может быть полярен. Ведь чем больше творец - тем более и удачнее он отражается в своём творении. Можно сказать, что творец воплощается в своём творении. И то, что Бог воплотился в человеке значит, что человек, как творение Самого могучего Творца, может вполне, достаточно отражать Своего Творца, воплощать Его: быть Его воплощением.
Настоящая диалектика есть чистоплотность и порядочность мысли, подлинная эстетика есть вера, любовь и надежда на красоту как проявление Божьего творчества и сотворчества человека Богу. Без диалектики человек постоянно попадает в ловушки уклонов с указанного пророками и Христом Пути. Без эстетики человек не может понять Слово Божье, Божье Откровение правильно: он постоянно трактует библейские метафоры, гиперболы и просто истины так, что они выпячивают в его мировоззрении в ущерб другим истинам и предписаниям. Тогда как Бог каждую вещь и существо создал симметричными: ничто не выпячивает в ущерб другому. Головы не сидят на тонких и длинных шеях, правая часть тела не возвышается, как Эльбрус, над стороной левой. Динозавры воспринимаются духовным человеком как мутация или дьявольское творчество, как извращение творчества Божьего. Каждая библейская метафора или гипербола имеет свои границы, за которыми она не действует, давая место метафорам и гиперболам другим, чтобы они имели место, где развернуться и править. Каждая гипербола может быть применена только для своего контекста и в контексте другом неприменима, смотрится либо смешно, либо как угроза жизни гипербол других, как насилие над ними и их унижение. Каждая библейская истина, словно звезда на небе, светит на своём месте. И все они украшают одежду и сущность Истины живой, которой можно молиться, которую можно будет обнять при встрече..
Некрасивые, ассимметричные "доброта" и "любовь" в христианстве. Самый большой моральный перекос в традиционном, официальном христианстве - это даже не отношение к женщине, плоти или к человеку вообще, это сведение его к культу доброты и терпения вместо доброты уместной и благородной в связи с Боголюбием как правдолюбием, мужеством, стойкостью, принципиальностью и прочими духовными качествами. Граница между потаканием и попустительством с одной стороны, и милостью, духовной силой терпеть зло с другой, - очень тонкая и хрупкая. Из-за этого большинство боится ошибиться в ту сторону от этой границы, где подобная ошибка оборачивается жестокостью или равнодушием. Из-за этой боязни большинство любит "ошибаться в сторону любви", что в переводе на обычный человеческий язык означает "в сторону милости и доброты". Но это только на словах. Неспособность назвать человека, его поведение, ситуацию точно и безошибочно или хотя бы попытаться сделать это, превращает большинство так называемых христиан в попустителей, благодаря которым зло существует и множится. Да, ту часть зла, которая касается воли окружающего нас мира, мы не можем преодолеть без согласия этой воли, но ту часть, которая вершится нашими руками как потворство и молчаливое согласие, как создание благотворной почвы для него, мы искоренить можем и обязаны. "Не судите" - только прикрытие этой наивно-детской неспособности к риску и ответственности. Призывы к любви со стороны многих - только ширма их страха ступить на путь совершеннолетних христиан. Достоевский гениально прозревал это: лучшие из них умны, как князь Мышкин, но их моральный и духовный возраст заторможен, как у идиота. По времени им уже следовало бы отважиться на поступки, которые к лицу взрослым людям, но во взрослом теле они совершают детские поступки.
Хорошо, если "ошибаться в сторону любви" неверно и является признаком "ослиного христианства", то как же поступать верно и правильно, как вести себя, и как это "по-христиански" на самом деле? Я убеждён, что попустители должны научиться правдолюбию, а фарисеи, педанты и стервозные женщины - милости и силы терпеть зло тех, кто слабее их, и тогда каждый из них вернётся на узкий путь братьев и сестёр Христа. Уклоны как в истину, так и в милость: фарисейство или попустительство являются уродливыми выпячиваниями, нарушающими симметрию духовной формы христианина. Говорят: "милость возвышается над судом", но где, в какой церкви вы видели, чтобы одна скрижаль была выше или больше другой? Согласно Халкидонскому вероисповеданию ни одна из природ Христа не возвышалась над другой, не была больше или меньше другой. А это, ведь, Божественная и человеческая природы. А это, ведь, Новый завет и живой Закон, записанный на скрижалях сердца. А это, ведь, "конец" в смысле исполнения Закона. Это значит, что Десятисловный Закон так же симметричен, как и Сам Христос: скрижали Закона находятся между собой в таком же соотношении, что и природы Христа между собой. Множество же верующих по-
клоняются несимметричному Христу, исполняют Закон, в котором нарушены пропорции. Если бы им дать возможность творить - у них бы вышли уродливые твари с одной частью тела большей другой. Это значит, что праведность и совершенство, вечная жизнь человека зависит от красоты его любви: от того, насколько его любовь к Богу, к правде так же велика, как и любовь к человеку и миру.
Итак, добродетельность не есть христианство (хотя в христианство добродетельность и входит). Религиозность и вера в Бога не есть духовность (хотя духовность их в себя включает). Христианство выше добродетельности и духовность - религиозности. Точно так же, как люди гораздо сложнее организованы и устроены, нежели животные. Кто это не понимает - тот не может быть ни христианином, ни человеком духовным. Что же отличает христианство и духовность от их низших собратьев? Творческие духовные качества, например, диалектика и эстетика, как бы это смешно ни звучало для религиозного и добродетельного обывателя. Я сейчас покажу, в чём здесь суть.
Обыватель (homo vulgaris), признаки обывателя. Здесь я начинаю раздел об обывателе: о том типе человека, который уничтожает саму человечность, и потому, используя фразеологию Ницше, это тот тип характера, который мы должны преодолеть в себе на пути к настоящему христианству.
Кого я могу противопоставить обывателю? Настоящего христианина, или хотя бы версию попроще: мечтателя. О каком же мечтателе я говорю? Об идеалисте в дурном значении слова? Во второй и третьей частях главы об идолах я уже дал понять, что нет. Об "интеллигенте", далёком горестям обычного, простого человека? Тоже нет. Я не собираюсь менять слова из-за того, что их значение опорочили. Мой "мечтатель" - это человек, который не сдался, не прекратил по-детски мечтать, строить в сердце другой, более человечный и более совершенный мир. Это не оптимист, т.к. оптимисты как правило, наивны. Это не фантазёр-идиот, потому что он не боится посмотреть реальности и её правде в лицо. Это человек, который от всего сердца стремиться создать хотя бы в малом подобие Божьего. Синоним или другое более глубокое название такого человека - "творец". И пусть он творит по большей части только собственный внутренний мир, - такого человека Богу можно безопасно поместить в новый мир, чтобы он не заразил его (вспомним "Сон смешного человека" Ф.М. Достоевского) и не превратил в мир современный.
Красота и обыватель. О свинстве и чистоте в обоих смыслах. Обязательным условием единства есть равенство, родство, равное, симметричное отношение к другому и к себе. Тогда как в падшем мире отношения, как правило, перекошены: одно ущемляется превознесением другого. Нет никакой моральной симметрии. Множество миров не проникают друг в друга, существуя параллельно, словно на разных планетах. Богатые не имеют никакого представления о том, как живут бедные: какой ценой им достаётся самое необходимое. То, что богатому достаётся легко, о чём он даже
и не думает более 5 секунд, - бедному может никогда не достаться вообще, или чтобы получить это, может недоедать, недосыпать, экономить, перерабатывать и напрягать силы так, как богатому никогда не придётся в своей жизни. Точно так же и обыватель не имеет никакого представления о душевных муках интеллигента: ему смешны вопросы, которыми тот мучается. Он не может понять, как можно не приходить к Богу или не делать то-то и то-то из-за мысли, из-за вопроса: обыватель делает и живёт делом, никакими сложными вопросами или мыслями себя не напрягая. У него нет ни одной несбыточной мечты: он циник и скептик, а потому мечтает только о доступном. Романтики вызывают у него насмешку. Истина и добро для него то, что модно считать истиной и добром. То, что называют таковым ближайшие к нему авторитеты и большинство. Своё личное мнение он любит держать при себе и делится с ним только с теми, кто никак навредить ему не сможет. Это унизительно, так говорить о нём? А разве не унижение такое отношение обывателя к интеллигенту?! Увидев количество страниц книги, написанной интеллигентом, обыватель, ни секунды не думая, выдаёт: "Это же сколько времени и сил потрачено впустую! Эти бы силы - да в нужное русло: дрова бабушке нарубать, огород вскопать, деньги на лекарство заработать.." И вроде бы всё он правильно говорит, но почему одно должно быть в ущерб и за счёт другого?
Правда очищает от лжи, выравнивает, делает симметричными отношения, несёт моральную красоту и моральную чистоплотность. Что же отличает реакции обывателя и человека на правду? Человек принимает правду, а обыватель озлобляется, потому что обнажается его скрытое нежелание расти и двигаться дальше, духовно, морально и психически. Что лежит между человеком и прахом, из которого он сотворён? Грязь: обыватель любит оставаться грязным, вести себя по-свински как дома, так и на улицах, как во внешнем, так и во внутреннем, духовном мире. Он воняет если не в прямом, так в переносном смысле. Каким бы ни был обыватель: молодым или старым, от него всегда веет "душком" и не обязательно сигарет или незапломбированных зубов. Атмосфера, которую он создаёт, губительна для духа мечтателя. Есть, конечно, промежуточная стадия, которая поддерживает чистоту дома и совершенно не заботится о чистоте окружающего этот дом мира. Но это всё та же вышеупомянутая недальновидность, узость и ограниченность. Обыватель - это свинья в храме: он марает храм своего тела, создаёт невыносимые условия для существования других храмов и засоряет храм земли. И не подозревает, что отношение к чистоте физической связано с отношением к чистоте моральной: принципов и отношений. Да ему целостность и не нужна, ибо приоритеты его другие.
Обыватель слеп на различие между красотой и уродством. Он презирает "высокое искусство", любит поговорку "когда чума - о творчестве не думают", утилитарно относясь к любой вещи. Для него одинаковы ценны и картины Леонардо, и квадрат Малевича. Благодаря ему откровенно бездарные вещи стали цениться наравне с шедеврами.
Благодаря ему же сейчас никто не сомневается в том, что настоящий гений должен быть обязательно душевнобольным. В принципе, у обывателя нет чувства красоты в полном её смысле: и духовно-моральном, и физическом, он не может её оценить, её он не любит, так как не имеет вкуса и стиля, неразборчив в средствах, воплощает только утилитарное, игнорируя связи предметов и явлений, вычленяя из них только нужные ему одному. Красота связана с завершённостью творческого продукта, с относительным, жизненным, реальным совершенством, обывателю же нужно не совершенство, а блага, удовлетворяющие непосредственные нужды его и его окружения. "Когда чума - о творчестве не думают" - это значит "когда хочется есть - наплевать на то, какими средствами и какая еда будет добыта".
У обывателя, прежде всего, грубый нрав: он не стремится к глубоким, высоким, благородным вещам. Красота у него вызывает отвращение, так как, согласно Спинозе, вызывает у него ассоциацию с извращением, практически ненужным излишеством, нажитым на крови, достигнутым нечестно, за чей-то счёт. То есть красота для него обязательно - красивое покрывало греха. Но что он предлагает взамен? Его жилище обычно напоминает нору животного (я, конечно, преувеличиваю, но некое подобие есть). В отличие от животных, он ведёт себя так, как будто у него притуплено зрение, отсутствует обоняние, слух, вкус. Характер хорошего вкуса подобен характеру Духа Святого: не знаешь, когда он приходит и куда уходит, в том смысле, что это очень тонкая вещь, и её так просто не передать другому, словно запас масла у 5 мудрых дев в притче. Хороший вкус есть признак творческой натуры, т.е. принадлежности к семье Творца. Если у тебя нет вкуса, - нет и навыка творчества. Если нет вкуса - значит, не принадлежишь к семье творца, принадлежишь к семье того, кто всё разлагает и разрушает.. Оттенки, запахи, нюансы в материальном и духовном мире для обывателя, по большому счёту, - не существуют, точно так же, как для свиньи. Тогда как чистота, опрятность, красота - выражение и плоды творческого начала в человеке. Потому что всё, что творит Бог: растения, животные, цветы, плоды - приятны, ароматны, радуют глаз, вдохновляют. Я преувеличиваю, но только от падшего человека происходит вонь, смрад, мусорные свалки, уродливые изображения, строения и разнообразные вещи, опасные вещества, противные психологические токи и т.д. и т.п. Откуда всё это берётся? От нежелания созерцать красоту, от удовлетворения частными её проявлениями, от жертвы собственным призванием творца ради заботы о животном, однобоком устроении.
Как и красота, не всякое совершенство есть грех. Напрасно у многих само это слово вызывает негативное отношение: греховно отвлечённое, бесчеловечное совершенство, для достижения которого нужно пойти на отвратительные жертвы. Я же говорю о том совершенстве, которое дарит жизнь, потому что само является нетленной жизнью. Ведь только совершенное невозможно уничтожить. Тогда как многие успехи в нашей истории, в
судьбе многих из нас, построены на зыбкой почве, на чьей-то крови, хоть метафорически, хоть прямо, в определённой степени. Помимо имени зверя, 666 - это также символ смерти, потому что обыватель не стремится к символу "7". Я имею ввиду, например, промышленность, гигантское количество машин и устройств, включая не только фабрики и заводы, но и обычные автомобили: бесспорен тот факт, что за последние 100 лет человечество ухудшило экологическую обстановку на планете в сотни раз больше предыдущих тысячелетий. Я говорю о том, что обыватель хочет получать выгоду, деньги, но не хочет, чтобы они приходили к нему чистыми путями, без всяких жертв, без причинения боли людям, вреда планете. Это не просто несовершенство - это грех, ведущий к смерти, к разложению.
Свинство и есть наслаждение, довольство грязью, унижением и разложением. "Всё суета" говорит обыватель и это для него означает, что можно быть вонючим, нечистоплотным, неэкономным, неопрятным хоть в материальном, хоть в моральном смысле.. Банально, что обыватель есть "йеху" Дж. Свифта. Йеху и отредактировали труды Свифта, и создали миф, что это книги для детей, а не для взрослых. Есть богоподобные, а есть свиноподобные: естественно, что в нашем мире вторых больше. Гоголь сказал: "Не житьё на Руси людям прекрасным, одни только свиньи здесь живущи!" Но разве только России это касается? Думаю, что из-за грехопадения мы стали слишком хрупки: духовно размякли, стали мягкотелыми и слабохарактерными. Человек живёт среди грязи, может упасть в неё, валяться и наслаждаться ею, а может быть выше её: этим определяется его величие как человека. Говоря о дурном в обоих полах, я говорил о психологии жертвы и о психологии хищника, и приравнивал обоих к свинству, к избранию более простого - животного пути, к пренебрежению путём человека. Обыватель есть свинья, и такое моё отношение к нему не есть ни хамство, ни антихристианство, а лишь простая констатация факта, известного даже ребёнку. Мне скучны церкви, полные обывателей, книги, которые обыватели пишут, мысли, которые они высказывают, их отношение к Богу, миру и друг к другу. Я верю, что обыватель может стать мечтателем, но почти всё, что он делает, воспринимается мной как банальность: как бесцветное и пошлое. Боюсь ли я вызвать на себя гнев обывателей таким своим отношением к ним? Нисколько: к концу мира разница должна быть определена, человечество разделено на два лагеря с чёткими границами.
Моральное уродство мира по сравнению с оригинальным миром Божиим для меня факт. «Свиньям» любая лужа по сердцу, некоторыми же особенно чуткими наш мир воспринимается как ад. И в самом деле: для многих элементарные условия и блага для существования даются сатаническими усилиями. В экстренном случае люди, словно стадо бессловесных животных, проходят мимо, будучи одержимыми каждый - своим делом, страхом или
презрением. Почти на все ценности как материального, так и духовного планов, существуют подделки. Озвучить, уличить, показать, что ты видишь это, как правило, значит озлобить неспособных жить с этой правдой. Ведь иллюзия в нашем мире ценится почти столько же, и даже больше правды и реальности. Лживый мир лживых людей, среди которых некоторые правдивые или искренние страдают от губительной для них атмосферы и почвы. Служение талантом, создание неповторимых подлинных ценностей никому не нужно: ценится "ширпотреб", пёстрая и блестящая безвкусица на скорую руку, сделанная быстро и дёшево. Творческому человеку заработать на жизнь можно только "женившись" не по любви, т.е. служа нелюбимому делу, нужному другим. Такая жизнь кажется отбыванием срока, а смерть кажется долгожданным избавлением. Какой же смысл в истории, если толпа ничему не учится, вкушая свои плоды? Явно смысл истории - в тех единицах, плоды познания тёмной стороны свободы которых учат их. А масса остаётся тестом, которое невозможно лепить, потому что она упряма, своевольна и произвольна: живёт модой, сиюминутным..
В обывателе нет стержня, противящегося разлагающему давлению мира. Есть заражение некрофилией как смакованием своего ничтожества, тягой вниз, к разложению и уничтожению всех ценностей. Поразительно, сколько в фильмах и книгах крови, взрывов, разрушения, и всё это востребовано, значит, люди хотят убийств, хотят гладиаторских боёв со смертельным исходом, как в древнем Риме. Я воспринимаю это не только как желание отомстить за всё неудавшееся и несбывшееся, как это подчёркивает Достоевский в "Братьях Карамазовых", за все обиды и нелюбовь, но и как тягу вниз, к смерти, как некрофилию в широком значении слова. Не зря подростки, даже дети, которым никто ещё не разбивал сердце, которые ещё не были в серьёзных передрягах, также хотят крови, как и взрослые: любят наблюдать за смертельными поединками, а некоторые даже готовы участвовать и сами убивать. Везде мы наблюдаем, как человек любит портить вещи, портить отношения, царапать, ломать, оплёвывать, унижать, клеветать, чернить, плодить мусор. Очевидно, что сатана переписал ДНК, чтобы люди подсознательно тянулись к смерти, к бездне, к разложению, сами не понимая свою тягу. Тогда как Бог заложил другое желание: идти, расти вверх, укореняться и копать вглубь, к Нему Самому: Он призывает не просто бороться за экономическую свободу, а к подвигу, включающему в себя и заботу о плоти, и заботу о всём Его творении совокупно, без жертв красотой как замыслом о целостности, о связи разрозненных вещей, и их частей. Подлинная красота подобна духу, который объединяет разрозненное в некую целостность. Созерцание красоты и есть созерцание целостности. И хоть мы и встречаемся исключительно с образцами материальной красоты, настоящая красота всегда есть плод духа, наряду с другими плодами Духа Святого, наряду с любовью. Я же говорю о том, что наша духовность, наш характер, наши отношения должны быть красивы: это и есть Царство Божье, к которому
призывал Христос. На примере обывателя и его отношения к красоте мы видим, что есть тяга к бездне, а есть тяга к глубине, есть воля к бездне, а есть воля к глубине.
Проблема и двойственность красоты в нашем падшем мире в том, что подделок слишком много, и все они созданы дьяволом с целью погасить у человека желание быть творцом, с целью отвратить человека от прекрасного, влекущего человека вверх, ввысь, к Божественным высотам и глубинам. Большинство красивых вещей в нашем мире продаются за сатанические суммы, большинство красивых людей - сатанически горды. Чтобы создать что-либо по-настоящему красивое, приходится приложить сатанические усилия. Но это - лишь одна сторона: в красоте содержится секрет духовности, потому её так оберегают от простого народа, потому её так тяжело добыть или ей овладеть. Любовь к красоте связана с любовью к целостности, завершённости. Потому это страшная сила, как говорил Фёдор Михалыч. Поэтому я считаю, что обычное монистическое патриархальное христианство - подделка: подлинное - только эстетическое и диалектическое христианство, т.е. глубокое христианство для немногих, приложивших усилия для его постижения, для того чтобы подняться до его уровня, до уровня Бога.
Только ли Богочеловечество третья нога для официальной церкви любой деноминации? Нужна ли церковникам культура? С её сказками, архитектурой, симфониями, юмором, танцами и т.п.? Нужны ли они миру обывателя? Есть тьма и свет: есть мертвецы, животные, которые довольны собой, и есть бессмертные, которые постоянно в жизненном движении, которые не перестают расти и являют собой как бы источник жизни для всех остальных. "Какое общение тьмы со светом?" Никакого: творцы одиноко из "мёртвых костей" (Иез. 37) творят жизнь и, уставая, одиноко отдыхают, набираясь сил так, чтобы не превратиться в безмолвных и равнодушных животных. Неполнота, т.е. 666, означает торжество животного в человеке: плоти над духом. То равнодушие и бессердечие, которое мы испытываем сейчас, происходит от массы человекообразных животных, от общества, в котором плоть победила дух. Таким образом, легенда греков о психиках и пневматиках не совсем ложь. Это значит, что обывательщина в церкви - антихристианство, упадок, закат, разложение христианства.
О кентаврах, о несостоятельности теории Дарвина. О довольстве малым. На многих примерах антиномичности, двусложности подлинной, глубокой Истины становится ясно, что между ней и ложью не просто маленькая разница, а пропасть. Теория Дарвина популярна благодаря обывателю: оценки большинства людей смазаны в силу внешнего сходства человека и животного, истины и лжи, разных видов друг с другом. Сам обыватель недалеко ушёл от обезьяны. Но системные образования не имеют ничего общего с образованиями не-системными, т.к. системные состоят из множества компонентов, без одного из которых система как функционировать, так и просто быть не может. Причём отдельный компонент системы не нужен в несистемном образовании: он там «ни к
селу, ни к городу». Классический креационистский пример - система зрения. Ни роговица, ни группы продольных и поперечных мышц, ни участки мозга, отвечающие за обработку зрительной информации абсолютно ни к чему, например, червям с их "зрительным пятном": если бы в результате эволюции что-то из перечисленного каким-то чудесным образом и появилось у червя или у кого-то выше червя, - оно было бы отсечено за практической ненадобностью. Точно так же, как гипотетическая утрата нами шерсти и хвоста.
Никакому идиоту не прийдёт в голову мысль, что вот этот автомобиль произошёл сам по себе: его явно кто-то сделал, это вывод, который выходит из того, что все части автомобиля функционируют как единое целое, кем-то объединённое. И части автомобиля сами по себе, по сравнению с самим авто не имеют почти никакого смысла. Мир же органики отличается от мира машин так, как малярство от живописи. Например, до сих пор у нас нет ни одного мотора, который бы использовал подножную органику, я уже не говорю о регенерации, о передаче данных с помощью кислот, о самовоспроизведении. Если в мире машин аксиома, что у любой машины есть творец, то что говорить о мире организмов? Отдельные органы своей сложностью превышают все имеющиеся у нас машины. И сами по себе многие из них - целые системы, зависящие от других систем. Если бы они появились отдельно от других органов, в них не было бы никакого смысла. Я говорю об эволюции. То, что ребёнок превращается во взрослого, и семечко - в могучее дерево, не имеет ничего общего с изменением, т.е. происхождением видов друг от друга. И в ребёнке, и в семечке уже заложены взрослый и дерево его вида, программа уже записана, но кем? Естественно Тем, кто гораздо выше обоих. Складывается представление, что те, кто верят в эволюцию, никогда не всматривались в окружающий их мир глубоко, никогда не сравнивали, ни в чём не достигли мастерства, и всегда были под чужим влиянием. Я здесь не беру в учёт тех, кто не принимают идею о Боге из-за зла в мире. И я совсем не говорю в пользу веры обывателя, которая так же поверхностна, как и его мышление.
Единственное, что могу сказать в поддержку: теория Дарвина естественна, потому что мир людей мало чем отличается от мира животных: те же хищники, которые рвут и глотают, те же подхалимы и паразиты, симбиотирующие со своими "хозяевами", те же стада и стаи, группой загоняющие тех, кто слаб, та же мимикрия, та же власть инстинктов, в числе которых инстинкт размножения, те же вампиры, пусть и бескрылые, но пьющие или сосущие кровь..
Да, между животным и человеком есть обыватель: вроде и человек, но фактически животное. Да, между истиной и ложью существует логика: вроде бы и методологическая правда, но фактически, не-мудрость. Вот из-за этих промежуточных звеньев, которые на самом деле представляют собой плод деградации системных образований, и происходит путаница. Но если бы эволюция была бы возможна, то за миллионы лет мы имели бы не просто отдель-
ные ветви видов, а миллионы межвидовых образований: что-то наподобие кентавров, или людей с птичьими головами, как это в греческой мифологии. Не просто единичные исключительные примеры с намёком, а фактическое множество с полноценными функциями обоих видов. Нам говорят, что такие образования нестойки, временны. Но если они могут размножаться, порождать другой вид, значит, силы достаточно. И вопрос об усложнении применительно к этим промежуточным видам отпал бы, так как мы же двигаемся вверх по лестнице якобы "эволюции", а не вниз. Парадоксальное и противоречащее логике, т.е. по сути, лишь одной из двух линий размышления, бывает жизненнее и практичнее.
Для большинства неискушённых людей, например, между иудаизмом и христианством нет почти никакой разницы. Но для некоторых между подлинным христианством и иудаизмом - пропасть. В иудаизме, равно как и в остальных "конкурирующих" религиях нет полноценного понятия о союзе двух фактически враждебных природ. Есть намёки, как, например, у "летающих" рыб или ныряющих птиц, но полноценно развитого, действующего на практике представления нет. Да, всё вышесказанное означает войну и враждебность, так как устанавливает жёсткие рамки и границы. Но это только с одной стороны, опять-таки, учитывая антиномичность глубокой Истины. Видам не нужно скрещивание с другими видами, несистемным существам оно и не нужно становится системными, обывателю не нужна вечность, а лжи истина. Так что не надо укорять меня в аморальности или разжигании межрелигиозной розни, чтобы не засвидетельствовать собственную ограниченность и тягу вниз, а не вверх.
В главе "Источник" я буду говорить о простоте как деградации. В главе об идолах, говоря о числе 666, я уже говорил, что обывателю не нужно совершенство, как духовное, так и материальное, он не хочет Бога и вечности. Все эти промежуточные явления: теория эволюции, большинство религиозных течений, всё, кроме настоящего, глубокого христианства, - выражают не только путь человека, но и его нежелание расти в Бога, меняться, совершенствоваться. "Довольствоваться малым" имеет свои жёсткие границы: Исав довольствовался похлёбкой вместо первородного благословения, обыватель довольствуется греховной жизнью и не собирается "летать в облака", многие довольствуются сексуальной жизнью вместо любви. Обыватель любит ходить лёгкими путями, он любит простые ответы на сложные вопросы, почему и популярна "бритва Оккама", которая превращается в формулу "что проще - то и хорошо", но подлинный христианский путь - более тяжёлый, поэтому мало кто идёт им. Как "бритва Оккама" не учитывает интриги и многоходовые, многослойные шахматные партии, так и обыватель не подозревает, что он удобен точно так же, как червь в известном диалоге Гамлета. Вообще, нужно признать, что обыватель - хам, в нём живёт дух хамитов. И неизвестно, что хуже: свинство или хамство как пренебрежение, равнодушие к настоящим ценностям, к более глубокой жизни, к вечному движению и росту.
Говорят: "всё гениальное - просто", т.е., якобы, всё правильное, истинное, настоящее - просто до примитивности. Но Библия призывает восходить на горы, Христос призывал входить узкими вратами, т.е. христианство - это хождение по горним тропкам: страшным и опасным для жизни. Обыватели же ходят низинными путями, как проще, удобнее и легче. Иногда есть работа, которую никто не хочет делать: нужно закусить губу, собраться и сделать что-то с риском сломать тело или дух.. Обыватель же боится потерять жизнь или праведность.. Если бы Христос думал так, как обыватель, - никакого христианства не было бы в принципе: никакого воплощения, никакой Голгофы, никакой надежды на воскрешение.
То же и в любви: обыватель обжёгся раз в любви, два, три, десять и всё: сломался, сдался, выдохся, обрастил своё сверхчувствительное сердце жиром, и больше уже никогда и никому его не даст. "Неужели я создан для того, чтобы надо мной так издевались, разве не для того, чтобы быть счастливым" - говорит он. Счастье в виде блаженства - это конечная цель для фомизма официально признанного учения католицизма. Но если бы Бог вёл себя так, если бы Христос думал о счастье таким образом, - Он бы остался на небесах, в вечном блаженстве.. Тогда как завеса на входе в Святое святых Божьего сердца разодралась: Бог открыл Своё сердце так, что плюй, не хочу. В том и заключается сила духа, сила христианства, чтобы не бояться в тысячный раз открыться, довериться с риском быть оплёванным и преданным.. Да, есть мнение о христианах как о мазохистах, которые получают удовольствие от мученичества. Но доверие и жертвенность Христа отличаются от этого избирательностью и способностью говорить "нет", противиться участию в идолопоклонстве, способностью это идолопоклонство различить под любыми, самыми привлекательными масками.
Ещё один признак обывателя и простоты как деградации - в конфликтных ситуациях он или она не ищут действительную причину конфликта, не хочет напрягать силы, решать проблему в её корне и надолго. Ему или ей легче замазать трещину извёсткой, как легче и проще. Ему всё равно, что в долгосрочной перспективе придётся возвращаться к этой проблеме много раз и в сумме это будет дороже, нежели однократное, но капитальное решение. У обывателя есть только воля найти крайнего, козла отпущения: вину, ответственность сбросить на него и ехать дальше.
Не думайте, что обыватель ограничивает всё деньгами. Есть другие способы оплатить его интриги. Очень часто он что-то делает бесплатно, жертвует, сознательно или бессознательно с каким-либо расчётом. Да, я не ошибся, бывает и бессознательно: интуитивно, будучи влеком какой-то мыслью или желанием. Потом там, где он хотел удовлетворить это желание, он будет считать это правом, а вы будете не в курсе, почему так: почему такой-то человек, вроде бы добрый
и внешне вроде бы хороший, выкинул эдакий фортель и попытался взять верх над вами там, где вы и не ожидали. Это - плата за его услуги, хоть и своеобразная, хитрая, даже коварная.
О маразматической старушке или как сердечная боль делает из человека зверя. "И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь" (Мф.24:12) Как ни парадоксально это звучит, одно из самых главных отличий обывателя - неспособность верить и любить человека так, как верит и любит Бог. Ведь, что такое этот призыв "спуститься" и "быть как все"? Это лицемерная, прикрытая утрата веры в человека, утрата способности верить и любить. Как только я начал думать и задавать вопросы - меня начали призывать "спуститься", быть попроще, быть таким, как все, разжёвывать всё "великое и высокое" для ума маразматической старушки. Я же думаю, что есть раны, которые меняют сознание, меняют человека. Любая форма зла может превратить человека в чёрную дыру: никакой любви, доброты, заботы и ласки не хватит, чтобы её удовлетворить.
Кто такие пикаперы, множество религиозных и политических лидеров, множество мужчин и женщин? Это люди, по сердцу которых так прошлись, что это сердце было вынуто из человека, словно из Кощея бессмертного, и заперто в ларце на цепях на дубе. То есть, такой человек больше никогда не откроет своё сердце ни перед кем. Но это означает также и то, что такой человек больше не верит в других людей так, как верит Бог. Реклама, разжёванные проповеди, поговорки про маразматическую старушку, внешняя пушистость при практике методов НЛП или пикаперства, католическое, "пастырское" опекание "остальных тысяч", а не тех, кто идёт за Христом, - всё это неверие в то, что обыватель, мужчина или женщина могут быть адекватными, вменяемыми, праведными, любящими, могут не причинять боль. Нет, считает про себя пастор: нужно давать стаду то, что ему нужно, оно не способно понять то, что нужно Богу. Нужно разжёвывать любую мысль так, чтобы её могла проглотить маразматическая старушка. Как будто люди с пытливым умом и крепкими зубами перевелись. Нет, думает про себя пикапер: женщине нужно, как в печь, постоянно подкидывать "топлива": романтические статусы, смайлики, комплименты, хоть и чужие, но стишки, и т.д., - только тогда она может быть пушистой. А без "топлива" она - причиняющий боль монстр, - вот его настоящая вера и настоящее его отношение к женщине. Интересно то, что именно не раскусывают жертвы этих кощеев: сердце, запертое на десять замков. Они верят, что смогут кощеев "отогреть", но не понимают, что кощей замкнут в своём мирке и относится ко всем, без исключения, сверху вниз. У него нет каналов сообщения с внешним миром: он изолирован, это абсолютный солипсизм.
Боль и страдание не только пробуждают и обостряют сознание, но и уничтожают человечность, образ Божий в человеке. Часто правда, что чем жестче человек, чем взыскательнее, грубее, ироничнее и т.д. - тем о большей боли это свидетельствует. Не все переносят страдания одинаково, и хотя и
нельзя сравнивать страдания, но есть люди, которые и не подозревают, что пришлось вынести некоторым. Это не делает этих некоторых героями или мучениками, но может изменить их характер, их самих, осушить "сладкую воду", как сказал бы Я. Беме, и оставить только горькие, терпкие и сухие качества. Опыт познания зла изменил многих так, что превратил их в зверей, а некоторых так, что они превращаются в звероподобных при критических обстоятельствах. Такое можно сказать о большинстве людей.
У официальной церкви есть своё подполье и вот оно: когда человеку человек разбивает сердце - тот приходит в церковь с последней надеждой, что Бог - единственное существо, которое оправдает его любовь, ответит на его любовь, вознаградит его страдания и старания. На первый взгляд, здесь нет ничего предосудительного. Но как такие циники относятся к своим ближним? По большому счёту, если говорить о сердце, с презрением, со снисхождением, потому что, дескать, "проклят всяк, надеющийся на человека и плоть делающий своею опорою".. Тогда как этот библейский текст - лишь тезис, а антитезис записан в Кор. 13: любовь всему верит, всего надеется и никогда не перестаёт. "Как верить мужчине?" - скажет женщина с разбитым сердцем. "Как верить женщине?" - риторически скажет такой же мужчина. Это безумие: верить, любить, доверять, но именно это безумие делает человека христианином в числе всего прочего. В силу вышесказанного среди верующих, среди членов церкви следует отличать циников от христиан, чтобы первые не отравили своим ядом веру в человека.
Интересно то, что эта закрытость одного сердца для другого не только "сверху", но и "снизу", как написано "что будет с народом, то и со священником; что со слугою, то и с господином его" (Ис.24:2) Почти каждая овца из стада, которое нужно "окормлять", не хочет становится пастырем: ей комфортна позиция снизу. Также, овце по вкусу "молоко" и "трава": её не "проносит" от молока и твёрдая пища вредит её "зубам". Пасторы так и говорят: "Чтобы не повредить умы". Суть здесь в том, что культивирование идиотов востребовано: потеряв веру в ближнего, в любовь, дружбу, взаимопонимание, доверие и проч., обыватель потерял веру в себя, в свои силы, сам себя поместив в тюрьму, в клетку, которая ограничивает его рост точно так же, как китайская фарфоровая ваза в разговоре о компрачикосах В. Гюго ("Человек, который смеётся"). Отныне он не хочет расти, двигаться, меняться: он принял твёрдую форму, железный лоб, которым удобно пробивать себе дорогу в человеческом стаде. Если человек не развивается - он разлагается. Если не движется вверх, - то движется вниз.
Притчу о маразматической старушке, о том, что читать много страниц дурно и вредно, обычно повторяет обыватель: тот, кто ненавидит всё "высокое", кто дистанцировался от "умников" и романтиков потому, что обжёгся в своей попытке понять или доверять. По его сердцу прошлись грязными ногами и он сдался: убежал в свою
улитку, в псевдокрепость, в группу таких же, как он. И вот всяк петух свою навозную кучу хвалит.. Общество делится на группы, представители которых испытывают презрение ко всем вне круга этой группы. Разложение происходит не только внутри человека, но и вне его: всё общество разлагается на группы в том смысле, что представитель каждой из групп высказывает неуважение, нелюбовное отношение к представителям других групп. Эти группы разные: социальные, половые, профессиональные. Женщины говорят о мужчинах: они все козлы, мужчины о женщинах: "все бабы дуры". Селяне о городских: "Они все развращённые белоручки", городские о селянах: "Дочь аптекаря - она и есть дочь аптекаря.." и т.д. Дело в том, что человек в своём росте ограничивается мирком определённого размера. Всё определяется вектором, направленностью вверх или вниз. Если вверх - то человек будет продолжать расти, включая в себя, в своё сердце и в своё сознание всё больший мир, и так - вплоть до Бога. Если же человек прекратит это движение и удовлетворится малым, то его дух начнёт двигаться не вверх, а вниз: деградировать, разлагаться. Интересно, что в некоторых фантастических фильмах люди борются с умными насекомыми ("Звездный десант"), приматами, и т.п. - высшее борется с низшим, которое пытается его пожрать. И вот развилка на две дороги с путевым камнем, на котором начертано: либо сдаться и уйти в лагерь циников, оплёвывающих веру, любовь и доверие, либо вступить в схватку с многоголовой скотиной в себе и обществе, перерасти её, став человеком, веря, любя и доверяя, хотя не ко всем и не всегда, а избирательно, уместно, мудро и со вкусом. Итак, призыв "спуститься", "быть как все", равно как и пример маразматической старушки - лишь вуаль, призванная подчинить, обмануть или как минимум призвать не мешать. Выходит, что не такая уж и простая, старушка эта..
Путь зверя и путь человека. Бог создал человека, а диавол из человека создал обывателя. Только что, говоря о принципе "неслитно", я уже описывал тот тип человека, который создаёт почву и атмосферу для гашения духа, для уничтожения всего оригинального, немодного, необщепризнанного. В среде тех, кто "меньше" и "ниже" всегда существовало предубеждение в отношении тех, кто "выше" и "больше", и наоборот. Царит вечное разделение на "мы" и "они". Вечная либо заниженная, либо завышенная самооценка, необъяснимое желание примкнуть к садистам или мазохистам, на которых, по большому счёту, делится общество. Конечно, есть и масса "воздержавшихся". Также, в каждом лагере есть градации: есть грубые "уровни", а есть "уровни" поутончённее, более, так сказать, "творческие". Также, есть "начинающие", которые ещё не совсем определились, с кем они, а есть стратеги, которые вовсю занимаются лоббистской политикой. Но оба противоположных класса - это один и тот же тип человека - тип антихристианский, наполняющий собой и церковь.
Хотелось бы подвести под один знаменатель однородные слагаемые, выделить переменные одного класса:
мы вроде бы видим разных людей, но для меня это один и тот же человек под разными масками, один и тот же типичный характер: духовно-богатое существо: "васанский телец", как сказано в Писании, спесивый баран, при возможности давящий других в человеческом стаде. Да, стадо состоит из "овец", которых "доят" и "стригут", но в человеческом стаде не всё так просто. Почти каждая "овца" хочет быть такой, как этот "баран", и при возможности, так называемом "шансе", им становится. Поэтому молчаливо поддерживает и прислуживает "баранам". Ведь именно стадо и рождает баранов. "Баран" даже может считать себя интеллигентом и даже иметь вкус, но в критической ситуации сразу обнажается его животная натура. Он подаёт себя как специалиста, но если копнуть глубже - его самоуверенность мешает действительно овладеть предметом. В разговоре с ним чувствуешь себя "больным", глупым и маленьким. Потому что только он царь в своих собственных глазах; только он мастер, и только у него истина или: у него, якобы, истина вообще, универсальная, а не его частное мнение. Ему никогда не хватает честности и характера заявить о собственном мнении, каким бы оно ни было. Это, по сути, бездуховное существо. Потому что как правило заботится лишь о внешней красоте, но не о красоте как таковой; о приличиях, но не о принципах, о принципах, но не о их сущности, о доме, но не о его основании, о воле, но не о её цели. Это обыватель, мещанин, корыстолюбец и приспособленец. И веду я этот разговор потому, что каждый, принадлежащий к его роду, - бесчеловечен, ведёт себя хуже зверя. Он создаёт атмосферу, в которой всякий, кто не кадит его идолу, теряет значение, - этим неуважением, пренебрежением и презрением он пытается заразить и тебя. Это - гипноз власти, сила, которой мало кто противится, волна которая, проходя по сердцам людей, подвергает их ужасающим изменениям.
Отличие человека от животных сильно преувеличивают: с моральной, духовной, с точки зрения вечности, обыватель - ни человек, ни личность. Фактически, так к нему и относятся лидеры, политики и торгаши: для них масса людей - стадо, которое нужно направлять и пасти. Как и написано: "Они же, как бессловесные животные, которые по естеству рождены, чтобы быть уловленными и уничтоженными, хулят то, чего не знают; они будут уничтожены, как и те уничтожаются" (2Пет.2:12), и: "Человек, который в чести и неразумен, подобен животным, которые погибают" (Пс.48:21) и ещё: "они сами по себе животные" (Еккл.3:18). Общаются ли животные? По-большому счёту, вопреки устоявшемуся мнению, нет: они либо отстаивают свою жизненную терииторию, либо находятся под влиянием своего прайда, группы или стада. Общение в смысле передачи чего-то индивидуального, нового, выходящего за рамки обыденности, с усвоением, пониманием этого нового, им чуждо. То же мы наблюдаем и среди людей: главный признак недочеловека, т.е. обычного вульгарного человеческого животного, - связывание со словами поверхностного, неглубокого смысла. Как что-то передать другому, как общаться с ним, если за теми
же словами он или она связывает совсем не те понятия, что ты. Если у него или неё эти понятия не такие глубокие и охватывают гораздо меньше. Придумывать новые слова? И потом пытаться их опять-таки передать? Общение невозможно. Поэтому апостол и пишет: "какое общение праведности с беззаконием? Или что общего у света с тьмой?" (2Кор.6:14)
Лев Шестов писал: "огромное, подавляющее число людей - не люди, как это кажется, а обладающие сознанием камни. И это большинство, эти одаренные сознанием камни, которым все равно, но которые мыслят, говорят и действуют по законам их каменного сознания, они-то и создали то окружение, ту среду, в которой приходится жить всему человечеству, т. е. не только обладающим и не обладающим сознанием камням, но и живым людям. Бороться с большинством очень трудно, почти невозможно, особенно ввиду того, что камни более приспособлены к условиям земного существования и всегда легче выживают. Так что людям приходится применяться и подлаживаться к камням и признавать за истину, даже за добро то, что кажется истиной и добром каменному сознанию. Похоже, что приведенные размышления Канта о Deus ex machina, как и спинозовская sub specie aeternitatis seu necessitatis, как и все наши идеи о принуждающей истине и принуждающем добре, внушены живым людям смешавшимися с ними одаренными сознанием камнями." Остаётся только добавить, что с такими людьми и сатана не нужен..
Да, большинство современных людей, и особенно это касается так называемых христиан, боятся делить людей, производить разделение между двумя классами, - это считается неэтичным и противоречивым христианской и якобы общечеловеческой этике и морали. Но если внимательно читать Евангелия, можно заметить, что Иисусу был свойственен некоторый хасидизм, в смысле некоторого презрения к не-евреям (Мк. 7:27-28). У мечтателя в хорошем смысле слова есть презрение к грязным методам торгашей и обывателей: для него существует некая духовная гигиена, моральная чистоплотность, ниже которой он не позволит себе опуститься, побрезгует. Таким образом, разница между настоящим христианством и фашизмом ничтожно мала: для обоих существует резкое деление на два класса. Разница лишь в вере и методах: для фашистов люди третьего мира, и человек вообще - словно камень, неподвластный кардинальным изменениям. Фашисты считают себя вправе доить и стричь "овец". Подлинным христианам так же, как и фашистам, дороги только избранные, "дороги лишь десятки тысяч великих и сильных" но использовать их как материал для собственного процветания и благосостояния - ниже планки их благородства. Таким образом, большинство олигархов, людей богатых и состоятельных, большинство лидеров церквей, - не христиане, а фашисты, ибо как в рекламе, так и в проповеди явно прослеживается их презрение ко всем, кто не принад-
лежит их обществу. Для чего же я озвучиваю разницу между настоящим христианином и обывателем? Для того чтобы победить обывателя в себе и дорасти до христианина.
Защита "фундамента". Существует негласное правило: нельзя нападать, критиковать, высмеивать, даже обличать обывателя за то, что он обыватель. Но почему? Нам обычно ответят, что, мол, потому что ты и я и есть обыватели. Или, мол, потому что неприлично и будет выглядеть хамством. Нет, вовсе нет: так думать наивно и как раз по-обывательски. Если перефразировать Шекспира в речи Гамлета о черве, то обыватель - это столп любого социнститута. Это рабочий муравей множества социальных муравейников. Не будет его - не будет и их, их силы. За счёт наивности, глупости, слабости, недостатка воли и характера у обывателя держатся культы богатства, успеха и процветания, держится рынок в обоих его обличиях: официальном и якобы запрещённом, существуют власти, полиция, армия, церковь как сервис, разнообразные мифы, и т.д., и т.п. Убери обывателя - и весь этот карточный домик, как это у Л. Кэрролла, рухнет. Торгаши, богачи, президенты и чиновники потеряют почву под ногами. Им некого будет дурить, некем будет манипулировать, некем управлять, как написал Оруэлл: "Люди в массе своей - слабые, трусливые создания, они не могут выносить свободу, не могут смотреть в лицо правде, поэтому ими должны править и систематически их обманывать те, кто сильнее их" И многочисленные "пастыри" тут и там явно и скрыто пасут "пасут" наивные стада. Их путь - это стратегия игнорирования меньшинства, приоритет веса массы, веса мнения и желания массы, большинства, толпы, стада.
Обыватель - это слуга сатаны и член его тела даже тогда, когда является членом христианской церкви. Потому что на нём, на его лени, безответственности и похотях основывается банковская система, т.е. экономика, политика, законы и даже проповедь. Если бы мир состоял из волевых, характерных людей, способных управлять своей природой и характером, не доводящих свои желания до похоти, не позволяющих себе лениться и снимать с себя ответственность, не идущих лёгкими путями и к чистым целям идущих чистями путями, банковская система с её инфляцией, множеством финансовых пирамид и лоббистских кругов, институт государства с его лидерами, партиями и чиновниками, некачественные товары и услуги, и т.д., и т.п., - всё это ушло бы как сон, исчезло, и никогда не повторялось. Но так как йеху в нашем обществе большинство, то нормальные люди всегда страдали и будут страдать от мира, созданного для и приспособленного к йеху. Именно поэтому обыватель есть самый отъявленный негодяй, вор и убийца. Из-за него человек вынужден тянуть лямку инферно, каждый день бороться, а не жить, надрываться, делать то, чего делать не должен и не обязан.
Не было бы столько глупых людей - не было бы и манипуляторов, игра которых охватывает всю плане-
ту. Не было бы глобализации, повторения трагедии Рима, я говорю о США. Да, я тоже бываю тупым, глупым, наивным обывателем, но - на пару минут. Я вижу, к чему всё идёт и чем всё это закончится. И мне дурно становится от мысли, что я стану таким же гумусом. Поэтому мой девиз: хотя бы "укусить" врага, хотя бы в себе, - и уже не зря жизнь прожил. Нет, не обличением того, кто в обличении не нуждается, а разоблачением карточных домиков и помощью тем, кто жаждет выйти из вавилона.
Каждый выбирает путь по себе. Есть люди ушлые, звероподобные, без капли великодушия и благородства. Они любят, если появляется какая-то возможность, растолкав всех, воспользоваться ею. Это крайние индивидуалисты, закупоренные в себе, им всё равно, как живёт их ближний. А есть мечтатели, которых ушлые принуждают работать на себя, осуществлять их интриги и удовлетворять их похоти. У мечтателей сохранилось благородство, романтическое, а не утилитарное отношение ко всей твари. Сохранилась духовная брезгливость к звероподобным движениям. У большинства же людей вне этих условных классов, не хватает воли и характера определиться между двумя этими лагерями: они запутываются во внутренних противоречиях, а некоторые от этого даже психически и физически заболевают. Тогда как для душевного здоровья необходима духовная и душевная цельность, целостность, т.е. духовность.
Утилитаризм. Его лозунг "все друг друга используют". Обывателем движет корысть. Корысть есть одно из проявлений утилитаризма. Любые другие его интересы находятся в меньшинстве. Человек ему интересен только в зависимости от занимаемого им "положения в обществе", достатка, дохода или насколько может быть удобным для получения и охраны этого "добра". Торгашеское в нём всегда берёт верх над человеческим. В условиях конкуренции и "выживания" отношения вне интереса он считает роскошью. Поэтому в какую бы из церквей он ни ходил, его религия - утилитаризм. Я только что говорил, что пока существует обыватель - будут существовать олигархи, миллионеры. Потому что олигархи и миллионеры, как правило, - паразиты: они используют слабости человека, его греховные склонности. Например: это же нужно уделить время, чтобы купить и приготовить пищу, нужно иметь вкус, нужно изучать этот вопрос, учиться, экспериментировать. А тут 5 долларов - и бигмак, 7 - ещё и с напитком.. И не важно, что фактически, это кусок пластмассы или отходов, которым придали вид еды. Ведь откуда эти миллиарды? Богачи эксплуатируют не только труд, Маркс безусловно прав: они эксплуатируют похоти обывателей. Хочешь сладкого? Получи, и не важно, что с бензопиреном. Хочешь забыться? Получи наркотик, первая доза бесплатно. И не важно, что у тебя возникнет зависимость. Велись бы войны, если бы у людей появился жёсткий принцип никого не убивать? Америка, Россия, Китай, олигархия других стран просто обанкротилась бы, доллар давным-давно бы обвалился. Но богачи скажут вам ключевое слово: "природа", т.е. природа человека такая: колоться, убивать
или с наслаждением наблюдать как кто-то колется или убивает. Поэтому есть второе важное отличие олигархов и богачей всех мастей от Христа, или аргумент, почему они не могут быть христианами в принципе.
(Аргумент) Да, большинство людей действительно тупы и ленивы, не способны принимать тяжёлые и ответственные решения: они готовы всё простить и почти всё отдать, чтобы кто-то сделал это за них. Они не способны противостоять соблазну, когда их кто-то провоцирует на войну, обжорство или другие грехи. Но почему между Христом с одной стороны и церковниками, олигархами с другой я чувствую разницу? Христос что, не знал, какое мы все быдло? Знал, почему же не использовал принцип водительства младенцев, как например, католики? Почему не наживал миллионы за счёт похоти этих младенцев? Почему выбор каждого из нас уважает, и не пытается обмануть, манипулировать, стричь или доить? Потому что у него достаточно сил, ресурсов и благородства, чтобы не опускаться до подобного. И даже не ресурсов и сил, так как во время воплощения Он от всего этого отрёкся, а благородства, которое не позволяет Ему опуститься до грязных средств, до обмана, до детоводительства, до эксплуатации похоти.
Утилитаризм давно осмеян и в определённых узких кругах вызывает улыбку. Но обыватель всегда придерживался той мысли, что и все вещи, и сам человек существуют для чего-то. Банально, что у множества вещей и инструментов есть своя цель и смысл. Но суть здесь не в телеологии. А в том, что в падшем мире все друг друга используют (хоть относительно "все" это гипербола): дети рождаются для того, чтобы "было кому в старости стакан воды принести" или "было кому закрыть глаза". Взрослых используют различные "хозяева", фирмы и корпорации для достижения прибыли. Землю, все её ресурсы человек использует для того же. Не зря в древней Греции появилось представление о "гайе", о том, что земля мудра и священна. В пантеизме благодаря этому контексту всегда существовала доля истины. Я говорю о том, что есть достаточное для внимания количество вещей, ценность которых не ограничивается какими-то практическими целями. Стоимость и ценность человека целью и смыслом невозможно определить в принципе. Это наподобие "вещей в себе" Канта. Львиную долю первородного греха составляет недостаток любви и материальных благ, то, что человек бывает нежеланным и нелюбимым. С детства человек ощущает на себе, что его используют, с детства он искалечен этим. Именно поэтому многие набрасываются на любой шанс "подняться", "продвинуться", получить некие гарантии безбедной и счастливой жизни. Особенно это касается богачей. Человек движим реакцией на бедность, а самое главное, на нелюбовь. Он пытается создать такой мир, в котором его любили бы и уважали, чтобы компенсировать недостающее. Но утилитаризм в отношении к нему открыл в нём чёрную дыру и никаких сил не хватит, чтобы её закрыть. Сколько ни вкладывай в неё - никогда не получишь возврат или плод. Таких чёрных дыр полон падший человече-
ский мир: таких людей. Бог же творит и рождает не бесцельно, но не от нужды, а от избытка: от избытка любви и сил. Будьте такими как Он - и плоды вашего творчества, ваши дети будут радовать сердце. Думаю, что Маркс отчасти прав в том, что не вынуждены были бы люди заниматься нелюбимыми делами - меньше было бы зла на земле. Но сама эта нужда возникает из-за похоти: из-за желания подчинить ей своих ближних и все свои ресурсы, используя всё это как инструменты для своего удовлетворения. Только настоящий христианин понимает, что нужно ограничивать свои желания, что для освобождения нужна жертва. И настоящее христианство, и настоящая любовь начинаются там, где человек понимает, что нужно ограничивать себя в желаниях, что для достижения чего-либо нужна жертва.
Путь к успеху. Но возвращаемся опять к обывателю. Как отнять у ближнего побольше добра? Раньше захватчики использовали физические слабости, сейчас используют слабости моральные. Раньше войны велись с использованием прямой физической силы, сейчас - с помощью банковских бумажек. Мы живём в эпоху грубой силы под одеялом политики: страны более сильные лоббируют свои хищнические интересы и под видом борьбы за права человека подавляют любую альтернативу установленным ими правилам торговли. И да, чем больше страна, тем сильнее её валюта, - в падшем мире это основа экономики и личного благосостояния граждан. Но и тем больше её характер проявляется как характер зверя. Монополии пожирают весь мелкий бизнес, олигархи используют пороки людей, чтобы набить себе карман. И всё это звериное царство основано на обывателе, как я только что говорил. Большинству людей смешно говорить и думать о "мировом заговоре", но вспомните свою молодость: разве вы не верили в то, что человека можно "перевоспитать", изменить любовью, добротой, жертвой, и т.п.? Вот члены бильдельбергского клуба эти свои мечты вырастили до мечты о контроле над человечеством, над большинством людей. Да это и не совсем утопия, т.к. судьбу обывателя легко предвидеть и предсказать. Он предсказуем, т.к. не имеет личности. Обыватель легко поддаётся внушению и вообще влиянию. Обыватель - это овца, а овец нужно пасти. Мечты бильдербергцев - победить всплески иррациональной воли, сделать так, чтобы толпа не возмущалась и не восставала. Отдельных личностей легко устранить, одних сделав "верблюдами", других - обставив всё как серию несчастных случаев, так как этих личностей можно пересчитать по пальцам. А вот обыватель - это настоящая дойная корова: бросай ей траву, чеши загривок - и она будет думать, что "всё будет хорошо".
Эксплуатируйте слабости ближнего: он добр и бесхарактерен - попросите у него взаймы. А когда придёт срок отдавать - надавите на жалость, или (он, ведь, наивен?) придумайте правдоподобную легенду утраты взятых средств. Он глуп - сделайте из него "работника", а себя представьте благодетелем. Или представив себя жертвой и героем, превратите его в своего "солдата", жреца или последователя и натравите на своего врага. Он любит родину - придумайте пару-тройку плос-
ких легенд, очерняющих другие государства, и он будет счастлив и спокоен: власти смогут спокойно его доить и стричь. Он верит в Бога - создайте церковь и эксплуатируйте чувство вины у вашего стада: вам не придётся выживать, - будет достаточно "окормлять" псевдо-религиозными байками и время от времени устраивать церковное шоу. Здесь вспоминается песенка кота Базилио и лисы Алисы из "Буратино" о "поле чудес". Цари и президенты, политики, как я уже писал, эксплуатируют слабости человека в принятии тяжёлых и ответственных решений: они соглашаются принимать их за него в обмен на непомерные налоги. И, как ни странно, обыватель готов платить такую цену, - лишь бы не напрягаться, не шевелить мозгами, не копать глубоко, совершая работу робота на работе, жрать, смотреть телевизор и трындеть на лавочке у подъезда.
Обыватель - это паразит на теле Земли: ему ничего, кроме хлеба и зрелищ не нужно. Он слишком ленив, чтобы по-настоящему работать. Он думает: зачем тяжело трудиться, думать, корпеть, решать проблемы, если можно нахрапом, грубой силой или хитростью завладеть стадом, и спокойно это стадо доить и стричь.. Обычная же "овца", которой шанс пробиться "повыше" не выпал, готова терпеть что-угодно взамен на удовлетворение какой-нибудь из её похотей. Обыватели, как вампиры, пьют "кровь" земли, и заботятся лишь о сиюминутном. Истощат землю, высосут все её ресурсы, и что потом? Слюни и сопли, жалобы и ропот.. Бог предупреждал: "Не ешьте, ибо умрёте", и биологическая масса думает, что если человечество не умерло, значит, и Бог не пророк. Но на самом деле человек умер как ЧЕЛОВЕК: он превратился в человекообразное животное, и, с точки зрения вечности, умер. Христос потому и говорил "Предоставь мёртвым погребать своих мертвецов". На самом деле, человечество умерло, только этого никто не заметил. Изнеженное бесхарактерное племя живых трупов, которые далеки от понимания подлинных любви и свободы, которые не могут представить себе жизни без наркотиков, кредитов или удовольствия. Обыватель - это матрица, потенциал человека, обёртка, а не человек.
Настоящий зверь. Равнодушие и жестокость среди людей - ничего Вам не напоминают в остальном, животном мире? "Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем" (Еф.4:26). А "солнце" у многих заходит: в гневе человек легко теряет всякую границу и умеренность. Гнева в любом человеке достаточно, чтобы порвать ближнего на куски. В отличие от животных, даже самый слабый из обывателей: женщина, старик, инвалид или ребёнок, могут превратить своей похотью вашу жизнь в кошмар. И это - животное в нас, а не образ Божий. Единственное, что порой останавливает буйство безумного гнева - невинный, попавший под руку. Необходимость жертвовать невинным ягнёнком в Израиле; история графа Монте-Кристо, который остановился в своём мщении, задев невинных; "Дикая утка" Ибсена, - всё это говорит о том, что ярости человека, безумию толпы как бы нужна только жертва, чтобы остановиться и прийти в себя. Как будто нет иного пути, чтобы человек увидел
свой грех, греховность своего поведения, ошибочность избранного метода для достижения своей цели. Но повышение тона, применение силы, оскорбление, правдивое, но немилостивое сведение образа человека до ничтожества, - звериный, а не человеческий путь. Если в твоём поступке или намерении эти двое (истина и милость) не встречаются или умалён один из них - ты грешишь. Неравновесие между ними в тебе выведет из равновесия других: зло вызывает цепную реакцию, которая остановится только тогда, когда пострадает невинный, как жертва твоей ярости.
"Звериное" и "животное" в нашем языке имеет множественный смысл, и не так вызывает отвращение, как должно. "Звериное" для христианина должно быть - "чужое человеческому", "чужое человечности, духовности как целостности и высоте". Это некрофилия в широком смысле слова. Т.е. воля к смерти, разложению, при параллельном желании жить. Обыватель - некрофил в широком значении слова. Это смакование своего ничтожества как некоего богатства по сравнению с великими и "большими" людьми. Это чрезмерное опекание своей шкуры, слишком большая забота о своих болезнях как реальных, так и воображаемых. Страх - одно из её проявлений: различные фобии, включая паранойю. Т.е. творчество наоборот. Это отдача сил, времени и внимания предвкушению якобы неизбежной гибели. Это ощущение себя живым только в состоянии опасности, это адреналиновая зависимость. Это тяга вниз, ненависть ко всему высокому как благородному и божественному, ненависть к движению и росту. Т.е. это сатаническое, люциферианское. Это ограниченность и узость мнящая себя Богом, это человеко-божество в понятиях Вл. Соловьёва и Достоевского. Это солипсизм, эгоцентризм, шкурный интерес. Это статичность, идиотократия, плебейство, холуйство, быдло, т.е. скотство.
Животное - это просто скотина, а обыватель - это скотина плюс искусство прикрывать животный характер видом человека. У современного человечества нет культуры - есть лишь навязывание товаров - реклама, как способ отнять деньги. Наше общество не есть человечество, а лишь стадо человекоподобных зверей, соревнующихся: кто лучше других придаст своей похоти вид человечности и благодетели. Легкомысленные, тупые в силу нежелания учиться и развиваться, безответственные, поверхностные и узкие сердцем люди не войдут в Царство Божье, потому что это царство Бога, а не тупого, глупого и узкого существа; потому что поклоняться Богу означает уподобляться ему, становясь глубоким в сознании, широким в сердце. Те, кто не развил и не хочет развивать в себе подобные качества - пусть забудут о вечности, и готовятся стать прахом от праха. В царство Божье войдут животные, ставшие человечными, но не люди, ставшие животными.
На религиозном языке несовершенство - это греховность. Несовершенный человек не может быть признан полноценным, настоящим человеком, собственно человеком, - только святой человек вполне. Обыватель же очень часто ведёт себя как обычное животное. Наглость, надменность и хамство есть звери-
ность. В этом контексте святость есть человечность. Как правило, человек движим чувствами, словно животное. Тело определяет его бытие. Я говорю о том, что он редко может перебороть себя, и сделать так, как ему нужно, а не как хочется. Это животная в нас природа. Многие говорят: "Это сделал не я, это моя природа, меня так воспитали". И в сущности, царство наглости и хапужества, надувательства и обмана, - это царство звериности, царство животных, а не человека. Это мир не человека, а зверей. И многие находятся в нём, не давая себе в этом отчёт и не противостоя животным инстинктам в себе, наоборот: даже стремясь к ним (ведь что такое культ успеха и процветания, как не призыв к аморальности ради материальных благ, призыв, которому придали вид добродетели, который завуалировали, чтобы его зло скрыть красивой обёрткой). Тот, кто не способен управлять своей природой - не человек вовсе, а обычное животное, человек деградированный, бывший человек, имеющий только вид человека. Обычный крик, наглость, обман, коварство, эгоизм, т.е. шкурный интерес, - это качества зверя, а не человека. Многие говорят, что у животных есть чему поучиться. Да, так и есть, но не животные наш идеал, не на них мы должны быть похожи, и не к ним мы должны стремиться. Те редкие проблески высшего сознания, которые посещают нас время от времени (когда мы вспоминаем то, что давным-давно наметили себе, к чему стремились, но о чём забыли и до чего так и не дошли), - это человеческое в нас, дух в нас, которому должна быть покорена природа.
Обыватель потому животное, что как животное не думает о причинах событий и поведения, как своего, так и ближних. Поэтому не надейтесь, что ваши справедливые гнев, возмущение, какое-то экстраординарное поведение он поймёт, как имеющее причину, например, как вызванное его поведением. Нет: он обычно будет думать, меряя по себе, что вы, словно животное, гневаетесь и возмущаетесь или холодны к нему просто так, без каких-либо причин. Мол, настроение такое или кто-то вам его испортил, и вы отрываетесь не по адресу. Более того: это "зло" он запомнит, и память о нём будет управлять его поведением, как в поговорке "сама придумала, сама и обиделась".
Тот, кто ведёт себя, как корова, не должен обижаться или удивляться, что с ним обходятся как с коровой. Обыватель достоин ада, т.е. уничтожения, т.к. не считает своим долгом побеждать в себе животное, и стать человеком вполне. Он пропитан еврейством в плохом значении слова, т.е. мелочностью душой, отсутствием великодушия, поразительной самовлюблённостью, нарциссизмом, волей выживать за счёт других, т.е. жертвуя отношениями и ценностью других людей. Любой национализм является формой эгоизма, а обыватель - это не форма человека, а переходная ступень между животными и человеком. Это существо худшее многих животных, т.к. в отношении к представителям своего вида преследует шкурный интерес.
Безволие, бесхарактерность, беспринципность, пассивное мление перед силой - также признаки жи-
вотного, "твари дрожащей", а не человека. Человек, в отличие от животного не смиряется с обстоятельствами и борется за то, что видит верой, а не глазами. Животное же покоряется стихии: моде, толпе, влиянию авторитетов, силе и наглости других. Надо признать, что историческое христианство как правило, было заражено и заражало других этим животным лжесмирением, конформизмом и тем самым изменяло Тому, одно из имён Которого есть Истина. Многие христиане и обыватели - растения, а не люди: когда их похотливые ближние принуждают к лжи и обману, к отказу от материальных благ, которые в силе и возможностях этих людей удержать у себя и не бросить в печь распалённой похоти, - они покоряются и позволяют этому быть, ширя зло и укрепляя похотливцев в их самомнении. Мужество, бесстрашие и героизм в отстаивании правды под угрозами и давлением звероподобных людей, - только это делает человека человеком, выковывает дух и личность. В Царство Божье войдут мужественные и бесстрашные. Всякое же отсутствие самоограничения и человечности: напыщенность, бахвальство, крикливый, вызывающий стиль в одежде, льстивость, угодничество, даже жалость без любви являются признаками звериной, а не человеческой природы. Все, кто питают подобные качества в характере, находятся вне Христа и телу Его не принадлежат.
Зверь пришёл в мир. И этот зверь обыватель. Кем создан этот мир, в котором почти невозможно найти верность, настоящую дружбу и любовь? Мир, в котором каждому не хватает чистого воздуха, воды, плодородной земли и остальных необходимых благ? Мир, в котором человек вынужден не просто жить, а выживать? Теми, кто бездумно размножился и уничтожил богатство ресурсов, словно саранча. Теми, чей бог потомство - теми, кто всё позволяет своим детям, не задумываясь, что нужно подавлять всё вредное и взращивать только полезное для вечности. И вот мы живём среди жалкого подобия людей, которые не способны ни к дружбе, ни к верности, ни к настоящей любви. Среди тех, кто ради удовлетворения своих похотей пойдут на всё и не остановятся перед аморальным. Не звери ли это? Они гораздо хуже зверей и опаснее. Родители удивляются, глядя на своих детей: мы такими не были. Испорченные дети - это весь ваш скрытый гной, который вырвался наружу: вы не победили зло в себе, - что ж удивляться, что из малого семени выросло огромное дерево и дало обильный плод? Грехи молодого поколения - на вас, родители! Вы работали не покладая рук? Вы работали не только над добром. У вас не было времени? Но вам большего и не нужно было: вы не жалеете о прошлом, а гордитесь им. Ваша слепота поражает. Вот гипербола: вы просто животные, так как вас хватает только на материальное, чтобы достать пищу своему питомцу. Вот потому мы и живём в мире животных среди зверо-людей, под внешностью которых звериное сердце и звериные мысли.
Обыватель - не просто серая мышь: серость этой "мыши" - это косность, инертность, тяжесть, разложение, плотскость. Масса обывателей подобна биомассе из к/ф "Через тернии к звёздам": из неё
вроде бы можно лепить что хочешь, но на самом деле, это мёртвая материя. Не зря Христос назвал обывателей мертвецами (Мф. 8:22): они ближе к материи, к праху, к земле и животным, нежели к человеку. "Мёртвая материя" означает не просто материал, а силу противления жизни и духу, ибо это разложение, защищающее себя, не желающее стать полноценной, божественной, духовной, т.е. полной и глубокой, совершенной жизнью. Только в этом контексте можно понять правильно то понятие "плоть", которое было у Христа и апостолов, само противление, вражду плоти и духа (Гал. 5:17). Сатана из массы обывателей слепил не просто толпу, с её истерией, тупостью, безответственностью и произволом, а настоящий ад: "тьму внешнюю", в которой невозможно просто жить, а нужно выживать, в которой всё тебя принуждает ко греху, к рабству, к животному, к низкому, в которой твои дни похожи на "день сурка", и жизнь пролетает в тошнотворной однообразной суете, не поднимаясь выше забот типа "что поесть" и "как согреться". Лидеры, церковники, политики отупляют народ шоу, рекламой, псевдоправдой, творя царство дьявола собственными руками. Прогибаясь под вкусы толпы, удовлетворяя её запросы, не запрещая, не присекая и не борясь с её похотями, они разлагают её, разлагают народ.
К концу истории человечество представляет толпу со звериной моралью с одной стороны и личности, не утратившие человечность, с другой. Все жизненно-важные, стратегические источники жизни и материальных благ находятся у "озверевших". А "человечным" нет в этом мире и на этой планете места: они изгои, над ними смеются и их унижают, притесняют и истребляют. Это главным образом и имеется ввиду в От. 13. И настоящие христиане должны понимать и принимать это. Мораль зверя гласит: всё относительно чего-то, и добро, и зло; то, что добро для одного, - зло для другого. Поэтому если чему-то позволяют быть - значит это можно делать. Кто первый, кто успел, кто смог - тот и прав, на стороне того и правда.
Но "плотяное" не всегда означает "плотское". Оно значит также "не звериное, а человечное". "И возьму из плоти их сердце каменное, и дам им сердце плотяное" (Иез.11:19, 36:26). "Плотяность" здесь - это "человечность". Именно в ней отличие плоти от камня. Именно её характер мы узнаём к концу времени, в противостоянии зверю из Откровения. Что говорит о цели всей мировой истории. Чтобы стать святым, чтобы освободиться от греха, человеку предстоит узнать, что именно делает его человеком, какой именно замысел заложил в него Бог, творя его. Я хочу дать ещё один синоним для понятия "праведность", "святость", "совершенство" и "бессмертие". Это слово - человечность. В оговорках о терминах в начале книги я уже говорил о нём.
Есть разные толкования пророчества о числе зверя, об образе зверя, о знаке, за принятие которого "на чело и на руку" в Откровении полагается наказание язвами и вообще лишение спасения, но вот он, настоящий зверь: обыватель и
вот она эпоха зверя - эпоха торжества обывателя! В Библии о нашем времени сказано, что будет культ зверя. Я же говорю, что это культ обывателя: человека, по факту ничем не отличающегося от животного. Ведь обыватель, по большому счёту, - зверь: самец или самка без малейшего понятия о принципах или принципами, законами лишь прикрывающий своё звериное нутро. И он же причина существования звериного царства вокруг нас. С другой стороны, обыватель, в силу соей звериной природы, туп, как корова, в сфере коварства и хитрости уровня человека, поэтому существует огромное количество пастухов разных уровней, которые пасут стада обывателей для "шерсти", "молока" и даже "мяса". Не было бы обывателя, этой вечно-тупой и вечно-дойной коровы, - не было бы и этих пастухов. А так нормального человека вечно заставляют примкнуть то к коровам, то к пастухам, как будто и нет жизни вне стада и скотоводства.. Величайшая задача любого человека - выйти из этого Вавилона, очистив себя от звериного: от наглости и ушлости, от раболепия и приспособленчества, от садизма и мазохизма.
Зверь и пустота, бездушный подход. Говорят, что у животных есть душа, и да, я тоже в это верю, но не считаю, что это касается зверя-человека. Век человеко-зверя - это век бездушных отношений, бездушных улыбок, бездушных точек зрения, бездушных вещей, - век клонированного, штампованного, денежного, коммунистического в дурном смысле слова. Всё, к чему касается обыватель, становится бездушным: лишённым тепла, света, отражающим ограниченность и пустоту духа обывателя. Это безжизненные, мёртвые вещи, каким бы парадоксальным это утверждение ни казалось. И да, есть вещи, несущие в себе жар чьего-то сердца. Вещь, сделанная с душой, - это посредник между людьми, это слово, сказанное кем-то, это символ его духа. Её отличает то, что она учитывает больше, нежели вещь, сделанная "для галочки". Так как творец и делец, - это всё равно, что 1 и 0. Да, количество, т.наз. "эффективность" есть, как правило, только у обывателя, но это всего-навсего попытка компенсировать пустоту, ограниченность, бездушность, безжизненность именно этим количеством и скоростью. Душа - это жизнь: сделанное для денег несёт смерть, а сделанное для души несёт жизнь. Не стоит окружать себя бездушными штамповками только ради того, чтобы они были. Лучше одна вещь, сделанная с душой, нежели полный дом добра, сделанного обывателями. Бездушное же - это пустое: оно имеет только вид чего-то, по сути ничего из себя не представляя. Бездушное рассчитано на бездушных: людей без вкуса, не отличающих малярство от искусства, утилитаристов и обывателей.
Капиталисты так боролись против коммунизма не только потому, что он был враждебным учением, разоблачавшим их грехи, но и потому что он был их конкурентом, с его пятилетками, с его штамповкой пустых душ и вещей. И капитализм, и коммунизм рассчитаны на недалёких и убогих душой людей, которые не нашли своего призвания и не видят другой жизни, как совершать механические, рутинные действия,
выпуская бездушный продукт, каждый день проживая день сурка. Эти люди не могут быть самими собой, так как их истинное "я" закрыто от них самих: они делают то, что от них требует среда. Они обычно идут против совести, а значит, против Бога, что же удивительного в том, что их не будет в вечности?! Это армия сатаны, направленная на то, чтобы погубить душу, погасив дух, уничтожив веру в любовь. В том, что сейчас делают люди: снимают фильмы, производят вещи, пишут программы, как правило, нет души. Если души нет - значит, она продана. Угадайте, кому.. И официальная церковь никак не комментирует это явление, так как блудит с царями и чиновниками. Таким образом, оф. церковь прошляпила пришествие антихриста, точно так же, как упустила пришествие Христа, потому что состоит с антихристом в любовных отношениях..
Сейчас в культе зверя повторяется "мерзость запустения": это мерзость пустого человека - обывателя, его пустой души, пустой любви и веры, его пустых улыбок и пустых дел, откуда пустая религия и духовно пустые церкви, пустая культура и пустая мораль. Это царство духовно мёртвого человека, который, по сути - человекоподобный зверь. Обыватель на самом деле мёртв: он квази-живой. Обыватели мёртвых рождают и мёртвых погребают. Сейчас везде звериные, животные, скотские качества: наглость, ушлость, ненависть, агрессия, коварство, паранойя, холуйство, безответственность, лень, поверхностность вытесняют мужество, честность, благородство, доброту, искренность. И армагеддон уже идёт именно здесь: в борьбе этих качеств, вернее тех людей, которые определяются и становятся на сторону либо зверя, либо человека.
О двух римах. Что в нашей истории было величественнее двух Римов?! Вы послушайте историков: с каким упоением они рассказывают о них. Но самое главное ускользает от большинства людей: оба Рима были пиком богохульства, опустошения человека, утратой человечности, царством обывателя, т.е. царством зверя. Не зря в книге Даниила символ Рима находится в самом низу, в ногах истукана-идола. Оба Рима возвели на пьедестал зверя под видом человека, т.е. довольство миром сим и животные качества. Ибо если с идолопоклонством, многобожием и развратом Рима первого всё итак ясно, то с Римом католическим и Византией резонно задать риторический вопрос: какая церковь будет прогибаться под вкусы и желания толпы, игнорируя вкусы и желания Бога?! Америка, как в государственной, так и в религиозной своей половине, в наши дни делает то же, пусть и под толстыми покрывалами лжи, якобы миротворчества и благодеяний. Большинству американцев по-большому счёту наплевать на внешнюю политику их страны, на всех тех, кто находится за пределами их земного рая, кого их власти искусно заводят в ещё большее рабство, в ещё более невыносимые условия жизни. Нужна ли вечность патрицию, нужен ли один личный Бог, ведь у него богов-то множество.. Считает ли себя достойным вечности инквизитор? И потому принять адвентистскую точку зрения на 2300 лет - означает обхаять оба Рима, и увидеть в них не взлёт
цивилизации, а падение, самое дно разложения. Но кто увидит связь между 2300 "вечеров и утр" и двумя Римами? Здесь нужно свободное мышление. В интересах ли католической и так называемой "научной" точки зрения принимать такую позицию?! Конечно, нет. "И поклонятся ему все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни" (От. 13:8). Кому "ему"? Антихристу, сатане, государственным законам? Кто сейчас не завидует американцам, кто не перенял их отношения к жизни? Кто не забыл о вечности и не готов отдать всё за комфорт и удовлетворение своих желаний?
Итак, можно ли назвать обывателя человеком? Убеждён, что по большому счёту, нет. Конец человеческой истории показывает его звериные лицо и характер, чуждые какой-либо человечности. В культе богатства, успеха и процветания они только проявляются во всю силу. Он нечувствителен и невосприимчив к многим вещам точно так же, как нечувствительно к ним животное. На многие вещи он смотрит, словно корова, как удачно подмечено: "Осёл останется ослом, хотя осыпь его звездами. Где нужно действовать умом - он только хлопает ушами" Думает ли он о своём потомстве: в какой среде оно будет расти, каким воздухом будет дышать, будет ли оно обеспечено самым необходимым? Нет, об этом он думает так же глубоко, как думают животные, и потому плодится точно так же, как и они. И потому выжимает все ресурсы планеты для потомства, совершенно не заботясь о потомстве этого потомства, или о потомках их потомков. Животная недальновидность - это так же один из признаков обывателя. Итак, иметь вид человека и принадлежать к виду человека совсем не означает быть человеком. Ни обыватель, ни тот, кто потворствует и эксплуатирует его слабости, не являются людьми, это нелюди, т.к. качества человечности не входят в их приоритеты.
Отношение к смерти. Примером недальновидности может быть отношение обывателя к смерти: большинство обывателей боятся думать о ней, отмахиваются от любой мысли, связанной с ней. Потому что обывателем руководит более чувственная его природа, нежели разум, как написано: "и не думали, пока не пришел потоп и не истребил всех" (Мф. 24:39, ключевое здесь "не думали", т.е. вели себя, не как "человек разумный", а как животные. См. статью Вл. Соловьёва "Смысл любви"). "Выживание сильнейших" - о чём больше здесь сказано: о человеке или о видах животного мира? Бесспорно, что более о животных и о человеке как части животного мира. Всё это выживание - выживание за счёт своих ближних, выжимание из них ресурсов и жизненных соков для себя любимого или любимой. Sub specie aeternitatis, с точки зрения вечности, выживают ли сильнейшие c физиологической точки зрения? Временно, да, но ни в коей мере не в плане вечности, не с точки зрения Бога. Не разделяющий эту точку зрения - не может называться христианином, ибо Бог сотворил человека, а всякий, позволяющий звериному доминировать в себе, препятствует руке Божьей, творящей человека и ставящей его
выше животного, выше зверя. Тут откроют рот скептики со своим "кто сказал, что человек выше животных, животные во многом лучше человека". Я не спорю, что лучше, я говорю о том, в чём обычный человек хуже их, и что должен убрать в себе, чтобы быть таким, как они, и даже лучше.
Страх и ужас. У обывателя есть страх перед смертью, но нет ужаса в Кьеркегоровском смысле. Есть два состояния человека и соответственно два мира, два мироощущения. Ужас перед смертью есть только у личности: обывателя смерть так не ужасает, в этом вопросе он полностью поглощён надеждой на жизнь "в других", в потомстве. Я говорю не о страхе, а об ужасе перед ограниченностью, чуждостью и пустотой не только вещей, но и целого мира, отсутствием знания о мире более родном, более человечном и мудром. Тоска по несбывшемуся (как это у Александра Грина), по неосуществленному, невоплощённому призванию также свойственна только личности: у индивидуума есть лишь розовый инфантильный оптимизм, он не мыслит себя и другого вне семьи или общества (для него ужасна мысль об одиночестве, о жизни без социума). Ужас и тоска составляют чувство трагического, а значит, обыватель лишён трагического, тогда как личность на своём пути к встрече с Богом, проходит эту "пустыню". Те христианские деноминации, напр., Католицизм, Православие и Баптизм, которые верят в бессмертие души, относятся к смерти поверхностно, неглубоко: по большому счёту, для них в ней нет ни проблемы, ни трагического. Точно так же, как, например, для Августина и Лейбница нет проблемы в самом зле.
Глупо называть это отсутствием смирения и счастья: смирение и счастье не уничтожают тоску и ужас, могут сосуществовать параллельно им в одном и том же человеке. И вот благодаря этим ощущениям человек может испытывать жажду по Богу, расти, перерастать себя и возвышаться над собственными страстями. Тогда как филистерское довольство этим миром, пускающее корни в этом мире, обустраивающее жизнь исключительно рода, есть нисхождение в царство животных: деградация и препятствование Божьему творчеству, воплощению Божьего замысла, т.е. анти-христианство. Смертное воспринимает смерть как естественное, потому что таков порядок вещей, что смертное умирает. Бессмертное же мучается, испытывает агонию от необходимости пройти через смерть. Смертное боится лишь страданий. Бессмертное же боится неизвестности и разлуки с любимым.
Следующая заметная черта, по которой можно отличить обывателя: неблагодарность. Если ты от чистого сердца делаешь для обывателя более, чем он попросил (ради любви, ради отношений, как самому себе), то он воспринимает это как должное. Более того: в следующий раз он начинает требовать это. То, что было "подарком", он воспринимает как должное, как рутину. Можно, конечно, списать это на глупость, низкое IQ, необразованность и прочие ограничения унаследованной природы, но это было бы правдой, если бы среди благодарных не
было бы людей с такими и ещё большими ограничениями.
Об оригинальном и банальном. В мире свет и тьма встречаются в виде оригинального и банального соответственно. Новое, оригинальное привлекает творца, творческую натуру, а обычное, приевшееся - отталкивает, вызывает отвращение. Но откуда вся эта куча отвратительных вещей и даже явлений, плод чьих это рук? Каким бы богатым, умным, добродетельным обыватель ни был, какое бы положение в обществе ни занимал, его суть прекрасно передаёт фраза Ницше: "бедность и грязь и жалкое довольство собою". Это то же, что задолго до Ницше сказал Сам Бог о церкви в Лаодикии и о церкви нашего, Лаодикийского времени. Обыватель вызывает Сартровское nausée - тошноту, как и Лаодикия у Бога. Потому что он - клон, штамповка, тип, многократно повторяющийся всюду и везде. Говорят: "это моё мнение". Но если это мнение - банально, заезжено, типично, неоригинально, мнение толпы, то это отсутствие мнения. Да, у него есть индивидуальность, но нет личности. Интересен сюжет игры Half-life: у многих "зомби" нет лица, их голову охватывает "хэд-краб". Так и в реальности: в реальной жизни у каждого из людей есть свой божок, за каждым из людей стоит некий дух, который сделал из него марионетку собственной воли. Почти каждый теряет всё человеческое, будучи захвачен этим "чужим", - человек в толпе, в похоти, в роде теряет лицо Не обольщайтесь: обыватель имеет только вид человека. По-настоящему поговорить с ним у вас не получится: он боится озвучивать темы о смерти, о своём возрасте, боится давать оценку тому или иному поведению или человеку, делать выводы. Он многое оставляет в тени, комильфошничает, приспосабливается, изворачивается. Ничего нового, оригинального вы от него не услышите: возьми 1000 обывателей, задай им вопрос о какой-нибудь теме, требующей мужества, воли, характера, и они ответят, по большому счёту, одно и то же, только в разной форме.
Поэтому есть большая правда в сказках о схватке рыцаря с многоголовым чудовищем: это схватка личности и общества, творца новых более глубоких ценностей с церберами ценностей старых, узких и неглубоких, это схватка человека и стада. Не раз отмечено, что стадо или муравейник ведёт себя как единый организм. В фантастическом фильме о Чужих на наглядных образах передан кошмар, скрытый в нашей жизни. Некто чуждый, чужой нам и по природе и по законам жизни, откладывает своё семя внутри нас так, что оно, прорастая, убивает всё человеческое, убивает в нас душу, сердце, гасит наш дух. И действительно: кукловод, которого многие давно списали со сцены, в своей тени плетёт всё более искусные интриги. В конце главы о Божьей воле я уже говорил, как в двух пророческих книгах Библии невозможно отделить два Рима, - языческий и папский, от сатаны, т.к. все трое представлены одной и той же многоголовой фигурой, только в
разное время. Таково человеческое общество. С детства нам рассказывают сказки о чудовищах, о драконах. Одна из самых свежих - "Чужой" Ридли Скотта. Но человеческое общество мало чем отличается от этой твари. Глядя на это чудовище, мы становимся перед фактом: мы все умрём, вопрос лишь в том, как и кем.
Нозе как скука, - вот чем веет от них: оригинальности, твёрдого стержня, на который можно было бы опереться, сердечного тепла, огня страсти в хорошем смысле слова у них не найдёшь. Учиться у них нечему, серьёзно помочь они не могут: скорее ты будешь им помощью и учителем. Но их гордыня обнаружится сразу: они любят сами быть благодетелями и учителями. Так что не связывайся с ними и не трать своё время, иначе и твоя жизнь пройдёт так же бесцельно, как и жизнь их. Останется один прах, неразличимый среди другого праха..
Церковники на понятие "оригинальный" реагируют как на попытку привлечь к своей особе внимание, как на признак гордыни. Но противоположное оригинальному - банальное, вызывает скуку, тошноту. Всё необычное, выделяющееся, новое толпа затаптывает с особенным рвением, т.к. оно пробуждает спящую совесть, голос, зовущий человека к его призванию. Обыватель в погоне за благами выполняет разнообразные правила реки - течения в котором находится: семьи, церкви, общества, народа, государства. Оригинальному же человеку, чтобы развить своё призвание, часто приходится идти против течения, прилагать вдвое больше сил. Если не следить, сорная трава вытесняет деликатные растения, глушит их, - точно так же и в жизни: обыватели многоголовым зверем гасят дух всякого оригинала. Им нужно то, что проще, они выбирают то, что легче. Тогда как "всё гениальное просто" - обычная гипербола, которую понимает буквально только идиот. В главе "Источник" я буду говорить о простоте как деградации.
Среди обывателей стало модным относиться к оригиналам и гениям как к сумасшедшим: они, мол, выбиваются из "нормы" среднего человека, значит, не-нормальные. Но на самом деле, "норма" может вызывать и вызывает у многих людей скуку, тошноту, так как она рождает банальность - заезженное, привычное, обыденное. А человек, как я уже говорил, может быть счастлив только служа своим неповторимым призванием. Каждый должен прислушаться к себе и найти что-то, что отличает его от остальных, что-то оригинальное, не такое. Да, оно может показаться неким сумасшествием, не-нормальностью, девиацией. Но перебрав все остальные занятия, человек увидит, что счастлив, испытывает уважение к себе (а не презрение), только занимаясь именно этим делом. Он может и должен отважиться развивать это в себе. Но в институтах, в организациях обывателей: в обычных семье, церкви, государстве, в различных клубах и партиях, как правило, его стремления будут пресекаться "на корню", его настроение развивать свой неповторимый талант будет гаситься - будет гаситься его дух.
Его будут призывать "спуститься", "смириться", "быть таким, как все". То есть стать банальным, скучным, вызывающим тошноту. Вот чего добивается обыватель. Да, он такой цели и не ставит осознанно, ясно, определённо. Но вокруг себя создаёт токи, атмосферу губительную для духа гения. Почему Христос и говорил "не ведают, что творят". Обыватели в своей массе, эта пустая порода, своими действиями, своими привычками, своими словами, своим духом убивают душу гения, мечтателя, оригинала. И не удивительно, что плодом их коллективного действия может стать убийство, завуалированное под правосудие, наподобие казни Христа. Итак, всякий, кто хочет быть по-настоящему счастлив, должен быть рыцарем, сражающимся с многоголовым чудовищем, - большим количеством людей-типов, повторяющих в разной форме одно и то же. "Типов" потому, что их поведение типично для их класса: класса людей-клонов-клоунов.
Церковь обывателей или может ли спастись сектант или просто обыватель? Я уже неоднократно приводил примеры мышления сектанта. В данной книге за словом "секта" и "сектант" я не закрепляю ничего положительного. Да, есть случаи, когда ярлык "секты" навешивают от бессилия, от неспособности привести такие же сильные, как у этой "секты", контраргументы. Настоящая секта есть любое религиозное движение, в котором рациональность доминирует над Истиной парадоксальной и сверхразумной. Только обыватель каким-л. способом начинает связывать себя с религией, как тут же превращается в сектанта. Не есть ли Бог полнота для всего Его творения? Беспрекословно Христос есть "Полнота Божества телесно" (Кол.2:9), а Дух Св. есть "Полнота Божья", как написано "Дабы вам исполниться всею полнотою Божиею" (Еф.3:19). К чему же стремятся так называемые "христиане", молясь "Отче наш"? Чего хотят верующие, ожидая "излития позднего дождя"? Полноты ли ищут, к Глубине ли стремятся? "Спасение" для них - спасение ли от узости, ограниченности и поверхностности, от профанации и рационализма, попросту говоря, от ереси? Да, можно задать встречный вопрос "Что страшного-то в табу "ересь"? И да, для христианина нет нигде ни в чём "страшного", т.к. он не знает страха. Но опасна одержимость идеей, идолопоклонство мысли, что я уже показывал. Говорят: "Написано: "А вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим" (Ис.66:2). Написано также: "Истреблен будет народ Мой за недостаток ведения: так как ты отверг ведение, то и Я отвергну тебя" (Ос.4:6), ибо не знание опасно, а поклонение ему, когда знанием, истиной начинают ценить выше отношений. Ведь как поступают с человеком талантливым, с тем, кто осмеливается пойти дальше, чем его предшественники? На что толкает зависть его окружающих? На травлю гласную и негласную. На равнодушие и пренебрежение (из-за этого много нового и по-настоящему интересного так и остаётся непонятым, неопубликованным и непринятым). Они пускают сплетни, делают из него сумасшедшего или, по крайней мере, "чудака". Я уже говорил, что это суть гашения духа. И это называют
"христианством", "Церковью" и "спасением"!
Крестя и давая обывателям звание христианина, Церковь возводит зло на новый уровень, когда человек гордится собой и слепнет на голос совести. Такое богохульство, как в наши времена, было только во времена Средневековья: чтобы похотников, распалённых страстью к власти, удовольствиям, деньгам и т.д., трусов, доносчиков, малодушных и слабовольных называли именем Самого Страдающего от всего этого. И кто это делает? Обыватель, который уже давно решил для себя, что все гении - сумасшедшие, психически больные. Были ли Пушкин, Бах и Бетховен, Кант и Микеланджело, да наконец, был ли Христос душевнобольным? А обыватель пытается получить все звания и степени так, чтобы доказать, что их можно получить лёгким путём, не таким, каким их получает талантливый и одарённый. Обыватель творения своих бездарности и безволия хочет возвести в ранг шедевров, чтобы ими восхищались так же, как и творениями гениев. Но как бы ни называли вещи, духовный человек под красивыми украшениями найдёт грязь и разложение, а под несколькими ярлыками и табу - восхищающее и поразительное. Да, есть мнение, что всё послание к Коринфянам говорит, что Бог любит младенцев, плотских. Да, Бог любит Своего падшего сына, но чтобы Он любил духовную грязь, упоение низостью, чтобы Сам был наглым и ушлым, поверхностным, легкомысленным и безвольным, - это вряд ли.. Да и Сам Бог для обывателя - что-то типа господина, самого высшего из господ, с которым, как и с ними, приходится считаться. Бог для обывателя всего-навсего декор, А церковь - сервис по успокоению совести. По большому счёту, мещанин устраивается без Бога, Бог для него - амулет, оберег от несчастий, магическая вещь или джинн для защиты его имущества и здоровья. Есть, конечно, более утончённые в религиозной и психическо-интеллектуальной сфере обыватели, которые принимают даже Богочеловечество, но их варварство в отношении свежей, современной истины, их дубино-стоеросовость, сердечная сухость в сфере отношений уравнивает их с большинством. Перефразируя Христа (Матф.5:20), можно сказать, что если не превзойдёт человек праведности обывателя, - не может войти в царство небесное.
О гордыне. По-видимому, никакая эпоха не знала такого количества глупцов, как эпоха наша. Громаднейшее количество людей гордятся собой, своей семьёй, своими детьми, своим знанием и положением, достижениями своей нации, государства или церкви. Но при этом к Богу, к себе или ближнему, к Божьему миру и его тварям, к институтам и вещам практикуют такое отношение, которое вносит разложение в духовный мир и в плоть, в природу как их, так и природу окружающую. У них нет целостности, т.е. духовности, развитой личности, среди множества хороших качеств у них есть один или более недостатков воли или характера. Они неспособны взглянуть на себя с точки зрения Бога из-за своей ограниченности, поверхностности, довольства преходящим, а наиболее всего - из-за гордыни. Их гордыня происходит из их идолослужения, их идолослужение и есть гордыня чем-то преходящим,
неполным, недоразвитым до Бога. Их невозможно спасти, так как они не алчут и не жаждут изменения. А для спасения нужно не только алкание, но и навык. И все эти множества людей кичатся, превозносят себя над редкими душами, жаждущими вечности и конца этого душного, уродливого, гасящего дух мира. Гордыня ведёт этих людей в бездну. А алчущие и жаждущие вечности скоро обретут живой Покой.
О соблазнителях. Обыватель не может спастись потому, что он участвует в создании атмосферы, гасящей дух. Только что, говоря о "неслитно", я уже говорил о роли "почвы" и "атмосферы". Да, с одной стороны, вера требует наличие характера, закалённой воли, "Царство небесное силою берётся", но с другой: твоё неосторожное движение может погасить дух твоего ближнего, повлиять на его веру, на его судьбу. Соответственно, есть множество людей, которые питают слабохарактерность с одной стороны, и соблазн с другой. В вопросе "бытие или сознание" многие с лёгкостью становятся на сторону сознания, духа: плоть, дескать, немощна. Но это поверхностный, незрелый и однобокий подход. Есть много тупых, слишком самоуверенных людей, отрицающих или умаляющих тексты о поводах и соблазнах типа Мф. 18:7 или Мк. 9:42-48. Они не понимают и не хотят понимать, что человек - не робот и не камень: если постоянно или какое-то время создавать губительную для его духа атмосферу, - он может согрешить, даже если до этого был весьма сильным духовно. А эти люди найдут какие-угодно тысячу объяснений, чтобы прикрыть тот единственный факт, что приложили к этому столько же усилий, сколько крот, подъедающий корни растения, чтобы то упало и загнило. На самом деле, человек в познании добра и зла не только испытывает на прочность свою свободу, - он ещё испытывает свободу и силу другого человека: эту интригу нужно вовремя замечать и вовремя давать ей христианский отпор. Свобода во Христе - очень хрупкое создание: его очень легко уничтожить неосторожным движением. Это и имел ввиду Учитель, говоря о гашении духа и о жернове на шею. Да, постоянные духовные тренировки закаляют волю и характер, - это то масло из притчи о 10 девах, которое можно запасти на "чёрный день". Но среди анонимных алкоголиков есть мудрая поговорка: "бывших алкоголиков не бывает". А Сам Учитель говорил: "Не искушай", и это есть заповедь.
Так вот обыватели создали мир, в котором всё соблазняет человека на грех: работа, одежда, отношения, телевидение, реклама, музыка, сама психологическая атмосфера. Человека, словно под пытками, загоняют в угол, ставя перед тем выбором, который выгоден так называемому "обществу". Его ставят перед чудовищем, перед зверем, словно в римском амфитеатре, и любят смотреть, как он борется и погибает. Следовало бы ввести различие между собственно человеком и Д.Ч.: двуногим человекоподобным. Никого и не надо убивать скотоподобным двуногим: мир, который они создали, каждый день в нём - убивает личность, гася её дух. Мне скажут, что такая постановка вопроса ничего общего с христианством не имеет. Но настоящее хри-
стианство глубже поддельного не только в милости, в доброте, но и в правде, способности её отстаивать. И вот одна из граней этой правды: мы уже живём в эпоху зверя. И имя этому зверю обыватель.
В мире всегда торжествовал и получал всё более жёсткий, более грубый, звероподобный, пустой человек: деликатные, утончённые люди всегда более страдали, были менее защищены и меньше получали за свой труд. Мир устроен так, что всё деликатное, нежное, неповторимое не может прижиться, вытесняется на околицу, чтобы там угаснуть, завять. В этом мире нет почвы для служения своим талантом, для развития своего призвания. Как поётся в песне:
Здесь духотой гнетёт, Бесконечная страсть борьбы
Фактически, этот мир создаётся обывателями: их страстями и эмоциями, их спросом и предложением. Им мы и обязаны рабской беспросветной работой, в которой нет места для творчества. Большинство людей обязаны выполнять ту работу, которая гасит их дух, превращая их в зверей, развивая в них демоническое, подземное, животное начало. Маммона - тот же опиум, банкиры, - те же драгдиллеры, в их компании - церковники, которые спаивают народ полуправдой, успокаивая совесть. Столько дельцов заводится на человеческой глупости, бесхарактерности и лени, словно мыши на муке. И вся эта орава, вкупе со стадами обывателей крадёт у простого человека деньги, время, здоровье инфляцией, кучей проблем почти во всех сферах, загрязнением природы, стрессами, вторгаясь в личную жизнь. В духе В. Цоя следует сказать: есть население, но нет людей, есть умные, но нет волевых, есть учёные, но нет мудрых. Родители и близкие, Церковь, государство: все считают человека своей собственностью. Они убеждены, что как поставят его, так он и будет стоять. Считаются ли они с его волей, принимают ли её в расчёт? Расширяя эпитет Ницше, можно сказать, что обыватель - это "холодное чудовище". Да и почти в каждом человеке есть это чудовище, этот "чужой". Приходится выживать, а не жить; а это значит, что живёшь среди животных, а не среди людей. Они так гордятся (особенно богатые) своими домами и всем, что в них, что кажется, что они обрели рай. Но столько сил отдают для этого "рая", что становится ясно, что это ад..
Пустой мир. Этот мир вызывает ощущение, что попал в западню. Человек человеку создаёт ад. Потому что лень одних заставляет перенапрягаться других. Похоть к счастью и наслаждениям одних делает несчастными других. Бегство от страданий одних создаёт страдания другим. Говорят, что нужен позитив.. Но есть ли в этом позитиве, наряду с добротой и вежливостью, место правде? Экзистенциальная философия - это такое мироощущение, которое относится к миру как оставленному, покинутому, пустому. И я говорю не в духе деизма, а о степени греховности, разложения в мире. Эту философию не может понять обыватель с его наивно-оптимистическим отно-
шением к миру и верой в утопию. Равно как и традиционный верующий с его отношением к христианству как культу доброты, мира и всепрощения, с его верой в предопределение и абсолютный Божий контроль. Главное здесь в том, что этот мир создан не Богом, нет, старые гностики и манихеи в большей части были правы. Бог сотворил мир красивый и уютный. Падший разлагающийся мир создал человек из мира Божьего, будучи одержим духами сатаны. Вся эта вонь и разложение является лишь проявлением его внутреннего разложения. Люди создали такой мир, в котором они как бы есть, но по факту их нет: ходишь, как Диоген, ищешь человека, а натыкаешься на звероподобных и ушлых, пустых и поверхностных, либо приторно-сладких, либо до отвращения горьких и сухих. Где вы видели мир людей? Я вижу "в мире животных". Т.к. все заботы большинства - только о животе, о животном, никакого благородства и великодушия: только наглость, ушлость и обман, "кто сильный - тот и прав".. В этом мире нет места нормальному человеку: нужно либо изворачиваться, как змея, плести интриги, как паук, пренебрегая моральными ценностями, как свинья, либо рабствовать, как муравей, не имея для развития таланта ни времени, ни сил. Вы довольны этим миром, как Лейбниц? Наслаждайтесь им, это "удовольствие" не для меня.
Почти каждое существо в этом мире защищает своё бытие, своё мировоззрение, свой стиль жизни, безотносительно к универсальной и всеобъемлющей правде, не рассматривая связь своего мира, своей сферы с мирами и сферами иными. Поэтому обыватель умеет говорить, читать, но не умеет понимать: смысл, вложенный в слова, он либо истрактует по-своему, либо, как правило, до него дойдёт лишь часть этого смысла. Не стоит заблуждаться и вводить в заблуждение других: обывателю не нужен Бог как Полнота и Глубина, потому что сам обыватель узок и поверхностен. Ему нужны блага и удовлетворение его желаний, больше ничего. Всё по-настоящему божественное чуждо его духу, и, будучи ничем не прикрыто, воспринимается им враждебно. А так как мир на 90% состоит из обывателей, то это совсем не то место, где можно было бы нормально и счастливо жить. Защита ограниченности, нежелание расти и вбирать в себя большее, - признак разлагающегося бытия. Но частное и индивидуальное может существовать только постольку, поскольку отображает универсальное и всеобъемлющее. Частное и индивидуальное, отколовшееся от Божьего мира и замкнувшееся в себе, быстро угасает и вянет, т.к. в нём не течёт поток универсальной жизни, поток духа как объединяющего начала. Толпа, большинство, - тоже такой осколок, постоянно унавоживающий землю и более ничем не примечательный. Организации, корпорации, монополии - разновидности культового помешательства толпы на разных божках и фантазмах. Это социальный мусор, отбросы познания человечеством тёмной стороны свободы.
Не надо обольщаться: большинство на этой планете - мазохисты, любят боль, любят быть униженными, наслаждаться своим унижением и причиняемой им болью. Исключитель-
но извне их нельзя просветить, спасти, изменить, им помочь. Верить в их преображение исключительно от действия извне может только идиот, равно как и предлагать им это преображение или пытаться изменить их статус кво. Садист и мазохист - это любовная пара: "муж и жена - одна сатана". Всякий третий здесь лишний, всякий третий, вмешивающийся с благими помыслами, мол, нужно же спасти "жертву" от "насильника", - только усилит их "любовь" и связь. Можно лицемерно прибегать к помощи эвфемизмов, но честнее будет назвать вещи своими именами: эти люди - быдло, и в лобистских кругах разного порядка, в рекламе, в политике, в армии и т.д. только слепой не заметит, что по факту так к ним и относятся лидеры, торгаши, политики, чиновники и т.д. Есть определённая параллель между "быдлом" и "бабой": обое позволяют обманывать, использовать себя в обмен на удовлетворение собственных похотей. И пусть самый недооценённый, слабый член общества может изменить историю, я говорю о том стиле жизни, который её уничтожает, разлагает, гася сам дух жизни, дух роста и движения. На такое отношение и такую характеристику скажут, что это, дескать, не христианство, это хамство. Но такое МОЁ христианство в отличие от христианства напомаженного и кастрированного, приспособленного к служению похоти.
В моих словах нет человечности? Я как раз говорю о том, где её нет, у кого её нет, чтобы его перерасти в себе.
Я не хочу жить в таком мире, где люди огорчают, печалят, гасят дух, где большинство вещей бракованы, сделаны без вкуса и мастерства, где овощи и фрукты лишены былого аромата. Я хочу жить в мире, где и еда, и вещи, и отношения радуют глаз и сердце. Именно так всё создал Творец: всё созданное Им, отображало Его внутреннюю красоту. А наш мир показывает, каков на самом деле внутренний мир большинства людей. Мне говорят: мы должны снисходить к ближним, помогая им стать лучше, нельзя их судить, потому что в таких обстоятельствах, в которых жили они, мы, вероятно, стали бы такими же. Но это банальная точка зрения: не все ближние тянуться к свету и жизни, ввысь. Множество людей влекутся ко тьме и смерти, вниз, к разложению. Им сладко то, что горько для нас, наше добро - для них зло. Мир совершенный, без проблем и препятствий, им противен. То же касается и обстоятельств: человек может сам желать быть жертвой, быть униженным, наказанным, так его совесть получает искупление, и потому испытывает наслаждение в муках и унижении. Также говорят: "у вас нет уважения к старости и немощи: к родителям, к пожилому поколению, к слабым". Да, у нас нет уважения к добровольной глупости, слепой наивности, неопрятности, моральным идиотизму и маразму. 5-ую заповедь мы понимаем как уважение к мудрости, уважать и почитать глупость у нас нет ни малейшего желания. Большинство людей используют маску слабости для того, чтобы узаконить и оградить свои пороки, чтобы скрыть правду. Большинство скрывает правду даже от собственной со-
вести, расслаиваясь, лицемеря и играя один - разные роли в разных обстоятельствах. Духовность как цельность, - не для обывателя, т.к. он обычно не может пожертвовать своими идолами. Вычищать своё подсознание, словно чердак или сарай от хлама, вынося всё, накопленное там, на свет сознания, - тоже не для него, по той же причине. Пусть царит сумрак, а не свет, пусть будет туман, а не ясная погода, - вот какая погода и какое время суток по душе человеку среднему.
Хочет ли кто в царство вечной жизни? Думаю, что большинству оно не нужно: выбирают лёгкие пути, примыкают к религиям простым и профанным, поверхностным, не требующим такой отдачи, как христианство. И при этом делают вид, что занимаются делом важным, библейским и евангельским. Лень и желание комфорта, усталость и отсутствие страсти к истине делает из человека животного, которое приспосабливает религию к служению себе. Показываю им истину глубокую - говорят "это философия, у Бога всё намного проще". Вы Бога сделали по своему подобию: осла и дурака, вы обывателя сделали из Него. И не секунды вам не страшно, что мир, который наступает, совсем не такой, как в ваших иллюзиях? Вы думаете, что если большинством голосов решите, какая истина, то она такая и есть на самом деле? Грустно мне от вас, подавляет мой дух смотреть на вас и наблюдать со стороны за вашей самоуверенностью, за вашей так называемой верой. Я не так свят и безгрешен, как может сложиться впечатление от моих слов, но врать не хочу, не хочу играть в жизнь и веру, не хочу надевать маски и притворяться, что всё хорошо тогда, когда всё ужасно и нет почти ни одного человека, с которым можно было бы поговорить или помолчать о Боге и истине настоящих.
О тяжести и трагедии христианского пути в мире обывателя. Именно поэтому так много желающих убежать от этого мира в мир иллюзий: в секс, наркотики, обжорство, компьютерные игры. Именно поэтому строятся вавилонские башни банков и накоплений "на чёрный день", - пропорционально страху перед миром и людьми. Именно поэтому так популярны религии, проповедующие забвение, отвлечение, плерому, нирвану и даже эвдемонизм. Обычное христианство с его фарисеями и сухарями истины так же бежит от глубокой трагедии жизни, как и древние стоики. Принять правду жизни может только христианство Достоевского и Бердяева, христианство, решительно отвергающее исключительную зависимость судьбы человека и окружающей необходимости от произвола Божества, и ставящее их в зависимость от Богочеловеческой свободы. Современный культ богатства, успеха и процветания, новая ипостась культа маммоны, является таким же бегством от реальности в мир иллюзий. Он обнажает перед мыслящим глубоко скрытые страх и неверие, трусость, малодушие современного человека. Любой, искренний до конца перед самим собой, человек может со стопроцентной уверенностью сказать, что несмотря на всю твою искренность, слёзы и страдания, отдачу и посвящение Божеству, веру и надежду на Божьи обетования, ты в ответ
получаешь поругание и страдания ещё большие, твоя жизнь всё более превращается в ад, а не рай. Хватит лгать и прикрываться софизмами, основанными на Библии! Князем нашего мира до Пришествия останется диавол, большинство голосов до конца времени всегда будет на стороне продажных и глупых, ленивых и одержимых. Христианство всегда будет самым тяжёлым путём к вечной жизни, самым единственным и единственно верным. Тех же, кто бежит с этого пути, завтра не будет..
Если ты привык обдумывать свои слова и поступки, если ищешь истину, как скрытое сокровище, если не препятствуешь своему духовному, т.е. целостному росту, - то ты вступил на путь одиночества, злобы и зависти со стороны общества. В твоей жизни будет больше слёз, больше разочарований, нежели в жизни обывателя. Очень часто тебе будет казаться, что ты не поднимаешься, а опускаешься, что ты во тьме, а не во свете. Но на самом деле, это тьма выступает против тебя, сгущаясь, т.к. ты стал светом. Ведь тьма с тьмой не борется. Чем чище человек - тем больше он испытает опалы и недовольства. Совесть и мудрость - словно белая ворона: режет глаз тупицам, ленивцам и свиньям. Пророк - словно лакмусовая бумажка для общества: по отношению к нему, к его правде оно судится Богом. Как общество обошлось с ним - таков суд и Бог приготовит этому обществу в конце. Большинство в отношении к мудрецу и пророку - словно баба по отношению к мужчине (я уже говорил, что "женщина" и "баба" для меня - не одно и то же): на многое не хватает ей мужества и храбрости. Религии и культы, всё, что не настоящее христианство, так популярны потому, что примитивны и просты, приспособлены к потребностям и желаниям обывателя, члена толпы. Чтобы быть членом настоящего тела Христова, нужен постоянный каждодневный труд, нужна воля, нужны жертвы. Лидеры же хотят удовлетворять собственные похоти и похоти толпы: глупой бабы, которая не алчет вышнего, не беспокоится о будущем и вечном. Но завтра проснётся пророк - а солнце взошло и тьма осталась только в памяти..
Но самым главным отличием обывателя является его патологическая неспособность "вместить в себе двух". В общении с множеством людей я в сотый раз убеждаюсь, что обычный человек (это относится и к верующим), неспособен мыслить парадоксами. Для многих следующая постановка вопроса будет абсурдом, но в этом секрет его смертности как плода его несовершенства, узости, отсутствия глубины, т.е. духа. В этом причина его мелочности, малодушия, ошибочных суждений и оценок, слабого уровня всего, чем он занимается и что производит.
Скажут: ну оплевал ты обывателя, чтобы выставить себя героем, и что? А может, я в себе обывателя оплёвываю и от него отчищаюсь: определяю границы опухоли в себе, чтобы вырезать её точно, да ещё и с запасом..
Я уже говорил о 666 как неполноте, о самодовольстве обывателя, и его нежелании более глубокого и высокого, нежели его привычная жизнь. Также, я говорил об антихристианстве как церковном театре, в котором гасится дух поиска всего
более широкого, нежели устоявшееся и привычное. А.Г. Невзоров справедливо говорит, что вера церковников не должна идти дальше их хобби и превращаться в государственную религию. Перефразируя его, я скажу, что вера обывателя не должна идти дальше его личной точки зрения: когда его вера публично провозглашается "христианской", - происходит измена Христу, и христианство превращается в антихристианство. В.С. Соловьёв пишет: "Несомненно, что .. антихристианство.. будет не простое неверие, или отрицание христианства, или материализм и тому подобное, а .. религиозное самозванство, когда имя Христово присвоят себе такие силы в человечестве, которые на деле и по существу чужды и прямо враждебны Христу и Духу Его." В этом и есть суть антихристианства: не просто поразить каким-то шоу или чудом, а заставить человека поверить, что эта жалкая пародия на христианство и есть само христианство. Чтобы человек никогда не узнал о том вышнем призвании, которое ему готовил Бог, чтобы остался обывателем. Обыватель и есть антихрист, самый простой и обыкновенный, антихрист vulgaris.. Обыватель и есть ожидаемый верующими антихрист. Папа римский - лишь яркий представитель обывателей, яркая звезда среди них.
Антихристианство заключается в том, что обыватель является дочерью или сыном Божьим, о чём боится говорить церковь, но изменяет себе, своей сущности, своему назначению, той цели, которой добивался Творец, Христос, и удовлетворяется неполным, неглубоким, плоским, животным, тварным. Он не даёт жажде Бога мучить себя, успокаивая свою совесть мифами собственного производства, выдумками, которые выдаёт за объективную истину, обманывая себя и других, создавая мир, в котором всякое иное поведение выглядит девиацией, болезнью. Это не было бы грехом для червя, для животного, но даже некоторые черви и животные смотрят, подражают и стремятся быть, как человек, обыватель же не может удержать в себе человеческое, он оправдывает свою жажду животного, тягу к разложению, к деградации тысячей причин и обстоятельств.
"Твоё копание никому здесь не нужно" - это значит "здесь ты чужой", "ты мечтатель, а здесь - обыватели". Это значит, что подлинное христианство - только для чутких душ, для тех, кто хочет расти и изменяться, оно не для обывателей. А нас хотят убедить в противоположном. Хотят христианином назвать того, кто ограничивается соблюдением обрядов, красивым одеялом для внутренней грязи. На самом деле, проповедуют оскоплённое и припудренное, приспособленное к интересам обывателя христианство. Это антихристианство, это религия неполноты, 666, которые выдают за 7. Ложь в мировых масштабах, ересь, эпидемия, проникшая на все континенты.
О человечности и христианстве как духовной силе великодушия и благородства. У обывателя нет великодушия и благородства: нет си-
лы, - он духовный импотент. Он считает себя интеллигенцией или даже "занимающим положение" в обществе тогда как суть простой сноб. Вот стоят торгаш и великодушный: когда появляется шанс - торгаш бросается на него, а великодушный удивляется тому, как можно проявлять животные инстинкты. Наглость, коварство, ложь, обман не могут позволить себе такую роскошь, как благородство: они чувствуют себя обделёнными и всё сделают ради куска славы или лицеприятия в их адрес. Но удовлетворить свою похоть до конца они не в силах: я уже писал о "чёрных дырах". Настоящее христианство есть дворянство, рыцарство, благородство и аристократизм. Это значит, что существует множество вещей, сделать которые для христианина - ниже его достоинства. Почему он не крадёт, даже когда есть возможность, не лжёт даже ради спасения, пытаясь создать такую правду, которая бы и спасла, и осталась правдой, почему не пользуется возможностью приобрести богатства руками ближнего? Потому что он дворянин духа, а также неисправимый мечтатель, у которого вызывает отвращение суетливость и озабоченность обывателя. Более того: он и не скрывает этого отвращения, что принято считать неприличным: обыватель такое поведение привык называть гордостью (его тешит библейская мысль, что падение люцифера и вообще любое падение начинается с гордости). Да, это гордость, но не гордыня: не самоуверенность, а гордость тем даром, который дал Бог. Ибо непозволительно и неприлично принимать Божий дар без гордости им, без радости, без хвалы Давшему его. Хорошей вещью человек всё равно гордится, как бы ни прикрывал этот факт и не скрывал, потому ложное смирение - лицемерие. Ложное смирение есть холуйство, человекоугодничество, рабство, рабский инстинкт. Гордость христианина отличается от гордыни обывателя жертвой: способностью жертвовать. Обыватель же в своих поступках выражает только больную привязанность ко всему, чем готов пожертвовать христианин ради ближнего, того же обывателя.
Два вида или два уровня звериной морали. Христианство по сути есть духовный аристократизм, но на пути к благородной жизни человек легко сбивается в снобизм, как говорят: "дочь аптекаря, она и есть дочь аптекаря.." Ему может недоставать решительности и воли, духовной дисциплины и определённой суровости к себе, глубины взглядов, широты души и сердца, щедрости и доброты. В духовности человек может проходить несколько шагов, ступеней или уровней. Вначале он обоготворяет человека: себя и других, в особенности близких и родных, авторитеты. Не зря Христос по этому поводу сказал: "Кто приходит ко мне и не возненавидит отца и мать, сына и дочь, и самой жизни своей.." Затем, обжёгшись, испытав измену, подставу, издевательства, закрывает своё сердце, никого не впуская в него. Он начинает смотреть за успехом ушлых и наглых, звероподобных, и может начать практиковать их стиль жизни. Может и очертить уровень мо-
ральной брезгливости границами закона, начать бороться с несправедливостью в юриспруденции и политике. Но за любую ошибку человек заплатит полную цену рано или поздно. Так как закон нужен только животным: это заграждение для тупых баранов, чтобы они не затоптали простых овец. Наевшись же вдоволь индивидуалистической замкнутости и звериной морали "зуб за зуб", он может заново начать учиться доверять, верить и любить.
Два пути или два поприща. Нас может многое возмущать в других, выводить из себя, сводить с ума, мы можем говорить "я не понимаю, как можно.." Но некоторые из нас стоят на пути справедливости, а не любви. Путь любви включает в себя путь справедливости, но он гораздо труднее и выше пути справедливости. Нас справедливо возмущает несправедливость, неумение, слабость, легкомысленность, предубеждения и т.д. многих людей, особенно тех, к которым мы привязаны. Но вопрос стоит не в справедливости, а в любви, об уровне не судьи, а человека благородного, не о животном, а о человеческом. Путь животного - брать то, что тебе хочется или что тебе принадлежит по праву; путь человека - возвышаться над справедливостью и давать больше, нежели требуется, цементировать любовью трещины в отношениях. В этом контексте американская юридическая практика, при которой все на всех подают в суд, феминизм, даже такие качества характера как возмущение и гнев, - животные явления и качества характера. Да, справедливо требовать положенного по закону, но Христос призывал быть выше этого, и любовью покрывать недостатки друг друга ради связи друг с другом, ради личных отношений.
Отличие христианства от иудаизма - ещё и в том, что только оно призывает идти "второе поприще", то есть призывает вместо справедливого "зуб за зуб" пойти на большее и проявить силу терпения к злу, силу смирения с временной неудачей, тем крестом, который устроили тебе или кому-либо злые. И вот: даже на 1-ое поприще, путём справедливости, люди идут с неохотой, потому что так нужно, так говорит закон или права человека. Большинству ни закон, ни какие-либо права - не писаны: если бы не было государства, армии и полиции, они жили бы "по понятиям", которые, как известно, самые разные у разных группировок, т.е. не по принципам. Да так фактически и есть: государство сейчас - лишь театральная сцена для недалёких и наивных. Я говорю об уровне справедливости, равных прав для всех: даже этот уровень человечество не берёт. И лишь редкие души отваживаются проявить героические усилия и пройти заповеданное 2-ое. "Вы терпите, когда кто вас порабощает, когда кто объедает, когда кто обирает, когда кто превозносится, когда кто бьет вас в лицо. К стыду говорю, что [на это] у нас недоставало сил." (2Кор. 11:20,21) Да, естественно задать вопрос о подстерегающей здесь крайности, а именно о попустительстве, о потворстве злу: христианство как раз и превращено в культ доброты, упрощено до него. Но во-первых, я говорю о принципе в пределах уместности и избирательности, а во-вторых, не следует путать прав-
долюбие с оскорблением, повышением тона, унижением и неспособностью выражать милость как великодушие. Я говорю о том, что большинство обожглось не только в любви, но и в правде: они пробовали как-то где-то вступиться за правду, но у них не вышло или было воспринято как зло. Поэтому они исповедуют культ доброты как реакцию на неспособность любить и воплощать правду. Редкие же души продолжают верить в силу закона и возможность договориться посредством политики. И вот стремление к справедливости, духовный иудаизм, царит почти везде, но тот, кто довольствуется ветхозаветным "правдолюбием", - не спасётся. Символ 666 и означает довольство этим путём. Человек, идя им, не имеет в себе благодатного резерва на любой опасный случай: он не сможет устоять в искушении злом и, как правило, ответит тем же, против чего предостерегал самый мудрый из людей: "Не отвечай глупому по глупости его, чтобы и тебе не сделаться подобным ему" (Прит. 26:4). То есть зверю ответит тем, что сам в этот миг станет зверем и, борясь с драконом, сам станет драконом.
Только любя человек становится святым, только прощая, веря и доверяя. Хотя и избирательно, с уместностью, трезво взвешивая свои силы и возможности даже в союзе с Богом, не искушая Его. Тот, кто после многочисленных ран закрыл своё сердце и боится его доверить - мертвец. Тот, кто верит в высоту закона, и ничего выше закона не видит, - такой же дурак. Потому Христос в 1-ом случае ставил всем в пример детей, а о втором предупреждал, чтобы боялись закваски фарисейско-адвентистской. Церковное засилье "проклят человек и надеющийся на него", "все согрешили", "лукаво сердце человеческое" учит нас подозрительности, злости и ненависти. Эти тексты - частная правда, часть правды, не вся правда о человеке. Большинство опьянено вином этой частной правды и как с ними разговаривать человеку трезвому?
Человечность - это вера в человека, в то, что он сделает верный шаг на фоне того, что постоянно делал шаги неверные. Это отсутствие страха, что этот человек поступит неверно и в сотый раз наплюёт тебе в душу. В этом контексте справедлива гипербола: если ты не веришь в своего ближнего, если боишься его ошибок, - ты не любишь его. Ты тогда стараешься оградить его от его же злого поведения и это ограждение есть ограничение его свободы - между вами тогда не может быть отношений, Царства Божьего, так как этот "опекаемый" будет бороться за свою свободу изо всех сил. Ведь почти любой человек ненавидит, когда его свободу ограничивают. Ты тем самым ставишь себя над ним, как будто ты лучше его, а он хуже. И это ведёт тебя к падению: ограничение свободы другого уже само по себе есть насилие. Сделав этот шаг, ты легко можешь сделать и второй, применить реальное насилие. Но здесь важно то, что неверие, страх и реакция на разбитое сердце рождают насилие и неверие, убивая любовь. Царство Божье в отношениях, но - только в определённом типе отношений. Человечность тоже людям кажется ничего не значащим словом, но на фоне звериности: жестокости, наглости,
ненависти, шкурного интереса она приобретает совсем иной оттенок.
Всё это значит, что настоящая, Богом заложенная в человека человечность, находится только во Христе и только в человеке, который дерзнул повторить подвиг Христовой жизни. В этом мире хорошо только зверю, но нужно быть человеком, чтобы попасть в новый Божий мир. На фоне и среди наглости и хамства, холуйства, хапужничества и лжи, человечность, как это у Христа и у первых сотворённых Богом людей до их грехопадения, выделяется и становится настоящим оружием против животного, вернее зверского и сатанического. Это значит, что чтобы стать настоящим человеком, не зверем, не животным, не человекоподобным, а благородным и духовно высоким, чуждающимся звериных качеств, можно только живя, говоря, думая, ощущая и поступая как Христос: другого пути нет.
Иллюзия жизни. О гармонии внешнего и внутреннего. О силе Божества
как свободе от идолов. Об изменении человека во Христа
как единственном условии спасения.
Поступаем в мире сём как Он.
1Ин. 4:17
Мы примирились с Богом смертию Сына Его.. примирившись, спасёмся жизнью Его.
Рим. 5:10
Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают.
Ин. 15:6
Горькие плоды традиционной религии. В официальной церкви нам говорят, что Христос спас человечество. И там же нам говорят, что "все согрешили и лишены правды Божьей". Фактически, многие из нас полны цинизма в силу того, что пережили опыт, когда этот "спасённый" и согрешивший человек причинил нам неимоверную боль. Разочарование у многих верующих связано с тем, что ожидаемого преображения, изменения в жизни не происходит. Для того чтобы оправдать этот факт, придумываются мифы. Один из них - что жертву Христа достаточно "принять". То есть ограничиться принятием факта и выполнением набора требуемых обрядов. Но этого ли хочет Бог от человека? Церковные люди пытаются убедить нас, что быть в точности таким, как Христос, - неприлично, верх гордыни, даже непростительный грех. Они утверждают, что перед Ним можно лишь преклоняться, как перед иконой. Я же думаю, что "спасение", которое Он нам принёс, - не какой-то неясный "огонь с небеси", как это у Прометея, или какая-то магия, единожды совершённая над нашей природой, а реальная сила нашего Отца и каждодневный труд того, кто решил свои силы с Ним объединить. Также, это наглядный пример для того, кто отважился бы повторить Иисусов подвиг.
Нам проповедуют излишнюю скромность: мол, глупо сражаться с системой, - нужно начинать с себя, нужно чистить храм собственной души - тогда и система изменится. На первый взгляд, это верно, но почему Христос не ограничился жизнью Будды? Почему Он сказал: "кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее" (Мф.16:25) Почему за весь мир умер, как утверждает Св. Писание, а не только полировал собственный нимб? Потому что настоящая личность не мыслит собственного спасения без спасения любимых, дорогих сердцу людей или дорогих сердцу его Отца. Об этом говорит нам целая плеяда библейских героев. В творчестве любого народа есть миф о рыцаре, борющемся с многоголовым чудовищем, - неужели это всего лишь порождение больной фантазии? Я так не думаю: это один из признаков личности, - способность противостоять целой системе. Говорят "один в поле не воин". Но либо Христос был таким воином, будучи наряду с Богом, простым плотником из деревни, либо нечего играться в христианство и логично будет повеситься, как Иуда. Потому что вне Христа я не вижу никаких путей к решению этой проблемы.
Говорят: "Христос спас нас от смерти. По милости Его мы ещё живы". То, что вы обычно называете "жизнью", есть царство смерти, разложения. Ибо традиционное представление о Боге и человеке, равно как и поступки, которые вытекают из него, полны насилия, бессердечия, жестокости или поддержки его попустительством, молчанием, сатанической кротостью: ими мы из себя и нашего мира творим царство, которое как бы есть, но в котором нет ничего настоящего, вечного. Потому что оно происходит от обоготворенных иллюзий, желаний и фантазий; царство это - царство многообразных идолов. Его существование зависит не от Бога и не от плоти, не от диавола и уже не от Адама с Евой. Его существование связано с нарушением закона, выраженного на двух скрижалях, закона духа, любви и жизни. Человек, пытаясь исполнить этот закон, снова и снова впадает в грех независимо от того, насколько правильно следует обрядам, и к какой церкви принадлежит. Так в жизни большинства из нас. После многочисленных попыток, после стольких падений, мы уже не уверены ни в чём: ни в том, какой подлинно должна быть доброта, любовь и вера, ни в том, каким нужно быть, чтобы не падать. Поэтому повсюду царит релятивизм, скепсис, цинизм, а по сути, неверие. Мы из последних сил цепляемся за традиции и убегаем в них как в последнее убежище от ударов собственной, ужасающей нас природы. Так человек осознает необходимость во внешней помощи, в Спасителе.
Да, многие удовлетворяются исполнением устава определенной деноминации. Их не ужасает отсутствие прогресса в их духовной жизни, их неспособность даже с опытом и с годами управлять собственным характером. Они думают, что лучше такой эквилибриум, баланс, нежели никакого. Но есть категория людей, которые замечают, что их поступки ранят их близких, есть люди, которые сыты по горло вчерашней истиной, - именно для таких эта глава.
Многие пытаются исполнить закон, надеясь на знание Библии, на традицию, на выработанные веками уставы и правила, но самый большой класс людей - класс отчаявшихся, которые знают на собственном опыте, что "лукаво сердце человека.. и крайне испорчено" (Иер. 17:9), что "проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою" (там же, ст. 5), и ещё: "все согрешили" (Рим. 3:23), т.е. независимо от того, верующий или неверующий, некий избранный или обычный человек. Некоторые скованы страхом перед другими или самими собой, ничем не отличаясь от людей Ветхого Завета: Бог-Христос для них лишь Спаситель мира, далёкий, но не личный, не Возлюбленный и не Друг. Тогда как суть веры заключается именно в воплощении творческого Слова в жизни рядового человека, т.е. в принесении таких же плодов, как у Христа, по крайней мере, в характере, - в способности управлять собственной природой.
Такое положение дел среди верующих царит благодаря официальной церкви, которая любит прикрывать его красивыми одеялами. Я вижу причину этой духовной импотенции в
том, что как вне формальной церкви, так и внутри её царит идолопоклонство. Подлинного христианства на уровне официальной организации нет. В семинариях рассказывают историю о том, как на протяжении веков Бог сохранял избранный народ, выводя его из Вавилона. Бог-то сохранял, но откуда известно, что именно в форме такой или другой деноминации? Лучше бы рассказали правду о том, как во все времена официальная церковь изменяла Богу с государством, торгашами и еретиками, и, посредством этих членов сатанического тела, соединялась с самим сатаной. В нашем падшем мире почти везде царит подмена и ложь: человека приносят в жертву бездушным и отвлечённым идолам те, кто сами не стал ещё человеком вполне. Носителей подлинной, Божьей человечности либо нет, либо их безжалостно истребляют повсеместной жестокостью и равнодушием, бессердечием и безразличием. При этом верующие выходят намного хуже неверующих, потому что они умеют искусно резать и насиловать словом и языком, тоном и духом, текстами Св. Писаний, словно дьявол во время искушения Христа в пустыне. Я уже говорил об этом обстоятельно, здесь же хочу сказать, что церковь не может быть центром нашего внимания: она может быть лишь результатом, плодом нашего пребывания во Христе, и не более того. Дело собственного спасения - дело не только личное, но и церковное, но церковь есть лишь наша активность во Христе, а не место нашего освящения, как сказал Учитель: "здесь Тот, Кто больше храма" (Мф. 12:6). Подлинная Церковь есть отношения между людьми, пребывающими во Христе: те, кто не исполнены Св. Духа, кого нет во Христе, независимо от их членства, соблюдения обрядов и добрых дел, - не есть церковь, но "сборище сатанинское". Потому что, если человек не наполнен Духом Божьим, то чьим же духом тогда? Мы должны следовать за Христом, а не за церковью.
Мы имеем дело с двумя совершенно разными видами жизни на земле. Я уже говорил о царстве, храме и территории вне пространства и времени, Царстве Божьем, в которое человек входит, пребывая во Христе. Жена и муж, соединяясь, становятся одним телом, друг другу принадлежат: наши слова и дела - это соединение в плоть одну, дух един, - но с кем? От этого зависит, где мы находимся: в Царстве Божьем, т.е. в Христовой жизни и свободе или во тьме внешней, вне Его, в царстве необходимости и рабства. Слишком ясно, что доброе желание может ввести не только в святость, но и в дьявольскую звериность: оно может не только освобождать, но и порабощать. Дух же Христовой жизни всегда освобождает, как написано: "Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода" (2Кор. 3:17); это свобода от рабства у похоти, у доброго желания, доведённого до похоти. В обычных же христианстве и религии речь об утончённом идолопоклонстве, о внутренней жизни человека, о многообразных духах злобы, ненависти, равнодушия и т.д., которыми он сплошь и рядом одержим, давно уже не идёт: ограничили жизнь духовную, глубокую и богатую пунктами определённых уставов и предписаний. Соблазнились благополучием внешним, видимым и ощутимым. Смирились с нечистотой внутренней, её завуалировав. В силу этого необходимо сказать, что традиционной веры недо-
статочно, чтобы быть вполне христианином: требуется жизнь, практика Христа в действиях рядового верующего. Подлинная вера есть осуществление Нового завета, завета о преображении природы. И преображение это не внешнее, а внутреннее, не только отдельных мыслей и желаний, а сердца, воли и характера. Превращение человека из существа двоящегося и разлагающегося в цельное существо. Способность управлять своим характером.
О христианстве как полноте и о желании чуда. Любой грешник есть человек больной: состояние раздвоения личности, описанное в Рим. 7, - состояние болезни. Это отношения войны, а не мира, ненависти, а не любви. Это не Царство Божье, в котором царит Дух, т.е. целостность, это совсем другое царство, и совсем другой дух, несмотря на желание доброго, несмотря на то, что этот человек и Господа вроде бы любит. Необходимо пожертвовать обоими обоготворёнными богами, а большинству людей - целым пантеоном, чтобы поклоняться не двум господам, а одному подлинному, чтобы выздороветь и ощутить вкус полной жизни. Одним из основных отличий христианства, например, от иудаизма, является то, что оно несёт веру в преображение жизни не только внешней, но и внутренней, - всего человека, его природы и сути. Это религия целостности, чистоты не только плоти, но и духа. Я уже говорил в центральной главе о насилии, жестокости и бессердечии в невысказанном, в атмосфере и духе. Да, излюбленный приём представителя любой организации всякого, кто идёт вразрез с её негласным уставом, объявлять умалишённым, еретиком, отступником или просто "чудаком", фриком. Но христианин - это, прежде всего, духовидец, себя и братьев приводящий к отчёту не только за пункты, но и за атмосферу, которую они вокруг себя создают, за дух, который они с собой приносят. Естественно, что только в отношении к настоящим братьям, к родственникам по духу, а не по членству. Без понятия об уместности, о духовной почве и атмосфере, о духовности не может быть и речи.
Жизнь Христа является выражением полноты. Любая же неполнота в учении, либо в практической жизни является признаком антихристианства, утверждения неполной, поддельной истины. Относительное внешнее благополучие, как правильное учение, так и соблюдение определённого устава, ни о чём не говорят: могут говорить о высоте человека или организации, обладающих ими, а могут быть и удобной маской, прикрытием дел, обычно скрываемых для огласки и озвучивания. Легко показать, как правильного учения и принадлежности к истинной церкви недостаточно, чтобы быть христианином и представлять христианство. Каждая из конфессий выделяет что-либо в своём учении и ставит это во главу угла, тогда как такое отношение ко Христу и Его Слову несёт смерть христианству и полноте его истины. Потому что, только поклоняясь Христу в Его полноте, человек может преобразиться в тот же образ.
Небесный суд не происходит по принятию или непринятию голых доктрин, частей Слова, но всего Слова до последней черты и йоты. И я говорю не о Библии или Талмуде, а о Христе как Слове наиболее полном, воплощённом. Отдельные истины и
доктрины, "тут немного и там немного" не есть Божья полнота, не есть Слово, которое "Дух и Жизнь". Потому среди нас есть фарисеи, есть рождённые по плоти только, как написано: "Как тогда рождённый по плоти гнал рождённого по духу, так и ныне" (Гал. 4: 29). В фарисействе, в официальном церковном богословии есть доля истины, но это всегда "написано" без "написано также"; потому всякий фарисей - фанатик, не желающий, да и не способный принять в себя истину, Слово. Фанатики всегда есть идолопоклонники, потому фарисеи и фанатики не есть от Христа, это нехристиане, а только "плоть и кровь". Что Бог может сделать с идолопоклонником, который не хочет идти на жертву своей прелестью, как написано: "Привязался к идолам Ефрем; оставь его" (Ос. 4: 17)? Он не может творить из него "новую тварь во Христе"; потому тот остаётся во тьме внешней, остаётся в мертвецах до времени либо покаяния, либо окончательной гибели. Независимо от того, жив ли человек физически, он, как правило, мёртв, как написано: "Пустота будет внутри тебя" (Мих. 6: 14), и: "Тело без духа мертво" (Иак. 2: 26). Так любой человек без Духа Святого внутри мёртв, ничем не отличается от того, кто ещё не родился или уже умер. Дух же животворящий - не просто Личность или Ипостась, это "Дух Господень" (2 Кор. 3: 17), как написано: "От Моего возьмёт и возвестит вам.. Он прославит Меня" (Ин. 16: 14). Т.е. у Него такой же характер, как и у Христа. В самом деле, исполненный Духом Святым живёт как Христос. В этом только спасение для разлагающихся в своих духе и морали мертвецов, как написано: "Спасёмся жизнью Его" (Рим. 5: 10). Кто не поступает, как Христос, тот без Духа Святого, тот мёртв, хотя физически и жив. Животворящий же Дух Святой, как я уже говорил, неразрывно связан со Словом.
Библия есть Его откровение нам, откровение Его характера, как написано: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.. Слово стало плотию, и обитало с нами", и суд происходит в принятии или непринятии Слова-Христа в жизни, в словах и поступках, как написано: "Верующий.. не судится.. не верующий уже осуждён" (Ин. 3: 18), и: "Суд же состоит в том, что свет пришёл в мир; но люди более возлюбили тьму" (там же, ст. 19). Слово отделяет мёртвых от живых; как мечом, делит людей на два рода, и третьего уже нет. Одни удовлетворяются частным и ограниченным, жертвой или богом с пятном и пороком. Их символ, символ неполноты, - 666. Другие, несмотря на множество собственных и чужих попыток познать и воплотить настоящую истину, не сдаются и всем сердцем ищут пути познать и воплотить её.
Поразительно, как человек любит искать чуда, оглядываться на ближних, а не делать что-либо сам. Да, многими управляет реакция на собственные многочисленные ошибки. Но где ты, человек, где твои решения, твоя точка зрения и твоя ответственность? А говорят: "личность".. Ещё говорят: люблю, а сами ищут знаков подтверждения. Это не любовь, это не ты любишь. Говорят: придёт Господь, и восстановит справедливость. Это похоже на заявление обиженного ребёнка: "Придёт папка и тебе даст!" Написано: «Да будет
воля Твоя на земле как на небе». Посредством чего будет? Чуда? Бог должен рассудить, кто прав, а кто виноват? "Мне отомщение, Я воздам" (Рим.12:19)? Потому что человеческий суд ошибается? Я уже говорил об этом, о вырывании плевел, о "не судите - да не судимы будете". Боятся волков - в лес не ходить. Если хочешь усыновления от Бога - будь сыном или дочерью, а не ожидающим чудес. Вера есть осуществление, а не ожидание. Говорят: мы - ожидающие Второго пришествия! Бог, вся тварь "мучась и стеная" ожидает человека, а человек слепо ждет манны с небес: преображения своей похотливой природы свыше! Что-угодно будет делать, что-угодно будет говорить, лишь бы не разжать лапу, как обезьяна, которую словили на банан: лишь бы не расстаться со своей прелестью! Одних грешников превратить при Пришествии во святых, других - уничтожить - мало. Желание исключительно этого - фантазия детского ума. Фактически, это желание чуда и насилия. Этим Бог не пользуется ни в истории, ни в вечности. Это убийство в мысли происходит от собственного эгоизма. Это эгоизм - самоудовлетворённость "пунктами", Закон без закона живого, нежелание большего, Царства Божьего, которое есть Христос в нас, в наших словах и поступках, как написано: "Богат.. а не знаешь, что ты.. жалок и нищ" (От. 3:17). Ибо ожидание Второго Пришествия, десятина, Суббота, равно как и так называемая "свобода от закона" не есть ещё земля Обетованная; не в них только должен войти верующий. В главе "покой Божий" я покажу, что апостол Павел призывал евреев войти не в соблюдение субботы, а совсем в иной, больший покой. Да и что за земля, которой должны были овладеть евреи, и почему они не овладели ею до сих пор? Мне, по привычке, выпалят, что это их самих проблема. Это ваша проблема и ваша недальновидность с ограниченностью.
Христианство, вера во Христа, вера в то, что Иисус есть обещанный в Св. Писаниях Ветхого Завета Спаситель, означает признание того, что и мир, и государство, и самого человека от угнетения и порабощения, от бед и страданий, от смерти спасает именно такая жизнь, такое поведение, какое было и есть у Иисуса Христа. Благосостояние и процветание государства, семьи, отдельного человека зависит от того, насколько они осуществят дух Христовой жизни. В противном случае их ожидает вырождение и вечная гибель. Это также означает, что жизнь Христа есть те закон, конституция, правило и традиция, которые превосходят все остальные законы, конституции, правила и традиции. Это высшая мораль и этика: ими судятся судьи, президенты, начальствующие и вышестоящие, рядовые граждане. Судятся независимо от заслуг, независимо от прошлого, от положения в обществе, от общественного мнения и мнения каких-либо авторитетов. Это также означает, что ограниченность, узость, несовершенство, частность и неполнота есть грех и смерть, образ диавола в человеке. Всякий недостаток ведёт к гибели. Он роднит человека с сатаной. Через него диавол управляет человеком и использует его для своих целей. Потому обуржуазившийся обыватель, удовлетворяющийся "тем, что есть" в смысле неполноты и несовершенства несёт гибель самому себе и всему окружающему. Имени "христианин" достоин
только тот, кто, не удовлетворяясь относительными успехами, стремится к Полноте и Совершенству, любит, лелеет их в своём сердце (я говорю о живой Полноте и Совершенстве - я говорю о Христе).
Мы живём, когда повторяется мерзость запустения, которая была в Средние века. Это время, когда основная масса людей, большинство не стремится к полноте, живёт в посредственности и посредственностью довольна. Это время, когда почти никто не несёт спасение, потому что спасение - это полнота и целостность. Когда на человека сходит Дух Святой, в нём поселяется полнота, потому что Дух и есть полнота и целостность. Грех же есть недостаток, малая брешь в прекраснейшем здании. Через эту брешь постоянно вытекает сила и потому человек остаётся духовно слабым. Вечно существовать может только целостное, завершённое, поэтому всё с недостатком и червоточиной невозможно спасти. Подлинные красота и совершенство и есть целостность и завершённость, внешние проявления целостности и завершённости.
Христиане должны понимать, что рассказы о ничего не понимающих папуасах, глупых детях и маразматических старушках - чушь, маска для совершенно иного. Поэтому прогибаться под примитивное и ограниченное - значит разделять чью-то волю к разложению и деградации, волю к движению вниз, а не вверх. Если верующий не станет таким, как Христос, - он не спасётся, воскреснет лишь для уничтожения. Дьявол отличается от Христа тем же, чем и люди, - недостатком, пятном в характере. Во всём остальном это талантливейшее, одарённейшее, красивейшее существо, гений в своём роде. Таковы многие люди. Повторяюсь: грех есть несовершенство. Потому обывателя с его ограниченностью, частностью, узостью и неполнотой завтра не будет. Будут лишь те, кто носит образ Божий из Иезекииля 1, кто уподобился Богу не только характером, но и умом, сердцем, волей. Это существа, которые, какую бы роль в обществе ни играли, каким бы делом ни занимались, - успевают в нем одинаково талантливо, искусно и глубоко. В них есть огонь Божий, который есть в детях, когда те без устали носятся. Дух, который возвышается над предметами своей заботы. И в этом их сила, сила целостности и духовности, - сила подвижности и устремлённости, сила текучести и никогда не останавливающейся жизни. Это подводит нас к критике как отвлеченного учения, так и мертвой религиозной практики: тех доктрин и обрядности, которые бессильны преобразить человеческую природу. Это ставит перед нами вопрос о гармонии между теорией и практикой, между Законом и его исполнением, между credo и фактической жизнью верующего, между словом и делом, - вопрос о сочетании веры с любовью, о пребывании Божьей человечности в человеке.
О границах теории искупления. Банально, что учение Христа было искажено и профанировано как и множество других учений. Глубокую Истину свели до уровня юридической сделки между торгашами. Неспособность осознать дефектность собственного состояния, приоритет у себя материальных ценностей над всеми остальными рождает ограниченные теории о выкупе, которые царят
в официальной церкви. Бердяев, цитируя Несмелова, говорит: "Естественные языческие религии не могли прийти к сознанию истинной жизни. Они смотрели на Бога и богов как на орудие достижения земного счастья, как на помощь для своих целей. Истинная же религия требует свободного уподобления Богу. Стремление человека к оправданию своего существования на земле, при враждебной богоподобию жизни, выдвигает юридическое отношение к Богу и тем прямо и решительно уничтожает и правду религии, и возможность нравственности, потому что в силу этого отношения религия превращается у человека в простую сделку с Богом и, как обыкновенная житейская сделка, необходимо подчиняется принципу счастья жизни" Далее: "Языческое спасение есть отыскание помощи и осуществления желаний, языческое отношение к Божеству есть юридический договор с Ним, сделка. Христианское спасение есть изменение человека, достижение совершенства, осуществление богоподобия. Языческую идею спасения Несмелов видит не только в мире языческом, но и в мире христианском. Слишком многие "христиане" грубо язычески понимают идею спасения, видят в ней лишь небесную проекцию земной корысти, земного эгоизма. Удовлетворения своей низшей природы, достижения благополучия надеется человек заслужить у неба, вымолить у Бога. Но высшая, богоподобная природа человека зовет его не к благополучию, а к совершенству, не к жизни удовлетворенной, а к жизни истинной." И ещё: "Современный индусский философ Aurobindo говорит, что понятие выкупа соответствует рабству."
Это значит, что идея искупления - ограниченная метафора из языка рабов, искажённо передающая спасение человека Богом. А ведь на основании этого ограниченного представления существует неписаная традиция верить, что всё уже сделано за нас, что нам нужно только ходить в "правильную" Церковь, соблюдать Субботу, давать десятину, - а так мы все давно уже искупленные Христом на Голгофе.. Да, есть и другая традиция - верить, что мы все грешники, все без исключения. А Бог, благодаря Своей большой силе, придёт и спасёт нас от этого, от греха, который мы практикуем. Т.е., что все мы - "искупленные грешники". Получается, что плата за рабов внесена, рабы освобождены, но жить как свободные они не могут до тех пор, пока не придёт внёсший за них плату и чудесным образом изменит их характер и тело. Но вот вопрос: есть ли в таком человеке что спасать? Есть ли в идолопоклоннике, который обманывает, обкрадывает, лжесвидетельствует, прелюбодействует, гасит дух и т.д. что-либо достойное увековечивания? Для меня ответ и спасение очевидны: Христос, уподобление Ему, усыновление Богу, преображение воли и характера при жизни, до смерти или до Пришествия. И не один я так думаю: "Бог не есть уже Сила, которой нужно страшиться, которая может наказывать и миловать, у которой нужно кровавым
жертвоприношением добиваться благополучия жизни. Бог хочет лишь совершенства детей своих, и они сами хотят этого совершенства, этого подобия Отцу своему."
Христос как подлинная печать. Церковь АСД так ценит своей верностью заповеди о Субботе. Среди адвентистов принято повторять тексты, говорящие о ней, как о некоем знамении, знаке, который отличает избранный Божий народ. Да, есть такие библейские тексты. Но позволительно спросить: ограничивается ли Божий покой четвертой заповедью? Представляется, что нет. "Остаётся ещё обетование войти в покой Его" (Евр. 4) имеет более глубокий смысл: всё послание к евреям, с начала до конца, говорит совсем не о тех молочных истинах, которые каждому еврею были и так известны с детства. 6-ая глава ясно говорит об этом. Апостол говорит об очищении грехов (1:3), об освобождении от рабства у смерти (2:14,15) Христом, на которого и необходимо обратить особое внимание (3:1). Верующие в Него сделались причастниками Его жизни (3:14), Его природы, которую Он, приняв от них, освободил от смерти (было в 2:14). Неужели в ст. 3:11 и в псалме 94-ом Бог клянётся, что непокорные евреи не будут соблюдать субботу? Не перекликается ли этот текст с текстом 8:9,10, не к нему ли идёт всё повествование? И почему в длинном списке (гл. 11) носителей веры нет ни одного упоминания о Субботе или вообще о заповедях? Не являются ли эти примеры веры прямой противоположностью неверному Израилю в пустыне? И почему все эти люди веры, приведённые в пример, те, кто оказался верным Израилем, "не получили обещанного"? Неужели соблюдение субботы есть всё то обещанное, весь тот покой, без которого герои веры не могут достичь совершенства (11:40)? Не обещан ли был людям Спаситель Не обещал ли Бог успокоить Свой народ, дав им некую землю во владение? И разве клятва Бога в этом послании отличается от той клятвы, о которой мы читали раньше (сравни 3:18 с 4:3, см. Втор.31:20, Иис. Нав.21:44, Иер. 11:5, Иез. 20:42)? Разве в субботство Бог обещал ввести Моисея (Исх. 33:14)? Земля, в которую евреи, слушатели данного послания, должны были войти, - не еврейское субботство, а жизнь Христа, вера в осуществимость её в жизни рядового человека и само это осуществление. Без духовной Субботы каждый день, Суббота превращается в Субботу человеческую, падшую, плотскую, греховную, сатанинскую.
Само начертание знака "666" и противостоящее ему запечатление избранных, как это описано у Иезекииля, зависит не от отношения к Субботе, как то любят повторять адвентисты, а от отношения к Тому, без Кого невозможно исполнить заповедь о Субботе. Потому что написано о Субботе: "Знамение" (т.е. знак отличия, печать), а о Христе: «По-
ложи Меня, как печать на сердце твоё" (П. п. 8:6). И ещё: "Печать Бога живого будет поставлена только на тех, кто несёт подобие Христу в характере" Иными словами, одна "печать" и знак включает в себя другую, то есть её больше. Разве не включает в себя "не войдут в покой Мой" (Пс. 94:11) "не увидят земли" (Чис. 14:23)? Т.е. "покой" этот не включает ли некую "землю"? И неужели в Послании евреям ап. Павел призывает евреев, соблюдающих Субботу и без того Субботу соблюдать? Нет, он призывает их к подлинной жизни не только в двух её проявлениях: активности и покоя, но и к свободе от идолов, как написано: "По обетованию жизни во Христе Иисусе" (2Тим.1:1). Среди темноты одержимой активности возгорается свет Божьего покоя, который освещает путь активности новой, святой и свободной. Здесь Суббота не просто заповедь Бога, не просто один из дней, но активность человека, жертва ради жизни, ради покоя как тела, так и духа. А дух означает целостность, чистоту не только внешнюю, но и сердца. Без целостности и чистоты - о какой духовности может идти речь? Написано: "Нам ещё остаётся обетование войти в покой Его" (Евр. 4:1); и подлинная Суббота - Христос, есть выражение этого покоя, освобождения от всякого рабства, как это показано на символах освобождения рабов и земли (Лев. 25).
Суббота фарисейская, какой она бывает обычно у адвентистов, - это всё та же одержимость, только уже другими, якобы "святыми" делами и добродетелями. Подлинная Суббота, настоящий покой, - это выражение нашего покоя в духе, в целостности и полноте. Вот где открывается источник воды "текущей в жизнь вечную" (Ин. 4:14), как написано: "Дух животворит" (2Кор. 3:6). Я совсем не говорю, что буквальная Суббота не нужна, - я говорю о том покое в Боге, который её включает, но который её больше. Этот покой - вера в личные святость, безгрешие и бессмертие во Христе. Тогда как официальная Церковь АСД до сих пор не приняла эту веру, веру в воплотимость в человеке Божьего Слова, жизни Христовой, праведности Его слов и дел, - истину о праведности через веру. До сих пор весь упор делается на молочную истину внешнего соблюдения заповедей. Так христианство в апогее своего исторического развития - в протестантах адвентистах седьмого дня - доходит лишь до всего того же старого иудаизма. История как бы замыкается, повторяясь. Меняются маски, но не меняется суть. Мы подходим к итоговому периоду христианства, к историческому суду над ним. И сейчас как никогда остро стоит вопрос не о правде какой-то одной из христианских конфессий, а о сути самого христианства. Колеблются названия "католик", "православный", "протестант", теряют своё значение, и ставится вопрос: "Кто такой христианин?" Нам слишком хорошо известно, кто такой "грешный" и "плотской" - современный человек снова ищет сущность подлинной святости и духовности.
О разложении человечества вне Христа и единстве в Нём. Церковь и брак, государство и любая организация, институт вне Христа распадаются, ибо внутренняя нечистота смер-
тельна не только для человека. Идолы становятся между людьми и тогда невозможно единство в Церкви, мир между двумя в браке, мирное сосуществование любых организаций или государств при относительном внешнем благополучии, мире и процветании. Отношение человека к самому себе, взаимоотношения мужчины и женщины, любых двух организаций, наций и институтов в так называемом "христианском мире" полны несправедливости: подавления со стороны одного и молчаливого содействия этому со стороны другого. Во Христе же "нет ни мужеского пола, ни женского" (Гал. 3:28), "нет различия между иудеем и эллином" (Рим. 10:12) не в смысле отрицания пола или различия национальности, но в смысле отрицания насилия на почве библейского "жена от мужа" (1Кор. 11:8) и "вы - народ избранный". Эти тексты справедливы и уместны только в своих границах. Первый - только по отношению к тем женщинам, которые устраивают глупые споры, разногласия, водворяясь во плоти. Именно тогда "жене глава - муж" (1Кор. 11:3), и "надлежит ей быть в подчинении". "Не муж от жены, но жена от мужа" в смысле отрицания дурного в женском начале, в смысле его подчинения духовному. Но если муж - такой же идолослужитель, т.е. похотник или одержимый, данная заповедь апостола неприменима и лишена какого-либо смысла. То же и с нациями, с организациями, что и в жизни любых двух: за чем-либо частным, неполным слепнут на полноту и правоту того, с кем несправедливо борются.
Говорят: "Мы в гонениях убелимся, во время скорби станем совершенными". Проповедуемая нами жизнь есть жизнь вечная. Вечность - не время, не когда-то и где-то, а здесь и сейчас, как написано: "Сей день сотворил Господь, возвеселимся и возрадуемся в оный" (Пс.117:24). Что будет, если грешника, человека с пятном и пороком, несовершенным характером сейчас или завтра застанет Пришествие? Он погибнет бесповоротно. Потому здесь и сейчас войдём во Христа, как в ковчег, в храм Его, в Божью полноту. Всякая неполнота есть пятно или порок, скрытое желание, скрытый божок. Те, кто проповедуют с кафедр, кто рукоположен, кто соблюдает Субботу и заповеди, если повышают тон напрасно, если что-либо прощают и вникают в дело только судя из уст авторитета, если распускают ложные, необоснованные слухи, если просто врут, - на самом деле не знают Писаний, знают неглубоко, питаются пока ещё молоком. Не им учить, а их учить необходимо. Считают себя взрослыми, как написано: "Ты говоришь, ты богат, ни в чём не имеешь нужды", и: "Говорят: кого хочет он учить.. отнятых от грудного молока.?" (Ис. 28:9), и ещё: "Заблуждаетесь, не зная Писаний". Но это дети, а не взрослые, хуже того: больные, а не здоровые, идиоты, ибо взрослым не к лицу пить "молоко" из "материнской сиськи". Люди с пятном и пороком Писанием утешают себя; те, кто крестились, но повышают тон или срываются, раздражаются, мстят, говорят: "Написано: «Если сколько-нибудь можешь верить, всё возможно», и: «Как горчичное зерно»". У таких нет веры и с горчичное зерно; и малой веры нет у них; нет веры вообще. Это всё то же языческое неверие, а не соблюдение Закона. К этому относится Мф. 12:13 ("кто имеет, тому дано будет.. а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет").
Когда мы проходим через многочисленные испытания, искушения этого развращённого века, и видим в Писании подобных нам людей, бывших более всех близкими Богу, но у которых на девяносто девять процентов святости было пятно или порок, то, видя собственный порок среди даже почти святого характера, понимаем, что необходимо быть только таким, как Христос, без пятна и порока, либо со всеми девяносто девятью процентами (святости), но с пороком, уйдешь в бездну, имя которой "смерть" и "небытие". Все заслуги и таланты, все преимущества и богатства, всё доброе в душе наряду с каким-либо недостатком не спасёт человека, не поможет ему. Есть достаточное количество умных людей, но их недостатки и особенно их упрямство в своей частности и узости делают их тошнотворными Богу и тем, кто стремится к глубине и высоте. Образ Божий в человеке можно восстановить только через Христа. Если нет Христа в человеке - нет Образа и Подобия. Суббота, десятина, частные доктрины сами по себе не восстановят его. Только жизнь Христова, Его слова и дела, - вот что требуется, чтобы быть человеком вполне. Пребывание в Боге означает жизнь по Нему, ибо кто в Нём, тот с Ним единой жизнью живёт, как жена с мужем. Чему мы учим и как живём - соединяет нас либо со Христом, либо с царём, князем смерти, дьяволом. Человек же сам себе отрезает обратный путь к подлинной жизни: он сам для себя делает и Царство Божье, и Бога Самого недоступными. Я уже говорил о ереси недоступности жизни Христовой для обычного человека.
О подлинной и ложной силе. В. Цой пел: "Здесь камни похожи на мыло, а золото похоже на медь, и слабость - как сила, и правда - как лесть". В самом деле: то, что обычно считают даже в церкви силой и преимуществом, таковым на поверку не является. Да, для всякого, кто вне Христа, жизнь в Нём представляется не- или сверхъестественной. Но это плод идолопоклонства, поклонения отвлечённому духу, Богу, ни в чём не родственному человеку, силе или власти. Это незнание Христа, неверие в тайну Богочеловечности. Почти для всякого, рождённого в этом мире, важны сила и естественные, унаследованные способности; Бог же не скован ими и наряду или независимо от них способен наделить "сверхъестественной" жизнью человека с любой наследственностью. Это явно на примере Христа. Пусть никто из нас не повторяет заблуждения тех евреев, которые даже и до сегодня 53-ю гл. Исаии, в которой сказано об Иисусе как об обычном человеке, "не имевшем ни вида, ни величия", с болезнями и физическими недостатками, не могут применить к Богу во плоти, не могут допустить самой мысли о Воплощении. Они относят её ко всему еврейскому народу, что весьма неубедительно и ограниченно. Для того Бог унизился, снизошёл до такого состояния, чтобы встретиться с человеком, стать одно с ним, чтобы дать то, что работало бы в жизни человека. Человека, а не сверхъестественного существа. Преимущество Христа в том только и было, что Он соблюдал вечный Закон в той природе, которая склонна Закон этот нарушать. В жизни Христа смазана, устранена граница между необычной, чудесной жизнью Бога и обычной, бедственной жизнью человека. И чудесное рожденье, и хождение по водам, и воскрешение Лазаря не гово-
рят о сверхъестественной силе Христа. Ни болезни, ни нищета, ни тяжёлые испытания или страдания не говорят о греховности человека. Сила Божья и Царство Его совсем не в том заключаются, чтобы чудотворить или жить без страданий, они - в особых отношениях, в принесении плодов Духа Святого. От этих плодов появляется чудесная сила и бессмертие, а не наоборот. Обыватель же обычно стремится к другому и смеётся над силой, явленной в немощах, страданиях и нищете, в духовном, внутреннем Царстве. Тогда как сказано, что "не придет Царствие Божие приметным образом" (Лк.17:20).
"Кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца (т.е. сила) Господня? Он взошёл.. как росток из сухой земли, нет в Нём ни вида, ни величия.. который привлекал бы нас к Нему. Он был презрен и умалён пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лицо своё.. думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом" (Ис. 53:1-4) - это значит, что мало кому обычно открывается, что сила Христова была не в виде, не в положении в обществе, не в связях, не в привлекательности, не в уважении всех к Нему, не в радости и здоровье. Человеческая природа в Нём болела, страдала, была нища, и всё это не делало её греховной, слабой перед искушением. А вот без плодов Духа Святого и бессмертие, и здоровье, физические данные и обладание всеми возможными материальными благами обращаются в болезнь и смерть. Мы это уже видели на примере Люцифера, на примере Адама и Евы. Потому справедлива гипербола, что необходимо быть готовым пойти на жертву и здоровьем, и жизнью ради Христа и плодов Его Духа, - ради Царства Божьего, ради свободы от каждения разнообразным идолам, сеющим смерть в тело человека.
Да, как над Ноем, можно смеяться над богатством внутреннего Царства Божьего, над якобы расплывчатыми, невещественными, духовными формулировками. Но хвалиться не собой, не материальными благами или греховными язвами и слабостями своей природы, а Господом, - библейская истина, не эгоизм, как написано: "Народы Им будут хвалиться" (Иер. 4:2), и: "Господом будет хвалиться душа моя; услышат кроткие и возвеселяться" (Пс. 33:3), и ещё: "Будут хвалиться Тобою любящие имя Твоё" (Пс. 5:12). Глупо говорить, что, по принятию Христа, будут удалены и болезни, и нищета, как будто вместо "сораспялся Христу" и "возьми крест свой и следуй за Мною" написано: "Освободились от креста", или: "Освободил от бремени плоти и мира"; как будто Отец человеческую плоть Христа полностью преобразил не после Голгофы, а до неё. Нет, но человек становится свободным внутренне, духовно; свободным от всякого рабства у плоти, у материального, у похотей, от одержимости святыми желаниями и идеями. Не материальное целиком управляет им, не желания и идеи, - не плоть ведёт его, у него уже другой Бог, Господин, Друг и Возлюбленный. Верой, т.е. своей жизнью во Христе, бесстрашием в уместном обличении неправд и милостивым терпением - мы уже в этом Царстве Божьем. И вот духу, навыком наученному проходить мимо соблазнов, можно дать и новое тело. С тем же духом, который потерпел крушение, став одной плотью с плотью падшей, ничего сделать
невозможно даже Богу. Ибо уже не дух это, а плод разложения. "Итак, нет никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу" (Рим. 8:1). Т.е. по той целостности и чистоте, которые явлены во Христе.
Я уже говорил, что страдания, болезни, смерть могут ничего не говорить о слабости духа, о недоступности Божьего человеку. Как это двойственно ни звучит, но Христос не только спасает, но и не спасает от страданий, болезней и смерти; Он спасает от духовного рабства у страданий, у болезней, у страха смерти. Когда человек подавлен ими настолько, что превращается в животное. Жизнь без смерти - это ещё не вечная жизнь, ибо никто не скажет на нос человека: "Это человек". Без плодов Духа вечная жизнь есть смерть и разложение. Без плодов Духа все сверхъестественные способности, любая сила и знание не спасают, а только ведут к гибели. Пример этому - Елисей (4Цар. 2:23-24), Самсон, Езекия (4Цар. 20:12-17) и т.д., - сами по себе эти качества греховны. Поэтому сила Христа заключалась не в них. Не зря Давид говорит: "Богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом, дабы пресытившись я не отрёкся Тебя" (Пр. 30:8,9). И богатство здесь я могу трактовать не только буквально. У Коринфян были все дары, как написано: "Вы уже пресытились" (1Кор. 4:8), но это ничего не говорило об их духовности, и потому написано: "Мудрость мудрецов его погибнет, и разума у разумных его не станет" (Ис. 29:14).
Сила Божья - не в необычных способностях, не в росте, опыте и силе, как это у Голиафа; сила Божья раскрывается у того, у кого нет "ни вида, ни величия": в той немощи, которая есть свобода от рабства у желания, у плоти, у человеков, и жажда Полноты Бога-духа. Только этой силой можно быть терпеливым распятым, а не злобным распинающим. Написано: "От руки Его лучи, и здесь тайник Его силы!" (Авв. 3:4), - это руки с ранами от распятья: смысл христианства и сила христианина заключается в особом несении креста, совсем иначе, нежели в мире. В этом вся сверхъестественность и мощь заключаются и отсюда происходят. Есть два типа несения "креста", два типа отношения к вынужденным страданиям: антихристианское и Христово. Первое или бегство от него, есть насилие или равнодушие, уклоны с узкого пути против течения; второе же - терпеливое осуществление ожидаемого, с готовностью это ожидаемое никогда не получить. Можно кротко, бесстрашно нести крест необходимости и борьбы с ней, а можно и сбежать во временную иллюзию освобождения от него, устроив его другому, отняв желаемое у ближнего, избежав ответственности творить волю Божью, правду и суд там, где их нет. По левую и по правую стороны от Христа висели два разбойника. У всех троих было одинаковое распятие, один крест, ничем не отличавшийся от другого. Так и у всех нас он одинаков, как написано: "Наказание, которое всем обще" (Евр. 12:8); христианство не устраняет его. Церковники лгут, если говорят иначе. Но с одного и того же креста раздаются разные возгласы: "Один.. злословил Его.. другой же напротив унимал его" (Лк. 23:39, 40). Христианство скрыто в том, как переносятся страдания человеком, а
не в том, как они устраняются Богом. В этом и сила его. А не в сверхъестественных способностях и поддержке. "Если кто хочет идти за Мною (а это и есть смысл слова "христианин"), возьми крест свой и следуй за Мною" (Лк. 9:23). Куда и как следовать? "Я сораспялся Христу" (Гал. 2:19). Вот в чём сила бессмертных. Сила Господня - не в ужасающей мощи: не в гневе Его, не в огне, ибо написано: "Свет Израиля будет огнём, и Святый его - пламенем" (Ис. 10:17). Агнец - сила Божья; Агнец - это суд всем, кто строит свой дом на крови: на насилии, голой силе и превосходстве. Я не призываю к обоготворению смирения, к мазохизму, лишь выступаю против обоготворения силы, разнообразного богатства, и преимуществ одних пред другими. И надо хорошо понимать, что образ Агнца - это не образ осла: образ Ягнёнка - всего лишь гипербола в жёстком контексте звериной ушлости нашего мира.
История повторяется: ждали Царя - пришёл плотник, ждут Судью и Воина - придёт Агнец. Ожидают пришествия Того, Кто накажет нечестивых, возвысит праведников, но "Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну" (Ин. 5:22), и: "Суд же состоит в том, что свет пришёл в мир, но люди более возлюбили тьму" (Ин. 3:19). Христа ожидают скорее как Сильного, сверхъестественная мощь которого, наконец, уничтожит все проблемы. Но это инфантилизм и сродни тому, как малыш, не сумевший справиться с обидчиком, ждёт отца, говоря: "Вот, когда придёт папа - он тебе покажет!" Это проявление обычного плотского желания мести, компенсации за нанесённый вред, за утраченное. Но сила Господня - не в мышцах и огне поедающем, не в той силе, которая трясёт землю и вызывает бурю, как написано: "Кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца Господня?" (Ис. 53:1), и: "Не в ветре Господь.. не в землетрясении.. не в огне" (3Цар. 19:11,12). Сила Божья, сила Христа заключается не в сверхъестественных способностях, не в том, что он унаследовал, но в том, что написано: "Из чрева прежде денницы подобно росе рождение Твоё" (Пс. 109:3), и: "Великая благочестия тайна: Бог явился во плоти" (1Тим. 3:16), и ещё: "Умершего.. чтобы мы.. жили" (1Фес. 5:10), т.е. в свободе от рабской привязанности к жизни, в способности жертвовать ею ради других, не ради произвола похотников и не ради одержимости святой идеей или желанием. Потому Его спасительная жизнь, Его пример открыты нам и доступны, как сказано: "Не воспользовался ни единым Своим преимуществом, ничем, что было бы недоступно и нам" Как сказано Гедеону, человеку из самого бедного колена, самому младшему в семье: "Господь с тобою, муж сильный!", и: "Иди с этой силою твоею и спаси Израиля.. Я посылаю тебя" (Суд. 6:12,14). Вся Библия свидетельствует о том, что для Бога, чтобы проявить Его безграничную силу, не существует ни пола, ни национальности, ни каких-либо физических различий, ни каких-либо различий психических. Всякому, кто не надеется на свою силу, как на бога, сила Божья даётся. И ещё: "От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берётся, и употребляющие усилие восхища-
ют его ("овладевают им", перевод Кассиана Мф. 11:12) - написано о воле, как говорит пророк: "Воля есть руководящая сила в природе человека, приводящая все другие способности под своё господство"
Сила Христова, Бога всемогущего и человека святого, доступна рядовому человеку. Но когда её разворачивают и пускают в иное русло, - тогда вуалируют и прячут, потому умаляют и отрицают, наделяя только Христа ею. "Мы знаем Его, откуда Он; Христос же, когда придёт, никто не будет знать, откуда Он" (Ин. 7:27) - это и свидетельство очевидцев о Христе, что Он был не только одним из "высших" существ, но и одним из нас; это же и выражение заблуждения: многие сейчас, точно также, как и тысячи лет назад, считают, что Христос - исключительно сверхъестественное существо, ничем не родственное нам, людям; что искушения Его, природа Его человечества - совсем не такие, как наши. Но тогда выходит, что человеческая природа никогда не исполнила закон, и, умерши, никогда не воскресла. Человек остался безвыходно грешным и смертным, как и до Воплощения. Человек остался человеком, Бог - Богом. У людей всех эпох существовало заблуждение, что Бог с Его силой трансцендентно-далёк; и эту ограниченность философов древней Греции, гностиков, мы хотим перенести на Христа, Который соединил Бога и человека! Как написано: "Еммануил, что значит: с нами Бог" (Мф. 1:23).
Христос всё, отличавшее Его от обычного среднего человека, оставил и, придя на землю, всем показал, что возможно исполнить Закон в слабой плоти, что это реально и доступно всякому. Сила Его не заключалась в сверхъестественных возможностях; она происходила от простого соблюдения Декалога, десяти заповедей, духовное содержание которых простирается гораздо глубже и дальше нескольких строк и пунктов. "Никто из.. вас не поступает по закону" (Ин. 7:19), и: "Как закон.. был бессилен, то Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной" (Рим. 8:3); а о "подобии" сказано: "Илия был человек подобный нам" (Иак. 5:17), - т.е. Христос был, не забывая о Его истинно Божественной природе, истинным человеком, как каждый из нас, как Илия, только не грешил, показав, что всякому из нас, имеющему только веру и молитву и ничего сверхъестественного, возможно исполнить закон, стать оправданным и не грешить больше. Это и означает верить во Христа как единственного Спасителя - верить, что мы можем стать такими же сильными, как Он, что это возможно с Его помощью и по Его примеру. "Наше будущее основано исключительно на воплощении и смерти Сына Божия.. Все, кто объединён со Христом посредством веры в Него, живут так, что их жизнь становится началом вечной жизни.. Христос соединился с людьми, чтобы люди могли отразить Его жизнь и характер. Пребывая в единстве с Ним по Слову Божьему, они живут Его жизнью" , - это совсем противоположно уже упомянутому "Он был подобен нам, но не такой, как мы", ибо написано: «Бог послал Сына Своего в
подобии плоти греховной» (Рим. 8:5). А ап. Павел сказал: "Мужи!. и мы - подобные вам человеки" (Дея. 14:15, выделено мной), как и об Илие сказано: "Человек подобный нам". Или Илия был ангелом?
Почему многие из нас принимают одну половину нашего кредо веры, что Иисус - стопроцентный Бог, а вторую, что Он - стопроцентный человек, - принимать до конца последовательно не хотят? "Сила Моя совершается в немощи" значит, что Бог совершает чудо со всяким представителем человеческой природы независимо от унаследованных качеств или способностей; чудо святости и безгрешия, праведных кротости и бесстрашия. Новый Завет, в отличие от Ветхого, есть это чудо полное, изменение человека целостное, не только внешнего его поведения, но и внутренности. Изменение во Христа. Тот, кто грешил, каялся, и опять грешил, может верой Христом войти в Царство Божье. Не о том говорю, что всё от человека зависит, но о том, что всякому от всего сердца пожелавшему верой жить во всём как Христос, сила Божья и помощь во всяком деле обеспечены. Это не только недоступная обычному человеку, но и доступная жизнь, поступки не сверхъестественного существа только, но и обычного среднего человека; ибо Христос не только Бог.
Почему же учение о доступности жизни Христовой считают заблуждением? Потому что, разделяя Божественную и человеческую природы, плоть Адамову после грехопадения святую и незапятнанную во Христе не видят; соединение Бога и человека во Христе остаётся для них непонятной тайной, - не видав никогда света, как можно признать, что ты во тьме? Закон исполнил не только Бог, но и человек Иисус Христос, как написано: "Второй человек - Господь с неба" (1Кор. 15:47, выделено мной). Имея только веру и молитву, как написано: "Кто будет иметь веру с горчичное зерно" (Мф. 17:20), и: "Верующий, дела, которые творю Я.. и больше сих сотворит" (Ин. 14:12), никакую Свою сверхъестественную силу не имея права использовать, Богочеловек Христос Иисус дал нам силу и показал пример, которому мы должны следовать и, так веруя, с Его живой помощью спасаться Им от греха. После жертвы идолами Сила Божья становится доступной любому человеческому существу и становится силой его жизни. До этого - мы живые мертвецы, полные духовного, морального разложения. Оживаем мы только пребывая в Нём, в Его свободе от рабства у пантеона идолов, как написано: "Проповедуют в Иисусе воскресение из мертвых" (Дея. 4:2). Евангелие, которое должно быть "благовествовано.. всякому племени и колену, и языку и народу" (От. 14:6), "добрая весть" (греч. еу-ангелион) есть то, что среди тьмы, смерти и лжи возгорается свет правды Божьей, - святости Христовой - не только Божьей, но и человеческой, открывается бессмертие не только Бога в человеке, но и человека в Боге. От веры в это зависит судьба человека и, говоря детским языком, решение его дела на небесном суде. Я уже говорил, что вера эта - дело не только Божье. Здесь мы подходим к решению вопроса о роли человека в осуществлении Божьего замысла, о роли человеческих усилий, о сути веры.
Роль человека в спасении. Не Христос в человеке должен соблюдать заповеди Любви, а человек во Христе и Христом. Для одних "Христос умер", для других "я должен умереть". Я говорю не о долге - я выступаю против пассивности и безответственности обычных верующих. Христос есть не "только Бог". Т.е. чтобы жить как Христос, необходимы человеческие усилия, и невозможно без них: они важное составное Его Самого. Говорят, что человек неспособен победить грех своими силами. Я же говорю, что Бог не спасает человека без участия человека. Правда, что только Христос спасётся и те, кто в Нём, как в ковчеге, но "Богочеловек" не значит, что человеческая природа Христа спала, когда Божественная Его природа действовала. Для тех, кто желает вернуться к Богу, единственный Путь - Христос, Богочеловек, а не Бог только. Домой нет другого пути. Исполнив Закон, Христос показал нам живой пример, не мёртвую букву, потому и говорит: "Я есмь истина"; и имея его перед глазами, каждый из нас видит ясно как ему должно поступать, чтобы жить, как и написано: "Должен поступать так, как Он поступал" (1Ин. 2:6). Никто, если не будет таким как Христос, не войдёт в Царство Божье. Без жизни по Христу, без этого дела нет освобождения, искупления и прощения. Независимо от того, что, как я уже говорил, Йахве прощает даже непростительный грех, Его порядок для прощения греха требует жизни Христовой от человека.
Божий порядок для прощения и очищения греха. У Бога есть Свой порядок для прощения и очищения греха. Везде у Него порядок; также и здесь. И тот, кто пренебрежёт им, кто не будет придерживаться указанной последовательности, выбросит что-либо из неё, - прощения и очищения не получит. Церковный либерализм умалчивает его. Порядок этот и последовательность описаны в Левит 4 (особенно стихи 14,23,28), и Исаии 1 (ст. 16 - 18, обрати внимание на слово "тогда"). Мало того, что нужно "узнать" грех, т.е. его определить, - нужно принести жертву, и только тогда "прощено будет им". Сейчас модно мнение, что Христос всё сделал за человека: человеку, якобы, достаточно "принять" эту жертву. Но принести жертву по-новозаветнему значит "предоставить тело для служения Господу"), как написано: "Представьте тела ваши в жертву живую" (Рим.12:1). Недостаточно исповедать свой грех пред Богом, необходимо ещё и жить по Христу, как написано: "Иди, и впредь не греши" (Ин. 8:11), и ещё: "Не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже" (Ин. 5:14). Да, "Христос искупил нас от клятвы закона" (Гал. 3:13), и это значит, что Христос исполнил закон, этим освободив человеческую природу в Себе от проклятия, которое следовало на всякого, кто закон не исполнил. Но только в Нём мы получаем это освобождение. Для того, кто во Христе не пребывает, Голгофская жертва Его, искупление, освобождение недействительны. Христос спас нас Собою, предложив нам Себя, но кто вне Его, тот не спасён. Спасение и искупление мы имеем только во Христе. Вне Христа нет ни спасения, ни искупления, ни вменённой праведности, ни наделённой, ни святости, ни Божьей защиты, ни Его милости или благодати, как написано: "Ибо, если мы, получивши познание истины,
произвольно грешим, то не остаётся более жертвы за грехи" (Евр. 10:26). Того, кто вне Христа, кровь Христа не омывает, как написано: "В Котором мы имеем искупление кровию Его" (Еф. 1:7, выделено мной). Только во Христе, в Его жизни, в Его страданиях человек спасается, причащаясь к настоящей вечной Жизни. А это зависит не от его природы, а от его воли, от желания всем сердцем, при том, что всё необходимое со стороны Отца обеспечено.
Святое причастие. Те, кто принимают Причастие, будучи вне Христа, не живя Его жизнью, вкушают осуждение себе. Вечеря в осуждение не тому, кто участвует в Христовых страданиях, в Его жизни, кто Христом живёт, кто к жизни Его причастился, а тому, кто говорит: "То Христос был, а это мы. Мы не можем жить Его жизнью". Принять Христа как личного Спасителя означает обрести Его внутрь, Его жизнь сделать своей жизнью, как и написано: "Мы сделались причастниками Христу" (Евр. 3:14). Именно об этом свидетельствуют символы Святого причастия. Написано: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин. 15:13), а об искупленных сказано: "Не возлюбили души своей даже до смерти" (От. 12:11). Это значит: "Готовы жизнь отдать ради жизни как Он", потому, что душа есть тело и кровь, т.е. жизнь. Когда принимаем Вечерю, хлеб, в результате преобразований в нас, становится нашим телом, вино - нашей кровью: Его тело и Его кровь через символы становятся нашими. Этим мы свидетельствуем перед всеми, что наше тело и кровь - уже не наши, но Господа, как написано: "И вы - не свои" (1Кор. 6:19), что жизнь наша - Его жизнь, жизнь Им в этом мире. Таким образом, мы заявляем, что Он - Господь, господин нашего тела, нашей души, нашей жизни, как написано: "Глава тела" (Кол. 1:18). Что Его Дух руководит нами, а не плоть, что мы со своей стороны сделали всё, чтобы быть Ему верными, словно жена мужу. Так двое становятся одной плотью. Говорю о Христе и Церкви. Потому написано: "Пребудьте во Мне, и Я в вас" (Ин. 15:4), и: "Кто Мне служит, Мне да последует" (Ин. 12:26), и ещё: "Поступаем в мире сём, как Он" (1Ин. 4:17).
Жертва Христа обладает большим смыслом в силу того, что не всё так просто с жертвоприношением вообще. Люди кровожадны по своей природе: они хотят крови и плоти, насытиться ими, и никогда не насыщаются до конца, словно сексом. Им нужно постоянно питать свою плоть плотью и кровью других. И я говорю не только о мясе. Недостаток, возникший как следствие грехопадения, есть не только недостаток ресурсов: еды, например, но и недостаток мудрости, ведения, понимания. Человек хочет до конца познать тёмную сторону свободы: это похоть его плоти, т.е. натуры. И потому удовлетворяет её, поедая плоть, т.е. свободу других. Христос же есть некий антидот: противоядие, вирус жизни, который должен попасть в плоть человеко-зверя, чтобы тот исцелился, стал человеком опять. Нужно есть и пить плоть и кровь Христа, т.е. питать свою природу природой Божественной, поедать её глазами, умом и сердцем, чтобы "заразить" свою плоть антивирусом. И настоящая Вечеря, подлинное причастие, есть во-площение в своей жизни плоти и крови Христовой: Хри-
стова плоть и кровь должна стать нашими плотью и кровью. Убийство должно стать, преобразиться в рождение новой жизни, жертвоприношение должно стать преображением, насыщением небесным Хлебом. Люди должны "съесть" Христа, чтобы продолжить путь дальше, чтобы были силы, и силы не просто плотские.
Но трагедия в том, что человек не может иначе насытиться, как только через убийство. В этом разница между растениями и животными. Зверь должен есть зверей соответственно своей сущности. Но даже среди зверей есть более человечные и благородные виды, которые не живут за счёт плоти других. Человек же должен питаться тем, что дольше сохраняет в себе жизнь, т.е. растениями, а не мертвечиной или трупами. Глупо говорить об убийстве растений, т.к. это означает поставить между растениями и животными знак равенства. Да и у кого повернётся язык фрукты и овощи назвать мертвечиной или трупами? Поедание животных питает животный инстинкт человека, его звериную природу. Но я говорю не о вегетарианстве, а поедании либо себе подобных, либо подлинной, небесной пищи, которая преображает нашу плоть и кровь. Поедать священное мясо, мясо жертвы, принесённой к храму, должны и имели право только священники, - это значит, что преимущественно в них воплощалось священнодействие, в их плоти и крови. "Священник" означает "освящённый", т.е. отделённый от служения похоти в разных её формах, от желания мат. благ до желания добродетелей, идеалов и воплощения добрых целей и мотивов грязными средствами. Тот, кто по-настоящему не отделён, несвободен от греха, - не плоть и не кровь Христова, не Его тело, не его церковь, а плоть и кровь угадайте кого. Вспомните, что Христос говорил фарисеям и книжникам.
Поэтому у нас нет другого пути в Царство Божье, в вечность: только жить как Христос. А это означает ответственность и отдачу со своей стороны: личные усилия, опыт, решения и риск. Он первенец, и мы первенцы (Евр. 12:23); Он Сын Божий, и мы сыны и дочери; Он понёс крест, и мы несём. Я уже парадоксально говорил, что Христос не только спасает, но и не спасает от креста трудностей, болезней и смерти. Скажу даже: Христос возложил на человека крест Своей жизни. И я совсем не имею в виду уникальность Христовой миссии. Есть те, кто желает изменить мир, изменить человека. В отношении к большинству на этой планете это утопия и инфантилизм. Но изменить свободу и волю некоторых можно только распятьем: твоей личной верой и любовью к тому, кто крест устроил.
В жизни каждого из нас есть то, чего он боится, от чего постоянно уходит. Ведь это легко - уйти в пассивное ожидание царской воли, сказав "я человек маленький". Но уйти от Христова креста можно только в насилие и попустительство. Те, кто убегают в эту лжескромность, в детскую безответственность притом, что по времени пора уже стать совершеннолетними сыновьями и дочерями, лишь усугубляют своё положение, ослепляя самих себя собственной фантазией, и увеличивая число тех, кто молчаливо и безответственно поддерживают зло. Путь к вечности - только через Христа, через крест
терпеливого осуществления ожидаемого. Детей распинать не за что: распинают только взрослых и совершеннолетних. Но сплошь и рядом "дети" распинают. Я говорю о ложных детях - о совершеннолетних, убежавших от ответственности, притворившись детьми, об актёрах, сладострастно смакующих свои немощи и болезни, свою мнимую неспособность творить правду, судить и побеждать зло.
В этом отношении официальная церковь находится в рыхлом, не сформировавшемся, в детском, несостоявшемся возрасте (см. П.п.): её проповедники ограничивают свою проповедь разговорами о вере в Бога и отступлении от неё. Тогда как мусульмане, иудеи, ведь, тоже верят в Бога. Рядовые члены верят, что истина у каждого - своя, тогда как это не истина, а её отсутствие: отсутствие собственного мнения, нежелание определиться. Каются в неопределённых грехах, святостью считают отделение от мира; но в то же время, практически, считают её жизнью во грехах, а это не святость. Говорят: "Мы бессильные, немощные. Только Бог может спасти нас, не мы себя". Написано: "Жизнь явилась.. была у Отца и явилась нам" (1Ин. 1:2) - "жизнь вечная" здесь Христос, как написано: "Бог даровал нам жизнь вечную, и сия жизнь в Сыне Его" (1Ин. 5:11). И жизнь эта, преобразившая мир, - жизнь не только Бога, но и человека, не только дитяти, но и совершеннолетних сына и дочери Божьих.
Говорят, что есть люди, которые будут спасены по святому незнанию, из-за своей непричастности к глобальному познанию добра и зла. Это миф, выдумка и фантазия, существующая только в умах или только как исключение, - святое незнание в виде ребёнка, юродивого или маразматического старика В гл. "Источник" я буду говорить о порочной простоте, о простоте как деградации. Смотрите: ваше "святое" незнание испортилось, оно уже во грехе, стало познанием тёмной стороны если и не умом, то как у "младенцев" Адама и Евы. Говорят, что спастись можно разными путями, но я думаю, что это страшное упрощение, и касается путей ко Христу и во Христе, а во всём остальном - это признак распада личности; только в болезненном сознании всё может двоится и множиться. Пьяному дорога, лежащая перед ним, двоится и множится; так и опьянённым вином Вавилона течений "христианам" кажется, что спасаться можно разными путями. Настоящий путь один - через совершеннолетнего сына или дочь Божью. Говорят: "То был Христос, а это мы". Если только Христос может пребывать в этой подлинной жизни, и жить ею, то зачем написано: "Оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его" (1Пет. 2:21), и: "Явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы, отвергнувши нечестие и мирские похоти, целомудренно и благочестиво жили" (Тит. 2:12), и ещё: "Ибо мы сделались причастниками Христу" (Евр. 3:14)?
О труде во Христе. Не только Христос должен был умереть для греха, но и мы; не только Он должен жить безгрешной жизнью, но и мы. Он не только совершил и совершает чудо преображения человеческой природы, но показал нам пример, чтобы мы жили как Он, прожили жизнь так же, создав это чудо. Говорят: "Он понёс наши немощи, болезни, грехи всего мира. Мы же не можем понести даже свои грехи". Вам говорю: кто родился свыше, в том родился Христос. Говорят: "Не может человек любить любовью агапэ". Тот, кто не любит Бога и ближнего любовью агапэ, -заповеди нарушает, ибо они гласят: "Возлюби (агапэ) Господа Бога", и: "Возлюби (агапэ) ближнего твоего" (Мф. 22:37,39). Такой человек мёртв ещё, во грехах; и "мёртв" здесь означает "ещё не родился". Человек либо жив, либо мёртв, либо любит, либо это не любовь.
Говорят: "У Бога есть прощение для самого падшего. Ибо есть Голгофа". У Бога нет никакого прощения для того, у кого Голгофа - только в Иерусалиме. Нет того, что каждый грех человека каким-то образом возлагается на Христа и так грешник получает прощение посредством заслуг и крови Христа, несмотря на то, что праведной жизнью Христовой у него жить не получается. Это ложь и лжеучение, магия и колдовство, а не христианство. Окропить водой, принять Святые символы, совершить молитву для очищения от греха недостаточно, если при всём этом есть служение сладкой своей страсти. Христос представляет Собой не только жертвенного ягнёнка, но и храм, ковчег, в который необходимо войти, став Его частью. Многие грешащие, кающиеся и грешащие снова, говорят: "Ранами Его мы исцелились" (Ис. 53:5). Христос был в той же плоти, что и вы, понёс бремя того мира, который мы создали нашими грехами, но Он не только спасает, но и не спасает, если хотя бы часть сердца человека порабощена, если нет труда этого человека над собственным спасением. Независимо от всемогущества Божьего, спасение - это такой груз, который можно сдвинуть только вдвоём. Если человек не прилагает усилий, или если его усилия малы, недостаточны - пусть такой человек забудет о вечной жизни. Жизнь Христа - это то, к чему каждый из нас призван, цель Божьего творчества, и то, чем единственно меряется и проверяется христианство.
Христос требуется от человека. Подлинное христианство включает в себя соблюдение Закона, но идёт гораздо дальше и глубже его, глубже и дальше иудейства, фарисейства и законничества. Как написано: "если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное" (Мф.5:20), и: "берегитесь закваски фарисейской и саддукейской" (Мф.16:6). А я говорю: "берегитесь влияния на вас церковников", т.к. лучше ничего не знать, нежели, начитавшись Библии и талмудов, начать судить людей так, как они. Противны Богу внешнее соблюдение заповедей, внешние дела и благочестие, люди, "имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся" (2Тим.3:5). Не к этому стремился Бог, творя человека.
Бог требует ничего больше и ничего меньше - Христа от нас, и только когда человек принимает Сына в сердце, начиная поклоняться Ему
как настоящему полному Богу, - Отец снимает Свой гнев и Своё наказание, начинает благоволить к нему "как отец к сыну своему" (Пр. 3:12). Бог желает усыновить, удочерить, преобразив человека по своему образу. Потому и Божий Закон от нас ничего не требует, кроме Христа, как написано: "Конец закона - Христос" (Рим. 10:4). Сравнив в оригинале Рим. 13:7 с этим текстом, можно сказать, что "подать" ("конец" в Рим. 10:4 - то же слово, что и "подать" в 13:7), требуемая Законом - Христос: Бог не требует ничего от человека, кроме Христа.
Жизнь по Христу и только Христом совсем не означает угасания, отрицания или уничтожения человеческой природы: подлинный Христос немыслим без неё и ею так же живёт, как живёт и природой Божественной. Это лишь означает определённые волю, дух, стиль и законы жизни. Дан и Едом, Тир и Ассур для нас нарицательные имена (это не только географическая область, не только человек, но и тип характера, подобно традиции по отношению к коленам, племенам Израиля в От. 7: 5-8 как к представителям разных характеров и талантов): мы иногда бываем как Давид, сравниваем себя с Магдалиной, Ноем, Самсоном, кого-то - с Иудой, - почему имя "Христос" пренебрежено, не является типом характера для всех нас, как написано: "Уже не я живу, но живёт во мне Христос" (Гал. 2: 20)? Из-за нашей непокорности Богу и узкого сердца, в котором не находится места для Божьих ценностей.
Тот ещё не может жить жизнью Христовой, кто не отдал Ему весь храм тела своего, кто позволил другой силе царствовать там, кто приносит плоды совсем от другого духа и другого служения. От Авеля до смерти Христа необходимо было приносить жертвы. Сейчас же себя должно приносить "в жертву живую" (Рим. 12:1): как Он принёс Себя, так и мы, по Его примеру и с помощью Его силы. Говорю ли я, что мы должны умереть за всех? Нет, ибо один Христос имеет "первородство между братиями" (Рим. 8:29). Но что только живущий Его жизнью, творящий Царство Божье как Он, и участвующий в Его страданиях спасётся. То, что Христос сделал для нас, означает, что Христос сделал это для меня, и не так, чтобы Христос один так поступал, а Он так поступал, чтобы я научился, чтобы Его жизнь стала моей жизнью, чтобы показать мне реальный пример и спасти мою природу от разложения. Т.е. мы спасаемся не только смертью Христа, но и Его жизнью. Вот смысл слова "Спаситель", как написано: "Примирились с Богом смертию Сына Его.. примирившись, спасёмся жизнию Его" (Рим. 5:10). Кто из нас не пребывает в Нём, - тот пребывает в смерти, как написано: "Брат твой сей был мёртв" (Лк. 15:32), и: "Вас, мёртвых" (Еф. 2:1), и ещё: "Предоставь мёртвым погребать своих мертвецов" (Мф. 8:22).
Я уже говорил о Христе как о Храме. Не зря апостолы повторяли истину о пребывании в Нём. Человек видел Жизнь и к этой Жизни призван. Говорят: "То Господь, а это я": у нас нет другого выхода, как написано: "Я есмь дверь" (Ин. 10:9), и: "Они победили его (сатану) кровью Агнца" (От. 12:11), и ещё: "В Котором мы имеем искупление кровью Его" (Кол. 1:14). Либо человек спасается Хри-
стом, либо обречён на гибель вне Его. Официальная церковь морочит людям голову, утверждая, что смерти Христа достаточно для личного спасения. Человек, который не имеет навыка управления собственным характером, человек, не способный отказать себе в еде, одежде, покупке какой-либо вещи, т.е. неспособный идти на какие-то жертвы ради Бога, свободы или ближнего, - не имеет ни малейшего права на воскрешение. Никакое заступничество, никакой посредник, никакая Божья сила ему не помогут. Как бы многие ни пытались попасть в вечность, нет другого пути: только через Христа и Христом, как написано: "Узок путь ведущий в жизнь" (Мф. 7:14), и в другом отрывке: "жизнь явилась.. и сия жизнь в Сыне Его" (1Ин. 1:2; 5:11), и ещё: "Христос, жизнь ваша" (Кол. 3:4). Только причащаясь к Нему, мы причащаемся к жизни. Настоящая жизнь - только в Нём. Вне Его царство лжи, медленного разложения, припудренного и напомаженного под жизнь. Христос есть дар бессмертной, свободной от идолов жизни, как написано: "Он есть камень, пренебрежённый вами, зиждущими, но сделавшийся главою угла, и нет ни в ком ином спасения" (Дея. 4:11), и: "Возмездие за грех - смерть, а дар Божий - жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем" (Рим. 6:23). Христос умер для того, чтобы мы умерли для греха, вышли из общества, кадящего неживому, ожив для того, чтобы жить в праведности, в свободе от рабства у лжи, как написано: "Чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем" (2Кор. 4:10). Очевидно, что Христос не только на небесах, и не только на кресте, а должен быть "внутри нас", - в наших словах и поступках. В этом цель работы Св. Духа.
Мало знать о суде в конце истории: необходимо знать суть суда, который идёт в наши дни. Написано: "Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну" (Ин. 5:22), и мы подлинно Сына с небес ожидаем для суда. Но написано также: "Суд же состоит в том, что свет пришёл в мир; но люди более возлюбили тьму.. верующий в Него не судится, а не верующий уже осуждён" (Ин. 3:19,8) - все судимы по принятию или непринятию Христа, по вере или неверию в надежду обожения человека, восстановления в Нём Образа Божьего, надежду вечной жизни для каждого конкретного человека во Христе. В этом суть хорошо известных адвентистскому народу судных дней, во время которых мы живём. Принимая или отвергая этот Дар Жизни и Свободы словом или делом, человек либо обрекает себя на гибель, либо становится бессмертным, - принятие это не только умственное, "духовное", но и практическое: Богу нужна не просто поднятая рука, крещение, десятина, посещение храма, а вся жизнь, дух, душа и тело человека целиком. Не только внешнее соблюдение обрядов и Закона, но и внутреннее. Не только слово, но и дело, характер. Не только членство, но и подвиг.
Жизнь Христа как подвиг христианина. Христианство как подвиг. Сейчас многие говорят, что они христиане, но что они понимают в Богочеловечестве? И не считают ли сами разговоры об этой теме бесплодным умничаньем, достойным только богословов и семинарий? Что для них тот факт, что Христос был и есть не
только стопроцентный Бог, но и стопроцентный человек? Зло от начала было отрицанием человеческой части в Божестве, потому его дух легко выявить по пассивному ожиданию преображения свыше, по пренебрежению Полнотой и Глубиной. Природа Совершенства, Его человечность подразумевает активное участие человека. Потому пассивное ожидание изменения человеческой природы свыше является помехой в достижении горних высот, в достижении вечности. Совершенство немыслимо и невозможно без активности человеческой, но это значит, что вера в совершенство должна также происходить не исключительно свыше, а от человека, - должна быть его трудом и подвигом. В Боге, во Христе, человеку раскрывается человечность. Это происходит не только Откровением Бога человеку, но и открыванием Бога человеком, снятием печатей, творением как воплощением подлинной Божьей человечности в жизни своей и других. Человечность эта - не пассивное ожидание чуда сверху, а особая активность и жизнь, творчество человеческое. Бог ведет нас всех к тому, чтобы мы повторили подвиг Христовой свободы, с Его помощью стали такими же сынами и дочерями, как и плотник из Назарета. Потому не Закон спасает, не очищение земли от мусора и грешников, а Христос, Который не только на небесах или рядом, но Св. Духом и верой в нас, т.е. в наших словах и поступках. Христос был героем, Он совершил подвиг; тот же, кто неспособен или не желает совершать подвиг подобный, - и не христианин вовсе, а лицемер и актёр.
С одной стороны, есть великое множество "псов и свиней", которые не нуждаются в вечности. С другой, человек - не камень, и может от всего сердца не только пожелать измениться, но и действительно измениться, хоть это и чрезвычайно редкое чудо. Поэтому нужно быть открытым и верующим в подобные чудеса, несмотря на разбитое сердце, на оплеванные другими ценности. Настоящая любовь, вера и надежда - это подвиг. Потому что требуют сил всего сердца и воли. Верить, любить и надеяться, несмотря на зло в его многообразных и бесчисленных формах - это подвиг, который делает из животного человека. В силу вышесказанного становится ясно, что христианство - это религия великодушия, большего великодушия, чем в других религиях: это призыв к большому духовному и душевному благородству, силе, любви, твёрдости и мужеству, - призыв к Христовому подвигу, призыв этот подвиг с Божьей помощью повторить, и тем спасти себя и других от зла, прекратив его на себе.
В многих религиях есть приношение жертвы божеству. Христиане же не должны приносить никаких жертв, т.к. Христос принёс за всех одну наилучшую жертву, которая покрыла все жертвы. Убеждён, что если поставить здесь точку - выйдет ложь. Ведь исчерпывается ли Отчий план спасения Его жертвой на Голгофе? Какова связь усыновления и Вечери с этой великой жертвой? Если бы связи не было, то и нужды проповедовать усыновление, творить Вечерю не было бы. Полная и подлинная правда в том, что соединение со Христом и усыновление Богу невозможны без подобной жертвы со стороны человека. Если мужчина или женщина говорят, что верят и принимают жертву Христа, творят правильные обряды,
то это не имеет никакого смысла, если они не готовы учить и поступать так, как учил и поступал их старший Брат, если они не учат и не поступают как Он, если не готовы умереть за воплощение Правды, воли Божьей на земле, как умер Он. Если не готовы претерпеть такую же мученическую смерть за свои слова и поступки.
Образ и подобие как сын Божий, рождение от Бога. II.3.A.Это отцовский замысел о нас: чтобы каждый стал сыном или дочерью Его не только по названию, но и по силе. Бог творит Себе подобного. По образу и подобию видно, что Он желает нас усыновить, как написано: "Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос" (Гал. 4:19). На человеке должны отобразиться образ и подобие Отца его, Бога, которые есть Христос. Христос и есть Образ и Подобие, утраченные человеком, как написано: "Христа, Который есть образ Бога невидимого" (2Кор. 4:4). То, что человек создан по образу Божьему, значит, что он должен быть сотворён по Христу, ибо Христос и есть образ Божий (Кол. 1:15). Имеющий образ и подобие Бога человек живёт такой же жизнью, как и Христос, он подобен Богу и в слове, и в деле. И обожение совсем не означает обоготворение: то, что человек несёт на себе Образ и Подобие, совсем не значит, что человеку можно поклоняться самому по себе. Потому что только во Христе он имеет Образ. Вне Христа человек перестаёт быть самим собой; он тогда вне себя в погоне за идолами и постоянно уходит влево или вправо. Грех и есть "влево" или "вправо" от Пути, указанного воплощением. Христос говорит: "Я есмь путь" (Ин. 14:6), и: "Тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их" (Мф. 7:14), - Христова человечность: Его любовь, Его вера, Его поступки, - Его жизнь - вот путь, на который нужно стать; и только на этом пути пребывая, человек может обрести уверенность в том, что исполнит и исполняет Закон жизни и свободы.
Подлинная жизнь существует только во Христе и для пребывающего в Нём. Кто приобщается ко Христу, тот приобщается к бессмертию. Вне Его нет жизни. Только в Нём человек может исполнить Закон и остаться в живых, как написано: "Соблюдайте все заповеди.. дабы вы жили" (Втор. 11:8,9), и: "Это не пустое для вас; но это жизнь ваша" (Втор. 32:47). Только во Христе возрождается подлинная человечность, которая есть Образ и Подобие Божье. Только Христос есть подлинный, настоящий человек (не забывая о Нём как о подлинном Боге). Человек утерял образ и подобие своего Отца, он утерял человечность, как это в центре книги Даниила: звери, представляющие человеческую власть. Но среди зверей, как Даниил среди львов, в той же книге находится Сын Человеческий, о Котором сказано: "Сущий в недре Отчем" (Ин. 1:18), т.е. подлинный человек, укоренённый в недрах Божества. Человек, утратив связь с Богом, изменив своей высшей природе, опустился ниже животного. Но во Христе он опять становится человеком, ему возвращаются образ и подобие его Отца, Бога.
Как от первого Адама пошла линия плотских людей, живых тел, но не рождённых от духа, т.е. живых мертвецов, так и от последнего Ада-
ма пошла линия людей, принявших в человеческую природу Божье Слово и родившихся от Него, как написано: "Возрождённые от нетленного семени, Слова Божьего, пребывающего вовек" (1Пет. 1:23). Воля Божья о человеке есть рождение его свыше, от Бога, от Духа, для жизни по духу, а не по плоти только. "Если кто не родится от воды и Духа, не может увидеть Царствие Божие" (Ин. 3:5). Вода здесь показывает очищение не от физической грязи, а от внутреннего разложения. Рождение от Духа означает рождение целостности в человеке, отсутствие трещин в стене различения добра и зла. Это открыто Богом для каждого, даром: любой может пребывать во Христе, в свободной от идолатрии жизни. Как написано: "Спасёмся Им от гнева.. Смертию.. Его.. примирившись, спасёмся жизнию Его" (Рим. 5:9,10). Итак, Бог желает иметь сыновей и дочерей, в чувствах, в мыслях, в характере, - жизни которых отпечатлелся Христос.
Во Христе у всякого живого мертвеца, рождённого по линии первого Адама, есть надежда воскресения, рождения в вечную жизнь. Во Христе Бог не уничтожает человека, дух не отрицает плоть, а вводит её в Своё Святое святых. Это происходит сейчас со всеми, кто принимает Слово в Его полноте, кто открывает двери сердца Духу Его, Духу Святому, т.к. Божье Слово в нас и Дух Святой в нас есть исполнение обетования "и поставлю жилище Моё среди вас, и душа Моя не возгнушается вами. И буду ходить среди вас" (Лев. 26:11, 12). Это написано не о "приближении" и "стремлении", а о единении, взаимном врастании, от которого изменяется внутренность человеческой породы; как написано: "Христос в нас" (Рим. 8:10). То, что человек грешен, не может ничего без Бога, совсем не значит, что надежда обожения, "имени Отца на челах" (От. 14:1) утеряна. Это значит, что обычный человек находится вне Бога, вне Христа, во тьме внешней. Такому человеку нечем хвалиться, и безрассудно быть уверенным в своих собственных силах; вся его последующая жизнь будет, как написано: "Прилагать грех ко греху" (Ис. 30:1), и: "переходят от одного зла к другому" (Иер. 9:3). Но во Христе этот же человек обретает вечную жизнь. Выйти из пустоты, из пустыни, он может только опираясь на Христовы слова и поступки, как написано: "Опираясь на своего возлюбленного" (П. п. 8:5). Во Христе человек освобождается от власти над ним его собственной природы и начинает управлять ей. Это означает Богосыновство человека. Но это же означает, что главным мерилом его добра и зла является уже не закон, не буквы и отвлечённые истины, а Христос: Его слово и дело.
О бессилии отвлечённой веры и обычной религии. О полноте и силе Богочеловеческой творческой веры.
Который был..сильный в деле и слове
Лк.24:19
"Скажи только слово, и выздоровеет слуга мой .. Иисус удивился и сказал идущим за Ним: истинно говорю вам, и в Израиле не нашел Я такой веры"
Мф. 8: 8-10
Художник - это синтез теоретика и практика.
Новалис
Хочу поговорить о том, как представление и практика влияют, зависимы друг от друга. С одной стороны, среди нас много тех, кто ценит практической деятельностью настолько, что умственный, душевный труд, уровень сознания, вкуса, даже морали ставят в ничто. Оправдание делами, против которого выступали апостолы, их ничуть не смущает, - они его трактуют по-своему, вершиной праведности считая милосердие, жертвенность и помощь ближнему. С другой стороны, как сказал апостол, почему-то "язык укротить никто из людей не может" (Иак.3:8), независимо от дел. Каким бы человек благочестивым ни был, - нет-нет, да прорывается через его язык нечто противное.. Самые "духовные" врут, подводят, не могут сдержать обещание. Церковники обе этих проблемы объясняют просто: человек, мол, - прах, ничтожество, тварь.. И вот наслушавшись таких "проповедников", человек теряет желание что-либо делать, куда-либо двигаться, потому что, во-первых, дурное слово сводит на нет все его дела, а во-вторых, появляется отвращение к самому человеческому существу из-за отсутствия в нём цельности, связи языка и рук, сердца и отношения, внутреннего и внешнего. Я же верю, что Бог, при участии человека может завершить его как и другие Свои творения. Я верю, что Он даёт реальную силу управлять не только характером, но даже языком.
Очищение человека от духовной грязи происходит словом и делом: дело означает воплощение идеи, слово - саму эту идею. Проблема в том, чтобы среди множества поддельных и дробных идей найти ту, воплощение которой действительно бы освобождало человека от греха. Т.е. чтобы она была не бессильным словом, наподобие закона, который хорош, но который почти никто не исполняет, а вдохновляющим, разжигающим пламя духа, словом, дающим мужество, бесстрашие, несущим силу Всевышнего, - настоящим Его семенем, Логосом, как это у Иоанна. Также, вторая часть проблемы в том, что, даже получив такую идею от Бога, у человека почему-то недостаёт сил, не хватает характера, чтобы воплотить её в себе, озвучить её своим ближним, и помочь им воплотить её независимо от греховной природы.
Да, вроде бы таким словом является Слово Божье, Библия. Казалось бы, Божье Слово должно быть цельным и, как семя Божье, должно прорастать и давать соответствующие плоды. Но как дробят, как извращают его так называемые христиане! Каждая деноминация выбирает лакомый кусок для себя и выдаёт его за весь
пирог, начинает гордится им, вешает его на шею и козыряет перед конфессиями другими. А плоды, практика современного христианства, тоже ничтожны: и благотворительность, и жертвенность, почти любое доброе дело омрачены снисхождением, одолжением "высших и мудрых" "низшим и глупым", некоей духовной корыстью, подразумевающей, что в ответ на неё, ты должен стать ещё одним муравьём якобы блестящего и великого, но по сути - муравейника, в котором только некоторые - люди, а остальные - муравьи, которых легко заменить и о бедах которых этот муравейник плакать не будет. Тут явно что-то не то, и очевидно, что нужно очищение такого слова и такого дела.
О полноте и целостности. Это сейчас у нас слово и дело, теория и практика разделены, разлучены так же, как разлучены стихии (огонь и вода, стужа и зной). В эдеме не было так, разложение там не царствовало. Для Бога слово есть дело, и дело есть слово, потому что Его высочайшее Слово, Христос, - воплощённое, есть плоть и кровь, хотя и не ограничивается ими, и одновременно Оно есть высочайшее Его дело, говорящее о Нём так же красноречиво, как и воплощённые Его дела. В главе "Идолы и Бог", выступая против уклонов и частностей, я уже говорил о целостности духа, о роли и плодах представления о личности, в главе "Божья человечность" я уже говорил о необходимости полноты, положительной двойственности в подходе к множеству вещей и проблем. Это я показывал на примере двуприродности Самого Бога, Христа. Очевидно, что не всё так просто с Воплощением и Первым пришествием Бога на землю. Ясно, что будь бы слово книжное, Библия или Декалог совершенными, не нужно было бы Богу воплощаться и Самим Собой говорить, показывать и передавать нечто большее. И вот, жизнь Христа, Его вера и праведность, будучи едины между собой, есть не только слова, но и дела, не только соблюдение заповедей, но и подлинное учение и жизнь, которые преображают человеческую природу. Они не оставляют её в состоянии греховности, в положении ничтожного червя и праха. Спасение заключается в тех особых отношениях двух природ в Нём, в которых не подавляется ни сила слова, ни сила дела, в которых нет ни бесплотных обещаний, ни голой обрядности. Во Христе воедино совмещается несовместимое: всемогущий Бог и немощный человек, дух и плоть, теория и практика.
Традиционное же негласное учение как языческого, так и христианского мира представляет собой духовное самоубийство: у человека хватает сил лишь на негативное, на признание своего бессилия перед природой, и не хватает на то, чтобы творить правду, покорить природу как свою, так и окружающего мира. И в Писании, и в мире человеческое существо в наше время видит только часть Правды. Своим сознанием оно либо не может перешагнуть границу гипноза слов, и обычно грязно на деле, либо творит добрые дела, но нечисто на язык: его природа либо словами, либо делами выказывает себя как произведение тьмы. В самом деле, тот, кто смирился с властью смерти и разложения, - властью природы и материи, материального (язычество), кто постоянно утверждает только то, что он - последний грешник и самый падший (религиозная
среда) - самоубийца. Разрыв на теорию и практику есть разложение человека, обеднение вИдения. Тот, кто не может выразить в слове характер своих дел, - утратил их смысл и цель. Тот же, кто не может воплотить свои слова, - отвлечённый мечтатель и пустозвон.
Кроме природы есть свобода, кроме тьмы есть свет, кроме царства плоти есть царство духа, кроме грешников есть спасённые, те слова и дела, то внутреннее и внешнее, которые соединены, а не разрознены друг с другом. Здесь тот, кто утверждает что-л. одно из двух, не говоря о втором, - утверждает ересь и неполноту. Т.е. говорит ложь. Со всякой неполнотой необходимо бороться как со злом и грехом, ибо она и есть грех, один из его видов. К ней необходимо быть нетерпимым, не насилуя волю тех, кто её переносит, словно заразу. Ересь и неполноту, т.е. духовные и моральные смерть и разложение, мы замечаем только через Христа, так как в Нём нет бессильных учения и следования ему. Слишком ясна сила настоящего Слова, "в начале было" (Ин.1:1) совсем не дело, не благотворительность, не жертвенность и не добрые дела. Также, для внимательных глаз слишком ясно, что весь мир есть дело великих рук, которые вряд ли бы смогли так отточить Своё творение до невидимых глазу атомов и планет, которые тождественны в своей физике друг другу, если бы сначала не могли бы управлять Своим характером, Своей природой. Тут церковники начнут кричать о ереси: мол, нельзя говорить о том, что Богу присуща природа. Я имею ввиду совсем не то узкое понятие природы, которое существует в ваших головах. Я говорю о тех двух движениях духа человеческого, о тех дипломатии и приспособленчестве, культе традиций и полезности, которые в отношении ко всем, кто это культ не разделяет, питает равнодушие и бессердечие, истребление человечности на уровне организации, нации и государства, атмосферой и духом, взглядом и поведением, словом и делом.
Есть псевдослово и псевдодело: вавилонское вино и вавилонское благочестие, которые есть антихристианство: обман, рассчитанный на множество наивных и убогих. Представление о связи духовности с целостностью отсутствует у официальной Церкви. Да, говорят о том, что преобразиться нужно не частью, а всем сердцем. Но в общем верят, что святость - это нечто иное, нежели свобода от греха. Наводят туман, опаивая вавилонским вином. И полное освобождение от греха связывают с неопределённым будущим, с преображением плоти. Божья же человечность, человечность Бога и человека во Христе не завязает ни в среде мысли, идеи и отвлечённого духа, ни в среде суеты и благоустройства жизни, активно окунаясь в их обоих, но им обоим не принадлежа. Здесь мы подходим к историческому парадоксу.
О бессильных последователях. II.!Те, дело которых должно было быть продолжением дела Христа, строительством Царства святости, более других заявляют о своей греховности. Более того: они проявляют некрофилию, наслаждаясь своим униженным состоянием. И их практика подтверждает их заявления. Те, учение которых более всех должно было бы открывать возможности к познанию и преображению мира, создавать почву
и атмосферу для этого, более других пассивны и сплошь и рядом убегают от "мира" в спасение "личное", т.е. шкурное, отдельно от мира. Их дело - якобы служение Богочеловеку - выходит служением Богоангелу, ослиным служением всем и вся, бездеятельным, пассивным исполнением воли кесаря. Их слово миру выходит словом бессильным, отсутствием подлинных дел. Заявляют, что хотят практики, но практики как раз и нет: Христовых дел. Кроме исключений раннего христианства и Средневековья, верующие в истории выходят пассивнее неверующих, ожидая всего от Всевышнего. Тогда как личности, о которых говорит Св. Писание, делали многое, рискуя и принимая на себя ответственность, судя и ставя границы. Я уже говорил в центральной главе, разбирая "нераздельно", о том, как "христиане", пасуя перед заповедью "не суди", не судят тех, кого судил бы Христос, не разделяют и не ставят стену различения там, где её нет. Сплошь и рядом в так называемом христианском мире человек не может подняться выше болезненного сознания вины и страха перед риском преступления границ традиционного поклонения какому-либо идолу под маской всего доброго, чистого и божественного. Даже когда внутренне человеческое существо ощущает несогласие, замечает несправедливость, видит факты явных противоречий, - внешне продолжает плыть в водовороте обрядов, утративших содержание, прислушиваясь не к голосу совести и правды, а к голосу большинства и авторитетов.
Почему же избранный Божий народ, евреи, прошляпил воплощение Бога? Почему христиане убивали ближних, а сейчас распространяют идеологическую заразу, вавилонское вино псевдохристианства, которое скорее ведёт человека ко греху, нежели к праведности? Почему начитавшись Библии и поверив в Бога, люди становятся хуже? Потому что по сути, они остаются идолопоклонниками и только новым покрывалом прикрывают старое. Они как бы становятся на правильный путь, но постоянно уклоняются от него. Они как бы верят, но по сути, это не вера. Они как бы жертвуют, но это не та жертва и не тем, что нужно. Они как бы любят, но это не любовь.
Жизнь же Христова - это цельность, а не красивые слова или благочестивая практика при грязном сердце, это праведность верой, а не голыми делами. Т.е. осуществлением того ожидаемого, которое есть полнота, союз правды и милости. Для христианина это означает риск веры в собственную праведность во Христе, непринятие вины за чужие преступления в смысле непопустительства, и железную волю, подчиняющую всё в собственном теле Божьей Полноте. Потому что праведное дело невозможно без веры в правду. Веры не только в Бога в человеке, но и в человека в Боге, правды не только о падении человека вне Христа, но и о возвышении его до вершин Божьей праведности во Христе. Я говорю не о том, что нужно поверить в свою праведность, где бы ты ни был, во Христе или вне Его. И не о том, что человек абсолютно невиновен в тех преступлениях, которые не совершал. Каким бы виновным человек ни был, перед угрозой утраты чего бы ни находился, - он призван не к бездеятельному, ангельскому исполнению чьей-то воли, а к активному противостоянию идольской воле, сводящей
на нет подлинное человеческое, не звериное, начало. Он призван к восстановлению высшего, сыновнего, господствующего положения человека. Говорят: "Это-то и погубило первых людей: стремление быть повыше". Самоедство, мазохизм и прислужничество - та же гордыня, то же сладострастие и упоение "высоким положением", только с другого конца. Уклонов с подлинного Пути - два, и по сути, они одно и то же. Господство, о котором я говорю, - власть человека над отвлечёнными, бездушными началами, о которых я говорил в гл. "Идолы и Бог", это господство духа над плотью, которое возможно только во Христе, в Его жизни.
Если говорить о духе как о целостности и полноте, то справедливо спросить: есть ли такой дух у большинства "духовных", у "верующих", у "христиан"? Создают ли они благоприятную среду, атмосферу и почву для него, для реального преображения человеческой природы? Представляется, что нет. Я говорю не против учений, а против тех представлений и практики, которые царят: против повсеместного комплекса вины и якобы безвыходной греховности человека внешне, и гордости своим знанием и положением внутренне. Дух означает целостность, сила рождается Правдой, сухость сердца смягчается Милостью, но есть ли у верующих в Бога настоящее правдолюбие, есть ли благородная доброта? Есть ли вера в осуществимость правды, т.е. в воплощение Слова? Не узко ли в их сердцах? Как говорилось уже, Истина и милость поверхностны, бессильны друг без друга. Без правдолюбия, без воли к творчеству совершенных вещей и связанному с ней проведению границ, отделению лишнего материала, безграничная милость остаётся на поверхности жизни, не доходя до её правды и тем более до её осуществления. Так же и сухое правдолюбие, не разбавленное добротой, заботой и лаской, вызывает изжогу, а чаще язву. Но речь об этом уже шла. Не может быть речи ни о какой духовности, если человек не представляет собой цельное существо, слово которого есть дело, и дело которого продумано и взвешено. Я уже писал о роли духа и атмосферы, которые несёт с собой, которые создаёт человек. Внутренний мир - это та пружина, которая может противится миру. Чем он сильнее - тем сильнее сила противления. Да, внутренний мир - не дело, не проявляется явно и ощутимо, на 1-ый взгляд. Но он живит душу, он и есть душа. От него может зависеть здоровье как физическое, так и духовное.
Слово: его границы и возможности.
Об идеологии. Общество расколото и нет идеологии, которая могла бы объединить враждующие группировки, партии. Вам не нравится слово "идеология"? Вами руководит реакция на коммунизм, множество других "измов" или церковную пропаганду? Люди даже не подозревают, как и насколько пользуются их верой и доверием. И я говорю не только о религиозной вере. Говорят, что информация - это сила. Но этой силой пользуются в расчёте на тех, у кого нет вкуса в выборе, кому и чему верить. А таких большинство. Создаются миллионы правдоподобных мифов для того чтобы поссорить, разлучить, расстроить планы, обрушить рынки, повлиять на цену, свести на нет влияние, обезопасить и т.д., и за этот счёт до-
стичь собственных целей. Доверчивость, наивность слишком дорого обходятся обывателю, но он об этом не подозревает, и знать об этом не хочет.. Интрига и политика в дурном значении слова идут рука об руку с военным искусством и наукой. Поэтому нужна не просто вера, а учение, в котором есть место основным человеческим жизненным проблемам, цельная система взглядов, придерживаясь которой, человек не смог бы попасть в ловушки и сети, расставленные для него.
Роль уместно сказанного слова велика: в мире ведётся глобальная идеологическая война представлений, убеждений, взглядов. Только обыватель может её не замечать или недооценивать. Казалось бы: что такого в словах, в правде? На первый взгляд, это пустые движения воздуха. И действительно, слова большинства людей ничего не стоят: это пустые колебания воздуха. Большинство людей, особенно русских, лгут, обещают то, чего исполнить не в силах. Но почему же тогда считается, что кто обладает информацией, - обладает чуть ли не всем миром? Почему фабрикуются мифы, клевета, чтобы обезвредить одиноких носителей правды? Почему против них работают специальные штаты работников разнообразных организаций, включая организации внутрицерковные? Почему книги некоторых людей сжигали в Средневековье, и до недавнего времени (1966, Index Librorum Prohibitorum) помещали в список книг запрещённых? Правда - это семя Божье, посредством которого рождаются сыны и дочери Божьи. И наоборот: сейчас искусство убивать с костров инквизиции и военных театров перешло и сконцентрировалось в искусстве убивать словом. Многие люди живут уже мёртвыми, убитыми от таких слов: их дух надломлен, убит рутинными словами. Слово имеет огромный вес. Ведь сколько сил нужно, чтобы преодолеть "ярлык", чтобы открыть людям истину, скрывающуюся за стереотипами, словно за театральным занавесом или за пределами некоей тюрьмы. Идеи в форме предубеждений, играют большую роль в судьбах людей, определяя их жизнь и спасение. Потому что судьбы и поступки многих зависят от их предубеждений в отношении к определённым людям, явлениям, благам и институтам. Потому слово имеет силу не меньшую дела, поведения и поступка. Есть такие слова, которые меняли ход истории, от которых зависели судьбы и жизни множества людей, их отношения друг ко другу.
Многие обыватели разных рангов не понимают, что всем управляют не только материальные ресурсы, которыми они пытаются завладеть, а идеология, то, чем жив человек помимо куска хлеба. То, что камень преткновения, что кажется бессильным и ненужным, - на самом деле, всем рулит. И большинство ушлых, одержимых властью реваншистов это давно уже поняли. Обыватель думает страхом управлять, контролировать стадо тех, кто слабее его. Но человек, каким бы униженным ни был, в каком бы отчаянном положении ни оказался, - всё равно бывший сын или дочь Божьи. Его падение не отрицает его потенциал, и то, что он, на самом деле, - не просто плоть и кровь. Конечно, это относится не ко всем, но дайте человеку настоящее Слово, настоящий Божий Логос, - и он пожертвует ради него всем, даже жизнью. Независимо от заблуждения
платонизма, которое состоит в том, что многие грешат якобы потому, что не знают, что и как делать правильно, есть достаточное количество людей, которые рабы потому, что не знают, как стать настоящими святыми. Верующие обыватели, которые любят приговаривать "нужно меньше слов и больше дела", равно как и власть имеющие недооценивают силу идеологии, единой, цельной системы взглядов. Человек может пойти на невыгодное, переступить через страх, даже пожертвовать жизнью ради своей веры или настоящей любви. Конечно, обыватель, - это существо давно утратившее веру и в любовь, и в настоящую веру. И да, настоящий свет во тьме светит, во тьме людских сердец, во тьме невежества и похоти. Но задача христианина, после того, как он, в сотрудничестве с Богом, выработал действующую на практике идеологию, - спасти тех, у кого есть вкус к вечности: передать им это искусство, найти плодородную землю и бросить в неё семя..
О традиционном "слове", о неверии "верующих". Сейчас мало кто верит, что человеку доступно жить так, как Христос. Правда для большинства христиан - не Христос, не Правда воплощённая в человеке, а либо закон, Декалог, либо Милость и доброта: современные верующие верят лишь в то, что мертвы, что грешники, гордясь этим признанием, словно каким-то преимуществом, которое им что-то даёт. Ну признали, а на практике что? Как у самоубийц, у них не хватает сил творить правду, - лишь признать её, вернее признать её отсутствие. Более того: ставя на этом точку, ограничивая религиозную жизнь подобным духовным суицидом, не дают другим жить полнокровной, богатой в хорошем смысле, духовной жизнью, насаждая свои представления, распространяя свою болезнь, приобретая адептов этой некрофилии. И вот, справедливо спросить: вера ли это? Потому что "и бесы веруют и трепещут". Не является ли это обычным языческим неверием, рядовым комплексом вины, обычным массовым психозом? Те, кто более других должны были бы верить и вселять веру в выход из затруднительной ситуации, верить в изменяемость природы, не поднимаются выше ученых и вообще "язычников": словно в судьбу, верят в непреодолимость силы греха в человеке, рекомендуют признать "факты действительности" и смириться с ними. У человека итак опускаются руки, он итак утрачивает веру, и в последней надежде прибегает к тем, кто выдают себя за учителей, - и что же? Они убеждают его в том, чего он более всего боится, с чем внутренне борется, и далее заставляют расстаться с мечтой.
Болезнь выдают за норму, а здоровье преподают как болезнь, как верх гордыни, чуть ли не непростительный грех. Человек сковывается ещё большими страхами, теряя веру. В нём поселяются равнодушие, апатия и ядовитый цинизм. Спасением, которое ставят в зависимость исключительно от произвола Божества, машут перед носом человека, словно джек-потом в лотереях. И о каких настоящих делах может идти речь, если отравлены их источники?
Философия улитки. Презрение к высоте и смакование низости. Человек, в своей детской или юношеской попытке сделать добро, совершил ошибку, первый блин у него вышел комом.
Тот, кто только начал учиться, ошибся, наломал дров. И что же? Неокрепшее сердце пугается плода собственных рук и .. закрывается. Всё усугубляет, когда это добро - любовь, первый любовный опыт. И вот человеку разбили сердце, прошлись по нему грязными ногами. Человек превращается в улитку и вырабатывает философию улитки: мол, нечего летать в небеса, за журавлём, нужно ограничить свои титанические потуги чем-нибудь поменьше, поприземлённее. Так человек теряет веру, так сдаётся, ломается. Так гасится его дух. Так мечтатель превращается в обывателя.
Откуда распространяется и течёт бессилие овладеть природой (как собственной, так и окружающей)? Нет никакой веры там, где нет представления о том, в чём можно быть уверенным: все добродетели современная практическая, часто неписаная, теология объявила проявлениями греховной человеческой природы, которая, как якобы известно, не способна творить что-л. доброе и святое. Всё, связанное с миром человека, оказалось очернено. Хоть и уверены в заповедях и традициях, но известно их бессилие над внутренним, фактически животным, плотяным человеком. Да, человек может признать закон, но как его воплотить, - это для него оказывается закрытым. Большинство думает прежде всего о неспособности человека быть чистым в окружающей обстановке, по себе меряя других. Т.е. на основе опыта заключают, что человек чистым, свободным от греха, быть не может, - таково негласное учение о человеке во Христе. Но откуда оно? Из Писания? Нет, апостолы говорили об отображении Христа в крещённых ими. Ведь воплощение в человеке Христа, Божьего Слова, означает освобождение человека. Думаю, что когда у человека отнимают всё: всех идолов, всех божков, возможность им поклоняться, он по привычке ищет, чем бы козырнуть, чем бы гордиться. И находит. Человек нашёл новый предмет для собственной гордости - слабость, нищету, бездарность и слабоумие. Начал смаковать и упиваться своим ничтожеством перед праведностью и высотой Божества. И это негласно введено повсюду в праведность. Но разве праведность - это тот же грех, только с сознанием своей никчемности и низости? Разве отсутствие гордыни и эгоизма меряется отсутствием уверенности и умалением всех человеческих усилий, сведением человеческой природы во Христе, в храме вне пространства и времени, к праху, к червю, к ничтожеству?
"Выражение лиц их свидетельствует против них, и о грехе своём они рассказывают открыто, как Содомляне, не скрывают: горе душе их! Ибо сами на себя навлекают зло" (Ис. 3:9). Вот духовный Содом - верующие, открыто смакующие свою греховность! Раньше нужно было соблазнить человека, чтобы он согрешил, сейчас же достаточно убедить его в силе природы. И о каком ещё излитии Духа Святого просить им?! "Христиане" сейчас не стыдятся своих грехов притом, что проповедуют покаяние и, вроде бы, веру в Творца. Я уже говорил о двойном служении.
Если брать пример с современных "христиан", то складывается впечатление, что Бог требует морального самоистязания, духовного мазохизма. Это утончённое, неомонашество. Но
если наше сердце и поступки направлены на Христа, на Его победы, как написано: "В Нём вы обогатились всем" (1Кор. 1:5), то от размышления над Ним, от осуществления Его мира, Его учения, Его веры и поступков возгорается свет. Многим же из нас кажется, что они во тьме: так и есть. Слово Божье, слова и поступки Христовы, Его вера не пребывают в вас, потому в вас нет света. Вы опьянены вином Вавилона, - учением не только неправильных доктрин, но и учением о пожизненной греховности человека, которое проистекает от учения о "подобии" Христовой плоти. Перестаньте употреблять это вино. Разоблачите тех, кто поит им других. Найдите настоящий, чистый напиток, чистую воду. Очистьте свои уста, мысли и желания (это относится к безумной жертве, о которой я говорил в гл. Идолы и Бог) - и очистится ваше сердце, ваша внутренность. Как это ни парадоксально, но не только сердце проявляется в словах, но и слова, учение могут осквернять сердце.
Если живёте по Христу, то перестаньте говорить "грешник", - начните говорить "Бог спас меня, некогда грешника", и: "Праведен ли я, оправдан ли, имею ли Духа Святого и ум Христов, - не знаю, но верю". Написано: "Вера твоя спасла тебя" (Мф. 5:34), а не: "Признание "я грешник" спасло тебя". Говорю ли что-л. против покаяния, признания своих грехов? Нет, но говорю лишь о том, что многие из нас не надеются и не верят Богу, что Он их воскрешает, во Христе спасая от разложения и смерти, спасая от греха. Они доходят до того сладострастия, в котором надеются, что обретут спасение, если больше всех будут исповедовать перед Богом, что грешны, если более других в своих собственных глазах замажут себя грязью. Это - всё то же, только завуалированное, и теперь уже протестантское монашество, как написано: "Стояли ночь напролёт, раскинув руки в стороны, изображая собой распятье; другие прочитывали весь Псалтирь, стоя по шею в холодной воде; любой, кто забывал сказать "аминь" после молитвы перед едой, получал шесть ударов кнутом" Это мазохизм под новой маской, как написано: "Обещают свободу, будучи сами рабы тления; ибо, кто кем побеждён, тот тому и раб. Ибо, если, избегши скверн мира чрез познание Господа.. опять запутываются в них и побеждаются ими, то последнее для таковых бывает хуже первого.. с ними случается по верной пословице: пёс возвращается на свою блевотину" (2Пет. 2:19-22). Я говорю о том, что это не вера вовсе, а всё то же прежнее, языческое бессилие перед силами природы.
Где, когда Иисус говорил: "Я - грешник, и ты - тоже" или: "Всю жизнь будем стремиться, но никогда не достигнем"? Где Он приводил Собой пример такого "спасительного" поведения? А Он ведь представляет не только сильного Бога, но и слабого человека: всей своей жизнью говорит не только о том, как Божество себя ведёт, но и как человек должен себя вести, если хочет быть бессмертным. Ему не нужно было Себя так вести, как современные "христиане", чтобы быть свободным, чтобы исцелять, чтобы вознестись. Похоже, что современные "христиане" хотят
исправить подвиг Христов, хотят его улучшить, изменить, дополнить. Но если устами и сердцем не принадлежишь к Христовым устам и сердцу - становишься грешником, членом тела дьявола, дьявольской церкви, простым смертным. Я уже говорил о том общем безумии, в котором члены Церкви, члены Христового тела и признаются, и являются грешными, - это всё тот же "мир", а не тело Христово. Лучше бы им никогда не читать Писания, нежели из него сделать такую ересь и учить всех, сводя с ума и лишая совести. Пока пребываешь во Христе - Им спасаешься, а не подобным сладострастием, т.е. говоря что Он говорил и относясь к себе как Он относился. Пребывая во Христе верой, любое человеческое существо обретает прощение грехов, если только грехи признало и покаялось, их определив и оставив пребыванием во Христе, т.е. жизнью Его, Его верой и поступками. Но каждый - смотри, где пребываешь, как написано: "Какое общение праведности с беззаконием?" (2Кор. 6:14), в каком храме. Т.е. очевидно, что не только дело, практика, имеет решающее значение, но и слово, теория.
Многие надеются на практику, на свои добрые дела, притом, что не обуздывают язык. Но об этом сказано: "Исходящее из уст - из сердца исходит; сие оскверняет человека" (Мф. 15:18). Т.е. слова - только вершина айсберга, знак того, что происходит глубоко, в сердце. Если так важно дело, почему в Декалоге, на обоих скрижалях есть заповеди, касающиеся слова: произнесения имени Бога, лжи, простого желания. Господь говорит о равной важности и дел, и слов так: "Руки ваши осквернены кровью и персты ваши - беззаконием; уста ваши говорят ложь, язык ваш произносит неправду" (Ис. 59:3). О делах сказано: "Я пришёл.. закон или пророков.. исполнить" (Мф. 5:17), "и судим был каждый по делам своим" (От. 20:13), и ещё: "Чтобы.. вы были.. исполнены плодов праведности" (Флп. 1:11), и ещё: "Дерево познаётся по плоду" (Мф. 12:33). Но о словах сказано в равной мере: "Все они .. напрягают язык свой для лжи.. правды не говорят.. язык их - убийственная стрела" (Иер. 9:2,3,5,8; причём всё это сказано об избранном народе), и: "Корабли, как велики они.. небольшим рулём направляются.. так и язык" (Иак. 3:4,5), и ещё: "Не дозволяй устам твоим вводить в грех плоть твою" (Екк. 5:5). То есть грязный язык и говорит о грязной практике, грязных делах, и ведёт к ним, пусть внешне и кажется совершенно наоборот. Человек может быть добродетельным, отзывчивым, безотказным, но его вера, отношение к глубоким, высоким, божественным вопросам при этом может быть греховным. Одно другому может не мешать и сосуществовать, потому что это разложение личности. И здесь становится понятным, почему многим из нас приносит удовольствие говорить "я - червь", "я - грешник".
О разложении. О боязни высоты. О вере в силу природы и желании твёрдых оснований и гарантий. Обычно это произносится без искреннего, глубокого покаяния, иногда - с целью уязвить "мечтателя". Да, внешне подают себя как самых последних, но в душе от этого ощущают себя самыми первыми, находя в этом компенсацию своему действительному ничтожеству. Любой адекватный невропатолог без труда определит это как отклонение
психики, как извращение, расслоение. Ведь что такое актёрство большинства "пастырей"? Они любят разыгрывать роли, веселя, развлекая, занимая так называемый "Божий народ". И актёрство постепенно захватывает всего человека: со многими "духовными отцами" в наши дни невозможно говорить как с обычными людьми. Они лишены простоты, амбициозны, честолюбивы. Даже в личной беседе говорят на зал, лицемеря, а чаще всего искренно подавляя в себе всё личное "служением". Обычно, всякий признак театральности есть признак фарисейства и смерти, т.е. распада личности, утраты целостности человеческого духа. Лицемерие и есть театральность, неискренность, ложь. Учение о пожизненной греховности человека и есть лицемерие, неискренность, ложь: язычник, не ставший христианином, под новым покрывалом и маской выдаёт себя за верующего всё еще продолжая верить в силу природы, в порядок необходимости. Чтобы быть духовным, нужно быть духовно подвижным, динамичным в том смысле, что охватывать все вещи, не давая им владеть собой. Нужно возвышаться над вещами, это полёт над ними, как написано: "Дух Божий носился над водою" (Быт.1:2). Тогда как человек как природа любит твёрдую почву, чтобы под его ногами ничто не дрожало - потому и ищет твёрдые, незыблемые основания: ищет доказательства, факты, даже будучи теологом, прислуживает науке, ищет авторитет. Он не просто не любит полёт над ценностями - он его боится. Подойдя к бездне и заглянув в неё, он запоминает ужас, и не даёт место желанию летать. И всё потому, что его дух придавлен мощью природы, а это значит, что такой человек - более природа, нежели дух. Природа, материя, обстоятельства формируют его сознание. А он отдаётся им, не пытаясь выстроить что-то своё хотя бы из себя.
"Приучили язык свой говорить ложь" (Иер. 9:5), "уста их полны злословия и греха" (Пс. 9:28), "вы сами приводите на память беззаконие ваше" (Иез. 21:24) - если ты маловер, слаб в вере, то распространяешь грязное учение, ядовитое вино для всех окружающих. Неужели думаешь, что Бог этого не видит? Если ты за кафедрой, то здание церкви в это время - обычная забегаловка. Твоё рукоположение не даёт тебе права говорить о Боге, ибо ты представляешь Его таким же немощным, как ты. Бог говорит: "Ты подумал, что Я такой же, как и ты.. кто приносит в жертву хвалу, тот чтит Меня" (Пс. 49:21, 23), и в другом месте: "жертву уст" (Пс. 118:108), - очисти язык, мысли и сердце, ибо: "Не то, что входит в уста, оскверняет человека; но то, что выходит" (Мф. 15:11). Т.е. не еда, а слово. Слово, сказанное тобой, тебя и изменит, ибо ты так думаешь, как говоришь, ты так веришь, таково состояние твоего духа. И слово воплощает его в твоём характере. Т.к. всё было не только сотворено, но и разрушено словом, я говорю об Адаме и Еве. Никаких дел и не надо было. Скажут, что там было яблоко. Но чтобы его сорвать - на это нужно было решиться, это нужно было представить, вообразить, создать некий план. Никакой нормальный человек не возьмётся за строительство дома, не сделав его план. Идеология и мораль - это план, по которому строится поведение человека, его отношение к людям, и естественно, в какой-то мере определяющий ответное отноше-
ние Бога и людей к нему. Но есть ещё более глубокая связь, о которой я сказал выше. В предыдущей главе я уже говорил о том, что весь мир взаимосвязан в своих частях, и, сдвинув одну из них, мы меняем всю систему. Часть системы может свести усилия всей системы на нет.
Слово с его силой оказалось пренебрежённым, как и Сам Христос. Сейчас модно говорить, что правду, глубокую идею или чувство не передать словами, любят цитировать "Silentium" Тютчева. Но я так однозначно не думаю: слово может быть воплощением духа, в центральной главе я уже говорил, что в ограниченном может воплотиться безграничное. Слова, как и многое другое, несут дух человека. Когда говорят, что поступать определённым образом "некрасиво", то редко вдумываются в смысл фразы и редко применяют её уместно: когда на целостном образе человека появляется изъян, - это некрасиво, это портит все его заслуги, преимущества, достижения. Такой человек - жертва с пятном и пороком. Культура, мировоззрение, чистота сердца и духа проявляется в словах: в чистоте речи, в отсутствии "крепких" словечек Сейчас модно говорить, что слово материально, особенно в среде тех, кто кадит Маммоне, я не согласен с этим, но здесь есть частная правда: мир взаимосвязан в своих частях, дурное слово может прорасти дурным поступком, т.е. быть семенем порочного характера. И наоборот: слово веры, великодушия, благородства, мужества, - благословением, семенем святого, свободного характера, духовной красоты.
"В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог" (Ин. 1:1). Очистьте ваши уста. Осуществляйте, воплощайте то, чего нет. И вера ваша укрепится навыком. То, что кажется невозможным, легко, когда входит в привычку после длительных тренировок. Божье слово говорит нам огромным количеством текстов, что от нашего мировоззрения зависит наша жизнь, свобода и спасение, т.е. освобождение от изъяна и порока, как написано: "Если устами твоими будешь исповедовать Иисуса Господом.. то спасёшься" (Рим. 10:9), и я говорю сейчас не о бессильном многословии обычных пасторов и политиков, а о живом слове христиан, которое преображает, питает, возвышает и пробуждает дух. "Кто верует в Меня, у того.. из чрева потекут реки воды живой" (Ин. 7:38) сказано о словах тех, кто не ставит точку на греховности человека, кто не ограничивает религиозную жизнь покаянием и внешним, обрядовым очищением человека. Это не самонадеянность, это уверенность во Христе; не только надежда на Него, но и пребывание в Нём. Всякий, кто во Христе, - безгрешен, свят уже здесь, на земле, до Пришествия. Если же грешит человек, - то оставляет Христа и Церковь Христову, в это время выходя из невидимого храма. Если утверждает, что во Христе нельзя пребывать, - то не принял Слово, Христа, ибо в Богочеловеке плоть преобразилась в святое слав-
ное тело и была вознесена в Святое святых, где не умерла, не была уничтожена от славы Божьей, и так вечно будет.
Слово и очищение сердца. Апостол говорит: "Исправьте сердца, двоедушные" (Иак. 4:8), также написано: "больше всего хранимого храни сердце твоё, потому что из него источники жизни" (Пр. 4:23), "сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня" (Пс. 50:12), - как же очистить сердце? "От избытка сердца говорят уста" (Мф. 12:34), и: "Не то, что входит в уста, оскверняет человека; но то, что выходит из уст" (Мф. 15:11) - язык является дверью нашего сердца, нашей внутренности: "Если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечёт тебя к себе, но ты господствуй над ним" (Быт 4:7). Слово выражает дух человека. Слово есть дело духа. То есть, как и мир, грех создаётся словом; судьба человека определяется учением, верой, состоянием духа. Независимо от его дел. Поговорка гласит: сказано - сделано. А мудрец написал: "От плода уст человека наполняется чрево его; произведением уст своих он насыщается" (Притч. 18:21) И в главе об идолах, и в центральной главе я показывал, как представление человека, его кредо приводят к неизбежным последствиям. Мысль может остановить человека от самоубийства, ободрить, вызвать у него на лице улыбку в безнадёжной ситуации. Доброе и уместное слово может облегчить страдания, размягчить ожесточённое сердце. Пушкин не зря сказал пророку: "Глаголом жги сердца людей". А Достоевский в "Преступлении и наказании" говорит: "Чего люди больше всего боятся? Нового шага, нового собственного слова они всего больше боятся.." Написано: "Слово Мое не подобно ли огню, говорит Господь, и не подобно ли молоту, разбивающему скалу?" (Иер.23:29) Семя, посеянное в душе, может прорасти, укорениться так, что никакой ураган, никакая сила уже не сломит это "дерево"..
Две стороны дела.
Дело без Слова. Дела сами по себе мало значат. Сделать что-л. выдающееся, уважаемое всеми, пойти ради кого-то на большую жертву может и не быть подвигом, как написано "если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы" (1Кор. 13:3). Бог может те плоды Духа Святого, которые ещё не проявились в делах, расценить как праведность. Разбойник на кресте - яркий тому пример. Я говорю не об отрицании дел, а об их относительности, без слова и учения, без правильного отношения к Богу и человеку, без полностью чистого сердца. Сами по себе они не бывают выражением Божьей Полноты, так как вырождаются в дела плоти, только внешне кажущиеся делами Божьими. Почему Христос и называл фарисеев "гробами повапленными". Дело важно, но дело без веры - объективация, выход из себя, корысть, ибо написано: "Без веры угодить Богу невозможно" (Евр. 11:6). И не зря торгашество, каждение богатству, успеху и процветанию среди верующих так же распространено, как и среди неверующих. И пусть это богатство нематериальное: по сути, разницы нет никакой. Потому не написано: "Праведный делами жив будет", но: "Праведный верою жив будет" (Авв. 2:4).
Потому что настоящая вера больше дел, их в себя включая, но ими не исчерпываясь и не ограничиваясь. Есть дела веры, а есть дела корысти: они прямо противоположны друг другу. Ибо корысть есть проявление неверия, привязанность к видимому в отличие от уверенности в невидимом и осуществления его. О тех, кто в конце истории принимает имя зверя, написано: "На чело и на руку" (От. 13:6). Это значит: "словом и делом", - всей жизнью, всем сердцем они приняли дух корысти (я уже говорил, что 666, кроме отрицания заповедей, в том числе и Субботы, в 3Цар. 10:14 означает изобилие, богатство, а потому обычно корысть); Христос же сказал: "Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих" (Мф. 4:4). Это значит, что весть третьего ангела (От. 14), предупреждающая о наказании принявших начертание, заключается в том, что те, кто живёт хлебом только, сеющие в плоть одну, от плоти "пожнут тление" (Гал. 6:8), т.е. смерть. Истина в том, что жить одним хлебом или внешним благоустройством, исключительно внешней чистотой, - грех, нарушение Закона жизни, разложение. Внутренняя грязь накопится и прорвётся рано или поздно.
Спасение делами. Да, жертвенность, риск, подвиг, ответственность, - святое дело, - преображают мир и человека, а пассивные ожидание, ограничение ангельским служением, "упованием на Господа" как на отвлеченного бесчеловечного духа, истребляют сами себя. Но разложение несут не только страх риска, боязнь ошибиться в оценке ("не судите - да не судимы будете") с одной стороны или еретическое учение, теоретизирование, мечтательство, далёкие от реальной жизни с другой. Человека губит надежда на внешне праведную жизнь: без чистоты внутренней, чистоты сердца, чувств и мыслей, от которой зависит чистота языка, невозможна чистота внешняя. Сердце - источник, из которого либо очищается, либо оскверняется весь человек: и его слова, и его поступки. Этим объясняется тот парадокс истории, когда те, кто более других хотели дать спасительный практический пример, оградить от ереси, показав веру в делах и тем привлечь человека к Творцу его, стали камнем преткновения для обращения, для роста и принятия Истины; более других ошиблись и более других согрешили. "Спустились" так, что упали, воплотились так, что утратили обожение. В их сердцах были идолы, в жертву которым они принесли живых людей. Я уже говорил о тех греховных, сатанических смирении, послушании, желании "быть пониже" и "спуститься к народу", которые обычно подают как борьбу с эгоизмом, чрезмерным возвышением человека, но которые на самом деле выходят истреблением благородных, высоких побуждений, возбуждаемых Святым Духом. Они возвышают одну или набор добродетелей над всеми другими. Один текст Библии или один аспект истины в ущерб другому. И всё равно тяготеют более к материальному: ощутимому, зримому. Тогда как слово нельзя почувствовать или увидеть.
Вера в слово, в его могущество утеряна в наше время, и что самое поразительное, утеряна теми, кто должен был бы её сохранить, т.е. большинством верующих: они стали утилитаристами, ожидающими каких-либо существенных изменений только
во время 2-ого Пришествия. Все свои надежды они связывают уже не с проповедью, не с Богопознанием (они стали агностиками), а с практической деятельностью, с делами, или, по крайней мере, с соблюдением набора религиозных правил. Большей глубины у них нет.
В центральной главе, в отрывке о зверином в человеке я уже затрагивал утилитаризм. В официальном христианстве слишком много приспособления к миру сему, завуалированного материализма и обыденной, идольской практичности. Да, есть телеология, есть здравый смысл, у некоторых даже есть зачатки понятия о том, что вещь и добродетель, истина или заповедь имеют границы своего применения, цель, к которой ведут. Но параллельно или независимо от этого есть дух приспособления, утилитаризма, дурной прагматики и пользы, меркантильности, выгоды и рационализма: во всякой деятельности он ищет цель, смысл и интерес и, не находя их, объявляет её глупой, ненужной и враждебной. Им одержимы люди религиозные подчас более, нежели верующие в прогресс. Ему известна только часть жизни, - потому жизнь он уничтожает в её полноте. Им пронизано отношение протестантизма к культуре - к музыке, поэзии, танцу и т.д. Тогда как подлинная жизнь основывается также и на иррациональном, внешне-глупом, бесполезном и бесцельном точно так же, как и на целесообразном, полезном и мудром. Об утилитарности, о христианском отношении к культуре я буду говорить в гл. "Источник". Необходимо выступить против утилитаризма, за культуру и за культуру свободную от культа полезности и выгоды: против засилья практиков. Приспособленцы в язычестве - те же "солоскриптуристы" в вере. Здесь везде одно и то же каждение какому-нибудь "верховному благу", которое почему-то должно вытеснить блага другие. Сейчас духовные реальности стали предметом такого же торга, что и реальности физические. Человек привязан и гордится если не материальным, так отвлечённо-духовным, неизменно находя себе компенсацию в удовольствии от обладания каким-либо талантом, способностью или идеей. Тот же, кто совершенно бездарен и ленив, обучается обрядам: они становятся предметом его гордости и надежды. В гл. "Идолы и Бог" я уже говорил, как Божьи институты, святые обряды, вечный Закон и пр. теряют от этого свою суть: от поклонения им. Все таланты и способности человека бросаются на "служение Богу", выходит же служение, прежде всего, человеку, его интригам и плоти, фантазиям и иллюзиям о Божестве.
C жизнью, обычно, принято ассоциировать практику, активность ощутимую, видимую в противоположность отвлечённому теоретизированию, фантазиям и мечтательству. Но то, что более всего принимают за жизнь, несёт смерть и зарождается в фантазиях и иллюзиях, - в мире отвлечённого теоретизирования и спекуляций над жизнью. Для верующих обывателей так важна практика, милосердие, дела, но почему же для греха так важна роль фантазии: дал волю ей - и всё, ты в плену.. И это касается не только сексуальных утех. Утилитаризм, практичность, приспособление сплошь и рядом выходят рабством духа у плоти, у материи; и свободу скорее несут романтики и мечтатели, нежели педанты закона, правды и
обрядов. Те, у кого натружены руки, бывают менее человечны, нежели те, чьи пальцы могут держать только ручку, кисть и карандаш Слово оказывается ничуть не слабее дела и часто более его преображает мир. Я уже писал (в центральной главе) о том, как теория влияет на практику и порождает её, как представление о Боге, о человеке во Христе изменяет самого поклоняющегося "от славы в славу". Естественно, что кроме незнания, заблуждения есть та иррациональная воля и свобода, которая сводит в себе на нет всё "просвещение", любое слово и дело даже при ясном сознании всех последствий. Но я сейчас говорю о том, что в человечность в Боге, в Царстве Божьем, не верят из-за тленности, смертности, несовершенства человеческой природы: из-за смирения с фактами "реальности" и "практики", из-за преклонения перед ними. У обывателя отсутствует воображение, здоровая мечтательность, фантазирование над жизнью, отсутствует творчество. Слово обычных практиков бессильно: они не владеют им, заражая всех, вместо него, своим "практическим" негласным смертоносным учением, словно ядом, отравляя их дух, спаивая словно вином. Скептицизм во все времена прикрывал своё неверие "практикой". Любая практика сама по себе пуста и бессильна перед жизнью, потому что жизнь является воплощением слова. Воплощение без замысла и идеи является действием бесцельным, бессмысленным. Внешняя, поверхностная практика не может соблюдать, сохранять чистоту представлений и учения. Она бесплодна сама по себе и родить что-л. может лишь от сочетания с живой теорией, с действенным Словом. Тем более, если речь идёт о преображении человеческой природы. Но здесь мы встречаемся с исключительной гордостью практики и практиков, с их изменой тому слову, которое способно преображать природу человека. Т.к. по сути, законническая, дипломатическая практика не верит христианской теории, враждует и уничтожает её.
Те, кто в христианском лагере говорят об избыточности проповеди, слов вообще и необходимости дел, не до конца осознают, против чего выступают. У некоторых из них это элементарная реакция. На самом деле они справедливо выступают против демагогии, слов как лживых и фиктивных знаков, штампов, - той привычной и заученной фразеологии, которую мы слышим изо дня в день. Множество проповедей и слов, которые мы используем, не соответствуют реальности, лишены содержательности, как говорят, "грош им цена". Именно ими убивают не тело, а душу, дух человека. И это убийство гораздо хуже убийства физического. Во-первых, посредством приклеивания ярлыков тем, кто не вмещается в обычные категории. А во-вторых, поддерживая скучные, тошнотворные стереотипы, среди которых нет места творчеству, в том числе и творчеству правды. Настоящая проповедь и правдивое, подлинное слово настолько редки, насколько редки настоящие любовь и вера. И настолько же, насколько правдивых людей меньше, нежели людей милостивых и добрых. Почти все врут, и самая большая
ложь - правда ограниченная, неглубокая, слово бездейственное, пустое, словесный мусор. Обыватели и педанты сорят словами, банальностями с кафедр, в своих книгах и выступлениях, в личной беседе. Духовный мир на этой планете так же загажен, как и природа. И на это не может не возникнуть реакции.
Религиозный обыватель говорит: "У вас, у интеллигенции, нет никакой жертвенности, никакой любви". И здесь интересно то, что он имеет ввиду именно добрые дела, способность зарабатывать деньги и именно деньгами решать большинство проблем. Да, интеллигент обычно занимается более интеллектуальной работой, но было бы гораздо лучше, чтобы каждый занимался своим, и не очернял чужое. А так, по презрению к интеллектуальному труду предыдущих поколений, к писателям и философам, легко можно заподозрить банальное оправдание делами. Ведь, каков религиозный алгоритм обывателя? Я сделаю ему доброе дело или серию добрых дел, а он выручит меня, когда мне нужно будет, придёт в церковь или окажет ответную услугу. Т.е. всегда подразумевается дело в ответ: плата. Поэтому когда что-то просят и получают в ответ "нет", - как бы выбрасывают такого человека из круга "своих", удобных людей.
Человека сделало человеком слово: он есть воплощённое ощущение и мысль. Не зря говорят, что человек, это, прежде всего, homo sapiens. Любить практику, но не любить теорию, мысль, - значит, ничем не отличаться от животных, деградировать. Если человек не организовывает своё сознание - он начинает разлагаться. Более того: не интересоваться, как устроен мир, - значит, не интересоваться его Творцом, характером его Творца. А характер - вещь незримая и неощутимая. Те так наз. "христиане", которые ставят дело выше слова, если были бы более последовательны - выбросили бы библии, и легко обходились без них. Но нет, дело выше слова они ставят только на словах, то есть лицемерят, чтобы побольнее ударить собеседника в споре, обвинить его в другом стиле жизни, который они не понимают, и потому клеят ярлык.
Кант справедливо замечает , что тот человек, который осмеивает теорию вообще - "невежда в своей специальности", и дальше говорит, что ещё хуже, когда какой-нибудь умник признаёт теорию, но указывает на её практическую бесполезность, что, мол "все это пустые идеалы и философские мечтания". То есть такой человек знает, но не верит в теорию, фактически отрицает её, верит в иное. Дальше Кант приводит интересное сравнение, которое я приведу другими словами. Например, некто, учась в лётной школе, начнёт смеяться и высмеивать теорию аэродинамики, физику ускорений, гравитации, сопротивления воздуха и т.п. Какое к нему будет отношение? Сможет ли он стать специалистом в своей области или даже просто закончить эту школу? Теория есть не только отвлечённые фантазии мечтателей, но и принципы, методология, то есть система - систематизация получаемых в опыте знаний, а значит, теория может быть обязательной частью познания, роста человека,
его совершенствования в какой-либо сфере. Нельзя познавать, напр., Бога, и отрицательно относиться к теории, т.е. знанию о Нём. Есть такая теория, которая является частью знания, принципами. Кто примет всерьёз человека, который не имеет принципов? Без теории, без принципов, т.е. правил, обобщающих собранные данные, все опыты человека есть разрозненные, несвязанные друг с другом, хаотические, произвольные движения, основанные ни на чём.
Для жизни не одна вода нужна; человек живёт не только на хлебе: "Он смирял тебя, томил тебя голодом.. дабы познать тебе, что не одним хлебом живёт человек, но всяким словом, исходящим из уст Господа, живёт человек (Втор. 8: 3); и Христом о нас предсказано: "Будет жить человек.. всяким словом, исходящим из уст Божиих" (Мф. 4: 4). А это то же, что и "праведный верою жив будет" (Авв. 2: 4), ибо "вера от слышания, а слышание - от Слова Божьего" (Рим. 10: 17). Итак, для достойного существования человеку нужна не только еда, но слово и вера, вещи нематериальные и неощутимые.
Большинство обывателей не ценит умственный труд: для них новые мысли и идеи не стоят ни копейки, - ведь это не вещи, их нельзя съесть или ими расплатиться. Именно поэтому существует оправдание делами: человеку проще что-то сделать, нежели прийти к какому-то выводу или родить какую-то идею. "Дурень думкой багатіє", "спасибо в карман не положишь" - это значит, что вещи превалируют над мыслями и отношениями. Вещественное существо не понимает в принципе существо духовное. Это совсем не значит, что духовное существо отрицает практику, дела. Это означает ограниченность, неспособность понять обывателю человека более культурного, благородного и утончённого. С ограниченным человеком плохо потому, что он меряет тебя по себе, и иначе не может: он смотрит на тебя через призму своей ограниченности и любой твой поступок соизмеряет и оценивает с поступком своим. Если ты шире и глубже, - твоё благородство и моральная сила не будут увидены, не будут оценены, так, как будто и не было их вовсе. Другая проблема, с другого конца - это неспособность интеллигентов к делам, в которых нужны сила, ловкость, выносливость и т.п., физические и особенно волевые качества. Большинство интеллигентов обычно не уважают физическую культуру, либо уважают, но у них недостаточно характера, чтобы посвящать ей какое-то время. Очень многие понимают, что происходит на самом деле, но воли противостать этому хотя бы на уровне своего тела как храма, на уровне семьи или своего окружения, - у них нет. Как говорил Достоевский: это человек умный, но бестолковый Потому что одно дело узнать правду и принять её, другое дело осуществить её. Для осуществления необходимо иметь характер, волю, веру, уметь рисковать, принимать ответственность, не бояться трудной, изнурительной работы, клеветы, непонимания.
О страхе и личной ответственности. "В любви нет страха" означает: "во Христе нет страха". Да и можно
ли было совершить такие дела, как у Христа, со страхом? Конечно, для монофизитов, которые здесь вставят неуместное "Христос же был Бог", эта истина закрыта. Вера невозможна без бесстрашия и риска. Просто бояться Бога, как ты боишься кого-то сильного, есть не праведность, а грех: страх препятствует любить, как написано: "В любви нет страха" (1Ин. 4:18). Страх в человеке - один из дьявольских духов в человеке. Страх обычный не имеет ничего общего со страхом Божьим. Библейское выражение "страх Божий" сродни библейскому "рабы праведности", т.е. фактически, сочетанию несочетающихся слов. В центральной главе, говоря об обывателе, я уже говорил об отличии страха и ужаса в Кьеркегоровском смысле. Страх Божий есть тоска по вышнему, не воплощённому в реальности, это опасение соблазнить слабых, создав вредную для духа, т.е. гасящую дух атмосферу. Н.А. об этом пишет так: "необходимо делать различие между страхом и тоской или ужасом.. Страх есть состояние дрожащей, трепещущей, падшей твари.. Иное значение имеет то, что я назвал бы тоской и ужасом. Тоска в отличие от страха есть устремленность вверх, к высотам бытия, и мучение оттого, что находишься не на высотах. Тоска и мистический ужас есть стояние не перед опасностями, подстерегающими нас в греховном мире, а перед тайной бытия, от которой человек оторван. Человек, испытавший тоску и мистический ужас, не есть человек, дрожащий перед опасностями или ожидающий страданий. Наоборот, опасности и страдания обыденной жизни могут привести к прекращению тоски и мистического ужаса. Мистический ужас есть переживание тоски, достигшей высочайшего напряжения, предела. Тоска переходит в ужас перед тайной бытия. Но тоска и ужас совсем не порождаются обыденной жизнью с ее опасностями и лишениями .
Я уже говорил в главе о храме, что Бог есть в том числе и убежище от греха и зла. Страх человеческий и есть страх дьявольский. Сплошь и рядом Бога боятся дьявольским страхом. И это есть животное, а не христианское в человеке. Иногда - по той причине, что слышали о непростительном грехе (в сознании многих он смешивается с представлением о проклятии). Да, такой грех есть оскорбление Духа Святого в том
смысле, что в вашей храмине делаются дела, которые препятствуют Божьему Духу жить в вас, как написано: "Суд отступил назад, и правда стала вдали, ибо истина преткнулась на площади, и честность не может войти" (Ис. 59:14). Но не Он нас оставляет, а мы Его, отвергая своими делами, мыслями и желаниями. Божья полнота не может быть там, где для неё слишком узко и тесно. Но, как бы безумно это ни звучало, даже бояться этого грех есть: страх Божий есть ненависть к такому своему состоянию, ко греху, к нечистым слабостям плоти. У христианина есть здоровые опасения, но нет страха. Ибо, как уже было сказано, он есть признак идолопоклонства.
Также, всё, сделанное Христом, было сделано верой, а не чудом. И не удостоверением от кого-то свыше, от юридической санкции имеющего власть, - не виденьем и, конечно же, не от страха. Здесь становится видно, что многие грешат не только из-за собственной похоти, но из-за страха перед другими, из опасения лишиться поддержки и привычного комфорта. Им не нужен хлеб свыше, - они довольствуются хлебом земным. Но "вера Иисуса" (От. 14:12, KJV) различает страх под маской осторожности и благоразумия: многие из нас ожидают, чтоб их сосед, влиятельное лицо их окружения, их организации начало поступать вот так-то и так-то и, если это будет одобрено большинством, и они "с чистой совестью" будут поступать так же. Я уже говорил о личности и толпе. А ещё говорят что то, что мы делаем, должно быть не перед людьми, а перед Богом, как написано о Енохе. Я уже показал, что один член какой-либо организации или института может быть праведнее тысячи. Оглядка на других может быть не только мудростью, но и глупостью, делом страха, а не веры: мы призваны творить безумные для многих вещи. Я уже говорил о границах логики. Мы верой побеждаем страх, верой, происходящей от воплощённого Слова, а не от нашего окружения. Как и в случае с церковью, мы не за большинством идём. Большинство на этой планете представляет тело дьявола, а не тело Божье. А потому учитывать его интересы, и тем более, следовать им, - означает похоронить свою вечность.
Поступки лиц, описанных в Библии, раскрывают нам поступки самого высочайшего Божьего Слова, Христа. Жизнь для Ноя, Авраама, Иосифа, Моисея, Иисуса Навина, Христа Самого была не только солнечным утром, но и тёмным коридором, в котором не видно, где твёрдая почва под ногами, а где подстерегает опасность, как написано: "Мы в этой тьме ничего не можем сообразить" (Иов 37:19), и: "Все они связаны в подземельях и сокрыты в темницах" (Ис. 42:22). Я не о самих людях веры говорю, а о том, где они жили. И ещё написано: "Свет во тьме светит" (Ин. 1:5). Они жили верой, верой ходили среди мрака и "тени смертной", среди Содома и Вавилона. Особенно учит нас этому служение в скинии и храме: храм Соломона - короб, высотой в шесть этажей без единого окна, внутри освещаемый только светильником в Святом и ничем не освещаемый в Святом святых. Мне могут сказать, что шекина и была источником света. Но разве Бог - в подчинении у человека? Шекина, т.е. пребывание, может быть, а может и нет, как и сам Дух Божий. Я
хочу сказать следующее: кто восходит к Богу на Синай или на Сион, во Святое святых, тому может показаться, что он попал в совсем противоположное место, но написано: "Свет пришёл в мир" (Ин. 3:19). Этот Свет освещает нам путь во мраке, Тот, Кто сказал: "Я свет миру" (Ин. 8:12). И не так, чтобы Он светил для Себя только или для Бога-Отца, - Он пришёл, чтобы осветить путь нам. Мы призваны пребывать в этом Свете, т.е. во Христе, т.е. в Его поступках веры, а не страха. А страх связан с идольской привязанностью к чему-л. Только через жертву идолами, своей прелестью и богатством в обоих смыслах слова мы избавимся от страха и обретём веру в свет среди ночи. Только так мы обретём способность светить.
О зависимости веры от риска. Говоря о границах ума и логики, я уже затрагивал привязанность к гарантиям. 2Жизнь во Христе невозможна без риска. Риск присутствует в любой человеческой активности: без него невозможна жизнь. Я совсем не говорю в пользу глупого, безрассудного риска, всегда связанного с похотью, но о том, что вера неотделима от риска и с ним неминуемо сопряжена. Любая, даже самая обыденная человеческая активность может привести человека как к греху, так и к свободе от него. Одно и то же занятие может быть и идолопоклонством и спасением, ибо в одно время убивает дух, в другое же - оживляет, спасает его от угашения. Как писал Соломон, есть время бросать работу, отдыхать, уклоняться от объятий; а есть время работать и любить. Это и есть жизнь духа. Он "не знаешь, откуда приходит и куда уходит" (Ин. 3:8): от чего возгорается и от чего угасает. Точно известно только то, что с любым занятием так: можно впасть в идолопоклонство, а можно и освободится от подступающей к сердцу тьмы, скуки и пошлости. То, что ты будешь делать сейчас, - может оказаться и творчеством Царства, и идолопоклонством. Какой из множества путей правильный? Этот вопрос решается верой, верой человек творит правду, верой он уверяется в том, что его учение или дело - правда; верой он делает любой шаг в своей жизни.
Вера есть особые слово и дело, она - состояние готовности пожертвовать тем, к чему можешь привязаться, решительность пойти на риск в слове или поступке. По поводу многих спорных вопросов Писание молчит; каждый кто решает их в ту или иную сторону, находит в нём подтверждение своей вере. Я уже говорил в центральной главе, что Библии как бы нет вовсе, потому что по базовым вопросам она предоставляет как бы противоположные точки зрения, которые как бы борются и уничтожают друг друга. Говоря это, я не умаляю Слово, а наоборот: оно даёт свободу, Бог даёт свободу человеку решить самому, что правда, что истина и что добро, свободу создать их, выбрав из множества похожих вариантов, либо представив их воплощёнными и воплотив. Слово и Бог едины, но, в зависимости от собственного содержания, характера, человек видит разного Бога, разное Слово и разную Истину. Только для решившегося на создание правды, Бог как Творец открывается, и Слово раскрывает свои сокровища. Вера и есть эта решительность.
Пилатовское "что есть истина?" есть болото скептицизма, свободное нежелание (но несвободное от похоти) творить правду, в Писании оно видит подтверждение разным точкам зрения, но ни одну из них избрать или совместить в своём слове или поступке не решается. Это отсутствие характера, недоразвитость личности. Это - неверие и боязнь риска, перикулофобия, больная привязанность к безопасному и двоящемуся. "Не отделяют святого от несвятого, и не указывают различия между чистым и нечистым" (Иез. 22:26) есть неверие, отсутствие творческой веры, риска и подвига, составляющих её, как написано: "Придя, Сын Человеческий, найдёт ли веру на земле?"
Характер и суть подлинной веры отражают характер и суть Творца. Бескорыстная жертва всем, в том числе жизнью, т.е. жертва Христа, Его воплощение на Земле было делом творческой веры. Божье творенье мира говорит нам о том, что Божество живет верой и творит верой. Так же и мы: всю жизнь стоим перед ничтожным, из которого вынуждены творить драгоценное (Иер.15:19). И это подлинное чудо, чудо веры, в которой слово и дело сочетаются друг с другом и желаемое воплощается в реальности. Вера - духовное, не только физическое, т.е. видимое, но и невидимое дело, основанное на таких же, как и она, невидимых фактах. Хотя уместность слова "факты" здесь будут оспаривать. Поэтому она есть дело духа, подвиг духа. Христос не имел на Земле ничего сверхъестественного, но, оставаясь Творцом, всё, что ни совершил, - совершил верой, а не от удостоверения чудом или авторитетом, а потому без каких-либо гарантий. Получить праведность верой означает ещё, не видя фактов, не имея примеров правильного поведения именно в такой ситуации, но веря, что Христос поступил бы так, ты отваживаешься поступить подобным образом. Если тебя кто-то подталкивает, если ты находишься под чьим-то влиянием, - это его или её вера, а не твоя. Потому Христос запрещал исцелённым говорить всем, кто их исцелил: Он хотел, чтобы в Него поверили сами, не с подсказки и наущения, полюбили Его не за исцеление, не за хлеб и не за чудо, как написано: "Вы ищете Меня.. потому, что ели хлеб и насытились" (Ин. 6:26). Чтобы научились творить, называя ещё не названные вещи, по-своему отделяя добро от зла: творящие дети Его ценны Божьему сердцу, и так усыновление (удочерение) вступает в силу, человек становится действительно сыном Божьим. В день Очищения бросали жребий между двумя козлами, чтобы определить, какой из них - для Господа, какой - для отпущения в пустыню. Это не говорит о том, что Господь призывает каждого из нас бросать монетку, доверяясь случаю и обстоятельствам, но что Он призывает каждого всякий раз избирать опять и опять, что есть правда, - т.е. творить её каждый день новую, из похожего избирая то, что мы считаем и что представляем правдой. Вера и есть творчество, ибо это "осуществление ожидаемого". Это дело не по виденью, гласу с неба, голосу чувств или голосу наших близких, не ими мы праведны: по вере, что единение с Богом в духе Его слова и Его дела по примеру Христа спасают нас от греха, что и значит написанное: "Возвещая Иудеям и Эллинам.. веру в Господа нашего
Иисуса Христа" (Дея. 20:21). Это соединение Божьего с человеческим на практике. Это, в свою очередь, означает повышение роли человеческих усилий.
О преображении жизни. В греховном мире, мире смерти и разложения, дух и плоть, истина и милость, слово и дело разобщены и отчуждены, лишены качеств друг друга. В Божьем же мире, в вечности между ними очень тонкая грань, и одно похоже на другое, родственно ему. 5.Признаком подлинной веры является преображение характера, сила управлять собственными словами и поведением. А это возможно только если сердце чисто от идолов. Необходимо не только соблюдать Декалог внешне, перед людьми, в обрядах, но и преображать жизнь конкретного живого существа, его отношения с самыми близкими и с самим собой. Верующие любят вздыхать о чудесах и исцелениях, но для Бога дух и плоть связаны: ни о каком исцелении плоти не может идти речи, если есть идол. Проповедь без освобождения конкретных людей из повсеместной идолатрии - любовь языком (1Ин. 3:18). Естественно, если на то есть воля слушателей. Исцеление же без проповеди, без определения идола и жертвы им, - исцеление тела, а не всего человека, исцеление поверхностное, а потому неправедное, временное, от дьявола. Говорю об отвлечённых проповеди и лечении самих по себе. Тот, кто проповедует, но никогда не разбирает конкретные вопросы жизни, не указывая причину определённых как духовных, так и физических болезней своих слушателей, - не от Бога. Даже если и рукоположен. Он не рождён свыше. Это не любовь и не вера. Это волк в овечьей шкуре, потому что заботится о шкуре, а не о внутренности. Христос так любил людей, что не только проповедовал Евангелие, но и исцелял их (см. например Мк. 2:2-12). И Он - не только Бог. Такое соблюдение заповедей отличается от фарисейского, в котором больной пытается лечить больного, в котором люди разобщены в безводной пустыне внешних обрядов и формальных предписаний.
Дух - словно река: он существует, только если питается из живого источника с одной стороны и питает "землю", проявляет себя в делах с другой стороны. Потому дух есть целостность: он совмещает в себе слово и дело, он плод двух, их обоих. Если этот канал живой воды "слово - дело" перекрывается хотя бы в одном из концов, - наступает смерть духа. И не одна внутренняя красота души, и не явление духа в делах сами по себе для Бога важны, а существование самого духа как воли личности, которая объединяет два в одно целое. Дух желает противного плоти потому, что плоть есть часть и хочет частного, она есть материальное и хочет ограничиться им, а дух хочет объединить части в целое, связать плоды с тем, что их производит. Целостный дух, рождённый от Духа святого, и есть жизнь вечная в человеке, Образ Божий, "имя Отца" (От. 14:1). Эта Отцова жизнь в человеке есть и слово, и дело, их непротиворечие, их связь друг с другом. Дух связан со Словом: в главе "Источник" я буду говорить о неразрывной связи "двух свидетелей". Та истина, которая "делает свободными", передаётся как словом, так и делом. Божественное слово играет огромную роль, когда вложено в уста ограниченного чело-
века. Им Бог продолжает творить мир через сотрудничающие с Ним редкие верные Ему всем сердцем души.
Праведность, свобода от идолов, приходит от веры, не только от слова, и не только от дела. Благовествование Христово есть "сила Божья ко спасению" (Рим. 1:16), потому что истина о Христе, который будучи таким, как и мы, пройдя ту же самую жизнь, исполнил закон и был воскрешён, даёт силу чтобы спастись и нам от греха, т.е. от смерти, разложения которое он несёт. Но это действительно только при условии не механического соблюдения заповедей и обрядов, а веры в это, как написано: "Сила Божья.. всякому верующему" (там же), и: "Благоугодно было Богу.. спасти верующих" (1 Кор. 1:21), и ещё: "Дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную" (Ин. 3:16). Вера же есть не только ожидание, но и осуществление, воплощение не только снаружи, но и внутри. Не только в себе, но и в мире, как у Христа, Который за весь мир умер.
Жизнь Христа как покои человека. Идолопоклонство как главное препятствие для внутреннего покоя и настоящей свободы. Идольский труд как источник разложения и творчество как покой Божий.
Остаётся обетование войти в покой Его.
Евр.4:1
Избрал Господь Сион. "Это Покой Мой на веки, здесь вселюсь".
Пс. 131:13,14
Сказал Бог: вселюсь в них.
2Кор. 6:16
Написано: "Я поклялся во гневе Моем, что они не войдут в покой Мой" (Евр.3:11, 4:3) - ограничивается ли в этом тексте "покой" Субботой буквальной, еврейской? Куда не смог войти Израиль, неужели в седьмой день? Неужели в пустыне он не соблюдал одну из заповедей, данных ему на Синае? А что, если это гораздо бóльший покой, нежели буквальная Суббота? Какая связь у "субботства" (Евр.4:9) с отдыхом Творца в седьмой день (Евр. 4:4)? Апостол явно говорит о чём-то большем седьмого дня, но его не отрицающем.
В самом деле: в гл. "Христос - жизнь наша", в разделе "подлинная печать" я показал, что субботство в послании к евреям Субботой не ограничено, и даже наоборот: такое ограничение есть непринятие Христа как "печати" большей и лучшей. Повторяю: земля, в которую евреи, слушатели данного послания, должны были войти, - не банальное еврейское субботство, а жизнь Христа, вера в осуществимость её в жизни рядового человека и само это осуществление. Апостол Павел проповедовал именно это, а церковники, особенно среди адвентистов, либо умалчивают, либо сводят этот факт на нет. Без духовной Субботы каждый день, без свободы от идолопоклонства, Суббота буквальная, еврейская, превращается в Субботу человеческую, падшую, плотскую, греховную, сатанинскую. Библейский покой Божий в зависимости от контекста подразумевает две вещи, а не одну, как принято считать. Он может обозначать суточное отсутствие творчества и труда, обычную Субботу, а может обозначать и свободу Бога от какой-либо сатанической активности, как видимой, так и невидимой, присущей падшим ангелам и человеку. Потому и призыв апостола к Божьему покою может быть воспринят двояко. Сначала немного остановлюсь на еврейской, обычной Субботе.
4-ая заповедь Декалога, как бы её ни пытались извратить церковники разных деноминаций, является вечным постановлением и выражением баланса между активностью и покоем. Вопрос о том, почему именно суббота, а не какой-либо другой день, выражает неуважение к Богу, к отношениям с Ним как с живой личностью. Но не только это.
Да, сейчас воскресенье - давно уже приоритетный день отдыха. Но простую субботу оказалось выкорчевать не так то просто. Человечество как бы застряло между субботой и воскресением, и в большинстве своём отдыхает оба этих дня. Но в закулисье давно идёт активная работа по
тому, чтобы "стадо" определить, подвести к определению между этими двумя днями. Почему же сатане так ненавистна банальная Суббота, почему он, посредством своих негласных слуг, хочет свести её к формальности, к пережитку прошлого? Потому что она указывает на нечто большее себя. Это знак, который если прочитать внимательно, ведёт к опасной для планов сатаны глубине.
В вопросе Субботы есть два банальных уклона. Консерваторы истину ставят выше человека, Закон возвышают даже над Богом. Но человек должен освобождаться от реакции на законников и их извращения, потому что реакция подобна животным рефлексам и не отражает всю полноту настоящей, диалектической Истины. Либералы же воскресение или другие дни считают вполне приемлемым днём для отдыха. Но для меня очевидно, что церковники, выбирая Воскресенье, не просто хотели отличаться от евреев, а приспособили христианство к языческому культу недели как неделания в честь возрождения умирающего и воскресающего бога. Я говорю о солнце и дне, посвящённом ему - Sunday, Sonntag, Solis dies.
Для жителя Земли каждый год солнце в эклиптике возвращается на исходную точку. И это определяет цикличную смену сезонов. А обыватель весеннее возрождение природы связывает с возрождением жизни как таковой. Потому так или иначе отмечает это событие весной, раз в году. И это время для него выше всех остальных времён. Пастыри церкви это давно смекнули, и решили не полностью уничтожить этот культ, а как бы преобразить его. Например, нельзя отрицать связь нимбов в христианской символике с символом солнца. Наиболее яркий нимб всегда пририсовывали Христу.
Да, сам Христос утвердил.. пасху ли? Вечерю, причастие! Он не праздновал Своё воскрешение, и тем более "воскрешение" природы весной. Никаких пасок Он не пёк, не ел с учениками, никакие куриные яйца не красил и ими не "чокался". И аллюзию яиц и формы, цвета этих пасок на мужские детородные органы уж конечно бы заметил. Он утвердил обряд, который указывает на глубокую связь с Ним, с Его словом и делом, с Его жизнью. Этот обряд должен показывать единство жизни христианина с жизнью Христа. Делает ли это современная официальная Пасха? Приспосабливал бы Христос, если бы он был церковником, Свою пасху к празднику обновления Перуна, по сути, воплощения мужского начала, солнца и огня, и культу предков?
Да, именно Бог создал цикличность года, месяца, недели и дня, создав планеты и сообщив им их траектории движения. Но человек под влиянием падшего ангела извратил еженедельный праздник, утвердив праздник похожий на него, но являющийся лишь вехой или ступенью к празднику ежегодному. Я говорю о том празднике, который негласно и фактически подразумевает Пасха. Отсчёту к ежегодному празднику воскрешения идола помогает месяц. Календарный месяц связан с месяцем как луной. Неделя есть цикл четверти лунного месяца. А воскресение есть точка отсчёта одного из таких циклов, представитель, символ и напоминание о всём этом годичном цикле. Напоминание о возрождении силы солнца и природы весной. Поэтому воскресенье есть не 7-ой день недели, а первый: начало цикла от-
счёта до годичного праздника. Так как подразумевает начало цикла с восходом солнца. А с закатом, концом дня и концом цикла связана только суббота. Т.е. по сути, воскресение и суббота обозначают начало и конец соответственно. Исключительно с отдыхом и по семантике слова и по смыслу мирового события связана только суббота. Воскресение как день недели считается и ассоциируется с отдыхом исключительно по традиции и авторитету католической церкви. Никто не начинает дело или день с отдыха. А тем верующим, которые здесь скажут: "так начинаем как раз с воскресения из духовно-мёртвых", я бы ответил: так последовательно было бы сделать воскресение рабочим днём. Но эта мысль убьёт обывателя, который застрял между двумя религиями, двумя мирами. Для меня же очевидно, что настоящий христианин не будет ни приспосабливать учение Его Бога, Отца и Учителя к враждебному культу, ни в какой-либо мере поддерживать его. Доброта, милость, любовь и политика превращаются в ложь и грех, когда пытаются приспособить небесное к земному.
Выходит, что символ последнего времени, "666", - это отрицание не просто Субботы как подлинного 7-го дня, а отрицание её смысла: завершения Божьего труда, его законченности, цели. И обыватель, и сатана довольны существующим положением дел, им нравится существо разлагающееся, тленное, равно как и такой же разлагающийся, тленный и ограниченный мир. Они любят несовершенство. Больше и глубже им не нужно, так как эти больше и глубже идут и представляют противного им Бога.
Итак, говоря о полном и совершенном субботстве, о Божьем покое, я не призываю отменить Субботу, а указываю на Покой подлинный, полный и совершенный: кроме субботы есть Суббота-Христос. К этому случаю сказано: "Сие надлежало делать, и того не оставлять" (Мф. 23:23), ибо написано: "Святынь Моих ты не уважаешь и субботы Мои нарушаешь" (Иез. 22:8), и о священниках: "Священники.. нарушают закон Мой.. от суббот Моих они закрыли глаза свои, и Я уничижён у них" (Иез. 22:26, выделено мной).
Большинство протестантов в среде адвентистов седьмого дня, как и евреи, считают, что Божья печать, знак принадлежности к преображённой природе и Божьему народу исчерпывается хождением в Церковь в Субботу, но о них сказано: "Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь крашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мёртвых и всякой нечистоты.. затворяете Царство Небесное человекам.. сами не входите и хотящих войти не допускаете" (Мф. 23:27,13), потому что их внешне чистые поступки оскверняются внутренней нечистотой. А вопрос о чистоте человека, т.е. свободе от греха относится ими либо к перфекционизму, либо к гордыне и бесплодному мечтательству. Но соблюдение Субботы без жизни во Христе есть её нарушение: такая Суббота не знак Божьего народа, не Божья печать, а печать дьявола, духовного разложения, признак фарисеев и начертание зверя, как сказано соблюдавшим Субботу: "Обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас" (Мф. 23:15).
Написано: "Прийдите ко Мне.. научитесь от Меня.. и найдёте покой душам вашим" (Мф. 11:28,29), - только Его жизнь настоящий покой для человека, Его слово и дело. Потому подлинная, лучшая Суббота, подлинный, полный покой есть Христос, Его жизнь, Его состояние духа. И потому, не забывая соблюдение буквальной Субботы, пора пойти дальше обыденного обрядового Субботства, еврейства и адвентизма, прилагая к нему то, без чего оно не имеет смысла. В наши дни Христос говорит так: "если в праведности своей вы не превзойдёте праведность евреев и адвентистов, - не войдёте в вечность".
"Одежда" нужна только тогда, когда есть что прикрывать. Для спасения - преображения человеческой природы - необходимо уяснить, что соблюдение заповедей, следование правилам, разнообразным предписаниям, совершение обрядов само по себе является детским возрастом христианства, молоком, а не твёрдой пищей, начальной и не окончательной стадией совершенства. Застревание и остановка на этом этапе смертельна. "Магия" обрядов имеет смысл только тогда, когда меняется характер человека. В предыдущей главе я говорил, что застой и останов в движении чреваты смертью духа. Потому что подлинная жизнь, свобода от греха, есть покой совсем не смысле статики, остановки в развитии. Божий "покой", покой Духа святого, есть не только покой, но и работа, движение: не только томление и ожидание, но и горение, дерзновение, осуществление ожидаемого. Большинство же так называемых верующих хотят нас уверить, что суть религии, духовности исчерпывается обрядностью, милосердием и добрыми делами, - в них они призывают найти покой и ими ограничить свою веру. Но покой Творца не ограничивается определённым днём, исполнением четвёртой заповеди, почему и написано: "покоИ", в множественном числе. Это царские покои, место для тех, кто не желает удовлетворяться обывательским, простым до примитива, животным и сиюминутным. Божий покой - это свобода от идолатрии, от объективации, не только отдых один или два дня в неделю, но и способность проходить мимо поклонения бездушным, воля к противлению их культам, а потому избыток энергии, цельность слова и дела, чистота не только внешняя, но и внутренняя. Это духовная, целостная чистота, в существование которой почти никто из так называемых "верующих" не верит. Идея такого, совершенного покоя, который охватывает всё естество живого существа и распространяется не только на Субботу, проходит через всё Писание.
Суббота как завершение труда, его цель. Многие из этих текстов к субботе как дню недели совсем не относятся. Иначе евреи были бы самыми совершенными людьми на планете. Кроме того, под субботой никогда не имелся ввиду отдых от дел греховных, идольских. Суббота, кроме выражения вечного закона жизни, баланса между активностью и покоем, является выражением завершения творческого труда Божьего, совершенства и законченности его. Человек, который не совершен, не завершён, - не может войти в покой Божий, в Божье присутствие, грешник не может соблюдать Субботу подлинную, потому что не входит в ряд вещей законченных, завершённых в процессе Божьего труда. "Войти в покой" означает стать совершенным плодом, т.е. свя-
той и безгрешной личностью, а не просто субботником "Войди в покои твои, и запри за собой двери твои, укройся на мгновение" (Ис. 26:20) - и о дверях сердца сказано (От. 3:20). "Положи Меня, как печать, на сердце твоё" (П.п. 8:6) - совсем не о Субботе, как печати, а о Христе, как и ап. Павел говорит: "Живёт во мне Христос" (т.е. в сердце моём, см. Гал. 2:20). Вот полная живая печать, противоположная начертанию книги Откровение. Скажут: "Да, в Св. Писаниях нигде нет прямого текста: "Суббота - печать Божья"", но несколько раз говорится о ней, как о "знамении" между Богом и Его людьми, некоем знаке, который отличает их от всех остальных. И евреи, адвентисты, субботствующие баптисты справедливо отмечают эти тексты как основание для отдыха от всякого труда. Но позволительно спросить: не больше ли одна печать и знамение другой, не включает ли её в себя? Я говорю о Христе как печати, о состоянии тоски и неудовлетворённости миром сим, как это написано в Иезекииле (Иез.9:4).
Там, где у нас написано: "Запечатаны" (Дан. 9:24), в переводе короля Иакова: "Чтобы положить конец", т.е. "закончить", "совершить до конца". Это то же, что написано: "Конец закона - Христос" (Рим. 10:4). "Запечатлённые" - это люди, которыми завершается работа спасения, в характере и всей личности каждого из которых отпечатлелся Христос, как и пророк говорит: "Как сургуч принимает форму печати, так и душа должна запечатлеться Духом Божьим и сохранить образ Христа" Да, в последнее время камень преткновения - в том числе и Суббота, всю планету сатана склоняет к негласному празднованию дня солнца, но Суббота одна - ещё не камень преткновения, не вся печать. Я уже говорил, что стойкость и решительность в соблюдении заповедей определенного учения еще не признак христианской жизни. Убеждение адвентистов седьмого дня, что вся сила христианина - в исполнении определённых заповедей и, прежде всего, в соблюдении заповеди о Субботе, равносильно утверждению, что сила Самсона - в его волосах. Нигде не написано: "Суббота - камень преткновения", или: "Суббота - печать". Везде Христос камень преткновения, об этом сказано очень много раз. Он есть тело, а всё остальное, в том числе и Суббота, - тень. Он есть и исполнение Субботы, и святость, и праведность, и Закон сам. Закон есть воля Божья, а исполнение этой воли, как написано: "Исполнить" (Мф. 5:17) есть Христос. Закон, воля Божья, не одному Ему написан, - написан и нам. Мы же только Христом можем соблюсти Закон, и всякий, в Нём пребывающий, исполнил Закон, живет здесь, на земле праведной и безгрешной жизнью.
Да, выход из Христа, - слишком частое явление среди тех, кто пытается жить Им. Но травмы - часть жизни любого спортсмена. Они давят на волю, питают страх и угашают, пытаются сломить дух. И поэтому настоящих результатов и побед достигают лишь единицы. Но в резуль-
тате многочисленных, постоянных тренировок, то, что кажется сложным и невозможным обывателю, становится привычкой и навыком. Вы скажете, что современный спорт, - это бизнес? Я согласен с вами, но не об этом говорю, и из-за реакции на это извращение не собираюсь закрывать глаза на целый мир настоящего спорта, настоящих достижений в борьбе с собственной и окружающей нас природой.
То, что Христос входит в нас и находит покой, а мы - входим и находим покой в Нём, значит, что мы очищаемся от идолов и рождаемся в Его жизнь. На землю через таких людей приходит царство Божье, царство Божьей человечности и свободы. Происходит взаимное врастание и изменение двух природ, предсказанное в видении Даниила о суде на небесах. Небеса сходят и наполняют человека, человек зачинает от Духа святого и рождается свыше. Плоть не меняется: меняется воля, дух и характер, расширяется сердце и ум, чувства обучаются навыку утончённого различения добра и зла; интуиция усиливается и ей уже не нужны юридические доказательства, чтобы поступить определённым образом. Это означает преображение и изменение природы человеческой.
Я уже говорил в отдельной главе о том, что только во Христе человек может быть во Св. святых, что у него нет другого пути к Богу и в новый Божий мир. Вот где обретает покой душа человека. Это не только время, но и место, место в духовном пространстве. Т.е. говоря о Субботе, к времени мы добавляем пространство, т.е. "покои", территории, где пребывает Бог. То, что необходимо войти в Божий покой, в Божьи покои, во Святилище, как написано: "Храма же я не видел в нём; ибо Господь Бог Вседержитель - храм его, и Агнец" (От. 21:22), и: "Только в Боге успокаивайся, душа моя" (Пс. 61:6) значит, что человек должен и призван научиться жить в том храме вне времени и пространства, который скоро наполнит всю Землю. Человек призван жить как Христос, ходя в Нём так же, как Тот ходил в Отце. Это земля Обетованная, удел, который принадлежит человеку, это убежище и цель христианской и вообще человеческой жизни. Я уже говорил об этом в отдельной главе. Это не служение желаниям, не каждение мечтам и не одержимость идеей. Это не имеет ничего общего с удовлетворением любой нашей страсти, как того ожидают от рая.
Иллюзия рая как удовлетворения всех желаний. Ведь какого рая, какого покоя ожидают верующие обычно? Так ли он отличается, например, от рая мусульманского? Бога сплошь и рядом превращают в инструмент, в раба для осуществления своих мечтаний и желаний, для служения им. Отчаявшись удовлетворить свою нечеловеческую похоть в мире, человек приходит в Церковь: вот какое бывает "отчаяние". Говорят, что в церковь редко приходят богатые, но обычные богатые - младенцы по сравнению с теми, кто намного умнее, требовательнее и расчетливее, кто давно "смекнул", что такое богатство не удовлетворит всю их похоть. Бог в представлении человека - "самый, самый, самый". И потому человек ожидает от Бога нечеловеческого экстаза - он желает неестественного удовлетворения. Вот к какому покою стремится большинство с одной стороны.
С другой, многие не подозревают, что христианство, которое они исповедуют, на самом деле - буддизм, и в официальном христианстве очень много фактических буддистов. Потому что главное для них - спокойствие: когда никто их не трогает, не беспокоит. И они, со своей стороны, стараются никому не быть обузой, никого не беспокоить. После бесчисленных неудачных попыток наладить отношения с кем-л. и даже с самими собой, эти неудачники разуверились во всём, кроме покоя. Они называют его "покой в Боге" (и любят соответствующие места из Писания). Они были когда-то мечтателями, с раскрытым сердцем шли к людям, но те прошлись по их сердцу грязными ногами и теперь наши бывшие мечтатели устроили себе монастырь, типа домика улитки или игольчатой шкуры ежа. Да, это разбитое сердце. Да, это ожесточение, ресентимент. Только не в активную сторону: в жестокость, утилитаризм и цинизм, а в пассивную: в апатию, равнодушие. На самом деле, это духовное самоубийство. Человек сдался, перестал бороться. Его дух погашен: он сам себя похоронил..
Тот же, кто не удовлетворяется поверхностными ответами, кто не соблазняется лёгкими путями, в своём копании в поисках скрытого сокровища, обнаружит с Божьей помощью, что и божьи заповеди, и он сам имеют границу своей свободы. Он поймёт, что безгранично расширять сферу действия какой-то библейской истины так же греховно, как и безгранично удовлетворять свои желания. Библейских истин много, и разве останется место истинам другим, когда мы бесконечно расширим одну из них?! Людей много, и разве останется место другим, удовлетворению их желаний, если ты не будешь знать границу своей свободы и не будешь ограничивать желания свои?! Да, монашество, особенно средневековое с его мазохизмом и садизмом не может не вызывать реакции. Да, сектантский псевдопуританизм с требованием избавиться от всех ценностей цивилизации не может не вызывать отвращения. Но в реакции нет правды, а лишь рефлекс, подобный аллергии. Если у тебя аллергия на что-то - это болезнь и слабость, а не признак здоровья.
Потому весьма важно различать два покоя: покой Божий, который, как и всё, сотворённое Им, знает свои границы, свой удел, и покой безграничный, своевольный, деспотичный, возведённый в абсолют. Таков покой похотников и большинства буддистов. Хотя должно признать, что буддизм для некоторых является незаменимой частью их пути к подлинному Богу. Но я говорю о том, чего хотят люди от рая, о теории прекращения всяких желаний. Это две стороны, два лица Януса желания. Нельзя отрицать правду буддизма как реакции на человеческую похоть. И сплошь и рядом, желая покоя, Бога и человека подчиняют своему идолу, своей истине и мировоззрению, их уничтожая. Человек ждёт и ищет покоя, но поиск этот и ожидание сплошь и рядом обоготворяемы. Есть те томление и ожидание, которые легко перетекают в свою противоположность - в давление, требование, принуждение, одержимость и насилие. Здесь складывается представление, что человек, переходя из одного зла в другое, вращается в порочном кругу, из которого нет выхода. Дух же Божий вводит человека с его природой в присутствие Божье, в Святое святых, ибо Христос - не только
Бог, но и человек во Святом святых. И это говорит о том, что болезнь исцелима, лекарство доступно.
Покой Божий как место Божьего присутствия. За много лет до того, как Христос вошёл в Святое святых небесной скинии, Бог показал Моисею, что плоть может пребывать в присутствии Бога, и не сгорать от Его славы, с помощью несгорающего куста (Исх. 3:1 - 6). Неопалимая купина - это земное, не сгорающее в присутствии небесного, и притом земное не только на небесах. Покой Божий - это святая территория Божьего присутствия, как написано: "Это покой Мой на веки, здесь вселюсь" (Пс. 131:14), - она там, где Царство Духа, Царство Божье; поэтому войти в покой Божий означает войти в Царство Божье, оставаясь на греховной земле. Вот в какую землю обетованную вводит нас Бог прежде. А виноградники и "молочные реки" - приложатся. Да, на земле Бог в очень редких местах, так как не Он князь мира сего. В мире царит совершенно другой "бог", как бы это ни резало слух верующих. Поэтому Царство Божье находится только там, где люди во Христе. Земля проклята за Адама, изгнавшего себя из покоев Божьих: с царём земли, владычествовавшим над нею, ушла и она. Ушла под господство разложения. Но независимо от этого человек может пребывать в присутствии Божьем, в вечности, в мире более подлинном и реальном, более человечном. Это осуществляется во Христе. Этого не достичь в культе благ, успеха, и процветания. Царство Божье "приходит неприметным образом", т.к. "внутри вас есть" (Лк. 17:21). Оно обретается посредством жертвы кумирами и манящими к себе прелестями, парадоксальной и безумной жертвы.
Сион внутри нас. Многие по вине как своей, так и других находятся вне Убежища, не в своей земле, как написано: "Поселит их на земле их" (Ис. 14:1), и: "Приведу каждого в землю его" (Иер. 12:5), и ещё: "Ты - земля" (Иез. 22). Они не во Христе, а вне себя: в представлениях и поступках природно-несовершенного, животного, примитивного мира. Бог же призывает: "Пойди, народ Мой, войди в покои твои, и запри за собой двери твои, укройся на мгновение, доколе не пройдёт гнев" (Ис. 26:20), "ибо вот, Господь выходит из жилища Своего наказать обитателей земли за их беззакония" (ст. 21). И это призыв к безумной жертве всем, что до сих пор считалось святым, ради подлинно святого, более полного и совершенного. Бог призывает не к уничтожению ценностей, а к жертве своей чрезмерной привязанностью к этим ценностям. Только так освобождается человеческий дух и наступает духовная суббота. Четвёртая заповедь гораздо шире, нежели представляют себе церковники. "Суббота (т.е. покой) - Господу Богу Твоему" - это значит, что не только определённое время, но и сердце, покои наши, как написано: "войди в покои твои", Святое святых храма тела, принадлежат Богу, - это Его место, а не идолов под разнообразными масками добрых желаний и святых идей. Написано: "Где же построите вы дом для Меня, и где место покоя Моего?" (Ис. 66:1), а Стефан, ссылаясь на это же место, говорит: "Жестоковыйные! Вы всегда противитесь Духу Святому" (Дея. 7:51, см. ст. 47 - 51). Это значит, что человек противится тому, чтобы Бог наполнил его, чтобы Творец внутри него обрёл покой. А это значит, что обычному человеку, как "язычнику",
так и "верующему" естественно лишь сопротивляться жизни во Христе. Такова природа человека, но не таково отношение к ней Бога: "Избрал Господь Сион; возжелал его в жилище Себе. "Это покой Мой на веки, здесь вселюсь"" (Пс. 131:13,14). А о Сионе этом написано: "Вселюсь в них и буду обитать в них" (2Кор. 6:16), и: "Сидящий на престоле будет обитать в них" (От 7:15). Вот Сион, вот Иерусалим, - внутри нас: вот к чему Бог вёл нас столько тысячелетий на примере земли и уделов, как написано: "Поселитесь на земле, которую Господь, Бог ваш, даст вам в удел" (Втор. 12:10). Если мы и наш дух - место покоя Божьего, то не тем ли более Он - место покоя для нас? Именно так и считал Христос: "Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе" (Ин. 17:21).
Церковники при всей своей гордыне и двойных стандартах говорят, что человек - прах и ничтожество. Что, мол, только церковь как-то освящает его. Но во Христе, ничем не отличавшемся от нас по плоти, стопроцентном человеке, обитал Бог, как написано: "Бог явился во плоти" (2Тим. 3:16), и: "Ты, Отче, во Мне" (Ин. 17:21). Так и в нас, в плоти, может обитать Св. дух, "полнота Божества телесно", в каждом единичном человеке. Вот тайна "сокрытая от веков и родов, ныне же открытая святым Его.. которая есть Христос в вас" (Кол. 1:27), - Бог в человеке, и человек в Боге, как Христос. Вот покой Божий, отдых и конец пути (который, конечно, совсем не означает остановки в духовном движении и росте). Успокоиться в Том, Кто обитает внутри, "стать с Ним одно", т.е. начать жить как Христос с теми же дерзновением, волей и характером, - вот что значит "успокоиться в Боге". Да, чтобы жить как Христос, нужно быть плохим для многих, желающих использовать тебя, нужно постоянно беседовать с Отцом, копать в поисках Его мудрости, бороться, тренировать волю, пробовать новые, неизвестные большинству, формы воплощения истины, уметь принимать поражения и промахи. Нужно принять одиночество, смириться с непониманием и неспособностью оценить твои жертвы со стороны окружающих. Но "царство Божье не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе" (Рим. 14:17): это красота внутреннего мира, которую неспособно тронуть разложение. Это человек, которого Богу уже можно поместить в новый мир без опасений, что он заразит и испортит его своей внутренней заразой.
Настоящий рай, Царство Божье начинается с "Христос в вас" (Кол. 1:27), с пребывания в Нём. "Войди в покои твои" означает "водворись у Господа, войди в храм Его, - в жизнь Его", как написано: "Одного просил я у Господа, того только ищу, чтобы пребывать мне в доме Господнем во все дни жизни моей.. посещать храм Его; ибо Он укрыл бы меня в скинии Своей в день бедствия" (Пс. 26:4,5), и: "Вы храм Божий" (1Кор. 3:16), и ещё: "храм его.. Агнец" (От.21:22). Это налагает на человека ответственность, от которой он естественно уклоняется; т.к. призывает его к жертве его обычным представлением и привычками. Идолопоклонство как застревание человеческого духа в среде бездушных объектов, религии, морали и философии живых мертвецов, является главной причиной отсутствия Божьего покоя.
Нет, не к покою стремится большинство, как написано: "Им говорили: "Вот - покой.. но они не хотели слушать" (Ис. 28:12). "Откуда у вас вражды и распри? Не отсюда ли, от вожделений ваших?" (Иак. 4:1). Их желания - громадная сильно растопленная печь: сколько топлива в неё не бросай, - никогда не будет достаточно. Чёрная дыра больной страсти. Нет покоя человеку оттого, что он желает рабски; настолько, что желание своё делает богом для себя. Ему кажется, что всё ценное - вне его. Что нужно чем-то заполнить пустоту. Так и есть, но пустота не вне человека, а он сам вне себя, в пустоте вокруг храма собственного тела, вне собственного святилища и убежища. Именно идолопоклонство есть причина беспокойства и суеты. Как правило, всю свою жизнь обычный человек находится вне себя - в множестве мыслей и желаний, как написано: "Бог сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы" (Ек. 7:29). "Вот там - хорошо. Когда насобираю денег..", "вот наступит день..", "вот дослужусь до, и..", "вот найду формулу..", "где-то есть человек, который поймёт и по-настоящему полюбит меня". Проблема здесь не в целях, а в том, что человека приносят в жертву этим целям. Адам и Ева в раю, сын с отцом в притче: нет, нужно за желанием или идеей оставить всех, уйти в чужую землю, на чужую территорию. Более того - уйти от самого себя. И я совсем не говорю против святого, здорового беспокойства и заботы. Человек теряет себя за множеством мыслей и чувств; они подавляют и дух, и плоть. Обыватель живёт в желаниях, в мыслях, во вне, но не внутри, не дома. Бог же желает вернуть его в его землю. Он спрашивает: "Где ты?" (Быт. 3:9) - Адам был здесь, но только телом, храм его тела был пуст, закрыт. Так безрезультатно пытаешься говорить человеку, который не в духе, исключительно в плоти, - целиком в желаниях, мыслях, во "дворе для язычников". Это следствие падения человека, что его порабощает любой предмет, владеет им, обладает им. Человек распылился на внешнее, живёт во взглядах, в делах, в идеях, но не в себе, не внутри. Да и кто себя ощущает нечто большим, нежели его мысли, чувства и желания? Это духовный блуд. Отдать чему-либо, что не Бог, даже часть своего сердца, есть духовное прелюбодеяние, грех худший прелюбодеяния банального, потому что его порождает. Большинство живут исключительно в теле, тогда как никто не войдёт в Царство Божье, если не научится жить в духе: в целостности и гармонии с Богом, собой, с ближним, когда он во Христе, с Божьим миром, но параллельно и возвышаясь над всем множеством благ и добродетелей, возвышаясь над болью, страхом и страданием.
О свободе духа. Каким бы множеством народа ты окружен ни был: в Церкви, семье, на работе, - не будь увлечён теми, кто вокруг тебя, поступай так, как если бы ты был за городом, в поле, один на один с Богом-духом: "Разве вы не знаете, что вы храм Божий" (1Кор. 3:16), и: "Тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа" (там же, 6:19). Проснувшись, человек раздираем на части множеством проблем, предстоящих дел и вопросов. Богу же угодно, чтобы мы были довольны тем, что у нас есть, не добывая что-либо в нездоровой спешке, не желая чего-либо сверх сил. Не будь увлечён желаниями, даже добрыми: все грехи человек
начал с сильного доброго желания. Это лучше других понимают буддисты. Всё, что не Бог, от заколки до церковной организации и святой идеи, от невинных фантазий до истинного представления о Правде и милости может стать идолом. В Боге есть все богатства, но если в сердце человека нет безумной готовности отдать их ради Бога-духа, ради Полноты, ради свободы, он ничего из них не приобретёт, а лишь расточит что имеет. Вспомним Авраама, который устоял там, где не устоял Адам: он был готов принести в жертву Исаака, так трудно доставшегося ему, и потому оказался верным Богу, не согрешив. Он пошёл против логики, которая говорила о противоречии закону. Он был готов пожертвовать всем ради свободы. И, как ни странно, это не имеет ничего общего с убийством ради спасения, с так называемыми "тяжёлыми решениями" иезуитов и последователей Макиавелли. Вот почему это подвиг. "Кто любит отца или мать.. сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня" (Мф. 10:37). Больше всего ценимого мы призваны ценить внутренней духовной свободой, свободой духа, внутренней и внешней целостности, как написано: "Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи" (Мф. 4:10), и: "Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода" (2Кор. 3:17). Всё может оказаться идолом, даже Бог и сама свобода: картиной, принимаемой за живой пейзаж. Я говорил об этом в отдельной главе. Всё, что стоит на первом месте, все наши приоритеты и ценности, - легко превращается в идола.
Я уже говорил о том, что внутренние равновесие и свобода - святость, светоносность, - подчас невозможна из-за каждения ей. Добродетели и истины могут быть не качествами и состояниями человека, а такой же природой, как и материальные вещи. И вот человек может попасть не просто в зависимость от этой природы, а в рабство. Хорошо, когда двое не мыслят жизни друг без друга, но плохо, когда один становится лишь почвой для развития другого.
И вот рабство у природы: у многих верующих в невидимое факты видимые подрывают, влияют на веру. Точно так же, как бытие определяет сознание большинства. Например, один из основных вопросов, без решения которого невозможно обрести духовное равновесие, - уверенность в личной свободе от греха после стольких падений. Так называемой "реальности" почти никто не решается противостать, создав реальность альтернативную. Но необходимо отметить, что падения страшат и обездвиживают только детский, несовершеннолетний, неокрепший дух, дух, который ещё находится под властью природы. Каждый случай рабского уклона является знаком, словом: он должен учить какой-либо детали в мастерстве, ему должен быть противопоставлен следующий шаг в росте и развитии. Тот, кто, попав в очередную ловушку своего духа, от всего сердца ищет выход, непременно найдёт его, - получит новую часть истины, которая была до этого для него закрыта, новое озарение, сделает ещё один шаг в духовном царстве, в мире более реальном. Лишь у рабов и идиотов падения и кризисы не сменяются и не компенсируются новыми шагами и озарениями, ничему их не учат. Со стороны эти шаги и озарения могут показаться надрывами и неестественными скачками, приступами безумия и беспокойства, проти-
воречащими логике и предыдущему характеру человека, как написано: "говорили: "нет ему покоя в Боге"". Но настоящая вера есть осуществление более полной истины, чем та, которой её хотят ограничить. Для этого человек безумно отрекается от всего, чем жил. Отрекается снова и снова, каждый раз перерастая себя предыдущего. Так растёт и развивается человеческое существо, познавая, испытывая и овладевая своей свободой. Это скрыто от глаз тех, кто беснуется, принося кровавые жертвы золотым благам и святым добродетелям.
О ценности души. Покой Божий - это покои Божьи, место Его обитания. Невеста входит в присутствие Жениха, и призвана никому другому не отдавать себя. Это значит, что покой в человеке воцарится только тогда, когда он перестанет быть рабом ограниченного, т.е. плоти, т.е. рабом многообразных своих желаний и идей. Да, с одной стороны, ничего стоящего нельзя сделать без страсти. С другой - сильное желание слишком часто рождает грех. Как найти баланс, эквилибриум между ними?
Какое самое главное место в Израиле? Конечно, храм. А "разве не знаете, что вы храм Божий?" (1Кор. 3:16). Вот секрет покоя Божьего, вхождения во Святилище, как написано: "Думал я, как бы уразуметь это; но это трудно было в глазах моих, доколе не вошёл я во святилище Божие" (Пс. 72:16, 17). И это совсем не означает, что нужно обоготворить себя, ибо, мол, во мне Бог. Это лишь означает, что ценность одной единственной души больше всех царств мира, больше всех вещей, которые можно приобрести, больше всех дел, которыми можно заниматься и целей, которых можно достичь. В главе об идолах я уже говорил о равноценности личности и организации, а в главе о храме - о соизмеримости души и церкви. Душа заслуживает такого же спасения, что и весь мир. А это значит, что с помощью силы Божьей определить собственных идолов и жертвой очиститься от них настолько же важно, что и спасти человечество. Настоящая, Божья любовь направлена не только к человеку, к плоти, но и к Богу, к Духу, т.е. не только к частному, но и к целостному, более широкому и глубокому, превышающему человеческое как ограниченное. Это означает отвлечение, но отвлечение не в безводные пустыни идеалов, а прогулку к источнику связи всех, вещей и существ. Т.е. отвлечение, в том числе и от собственных идеалов, целей и долга. Способность любить Бога означает способность ценить духом, т.е. целостностью, т.е. связью твоей текущей сущности с состояниями другими, в другое время. Любить Бога, ценить духом означает ценить собой как духом, как сыном или дочерью Всевышнего, которые имеют ценность сами по себе, независимо от того, чего достигли, чем обладают и что должны сделать. Поэтому настоящая любовь включает в себя и любовь к человеку, и любовь к Богу, и любовь к свободе. Она глубже, чем обыденное человеческое понятие о любви. Если ты любишь, как Бог, значит, ценишь собственной свободой наравне с любым долгом, обязанностью, целью и желанием. Значит, относишься к себе как духу. В этом секрет безграничной силы Отца. Потому любя человека, любите не только других, но и себя, в том смысле, что не только тело, но и дух: чтобы храм тела вашего был
чист от суеты, идольских забот, нечистых тревог и страха, как написано: "Пусть не разливаются источники твои по улице, потоки вод - по площадям. Пусть они будут принадлежать тебе одному, а не чужим с тобою" (Пр. 5:16), и: "Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями" (Мф. 7:6), и ещё: "Как же ты, уча другого, не учишь себя самого?" (Рим. 2:21), "А сам ненавидишь наставление" (Пс. 49:17). Тот, кто растрачивает жизненные силы неразумно, во все стороны, всем без выбора, - совершает духовное прелюбодеяние, сеет разложение.
Да, в нашем падшем мире нельзя не признать трагедию. В любых сферах моей деятельности мои усилия - словно волна, которая накатывается на скалистый берег с желанием его раздробить, но увы, желание ослабевает и приходится откатываться назад, чтобы накопить сил на следующий рывок. Миф о Сизифе, шутка о Дон Кихоте, рассказ о Моби Дике, - во всех них говорится одно. Миф о Сизифе - реальность, наша обыденная жизнь. Человеку свойственно от колыбели прилагать титанические усилия ради того, чтобы обратить камни в хлебы, ради будущего блаженства - чуда, которое никак не осуществляется на проклятой из-за этого земле. Тогда как Дух свыше учит проходить мимо идольского желания, находя удовольствие и удовлетворение в свободе, в жизни на светлой стороне свободы. Единственное, что мы можем изменить, - это наш внутренний мир, а также характер и отношения с теми, кто хочет этого от всего сердца. Таких людей единицы. Но все остальные - семя на камне, у дороги или в пустыне. Красота, плоды творчества и призвания, поднимают угасший дух и дают силы рыцарю бороться с системой, какой бы она ни была: с природой собственной, окружающей, традициями, приличиями, церковью или государством. Эта борьба ведёт к смерти точно так же, как и жизнь обывателя. Но иного пути нет. Как и смысла на других путях.
Большинство богатых и ленивых, большинство мажоров не имеют никакого понятия о том, какой ценой достаётся большинство благ. Работа - война как привычка. Простой труженик понимает, что при ином отношении к работе невозможно достичь даже элементарного прогресса. Но это меняет человека, иссушает в нём человечность, т.к. большую часть времени приходится вести военные действия: подчинять себя цели, ломая собственные желания, насилуя свою душу. И потому нет ничего удивительного в том, что народ желает зрелищ насилия и крови. Женщины, от природы существа невоинственные, не понимают, откуда столько воинственности у мужчин, откуда столько насилия.. Феминистки здесь будут пафосно спорить, но почему под машинами и тепловозами, с кувалдами и отбойными молотками, у доменных печей, среди программистов, инженеров и сантехников почти не встретишь женщин? Я говорю не о призвании, а войне, которая калечит души.. Да, в каждом, даже самом маленьком мужчине живёт Прометей или Геракл, но какую цену он заплатит за плоды своих подвигов, какую цену заплатят окружающие, его ближние? Цена, как правило, дороже блага, которым стремятся обладать.
Язычники хотят строить и собирать блага, верующие - спасать. На первый взгляд, это хорошо. Но как язычники строят и собирают, и как
верующие "спасают", - это, как правило, сатаническое беснование, одержимость, а не праведный труд. Бог не так вёл Себя изначально и ведёт Себя до сих пор: Он не от нужды, не от долга, висящего над ним как дамоклов меч, а от избытка творит в Себе и вокруг Себя красоту, которая и материально, и духовно совершенна. Большего Ему не надо. Ему не нужно куда-то бежать, кого-то тянуть в церковь, - Он просто творит свет, планеты, цветы, птиц и прочее. Ему не нужно собирать блага, открывать счета, чтобы перестраховаться "на чёрный день". Да, скажут мне, это ж Бог, а это мы. Христос что, не знал этого, говоря о птицах и лилиях? Тот, кто не хочет идти против течения (я не о мазохизме говорю), тот, кто ищет, как проще, кто не хочет подниматься на горы, - т.е. быть таким, как Бог, стяжая его неисследимый ум, силу управления собственной природой, т.е. характером, - тот бессмыслен для Царства Божьего, спасён, воскрешён во время Второго пришествия не будет. Основная цель христианской религии - не просто "спасение" как круглое, неясное слово, а обожествление человека в смысле качественного изменения его духа, появления способности как духом, так и плотью своей управлять, в рамках Христовой, и только Христовой жизни. Стать вторым, третьим, N-ным "христом". Не больше, и не меньше. Вот что недоговаривают в официальной церкви, боясь дать прихожанам повод к собственной гордыне. Скажут: какой же здесь покой, если такие большие ответственность и цель?! Здесь покой от упрёков совести в подлинном страхе Божьем, который есть ощущение неисполненного призвания, несбывшегося (вспомним А. Грина), которое сбывается при твоём участии. Это ощущение великого призвания, которое посещает любого здорового человека. Когда человек не реализовывает своё царское призвание, он находит ему замену. Обыватель не ищет от всего сердца, как жить по-Божьему. И вот когда человек не живёт как Сын Божий, - он живёт как обыватель. Совесть никуда не деть, тоска по высшему миру остаётся, некая пустота внутри, поэтому народ заполняет её хлебом и зрелищами. "Человек оставаться без чуда не в силах" (Достоевский, Легенда): технологии сейчас как раз и удовлетворяют эту похоть или потребность. "Тыкальщики" в экран не могут без очередной новинки точно так же, как наркоманы без дозы. Обилием информационного мусора они компенсируют пустоту собственной души: отсутствие оригинального и действительно нового. Настоящая же новизна зависит от личного призвания и способности реализовывать его наперекор любому давлению. А для этого нужно быть личностью: целым, а не частью толпы. Из себя, из своего духа, характера и воли создать нечто красивое и совершенное, - вот дело важнее всех остальных дел и целей.
О неизбежности различения и конфликта. Вера есть различение. Ведь различение и оценка означает творчество правды, возведение стен того храма, который назван Царством Божьим. Бог создаёт не только предметы, вещи и существа - Он творит прежде ту атмосферу, которая помогает духу человека развиваться и расти, в отличие от той атмосферы, которая толкает дух человека на преступления. Когда я утверждаю то или это, мне говорят: "Нельзя быть таким категоричным". Вы говорите
всего лишь об опасности рационализма и фанатизма. В вавилоне мнений покой может принести только та вера, которая решается произвести различение и оценку личностную, свою, если нужно - отдельную от традиционной и привычной, отвечающую голосу совести и Духа святого. Отсутствие различения нарушает покой, позволяет другим духам проникнуть через пролом, и так покой покидает человека, вместе с Духом Святым.
Подлинная духовность, настоящая духовная свобода подразумевает наличие характера, достаточного для установки приоритета этой свободы над целями и желаниями, хоть своими, хоть ближних, включая планы, цели, обязанности, всякого рода, долг, независимо каким святым и каким жёстко прописанным в каких-либо контрактах и законах или подразумеваемым в традиции он ни был. Если перед настоящим христианином стоит выбор: делать или не делать что-либо дальше притом, что это создаст ему условия, в которых он очень близко подойдёт к духовному истощению, или нужно достичь цели, выполнить долг, но на это потребуется весь остаток духовной силы, - он говорит решительное "нет" тому, кто или что заставляет, принуждает, побуждает его. Это означает высокую степень конфликтности со стороны христианина перед лицом общества, в котором он живёт. Вплоть до того, что "Я пришёл разделить человека с отцом его, и дочь с матерью и невестку со свекровью её" (Мф. 10:35). Т.е. что, обретая Божий покой и свободу, человек тем самым ссорит себя с большим количеством людей, входит в диссонанс с их требованиями и ожиданиями, с их культами и традициями. Как о Енохе написано: "Ходил пред Богом" (Быт. 5:24) - не написано: "Пред людьми", как и ап. Павел говорит: "Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым" (Гал. 1:10). Это противоречит морали тех, кто долг, служение, обязанность ставит выше всего остального. Кто привык разжёвывать, опекать и спасать.
Когда человеку разбивают сердце, обманывают, бросают, подводят, - очень часто его лишают его прелести, - его души, его мечты. Мечта - это душа человека. Кто не мечтает, - у того нет души. Лишая души и прелести, гасят дух. Человек ожесточается, закрывается, лишаясь духовных сил, лишаясь своего духовного источника. С этого момента при любой трудности он уже не будет таким стойким. Вот отсюда и появляются алкоголики, игроманы, наркоманы, торгаши, скептики, проститутки, педанты, стервы и прочие. Не только отсюда, конечно. Но я говорю о внутренней смерти человека. А тут ещё и не только внешняя сила гасит дух: тут ещё нужно и самому, добровольно отказаться от своей прелести. Что же у тебя останется?
Останется призвание: индивидуальный дар воплощения индивидуального видения мечты. Народ говорит "талант не пропьёшь", а это значит, что никакой силе не лишить человека его таланта. Нужно только развивать его, и только развиваемый талант, собственное призвание может быть духовным источником для свободы человека от греха: от срывов, алкоголизма, разврата, воровства и прочих плодов разложения человека, плодов угасшего духа. Но чтобы найти и развить в себе призвание и талант, нужен только Бог: другие помощники обычно - помощники сата-
ны, какими бы внешне хорошими ни казались. Потому что здесь, у источников бытия, более всего потрудился сатана, чтобы спрятать их и разлучить Творца с Его сыном или дочерью. Чтобы сын или дочь Творца никогда и ни при каких обстоятельствах даже и не вспомнили, что они творцы по природе, по происхождению. А тем более не развили в себе то, что в них было заложено их Отцом.
О ложных и подлинных источниках мудрости, свободы и жизни. О христианском отношении к культуре.
Слова, которые говорю я вам, суть дух и жизнь.
Ин. 6:63
Пусть не разливаются источники твои по улице, потоки вод - по площадям; пусть они будут принадлежать тебе одному, а не чужим с тобою.
Пр. 5:16,17
Меня, источник воды живой, оставили, и высекли себе водоемы разбитые, которые не могут держать воды.
Иер. 2:13
Несмотря на прогресс технологий, якобы в морали и общего уровня благосостояния современная жизнь всё по-прежнему напоминает безводную жестокую пустыню: гигантские пространства неблагоприятной для всякого семени, для всего живого земли. Источники подлинной, глубокой, богатой жизни либо засыпаны, либо расположение их известно лишь опытному караванщику. Большей частью своего времени и сил человек занят устроением своей смертной, временной жизни. И смерть к нему приходит не просто из этого устроения, а из тех болезненных желаний, с которыми он её устраивает, из той нездоровой привязанности, которой он мучим и которую испытывает к мёртвым предметам, существам, к бездушному и бездуховному миру. В этой пустыне, как написано: "Города святыни Твоей сделались пустынею; пустынею стал Сион" (Ис. 64:10) необходимо знать, где источник сил и вдохновения, свободы и подлинной жизни. Я хочу говорить о свободе и творчестве как источнике жизни: сил, опыта и мудрости. Творчестве как свободе от идолов, как создании более человечного мира. Хотелось бы сказать о том, посредством чего человек становится более человечен, подлинно человечен, посредством чего он приобщается к Богочеловеческому коллективу, к соборной Церкви подлинно живых и вечных существ.
Есть два качества, два мира, два состояния человека, причём одно легко, динамически может переходить в одном и том же человеческом существе в другое. В одном из них человек сеет, несёт смерть, мешает жизни, всякому движению; в другом жизнь, движение, новизна струятся из него так, словно открылись ворота мира иного, словно из него начал бить источник. Слишком хорошо известно, что существуют два царства, два мира, граница между которыми может быть не только туманной, но и явной, определённой. Эту границу проводили Христос и апостолы, об этих "двух градах" писал А. Августин, об этих двух мирах как о двух деревьях говорил Я. Беме, суть этих двух царств передал Н. Бердяев в "Царстве духа и царстве кесаря". В жизни средней, смешанной выделяются два класса, два вида людей: мёртвые и живые, те, кто богаты частностями и истребляют носителей частностей других, и те, кто творят полноту, совершенство, красоту. И необязательно в материальном мире.
Да, на поверхности каждый человек - неповторимый мир, каждый понимает по-своему, но отсюда непонимание, ссоры, вражда и реакция. Из-
уст одних струится живая вода, от их движений, поступков лучится свет во тьме. Другие травят вокруг себя всё живое, их жесты и действия гасят живые светильники, потому что они утверждают только одно и губят другое, отрицая ценности своих ближних. Третьи, которых больше, нежели первых и вторых, пассивно, неосознанно или под влиянием временного сердечного импульса служат то тем, то другим, перебегая и большую часть времени находясь в стране мёртвых, ещё не рождённых свыше. Одни пользуются уже существующими благами, их поглощая в неимоверных количествах, пассивно ожидая глобальных изменений то ли свыше, от вышестоящих, от Бога, начальника или одарённых личностей, то ли от природы, другие умножают их, желаемые изменения творя вместе с Богом или ближним.
Источники и болота. В нашем мире, смешанном и противоречивом, есть пути, на которых человек погибает, а есть места, где он набирается сил. Есть жизнь (учение и поступки), которая не может родить жизни по-настоящему новой, потому что, распадается, состоит из частей, а не из целого: частных доктрин и дел, которые противоречат желаниям; а есть жизнь свободного духа, которую можно черпать, словно живую воду. Есть практика, которая делает жизнь всех вокруг светлее, человечная святость, которая не ограничивается соблюдением пунктов определённого устава. Эта жизнь и эта полнота есть соединение и сочетание враждовавших частей в красоте и любви. Не уничтожение их, а очищение огнём и водой Божьей любви и свободы.
Традиционные вера и церковь как замутнённые источники. В религиозной среде столько же подделок, сколько и в среде языческой. Истины, авторитеты и законы, сама Библия обоготворяются, обращаются в предмет культа и человеческих, пусть и завуалированных, жертвоприношений. В сущности, повторяется то же язычество. В жизни большинства религиозных деятелей повторяется та же трагедия, что и в жизни Платона (см. Вл. Соловьёв, жизненная драма Платона): неспособность воплотить желаемое, идеал в практической жизни, осуществление добрых намерений злыми или грязными средствами, святые учение и теория, превращающиеся в греховную практику. Такой разрыв между двумя мирами - обычно там, где нет соединения слова с делом, а есть уклоны в теорию или практику, больная привязанность к отвлечённым идеям или к их воплощению в ущерб заботе о духе. О таком мире рисуется следующее представление, как бы оно ни резало слух: Бог даёт людям Свою полноту, Богочеловека (как хозяин виноградника стражам - сына своего), а они убив Его и расчленив, верующие потянули в свою сторону Бога, а язычники потащили человека .. Если сдёрнуть покрывало, то практическая жизнь так наз. верующих почти ничем не отличается от жизни неверующих. А вера и представления так наз. язычников полны религиозных элементов, да и последовательного атеиста сейчас трудно найти. Люди сами себя причисляют к тому или иному классу, начиная превозносить одно в ущерб другому или словами или действиями.
Говоря о дурном идеализме, я уже отмечал, что синоним слова "идолопоклонство" - это слово "отвлечение": во всех этих разговорах
о Духе, о Христе, о Боге обычные верующие лишены нормального зрения, они, убрав человека из Божества, оскопили всю Троицу, превратив её, как сказал ап. Иаков, в "волну, ветром развеваемую". Их проповеди - платонические, родственны размышлениям Платона о мире эйдосов. Это демагогия неогреков под религиозными одеждами, разговоры, заражённые дуализмом, дающие право существовать только духу, но не плоти, не материи, - не их союзу, т.е. душе, т.е. жизни, - это безжизненные разговоры дурных идеалистов. Это детские болтовня, мечтательность и иллюзии: бегство от мира сего в мир фантазий. Потому Ницше имел право критиковать такое христианство: он вырос из христианства детского, но не стал ещё совершеннолетним (в чём его трагедия). В религии совершеннолетних дух не отрицает, а преображает, спасает, освобождает плоть, т.е. человека. Потому только подлинное христианство может говорить о воплощении идеала, Божественного Слова или Духа в человеческой плоти, в словах и делах обывателя. Подлинным учением о Св. Духе может быть лишь учение в связи с воплощённым Духом Христовым, с камнем, наполняющем всю Землю, с Храмом из Откровения, с человеком, живущим как Христос. Но лишь единицы несут подлинно христианское отношение к человеку, к женщине, к плоти. И почти никто не несёт это учение собой, своим характером, своими поступками.
Чем же тогда отличается традиционная религия от натурфилософии (верующий от язычника)? Ничем: та же всемогущая воля, тот же детерминизм и отрицание свободной воли человека, умаление его признанием более частью и инструментом, нежели венцом, - то же раболепие и несвобода, только под более изысканными покрывалами. Потому обычно в организации церковной действуют те же законы, что и в любой организации светской. Потому, как правило, закрыты ворота для истины настоящей: благоговение и почет отдаются силе, власти и авторитету, богатству и процветанию. Принимается человек средний, не только остерегающийся зла большого, что похвально, но и опасающийся искать истину более глубокую. Из-за этого не только отъявленный злодей, но, что самое важное, и пророк оказываются за бортом общественной жизни. Существует прокрустово ложе официальной церкви: она, по Лаодикийскому духу своему не способная ни к настоящему злу, ни к подлинной святости, избавляется от блудниц и мытарей, не может терпеть гениев и святых. Они ей не нужны. Ей нужно "ни рыба, ни мясо": обыватель, который научился своей похоти придавать вид добродетели. Потому в церковных академических учреждениях царствует не Истина, а информация, не мудрость, а наука. В протестантскихпротестантских семинариях и академиях - лишь схоластика в самом примитивном, зачаточном виде, аристотелизм в духовной жизни, рабство у науки. Поощряется то же, что и в дни Жульена (Стендаль). Почитается внешняя красота как покрывало для внутреннего уродства. Я говорю о приличиях, обрядах и добрых делах. Да, внутреннюю бездну вроде бы сдерживают берега внешние. Но так языческие стада собираются вокруг табу рода и его желаний, а религиозные - вокруг них и ещё вокруг табу идейных. На самом же деле, в Святом святых своего храма каждый кадит своему идолу. И внутренняя бездна лишь прикрыта множеством
фиговых листьев. Эта общая для большинства язычников и верующих атмосфера рождает лишь веру в силу природы, убивая веру в возможность родиться свыше, стать целостным, неразлагающимся существом.
Слепота богатых. Я уже говорил о богатстве в разделе о частной собственности. 3АИсточника нет, хуже того - источник смерти там, где дух человека застревает в частном, малом, поверхностном, нездорово привязываясь к желанию или идее, вещи или человеку, мечте или добродетели, творя из них свою основную ценность. Так дух богатства расширяет свои владения за счёт ещё одного жреца. Человек отрывается от живительного центра и уходит в служение желанию, переходя границу осуществления его всеми средствами, причиняя боль ближнему, гася его дух. Здесь ему на какое-то мгновение могут открыться глаза на того, кому он несправедливо причинил боль, на его жертвенного ягнёнка, как это в жертвоприношениях в ветхом завете, на жертву его похоти. Но останется ли память об этом опыте? Сколько раз он будет приносить жертву, т.е. красть жизнь у своего ближнего? Он слеп, как бык, его сердце - камень из-за каменного его божка. Его сердце узко из-за узости и ограниченности его бога. Грусть сменяется самооправданием: "накопилось", "я столько вынес", "столько корпел", затем приходит самоуверенность и вот опять ничем не пробиться сквозь этот медный лоб. Состояние богатства духа, - абсолютной уверенности в своей правоте, при неспособности жертвовать своей прелестью, всегда чревато падением в адскую глубину, откуда не слышен голос совести. Свобода от рабства у всего, что только можно назвать словом, т.е. в том числе и осторожность в настойчивости, уверенности, борьбе и решительности есть Божья человечность, свойство Божьего духа, живого ручья, струящегося между камней человеческих душ.
Ручей Духа. Почти всё у человека на крови: ему необходимо парадоксально отказаться от желания домов, друзей, процветания и успеха, бессмертия и т.п. Идолатрия - во всякой человеческой активности, во всех сферах современной жизни. Государства и национальности, слои общества и пола, даже люди близкие друг другу - последователи разных богов. От этого непонимание и вражда, нелюбовь и ссоры, войны и революции. Проносясь между людьми, Дух видит не их, а тёмные камни с человеческими формами: живое срослось с мёртвым. Не отделить их: они одного цвета, одной природы, одного веса, одно целое.. Говоря об обывателе в центральной главе, я уже приводил слова Шестова о людях-камнях. Дух проходит мимо, оставляя каждого наедине с его мёртвой любовью, - источником его гибели. Подлинная жизнь, сила, свобода и любовь течёт вне центров обыденной жизни, вне богов столетия. Ручей духа течёт мимо тёмных берегов: эта земля уже не может принять его живительную влагу.. Её поры закрыты: вода не проникает в гранит. Земля, некогда рыхлая и живая, стала сплошным монолитом мёртвых планет.. Протестантам ясен как свет фетишизм православных и католиков, православным и католикам предельно ясен рационализм и сектантский, некультурный подход к истине протестантов. Но почти никто не желает жертвовать своим богатством ради полноты. Источником подлинной, Божьей человечности, мудрости Христа в человеке
не может быть истина как предмет поклонения, как закон, предписания, правила, уставы и т.д. Вечный закон жизни отражается в словах, на камне, буквами, но его смысл, тайна, дух и сила открываются только тому, кто готов жертвовать истинами, камнями и буквами. И даже за этим поворотом подстерегают новые опасности: жертвенность без творчества превращается в истребление и уничтожение.
Плоды распада. То, что земля даёт скудные урожаи, что на ней царит холод и темнота, невыносимая жара и неизлечимые болезни, - всё это потому, что человек ушёл от Источника Жизни, решив познать тёмную сторону свободы: зло, грех и смерть. Безграничную любовь к живому или неживому, к целому или его части. Все плоды этой свободы, обращающейся рабством и разложением, - это сердце человеческое, впустившее князя тьмы на свою территорию, впустившее в себя. Т.е. сердце, возжелавшее соединиться с тем, кто первый застыл в идольской любви ко всему доброму. Почти в каждом человеке есть не только Образ и подобие Божие, не только, как говорят, некая Божественная искра, но и страсть к тьме, к запредельному и запрещённому, к гибели. Воля не только к жизни, но и к смерти, стремление не только к Богу, но и к сатане, желание познать не только глубину и ширь, но и примитивное и поверхностное. "За то" земля произрастила "терние и волчцы" (Быт. 3:17, 18). Всё это - растраченное имение, которое указывает на блудных сына и дочь.
О целостности, о соединении духа с плотью. Оба важны и невозможно сказать, что кто-то на порядок важнее другого. Да, источник есть дух как нечто нетварное, нематериальное. Независимо от бытия и мира. Эволюционизм, научность, язычество заставляют человека забыть то, кем он является на самом деле. Я не есть жилы, кости и кожа только. Мы почти никогда не осознаём себя теми, чем мы на самом деле являемся или можем быть. Человек почти никогда не раскрывает скрытых в нём возможностей. За кровью и плотью, за костями и сосудами есть некто гораздо больший их. Почему же человек умирает? Потому что источник перестал бить в нём, духовный источник всего этого материального. Внутреннее, Святое святых, закрылось, - человек оказался за стенами своего собственного храма. Что такое смерть? Мы должны читать мёртвое тело, словно книгу. Распадающееся вещество - это некогда распавшиеся в сомнениях воля, чувства и разум, - дух человека. Его некогда двоившиеся мысли, двоящаяся душа. Мы некогда позволили закрыть источник, который бил изнутри и живил нашу плоть, - потому пожинаем смерть плоти.
С другой стороны парадокса, бытовой религиозный идеализм, т.е. традиционное умаление плоти, вносит раздор между человеком и миром. Человек теряет уважение к природе, начинает её использовать, засорять и уничтожать. Но не стоит недооценивать бытие. Человек обычно становится таким, каковы предметы его окружения. Погода, местный ландшафт, - природа оставляют на его характере свой отпечаток. Сам человек оказывает на себя влияние как природа. Потому что смерть также входит в человека через интеллектуальное несовершенство, отсутствие умственной дисциплины, через неве-
жество, при котором человек легко становится либо одержимым, либо рабом примитивных недостатков, инстинктов. Смерть царствует везде, где узость, ограничение и упрощение жизни, где доминируют её частные проявления.
Святость и совершенство всегда зависят от полноты и красоты, которая многогранна, которая вносит в "мир сей" черты мира Божественного. Только в полноте и красоте обитает любовь, ибо они соединяют вещи чуждые и разрозненные. Воплощение этой преодолевающей смерть любви происходит в настоящем христианстве. Подлинное христианство - религия неслитного соединения человека с Богом и миром, духа с плотью. Духовность есть это неслитное соединение, в котором преодолевается чуждость, частность и распад. Обыватель же не чувствует связи с миром. Солнце и животные, птицы и цветы, другой человек - чуждые ему объекты, материал и средства для удовлетворения его желаний, и никак не часть его и не целое, которому он принадлежит. Мир от грехопадения распадается катастрофично, в геометрической прогрессии. Люди разрознены между собой и отчуждены, оторваны от мира и природы, потому их взаимное влияние становится невозможным, становится невозможной их власть над природой, овладение ею. Каждая часть некогда единого целого замыкается в мире своих частных потребностей и желаний, и потому умирает. Потому смертоносен эгоизм, ограниченность и поверхностность.
Дух и природа. Подлинному христианину невозможно ограничиться красотой одной лишь этики : смерть струится и из уродства мира материального. Мы подходим к связи духа и природы. Есть не только различие, но и единство человека и мира, человека и природы. Вдыхая, человек соединяется с воздухом, с атмосферой, в которых находится. Вкушая, он становится одно с тем, что ест. И не до конца или совсем не сознаёт, что природа - не отдельный чуждый ему объект, а часть его, его естества, так же, как и его тело - часть её. Он воздухом, пищей, давлением, электромагнитными полями, гравитацией связан с ней, словно младенец пуповиной, словно в чреве матери. И если вкладывает в неё что-либо вредное, - ощутит на себе рано или поздно. То же говорит и С. Булгаков (в своей книге "Православие. Очерки учения православной церкви", глава "Православие и хозяйственная жизнь"). И что говорить об эксплуатации одних другими, если в отношении к природе (как своей, так и окружающей) и те, и другие ведут себя, как насильник в отношении к женщине, нещадно используя её, забирая необходимое и отдавая то, что служит её разложению, не давая ни отдыха, ни возможности переработать, справиться с этими вредными веществами. Так умирает и тело, и планета, став заложниками одержимости, демонической страсти к плодам, благам и богатству. Само богатство, как правило, является признаком и свидетельством изоляции, отрыва человеческого духа от плоти, от ближнего, от природы. Вывод очевиден: как тело человека не есть ещё весь человек, так и мир, природу нельзя понимать от-
дельно от человека: человек есть её дух, без которого нет души мира и природы. И если с духом что-то происходит, - это проявляется на лице, во плоти, в природе. Кто-то грустит об утерянной молодости, красоте и здоровье? Тело есть связь человека как воплощённого духа с окружающим его миром. Всё, что происходит в мире, отражается на теле человека, и наоборот. Смотри на своё тело, прислушивайся к нему, - и ты увидишь и услышишь, что происходит с миром, с Вселенной. В духе человека происходит разложение: в уме, чувствах и сердце; двоящиеся и множащиеся мысли, лицемерие, противоречия, ложь самому себе. Отчуждение от Бога как удовлетворение частным и ограниченным, отчуждение от человека, от себя и ближнего, от человеческого, отчуждение от природы и мира, замыкание в себе как в отвлечённом, замкнутом мире мечтаний, фантазий и идей: так дух как целостность, как связь перестаёт существовать. Образуется пустота, подобная чёрной дыре в космосе. И, вследствие разрыва своих составных, - умирает душа, душа человека, душа природы. Отношение к природе не как к родному, как к части себя, а как к чужому, - убивает человека, разлагает человечество. И это лишь следствие распада в человеке, в его духе: видимая картина невидимого.
О простоте как деградации. В этом контексте мы подходим к тому, что грех есть не просто ошибка, проступок, аморальное поведение. Это узость, ограниченность, несовершенство человека, которые и рождают ошибки, аморальность и, в конечном счете, смерть, как написано: "Жало же смерти - грех". Это недочёты в "конструкции", из-за которых она разрушается. Это мелкие трещины, которые со временем разрушают всё "здание". Мы подходим к выводу, что спасение человека зависит от универсальности, глубины его духа, а не только от силы Божьей. Это означает переход к совершеннолетию человека и упразднение представлений о простоте и элементарности спасения. Не всякая простота свята. Есть порочная простота: проявление распада, т.е. разложения и смерти. Обычная простота бывает деградацией и путём к смерти. Не зря говорят: простота хуже воровства, имея ввиду человека, который убегает от ответственности в образ "дурачка". Простота бывает не только "гениальной": в разжёвывании и упрощении, которое практикует обыватель как в миру, так и в церкви, в прогибе под интересы большинства, в принципе детоводительства младенцев чувствуется дух распада и разложения, деградации, утраты веры - дух смерти. Потому что он направлен не на развитие и рост вверх, на приобретение новых знаний и навыков в пределах индивидуального дара, а на пассивное исполнение чужой воли, на служение скучному, банальному, ограниченному и примитивному. Тогда как основной задачей человеческого существования есть преодоление смерти и разложения, - приобретение духовности как целостности. Ибо дух в принципе, и есть целостность: то, что объединяет разрозненные части воедино.
Отчасти, для христианина невозможно спокойно жить, пока кто-то умирает. Но смерть внешняя порождена смертью внутренней, её начало - гашение духа, утрата веры, когда человек сдаётся и перестаёт верить в мечту. Человеку разбивают сердце и он выстраивает вокруг него бетонную стену. Преодолеть необходимо
распад и разложение в мире духовном, в отношениях, - отсюда струится источник гибели. Тогда как большинство идёт путём наименьшего сопротивления, не желая разбирать по косточкам конфликтные моменты, огибая острые углы. Многие ищут простоты: простых решений, простых и лёгких путей, и в защиту простоты они могут вспомнить только поговорку "всё гениальное - просто", но Господь призывал входить узкими вратами, не теми, которыми все ходят. Он призывал ходить горними тропами, которые у многих вызывают головокружение и страх. Неопытный человек не подозревает, что сложное бывает очень простым, когда входит в привычку путём регулярных тренировок, когда переходит на уровень подсознательного или мышечной памяти.
Люди делают как проще, создавая проблемы другим. Христианин не может поступать так, нарушая принцип заповеди любви к ближнему. Люди обходят горы проблем, тем самым создавая горы новые. И снежный ком растёт. Убогие и недалёкие ищут, как проще и легче, как будет меньше неприятностей, но этим, поверхностным своим взглядом и нежеланием решать корень проблемы, создают больше проблем, делают жизнь глубоких и широких сердцем людей сложнее и тяжелее. И так как обывателей толпы и стада, а творцов - единицы, то каждому творцу приходится напрягаться больше, чем человек может вынести. Это ад, а не мир Божий, и от него бегут обыватели, тем самым обнаруживая природу плоти, а не духа. Творцы же, бросаясь на очередную мельницу, обнаруживают природу Бога, перерастая плоть и тварь.
За простоту очень часто приходится платить слишком высокую цену. Да и любая ошибка рано или поздно потребует плату. За всё необходимо платить, и не обязательно деньгами. Обыватель говорит: "зачем всё усложнять?" Ну и получай, обыватель, в конце концов, смерть: нет ничего проще разложения как упрощения. Развитие же предполагает, в числе всего прочего, усложнение и боль. Как говорят спортсмены: "No pain - no gain". Без боли нет роста, без боли нет жизни. Сама по себе боль - лишь сигнал изменения, а не исключительно опасности.
Воля к деградации. Сплошь и рядом царит обоготворение простоты, детской инфантильности, невежества, боязнь всего необычного и непривычного, нового. По сути - защита ограниченности. Говорят, что простая вера старушки сильнее и лучше сложных размышлений философа. В центральной главе я уже показывал, что умственная слабость может быть плодом угашенного духа и ожесточения, того, что человек просто сдался, потерял веру, хотя бы в любовь, и потому начал деградировать. Сплошь и рядом люди проявляют насилие, жестокость и бессердечие совсем не из-за неспособности принять Христа верой, - это делают христиане, которые верят по-простому, без всяких мудрствований. Сколько было христианских войн! И подавляющее большинство тех, кто в них участвовал, - было, ведь, не философов, а простых верующих. Тут же скажут, что овцы невиновны, а виновен пастырь. Писание на это отвечает ясно (Ис.24:2): "что будет с народом, то и со священником; что со слугою, то и с господином его", "Кому вы отдаёте себя в рабы - того вы и рабы". Позволительно спросить: всегда ли
совершенна простота, т.е. более свята, нежели любовь к мудрости? Разве не бывает она примитивна, тупа и глупа? Я совсем не говорю о том соблазне, который преследует всех, кто ищет мудрости: всех талантливых и гениев, - соблазне гностицизма, ограничения жизни пределами знания и воображения. Я учитываю неспособность многих "умников" отречься от богатства знания ради безумия веры, в котором обретается подлинная свобода от каждения знанию и даже мудрости. Я говорю о том, что у меня складывается впечатление, что глупые подпольно ненавидят и ведут негласные или подсознательные военные действия против умных из зависти к ним. Думаю, что глупый так же гордится своей глупостью и ограниченностью, как мудрец мудростью (похожие мысли есть у Сперджена). Обыватели, чтобы прикрыть свою лень и неспособность к умственному труду, для защиты своих привычек выдумали басню о той простоте, которая якобы более свята, нежели любовь к мудрости. Мне всегда казалось, что гордиться невежеством - порок, а не добродетель. И вот богатство, лень и невежество сходятся вместе и шепчут на ухо человеку: сатана сказал, что будете, как боги, потому знание убивает человека, служит его гибели и падению, путает и смущает его, словно власть. К тому же, чтобы расти, нужно постоянно копать в поисках истины, перерастать себя, а это требует усилий, это тяжело и больно. Так человек ставит крест на своем развитии, прекращая рост. Так жизнь с её движением и непрекращающимся совершенствованием останавливается и человек постепенно превращается в идиота. Так тот, кто призван по совершеннолетию своему разделить труд Отца, оказывается к нему неспособен, более того: ему противится и становится помехой другим.
Ложно считают, что соблазн стать Богом есть причина грехопадения (или одна из причин), потому что человечество не раз и не два в Св. Писании сравнивается с невестой, с женой. А брак невозможен между, например, человеком и гиппопотамом. Так как это межвидовое скрещивание. Также ложно считают, что корень всех зол - несмирение и отсутствие кротости, потому что ослу кротости и смирения не занимать, однако же он не Христос. Говорят, что я всё усложняю и создаю проблемы там, где можно было бы всё сделать намного проще и легче, но говорите ли вы "Отче наш" примитивной бактерии, стремитесь ли вы быть похожими на червя или какого-нибудь пресмыкающегося гада? Не задумывались ли, что "всё гениальное - просто" - обычная гипербола и реакция на отвлечённый идеализм, на мучительный перфекционизм? Не Творец ли всей вселенной со всем многообразием её тайн и законов рождает нас свыше, чтобы нам, исполнившись Его Духом, быть такими же, как Он, сыновьями и дочерями благородной, царственной, высокой крови? Так к чему же тот консерватизм, который препятствует новой истине, не зачеркивающей истину старую? К чему боязнь сложного и твёрдой пищи? К чему нежелание поднимать и решать те вопросы, от которых все отмахиваются долгое время? К чему фобия острых углов? "Вся природа стенает и мучится, ожидая явления сынов Божьих", а потенциальные сыны и дочери Божьи говорят: "Большой дерзостью, эгоизмом и гордыней будет назвать себя настоящими детьми Бо-
жьими. Мы не можем выполнить их миссию. Один только Христос имел право это делать, мы же недостойны и бессильны". Не хитрость ли это? Не бунт ли это детей против Отца, и не своеволие ли? Не показал ли Христос спасительное поведение? Не за это ли Его искали убить? Итак, безволие, безграничные "кротость" и "смирение" - это дьявольская скромность, это скрытое нежелание роста, препятствование всему духовно-взрослому, для "детей" сложному, требующему особых усилий, это антихристианство. Это гордыня, это поклонение не Богу, а диаволу. И, в конечном итоге, будет видно, у кого какой отец, кто на кого равнялся, и потому таким стал. Бессильные победить грех - это сыны диавола. И Христос, и апостол Иоанн об этом сказали недвусмысленно. Те же, кто решают такие вопросы, которые под силу Богу одному, - явно Его дети, Его крови и духа. Скромность, тупость и глупость в отношении к призванию человека, к его таланту или его спасению, - являются грехом, а не болезнью или слабостью: это выбор человека, плод его любви к низшему, к деградации и разложению. Это некрофилия, любовь к смерти.
Многие, как блудный сын в притче Христа, не хотят знать своей духовной родины, где Отец живёт, я говорю о горнем, высоком, глубоком, совершенном, целостном. Они лишь растрачивают "следующую им часть имения" (Лк. 15:12), а не собирают, истощаются, а не "обновляются в силе" (Ис. 40:31). Смерть и есть упрощение жизни. Смерть царствует не только в конце жизни, но и в ней самой. Люди чувствуют, что распадаются; и о смерти говорит не сколько то, что взрослые уже не так быстры, активны как дети; не сколько морщины, очки, хронические болезни и хроническая усталость, сколько дела плоти: ненависть, вражда, ссоры, жестокость - распад в мире отношений, то, что даже два человека не могут жить в мире между собой, то, что сам обыватель слоится, актёрит и лжёт самому себе. Не сколько первое, сколько второе говорит человеку, что он - не на правильном пути, на "пути к смерти" (Пр. 14:12). Он забыл о своей родине, утерял память, смирился с навязанной ему реальностью и идёт путём зверя к удовлетворению своих желаний. Идти же нужно к Богу-духу, освобождающему от нечистой привязанности и больной страсти. Но не только к Богу: не стоит идти по традиционным путям: религиозному - утверждения отвлечённого духа и языческому - служения исключительно или преимущественно плоти. Нужно войти в Богочеловеческую активность, там источник жизни: в сочетании Божьего с человеческим, истинного с милостивым, заботы о духе с заботой о плоти, в целостности и полноте. Чем дальше от него, тем ближе к смерти.
О Божьем слове. Всё, что создал Творец, является словом о Нём. Размышляя над движением планет и атомов, над устройством организмов, соотношением материальных начал, человек может узнать то, чего нет ни в каких книгах. "Соло скриптура" имеет свои границы. Протестанты не замечают и даже забыли о своей реакции на возвышение роли Предания. Почему Бог или Христос не написали ни одной статьи или книги? Мне тут же оттараторят, что Декалог, каменные скрижали.. Я не об этом говорю. Обычные христиане так носятся с Библией притом, что о "проклятых вопросах" не с кем среди них поговорить, притом, что почти ни один
даже на тысячную долю не похож на Христа. Всё это приводит меня к мысли, что есть культ Библии: табу и некий застывший божок, которому я должен кланяться, приносить жертвы в определённом виде, и ни в коем случае не затронуть его авторитет и славу. Я не о том, что Библия не есть Слово Божие. Я о том, почему кроме Декалога, в ней ни одной строчки не написано Самим Богом или Христом без всяких посредников. Бог не любит творить неживое, застывшее. А обыватель утратил различение между мёртвым и живым. Интуиция обывателя не ощущает, где что: где его слова пусты, банальны, тошнотворны, а где он близок к истине и настоящей, Божьей реальности. Я хочу сказать, что есть Декалог, Библия, творения великого Творца у всех нас под носом: Слово о Боге имеет множество форм. Но как на него смотрит человек или ангел, с каким духом и волей к ним подходит, - определяет это слово, определяет истину для этого человека и через этого человека для других. Левитский закон о нечистоте какой-либо вещи из-за прикосновения к ней больного человека относится и к духовной невидимой жизни. Слова О. Хайяма:
Яд, мудрецом тебе предложенный, прими.
Из рук же дурака, не принимай бальзама!
актуальны всегда. Как же человеку пробиться к истине, когда в нём самом есть некий ограничитель, который мешает эту истину принять и увидеть? Всё это подводит нас к тому, что Источник настоящей, глубокой, Божественной Истины обладает качествами Бога: это полнота, широта и глубина, это не узость, поверхностность и ограниченность. Это рассмотрение отношений и вещей в их связи. Это характер, достаточный для того, чтобы пренебречь простыми и лёгкими путями, чтобы пойти против течения. Это целостная личность как система взглядов, отношения и поведения, потому и способная пойти против целой системы или, по крайней мере, повлиять на неё. Это значит, что Библии самой по себе недостаточно для спасения, равно как и Декалога. Это значит, что Библия связана с Духом полноты и Истины, и без Него превращается в пустой звук, в набор бесполезных истин, пустых листов бумаги.
Два свидетеля. Глубокая связь Духа и Слова, Духа Святого и Истины говорит о нескольких вещах. Во-первых, против пассивного участия человека в его усыновлении и преображении его природы. Эта связь противоречит антихристианству, в котором преображение происходит якобы исключительно посредством чуда свыше. Ибо эта связь с одной стороны неимоверно возвышает Слово Божье, а с другой показывает, насколько Бог учитывает волю человека. Я говорю о том, что, если бы послушание и смирение были самыми важными добродетелями и Бог творил бы людей без учёта человеческого фактора, то Слово Божье в принципе не нужно было бы, - достаточно было бы влияния Св. Духа. Но т.к. оно есть, то оно рассчитано на человека, на понимание человеком цели и смысла Божьих установлений, а значит, Бог учитывает человеческий фактор, и этот учёт говорит о роли этого фактора. Соотношение между природами Христа в кредо веры говорит, что настоящее христианство ставит на первый план не только Бога, но и человека, не только дух, но и сло-
во, не только истину, но и её выражение, не только содержание, но и форму. Это не понять христианству поддельному, выдающему себя за христианство, ибо в нём плоть и форма пренебрежены, незначущи, не несут отпечатка руки Творца.
Во-вторых, эта связь говорит о том, что все вещи в Божьем мире лишены узости и ограниченности: они несут на себе характер их Творца. Настоящая Истина, настоящее Божье слово так же глубоки, как Бог: их нельзя понять тому, кто ищет, что проще и легче. С одной стороны, в передаче истины огромна роль слова, с другой, истина передаётся и атмосферой, которую создаёт свободное существо, тем, что выше слова и стоит за ним, - духом передаётся истина. Без него слова пусты и бессмысленны. Даже когда автор вкладывал в них всю свою душу. Здесь важно уяснить связь слова и духа, истины и её выражения.
Божье Слово и Дух Святой выражают две стороны: есть непосредственная жизнь духа, до выражения, а есть слово как его воплощение. Бог через Слово творит нового человека; лепит не руками и не глину, а как Дух Святой, который не может действовать без Слова, ибо они неразрывно вместе. В библии Божье слово выступает под символом хлеба и воды, а также света. А у Духа Святого есть символы маслины, елея и так же света. В Ветхом Завете хлебное приношение, хлебы, - были всегда с елеем (Исх. 29:2, 40; Лев. 2:5; 6:15; 9:4 и др.): хлеб этот был символом Слова Божьего, а елей - Духа Святого. Рождение свыше происходит "от воды и Духа" (Ин. 3:5), притом что "вода" здесь означает не только крещение, но и Слово: см. 1 Пет. 1:23, Ам. 8:11. "В духе и истине" (Ин. 4:23) означает пребывание в Св. Духе, в Боге и в Его Слове, как написано: "Слово Твоё есть истина" (Ин. 17:17), и: "Утешитель.. Дух истины" (Ин. 15:26), и ещё: "Он, Дух.. наставит вас на всякую истину" (Ин. 16:13) Оба они - суть и "два свидетеля" из Откровения: "Две маслины и два светильника" (От. 11:3, 4), ибо "Слово Твоё - светильник ноге моей" (Пс. 118:105), а маслина производит елей, который считается символом помазания Духа Св. (Исх. 27:20). Также в одном месте упоминается: "Банею.. словом" (Еф. 5:26), а в другом: "Банею.. святым Духом" (Тит. 3:5). Духом Святым вдохновлено Слово Божье, и Слово есть "дух и жизнь" (Ин. 6:63). Потому способность слышать голос Св. Духа увеличивается по мере принятия Божьего Слова. Но не просто принятия, а принятия в полноте, в связи "написано" с "написано также". А оно возможно только у того, кто не боится рассматривать кажущиеся противоречия и жизненные парадоксы, как я уже писал о диалектике в центральной главе. Настоящее Божье Слово отражает Божью глубину, его понимание зависит от связи человека с Божьей полнотой, Духом Святым, и наоборот: Дух святой зависит от принятия человеком Божьего Слова в его полноте, - они неразрывно вместе и обладают качествами друг друга.
Обычные христиане ожидают излития Духа Святого, эры чудес и светопреставлений, но Бог Духом не может действовать в сердце, которое
не пребывает в Слове Божьем, в Истине, в их полноте. Т.к. это сердце не в Боге как Полноте, а в частных доктринах, в одержимости святостью, праведностью, послушанием и т.д. в обмен на чудеса в плоти. Дух отмечает только то сердце, которое ходит между "написано" и "написано также". Парадоксально, что Дух Святой не может действовать без Слова внутри человека, и Им же это Слово записывается внутрь человека, на скрижалях сердца, в слове и деле. И поэтому ожидаемое излитие Духа есть откровение Слова Божьего, более глубокой истины, полноты истины, как написано: "Будет жить человек.. всяким словом, исходящим из уст Божиих" (Мф. 4:4), а не говорения на иностранных языках только или чудотворения только, как написано об Иоанне Крестителе, большем всех пророков и чудотворцев: "Духа Святого исполнился ещё от чрева матери своей" (Лк. 1:15), и: "Не сотворил никакого чуда" (Ин. 10:41). Как я уже писал, те, кто ищут чуда, обольстились и предались второму искушению (Мф. 4:5 - 7), искушению чудом, за идолом забыв Слово, Истину. Оно, в полноте своей, является залогом излития благодатного дождя Св. Духа на пустынную землю омертвевшего в каждении своим желаниям. Оно привлекает духовный дождь, пробуждающий росток Христовой жизни в человеке. Человек же в своих поисках проходит мимо его, уходя либо вправо, либо влево, по пути забывая, что искал. Он ищет Бога, но, желая слышать Его, обольщается и предаётся оккультизму, "дару" иных языков, видениям и снам, гаданиям, пытаясь ими заполнить духовную пустоту; либо приносит жертвы, т.е. добрые дела, надеясь на полноценный обмен, на адекватное воздаяние, т.е. на вечную жизнь для своего тела или сладострастной внутренности. И всё это в то время как Бог посредством Духа и Слова тихо, незримо сообщает жизнь подлинную, свободную тем, кто не удовлетворяется частным и поверхностным.
Интрига дьявола в том, чтобы чем-угодно второстепенным увлечь людей от Источника, маловажное выдав за главное, как написано: "Я слышал, что говорят пророки, Моим именем пророчествующие ложь. Они говорят: "Мне снилось, мне снилось.. Думают ли они довести народ Мой до забвения имени Моего посредством снов своих.. как отцы их забыли имя Моё из-за Ваала?" (Иер. 23:25, 27). О каком имени здесь идёт речь? "Имя Ему: Слово Божье" (От. 19:13), как и дальше пророк продолжает: "Слово Моё не подобно ли огню, говорит Господь, и не подобно или молоту, разбивающему скалу?. что общего у мякины с чистым зерном?" (там же, ст. 29, 28). Чистое, полное слово Божье побуждает человека и даёт ему силу к святому делу. Человек же обычно пассивно-женски ожидает, что его природа изменится и начнёт творить добро по мановению свыше, чудом, а не от Истины, от её принятия и усвоения. Я ничего не говорю против чудес вообще, не выступаю за преображение человека силами исключительно его ума и сердца, но говорю против религии как магии, как ожидания чуда свыше в ответ на добрые дела и соблюдение исключительно заповедей и уставов. Миссию Бога, Христа, Св. Духа ограничили чудотворением, тогда как Он во все времена служил Слову и Истине: не отвлечённым словам на скрижалях или бумаге, а воплощению Слова Истины в человеке, в его словах и поступках.
Библия, если не ограничивать её частными истинами и доктринами, содержит в себе всю полноту жизни Христовой, жизни, свободной от идолов, порождающих бесчеловечность. "В начале было Слово, и Слово было у Бога..и..стало плотию" - и о Св. Писаниях сказано, о том, что они передают. Два Слова есть, одно порождает другое, и оба являются выражениями подлинной, Богочеловеческой жизни, в которой пребывает всякий, в ком одно расцвело другим. В сознании обычного, рядового верующего обычно есть путаница и смешение двух ипостасей Слова: Св. Писаний и Иисуса Христа. Дело в том, что Божество выражает Себя, свою мечту о соединении с человеком, и плодом этого выражения становится Богочеловеческое писание и Богочеловеческая природа. Естественно, что Христос выше Св. Писаний и никакое слово само по себе, даже святое, не в силах вместить всю полноту Божественных тайн и подлинной истины. Потому и приходил Бог, соединяя Себя с человеком, что Библия осуществить это до конца не в силах. Потому Св. Писания являются лишь семенем, которое взращивается не книжным влиянием, а заботой Невидимого Утешителя и Защитника. Потому Библия не является вещью или предметом природного мира, обладающим какой-то особой радиоактивностью, магической силой или силой амулета, творящего чудеса за тебя. Но, тем не менее, это выражение жизни Богочеловеческого организма и средство приобщения к нему, закрытое для сознания пассивного, ожидающего чуда свыше. Роль Св. Писаний ограничивается достижением человеком совершеннолетия в Боге. Но это же означает, что оно закрыто для тех, кто не видит этой цели. Слово есть выражение истины, а истина не открывается сознанию пассивному и безвольному, находящемуся под влиянием авторитетов или необходимости. Она может лишь узнаваться как опыт собственный и личный, близкий, знакомый и родственный. Подлинная, целостная Истина человечна потому, что истина есть преображение человека, и потому только человек может нести её другим. Пассивно принятая истина есть ложь, движение воздуха. Истина есть качество, состояние человека. "Познаете истину и истина сделает вас свободными". Потому истина может приносить конфликт, разрыв в обычный ход жизни, вносить разницу между теми, кто изменился от неё, стал её обладателем и всеми остальными. Это ни в коей мере не должно послужить рабству у истины, поклонению ей, которое будет её утратой.
Во все времена в отношении к Св. Писаниям было отношение к идолу; это было камнем преткновения, препятствием на входе в храм истины. "Слово Божие" есть часть Богочеловеческой жизни, её выражение и символ. Потому его не могут передать те, кто не причастился к этой жизни, кто участвует в Вечере, но не творит Царство. В их руках Слово бесполезно, не оказывает никакого влияния, ничего не творит. Хуже того: ими оно используется корыстно, таким образом оскверняясь и оскверняя. Можно сказать даже, к негодованию большинства верующих, что в истории человечества оно больше убивало, нежели оживляло, более наносило раны, нежели исцеляло: так его использовали и такую репутацию ему создавали те, кто служит себе и большинству. Ибо как Иисус, Слово Его оказалось камнем, пренебрежённым строителями: не ча-
сти его, а его полнота, передаваемая Тем, кто сам есть Полнота. Обычно Библия воспринимается как информация, опыт, памятник литературы или свод правил и доктрин: мало кто усваивает её как цельное Слово, единое откровение. Обычна практика, когда от Библии отсекают Завет, книгу, главу, стих; суживают до буквального или аллегорического смыслов. Слово Божье самоценно само по себе в силу того, что является подчинённой частью, выражением Богочеловеческой жизни. При том не только Новый завет: для меня что Ветхий, что Новый Завет - две скрижали: Истина и Милость. Не могу умалить ни то, ни другое. Знание Милости и благодати совсем не отменяет необходимость пользоваться языком Ветхого Завета. И это совсем не означает средства Ветхого завета: что якобы, можно использовать ложь и убийство. Самая большая тайна Св. Писаний - в том, что они лишь семя для жизни новой и странной для натуральных человеческих животных, хотя сплошь и рядом - бездушный объект в руках дилетантов и невежд. Рождение свыше является прорастанием этого семени, откровением, явлением миру той жизни, которая сама уже является семенем для других, источником преображения мира и человека. Оно несёт в себе все качества Того, кто дал его.
Всё Писание является откровением Его характера, как написано: "Исследуйте Писания..они свидетельствуют о Мне" (Ин. 5:39), и: "Имя Ему: Слово Божье" (От. 19:13), - Слово, свидетельствующее о Слове, камень преткновения о камне преткновения, как выражение Его сути. Потому кто принимает Библию во всей её полноте - принимает Христа; кто что-л. в ней не принимает, - отвергает Его. Это значит, что принятие Христа означает принятие и Его Слова. Т.е. принятие Св. Писаний не ограничивается принятием предписаний и уставов, заповедей и законов. Заповеди, уставы и законы обычно - это попытка упростить требуемую Богом от человека жизнь. Св. Писания передают жизнь Богочеловеческого организма, дух и жизнь тех, кто составляют Христа, их пребывание в Нём. Потому жизнь, переданная на их страницах, есть заповедь и закон, устав и предписание. Перед нами не просто слова, от которых в нас - не только фантазии. Это источник жизни, открывающийся и открываемый небесным существом. То Слово, которое имеем мы, изречено устами не только человеческими, но и Божьими, суть не только книжные страницы, а и слово тех, кто жил и живёт в Царстве Божьем, кто творит его. Это то же слово, которым создано всё, как написано: "Небеса и земля, содержимые тем же Словом" (2 Пет. 3:7).
Естественно, что здесь элементарные вопросы до сих пор мучат человеческое сознание. Говорят: "Её люди писали". Св. Писание - Богочеловеческая книга. Как Христос был истинным Богом в истинном человеке, так и Библия истинно Божье Слово в истинном человеческом слове; как Он, будучи в плоти, был безгрешным, так и Писания святы. Как видно по третьей части главы об идолах, я совсем не собирался умолчать об ограниченности человеческого языка и узости сознания древних. Я лишь говорю о том, что как во Христе в человеке был и есть Бог, так и словом можно передать невыразимое. Да, я только что говорил, что никакое слово само по себе неспособно передать всю полноту, но это парадокс, глубина, открытая только тому, кто
сам глубок и парадоксален. Итак, как Бог смог воплотиться в человеке, так и глубокая Истина была воплощена в Библии, и может быть передана человеческим словом. Это, конечно же, совсем не означает, что истину можно передать любым словом. Но это означает, что слово может быть посредником между Богом и людьми. И тогда это не только человеческое, но и Божье слово. Выражение Его мыслей и мечтаний, воли и желаний, Его характера и духа, Его силы. Бог выражает Себя через человека, через его слово, очищая их, делая способными передать Его жизнь другим.
О пуповине. Как уже было сказано, жизнь обычного, среднего человека вся проходит на внешних дворах "храма" и почти вся масса так называемых христиан - неспелые "колосья". 7АЕсли у человека есть воля к свету, то прежде, чем войти во Святое святых, к источнику подлинной жизни, он проходит эти внешние дворы: вначале может изучить литературу и опыт тех, кто питался Св. Писаниями, затем изучить Евангелия и Заветы, а после этого сам начать жить так, как можно отобразить в Св. Писаниях. До этого он руководим родом и разнообразными обществами, в которых живёт и вращается. И вот, когда дело подходит к практике, когда должна начаться личная практика, обыватель боится ответственности и свои, личные оценки скрывает, не хочет проявлять. У большинства людей нет характера, или есть характер только касательно их похотей, они находятся под влиянием авторитетов и институтов, потому личность крайне редко рождается. Людьми, словно животными, руководят преимущественно стадные инстинкты, и держится человек обычно в человеческом стаде, будучи подчинён не истине, а законам разношерстных групп. Стадо, толпа, группа - словно мамка, сиську которой боится потерять человек. Не понимая, что сам должен стать рождающим, сам с Божьей помощью должен родить себя, перерасти себя.
О посредниках. Настоящее понимание Слова в его полноте влияет на дело. Слово рождает Слово. Но тех, кто бы жил как Христос, почти нет. Такая жизнь кажется толпе либо чудачеством, либо умопомешательством, либо большим эгоизмом: гордостью и дерзостью, отрывом от коллектива. Обыватель может подражать библейским или признанным авторитетами героям, но в тех ситуациях, о которых эти герои и представить не могли, руководствуется традицией, либо выгодой и пользой, либо ищет благословения опять-таки у авторитета. Ибо ему нужны гарантии - оружие против страха ошибок и связанных с ними последствий. Чтобы не жить как Авраам, а стать новым Авраамом, - такой веры и дерзновения нет. Причина этого в том, что страх, желание гарантий, каждение своей животной, привычной, безопасной жизни настолько владеет человеком, что к самому Богочеловеческому слову, к Св. Писаниям непосредственно, без всяких учителей и мамок, дитя всех веков подходить боялось. Слово большинства, рода и авторитета, всегда в истории перевешивало слово личности. Многие из нас уважают разных авторов, писателей, но многие из них были верующими людьми, знавшими Библию и молившимися Богу непосредственно, без чьего-либо посредничества и помощи, а самые последовательные из религиозных авторитетов сами жили той жизнью, к которой призывали.
Я говорю об Источнике и "водоёмах разбитых, не могущих удержать воды", - многие из нас пьют воду жизни тех, кто запасся ею, а не от Самого Источника, как написано ещё: "Этот народ пренебрегает водами Силоама, текущими тихо" (Ис. 8:6). Тем же, кто не пользуется посредниками, обычно недоступна его полнота. Ведь, любит ли тот, кто любит двух? Так нет любви к истине и пренебрежены Св. Писания у тех, кто цитатами из них выкладывает основание своих идолов, как написано: "Слово Господне у них в посмеянии: оно неприятно им" (Иер. 6:10). Т.е. внешне, эти люди любят цитировать Библию, но внутренне им неприятны некоторые тексты, которые они обходят стороной. Поэтому ищут поддержки своего мнения у авторитетов, а Слово Божье в его полноте не открывается им. И потому говорить о Духе святом в таком случае бессмысленно. Но не утолить душе свою жажду со вторых рук; фляги и бурдюки не наполнить у того, кто сам с ними идёт от Источника. Так же, как невозможно насытить душу отдельными каплями - доктринами и текстами то тут, то там. Духовный Источник открывается только тогда, когда собираются воедино все его компоненты. Он - словно двигатель, состоящий из многих частей: нет одной из них - и машина не сдвинется с места. Душа будет жаждать и ощущать пустоту. Здесь нужны личные оценки, то, что нельзя получить исключительно от Бога или от авторитета. Здесь риск и нет гарантий. А обычное человеческое животное боится отбиться от стада, чтобы не оказаться один на один с поджидающими хищниками. Но безопасность в стаде - мнимая безопасность: это болото духа и совести, в котором дух и совесть безопасно и уверенно разлагаются. Как сказал один писатель: "Коллектив.. делает человека бесполым" . Стадо и есть хищник: единый организм, питающий себя посредством своих членов. Человек, не обладающий своими, отличными от общих, оценками, есть всего лишь часть, член такого организма. А с точки зрения вечности можно спасти только такого человека, который есть целое, а не чья-то часть.
Просыпающемуся, рождающемуся свыше, приходиться спасаться от "динозавров". Я говорю об организациях: фирмах, корпорациях, партиях, деноминациях. Каждое из этих "холодных чудовищ" имеет слаженный
организм, тело, действующее исключительно в своих эгоистичных интересах. Члены этого "тела" - послушные исполнители воли "головы" или "голов". И разве нужен этому телу человек, отказавшийся исполнять роль его члена? Он - словно опухоль для него, оно всеми силами старается избавиться от чужеродной ткани. Чтобы вырваться из этой системы и не оказаться ею поглощённым, нужно сразиться с ней. Вот где рыцарь действительно, как это выражено в сказках, сражается с многоголовым чудовищем. Но это не только чудовище: толпа - это стая. Всё это подводит нас к тому, что источник полноценной жизни открывается в личности, а не в коллективе.
Личность рождает коллектив и общество, коллектив же и общество могут родить только тело, туловище, но никак не личность. Они - стадо и материал для творчества, один из центров внимания и труда личности, а никак не источник и центр самой личности. Сравнивать их - всё равно, что сравнивать солнце и его лучи. Но в падшем мире всё перевёрнуто с ног на голову: общество, толпа пытается стать хозяином личности, её господином, господом-богом, управлять, манипулировать ею, устанавливая ей законы и правила. Так активность человека, его
плод, отчуждаясь от него, порабощает его, становится источником его падения, деградации и гибели.
Кто-то здесь увидит анархические, асоциальные нотки, призыв к тому, чтобы стать мизантропом. Читайте лучше и раскрывайте глаза шире, отдохните и перечитайте ещё раз, чтобы не родить - сказать или сделать - глупость.
Человек может прожить всю свою жизнь вне себя, так никогда и не войдя в Святое святых своего храма. Более того: коллектив, и особенно, как ни странно, коллектив религиозный, обычно укрепляет стадные, животные инстинкты человека, становясь между ним и его призванием, его оригинальностью, мешая становлению и росту, мешая узнать Истину и познать Бога. В центральной главе я уже говорил об обывателе и его звериной природе в противоположность оригинальности и творческой натуре единиц. Чем больше организация, тем сильнее её влияние на индивидуальность, тем тяжелее оторваться от организационного "тела" и посмотреть на него со стороны. "Тело" мнит себя обладателем некоей истины, которой якобы нет у других "тел". Оно превозносит себя над другими, гордясь собой. И здесь история удивительно подтверждает слова "будут первые последними, и последние первыми" (Мф. 19:30). Я говорю о том, что подлинное назначение человека, волю Божью о нём, так называемые язычники открыли и начали осуществлять быстрее и полнее, нежели люди верующие, религиозные. А единицы - лучше, чем организации. Обычная религия мешает всякому возвышению рядового единичного человека, каким бы оно ни было. Она пытается втоптать его в грязь, пробудить чувство ненависти к самому себе. Хоть в светской жизни и ничуть не меньше зла, поразительно отношение "первых" к "последним": верующих и мнящих себя учителями морали к культуре, к творчеству вообще и к миру. Говоря об истории, культуре и утилитаризме в отношении к ним, я хочу изобличить тот дух, который опустынивает почву, мешая душе человека раскрыться в творчестве как её истинном предназначении.
Изоляция миров. Весь человеческий мир пропитан духом богатства, выгоды, пользы, - обывательским, утилитарным духом. Он и порождает разделение на первых и последних, вражду между ними. Он раскалывает человечество на множество враждующих группировок. И одна из этих пар - среды языческая и религиозная. Если "язычники" оставляют человека наедине с собой без Бога, без свободной, подвижной, целостной жизни Духа, то "верующие" обычно вообще не допускают творчества человека, позволяя лишь творчество Бога. Нет, они позволяют творчество, но только то, которое признано полезным, признано религиозной толпой и авторитетами. И ни в коем случае не разрешают сравнивать творчество Бога и творчество человека, в принципе сводя творчество человека к нулю. Если одни ограничивают человека в пределах успеха, признания и рода, то другие позволяют ему быть лишь инструментом, бездумным средством, материалом в руках Ваятеля. И ни те, ни другие не позволяют человеческой природе преобразиться, преобразиться в творчестве живой личности, а не только каменных статуй и отвлечённых духов. И если вполне понятно такое отношение к человеку прирождённых идолопоклонников, то
откуда оно взялось у якобы поклоняющихся живому Духу? Они вечно относятся к культуре, к миру человеческого творчества и вообще к миру как к "внебожественному", незаконному, гордому, падшему.
Сосуществование в Св. Писании текстов "ибо так возлюбил Бог мир" и "не любите мира, ни того, что в мире" учит нас двойственному отношению к миру, эти тексты говорят о нём не как о чёрном или белом, а как о смешанном. Это мир двух миров, двух царств, двух отношений к жизни, и наряду с этим мир, двойственность которого является не только вне-божественностью и отпадением, но трагедией и опытом, прибылью в Божественной жизни. Так на мир и на "язычество" мало кто смотрит из так называемых "слуг Божьих". Я хочу сказать, что мир есть не только зло и противостояние Добру, но и путь человека к совершенному возрасту, к Богосыновству. Да, это испытание и познание всех околиц свободы, но у некоторых - с тем, чтобы выйти на её созидательные, прибыльные пути и территории. Это совсем не означает, что зло необходимо для осуществления добра: во второй главе я уже показал, что зло в человеке уничтожает всякое добро в нём, потому что является крушением, рабством и смертью духа. Это означает, что мир, который предписано и любить, и ненавидеть, включает в себя нечто ценное.
Так называемые верующие смотрят на историю как на одолжение, толерантность Бога в отношении к человеку. По их сценарию, человек, словно непокорная женщина или спесивый раб, должен раскаяться в утверждении своей воли, своих желаний и пассивно исполнить волю Божью, стать инструментом в руке Творца, и не более того. Думаю, это проекция, приписывание Богу собственных желаний и воли: у человека не получается покорить природу и ближнего или ближнюю, и он создаёт религию, которая оправдывает, компенсирует его неудачи. Это теология тех, кто смотрят на всех сверху вниз, кто сами к настоящей любви неспособны. Но так ли Бог жесток, что только "терпит" человечество? Достаточно ли тупо, по-солдафонски исполнять чью-то волю, быть всего лишь инструментом? Достаточно ли блудному сыну просто вернуться туда, где был? Говорят, что Бог как Дух заинтересован в изменении характера. Но плод роста, возмужания человека до творческого возраста Отца, не лучше ли, не слаще ли плода бесприбыльного возвращения в отеческий дом пусть даже и с опытом (познания добра и зла)? Более предпочтительно, что вот из-за этого сладкого плода и существует история, вот из-за этой прибыли и "терпит" Бог человечество. Это значит не только что история человечества соизмерима с судьбой отдельного человека, потому что в большом происходят те же процессы, что и в малом, но и то, что высшее назначение человека - в творчестве: не только в подражании героям Библии, но и в подвиге, достойном отображения в Св. Писаниях. Это значит, что творчество - божественное призвание человека, пик и выражение его праведности и святости.
О творчестве. Тут скажут: "причём тут книги и картины до спасения души". Я говорю об овладении собственным духом, характером и природой, которое учит, как овладеть природой внешней, общей. Это для нас творчество и спасение не связа-
ны друг с другом, потому что оба в нашем мире деградировали в нечто примитивное и узкое. Для Бога же одно связано с другим и невозможно мыслить одно без другого. Я уже говорил, что от искушения человек может убежать только в собственное, индивидуальное призвание, и только в нём может быть счастлив, только в нём с Божьей помощью может укрепить и взрастить собственную личность как силу противления всему мирскому и плотскому. Только найдя и развивая собственное призвание, человек может разжечь угасший, угашенный его ближними дух, чтобы увидеть духовное: т.е. целостное, Божье, глубокое, и увидев, отобразить прежде всего в себе, в собственном характере и воле, в собственной природе.
В то время как в религиозном мире такая праведность является до сих пор камнем преткновения. Так наз. христиане теряют её из виду, оскопляя, опустошая, примитивизируя свою жизнь; "язычники" же тем временем прежде них идут в царство Божье за счёт творчества более человечного мира, более благотворного для человеческого духа, в литературе, музыке, живописи и других направлениях культуры. Назначением культуры всегда было культивирование, раскрытие талантов и способностей человеческого существа. Это значит, что наряду со Св. Писанием бьют другие, пренебрежённые религиозным человечеством источники, и бьют они совсем не из навозной кучи, как об этом любят отзываться те, кто должен бы быть носителем высшей культуры.
Религиозная часть человечества множество раз повторяла и повторяет ошибку фарисеев, просмотревших пришествие Мессии: идолопоклонство у Бога толкает его на нелюбовное, презрительное и подозрительное отношение к творчеству писателей и художников, поэтов и музыкантов, певцов и режиссёров. Более того: на уничтожение всего самого красивого и оригинального. История открывает перед человеком не только его славу, но и его позор: самое последнее богоотступничество, по свидетельству ап. Павла, самая последняя хула (а в центре истории - не только явление Христа, но и явление антихриста, 13-ть веков "великой скорби") происходила не от язычников, а от людей религиозных, набожных. Есть вещи, на которые способны только "верующие". Об этом красноречиво говорит Средневековье минувшее, об этом ещё раз скажет Средневековье уже наступившее. Изменился ли их характер и дух? Сплошь и рядом они за Богом не видят человека: его мир, его язык, его чувства и идеи, мысли и переживания. Это совсем не значит, что без Бога лучше живётся человеку, это лишь значит, что поклонение Богу как идолу в религиозной среде - предел, апогей отступничества человека в истории, испытания им свободы. Здесь те, кто отрицает, стали частью того, что отрицают. Это значит, что подлинное христианство начинается только тогда, когда человек начинает заботиться не только о Боге и Божественном, но и о человеке и человеческом в лучшем значении этого слова; когда наряду со Св. Писанием начинает уважать труды тех, кто так же, как и герои Библии, ошибался, но так же и высоко поднимался в своём творческом, сыновнем призвании. Здесь также открываются источники жизни.
А соло ли скриптура? Настоящие протестанты считают единственным правдивым источником Истины, правды о Боге, человеке и мире, исключительно Библию. Я разделяю такую точку зрения, но - только как гиперболу. Идолопоклонство - это возведение чего-либо в абсолют, беспредельное расширение границ действия, уместности предмета. Становится очевидным, что из Библии многие делают идола: перед авторитетом святых слов склоняют головы и внутренне становятся на колени. Любят говорить: "Что тут мудрствовать?" - всё с вами ясно: верующие не думают - они верят.. Протестанты в своей реакции на католицизм обоготворили Библию, тем самым вытеснив другие источники Истины.
Глубоко мыслящий человек может прийти к Богу и без Библии, рассматривая Его творения, вникая в себя. Тот же Енох тому пример. А поверхностному человеку Библия не поможет, а только сделает его ещё хуже. Лучше бы человек никогда не знал церкви и библии, лучше бы жил, руководствуясь своей совестью, нежели, начитавшись Писаний, стал фарисеем, как говорят немцы, кирхешляйхер Такое стадо верующих, как мы имеем сейчас, только на руку сатане и не может не вызвать реакцию на Бога и Библию. Ницше в своё время и был такой справедливой реакцией. И это совсем не значит, что реакционеры подобного толка и есть настоящие христиане.
У Библии есть границы. В третьей части главы об идолах я уже писал о двоебожии традиционной христианской веры. Тот же церемониальный закон - не исключительно Божье установление, во-первых из-за того, что был упразднён, а Бог ведь не изменяется, во-вторых, потому что жертва, например ягнёнок, находится вне человека, а не внутри, что обозначает степень объективации. В-третьих, эти жертвы учили и подводили к гораздо большему: к осознанию того, что причиняешь боль невинному, что твоё поведение должно быть другим, что ты должен стать таким, какова твоя жертва: таким же, без пятна и порока. Да, как правило, обыватель каким родился, - таким и умирает. Но, как это ни парадоксально, он может изменить свою точку зрения, расширить, углубить её. Идолопоклонник не может это принять потому, что его бог никогда не меняется. Опекание младенцев, свойственное разношерстным лидерам, особенно католикам и политикам, - признак их идолопоклонства, а не мудрости. Пасторы и рядовые верующие боятся озвучить, что Моисей не до конца расслышал Бога, что по-другому он расслышать и не мог, - они боятся бросить тень на Бога и Его слово. Но эта примитивная вера хоть так, хоть иначе бросает тень: тот, кто алчет глубокой правды, рано или поздно начинает связывать якобы противоречащие факты друг с другом и становится способным видеть парадоксы. Обычная же вера, по привычке идолопоклонника, возводит Бога в абсолют и считает, что принять факт ограниченности Библии, - значит, принять факт ограниченности Бога, что Он, якобы не смог справиться с ситуацией. Почему же вы опекаете стадо? Неужели Бог не справляется без вас? Такая вера не осознаёт всю трагичность свободы, не сознаёт вообще, в принципе, ни свободу, ни трагедию.
Я признаю Библию не как авторитет, а как Божье Слово. Я уже говорил о недостатках теории авторитета в 1-ой части главы об идолах. Да, может сложиться впечатление, что я не принимаю авторитет Писания, ибо не принимаю некоторые его устаревшие части. Но зачем посылать людям Своего Сына, если достаточно Св. Писаний и того представления, которое в них есть? Скажут, что в Ветхом завете нет такой полноты, как в Новом. Но если Бог даёт через людей Своё Слово и блюдёт его, то зачем воплощаться Христу, достаточно, ведь, сказать более полное Слово, соответственно духовному росту человечества..
Отношение к человеку в отношении к его плодам. Из-за остановки, застревания в среде бездушного, бесчеловечного Бога, - из-за привязанности к Богу как идолу, происходит умаление человеческой природы, а с ней - и сектантское отношение к культуре. Если таково отношение к человеку - не удивительно, что пренебрегается история, литература, культура вообще, т.е. то, что он творит; особенно в протестантизме. Сектантское отношение к книгам, картинам, скульптурам, театру, балету и вообще к культуре происходит из неверия в возможности человеческой природы во Христе, из недооценки человека, из-за неверия в него. Беда верующих в том, что они обычно только в Бога верят. Позволительно применить этот же инструмент к самим этим "духовным" полицейским: они ведь тоже люди, а значит, их мнение и позиция тоже могут быть ошибочными. Но Бог говорит не только через Св. Писания, но и через книги, фильмы, песни и прочие средства. Говорят: "Среди мусора жемчуг; лучше гора жемчужин". Разве в притче Господа (Мф. 13:44) человек среди жемчужин нашёл сокровище, разве не среди камней, обычной земли и пыли? А драхма (Лк. 15:8, 9), разве не среди мусора найдена была? "Если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь, как Мои уста" (Иер. 15:19). И как написано: "Сила Его и Божество.. через рассматривание творений видимы" (Рим. 1:20): апостол что, не знал, что тварь - не Творец, что на ней повсеместно пятно и порок, печать диавола и грехопадения? А ведь к миру человека как твари Божьей относятся и творения человеческие. Думаю, что и в Божьем творении, и в человеческом легко разглядеть грязь, как пятна на солнце; увидеть же перл среди неё - гораздо труднее, нужно потрудиться. Я в творчестве человека, равно как и в жизни других Божьих тварей, вижу силу Божью и Божество Творца. "Не любите мира, ни того, что в мире" (1Ин.2:15) нельзя понять как отрицание человеческой культуры в принципе, ибо Бог мир не только ненавидит, но и любит, как написано: "Ибо так возлюбил Бог мир.." Из-за "не любите мира" многие верующие мир так невзлюбили, что внутренне возненавидели своих ближних, которые этот мир составляют. Заповедь любви к человеку невозможно исполнить без любви к творимому им, ибо они нераздельны: человек и плоды его мысли, сердца, рук. Любовь и принятие человека включает в себя любовь и принятие творимого им, ибо оно входит в понятие "человек".
Настоящая любовь к ближнему намного глубже, чем обычные её двойники. Если взять человека только как тварь Божью, то почему произведения любой другой твари считаются выражением Божьего замысла, а
его - нет? Говорят: "Он творит и зло, преимущественно зло". Я уже говорил о необходимости различать, о жемчуге среди камней и грязи. Так называемые христиане во Христе Бога возвышают, а человека умаляют, умаляя этим всего Христа, т.е. Бога, - потому и сами бездеятельны, потому и "силы" с небес ожидают, а роль человеческих усилий сводят к слепому, бездушному "инструменту"; по той же причине и Слово Божье возвеличивают, а словом человеческим пренебрегают. Говорят: "Мы будем слушаться только Бога". Но пророк говорит: "Он (сатана) заявил.. что будет подчиняться повелениям только Бога" По этой же причине и пророков, чьих имен нет в Библии, готовы побить камнями и побивают языками. Поэтому же не выносят что-либо оригинальное, непривычное, гася дух с помощью ярлыков или равнодушия.
Умаляя человека во Христе, умаляют и ближнего, культуру, которую он творит, мир символов и знаков его внутреннего мира. Тогда как Христос пришёл для того, чтобы человек в Нём стал бессмертным сыном Божьим, творящим как Отец. Христово отношение к человеческой природе вряд ли может сказать на творения Баха, Винчи и Достоевского: "мусор, а не жемчуг" или: "вода в козлиных копытцах". Протестанты так любят говорить о полной, а не частичной перемене всего человека с принятием Им Бога. Но отсюда и родом отношение к ним как сектантам: ни в чём, кроме бестелесного духа не видеть положительной ценности, - психология самоубийцы или маньяка. Не зря среди верующих постоянен процент психологически больных. Но, независимо от бесчеловечного отношения человека к собственной, человеческой природе, Бог открывает отношение высокое и благородное. Святой храм, о котором я говорил в отдельной главе, - человек в такой же степени, что и Бог. В Царстве Своём Бог говорит: "Я Царь, и вы цари". Он называет нас не только царицей, зная наше пренебрежительное отношение к женщине, но сынами Своими, показывая, что на престоле Его Царства и Царь, и Царица - одного положения, ибо это всё равно, что Царь и Царь. "Ибо во Христе нет ни мужеского пола, ни женского".
Вопрос культуры, её религиозной обоснованности, - это вопрос умаления человеческой природы, который - больное место в большинстве религий. Роль человеческих усилий, любви ко всему человеческому, - входит в обсуждение обоснованности культуры; его нельзя рассматривать отдельно от Богочеловечества Христа; в Нём культура находит не только обвинение себе, но и свою защиту. Божья человечность проявляется в определенном отношении к человеческому творчеству, ибо в отношение к человеку входит и отношение к творимому им. Умаляя человека во Христе, умаляют и распинают Божью человечность в себе. Особенно известно отношение людей "религиозных" ко всякого рода философам и вольнодумцам. Почему? Потому что Богу поклоняются как Идолу, о чём уже говорилось. Здесь начинаются фанатизм и нетерпимость, брат и сестра насилия. Здесь погибает Божья человечность. Золото подлинной Любви Божьей человечности утеряно из-за чрезмерной привязанности к Богу как к отвлечённому Духу. Поклонение Богу как идолу является причиной непра-
вильного представления о Христе, представления о соотношении Божественной и человеческой природ в Нём. Это, в свою очередь, сказывается на практическом отношении к человеку вообще, проявляясь в возвышении, обоготворении отдельных личностей светской и церковной иерархии, так называемой духовной элиты, и в умалении остального большинства: женщин, слабых, философов, неудачников, детей. Если Божественная природа во Христе подавляет человеческую, тогда Бог больше, а человек меньше; это - Творец миров, а то - тварь ничтожная, прах и червь.
Если Царство Божье представляют так, то и на земле одному позволяют возвышаться над другим, а тех, кто ближе к самому высокому, т.е. к начальнику в государстве, к Богу в Церкви, - чиновников, священников, почитают особыми, "отделёнными" людьми, элитой. В Царство Небесное переносят земной ад, т.е. считают, что и там будут особые, близкие к Богу люди, которые будут следовать за Ним; я говорил об этом в первой главе. Себя же считают достойными там разве что только "мусор убирать". Так рождено представление о ста сорока четырёх тысячах как об элите среди искупленных. Так были рождены низкая самооценка, неуважение, нелюбовь к себе, к человеку, ближнему, к женщине, к плоти, к здоровому образу жизни, к порядку в материальной жизни, пренебрежительное отношение к культуре. И что мы имеем сейчас? Мы опять вернулись в средневековье. Большинство людей уже забыли собственный язык. Скоро будем изъясняться как гориллы: жестами и мычанием. Очевидно, что идолопоклонники ничего, кроме идола своего, видеть не хотят, потому всех, кто не преклоняет колени перед ним, считают чем-то непотребным; всё, что не служит их "богу", считают вредным, занятием, "с которого началось падение Люцифера". Но ложь обычно смешана с истиной, и всегда основывается на "написано". Так, разбирая традиционное религиозное отношение к культуре, мы наталкиваемся на более глубокие пласты человеческой породы, и совершенный инструмент, я говорю о Богочеловечестве Христа, позволяет нам определить как ценное, так и только кажущееся ценным.
Культура и обыватель. Я совсем не хочу сказать, что атеизм лучше религии и совсем не собираюсь закрывать глаза на неудачу культурного творчества в истории, на его попустительство и отвлечённость, на беспомощность скульптур и картин перед проблемами практической жизни. Я лишь хочу изобличить ложь утилитаризма, духа богатства - духа идолопоклонства, под какой бы маской он ни скрывался. Пусть даже эта маска и очень привлекательна. Это легко сделать, указав на его отношение к культуре. Культура хоть и влечёт человека во все века, но воспринимается обывателем, даже если он религиозен, как отклонение от нормы. К культуре мещане всегда относились утилитарно и измеряли её ценность её полезностью в быту, удобством. Для мещанства естественно, что в современной психологии чрезмерную любовь к порядку и талантливость считают признаками безумия, девиации, а беспорядочность и посредственность - нет. Это наводит на мысль, что нечистоплотные и посредственные объявили войну порядочным и гениям, и для победы не останавливаются ни перед какими, даже самыми грязными средствами.
Справедливо было бы в ответ состояние тех, кто не любит чистоту, красоту, тех, кто не производит ничего оригинального, объявить болезнью и отклонением от нормы здорового и вообще человека.
Что означает эта мода на продажное образование, все эти липовые магистры, доктора, и профессура? Это всего-навсего война и реакция обывателей против людей одарённых и подлинно талантливых: обыватели используют все средства, чтобы таким образом выразить свою зависть и ненависть, посмеяться над культурой, принципами и человечностью. Это моральная трусость и бегство от того факта, что как ты, так и твоё потомство - посредственность. Этот дом на песке рано или поздно пойдёт трещинами и любой ураган снесёт его без труда. Это лишний раз доказывает, что государство должно заниматься не только политикой и материальными вопросами, но и вопросами морали, иначе, благодаря липовому образованию, оно придёт к кризису: почва, которую готовят сейчас, неблагоприятна для здоровой жизни потом. Чтобы сделать элементарное, достичь простых целей, приходится бороться с целой системой. Но здесь ничего нового для истории человеческих падений.
Так же обывательски относятся к культуре обычный протестант, политик, обычный верующий или верующий в какую-либо идею. Протестантизм в своём большинстве чужд красоты, равно как и культуры. Протестанты говорят о духовной красоте, красоте характера, красоте "внутреннего человека". Но наряду с этим почти никто из них, как и во всём остальном христианском мире, не верит в совершенство человека; почти никто красотой этой не блещет. "Язычники" же могут спастись благодаря одной лишь красоте своих песен, литературы, вещей, интеллигентного общения и даже характера, как написано: "ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую" (Рим.2:14,15).
Да, светские приличия, утончённость этикета и быта обычно скрывают моральное подполье, полное мерзости. Я уже писал о комильфо. Да, культуру многие используют как одежду: для придания своим наглым поступкам вида добродетели и благо-детели. Многие, ведь, одеждой прикрывают свой несимметрично выпячивающий живот или недоразвитые в погоне за успехом мышцы. Так и культурой прикрыты ушлость, каждение богатству, процветанию и успеху, нечестность и сладострастие. Но большинство так называемых христиан заражают пассивностью, буддистским пессимизмом, оскоплённой безучастностью к окружающей жизни. Да, языческая политика нарушает законы жизни с другого конца: в ней всё пропитано духом выгоды и пользы. Но таким же подходом, тем же духом, утилитаризмом в отношении к культуре, объясняется асоциальность и большинства верующих. Многие протестанты по сути социальны только внешне; евангельские программы и всякого вида гуманитарную помощь они устраивают лишь постольку, поскольку это может способствовать "обращению" душ. На самом деле, они крайние индивидуалисты: их интересуют лишь собственные традиции и
всё, что им служит, - им не интересна историческая судьба всего остального мира с его множеством культур.
Для чего нужны сказки, художественные фильмы, фантастика, музыка, романы? Обычный правдолюбец, рационалист, мужлан и педант истины охарактеризует их одним словом: ложь. Но бессмысленное, ночное, бесприбыльное, иррациональное так же нужно, как и полезное: коммунистический, излишне рациональный подход обезвоживает, опустынивает, несёт смерть всему живому и здоровому. В главе об идолах, в разделе о полах я уже говорил, что иррациональное и безумное в такой же степени полезно, что и рациональное, умное, логическое: оно отвлекает, освобождает, помогает отдохнуть, набраться сил, разжечь угасший дух, вдохновляет. А именно таким иррациональным является для обывателей и серых верующих плоды культуры. Поразительно, что в глазах сектанта труд самых лучших становится вдруг почему-то не нужен: Моцарт, Бетховен, Бах становятся пустыми колебаниями воздуха; Винчи, Врубель, Иванов - кусками краски; Достоевский, Ибсен, Бердяев - напрасным переводом времени и бумаги.. Большинство так называемых христиан ценят авторитетными писаниями в ущерб ценностям культуры. Например, у большинства адвентистов есть место для размышления о заповедях, но нет для размышления о художественной или философской литературе, которая негласно считается "навозной кучей". Для меня же "Суббота важнее Баха" - это сектантство, деградация духа.
Да, с течением времени культура не только растёт, но и убывает, хиреет; это относится и к христианству, единому в начале, затем расколовшемуся и совсем распавшемуся в протестантизме. Хотя, с другой стороны, это процесс не дробления-распада, а вычленения из монолитной бесцветной массы, процесс становления личности: католицизма, православия, протестантизма, словно формирования мужчины и женщины из младенца. Ребёнок может пойти дальше своих родителей, сделав выводы из их поведения, он может и вступить с ними в конфликт: так и религия на пике своего развития, в протестантизме, отрицает культуру, её значение, её смысл. Это значит, что растёт раскол между мещанами и настоящей интеллигенцией, между обывателями и "мечтателями". Это значит, что культура также подвергается суду и вынуждена оправдаться, найти основания для своего существования. Также, как и род, она должна очиститься от "творчества" всего мёртвого, частного и неглубокого. И вернуться, заново научиться у Бога созданию живого и вечного. Но вернёмся опять к реакции на культуру в религиозной среде.
Неужели 20-ть веков человечество мучилось и страдало, вкладывая душу в свои произведения только ради того, чтобы какой-то соло-скриптурист сказал: "Библия важнее всех произведений культуры!"? . Библия несомненно важнее, но не так, чтобы всё, кроме неё одной,
зачеркнуть. Ибо Божественная природа во Христе была хоть и важнее, но не зачеркнула природу человеческую, не умаляя её, а поднимая до своих высот. Кроме соблюдения Субботы есть плоды Духа Св., которых невозможно достигнуть никаким соблюдением; кроме Библии есть Бах, Леонардо и Достоевский. Отрицание за явлениями этих личностей в истории какого бы то ни было Божьего смысла является признаком антихристианства, сектантства, глупости, неразвитости, деревенщины, плоскости духа. Каждая из уникальных личностей человеческой культуры и истории, несмотря на присущие ей недостатки, с разных сторон учит человечество, открывает ему Божий мир с новых, бывших невидимыми до неё, граней. Не принимать этот урок, учиться исключительно на своих ошибках свойственно только глупым и упрямым, сектантам и идолопоклонникам. Естественно, что здесь как нигде требуется искусство, меч различения, но сыну, продолжающему дело Отца, не к лицу и не по годам уже молочная пища.
С точки зрения творца, "ничто" - это не только отсутствие материала, но и материал скучный, устаревший, та ткань жизни, которая стала банальностью. Обыватели думают, что жизнь без искусства вполне может быть. Но без творчества, без культуры, без искусства жизнь скучна, банальна, бесцветна, - тошнотворна. По большому счёту, таков мир сей: он вызывает отвращение у тех, кто пристально в него вглядывается. Мир изменяется: в нём появляются бездны, которые ждут того, чтобы дух, носясь над ними, оформил их, как на первых страницах книги Бытие. Многое в Св. Писании нельзя вычитать и многое нельзя на нём основать, - в творчестве Отец предоставил сыну поле для работы, для его доли в общем деле. И здесь, чтобы не основываться ни на чём, без советов и подсказок, без Св. Писаний и наставлений, без оглядки и санкций свыше, без авторитетов и гарантий, необходимо бесстрашие, дерзновение. Здесь проверяется вся сила любви и веры, которые есть осуществление того, чего ещё нет, чего не видно. Наступает время, когда малыш начинает дышать, питаться и ходить без посторонней помощи, когда птенец начинает летать, опираясь только на воздух.. И это время схватки со всем бесчеловечным, жестоким, насилующим и равнодушным, - со всем, кадящим идолу желания и отвлечённого духа. Схватки с многоголовым зверем.
Тёмная эпоха уже наступила. Волну демократии, которая прокатилась по всему миру, уже сменила волна диктатуры. Мы вошли в Новое Средневековье (о чём век назад говорил Н.А. Бердяев в своей одноимённой статье) с подобными зверствами и с тем же расцветом культуры, только на этот раз не только в красках и камне, но и в сердцах. Это время конфликта Зверя и Человека; время воскресения Антихриста в полноте его силы, но на короткое время (14 и 1260 "дней" Откровения не идут ни в какое сравнение). Только дурак может верить в наши дни, что Америка - это демократическое государство, что им управляет президент как избранник народа. Это империя управляемая банкирами и владельцами корпораций. Её президент - наёмный актёр, удобный определённой группе людей. Равно как и президенты большинства других, порабощённых США, заражённых тем же культом богатства, успеха и процветания стран. Америка убивает мир
сейчас так же, как и железный Рим в своё время: она смела с лица земли культ учёного, труженика, врача и учителя, насадив культ бизнеса: власти, богатства, денег и процветания. Происходит варваризация культуры, опять насаждается утилитаризм и культурные ценности сейчас считают ценными только в силу тех преимуществ, которые они дают их обладателям на рынке, но не в силу их собственной ценности как благотворной среды для культивирования личности и её духа. Самое страшное здесь то, что к такому успеху, к такой власти Америку привела воля, желание большинства людей. Америка - это лишь вершина айсберга, лишь яркий представитель той истины, которая красноречиво кричит нам о том, что обыватель не хочет свободы, не хочет вечности, не хочет совершенства. Ему здесь и сейчас нужна фикция, обман, бумажный доллар, и ничего более. Смешно в такой среде говорить о культуре и настоящем, глубоком Божьем Слове не для прикрытия, не для придания своей мерзости благодетельного вида. Но этот разговор ведётся для тех единиц, которые сыты по горло этим тошнотворным миром, и у которых есть вкус к вечности.
Официальному христианству пора признать, что человеческая природа способна не только зло творить, выливая идолов из золота Божьих истин, поклоняясь Божьему творению, но и творить правду, как написано: "Если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь, как Мои уста" (Иер. 15:19), и: "Словом Господа сотворены небеса и духом уст Его - всё воинство их" (Пс. 32:6). Потому что всё сотворено через Христа: не только через Бога, но и через человека. То, что соединение двух природ было после сотворения мира, совсем не отрицает тот факт, что человеческая природа извечно была в недрах Божества, и лишь проявилась в творении человека. Я совсем не хочу сказать, что весь мир сотворён благодаря не только Богу, но и человеку, - я лишь говорю о том, что Христос - это не просто Личность: это Жизнь, Любовь, Истина, Источник всего живого. И если Он - не только Бог, а и 100%-ный человек, значит, человек призван войти в Него и в Нём пребывая, действуя подобным образом, сможет соучаствовать в Отчем деле преображения Земли, собой составляя Источник Жизни, Любви и Истины.
О старых мехах и вине новом. Выбор versus творчество. Есть ли свобода выбора настоящая свобода? Верующие всех деноминаций призывают избрать: Бога, а не диавола, добро, а не зло, праведность, а не грех и т.д. и т.п., но "избрание" это сводится к набору правил, которых должен придерживаться человек и которые часто определяются идолами определённой местности или организации. Традиционная "свобода выбора" есть выдумка и фантазия идолопоклонников, потому что она поверхностна, театральна, не охватывает многозначность жизни, её трагичность. Это жалкая часть свободы, а не вся свобода. Хвалёная "свобода выбора" для меня - свобода необходимости, как ни парадоксально это выражение. Человеку навязывают что-то статичное, готовое, разжёванное, а я не хочу выбирать из готового. Человеку предлагают выбрать из двух зол в так называемой коллизии, а для меня человек призван нести свет во тьму: творить третье там, где есть только два. Подлинная свобода выбора означает не просто выбор из
уже существующих вариантов ограниченного числа, а творчество вариантов новых, многочисленных. Традиционное же спасение, которое провозглашается почти на всех углах современного мира, и есть эта "свобода выбора", - спасение ограниченное, приспособленное, оскоплённое, обедненное. Обыватель укоряет мечтателя в отсутствии практичности, приземленности, жизненности, но позволительно спросить: так ли "спасают" человека голые обряды и формализм, внешние благочестие и порядочность, добрые дела? Не идет ли человек на компромисс с Богом и людьми, отдавая им дань своими внешними оболочками, внутренне оставаясь таким, каким хочет быть, и в это святилище мало кого пуская? Не изменил ли он мечтам юности, заглушив в себе голос Св. Духа и голос совести?
Я говорю так потому, что человек не просто призван избрать Бога тем, что выйти из одной партии и присоединиться к другой, поменять внешность при той же похотливой внутренности: он призван творить себя и мир. Не выбирать из навязанного, обычно из двух, а творить третий путь. Творить целостно, внешне и внутренне, быть внутри и снаружи одним и тем же, не расслаиваться в угоду чужой воле или похоти. Подлинное избрание и творчество целостны: в них человек отдаёт всего себя, всю душу и сердце, как написано: "Возлюби всем сердцем, всеми силами твоими". Я говорю не о том, что нужно всем сердцем отдаться уставу определённой организации, что и делают законники, а о том, что если мы любим определённые фильмы, книги, песни, картины и т.п., если мы общаемся с определёнными людьми и посещаем определённые общества - почему мы должны играть роль для тех, кто наше такое поведение не разделяет, выставлять это как нашу слабость, либо делать это исподтишка, таясь и укрываясь? Правда состоит в том, что человек сотворён не на малое, как черви, не по их образу и подобию, и не для их миссии. Правда состоит в том, что традиционные, как атеистическое, так и религиозное общества не дают человеку полноты правды и жизни. Он вынужден питаться обществом их обоих из-за недостатков их обоих, вынужден создавать новый для себя мир. Признаться же себе в этом, дать отчёт в этой ужасной правде боится, не желает делать этот шаг, очень часто примыкая к одной из партий и уходя в истребление ценностей партии другой. Человек расслаивается и постоянно актёрит, вынужден вести двойную жизнь. Потому полнота не живёт почти нигде. Дух как целостность посещает редкие места. Золото подлинной жизни реже встречается, нежели золото металлическое. И это золото - золото не истребления и уничтожения, злобы и ненависти, а золото любви, сочетания и преображения враждующих частей в ткань целого и полноты.
Творчество как преображение, а не уничтожение. Христианина не может не мучить разделение на "Св. Писания" и "языческую литературу". Этот вопрос сродни вопросу отношений духа и плоти, существования мужчины и женщины, истины и милости и т.д. Ведь нельзя же сказать, что женщина ниже, менее духовна, чем мужчина; или что плоть не входит в Царство Божье; или что милость ниже, меньше истины. Я уже показывал это. Творчество противоположно истреблению. Подлинное избрание - совсем не в уничтожении "языческой"
литературы, живописи, скульптуры, музыки, произведений киноиндустрии, не исключительно в отказе от общения с определёнными людьми и обществами. Не этим отличается христианство, иначе оно было бы религией смерти и уничтожения, каким его, судя по обычным его представителям, и увидел Ф. Ницше. То, что необходимо провести различие между Св. Писанием, литературой, отображающей опыт тех, кто Христа составляет, и всеми остальными книгами, между теми, кто во Христе, и всеми остальными, совсем не означает бесчеловечного, идолопоклоннически-жестокого отношения к остальным. Христианское различение добра и зла совсем не означает сектантской вражды к культуре. Я всего лишь говорю о различии между главным и второстепенным. Причём в "главное" у меня входит многое из того, что всеми традиционно принимается за второстепенное. В литературе, музыке, живописи мы вынуждены избирать, но избрание наше и радикальнее, и человечнее, чем традиционные религиозные избрание и разделение.
Двойственная природа слова. Христианское отношение к культуре. 12.2.Слово - двойной природы, оно не только духовно. О нём как о выражении духа, о форме, многие не заботятся потому же, почему и умаляют человеческую природу, плоть во Христе. На самом деле, эти два вопроса взаимозависимы. Дело и есть слово, в определённом смысле: дела иногда бывают красноречивее слов, дела могут говорить. Культура духа: культура поведения и характера - это часть общей культуры человека, - часть его слова, слова человека. Я уже говорил, что обычные ни религиозная, ни атеистическая среды не могут удовлетворить потребности современного человека, жаждущего не только правды, но и милости, не только истины, но и красоты. Потому следует признать внерелигиозный опыт человечества как неразрывную часть общего пути к спасению. А часть человеческой культуры - ответом на Божий призыв к творчеству. Среди творений человека есть такие, к которым применима гипербола: это слово человека, которое по праву можно назвать словом Божьим, потому что оно достойно Творца. И Библия - не исключение: не было бы человека - не было бы и Слова Божьего как Св. Писаний.
Оправдание творца. О первых и последних. 13Здесь весьма важно определить христианское отношение к культуре, к человеческому творчеству и его плодам. Есть живая Истина: Бог. Он воплощается и даёт о Себе знать, открывает Себя разными способами и путями. И, прежде всего, через человека. Обычная христианская, в особенности протестантская совесть зашла слишком далеко в своём вечном подозрении в порочности в отношении к культуре. Не все книги и картины пишутся, скульптуры ваяются, здания и мосты возводятся из гордости, из желания выставится, заработать и превознестись над другими. Человек-творец не всегда является кабинетным хрущом, отвлечённым мечтателем и бесплодным фантазёром: он жертвует своей карьерой в мире, среди обычных профессий и должностей, пренебрегая спокойным и размеренным темпом доведённой до автоматизма жизни. Своё существование он ставит в зависимость от труда, большей частью бесполезного в глазах его современников и не признаваемого ими. А чаще всего творчество является его вторым поприщем: он делает больше, чем обычный,
рядовой человек, поддерживая не только своё животное существование, но и удовлетворяя запросы духа как своего, так и других людей. Он постоянно надрывается, как бы разрываясь пополам. Его жизнь - это невидимый подвиг. Многие оригинальные вещи были созданы теми, кто решился пойти на некое безумие, кто отважился сделать невозможное, то, чего никто до них не делал, то, что считалось невозможным сделать. Некоторые творцы пытаются ответить на запросы духа целой нации или даже человечества своей эпохи. И здесь открывается мощь человека такого, каким его задумал Господь. Мощь эта делает первых последними и последних - первыми, о чём я уже говорил. Парадокс и факт истории, что незнающий, неумеха, слабый и отверженный может сделать для Царства Божьего более знатока и мастера, сильного и всеми признанного. И сила его - в том, что он может отвлечься от обычных схем (он им не кадит), и привнести в жизнь что-то новое, необычное, чего не было. Подлинный творец ценит оригинальное: необычное, выпадающее из ряда, неповторимое и неповторяющееся. В нём он видит повод, почву для роста, для движения, для творчества, для свободы. Нудное, обычное, вызывающее тоску и скуку - это мертвечина, оно враждебно жизни.
Те, кто надеются на своё актёрство и отвлечённые слова, на соблюдение вечного закона лишь языком и телом, большинство из так называемых "слуг Божьих", - более других проявляют жестокость и давление, насилие и презрение, равнодушие и навязчивость. Они гасят дух всего нового и оригинального. Нежность и доброта, бескорыстие и жертвенность, участие и сострадание более склонны к тем, кто в глазах большинства потерял ценность и значение. Божьей человечности более податливы языческая литература и музыка, живопись и скульптура, поэзия, архитектура и т.п. Языческие сердца и руки к позору христианства официального творят Царство Божье более и первее, нежели сердца и руки тех, кто к этому призван. Жаль, что богатые правилами и идеалами бедны на высокую, Божью человечность. Что стоят святость и праведность, истина и закон, если из них выливают золотого идола и требуют от человека поклонения им с угрозой (и не только) расправы в печи суда словом и делом? Когда Церковь не выполняет свою задачу в мире, Бог прибегает к другим средствам и тот, кто принадлежит к подлинному телу Христову, призван использовать их, не отвергая, а благословляя и умножая, пусть при этом очищая и разделяя. Я говорю о том, что творящий Царство Божьей человечности не уничтожает культуру, а преображает её, извлекая драгоценное из ничтожного.
О бешеных собаках на сене. Церковники говорят, что философия, литература, поэзия развращает человека, негативно влияет на его веру в Божество. Также говорят, что человек, который затрагивает авторитеты и видимо потрясает старые ценности, - камень преткновения для немощных душ. Но как назвать тех, кто вынуждает Сократов выпить яд, сжигает философов, запирает чудаков в психиатрические лечебницы, гасит дух алчущих более полной истины? Какое имя дать тем, кто становится между источником истины, опережающей время, и обычными людьми? Разве того, кто действительно ищет Бога, соблазнит зло? Разве Бог не силен
уберечь его в Своей деснице? Разве тот, кто желает делать зло, не найдёт к нему повод без всяких поводов или даже в самом чистом и святом? Я уже говорил о том, что самые последние хула и богоотступничество в истории происходило не из языческой среды, а именно из церкви. Обычная официальная религия, в большинстве своём, есть препятствие дальнейшему становлению истории: она довольна, сыта, не любит изменения, становления, движения, которые являются признаками исторического. Это плоть, которая "противится духу" "Большевистские" настроения в религии, а именно: подозрительность и слежка за "белыми воронами", создание мифов и ярлыков в отношении к ним, исключение не согласных с мнением большинства, отсутствие свободы слова вне рамок официального мнения и т.п. - это обычные проявления идолопоклонства, которое есть в любой организации, партии, течении, институте. Это всё то же каждение авторитетам, отвлечённым идеям, законам и предписаниям, которое во все времена порождало волны насилия, атмосферу гнёта, давления, страха. В этом религиозные люди никогда не уступали, а чаще и превосходили неверующих. Официальная церковь должна быть убежищем, а фактически является школой искусства зла. Она создаёт такую среду, которая во все времена была не только неблагоприятна, но и враждебна всякому творчеству. Я совсем не хочу сказать, что язычество с его культом рода, с его фетишизмом и суевериями создаёт благоприятную для творчества почву. Я просто не хочу замалчивать грех и ответственность считающих себя "первыми" перед "последними".
Да, Истина говорит нам, что никто не может спастись, если несовершенен и морально слаб, но милость стОит ничуть не меньше истины, и говорит нам о том, что есть многое, чего мы не знаем, о чём не имеем права судить. "Не судите - да не судимы будете". Религиозные же люди часто слишком легко выносят вердикт философам, писателям, вольнодумцам. Под то же мерило подпадают все слабые, неудачливые, чудаки, добряки и т.д. Всех их "проповедники спасения" меряют уставом своей ветви христианства, "жалея" "пропавшие души". Нужна ли нам их лицемерная жалость? Высокая, Божья человечность спасает не только уставами и словесными знаками. Она не меряет ценность человека исключительно внешними движениями тела, добрыми делами и благочестивыми словами. Мелочность обычных верующих обычно не знает границ и не может не удивить здорового человека. Я уже говорил об идолопоклонниках под одеждами верующих, об учении о пожизненной греховности человека, которое является признаком рабства человеческого сознания у материи, у плоти мира. Я лишь хочу сказать, что творчество более человечного мира, царства Божьей человечности, в котором нет человеческих жертв ни бездушным вещам, ни отвлечённым идеям и законам, - высшее назначение и смысл жизни человека. Пока его проявления сродни звёздам на ночном небе: свету среди тьмы.
Откровение человека во Христе, его творческой мощи в Нём. Отличие творчества от любой другой человеческой активности. Творчество как единственный путь к спасению человека. Об ответном слове человека на слово Божье.
Долго ли тебе скитаться, отпадшая дочь? Ибо Господь сотворит на земле нечто новое: жена спасёт мужа.
Иер. 31:22
Сыны Всевышнего - все вы..
Пс. 81:6
Я топтал точило один.. смотрел, - и не было помощника; дивился, что не было поддерживающего.
Ис. 63:3, 5
Явление миру Христа, откровение нам Богочеловека, есть открытие истины, "правды вечной" (Дан.) не только о Боге и Его судьбе, но и о человеке и его смысле жизни, его назначении. В человеке открывается та любовь, которую он испытывает уже не с помощью Божества, а без Его поддержки и участия: любовь совершеннолетнего, ответная любовь. Человек открывается не только как творение, раб и творец зла, но и как родственное Богу существо, испытывающее подобные переживания, готовое и идущее на подобный подвиг, живущее как Он. Не сила плоти, а сила духа открывается в нём, - духа, способного проходить мимо кумиров, возвышаясь над ценностями, духа, родственного духу Божьему. Тем, кто во Христе умаляют человеческое естество, это закрыто: тем, кто слепнет на человека за разнообразными кумирами. Через Христа становится понятно, что спасение мира и человека, их преображение, святость человека, Пришествие Творца на Землю зависит не от Бога одного, а и от человека во Христе. История существует не из-за снисхождения царя к немощи своих подчиненных или рабов, не как одолжение, не исключительно из-за Божьих милости и терпения: это история двух, а не одного, история царства свободы, а не мира принудительного добра. А человек не является исключительно творением, полностью зависящим от своего Творца. В зле, в трагедиях нашего мира нет такой зависимости - такая же независимость должна открыться и в добре, в святом творчестве человека, подобном творчеству его Отца, Бога. Потенциал, силу этого Бог заложил в нём при его творении. Здесь причина того, почему Бог медлит с Пришествием. Потому что не проявился смысл человеческой истории: явление антихриста произошло , но "сыны Божьи" не до конца явили себя. Не до конца, не до полноты явило себя творчество Царства Божьего, творчество не только из мёртвого материала, но из живой ткани человеческих отношений, творчество качеств характера, творчество духа: тонкой, почти неуловимой атмосферы, в которой человек из периферии духовного мира входит во Святое святых храма своего тела и храма Божьего. В которой человек восстанавливает связь с живой Глубиной и Источником всего. И эта связь становится каналом новой жизни, мудрости и силы, которые преоб-
ражают сначала самого человека, а затем выплёскиваются из него и на весь окружающий его мир.
Согласно книги Откровение, настоящее качество должно проявится и в определённом количестве, не только в отдельных личностях. Сила должна проявиться не только в отвлечённом и бестелесном, внутреннем мире, но и в мире внешнем. Плоть должна проявить себя в неразрывной связи с духом, как родственная ему, а не чуждая, т.е. ему послушная, динамичная и текучая, поддающаяся изменению. Т.е. должно появится определённое количество людей, свободных от идолопоклонства и способных управлять собственным характером. Также, не открылось ещё в человеческой природе то состояние человеческого духа, которое преображало бы не только себя, но и всю плоть, плоть мира, материю, подобно Христу. Ведь суть Св. Писаний - не в их теоретической, отвлечённой красоте словесных символов, а в воплощении Божьего Слова как Божьего замысла прежде всего в человеке.
Такие дерзкие задачи даже не ставятся большинством современных христиан. Такое понимание Св. Писаний и истории даже в церкви воспринимается так же, как воспринимается вообще всё духовное, нематериальное, - как мечтательство, отсутствие здорового реализма, безумие. Но те, кто хотят ограничиться лишь внешним, политическим изменением жизни, соблюдением заповедей и законов без изменения всего человека с его внутренностью и характером, ничего с настоящей религией, с Богом или с христианством не имеют. У них нет будущего. Официальное христианство ничем внутренне от иудаизма не отличается, в подлинном же христианстве происходит преображение человеческой природы от сочетания её с природой Божественной. Христианству обычному, обыденному, невдомёк, что за "святым хозяйствованием", за обрядностью и добродетельностью есть ещё дворы, есть те Святое и Святое святых, в которых человек от единения с Богом становится существом новым, подобным Богу по глубине ощущений, мудрости и силе. Ведь святая активность человека вне одержимости и равнодушия может быть лишь от Духа, - от целостности и свободы, а не от частности и природы. Пассивность так называемых христиан, их вера в силу природы, ограничение себя обрядностью является выражением плотскости и частности, - бездуховности, их животной природы. Но редкие души прорываются за пределы этого псевдохристианства к христианству горнему и более глубокому.
Два желания: чего хочет Бог и чего человек. Сейчас, как и всегда, проявления духа крайне редки, - есть либо одержимость в каждении идолам, либо пассивность и истома в ожидании чудесных изменений свыше: либо вправо, либо влево от Пути. В главе о храме я говорил о том, что поверхностный человек не входит во Святое святых, не приобщается к тайне жизни: это происходит с большинством так называемых христиан. Другими словами: он ограничивается природой, веря в неё более, нежели в Бога, замыкаясь в обрядах, никогда не доходя до их духа, до того, что они обозначают и выражением чего являются. О каком же рождении свыше может идти речь? Это рождение - не театральность и имена: это рождение сына или дочери Божьих, творящих как Отец. Но как "христиане" могут творить, если верят, что
их поступки творит их природа; как можно творить добро, если почти все желают доброго, "а выходит зло"? Из-за человека, из-за "Израиля по духу" не происходит обновление Земли под рукой Творца. Почему же духовный Израиль не приносит плод, не несёт подлинное Евангелие всем другим народам, "язычникам", не открывает полную, действующую, преображающую истину? Он сам не познал её, Бога, - познал лишь истины и доктрины, части и частности. Он лишь кичится своим частным знанием, выдавая его за полное и всеохватывающее. Он не познал Христа, Который есть не только Бог спасающий и оправдывающий человека, но и человек, спасающий и оправдывающий Бога, Его дело творения.
Современный израиль не понял, что Христос - это сын, продолжающий дело, то есть творчество Отца. Ибо молятся: "Ты соверши всё", сами не творя правду. И я совсем не имею ввиду обрядность или жертвенность, - их может быть предостаточно. Я говорю о том, что внутренне человек до сих пор относится к Божеству как к космическому пришельцу, взирая на него снизу вверх, забывая о своем родстве Ему, отвергая все на то документы и доказательства, пренебрегая детскими своими годами в Эдеме, своей былой мощью и свободой. А в это время "тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих" (Рим. 8:19). Человек говорит: "Всё сделает Бог за нас, всё сделает Дух Святой". Тогда почему Христос до сих пор не делает всё "за нас" и не приходит? Проблема ли в Боге? Как может произойти откровение сынов Божьих, когда человек ожидает откровения Бога во Христе, но никак не человека в Нём, сам не прикладывая никаких усилий, чтобы пребывать в Нём, "найтись в Нём" (Флп. 3:9), чтобы творить царство Его по предначертанному во Христе назначению на Земле? Ведь никакими одеялами не прикрыть зловоние распадающегося духа: никакими обрядами не прикрыть злобы, ненависти, равнодушия, бессердечия на одном слое и кумиров на другом. Повальное неверие в возможность человеку быть святым на земле всегда было элементарной ложью и прикрытием идолов; "природа", неспособная к святости и есть подпольное "я" человека, продолжающее упиваться прелестями, продолжающее истощать свою мощь на творчество мира фантазмов и лжи. При таком раздвоении нельзя быть "ожидающим", жаждущим Второго пришествия. Очевидно, что не только от Бога зависит судьба Земли и преображение её бывшего владыки - человека, потому что Христос есть спасение их обоих, а Христос - не только Бог: не только слово, но и его воплощение, не только сверхъестественное недоступное существо, но и обычный человек, преобразившийся и открывший нам нашу близость и родственность с Божеством, с святостью и совершенством, с целостной, полной, духовной жизнью.
Христос - не только Бог воскрешающий и исцеляющий, но и человек воскрешающий и исцеляющий, воскрешающий и исцеляющий не только тело. Тогда как это откровение сводится на нет так называемыми христианами, которые сплошь и рядом ждут и ищут не Царства Божьего, а его благ, не осуществления Божьего замысла о Его творении, а осуществления своих желаний. Им пора понять, что Второе пришествие есть то, что приложится, а не то, чего нужно искать прежде: только тогда Христос придёт на Землю, когда Христа примут на Земле,
т.е. человека Христа, а не только Бога, освобождение своё от власти идольской природы, а не только фактическую свою греховность и несовершенство, свою миссию и назначение, а не только безопасность и покой в Боге. Естественно, что примут их лишь некоторые. На примере Христа становится очевидным, что творческого отношения к Богу и к ближнему, - творческой любви нужно искать прежде. А всё остальное: чудо преображения природы человека и мира, - приложится, появится само собой, как следствие, как плод.
Откровение человека как сына Божьего. Преображение мира наступит только тогда, когда раскроется человек во Христе, ибо Бог во Христе уже раскрыл Себя и явил Себя миру. Да, и человек во Христе раскрыл себя во время Первого пришествия, и этого достаточно для оправдания Бога, оправдания творения Богом Земли и человека. Но есть ожидание, что ещё и блудные сыны и дочери вернутся с тёмной стороны свободы. Я говорю совсем не о том, что смысл истории - Второе пришествие, а затем, после тысячи лет преображение Земли. Это вторичное, то, что "приложится". Важно внутреннее преображение человека: освобождение его от власти его же природы. И потому не только Бог должен прийти на Землю, но и человек во Христе должен встретить его, встретить как друг и брат, как возлюбленная встречает своего жениха, - как равные, а не как раб и господин, как родные, а не как горшок своего горшечника.. Двое должны встретиться после долгой разлуки. И не только благодаря умершим в праведности и свободе за прошлые века. Должно произойти откровение сынов Божьих в последнее время. Событие не предопределённое, которого может и не быть, но которое ожидается с надеждой. Не только Бог во Христе должен явить Себя миру, но и человек во Христе должен явить себя миру и всей твари. Явить себя как сын Божий.
Многие "ожидающие" Пришествия, не видят во Христе, в Боге, человека, закрывая глаза на Его страдания, мощь, мудрость, силу природы человеческой, которые она приобрела от чудного единения с природой Божьей. Они не хотят смотреть на человека так, как смотрит Бог: как Отец на своего блудного сына. Они никогда не дождутся, подобно Израилю физическому. Пришествие может опять пройти под их носом. Какова же ирония, что читают, например, притчу о неразумных девах и брачном пире, о закрытии двери благодати, но ведь светильники без запаса масла и означают внешнее благочестие, а запас масла - опыт, навык искусства свободы, силу характера, достаточную, чтобы проходить мимо идолов, возвышаясь над ценностями, в чём и проявляется сила Св. Духа, т.е. Его "свет", что масло и его горение символизирует. Любая притча - лишь средство передачи этой силы, этого искусства человеку для того, чтобы он, овладев им, овладел собственной природой. Церковники привыкли повторять, что всё - в руках исключительно Бога, Христа они считают лишь "подобным" нам. Но, в таком случае, притчи не имеют смысла, а слово Божье - уже не слово, так как любое слово подразумевает двух, а не одного. Хорошо, что Бог более верит в человека, нежели человек в человека. Для этого умер и воскрес Богочеловек, - чтобы проявить Свою спасительную любовь: ради горшка "непотребного" на Голгофе не умирают. Богочеловек вос-
крес не исключительно как Бог. Во Христе от присутствия Божьего происходит преображение человека, а не уничтожение. И именно этого ожидает Бог, будучи всегда готовым помочь. А обыватель, подобно верному сыну в притче о блудном сыне, ожидает райской жизни с небес при том, что брат его погибает.. Таково большинство членов официального христианства: они игнорируют царское происхождение человека, сводя всего человека к ничтожной твари, утверждая только Бога и уничтожая человека. Но акцент истории стоит не на одном, а на двух. Только во Христе есть настоящая жизнь; Христос же, как до смерти, так и после неё, - истинный Бог и истинный человек, плод встречи двух, их любви, а не однобокого монолога.
Сыновья благодать. Говорят: "Во всём необходимо положиться на Господа". Большинство читающих Писание не умеют его правильно толковать и не знают его язык. Знание филологии, истории и археологии здесь ни причём. Благодать представляется им исключительно как Богодать: на самом же деле, язык Писания - средство от идолопоклонства, особый метод, применяемый и тогда, когда идёт речь о браке, и когда - о плоти, о чреве, о гневе Божьем, о суде. Я уже говорил об этом. Бог, излагая правду, в ответ на узость человеческую, говорит с человеком на его языке, как бы призывая к узости противоположной, на самом же деле, открывая свободу от чрезмерной привязанности. Например, человек обоготворил свои усилия - Богу приходится ослепить его тем, что благодать - действие сугубо Божье. Тогда как благодать - Богочеловеческий акт. Не только Бога, но и человека: не только Отца, но и Его сына. Этого не понять тем, кто привык безоговорочно доверять разуму или традициям. Человек по-своему воспринимает язык Божий, внося свои искажения. Ересь всегда была и остаётся частью истины, выданной за всю истину. Т.е. ересь - это непонимание или скрытие полноты. Некоторые хотят христианство превратить в буддизм , считая целью жизни
христианина его растворение в Боге. Но христианство - не религия смерти человека, а религия освобождения и утверждения человека в Боге. Ведь Бог принял в Себя человеческую природу, как написано: "Сын, сущий в недре Отчем" (Ин. 1:18). Потому полное Откровение - открытие не только Бога человечного, но и человека обожившегося, т.е. святого и безгрешного, сильного в борьбе со злом и грехом своей природы.
Да, человек без Бога ничего не может, как плоть и кровь, как тело без духа; но как сын и дочь Бога Всевышнего, как тот, в ком воплотился Христос, он всё может и обладает полнотой своей собственной свободы. Свобода эта не есть рабство. То, что в настоящей любви человека к Богу видят только Бога играющего с Самим Собой, - это плод всё того же неприятия Богочеловека Христа. Я уже говорил, что при творении Бог поделился с человеком территорией, силой, Своей свободой, и грехопадение это устранило только отчасти. Да, это парадоксальное утверждение, для большинства противоречивое. Но оно значит, что любовь к Богу - не то, что необходимо ожидать, мол, когда Богу угодно, а то, что и от человека зависит, от его свободы и воли. Это его любовь к Богу и никого другого. Как и вера. Да, подлинная любовь к Богу есть любовь Христова. Но это тип, качество любви, передаваемое от одного другому. Говорят: "когда Бог даст в сердце человека Свою любовь, тогда он и сможет любить настоящей любовью". Это извращение, худшее сексуального. Такая фраза говорит о сектантстве, об урезании свободы человека. Это рационализм в худшем значении слова. Грех проявляется не только в желании наесться плодов тёмной стороны свободы, но и в уничтожении свободы ближнего в принципе. Это следствие отношения к Богу как к бездушному идолу. Или реакция на человеческую гордыню, как это мы видим в "диалектической" теологии. Бог так не поступает: Он поднимает человека до Себя, делая его способным любить точно так же, как и Он, управлять собственной природой, как и Он. Думать о Нём только как Боге и Творце, забывая, что он буквальный Отец, - очередная человеческая блажь. Человек во Христе открывает для окружающих его благодать, подобную Христовой: окружающие могут научиться у него управлять собственной природой. Те, кто здесь будут возмущаться, - люди ограниченные штампами, не продумавшие Богочеловечество до конца. Так как именно за это и гнали Христа фарисеи.
О наслаждении рабством. Может ли раб любить? Раньше рабы время от времени возмущались и бунтовали. Сейчас мир наполнился рабами, которые наслаждаются своим унижением, которые любят свои цепи. Как справедливо заметил Порфирий Кавсокаливит, монах Элладской Церкви, христианство у многих вызывает комплекс вины, тогда как язычество - гордость собой. Но комплекс вины этот особый: «Я видел, что дерзость тех, кто считает себя "чистыми" и страх чувствующих себя "виновными" существенно не отличаются между собой, но являются лишь различными сторонами одной монеты - гордости.» Да, эти рабы стремятся к богатству,
успеху и процветанию: но это стремление к неживому, - к ещё большему рабству. Миф о том, что из египетского плена выйти невозможно, - сфабрикован теми, кому рабство по сердцу, кто больше любит Египет, нежели обещанный Ханаан. Кто сытость ставит выше свободы. Кто животное превозносит над человеческим, и сиюминутное - над вечным. Кого пугает опасный путь к реальной мечте. Естественно, что я говорю не о физическом Израиле, и не о буквальном Египте. Сионизм для меня - ничем не отличается от любого другого изма. Большинство так называемых христиан даже и не подозревают, что в Ханаан можно войти в любую минуту. Они не знают, что делать со свободой и ответственностью, - им легче и спокойней выполнять приказы. Они хотят того, что проще и легче, а не того, к чему призывал Христос. Но для меня слишком очевидно, что дети Божьи - не рабы Божьи. Романтизация понятия "раб" имеет свои границы, вне которых является глупостью. Фразу "раб Иисуса Христа" многие верующие понимают извращенно, плотски, буквально, впадая в ересь: в этом мире есть раб и рабовладелец, в Царстве Божьем все - сыновья и дочери вечного Бога, все выведены из Египта, из духовного рабства, "дети не рабы, но свободной" (Гал. 4:31). Пора бы научиться находить и различать мазохистское сладострастие, преступное упоение грехом, унижением, падениями, страданиями, т.е. некрофилию в широком значении слова. Ведь человек во Христе - такой же раб, как и Христос. А каким рабом был Христос? Таким, что гордился своими духовными язвами? Говорят, что мы не можем быть свободны от греха, мы рождены в нём и потому он нам присущ. Как же Христос, рождённый женщиной, будучи не только Богом, но и человеком, не имея никаких сверхъестественных способностей, был свободен от него? Ну, да, "Он был Бог". Я и забыл!.
Говорят о всеобщей зависимости, о невозможности быть святым при несвятых близких, родных, знакомых. Думаю, что такие люди слишком преувеличивают роль кровных уз и окружения: с таким успехом можно утверждать, что человек не может быть святым до тех пор, пока последний человек на планете не будет святым. Ведь кто сказал, что круг этой мифологической зависимости должен ограничиваться самыми близкими? Нет, я ни в коей мере не отрицаю миссию христианина, назначение человека на земле. Но не противоречат ли сами себе эти псевдоевангелисты, впадая в сектантское равнодушие к миру, который "так возлюбил Бог", трясясь за свою шкуру. Ведь что тешит душу любого сектанта, посещающего тошнотворные собрания, как не та мысль, что он - в "ноевом ковчеге", что здесь он спасётся, тогда как другие, за бортом, - погибнут.. Т.е. понятие о моральной круговой поруке применяют для защиты воли к разложению, не понимая ответственность за родственников по человеческой природе в принципе. Но "освобождение всякой твари" означает освобождение как себя, так и других от рабства у плоти, у идолатрии. И опять-таки: по мере сил (свыше которых - всё от лукавого). Скажут: "Только Христос имел миссию освобождать". Но человек, рождённый свыше, так говорит: "Уже не я живу, но живёт во мне Христос" (Гал. 2:20), т.е. Его цели, и Его воля, а не обычные, мелкие наши стремления и желания, ограниченные хозяйство-
ванием. Это большая гордыня и самомнение, что можно и нужно поступать как-то иначе, нежели поступал Христос. Христос, видите ли, поступал несколько жестковато, - мы, - говорят современные христиане, - исправим Его ошибки: будем поступать лучше: мягче, нежнее, добрее, дипломатичнее. Сгладим острые углы, разжуём и в рот обывателю положим. Но на самом деле, они лишают христианство той соли, которая отличает христианство от сонма других религий. Они делают христианство "одним из". Они лишают его оригинальности, лишают силы, лишая жизни. Не удивительно, что Христа распяли. Такой Христос, какой Он есть на самом деле, - им не нужен. Христос Своим подвигом призывает обывателя: низкую, мелкую душонку, стать сыном Божьим, дочерью Божьей, умерев для своей низости и мелочности, став благороднее, великодушнее, свой мелкий шкурный интерес сменив на интерес Бога, взирающего на Его погибающих детей. Именно эта Христова истина и именно практика Христового поведения с Божьей помощью в человеческой природе производит таинственный процесс, невидимый для ненатренированного глаза. И мало кто приобщается к брачной тайне двух: Бога и человека.
О безмерной ценности человека. Да, сплошь и рядом человек ходит по плоти, по человеческому совету, а не по Слову, а не по Богу, а не по Христу; но плоть была воспринята Богом, очищена и введена во Святое святых. Почему же Бог не уничтожил её, как нечто ничтожное? В ответ мне будут лгать о подачках со стороны Бога, но мой Бог одолжений не делает. Бог ищет человека и радуется о каждом вернувшемся блудном сыне более, нежели может радоваться человек (Лк.15:4-7). Слово Бога: Св. Писания, плод Божьего и человеческого творчества, а также Дух Святой непосредственно, призывают и вводят человека на горние высоты, в присутствие Божье, как написано: "Моисей говорил, и Бог отвечал ему голосом" (Исх. 19:19). И там он осознаёт своё значение, назначение на земле. Скажут: "Это только безумные слышат голоса", или: "Это только избранным Бог так говорит". О первом я уже говорил, показывая псевдореальность и безумие нашего мира, а о втором: ангельское ли естество, естество ли неких избранных в Иисусе Христе воспринял Бог и ввёл во Святое святых, как написано: "Ибо не Ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово" (Евр. 2:16)? Человек - принц, который не знает, не хочет знать или забыл об этом, как написано: "Не Ангелам Бог покорил будущую вселенную" (Евр. 2:5). Согласно замыслу, человечество - невеста Божья, хоть и большинство людей представляют скорее блудную невесту или стадо животных. Слава Божья, о которой так плакал народ при посвящении храма (Езд. 3:12), - не только Бог, заполнивший шекиной, Собой дом Свой, человека, но и человек: люди, заполнившие храм Божий, который Бог есть. Как написано: "Ты, Отче, во мне, и я в Тебе". Я уже говорил, что человек - это храм Всевышнего. Мало кто со мной согласится, но Бог поставил Себя в добровольную зависимость от человека, изменив Своё поведение, ограничив Свою ипостась плотью. Воплощение и Голгофа тому пример. Здесь многие начнут забалтывать мою мысль: мол, от начала творения был план спасения. Но человек мог и не поддаться, мог не пасть в Эдеме. Я уже показывал про-
тиворечивость и абсурдность теории предопределения. Только сознанию камне-поклонников закрыта динамичность жизни. Изворачиваясь, тут же говорят, что Бог не изменяется, что в Нём не проходят никакие процессы. А как же Христос рождён, будучи Богом, а не Сыном только? Это извечный Божий замысел, "тайна.. Божия" (От. 10:7): Бог в человеке и человек в Боге рождающиеся, Бог в человека и человек в Бога входящие. Двое желают быть одно. Это брачная тайна двух. Вот сколь стоит человек, вот Божий замысел о нём. И как могут говорить о нём только как о черве, грешнике и прахе? Потому конец времени зависит также и от человека. И велика его роль в завершении истории.
Воплощение Божьего замысла в истории. VМногие, чтобы осадить, задавали мне неправильный вопрос: "Кто должен закончить дело Божье - человек или Бог?" Тот, кто познал Богочеловека, поймёт, что это работа ста процентов со стороны Бога и ста процентов со стороны человека. Любые одни сто сами по себе ничего на свет не произведут, как мужчина или женщина сами по себе. Христос не был исключительно Богом, не был и исключительно человеком: обе природы взаимодействовали в Нём в известном сочетании. Почему же Он медлит приходить во второй раз? "Не медлит Господь.. но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию" (2Пет. 3:9). Т.е. даёт возможность измениться, даёт время, ждёт, пока колосья станут зрелыми. Обещание, данное Аврааму о потомках и земле, не исполнилось до конца. Потому что это Завет. А Завет не от одного зависит. Обетование это условное и зависит от нас: Второе пришествие зависит от нас . Как мужчина не мог прикасаться к женщине во время её очищения (Лев. 15), так и Бог не придёт к человечеству зримо до тех пор, пока не закончится очищение, то есть запечатление Его избранных, то есть пока не появится коллективное понимание и коллективная практика Истины. И не только внешне, театрально. Скажут: "поколения сменяют друг друга, всё повторяется по кругу". Но в От. 5 и 6 печати с книги великой тайны благочестия снимаются одна за другой. И если вначале тайну этой книги знали только единицы от Авеля до Христа, то в конце реальных сынов и дочерей Божьих должно быть "великое множество". И ценность подлинного добра, и опасность плодов тёмной стороны свободы должны стать кристально ясными. Человек должен расставить все точки в войне, начавшейся вне Земли. Человечество должно окончательно определиться в своих лагерях: кто любит вечность, а кто разложение.
Духовный рост человека должен дойти до уровня Христа, иначе ничего не выйдет. В главе "Христос жизнь наша" я уже говорил, что запечатление зависит не от отношения к какой-л. доктрине, а от отношения
ко Христу. Что одна "печать" включает в себя другую, то есть её больше. Здесь же я хочу сказать, что запечатление зависит и от человека во Христе, от того, насколько он воплотит в себе тот замысел Божий, который был явлен во Христе, воплощён в Нём первом. Банально, что завершить это можно только с помощью Божьей. Но преображение природы, Пришествие Христа зависит не только от Бога, но и от нашего покаяния и принятия "камня", отвергнутого официальными строителями. Не на поклонении Христу как иконе мы должны строить свою духовность. Не только душой или языком должны Его принять. И принять должны не только Его теорию. Мы должны воплотить Его в себе. На Его основании построить собственный храм тела. На своей земле, в своей жизни, в своих обстоятельствах воплотить волю Божию о нас, явленную во Христе. Так же воплотить, как Бог воплотил её в плотнике из Назарета. Что, слишком высоко? Слишком ответственно? Страшно? Ты думаешь, что будет, что скажут, как будут относиться? У тебя есть ещё возможность и время. Завтра их может не быть. Лишь единицы разбивают своё собственное "я" о Божий камень. Но единицы творят историю, а не большинство. Через Христа я познаю историю, ибо Он её смысл и завершение. До Его рождения, и от Него идёт отсчёт времени. Я говорю о том, что это история Богочеловеческих отношений. Итак, признавая сто Божьих, не будем зачёркивать сто человеческих. Пришествие зависит от каждого из нас: разбились ли о Камень, и стали ли Им.
Иисус не только Бог: Он был одним из первых людей, кто ответил на любовь Отца, исполнив Его волю. Бог же ожидает других дочерей и сыновей. То есть, что семя Христа принесёт обильные всходы. Все дело в том, что Богосыновство это реальное, а не фигуральное или театральное, как утверждают церковники. Богосыновство это зависит от преображения не театрально-внешнего, в обрядности и добро-деятельности, в красивых именах. Свободу полную, целостную возможно обрести только через Христа, в Его Духе по Его примеру, как написано: "Нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись" (Дея. 4:12); а ап. Павел поясняет: "Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!" (Гал. 4:19). Т.е. спасение для вечности зависит от Христа в нас, и это есть тайна "сокрытая от веков и родов, ныне же открытая.. которая есть Христос в вас" (Кол. 1:26,27; см. Еф. 1:9-11; Рим. 14:24-26; 1Кор. 2:7,8 и др.) Многие говорят: "Это закрыто для нас". Здесь же написано: "открыто"; и написано также: "Если.. закрыто благовествование.. то закрыто для погибающих" (2Кор. 4:3). Т.е. для тех, чья воля направлена к тьме и разложению. Спасение происходит только через Христа. А Христос - это не только сто процентов со стороны Бога, но и сто со стороны человека. Я много уже писал о пребывании в Нём. Человек призван разбиться об этот Камень, так, чтобы не он жил, а жил Христос. Жизнь, жертва, любовь Христа учит нас любви, жертве и жизни такой же - любви и жертве ответной. Жертва может быть свидетельством любви и свободы от рабства у самого себя, у того человеческого, которое препятствует Божественному.
Жертва как средство связи. Агнец - это тот, кого приносили в жертву; жертву обычно приносили люди; Иоанн же восклицает: "Вот Агнец Божий" (Ин. 1:29) - это жертва, принесённая Богом. "Бог.. примирил с Собою мир" (2Кор. 5:19): Он первым исполняет всё то, к чему призывает. Первым идёт на второе поприще, делая то, чего делать не должен и не обязан; первым идёт на примирение, хотя ни в чём не виноват. Он ни к чему не принуждает её: Он готов умереть от руки своей возлюбленной и принимает смерть, которую она ему приносит своей изменой. И этим показывает Свою любовь, призывая её к любви ответной. Ведь принесение жертвы свидетельствовало не только о заключении Завета между Богом и человеком, но и об обручении, о сочетании. Приносимая жертва говорила о готовности отдать самое ценное ради другого: о глубокой связи с другим. Приносимый ягнёнок или телец учил человека, физическое говорило о духовном. Когда пришло время, уже не ягнёнок, а Богочеловек принёс Себя в жертву: "Жертвы Ты не восхотел; Ты открыл мне уши.. Тогда я сказал: вот, иду" (Пс. 39:7,8), как и написано ещё: "Представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу" (Рим. 12:1). В этом был смысл физических приношений: научить и призвать человека к тому, чтобы он отдал, посвятил всего себя Богу, как Христос, как эти жертвы. Посвятил себя Его свободе, Его силе, Его любви и Его мудрости. Этому учит нас жертва Христа: она устанавливает новый Завет, который распространяется на двух, а не на одного. Говоря примитивным языком, Бог выкупил нас, как написано: "Искупил", - это Его сто процентов; Он показал нам Путь, всегда готов дополнить нашу слабость Своей силой. Тот же, кто избирает Бога, жизнь вечную, свободу от всякого идола, от всего, чему только может поклониться человек, должен в Нём пребывать: в Его слове, жизни, вере, как и написано: "Должен поступать, как Он поступал" (1Ин. 2:6). Причём имеется ввиду не подражание, не преклонение, как перед иконой, а такой же подвиг, подобное учение и подобные поступки. Подобная духовность, т.е. целостность. Это и есть подлинная жертва Богу. Никакой другой жертвы, большей или меньшей, Бог не примет. Не слушай церковников. Невозможна она при отсутствии готовности отдать предмет своей особой привязанности. Невозможна она при нежелании взрослеть, оставить тёплое место и молочную пищу, всё привычное, при нежелании рисковать всем и принимать ответственность. Сын Божий должен и рисковать по-Божьи, и жить по-Божьи. Если тебе нужен уровень поменьше, пониже, то будь честен, забудь Бога и христианство, перестань верить басням так называемых христиан, и стань простым язычником. Жить по совести всегда честнее и лучше. И это совсем не значит, что настоящее христианство, - это жизнь против совести.
Жертва для жертвы. Говорят: "Он всё сделал за нас". Но какова роль человека в спасении? Если он должен "просто принять", как любят говорить официальные христиане, то чем человек отличается от растения, которое принимает Божью благодать в виде солнечного света и тепла? Даже растение не оставляет свет и тепло в исходном виде - оно перерабатывает его энергию для роста собственных клеток. Но жертву Христа ни растение, ни животное принять не
может. Чем же отличается человек, если может "принять" Голгофу? И что это значит "принять"? Оставить в таком виде, как есть? Очевидно, что нет: что нужно во что-то её переработать. Но во что? Здесь мы сталкиваемся с ограниченностью церковного сленга и видим, что большинство церковнослужителей либо давно позабыли, что эти слова обозначают, либо вообще никогда не знали. Да, написано: "Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его" (1Пет. 2:21). Но Он исполнил за нас Закон не для того, чтобы части нашего тела исполняли его без нашего ведома, - Богу нужны мы, а не наше тело, свободные люди, а не стадо послушных животных. Если человек способен принять жертву Христа, - значит, он достаточно высокоорганизован, чтобы понять её, оценить её и.. переработать в собственную жертву. Поэтому говорится, что Христос сделал то, что сделать должен был каждый из нас. Но теперь, со времени искупления Христом человеческой природы, плоти, плоти такой же как у нас, у нас есть пример того, что это возможно, реально каждому. А это значит, что всякий раз, когда грешим, у нас нет оправдания, нет объяснения, нет причин и обстоятельств, которые склонили бы нас к греху, - во всём виновны мы, и никто более: никакая природа, прародители, падший ангел или ещё что-нибудь. А это значит, что праведность человека зависит и от человека, - Христос открыл человеку его же самого: рабство его у самого себя и призвал к жертве собой ради освобождения.
Выход своей смертоносной страсти к идолам многие находят в философии уничтожения всего человеческого при соприкосновении с Богом. Идолопоклонник призыв к жертве воспринимает как призыв к убийству или самоубийству. Я же говорю о том, что "жертва собой" совсем не означает уничтожения всего человеческого, ведь не только Бог должен заполнить Землю, но и человек; ибо это и есть Христос: Бог и человек. Раскрытие обоих природ является залогом Второго Пришествия. Следующие слова: "когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе" (Кол. 3:4) относятся не только к концу истории, но и ко всякому моменту, когда человек познаёт Богочеловечество, обращаясь в пребывание в Нём: так растёт Богочеловеческое царство и Христос в своих братьях и сёстрах приходит на землю. Скажут: "Ты из тех "духовных", которые говорят только о духовном пришествии". Я не отрицаю физическое Пришествие, но говорю о "тайне умолчанной", которая есть не только Бог, но и человек во Христе. Ибо любовь Бога и человека - Христос - должен воплотиться в конкретных людях. В этом смысл ответной любви человека к Богу, любви человечества как невесты Божьей. А иначе позволительно спросить: любовь ли это, если сердце двоится, если жертва неполная, несовершенная, не до конца?
В Ветхом завете люди понимали, что для того, чтобы очиститься от греха, нужно что-то дать, чем-то пожертвовать. В наше время почему-то считается, что вполне достаточно ходить в церковь и вершить добрые дела, жертвовать какие-то суммы и принимать участие в разных благотворительных акциях. О жертве в виде Христа почему-то никто не ведёт речь. Из Христа сделали что-то наподобие мага, который якобы сделал нас святыми, и успокоил Бога,
чтобы тот дал нам ещё время. Притом, что эта "святость" на практике большинства людей, особенно у так называемых христиан, является на поверку всё той же самой языческой, животной, плотской жизнью со всеми её плодами. Притом, что я уже говорил, что Бог итак никого не убивает и убивать не собирается. Вполне очевидно, что официальная церковь заблудилась, потеряла понимание настоящей истины и сути настоящей, требуемой для настоящего спасения жертвы. Очевидно, что слова Христа и апостолов попы, падре и пасторы заболтали, упростили и разжевали до лжи. Очевидно, что от человека требуется не вол или козлёнок, не деньги, свечки или регулярная трудовая повинность, а христос: он как Христос, его слова и дела как у Христа, подобный подвиг, подобная дерзость, подобный уровень ума, чувств, сердца и дел. Не более, ни менее. Иначе смысла никакого в христианстве, церкви, вере и религии нет.
Говорят, что благодаря заслугам, смерти, воскресенью Христа мы обрели спасение. Я же говорю, что жертва Христа недействительна для того, кто не имеет Его в себе: кто не живёт Его жизнью. Ведь жизнь многих - это жизнь паразитов: не потому, что они "сидят на шее" у других, а потому, что питаются чужой жизнью: Христовой, Павловой святостью, сами не желая жить как жили они. Наслаждаются фильмами и книгами - чужой жизнью, ожидая чуда свыше или со стороны, но не вдохновляясь ими на поступки подобные, не желая сами проявлять характер и волю. Как согрешившие в Ветхом Завете должны были приносить агнца за грех, так и мы, если согрешили, должны только "поступать так, как Он поступал" (1Ин. 2:6), чтобы иметь прощение, чтобы очиститься. И другого пути к очищению от греха нет. Скажут: "Христос пострадал вместо нас. Мы уже получили прощение". Написано также: "В Котором мы имеем искупление.. прощение грехов" (Еф. 1:7) - если в Нём не прибываем, нет нам прощения. Вне Христа нет ни спасения, ни прощения, ни какой-либо жизни. Я уже говорил об этом в двух других главах.
Об окончательном спасении. Христос спас нас на Голгофе, но почему же мы грешим, если спасены? У человека есть спасение только во Христе, в пребывании в Нём; для тех, кто не в Нём, спасение недействительно, как написано: "Спасёмся Им.. спасёмся жизнию Его" (Рим. 5:9,10). А это жизнь не Бога только, но Богочеловека; т.е. и человеческие усилия во Христе важны, т.е. человеческая природа в Нём не уничтожается и не гибнет безвозвратно. В этом изюминка христианства. Говорят, что Христос искупил "коллективную" или "собирательную" греховную человеческую природу. Почему же эта "искупленная" коллективная природа устраивает инквизицию, войны, гневается на невинных и т.п.? То, что сделал Христос, было сделано для всех потому, что Он изменил греховную человеческую природу, которая есть у каждого. Но "греховная природа" не может означать каждого лично до конца. Бог соединился с греховной природой Марии для того, чтобы её очистить, чтобы она родила Христа, но соединился ли Бог с греховной природой каждого из нас? Здесь церковники усмотрят ересь. Но я совсем не отрицаю «не
раздельно», потому что Бог может ощущать каждого из нас как часть Себя, - я лишь утверждаю "неслитно". Ведь окончательное соединение ещё не произошло. Иначе бы история закончилась. "Я родил вас во Христе Иисусе благовествованием" (1Кор. 4:15) - это происходит через принятие Слова внутрь и рождения от Него, - для каждого это рождение и соединение происходит лично. Для каждого Голгофа происходит лично.
"Христианство не достигло еще вершины, оно еще не завершено" Потому что Бог не просто творит человека - Он рождает подобного Себе, словно Христа. И это ещё не осознано в христианстве. Потому и умаляют свою природу, потому и не осознают роли единичной индивидуальности, личности в истории. Из-за умаления человека (его природы) и поклонения Богу как богу силы, власти и авторитета, за спиной которого легко пережидать трудные времена, к назначению человека, к его труду, его точке зрения относятся упрощённо, на всё сложное, трудное, непонятное кивая как на порочное, греховное, еретическое. Любят выражение "святая простота", "поклоняться в простоте", прикрывая им свою лень, глупость и больную привязанность к многим вещам. В данной книге я постарался дать правду не только о простоте, но и о сложности стоящей перед человеком проблемы: я против уклона в сторону оптимизма, простоты, радости, покоя и лёгкости в жизни христианина, как написано: "Входите тесными вратами" (Мф. 7:13). И это совсем не означает призыва к уклону противоположному. С этим связаны все упрёки по поводу сложности в мой адрес. Но если Богу пришлось воплощаться, а не просто говорить слово или творить, если Христос истекал потом-кровью - неужели это так легко, просто и оптимистично? Или Христос - актёр в Гефсимании? Многие из христиан не знают и не хотят знать, что такое трагедия, что такое взрослая, совершеннолетняя, недетсадовская христианская жизнь. В главе "Божий храм" я уже говорил и немного ниже ещё буду говорить о духовности как искусстве различать, проводить границы и давать имена. Мало формально принять Его как личного Спасителя, необходимо жить Его жизнью, "поступать так, как Он поступал" (1Ин. 2:6).
Итак, видим, что жизнь Христова требуется от грешника для спасения. Жизнь, воплощённая в жизни. Бог явил свою любовь к человеку, во Христе исполнил заповедь любви к Богу: где человек, так же любящий Бога и человека? Любящий такими делами, какие были у Христа. "Завет" означает не только Божью часть работы, но и человеческую. Христос трудился в пример нам, как написано: "Сильный в слове и деле" (Лк. 24:19). Каждый же из нас призван к подобному подвигу, иначе не спасётся. Каждый из нас и должен, и призван пройти путь Христа: это то, чего многие боялись, и боятся до сих пор. Тогда как "тесны врата и узок путь" (Мф. 7:14), и: "Куда Я иду, вы знаете, и путь знаете.. Я есмь путь" (Ин. 14:4,6), и ещё: "Вот путь, идите по нему" (Ис. 30:21). Человеку указан выход: Христос был и Богом, и твореньем, которое творчеством правды примирилось со своим Творцом, из Его тво-
рения стало Его сыном и дочерью. Это не понять церковникам и рационалистам, но человек призван стать во всём таким, как Отец его, Бог.
"Камень, который отвергли строители" (Пс. 117:22) - это Христос как фундамент для строительства храма тела каждого из нас. Храм каждого от этого камня должен строиться, а это значит, что наши слова и поступки должны отталкиваться и базироваться на словах и поступках Христа. Христос как Путь в Царство Небесное, Он как Убежище и само Царство Небесное, - это то, что охраняли и боялись открыть для народа. Эту спасительную дверь в Царство небесное, как написано: "Я есмь дверь" (Ин. 10:9), и: "Сами не входите и хотящих войти не допускаете" (Мф. 23:13). Ибо одно дело "принять Христа собственным спасителем", другое дело - различать свиней и псов от алчущих и жаждущих, публично осуждать гасителей духа, исцелять и даже прощать грехи. Это режет слух тех, кто привык думать иначе, кого церковь напоила вином изменённого, безопасного христианства. Ибо если один Христос перевернул историю, то что могли бы сделать несколько таких как Он? Для тех, кто не хотят Бога, Христа, кто хотят ограниченной и временной жизни, - такие, как Христос, не только неудобны, но и опасны. Так как срывают покрывала и останавливают театр.
О нашем родстве Богу. Не только Христос, но и Его невеста проходит через пустыню, приготавливая себя (От. 12:6; П.п. 8:5); не только Христос, но и она проходит через три искушения диавола. Жених медлит потому, что невеста ещё не приготовила себя. В трёх искушениях она призвана отвергнуть ухаживания дьявола и сама, будучи научена Христовым примером, но теперь уже без Него (во время великой скорби и Армагеддона, когда Первосвященник перестал ходатайствовать), оправдать своего Суженого перед всеми, показав подобный Ему характер словом и делом, показав своё родство на деле. Слониха не может выйти замуж за гиппопотама, и журавль не может жениться на синице: они должны быть одного вида. Это значит, что Бог называет человека Своим сыном в Библии не для одолжения, не по лицемерию, а потому, что человек - не просто творение, а существо, родственное Богу, способное Его понять, осмыслить Его цели и цели эти воплотить точно так же, как это делал Христос.
Всё очень просто: Бог призывает к Божественному, к глубокому, высокому, сильному и широкому, а идиот и червь - к червиному и идиотскому, простому, плоскому, ограниченному и примитивному. Один призывает вверх, к росту и жизни, другой - вниз, к разложению и смерти. Каждый говорит соответственно своей вере: один - что из ничтожного можно создать стоящее, другой - что это победить невозможно, что всё будет оставаться как есть миллионы лет. То же и среди людей: в одном, в его сознании и отношении, есть дух и динамика, соответственно его Богу-духу, в другом - статика, подобная характеру камня соответственно тому "камню", которому он поклоняется. Один утверждает человека и плоть во Христе, в вечности, в присутствии Божьем, допуская их освобождение и преображение, другой унижает и отрицает человека в Боге, во Христе и в вечности, проецируя собственную вину на собственную веру и правду.
Как написано: "Невежда говорит глупое, и сердце его помышляет о беззаконном, чтобы действовать лицемерно.. А честный и мыслит о честном, и твёрдо стоит во всём, что честно" (Ис. 32:6,8). Т.е. для одного есть вещи чистые, белые, крепкие, за которые можно держаться и которые стоит утверждать, а для другого всё вокруг черно: никто не может быть святым, ни в чём нельзя быть уверенным, он во всём сомневается. Слово одного отражает его горение и желание служить Богу всем сердцем, а другого - его желание снять с себя ответственность, лень, равнодушие и апатию. Один принимает Христа лично, сравнивая свои слова и дела с этим высшим Законом и мерилом, видя во Христе не только Бога, но и простого, рождённого женщиной, человека из плоти и крови, другой хочет раствориться в толпе, утверждая Христа только на уровне церкви, Божьего народа. Один видит во Христе брата, Сына Божьего, каким должен стать и он, другой любит играть роли и лицемерить, поэтому усыновление считает словом, которое не есть дело. Один видит, что нет другого входа и двери в вечность, к Богу, как только стать таким, как Христос, другой считает, что Христу можно поклоняться только как иконе, оставаясь ничтожным пресмыкающимся, любое другое поведение считая гордыней и восстанием против Бога.
Взросление и идиотизм. Взрослый не нуждается в мамках и наставниках, он не зависит от подсказок и санкций свыше. Ребёнок должен стать взрослым человеком, таким, как его Отец. Бог исполнил за всю историю и исполняет Свои сто, ожидая от нас сто наших. Говорят: "Без Бога мы ничего не сделаем". Да, "без Меня не можете делать ничего" (Ин. 15:5), но это сказано о пребывании во Христе (см. там же ст. 1-6); а во Христе была полнота не только Божьей природы, но и природы человеческой: где ваша полнота, где ты как сын или дочь Всевышнего? Являются ли ложь, измена, воровство, обман, достижение чистых целей нечистыми средствами пребыванием во Христе? Да, без Бога, без Отца мы не можем ничего, но без принятия ответственности с нашей стороны, без поступков, которые будут исключительно на нашей совести, - без этого ничего не будет, человек умрёт безвозвратно, проведя ничтожную, не достойную своего высшего назначения жизнь. Все его страдания, муки и слёзы будут лишь для того, чтобы передать его силы такому же смертному и грешному, как и он. Слишком ясно, что без риска и способности принимать свои, взрослые решения, зрелый человек впадает в идиотизм, в душевное расстройство. Посмотрите, как кичатся этой своей болезнью многие, особенно среди тех, кто должен нас учить христианству! Потому ясно и другое: их измена, их прикрытие болезнью здоровья, растрачиваемого на каждение бездушным. Потому что любовь не может быть однобокой, лишь любовью кукольника к своим бездушным куклам. Почти все, кто считает, что Бог, усыновляя и называя человека святым, делает это в виде снисхождения, одолжения, - все приверженцы этой теории, - это те, кто сами смотрят на всех их окружающих людей свысока, как на куклы для собственной игры. Они создали миф о честолюбивом, мелочном и слабом боге по собственному образу и подобию. Об-
разу и подобию идиота, отставшего в своём духовном развитии.
Наивные души толпами несут пожертвования и десятины в церковь лишь для того, чтобы успокоить собственную совесть, потому что так легче и проще, нежели вникать и разбираться, кто прав, а кто виноват. Что же удивляться тому, что церковь превращается в кормушку для паразитов? У "христиан" и "пасторов" нет характера, чтобы отделить псов и свиней от алчущих и жаждущих истины, - что же странного в том, что церковь разлагается от грязи, этими псами и свиньями принесённой? У большинства официальных христиан нет достаточно воли и дерзновения отделить и назвать то поведение, которое есть святость, от всякого другого, - они постоянно сомневаются в любом своём шаге, потому что сами кадят идолам, только не в такой степени, не так открыто. Что же удивительного в том, что этим сомнением пользуются ушлые, наглые и бесчеловечные псевдо-братья? Естественно, что при бездействии нерешительных и неуверенных зло укореняется и приносит обильные плоды. Всё это - плоды инфантильности, идиотизма, нежелания принимать ответственность, взрослеть, становиться полноценным, совершеннолетним сыном Божиим по подобию Христа.
История повторяется: в Египте ждать четыреста лет от Бога чтобы Он послал им Избавителя! Это формула "только Бог" в по сути нехристианском сознании, ибо это непринятие Христа, Богочеловеческих, совместных усилий. Любой из израильтян мог умереть свободным, отказавшись кланяться языческим богам. Любой из евреев мог выйти из Египта, как некогда Авраам из Вавилона, по крайней мере внутренне, духовно. И ошибку Израиля повторяют многие, кто ожидают пришествия Христа как времени, когда Бог изменит их характеры, когда они родятся свыше. Это заблуждение, миф и ложь. Пророк ясно говорит: "Что мы сделаем из себя во время испытания, такими мы останемся на всю вечность. Смерть приносит разложение в тело и никакого изменения в характер. Пришествие Христа не изменяет наши характеры; оно только закрепляет их навечно вне всяких перемен" и: "Не думайте, что Бог сделает чудо.. без какого-нибудь особенного усилия, особой борьбы, без распятия себя.. все, кто беспечно проводит время на основании убеждений сатаны, что так будет, погибнут с делающими зло" и ещё: "Те, кто ожидают.. волшебного изменения в их характере без определённого усилия с их стороны для победы над грехом, будут разочарованы" Ибо мы живём среди такого же Египта и Вавилона,
как и тысячи лет назад. И так же порабощены внешне. Я не говорю об активности идольской, сверхмерной, надрывной, ведь так называемые христиане сплошь и рядом либо истощают себя в нечеловеческом труде, либо, истощившись, ожидают чуда свыше, - изменения своей воли и как бы обретения своего решения от Бога. Это миф и ложь: такое "преображение".
Спасение - это дело не только Божье. "Существенное и коренное отличие нашей религии от других восточных, в особенности от мусульманской, состоит в том, что христианство как религия богочеловеческая предполагает действие Божье, но вместе с тем требует и действия человеческого. С этой стороны осуществление самого Царства Божьего зависит не только от Бога, но и от нас, ибо ясно, что духовное перерождение человечества не может произойти помимо самого человечества, не может быть только внешним фактом; оно есть дело, на нас возложенное, задача, которую мы должны разрешать"
Царство Божье - Царство Бога и человека, Царя и царицы, Царя и соцарствующих с Ним. В центре нашей жизни должен стоять Христос, ибо Он Бог. Это значит, что в центре должен стоять и человек, ибо Христос - истинный Бог и истинный человек. Тогда как у верующих сплошь и рядом - уклон в сторону Божества, подпольная ненависть, вражда с плотью. Притом, что "так возлюбил Бог мир" и "Бог есть любовь", а не ненависть и вражда. Ненависть и вражда уместны только в отношении к злу и греху. Многие говорят: "Христианин не должен иметь своей воли, поступать так, как ему хочется", и: "Человек есть средство в руках Божьих". Но кто утверждает только Бога, не утверждая наряду с Ним и человека, тот отрицает и не принимает Богочеловека, тот ещё иудей, а не христианин. Христос и человек, а не Бог только. Во Христе две воли, а не одна. И Божественная воля не подавляет воли человеческой, природа Духа не подавляет природу плоти во Христе - об этом однозначно и ясно говорит Символ веры. Ясно, что из-за своего идолопоклонства, эгоизма и деспотизма многие служат сатане, который желает уничтожить человека, ибо для них легче умереть, нежели расстаться с идолами и своей ущербной верой. Но Христианство - религия Богочеловека. Религия Бога только есть религия смерти, религия сатаны. Наступило время, когда мы можем осознать и публично сказать об этом. Ислам и иудаизм не только родственны христианству, являясь важным диалектическим шагом на пути к Богу, но так же враждебны настоящему христианству, как и официальная христианская церковь, отражают детский возраст человечества, давно тормозят его развитие, оказывают вредное влияние на его отношение к человеческой природе. Утверждаю ли я эгоизм, так безмерно утверждая человека, его природу? Нет. Эгоизм есть ересь, когда часть выдают за целое, когда человека выдают за всю Истину, тогда как Истина покоится и состоит из двух, а не одного.
О любви и спасении как об организме. Обыватель привык жить, как проще, сложные, сложенные из нескольких составляющих, вещи его напрягают, вызывают у него отторжение. Но есть вещи, которые не могут существовать при одном. Любовь,
дружба, понимание - это резонанс как минимум двух сердец. Резонанс невозможен, когда только одна вещь вибрирует с определённой частотой. Бог говорит: "Где двое и трое собраны во имя Моё, там и Я", т.е., где между людьми есть резонанс сердец, желаний и воль. Там, где нет этого совпадения, ответного биения, отдачи, - там, как в басне Крылова: рак, щука и лебедь.. Нет ответной вибрации, - нет и любви, нет дружбы, нет понимания. Это касается всего: отношений, проповеди, спасения. Для спасения необходим и человек, как важный компонент, и определённые качества характера, воли. Спасение - это понятие системное, как и любовь: оно состоит из многих частей. И если нет какой-л. его части - нет и спасения. Скажут: это механическое понимание. Но что такое организм без своих органов или даже без одного из них? Не зря апостол сравнил церковь с телом Христовым. Члены и есть органы, и утрата одного из органов ослабляет весь организм. И в отношениях между людьми, и в отношениях между качествами характера не может быть примитива, той простоты, когда всё зависит только от одного человека или качества. И вот очередным компонентом божественной жизни, к которой мы призваны, компонентом, без которого, на мой взгляд, невозможно спасение, является творчество.
О творчестве. Усыновление Творцом человека означает призыв человека к творчеству. А очевидно, что творение столь многообразного мира Отцом, по примеру которого должно строиться творение сына, пошло гораздо далее сотворения элементарных и простейших организмов. Царство Божьей человечности, мир преображенной природы творится точно так же, как и некогда - земля и звёзды, с той лишь разницей, что творится он и человеком, а не только Богом, с той лишь разницей, что осуществление замысла о нем невозможно без человека. В этом суть христианства. Преобразить человека гораздо трудней, нежели сотворить звезду. Говорят: "Только Бог может сделать это". Если в вас не будет характера Христова, если силой Божьей не будете жить как Он, отваживаясь на подобные этические оценки и духовные поступки, на подобный подвиг, - не сможете увидеть Царства Небесного, ибо "плоть и кровь не могут наследовать Царства Божия" (1Кор. 15:50). Небо принимает только Христа: всякий другой тип существа есть временное и преходящее. Вечно существовать может лишь подобный Ему. И это совсем не значит, что ангел, - я уже говорил против превращения человека в ангела. Сто Божьих на сто человеческих сил - только это есть Христос. Мы же слишком злоупотребляем Божьими сто. Мы часто паразитируем в Божьем мире. Путь на небо, путь к новой земле - только через Христа, в Котором открылся не только всемогущий Бог, но и Его сын, - человек. Не только Творец, но и сын Творца, творящий подобно Отцу. Что мы и видели во Христе. Эту правду церковники привыкли забалтывать, сводить на нет, ибо это слишком острый угол для их сознания и совести. Подлинное, полное признание греха и своей вины есть признание человека творцом как мирового зла, так и возможного мирового добра. Это не бунт против Творца, а признание Его замысла: Ему было угодно сотворить Себе подобного. Только это налагает большую ответственность на человека. Всякая другая проповедь есть вуали-
рование общей вины, выражение страха и монофизицтва.
В главе о храме, в разделе о страданиях я уже говорил, что человек дан природе вместо Творца, он её дух. Что в природе лишь отражается то, что происходит внутри человека. Когда стоит неимоверная жара или стужа, почти ни у кого нет мысли: это мы согрешили, - почти все думают "это Бог карает", или: "Это природа такая". Тогда как судьба мира не от одного Бога зависит. За зло мира человек ответствен в такой же степени, что и диавол. Войны и эпидемии, землетрясения и бедность - всё это, прежде всего, через человека творится, его руками, его духом. В природе, вовне, лишь отражается то, что происходит в человеческом духе, внутри. За всё, что было совершено на Земле, - человек был главным ответственным и есть. Бог и диавол, духи, ангелы в зависимости от его решения и воли творили что-л. на этой планете. Ибо что с землёй, что с плотью, - одно и то же управление, одна и та же зависимость. Есть частная правда в пантеизме: в отрывке "Дух и природа" главы "Источник" я уже говорил, что мир живёт и действует как единый организм, всё в нём взаимосвязано, взаимозависимо. Процветание и равновесие всей системы зависит от процветания и равновесия её составляющих. Я говорю об этом потому, что всякий раз, когда провожу различие, например, между рождением и творчеством, это воспринимается так же, как и зной, как зима, - как факт, с которым ничего не поделаешь, ибо всякий боится не то что Богу - себе признаться: "Бог мой - это моё желание рожать, строить дома, садить рощи". Желание это свято, когда ему не кадят, и греховно, когда "без всяких там выдумок" (так говорят), т.е. без творчества /правды/. Человек, из сына Всевышнего став блудным сыном, всю свою мощь, унаследованную от Творца миров, направил вместо творчества на удовлетворение своих желаний, превращённых в похоти, завуалировав их, придав им вид добродетели. Отсюда всё, созданное руками человека, чему поклоняются; отсюда убийства, лицемерие, весь человеческий призрачный мир. Бог поставил человека властвовать над Землёй, но тот превратил её в царство дьявола. Ибо всякий, кто не соучаствует в Отцовском деле творения, кто не творит, тот разрушает. Но человек способен с помощью силы Божьей направить всю свою мощь и не на разрушение, - на творение.
Творить же Царство Божье значит "открыть глаза слепых" на их грех, узников беззакония "вывести из заключения" (Ис. 42:7), упразднив вражду, бессердечие и жестокость. Естественно, такое творчество зависит от согласия "материала". Но от этого творчества зависит судьба мира: не только вечная участь каждого, но и участь всей твари, за которую он ответственен. Я уже говорил о том, что всё материальное разложение началось с разложения духовного, с незначимых для многих мелочей.
Каждый из нас призван творить Царство Божье; тот, кто не творит, тот творит разрушение и смерть, как в себе, так в мире. Человек - либо сын творящего Отца и творит сам, либо "порождение ехидны", т.е. раб дьявола и порождение его, кукла в его руках. Человек призван взять на себя ответственность за зло и страдания мира, ибо зло и страдания
мира не Богом творятся, а диаволом с разрешения его, человека. Убийства и насилие производятся руками человека. Ещё худшее - убийство души - происходит, в том числе, и с его молчаливого согласия, из-за его безучастности. Эти же руки и этот же дух могут творить добро, как написано: "Блаженны миротворцы".
Как решит человек - так и будет с его миром. Всё - в руке Божьей и всё - в руке человека. Это недопустимая формула для многих верующих, официально принимающих символ о сочетании природ во Христе. Бог же творит новое. Зло, когда оно возникло, тоже казалось новым, но это не новизна, а её разложение. Человек был буквальным сыном творца и не только утерял всю свою унаследованную мощь, делая зло, но и не утерял: сдвинутая ось земли, невыносимые зной и холод, угроза атомной войны говорят об этом. Только все эти способности направляются не по тому руслу. Я не оправдываю зло, а говорю о вине того, через кого зло на нашей планете возникло.
Творчество противоположно ожиданию самому по себе. Потому ожидающие Пришествия, но не творящие волю Божью, - вне Христа. Во Христе - только дети Творца, творящие, как и Он. Мне говорят, что этим я умаляю Бога: нивелирую Его уникальность. Но не развили ли вы, мои уважаемые оппоненты, идею Бога настолько, что рядом с Ним не остаётся места человеку? Я всего лишь не хочу умалить человека, чтобы не умалить Христа. Не унижаю я Творца, ибо творение его, человек, настолько велико, что суть не только тварь, но и сын или дочь. Таким творением я возвышаю Творца. Ибо плохая, "слабая" картина, говорит о неспособном художнике, а здесь - не так. Говорю о том, что творение Божье, человек, - не только прах и червь. В ответ на подлинное принятие ответственности, на жертву идолами, человек обретает способность творить Царство, зону свободы от идолов, где бы он ни был. Признание же вины без творчества правды - лицемерие, признак фарисеев, скрываемого греха. Как может сказать она, что любит его притом, что ребёнок - не от него? В любовь входит не только слово, но и дело, а любовь ли это, если у неё дел нет или дела совершенно другого качества? Как это любят выдёргивать у Павла, мол, творю то, чего не хочу.
Вы творите то, что хотите, просто желаний у вас слишком много и желаниями одними ради других жертвовать вы не хотите, потому и бессильны, что рассредоточены на множество их. Тогда как нужно собраться, сфокусировать желания и силы, а не отдавать их целому пантеону. Но вы же хотите удовлетворять не только желания свои, но и своих ближних, то есть быть хорошими для них. А это значит, что для творчества Царства Божьего, чтобы быть таким, как Христос, - нужно быть, стать гадом, противным большому количеству людей, стать сумасшедшим в их глазах, дурачком или врагом. А на это у вас не хватает характера и воли.. Сначала определитесь, нужна ли вам вечность, вечная жизнь с Богом, будете ли вы относиться к Богу как настоящему отцу, и к себе как настоящему Его сыну или дочери, будете ли творить мир так, как Христос, хватит ли вам для этого характера, а потом уже называйте себя христианами и церковью.
О человеческой способности творить. Говоря о враждебности культа рода христианству, я уже говорил, что зависимость от материала совсем не означает неспособность к творчеству. Также, речь шла о поговорке "когда чума - о творчестве не думают" как о выражении утилитаризма и желания ходить лёгкими путями. А в пассаже об обывателе речь шла против реакционного понимания красоты, о красоте как целостности в связи с духовностью. А ведь творчество есть создание красоты как чего-то целостного, некоей гармонии как связи частей воедино. И притом связи, которая влияет на дух. В главе источник я говорил, что культура вносит в скучный и банальный мир новизну, интересное. Что привычная свобода выбора навязывает готовое, которое не подходит к текущему моменту, что нужно не выбирать из двух, а творить третье. И что настоящее творчество есть преображение, а не уничтожение. В мире рабов, ценящих только то, что важно для плоти и крови, в мире, где царствует разложение, где люди и вещи теряют связь друг с другом, появляется Бог и человек, который восстанавливает связи, который ценит всем, что благотворно влияет на дух. С явлением Сына в мир для падшего человечества начинается откровение не только о Боге, но и о человеке, откровение тайны, "о которой от вечных времён было умолчано" (Рим. 14:24), правды о человеке не только как о твари, но и как о сыне и дочери Божьих, как написано: "Тварь.. ожидает откровения сынов Божиих" (Рим. 8:19). Тварь не имеет свободы, сын имеет, тварь не способна творить, сын способен. Христос, будучи не только Богом, но и истинным человеком, был сыном Всевышнего. Это значит, что во Христе человеческая природа, всякий человек получает первородство, становясь сыном Божьим, что и означает "Церковь первенцев" (Евр. 12:23). Сын же призван творить всё, что Отец творит, сын творит Царство Небесное Словом, как и Отец, ибо написано: "Возьмите.. меч духовный" (Еф. 6:17), и: "Я сделаю слова Мои в устах твоих огнём" (Иер. 5:14), и ещё: "Слово.. всё чрез Него начало быть" (Ин. 1:3).
Говоря о Слове, я говорю не о бессильных движениях воздуха, а о той правде, которая, будучи сказана, озвучена уместно, влияет на дух человека, восстанавливает в рабе его царский дух. "Познаете истину, и истина сделает вас свободными" (Ин.8:32). Также, поступки человека иногда говорят красноречивее его слов. Как и поступки Христа, они могут засесть в памяти людей и изменить их. В главе "Слово и дело" я пытался передать единство слова и дела в подлинном, целостном, духовном мире.
Это только на поверхности кажется, что человек, - исключительно животное, материальное, плотское существо. Христос открывает правду о том, что рождённый с природой раба может быть сыном Бога, сыном Творца и творцом вселенной. Дух и плоть не только чужды, но и родственны друг другу. Я говорю о том, что человек может и призван к творчеству в силу самой природы духовности как целостности, в силу природы Царства Божьего и мира как плода творческих усилий: я хочу сказать, что человек может и способен творить в силу подвижности, текучести, динамичности бытия.
О роли воображения в отношении к вере, о степени реальности мира. Мир есть определенное состояние между фантазией и реальностью, причем отступлением от нормы, сумасшествием я хочу назвать не только уход в мир индивидуальных фантазий, замкнутость в нем, но и уклон в сторону реальности, окостенение в среде застывших форм, отказ от фантазирования и измену своей мечте. Состояние обывателя есть болезнь, а не норма. Я уже показывал это в центральной главе. В главе "слово и дело" я уже говорил о том, что право существовать имеет не только дело, но и слово, не только реальность, но и мечта. Реальность должна стать воплощенной мечтой, а не воплощением похоти в бездушных кумирах. Свободный дух не замыкается ни в среде отвлеченных фантазий, ни в среде реальности с её фактами. Человек призван быть на мосту между реальностью и фантазией. А его соблазняют берега: чаще всего он животное, вся жизнь которого в чувствах, в идеях и желаниях как в затвердевшей форме духа, которая ограничивает его.
Говорят: "Мир как есть, так и будет. Ничего не изменишь". Я уже затрагивал этот вопрос, говоря об ответственности человека за свои территории. Когда не было света, т.е. была тьма, Бог сказал: "Да будет свет". И стал свет. Это значит, что мир был сотворён, что он поддаётся изменению, творим до сих пор. И творим не только Богом.
Мир гибок и творится, творим, каким бы твердым и неизменяемым ни казался и ни представлялся. Причем эта гибкость - не отражение детского, неустоявшегося разума: твердость и непоколебимость могут быть признаками смерти, отражением крушения, отяжеления, импотенции духа. И отсутствие формы: текучесть, неопределенность, и затвердение есть уклоны. Например, в отношении к истине: в познании её нельзя остановиться, т.к. её форма постоянно меняется, в силу антиномичности и парадоксальности её как бы нет, и, в то же время, она выразима в форме точно так же, как Христос воплотился в человеческой плоти. В Божьем мире материя так же жидка и текуча, как и дух: она задумывалась лёгкой. Только в нашем мире она извращена грехом, падением духа. Но и здесь плоть во Христе с духом одного рода, стала ему родной, вернее вернулась в утраченное состояние.
Эти слова воспринимаются как глупость в среде верующих обывателей, ведь для них большинство вещей и явлений никак не связаны друг с другом. Они, будучи зрячи на различие духа и плоти, но слепы на их тождество, убеждают и заставляют нас поверить в незыблемость мира, некогда сотворённого, некогда небывшего и лишь ставшего таким, каков он есть, благодаря живому существу и духу. Но как тогда возможно воскресение стареющей плоти, преображение разлагающейся Земли?!
Вещество, каким бы твёрдым ни было, состоит, в том числе, из воздуха между электронами и "ядром"; и даже при самой отрицательной температуре, например, в металле, когда отсутствует межатомное движение свободных электронов внешних оболочек, связанные электроны движутся по своим орбитам, словно планеты в космосе. Я хочу сказать, что нет ничего настолько твёрдого, что нельзя было бы сделать жидким или газообразным, и настолько холодно-
го, что было бы неподвижным. Намеки на это нам даны в живописи и скульптуре, в архитектуре и инженерии: любой, кто развивает свой талант, ощущает это. Всё поддаётся изменению, кроме воли и характера человека.
Если не смотреть на человека реакционно, как смотрит большинство религиозных людей, то он представляет из себя духа, падшего из лёгкого и текучего мира в мир тяжёлый и грубый. Вернее мир, отданный ему во владение, несёт на себе отпечаток падения и огрубения, отяжеления его духа. Да, обыватель настолько ленив и безволен, что каким родился, - таким и умирает. И да, большинство людей невозможно изменить никакой внешней силой, никакой жертвой или благодатью. Об этом умалчивают церковники, вернее, преподают это так, как им выгодно: либо в виде учения о пожизненной греховности человека, либо в виде теории предопределения. Но среди человеческого стада преимущественно псов и свиней выделяются люди: алчущие и жаждущие, стучащие и ищущие. Те, кто сыт по горло поверхностной истиной, любовью и верой. Только они податливы руке Творца, только из них Он может что-либо слепить. Только их мир можно изменить. И только в их мире есть динамика и подвижность: есть возможность творчества.
В мире идёт невидимая духовная война, оба лагеря: большинство и меньшинство влияют на него. Но только в среде меньшинства применимы слова, что, учитывая зависимость реальности и материи от духа, нести Слово в евангельском смысле означает вносить смысл и дух в мир бессмыслицы и бездуховности, творить, взращивать из небольшого семени целый мир (я уже говорил, что человек соизмерим с целым институтом, душа - с целым миром). Это значит творить Словом, как Отец.
"Слово Божие росло" (Дея. 6:7) - это то же, что и "камень.. сделался.. великою горою и наполнил всю землю" (Дан. 2:35), - само слово, истина творятся: различие между злом и добром не дано внешне, как предписание, а как Божий дар человеку, один из даров, как ответственность самому определять истину, быть собственным законодателем. Я уже говорил в гл. "Божья человечность" о сыром, открытом для творчества характере закона. Истина, Закон, добро - не только то, что требуется от всякого человека, что падает на него "свыше", а что открывается ему, что избирается им любовно, как любимый/мая, открывается ему как его активность и творчество во Христе. К этому труду нельзя принудить. Эту любовь и предмет любви нельзя навязать. Слово и истина есть жизнь, которую можно только дать; к жизни нельзя принудить, жить нельзя заставить. Ибо то, что слово, истина могут расти, наполнять Землю, значит, что они живые; не как камень, но как организм, который зависит от разных питательных элементов.
О динамичности Истины. То, что в Боге есть движение, означает, что движение есть и в Истине, что Истина изменяется. Как и в Боге, в ней есть как неподверженное времени, так и то, что изменяется, становится другим. Это значит, что сегодняшняя истина - нечто иное, чем истина вчерашняя. И дело здесь не только в нашем углублении в неё, но и в том, что человек творит историю
наравне с Богом, участвует в творчестве мира. Этот процесс почти незаметен. Но это процесс отделения лишнего от ценного, подобный тому, как творец высекает скульптуру из цельного камня. Лишнее, - это не просто и не только грех, это то вчерашнее, которое мешает настоящему. Отделить и отделиться нужно от всего, что мешает настоящему, мешает жизни как движению и росту, что было хорошим и праведным, но стало порабощать.
И так не только с истиной. Разве добро и зло - статичны, словно камень? Разве они не зависят от живых людей? Разве они подобны Богу и самодостаточны? Очевидно, что одну и ту же ситуацию можно направить на разные цели, я уже говорил о поразительной схожести добра и зла.
А представление о Боге? Я уже писал о двух богах. Дьявол, а вместе с ним и человек, всю историю Земли пытались в нашем сознании приписать Божьему характеру качества характера своего. И, судя по обывателю, он преуспел. Большинство в принципе не допускает, что Бог может быть иным, нежели такой, как они себе представляют. Некоторые лишь со временем понимают, что верили в Бога совершенно иного, нежели Он есть на самом деле.
Среди множества вещей, ситуаций, качеств характера и способов поведения мы призваны отделить то, что от Господа, от того, что от дьявола; определить, каков есть Бог (1Ин. 1:5), и каков диавол. Каждый из нас должен выразить своё отношение, создать личное представление.
Я уже говорил, что Божье слово в Библии сравнивается с водой. XXIIIТак вот омовение, очищение человека им, всегда есть отделение нечистого. Этот же смысл вкладывается в сравнение Слова Божьего с мечом; эта же цель преследуется и на великом Дне Очищения - Йом Киппуре. В День Очищения бросали жребий, как написано: "И бросит Аарон о обоих козлах жребии: один жребий для Господа, а другой жребий для отпущения.. в пустыню" (Лев. 16:8-10). Окончательно это определение исполнится только в конце Тысячелетнего царства, когда диавол будет "ввержен в озеро огненное". Нам же это говорит о том, что человек в Судные дни должен не жребий бросить, а определиться, окончательно сделав выбор или сформировав свой личный взгляд на то, что есть Господне, а что диаволово, кто есть Господь, и кто - сатана. В главе о храме я уже говорил о стене. Так как мы говорим о вере, то невеста призвана не просто сделать выбор, а из множества истин выбрать ту, которая по её мнению ближе всего подходит характеру её Любимого.
Здесь скажут, что наши личные мнения никого не интересуют, всё это шаткая субъективность. Но зачем посылать людям Своего Сына, если достаточно Св. Писаний и того представления, которое в них есть? Скажут, что в Ветхом завете нет такой полноты, как в Новом. Но если Бог даёт через людей Своё Слово и блюдёт его, то зачем воплощаться Христу, достаточно, ведь, послать более полное Слово.. И зачем вообще со временем в Библии появлялись новые книги, ведь есть истина, выраженная на данный момент, принимаем её и всё. Так нет же: новые книги входят в Св. Слово со временем, приходится изучать их и принимать..
По поводу жребия говорят: "Это делал только Аарон, один из всего Израиля: это делает только Христос, наш Первосвященник". Вам говорю: каждый должен быть, как Первосвященник Христос. В этом и смысл Йом Киппура: чтобы каждый определил для себя, кто есть Любовь, Истина и Красота, а кто есть Ненависть, Ложь и Разложение. Скажут: "Разве мы не определились?" Да, "козлы" давно определены, но для многих они как бы схожи: кто-то считает, что Бог насилует, мстит, лицемерит, допускает Себе произвол, манипулирует людьми и ангелами, не может простить, осуждает, выходит из Себя и т.д. Всё это влияние дьявола, его проекция, его мифотворчество, - на фоне такого "бога" он естественно выглядит "пушистым": белым, чистым и святым, ну, разве что только с пятном и пороком.. И вот очарованность им таким, неспособность увидеть его недостатки, равно как и их опасность, приводит к состоянию "не холоден, ни горяч" (От. 3:15), приводит к моральной тьме.
Над планетой царит больше тьма, нежели свет; жизнь не только ясна (и описывается катехизисами), но и темна (ни под какие правила не подходит, ими не вмещается). Потому и скептицизм жив доныне, т.е. сомнение в том, что истину можно найти или установить: он лучше розового инфантильного и поверхностного оптимизма видит высоту и сложность требуемого от человека. Хоть я и не защищаю его равнодушие к истине. И моральная тьма, и скептицизм существуют потому, что выбирать приходится из почти равноценного, почти равного, почти одинаково совершенного. В День Очищения определяли из двух животных одного вида (т.е. похожих), какое из них - "для Господа", а какое - для отпущения или для Азазеля, т.е. духа пустыни, т.е. диавола. Из Вавилона истин каждый призван определить, что от Господа, а что от диавола, что Полнота, а что на неё только похоже. Из истин похожих подчас, словно две капли воды.
Но, как уже говорилось об этой хвалёной "свободе выбора", чаще всего выбирать не из чего, - приходится создавать третий путь, альтернативу двум. Приходится даже создавать истину, если есть фантазия и воображение. А также её воплощать, если есть достаточно воли и характера. В официальной же церкви так не принято. Лаодикийской Церковь становится оттого, что в неё проникло язычество: поговорка "если мир не изменяется, попробуй изменить своё отношение к миру" заимствована так называемыми христианами у стоиков, у язычников Не Христос изменяется в зависимости от мира, а мир - в зависимости от Христа. Потому христиане - это не те, кто к миру приспосабливаются, это те, кто его творят. И пусть верить в преображение всей планеты смешно в силу преобладания обывате-
лей, но мир отдельных людей, тоскующих по вечности, преобразить можно и нужно.
Какова же цель творчества, в чём его смысл и суть? Является ли творчество средством для достижения успеха, процветания конкретного человека или общества в целом? Я убеждён что цель творчества - в преодолении зла, в победе над злом. А многообразие зла включает в себя всё охладевшее, бездушное и вульгарное.
Для кого-то понятие "оригинальность" связано с подростком-нарциссом, который хочет выделиться из толпы и привлечь к себе, любимому, внимание. Но подлинное понятие оригинальности связано со всем, что уничтожает банальность и серость, что рождает новизну, т.е. неразрывно связано с творчеством. Творчеству противостоит скучный и унылый мир обывателя. В центральной главе я уже писал, что обыватель вызывает nausée - тошноту, как и Лаодикия у Бога. Новое: оригинальное привлекает, а обычное, приевшееся - отталкивает. "Пошлость есть не что иное, как отсутствие творчества и неспособность к нему" Это поведение и плоды, вызывающие скуку. Это вульгарность, т.е. - vulgaris - обычность, серость. Это "ни рыба, ни мясо", т.е. "ни холоден, ни горяч" (От. 3) - отсутствие огня, горения, горящего сердца, как у легендарного Данко (М. Горький, "Старуха Изергиль"), согревающего другие сердца. И нельзя не заметить, что большинство людей и вещей в нашем падшем мире - холодны, бездушны. "Иметь душу" означает не быть зверем. Да, технически у животных есть душа, но вопрос не в этом. Бездушные - это существа с каменным сердцем, неспособные к эмпатии, к заботе о чём-нибудь шире собственной шкуры.
Множество людей во все времена тупо делали то, что от них просили. И так - на любой работе, в армии, в религии. Это - солдаты, обыватели, муравьи человеческого общества. Они всегда делают на столько, на сколько им заплачено. Это справедливо, но, как говорит Христос: "какою мерою мерите, такою отмерено будет вам" (Мк. 4:24) Это отарки, как говорил Гансовский. "Его оптимизм, которым он так гордился, был в конце концов оптимизмом страуса. Он просто прятал голову от плохого. Читал в газетах о казнях в Парагвае, о голоде в Индии, а сам думал, как собрать денег и обновить мебель в своей большой пятикомнатной квартире, каким способом еще на одно деление повысить хорошее мнение о себе у того или другого влиятельного лица. Отарки - отарки-люди - расстреливали протестующие толпы, спекулировали хлебом, втайне готовили войны, а он отворачивался, притворялся, будто ничего такого нет." Это хуже животных, хуже зверей. Это демоны в человеческом обличье. Таково большинство торгашей, политиков, чиновников, церковников и т.д. Таково большинство обывателей. Они создают спрос на вещи, сделанные без души: скучные, похожие друг на друга дешёвые штамповки. Тогда как только сделанное с душой несёт на себе отпечаток теплоты человеческого сердца, творческого замысла человека, творческого
назначения человека. И потому поднимает дух, даёт силы жить дальше, бороться. Это символы чьего-то горячего сердца. И прикасаясь к ним - словно прикасаешься к этому сердцу и оно согревает тебя. Чтобы понять это, нужно быть эстетом, творческой натурой, или, по крайней мере, иметь навык развития своего таланта. И вот суть и цель творчества - возжигать угасший дух, сеять веру в мечту, исцелять разбитые сердца, т.е. делать из "вампиров", "кощеев" и "чёрных дыр" людей. Это значит, что творчество невозможно не только без вкуса, но и без благородства и великодушия, без внутренней духовной силы.
Когда к творчеству относятся подозрительно или аскетически, я сразу подозреваю, что есть какой-то божок, которого требуют возлюбить всем сердцем, и которому, якобы, я должен отдавать все свои силы. Капиталисты, большинство бизнесменов, богатых, - активы культа богатства с одной стороны, и громадное количество обывателей, - пассивы беса маммоны с другой стороны, - пережиток уходящей эпохи, падшего мира, т.к. они создают мир банальности, вульгарности, пошлости. Мир скучный, тошнотворный. Будущее и вечность, - за теми творческими натурами, которые с одной стороны ценят оригинальное, неповторимое, подлинно красивое и совершенное. А с другой, - избирательны в средствах достижения этого идеального, постоянно ставящие вопрос о его цене. Если говорить об уровне человека, а не о нижележащем мире, то с точки зрения вечности всё повторяющееся, типичное, неоригинальное, - заменимо, потому не имеет ценности. И нет ничего удивительного в том, что миллиарды людей канут в небытие и будут забыты. Это кажется жестокостью только для большинства папистов, политиков, церковников и бизнесменов, которые прогибаются под вкусы толпы и этим обеспечивают своё "положение в обществе", хотя по сути разлагают народ.
Человечеству следует признать, что мир на нашей планете благоприятен только для звероподобных, для людей, утративших человеческий облик, чья жизнь исчерпывается наглостью, ушлостью и попустительством, ленивым и скучным собиранием сил, благ, и скотским их расточительством в удовлетворении преимущественно животных желаний. Для гениев и художников мысли и слова, для всех оригинальных, необычных, колоритных по духу или по способу выражать себя людей наша планета губительна: их почти никто не понимает, они проводят почти всю жизнь в одиночестве, будучи вынуждены зарабатывать на жизнь совсем не тем, что большинство могло бы оценить и понять, и львиную часть своего времени и сил отдавая на то, чтобы получить элементарное и необходимое наравне со всеми. Вы говорите об оптимизме? А кто же говорил мне о том, что "нужно, ведь, как то выживать"? А закон выживания - закон животных, а не людей, не зря Христос и в книге Даниила, и в книге Откровение ходит среди зверей. Бог сотворил всё прекрасным, в изобилии. Человек же превратил красоту и изобилие в уродство и нужду. Жизнь у большинства проходит вся ради завтрашнего счастья, но завтра наступает и человек гонится за новым завтра, за бесплотной иллюзией, не замечая живого человека рядом. Да, это опыт, опыт познания тёмной стороны свободы. Но кто из нас уже удовлетворился им и вернулся к кра-
соте, правде и живому человеку в шаге от тебя? Единицы. Единицы, которых не замечают, кадя бездушным богам столетия: успеху, процветанию и сиюминутному кратковременному блаженству. Завтра этот кошмар кончится. И это завтра ещё не долго ждать.
Мирские люди призывают найти спасение в материально-животном. Церковники - в отвлечённо-бестелесном, в чём-то бесформенном. Явно, что правда где-то посредине. От скуки и пошлости в себе можно бежать только в собственное призвание. Любой человек, словно Иона, может пытаться уйти от собственного назначения в множество разнообразных занятий, но ни в одном из них не будет счастлив, не найдёт своей душе покоя до тех пор, пока не найдёт себя в том, для чего его создал Творец. Ни в одном из них он не будет ощущать к себе уважение, и самое главное: ни в одном из них он не сможет управлять собственной природой, характером, т.е. побеждать грех. Так как призвание - это резонанс души с душой Бога. Только творя в той сфере, к которой он или она призваны, человек сможет понять и принять силу от Творца свыше. И эта сила даст ему власть над природой как собственной, так и окружающей. Но для того, чтобы творить, нужно иметь достаточно воли и характера, чтобы противостоять псевдотворчеству: влиянию природы, мира, т.е. в том числе природных и мирских людей. Мир пытается использовать человека для своих целей. Разнообразные общества и партии, деноминации и большинство людей любят манипулировать человеком, подчинять его, просвещать, муштровать и т.д. Притом, что люди погибают каждый - из-за своей определённой слабости или недостатка. У обычного человека может быть всё нормально, кроме чего-то одного, даже элементарного, но того, что он прячет от других. Не зря говорят иностранцы, что в любом доме есть комната со своим скелетом. Да, есть люди, погрязшие в множестве пороков, но вы лично что скажете о себе? По плодам духа видно, есть ли в человеке Дух, Дух свыше, от Бога. А характер Духа проявляется в стойкости, в личной свободе от навязываемых культов, в творчестве: в воплощении своей мечты. Большинство же людей, в том числе и верующих, представляют не творцов, нет, скорее материал для творчества, и, как ни странно, в этом и причина их несовершенства и смертности (я имею ввиду смерть окончательную): мир меняет их, они ощущают это и от этого, от суеты, постоянного напряжения в угоду другим, от бессмысленности и безрадостности время от времени убегают в какой-нибудь порок, чтобы на время "забыться" и "расслабиться", "прийти в себя", при этом прекрасно понимая свою собственную некрасоту и несовершенство. Когда же ты постоянно готов дать отпор всевозможным навязываемым культам, когда осознаёшь, что ты в Боге и Бог в тебе, когда стремишься к совершенству и красоте, творя их по силе, то не откуда бежать в сладкую временную страсть. Только творя человек может спастись, потому что иначе его самого будет творить мир: либо творишь ты, либо творят тебя. В творчестве хранится противоядие от греха. Слабодушный, легковерный человек, подверженный влиянию на него других людей не может в таком своём состоянии спастись, стать бессмертным. Только стойкие переживут смерть,
только твёрдые в Господе и мужественные в борьбе за свободу своего духа от давления всевозможных идолов их мира, их страны, их города, их знакомых и близких.
Творчество, вернее его новизна, есть признак того, что творимое отражает более живое, нежели существующее: более глубокую истину, оно кормит дух человека более свежим хлебом, нежели вчерашний. И дух живёт, не угасая. Да, на всё есть свои подделки, которых больше и за которыми не видно оригиналов. Но в настоящей новизне есть место вчерашнему. Тогда как у вчерашнего нет места для новизны и все, кто с ним носятся, вернее их дух, медленно угасает..
Оправдание творчества. Очень силен и част соблазн назвать творчество пустым переводом времени, сил и материалов. Но на что потратил Христос три с половиной года Своего служения? На разговоры и хождение по водам, - непонятные обычному человеку чудеса и такие же проповеди. Плоды духа - единственное оправдание творчества; и творчество - единственный источник плодов духа. Творчество - прежде всего в отношениях, в любви, в отношении к окружающему миру. Только дух, свободный от уклонов и рабства у всего, что только может стать идолом, может родить что-то новое, что оживит угашенный дух ближнего. А живой дух отражается и в мире.
Смысл творчества - в самом человеке. Плод небесной Истины, равно как и страданий человека есть человек во Христе, - достойное отображение Бога на земле, подобное Ему, ничем не меньшее Христа, то есть Образ и Подобие Бога. Это родство, а не магия. Усыновление, а не просто творчество. Здесь мечты воплощаются в реальность. Вера и есть осуществление мечты.
Но самые значимые вещи в нашем мире пренебрежены. Самое важное и весомое может быть тонким и почти невидимым. Обывателю кажется, что ничего серьезного не происходит, что духовный мир - лишь мечты и фантазии либо неокрепшего, детского, либо психически неуравновешенного сознания. Но состояние обывателя - самый внешний из дворов человеческого развития. В официальной религии концентрация внимания на спасении, как сути всего, - лишь обозначает, символизирует, экзотерически-внешне передает то, что происходит на гораздо большей глубине. В принципе, таковы все доктрины, кредо и догматы. Их легко профанируют, и потому большинство верующих не понимают, что "спасать собственную шкуру" есть грех и позор, отсутствие благородства, силы и мужества. Сутью всего есть не просто спасение и возвращение в утраченный рай, а преображение всей подпавшей под грехопадение природы, завершение Божьего творческого акта прибылью от него не просто в смысле торгашеском, в смысле возвращения таланта, как это в притче, а в смысле преображения твари в творца, творимого в творящее. И только тот, кто по-настоящему поверил, что Бог из ничего создал человека и Землю, поверит и тому, что Бог из человека создаёт Творца. Из одной семечки выходит тысяча, из одной клетки - весь человек, - разве это объяснимо, разве это возможно? Из ничтожного рождается творец и сам начинает творить "из ничтожного драгоценное". Праведность и свобода человека, по природе склонного творить
лишь грех, есть уже чудо, творчество из ничего, из ничтожного.
О масштабах преображения. В главе "Христос - жизнь наша" я показал, что у человека нет иного пути, нежели быть таким, как Христос. То, что человек сотворён по подобию Бога, означает, что человек должен вести богоподобную жизнь, совершать богоподобные поступки: должен стать таким же защитником и творцом ценностей и благ, таким же законодателем и судьёй. Эпизодически это было реализовано в патриархах и пророках. В полноте - во Христе. Поэтому текст "верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден" (Ин. 3:11) означает, что весь суд, решение о дальнейшей судьбе человека происходит отношением этого человека к осуществлению правды, к творчеству Царства Божьего. То есть, судьба человека определяется тем, становится ли этот человек живым творцом и законодателем или остаётся поклонником красивой теории, мертвой буквы, уставов и внешнего их исполнения, т.е. культа. Евангелие без истины о человеке как живом законодателе, творце и судии во Христе, не имеет никакого смысла, является чистым формализмом, актёрством и театральностью. Глупа сама ситуация, в которой эти очевидные вещи нужно доказывать. Учения, какими бы они правильными ни были, не имеют никакого значения, если не воплощены в жизни. Итак, Бог не может преобразить природу человека до тех пор, пока сам человек не научится преображать её, творить, как Бог. Т.е. преображение есть приобретение навыка преображать. Также, ни о каком спасении не может идти речь, пока человек не научиться заполнять пустоту.
Новое учение и жизнь творятся невзирая на "реальность" - это создание нового, того, чего не было в этой точке мира. Человек призван заполнять пустоту, нести свет туда, где тьма, что-то - туда, где ничто, драгоценное - туда, где ничтожное. Необходимо зажечь свет там, где его раньше не было, храм построить там, где никто никогда его не видел и не строил.
XVIIТворчество - не роскошь, не забава, а единственный путь спасения. Потому что вера есть осуществление невидимых вещей, тех вещей, которых ещё нет, а у нас повсюду в мире нет правды и справедливости, нет любви, веры и надежды. Те "любовь", "вера" и "надежда", которые есть, обычно выглядят весьма убого. Так же и человек обычно представляет собой не сколько законченное во зле существо, сколько сырой и податливый материал для воплощения творческого замысла. Дело здесь не в манипулировании им, а в его убогом состоянии и касается только алчущих и жаждущих собственного изменения.
Когда чума - христианин не спасает одно лишь тело, животную часть, а даже тогда позволяет себе роскошь, в которой отказывает себе обыватель. Чума как раз и открывает зверя в одних и человека в других. Природа склоняет христианина ко лжи, предательству, измене, воровству, и т.д. Но есть род существ, духов во плоти, благородство которых не склоняется перед ней и готово скорее умереть, нежели пасть со своей духовной высоты, превратившись в зверей и обывателей. Чтобы быть духовным - нельзя ограничить себя исключительно плотским и обыденно-ритуальным. Вера - это и творческая фантазия, и воля, осу-
ществляющая её там, где эта фантазия не реализована. Веру имеет только тот, кто хочет создать альтернативную реальность в той реальности, которая его не устраивает. Это не означает, что Бога нет, и Его, якобы нужно создавать, - я говорю сейчас о вере вообще, а не конкретно о вере в Бога, которая отчасти является исключением из этого правила.
Ложь и узость, что погибающему ничего, кроме спасения, не нужно. Чтобы спастись, одного покаяния и доверия Богу недостаточно - необходимо творить правду, именно творить, а не пассивно повторять предписанное свыше. Да и всякое пассивное подчинение воле Божьей есть неподчинение ей и бунт, несогласие с Божьим замыслом о человеке как образе и подобии Творца. "Всякое творчество есть недовольство «миром», преодоление «мира», исполнение заповеди - «не любите мира, ни того, что в мире»" ие всегда есть грех, законничество и фарисейство, застывание жизни и смерть духа. Оно возвращает вверенный ему талант без прибыли. Оно ожидает, т.е. не верит, так как вера есть не ожидание, а осуществление ожидаемого. Человек ожидает чуда от Бога, а Бог не творит чудес потому, что ожидает чудес от человека. Он ждёт взросления, возмужания, поступков, соответствующих мужу или женщине, а не дитяти.
И это происходит не только от дела, но и от слова, от духа и сознания, потому что они связаны с волей. Всё естество человека должно быть вовлечено в творческий процесс, все силы должны быть собраны. Я уже говорил (в гл. "Слово и дело"), что вера есть риск, творчество и труд. Где нет творчества - нет и веры. Кто не творит как Бог - тот и не Его сын.
О теодицее. Те, кто слеп на потенциал такой высоты в человеке, те, кто всё сводят к Богу, относясь к Нему как к кумиру и Им ограничивая весь мир, никак не могут и не способны объяснить всё зло сотворённого Им мира. Они не могут дать современный ответ на мучающие человека вопросы, потому что служат косности и чёрствости, затверделости духа, формализму, - служат смерти, а не жизни с её движением и изменением. Для человека, пережившего трагедию, благость и всесилие Бога, а тем более "волшебное" превращение зла в добро - не аргумент. Единственными двумя объяснениями зла и ответами на вопрос о его появлении в столь совершенном продукте совершенного творчества совершенного Творца является мучение Самого Бога на Голгофе и существование несотворённой Им свободы.
В гл. "Божья человечность" я уже говорил, что последнее время - время откровения человека, а не только Бога, время человеческого творчества. Я говорил о том, что учение о несотворённой свободе - человеческого происхождения, оно не основано на Св. Писаниях. Потому что это дело человека - защитить, оправдать Бога перед всеми, в том числе и перед собой. Ответная любовь, святые творчество и новизна, равно как и некогда - зло, грех, страдания и смерть, не могут быть, не могут появиться без свободы несотворённой, никем не определяемой.
Поэтому либо Бог играет Сам с собой в скучную, банальную игру, в которой исход известен Ему от начала и оплачивается слишком дорогой ценой, в том числе и невинными страданиями, либо человек должен проявить определённую дерзость и защитить Творца всей вселенной перед лицом страданий, не соответствующих грехам. Для этого ему придётся выступить против нивелирофобии, обскурантизма, бесхарактерности, и быть готовым вынести огромное число ярлыков.
Сущность творчества связана с теодицеей. Если человек может творить, то Бог оправдан, зло произошло не от Него. Эта мысль кажется противоречивой, но только на первый взгляд. Суть свободы - в не-определимости, определённое кем-то означает ограниченное, оформленное, уже созданное. Именно из этого выводят зависимость твари от творца и её униженность по сравнению с ним. Но творить означает не выбирать, а создавать что-то, чего нет в выборе. Это значит, что либо есть свобода и творчество, либо скучный и ограниченный, узкий мир, в котором душно и банально. Это значит, что настоящее творчество - не из тварного, ограниченного мира, а из несотворённого Богом, из не определяемой Богом свободы. Что же такое зло в этом контексте, это пресловутое злоупотребление свободой, на которое якобы дерзнула тварь? Определённое и определяемое не должны что-либо делать вне рамок их определения: их активность не должна выходить за эти границы. Зло же означает выход из-под контроля, из-под определения. И в этом оно близнец свободы и творчества. Его отличие очевидно в разложении плодов творчества. В разобщении и уничтожении связей в целостностях и сущностях. Главное же то, что тварь по самому определению не может творить зло. То есть либо человек или ангел - исключительно тварь и тогда они неспособны делать зло, либо они нечто большее, выходящее за рамки твари и поэтому способные вносить что-то, что не было прописано в их "программе".
Да, в нашем мире почти не встретишь новизну и творчество, в нашем мире почти всё банально, скучно и кем-то определяемо. Но тот, чья воля направлена на поиск, на алкание и жажду чего-то нового, иного, более глубокого, сможет его и увидеть, и создать. Это значит, что Богооправдание возможно только в том, кто начал творить. У того, кто не приобщился к творчеству, невозможно доброе отношение к Богу. Это значит, что без творчества нет спасения.
Бог оправдывается не только качествами Своего характера, высочайшей человечностью, о которой я говорил в центральной главе, но и тем, что Его творение показывает всем свою способность творить так же, как и Он, то есть создавать вещи целостные, духовные, устойчивые от разложения, вечные. Спасение от греха и разложения, то есть смерти, в творчестве ещё и связано с тем, что оно вносит новизну в мир, который вертится в порочном кругу повторений, то есть в скуке. Этим оно создаёт почву для роста, для дальнейшего движения по духовному горизонту.
Вся иерархия мира, ведь бесспорно, что мир не только полярен, но и глубоко иерархичен, - это дух, как исток всего существующего, и плоть как производное. Дух творит, плоды его творческого акта начинают жить, но жить уже своей жизнью и
влиять уже на дух в ответ. Так появляется мир и человек, так появляются мужчина и женщина, как проявления истины и милости в самом Духе. Я говорю о степени затвердевания Духа, о степени его оформления и воплощения. В этом неиссякаемом истечении Духа, в творчестве, и есть смысл и жизнь. Это реальная жизнь и здесь происходят события, а не там, где мы привыкли обычно, и где "события" с большой буквы для обывателя. Там, где сердце человека бьётся в унисон сердцу Божьему, происходит возвращение мира, не в смысле механическом, а в смысле преображения, превращения в качественно новую ткань. От камней - к животным - к человеку и - к Богу. Вернее в человеке как в сердцевине и сосредоточеньи сотворенного Богом мира происходит преображение этого мира.
Человечество-невеста, посредством жертвы кумиром высвобождает такую энергию, силу и свободу, в которой и таится потенциал всего, что есть. Она выходит из замкнутости наедине со своим идолом и, освобождаясь, приобщается к тайне Творца, становясь способной к подобному. Так растет человек. Так растут мужчина и женщина, черпая от талантов и способностей друг друга и дополняя друг друга до полноты в Боге.
О творческой любви. Всё это - при наличии воображения, открытости, способности выходить из самолюбования и гордости посредством жертвы. Говорят, что во время чумы о творчестве не думают, и это при том, что столько семейных, дружеских, национальных, государственных союзов было разорвано из-за элементарной неспособности увидеть в другом в тяжёлую минуту живое человеческое существо с такой же двойственной, а не абсолютно злой природой, - из-за отсутствия в этот момент фантазии, воображения, веры, утверждающей в любимом или любимой мечту. Да, только в святом человеке нет ничего дьявольского, но если ты взялся за дело любви, если говоришь "люблю", то насколько сильна твоя любовь, насколько подобна любви Бога, Творца всего сущего? Когда говорят: "Любовь зла" и: "Как она могла выбрать именно его? это была ошибка", то часто выявляют в себе всё ту же неспособность за частной правдой о зле в человеке, о дурной стороне его характера, увидеть родственное существо той же породы и природы, так же страдающее от горестной жизни, так же борющееся со странным и удивляющим в себе, - это неспособность к творческой фантазии, фантазии вообще. Здесь справедлива поговорка: "Ни ума, ни фантазии". Да, есть множество ошибок, глупых союзов, основанных на похоти, выгоде или отсутствии характера. Но я вижу и множество людей, просто утерявших веру в любовь и человека. Людей сдавшихся, и не проявивших творческого подхода. Это отдача себя насилующей реальности, капитуляция, отказ от борьбы за воплощение желания, слова, замысла. Это отсутствие духа: мужественного, стойкого противления злу. Величайшая правда в том, что не может человек даже с одним человеком ужиться, если нет у него способности к фантазии, романтике и мечтательству. Обычно те жестокие реалисты, которые уживаются друг с другом, - сцеплены лишь внешне, внутренне друг против друга ведя военные действия, внутренне друг друга презирая. Если это супруги, то это не
брак, а сожительство. Тогда как вера в мечту укажет путь в самые отчаянные моменты. Жизнь без настоящей любви - так же скучна, как и без творчества, настоящая любовь и есть творчество.
Но творческой любви нужно учесть ещё один компонент: мечта наталкивается на волю другого, словно волна на скалы берега. И здесь расходятся пути: либо мечтатель теряет веру и присоединяется к армии циников, людей с разбитым сердцем, либо мечтает так, что не замечает рядом живое существо, либо веру в мечту несёт терпеливо, ограничивая себя выбором средств для её осуществления. Христианство - это искусство подобрать инструмент так, чтобы не потерять ни мечту, ни живой материал, в котором она должна быть воплощена.
Есть люди, которые возмущаются от такого отношения к себе, как к материалу. Но как и в многих вопросах, и здесь нельзя упразднить двойственность. Да, утилитаризм есть грех, так как человек самоценен сам по себе: его нельзя использовать для собственных целей, какими бы святыми они ни были. Но с другой стороны, неужели вы совершенны? Оставайтесь такими как есть, словно камень, противодействуйте всем попыткам вывести вас из вашего совершенства, сохраняйте его и посмотрим, будете ли вы жить вечно..
Дух прилагает себя, изливает свою творческую силу, желает доброго, но ему "подлежит.. злое" (Рим. 7). "Я насадил тебя как.. самое чистое.. как же ты у меня превратилась в дикую отрасль чужой лозы?" (Иер.2:21). Почему? Он доброе осуществляет злыми средствами. Творить, осуществлять какой-либо замысел можно лишь через свободу, считаясь с волей. Эта свобода есть только во Христе, Который не замыкается, не сковывает свой дух так, как обычный человек. Ведь, как правило, от нечеловеческой привязанности к своему идолу, в силу неспособности к жертве им, человек начинает верить в безвыходность и неизменяемость своего положения. Творить, осуществлять своё желание можно только через Христа. "Без Него ничто не начало быть, что начало быть" (Ин. 1). Христос же - это такой круг средств для воплощения желаемого, который гораздо уже круга средств обывателя. Бог так творит, будучи ограничен, скован этими рамками. К такому творчеству призваны и мы. Мы же становимся рабами собственных желаний, творческих замыслов, - своей плоти. Потому и теряем веру в податливость материи нашим усилиям. Воплотить мечту нельзя поклоняясь ей.
Христос есть освобождение от греха, Он несет освобождение творящему, желающему, духу, как написано: "Находящимся в темнице духам" (1 Пет. 3:19). Он расковывает каменные сердца и затвердевшие представления, Он даёт свободу и силу проснуться, вернуться в Отчий дом, дом, где все творят, и никто не разрушает. Но, несмотря на принятие этого в теории, все равно разглагольствуют о реальности и фантазиях. Реальный мир - не более, чем кошмар. Какой бы реальной и незыблемой действительность ни казалась, в ней самой нет ничего вечного, она в основе своей текуча и поддаётся изменению. Камни можно обратить в хлебы, мёртвое - в живое (как то в воскрешении Лазаря, девушки), больное - в здоровое (как то в исцелении одержимого, больных). Только вера в это подорвана.
Те, кто призывают к практичности, кто преклоняется перед "накормившими народ", кто прогибается под желания толпы, большинства, - хулят Духа Святого, идут к внешним успехам, переступая через внутренний голос, заглушая в себе побуждения к более полной жизни. И подлинно, переступивший через себя, переступит и через другого. Почти все земные успехи основаны на крови, и, чтобы из камней сделать хлебы, требуются сатанические усилия. В предыдущей главе я уже говорил, что мир предрасполагает, даёт повод к самоубийству. Потому, с одной стороны, неподсудна попытка к нему героя "Сна смешного человека" Ф. М. Достоевского (что он хотел убить? "А наша-то жизнь не сон?") Потому реальность, отображаемая в некоторых картинах, книгах, фильмах более реальна, т.к. она оказывает большее и лучшее влияние на внутренний мир, на дух человека. Подлинные мечты и фантазии просуществуют гораздо дольше окружающей их действительности; их необходимо утверждать как реальность, борясь с призрачным кошмаром мировой данности. Потому те "верующие", которые не верят в доступность Божьей святости человеку, те пастора, которые поят вином этой своей веры других, - хулители Духа Святого, потому что заглушили в себе Его голос, переступили через сердечные побуждения и мечты. Реальность для них каменна, неподвижна, - это изобличает их каменное, идолопоклонническое сердце. Их вера в реальность, а не в Божий замысел, в непобедимую греховность, а не в требуемую Христову праведность человека, изобличает их как посланцев низших, а не высших. Потому мечтатель и философ, ребёнок и юродивый могут быть более человечны, а "практики" и "учителя" сплошь и рядом - скрытые законопреступники, потому что либо дела их далеки от их слов и являются приспособлением к греховному мировому порядку, либо внутренность далека от их же дел и изобличает неверие в частную силу их внешней праведности. Т.наз. верующие недооценивают творчество притом, что помимо него, единственный источник всего нового в жизни обывателей, - это за-граничное: всё то, что за границами дозволенного и христианского. Если человек не получает новизну из призвания и творчества, то компенсирует её из другого источника. Скука и банальность, вызывающие тошноту, тоже толкают человека на познание тёмных сторон свободы. И это недооценивают только идеалисты в дурном смысле слова: те, в ком человеческое, плоть вызывают реакцию, - неизбежный диалектический момент в их развитии.
Подлинная мечтательность, в отличие от мечтательности безумной, - творческой природы: она преображает мир. И пусть даже не весь, а только внутренний мир самого мечтателя - это уже заслуга. Ибо преображается сердце. Да, пока ещё человек не способен создавать новые планеты, зверей, предметы из ничего, но создание и охрана жизни духовной, жизни, которая роднит нас с Божеством, в противовес той жизни, которая есть лишь медленный распад и разложение, есть задача и способность ничуть не меньшая. Я уже говорил о том, что распад всего материального мира был предопределен распадом мира духовного.
Нельзя, если на протяжении своей жизни, либо целой истории человек не меняется, делать вывод, что
человеческая природа подобна камню. Ведь даже из камня можно сделать изящную скульптуру или украшение. Из безвидной земли наш Отец сотворил обилие флоры и фауны, из ничтожного, из ничего. Если кости, череп, зубы - скелет, основа человеческого тела, вырастают из ничтожной капли жидкости, как можно говорить о незыблемой твёрдости материи? Человек и мир состоят не только из камня (минералов), но и воды, воздуха между электронами и ядрами атомов: они не только застывшие, не способны меняться, но и могут измениться в неведомую ни для кого сторону, т.е. жидки и текучи сами по себе, принимают любую форму. Многие из аксиом нашей науки могут оказаться лишь теорией, наряду или независимо от которой действует совсем иная, более полная и совершенная теория и практика.. "Ты богат,. говоришь, что видишь, но ты слеп.." (От.) Мы ещё не всё знаем, знаем отчасти, как дети. Это учит нас тому, что может появляться и, главное, твориться то, чего ранее не было. Настоящее состояние мира и человека есть болезнь, а не норма; близится выздоровление. Человеческая природа - камень, трудно поддающийся изменению, но алчущим и жаждущим резец Творца придаёт особую форму.. Есть такие встречи и влияние, которые меняют человека, меняют судьбы, меняют историю.
Августинианство - 45, 65.
Аборт - т.1.
Ад - т.1, 34, 156.
Авторитет - т.1, 37, 137, 140, 79, 157, 254, 326, 342.
Антихристианство - т.1, 27, 63, 64, 65, 68, 99, 102, 146, 148, 154, 137, 247, 331, 338.
Арианство - 58, 119.
Армагеддон - 48, 358.
Бессмертие - т.1, 58, 102, 256, 258, 260, 267, см. также вечность.
Бесстрашие - т.1, 288.
Богочеловечество - т.1, 59, 93, 98, 86, 90, 119, 155, 255, 344, 347.
Богатство - т.1, 43, 107.
Божий гнев - 49, 52, 54, 54, 258, 348.
Брак - т.1, 100, 108.
Буддизм - 97, 121, 66, 336, 348.
Вавилон - т.1, 21, 25, 26, 27, 34, 128, 79, 264, 279, 309, 369.
Вечность - т.1, 10, 96, 113, 253, 254, 259, 302, 360, 362, см. также бессмертие.
Вина (о ложной вине, о настоящей - см. ответственность) - т.1, 112, 274, 274, 277, 364.
Война - т.1, 314.
Воображение - см. фантазия
Гнев - т.1, 139.
Голос Св. Духа - 322, 33, 149, 379.
Гордость - т.1, 38, 278, 285, 326.
Государство - т.1.
Грех, греховность (духовное несовершенство) - т.1, 14, 22, 23, 57, 84, 147, 153, 157, 261, 273.
Грех непростительный (хула на Св. Духа) - т.1, 37, 43, 63, 331, 343, 379.
Деторождение - т.1.
Добро и зло - т.1, 26, 130, 145, 146, 148, 78, 80, 367.
Дух, духовность - т.1, 15, 36, 47, 145, 162, 291, 298, 344, 357, 366.
Душа - 101, 370.
Жалость - см. Милость.
Закон - т.1, 170, 171, 245, 266, 315, 367.
Законничество - т.1, 375.
Идеализм - т.1, 100, 115, 132, 147, 150, 312.
Индивидуализм - 336.
Индивидуальность - т.1, 69.
Искупление - см. спасение.
Истина - т.1, 27, 20, 123, 148, 156, 167, 171, 291, 315, 324, 342, 367, 369. Cм. также парадоксальные, безумные истины
История - 331, 338, 63, 253, 344, 357.
Корысть - т.1, 32, 283.
Красота - 316, 336, 341, 163, 282.
Кризис - т.1.
Культура - 329, 331, 335, 337, 341, 341, 41, 333, 334, 335, 285.
Лаодикия - т.1, 63, 108, 313.
Личность, персонализм - т.1, 14, 35, 39, 140, 71, 165, 328.
Ложь - т.1, 25, 26, 60, 114, 145, 162, 335, 281, 324, 337, 346.
Любовь небесная, во Христе - т.1, 32, 109, 123, 131, 133, 147, 333, 263, 265, 306, 344, 359.
Любовь обычная - т.1, 115, 132, 147, 133, 147, 155, 293, 315, 361, 364, 377.
Марксизм - т.1, 133.
Материя - т.1, 10, 94, 94, 100, 158, 313, 380.
Месть - т.1, 145, 161.
Милость - т.1, 24, 130, 132, 164, 165.
Морализм - т.1.
Наказание - т.1, 112, 161.
Насилие - т.1, 21, 40, 42, 60, 61, 62, 96, 132, 147, 145, 149, 136, 138, 139, 140, 142, 64, 81, 334, 343.
Номинализм - 27.
Общение - т.1, 12, 12.
Ответственность (в т.ч. вина) - т.1, 263, 326, 359.
Освящение - 6, 172.
Парадоксальные, безумные истины - т.1, 25, 145, 68.
Пелагианство - 99.
Плоть - т.1, 24, 18, 7, 61, 92, 94, 100, 104, 129, 154, 166, 256, 269, 302, 304, 313, 340, 361, 366, 377.
Поздний дождь - т.1, 126, 323.
Познание - 330, 59, 85, 82, 264, 366.
Покаяние - т.1, 152, 142, 279, 280, 375.
Пол - 155, 254, 314.
Похоть - т.1, 48, 150, 157, 300.
Правда, правдолюбие - т.1, 25, 17, 9, 104, 110, 113, 171, 291, 375, см. также истина.
Праведность - см. совершенство
Предопределение - т.1, 65.
Простота - 317, 59, 267, 357.
Рационализм - 167.
Революция - т.1.
Репутация - т.1.
Риск - 327, 76, 80, 274, 275, 289, 291, 359.
Рождение свыше - т.1, 14, 26, 117, 322, 325, 345, 350.
Свобода несотворенная, безосновная - т.1, 60, 146, 66, 68, 80, 78.
Свобода подлинная - т.1, 10, 39, 47, 82, 103, 117, 144, 143, 298, 314, 366.
Свобода распада и смерти - т.1, 62, 149, 79, 376.
Святость - см. совершенство.
Сектантство - т.1, 41, 93, 127, 66, 156, 314, 333, 334, 337.
Сексуальный акт - т.1, 100.
Сила, её применение - т.1.
Смерть - т.1, 311, 311, 317, 320, 314, 23, 57, 254, 281, 298, 361, 366, 375, 375.
Смирение - т.1, 122, 141.
Смысл жизни - т.1, 343, 344, 343.
Соборность - т.1, 137, 141, 69.
Собственность - т.1, 101.
Совершенство (святость и праведность) - т.1, 105, 115, 298, 317.
Совесть - т.1, 274, 290, 309, 341, 359.
Сострадание - см. Милость.
Спасение - т.1, 15, 41, 55, 99, 105, 120, 126, 161, 170, 261, 272, 282, 298, 317, 353, 373, 374.
Справедливость - т.1, 144, 149, 254.
Срыв - т.1, 22, 35, 96, 132, 142, 67.
Страдания - т.1, 123, 161, 256, 257, 258, 363.
Невинные, безгрешные с. - 112, 143.
С. в Боге - 60, 94, 95, 87, 90, 64, 72.
Страсть - т.1, 147, 157, 264, 275, 279, 316, 350, 355.
Страх - т.1, 13, 23, 35, 19, 53, 136, 288, 326.
Страх Божий - 288.
Суббота (соблюдение 4-ой заповеди) - т.1, 8, 165, 252, 284, 298, 252.
Судьба, рок - т.1, 96, 118, 66, 277, 330, 344, 374.
Суета - т.1.
Счастье - т.1, 6, 153.
Самоубийство - т.1, 142, 272, 379.
Творчество - т.1, 40, 117, 131, 338, 340, 341, 362, 364, 366, 377, 379, 373.
Теодицея (Богооправдание) -87, 66, 79.
Тоска - т.1, 90, 130.
Трагедия, трагическое в жизни - т.1, 5, 10, 66, 66, 77.
Труд - т.1, 23, 361.
Универсалии - 69.
Утилитаризм - 329, 335, 285.
Удача и процветание - т.1, 335.
Убийство - т.1, 40, 5, 62, 98, 130, 65, 152, 249.
Фанатизм - т.1, 36, 100, 67, 156, 334.
Фантазия (воображение) - т.1, 285, 341, 366, 373, 378.
Фарисейство - см. законничество.
Философия - т.1, 85, 64, 68, 78, 342, 355, 379.
Хула на Духа Св. - см. грех непростительный.
Цель и средства - 153, 342.
Церковь - т.1, 27, 45, 114, 140, 63, 165, 264, 300, 369.
Человеческая природа - см. плоть.
Шекина - 14, 5, 351.
Эгоизм, эгоцентризм - т.1, 316, 41, 80, 249, 284, 278, 361.
Этика - 316, 21, 18, 18, 95, 362.
144 000 - т.1, 335.
666, символ - т.1, 32, 284, 297, 252.
Августин Блаженный - 311, 45, 65.
Апполинарий - 58.
Арий - 58, 119.
Аристотель - 313, 71.
Барт Карл - т.1, 85.
Беме Якоб - 64, 73, 172, 311.
Бердяев Николай Александрович - т.1, 311, 357, 375.
Гоголь Николай Васильевич - т.1.
Гюго Виктор - 131, 142.
Достоевский Федор Михайлович - т.1, 379.
Киплинг Редьярд - т.1.
Кант Эммануил - 85.
Лев I, Великий, епископ (папа) Римский (440-461гг.) - 119.
Макиавелли Н. - т.1.
Ницше Фридрих - т.1, 313, 341, 93.
Ориген - 94.
Паскаль Блез - 90.
Пелагий - 99.
Платон - 313, 94, 100, 71.
Толстой Лев Николаевич - т.1.
Уайт Елена (Гулд Гармон) (1827 - 1915), писатель, вдохновитель движения АСД, согласно представлениям АСД, обладатель пророческого дара - т.1, 299, 15, 30, 35, 109, 110, 113, 87, 166, 258, 259, 259, 253, 360.
Фрейд Зигмунд - т.1.
Фромм Эрих - 155.
Хомяков Алексей Степанович - т.1.
Шмеман Александр - 45.
Экхарт Иоганн - 98.
* Антиномии. Истины, состоящие из двух тезисов: тезиса и антитезиса, воспринимаемые большинством людей как противоречия, но похожие на противоречия лишь внешне. Непротиворечивость антиномии в том, что субъекты, явления или добродетели, представляющие тезис и антитезис антиномии в реальности существуют друг с другом, дополняя друг друга до избытка. См. также Парадоксальные истины/вопросы. Воплощение антиномий в реальной жизни - парадоксы.
* Жизнь по духу - целостность, которая включает в себя заботу о плоти, о поверхностной, животной, материальной части мира и человека, но идёт дальше её, заботясь о целостности личности, её слов и поступков, о единстве теоретического и практического, правды и милости, идеального и реального, желаемого и осуществляемого прежде всего в человеке.
* Идеализм. Многими людьми это понятие ошибочно воспринимается как синоним мечтательства, фантазёрства, отсутствие прагматизма. На самом деле, кроме этого, идеализм бывает дурного смысла, как поклонение идеалам: чрезмерное возвышение роли закона, нормы, идеи, принципа в ущерб ценности конкретной индивидуальности. Такой идеализм - форма фарисейства, педантичности, фанатизма, выражающаяся, как и они, в равнодушии и жестокости.
* Личность. Совершенно неверно строить связь между греческой маской, личиной, аллюзией на лицемерие и персонализмом. Культурный человек понимает, что существует множество понятий и слов, которые в современном обществе используются в ином смысле, нежели во время их появления. Л. означает характер, способный противостоять любому влиянию, целостность взглядов, зрелость слов и поступков, способность принимать ответственность и решения независимо от людей и обстоятельств. И, в то же время, л. есть бОльшая забота об обществе, нежели у обывателя. Это связано с тем, что л., подобно гению, способна вместить в себе почти весь спектр основных проблем и интересов общества.
* Метафизика - умопостигаемая часть бытия, жизни, деятельность человека, относящаяся к восприятию её. См. также предметный указатель.
* Объективация - то же, что и идолопоклонство. Возвышение объекта или добродетели над человеком.
* Онтология - наука, деятельность человека по постижению бытия, реальности как видимой и ощущаемой стороны бытия. Невидимую сторону изучает и утверждает метафизика.
Парадоксальные истины/вопросы. То же, что и антиномии, - истины, которые не могут быть (и не должны быть) поняты буквально, логические про
* тиворечия, которые в отношениях между собой противостоят уму, логике, но которые могут быть приняты верой в силу двузначности и двуприродности реальной истины.
* Рационализм, рационализация - частный случай Идеализма. Следствие возвышения роли логики в ущерб диалектике. Нежелание принимать антиномии и парадоксы как часть реальной жизни. Выводы как умственные конструкции, не связанные, неприменимые к конкретным контекстам реальной жизни, не охватывающие их.
* Универсалии - ложное понятие о таких общих "предметах", как истина, правда, любовь, красота, справедливость и т.д. Ложное в силу того, что только личность может быть универсальной, существующей реально, неизменяемой среди постоянно меняющегося мира. Любой объект, предмет или вещь не могут быть универсальными, в силу того что они зависимы от личности, воплощаются, творимы ею и нуждаются в заботе с её стороны.
* Утилитаризм - отношение к чему-либо как к средству, умаление его ценности, смысла и сути на фоне какой-либо цели-идола.
* Экзистенциальный - относящийся к тому состоянию человека, когда он находится вне каждения какому-либо идолу, когда сбрасывает с себя слои лицемерия, лжи, приспособления, политики и стоит перед правдой без каких-либо посредников. См. 85.
Гиперболы:
* О браке (Мф. 22:30) - т.1.
* О еде (1Кор. 6:13) - т.1.
* О ненависти к ближним (Лк. 14:26) - т.1.
* Об отсутствии плоти в Царстве Божьем (1Кор. 15:50) - т.1.
Воскресение и преображение плоти: Рим. 8:23, Еф. 5:23, Ис. 26:19, Мф. 27:52, Рим. 8:11, Пс. 55:14 - 101; Лк. 24:3, Дея. 2:31 - 100; Еф. 5:23, Ис. 26:19 - 101.
Искушения Христа: Мф.4:2-4, Лк.4:2-4 - т.1.
Ни холоден, ни горяч: От.3:15 - т.1.
О "подобии" человеческой природы Христа: Рим. 8:3 (Иак. 5:17, Дея. 14:15) - 91.
О второй щеке: Лк. 6:29 - т.1.
О границах заповеди "не судите": Лк. 6:37 - т.1, 18, 123.
О необходимости судить и одновременно бороться с Богом за грешников: Иез. 22:30 - т.1, 125.
О том, что грех не прощается, если не определён: Лев. 4 - 109, 261.
Притча о плевелах (Мф. 13:30) - т.1.
Рим. 7 - т.1, 105.
О свободе человека во Христе от греха: Флп. 3:13,14 - 107; 1Ин. 1:8,10 - 109; Рим. 3:23 - 110; 1Тим. 1:15 - 106; 2Кор. 12:11 - 107; 1Кор. 13:12,9 - 105; Пс. 138:23,24; 18:13,14 - 111.
О "печати": см. т.1, 299, 253.
О безгрешии человека во Христе: т.1, 109, 259.
О нашей плоти у Христа: т.1, 87, 258.
О невозможности спасения вне соблюдения Закона, вне жизни Христовой
в жизни человека, вне Богочеловеческих усилий: т.1, 299, 35, 253, 360.
О рождении свыше: т.1.
О свободе воли: т.1, 110, 259.
О браке: т.1.
О великой скорби: т.1.
О неслиянности в единстве: т.1.
Об ограниченности Декалога (закона 10-ти заповедей): т.1.
Так называемые "верующие" очень часто критиковали мою связь с философией, имея в виду моё нежелание ограничиваться Библией. Вопрос о философии и человеке - вопрос о ценности человека, о том, что он не червь, не винтик в механизме, не часть чего-то, а целое, универсальное. Это вопрос о ценности его усилий; вопрос неповторимо человеческого. Это борьба с мнением, что всё хорошее в нас пробуждено и есть "не наше", а "Божье", что "мы лишь открыли двери", что мы лишь послушные механизмы, зрячие игрушки, различающие Бога и диавола, заполняющие себя то "Божьим", то "дьявольским". Я считаю такое мнение узостью не только ума, но и души, духа, а также признаком глубокого, духовного рабства. Я приму на рассмотрение и стану разговаривать лишь с тем, кто поднимет вопрос о "плохом" или "хорошем" в какой-либо философии, о несостоятельности определённой философии, но не о необходимости философии вообще, как это свойственно сектантам.
Также, как это ни парадоксально для религиозного сознания, но без истины о высоте, величии, могуществе человеческого естества, Божьего замысла о человеке и истине о несотворённой свободе невозможны ни настоящее покаяние, т.е. и спасение, ни настоящая теодицея. То есть, невозможно ни признать, что человек грешен, в какой-л. мере ответствен за мировое зло, ни как-либо оправдать Бога. Эти две истины - значимые части того камня преткновения, мерила, которым в наше время отделяются идолопоклонники от подлинных христиан, те, кто чрезмерно, сатанически возвышают Бога от тех, кто поклоняются Христу в духе и истине. Есть большое количество христиан "детского возраста", но если они в этом возрасте продолжают находится значительно долго, то это уже не христианство, а идиотизм, т.е. нарушение в развитии.
Я хочу подчеркнуть, что первая ступень обращения в христианство должна быть расширена и углублена: традиционное признание себя грешником, как необходимое условие запечатления Святым Духом, должно обязательно подразумевать признание своей ответственности за сотворённое зло и, в определённой степени, за зло всего мира, каждого человека в отдельности. Этому никак не препятствует учение о совершенстве человека во Христе; обычное учение о неспособности человека быть безгрешным есть объективация, извращённое понимание этой ступени, рационализм и сектантство. Подлинное же принятие ответственности - подлинное покаяние - является началом веры в осуществимость Божьего замысла, началом осуществления его "на земле как на небе".
Эта книга - одна из немногочисленных попыток дать серьёзный отпор скептицизму как явлению, захватившему всю нашу эпоху. В нём существенна только реакция на всё лицемерное, неполное, не соответствующее времени. Но это также проявление поверхностности, глупости и этической безответственности. Обычный скепсис - это защита всего посредственного, ценного только на первый взгляд, проявление отчаяния обрести истину и с её помощью овладеть природой как своей, так и мира. Это выражение общего отчаяния, утраты веры, и наше время открыто в нём признаётся. Но признаётся не
со скорбью, а с наслаждением, с предвкушением гибели. Это выражение богатства духа в определённом смысле, духовной гордыни. Ведь это и есть антихристианство: гордость и наслаждение неполным и несовершенным.
Есть те, кто могут с легкостью обвинить меня в разрушении традиционных ценностей и приличий, словно Ницше или Сократа. Но я лишь хочу показать в твердых вещах их жидкую, газообразную, текучую составляющую. Таково их ядро, как и ядро Земли по некоторым представлениям. Такова химия ценностей. Люди должны быть людьми, а не животными равнодушными, бессознательными и безответственными. Одевая розовые очки, человек становится зверем, деградирует: начинает вести чисто биологическую, механическую, бессознательную, пустую жизнь. Призвание же и назначение человека, его основное отличие от низших, - сопротивление обстоятельствам, осуществление идеалов, творчество жизни полной и совершенной, полноценной во всех аспектах. За это ратую я, а не за пустоту или уничтожение всего относительного без какой-либо замены, как то может показаться. Думаю, что тот, кто будет кричать о ереси и очернении всех святынь в моей книге, будет типичным тупым и глупым обывателем. Я на протяжении всех глав стремился составить портрет духовно богатого: как обычного "язычника", так и традиционного верующего, чтобы он вгляделся в книгу, как в зеркало, и увидел "грязь" на своём, как он доселе считал, чистом, лице. Человек умный и скромный, искренний и честный рядом с зеркалом увидит и способ очиститься. Так не только объединяются, но и разделяются люди. Я хочу не только мира, но и войны, как написано: "Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!" (Лук.12:49). Я хочу, чтобы люди определились, чтобы наступила ясность - наступил день.
Послесловие
Проблема, с которой мы столкнулись ещё в Эдеме, и которую нам приходится решать до сих пор, идёт гораздо глубже материальной неблагоустроенности, политических неурядиц и экологических проблем. Это эгоистическое отделение от тайны другого, это такое самоограничение и уход в собственные мечты и желания, при котором человек слепнет на мир своего ближнего. Так он утрачивает полноту, благодаря которой может общаться с этим ближним, с миром и вообще жить. Верующим я хотел бы сказать: Богом мир не ограничивается, Истина есть и вне Библии, вне определённых деноминаций есть праведные и святые люди. Суть греха заключается именно в ограниченности понимания человека, в добровольной ограниченности: в очернении и уничтожении всего того, в суть чего понимание это проникнуть не в силах. Всё намного серьёзнее, чем обычно мы себе представляем. Обывателю это открывается в редкие минуты - минуты смерти, тяжелого заболевания, утраты чего-либо важного и дорогого сердцу. Затем, в буднях, мы теряем память об этих событиях, либо сознательно забываемся и трусливо бежим от этого факта, от реальности. Я думаю, что розовый обывательский оптимизм и модная психология, которая относит описанные выше экзистенциальные настроения к расстройству "нормальной" психики, - такое бегство и духовная трусость. Согласно Св. Писанию Христос спускался в преисподнюю и это, в противовес традиционному представлению, не иной параллельный мир, а мир наш, наша
земля, наши города и посёлки, наши семьи и наша работа. Личность, отважившаяся бросить вызов царству общего разложения, неизбежно столкнётся с тем фактом, что она - словно Лот среди Содома, а почти во всех остальных, даже в самых любимых и близких, живёт страшная звериная, нечеловеческая природа. Какой ужас испытает она, когда обнаружит эту природу в себе..
Почти все мы безнадёжно больны, потому что снова и снова возвращаемся к одной и той же ситуации, хоть и под разными именами и в разных обстоятельствах. Мир, созданный нами, толкает нас на смерть, на разложение: увлекаясь огромнейшим количеством разнообразных дел, многие из нас забывают самих себя и то, что так тяжело им досталось. Только сознание неимоверной серьёзности ситуации, в которой мы оказались, может помочь нам помнить и использовать силы, которые дарит нам Бог, для того, чтобы отстоять храм своего тела от оккупации и опустошения как извне, так и изнутри.
3 июля 2005г., Луганск, Украина
Назад к содержанию т.2 [422]Ссылки:
[1] https://petra.org.ua/comment/reply/564#comment-form
[2] https://petra.org.ua/diada/bozhiy-hram
[3] https://petra.org.ua/diada/bozhya-chelovechnost
[4] https://petra.org.ua/diada/bozhya-chelovechnost-7
[5] https://petra.org.ua/diada/bozhya-chelovechnost-46
[6] https://petra.org.ua/diada/bozhya-chelovechnost-61
[7] https://petra.org.ua/diada/bozhya-chelovechnost-101
[8] https://petra.org.ua/diada/hristos-zhizn-nasha
[9] https://petra.org.ua/diada/slovo-i-delo
[10] https://petra.org.ua/diada/slovo-i-delo-3
[11] https://petra.org.ua/diada/slovo-i-delo-11
[12] https://petra.org.ua/diada/pokoy-bozhiy
[13] https://petra.org.ua/diada/istochnik
[14] https://petra.org.ua/diada/otvetnaya-lyubov
[15] https://petra.org.ua/content/pravda-ob-adventizme
[16] https://petra.org.ua/desyatina
[17] https://petra.org.ua/Fariseiskii_bog
[18] https://petra.org.ua/legenda-o-pozhiratelyah
[19] https://petra.org.ua/diada/predmetnyy-ukazatel
[20] https://petra.org.ua/diada/imennoy-ukazatel-2-toma
[21] https://petra.org.ua/diada/avtorskiy-slovar-terminov-i-ponyatiy
[22] https://petra.org.ua/diada/poyasnenie-izbrannyh-bibleyskih-mest-2-toma
[23] https://petra.org.ua/diada/kommentarii-eg-uayt
[24] https://petra.org.ua/diada/primechanie-k-pervomu-izdaniyu
[25] https://petra.org.ua/diada/primechanie-k-pervomu-izdaniyu-0
[26] https://petra.org.ua/content/posvyascheniya
[27] https://petra.org.ua/content/o-svobode-vo-hriste
[28] https://petra.org.ua/content/antropologiya
[29] https://petra.org.ua/content/lyubov
[30] https://petra.org.ua/diada/soderjanie
[31] https://petra.org.ua/comment/reply/565#comment-form
[32] https://petra.org.ua/comment/reply/566#comment-form
[33] https://petra.org.ua/comment/reply/567#comment-form
[34] https://petra.org.ua/comment/reply/568#comment-form
[35] https://petra.org.ua/comment/reply/615#comment-form
[36] https://petra.org.ua/comment/reply/616#comment-form
[37] https://petra.org.ua/comment/reply/617#comment-form
[38] https://petra.org.ua/comment/reply/618#comment-form
[39] https://petra.org.ua/comment/reply/569#comment-form
[40] https://petra.org.ua/comment/reply/570#comment-form
[41] https://petra.org.ua/comment/reply/571#comment-form
[42] https://petra.org.ua/comment/reply/572#comment-form
[43] https://petra.org.ua/comment/reply/573#comment-form
[44] https://petra.org.ua/comment/reply/574#comment-form
[45] https://petra.org.ua/comment/reply/575#comment-form
[46] https://petra.org.ua/comment/reply/576#comment-form
[47] https://petra.org.ua/comment/reply/577#comment-form
[48] https://petra.org.ua/comment/reply/578#comment-form
[49] https://petra.org.ua/comment/reply/579#comment-form
[50] https://petra.org.ua/comment/reply/580#comment-form
[51] https://petra.org.ua/comment/reply/581#comment-form
[52] https://petra.org.ua/comment/reply/582#comment-form
[53] https://petra.org.ua/comment/reply/583#comment-form
[54] https://petra.org.ua/comment/reply/584#comment-form
[55] https://petra.org.ua/comment/reply/585#comment-form
[56] https://petra.org.ua/comment/reply/586#comment-form
[57] https://petra.org.ua/comment/reply/587#comment-form
[58] https://petra.org.ua/comment/reply/588#comment-form
[59] https://petra.org.ua/comment/reply/589#comment-form
[60] https://petra.org.ua/comment/reply/590#comment-form
[61] https://petra.org.ua/comment/reply/591#comment-form
[62] https://petra.org.ua/comment/reply/592#comment-form
[63] https://petra.org.ua/comment/reply/593#comment-form
[64] https://petra.org.ua/comment/reply/594#comment-form
[65] https://petra.org.ua/comment/reply/595#comment-form
[66] https://petra.org.ua/comment/reply/596#comment-form
[67] https://petra.org.ua/comment/reply/597#comment-form
[68] https://petra.org.ua/comment/reply/598#comment-form
[69] https://petra.org.ua/comment/reply/599#comment-form
[70] https://petra.org.ua/comment/reply/600#comment-form
[71] https://petra.org.ua/comment/reply/601#comment-form
[72] https://petra.org.ua/comment/reply/602#comment-form
[73] https://petra.org.ua/comment/reply/603#comment-form
[74] https://petra.org.ua/comment/reply/604#comment-form
[75] https://petra.org.ua/comment/reply/605#comment-form
[76] https://petra.org.ua/comment/reply/606#comment-form
[77] https://petra.org.ua/comment/reply/607#comment-form
[78] https://petra.org.ua/comment/reply/608#comment-form
[79] https://petra.org.ua/comment/reply/609#comment-form
[80] https://petra.org.ua/comment/reply/610#comment-form
[81] https://petra.org.ua/comment/reply/611#comment-form
[82] https://petra.org.ua/comment/reply/612#comment-form
[83] https://petra.org.ua/comment/reply/613#comment-form
[84] https://petra.org.ua/comment/reply/614#comment-form
[85] https://petra.org.ua/comment/reply/619#comment-form
[86] https://petra.org.ua/comment/reply/620#comment-form
[87] https://petra.org.ua/comment/reply/622#comment-form
[88] https://petra.org.ua/comment/reply/623#comment-form
[89] https://petra.org.ua/comment/reply/624#comment-form
[90] https://petra.org.ua/comment/reply/625#comment-form
[91] https://petra.org.ua/comment/reply/626#comment-form
[92] https://petra.org.ua/comment/reply/627#comment-form
[93] https://petra.org.ua/comment/reply/628#comment-form
[94] https://petra.org.ua/comment/reply/629#comment-form
[95] https://petra.org.ua/comment/reply/630#comment-form
[96] https://petra.org.ua/comment/reply/631#comment-form
[97] https://petra.org.ua/comment/reply/632#comment-form
[98] https://petra.org.ua/comment/reply/633#comment-form
[99] https://petra.org.ua/comment/reply/634#comment-form
[100] https://petra.org.ua/comment/reply/635#comment-form
[101] https://petra.org.ua/comment/reply/636#comment-form
[102] https://petra.org.ua/comment/reply/637#comment-form
[103] https://petra.org.ua/comment/reply/638#comment-form
[104] https://petra.org.ua/comment/reply/639#comment-form
[105] https://petra.org.ua/comment/reply/640#comment-form
[106] https://petra.org.ua/comment/reply/641#comment-form
[107] https://petra.org.ua/comment/reply/642#comment-form
[108] https://petra.org.ua/comment/reply/643#comment-form
[109] https://petra.org.ua/comment/reply/644#comment-form
[110] https://petra.org.ua/comment/reply/645#comment-form
[111] https://petra.org.ua/comment/reply/646#comment-form
[112] https://petra.org.ua/comment/reply/647#comment-form
[113] https://petra.org.ua/comment/reply/648#comment-form
[114] https://petra.org.ua/comment/reply/649#comment-form
[115] https://petra.org.ua/comment/reply/650#comment-form
[116] https://petra.org.ua/comment/reply/651#comment-form
[117] https://petra.org.ua/comment/reply/652#comment-form
[118] https://petra.org.ua/comment/reply/653#comment-form
[119] https://petra.org.ua/comment/reply/654#comment-form
[120] https://petra.org.ua/comment/reply/655#comment-form
[121] https://petra.org.ua/comment/reply/656#comment-form
[122] https://petra.org.ua/comment/reply/657#comment-form
[123] https://petra.org.ua/comment/reply/658#comment-form
[124] https://petra.org.ua/comment/reply/659#comment-form
[125] https://petra.org.ua/comment/reply/660#comment-form
[126] https://petra.org.ua/comment/reply/661#comment-form
[127] https://petra.org.ua/comment/reply/662#comment-form
[128] https://petra.org.ua/comment/reply/663#comment-form
[129] https://petra.org.ua/comment/reply/621#comment-form
[130] https://petra.org.ua/comment/reply/664#comment-form
[131] https://petra.org.ua/comment/reply/665#comment-form
[132] https://petra.org.ua/comment/reply/666#comment-form
[133] https://petra.org.ua/comment/reply/667#comment-form
[134] https://petra.org.ua/comment/reply/668#comment-form
[135] https://petra.org.ua/comment/reply/669#comment-form
[136] https://petra.org.ua/comment/reply/670#comment-form
[137] https://petra.org.ua/comment/reply/671#comment-form
[138] https://petra.org.ua/comment/reply/672#comment-form
[139] https://petra.org.ua/comment/reply/673#comment-form
[140] https://petra.org.ua/comment/reply/674#comment-form
[141] https://petra.org.ua/comment/reply/675#comment-form
[142] https://petra.org.ua/comment/reply/676#comment-form
[143] https://petra.org.ua/comment/reply/677#comment-form
[144] https://petra.org.ua/comment/reply/678#comment-form
[145] https://petra.org.ua/comment/reply/679#comment-form
[146] https://petra.org.ua/comment/reply/680#comment-form
[147] https://petra.org.ua/comment/reply/681#comment-form
[148] https://petra.org.ua/comment/reply/682#comment-form
[149] https://petra.org.ua/comment/reply/683#comment-form
[150] https://petra.org.ua/comment/reply/684#comment-form
[151] https://petra.org.ua/comment/reply/685#comment-form
[152] https://petra.org.ua/comment/reply/686#comment-form
[153] https://petra.org.ua/comment/reply/687#comment-form
[154] https://petra.org.ua/comment/reply/688#comment-form
[155] https://petra.org.ua/comment/reply/689#comment-form
[156] https://petra.org.ua/comment/reply/690#comment-form
[157] https://petra.org.ua/comment/reply/691#comment-form
[158] https://petra.org.ua/comment/reply/692#comment-form
[159] https://petra.org.ua/comment/reply/693#comment-form
[160] https://petra.org.ua/comment/reply/694#comment-form
[161] https://petra.org.ua/comment/reply/695#comment-form
[162] https://petra.org.ua/comment/reply/696#comment-form
[163] https://petra.org.ua/comment/reply/697#comment-form
[164] https://petra.org.ua/comment/reply/698#comment-form
[165] https://petra.org.ua/comment/reply/699#comment-form
[166] https://petra.org.ua/comment/reply/700#comment-form
[167] https://petra.org.ua/comment/reply/701#comment-form
[168] https://petra.org.ua/comment/reply/702#comment-form
[169] https://petra.org.ua/comment/reply/703#comment-form
[170] https://petra.org.ua/comment/reply/704#comment-form
[171] https://petra.org.ua/comment/reply/705#comment-form
[172] https://petra.org.ua/comment/reply/706#comment-form
[173] https://petra.org.ua/comment/reply/707#comment-form
[174] https://petra.org.ua/comment/reply/708#comment-form
[175] https://petra.org.ua/comment/reply/709#comment-form
[176] https://petra.org.ua/comment/reply/710#comment-form
[177] https://petra.org.ua/comment/reply/711#comment-form
[178] https://petra.org.ua/comment/reply/712#comment-form
[179] https://petra.org.ua/comment/reply/713#comment-form
[180] https://petra.org.ua/comment/reply/714#comment-form
[181] https://petra.org.ua/comment/reply/715#comment-form
[182] https://petra.org.ua/comment/reply/716#comment-form
[183] https://petra.org.ua/comment/reply/717#comment-form
[184] https://petra.org.ua/comment/reply/718#comment-form
[185] https://petra.org.ua/comment/reply/720#comment-form
[186] https://petra.org.ua/comment/reply/722#comment-form
[187] https://petra.org.ua/comment/reply/724#comment-form
[188] https://petra.org.ua/comment/reply/730#comment-form
[189] https://petra.org.ua/comment/reply/731#comment-form
[190] https://petra.org.ua/comment/reply/733#comment-form
[191] https://petra.org.ua/comment/reply/735#comment-form
[192] https://petra.org.ua/comment/reply/737#comment-form
[193] https://petra.org.ua/comment/reply/739#comment-form
[194] https://petra.org.ua/comment/reply/741#comment-form
[195] https://petra.org.ua/comment/reply/743#comment-form
[196] https://petra.org.ua/comment/reply/745#comment-form
[197] https://petra.org.ua/comment/reply/755#comment-form
[198] https://petra.org.ua/comment/reply/756#comment-form
[199] https://petra.org.ua/comment/reply/757#comment-form
[200] https://petra.org.ua/comment/reply/758#comment-form
[201] https://petra.org.ua/comment/reply/759#comment-form
[202] https://petra.org.ua/comment/reply/760#comment-form
[203] https://petra.org.ua/comment/reply/761#comment-form
[204] https://petra.org.ua/comment/reply/762#comment-form
[205] https://petra.org.ua/comment/reply/763#comment-form
[206] https://petra.org.ua/comment/reply/764#comment-form
[207] https://petra.org.ua/comment/reply/765#comment-form
[208] https://petra.org.ua/comment/reply/766#comment-form
[209] https://petra.org.ua/comment/reply/767#comment-form
[210] https://petra.org.ua/comment/reply/768#comment-form
[211] https://petra.org.ua/comment/reply/769#comment-form
[212] https://petra.org.ua/comment/reply/770#comment-form
[213] https://petra.org.ua/comment/reply/771#comment-form
[214] https://petra.org.ua/comment/reply/772#comment-form
[215] https://petra.org.ua/comment/reply/773#comment-form
[216] https://petra.org.ua/comment/reply/774#comment-form
[217] https://petra.org.ua/comment/reply/775#comment-form
[218] https://petra.org.ua/comment/reply/776#comment-form
[219] https://petra.org.ua/comment/reply/777#comment-form
[220] https://petra.org.ua/comment/reply/778#comment-form
[221] https://petra.org.ua/comment/reply/779#comment-form
[222] https://petra.org.ua/comment/reply/780#comment-form
[223] https://petra.org.ua/comment/reply/781#comment-form
[224] https://petra.org.ua/comment/reply/782#comment-form
[225] https://petra.org.ua/comment/reply/783#comment-form
[226] https://petra.org.ua/comment/reply/784#comment-form
[227] https://petra.org.ua/comment/reply/785#comment-form
[228] https://petra.org.ua/comment/reply/786#comment-form
[229] https://petra.org.ua/comment/reply/787#comment-form
[230] https://petra.org.ua/comment/reply/789#comment-form
[231] https://petra.org.ua/comment/reply/790#comment-form
[232] https://petra.org.ua/comment/reply/791#comment-form
[233] https://petra.org.ua/comment/reply/792#comment-form
[234] https://petra.org.ua/comment/reply/793#comment-form
[235] https://petra.org.ua/comment/reply/794#comment-form
[236] https://petra.org.ua/comment/reply/795#comment-form
[237] https://petra.org.ua/comment/reply/796#comment-form
[238] https://petra.org.ua/comment/reply/797#comment-form
[239] https://petra.org.ua/comment/reply/798#comment-form
[240] https://petra.org.ua/comment/reply/799#comment-form
[241] https://petra.org.ua/comment/reply/800#comment-form
[242] https://petra.org.ua/comment/reply/801#comment-form
[243] https://petra.org.ua/comment/reply/802#comment-form
[244] https://petra.org.ua/comment/reply/803#comment-form
[245] https://petra.org.ua/comment/reply/804#comment-form
[246] https://petra.org.ua/comment/reply/805#comment-form
[247] https://petra.org.ua/comment/reply/806#comment-form
[248] https://petra.org.ua/comment/reply/807#comment-form
[249] https://petra.org.ua/comment/reply/808#comment-form
[250] https://petra.org.ua/comment/reply/809#comment-form
[251] https://petra.org.ua/comment/reply/810#comment-form
[252] https://petra.org.ua/comment/reply/811#comment-form
[253] https://petra.org.ua/comment/reply/812#comment-form
[254] https://petra.org.ua/comment/reply/813#comment-form
[255] https://petra.org.ua/comment/reply/814#comment-form
[256] https://petra.org.ua/comment/reply/815#comment-form
[257] https://petra.org.ua/comment/reply/816#comment-form
[258] https://petra.org.ua/comment/reply/817#comment-form
[259] https://petra.org.ua/comment/reply/818#comment-form
[260] https://petra.org.ua/comment/reply/819#comment-form
[261] https://petra.org.ua/comment/reply/820#comment-form
[262] https://petra.org.ua/comment/reply/821#comment-form
[263] https://petra.org.ua/comment/reply/822#comment-form
[264] https://petra.org.ua/comment/reply/823#comment-form
[265] https://petra.org.ua/comment/reply/824#comment-form
[266] https://petra.org.ua/comment/reply/825#comment-form
[267] https://petra.org.ua/comment/reply/826#comment-form
[268] https://petra.org.ua/comment/reply/827#comment-form
[269] https://petra.org.ua/comment/reply/828#comment-form
[270] https://petra.org.ua/comment/reply/829#comment-form
[271] https://petra.org.ua/comment/reply/830#comment-form
[272] https://petra.org.ua/comment/reply/831#comment-form
[273] https://petra.org.ua/comment/reply/832#comment-form
[274] https://petra.org.ua/comment/reply/833#comment-form
[275] https://petra.org.ua/comment/reply/834#comment-form
[276] https://petra.org.ua/comment/reply/835#comment-form
[277] https://petra.org.ua/comment/reply/836#comment-form
[278] https://petra.org.ua/comment/reply/837#comment-form
[279] https://petra.org.ua/comment/reply/838#comment-form
[280] https://petra.org.ua/comment/reply/839#comment-form
[281] https://petra.org.ua/comment/reply/841#comment-form
[282] https://petra.org.ua/comment/reply/843#comment-form
[283] https://petra.org.ua/comment/reply/845#comment-form
[284] https://petra.org.ua/comment/reply/847#comment-form
[285] https://petra.org.ua/comment/reply/849#comment-form
[286] https://petra.org.ua/comment/reply/851#comment-form
[287] https://petra.org.ua/comment/reply/853#comment-form
[288] https://petra.org.ua/comment/reply/855#comment-form
[289] https://petra.org.ua/comment/reply/857#comment-form
[290] https://petra.org.ua/comment/reply/859#comment-form
[291] https://petra.org.ua/comment/reply/861#comment-form
[292] https://petra.org.ua/comment/reply/871#comment-form
[293] https://petra.org.ua/comment/reply/866#comment-form
[294] https://petra.org.ua/comment/reply/868#comment-form
[295] https://petra.org.ua/comment/reply/883#comment-form
[296] https://petra.org.ua/comment/reply/872#comment-form
[297] https://petra.org.ua/comment/reply/880#comment-form
[298] https://petra.org.ua/comment/reply/881#comment-form
[299] https://petra.org.ua/comment/reply/882#comment-form
[300] https://petra.org.ua/comment/reply/884#comment-form
[301] https://petra.org.ua/comment/reply/885#comment-form
[302] https://petra.org.ua/comment/reply/886#comment-form
[303] https://petra.org.ua/comment/reply/887#comment-form
[304] https://petra.org.ua/comment/reply/888#comment-form
[305] https://petra.org.ua/node/888/talk
[306] https://petra.org.ua/comment/reply/889#comment-form
[307] https://petra.org.ua/comment/reply/890#comment-form
[308] https://petra.org.ua/comment/reply/891#comment-form
[309] https://petra.org.ua/comment/reply/892#comment-form
[310] https://petra.org.ua/comment/reply/893#comment-form
[311] https://petra.org.ua/comment/reply/894#comment-form
[312] https://petra.org.ua/comment/reply/895#comment-form
[313] https://petra.org.ua/comment/reply/896#comment-form
[314] https://petra.org.ua/comment/reply/897#comment-form
[315] https://petra.org.ua/comment/reply/898#comment-form
[316] https://petra.org.ua/comment/reply/899#comment-form
[317] https://petra.org.ua/comment/reply/900#comment-form
[318] https://petra.org.ua/comment/reply/901#comment-form
[319] https://petra.org.ua/comment/reply/902#comment-form
[320] https://petra.org.ua/comment/reply/903#comment-form
[321] https://petra.org.ua/comment/reply/904#comment-form
[322] https://petra.org.ua/comment/reply/905#comment-form
[323] https://petra.org.ua/comment/reply/906#comment-form
[324] https://petra.org.ua/comment/reply/907#comment-form
[325] https://petra.org.ua/comment/reply/908#comment-form
[326] https://petra.org.ua/comment/reply/909#comment-form
[327] https://petra.org.ua/comment/reply/910#comment-form
[328] https://petra.org.ua/comment/reply/911#comment-form
[329] https://petra.org.ua/comment/reply/912#comment-form
[330] https://petra.org.ua/comment/reply/913#comment-form
[331] https://petra.org.ua/comment/reply/914#comment-form
[332] https://petra.org.ua/comment/reply/915#comment-form
[333] https://petra.org.ua/comment/reply/916#comment-form
[334] https://petra.org.ua/comment/reply/917#comment-form
[335] https://petra.org.ua/comment/reply/918#comment-form
[336] https://petra.org.ua/comment/reply/919#comment-form
[337] https://petra.org.ua/comment/reply/920#comment-form
[338] https://petra.org.ua/comment/reply/921#comment-form
[339] https://petra.org.ua/comment/reply/922#comment-form
[340] https://petra.org.ua/comment/reply/923#comment-form
[341] https://petra.org.ua/comment/reply/924#comment-form
[342] https://petra.org.ua/comment/reply/925#comment-form
[343] https://petra.org.ua/comment/reply/926#comment-form
[344] https://petra.org.ua/comment/reply/927#comment-form
[345] https://petra.org.ua/comment/reply/928#comment-form
[346] https://petra.org.ua/comment/reply/929#comment-form
[347] https://petra.org.ua/comment/reply/930#comment-form
[348] https://petra.org.ua/comment/reply/931#comment-form
[349] https://petra.org.ua/comment/reply/932#comment-form
[350] https://petra.org.ua/comment/reply/933#comment-form
[351] https://petra.org.ua/comment/reply/934#comment-form
[352] https://petra.org.ua/comment/reply/935#comment-form
[353] https://petra.org.ua/comment/reply/936#comment-form
[354] https://petra.org.ua/comment/reply/937#comment-form
[355] https://petra.org.ua/comment/reply/938#comment-form
[356] https://petra.org.ua/comment/reply/939#comment-form
[357] https://petra.org.ua/comment/reply/940#comment-form
[358] https://petra.org.ua/comment/reply/941#comment-form
[359] https://petra.org.ua/comment/reply/942#comment-form
[360] https://petra.org.ua/comment/reply/943#comment-form
[361] https://petra.org.ua/comment/reply/944#comment-form
[362] https://petra.org.ua/comment/reply/945#comment-form
[363] https://petra.org.ua/comment/reply/946#comment-form
[364] https://petra.org.ua/comment/reply/947#comment-form
[365] https://petra.org.ua/comment/reply/948#comment-form
[366] https://petra.org.ua/comment/reply/949#comment-form
[367] https://petra.org.ua/comment/reply/950#comment-form
[368] https://petra.org.ua/comment/reply/951#comment-form
[369] https://petra.org.ua/comment/reply/952#comment-form
[370] https://petra.org.ua/comment/reply/953#comment-form
[371] https://petra.org.ua/comment/reply/954#comment-form
[372] https://petra.org.ua/comment/reply/955#comment-form
[373] https://petra.org.ua/comment/reply/956#comment-form
[374] https://petra.org.ua/comment/reply/957#comment-form
[375] https://petra.org.ua/comment/reply/958#comment-form
[376] https://petra.org.ua/comment/reply/959#comment-form
[377] https://petra.org.ua/comment/reply/960#comment-form
[378] https://petra.org.ua/comment/reply/961#comment-form
[379] https://petra.org.ua/comment/reply/962#comment-form
[380] https://petra.org.ua/comment/reply/963#comment-form
[381] https://petra.org.ua/comment/reply/964#comment-form
[382] https://petra.org.ua/comment/reply/965#comment-form
[383] https://petra.org.ua/comment/reply/966#comment-form
[384] https://petra.org.ua/comment/reply/967#comment-form
[385] https://petra.org.ua/comment/reply/968#comment-form
[386] https://petra.org.ua/comment/reply/969#comment-form
[387] https://petra.org.ua/comment/reply/970#comment-form
[388] https://petra.org.ua/comment/reply/971#comment-form
[389] https://petra.org.ua/comment/reply/972#comment-form
[390] https://petra.org.ua/comment/reply/973#comment-form
[391] https://petra.org.ua/comment/reply/974#comment-form
[392] https://petra.org.ua/comment/reply/975#comment-form
[393] https://petra.org.ua/comment/reply/976#comment-form
[394] https://petra.org.ua/comment/reply/977#comment-form
[395] https://petra.org.ua/comment/reply/978#comment-form
[396] https://petra.org.ua/comment/reply/979#comment-form
[397] https://petra.org.ua/comment/reply/980#comment-form
[398] https://petra.org.ua/comment/reply/981#comment-form
[399] https://petra.org.ua/comment/reply/982#comment-form
[400] https://petra.org.ua/comment/reply/983#comment-form
[401] https://petra.org.ua/comment/reply/984#comment-form
[402] https://petra.org.ua/comment/reply/985#comment-form
[403] https://petra.org.ua/comment/reply/986#comment-form
[404] https://petra.org.ua/comment/reply/987#comment-form
[405] https://petra.org.ua/comment/reply/988#comment-form
[406] https://petra.org.ua/comment/reply/989#comment-form
[407] https://petra.org.ua/comment/reply/990#comment-form
[408] https://petra.org.ua/comment/reply/991#comment-form
[409] https://petra.org.ua/comment/reply/992#comment-form
[410] https://petra.org.ua/comment/reply/993#comment-form
[411] https://petra.org.ua/comment/reply/996#comment-form
[412] https://petra.org.ua/comment/reply/997#comment-form
[413] https://petra.org.ua/comment/reply/998#comment-form
[414] https://petra.org.ua/comment/reply/999#comment-form
[415] https://petra.org.ua/comment/reply/1001#comment-form
[416] https://petra.org.ua/comment/reply/1002#comment-form
[417] https://petra.org.ua/comment/reply/1003#comment-form
[418] https://petra.org.ua/comment/reply/1000#comment-form
[419] https://petra.org.ua/comment/reply/1004#comment-form
[420] https://petra.org.ua/comment/reply/1005#comment-form
[421] https://petra.org.ua/comment/reply/1006#comment-form
[422] https://petra.org.ua/diada/soderzhanie-toma-2
[423] https://petra.org.ua/comment/reply/1007#comment-form