Институты, блага и идеалы как идолы.
Характер и природа плоти.
О двух началах Любви.
Христос как Закон высший Декалога.
Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим. Не делай себе кумира.. не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель.
Исх. 20:2-5
Очи Мои - на всех путях их; они не скрыты от лица Моего, и неправда их не сокрыта от очей Моих.
Иер. 16:17
Ты.. блудила.. как прелюбодейная жена, принимающая вместо своего мужа чужих.
Иез. 16:24,26,32
Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?
Мф. 16:26
Введение
Опустынивание некогда плодородных почв, истощение жизненно-важных источников, распад внешней природы - только следствие распада природы внутренней, природы человека, его духа. Видимая смерть только следствие и финальный акт того процесса, который происходил задолго до неё невидимо. В мире, который действует как единая взаимосвязанная система, человек лишь пожинает то, что сеет. Природа истощается и умирает не от уклонов человека с мудрых путей овладения её ресурсами, а от уклонов духа человеческого с путей свободы. Внешнее является проявлением внутреннего. Что же мы имеем внутри? Для тех, от кого более всего ожидается света, - для иудея, для адвентиста, закономерен честный вопрос: почему тот, от кого ожидалось более всего святости, человек, соблюдающий Субботу, дающий десятину, ожидающий Пришествия, т.е. придерживающийся правильной веры, на практике может раздражаться и повышать тон, либо быть равнодушным и бессердечным, не прощающим и ожесточающим своё сердце? Потому что у него есть идол. Призывы к любви, к милосердию - пустые слова, если не указать на причину ненависти и жестокости - на идолопоклонство, если грех остаётся неопределённым. Я убеждён, что идолопоклонство - не один из грехов, что почти всякий грех есть идолопоклонство. Оно является нарушением не только правой скрижали, Любви к Богу, но и левой: преградой в отношениях между людьми. Любить Бога и любить человека, - соблюдать Божий Закон, - мешает именно идолопоклонство в широком значении слова.
Как можно возлюбить Бога "всем сердцем", простить ближнего "от сердца" (Мф. 18:35), если всё сердце или часть его отдана чему-то, что не Христос, т.е. не Бог живой и не человек живой? (С натяжкой можно сказать и так: если всё сердце или часть его отдана мёртвому, а не живому) Плоды плоти: ненависть, срывы, злоба, месть, ссоры, равнодушие рождаются
оттого, что что-нибудь либо самим человеком, либо другими поставлено над ним и висит как дамоклов меч. На этом месте, над человеком, лишь Бог может быть. Но на этом месте стоят начальник, жена, Закон, пастор, Церковь, долг, справедливость, труд, сын, жизнь, и т.д. превращённые в идола и занимающие место Бога. Проблема не в Законе, ибо "закон свят, и заповедь свята" (Рим. 7:12), проблема не в Церкви, ибо Христос "предал Себя за неё" (Еф. 5:25), проблема не в авторитете, а в идолопоклонстве. Говорят: "Как могут быть Церковь, семья, Закон, идолами?" А как написано: "Их Бог - чрево" (Флп. 3:19)? Над человеком только Бог может царить - к Нему человек должен стремиться и расти, получая от Него силы и мудрость. Потому отношения между людьми зависят и от отношения каждого человека из них к Духу: к Творцу, к Богу, к духу, а не только к плоти: к человеку и институтам, ко всякому творению. От освобождения человека от идолопоклонства, от любви его к Богу зависит его отношение к ближним. От наличия духа зависят плоды духа (любовь, радость, мир, долготерпение и т.д.) Скажут: "Дух в человеке есть". В идолопоклонниках, в живых мертвецах нет Божьего духа, как написано: "Что возлюбленному Моему в доме Моем, когда в нем совершаются многие непотребства?" (Иер.11:15) Рождением человека в дух чревато лишь освобождение человека от идолопоклонства, ибо рождение свыше, в Царство духа (в Царство Божье) есть освобождение человека от всякого вида рабства тлению, плоти. Ибо Дух, Бог - там, где нет рабства ни у кого и ни у чего. Свободу здесь имею в виду как свободу во Христе, а не вне Его, свободу на её светлой, созидательной стороне. Рабство же есть поклонение идолам, когда трон в сердце человека занят бездушным: тем, что ни Бог, ни человек во Христе. В поклонении кумиру свобода иссякает, разрушая сама себя.
Говорят: "Откуда все это у тебя? Это из пальца высосано. Ничего такого в реальности и нет вовсе". Для обывателей и инфантильных оптимистов, для слепых нет. Для тех, кто поверхностен, кто носит темные или розовые очки, кто духовно толстокож или у кого нет органа чувствительности к злу. Для тех же, кто чувствителен к злу, кто ищет причину трагедии, кто не удовлетворяется неглубокими ответами, иной мир открывается наряду с привычным с детства. Босх и Гойя - это те же Достоевский и Гоголь: мир, полный уродливых физиономий, в котором настоящий человек - словно свет среди тьмы. Чудовища Ф. Гойи, рожи Н. Гоголя, демоны скульптур и фресок Средневековья - не детство человечества или религии, а мир, в котором мы живём: мир сатанического добра. Всякому в определённый момент за милым приятным лицом открывается уродство духа человеческого, приносящего себя и других в жертву своему идолу. В срыве, в конфликте, в столкновении ценностей открываются глаза человеку, и прозревает он на мир отличный от привычной жизни. Мир духов. Только такие моменты, моменты экзистенциальной жизни, моменты перехода к реальности из мира оптимистических молочных грез интересовали Достоевского и Кьеркегора, Вл. Соловьёва и Паскаля. Вот откуда берутся чудовища и их
изображения: мир этих уродов и есть мир идолов. Почти у каждого в нашем мире есть свой идол, большой или маленький. Всякий тебя поклонить ему пытается, принести в жертву самым хитрым и убийственным, искусным, инквизиторским способом. Есть необходимость отметить, что эту активность человека выявить и отличить труднее других, ибо она вуалируется под всё чистое и святое, и в ней чистое и святое понижается в качестве. Творится подделка. В особенности это касается любви: идолопоклонство внедрилось в её природу, изменив её суть. Причём внешне не произошло никаких изменений. То же касается Церкви, семьи, государства и т.д.: наряду с подлинными ими существует царство их двойников. Иллюзии эти смешаны с реальностью и на поклонение им уходит большое количество жизненных сил человека. Потому жизнь и смерть человека зависят не только от хлеба, роста, красоты, силы мышц, принадлежности к истинной Церкви, внешнего соблюдения заповедей, т.е. уплаты десятины, соблюдения Субботы, ожидания Пришествия; не от примерного гражданства только и внешнего благополучия в семье. Вкушая плоды идолопоклонства: ненависть, равнодушие, месть, насилие, напрасный гнев, человек гасит свой дух, умирает духовно, и это рождает смерть физическую. Принося же плоды свободы, человек восстанавливает свой храм, оплот своего с Богом бессмертия. К этой точке необходимо приложить все творческие усилия, ибо через наше поведение во Христе Бог творит, вернее мы соучаствуем Ему, продолжая творение Его мира, творя Царство Божье в царстве дьявола, как написано: "Ищите же прежде Царства Божия и правды Его" (Мф.6:33). Отношения к Богу и отношения к человеку подлинного, любви к ним, а не к бездушным истуканам, - Царства Божье нужно искать прежде, а всё остальное: жизнь, пища и одежда - приложатся.
Всякий предмет, существо, идея и вещь могут стать идолом. Идолопоклонство или идолотворчество пустило корни во всех сферах человеческой жизни. Его трудно изобличить не только потому, что мало кто свободен от него, но ещё и потому, что идолов творят из доброго и белого, а не из злого и черного, - из Божьего золота, а не из грязи. Их творят из Божьих установлений, а не только человеческих: из Церкви, из Закона, из государства, а не только из золота и камня. Идолопоклонство означает поклонение тому, что дано Творцом, а не Самому Творцу, как написано: "Говоря дереву: "Ты мой отец", и камню: "Ты родил меня"; ибо они оборотили ко Мне спину, а не лице" (Иер. 2:27). Здесь "камень" и "дерево" означает то, из чего построен дом Божий, как написано: "Дом имени Моему.. приготовляли дерева и камни для строения дома" (3Цар. 5:5,18). Что есть дом Божий сейчас, как не Церковь, как написано: "Имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором всё здание, слагаясь стройно, возрастает в святой храм в Господе" (Еф. 2:20,21); а также храм нашего тела. И что есть "камни и дерева" этого здания, как не сами мы, как написано: "И сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный" (1Пет. 2:5), а также истины Слова Божьего, как написано: "Бывши утверждены на основании Апосто-
лов и пророков» (Еф. 2:20). Итак, идолопоклонство или измена Богу есть также поклонение истинам и людям вместо поклонения Создавшему и давшему их, как и написано: "Поклонялись и служили твари вместо Творца" (Рим. 1:25; об идольском поклонении Богу см. дальше). Видим, что и Закон, и Церковь, и люди либо даны, либо сотворены Богом, мы же можем сделать из данного нам идола . Идолопоклонство начинается с поклонения тому, что не Бог, как написано: "Удалились от Меня и пошли за суетою" (Иер. 2:5), но может подделать даже поклонение Ему. Оно есть не живому Богу поклонение, приоритет чего-либо другого вместо Него, наделение этого другого излишней ценностью.
Бог установил Церковь, но Церковь не есть Бог; Бог есть Истина, но Истина не есть Бог; Бог есть любовь, но любовь не есть Бог; Бог есть святость, но святость не есть Бог. Лишь приблизительно место, где Он пребывает, можно представить себе как свободу от идолопоклонства у Церкви, государства, семьи, жизни, человека самого, всякой твари. Ибо Он суть Творец, а не тварь. Грех не в Церкви, семье, государстве, а в том, что человек из Церкви, семьи, государства сделал идолов, установил культ Церкви, семьи, государства. Проблема не в Церкви, семье, государстве, а в идолопоклонстве у Церкви, семьи, государства. В таком поклонении, в центре которого стоит Церковь, или семья, или государство. Тогда как в центре поклонения может быть лишь Христос Богочеловек.
Почему многие не находят в жизни никакого смысла? Потому что жизнь и её смысл находятся только во Христе, в пребывании в Нём, а Им пренебрегли, как написано: "Камень, пренебрежённый строителями" (Пс. 117:22). Почему же Христос пренебрежён? Потому что главное место, место поклонения, занято идолами; Господь, таким образом, остаётся в тени, в пренебрежении. В пренебрежении остается Его жизнь, которая единственно спасительна для нас. А это жизнь, свободная от каких-либо кумиров и идолов.
Один закопал, погубил свой талант из-за пьянства, другой - жесток за Законом, немилосерд за буквой, третий равнодушен, молчит, когда его сотрудника или брата по Церкви лишают работы или членства, четвёртая "пилит" мужа и детей из-за денег, - всё это, в разных проявлениях, одно и то же: идолатрия. Пребывающий во Христе - как Моисей среди рабов. Люди всю историю земли стремились к видимому, тому, что можно было бы ощупать, ощутить (сравни с 1Ин. 1:1). Поэтому Бог весь Ветхий Завет даёт символы, передающие служение Иисуса Христа, спускается к их уровню, в огненном столпе идёт перед ними; в этом свидетельство Его великой любви к человеку. Но человек делает идолов из всех этих символов, из того, что Бог даёт ему, духовно прелюбодействуя от своего Творца.
"Прелюбодействовала с камнем и деревом.. говоря дереву: "ты мой отец", и камню: "ты родил меня" (Иер. 3:9; 2:27). Камень и дерево - материалы, из которых сделан дом духовный, как написано: "Приготовляли дерева и камни для строения дома" (3 Цар. 5:18): Бог дал нам святые истины Закона, Церкви, Святости и из них мы строим наш духовный дом. Но не материалы стоят у нас, если только мы христиане, на первом месте, а "Устроивший дом" (3Цар. 2:24). Дом мы строим на камне, который есть Христос, но поклонение рядовым камням: тому, из чего строим дом, а не Тому, Кто его устраивает и на Ком он заложен, поклонение дереву и камням дома есть идолопоклонство. Видим, что идолом может стать не только плохое, но и хорошее. Из чего строим духовный дом? В том числе, из истин Слова Божьего: преклонение перед святостью, праведностью, Церковью, Законом есть нарушение правой скрижали Закона Божьего. Можно поклоняться праведности, чистоте, святости Спасителя, но нельзя поклоняться праведности, чистоте, святости, взятым самим по себе. "Взяла нарядные твои вещи из Моего золота и из Моего серебра, которые Я дал тебе, и сделала себе мужские изображения и блудодействовала с ними" (Иез. 16:17, сравни с От. 3:18). Что здесь есть "золото" и "серебро" как не чистые, без примеси, без человеческих привнесений, истины Слова Божьего? Человек способен из всего, что дано ему Богом, что не Бог, сделать себе идола и поклоняться и служить ему вместо Бога. Это причина, по которой фарисеи распяли Христа: они поклонялись не Ему, потому Его не заметили, распяли, как написано: "Всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу. Так будут поступать, потому что не познали ни Отца, ни Меня" (Ин. 16:2,3). Потому человек призван ценить более Христом, нежели Церковью, государством, семьёй и т.д., ибо во Христе есть и Церковь, и государство, и семья, но сами по себе они Христа могут и не составлять, могут быть как чистыми, так и нечистыми, - лишь кумирами, бездушной фантазией и бесчеловечным идеалом.
Царство двойников. Далее, в третьей части этой главы, я покажу, что существует разница между женщиной и бабой, между мужчиной и педантом; в центральной главе покажу радикальную разницу между обывателем и человеком. Здесь же меня интересуют подделки институтов. "Идолы, которым поклоняется человек, принимают образы добра" Идол, сделанный из Церкви, семьи, государства, отличается от подлинных институтов, какими Бог их задумал или какими они должны быть на самом деле. Повсюду рядом с Божьими институтами созданы их двойники; всё имеет свою подделку: и любовь, и церковь, и смирение, и труд. Кто проводит между ними различие? Многие говорят: "Это оригинал". Тогда как это подделка. Наряду с Божьим создан лживый мир, в котором пребывают те, кто грешит. Были времена, когда каменные
идолы и каменные скрижали стояли отдельно друг от друга. Когда же каменные идолы были отвергнуты, а каменные скрижали - потеряны, идолопоклонники вошли в христианскую Церковь и обоготворили всё, находящееся в ней, внесли свой опыт идолопоклонства, не изменившись, не преобразившись полностью. Образовалось смешение, Вавилон: полсердца, принадлежащее Христу, и полсердца, принадлежащее князю мира сего. Холодное смешалось с горячим: получилось тёплое. Вот почему соблюдающий заповеди, в которых написано: "не убивай", может убить в мысли, убить словом. Ибо Закон для него важнее живого человека - он обоготворил Закон. И поэтому же трудно сейчас отличить идолопоклонника от истинно поклоняющегося: он поклоняется не смешной фигурке, а общепринятой истине; плевелы эти растут рядом с пшеницей. То, что осталось от идолопоклонства, за неимением каменных истуканов, человек переносит на Богом установленные Закон, семью, Церковь, государство. И поклоняясь, например, Закону, идолопоклонник нарушает Закон, ибо Закон есть Истина, идолопоклонник же из золота Божьих истин выливает истукана. Раньше, когда поклонялись идолам, это выражалось в поклонении статуэткам; но всё дело не в них: "Сии люди допустили идолов в сердце своё" (Иез. 14:3). "Всем сердцем" же написано "возлюби Бога". Сейчас же, когда не стало статуэток и каменных изваяний, обычный человек остался идолопоклонником, природа его не изменилась, ибо он не обращён полностью. Входя в лоно Церкви, он обращается не всем сердцем, внося с собой привычку кадить бездушным. Статуэток нет. Их давно высмеяли и свергли с пьедесталов, - он обоготворяет Церковь, Закон, обряды, семью, - всё, что есть в христианской Церкви. Те же грехи остаются, только глубоко прикрытыми истинным поклонением. Истинное поклонение смешалось с ложным, горячее - с холодным. Так и получается тёплая Лаодикия, которая грешит, как написано: "Покайся" (От. 3:19), ибо смешение означает Вавилон, а также духовное прелюбодеяние.
Повсюду сейчас вот что происходит: человек отдаёт все силы и сердце тому, кто не Бог, третьему. Третий появляется в любви двух, Бога и человека. Человек своей любовью ко всему, что не Богочеловек, - как женщина, которая губит себя в любовном треугольнике, любя двух одновременно. Он все силы и внимание, которые надлежало отдавать Богу одному, отдаёт земле, детям, людям, Церкви (я отрицаю не их, а поклонение им), - не Полноте, а части. Но земля, человек, Церковь не есть Бог, не есть Возлюбленный. "Возлюбленный мой.. лучше десяти тысяч других" (П.п. 5:10). У человека, который отдаёт всего себя тому, что не Бог, возникает любовь к этому предмету, желание и привязанность; так же, как между женщиной и мужчиной, между Богом и человеком возникает третий. И через эту связь человек губит душу свою. Ибо любящий кого-либо и жизнь отдаст за того, кого любит, в том числе и за третьего. Мир сей большей частью есть всё та же измена, что и в супружеской жизни, ибо ставить что-либо на первое место наряду с Христом есть духовное прелюбодеяние. Ибо прелюбодеяние в Св. Писании есть не
только неверность супругу, но равно и неверность Богу, т.е. когда человек отдаёт себя не только Христу, но ещё и кому-то или чему-то кроме Него. Греческое слово "порнея" означает не только "супружеская неверность", но и "идолопоклонство" . Написано: "Прелюбодействовала с камнем и деревом" (Иер. 3:9), - здесь "прелюбодейство" и "идолопоклонство" - одно и то же. Потому всякое идолопоклонство - всё равно, что нарушение седьмой заповеди. Таким образом, каждый, кто участвует в идолопоклонстве, изменяет Богу. Женщина, совершающая прелюбодеяние, отдаёт себя и мужу, и чужому: идолопоклонник, вошедший в христианскую Церковь, полсердца отдаёт Богу, полсердца - диаволу (через идола). Лаодикийская Церковь наших времён - это часть сердца Богу и часть его миру, а через мир диаволу. Это поведение неверной жены, как написано: "Мало ли тебе было блудодействовать?" (Иез. 16:20, сказано в отношении к Иерусалиму), и: "Как сделалась блудницею верная столица, исполненная правосудия! Правда обитала в ней, а теперь - убийцы" (Ис. 1:21). Духовное прелюбодеяние суть поклонение лжебогу: идолу, творению. Из Церкви, государства, семьи, труда, человека самого, Закона - из этих Божьих творений, установлений и истин сделали идолов. Вот Молох и Ваал, и Астарта, которым в наше время мы приносим в жертву людей, ценя первыми более, нежели последними, - так нарушается и первая, и вторая скрижали. Церковь, семья, государство, Закон есть Божьи институты, но не им поклонение, а Установившему их. Иначе идолы мешают соблюдать как правую, так и левую скрижали, иначе невозможно служить ни Богу, ни человеку. Идолопоклонство - общая черта фарисеев и язычников, прелюбодеяние от их Творца, как написано: "Поклонитесь Сотворившему небо и землю" (От. 14:7). Идолопоклонство есть рабство человека у плоти: работая в мире или служа в Церкви, занимаясь творческим или физическим трудом, человек обычно остаётся рабом. Даже люди творчества, - даже человек, который пишет стихи, картины или книги, - сплошь и рядом пребывают в рабстве. Поклоняясь Церкви, семье, государству, идолопоклонник этим превращает их в мёртвые Церковь, семью, государство, как написано: "Не говорят, их носят.. они не могут причинить зла, но и добра делать не в силах" (Иер. 10:5). По этой мёртвости мы и определяем идола и идолопоклонника.
Ибо таковы, как их идолы, и поклоняющиеся им: характер и дух бога переходят на поклоняющегося ему, как написано: "Идолы.. есть у них уста, но не говорят; есть у них глаза, но не видят; есть у них уши, но не слышат.. Подобны им будут делающие их" (Пс. 134:15-18). Это и есть ответ на текст: "Огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем" (Мф. 13:15). Ответ и на тот факт (см. Рим. 9:30 - 33), что язычник лучше понимает истину, нежели верующий. Идолопоклонство - это поклонение тому, чего на самом деле нет, как написано: «Он гоня-
ется за пылью» (Ис. 44:20). Ведь идолы есть творение рук согрешающего: их не существует в реальном Божьем мире. Это вещи из царства князя мира сего: лживые фантазии, выдаваемые за реальные Божьи Церковь, государство, семью, авторитет. Именно в них причина падения государств, омертвения Церквей, охладения любви между двумя, прекращения роста в духовной жизни. Человек, обоготворяя что-либо, из истинного творит лживое, из святого - несвятое, из чистого - нечистое, и притом так, что они становятся схожими, как братья-близнецы. И сам он набирается холода от собственного творения. "Ни холоден, ни горяч" (От. 3:15) означает "ни язычник, ни верующий", т.е. служащий двум господам, хромающий на оба колена. Ему нужен призыв Илии, как написано: "Долго ли вам хромать на оба колена? Если Господь есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваал, то ему последуйте" (3Цар. 18:21), и: "Он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их" (Мал. 4:6). Ибо есть необходимость поставить стену, проведя различие между чистым и нечистым, между чистым и чистым с пятном и пороком. В чём заключалась весть Илии? "Если Господь есть Бог, то последуйте Ему, а если Ваал, то ему последуйте". Трёхангельская весть, представляемая в Откровении как историческое событие, истина, откровение которой провозглашается и четвёртым ангелом (От. 18:1-3) и есть весть Илии перед Пришествием Христа . Четыре ангела несут предупреждение Илии перед Вторым пришествием Христа, приготавливая путь Ему, и это не только бесполые существа, а и человек: невеста, подавшая свой голос Жениху (см. книгу П.п.). Среди смешанного поклонения, в империи Вавилона, среди неосвящённой как кесарской, так и религиозной власти, которые слились друг с другом в одну неразрывную систему, эта единая весть проводит различие между поклонением Творцу и поклонением твари. Т.е. здесь, в заключительный период человеческой истории, необходимы люди с различением, строители стены различия. Погибающему миру необходимо провести различие между чистым и нечистым, истинным и ложным поклонением: отличие между поклонением Богу и идолам (см. Мал. 3:18). Это один из актов Божьего творчества: отделение лишнего материала.
В наше время боятся и не любят озвучивать "негативное". Но фигуральная стена между идолопоклонством и подлинным поклонением спасает потому, что благодаря ей человек вынужден дать оценку собственным делам и либо покаяться, либо сознательно примкнуть к лагерю идолослужителей. Необходимы те, кто, по примеру Иисуса, готов пожертвовать работой, служением, творчеством, жизнью ради того, чтобы всё сердце принадлежало Богу (я совсем не о том, чтобы лишить себя работы или жизни, а о жертве, подобной жертве Авраама, о которой речь ещё впереди). Необходимы те, кто силой Божьей сможет освободиться от греха в работе, служе-
нии, любви и творчестве, утверждая и очищая их; освободиться посредством жертвы. Христианство - религия жертвенности, ибо это религия Христа. "Кто любит отца или мать.. сына или дочь более, нежели Меня, недостоин Меня" (Мф. 10:37). Желание служить от всего сердца одной плоти, отдавая себя в рабы ей, есть грех и духовное прелюбодеяние. Ибо Бог есть дух, а не только плоть: Он не ограничивает Себя плотью. Бездуховной плотью может быть всё, что может быть вне Христа: Церковь, семья, человек сам. Дух же есть те же Церковь, семья, человек, но во Христе, а не вместо Него на первом месте в святом Святых человеческого сердца.
Часть I.
Характер и природа идолов.
Пусть час не пробил, жди, не уставая, Пусть лгут лжецы, не снисходи до них. Умей прощать и не кажись, прощая, Великодушней и мудрей других. Умей мечтать, не став рабом мечтанья, И мыслить, мысли не обожествив. Равно встречай успех и поруганье, Не забывая, что их голос лжив. Останься тих, когда твое же слово Калечит плут, чтоб уловлять глупцов, Когда вся жизнь разрушена и снова Ты должен все воссоздавать с основ.
Редьярд Киплинг, "Заповедь"
Церковь как идол. Прежде всего, из Божьей Церкви многие делают идола. По чему это видно? По плодам. Там, где идол, - там и человеческие жертвы для его умилостивления; там, где Церкви поклоняются, там не считаются с мнением, положением, состоянием одного человека в угоду интересу большинства. Забывают, что Бог пребывает и в каждом, единичном человеке как в храме. Много говорится о любви к человеку, но часто человека заслоняет идол большинства: коллектива или организации. Говорят: "Церковь, коллектив из людей состоят". Любовь к Церкви, коллективу, организации не есть любовь к человеку, ибо Церковь, коллектив, организация - не человек, а плод его активности. Есть не только связь, но и большая разница между человеком и Церковью, индивидуальностью и коллективом, личностью и организацией. Существование институтов невозможно без существования человека. Не о том говорю, что институты не нужны, а о том, что их могут любить более, нежели человека, им поклоняясь, и человека принося им в жертву. И насилие, и равнодушие, чуждые Божьей человечности, проявляются, в том числе, и как следствие поклонения Церкви. В отношении к Церкви есть уклоны: одни возвеличивают истину о ней в ущерб отдельным личностям, множество же других поддерживают их молчанием. Справедливо спросить: в организации ли одной сила Церкви? Ведь иначе, чем тогда она отличается от коммунистического общества, в котором считается, что организации труда достаточно для достижения счастья. Чем тогда она отличается от муравейника? Не против организации говорю, но о том, что любая организация без связи с живым человеком, то есть, сама по себе, безбожна, греховна. Пребывание во Христе не есть исключительно причастность к церковной организации. Тогда как многие из Церковной организации сделали кумира: из института, из Божьего творения,
которое не есть Бог. Церковь обладает меньшей степенью реальности, нежели человек , она - известная направленность воли и определенное состояние людей, т.е. производна от них, а не первична и центральна. Централен человек, а не Церковь, когда же центр тяжести и ценности переносится на Церковь и она наделяется исходной реальностью, а человек превращается в её производную, - происходит акт поклонения Церкви, новый божок появляется наряду с Богом в сознании верующих. Всё это совсем не отрицает и не умаляет огромной роли Церкви в жизни человека: в подлинной Церкви поклоняются Христу, а не ей самой, ряд ценностей начинается с Бога и человека, а затем только переходит на организации, которые ими творятся и составляются. И пусть это непонятно и неприемлемо для большинства, но одна личность - ценность, сравнимая с ценностью всей Церкви.
Церковь, превращённая большинством её членов в идола, постепенно превращается в секту. Признак сектантства - возвышение роли "общественного" над индивидуальным и личным. Если для тебя авторитет Церкви важнее истины единичного её члена, и ты готов зачеркнуть эту истину ради авторитета, - то ты сектант. "Брат и сестра" означает "семья", а в настоящих семьях каждый сильный заботится о слабых, оставляя 99 и идя на помощь одной потерянной овечке. В падшем же мире всё наоборот. С детства человек не подозревает, что мир неоднороден и существуют разные территории с разной атмосферой, что, как правило, этого человека используют как средство для достижения своих целей. И везде, где человек превращён в средство, а не самоцель, - царит идолопоклонство. Крайне редко он попадает в атмосферу уважения ценности человеческой личности. Кто-то скажет, что всё это философия.. А разве в человеческом муравейнике муравейник этот заплачет об одном муравье, если тот погиб или ему хотя бы больно? Разве много теряет "генерал" с гибелью одного "солдата"? Я говорю о тех "генералах", которые сплошь и рядом вербуют "солдат" для своих "войн". Есть ли кто-нибудь в современном обществе, свободный от этой игры в солдатики? Разные коллективы, организации и общества, с "генералами" в своей главе, навязывают человеку свои правила и законы, стремясь подмять его ценность под себя. А теперь представьте, что было бы, если к каждому "солдату" относились бы как к "генералу" и по силе он был бы как "генерал". Можно было бы одолеть такую армию? Было бы в обществе такое пренебрежение неимущими, больными и стариками? Это значит, что именно такой должна быть Христова церковь согласно Его замыслу, как и написано: "грозная, как полки со знаменами" (П.п.6:10). Развитая личность способна противостоять системе, ибо она сама есть система, а система есть лишь её проявление. Она не повторяет за всеми глупое утверждение скептиков "а что я один мог поделать?" Христос Собой показал исключение из поговорки "один в поле не воин". Личность характеризует независимость от внешних об-
стоятельств, способность противостоять окружающей её природе, универсальность (способность вмещать в себя миры многих, целого народа). Личность есть "генерал". Но не всякий "генерал" есть личность.. Официальная Церковь кривится при самом упоминании слова "личность". И это притом, что около трети населения Земли живут на 10$ в месяц, а несколько десятков - легко тратят миллиарды каждый день: восстать против такого порядка может только личность. Существо, подавленное общим: родом, народом, политикой партии, церкви, - удобная корова для того, чтобы доить. Личность - как заноза: у неё есть собственное мнение, часто отличающееся от "политики партии" и политики церкви. И потому укреплять учение о личности, вообще заикаться о нём, - невыгодно чиновникам, педантам, приспособленцам и торгашам. Личность - неудобна. Потому церковные ассоциации личности с эгоизмом и гордыней - выражение любви к безликому, к смерти, к разложению. Неверно производить само понятие о личности от маски, личины, как это традиционно преподносится в семинариях. Маска древнего актёра обозначала определённый тип, характер, персонаж, героя, а не просто была прикрытием дурной внутренности. Для древних она отдалённо играла такую роль, которую играет икона у православных. А. Мень правильно сказал, что в толпе человек теряет себя. Скажут: "церковь - не толпа". Не толпа, так стадо. Не зря в Евангелиях говорится о пастыре и овцах. Я говорю об обычной официальной церкви и её негласном принципе "водительства младенцев", речь о котором ещё впереди.
В теле Христовом нет других голов, кроме Христа. Тогда как реальная власть в любой организации находится в руках организованной иерархии. Господь и апостолы установили "царственное священство". Тогда как диавол перекроил это в "царственное священство + все остальные" (в первой главе я уже давал свои аргументы против иерархии в настоящем, Божьем мире). Выходит, что вместо соборности личностей мы имеем обычную иерархию, и обычная иерархия - это подделка соборности личностей. Подделка, а не реальное воплощение Божьего замысла. То есть, в большинстве верующих ещё не воплощён Божий замысел о каждом как о сыне или дочери Его - о духовной, цельной и незаменимой личности.
Рабство у церкви и персонализм. Не только большая часть верующих - всё человечество ещё молодо, сознание многих - сознание несовершеннолетних. Потому что разве может за что-либо отвечать человек как предопределённая свыше тварь? Ведь так у большинства верующих: всем управляет Бог, и нет той свободы, которая бы Богом не была сотворена или Им не была бы предузнана. И такие же пелёнки - у материалистов: мол, судьбу не выберешь, не изменишь то, что предписано звёздами, что заложено в генах. Именно поэтому для меня предопределение - та же астрология, только с другого конца. Здесь я не вижу никакого настоящего Бога или всемогущества Божьего на этой ступени развития человека: наоборот, умаление и унижение Божества по образу и подобию человека. Человек в обоих вышеупомянутых лагерях чувствует себя пешкой, орудием
в чьих-то руках, частью чего-то большего, чем он сам, свою ценность не ощущая. Складывается впечатление, что он нуждается в постоянной опеке, руководстве, заступничестве и детоводительстве. Но не детство ли это? Не свидетельство ли недоразвитости и несовершеннолетия? Когда взрослый играет в куклы - не идиотизм ли это? На религии и представлениях многих лежит печать детской ограниченности, неспособности отвечать за себя и свои поступки. Мало кто хочет быть не частью, а целым, не орудием, а творцом, не ребёнком, а взрослым, - совершеннолетия боится человек. Ленится принимать свои, а не чужие решения, давать свои оценки, думать по-своему и решать судьбу свою и определённой части окружающего мира. Многое взрослыми делается с оглядкой, с перестраховкой, не привлекая внимание, в толпе. Лицá многих не видно в их делах - нет у большинства личности. Безликая масса боящихся оформить внутренний хаос своих желаний и озвучить хотя бы для себя то, что носится в воздухе.
Бесспорно, что часть смертна, и только целое бессмертно, - тот, кто представляет собой исключительно часть организации, нации, семьи, государства, - существо смертное и преходящее. В том числе, член церкви, который не развился как личность. Ведь часть можно заменить. Таким является любой индивидуум, индивидуальность. Целое же незаменимо и потому ценно. Таким целым является личность, а институты, как я уже говорил в начале этой части главы, - лишь проявление её активности. "Никакой целостности, тоталитарности, универсальности вне личности нет, есть лишь в личности, вне её есть лишь частичный, объективированный мир.. Персонализм переносит центр тяжести личности из ценности объективных общностей - общества, нации, государства, коллектива - на ценность личности" В традиционной теологии считается хорошим тоном высмеивать всякое упоминание "я", настаивать на его связи с эгоизмом, гордыней, высокомерием и т.п. Персонализм теологами часто воспринимается именно как маска эгоизма, они вечно подозревают утончённое его проявление (мол, говорим "персонализм" - подразумеваем "эгоизм"..) Но обезличивание человека: отсутствие характера, натренированной в противостоянии влиянию и обстоятельствам воли обращается неспособностью побеждать грех. «Личность связана с характером.. Характер есть победа духовного начала в человеке.. Характер есть овладение собой, победа над рабством самому себе, которая делает возможным и победу над рабством окружающему миру. Характер обнаруживается прежде всего в отношении к окружающей среде. Темперамент есть природная данность, характер есть завоевание и достижение, он предполагает свободу.. Личность, характер личности означает, что человек сделал выбор, совершил различение, что он не безразличен, не смешивает. Эта свобода не есть свобода воли, как свобода безразличия, не есть свобода воли в школьном смысле, она
глубже, связана с целостным существованием человека, она есть свобода духа, творческая духовная энергия. Психическая жизнь человека заключает в себе активное творческое начало, синтезирующее личность, это есть активность духа в человеке, пронизывающая не только душевную, но и телесную жизнь. Дух создает форму личности, характер человека.» Личность - это способность не изменяться под влиянием моды, современных веяний, влиянию авторитетов, государства и народа, организации и партии. Личность - это, прежде всего, характер, способность внутреннее, мысли и слова, воплощать снаружи, в делах, на практике, несмотря на интриги и желание сделать из тебя инструмент для служения чужой воле.
Страх выделиться из толпы есть победа хаоса над формой и материи над духом. Когда же повзрослеет невеста, чтобы её можно было выдать замуж (П.п. 8:8,9)? Когда же можно будет встретить человека, который не будет оглядываться по сторонам? Когда можно будет поговорить с ним самим и узнать его мысли, а не мысли многоголового чудовища, которое разными языками говорит одно и то же? Когда же, наконец, пробудится творческое сознание, которое не побоится выделить форму из бесформенного материала? У большинства нет желания к бессмертию и люди смертны потому, что раздваиваются, расслаиваются. Целостную же, цельную личность, как веник в известной притче, не переломишь надвое. Духовность и бессмертие есть целостность: человек, обладающий ими, - одно единое целое, которое тяжело расщепить.. Плоть у него трудно разлучить с духом; а если это и случается, то они, как две половинки, снова соединяются.. И подлинно: там личность, где мир, обстоятельства, окружающая среда не могут склонить человека к греху. Да, это невозможно без соединения с Духом Святым. Но по плодам виден дух: по плодам человека видно, какого он духа. И с какой личностью вступил в союз. Дух же есть объединение воедино того, что порознь враждует или само по себе не имеет смысла, словно глаз без участка мозга, который обрабатывает его сигналы, или сам по себе этот участок без глаза. Вот как происходит и воскрешение, и рождение свыше: человек, соединяясь с целостной личностью Духа Святого, и сам прекращает раздваиваться, становится цельным. И хотя в теле он продолжает пожинать плоды посеянного, сердцевина его естества, его духовный человек, очистился от червоточины и стал молодым. Это - процесс становления личности.
Что же мы имеем без понятия, учения и представления о личности:
• неповторимое лицо, его форма начинает теряться в единой серой человеческой "каше", и поэтому понижается ценность единичного человека, его самооценка, а с ней - и ценность человека вообще;
• человек, по большому счёту, не имеет характера, силы противостоять чьему-либо влиянию, особенно влиянию мира и общества в их практике зла;
• получает силу учение о перевоплощении, потому что индивидуальность хоть и неповторима, но заменима; накопленный ею опыт обесценивается, т.к. между воплощениями нет его передачи;
• из-за первых двух умаляется заповедь о любви к человеку, а с ней - и заповедь заботы о плоти (о теле и здоровом образе жизни, об окружающем мире по нисходящей);
• из-за того, что упраздняется неповторимая форма человеческого лица, уничтожается представление о браке как о вечном союзе (тогда обретает силу скотоводческий закон Ветхого завета, по которому брак после смерти одного из супругов разрешён). И т. д.
Таким образом, личность является интегральной, собирательной ценностью, которая включает в себя ценности другие. Т.е. кроме неповторимости, которая роднит её с индивидуальностью, личность отличается целостностью, которая роднит её с духом. Да, учения о личности нет в Библии, но в Библии нет и учения о Троице в той форме, которую исповедуем мы, и это не значит, что мы, например, должны верить, что Св. Дух есть энергия и не имеет той же личности. Естественно, что в мире людей подлинная личность - плод сотрудничества Бога и человека, их совместного труда. Настоящая личность - это душа обращённого и свободного в Боге человека. Это такая целостность, при которой человек остаётся целым и неизменным независимо от среды, обстоятельств, времени и влияния, которое испытывает на себе. Личность проявляется в человеке в период тяжёлых испытаний, когда, например, предают самые близкие, или человек утрачивает самое ценное. Многие, пережив такие опыты, ломаются, подвергаясь страшным изменениям, утрачивая образ человека. Немногие же, напротив, становятся личностями, которых уже не согнёт никакой ветер. Да, в нашей истории мы знаем множество примеров тёмных, распадающихся личностей, но гибель и зло, которое они сеяли, никак не умаляют личность Христа, который был не только Богом, но является нашим братом перед единым для нас всех Отцом. Я хочу сказать, что храм Христова тела стоит ничуть не меньше, чем храм всей церкви. А это храм тела не только Бога, но и рядового плотника из Назарета. В следующей главе, главе о храме, под "храмом" я буду иметь ввиду, прежде всего, личность, её монолитную силу в сопротивлении всякому злу. В центральной главе - "Божья человечность" - я покажу звериную, животную природу обывателя на фоне человека как личности. А в главе "Источник" я ещё буду говорить об эффекте стадности в человеческом обществе.
Сколько стоит один "муравей". Один человек стоит ничуть не меньше Церкви, государства, организации, коллектива вместе взятых. Христос был Богом, добровольно не применявшим Свои силу и могущество на протяжении земной жизни для того, чтобы показать всему миру, что может один человек, ничем не отличающийся от других; ибо Он унаследовал те же гены, те же немощи и болезни, ту же природу с её деградированным умом, чувствами и способностями. Подчеркиваю: Бог стал человеком для того, чтобы
показать возможности одного отдельного человека в Боге. Ибо мы говорим о невзрачном плотнике из Назарета. Многое в Слове Божьем говорит о роли одного единственного человека в Божьих планах. Христос не исцелил бы расслабленного (Мк. 2), если бы у того не нашлось друзей, как написано о другом больном: "Не имею человека, который спустил бы меня в купальню" (Ин. 5:7). Написано: "Искал.. человека, который.. стал бы предо Мною.. за сию землю" (Иез. 22:30), и: "И хотел истребить их, если бы Моисей, избранный Его, не стал пред Ним в расселине" (Пс. 105:23).
О "маленьком принце" и ап. Павле. Думаю, что люди не принимают истину ни когда человек, говорящий её им, - без костюма, ни когда он в костюме. Ибо, когда он одевает костюм, они принимают не суть истины, а лишь её форму, повторяя её, как попугаи, переписывая её. И самое худшее, что тогда происходит с истиной, - она становится модной. Как, например, у нас на территории СНГ произошло с Православием, когда я однажды придя в Пасху в воскресенье на базар в Луганске, к своему величайшему удивлению обнаружил, что он закрыт, и на воротах висит огромный амбарный замок. Наши коммунисты в какое-то мгновение ока вдруг стали православными, вдруг приняли христианство. Но приняли ли они истину христианства? Это весьма спорно. Людям всегда нужно, чтобы истину говорил человек, одетый красиво, высокий и красивый, красивым голосом. И традиционная религия даёт им желаемое. Тогда как об ап. Павле говорили: "в посланиях он строг и силен, а в личном присутствии слаб, и речь [его] незначительна" (2Кор.10:10). Помните историю о звездочёте в "Маленьком принце" А. Экзюпери? Думаю, в этом промысел Божий, чтобы люди принимали истину независимо от её носителя: Бог скрывает её в незначительных "сосудах". Большинство протестантов не поймут то, что я сейчас скажу. На примере Марии очевидно, что человек может слиться с Богом до такой степени, что зачать от Него; в каком-то рядовом плотнике может быть Бог, - это значит, что человек - это самое дорогое из того, что мы имеем.
Большинству сплошь и рядом отдаётся предпочтение, а один человек остаётся в пренебрежении, в стороне, за бортом, на котором веселится большинство . Банально, что в толпу люди собираются как неосознанно, как бы без цели, так и сознательно, преследуя определённую цель. Немного ниже, в главе "Источник", я буду цитировать Г. Лебона, его "Психологию масс": создаётся иллюзия, что в толпе человек имеет больше силы, меньше ответственности и больше "жизни". И многие вступают в члены Церкви на самом деле для того, чтобы в организованной толпе получить больше силы и инстинкта, меньше ответственности, воли и работы для ума, больше возможностей проявить свой произвол и внутреннюю ярость. Они так же ищут "райское место", и именно так понимают слова "Царство Божье". Одним словом, на организацию полагают большие надежды, и для многих это последняя надежда. Поклонение Церкви - это когда в
центре всей жизни христианина, его мыслей и поступков стоит Церковь как Царство Божье на земле в смысле места радости и счастья, убежища от бед и проблем. Да, Царства Божьего заповедано искать прежде, но в Царстве Божьем не приносят интересы одного "муравья" в жертву интересам всего "муравейника". В Царстве Христовом нет поклонения счастью и удовольствию, - в нём нет места гедонизму. Оно сконцентрировано вокруг двух верховных ценностей: Бога и человека, а не вокруг счастья, блаженства или силы. Бог призывает любить Бога и человека, таков Закон, идолопоклонники же начинают любить более всего Церковь, а не конкретную личность Бога и конкретных личностей из людей. Как у коммунистов и у фашистов, в церковном обществе бытует мнение, что истиной обладает не личность, а именно это общество, что личность не может отстаивать истину и обладать ею полноценно. Этот коллективизм церковного сознания враждебен христианскому персонализму и примату ценности личности над ценностью общества. Следует радикально отнести такой коллективизм к иудаизму, а не к христианству: к ветхозаветному сознанию.
Но само церковное общество, имея такие претензии на обладание истиной, любит ли оно истину? В большинстве своём оно не любит истину, по крайней мере, открыто, всем сердцем. Так как мерилом истины и лжи является утилитарный интерес этого общества, то есть ради своего сохранения, ради защиты от воображаемой угрозы ереси или раскола, допускается ложь, клевета, фабрикация мифов об отдельных людях, как бы угрожающих этому коллективу. Может, его интересует свобода? Нет, и она сама по себе также не интересует общину, потому что обычно в общине доминируют потомственные кланы. Обязанность каждому члену Церкви слушаться во всём инструкций пасторов, президентов церковных конференций выводят не только из "всякая душа да будет покорна высшим властям" (Рим. 13:1), но и из сравнения Церкви с телом Христа. Здесь удивительна власть слов над человеком. О христианском же персонализме я продолжу говорить в главе о храме.
Миф из метафоры. Хоть и говорят, что "нужно", мол "больше практики, нежели теории", но видно, что Библию используют для простой, только искусно прикрытой власти над рядовым человеком. И эту власть основывают на власти слов и сравнений, разнообразных поговорок и мифов. Безграничную власть руководства в церкви, его эгоистическое возвышение над рядовыми членами всегда основывали на Св. Писании. Исходя из апостольского сравнения Церкви с телом Христа, говорят "голова управляет рукой, а не рука сама по себе". Но, во-первых, это показывает, что Церковь не есть голова, и что голова её - Христос, а не просто человек, Творец, а не тварь. А во-вторых, это всего лишь метафора, сравнение, имеющее, как и все метафоры, свои жёсткие границы: в единичном человеке Бог может пребывать так же полно, как и в Церкви. Не о том говорю, что нужно нарушать субординацию, но о том, что большинство в Церковной организации, как и в любой другой ор-
ганизации, может заблуждаться, и лишь один человек - говорить правду.
Обычно, сравнение Христа и Церкви с головой и телом применяют, когда нет аргументов и приходится "задавить авторитетом": т.е. меньшинство большинством. В отношении к глубокому, духовному царству, я говорю о церкви, почему-то повсеместно царствует грубый рационализм, который, будучи додуман до конца, не выдерживает никакой критики. Некоторые верующие понимают отношения Христа и Церкви исключительно как гигантский организм с головой на небе и телом на земле. Это то же самое, что проповедуют и поют о крови Иисуса: льётся она потоками, в то время, как всей крови у человека около пяти литров (церковное выражение "кровь льётся потоком" является гиперболой, специальным языковым приёмом, а не буквальным фактом). Христос и Церковь - не только голова с телом, но и Жених с невестой, Муж с женой. Если муж - глава жены, значит ли, что он - голова, а она - тело буквально Так можно и Царство Божье понять как буквальную закваску, наполняющую всё небо. Жена и муж никогда не станут существом с головой мужчины и телом женщины. "Двое станут одной плотью" совсем не об этом сказано. Здесь неуместно говорить "тело женщины - не её, но мужа, она не властна над ним" (1Кор. 7:4), т.к. дальше написано: "равно и муж не властен над своим телом, но жена". То есть этот текст связан не с иерархией, а с заботой и ответственностью.
"Он есть глава тела Церкви" (Кол.1:18) сказано не в смысле грубой собственности, а глубокого единства с Мужем, которое идёт дальше собственничества, и включает в себя общее мировоззрение, служение одной цели. Идолопоклонники же видят только "написано", слепы на "написано также". Видят, что Христос и Церковь - как голова и тело, но не видят, что Христос с Церковью есть ещё и жених и невеста, взаимоподчиняющиеся и взаимно служащие друг другу. Таковы отношения между Богом и Его народом на протяжении всего Св. Писания наряду со сравнением о членах тела. Неисполненный Духа Святого, властолюбивый плотской человек скажет о Христе как о Голове, но умолчит о том, что в каждом из членов своего тела Голова пребывает и они в ней (о том, что Христос есть образец того, чего добивается Бог, творя каждого человека, я скажу в отдельной главе). Дух есть Полнота; мёртвый же говорит, выражает неполноту. Христос не только Голова на небе, но и Основание на земле, не только личность и отдельное живое существо, но и воплощение творческого замысла, Божье слово, которое становится делом. Не надо думать, что Голова Христос - только на небесах, ибо написано: "Не я живу, но живёт во мне Христос". Царство Божье не только ввысь, но и внутрь. Для нас, которые во Христе, Дух есть Глава, Он руководит и живит нас, как написано: "Дух животворящий" (1Кор. 15:45), и: "Глава, от которой всё тело.. растёт" (Кол. 2:19), и ещё: «Тело
Его, которое есть Церковь" (там же, 1:24). Но апостол пишет не только: "Глава", но и: "Восшёл.. дабы наполнить всё" (Еф. 4:9,10), и: "Господь есть Дух" (2Кор. 3:17), ибо Богочеловек Иисус Христос наполнит всю землю, чтобы было Богочеловеческое Царство. И подлинно: между рождённым свыше и Христом мало разницы, как между женихом и невестой, суженым и суженой. Видим, что обычные лгуны и сектанты, под маской набожных и верующих, сами не входят и другим мешают войти в число живых камней Царства. Они препятствуют Божьему делу творения, т.е. чтобы Христос отпечатлелся во всей твари, в каждом единичном человеке. В каждом, а не только в церкви, "среди народа", где-то в воздухе, в неизвестных галактиках среди неизвестной элиты. Такие люди всегда злоупотребляют "написано" и не дают "овцам" "написано также", используя для своих целей одно сравнение и нарочно забывая о других.
Два храма. Многие из теста "мы многие составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены" (Рим. 12:5) выводят теорию абсолютной зависимости члена Церкви от Церкви, которой он принадлежит. Человек - не только член Церкви, которая есть "святой храм в Господе" (Еф. 2:21), но и сам есть храм Божий. Я покажу это в отдельной главе. Да, отрицание существования сверхличного живого организма Церкви, опыт которого насчитывает уже более 6 тыс. лет означало бы индивидуализм и сектантство, но по ценности этот храм и единичный человек-храм - эти два храма одинаковы, схожи и по цене, и по значимости, и по силе. И первый является производным второго. Неисполненный Духом Святым о полноте умалчивает: Церковь, храм возносит, а то, что человек суть храм, равный Церкви, считает формальностью. Это признак идолопоклонства. И оно чревато отсутствием настоящей любви к человеку.
В идолопоклонстве за "божеством" не видно настоящей ценности человека. Тогда как человек - не только инструмент в руках Божьих, не только составная часть организма Церкви, ибо Христос, кроме Бога, не частью человек; человеческая природа в Нём - не часть Его организма, а целое. Как так настаивают только на "мы члены друг другу" (Еф. 4:25), не видя: "Живёт во мне Христос" (Гал. 2:20), т.е. что человек - не только член тела Христова, но и весь Христос - в нём одном? Как написано: "Своими глазами смотрят и не видят" (Мк. 4:12), т.е. слепые. Слепые на белое говорят: "Чёрное", и потому, когда Бог посылает одного человека, чтобы вернуть уклонившихся на Путь, считают, что если вестник говорит не так как все в Церкви, значит, "отпал от единства" и, для того, чтобы вернуть "заблудшую овцу", говорят: "Куда голова повернётся, туда должны повернуться и все члены". Но в одном человеке, как во святилище, может пребывать Бог, а вся т. наз. Церковь может быть отпавшей. Да, написано: "Церковь есть столп и утверждение истины" (1Тим. 3:15), и это подчёркивает, что Истина открывается в собрании (екклесиа, т.е. церкви) верующих, как написано: "Где двое или трое собраны во имя Моё, там и Я посреди их" (Мф.18:20). Но это "написано" без "написано также".
Часть истины выдавать за всю истину - ересь, ибо один человек может быть столпом или хранителем истины: Иов спорил с тремя (с церковью) и победил. Ной один со своей семьёй был спасён против всего допотопного человечества. Реформаторы Лютер, Цвингли, Уиклиф, Гус, Кальвин выступали поодиночке против целой армии отступников. Ап. Павел, Тимофей, Тит служили не только вместе, но и поодиночке. Написано также: "Иаков и Кифа, почитаемые столпами" (Гал. 2:9), и: "Я поставил тебя.. железным столбом" (Иер. 1:18), и ещё: "Побеждающего сделаю столбом" (От. 3:12). Утешитель упрекает Иова: "Неужели для тебя опустеть земле, и скале сдвинуться с места своего?" (Иов 18:4), а Павел отвечает за Иова, говоря о "слабейшем", "неблагообразном", "менее совершенном" члене Церкви: "Страдает ли один член, страдают с ним все члены" (1Кор. 12:26). Кроме Церкви, представленной в Св. Писании в образе невесты, каждому лично Сам Христос стучится, за каждой овцой лично приходит. Многие же видят только одно сравнение и за ним забывают о другом.
Есть не только единство всех в теле, но и отличие всех людей от Христа и каждого друг от друга, ибо в организме каждая клетка имеет свою оболочку, нарушение которой подвергает весь организм опасности. Даже члены тела разнятся друг от друга, и если бы один был таков, как и остальные, то все они были бы один и тот же член, а не тело, как написано: "А если бы все были один член, то где было бы тело?" (1Кор. 12:19). Всегда останется разница между Творцом и тварью, Богом и людьми, Отцом и сыновьями, Христом и Церковью, как написано: "Наступил брак Агнца, и жена Его приготовила себя" (От. 19:7). Как и пророк говорит: "Подлинное единство отца и сына не означает отсутствие их личностных характеристик. Подлинное единство верующих не означает подавление их индивидуальности в результате их единения со Христом" . Т.е. сравнение членов Церкви с членами Христа - не для показания их ничтожности сказано. Оно неуместно вне идеи всеобщей любви и заботы друг о друге. То, что это сравнение доказывает необходимость субординации в церкви - человеческие вывод и привнесение, т.е. ложь. Здесь сказано о взаимозаботе, о единстве в мыслях, духе, о причастности к Христу, о том, что делая больно другому, ты делаешь больно себе, а не о том, какое человек ничтожество в сравнении с Богом, или по отношению к человеческому обществу. Здесь - человек, который составляет Христа, который во Христе, а не вне Его. Унижают же человека вместо того, чтобы сеять Слово веры, разрушают вместо созидания те, кто не принимают человеческую, а не ангельскую плоть во Христе, кто нарушает "неслитно" (см. главу "Божья человечность") за поклонением бесчеловечному идеалу-идолу. Поклонение Церкви связано с поклонением бесчеловечному богу, и такая Церковь мыслится неразрывной частью божества подавляющего всё человеческое. Ибо обоготворённый идеал
вытесняет, затмевает в их сознании всё остальное богатство Божьего мира, оттесняя его, в том числе и единичного человека, на второй план.
Идолопоклонство всегда оскопляет, обезвреживает Божью истину, лишает её соли, т.е. силы. Практически это видно в проповеди идолопоклонников: они проповедуют смерть человеку при его соприкосновении с Богом, растворение человека в Боге так, что от человеческого не остаётся и следа. Тогда как Писание говорит о грешнике, а не о человеческой природе вообще. В том числе и в тексте "Пред негодованием Его кто устоит?" (Наум 1:6; тогда как в Откровении сказано о тех, кто устоит, и в первой главе я показал, что это люди за все времена истории, а не элита последних времён). Многие исповедуют Христа только как Бога или только как Богоангела, не как Богочеловека. За идолом не видя плоть Адамову во Христе, падшую, но очищенную, человека, его не замечают и в обычной жизни, относясь к нему пренебрежительно, урезая его права, уничтожая его ценность в собственной мысли. Всё это есть грех, насилие, неуважение свободы человека, убийство сведением его природы в Боге на нет. Ибо за поклонением идолу сводят её к средству, к материалу, к части определенного организма, упуская ценность и стоимость его в качестве целого. Идолопоклонство большинства так называемых христиан видно по тому, что человек у них только "средство в руках Божьих", а не цель ещё. В доме хозяина человек не только молоток, но и сын, наследник. Его же сводят к орудию в руках Ваятеля.
О грязных инструментах. Когда их сладкое желание Царства Небесного на земле, Второго пришествия не исполняется, они прибегают к ложным средствам, чтобы исполнить-таки его. Они обращают человека в Царство кесарскими приёмами, а с теми людьми, которые не служат исполнению их мечтаний, перестают считаться и спрашивать их мнения. Люди становятся для них средством для осуществления их желания. Система защищает её членов лишь до той поры, пока они, не задумываясь, служат ей, слепо веря в её необходимость. Попробуй, воспротивься им - обвинят в плотскости, в привнесении "от себя", человеческого в Божественные планы "тела Христова", в противлении "единой воле" Церкви; скажут, что Сам Бог управляет ею, а не пасторы и руководство, потому она не может ошибаться. Тогда как на самом деле, не могут дождаться осуществления ожидаемого, нет терпения, потому к непокорным, к нежелающим поклоняться их божеству применяют не костры и крестовые походы, так осуждение, высмеивание, слухи и сплетни, исключение, клевету. Церковь от этого совсем не становится Царством Божьим на земле, скорее наоборот. Согласно общехристианскому кредо веры, кроме "нераздельно", т.е. что жизнь каждого верующего действительно, неразрывно, органически, как жизнь органа в теле связана с жизнью Церкви, есть и "неслитно": Церковь не имеет права вмешиваться в личные дела человека, определяя их, проявляя насилие хоть словом, хоть делом. Есть граница личности, которую
нельзя переходить (важно также помнить, что нельзя нарушить ни "неслитно", ни "нераздельно" (подробнее об этих двух "принципах" - в центральной главе)).
Нарушать "неслитно", т.е. вмешиваться в личную жизнь человека, делать из человека инструмент, на руку тем, кто за поклонением идолу желает практиковать насилие, кто исповедует религию смерти, т.е. религию диавола. Ибо, какой бы ни была свобода творить не только доброе, но и злое для плотского, поверхностного верующего: глупой ли, пустой, нелогичной - Бог ценит её, и не формально, на словах, как многие из христиан по имени, которые применяют давление, слежку, пускают ложные, непроверенные слухи, как грязное средство для своих чистых целей, для расширения территории Царства. Нет. Бог готов умереть, нежели применить насилие. Голгофа - это пример для всех, обращающих человека насилием от слова до дела. И кто не поступает так, как Отец на кресте в Своём Сыне - тот и не сын, и не дочь Его, не к Его семье принадлежит. "Дети Божии и дети диавола узнаются так" (1Ин. 3:10). Только падший человек, идолопоклонник из сравнения Христа и христиан с головой и частями тела может вывести и проповедовать, что Церковь имеет ни в чём не ограниченную власть над своими членами, а все члены есть тело только, по типу слуг или чего-то низшего. Не о том говорю, что руководство есть от диавола, ибо Бог через человека всё творит и, часто, отвергая человека, мы можем Бога отвергнуть, а о том говорю, что всякий рукоположенный, который не считается с одним членом "ради пользы всей Церкви", делает себя ставленником диавола, а не Бога, своими действиями исключая себя из Церкви. То, что Христос - глава тела, т.е. Церкви, что она во всём должна и призвана подчиняться Ему, совсем не говорит, что голова эта не даёт свободы членам тела Своего, ибо Христос распятый и никого не распинает. Бог это распятый, Законодатель, а ты, кто, что не исполняешь и считаешь формальностью то, что Сам Бог почитает важным и исполняет?
Ассиметричная религия. Мы живём в очень рационализированную эпоху, когда многих людей следовало бы рисовать с головой, намного превышающей туловище по размерам: уважение и забота отдаётся в основном этому органу, остальные находятся в пренебрежении. Так же не сбалансированы ценности у обывателя в отношении к Богу и человеку во Христе: Бога он наделяет на порядок большей ценностью, чем человека, мужчину - большей, чем женщину. Потому естественно, что церковь умалена на фоне Христа. Верующие ожидают Церкви как Божьего труда, тогда как Церковь есть труд человека в ответ на призыв Божий. Для большинства нет человека без его связи с Церковью, для Бога же нет церкви без человека. Своё греховное отношение к телу человек переносит на своё отношение к Богу и к людям. И наоборот. Но не принуждением и внушением держатся члены тела. Кто будет с равнодушием, либо с ненавистью относиться к плоти своей - в тело того придут разнообразные болезни, разложение пожнёт он в нём. Церковь составляется из "я", "ты", "он", но Церковь не имеет никакой
власти над "я", "ты", "он". Не против всякой власти говорю, а о том, что если Церковь есть тело Христово, то она не имеет права иметь больше власти, чем Христос. А власть Христа - это власть Духа, Который правит "не воинством и не силою" Зах.4:6. Если в царстве кесаря есть правление воинством и силой, то на Царство Божье эти черты не переносятся. Нигде не написано о такой власти Церкви над рядовым членом; кто, когда привёл для подтверждения этого хотя бы один прямой текст? Кесарскую власть Церкви над человеком выводят из косвенных текстов. Идолопоклонники хотят хорошо устроиться в церкви, чтобы им поклонялись и чтобы они поклонялись своим божкам, и для этого захватывают власть в свои руки. Тогда как власть Церкви должна быть одно с властью Духа Святого. Многие занимают место Божьего Духа и хотят быть над человеком. Выше человека только Бог. Над человеком лишь Бог может быть. Но некоторые хотят занять это место. Этим они не дают человеку доступа к Богу, делая себя посредниками, как написано: "Сами не входите и хотящих войти не допускаете" (Мф. 23:13); они препятствуют Духу Святому действовать в человеке. Скованность, сухость, грубость, законничество - всегда там, где нет Духа, ибо только Он даёт свободу, понимание всякой тайны, как написано: "Все они связаны в подземельях и сокрыты в темницах; сделались добычею" (Ис. 42:22). Ибо человек сам желает, чтобы другой господствовал над ним, этим отвергая Божью власть над ним, власть Духа Святого. Он сам желает быть рабом ближнего своего. Рабство же у человека есть у греха рабство . Между нами, людьми, нет таких различий, как это у Свифта Джонатана, в его "Путешествии Гулливера" (гиганты и лилипуты), а человек желает возвыситься над человеком. Церковь притязает на власть над человеком, храм желает командовать тем, кто сам есть храм. Этим она делает себя падшей Церковью, Церковью вне Христа. Я выступаю не против дисциплинарных мер в Церкви, а против ложного их употребления: против давления и принуждения, против того, чтобы не считаться с волей отдельного человека, очерняя всякое неповиновение. Я говорю о поклонении Церкви и о поклоняющихся ей как идолу, о том, как поклонение Церкви подрывает основы Церкви.
Поклонение Церкви - иерархической природы, не видимой ненатренированному глазу. Оно неразрывно связано с двумя другими видами идолопоклонства и составляется из них. Из поклонения авторитету и силе: авторитету единиц и силе большинства, из благоговения перед талантами, способностями некоторых и количественным опытом и силой многих. Как правило, власть авторитета богата насилием, а власть большинства - попустительством, и потому обе далеки от той соборности во Христе Иисусе, в которой расцветает человеческая природа и доверие к ней, и о которой мечтал А.С. Хомяков. Причём обычно авторитет кадит самому себе и тому,
кто ему поклоняется. Это особый вид материнства-пасторства, в котором "мать" навечно связывает себя с "младенцем".
О дурном "материнстве", о детоводительстве. Весьма распространено, что мать привязывается к материнству и относится к выросшим уже детям как к младенцам, продолжая многое делать за них, решая за них ("они ещё наработаются"). То же самое распространено и в среде пасторства: пастора обычно решают самые трудные вопросы за "паству", за "счастливых младенцев", как это в "Великом Инквизиторе" Ф.М. Достоевского, тем самым препятствуя их росту, их взрослению. Может показаться, что такие материнство и пасторство держатся на любви, милости и сострадании. Но это дьявольские любовь, милость и сострадание: цель материнства - совершеннолетний, т.е. такие же мать и отец, как и те, кто их воспитал. Цель пасторства - такой же пастор: человек "в меру полного возраста Христова", а не "вечная овца". "Мать" же не желает расставаться с "младенцем", и всё делает для того, чтобы "младенец" остался "вечным младенцем". Церкви всех трех направлений христианства деградируют в своем приспособлении к человеку: они утратили из виду цель, которой добивается Бог от человека. Проповедники сплошь и рядом потакают желанию людей оставаться вечно в младенческом, несовершенном состоянии духа. Более того: они пытаются удовлетворить толпу, её желания, дать то, что она хочет, при этом скрывая от неё более глубокую правду о реальности, ибо она, дескать, "может повредить умы", разозлить толпу, сделать её неконтролируемой, словно животное. Ведь, младенцы выгоднее: ими легче управлять, они неспособны различать грех в таких оттенках, как совершеннолетние, и потому не подводят тебя к жертве твоими излюбленными идолами. И самое главное: совершеннолетние не нуждались бы в "наставниках" и "учителях". Этот путь всегда был легче. Но это опекание младенцев есть попытка сделать то, чего не делал Христос. Попытка "исправить" Его подвиг, добавить к нему лишнее. Всем кажется, что это настоящая доброта и любовь, на самом же деле, это антихристианство.
Государство и церковь развращают человека, давая ему то, что он хочет. Кредиты с одной стороны удовлетворяют похоть к материальным благам, десятины и пожертвования с другой успокаивают совесть микрожертвами, которые ни в какое сравнение с жертвой Христа не идут. Политик от Бога, пастор от Бога способны сказать "Нет" похотливой толпе. Настоящий христтианин - это человек не только "да", но и "нет". Вызвать гнев, скандал, разрыв отношений своим отказом ему так же легко, как и бояться соблазнить ближнего своего в его слабости. Потому что он видит глубже и следствия его не так беспокоят, как причина.
Бог желает, чтобы человек рос, а человек мешает работе над ним Творца. Церковное руководство боится, что "птенцам" навредит твёрдая пища. Тогда как их опекаемым по возрасту уже давно должно быть совершеннолетними братьями и сёстрами Христу. Поэтому всегда широко распространено такое явление, как
секуляризирующееся пасторство, которое, по примеру членов любой организации, понижает нравственные идеалы в угоду т. наз. "Божьему народу". Замечаются только грубые грехи, все "мелкие", терпимые, совершаемые в рамках общепринятого, не берутся в серьёзное внимание. А тот, кто непослушен такому, ими заведённому негласному порядку, - враг; его противостояние им и покорному им большинству объявляется гордостью, несмирением. Всё в такой системе приспособлено для среднего человека. И потому нет сил ни для обращения отпетых преступников, ни для терпимости к святости сынов Божьих. И сами такие пастыри не способны ни к настоящему злу (не в его пользу говорю, а против заискивающего, сюсюкающего, приспосабливающегося - подленького зла, в атмосфере которого и вырастает всякое настоящее преступление), ни к подлинной святости. Потому что всё ориентировано не на рост личности к определённой цели, а на человека из зала, - на молочного младенца.
Обычный пастор сейчас почти ничем не отличается от политика. Ведь как в государстве, так и в Церкви большинство, народ, избирает из своей среды самых, на его взгляд, способных для посреднических функций. И если в государстве нужен посредник для того, чтобы общаться с чужим (иностранным) и неизвестным, то в церкви - для общения с Богом. Но не потому ли нужен посредник, что само это общество, народ и толпа, общаться с Ним не хочет?! Не хочет, а не не может. Также, нужен кто-то для принятия важных для общей судьбы решений, и кто взял бы за них на себя ответственность. Но всё это иудаизм, детство человечества: в христианстве "каждый даёт отчёт за себя" непосредственно общаясь с Богом посредством одного только Христа и таким образом изменяясь "от славы в славу" в "мужа совершенного", вырастая из материнских пелёнок и становясь способным принимать на себя ответственность за оценку вещей. Проблема не в посредничестве, а в том, что как авторитет, так и большинство: организация, Церковь, становясь посредником, перестают выполнять свою главную роль: переводить человека из состояния чуждого и далёкого Богу в состояние родственное и близкое. По этому и видно идолопоклонство - по остановке, по застыванию и охладеванию, и не только любви. Ведь идолы холодны: в них нет человеческого тепла и жара. Мать от Бога всегда готова к тому моменту, когда её покинет дитя. Этой же готовности нет в поклонении авторитету - "вечной матери". Наоборот: всё делается для того, чтобы затормозить наступление этого момента.
Роль организации узко ограничена, вне этой роли являясь лишь внешним двором храма человеческого тела. Здесь, на внешнем дворе, нет такой напряжённости, как во Святом или Святом святых, - здесь легче живётся. Ведь почему лже-творцы хотят завершения работы именно в образце, состоящем из большинства, а не в образце, состоящем из одиночной личности? Потому что это легче. Легче оформить массу, нежели конкретного человека, нежели себя. И потому там, где либо в предписаниях, либо в практике интересы большинства превалируют над
интересами личности, не может быть и речи о Новом Завете. Также власть авторитета является всего лишь выразителем воли большинства, поэтому я её также не беру во внимание. Духовная жизнь многих из нас скована ложными переживаниями "как пастор, как Церковь посмотрит на это, если я поступлю так". В некоторых ситуациях это хорошо, потому что крайне важно выходить из эгоистической замкнутости, но если на первое место мы ставим Церковную организацию, а не Бога, то, говоря ясно и прямо, это идолопоклонство. Личные отношения с Отцом должны стоять на первом месте во всякой активности, во всей жизни христианина. О тех, кто воскрес в Царство Небесное, сказано: "Сидящий на престоле будет обитать в них" (От. 7:15), другим же: "Я никогда не знал вас" (Мф. 7:23). "Что свяжешь на земле, то будет связано на небесах" (Мф. 16:19): личная, близкая связь со Христом без каких-либо посредников, с Отцом и с Духом Святым, важнее других ценностей. Я говорю о том, что церковь - не посредник между нами и Богом. Скоро закончится время благодати, и тем, кто пренебрег личными отношениями с Богом, кто поклонялся Ему и служил потому, что другие этого хотели, а не он сам, сатана через своих слуг скажет: "Что нам до того? Смотри сам" (Мф. 27:4). Но будет слишком поздно. Петру, который спрашивал об участи Иоанна, Господь ответил: "Что тебе до того? Ты иди за Мною" (Ин. 21:22). Многие из нас свою духовную свободу отдали в руки мыслителей, пасторов, выдающихся людей нашего времени, времён прошлых. Мы с восхищением слушаем их, читаем их книги; всё, что они делают, для нас правильно, иначе и быть не может: так создаётся дух католицизма в его негативном понимании, - так создаётся кумир. Перед этими людьми преклоняются, повторяют за ними и слова, и поступки. Перенимают их манеры, даже стиль говорить. Многие из нас из-за этого боятся задавать свои вопросы, искать свои ответы: свою совесть, свою свободу решать и творить правду мы передаём в чужие руки. Но когда человек предстанет пред Богом, без всякого суда будет ясно, кто будет жить вечно, а кто погибнет. Никто уже не будет спрашивать об авторитете, - будет важно личное отношение к Творцу вечной жизни, к законам Его мира. Мы живём в судные дни и Богу ничего не нужно спрашивать у того, кто идольски привязался к чему-либо. Человек сам судит себя своей собственной жизнью - дух его терпит крушение среди идолов, истощаясь, погибая, теряя данную ему Богом силу к вечной жизни. Человек как бы выходит из Святого святых храма своего тела, выходит из себя, забывая себя, своё призвание, и теряя способности и силу. И здесь его поджидает лже-помощник: авторитет, за которым стоит толпа.
Авторитет и толпа сходятся вместе, и образуется некий симбиоз: толпа выбирает в качестве авторитета именно тех, кто лучше других служит её желаниям. Тогда как служить нужно не толпе и её похотям, а Богу, и бояться не толпы, а Всемогущего. Дух авторитарного католицизма - диавольский
дух. Отдавать свободу решать и творить правду в руки другого человека есть духовный блуд, духовное прелюбодеяние (а этой практики в католической церкви более чем в других). Нужно задавать свои собственные вопросы, бороться с Богом до примирения, и служить Ему всю последующую жизнь. Тот же, кто боится этого, - тот желает в тёплом своём состоянии "как-то, со всеми" спастись. Это грех, ничуть не меньший нарушения седьмой заповеди. Когда вы будете умирать, - вы не будете умирать вместе с тем человеком, перед которым так благоговели. Одним из самых распространённых видов рабства есть рабство у мнения большинства, у того, "что скажут": что скажет жена, муж, мать, Алексей Данилович, если я так поступлю. Написано же: "Проклят всяк, кто надеется на человека, и плоть делает опорою своею" (Иер. 17:5), "ибо нет различия, потому что все согрешили" (Рим. 3:22,23), и: "Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи" (Мф. 4:10), - обычно, всё, что вокруг тебя - плоть. Плоть любят и о ней заботятся, "ибо никто не имел ненависти к своей плоти" (Еф. 5:29). Но плоть не делают богом; не она говорит тебе, что нужно делать. Да, Бог всегда говорит в человеке и через человека: Он выводит Свой народ из плена посредством него, именно через него сообщает Свою волю и Закон, возвращая народ на Путь, когда тот сбился с Него. Потому христианин призван в принятии решения советоваться с другими членами тела Христова, прислушиваться к их наставлениям и обличениям, как написано. Ограниченный человек может быть храмом безграничного Бога. Но, вместе с тем, всякий человек, независимо, член ли он Тела, есть ли у него особый опыт, рукоположен ли быть пастырем, - остаётся для христианина также и плотью, опираться на которую означает навлечь на себя проклятие . То, что ты - член тела Христова, т.е. Церкви, совсем не означает, что во всех ситуациях ты должен слушаться пастырей и разнообразных авторитетных советчиков. Говорят, что это грех - не покоряться пастору, Совету Церкви, совету матери. Как же Израиль, "Церковь в пустыне", оказался неправедным, а Моисей не должен был разделять их идолопоклонство? Я уже приводил примеры: много раз было так, что правда была на стороне одинокого пророка, а не на стороне большинства. Потому христианин должен подчиняться и покоряться Богу прежде. Подчиняться и покоряться большинству прежде - значит покоряться плоти. Церковь
должна быть послушна Христу. Я же иду не за ней, а за Христом. Между мной и Ним нет никаких посредников. Мы призваны Богом составить собой Церковь, любить и заботиться о ней, т.е. о собрании, о соборности верующих, но не подчиняться ей прежде или ставить её выше рядового члена.
В ответ на "что дороже: тысяча человек или один?" обычно отвечают: "Конечно же, тысяча". Как же верный Пастырь оставляет девяносто девять и идёт, ищет заблудившуюся одну? Это говорит о ценности одного человека перед тысячью. Ради правды нельзя пожертвовать даже одним человеком, каким бы падшим он ни был (см. В. Гюго, Отверженные, ч. 1, кн. 7, гл. 3 ("Буря в душе")). Я уже говорил, что один человек может быть столпом и утверждением истины. Христос этому пример. Люди, собранные в Церковь, не только могут быть, но могут и не быть духовными учителями для отдельного её члена. Они - собратья, равные ему независимо от их возраста и опыта. Ведь так называемые христиане, считая пророка "отпавшим", когда он не то говорит, что все, - что особенного делают? То же делают и язычники, объявляя гения ненормальным психически - все ведь не гении, а он, видите ли, выделяется. Толпа и коллектив во все времена из-за своей ксенофобии враждебно относились к "белой вороне" или "гадкому утёнку". Этот метод - одна из форм насилия, политической, т.е. лживой борьбы за первенство, за власть ленивых, бездарных и бесхарактерных над трудолюбивыми, одарёнными и волевыми. Говорю ли я что-либо против Церкви? Нет, ибо она есть "полнота Наполняющего всё во всём" (Еф. 1:23), но говорю о личных отношениях с Богом, которые должны быть на первом месте, а потом уже - отношения с людьми, братьями и сёстрами (это максима; о парадоксальных, безумных призывах буду говорить немного позже). "Я никогда не знал вас" сказано о тех, кто служил Богу, верил в Него не сам, не из глубины, не из сердца, а по наущению, из-за следования традициям, по воле других, чтобы не выделяться из общества. Любовь к Богу и человеку противоположна угодничеству, приспособлению, заискиванию, благоговению перед авторитетами, преклонению перед волей любимых. Угождение людям противоположно любви к Богу. Как написано: "Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым" (Гал. 1:10). Именно на человекоугодничестве держится церковь вне Христа; именно на нём держится иерархия обычная, рабская, нечистая.
Иерархия бывает не только добром, но и злом, не только переносится, но и не переносится на Царство Божье, в котором жить учимся и живём уже сейчас. Один выше, другой ниже - также и от диавола. У каждого в Церкви есть свой дар. И то, что кто-то пастор, - это всего лишь один из даров, - это совсем не значит, что пастор - выше, а вы - ниже, что пастор ближе к Богу, нежели вы. У вас - дру-
гой дар, равный его дару. Всякий, кто с этим не согласен, находится ещё в язычестве, в идолопоклонстве. Это означает лишь то, что вы дополняете друг друга в теле, которое есть Церковь. Есть иерархия, которая не переносится на Царство Божье, которое Бог творит уже сейчас в нас. Об избрании царя, об установлении института кесаря написано: "Не тебя они отвергли, но отвергли Меня" (1Цар. 8:9). А именно с института кесаря начинается история иерархий, которую пытаются внести и в Церковь. Никто и ничто не может стоять над человеком, кроме Бога. Сейчас все, кто принял Христа, кто в Нём, - священники; каждый член. У пастора должен быть особый дар и особый опыт, но он равен всем остальным. "Вы - род избранный, царственное священство" (1Пет. 2:9) - сказано не апостолам, а всей Церкви. "Ему.. соделавшему нас царями и священниками.. слава" (От. 1:6) - о событиях того времени, когда Иоанн записывал Откровение, сказано, ибо до видения сказано, во вступлении. Потому сёстры! Каждая из вас есть священник перед Богом, по силе, власти, авторитету ничем не уступающая мужу, если только во Христе пребываете. Но даже в протестантизме, основанном на упразднении разрыва между клиром и приходом, на борьбе против господства института над человеческой личностью сплошь и рядом пастора - "большие люди", кумиры, предмет благоговения и заискивания, авторитеты, почище мафиозных и воровских. Сплошь и рядом голос их и большинства перевешивает голос личности. Тогда как Церковь призвана быть одно с Царством Божьим, и в ней, когда она подлинная, нет начальников и подчинённых, как в Эдеме.
Церковь, народ в которой - стадо, неспособное каждый "дать отчёт за себя" - блудная церковь. Это не члены тела Христова, а организованный сброд. Если в ней есть различные "возрасты" в смысле переходных ступеней от греха к святости - это ещё внешние дворы ветхозаветного храма, а не тело Господне. Но в храме, т.е. во Христе, градаций между грешником и праведником нет. Есть разные возрасты: младенчество, совершеннолетие но во Христе. Ибо мы становимся одно с Ним, а это значит, что становимся такого же царственного достоинства, а не как рабы или слуги. Рабская иерархия есть не только в виде поклонения авторитету отдельных людей, но и - как поклонение идолу авторитета большинства. Идолопоклонством, т.е. обоготворением человека, авторитета, народа, Церкви, служения, мы сами себя исключаем из членов тела Христова. Да, это правда, что Церковь есть тело Христово, но всё, что не по Христу, не Христос, не Христово тело совершает, а те, кто вне Христа, кто Христа и Церковь Его оставляют. Истинность Церкви определяется не чистотой учения, а пребыванием во Христе: не только учением, но и поступками её членов, в согласии с поступками Христа. Тогда как сплошь и рядом эту истину умалчивают в угоду большинству, лишь внешне следующему за
Христом. Поклонение Церкви проявляется в покорном следовании за Церковью вне Христа в пределах официальной Церкви, - в следовании за авторитетом или большинством. Так образуется смешение, ибо стены начинают зиять проломами. К тому же в идолопоклонстве, как в государстве, так и в Церкви, роль одного человека незначительна: преобразований большинство ожидает в основном либо сверху (от поставленного над собой авторитета или Бога), либо от общей воли большинства. И часто эту систему защищают Божьим Словом.
О вырывании плевел. На моё "есть Церковь во Христе, и есть Церковь вне Христа" говорят: "Ты хочешь повыдергать плевелы. Смотри, как бы пшеницу не повредить". Но дело в том, что они боятся ошибиться не только в окончательном суде, но и вообще не желают судить, оценивать, пассивно ожидая исключительно от Бога и праведного суда, и, самое главное, оценок поведения и ситуаций. Просто у многих не хватает духа назвать вещи своими именами. Почему? Потому что хотят устроиться в мире сём, не хотят терять связи, боятся одиночества, боятся быть отвергнутыми, гонимыми, осуждаемыми обществом и т.д., и т.п. Именно поэтому в наши дни опять выросла власть комильфо: приличий, власть дипломатии и лицемерия. Именно поэтому из христианства пытаются сделать культ доброты, милости и сострадания. Но притча о плевелах, как и всякая притча, имеет свои ограничения, жёсткие границы применения. Дальше того, что конечная судьба человека будет определена только во время Пришествия и что неправедный суд может угасить дух праведника, она не идёт, и заповедь о различении добра и зла, заповедь строить стену различения между двумя лагерями (2Кор.6:14), она не упраздняет. Во-первых, Господь призывает к осторожности, чтобы мы случайно: "выбирая плевелы.. не выдергали вместе с ними пшеницы" (Мф.13:29), т.е. чтобы осуждая грешника, мы не осудили праведника. Во-вторых, Он предостерегает от поспешного суда: "оставьте .. то и другое до жатвы" (ст. 30), т.е. чтобы мы не осудили прежде, чем намерения принесут плод, чтобы подозрения не превратили в обвинения. Одним словом, Он учит нас не ошибаться в адресе и времени. Не более того. Ведь все друг друга оценивают и судят, но не все это озвучивают.. Тогда как христианин обязан быть живой стеной различения между добром и злом, между грехом и праведностью, иначе о нём написано: "Горе тем, которые зло называют добром, и добро - злом, тьму почитают светом, и свет - тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое - горьким!" (Ис.5:20), и: "Священники ее нарушают закон Мой и оскверняют святыни Мои, не отделяют святаго от несвятаго и не указывают различия между чистым и нечистым.. Искал Я у них человека, который поставил бы стену и стал бы предо Мною в проломе за сию землю, чтобы Я не погубил ее, но не нашел" (Иез.22:26,30). Стена в этом тексте - не только для защиты, но и для различения, т.е. для оценки.
Люди часто путают здоровую оценку происходящего с осуждением. Обычно, осуждение - это вешание ярлыков, утрата веры в изменение к лучшему, в какое-либо изменение,
обвинение невинного в том, чего он не делал. Потому что человеческий суд очень часто выдаёт желаемое за действительное. И часто вешает ярлыки так, что сорвать их, отмыться от них нет уже никакой возможности. И вот парадокс: там, где так часто говорят о плевелах, чаще всего вешают ярлыки. Чем отличается церковь от обычного мирского суда? В оба учреждения попадёшь - все кости перемоют, обвинят в том, чего и нет, чего и не знал о себе.. Официальная Церковь - как обычная плотская женщина: до тех пор любит и заботится о тебе, пока угождаешь её похотям, только начинаешь говорить правду, какой она есть, - избавляется от тебя. И начинает всем рассказывать, что ты любишь "поливать грязью" своих ближних, мол, только и делаешь, что всех обвиняешь. Я же убеждён, что "обливание грязью" - это когда чистому приписывают грязное. А когда свинью называют по имени - это правда, а не обливание. Обвинение - тоже двойственно: если по делу - значит, заработал. Если дела не было - только тогда это клевета. А комильфо - это когда "ты мне можешь пригодиться, поэтому я надену розовые очки и буду говорить о тебе только как принято говорить о покойниках"..
Если вина, т.е. ответственность, явна, - никакого греха в том, чтобы назвать вещи своими именами, нет. Так называемые христиане из-за опасности осудить очень часто отказываются оценивать ситуацию вообще (но отказываются оценивать при свидетелях: внутренне же, про себя, за глаза они оценивают и судят, как и все). Совершеннолетний же во Христе имеет ум Христов и не боится дерзать, озвучивать правду тому, кто правду ищет. Большинство верующих, на самом деле, - это асоциальный тип человека. Их общительность и человеколюбие - лишь красивая ширма. Их боязнь оценить поведение ближнего приводит к равнодушию, попустительству, к распространению зла или ереси. Этот страх, как и любой страх в принципе, разрушает общество, единство в Церкви, отношения между людьми, дружбу, брак, потому что из-за боязни осудить, ошибиться, оттолкнуть от себя, от Бога или от церкви, один человек отказывает другому в духовной поддержке, когда тот своими справедливыми оценками вызывает на себя осуждение и клевету других, и, так, лишённый дружеского участия, остаётся в одиночестве. Плюс к этому: в нём самом, как правило, зарождаются сомнения по поводу его моральных оценок, прав ли он. То есть гасится дух: уничтожается возможность появления ещё одного источника света среди тьмы. Под таким прессом не сломится только закалённая личность. Большинство же отрекаются от своих моральных оценок, как Галилей. Так мы лишаемся любви к Богу: правдолюбия, честности, справедливости, соблюдения закона. Так входит в общество несправедливость и всякое зло, начиная процветать благодаря бесхребетности и беспринципности, мелкодушию, мягкотелости, неуместному толкованию заповеди "не судите", извращения притчи о плевелах, т.е. превращению христианства в культ доброты.
На самом деле, большинство так называемых "христиан" - простые трусы: они боятся ошибиться в сво-
их оценках, особенно публичных, поэтому и не судят никого. Убегают от таких слов и поступков, за которые придётся нести ответственность. Поэтому и создали своё, небиблейское толкование как притчи о плевелах, так и слов Иисуса "не судите". Даже народную поговорку "начни с себя" извратили, придав ей новый нехристианский смысл: желание спасти свою шкуру. Здесь слышатся отголоски коварного "Других спасал - спаси Себя" (Лк. 23:35). Это большая гордыня, самомнение и эгоизм - спасать только свою шкуру. Если ты христианин, то обязан спасать других, а не только себя, ибо Христос не только Себя спасал. Я это говорю к тому, что суд Христов касался не только Себя, но других людей, а христиане считают, что они имеют право сначала в своём "храме" навести порядок, а уж потом заняться "храмами" других. Это антихристианская позиция, потому что мы все связаны друг с другом, и собственное спасение эгоистично мыслить вне спасения других, не таких, как ты. То есть это утончённый, коварный, я бы сказал, церковный эгоизм.
Да и кто сказал, что человек не будет участвовать в окончательной жатве? Говорят мне: "Отделение плевел от пшеницы (Мф. 13:24-30, 36-43) будет произведено только в конце времени и только Богом". Христос, отделяющий овец от козлов - это не только Бог, но и человек. А Он есть камень, наполняющий всю землю (Дан. 2), т.е. наполняющий все члены тела Его. Кому сказано: "Плачьте между притвором и жертвенником?" Кто призван стать в проломе и отделять чистое от нечистого? Говорят: "Там написано: "ангелы" (Мф. 13:39,41)". Не написано ли также об Иоанне Крестителе: "Я посылаю Ангела Моего" (Мал. 3:1)? А Креститель нёс весть Илии. Весть к Лаодикии и есть та же весть: весть Илии о служении двум господам. А пророком предсказано, что просеивание, т.е. отделение мякины, плевел от чистой пшеницы, будет вызвано именно этой вестью (Е. Г. Уайт, Свидетельство для Церкви, т. 1, с. 182). Итак, и излитие позднего дождя, и жатва, и просеивание и от человека зависят, а не от Господа одного, как написано также: "Возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как они побелели к жатве.. Я послал вас жать" (Ин. 4:35,38). Итак, Господь посылает нас, а не только ангелов, как и ещё сказано: "Жатвы много, а делателей мало" (Мф. 9:37), ибо говорят: "Верный Свидетель, Который один может открыть нам глаза на эту весть, Богочеловек есть, а не человек". Человек, исполненный Духа Святого, т.е. Бога, не есть ли Богочеловек? Вообще, глупа сама ситуация, при которой христианам приходится напоминать об основах христианства, как именно Богочеловеческой религии. Как во Христе Отец пребывал, так и в нас Он. Говорят: "То "в конце века" будет". Пришествие Господь из-за человека откладывает, не в Нём проблема. Попустители для подтверждения своего поведения притчу о плевелах могут трактовать по-своему. Лгут на истину те, кто запрещает в Церкви разбирать дела согрешающих открыто, запрещают притчей о плевелах. Ведь она не отменяет, например, исключение из церковного членства. Ибо сами запрещающие одни плевелы исключают, а другие - оставляют. Видим, что
притчей прикрывают себя и своё попустительство, как справедливо сказал о них Исаия: "Никто не возвышает голоса за правду" (Ис. 50:4).
Я не плевелы хочу вырвать, а провести различие между святым и несвятым, чистым и нечистым (Иез. 22:26). Различие явное, как мечом, как написано: "Возьмите меч духовный, который есть Слово Божие" (Еф. 6:17). Это оценка текущего состояния, с верой в то, что у человека ещё есть возможность измениться, а не суд окончательный. Притча о плевелах - это, в определённой мере, притча о вере в возможность, что "плевела" станет "пшеницей". Но не более того: текст о плевелах с одной стороны уравновешивают тексты о необходимости праведного суда со стороны человека во Христе, т.е. о возвышении голоса за истину: о правдолюбии, о храмовой стене, - о различении чистого и нечистого. То, что пророк, обличая Божий народ или отдельных людей, проводя разницу между праведными и нечестивыми, выдёргивает плевелы, - ложный вывод. Неуместно так толковать Божье Слово. Да, нельзя уходить вправо от Пути: в поспешный, на основании одних только подозрений, и главное, окончательный суд, - это и означает "дёргать колосья" но такой же грех есть и уходить влево от Него - в попустительство: в поддержку зла молчанием и бездействием. Человек либо во Христе, либо вне Его. Верой и силой Божьей провести различие между этими двумя состояниями человека можно и доступно. Я веду к тому, что так же, как отдельная личность, официальная Церковь может меняться: в ней может появиться Церковь вне Христа, которая не есть конечный институт в определении того, как нам верить и во что, ибо написано: "Кто возлюбит отца или мать более Меня, недостоин Меня" (Мф. 10:37). Правда, что как человек относится к Церкви, так он относится и к Самому Христу, но это распространяется только на Церковь во Христе. Скажут: "Церковь свята и непорочна; к тому же написано: «Так-как вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне»". Но это значит, что моё отношение к Церкви ничем не отличается от моего отношения к любому человеку, ведь "кто из вас хочет быть первым, да будет вам рабом" и Церкви написано как заповедь. Церковь свята и непорочна только во Христе. Если она делает что-либо, чего не сделал бы Христос, - она уходит от Него, из невесты становится блудницей. Ибо, кроме сравнения Церкви с телом Христа, есть сравнение, о котором умалчивают - с женой прелюбодейной (Иезекииля, Исаии, Осии книги), которая двум
служит. То, что в этой Церкви соблюдают Субботу, дают десятину, крестятся в зрелом возрасте, ожидают скорого Пришествия, совсем не означает, что вся эта Церковь - Церковь во Христе , что она не способна Христа распять. Падения церкви в прошлом велики и многочисленны: никто не может точно сказать, что современное состояние церкви не есть повторение того, что когда-то уже было.
Суть Лаодикии, видимая и невидимая церковь. Что такое Лаодикийская церковь? Откуда берётся тёплое? От смешения горячего (Божьей истины) с холодным (языческим идолопоклонством). Есть Богом установленный институт Церкви, но есть и почитание её как божества, которое даёт человеку всё, необходимое для его спасения. Тогда это поклонение и Богу, и Ваалу; это и значит хромать на оба колена (3Цар. 18:21). Это такое же отступление, как и во дни Ахава с Иезавелью. Необходима весть Илии, решительность Илии в отделении чистого от нечистого, истинного поклонения от ложного. В наши дни происходит Богочеловеческое дело обличения великой блудницы и её дочерей (см. От. 17:5). И в определении истинной Церкви невозможно пользоваться исключительно терминами "видимая" и "невидимая" в силу их большой услов-
ности и ограниченности. "Невидимым" может быть не только численность подлинных христиан, как, например, 7 тысяч в истории с Илией, но и интриги, грех большинства её представителей. "Невидимой" сейчас могут обозначать как Церковь во Христе, так и церковь, на самом деле сатанически попустительствующую, ибо кротость без правдолюбия есть попустительство. Пора увидеть, пора прозреть, пора стать теми, кому становится видна невидимая церковь. Верующие обыватели должны перестать создавать только видимость христианства, внутреннее, невидимое должно воплотиться и во внешнем, видимое должно соответствовать невидимому. Потому в определении истинности Церкви во главу угла должен быть поставлен краеугольный Камень, т.е. Христос, ибо способность к внешнему соблюдению заповедей ничего не значит для Царства. Многие утешают себя тем, что вхожи в Церковь, принадлежат ей, причастны её жизни. Но разве это тело Христово, если большая его часть - содом и гоморра, как написано: "Если бы Господь Саваоф не оставил нам небольшого остатка, то мы были бы то же, что Содом, уподобились бы Гоморре" (Ис. 1:9). Большинство членов церкви, - не истинная Церковь Божья, не тело Христово, не скиния Давидова, не святой храм в Господе. Большинство - христиане только на словах: одержимы, гневливы, мстительны, злобны, коварны. Это клеветники, трусы, приспособленцы, - идолопоклонники. Единственное, что держит нас на земле, почему мы не в Небесном Ханаане - наши идолы, служение им наряду с поклонением Христу, как написано: "Народ ещё приносил жертвы на высотах, хотя и Господу, Богу своему" (2Пар. 33:17); это и есть Лаодикийский дух, ни холодный, ни горячий. Внешне чистый и грязный внутри, - это и есть Церковь вне Христа.
Итак, есть Церковь во Христе, а есть Церковь вне Христа. Церковь во Христе и есть "тело Его"; Церковь вне Христа не есть тело Его. Такая церковь ничего общего с Женихом не имеет и есть бездушная смертная плоть. А мы ходим не по плоти, но по духу, который есть Христос. Нельзя следовать за церковью вне Христа, но за Церковью во Христе следовать спасительно и обязательно. Текст "Следуют за Агнцем, куда бы он ни пошёл" (От. 14:4) означает следовать не только за Богом, но и за человеком, ибо Агнец Богочеловек Но всякий, желающий быть христианином, призван отделять чистое от нечистого, за какой Церковью и за какими людьми он следует. Всё, что во вне, способно и склонно порабощать
человека. Как предметы, так и люди. Внешнее стремится к власти над внутренним и плотской, внешний человек склонен к покорности перед этой силой. Церковь вне Христа, антихристианская церковь, применяющая насилие и принуждение для своих целей, злоупотребляет словами "Христос глава Церкви.. которая есть тело Его" (Еф. 5:23; 1:23). "Глава тела" совсем не означает, что любая Церковь в своих действиях в любое время свята и непорочна, ибо, мол, Христос её ведёт. Внутренняя грязь не удаляется чистой побелкой снаружи. Церковь вне Христа с помощью "голова - на небе, а тело - на земле" желает снять с себя ответственность за нечестие, которое творит, сказав: "Я ничто. Мы только члены, голова управляет нами. Она виновата". Это излюбленный приём адамовой природы: "Жена, которую Ты мне дал" (Быт. 3:12) вместо "Я, Господи, виновен". Таким образом желают сделать свои действия непогрешимыми. Формальная, внешняя Церковь свои действия хочет приписать Христу, будто не она действует в мире, а исключительно Христос. Это католический, антихристов дух , потому что он хочет занять место Христа, стремясь к власти. Ведь явно поклонение власти в католицизме и сам католицизм есть не что иное, как воплощение старой римской власти над миром. А где власть - там и насилие. Те в Церкви, кто большинством налегают на одного, принуждая его к покаянию в добром деле, тогда как добро называют злом (Ис. 5:20), что особенного делают? Они - то же, что и язычники, когда те толпой избивают одного. Впрочем, это говорит об их бессилии, о страхе выступить один на один: эти церковники ничем не отличаются от тех трусов. Причём насилие - это не только бить кулаками, повышая тон и вынашивая злые помыслы, не только это делает христиан семенем антихриста. Всякое противление злой воле в смысле, например, проповеди или обличения без желания на то слушателей и обличаемого есть такое же насилие, что и убийство.
Каждый призван следить за собой и не следовать за большинством, потому что не у большинства истина, даже в Церкви. Не в силе Бог, а в правде. "Князь мира сего" (Ин. 14:30) диавол, "свет во тьме светит", потому большинство голосов в этом мире всегда принадлежит и будет принадлежать сатане вплоть до Пришествия. Я совсем не об исключениях говорю, и не о том, что как будто бы руководящие элита или
один человек не могут быть носителями качества и Истины. Не так, чтобы уйти вправо, и предаться скептицизму, быть семенем Дана, никого не слушать и всех подвергать критике. Но так, чтобы освободиться от идолопоклонства у плоти, у человека, у авторитета и массы. Не будучи способными отделить святое от несвятого, многие благоговеют перед официальной Церковью как перед Самим Богом. Это заблуждение: в ней могут оказаться не просто "плевелы", а церковь вне Христа, церковь в церкви. И это ложка дёгтя, которая портит всю бочку мёда. Ведь сатана от Христа отличается всего лишь пятном и пороком. Такая Церковь - исключительно творение, а поклоняться и служить твари вместо Творца есть идолопоклонство. Мы поклоняемся и зависим от Бога, составляя Церковь во Христе. Церковь же вне Христа состоит из идолопоклонников.
Говорят "мы не можем стать святыми, такими, как Он", "нам к этому ещё стремиться и стремиться". Это ропот, а ропот - это признак поклонения какому-либо желанию, как это было у Израиля в пустыне. Даже человек, занимающийся благим делом - проповедью или служением ближнему - может быть подвержен ропоту и идолопоклонству. Необходимо со светильником Слова Божьего исследовать себя постоянно, ежечасно. И, определив идола, разбить его, имея готовность пожертвовать своим желанием ради пребывания во Христе, как пишет ап. Павел: "Всё почитаю за сор, чтобы.. найтись в Нём" (Флп. 3:8,9). Всякий проповедующий, подобно Моисею среди ропщущих, призван обладать духовной независимостью от паствы, чтобы не быть склонённым на сторону гибели, как это случилось с тем же Моисеем (Чис.20:7-13). Всякое благое желание, превратившееся в идола, он призван принести в жертву. Идолом может стать, в том числе, и желание восстановить порядок в Церкви, желание сохранить общину, побуждение "приобрести больше душ для Господа". Потому ты сам, твоя жена (муж), церковь (братья, сёстры) - все они, когда вне Христа, есть плоть. Как и написано: "Справедливо ли.. вас слушать более, нежели Бога?" (Дея. 4:19) - Бога необходимо любить более, нежели себя, семью, Церковь, государство, как и написано: "Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди.. принеси его во всесожжение" (Быт. 22:2), ибо: "Кто любит отца или мать.. сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня" Свободой во Христе необходимо ценить более всех других ценностей, ибо Бог наш есть свобода (не свобода есть Бог, а Бог есть свобода; ради "немощи плоти" некоторых говорю), как написано: "Бог есть дух" (Ин. 4:24), "дух.. плоти и костей не имеет" (Лк. 24:39), и: "Где Дух Господень, там свобода" (2Кор. 3:17). Такого Бога, а не что-либо или кого-либо мы призваны возлюбить "всем сердцем" более всего
видимого и невидимого. Всё необходимо почитать за сор ради свободы во Христе Иисусе. Не против Церкви говорю, и семьи, и людей, и плоти, но против идолопоклонства у них.
Не только мир опасен для христианина. Самая большая опасность его поджидает.. в Церкви. Надо честно признать, что официальная церковь не только помогает нам в Бого- и миро-познании, но и портит нас штампами, влияющими на наше отношение к Богу, к людям и миру. Она сеет и укрепляет в нас предубеждения и мифы. Необходимо признать, что в официальной церкви любой из деноминаций современного христианства почти невозможно встретить подлинного христианина. Большинство прихожан не имеют к подлинному христианству никакого отношения: они двойственны, как Христос не учат, и как Он не поступают. Официальная церковь любой деноминации христианства представляет собой в наше время театр благочестия, сервис по успокоению совести. Кто-то посещает этот театр, кто-то нет. Большинство верующих относятся к хождению в Церковь как к жертве: сходил в Церковь - значит отдал некую жертву Богу, чтобы, мол, боженька успокоился на твой счёт.. Бог хотел бы творить каждого как Христа, но эту истину скрывает традиционное богословие. Традиционное христианство есть скорее антихристианство, так как это просто религия в ряду других религий: бюро услуг по успокоению остатков совести посредством микро-жертв: свечек, молитв, десятин и пожертвований, посещений "правильной церкви". У человека ещё не умерла совесть (остался какой-то её зачаток, типа аппендикса), и этот зачаток требует питания, как и желудок. Вот церковь и даёт это питание: успокаивает совесть, чтобы человек больше не мучился, не рвался в неизвестность, был таким, как все. Церковь специализируется на этом искусстве успокоения совести, на угашении духа поиска неизвестного. В этом смысле традиционная церковь ничем не отличается от кабака, в котором совесть заливают вином. Богу же микро-жертв мало, Ему гораздо лучше было бы, если бы человек ненавидел Его от всего сердца, нежели устраивал театральное христианство. Богу нужен подвиг Христа, а не театр, а не поклонение Христу как иконе. Каждый человек призван повторить подвиг Христа - вот что утаивают от нас разношерстные пастора и доктора богословия. "Быть таким, как Христос" сейчас означает "быть таким, как Христос на 1, ну на 2 процента". А повторить хотя бы что-то из Его подвигов на 5, 10, 50% объявлено гордыней, недоступной, слышите, что говорят верующие, обывателю. Подлинная церковь Христова преимущественно состоит из разбросанных по всей планете личностей. А официальная церковь является школой гасителей духа. Официальная церковная система христианства любой деноминации себя изжила, изгнив изнутри, т.к. человеку она предлагает полу-решения, внешние реформы, не побеждая языческую, животную природу в человеке. Подлинная истина христианства завалена множеством второстепенных и подчас ненужных, устаревших, правил, обрядов и предписаний, которые сводят её на нет, лишая её соли и силы. Более того: церковь из мира набрала множество ненужного хлама: богатства, роскоши, ат-
рибутики, и этим псевдоцерковь соблазняет, словно падшая женщина, слабые, неокрепшие души. Атрибутика церкви - словно украшение на женщине: мужчина итак соблазняется женской плотью, а тут ещё и множество привлекающих финтифлюшек, цель у которых одна - привлечь внимание на себя любимую, чтобы ей поклонялись, чтобы её боготворили, чтобы целовали следы её ног. Что-угодно есть у официальной церкви, только бы внимание не было направлено на Христа, - так её изменил сатана, вернее, так она изменилась от связи с ним. "Худые сообщества портят добрые нравы".
О гасителях духа. Подлинное христианство как бы творится двумя духами. И если один из них сладок, мягок и влажен, то другой горек, твёрд, сух и суров. Это терпкий и мужественный, северный дух. Его многие боятся, но он движет пророками и пионерами, защитниками и воинами. Но так как духовность - весьма тонкая и хрупкая вещь для обывателя, то оба духа легко подделать. Официальное христианство размякло, сделалось настолько сладким, что эта сладость привлекла паразитов, и они размножились в благоприятной для них среде. Второй же дух также был извращён в искусство убивать дух. Официальная церковь представляет собой для всякого рода паразитов "поле чудес" и отличный трамплин за рубеж, а также школу гасителей, убийц духа. Люди собираются в церковь для того, чтобы вместе было удобнее гасить дух инакомыслящих. Сатана вручил служителям "правды" меч, который убивает не тело, а душу человека, его стремление ввысь. Искусство законников - это искусство уничтожать дух. Слаживается впечатление, что в богословских академиях мажоров специально обучают искусно уничтожать всё новое, саму веру и мечту. Одно дело просто убить, другое дело убить так, чтобы все поверили, что это благодеяние, при этом оставив тело человека жить.. Физически человек продолжает жить, но дух его уже погашен: он уже никогда не захочет заниматься тем, чем горело его сердце. У него отбили охоту. Его расчленили, препарировали ядом красивых, умных и аргументированных фраз. Псевдоборцам за правду кажется, что они победили ересь, обличили грех, наставили "на путь истинный". Тогда как то, что произошло на самом деле, знает один Бог и тот, чьи стремления публично оскоплены. Механизм отточен и готов рубить новые головы, вернее душу, дух человека.. Я ещё буду говорить о роли "почвы" и "атмосферы", духа вне слов и поступков, который носит с собой человек.
О духовном вине. Гашение духа - только для мыслителей и окрепших личностей происходит как открытая война. Но есть и гашение скрытое, неявное. Обычное вино, реклама, государственная пропаганда отупляют человека, его способность мыслить. Отличается ли в этом официальная церковь от мира? Нет! Современная церковь любой деноминации представляет собой Вавилон: смешение правды с ложью (пусть даже правда и отображена в уставе, но большинство пасторов, падре и батюшек учат лжи: недосказанной, неполной истине), это смешение подлинных христиан с теми, кто был крещён совсем не в жизнь Христову, не в Его учение и поступки, а
лишь в набор правил и истин. Да, адвентисты выделяются чистотой учения, как в своё время выделялись другие деноминации. Но их практика находится в расколе с их же учением. Эта двойственность идёт вглубь самого основания этой церкви. Я говорю о двойственности отношения к человеческой природе Христа. Они, как и верующие других деноминаций, на своих собраниях скованные, зажатые, боязливые, в них нет здоровой любознательности, интереса к познанию, росту, движению. Смысл отделения от мира в этой церкви давно утерян, так как дух искателей гасится в этой церкви гораздо эффективнее, по сатанинским меркам, нежели в миру.
В чём же разница между торгашом и обычным пастором? У первого "клиент всегда прав", у второго всё "заточено" под желания т.наз. "Божьего народа". Первый льстит и изворачивается, второй - дипломат не хуже первого. Какой же товар "толкает" первый? Льстивые и изворотливые слова, не платя никаких налогов, не тратя ни копейки на материалы, собственно ничего существенного не производя. И это идёт! Народ покупается. Спрос не ослабевает. Притом, что торгаша недолюбливают, а пастора боготворят. Хорошее тёплое местечко у пастора: не напрягайся, говори и повторяй, как научили, делай вид, что слушаешь, даже когда тебе по большому счёту совершенно наплевать на проблемы "овцы", - и твоё дело в шляпе! Чтобы распространилась их ложь - они скажут человеку всё, что он хочет слышать. Успокоят его, его совесть, и он пойдёт домой умиротворённый, даже если по своим словам и делам должен завтра пойти в ад.
Чем отличается пастор-наёмник от проститутки? Он так же, как и она, не имеет права на инициативу - только в пределах приказанного. Как и она, он отрабатывает "таксу", делая исключительно то, что ему прикажут. Как и она, он - лишь временная тусклая замена настоящего пастора, за неимением такового. Как и у неё, у него нет права выходить за пределы оплаченного и приказанного, т.е. заводить настоящие отношения и говорить настоящие проповеди. Кого он удовлетворяет? Снизу - тех, кто хочет отдать ему свою совесть для принятия решений и её успокоения, сверху - тех, кто хочет удобную и комфортную жизнь вести за счёт тех, кто снизу. Он - инструмент и винтик в механизме одной из пирамид. О каком христианстве, о какой керигме может идти речь? Какое он имеет право обличать обитательниц квартала красных фонарей? Вы говорите о его жертвенности, посвящённости - сможет ли он, отрабатывая в миру похожую зарплату, говорить в церкви то, что думает? И дадут ли ему это делать?
Всякий раз, когда в Церкви проходит вечеря, я задаюсь вопросом: как принимать святые символы вместе с этими остолопами. Потому что Церковь для меня - братство и родство: без братства и родства не хочу играть в театр и делать вид, что мы родные, в то время как мы чужие по духу. Я - мечтатель, неисправимый мечтатель, они - обыватели.. Мои друзья говорят мне: это, как в браке. Но я и в браке не вступаю в физиологическую связь
до тех пор, пока между нами не всё выяснено, пока не наступает родство духовное. Иначе - это блуд, иначе эта вечеря - никому не нужный театр. Мои друзья также говорят: "Всегда так было: толпа неверных и верный остаток среди них. Мы по отношению к Господу - такие же, как они по отношению к нам. Мол, мы должны любить друг друга и этим союзом освящать: Господь - нас, а мы - их." Но это скорее похоже на политику, чем на правду или на брак по любви. Это сожительство, приспособленчество, утрата веры в то, что настоящая любовь возможна. Принимать Вечерю с обывателем - всё равно, что делить ложе с проституткой. Я не осуждаю проститутку до такой степени, чтобы не увидеть в ней человека, но делить с ней интимнейшее - разврат, сведение живого человека к инструменту для удовлетворения своей похоти. Хотя с одной стороны, деление на "мы и они", предосудительно, может стать причиной слепоты из-за превозношения, но с другой, Христос говорил о псах и свиньях, а Его апостол - о том, что никакого общения между тьмой и светом быть не может.
Закону и законнику не нужно внутреннее преображение человека: достаточно, чтобы он выказывал знаки и символы этого преображения, чтобы "пускал пыль в глаза". Это ритуалистский культ, культ символа, в котором довольствуются поверхностным и не интересуются внутренним. Глубина человека может продолжать утопать в похотях, злобе, ненависти, зависти и проч., - это никого из фарисеев не интересует, да для них и не заметно. Искусство закона - это искусство красиво прикрывать грязь, дипломатически создавать иллюзию, что первый, поверхностный слой жизни у подчинённых закону и есть сама их жизнь. Но как сатане удаётся убить, умертвить "серединку", сердцевину человека, внутреннее его святилище: убить его мечты? Здесь самое главное искусство и секрет нашего времени.
Иудаизм и католицизм: кто нагрешил больше? Адвентисты решили повторить их историю, но по-своему. С несогласными в этой церкви обходятся точно так же, как и в древности, с той лишь разницей, что оружие направлено не на тело, и само оружие - равнодушие, цинизм и язвительная усмешка. Это искусство конца времени: погасить дух так, чтобы всё осталось в рамках приличия, чтобы тело продолжало жить, но чтобы ты больше никогда уже не захотел говорить на эту тему.. Но блаженны те, чей дух угашают в псевдоцерквях: именно их есть царство небесное. Далее об угашении духа я продолжу говорить в третьем разделе, в теме о мужской тяге к отвлечённым истинам.
Итак, на данный момент в христианстве нет деноминаций, а есть только секты. Официальная церковь блудит с царями земными, а через них - с царём зла. Любая деноминация христианства является сектой. И католическая, и православная, и протестантские церкви не являются церквями в полном апостольском значении слова, т.к. заражены культами власти, богатства и рода. Они мешают современному человеку идти к Богу, более того: гасят его дух и очерняют само понятие христианства как такового. Множество
людей не хочет идти к Богу именно из-за этого псевдохристианства, которое по сути является антихристианством. Лучше быть вором, убийцей или проституткой, нежели церковником (kirche schleicher). "Камень преткновения" означает, что весь этот театр под именем официального "христианства" используется сатаной для того, чтобы отвлечь людей от того, что работает, меняет жизнь, действительно спасает, - чтобы люди и близко не прикоснулись к нему. Самое главное - опорочено, оставлено в тени, сделано незначащим, мелким. Ему навешено множество ярлыков, все думают, что оно не имеет никакой силы, ни для чего не подходит: проходят мимо, поют песни доктринам и разнообразным пунктам веры, но собрать воедино без этого недостающего и самого важного звена, - не могут. Не потому что Бог не дал им такого дара, а потому что не от всего сердца хотят, частью сердца хотят совершенно другого.
Церковь как опыт. Верующие любят говорить о нечистоте и падении мира, любят открещиваться, убегать от "мира". Но сколько в мире людей религиозных, сколько официальных христиан? В странах СНГ христиане в наше время составляют большинство, и многие очень консервативно относятся к ортодоксальной вере. Но "мир" является "миром" отчасти по вине этой толпы верующих, которая не хочет брать на себя ответственность за него, и которая "смиренно" сносит его грехи. Эта толпа ограничивается молитвами и из храмов создаёт подобие этого мира. Ведь, по большому счёту, финансовая, организационная сторона любой деноминации христианства ничем не отличается от организаций мира. Человек думающий не найдёт в ней ни правды, ни её сторонников. И к чему весь этот театр? Лишь к опыту: люди должны вдоволь наиграться в религиозной песочнице, наиграться в "церковь", как в школьном театре, чтобы лицемерие, двоедушие, псевдосмирение у них полезло из ушей, и лишь тогда они могут понять, что ограничиваться молитвой в отношении тех, кто грабит ресурсы, насилует природу и жизнь людей для собственной выгоды, есть наихудшее зло, кровный грех человеческой природы. Только тогда они могут понять, что вечное детоводительство, опекание вечных младенцев, есть нелюбовь, презрение, обратная сторона неверия и ожесточённого, закрытого для любви сердца, т.е. ressentiment`а. Фарисейство, театральное христианство - это тоже путь, часть пути к свету. Но лучше бы не было такой церкви, нежели это извращение христианства выдаётся за настоящее христианство, обманывая наивные и неокрепшие души. Потому что христианство как театр и есть антихристианство, попытка обмануть, дав камень вместо хлеба.
Духовное богатство, превосходство над другими связано с материальным богатством. И одно может проявляться в другом. Хотя богатство само по себе не является признаком ни греха, ни праведности: оно нейтрально, и грех - в том, как им пользуются. Но то, что одежда, состояние священников и богатства церкви - всего лишь символ и средство для торжества Евангелия, - простая ложь, невидимая для тех, кто поклоняется идолу церкви. Потому что богатство есть,
но нет практики настоящей жертвы этим богатством. Священники в богатых одеждах, в дорогих автомобилях, совершающие служение среди блистающих и дорогих вещей храма ни в какое сравнение не идут со Христом. Как говорится, "и близко не стояли". Этот контраст редким душам, ещё не утратившим правдолюбие, говорит совсем об ином: об измене Христу, об антихристианстве, или, по крайней мере, об иудействовании этих священников: их неспособности принять истину новозаветнюю. Да, в иудейский храм стекалось всё богатство своего времени, но во время нового завета он потерял своё значение, - всё богатство храма теперь должно быть заменено качествами характера, плодами Св. Духа. Казалось бы: грех - явление духа, а не плоти. Но почему-то воровство, прелюбодеяние, убийство связаны прежде всего с плотским составом человека, с материальными вещами. Точно так же, как с этими вещами связано богатство, в том числе богатство церковных организаций. Дух проявляет себя в плоти. И если он ценит более целым, нежели частью, - он готов частью пожертвовать ради целого. А если нет - то поклоняется и стяжает эти части.
Церковь как компенсация неравного брака. Судьба многих людей складывается так, что они не могут обсуждать многие вещи со своей парой, т.к. после многочисленных попыток стало очевидно, что он или она попросту не поймёт или не хочет понимать. Вот и компенсируют такие люди этот недостаток церковью. Церковь им - как жена или муж: восполняет неполноценность их партнёра.. Для многих разнообразные общества и клубы являются лишь заменой, компенсацией неполноценности их брачной пары..
Моя мечта о церкви. У меня есть своя мечта о церкви: Церковь должна быть местом укромным, интимным, убежищем, куда душа убегает, когда нет сил больше терпеть зло и страдания в мире. Она должна создавать благоприятную почву для тех, кому мир не даёт развиться. Церковь должна быть убежищем от гасителей духа. И закономерно задать вопрос: является ли Церковь Царством Божьим на земле? А-др Шмеман пишет: "Он им заповедал Царство.. таково было обещание и оно было исполнено в день Пятидесятницы.. таков смысл этих слов" Можно поставить вопрос даже так: насколько в этом царстве изжито зло нашего мира? Есть ли реальное, неиллюзорное, духовное единство между её членами? Бог собирает людей, чтобы вместе победить любое зло, эффективно распознавать и противостоять любому искушению, организованно противостоять любой организации, которая угрожает духовным правам личности. Бог собрал людей в церковь с чёткой целью: умножить силы каждого отдельного верующего, чтобы выступать целой армией против любой проблемы, как духовной, так и материальной. Тогда как всё совершенно наоборот. В что же превратили это укромное, самое святое для нас место? Те, кто исповедуют иллюзию "нас это не касается", нарушают единство тела Христового, - это сектанты, а не церковь. Потому в определённом
смысле можно сказать, что Церковь - не для обывателей. Под обывателем я подразумеваю того, кто в выборе между хлебом и свободой выбирает хлеб. Церковь - это место для восстановления и развития: как дом и семья. Но она превратилась в дурную семью, в которой есть только видимость семьи и любви, вид благочестия без его силы. А таких людей и таких мест апостолом предписано удаляться (2Тим.3:5). Импотенция современных пасторов создать подлинную семью определяется тем, что они наёмники. А для любого наёмника главные приоритет и ценность - деньги и служение вышестоящим. Отношения для них ценны постольку, поскольку эти отношения служат главной цели.. Но церковь - это люди во Христе, а не огромные разукрашенные сараи с куполами и башнями. Священники от Бога - это те, кто живут как Христос, а не те, кто занимают место за кафедрой.
Авторитет как идол. Только что я говорил о симбиозе между авторитетом и толпой. Вопрос для меня состоит не только в том, какой авторитет. Вопрос в том, имеет ли человек собственное мнение. Или даже в том, какова правда на самом деле, вне мнения или позиции авторитета: есть ли у человека воля на то, чтобы это узнать. Слишком много людей слишком просто соглашаются с авторитетными мнениями, не тратя ни минуты, чтобы разобраться в каком-либо вопросе: так легче, так проще.. Большинство верующих всех деноминаций христианства ждут оценок и морали с неба, сверху, точно так же, как обычные обыватели ожидают предписаний свыше, от высших властей. Это болезнь всех рабов и подчиненных. Но авторитеты формируют, создают аксиомы и базовые посылки, - фундамент, на котором строятся все выводы. Т.е. ошибка авторитета слишком дорого стоит тому, кто её принял в комплекте с "правильным" мнением. Авторитет связан со специализацией в какой-то сфере, т.е. признаётся мастером, учителем. Но так ли широка сфера его влияния, покрывает ли она все необходимые нюансы, учитывает ли связь специализации, ремесла с творчеством, т.е. с появлением нового, нет ли в ней ошибок? Убеждён, что мнение любого авторитета подлежит пересмотру тем, кто решился его принять.
Для многих в понятии "авторитет" не скрыто ничего плохого. Есть те, кто считают понятие "авторитет" чистым, незамаранным, применимым в вопросах совести, к Богу, ко Христу, к Св. Писанию. Чем же так плох авторитет сам по себе? Например, авторитет папы Римского? Почему протестанты и православные так выступают против него? Авторитет, достигнув признания, как правило, ловится в ловушку самого себя, прекращая движение к новым вершинам и победам. Поднаторев в своей узкой сфере, став относительным мастером в ней, как правило, он начинает свысока смотреть на всех других, кто слаб в ней. Его глаза, плохо натренированные в других науках, не видят, что люди могут быть по-своему талантливы в них, пусть непризнанных или не таких модных. Обычно в своих глазах авторитет делается как бы источником всех благ в своей сфере. Всех слабых и менее умелых он, как правило, презирает, это презрение выражая в скрытой форме,
а именно давая им молоко и пережеванную пищу. Не веря в их способность жевать самим. Всё "необычайное, гадательное и неопределённое" (Ф.М. Достоевский, Братья Карамазовы, Легенда о великом инквизиторе), утаивая от них. Он обожествляет себя, становясь не только "матерью" "счастливых младенцев" (там же), но и камнем преткновения, помехой и тормозом для молодых и ещё живых. Таким образом, забота и опека могут мешать развитию и жизни, могут быть антихристианскими: лишать человека права на собственный путь и рост. Авторитет ограничивает рост человека, сужая его горизонт. Он нужен какое-то время как мать, которая поит молоком дитя. Но можно либо навсегда остаться маменькиным сынком, либо стать мужем и отцом.
Каким бы авторитет ни был, происходит как бы облегчение задачи: человек, считающий что-либо или кого-либо авторитетом, отдаёт свою совесть этому предмету или человеку и там, где проблема требует решения именно этого, находящегося под влиянием авторитета, человека, сам он уходит от этого решения, предоставляя суд другому. Именно поэтому порочен папский институт. Любой торгаш зарабатывает на посредничестве между людьми и товаром. Почти любой пастор живёт с посредничества между людьми и Богом. Римский же папа выходит суперпосредником. Учитывая тесную связь рима папского с римом железным, и то, что Ватикан является государством, а не исключительно церковью, можно сказать, что ему выгодна эта позиция и такая власть. То есть, авторитет получает власть, а те, кто ему поклоняются, - получают детоводительство.
Что дурного во власти папы римского? Что дурного во власти вообще? То, что он и она становятся на пути человека к Богу. Человек, обращаясь к Богу, видит не Его образ, а образ папы римского. Тогда как "мы.. преображаемся в тот же образ от славы в славу" (2Кор.3:18). То есть наше возрастание ограничивается ограниченным человеком, одним из нас, равным нам, и не может бесконечно расширяться и возвышаться, как тогда, когда над нами нет никаких посредников, кроме Ипостасей Самого Бога. То есть, папа и поддерживающие папизм грешат против самой духовной жизни, тормозя её, являясь помехой для духовного развития человечества, точно так же, как это делали фарисеи времён Христа. И здесь мы видим их духовное родство с другими "тормозами" - с богатыми мира сего, о которых я буду писать, говоря об их вавилонских башнях.
Что дурного в католическом соблюдении Воскресения вместо Субботы? Нарушение единства с Богом: внесение разобщённости. И не только с Ним, а и со всеми отцами веры, с пророками, с апостолами, кто чтил Его, соблюдая Его закон. "Высшее не отрицает низшего, но включает его в себя в преображенном виде.. Этика искупления не может становиться на место этики закона, она тогда становится насильнической и отрицает свобо-
ду» Тогда как в католицизме в данном вопросе мы видим отрицание этой истины Ветхого завета, и нарушение духовной связи с предыдущим духовным израилем, - нарушение преемственности - основного принципа папского престола. Интересно желание католицизма объединиться с иудаизмом, якобы на основании ритуального, литургического родства, связанного с храмовым служением. Такие настроения всегда были и в православии. На самом деле, их роднит другое: иудеи глубоко убеждены, что "нечистые", т.е. язычники, иноплеменники, не имеют права ни читать, ни толковать Св. Писания. Как и во что верить им диктуют исключительно религиозные авторитеты, раввины и талмуд. Спрашивается: те, кто прекратил духовный рост и препятствует духовному питанию новой духовной пищей, в кого превращаются? Они начинают разлагаться, и, по левитским законам, превращаются в "нечистых", т.к. любой организм без длительного питания погибает, разлагается и, если не будет похоронен, представляет собой угрозу заражения для других живых существ. Я говорю о духовных росте и пище, о духовной смерти после нежелания иудаизма принять Христа, и католицизма - истину Реформации. То есть я говорю о духовной смерти католицизма и иудаизма: они играют свою роль в росте личности, но на определённом этапе становятся опасны для этого развития. Сейчас можно констатировать эту угрозу для развития всего человечества. Похожий процесс разложения происходит внутри адвентизма после непринятия им вести 1888 года. Эти три, даже четыре мегаавторитета человечества, если учитывать и православие с его развитой опухолью фетишизма, сбивают многих и ограничивают их дальнейшее развитие.
Вот что по этому поводу говорит Н.А. Бердяев: "Авторитет играет огромную роль в религиозной жизни. Авторитету придают религиозный характер. Но авторитет относится не к области пневматологии, он относится к области социологии. Авторитет существует лишь в объективации, его нет в самой духовности. Авторитет есть социализация духа, он приписывает духу и духовности социальные отношения властвования. Авторитет видит в духовной жизни те же отношения, которые существуют в жизни социальной, где "князья народов господствуют" и "вельможи властвуют". Христос сказал, что между вами, т. е. в духовной жизни, да не будет так. Авторитет есть явление церкви как социального института. Искание авторитета есть искание критерия, который стоял бы над относительным и изменчивым множественным человеческим миром, который был бы сверхчеловеческим. Это есть искание гарантии и безопасности. Но гарантия и безопасность и есть как раз человеческое, слишком человеческое. Гарантия и безопасность связаны с социальной жизнью людей, а не с духовной жизнью. Духовная жизнь опасна, она не знает гарантий, она есть свобода, свобода же есть риск. Авторитет есть детерминация, и он относится лишь к сфере, в которой есть определяемость
извне. Такова сфера внешнего общества, а не сфера духа. Гегель был, конечно, плохой христианин, но он был прав, когда говорил, что Дух есть возвращение к себе, что Святой Дух есть субъективный Дух. Авторитет есть край объективности, крайний полюс объективности. Дух же край субъективности, глубина субъективности. В авторитете, в религиозном, духовном авторитете происходит отчуждение Духа от самого себя, он выбрасывается вовне. Духовный авторитет совсем не духовен, он социален, он-то и есть человеческое, не раскрывшее в себе божественное, а оторванное от божественного и погруженное в человеческие отношения властвования. Авторитет выражается не в неизреченных дыханиях Духа, не во вдохновении, а в человеческих словах, человеческих понятиях, человеческих законах, человеческих интересах. В авторитете говорят и действуют папы, соборы, епископы, социальные институты, а не Дух. Если же в папах, соборах, епископах, социальных институтах действует Дух, то авторитета больше нет. Нахождение духовного критерия и означает исчезновение критерия, исчезновение самого вопроса о критерии. Не может быть критерия для Духа, самый Дух есть критерий. Не может быть низшее критерием для высшего, не может авторитет, который всегда имеет социальную природу, быть критерием для Духа. Дух сам наставляет нас на истину. И нет критерия для отличия того, что от Духа и что не от Духа, нет критерия, кроме самого Духа. Ложно искать критерия, это всегда означает слабость веры и неверие, неверие в действие Духа. Действует или не действует Дух, а пусть на всякий случай действует власть, начальство, авторитет с гарантиями безопасности. Так строит свою жизнь Церковь, как социальный институт, действующий в истории. Эта жизнь подчинена социальной детерминации. Ложно искание суверенитета. Все суверенитеты проходят через человеческое, через человеческие слова, мысли, действия. И всякому человеческому суверенитету противостоит человеческий же суверенитет. Суверенитет принадлежит лишь Богу. И суверенитет Бога никогда и нигде не воплощается, воплощается лишь жертвенная любовь Бога, а не суверенитет. Да и Бог, в конце концов, не есть суверенитет, ибо суверенитет - человеческое, а не Божье. Бог никогда не являлся в мире богатым, он являлся лишь бедным, он не воплощался как сила этого мира, он воплощался лишь как распятая правда. Бог не есть суверенитет, ибо не есть власть. Власть есть человеческое, а не Божье. Власть относится не к духовной жизни, а к социальным отношениям людей. Бог есть сила, а не власть. Сила Божья духовна и не походит на проявление силы в этом мире. Духовная сила есть свобода. Духовная сила не нуждается в силах этого мира, она есть чудо по сравнению с детерминированностью этого мира." То есть, сам принцип авторитета уничтожает веру как духовный подвиг.
"Существует глубокая пропасть между Духом и авторитетом.. Все искания критерия для духовной жизни, все учения об авторитете вращаются в порочном кругу и ничего
не разрешают и не достигают. Самое совершенное учение об авторитете - учение католическое, - в сущности, не достигает гарантий, ибо гарантий не может быть." (Ibid, c. 453, 454) "Авторитет есть принуждающая объективность, но он не означает действия субъекта на субъект, духа на дух. Авторитет есть типическое порождение объективации, он есть создание массовых человеческих субъектов, есть символизация духовного состояния субъектов, их неосвобожденности, духовной незрелости, их самоотчужденности. Авторитет играет огромную роль в истории социальной обыденности. Но в подлинной реальной духовности Бог совсем не есть авторитет, откровение совсем не есть авторитет, ибо не существует объективности, без которой нет символической иллюзии авторитета. Человек в своей слабости ищет авторитет, на который он мог бы незыблемо опереться, но авторитет, на который он опирается, есть лишь порождение его слабости, лишь проекция его субъективности, не способной войти к другому, к конкретно-универсальному. Авторитет как раз и оставляет человека замкнутым в себе. Восприятие чего-либо как объективности, действующей извне, и означает замкнутость и неспособность трансцендирования самого себя. Авторитет есть власть родового начала над индивидуальным, он вкоренен в родовом бытии. Это и есть объективация, порождающая иллюзию господства универсалий над личным существованием." (Ibid., с. 390) "Еще глубже понимал Достоевский, что искание авторитета в религиозной жизни есть соблазн. В "Легенде о Великом Инквизиторе" он видел в авторитете соблазн антихриста. И то, что открывалось Достоевскому, относится не только к католичеству, но и к православию, и ко всякой религии, ко всякому принципу авторитета в духовной жизни. Защитники авторитета обыкновенно обвиняют противников в отрицании воплощения Духа, в признании лишь Духа невоплощенного или развоплощенного. Это неверно. И это обвинение часто бывает лживым. Дух, Святой Дух воплощается в человеческой жизни, но он воплощается не в авторитете, а в целостной человечности. Это основная мысль моей книги." (Ibid., c. 455) А.С. Хомяков говорит: ""Церковь - авторитет", - сказал Гизо .. а один из его критиков, приводя эти слова, подтверждает их; при этом ни тот ни другой не подозревают, сколько в них неправды и богохульства.. Бедный протестант! Нет: Церковь не авторитет, как не авторитет Бог, не авторитет Христос; ибо авторитет есть нечто для нас внешнее", "Кто ищет вне надежды и веры каких-либо иных гарантий для духа любви, тот уже рационалист"1 Стоит напомнить слова Великого инквизитора из одноимённой главы "Братьев Карамазовых" Ф.М. Достоевского: "Есть три силы, единственные три силы на земле, могущие навеки победить и пленить совесть этих слабосильных бунтовщиков, для их счастия, - эти силы: чудо, тайна и авторитет. Ты отверг и то и другое и третье"
Отрицание авторитета - это отрицание права детоводителю руководить взрослых. Авторитет - это воспитатель и нужен только детям, чтобы брать ответственность за них и указывать им: туда не ходи, сюда нельзя, а здесь можно, но.. Те, кто за него так ратуют - не могут представить свою жизнь без него потому, что слишком молоды: взрослым воспитатели не нужны. Все, кто выступают за авторитет, должны и обязаны учитывать опыт папского авторитаризма, в котором мы видим теорию авторитета развитую до абсурда: редукцио ад абсурдум. Многие должны пройти через поклонение авторитету, словно через некую отрицательную школу, чтобы понять его сущность. Теория авторитета болеет плохой, неразвитой телеологией, и потому не может быть признана состоятельной. Авторитет - внешнее, временное явление в падшем мире, явление, необходимое для людей, не открывших для себя Бога как Отца, Друга и как Возлюбленного. Человек, который утверждает необходимость авторитета, тем самым даёт знать о его низком положении в мире духа.
Вынужденное или добровольное подчинение авторитету как единичного человека или группы, так и большинства есть насилие, убийство, подавление личности и угашение духа. Авторитет, утверждающий себя принуждением, перестаёт быть авторитетом, все заслуги его портятся этим пятном и пороком. Поведение таким образом согрешившего, оправдывающего себя заслугами или предыдущим незапятнанным служением не принимается Богом, ибо суть жертва с пятном и пороком; к нему относятся слова: "Горе строющему город на крови" (это совсем не зачёркивает и не относится к безусловной любви, т.е. к тому, что Бог принимает его самого). Если пастыри, начальство, родители принуждают к почтению каких-либо ценностей, не терпя никаких вопросов, - это ещё детский возраст человека, любовь требовательная, а не любовь дарящая, сила без любви, т.е. насилие. Причина её - рабство у внешнего, т.е. идолопоклонство. Ещё в 4-ом веке официальная Церковь на поместном соборе в Лаодикии изменила 4-ую заповедь Божьего Закона с Субботы на Воскресенье, выставляя в качестве аргумента свой авторитет. Но это аргумент силы, т.е. отсутствие аргументов: при слабости доводов, обычно хотят "задавить авторитетом", точно так же, как многие соблазняются силовым решением проблемы тогда, когда не помогают слова. Авторитаризм: непробиваемая давящая властность может быть простым щитом для мягкого, желейного содержимого или духа. Человек итак соблазняется и сомневается в своих убеждениях, а тут приходишь ты и высказываешь неуважение в адрес его ценностей. Возникает естественная защитная реакция, которую ты должен был бы предвидеть.. Обычный человек, еще не родившись внутрь, прикован к внешнему: ко всем, кто вне его, ко всему, что в нём, что составляет оправу его духа. Ты решился озвучить истину, а тебе в ответ говорят что-то типа: "Написано: "Почитай отца и мать". Во-первых, это не для того написано, чтобы насаждать его независимо от воли, хоть ребёнка, хоть взрослого. Во-вторых, самым святым текстом могут прикрыть какое-угодно зло, собственную слабость и грех. Говорю
ли я что-либо против какой-либо власти и уважения? Нет. Но говорю о той любви, которая во Христе, как написано: "Не ищет своего" (1Кор. 13:5).
Авторитарная истина, "камень-монолит". Да, если "к одним будьте милостивы, с рассмотрением", то других "в страхе спасайте, выхватывая из огня" (Иуды 1:23), т.е. уже правдой, а не милостью, но я говорю о том, что в идолопоклонстве царят страх и сила, внешнее принуждение без внутреннего преображения: правда жестокая, сухая, лишённая милости. Да, рядом с ней царит "милость", т.е. вроде бы человеколюбие, но на поверку она оказывается лишь культом доброты, речь о котором дальше, и который рождает попустительство. Многие под видом послушания Богу проповедуют послушание людям: начальнику, авторитету, родителям, умалчивая о том послушании, о котором написано: "Судите, справедливо ли перед Богом - слушать вас более, нежели Бога?" Т.е. сами не ищут истины, справедливости, правды. Это насаждение ереси, т.е. части Истины выданной за Истину: нас хотят убедить, что это вся истина, что добротой к людям и субординацией христианство, религия и мораль заканчиваются. Да, написано: "Начальствующего в народе твоём не злословь" (Дея. 23:5); но написано также: "Все согрешили" (Рим. 3:23), и: "Все они вместе легче пустоты" (Пс. 61:10), и ещё: "Вожди твои вводят тебя в заблуждение" (Ис. 3:12). То есть, в сознании любого здравомыслящего человека должен рано или поздно возникнуть вопрос "а какова же истина на самом деле, помимо чьей-то воли и мнения?"
Для меня авторитет и Истина - вещи несовместимые. Я говорю о том, что не во всём можно следовать за пасторами и начальниками. Об этом говорил Христос. О большинстве из них написано: "Всё, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте" (Мф. 23:3). А есть ещё хуже - те, кто распространяют вино вавилонского неверия в возможность освобождения человека от греха при жизни. Вино двойственного отношения к природам Христа. Поэтому tabernacle (храм) часто превращается в tavern (забегаловку). В наши дни ересь научились подавать чистыми и святыми словами, особыми духом и интонацией, создавая соответствующую атмосферу и почву, т.е. коварно, искусно прикрывая ложь. Именно в официальной церкви слушать руководителей всегда, независимо от их состояния, во Христе они или вне, решать все вопросы голосованием большинства, не учитывая, в каком положении перед Богом это большинство находится, считать своё служение, как всегда служение поставленного Богом, - всё это есть идолопоклонство и грех. Невозможно единство в Церкви, когда между людьми стано-
вятся идолы. Единство возможно исключительно тогда, когда людей объединяет родственное отношение к Истине.
Авторитет Библии. Мне неоднократно указывали, что для меня, дескать, Св. Писания - не авторитет. Да, в определённом смысле это так: если иметь ввиду классическое понятие "авторитет", которое я раскритиковал выше. Я вижу в Библии влияние двух природ, учитываю человеческий элемент, ограничения языка, национальности, эпохи. Вижу бесчисленное количество гипербол и метафор, которые не могу понимать буквально, как многие верующие. Почему же некоторые относительно ясные умы среди членов церкви так не любят термины "гипербола" и "метафора"? Потому что они не любят символизм. Им кажется, что применение этих понятий к библейскому тексту сделает его аморфным и как бы лживым: сделает его менее точным и менее авторитетным. Я бы сказал: менее научным. Они, не давая себе в этом отчёт, хотят сделать библеистику научной: хотят твёрдых, незыблемых оснований в противовес "бабской" (не скажу: "женской") аморфности и неопределённости. Тогда как настоящие женщины сами в себе не любят не просто ясность и чёткость, а именно рационализацию, которая в стремлении к ясности, уничтожает тайну, органическое, превращая его в далёкий от реальности рафинад понятий, либо в закон, лишающий Истину её творческого, динамического характера. Обычный мужской ум строит монолитные здания законов и принципов потому, что хочет обустроить всё так, чтобы жить не только физически, но и духовно было безопасно: везде были проложены крепкие, надёжные дорожки и мосты. Тогда как духовность не ограничивается хождением: это ещё и полёт, полёт над ценностями, какими бы они ни были..
Авторитаризм и телеология. В Средневековье Фома Аквинский хотел именно этого: сделать теологию обоснованной, аргументированной, согласовав её с наукой, с требованиями разума, т.е. сделать Божье Слово гарантирующим 100%-ную монолитную истину. Именно поэтому католицизм сделал томизм своим официальным учением. Но томизм не так прост, как просты сектанты, утверждающие гарантированность, неоспоримость, законченность Библии.
Параллельно желанию гарантированного знания, параллельно интеллектуализму, в ответ на которые он получил протест в виде учения Дунса Скота, Фома Аквинский утверждал подчинение Бога разуму и истине, т.е. настаивал на приоритете смысла и цели над произволом любого субъекта, даже Бога. По сути, это вопрос о соотношении Истины и авторитета. И вот помимо духовной трусости, консерватизма и страсти к гарантированному знанию, сектантское прельщение библейским текстом как исключительно словом Божьим болеет именно плохой телеологией. Знать волю Божью - значит знать цель, к которой она стремится, послушание без знания цели - признак недоразвитого сознания, отсутствия личности: послушания рабского, из приспособления, из-за авторитета. Некоторым из моих читателей скажу: вы потому так часто не понимаете, о чём я говорю, что ваша мысль не привыкла к свободе.
От этого ваша "мышца" мысли ослабла и атрофировалась: от такого пренебрежения и понукания ею. Вы мыслите шаблонно, и ничего, кроме коротеньких вчерашних идей, не пропускаете в своё сознание, словно полицейские у ворот. Так ли мыслят дети? Так ли мыслят гении? Вам всегда нужны идеи с паспортами и рекомендательными письмами? Истина и смысл для вас уже не высшие авторитеты? Вески и значимы для вас лишь произвол известных лиц, их оценки и мнения? Вы говорите: так сказал Бог, притом, что не можете указать на цель, истину и смысл Его и ваших фраз, - не важно, к месту или не к месту, важно лишь, что Большой Авторитет? Кто-то метко сказал: Бог прав не потому, что Он Бог, а потому, что Он прав, т.е. под каждым Его "запретом" и "заповедью" стоит крепкое незыблемое основание, имеющее смысл и преследующее ясную цель, или даже несколько целей. Да, в обязанность религии входит сохранять чувство Тайны, Непостигаемого, но убеждён, что каждая Божья заповедь основана на смысле и преследует чёткую и ясную цель. Бог, основывающий хотя бы йоту Своего закона на Своём произволе или авторитете - сатана, а не Бог. Поклоняющиеся такому "богу" - сатанисты, а не верующие. Потому, думаю, нет таких "табу", которые невозможно было бы объяснить хотя бы в символах.
Критика чистоты Слова Божьего: ветхое в вечном и обоготворение Библии. Если в так называемом Слове Божьем есть общепризнанно устаревшие элементы, я говорю о Ветхом завете, то закономерно задать вопрос: а чистое ли это Слово Божье? Меня не интересует банальность типа "это нужно было людям того времени", потому что если это Слово Бога, то оно должно быть таким же вечным и неизменным, как и Он. И если есть ветхое в Ветхом, то вероятно, что и в Новом завете есть уже что-то устаревшее. Мстительность, кровожадность образа Бога в Ветхом завете не может не вызвать сомнение в его подлинности. Ниже, в третьей части данной главы я покажу несостоятельность и абсурдность этого образа. И мыслящий человек, не скованный штампами, может задать вопрос об отношении Библии и подлинного Слова Божьего, Истины, какова она на самом деле с одной стороны, и Откровения с другой. Что и сделал Н.А. Бердяев в одноимённой книге (Истина и Откровение, 1946). Я не хочу поколебать авторитет Св. Писаний, так как на фоне Библии 99% книг человечества выглядят бульварной, вульгарной литературой. Я хочу указать на превращение её в кумир: в некое подобие божка, в молитве к которому испрашивают решение своих проблем. Ведь, общеизвестна привычка в народе гадать на Библии. Христианством сейчас пользуются как аргументом для решения самых различных задач, и самое главное - этот аргумент хотят представить как некий непререкаемый монолит, желая, чтобы у их оппонентов не осталось никаких позиций к отступлению, никакой альтернативы. В "Смысле творчества" Николай Александрович пишет так: "Почти стыдно уже ссылаться на авторитет Евангелия в оправдание творчества ценностей жизни. Слишком злоупотребляли этим насилием над Евангелием.. Предание, которое некогда творилось, было творческой динамикой,
превратилось во внешний авторитет, омертвело, закостенело. То, что для других было жизнью, для нас стало мертвой формулой, внешне нам навязанной. Новый Завет переродился в религию книжников и фарисеев. Христианство так же мертвеет и костенеет перед творческой религиозной эпохой, как мертвел и костенел Ветхий Завет перед явлением Христа.." (Бердяев Н.А., Философия свободы. Смысл творчества, "Правда", М., 1989, с. 328)
Скажу символически, мистическими символами, невзирая на то, что даю повод для лжетолкований. Тот, кто поймёт мою философию двуединства - сможет правильно понять и этот образ. В своё время, будучи студентом духовной семинарии, я собирал, записывал и классифицировал все вопросы духа и морали. И однажды, продолжая думать над их множеством, проводя параллели с двоичностью базовых понятий Библии, я увидел, как всё это множество выстраивается в две колонны, в два столба: "написано" и "написано также", с одной и с другой стороны, одинаково веско и одинаково обоснованно. Причём Истина была не на одной из сторон, а как бы между ними, их охватывая. Тогда как люди ставали на одну, и на другую сторону, споря и сражаясь друг с другом. Что выберет человек? "Написано" или "написано также"? Какую сторону займёт? И нужно ли занимать эту сторону? Для меня очевидно, что Божье Слово предлагает не один, а множество вариантов, вернее даже путь между ними. Божье Слово - не монолит, гипнотизирующий человека и склоняющий его к однобокому выбору, как это в многочисленных рассказах серии "Сталкер". Потому для меня Библии как бы и нет вовсе: она словно состоит из красного горячего с одной стороны и голубого холодного луча с другой, - когда эти лучи сходятся, они словно нейтрализуют друг друга и, таким образом, исчезают. Поэтому Библия не может насиловать кого-либо. Ведь для Моисея и Еноха Библии ещё не было, и они были праведны и святы без какого-либо авторитета. Далее об авторитете я буду говорить в теме о третьем искушении и в разделе о полах, о классическом возвышении мужского над женским. Авторитет - создание толпы и связан не только с источником наиболее верных суждений, но и с ленью толпы, которая бремя своей ответственности и совести перелагает на него. Поклонение любому авторитету: учёному, большинству, Библии, Церкви разрушает Церковь. Это же относится и к государству.
Государство или власть как идол. История 1Цар. 8 говорит о том, что институт царя или президента есть противление Богу, богоборчество. Да, есть слова апостола прямо противоположные. Но это значит, что власть сама по себе нейтральна, и её могут использовать во грех. А каждый конкретный случай или форму воплощения власти, или её период, каждый христианин обязан судить собственной совестью, не ища готовых штампов и не оборачиваясь на голос авторитетов. Глупо не видеть границ у библейских утверждений, в том числе и у текста "нет власти не от Бога" (Рим.13:1). Ибо написано также: "Не захотели повиноваться и не вспомнили чудных дел Твоих, которые Ты делал с ними, и держали шею
свою упруго, и, по упорству своему, поставили над собою вождя, чтобы возвратиться в рабство свое." (Неем. 9:17). И ещё: "и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, падши, поклонишься мне. Тогда Иисус говорит ему отойди от Меня, сатана, ибо написано: "Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи" (Мф 4: 8,9,10) Думаю, если бы сатана предложил то же самое обывателю, - тот, не раздумывая, согласился бы. По сути, мы и видим, что "царства мира и слава их" даны обывателю. Любой страной сейчас управляют банкиры, а власть - лишь группа марионеток для толпы, для театра, создающих иллюзию того, что якобы она, эта толпа управляет страной..
Есть большое множество глупцов, которые до сих пор верят в политику, и которые не видят связи между ней и ложью. Политиков не интересует истина сама по себе. Тех, кого интересует сама истина, они считают идеалистами. Истина для политиков - конкретная текущая расстановка сил, т.е. реальность, бытие. То есть, они ближе к учёным и неверующим, нежели к настоящим христианам. Реальность управляет ими более, нежели они ей. Она их Бог, а значит, определяет их самих, "от образа в образ". И пусть "идеалисты"-христиане живут не реальностью, Бог-Истина определяет, отвоёвывает хотя бы их сердца, храмы их тел: большего Ему и не нужно. Политиков же, по-большому счёту, удовлетворяет компромисс между принципом и реальностью. То есть, они - не творческие натуры. Их "творчество" - базарный договор, рынок отношений. Они посредники, но не между Богом и людьми. Они ближе к юристам, нежели ко Христу. Это значит, что христианство и политика - несовместимы. И пусть двойственность в отношении к политике будет всегда до конца мира, человек должен определиться: хочет он спасения или хочет политических побед ценой моральной грязи. Да, мне могут напомнить мой же тезис, что настоящая истина всегда состоит из двух истин, но данная правда должна существовать как гипербола для тех, кто не видит в политике ничего зазорного.
Как и для большинства пасторов, для лидеров политики и бизнеса банально, что приоритет - текущее мнение толпы, а не голос совести и мнение тех, кто отстаивает истину. Они пользуются той силой, которую делегирует им стадо, для того, чтобы удовлетворить это стадо, словно похотливую женщину. По большому счёту, политика и есть это удовлетворение, поэтому должна быть признана такой же грязью, что и разврат и ложь. Популизм - внешний слой опеки над младенцами, по сути, пустые обещания в виде комплиментов глупой бабе народу, которая эти обещания завтра же забудет: ей лишь важны сами эти комплименты как выражение якобы любви и уважения в её адрес. Тех грубых мужланов среди политиков, которые не умеют так сладко ей льстить, но которые делают больше и лучше, чем говорят, она не замечает, ибо, как и большинство баб, считает себя принцессой, мамочкой и даже королевой. Популизм - это фактически ложь, но кто из баб любит правду? Любовь к правде отличает женщин от баб. А баба, эта грешная душа думает так: если нельзя получить
желаемое навечно, то пусть хоть на какое-то время, с помощью лжи, театра, т.е. маски и роли. Т.е. ложь есть демонстрация утраты веры. И потому она гасит дух веры в других. Солгал - значит, сдался, потерял надежду, сломался. Вот что такое политика, сущность политики и популизма: это то же комильфо: приятная и красивая одежда для уродливых: обрюзгших, старых, разлагающихся тел. Побелка для гробов, как сказано в Писании. Словно постоянно рождающая похотливая баба, народ порождает лидеров, чтобы удовлетворять себя самого, поэтому это похоже на инцест. И непонятно, чьей вины здесь больше: её или их. По-видимому, это садо-мазохическая пара.
Государство обоготворено и из-за этого разрушаемо изнутри. Человек может быть внешне верен в браке, но по сути неверен Богу, Духу, потому, что Божье отдаёт кесарю. В том числе, я говорю и о том соблазне так наз. "святой государственности", перед которым сплошь и рядом не способны устоять обычные верующие. О том поклонении силе, власти и авторитету, которое является подделкой любви.
Любовь к человеку: к себе, забота о плоти, живёт в этом мире только в гипертрофированном, преувеличенном до уродства, виде: в почитании авторитета, начальника, главы, папы римского. На этом основаны многие должности, этим и порождены: отчасти, в них люди воплощают свою мечту: самоуважение и любовь к себе. Для этого ставят царей или избирают начальника над собой (от мужа до президента). Особенно этому способствуют слабые, страдающие, притесняемые с детства люди. Ведь, потому большинство поддерживает, выражаясь по-простонародному, "элиту паразитов", что в жизни этой элиты осуществились их сокровенные мечты. Не секрет, что многие получают само удовольствие не от участия, а от наблюдения за тем, как кто-то получает его.
19.2В обществе человек встречается с каждением силе, власти и авторитету как одного, так и большинства и принесением им в жертву всех, не участвующих в этом культе. Человек ставит над собой ближнего, наделяя его всеми благами, богатством и властью, потому что это - воплощение его сокровенной мечты, так разделять и властвовать; осуществление его желания кадить власти, благам и богатству в их полноте. Король, президент, папа, авторитет - это не только человек, это похоть тех, кто его устанавливает: каждый хотел бы управлять всеми, возвыситься, быть предметом всеобщего поклонения. Из-за того, что кто-то возомнил себя царьком, множество других должны не жить, а выживать. Из-за того, что один не смог очиститься от моральной грязи в свой адрес или в своей природе, другие должны страдать и нести на себе бремя его похоти. Т.е. как правило, богач или царёк, - самые несчастные люди: за ними стоит чёрная дыра, над которой они не властны. А чёрные дыры, как известно, заполнить нельзя ничем. И в этом видна двойственность, нецелостность человека, потому что он же стремится к свободе от всякого давления и принуждения.
Потому государство - это обольщение человека властью (как над природой и обстоятельствами, так и над ближним). Бердяев пишет: "Власть есть функция народной жизни" Кроме положительного, это значит, что народ хочет шоу, в котором каждый мог бы представить себя на месте президента, - управлять целой нацией, армией, политикой, министерствами, обладать такими материальными и юридическими возможностями. Если президент не будет всё это демонстрировать - народ поставит другого. "Не тебя они отвергли, а Меня" (1Цар.8:7) значит, что у них другой бог появился.. И подлинно: президент - это бог народа. Это воплощение соблазна народа увидеть и пощупать Бога. Людям нужен живой, видимый бог, вернее множество таких богов, они согласны ими заменить одного подлинного невидимого, как Исав первородство на похлёбку. Власть и есть удовлетворение этой похоти народа. Чиновники просто дают ему то, что он хочет..
Но и за шоу необходимо платить. Ведь есть ещё одна причина авторитаризма и желания быть водимым. Говоря о Церкви, я уже говорил о нежелании толпы решать проблемы широкого диапазона, принимать тяжёлые решения, нести за эти решения ответственность, общаться с "чужими" (т.е. ксенофобия). Власти не только получают желаемое другими, но и являются как бы передовой линией борьбы с проблемами государственного уровня, - с теми проблемами, которые народ не хочет знать, не хочет решать, для чего и выбирает из своей среды "козлов отпущения" и прощает им за это любую мзду. Да, можно говорить о тех "чёрнорабочих": о солдатах, учёных и рядовых работниках, чьими руками эти проблемы решаются. Но совесть тех, кто их направляет, обременяется не меньшим грузом. Я бы сказал: особым грузом. И это бремя, как правило, изменяет человека. Этого уровня ответственности боится толпа, и потому свою совесть вручает в чужие руки. Т.е. государство есть не только обольщение человека властью, - это, как и церковь, замена совести, упрощение призвания: гораздо легче, когда важные вопросы решаешь не ты, а решают за тебя. "Всё, чего ищет человек на земле, то-есть: пред кем преклониться, кому вручить совесть" Всё это иссушает источник человечности. Ведь, лишь некоторые могут противостоять влиянию этой среды и не изменить себе, не став зверем: за воплощение желаний многие платят утратой человеческого образа, утратой свободы, деградацией, духовным разложением.
Последнее утверждение подтверждается библией: образом зверя, что расставляет ценности по своим местам. В книгах Даниила и Откровение власти представлены зверьми в контраст Сыну Человеческому. Бог, таким образом, говорит, во-первых, о том, что, как правило, во власти кесаря всё человеческое утрачено и властвуют примитивные животные инстинкты, а не мудрость и разум (не зря Ф. Ницше называл государство холодным чудовищем:
подлинная человечность существует лишь в Иисусе Христе, и в том, кто в Нем). "Мы слишком знаем, что государство тоже подвержено гниению и разложению, что власть часто фатально делается злой и безбожной." Ведь, государство - сеть только для мелкой рыбы: крупная прорывает его и резвится как только может. Рыба мелкая здесь: воры, убийцы, насильники и т.п., и то - только простые. Рыба крупная: те чиновники и люди власти, которые используют положение для своей распалённой, как печь, похоти. Им не писан закон, и почти каждый из них мнит себя Наполеоном. Используя язык Достоевского, можно сказать, что это "бесы": крупные "бесы", которым прислуживают "бесы" мелкие..
Во-вторых, это означает так же, как и в отношении к церкви: что государство обладает меньшей степенью реальности, нежели человек, оно есть производное от него, низшее, и никак не наоборот. В определённом смысле всякая власть не то что не божество, а даже и не человек: она выполняет служебные функции, как и всякий зверь перед Сыном Человеческим. Иисус - высший царь и правитель: Бог и человек правят землёй изначально, а не те оболочки и формы, в которые выливаются отношения между ними. Господь сказал так: "Ищите же прежде Царства Божия и правды его" (Мф. 6:33). И это не значит "ищите прежде государственности и правды её". Это значит, что отношения между людьми выше государственности, выше и дороже государства. "Самый последний из людей, - пишет Бердяев, - больше и выше "мира" с его царствами, монархическими, демократическими, коммунистическими. Ничто "общее", ничто отвлеченное реально не существует, реально существует лишь конкретно-индивидуальное и единичное. Вот это и есть настоящая революция, а не маскарад, как все политические революции" Человек позволяет на его земле править диаволу наряду с Богом и отсюда вся сложность и смешанная природа власти. Она не только защищает человека от зла, но и сама порождает его. Государственность для многих - последняя надежда на порядок, мир и гармонию, т.е. политическая борьба, создание законов, сама власть. Но грех не в этой надежде и мечте, а в средствах, которыми её осуществляют. Государство не может существовать без осуществления чистых целей грязными средствами. И именно поэтому Царство Божье и царство кесаря, как видим из книг Даниила и Откровение, - разнятся по своему знаку: Сын Человеческий и звери, Божья человечность и животная звериность. Таково одно из лиц всякого государства, ибо оно распадается из-за обоготворивших его, подрывается ими.
В государстве Божье смешано с диавольским; оно состоит из поклоняющихся двум господам. Один и тот же зверь "с семью головами и десятью рогами" из 7-ой главы кн. Даниила, 12, 13, 17-ой глав Откровения, который в недалёком будущем "будет
вести брань с Агнцем" (От. 17:14), т.е. с теми, кто во Христе, выступает то в роли Римской империи, то в виде Римо-католической церкви, то как сам падший ангел, - это значит, что Люцифер, так же, как и Бог, действует через людей, через государственную власть, через царство кесаря и всех, принадлежащих к нему, составляющих его тело. Именно они 13-ть веков вели, и вот опять ведут борьбу против "соблюдающих Божьи заповеди", как это описывает книга Откровение, как написано: "Премудрость.. Которой никто из властей века сего не познал, ибо, если бы познали, то не распяли бы" (1Кор.2:7,8). И эту правду, правду о зверином и диавольском в государственности, верующие должны признать наряду с текстами по типу "нет власти не от Бога" (Рим.13:1).
Но такой же звериный, дьявольский дух проявляется и в отношении к самому государству. Тот, кто постоянно недоволен начальством, кто выступает против той его воли, которая действует в рамках закона, ничем от него не отличается, и ещё хуже, потому что противится Божьему установлению. С другой стороны, тот, кто доволен государством, удовлетворён его порядками и законами, кто ничего сатанического в нём не замечает, - так же чужд духу Христову, обычный идолопоклонник. В государственности есть нуменальное, вечное, потому что в истории оно первее церкви осуществляло и осуществляет творческое призвание человека в этом мире. "Последние" чаще "первых" прислушиваются к голосу совести. Но так же, как и в церкви, среди них слишком много богатых духом, т.е. удовлетворившихся земным, внешним устроением жизни. Слишком много довольных устроением, которое не идёт и не затрагивает глубину жизни, дух личности, полноту. Государство - это, прежде всего, люди, которые его составляют, их необходимо любить и спасать; но люди есть также плоть, как написано: "Он помнил, что они плоть" (Пс. 77:39), - не по плоти мы живём, т.е. не она управляет и руководит нами. Не только ее советами и указаниями мы руководствуемся. Внешним материально-хозяйственным обустройством, жизнью рода, семьи, нации, защитой их интересов не исчерпывается жизнь человека. Это лишь одна из сторон планеты-человека, лишь её поверхность. Оставаясь на этом внешнем дворе человек не сможет пережить смерть и быть воскрешённым в новый мир.
Говорю я сейчас в контексте: идолопоклонникам о крайности влево. На основании моих слов сейчас, нельзя сделать подобный грех, т.е. вместо обоготворения кесаря и всякого авторитета от мужа до президента уйти вправо: выступать против всякой власти в принципе, в любых её проявлениях. Если бы это было нужно, Христос возглавил бы восстание против римской власти. Но до Пришествия плевелы будут существовать вместе с чистым зерном, потому, если убрать сдерживающую их силу, на земле воцарился бы беспорядок и беспредел, царство инстинктов, которые гораздо хуже животных, и которые представляют собой демоническую страсть и беснование. Пусть относительный, но такой порядок для непреображенной природы лучше хаоса, лучше окончательного произвола похоти. «Задача
права вовсе не в том, чтобы лежащий во зле мир обратился в Царствие Божие, а только в том, чтобы он до времени не обратился в ад»
Более того: за похотью к власти самых великих государственных мужей: А. Македонского, Петра I, даже Наполеона было желание объединить разрозненные племена и языки, их силы, культуру и мудрость воедино. Этим жива идея Рима как первого, так и второго. Но подлинное единство между людьми, объединение их сил, возможно только внутренне, свободно, а не насильно. Насильственное объединение всегда формально-внешне. Соблазн борьбы лёгким: внешним, насильственным путём и есть государство. Государство есть единство формальное, внешнее, а потому ложное и преходящее. Потому что Царство Божье, в отличие от земных царств, осуществляется не насилием и принуждением, а Словом и духом. Тем состоянием духа, которое создаёт благоприятные почву и атмосферу для жизни, а не атмосферу круговой слежки, давления и гнёта, служения отвлечённым неживым ценностям. Слово Божье свидетельствует против насилия (Иер. 29:4-9; Рим. 13:1,2; Тит. 3:1-4). И я не говорю против применения силы в принципе. Но физической силой, равно как и злоязычием или насилием, не свергнуть рабства внутреннего, которое порождает рабство и гнет внешние. Нельзя бороться с государством его же мерами.
Здесь нельзя уйти и влево от Пути: кто не любит Бога, дух, истину, свободу более, нежели государство, кто не знает своих прав и боится ими пользоваться, - не может быть христианином, как написано: "боязливых.. участь в озере огненном" (От. 21:8) Субординация имеет определённые границы и цели, вне которых находятся лакейство, сервилизм, рабство и приспособление. Правда, что "существующие власти от Бога установлены" (Рим. 13:1), но правда и что против Его воли (1Цар. 8:7), ибо это также есть одна из форм организованного насилия, рабства человека у идолов власти, закона и авторитета, законотворчество на защите похоти. Это путь гибели, распада человека, потому что идолы власти, закона и авторитета - не родители человека, они бессильны дать ему то, что может дать только настоящий Отец человека, Бог.
Для кого-то это может звучать запутанно и сложно. Но мы познаём Бога, а не червя. Необходимо, пребывая и оставаясь в одном Царстве, войти, родиться в другое очистившись от насилия, словом и делом принадлежа Царству Распятого. Не насилием над внешним человеком, а самому родившись в покой Божий, где насилие и рабство не правят, где правят Дух и истина, как написано: "Не силою, но Духом" (Зах. 4:6). Показывая личный пример, поражая истиной, а не повышенным тоном или кулаком. Рождая других в дух и возвращая их на родину, - самому будучи на ней. Родина эта есть царство Духа и его плодов
(любви, кротости, воздержания и проч.), - это царство свободы от идолов, это Царство Бога-духа, а не тех воинства и силы, за которыми стоят лишь божества столетия и божества обывателя. Нам нужно от внешнего принудительно-механического союза перейти к союзу внутреннему, глубинному, духовному. Здесь путь к преображению и подлинной силе любого государства. Хотя пройти им невозможно в нашем падшем мире. Я говорю об идолах и истинном поклонении, о расширении горизонта: о борьбе против всякого ограничения жизни личности строительством "счастливого муравейника". Тем и отличается человек от муравья, что отдельная личность стоит столько же, что и всё общество: она может включать в себя его так же, как может включать в себя Бога Я говорю о том, что "Им создано всё.. престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли" (Кол. 1:16). Создано не только Богом, но и человеком в Боге, а не организациями, нациями и институтами. Наделение же этих институтов большей ценностью, чем ценность отдельного человека, - идолопоклонство, - ведёт к нарушению не только правой скрижали, любви к Богу, но и к инквизиции, насилию, - к нарушению скрижали левой. Потому не следует удивляться, что идолопоклонники и в Библии, и в этой книге находят подтверждение и оправдание своих антихристианских действий по отношению к человеку, государству, Церкви, семье, и проч. Их воля направлена против самих институтов, а не против подделок.
Является ли теократия решением проблемы государства? Слишком ясно, что она является утопией. Так как исторические церкви, особенно ярко - католицизм, и православие не исключение, пытаясь осуществить теократию, многократно попадали в ловушку власти и мамоны, истребляя всех, отказывающихся разделять их идолопоклонство. Идея второго Рима в папстве, третьего Рима у русских и немцев были желанием воплотить и повторить идеалы римской республики. Но на пути к желанию добра примешивались иные желания, за которыми первоначальное желание забывалось.. Протестантские церкви тоже набрались подобного опыта: я уже писал об этом выше.
Обыватели не ценят тонкое и невидимое - им нужно большое и видимое, ради чего можно якобы гарантированно отдать жизнь или вложить силы и средства. Не важно, каков этот предмет, организация или лидер с точки зрения вечности, не важно, что есть другие предметы, духовные и моральные ценности других институтов, не важно, что лидер использует грязные средства, - лишь бы он казался творящим историю. "Женщины любят подонков: от них рождают здоровых потомков" - явно, что толпа обывателей мало чем отличается от таких глупых женщин. Большинство людей с детства чем-либо обделено: если не физическими или материальными благами, так любовью, сердечным теплом и лаской. Эти люди слабы в данной сфере - вот и выбирают себе в качестве кумира тех, кто покажется им сильнее других, чтобы
компенсировать нехватку. Это происходит большей частью неосознанно, но фактически определяет ход истории более, чем сами лидеры и исторические личности. Ведь кто такой лидер без поддержки общества? Например, Гитлер без немецкой нации? Всё это говорит в пользу качества, а не количества, меньшинства, а не большинства.
По сути, как церковь, так и государство - это культ массы: это божок приоритета количества над качеством. Поклоняющийся ему подавляет собственную совесть в угоду той истине или благу, которые установлены или принимаются большинством. Этот культ подобен моде: в этом сезоне толпе нарвится одно, в следующем - другое. Член этого культа, кем бы он ни был: президентом, политиком, пастором или рядовым гражданином, не заботится о настоящей, глубокой истине с точки зрения вечности. Никакой истины здесь и не может быть, так как толпа - это отчуждение человека от самого себя, от своей совести и от Бога. Поэтому настоящими христианами руководит принцип: пусть толпа идёт за тираном в бездну - мы пойдём за меньшинством к вечности.
Ведь, по сути, что это такое, это желание хотя бы понаблюдать как кто-то иной, не я, живёт так, как хочу жить я? Это завуалированное неверие в конечную победу Бога, правды, добра на Земле, в личной жизни. "Неверие в объективную силу добра на земле, в смысл мировой истории, в непосредственную мощь самого Бога в земной общественности, неверие это и есть основа государственного позитивизма, обоготворения государственной власти. Католичество также не верило в божественность человечества, в мощь божественного в земной человеческой истории и создало учение об устройстве земли при помощи папизма. Папоцезаризм и цезарепапизм, папа, заместитель Христа, и византийский царь, заместитель Христа, одинаково выросли из безрелигиозного, атеистического отношения к земному человечеству, держатся на неверии в богочеловечество и богочеловечность исторических судеб, на неверии в то, что сам Христос будет царствовать на земле"
Несмотря на то, что утопично верить, что в наши дни можно упразднить государство и заменить его чем-то иным, например, теократией, государство есть последний из шагов в деградации общества. Т.е. на пути к небу. Мы, христиане, верим в теократию не в смысле правления церковников или одного из них, как это в папизме, а в смысле Бога как единственного подлинного царя, главы и президента. Именно поэтому мы верим в то, что государство есть временный, преходящий институт. Но мы вынуждены признавать государство в силу того, что большинство людей могут, но не сделают свой выбор в пользу теократии: они слишком ленивы, безответственны и легкомысленны, чтобы напрячь свои силы и реализовать потенциал более человечного, нежели государство, общества.
У государства есть второе, более прикрытое лицо. Трагедия 11
сентября в Америке, взрывы жилых домов с 4 по 16 сентября 1999г. в России, история с Курском, с "Норд-Остом", - примеры того, что государство не ценит отдельными своими членами: оно не видит личность, личность ему, по большому счёту, не нужна, - лишь муравьи для большого муравейника. Для почти любого государственного лидера жизнь единичного человека - ничего не значащая разменная монета. Он хоть и беспокоится о демографии, но как о цифрах, как о живой силе, типа скота, а не о конкретных лицах. Поэтому 99% побед любого государства - это пирровы победы. Именно поэтому Ф. Ницше назвал государство холодным чудовищем. Возьмём, к примеру, нео-Рим: в Америке нет ни республиканцев, ни демократов: всё это театр для обывателей, т.к. давно уже Америка - империя, подобная римской. С той же сетью колониальных правительств в других государствах, которые представляют собой двоевластные структуры с главным скрытым оружием - долларом и кредитами. Дураку кажется, что Америка - рай на земле, что она - благодетель и страж порядка во всём мире. Тогда как она сама финансирует террористов, их обучая, чтобы иметь право развязывать "миротворческие" войны, и наживаться на них: на чужом горе и беде. Разрушив государство или подточив его независимость, она даёт ему кредит. Погашать же кредит требует лояльностью к её политике и директивам. Все государства планеты увязли в этой сети, словно наркоманы, а также учатся у неё и завидуют ей. И Россия - не исключение, что явно показали события с Украиной.
О терроризме. Если быть честным до конца, то следует признать, что, на фоне зверства властей, терроризм - явление не только грубого насилия, но и признак хронической болезни как общества в целом, так и власти в частности. Это реакция бессилия что-либо сделать на того, кто не понимает никакие слова, ведёт себя как тупое животное. Терроризм - обратная сторона звериного характера власти. Я считаю ограниченной ту точку зрения, которая считает, что с террористами нельзя вести переговоры. Да, в большинстве случаев переговоры ведут к ещё большим жертвам. Но я убеждён, что часто терроризм происходит от бессилия, оттого, что тот, кого терроризируют, не понимает человеческой речи, с ним нельзя договорится, он вторгается на чужую территорию, и сам является ещё большим, неразоблачённым террористом. Чтобы показать этому животному, что есть границы, на которые вторгаться запрещено, чтобы дать почувствовать ту боль, которую он причиняет, и создаётся террор. Не всякий террор такой, но есть именно такой вид террора.
В эпоху культа маммоны неприлично говорить о самом худшем терроризме, терроризме самого высокого уровня. Америка - экономический агрессор: давая всем странам кредиты в валюте, чья настоящая стоимость неизвестна и фактически постоянно уменьшается, в ответ, через МВФ, она требует выполнения тех "норм", которые ослабляют эти страны и делают их ещё более зависимыми. Поэтому США и все, кто их поддерживают, являются экономическими террористами. Американская свобода так же пуста, как и статуя
свободы. Американская свобода - это свобода сделать ближнего нищим, свобода богатеть за его счёт. Здесь можно переиначить старую рекламу порошка Tide: вы независимы? Тогда мы идём к вам!. Так, на пределе своего развития, государство из мечты о свободе становится чудовищем, которое пожирает свободу.
Итак, государство - это такой способ существования обывателя, при котором для группы оправдывается то, что осуждается для одного человека. Т.е. "Юпитеру" разрешается то, что не позволено "быку": убийство, насилие, ложь, грабёж. Точно так же, как в религиозной жизни, когда Богу разрешаются такие страсти (самодурство, самовосхваление, манипулирование другими, жестокость и т.д.), которые предосудительны человеку. "Идея государства, взятая отвлеченно, как начало самодовлеющее, как власть суверенная, есть и исторически и логически царство мира сего, внерелигиозное устроение человечества, неизбежно переходящее в обоготворение государства, в жертву которому приносится и личность человеческая и сверх-человеческая правда. Идея Кесаря, взятая в отвлеченной, самодовлеющей форме, есть поклонение "князю" мира сего и мечу его.." Как и в семье, в государстве обычно усиливается не только добро, но и зло: то, что один человек не мог сделать, будучи один, - он получает возможность реализовать объединившись с кем-то. И чем больше организация - тем больший соблазн, тем большее добро или тем большее зло творится. В организации любого типа количественно, конечно больше зла. Президент является выражением воли народа: как доброй, так и злой. Ему прощают то, что хотят сделать сами. И если он идолопоклонник, кадящий богатству, - это значит, что народ неосознанно кланяется тому же богу. Ставя над собой царя, королеву или президента, народ как бы сам себя карает: это и духовное, и физическое самоубийство. Физическое потому, что чем больше хочет один - тем меньше может, меньше становится возможностей у другого. А в сумме хотений народа получается власть, которая ещё больше закабаливает этот народ, ещё больше его обкрадывает, создаёт ещё большие налоги. Обыватели попадают в болото собственной глупости, легкомысленности и похоти, и оно засасывает их. Но могут ли обыватели жить вне государства? Нет, так как представляют собой матрицу, потенциал человека, а не фактически человека: их животную волю можно удерживать в границах закона исключительно страхом и силой.
Хочу сказать несколько слов об идолах вообще. То, что написано мной о Церкви и государстве, - будет написано о семье, человеке самом: его чувствах и сердце как об идолах, о плоти, и совсем не означает, что нет подлинной Церкви, праведных руководителей в государстве, настоящей семьи и т.д., или, что плоти не будет в Царстве Небесном. В Царстве Любви не будет рабства у плоти, - обоготворения её. В этом же мире человек, ставя
в центре своей жизни что-либо, что не Христос, не Царство Божье, не отношения: ставя институты, истины, блага, творит рядом с ними их двойников, которые лишены духа. Ибо подлинно, Церковь, семья, государство и проч. имеют не только материальную основу, суть плоть, но суть и выражение духа. Всякий раз, когда я говорю об идолах, я говорю лишь о том, что у многих из нас стоит на первом месте, что затмевает собой мир Христа. Христос, живой Бог и человек - Он есть "краеугольный камень", основание нашей жизни. Я говорю о духе, который для процветания каких-либо союзов, институтов, организаций, любых социальных образований не использует все средства, не перешагивает через ценность отдельного индивидуума, через его покой, здоровье и свободу. В следующей главе я подробнее остановлюсь на неписаных законах организации любого масштаба, и снова на роли и ценности отдельной личности.
Труд как идол. На всё есть свои подделки: как три Ипостаси составляют Единого Бога, так и три обоготворённых желания составляют одного идола. Желание приобретать блага, получать удовольствие от еды и желание продолжить свой род. Эти три могут быть проявлениями одного желания: желания плодов. "Плоды" и способ их получения, - труд, - могут быть идолом. Не только деньги (ведь основная часть их сконцентрирована в руках у очень небольшой группы людей). Поклоняющийся труду, трудоголик работает сверх сил ради плодов, и не исключительно материальных, но, например, ради успеха, процветания, репутации, славы, уважения. Духовные плоды также сделаны идолом. Но из чего бы кумир ни был вылит, ему, неживому, приносят в жертву живое, людей. За тем, что стóит меньше человека, не видят самого человека; за его делами, за его плодами. И плодами же, только духовными, отличается идолопоклонство у труда от труда здорового, свободного.
Война или рабство? Большая часть населения Земли не просто работает или добывает себе "хлеб насущный" - это называют "выживанием". Но человек - самый большой хищник на планете и именно из-за него пожить просто и легко не удастся.. Да, у нас пятидневка. Но потому ли пятницу ждут, почти как новый год каждую неделю, что, мол, настолько ленивы? Это "выживание" на самом деле - рабство, худшее рабства прежних веков. Потому что раньше рабов можно было отличить по цепям, а современное рабство искусно завуалированно тысячей законов, легенд и тысячей "умников". Сейчас своих ближних убивают так же, как и в Средневековье. Не кострами, а принуждением к труду сверх меры, к сатаническому труду. Падшая Адамова природа желает мучить людей, применяя силу, принуждая, раздражаясь, повышая тон, требуя, осуждая, оказывая психическое давление для того только, чтоб они "богу" её поклонились. Обыватели чересчур заняты устроением материального мира: устроение мира духовного не занимает в их жизни столько внимания и сил. Поэтому в их среде установилось настолько сильное почитание труда, что если человек на протяжении какого-то времени не может
устроиться, его близкие бывают готовы замучить его, и будут устраивать скандалы, оказывать давление до тех пор, пока этот вопрос не решится. Не о том говорю, чтобы паразитировать за чужой счёт, но о том, что отношения приносятся в жертву кумиру. Ибо там, где повышают тон, ссорятся, кричат, угрожают, оставляют без крова и хлеба, - нет Св. Духа. Дело в том, что только служа именно своим талантом, человек может быть счастливым и приносить настоящие плоды. Вне своего призвания человек не может быть счастлив. Сила будет течь и ощущаться в нём, приходить от Бога и приносить плоды, уважение сам к себе будет ощущать человек только тогда, когда он будет исполнять своё, а не чужое, предназначение.
"Личность связана с сознанием призвания. Каждый человек должен сознать это призвание, независимо от размера дарований. Это есть призвание - в индивидуально-неповторимой форме дать ответ на Божий призыв и творчески использовать свои дары. Сознавшая себя личность слушает внутренний голос и повинуется лишь ему, она не покорствует внешним голосам. Величайшие из людей всегда слушали исключительно внутренний голос, отказываясь от конформизма в отношении к миру. Личность связана также с аскезой и предполагает аскезу, т.е. духовное упражнение, концентрацию внутренних сил, выбор, несогласие на смешение с безличными силами и внутри человека, и в окружающем мире. Это совсем не должно означать принятия всех традиционных форм аскезы исторического христианства, в котором было много совсем не христианского и даже враждебного личности.. Личность по существу своему непокорна и непослушна, она есть сопротивление, непрерывный творческий акт. Истинная аскеза, связанная с личностью, есть героическое начало в человеке. Рабья аскеза есть мерзость." Мерзость, потому что ressentiment является реакцией: не осуществляемым принципом, а животным рефлексом, связанным с негативным опытом. Человек тем сильнее и страстнее убегает в разврат, пьянство, наркоманию, трудоголизм, чем более его давит действительность, чем более он боится и испуган ею, чем более ему приходиться рабствовать, делать то, чего он не хочет. Призвание - единственное спасение в смысле сферы деятельности, убежища, где ты можешь воспользоваться Божьей помощью в полную силу.
Мир и жизнь устроены так, что если ты не зарабатываешь своим талантом, а такое случается крайне редко, то ты должен добывать элементарное для жизни как раб, как слуга. И лишь в редкие удачные минуты, когда есть силы, не болен и есть расположение духа, творить и служить своим талантом. Это значит, что всё как бы нарочно создано так, чтобы подтолкнуть человека стать зверем: ожесточённым педантом или стервой, жестоким или ко всему равнодушным, бесстрастным. Похоть мира выжигает из человека Образ Божий и от человека остаётся зверь, циник, или, по крайней ме-
ре, буддист. Заповедь "не заботьтесь" именно к этому относится: для христианина средства гораздо важнее целей: цена, которую уплатили за достижение цели. Мы призваны быть готовыми, словно Авраам, принести Исаака, т.е. плоды нашего труда, желание устроиться в этом мире, в жертву ради Христа, т.е. ради Его кротости, долготерпения, любви, воздержания. Ведь, если почти все знают, что существует усталость самых крепких веществ, при которой они легко ломаются (сопромат), то об иммунной системе человека как основе его здоровья мало кто думает, и тем более в связи с трудом. Ведь никакой пользы нет в тех деньгах, которые заработаны на истощении, на пределе возможностей, в ущерб здоровью, через конфликт со своими ближними. "Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?" (Мф. 16:26).
Говорят: "Написано: "В поте лица.. будешь есть хлеб" (Быт. 3:19)". Написано также: "Трудится над ним сильною рукою своею до того, что становится голоден и бессилен, не пьёт воды и изнемогает" (Ис. 44:12) - это описание жизни идолопоклонника. Это значит, что "в поте лица" есть проклятие, а не благословение, описание идолопоклонства, а не святой жизни. Да, с одной стороны, это отображение трагедии: из-за грехопадения элементарное достаётся крайне тяжёлым трудом. Но обоготворение труда - это поклонение одной из Божьих истин, когда человек выливает истукана из золота Божьих слов, говоря: "Написано" и не желая знать "написано также", полноту Божьего Слова или Христа. Нельзя проводить время в ожидании Божьего чуда, ленясь сделать то, что под силу. Христос был плотником. Но никогда Он не доводил Себя до такого изнеможения, когда был готов к ропоту и цинизму, к ненависти или равнодушию.
Не стоит заблуждаться насчёт денег и богатства, обольщаясь ими. "И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достается успешный бег, не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, и не у разумных - богатство, и не искусным - благорасположение, но время и случай для всех их." (Еккл. 9:11) Как правило, вера, что честным трудом можно заработать на то, о чём мечтаешь, - детская иллюзия. В этом мире путь к большим деньгам (счастью, положению, уважению) лежит через совесть. Сочетание доброй совести и богатства - исключение, золото, которое крайне редко встречается. 99% богатства основано не только на труде, но и на крови: на недоплаченных или не выплаченных вовремя зарплатах, на лжи и измене, на подлогах и взятках, на шантажах и воровстве, и т.д., и т.п. Есть редкие исключения, но их редкость только подтверждает правило. Говорят: "Судьба человека в этом мире исключительно в его руках". Лишь наивные инфантильные идиоты верят в это. Я принимаю это утверждение лишь как гиперболу. Потому что принять буквально - значит, принять иллюзию. Большинство людей заняты той работой, которая им не нравится, которую они ненавидят. Это и есть рабство: фигуральный Египет, последствия нашего общего грехопадения. Египет, из которого нас выведет Господь вскоре.
В нашем мире самые большие богатства сконцентрированы в руках у очень малой группы людей и эти люди этими богатствами делиться не собираются, более того: защищают свои права на них всеми средствами, и всех остальных используют, чтобы собрать благ побольше. Нет ни одной страны на нашей планете, где бы заработанные средства не пожирала инфляция. Только тупой и глупый человек может думать, что его средства в денежных знаках не тают с каждым днём, словно кучка снега. Притом, что любовь и дружбу, иммунитет или здоровые сосуды, молодость невозможно купить ни за какие деньги. Бесценный человек уничтожает себя в погоне за копеечными по сравнению с ним самим ценностями. Большое количество труда или труд противный, чуждый духу человека истощает в человеке силу (в том числе и духовную), благородство, способность выносить издевательства падшего мира. В силу этого, огромнейшее значение имеют всякого рода отвлечения: путешествия, пусть и небольшие, бесцельное времяпровождение вне каких-либо инструментов труда, возможность подумать вне возможности что-то делать. Потому, чтобы стать христианином, человек должен выйти из среды большинства, считающего "в поте лица" признаком жизни во Христе. Не так пишу, чтобы есть чужой хлеб, но так, чтобы войти всякому верующему в Царство и пребывать в нём, себя соблюдая в спасительном творческом труде, а не в идолопоклонническом. И пусть вокруг царит мир, в котором человек истощает себя в погоне за множеством благ: человек не жертва им и не подношение. Чтобы заработать на элементарное, нам требуются сатанические усилия. Как правило, здоровый взрослый мужчина не может заработать себе на простые квартиру или машину. Единственный путь - если не нарушать закон, то стать во главе какой-либо пирамиды, пусть даже малой. И вокруг мы видим огромнейшее количество пирамид разных размеров. В любой из них во главе стоит посредник, в карманах которого оседает львиная доля средств, приобретаемых всеми её членами. Церковные организации не исключение. На пике славы, почестей и власти стоит суперпосредник - папа римский. В подлинном же христианстве всё наоборот.
Христианин должен определиться и сознательно выбрать путь, при котором он не сможет быть богатым или даже состоятельным: я лично не могу совмещать удовлетворение всех своих плотских желаний и удовлетворение запросов моего духа. Я на протяжении долгого времени сознательно шёл на бедность ради пребывания во Христе, и в то же время мне всегда хотелось не быть смешным в глазах людей и заработать себе на обладание такими же вещами, что и у них. Но я постоянно натыкался на то, что либо моих сил не хватало, либо мне пришлось бы перешагивать через отношения с людьми. Достоевский в "Братьях Карамазовых" пишет, что хлеб и свобода в одном месте не могут сосуществовать. И в самом деле, из-за грехопадения нам недостаёт благ: блага разлагаются и истощаются. Миф, что нам их хватает. Если кому-то и хватает, то они достались весьма дорогой ценой. И, как правило, ценой свободы. И вот христианин должен сознательно определиться и избрать путь бедно-
сти, путь недостатка каких-то благ, путь, смешной в глазах его ближних, ради отношений, ради плодов Христового характера в своём характере. Если человек срываясь, насилует других своим криком, тоном, несправедливыми обвинениями, то очень вероятно, что мир и собственные желания этого человека первее изнасиловали его душу. Он, словно Сизиф, берётся за невозможное, и, надрываясь, срывается: груз желаний раздавливает его духовность.
Есть верующие, находящиеся в иллюзии и помещающие в иллюзию других. Они говорят: все ваши беды, т.е. если вы болеете или у вас не получается что-то в жизни, в личном или материальном плане, - это оттого, что вы не знаете Бога или не верите в Него, не ходите в правильную церковь. Но из-за последствий грехопадения большая часть населения нашей планеты находится в какой-либо нужде: в бедности или болезни. Тех, кто умирает от скуки, кому нечем заняться - маленькая горстка. Остальные же вынуждены выживать, а не просто жить, бороться за элементарное, титаническими усилиями приобретать самое необходимое, лишь вздыхая и мечтая о желаемом. Но если Бог будет помогать этому большинству, совершая чудо, - у них не будет возможности проявить себя как духовные существа, подняться над плотью и кровью. Ибо вера есть поступок не плоти, а духа. Верой человек возвышается над плотью и кровью, перерастает себя как животное и обывателя. Если Бог будет помогать всем нуждающимся, исцелять всех, кто в болезни, - большинство из них останется в животном, плотском состоянии, ничему не научившись. И проблема даже не в воспитательной стороне страданий, а в человеческом мире как следствии поступков человека. Бог, как Отец, всё сделал вначале: земля была раем, местом изобилия, в котором никто не знал, что такое болезнь или смерть, даже печаль. И всё оказалось разрушенным из-за разрушения отношений, из-за утраты духовности: того уровня благородства, ниже которого опустился человек к животным, и даже ниже их.
Вот насилие в планетарных масштабах: говорят "кризис", а на самом деле - кризис роскоши: на всех её не хватает, и потому все более бедные и менее наглые, менее ушлые и успешные должны ещё более похудеть и похиреть ради чужой похоти и излишнего жира. В наше время боятся слова "рабство" и постоянно говорят о "выживании", что, по сути эвфемизм. Большая часть населения земли работают по 8 и более часов так, что на выходных "отходят" от такой работы, приходя в себя. Не зря Субботы человечеству оказалось мало - и появился "уикенд" из субботы и воскресенья. Так вот, такая работа, что о минутах творчества думаешь, как о несбыточной мечте притом, что кто-то в это время не знает, как убить скуку, - это ли не рабство? Тупицы считают, что кризис - это общая для всех трагедия, беда. Тогда как страны, обладающие оригинальными ресурсами, страны, относительно свободные, посажены на иглу зависимости от условной единицы, доллара, в них создан фиктивный долг и, с помощью этого долга, их властью и экономи-
кой манипулируют, управляют извне. На самом деле, те граждане, которые так или иначе связаны с этим, должны быть посажены за государственную измену, а они продолжают занимать высшие посты. Тысячи и миллионы обывателей превращены в послушных рабов, которые за хлеб продают свою свободу.. Вот насилие в планетарных масштабах: большое количество людей вынуждены делать то, чего не хотят, и то, что не любят, ради того, чтобы просто жить, и их при этом заставляют делать это быстрее, сильнее, больше, чем положено, ибо, мол, "всем тяжело" и "всегда так было". А потом встаёт вопрос о падении иммунитета, выносливости, общего уровня здоровья.. Но изнасиловавший себя или позволивший это сделать легко изнасилует и другого или позволит это сделать.. У человека огромнейший потенциал и огромная мощь, но направлять её на нелюбимое означает угашать дух, - означает убивать. Также, этот огромнейший потенциал не может высвободиться от насилия, от неумелого с ним обращения. Как и ядерную реакцию нельзя запустить обычными спичками. Нужны определённые условия: совпадение нескольких условий. Любовное, т.е. творческое отношение в работе, - единственное, что красит жизнь, создаёт новое и кормит душу нетленным хлебом.
О поклонении ангелу, служению. Всякий труд есть служение. Но убийственно поклоняться служению. Здесь два идола объединяются в одном или одно "божество" обладает двумя ликами. Многие утверждают ложное поклонение, друг перед другом выслуживаясь, и только в этом видя высшее смирение и кротость. В центре их внимания - ангел, служение. Их цель - не "исполниться всей полнотой Божиею.. в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова" (Еф. 3:19; 4:13), т.е. дорасти до Христа. Они говорят другое: "Мы этого никогда не достигнем". Потому что их цель - выслужиться, угодить друг другу, чтобы все были довольны. Да, Христос пришёл для того, чтобы послужить, но Он не есть одно служение. Жизнь же этих "служителей" вращается вокруг ангела, а не Богочеловека. Поэтому они остановились на полпути. Ведь, ангелы, как кто-то сказал, - лишь оправа того драгоценного камня, который не камень, а Бог и человек. В нашем мире слуга и служитель - лишь средство для осуществления цели. Бог-Творец желает, чтобы человек был не как ангел, но как Сын Его: вот конечная цель. Вышеупомянутые же "христиане" присоединились к падшему ангелу, который в центре поклонения поставил себя, а не Богочеловека.
Культ царя или императора, культ личности генерального секретаря, президента, имели и имеют большое значение потому, что большинство людей поклоняется ангелу, служителю, а не Богочеловеку. Толпа выбирает из своей среды идеального служителя: того, кто мог бы служить её интересам, удовлетворять её нужды. Естественно, что в такой системе ценностей, где не стоит вопрос о целесообразности желаний, единичный человек будет лишь средством для удовлетворения похоти общего муравейника.
Не только ради денег и славы стремятся люди занять определённый пост: у многих сложилось такое представление, что если каждый будет делать свою работу профессионально, хорошо, то большинство проблем уйдёт в прошлое. Но это узкое представление: профессионал совсем не обязательно христианин, и тем более, как правило, не идеальный христианин. Очень часто его погоня за бесчеловечным идеалом, его перфекционизм, делает его бесчеловечным.
В любом культе всё, кроме божества, считается меньшим и подчинённым этому кумиру. Именно поэтому сложилось такое представление, что человеческая природа даже после того, как обратилась, вошла во Христа, считается греховной, и, в предотвращение ошибок с её стороны, она, мол, должна быть подчинена более опытным "служителям" и водима ими, пока сама не станет таким же натасканным в "духовном" ремесле цепным псом. И даже тогда по сравнению с Христом, её праведность всё равно не будет ничего значить: всё равно будет грехом. Но справедливо задать вопрос: зачем называть только голову человека человеком? Я выразился метафорически. Вся эта ненависть к человеку и человеческому есть плод поклонения Богоангелу, а не Богочеловеку Христу. За ангелом слепнут на человека.
Служение или труд, будучи средством, имеет целью поддержание жизни, становясь же идолом, обоготворяет само себя и ставит себя на место цели, рождая пренебрежение этой целью. Работа теряет свой смысл для того, кто в ней изнемогает, потому что она должна служить его жизни, ему самому. "Слава труду!" Человек нещадно эксплуатирует своё тело - это называется "работать" и "ставить детей на ноги". Ради чего? Ради того, чтобы они так же бесчеловечно относились к себе ради своих уже потомков. Здесь интересно, что традиционное для официального христианства нелюбовное отношение к плоти, к материальному миру может быть реакцией, а не принципом. Кто-то может до такой степени трудиться, что подсознательная реакция на такое его же поведение порождает в нём противоположную крайность, и он, остановившись, скажет: всё это - плотское, суета. Потому не удивляйтесь, если у какого-нибудь "спеца" вы попросите очень важного для вас совета, а он вам скажет: "А оно тебе нужно?" Вполне вероятно, что апостолы негативно высказывались в адрес плоти и всего материального лишь в контексте идолопоклонства у плоти и материального, а не вообще, в самом принципе. И вот "христианское" отношение к плоти борется за выживание за счёт своего тела. Что же тогда удивительного в том, что становятся "праведниками" за счёт еретиков, богатыми - за счёт бедных, т.е. приобретают опыт подавления одного ради другого, оставляя полноту в пренебрежении: полноту истины и справедливости.
Обычно, человек, использует труд как средство для осуществления какой-либо цели, но в процессе привязывается сердцем к средству. Так перед его глазами средство вытесняет цель. Это не труд виновен, и не цель: это человек отвернулся от одного к другому. Потому
так часто целей не достигают. Верующий человек может быть одержим идеей, евангелизацией, изучением Святых Писаний. Одержимость здесь тогда, когда попечение о плоти умалено: всякий верующий во Христа тем отличается от верующего в Бога только, что жизнью принимает наряду с заботой о пище духовной заботу о теле и его нуждах. Почему ап. Павел писал Тимофею: "Никакой воин не связывает себя делами житейскими, чтоб угодить военачальнику" (2Тим. 2:4), а сам "работая день и ночь" строил палатки? Я не верю, что это была "пыль в глаза". В обращении к Тимофею он не к греху призывал, ибо, как язычники уходят в притеснение духовного физическим, так и верующие известны угнетением плоти, пренебрежением ею за заботой о духе. Он говорил о нездоровой, об идольской привязанности к труду, за которой человек забывает о цели своего пути, сходя с дороги. Пренебрежение плотью и принуждение к труду сверх сил - один и тот же грех: насилие. Рождён этот грех поклонением служению, нездоровой привязанностью к труду, рабством у него и у богов обывателя. Редко сейчас найдёшь свободного: почти все требуют работать от всего сердца, всеми силами, всею душою. Не ведают, что творят, ибо так распинают Бога и человека в себе, дух и плоть, т.е. Христа распинают. Эту одержимость заметно по тому, что трудоголики не имеют духовного покоя: поклоняющийся любому идолу, трудясь сверх сил, не может соблюсти элементарное. Я говорю о 4-ой заповеди как написано: "Священники.. нарушают закон Мой.. от суббот Моих они закрыли глаза свои" (Иез. 22:26).
На отношении к заповеди, касающейся внешнего, видно отношение к заповеди, касающейся внутреннего. Ни для кого не секрет, что 4-ую заповедь, заповедь о Субботе как единственном предписанном дне отдыха, соблюдают сейчас только адвентисты и евреи. Для всего же остального мира Суббота лишь прелюдия к Воскресенью, установленному авторитетом католической церкви. Но даже среди адвентистов мало кто соблюдает Субботу так, как того хотел Сам Бог, установивший эту заповедь. Потому что, какой смысл чтить одну заповедь притом, что нарушаешь другие? Такое соблюдение разве не превращается в нарушение? Потому что даже в субботу многие гневливы, равнодушны, лицемерны, истеричны, принимают клевету на ближнего и проч., как написано: "По плодам их узнаете их" (Мф. 7:16). Это говорит о том, что идолам, каждый - своему, они поклоняются и в субботу. Можно услышать много объяснений, почему, мол, мы не таковы, как Христос, но все они будут враньём и красивым прикрытием каждения идолам, среди которых не только примитивные, типа материальных благ и чувственных удовольствий, но и более сложные, типа служения, евангелизации, авторитета, знания Библии и т.д. "Как это может быть???" спрашивали меня некоторые из них, делая круглые глаза. Как говорят врачи, непризнание факта болезни (анозогнозия) может быть признаком болезни. Ведь, массовое признание себя
грешниками в христианстве есть, а признание себя идолопоклонником - в полушаге от этого. Итак, какой бы ни был идол, никто из идолопоклонников не соблюдает заповедь о субботе. Жизнь Христа - мерило нашей жизни. Соблюдение Субботы - неразрывная часть этого мерила. Соблюдающие воскресенье в качестве дня для отдыха не принимают эту часть потому, что так лучше для осуществления тайного их желания. Это тайное и сладкое для них желание - приносить жертвы авторитету, удовлетворять идольскую похоть к его силе и власти, которые, в свою очередь, являются огромным источником материальных благ, и которые удовлетворяют разнообразные их неутолимые похоти. И пусть они отдыхают в воскресенье, но самим этим они подчиняют свой дух авторитету католицизма, делая себя рабами. Так зачёркивают собственные свободу и духовный покой в угоду идолу; а где идолопоклонство, там и насилие по отношению к тем, кто лжебожеству их поклоняться не желает. Потому словом или делом насилующий свой дух нарушает заповедь как по отношению к плоти своей, так и по отношению к плоти, имя которой "ближний". Ведь всякий, применивший насилие к себе, легко применит его и к ближнему. Так чрезмерная привязанность к служению и труду делает человека убийцей в том или другом значении слова.
Идольская забота о плоти - труд сверх меры - обращается разрушением плоти, потому и написано: "Кто хочет душу сберечь, тот погубит её". Активность сверх меры - спрут, который высасывает все жизненные силы человека. Христианин призван видеть и распознавать искушение обоготворить какой-либо вид труда, активности или служения, т.е. соблазн превратить его в цель, а человека в средство. Человек не только резец в руках Творца, но и сын Его, наследник, творящий как и Отец. Да, в определённом смысле, он средство и орудие, как написано: "О, Ассур, жезл гнева Моего!" (Ис. 10:5), и: "Величается ли секира перед тем, кто рубит ею?" (там же, ст. 15), ибо человек призван не противиться руке Творца, осуществлению Божьего замысла о нём и чрез него. Но обыватели используют это "написано", превращая человека в средство без цели, относясь ко всякому как к средству, орудию в Божьей руке, и не более. Притом, что утилитаризм давно осмеян и отвергнут самыми умными представителями человечества. Здесь причина неспособности обывателя любить человека. Ибо написано также, что ради человека бессмертный Сын Божий отдал Свою жизнь на смерть, т.е. что человек - цель, а не только молоток, которым гвозди бьют. Если бы человек был только средством, претерпел бы Христос крест из-за него? Конечно, нет. Поклоняются ли средству? А Христос, князь и Бог Вселенной, суть и человек, которому все поклонение и обожание небесных ангелов. В этом секрет их любви к человеку. Люди же за идеей, за Богом за ангелом не видят человека. За поклонением ангелу, служению, как написано: "Все.. они суть служебные духи" (Евр. 1:14).
О рабстве. Одним из грехов традиционного христианства было и остаётся то, что оно уничтожает естественное презрение к рабству. Большинство т.наз. христиан, среди которых есть люди с недюженным умом и степенями, не замечают, как сатана использует церковь. То, что написано: "Раб", и: "Господь" понимают не как написано: "Говорю по человеческому рассуждению" (Рим. 3:5; 6:18,19), а буквально, не обращая внимания на другие тексты и игнорируя совесть. Рабство и есть идолопоклонство, идолопоклонство всегда есть рабство и рабство порождает. Раб - это объективированный человек, человек не достигший духовной целостности, не развивший характер и волю, человек, постоянно подпадающий под чужое влияние, человек, который не может противостоять мнению толпы и который довольствуется поверхностной, узкой истиной. Рабий дух - это дух животного, а не человека, низших, а не высших. Заискивать и раболепствовать, вечно бояться и озираться на других, прогибаться под мнение большинства, игнорировать совесть в угоду чужому мнению - что может быть тошнотворнее?! Человека сплошь и рядом превращают в средство для достижения каких-либо целей, пусть даже добрых и святых. При таком отношении естественно, когда у него отнимают права на что-либо не конституционно, а практически, негласно. Но хуже этого - человек сам себя делает средством. Это происходит в столкновении любви и долга, свободы и жизненной необходимости. Оскудение жизни, утрату её полноты может рождать столкновение любви и долга.
Большое множество человеческих дел сделано не из любви, а из-за необходимости: столкнувшись с дилеммой "то, что хочется или то, что нужно", человек по привычке выбирает "то, что нужно". "Но ведь то, что хочется, может быть похотью, бесплотной, даже вредной фантазией" скажете вы. Нет, если то, к чему годами стремишься, о чём истосковалось сердце, что мучит, когда отдаёшь своё время другому занятию, не может. Я говорю о любви, а не о желании или страсти: любовь гораздо более их обеих. Да, "то, что нужно" питает плоть, но не является ли такое удовлетворение и питание оскудением жизни, не подмена ли это Христа Вараввой? Не подобно ли это женитьбе по расчету? Тут же скажут: "Есть опасение за журавлём в небе потерять синицу в руках". Думаю, что борьба за свободу человеческой личности включает в себя поступки, сознательно направленные на провал, неудачу, недостижение цели, сдачу позиций, утрату многого. И это не саботаж, не проявление слабости воли и духа. Это свобода от чего-либо внешнего: я уже говорил, что любой без исключений человек ценен сам по себе независимо от того, какое в обществе положение занимает, какими талантами или способностями наделён, какими благами или ценностями обладает и т.д. Вся требуха ценностей и благ не стоит одного обычного человека, лишённого их. Говорят: "Клиент всегда прав". Всегда прав только Бог, а клиенту до Бога далеко. Неспособность отказать клиенту есть слабохарактерность и беспринципность. Отказать не может только раб, да сама поговорка о вечно-правом клиенте и есть поговорка холуёв: ра
бов денег, богатства, успеха и процветания. Ведь "личное мнение" только заталкивается глубоко внутрь, словно пружина. И рано или поздно эта хорошо затянутая пружина даст о себе знать.. Работа против желания, против воли ведёт к аморальности, к обесцениванию человеческой жизни, толкает к жестокости, т.е. к насилию, т.е. к убийству. Такова власть денег и власть материального: человек из цели превращается в ничтожное средство. И таково же время, которого всегда недостаёт.
Время как признак разложения. Надеждой живёт человек, а не только хлебом: надеждой на будущее, на завтра. Но завтра и будущее постоянно изменяют ему, словно неверная жена, постоянно оставляя его в дураках.. Я говорю о времени: оно умирает. Все чувствуют, что оно бежит, но лишь некоторые чувствуют, что оно умирает. Скоро его не будет вовсе! Что это за сумасшедшее утверждение? Сейчас не существует завтра, сейчас нет гарантий, что оно наступит. И всякий раз, когда царствует сейчас, завтра нет, завтра - иллюзия и обман: обманутая надежда. Обыватель, надеясь на завтра, надеется на то, чего нет и не будет. Сейчас будет всегда, сейчас существовало всегда, но обыватель трудится, откладывая средства, запасаясь на завтра - для завтра, а не для сейчас: сейчас он не любит, бежит от него, видеть его не хочет и потому не замечает. Так умирает человек, влюблённый в призрака: он становится таким, каков предмет его любви. Завтра никогда не существовало - существовал ли человек, который на него надеется сейчас? Нет, его нет, как будто бы он и не рождался вовсе! "Ты что?! Спятил окончательно?! Разуй глаза: вот он стоит!" - говорят мне. Он умирает так же, как и время, на которое надеется: завтра поглотит его и его не будет. Потому вот заповедь: "Не заботьтесь о завтрашнем дне" (Мф. 6: 34) Любите сегодня, любите сейчас и возненавидьте завтра Конечно: здесь написанное, - не вся глубина правды: и даже обыватель знает другую глубину. Его творческая вера в то, чего ещё нет, может принести плоды, и плоды не только червивые. Но я спрашиваю: кто разрешил приносить живого человека в жертву для завтра? Кто решил, что это позволено: истощать его жизненные силы, иммунитет ради того, чего ещё нет, и сейчас не существует? Призраку отдают многие в жертву живых людей, себя и ближних. Тому завтра, которое является не предметом веры, а предметом идольского почитания. Этого многие не понимают и поэтому их жизнь - беспросветный ад, в котором они превратили себя в рабов видимых и невидимых вещей, в придатки организаций, в винтики нечеловеческих машин различных обществ и фирм. Потому Кутузов (а вернее Барклай-де-Толли) победил в войне с Наполеоном, что смог на время пожертвовать самым ценным, что у него было (Москвой). Англичане и американцы говорят: "Let it be", и это не только вульгарная фраза, скрывающая ослиное терпение, но и выражение мудрости. Потому преследуя какую-либо цель, христианин часто позволяет быть промахам и неудачам,
чтобы отдохнуть в свободе от служения этой цели, в ценимости собой, а не вещью, насколько бы ценна и высока она ни была. Кто-то говорит о любви и уважении к другим? Есть ли у вас такие жертвы, такие поступки в отношении к себе? В нашем мире не бывает свободы без жертвы идолом. Здесь мы подходим к тому, что поклонение труду уничтожает самое себя, и труд из-за него становится бессмысленным. Я говорю о том, что поклонение труду с его отношением к человеку как средству для каких-либо целей лишает человека какой-либо ценности, отнимает у человека права на обладание какими-либо ценностями. Здесь весьма интересно и симптоматично отношение христиан, в особенности русских, к частной собственности.
О частной собственности. В отношении к праву на частную собственность невозможно избавиться от такого же двойственного отношения, как и к институтам: Церкви, государству, семье. Несомненно, что материальные блага сотворены нашим небесным Отцом для свободы человека. Но, как правило, мы сталкиваемся, во-первых, с теми, кто это право выдвигает как красивую обёртку для собственной страсти к наживе за чужой счёт. И, во-вторых, с теми, кто, прикрываясь христианством, отрицание этого права использует как политический приём для вербовки в свой культ отвлечённого бестелесого духа. Ценность человека теряется как в материализме, так и в обыденной религии: в отвлечённом спиритуализме1 Т.е. не только в накоплении богатств, каждении им и разнообразным "плодам", но и в поклонении бесчувственному духу, идеям святости, праведности и проч., - в высушенной религиозности. Слишком известно, что с подлинного пути можно уклониться как вправо, так и влево. Такой феномен, как, например, миллионер ушедший в монахи, может быть лишь изменением объекта поклонения, но не изменением сущности человека Из среды кадящих материальному человек перебегает в лагерь кадящих отвлеченно-духовному. И остаётся всё то же пренебрежение ценностью человека - общий признак идолатрии самых разнообразных окрасов. Это и вносит разложение в мир отношений между людьми: так мы теряем единство (немного позже я буду говорить о богатстве, успехе и процветании, - о вавилонских башнях, которые служат разобщению).
О независимости человека от Бога. Помимо очевидной для меня истины о том, что волю некоторых не сломить никаким воздействием, о чём и свидетельствует Воплощение, есть миф об управлении. Я говорю о том, что Богу пришлось воплощаться, так как Он не смог сказать слово, чтобы изменить диавола или человека. Церковники же решили
пойти другим путём - они придумали миф об управителе. То есть перетолковали библейскую притчу на свой манер. Представление о собственности как временном управлении звучит как издевательство для тех, кто её почти лишён. Известные слова Василия Великого на эту тему обращены к богатым: относить их к тем, кто не имеет ни собственной комнаты, ни собственной земли, - значит глумиться своей сытостью над чужим голодом. В различных идеологиях, особенно в религиозной, человека лишают права на частную собственность, отнимая его так же, как и в последовательном материализме, который всегда чреват капитализмом. Для меня это симптом низкого представления о человеке как о рабе. Ведь только в представлении господ рабы не имеют права на собственность, сами являясь собственностью и неполноценными людьми. Многие верующие на основании Быт. 1:28; 2:15 (Лев. 25:23; Пс. 24:1; 1Пар. 29:11 и проч.) выводят теорию, что всё, что мы имеем, - не наше, доверено нам временно, "в аренду". Что мы, хотели бы того или нет, - зависим от Бога прямо и косвенно.
Но во-первых, необходимо учитывать реакционерство теологов и просто верующих: многие из них бросаясь "во все тяжкие", наелись материального "блюда" так, что это вызвало у них аллергию. И вот все эти рассказы об иллюзорности материального и есть эта аллергия, а на самом деле, просто реакция на собственную глупость и похотливость в прошлом.
А во-вторых, здесь я скорее соглашусь с Прудоном и Советской конституцией 1936г.: что это справедливо в отношении к буржуа но несправедливо в отношении к простому рабочему. Ведь очень часто верующие этим желают человека принудительно поставить на колени перед Богом. Желают найти такой аргумент, который многих бы сделал христианами. Это политический ход и хитрость. Толпа загоняет человека в тупик, не давая ему права выбора, ставя его лицом к лицу перед "фактами". Бог же "не испытывает никакой радости от вынужденного повиновения Себе. Каждому предоставлена свобода воли, чтобы люди могли добровольно служить Ему"
Это возведение зависимости от Бога в абсолют есть дурной идеализм, как у мифических сидхов в "Звёздных войнах". Нет абсолютной свободы, как нет и абсолютной за
висимости, и я это говорю не в постмодернистском смысле "всё относительно", а в силу того, что это понятия, как и все понятия, имеющие свои рамки. Если Бог "освободится" от Закона, от Любви - Он превратится в камень, который ни в ком не нуждается, ни по ком не тоскует, ни о ком не заботится. Это значит, что Бог тогда станет рабом, это значит, что Он зависит от любви, от соблюдения закона (закон, ведь, и есть пояснение любви, любви к Богу и человеку). Это значит, что от любви и соблюдения закона зависят все "свободные от проклятия закона" (Рим. 8). Также и абсолютной зависимости нет потому, что волю человека или его дух ничто и никто не может сломить.
Человек - временный управитель только в контексте телеологического владения какой-либо собственностью, на фоне похоти и римского права, которые исказили здоровое, любовное, априорное отношение человека к земле и её ресурсам, ко всякой твари. В этом смысле всё Божье, а не человеческое, а не государственное, церковное, семейное или личное. На фоне же попытки церковников унизить, свести человеческое на нет, человеку Богом даровано независимое, никому неподотчётное существование со всем для этого необходимым. И никто: ни Церковь, ни государство, ни семья не имеют права отнять это у него.
Бог творит независимых от себя существ в том смысле, что они не нуждаются в материальных благах, чтобы приходить к Нему из нужды и любить Его за что-то. Любовь за что-то не есть любовь, но корысть, и потому Бог делает всё, чтобы люди не нуждались в Нём. Но это правило не распространяется на духовные блага во всей их полноте: человек всегда будет нуждаться в росте, в движении вглубь и ввысь духовного мира, а это подразумевает Того, Кто выше и глубже человека. Этим я выступаю лишь против ложного толкования многих библейских мест, которыми пытаются принудить человеческую волю полюбить Бога как главный источник всех, материальных и нематериальных благ. В силу грехопадения человек хоть и вынужден нуждаться в таком источнике, но любовь подразумевает не только нужду и базарный обмен благами, но и жертву этими благами ради любимого. Известная притча о человеке как управителе в доме хозяина направлена против римских понятий о собственности: нетворческого, разрушительного, реакционного отношения к вещам. Эта притча говорит о правильной иерархии ценностей, при которой ценности низшего порядка (материальные вещи) служат ценностям высшего порядка (людям), ведь фарисеи, о которых говорилось в притче как плохих управителях, поклонялись богатству (Лк. 16:14). Но эта притча, как и многие другие, имеет свои рамки, за которыми она превращается в бред и сразу становится видно, что вмешался человек и использует золото Божьих слов для своих узких целей. Пусть этот человек не кадит богатству, но каждение церкви, Богу как Авторитету и Силе, спасению как отвлечённой идее ничуть не лучше сребролюбия. В нашем царстве зверя, где каждое благо достаётся кровью и потом, добавлять Бога в список кредиторов - значит только вызывать негативную реакцию. Бог
велик не тем, что создал всё для человека, а тем, что любит его безусловно, и страдает глубже чем человек от всякого человеческого проступка, потому что хочет видеть человека в вечности и в свободе.
Итак, материальная собственность может и должна рассматриваться как часть свободы вообще, независимо от злоупотреблений. Говорить о человеке только как об управителе (Мф. 24:42-51; Лк. 16:1-12), а не как ещё и о сыне Божьем, есть ересь, ибо часть Истины, часть Слова. Ведь сын - полноправный наследник.
Понятие о Боге как Отце враждебно понятию о человеке как исключительно об управляющем (я имею ввиду притчу об управителе). Они друг другу противоречат. Отцовство подразумевает наследство, а не временное владение. Творя Землю, Бог поделился территорией и свободой с человеком не как с тварью только, а как с сыном (см. Лк. 15:11-32, Ин. 10:35, Гал. 4:4-6). Бог заложил в человека и природу некую меру автономности. Традиционное религиозное сознание утверждает абсолютную зависимость мира и человека всего лишь как реакцию на неимоверное самоутверждение и самомнение человека, - как гиперболу. И вот абсолютную зависимость рьяно защищают, уже давно забыв, что это не абсолютная истина, а реакция. Отношения "раб" - "господин" страшно сужают отношения "человек - его Бог", ибо рабство у Бога суть рабство у праведности, у свободы, почему и сказано: "По человечеству говорю, ради немощи плоти вашей" (Рим. 6:19, перевод Кассиана). Т.е. по сути это не рабство. Само понятие Господа как господина взято из ограниченного человеческого языка и не передаёт и тысячной доли качеств нашего небесного Отца, скорее наоборот: представляет Его в неправильном свете. Переносить греховные человеческие качества на Бога есть грех, ибо рабство в истории человечества есть грех и позор человечества. Слова "раб" и "господин" взяты из царства, возникшего после грехопадения, из царства кесаря. Царство Божье и царство кесаря несовместимы.
Бог выкупает из рабства (см. Лев. 25; Ис. 61; Ин. 8; Иак. 1:25; 2:12; около десяти раз употребляется "взял тебя.. из дома рабства" (Исх. 13:3,14; 20:2 и проч.)). Наш небесный Отец есть освободитель, а не рабовладелец. "Моя вся земля" означает, что всё, что существует - существует для смысла, гармонии, порядка, а не для разрушения и смерти, таков Божий замысел о собственности, но не более того. Тот, кто прибавляет к этим словам - грешит. Земля существует для Бога, а не для диавола, для жизни, а не для смерти, как написано: "Всё Им и для Него создано" (Кол. 1:16), и Бог призывает человека осуществить Его замысел (использовать собственность по назначению), но Он не принуждает. Это мнение я сделаю более ясным в главах о храме и о человечности в Боге. Земля не существует для того, чтобы Творцу порабощать Им же сотворённых существ, чтобы сделать Его самым крупным среди известных истории авторитетов или рабовладельцев. Иначе мы имеем образец самого злостного из собственников. Рабовладелец всегда действует силой,
Бог же - "не воинством и не силою, но Духом" (Зах. 4:6). Говорят: "Но ведь написано же: "раб". Написано также о хлебе для Вечери: "Сие есть тело Моё", а знаем, что буквальное понимание этого текста есть заблуждение, в которое впала католическая Церковь Хлеб на Вечере остаётся хлебом, иначе Вечеря была бы актом каннибализма. И это ещё не вся картина: хлебом тело Христово не ограничивается, и включает в себя всех творящих правду Царства Его. Не вином мы одним к Нему причащаемся, а ещё и словом и делом по Его Духу. Это значит, что любой текст Библии можно оскопить, сузить до ереси. В данный момент я говорю о текстах, в которых употребляется слово "раб". Когда центром своей жизни, мыслей и поступков, человек делает служение, он и Бога представляет рабовладельцем, ибо сам суть раб своего собственного желания служить. Но когда замечает свою бесплодность и приносит своё желание в жертву, освобождаясь, начинает видеть и Бога Освободителем; ему открывается Христос не только как Бог, но и как человек, ценность не только Отца, но и сына. Ему открывается человек не только как слуга, материал и средство, - он начинает видеть неповторимое человеческое лицо. Иначе, то соединение двух природ, ради которого приходил Бог на Землю, иначе всякий труд теряет свой смысл. Иначе человек не имеет права даже на собственное имущество. Итак, понятие о человеке как "рабе Божьем" в Библии на самом деле враждебно представлению господ о своих рабах. И потому не может быть основанием для отрицания частной собственности в принципе.
Бог наделил человека всем необходимым для свободы: для независимости человека от Него Самого. Эту мысль раскритикуют и опошлят n-ную степень раз, но моя мысль идёт антиномически: двумя параллельными линиями, и наряду с той истиной, что человек не может ничего без Бога, я утверждаю, что Богу нет смысла быть вечной "мамкой", в сиське которой нуждается человек. Он наделяет человека Своей силой и доводит его до такого совершеннолетия, когда человек способен делать что-то без Бога. И это возвышает Творца: говорит о большом потенциале, заложенном в Его творении, о величии замысла. Отец отходит в сторону, чтобы дать сыну действовать. И сын делает определённые вещи без поддержки, без сиськи, без авторитетной санкции, сам принимая решения, будучи готовым взять ответственность за их последствия. Я говорю всё это в контексте чрезвычайного умаления роли усилий человека церковниками.
Эта независимость, которую я утверждаю, совсем не есть вне Христа. "Во Христе" означает качество, а не зависимость в смысле рабского подчинения с одной стороны и полицейского ограничения, творческой импотенции с другой. А частью такой независимости является независимость экономическая. Да, это наследие в полной мере используется обывателями, чтобы обустроить их собственный мир, а также прихватить часть пожирнее мира других. Но это ограничивает понятия "Божьего раба" и "управителя" в рамках ответственности за владение. И никак не лишает человека его законной части "имения".
Есть ли у христиан, особенно у русских, вера в религиозную обоснованность частной собственности? Убеждён, что нет. Русский верующий хуже животного понимает её неприкосновенность. Ибо зверь до крови готов бороться за собственную территорию, русский же "христианин" без особой борьбы отдаёт её под управление иностранным умникам, или своему же "брату", который нагло её требует или добивается грязными средствами. В этом массовом феномене есть дурная женственность: мягкотелость, человекоугодничество, бесхребетность. Я говорю не о том, что ради рубашки (Мф. 5:40) нужно устраивать войну, а о том, что ради отвлечённых добродетелей не стоит потворствовать злу. Ведь даже независимо от практики (если право отстаивается) в умах лучших русских царит совсем иное представление - "всё у них было общее" (Дея. 4:32). Как я уже сказал, это хорошо в отношении к буржуа, к тем, кто владеет сатаническими объёмами материальных благ относительно большинства граждан со "спальных районов". Но плохо со стороны этих граждан. С одной стороны, хорошо, что у русской интеллигенции нет римских понятий о собственности: она понимает нехристианский характер и фиктивность "священного права" на такое владение, при котором хозяин может сделать с вещью всё, что его душе угодно, в том числе и злоупотребить ею, уничтожить её. Например, А.С. Хомяков считал, что право владеть имением ему было даровано народом как временное поручение. В наши дни многие верующие, как и Н.Ф. Фёдоров полтора века назад, отрицают право частной собственности на свои труды в печати или интернет-изданиях. Независимо от размеров своего состояния определённая часть русских относится ко всему, что имеют, как не к своему, как к доверенному им Богом или народом для определённых целей. Т.е. всё та же идея о временном управлении. Но с другой стороны, из-за боязни правила, отрицают исключения. Ведь апостольский порядок был направлен на борьбу не с богатством, а с поклонением ему. "Всё у них было общее", эта правда ограничена и имеет смысл лишь в отношении к повсеместному каждению успеху и процветанию, вне критики которого она неуместна. Ведь те же, кто отрицают или умаляют право на частную собственность, все равно наделяют человека какой-либо ценностью в зависимости от духовных ценностей которыми он обладает. То есть, отвязывая его от материального, приковывают к отвлечённо-духовному. Я говорю это к тому, что парадоксально верный призыв к отрицанию какой бы то ни было собственности, оглашаемый без огово
рок, приводит к тому же сектантскому буквализму, который печально известен в отношении к "подставь щеку". Любовь к себе, к другому, - любовь к человеку, - возможна ли без уважения к его праву на собственное имущество как на часть Богом ему данной свободы? Не здесь ли коренится то попустительство, благодаря которому процветает определённая часть насилия и равнодушия, жестокости и ненависти в нашем русском обществе? Ведь у нас считается нормальным, когда талантливый человек бедствует, а обыватель пользуется своей собственностью для наживы, угнетая бедных. Частная правда Маркса ограничена критикой кумиров богатства, имущества и власти, я же говорю против беспредельной отдачи себя кому-либо, Богу или человеку, против растворения в другом "без остатка", против подавления личности, её прав и свобод даже в материальном мире. Я убеждён, что представление о собственности связано с представлением о личности и без представления о ценности личности невозможно. Частная собственность священна как "результат личного труда и усилий, личных качеств" Она является частью той экономической свободы, которая помогает раскрывать талант личности. Любая другая частная собственность есть грех и грехом нажита: любая защита её юридическими ухищрениями и международным правом так же есть грех и потворство злу. Официальная христианская церковь в истории известна этим потворством.
Человеку с ранних лет приходится бороться "за место под солнцем" в смысле выживания всеми средствами, в смысле самого необходимого для жизни. Забота о духе включает в себя заботу о плоти, это ясно гармонически развитой личности. И потому необходима борьба за ценности не только духовные, но и материальные. В этом частичная правда капитализма и материализма. Правда, которая никогда не станет ложью. Теоретически большинство верующих отрицают необходимость этой борьбы, но практически её ведут, понимая необходимость экономической свободы. Я не призываю к противоположной крайности, а лишь говорю о том, что из-за двойственной природы материальных ценностей не стоит уклоняться в сектантское отрицание их. Большинство людей с рождения не имеют собственной комнаты, участка земли: они вынуждены их делить с кем-то из родственников, которые, как правило, нарушают их права, где-либо вмешиваясь в их частную жизнь. Такая манера заводить себе детей сеет насилие над человеческой душой и со временем, естественно, пожинает злобу. Разум же тех немногих, которые с рождения гарантированно имеют частную собственность, туп и невосприимчив к таким фактам. Более того: становясь христианами, они естественно приходят к мысли, что "собственность есть кража" (ярко озвучено Прудоном П.Ж. в 1840г., этот афоризм обычно приписывают У. Черчиллю, который жил поколением позже). Но Прудон прав лишь в отношении к большинству богатых, о чём он сам
оговаривался. Т.е. этот афоризм правдив лишь как реакция. Для многих бедных он неуместен. Иначе это выражение ограниченности, жалостливой изнеженности духа, близорукой неспособности различать грани истины и случай от случая. Да, у хапуги и вора, у подхалима или коварного наглеца, поклоняющегося материальным благам, право на частную собственность - всего лишь инструмент для удовлетворения его распаленной как печь похоти. Но добрый пастырь наглого и спесивого барана, бодающего слабых в стаде, всегда поставит на место, а слабой и хилой овце даст участок получше. Христос призывал не отвлечённо "продать имение" (Мф. 19:21), а раздать его нищим (см. там же. Случай с Ананией и Сапфирой (Дея. 5: 1-11) говорит не о собственности, а о лжи Богу). Проблема не в относительности права и частной собственности, а в неспособности увидеть тех свиней, которые оскверняют их своим прикосновением к ним. В безответственной изнеженности духа, не желающего мужественно противостать несправедливости и лжи культа Мамоны - культа торгашей. И это совсем не повод отказать служителям этого культа в образе и подобии. Любой человек имеет безусловное право на самое необходимое, независимо от идольского извращения этой истины, независимо от повсеместного рабства у частной собственности, независимо от того, что он и сколько производит . Пусть мещане и обыватели ценят человека по тому, что у него есть, а не по тому, кем он есть, - мы не разделяем их ценности. Потому что все вещи существуют для человека, а не он для них. Не зря несмотря на свою противоречивость, "русские суждения о собственности и воровстве определяются не отношением к собственности как социальному институту, а отношением к человеку" Так на примерах вышеприведённых институтов становятся видны границы всего, что не-человек: границы ценности труда, служения, их плодов.
О каждении плодам. Всё, что ни производит человек, может быть обоготворено. Все его плоды, словно плоды дерева. Как материальные, так и духовные. Да, человек не средство для производства чего-либо: как ценностей материальных, так и ценностей духовных. Но за желанием доброго мы можем забыть о ближнем, загнать его, словно лошадь. Сектант может потребовать, чтобы человек за десять минут понял тайну благочестия, открыв ему то, что сам постигал многие годы. Бог же щадит человека, ценит им, не может дать ему нагрузку сверх сил, терпеливо ожидая, пока тот достигнет познания истины, как написано: "Я пойду медленно, как.. пойдут дети" (Быт. 33:14). Нужно с дерзновением утверждать, что человек не средство ни для одной цели, даже самой святой и благой. Человек не жертва и не средство для идолов, из чего бы они сделаны ни были: из экономических успехов, из деторождения, из желудка, из числа крещённых и т.д. Ибо всякую свою активность он может обоготворить.
Даже творчество и служение. Даже плоды этой активности. Это говорит нам, что любое занятие мы можем превратить и в служение Богу, и в служение диаволу. Возьмём для примера евангелизацию - всегда, казалось бы, святое и праведное дело.
Привести нового человека в церковь, обратить его в веру, может быть и плодом духа, и делом плоти. Как же их различить? Одно из этих дел будет с недостатком, другое совершенное Тот поклоняется плодам, у кого нет плодов духа, или не достаёт одного из них. Также, если что-то может быть идолом, то это совсем не значит, что оно не нужно человеку. Для христианина плод есть, прежде всего, "Христос в вас", "Божья полнота", т.е. Любовь, кротость, мир, долготерпение и т.д. Крестить человека при своем попустительстве, гневливости, равнодушии, срывах, повышении тона не принесёт никакой пользы человеку. Наоборот: это принесёт вред, создаст фарисея, худшего того, кто его обратил в "веру". Мы можем влиять на жизнь людей, но их обращение не зависит исключительно от нас, и наша духовность не зависит исключительно от их обращения. Царство Божье приходит неприметным образом. Исчисление Израиля может быть грехом (1Пар.21:1). Крестить ближнего, обратить его, ввести в Церковь - это может быть плодом христианина, ибо жизнь Христа изобилует ими. Но нельзя принуждать человека к тому, чтобы он жил как Христос, насиловать его волю ради того, чтобы он принёс необходимый тебе плод, даже духовный. Необходимо считаться с желаниями как других, так и со своими. Нельзя насиловать и принуждать даже себя. Плод созревает естественно, а не под палками. И то, что человек "не принёс плода" - это может обозначать не только количество крещённых им и приведённых в Церковь. Что пользы человеку от всех крещённых им людей, если нет плодов Духа Св. в его характере? "Что пользы человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?" (Мф. 16:26). Бог говорит не об обращении других прежде, но тебя самого. В центре Божьего внимания - один человек как группа людей и группа как один человек. Я уже говорил о сравнимой ценности личности и церкви, личности и общества.
Если понимать под "плодами" только обращение другого, то Бог тоже не принес "плода", как написано: "Насадил.. отборные виноградные лозы.. ожидал, что он принесёт добрые грозды, а он принёс дикие ягоды" (Ис. 5:2). В Боге ли здесь проблема? Виновен ли виноградарь в том, что, когда он сделал всё со своей стороны, лоза не принесла плода? Бог всё основал на свободе, а не на принуждении: каждое из сотворённых Им существ может и вернуться к Нему, и нет. Это безумие для многих "христиан". Но я говорю о том, что не от Бога только зависит, и не только от нас обращение другого. Настоящий христианин тем и отличается от Сократа, что видит и учитывает направленность воли человека: мало осознать истину - нужно, чтобы к ней
была направлена воля. Поэтому если кто, по вашему мнению, "не принёс плода", опасайтесь, как бы не осудить невинного, как написано: "Мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижён Богом" (Ис. 53:4). Христианство начинается там, где глаза открываются на то, что Христос распятый, т.е. невинно осуждённый. Там, где ты способен под ярлыком увидеть человека. "Посему не судите никак прежде времени" (1Кор. 4:5). Каждый призван уважать другого и почитать его выше себя даже тогда, когда тот не привёл ни одного человека в Церковь. Хорошо привести человека во Христа; но самому уметь любить, быть терпеливым, кротким, бесстрашным в возвышении голоса за истину гораздо лучше. Говорю о том, что один плод при отсутствии других будет не плод, а выкидыш. Ни один из плодов Бог не ставит во главу угла. Это люди молятся на плоды так же, как на плод своего чрева, т.е. детей. Ведь почему отсутствие ребёнка у евреев считалось позором, как написано: "Снял Бог позор мой" (Быт. 30:23)? Потому что кроме плодов духа людям плотским нужно обязательно что-то, что можно было бы пощупать руками, как Фоме, увидеть, ощутить; потому и сделан был телец у подножья горы Синай. Кроме идолопоклонства, щупать и видеть означает ещё и "знать"; верить же подразумевает "не видя", как написано: "Надежда же, когда видит, не есть надежда" (Рим. 8:24), и ещё: "Уверенность в невидимом" (Евр. 11:1). Человек прикован к видимому, без него не может, и это приводит его к самым тяжёлым формам идолопоклонства. О чём я говорю? О том, что не нужно приводить в Церковь людей, не нужно рождать, не нужно трудиться? Нет. Но о том, что Бог часто призывает отречься от видимого в том смысле, что любить человека ни на каком основании, не видя плодов, не требуя от него ни видимого, ни невидимого
Труд, посредством которого появляются те плоды, к которым привязан человек, как идол, всегда стоит рядом с другим каким-либо идолом: трудится ли плотской человек ради семьи, которой поклоняется, или ради общества, или Церкви ради. Он способен из всего сделать себе бога, поклоняясь ему, принося жертву, т.е. себя и других. Мы же призваны противостоять искушению, когда какой-либо долг, работа, служение висят над нами, не давая ни покоя, ни отдыха, диктуя свои правила, занимая собой место Бога. Ибо выше человека только Бог. Это Его место. Кумиры же, эта мерзость, стала на святом мете. Грех не в долге, обязанности, работе, служении, - грех в человеке, уделяющем им то внимание и силы, которые надлежит отдавать Богу одному. Человек возлагает на себя работу сверх сил, на желудок, на мозг свой, на других: на жену, детей, членов Церкви, на подчинённых. "Связывают бремена тяжёлые и неудобоносимые и возлагают на плеча людям" (Мф. 23:4), т.е. от других требует того даже, что сам выполнить не в силах; требует с одним только желанием: угодить "божеству" его. Всякого же несогласного бросает в печь осуждения. Царство Божье есть и труд, не
только кротость, терпение и смирение: труд есть составная веры; но Божий труд - это не вправо, не влево от Пути: ни в лень, ни в работу сверх сил. Никакими физическими усилиями не улучшить положение человека перед Богом, голыми руками не убрать тьму; усилиями физическими и умственными не исчерпываются усилия духовные. Прежде нужно искать Царства Божьего и правды его, всё остальное - приложится, ибо Божья Полнота включает в себя труд, но она выше и больше его. Здесь всякий страх есть признак больной привязанности. Например, страх физической смерти. Плоды духа должны вытеснять страх: ради них необходимо быть готовым пожертвовать плотью, жизнью своей, не то, что трудом1 Обычное же сердце порождает лишь ложную вину. Человек может винить себя в том, что он не может сделать то-то и то-то, тогда как на это у него нет ни времени, ни сил. Он же считает это своим недостатком, даже грехом. Но написано также: "Всё, что может рука твоя делать, по силам делай" (Ек. 9:10), и: "Время обнимать, и время уклоняться от объятий.. время молчать, и время говорить" (там же, 3:5,7). "Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?" (Мф. 16:26). Большинство из нас желают сделать много, совершить великие и славные дела ради Бога и на пользу Церкви, но сделайте с честью малое и доступное, выполните, будьте верны Богу в нём, и тогда Он над многим и недоступным вас поставит. Не пытайтесь чем-то угодить Богу, дать Ему какую-то особую жертву: "Жертва Богу дух сокрушённый.. тогда благоугодны будут Тебе жертвы" (Пс. 50:19,20; выделено мной2 . Не на храм, построенный нами, призрит Господь, а на смиренного и сокрушённого духом (Ис. 66:1,2). "Я живу на высоте небес, а также с сокрушёнными и смиренными духом" (Ис. 57:15). Итак, видим, какую жертву, какой труд и какой плод любит Бог. "Никто никогда не имел ненависти к своей плоти.. питает и греет её" (Еф. 5:29), но кроме плоти есть дух, - не хлебом одним жив человек, "всяким словом, исходящим из уст Божиих" (Мф. 4:4). Всем своим сердцем необходимо возлюбить Господа Бога, Полноту Его (т.е. Духа Святого), а работа (любимое дело), труд, семья, идея, занятие, ребёнок, муж, желудок не есть Бог. Обычный человек привязан к твари и к творимому им, потому он призван быть готовым принести плоды его рук, уст и живота в жертву ради плодов духа, т.е. быть готовым остаться без детей, без крещённых им, без книг и картин, написанных им, но с любовью, кротостью, терпением и проч Так
каждение плодам человека, прибыли, которую он приносит, - так поклонение корысти изживает само себя, открывает нам свою истинную природу.
О корысти и сластолюбии как признаках идола. О богатстве, успехе и процветании. Многие говорят, что они христиане, многие государства выставляют себя христианскими. Но плотник ли из Назарета их Бог и кумир? Или так: единственный ли он бог, которому они фактически кланяются? Не "всемогущий" ли доллар? В падшем мире "всё" продаётся, и это значит, что материальное важнее отношений, живых существ, людей: если бы было иначе, то многие вещи просто дарились, отдавались без желания получить что-то взамен. До обывателей по всей Земле не доходит, что банкиры управляют не только курсом, но и - посредством курса - ценой. Такая-то вещь столько-то стоит: так проще, так легче. И лишь некоторые понимают, что конечную цену любого продукта или услуги можно изменить самому, просто сбросив, обменяв или даже отдав даром. Всё упирается в то, что люди - чужие друг другу из-за богов, идолов, из-за похотей, привычек, лени и т.п., и также упирается в соображение справедливости, что если отдать ниже цены, - ближний осмеёт тебя, приклеив ярлык глупого, дурачка. Одним словом, если бы люди были определённого качества, - то деньги, банкиры со своими банками потеряли бы любое значение. А так, - любой бедолага зависит от выстроенной его ближними системы, и должен платить завышенную торгашами цену за любую вещь или услугу. Здесь становится ясно, что торгашество есть ложь и воровство, узаконенный союз лжи, воровства и каждения материальному. А согласно книги Откровение ни лжецы, ни воры, ни идолослужители в вечность не войдут. Здесь естественно появляется мысль о коммуне: обществе, внутри которого законы денег и цены не действовали бы. И мудрые люди, кем бы они ни казались, всегда сходятся в такие группы или общества, внутри которых царит совершенно иной мир.
Корысть и сластолюбие, также как страх, насилие, попустительство, - признаки идолатрии. Каждение плоти, материально-внешней жизни, почти всегда выражено в корысти: поклоняясь любому идолу, человек ожидает от своих жертв отдачи, каких-либо плодов, материальной или духовной прибыли. Проблема здесь даже не в прибыли и плодах, а в том, что ценность полноты: полноты истины, духа, свободы оттеснена на второй план. Здесь полнота для меня означает творческую красоту, воплощённое совершенство, целостность. В культе денег она заменена более простым и более доступным, меньшим, с которым не хотят расставаться ради большего. То есть, как это ни парадоксально, но в похоти к богатству никто не хочет "журавля" в небе, - все довольствуются "синицей". И при этом не важно, материальный идол или бесплотный: плодам, которые он приносит, воображаемым или реальным, кадят даже более, нежели ему самому. Также бывает, что плоды одних идолов - это средства или жертвы для других. Ведь один человек может по
клоняться большому множеству "богов", пантеону. Современное общество даже закрепляет это законодательно: не важно, в какого бога ты веришь - важно, чтобы уважал другие культы, не мешал приносить им жертвы. За всем этим стоят неутолимые потребности: разнообразие страстей, над которыми человек не властен и которые управляют им. Потому и бредит современный мир мечтой об американском пироге.
Американская мечта сегодня - это желание устроиться так, чтобы и Бога не оставлять, и, не меняя свой характер, можно было удовлетворять свои ненасытные похоти, как написано: "У ненасытимости две дочери: давай! давай!".. не скажут: "довольно!" (Пр. 30:15). Причём по всей планете, куда бы ты ни поехал. Козёл Америки (От. 13) смешно выглядит на фоне Рима предыдущего (ibid, начало главы), но зато размах его амфитеатра тому Риму даже и не снился: в угоду черни Штаты сталкивают лбами правительства и группы, создавая "повстанцев" и "террористов", смещая неугодных им и ставя лояльных. Вся планета превратилась в амфитеатр и быдло припадает к зомбоящикам, с нетерпением ожидая очередного шоу с кровью. Согласно От. 12, Штаты воскресили ту власть обывателя, которая уже была в предыдущие эпохи, но и Рим кесарский, имперский, и Рим папский, средневековый, могут только позавидовать современному вавилону, построенному американской империей. Потому что согласно От. 17 мирская власть действует сейчас заодно с властью религиозной, идя на поводу её интриг. Мирское же идёт в глубину официальных церквей, касаясь их оснований. Внутреннее разложение государства и официальных церквей лишь прикрыто искусной ложью и красивым политическим "фасадом". Я только что уже говорил о том, что самое элементарное для большинства людей достигается сатаническими усилиями, и если не участвовать в этом "выживании", то можешь потерять всё. И именно из-за этого "выживания" происходит озверение, которое свойственно нашей эпохе, и о котором красноречиво говорит конец 12-ой главы книги Откровение. Такова цена нежелания жертвовать идолами, управлять собой, своими желаниями. Обывателя эта цена не смущает - он с радостью, даже с облегчением заплатит её. О чём свидетельствует символ зверя 666, т.е. полное, самоуверенное утверждение своей неполноты и несовершенства как предела мечтаний. Утверждение переходной стадии так, как будто бы и двигаться не к чему.
Об имени 666. Больная привязанность к любой вещи, как к живой, так и неживой препятствует становлению человека, его совершенству, то есть, его бессмертию. Суть зла и греха, суть корысти и страсти к власти, становится ясна к концу истории. В видении ап. Иоанна о конце мира у всех искупленных на челах - имя Отца (От. 14:1). На лбу же всех остальных - имя зверя, особое начертание, число 666. Что это значит? Если 666 - банковская карта, то и "запечатлённые" в От. 14:1 и Иез.9:4 тоже должны иметь свои чипы.. Поэтому бояться пластиковых карт или присваивания идентификационного кода есть сектантство. Можно каббалистически считать сумму символов в
искусственной, придуманной фразе "vicarius filii dei", беря повод от "сочти число зверя" (От. 13:18). Такова традиция церкви АСД. Я же не хочу ограничиваться рамками этого мнения, которое, в отсутствие веских доказательств, носит явно политический характер и уж очень похоже на миф. Также, можно говорить о намёке на 666 талантов золота на пике развития Израиля (3Цар. 10:14) во времена Соломона. Также, можно говорить об отрицании седьмого дня - Субботы. Но и отрицание Субботы и культ богатства входят в более глубокое толкование - в противостояние двух цифр, двух символов: 666 и 7. То есть самым ёмким является противопоставление значения символов 6 и 7 как, с одной стороны, несовершенства, переходной ступени творческого акта, и, с другой стороны, совершенства, ступени окончательной.
Деньги, богатство являются основой человеческого несовершенства. Да, эта фраза - одна из гипербол. Но на протяжении всей истории не Бог, а деньги правили миром. Самый престижный идол был и есть: вылитый из золота. Весьма вероятно, что в имени зверя, в символе 666, несовершенство проявляется и как каждение деньгам. Также известно, что паписты выбросили упоминание о 7-ом дне - Субботе - из Закона, описанного в 20-ой главе книги Исход и 5-ой главе Второзакония. Католицизм является прямым наследником языческого Рима, наряду с Америкой, - последней из великих империй истории. И вот их союз, союз духовной и кесарской власти, вместе с экуменизмом, и является в наше время новой формой того же зверя из книги Даниила. Что подтверждается 17-ой главой книги Откровение, где падшая церковь сидит, т.е. управляет, на звере, т.е. на царях земных. Бесспорно, что символ 666 передаёт имя, т.е. суть власти и того зверя, который воскрешён Штатами. Он ранее "преследовал жену" (От. 12:13), "пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее" (От. 12:17). А также "сорок два месяца" (От. 13:5) "вёл войну со святыми" (От. 13:7). Притом, что деньги, культ богатства - одна из самых важных основ любой власти. А отрицание Субботы - это отрицание того знака, который свидетельствует о Творце всего мира, то есть о конкурирующей власти. И если 6 - это неполнота и несовершенство, то 666 - гордость своей неполнотой и несовершенством, сладострастие: упоение своей духовной низостью и слабостью. Возможностью с помощью денег и религиозного вина пусть малое время, но владеть тем, что на самом деле принадлежит Другому. Эта власть, как и во времена Рима, как и в эпоху Средневековья, уничтожает свободу и жизнь, обесценивает жизнь человека перед ценностью так называемой государственной религии и разнообразных культов.
Ещё одна гипербола: человек спасается не определённым уровнем совершенства, а тем, что не противодействует Духу Божьему, который ведёт его к совершенству. И в самом деле: он спасается тем, что сотрудничает с Богом, творит правду и мир вместе с Ним. Погибнет всякий, кто отвергал новые откровения и держался исключительно за то, чему был научен: всякий, кто
не хотел расти, возрастая "в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова" (Еф. 4:13). Далее о числе 666 я буду говорить в главе "Божья человечность", в разделе о пути человека и пути зверя.
О чём это говорит? Обыватель в своей любви к деньгам обнажает перед нами свою природу: ему не нужен Бог, бессмертие, совершенство. Вместо Бога и бессмертия он избирает сладкую страсть, которую удовлетворяет, пока может, и к большему не стремится, не хочет, и об этом не мечтает. Вот какая мерзость кроется за набравшим в последнее время по всей планете культом богатства, успеха и процветания (пусть даже этот культ смешан и приправлен религией). За грабительским процентом и страстью к прибыли. Вот почему в моду вошла пошлость, низость и бахвальство, и перед единым для всех идолом "Преуспевание" померкли все другие ценности и добродетели. Америка, разлагаясь, проявила в человечестве ту заразу, которая в нём дремала все предыдущие века. Такое каждение деньгам и богатству известно только во времена Римской империи и Средневековья. Диктатуре и зверствам Гитлера человечество дало отпор. Но нахальство торгашей покорило мир без войны, оно установило свою диктатуру и всюду мы видим покорных ему слуг и его рабов. Именно потому, что торгаши дают людям именно то, чего они хотят, потворствуя их природе и их страстям. Культ богатства, успеха и процветания превращает человека в животного, потому что этому культу всё равно, какие желания он удовлетворяет, развитию каких наклонностей содействует. Именно этому культу мы обязаны падением образования и культуры. Общий прогресс человечества заменился регрессом, падением человека до животных инстинктов. Да потребитель, который не выбирает, не знает меры, и есть человекообразное животное, далёкое от образа человека, зверь. Превратить его в такое существо и есть цель культа зверя (см. От. 13:11-18). Ведь сейчас большинство людей превратились в свору собак, дерущихся за кость. И это не просто драка, а культ.
Толпа, большинство всегда поклоняется золотому тельцу - деньгам, плодам, прибыли и достатку. Потому что прибыль и достаток позволяют удовлетворять неутолимую похоть. Именно торгашеской удачи ищут. Их интересует более "практика", нежели теория, более "дело", нежели Слово, более "зелень" в руках и количество (например, количественная численность членства Церкви), нежели духовные качества человека. Притом, что наряду с этим поклоняются и Богу, или хотя бы делают вид, для приличия. И в церкви это беззаконие царит так же, как и в миру. В храме Божьем многие находятся из-за выгоды, подобно меновщикам и продавцам (Ин. 2:14-16); я говорю о том, что многие пришли к Богу, желая заложить душу свою, претерпеть некоторое мученичество ради того, чтобы продлить своё похотливое физическое существование на вечность, как написано: "Писания.. вы думаете чрез них иметь жизнь вечную" (Ин. 5:39). Многие используют Библию и храмы для корыстных целей. Но кто ищет жизни для своего похотливого тела - тот потеряет и жизнь, и тело, не наследует Царство Небес
ное, вечность. Богу угодно, чтобы человек приходил к Нему из-за свободы, а не из-за необходимости или вознаграждения. Из-за свободной любви к Нему, а не из-за принуждения или выгоды. Потому что принуждение и выгода говорят о любви к другому, нежели Бог. Бедняк приходит к Богу из-за нужды, а богач - из-за страсти. И обоим что-то нужно. Это значит, что хотят не Царства Божьего, а царства своего.
Корысть - это признак рабства, которое питает страх и порабощает других. Бесспорно, что есть вынужденная необходимость, когда человек не имеет минимальных условий и благ для жизни, а есть созданная, когда есть необходимое, но человек стяжает желаемое идольски, жадно, нагло, не стесняясь в средствах. Это только на первый взгляд, что в наше время разница между богатыми и бедными стёрта. Хоть и бесспорно, что бедный, став богатым, сменит только маску, но я говорю не об этом. Многие, не довольствуясь малым и необходимым, искусственно создают необходимость, в которую ввязывают и других. Многим что делать диктует плоть, а не дух: их страстями созданные необходимость и обстоятельства. Работают они, служа не своими талантами, а из-за такой "жизненной необходимости", которая на самом деле лишь прикрытие их сладкой страсти. Так вот, корысть, жажда богатства, неразрывно связаны со страхом и им обычно движимы: корыстолюбие боится утратить уже имеющееся, и потому перестраховывается, отнимая у других необходимое. И это связано не только с материальными благами. Есть жажда не только денег и благ, но и информации, интеллектуального и морального превосходства, репутации и власти. Потому что превосходство, власть и средства гарантируют и защищают храм твоего божества, а также поставляют обильные жертвы на его алтарь. Причём богатство может быть не только материальным. "Меня будут спрашивать, а я не отвечу, чего-нибудь не успею, не смогу сделать, а ведь я христианин", - это тоже страх, продиктованный желанием перестраховаться от всевозможных опасностей, которые могут постичь объект привязанности. Он толкает многих на создание вавилонских башен, которые призваны спасти в бедственное время, но которые на самом деле служат разобщению людей и ухудшению их положения (сравни с Е. Г. Уайт, Патриархи и пророки, с. 119 ориг. Потому что наряду с такими ценностями, как Бог и человек, появляются другие ценности, которые разделяют Бога и человека, а также человека и человека. Большинство боится таких условий жизни, в которых не сможет удовлетворять свои похоти или похоти их близких и знакомых. И это совсем не означает, что нужно бросить работу или дело всей своей жизни. Это значит, что свою надежду следует связать с Тем, Кто подлинно печётся о нас (1Пет. 5:7), изгнав из святого храма нечистое, т.е. страх, который происходит от рабства у предмета вне тела или у того, что стоит меньше человека. Этот страх у многих из нас заслоняет собой борьбу за свободу духа
в Боге. Свобода, т.е. надежда на Бога и жизнь в Нём как единственное спасение, уходит на второй план, как написано: "Забыли Бога, Спасителя своего, совершившего великое" (Пс. 105:21), и ещё: "И вспомнили, что Бог - их прибежище, и Бог всевышний - Избавитель их" (Пс. 77:35). Ведь позволительно сказать, что религия есть не что иное, как способ освободить человека, тогда как ей пользуются совсем наоборот. Ведь утверждение одного центра вместо множества - это отрицание этого множества богов и освобождение человека. Тогда как продвижение в карьере, достижение ученой степени, определённого уровня навыков, знания и власти сплошь и рядом являются лишь удовлетворением корыстолюбивой похоти к внешнему предмету, а не любви к свободе, истине, науке, к Богу и людям.
Человек хочет гарантий, человек надеется на своих "богов", что они спасут его. Но, ни сберегательные счета, ни престижная работа, ни положение в обществе или связи не спасут от голода, болезни и смерти, если все надежды связаны с ними, а не с Тем, благодаря Кому эти блага вообще существуют, как написано: "Говорили: "нет, мы на конях убежим", - за то и преследующие вас будут быстры.. потому Господь медлит, чтобы помиловать вас.. Не вопросив уст Моих, идут в Египет, чтобы подкрепить себя силою фараона и укрыться под тению Египта" (Ис. 30:16,18,2), и: "Нет, мы пойдём в землю Египетскую, где.. голодать не будем.. и там умрёте.. не избежит того бедствия" (Иер. 42:14,16,17). Чрезмерная привязанность к меньшему губит большее, потому что человек должен расти, жить, стремясь вверх, а не вниз. Ведь смерть настигает всех, она испытывает силу любого духа. Вечно не может жить живое привязавшееся к мёртвому, материальному ли то, или нематериальному благу или ценности. Человек смертен не из-за внешнего, а из-за внутреннего: главным образом не из-за незнания или недостатка, а из-за чрезмерной привязанности к знанию или достатку. Спасение - не от работы и связей, не от чудодейственных средств и всеобщего признания, не от потомства и успехов, не от "фараона" (т.е. авторитета), а от Бога. От Богочеловеческой жизни, - от поклонения Богу и человеку вне каждения всему множественному составу мира, произведенному ими. Не так, чтобы не нужно трудиться, достигать и стремиться, но так, чтобы работать, надеясь не на работу, не кадя ей.
О богатстве. Червивая добродетель. Если говорить о материальной составляющей, то суть культа богатства легче всего показать на самой богатой стране мира - Америке. У американцев от старых добрых понятий о свободе осталась только статуя. Тоже и с христианством: когда-то Америка считала себя христианской страной, но сейчас это уже империя со свойственной любой империи фактическим интернационализмом и многобожием. Практика Америки говорит о её чуждости христианству: хорошую идею о едином для всей планеты денежном знаке Штаты воплотили в бумажной фикции, количество которой не могут контролировать, количество которой невозможно сравнить ни с какой ценностью на планете. Эту фикцию
печатает частная компания и раздаёт странам для того, чтобы они в обмен давали материальныые блага и услуги в том будущем, в котором количества этой фикции будет уже больше и её реальная стоимость в пересчёте на эти блага и услуги будет уже на порядок меньше. Банкиры здесь заикнутся о процентах. Но я говорю о весах и о неподконтрольности количества и стоимости бумажного знака якобы Америки. Американцы в виде доллара создали видимость такого материального объекта, ценность которого - переменная (здесь как нигде видна суть объективации). И на этой переменной, на этом песке, они начали строить своё государство, заразив этой глупостью весь остальной мир. Никто в мире не способен доказать или установить реальную стоимость доллара относительно какой-либо материальной вещи. Как никто в мире не может доказать или установить, реальное ли золото внутри слитков. Понятие цены и стоимости американцы размыли точно так же, как и понятие истины. Они создали мир, в котором нет твёрдых, реальных оснований, а есть только переменные: фиктивные ценности и стоимости. Да, в этом участвуют почти все, поэтому и вина лежит почти на всех, не только на американцах. Но я уверен, что остальные страны должны Штатам меньше, чем Штаты должны всему миру. Чем больше и сильнее страна, тем она больше должна реально помогать реальными материальными благами и услугами помимо зелёных фантиков и военных танцев. И я говорю о помощи не в размере подачек. Я основываюсь на Христе: на Его очевидной практике. Пока у Штатов практика ничем не отличается от практики простого богача или банкира, ни о каком христианстве или настоящей благодетели штатов не может быть и речи. Остальные страны ничуть не лучше. И пока мы участвуем в этом шоу, в этом вавилонском отношении к ценностям, о нашем собственном христианстве и спасении для вечности тоже не может быть и речи. Потому что настоящие христиане - только те, кто делает и даёт больше, чем оплачено и справедливо. В мире фиктивных стоимостей и ценностей только такое поведение справедливо и спасительно с точки зрения вечности.
Новая церковь образовалась, новый культ: богатства, успеха и процветания. Со своей идеологией, со своими "благословениями", своими жрецами и иерархией. Все бедные, неуспешные - объявлены глупыми, недальновидными, ограниченными. Все богатые, напротив - некоей элитой, обладающей "секретом" мудрости. Никакого понятия о трагедии, никакой человечности и сострадания, как и в любой секте или ереси. Но деньги убивают душу, призвание, желание расти и совершенствоваться, гасят дух. Лучше оставаться голодным, неудовлетворённым, алчущим и жаждущим, нежели превратиться в самодовольную свинью. Это вопрос свободы и вечности.
В разделе о частной собственности я говорил о материальном богатстве. Но не нужно узко мыслить. Ложь, что Господь благоволит более к бедным или что богатство, успех и процветание являются преимущественно Божьими благословениями. Богатство само по себе нейтрально, потому что Бог - бога-
че всех, и при этом свят и безгрешен; большинство героев веры, о которых говорит Писание, были самыми богатыми людьми своего времени; и, с другой стороны, самые большие зверства в истории Земли творились т. наз. "благословлёнными" и "рукоположенными". "Бедные" и "богатые" в Св. Писании - не всегда те же, что и у нас. Из-за того, что этого не понимают, большинство т. наз. верующих либо любят и расположены более к юродивым, чем-либо обделённым, беспомощным, говорят: "Будь пониже", боятся богатства и тяготятся любым предметом, который имеют в отличие от других, либо относятся к нему как к Божьему благословению в ответ на особую преданность и верность со стороны человека. Но на примере богатства, точно также, как и на примере власти или брака, открывается нечто большее, нежели "деньги - проклятие" (точно также, как и мифы "власть портит человека" и "женщина на корабле - к несчастью") Грех не в обладании богатством, а в греховной привязанности к нему.
Среди исцелённых Иисусом - и богатый Закхей, и римский сотник, и начальник синагоги Иаир, но в то же самое время никто из обычных богатых не получил подлинного исцеления от Него, - это значит, что грех не в богатстве, а в поклонении ему Богатые и успешные эпитет «чернь» ограничивают кругом людей бедных и неуспешных, а зря: Пушкин в одноимённом стихотворении расширил это понятие до обывателя вообще, до существа, лишённого благородства, с узкими интересами. Именно такая чернь является хранительницей самого худшего, что свойственно человеческой природе. Похоть к богатству не ограничивается классом богатых и может владеть сердцами бедняков с такой же силой, как и сердцами людей состоятельных. Потому и среди нищих есть богатые, а физическое богатство - только часть богатства во-
обще. Библейское понятие богатства заключает в себе всё, обладание чем даёт преимущество одному человеку перед другими. Им может быть и знание, и здоровье, и дети, и способности, и качества характера, и т.д., и т.п. Всё, что может быть обоготворено, - может составить богатство идолопоклонника. Потому библейское слово "богатый" не сводится к только "человек с толстым кошельком". Не от нации, не от положения в обществе зависит бедность или богатство. Люди разных прослоек общества: и римский сотник, и женщина, страдавшая кровотечением, и начальник синагоги Иаир имели настоящую веру потому, что не надеялись ни на связи, ни на врачей и лекарства, ни на власть или силу сотни воинов, ни на положение римского гражданина, - всё, что имели они, включая свои способности, таланты и дары, они почли за сор ради Христа, Его прикосновения, Его слова, Его присутствия, - вот что значит бедность в Новом завете, Божья бедность, которая переворачивает наши понятия о бедности. Если принять христианское понимание богатства, то в мире больше богатых, нежели нищих, и богатство - основная проблема этого мира. Богатство и есть одна из форм существования идолопоклонства, его второе имя.
Господь говорит: "Ты говоришь: "я богат".. а не знаешь, что ты нищ", и это относится ко всем деноминациям христианства нашего времени: каждая из них привязана к тому, что даёт ей преимущество пред другими. Обычно, женщин в церкви больше, нежели мужчин, по той же причине, что и язычников во времена ап. Павла - нежели евреев: это "богатство" действует, т.е. интеллект, сила, положение в обществе, и проч. Парадоксально, но чем крепче стоит человек на этой земле, тем меньше он задумывается о вечности, о несправедливости, о зле. Израиль хуже язычников принимал Слово; реже во Христа обращаются мужчины. Так же и с верующими вообще: они труднее принимают Истину; те, кто её никогда не знал, идут впереди них, как написано: "Мытари и блудницы вперёд вас идут в Царство Божье". Потому нечем хвалиться ни одной из конфессий, большинству верующих или мужчин, всякому, кто богат, силён, здоров, а жизнь его не такова, как у Христа.
Легче всего греховную привязанность к богатству проиллюстрировать на Церкви, к которой более всех других относится пророчество Откровения о Лаодикии, - на Церкви адвентистов. Бог говорит: "Ты говоришь: «я богат»". Золотом ли богата большая часть адвентистов? Не истинами ли, «тут немного и там немного»? «Трудно богатому войти в Царство Божье» потому, что трудно ему расстаться с тем, что отличает его от других, что составляет его преимущество пред остальными, как написано: «Иисус сказал ему:. пойди.. имение.. раздай нищим.. следуй за Мною.. юноша отошёл с печалью» (Мф. 19:21,22), и в другом месте: «что было для меня преимуществом» (Флп. 3:7). Ап. Павел, один из «богатых, распявших Христа» согласно Иак. 5:1-6, пишет: «я.. по правде законной - непорочный» (Флп. 3:6). Многие из адвентистов внешне, по правде Закона, по соблюдению Субботы, по даванию десятины, по крещению как бы непо-
рочны. И каждый из них может считать, что это богатство - соблюдение Субботы, давание десятины, ожидание Пришествия, но Христос говорит: "Ты.. нищ и.. наг". Точно так же, как он говорил в своё время евреям: "К чему Мне множество жертв ваших?. Когда вы приходите являться пред лице Мое, кто требует от вас, чтобы вы топтали дворы Мои?" (Ис.1:11,12) И потому Павел продолжает: "То, что было для меня преимуществом.. я почёл.. за сор" (там же, ст. 7,8). Да и каждый человек призван всё почитать за сор ради Христа, ибо Христос - единственное богатство. Бог призывает всё, что составляет у нас преимущество перед другими, отдать Христа ради. Как соблюдение заповедей отдать в жертву, ибо написано: "Соблюди заповеди Мои"? А как Аврааму принести в жертву Исаака, ибо написано: "Не убивай"? Не к убийству призывал Господь Авраама, и не к нарушению заповедей я призываю. Но к освобождению от греха идолопоклонства. Далее о поклонении закону - смотри раздел "Закон, Истина как идолы". О духовном богатстве я буду говорить далее в отрывке о культе идеала или добродетели, также об интеллекте как силе - в части второй этой главы. Окончательное разоблачение культа денег и богатства я попытаюсь дать в последней главе, противопоставляя этот культ творчеству.
Брак, семья как идол. Говорят, что в Эдеме два института были установлены Богом: Суббота и семья. И если Воскресенье вместо Субботы историческое христианство празднует под влиянием католицизма, то из семьи почти каждый добровольно делает идола. В центре жизни человека должен быть Христос: не только человек, но и Бог. Все же мысли, чувства, силы - всё сердце поклоняющегося семье отданы исключительно человеку. В этом была ошибка гуманизма. Многие, вступающие в брак, обожествляют своего избранника или избранницу и не видят рабства этого человека у себя и у мира. К Богу они могут относиться как к живой истине, но не видеть, что Его главная забота, выраженная во всех заповедях, - отвязать, освободить человека от рабства не только у вещей, но и у живых существ, не только у неживого, но и у живого. Брак для умного человека может оказаться сетью, которой он будет повязан и скован, делая меньше, нежели мог бы. Глупость почти всех молодых людей заключается в их вере, что ни они, ни их "суженый" или "суженая" не заражены грехом как серьёзным препятствием для счастливой или хотя бы спокойной и мирной жизни. Брак, как правило, - это когда свободные добровольно отдают свою свободу своим избранникам. Человек живёт "по плоти" потому, что обоготворил её, т.е. человека. В лице Адама почти каждый из нас приковал себя к Еве как к плоти, т.е. к части, не видя целого. Счастье Адама зависит не только от Евы, и процветание личности может не зависеть от семьи. Семья может этому даже мешать: мешать становлению человека как личности.
Желая женщину, мужчина хочет доброты и мягкости, нежности и ласки, он хочет владеть её телом, но получает ли он эту власть? Желая мужчину, женщина хочет твёрдый стержень для всей своей жизни: защиту и источник духовной и фи-
нансовой стабильности, но получает ли она их? Это риторические вопросы. Мужчина хочет воевать, а женщина нянчить: сможет ли он спокойно жить в мирной, монотонной, рутинной жизни; сможет ли она выйти за границы материнства? Любое зло гасит дух: убивает желание, и опыт брака говорит, что добра в нём столько же, сколько и зла.
Говорят, что женщина на корабле - проклятье; но искушенье - не оправдание для греха: женщина, появляясь в жизни мужчины, обнаруживает, обнажает его природу, это испытание его любви к Богу. И обычно мужчина более любит её, нежели Бога, потому она и "проклятье". Написано: "Господу Богу поклоняйся и Ему одному служи" (Мф. 4:10), и: "Люби Господа.. всем сердцем твоим" (Втор. 6:5), а не жену. Нельзя человека возлюбить более чего-либо: кроме любви к нему и заботы о твари всей, есть правая скрижаль. Бог предупреждает об односторонности, как бы поражая, потому что признаком поклонения плоти являются её дела: ненависть, злоба, срывы, неуместное применение силы, разочарование, ожесточение вплоть до ressentiment`а, равнодушие и т.д. Человек обоготворяет своего ближнего и этим удаляет себя от Бога, ослепляя себя и не давая развиться своему духу. Вот внутренняя духовная свобода от поклонения чему-либо: "Я рассудил быть.. не знающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого" (а не: "распинающего", 1Кор. 2:2). Это значит, что "Отец во мне" (Ин. 3:10), любовь к Нему, т.е. любовь к Богу - вот что освящает любовь к человеку, что сдерживает её и не позволяет перелиться, переродиться в ненависть, в каждение чистому, доброму и святому, за которым не станет видно живое человеческое существо.
"Жажда любви убивает!" (М. Пушкина) Брак двух есть сокровенная мечта двух. Но обычно он превращается не только в несение бремени друг друга (Гал.6:2), но и в источник страдания, скорби, как написано: "Таковые будут иметь скорби по плоти" (1Кор. 7:28), - в рабство. Многие семьи представляют собой не сотрудничество и партнёрство, а власть, авторитет, преобладание одного над другим или просто корыстное сожительство "дашь на дашь", подобно симбиозу. Многие могли бы поступать так, как Христос, им открыта дверь в Его жизнь, но любят они более своих близких, боясь потерять их, их уважение, - мёртвые им дороже живых. По этой причине молчат тогда, когда нужно было бы вступиться за справедливость, и не терпят в присутствии других тех, кого стерпели бы лично. Например, муж ущемляет свободу своих действий из-за жены, пытаясь приспособиться к её миру. Так же и она. Несмотря на то, что об отношениях двух написано "неслитно". Несмотря на то, что до того, как стать мужем и женой, они были свободны, были друзьями..
Уничтожаю ли я тот принцип, о котором написано: "Жёны, повинуйтесь мужьям своим" (Кол. 3:18)? Нет. Но утверждаю "как прилично в Господе" (там же). Ведь это союз в свободе и любви, а не долговое
обязательство. Во Христе пребывая оба - свободны, а не зависимы друг от друга. Христос не боялся людей, не был их рабом, живя не пред людьми, но пред Богом, как написано: "Не делайтесь рабами человеков" (1Кор. 7:23). Им же и уничтожено идолопоклонство, духовная зависимость. Потому что Он не бежит от плоти, а временно уединяется, пополняя силы из Источника воды живой, т.е. Духа. Он любит людей, преображает их, но Сам будучи преображённым, блюдя храм своего тела от любого посягновения. Люби человека, будьте с женой одной плотью; но есть молитва в уединении, как Христос на горах, есть минуты и часы святого одиночества, в которое не вхожа ни суженая, ни самые близкие. Будь среди людей, не избегай их, как Христос жил среди них; но если ощущаешь ярость, неуместный гнев, злобное негодование, не можешь простить, понять, как можно быть неблагодарным за твой хлеб, за твои усилия, за твоё сокровенное, - уединяйся и общайся с Богом. Не оставляй Отца и Друга до тех пор, пока не получишь от Него силу прощать, любить, творить из ничтожного драгоценное или просто выносить зло, не ожесточаясь, не затвердевая сердцем от него. Потому что Христос, когда распинают Его - любит, а не распинает в ответ. И не только как "Лев из колена Иудина", но и назван Словом, Агнцем, т.е. Кротким. Почему? Потому что пребывает в Боге, а не только среди людей. Савл спасает, распиная; Христос же спасает, будучи распинаемым: заботясь о спасении человека, нельзя самому выйти из себя, выйти из Христа, ибо написано: "Бог явился во плоти", но написано также: "Оправдал Себя в духе" (1Тим. 3:16). Христос стал "одной плотью", не водворившись в плоти, воплотился, не став рабом её, принял на Себя нечистоту человека, оставшись чистым на той же земле и в тех же обстоятельствах.
Многие ожидают от брачного союза чуда, т.е. что устранится одна из главных причин страданий человека - одиночество. Но подлинное общение, которое есть выход из одиночества, возможно только с рождённым от духа, с родственной душой, т.е. не зависит исключительно от брака. И даже в браке в разных сферах жизни у мужа с женой разные духовные возрасты. С обычным же, не рождённым свыше человеком, невозможен диалог; более того: для пребывающего во Христе он несёт в себе определённую опасность, я бы даже сказал заразу. И если любя, обоготворить его, то все дурные качества через такую любовь перейдут к тебе. Такой брак является не удвоением силы, мудрости и опыта, а наоборот: тяжёлым излишним бременем Кажется, что вдвоём всё делается лучше, но если один из двоих дал в себе место диаволу - для второго это камень на шее. Говорят: "Я тебя люблю" или "нужно любить ближнего". Сначала научись любить, а потом бросайся такими словами. Под "любить" я подразумеваю "управлять своим характером, побеждая его слабости", "не жалеть, а обожать", "брать ответственность за себя и другого" и т.д. Некоторые молодые
люди думают, что найдя себе пару, удвоят свои силы, мудрость, счастье и возможности. На самом деле, в браке обычно удваивается и хорошее, и плохое. Ап. Павел говорил о "скорби по плоти", - думаю, что он говорил о привязанности к быту, к заботам о теле как своём, так и родственников, в связи с браком. Обычно, семейный человек поглощён хозяйственными заботами более, чем одинокий.
Мы всю жизнь ищем того, кто мог бы любить нас преданно, самозабвенно, от всего сердца. Это хорошее желание. Но часто оно превращается в источник влияния на нас, разрушения нашего характера, источник рабства. Многие мужчины и женщины, пришедшие в христианство, интуитивно поняли большой смысл жертвы как таковой. Но жертва только тогда имеет смысл, когда есть тот, кто может её оценить.. С одной стороны, связывая себя с другим человеком ты связываешь себя с его недостатками, болезнями и проблемами, которые тебе придётся решать и побеждать помимо своих. То есть нагрузка как бы увеличивается. С другой стороны, так как человек не может быть одинаково талантливым, умным и проницательным во всех сферах, то брак есть союз, укрепляющий человека в тех сферах, в которых силён его друг и партнёр. И наоборот. Поэтому слаженная группа на порядок сильнее одиночки. Также, только в браке можно быть таким, каким ты есть, без одежды и в прямом, и в переносном смысле, и это не смутит, не поведёт к греху. Хотя для тех, кто так страстно ищет любви, я хотел бы сказать следующее. Как христианство является таким же "узким путём" к вечной жизни, как и сама жизнь: жить тяжелее, нежели покончить жизнь самоубийством, так и брак гораздо тяжелее одинокой жизни. Христианство гораздо тяжелее всех других религий, и любовный союз требует особых жертв, сил и внимания. Эти пути тяжелее. Также, следует подчеркнуть, что можно искать Христа, но искать любви, - тот, кто ищет её в свой адрес, никогда не получит. Потому что человек призван не только получать, но и отдавать. Творить и дарить любовь там, где её нет. А её почти нигде нет в нашем мире. Её меньше, нежели золота. В этом призвание человека: дарить это золото другим. Тем же, у кого разбито сердце, и кто об этом давно забыл, и нашёл убежище в религии, скажу, что человек ищет человека и тоскует по воплощённой человечности. Тоска по нежности - это нормально: лишь бы её уравновешивала тоска по свободе, истине и справедливости.
Парадоксально верно сказать: ищи того, чтобы пребывать во Христе, - только в Нём есть свет и жизнь. В Духе, свободном от каждения твари, от больной привязанности к ней. Познай, что значит питаться от той любви, которую даришь другому. Каждый да не обольщает себя надеждами на Друга, на жену или мужа: один у нас Друг - Пожертвовавший всем ради нашей свободы в Духе. На Него можно положиться и ожидать доброго; человек же в этом отношении сам по себе есть плоть, как написано: "Не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками, потому что они плоть" (Быт. 6:3), и: "Чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом"
(1Кор. 1:29), и ещё: "Он помнил, что они плоть" (Пс. 77:39). Говорю ли я это с цинизмом? Нет: это опять-таки гипербола: буквальное её понимание легко приводит к ереси. Потому что в противовес недоверию всему человеческому написано о безграничной, для многих безумной вере и любви к человеку ("всему верит, всего надеется", 1 Кор. 13). Есть праведная тоска по любви ответной, потому что эта тоска есть в Боге, как сказал Ангелус Силезиус:
8. Бог без меня не жив.
Аз вем, что без меня
и Бог почиет вскоре,
Умру - испустит Дух
и Он в смертельном горе.
123. Бог плачет по невесте.
О суженом своем голубка плачет, стонет,
А Бог о том,
что Он тебя в Себе хоронит.
160. Бог жаждет, напои Его.
Бог жаждой иссушен, и ты Его не мучай,
А помянуть потщись
с самаритянкой случай!
Но сейчас я говорю о парадоксальной, безумной готовности к жертве своей надеждой на любовь ответную, высокую, небесную. Без такой готовности любовь легко соскальзывает в ненависть или злобное равнодушие (ressentiment), подвергается страшному перерождению. И многие после того, как избранный(ая) ими не оправдал(а) их надежды, ожесточились. В любви хорошо надеяться, если умеешь выбирать, но плохо требовать и зависеть от другого. А надеясь, необходимо не только отдавать, но и заботиться о собственных источнике, храме и духовном хлебе. А в этом помочь человеку обычно может только Бог: его небесный Отец, его небесный Брат Христос посредством Святого Духа.
Подыгрывая мне, говорят: "Такому, как Он, можно доверять, такому другу и такому Возлюбленному. Т.е. тем, кто в Нем." Да, подлинные Церковь и семья состоят из таких сынов и дочерей Божьих, а на человека вне Христа полагаться нельзя. Это значит, что обоготворение человека, эта лжелюбовь, должна быть оставлена через жертву, и ей на смену в сердце человека должна прийти творческая любовь. Та любовь, которая спасает, призывая в желанное братство во Христе, но которая также и принимает отказ и крест в ответ на её добро, мудрость и жертву. Смирение ли это со злом? Нет, потому что независимо от правды о греховности человека, т.е. о его природной неспособности делать что-либо доброе, есть другая правда - правда о вере, т.е. об осуществлении того, чего ещё нет. Это правда о творческой любви к человеку. О той любви, которая похожа на любовь к чудовищу, но только благодаря ей чудовище и зверь превращаются в сына или дочь Божьих (а если и нет - она от этого ничего не теряет, лишь укрепляясь и углубляясь). Одна из антиномий любви: нельзя даже пытаться переделать человека, строить на этом брак или дружбу, но любовь должна быть творческой природы - нужно прозревать лицо любимой или любимого в Боге. Эта
любовь более совершенна, чем то лжетворчество, при котором за осуществлением неживых идеалов слепнут на живое человеческое существо, сначала приспосабливаясь к нему и переступая через себя, а затем, после длительного "подвига", требуя все вложенные таким образом силы и ожидания назад с процентом.
Как правило, человек находится в плену у своих желаний, у какой-нибудь мечты. И борется за её осуществление. Притом, что многие не свободны и от иллюзии Сократа. Только что я говорил, что христианин тем отличается от Сократа, что видит и учитывает направленность воли человека: мало осознать красоту истины - нужно, чтобы к ней была направлена воля. Несчастье многих в браке связано с тем, что их творческому представлению о динамичности человеческой природы недостаёт представления о воле человека как той силе, которая динамичность эту всецело определяет и всякое влияние и изменение может свести на нет. Ведь есть те брачные союзы, которые построены на предположении о том, что "вторая половинка" изменится с течением времени. Предположивший такое делает вид, что по-христиански довольствуется тем, что есть, и как будто бы принимает своего второго таким, каков он есть, но на самом деле он желает большего. Грех здесь не в этом желании, которое может быть проявлением творческой натуры, и не в желании большего, - грех в том несмирении, которое противится воле другого человека, не считаясь с ней и служа своей мечте, словно богу. Нужно вступать в брак трезво: не с идеалом, а с человеком, будучи готовым к тому, что идеал твой никогда в нём не воплотится и он навсегда останется таким, каким ты его видишь. Брак - это союз, а не эксперимент одного человека над другим.
Да, творческая любовь - единственное спасение для изначально грешного человека. Но, как правило, человек меняется только от большого чувства, если оно захватит всё его сердце, если он отдаст ему всё своё сердце. Народная мудрость гласит: "Кто-то из двоих должен уступить. Иначе не будет ни мира, ни самой семьи". Но приспособление, как правило, есть измена самому себе и Божьему замыслу о тебе как неповторимой личности. Намного лучше выяснить истинную причину конфликта или расхождения во взглядах, чтобы либо оставить своё неправильное представление, либо дополниться пониманием партнёра и, таким образом, вырасти. Но для этого нужно иметь достаточно сил и воли, чтобы во-первых, признать свою ошибку, т.е. ущемить своё самолюбие, во-вторых, собрать силы для понимания и воплощения нового.
Многие люди при поверхностном взгляде кажутся милыми и добрыми, тогда как на самом деле представляют собой род существ, худших, нежели животные. Это рабы страстей, потребители, практически не способные ни к чему, кроме поглощения продуктов. Они не умеют решать даже элементарные проблемы - они их только создают. И пусть это скрыто в обычном течении жизни - это открывается в чрезвычайные моменты, когда остро требуется дружеская помощь и сочувствие,
сострадание и понимание. Независимо от института (в браке или нет) и типа отношений, всякий, принимающий в себя Слово, переживает вскоре разочарование в человеке и его природе: как в других, так и в себе. Он неизбежно, прежде чем познать Христа, Бога и человека, познаёт лжебогов и человеческую природу, всю её добродетель и всю её порочность, всю её высоту и всю её низость. Человек может не только приносить плоды, но и творить дела плоти; это право даровано ему Богом, ибо иначе Бог превратился бы в диавола, Распятый - в распинающего. И потому всякий человек, даже самый близкий и родной, может стать распинающим тебя. "Ибо не враг поносит меня, - это я перенёс бы.. но ты, который был для меня то же, что я, друг мой и близкий мой" (Пс. 54:13,14), "человек.. на которого я полагался, который ел хлеб мой, поднял на меня пяту" (Пс. 40:10). Такова есть плоть (человек), так к ней должно и относиться (не ждать исключительно хорошего в ответ, не полагаться как на себя; хотя с другой стороны любить и лелеять, ибо "никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет её, как Господь Церковь", ведь "Любовь.. всему верит, всего надеется" (1Кор. 13:7)). Из распинающих человек может всегда стать последователем Распятого. Но только тогда происходит это изменение, когда он познает, что плоть сама по себе прах, человек сам по себе - животное Без любви к Отцу, к Духу человек утрачивает образ Бога, становится не-человеком и падает ниже животного, превращаясь в демона. Демону же нужны жертвы, а не любовь.
Идолу всегда нужны жертвы. То, что человек становится таким, каков его бог, идол, значит, что он перенимает и похотливость идола, которую невозможно удовлетворить, как написано: "У ненасытимости две дочери: давай! давай!".. не скажут: "довольно!" (Пр. 30:15). Эта похотливость объясняется тем, что идол - отвлечённый идеал, связанный не с реальностью, а с фантазиями (а фантазии могут быть безграничны). Естественно, это истощает силы. Человек, превращённый в идола, об этом и не подозревает, ему подчас и не нужны жертвы эти. Идолопоклонник же, весь в поту, пытается удовлетворить ненасытимость лжебожества и, за то, что все его усилия уходят в воздух, начинает ненавидеть своего "поработителя" ибо идолопоклонство всегда есть добровольное рабство, сознательно или бессознательно. Тогда как, в отличие от идолопоклонника, христианин всегда свободен внутренне потому, что только во Христе распятом, а не распинающем ради осуществления своего желания можно обрести свободу. Только любовь в ответ на насилие есть подлинная свобода. И я совсем не о
толстовском непротивлении говорю. Свобода эта возможна лишь при парадоксальной готовности жертвовать предметами своей привязанности. При решительном желании отвязаться от этого центра. Муж же, как правило, теряет свободу во Христе за своей любовью к жене, делая её себе богом. Ибо свободный - только тот, над кем нет никого, кроме Бога; только тот, у кого это место не занято идолом. Настоящая любовь к человеку, независимо от злой воли этого человека, является плодом поклонения Христу: не только человеку, плоти, но и Богу-Духу. Насилие же и принуждение (равно как и равнодушие и попустительство) - всегда последствия идолопоклонства.
Идолатрия всегда чревата злом. С одной стороны, человек может легко заразиться от того, кому поклоняется. С другой стороны, ограничивая себя "несовершенным богом", лишает себя настоящего Бога, т.е. и настоящей силы. Человеческая природа способна к лжетворчеству, к творчеству лжебогов и мира, в котором утеряно все реальное, правдивое. И начинается это изнутри: человек творит себя своим поклонением. Он становится таким, каков бог его: Христос ли это - тогда бесстрашие Льва и терпение Агнца, человек ли - тогда все качества идола перейдут на поклоняющегося ему. Вот почему возможны поразительные изменения у людей, например, по вступлению в брак. Вот почему израильтяне "смешались с язычниками" (Пс. 105:35): они любили их, их стиль жизни, их отношение к Богу. Вот почему в Церковь проникло многое из мира: она не до конца, не всем своим составом верна Богу. Вот почему возможна ненависть к тому, кого любишь: ты от него мог заразиться или им ограничен твой дух. "И прогневали Бога у вод Меривы, и Моисей потерпел за них. Ибо они огорчили дух его, и он погрешил устами своими" (Пс. 105:32,33), - служение твари, левая скрижаль со злоупотреблением правой, любовь к человеку более чем любовь к Богу, - ведут к греху. Не исключено, что тот, кто бьёт жену - может её любить. Но любит он безбожно, до идолопоклонства. Поэтому же человек, как правило, не способен победить зло в другом: оно либо заражает его, либо уже есть в нём. И естественно, что браком это правило не ограничивается. Идолы - как электроны, с помощью которых передаётся энергия зла.
В идолопоклонстве человек как бы выворачивается наружу, выходя из себя. Только тот, у кого нет идолов, может не поддаться соблазну напрасного гнева, насилия, - распятия в прямом и переносном смыслах. Ибо христианство - это Христос распятый: Христа не соблазняет гнев, насилие в том, кто Его распинает, на гнев, насилие, равнодушие, бессердечие. Почему? Потому что Он не ограничил Себя тварью, плотью, человеком, своими собственными желаниями и идеями. Только тот сможет душу отдать за ближнего, кто всё сердце отдал Богу, а не ближнему (о сути парадоксальных, безумных истин, призывов и утверждений я буду говорить немного позже). Многие видят беззаконие, но слишком активно на него реагируют: оно искушает их к напрасному гневу, к насилию. Они теряют свою свободу в духе за об-
личением ближнего, - грех другого их самих вводит в грех. Почему? Потому что страстно хотят спасти человека; желание это сделали идолом. Потому за "божеством" своим забывают о Боге. Настолько желают спасти человека, что забывают о силе Духа и правды, а не тона и доказательств. Среди идолопоклонников есть те, кто говорят, что любят человека, что в этом смысл их жизни: муж, сын, язычник, спасение их. Но любовь к человеку без любви к Богу - безбожная, демоническая, сатаническая любовь. Без любви к правде, к истине и справедливости. Они ушли влево: желают спасать людей, жертвуя своей праведностью, пребыванием во Христе, применяя насилие: принуждение, давление, угрозы. Потому что они не различают, где их доброе желание перерастает в одержимость, и где они за осуществлением его начинают насиловать волю свою и другого.
Именно поэтому обычно, человек обличает, выходя из себя (и не обязательно повышая тон, а даже просто превращаясь в сухаря и педанта); Христос же обличал, будучи в духе. Христос любит, не утрачивая Своей свободы в духе, свободы от рабской привязанности к тому, кого любит, потому и умирает распинаемым, а не насильником или сухим фарисеем. "Христиане" же любят, будучи всегда готовыми пожертвовать своей духовной свободой ради прихоти того, кого они любят, "спасают" его, впадая в зависимость от него, свою совесть отдавая в его руки, потому и распинают любимого ими. Один грех ведёт за собой другой: ненависть и бессердечие - расплата за нечеловеческие жертвы, которые иссушают сердце. Редко человек смиряется с тем, что объект его привязанности начинает разрушать представление о нем. Проблема ссор, скандалов, насилия в семье гораздо глубже и шире, нежели "так у всех бывает", или "такова человеческая природа". Когда жизнь его превращается в ад, перед идолопоклонником становится выбор: либо вернуться к Богу, в первородную свободу духа, пожертвовав объектом своей привязанности, смирившись с неосуществлённой мечтой, либо начать открытую борьбу с Духом Святым, т.е. начать ложью прикрывать свою духовную интуицию ради удобства, выгоды, привычки и чрезмерной привязанности. Многие не выбирают, это извечная Адамова привычка: они убегают от принятия решения вместо того, чтобы признать свою вину: своё идолопоклонство. Потому и говорят после этого: "Лучше совсем не жениться". Но, убежав от семьи, идолопоклонник обоготворяет государство, работу, убежав от работы, обоготворяет Церковь, служение. Из одного рабства бежит в другое.
Рабство у Церкви, жены, государства, желания - одна и та же проблема. Потому и сказано: "Кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестёр, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником" (Лк. 14:26). Бог есть дух: Полнота. Церковь же, государство, семья, человек не являются Богом, могут быть вне Христа, могут быть плотью, т.е. частью, а не полнотой. А плоть, как правило, "желает противного духу" (Гал. 5:17). Рабство у неё, т.е. у её желаний есть идо-
лопоклонство (я не против плоти, а против обоготворения её говорю). Мы же Богом призваны ходить не по плоти, т.е. плотью водимые, а по духу, т.е. Словом и Истиной водимые. А наши Слово и Истина живые - это Христос: не только социальные институты и человеческие существа. Человеческими существами и социальными институтами жизнь подлинного человека не ограничивается. Следует отметить, что наряду со многими преимуществами, брак - лишь один из видов отношений.
Поэтому в браке ли, вне его, человек призван к заботе не только о плоти, но и о духе, не только о материальных и нематериальных ценностях, но и о своей собственной жизни вне поклонения им. В следующей главе я буду говорить о том, насколько тщательно необходимо беречь храм своего сердца, храм своей свободы от идолов. Мы призваны не только к любви к ближнему, но и к любви к Богу. А это означает, что заботой, трудом на пользу человека не ограничивается жизнь христианина: он призван также заботится о чистоте собственного храма, а также храма земли, т.е. исполнять слова молитвы "Да будет царство Твоё на земле как на небе", творя это Царство. И прежде всего творя его в себе. Одна из иллюзий о браке - что "суженый" или "суженая" могут помочь тогда, когда ты делаешь ошибки, выходя из себя, одним словом, когда не можешь справиться со своим характером. Но никто не может управлять твоей волей, кроме тебя одного. Твой характер и твои поступки - это корабль, за штурвалом которого ты один и больше никого Но опасность может таиться не только внутри. Человек призван к борьбе против губительного влияния мира, как на его дух, так и на дух его ближних. Когда кто-либо грязного в духовном плане человека считает чистым или пренебрегает опасностью общения с ним, такой почвы и атмосферы, то, несмотря ни на какие положительные качества его характера, несмотря на его соблюдение заповедей, на его искренность и отдачу себя Богу, в стене его храма может появиться пролом.
Безграничное доверие, всепопустительствующая милость и любовь, лишённые правдолюбия, становятся причиной крушения человеческого духа. Злой дух обычно входит в человека через надежду, упование на жену, друга, авторитет или пастора: человек открывает дверь перед ними. Тогда как Исаия говорит о том, что самые лучшие (Ис. 28:1,7,8) могут оказаться врагами. Обычные люди, в том числе родные, близкие, друзья, легко могут оказаться теми, о которых написано: "Ищут погибели душе моей" (Пс. 62:10), "умышляют исторгнуть душу мою" (Пс. 30:14), и: "Душа моя среди львов" (Пс. 56:5). И это не паранойя. Иеремия предупреждает,
что такое элементарно возможно в среде самых родных, самых близких друг другу людей.
Как же быть свободным от рабства у плоти, будучи в семье? Написано: "Встав весьма рано, вышел и удалился в пустынное место, и там молился" (Мк. 1:35). И дело здесь не только в молитве, а в воле, которая не ограничивает себя семьей. Многие же "кто.. о домашних не печётся.. тот отрёкся от веры" (1Тим. 5:8) превратили в "любит отца или мать.. сына или дочь более, нежели Меня". Фарисеям, которые от нас ни адвентизмом, ни соблюдением заповедей, ни десятиной не отличались и распяли Господа славы, что и мы можем повторить в отношении к ближним, Господь говорит: "Вы не имеете в себе любви к Богу" (Ин. 5:42). Это не значит, что необходимо не работать, сесть с Библией в руках и сидеть так день и ночь как сектанты, как паразиты, потребляя чужой хлеб. Нет. Любовь к Богу проверяется по любви к человеку, ибо кто любит человека, исполняет Божьи заповеди (Рим. 13:8), но Бог через десятины, через отделение среди уделов колен Израилевых священного участка под скинию, через Субботу учит нас уделять Ему освященное место и на территории, и во времени. У идолопоклонника же святое место, Святое святых, занято. Вместо Бога там стоит другое "божество". Например, он обоготворил того, кого любит. Тогда объект его любви - обычный человек, но он видит его намного выше и идеальнее, чем тот является в реальности. Его духовное зрение испорчено. Потому когда "идол" совершает какие-то "ошибки", выпадает из рамок "бога", тот, кто "любит" его, взыскателен к нему до жестокости и мести. Многие из тех, кто способны на чрезвычайную жестокость по отношению к человеку, - обоготворили его, и в этом суть греха: обоготворение любимого. Если муж немилосерден, уклоняясь от истины так, что утрачивает милость - это знак, который говорит ему именно о правой скрижали, о необходимости построить стену между чистым и нечистым, о необходимости служить Творцу, а не твари, о необходимости войти в Святилище, об области, лежащей за плотью и кровью, т.е. за людьми и за тобой самим. Эта область лежит выше человека. Хотя в нём же. Если мужчина хочет, чтобы женщина ходила, выражаясь по-простонародному, "под ним", прежде пусть научится сам ходить под Богом. Сердце женщины только тогда может обратиться к мужчине, когда сердце мужчины обратится к Богу. Мужчина призван полюбить Бога более, нежели женщину, только тогда женщина может по-настоящему полюбить его (хоть его поджидает другая крайность в виде фарисейства). Всякий человек сам по себе есть плоть, также и ты. Необходимо ходить не по плоти, а по духу, по Слову, по Христу - по тому правдолюбию и свободолюбию, которое не удовлетворяется поклонением отвлеченным идеям и святым желаниям, которое ищет живого Бога-духа, освобождающего от каждения этому множеству.
"Если живёте по плоти, то умрёте" (Рим. 8:13). Это грех первого Адама: "За то, что ты послушал голоса жены твоей.. прах ты, и в прах возвратишься" (Быт. 3:17,19). Т.е. это грех: слушать жену, плоть свою, плоть другого
более, нежели Бога, как написано: "Возмездие за грех - смерть" (Рим. 6:23), и: "За то.. в прах возвратишься". Грех здесь не в том, что прислушиваешься к советам, исполняешь элементарные человеческие обязанности, долг перед семьей, государством, человечеством: грех в том, что ограничиваешь себя этим, не видя ничего более, принося как себя, так и других в жертву этим долгам и обязанностям. Потому что тогда они теряют свое назначение, какой бы то ни было смысл. Адам второй, Христос устоял там, где Адам и Моисей пали, ибо написано: "Но тем более распространялась молва о Нём, и великое множество народа стекалось к Нему - слушать и врачеваться у Него от болезней своих. Но Он уходил в пустынные места и молился" (Лк. 5:15,16). Написано: "Покорись Господу и надейся на Него" (Пс. 36:7); мы же обычно покоряемся человеку и надеемся на него. Говорю ли я что-либо против начальствующих, против мужа или жены? Нет. Но говорю о том, что часто Бога, Слово Его необходимо слушать более, нежели человека1 Адам послушался жены и был проклят за это, как написано (Быт. 3:17); мы же можем послушаться человека так же, как он и быть прокляты. Слово Божье есть дух, Христос есть дух, обычные же люди есть плоть, как написано: "Берегись каждый своего друга, и не доверяйте ни одному из своих братьев" (Иер. 9:4), и ещё: "От лежащей на лоне твоём стереги двери уст твоих" (Мих. 7:5), - они - сырая, подчас мёртвая земля. "Дух животворит, плоть не приносит никакой пользы" (Ин. 6:63, перевод Кассиана). Со стороны любимого, авторитета, начальствующего, как правило, человек не может ожидать многого, плода в свой дух. Это пустое упование2 В плоть, в человека, можно только сеять Не плоть источник сил, Дух живой источник, Он животворит. А люди большей частью представляют собой лишь плоть - они поверхностны, храм их тела закрыт от них самих, источник их сил завален. Жить человеком и для человека только - значит только отдавать силы. Человек нуждается в их обновлении, в уединении и молитве, а не служении ближним только. Тогда как для этого практически не остаётся ни времени, ни сил, потому что институт семьи не очищен от идолопоклонства. С древних времён в отношении к семье есть отношение к идолу, и потому семья не как Божье установление, а как то, что имеем сейчас, - Божье установление, обоготворённое людьми, превращено диаволом и самим человеком в мощный институт рабства. За редкими исключениями
человек в браке попадает в кабалу. В определённом смысле жена - слово мужа (ибо "всё чрез Него начало быть" значит, что не только через Бога, но и через человека). Но: "Ты опутал себя словами уст твоих" (Пр. 6:2). "Не отдавай женщинам сил твоих, ни путей твоих губительницам царей" (Пр. 31:3) не только о блудницах написано. Всякий труд и забота могут быть лишь внешним двором твоего храма. Отношение ко всему и всем вокруг тебя как к плоти, как к части тебя проходит через всё Писание, как написано: "Проклят человек, который надеется на человека и плоть делает опорою своею" (Иер. 17:5).
Всё, что ты видишь, - не только другое, но и часть тебя. Это ещё не весь мир, и не вся истина, а только его и её поверхность. Обычно это плоть и от неё ожидать можно как много хорошего, так и столько же плохого. Эта плоть - и ты сам. Только так можно освободиться от рабства у идолов семьи, государства, Церкви, себя самого: прозрев на них, увидев, что царство плоти, царство ограниченности и несовершенства распространяется намного дальше, чем ты представлял ранее. Только так можно порвать с миром и обратиться с внешних дворов в пребывание во Христе, начав различать. Только так можно добиться подлинного предстояния перед Богом. Один на один с Ним. Только так ты сможешь не лебезить, не подстраиваться под кого-то, не повторять мнение авторитета, но быть со всеми таким, каким ты есть внутри, - не лицемеря, а выражая свой внутренний взгляд, пред Богом, а не пред людьми. Ты скажешь: "Почему же никто не может разделить одиночество человека?" Потому что выше человека есть Бог на горних высотах внутри человека. И нет никого лучше Его. Да, это гипербола. Ведь, призываю ли я к пренебрежению плотью? К ненависти к ней? Нет. Я выступаю против греховной привязанности к ней, которая есть идолопоклонство. Брак в этом мире сколько источник радости, столько же и источник рабства, несвободы от рабства у плоти. Потому написано: "Не ищи жены" (1Кор. 7:2). Не о безбрачии в смысле целибата это написано. Человек и в браке может быть свободным, ибо написано: "Я сочетался с вами", притом, что Бог от этого не стал идолопоклонником. Причина в самом человеке: в желании, как написано: "Не пожелай". Желать можно и искать только Царства Божьего: любви, кротости, терпения и проч. Желать же и искать брака, любви ответной, взаимопонимания суть обычно идолопоклонство и грех. Всё это относится к идолу, но никак не относится к тем браку, человеку, любви, которые во Христе. Немного ниже я буду говорить о более глубоких причинах раздоров и ссор: причинах непонимания между полами. Данное здесь отношение к браку станет лучше понятным в ключе парадоксальных, безумных жертв, о которых я начну говорить в отрывке, посвященном поклонению сексуальному акту. В этом же ключе так же станет ясно, почему убеждения "жалость выше любви" и "брака на небесах не будет: будем как ангелы" являются заблуждениями. Органическое, а не механическое соединение двух природ, соборное, а не экуменическое единение душ в Господе возможно только по образцу двух природ во Христе, о чём я
обстоятельно буду говорить в центральной главе. Это значит, что тема брака в определённой степени остаётся на протяжении дальнейшего повествования.
Вопрос о доверии и сострадании. О кощеях и чёрных дырах. Есть обратная сторона вопроса о браке: вопрос о доверии. Большое количество людей, не получив позитивный опыт в отношениях с противоположным полом, превращаются в реакционеров. Они постоянно рассказывают либо легенды о порочности противоположного пола, либо - байки о порочности плоти вообще, а также всего, что с ней связано. Из такого контингента людей в основном состоят церкви: человек подвёл - вот боженька-то не подведёт точно! Эти люди умалчивают о главном: о трагедии всей их жизни, о том горьком опыте, из-за которого они потеряли способность доверять и, самое главное - сострадать. Что такое эта идея, живущая в уме многих народов о бессмертных и бессердечных людях, сердце которых закрыто в сундуке под семью печатями (русский Кощей бессмертный, британский Дейви Джонс)? Это легенда об ожесточении, которое питается ressentiment`ом и даёт страшные силы, подобные силе сидхов в "Звёздных войнах". Ressentiment - это такое злопамятство, которое возведено в принцип в отношении определённого типа людей, с которым ассоциируется негативный опыт. Но в отличие от настоящего принципа, это реакция по типу рефлекса собаки Павлова, которая бежит от удара током. Только здесь мы имеем умную "собаку", которая выработала компенсацию своему унижению или неудаче: она выделила определённый класс людей и создала предубеждение, миф, который унижает весь этот класс вместе с его ценностями. Примеры ressentiment`а - это "все мужики - козлы", "все бабы стервы", "все городские - белоручки" и т.п. Да, в ressentiment`е есть справедливая реакция на настоящее зло, частная истина. Но человек должен быть движим не реакцией, не тем чувством, которое ассоциируется с этим предметом, явлением или существом, а принципом, тем, как должно быть, а не тем, как есть. Конечно, если он христианин, т.е. человек, который рассматривает вещи с точки зрения вечности.
Кощей прячет своё сердце за тридевять земель, чтобы никто больше не причинил ему такую боль, которую он некогда пережил. Неразделённая любовь, отсутствие родительской любви - это чёрные дыры, которые образовываются в людях, и затем высасывают весь дух, всю энергию, всё здоровье их близких. Открыть своё сердце, чтобы другой мог плюнуть в него - такой силой обладают лишь единицы. В миг смерти Христа на Голгофе разорвалась завеса на входе во Святое святых: Бог открыл человечеству самое интимное, что у Него есть - Своё сердце. Любой может плюнуть в него. Так и делает большинство обывателей. Но позволить так открыть себя перед другим может только действительно сильное существо.. Доверие, Вера, Любовь - это труд: вещи, которые творятся нами. Ты не можешь доверять, если не рискнёшь возможностью быть преданным и не доверишь что-то ценное тому, от кого можно ожидать предательства. А если доверяешь тому, кто итак
верен, - это не подвиг. Хотя есть и другая сторона: почти все слышали о гасителях духа, о грехе против Св. Духа. Но вот что самое страшное: твоя "любовь" может убить волю к любви у другого..
Парадокс семьи. Те, кто не создал отношения в любви или кому это не удалось, так легко обвиняют в нелюбви к ближнему тех немногих, кто создал и кому удалось. Но любить тех, кто приходит и уходит, - это одно. А любить того, с кем делишь всё постоянно или даже круглосуточно, - совершенно другое. У первых развивается непомерная гордыня и самомнение, тогда как вторые знают, что есть альтернативные пути к истине. И в этом - и минус, и плюс семьи: она может из человека сделать как кощея бессмертного, т.е. существо с разбитым и спрятанным от ближнего сердцем, так и человека с открытым сердцем и уважением к чужой точке зрения. Главный урок семейной жизни даже не в отношении к противоположному полу, а в отношении к путям и к истине. Ты начинаешь понимать, что может существовать и прекрасно существует другое, альтернативное отношение к истине, пусть оно совсем другое, не такое, не обычное, мохнатое, стоит на голове или наклонено под каким-то градусом. Уважение к нему, любовь к его представителю, - то, что содействует росту человека.
Также, настоящая любовь, - это единственный подвиг, который делает человека человеком. Сердечко в сердечных делах принято отдавать суженому или суженой, но как тогда быть с текстом "только Бога всем сердцем и всей душою твоей"? Думаю, это нормально, когда 100% на 100% Богу и человеку: это нормально, когда сердце разрывается, когда человек делает больше, чем может физически. Так он становится сыном или дочерью Божьей и перерастает обывателя - животное в себе, становясь настоящим человеком. "Разрывается" - не понять тем, кто не может выйти за пределы логики, к сверхразумному, Божьему, к тому, чтобы принимать всё не простым "молотком, которым гвозди бьют", т.е. умом, интеллектом, а духом: сердцем и волей.
Деторождение как идол. Человек может не поклоняться, не обоготворять дружбу, семью, но при этом искать надежды преклонных лет, утехи для своих глаз, опоры - детей. Родить малыша - и из этого сделали идола. Обычный человек с лёгкостью может насиловать библейский текст для оправдания и защиты своего поведения. И пример тому - оправдание рождения смертных заповедью "плодитесь и размножайтесь", которая была сказана существам бессмертным и совершенным как пожелание рождения таких же, бессмертных и совершенных существ. Человеческое же животное в "плодитесь и размножайтесь" (Быт. 1:22) находит оправдание своему, как говорят, основному инстинкту. Говорят: "Нужно исполнять Божью заповедь "плодитесь и размножайтесь"". Алкоголики тоже прикрывают свою похоть текстами типа "вино .. веселит сердце человека" (Пс.103:15), "пей в радости сердца вино твое" (Еккл.9:7), и даже приписывают Библии слова "Пейте, но не упивайтесь". Но у любой заповеди есть свои границы, иначе бы это была одна заповедь, а не много. Почита-
ние рода также базируют на основе 5-ой заповеди, на почитании родителей. Но Господь установил эту заповедь как заповедь человечности: великодушия, заботы о слабых, в том числе и престарелых, а также для уважения к мудрости. Но если мудрости нет - то и почитать не за что, можно только заботиться, но и то - только о тех, кто это ценит, а не требует, словно капризный и властолюбивый ребёнок.
Далее. Сила и энергия человека заключена не только в духе, но и в поле его. Потому силы пола и рода должны быть направлены не сколько на размножение, сколько на духовное обогащение человека. Тогда как сплошь и рядом они используются исключительно для тех целей, которые бессознательно преследуют животные. Здесь важно понимать, что под "духовной жизнью" я имею в виду не голое исполнение обрядов, не внешнее соблюдение заповедей и уставов. Ясно, почему у человека нет сил для духовной активности: он поглощен стихией рода, кадит и служит чувственным удовольствиям, похотливо размножается и кадит этому размножению. "Плодитесь" обычно понимают в том же духе, что и "подставь щеку", "будут как ангелы", и т.п.: буквализм, поверхностность, возведение в абсолют преобладали во все времена. А с ними и элементарное язычество с его поклонением видимому, ощутимому, осязаемому.
Говорят, что в рождении человека участвует Бог, как сказал Давид: "Ты устроил внутренности мои и соткал меня во чреве матери моей" (Пс.138:13). Я же считаю, что Давид преувеличил, чтобы оттенить то, как дивно Бог устроил человека и его функции. Слова Давида не распространяются на всех: большинство людей рождаются не от любви, а от похоти, как побочный эффект и следствие похоти. В таких рождениях Бога нет, а есть лишь животное перераспределение материи и энергии, подобно скотскому. Если бы Бог творил всех младенцев в чреве матери, то они бы все были бессмертными, здоровыми и красивыми, - совершенными, поколения были бы равны по силе, росту, способности переживать страдания. Тогда как это не так: следующее поколение более слабо, более подвержено болезням, у него меньший порог терпения боли, в среднем, оно более низкоросло и т.д. и т.п. Церковники здесь будут говорить либо "так написано", либо "такова Божья воля". Но только идолопоклонники возводят всё в абсолют, т.е. из фразы делают аксиому, и только так называемые верующие могут быть настолько толстокожи, чтобы не замечать наряду с Богом и добром в мире дьявола и зло, и сводить их на нет, на уровень некоего "испытания", инструмента в руках того же Бога. Мне здесь могут приписать манихейство, но кто? Те, кто верят в безвыходную греховность человека вплоть до Пришествия, т.е. по сути, более верят в силу дьявола.
"Не можете служить Богу и маммоне" (Мф. 6:24) не только о деньгах как о богатстве сказано, как написано: "Гибнет богатство это от несчастных случаев: родил он сына, и ничего нет в руках у него" (Ек. 5:13). Человек, получая прибыль не только в деньгах, но и в живой силе, как написано: "Начатки сил в шатрах" (Пс. 77:51), т.е. в детях,
начинает кадить источнику этой прибыли, т.е. деторождению, как написано: "Приносит жертвы сети своей и кадит неводу своему, потому что от них тучна часть его" (Авв. 1:16), начинает обоготворять и поклоняться деве с младенцем, матери Марии, любой матери. Проблема не в матери, а в поклонении ей. Я совсем не хочу сказать, что православная и католическая традиции в этом отношении являются исключительно язычеством. Такое понимание есть извращение моих слов: я говорю о старом, непреображенном языческом отношении к материнству, скрытом даже под покрывалом религии. Я говорю не против "прибыли", а против каждения ей, не против матери с младенцем, а против каждения ей как идолу, против принесения им человеческих жертв, т.е. против "всем сердцем, всею душою, всеми силами твоими" в отношении к деторождению и материнству. Также я хочу сказать о том, что человек часто гораздо хуже заботиться о своих детях, нежели животные. Ведь, обыватель, рождая детей, даёт в долг, а потом требует с процентами. Именно поэтому я думаю, что рождать можно только от избытка, а не от нужды, и только тогда деторождение свято.
Обычное дело, когда мать заменяет Бога обоготворяя сына (или дочь): вот бог её. Не против "почитай отца и мать" говорю, и не против материнства, а против идолопоклонства. Многие заповедью "почитай отца и мать" злоупотребляют. Мать и отец - родители, но не боги. Не зря в Писании много внимания уделено изобличению культов Ваала и Астарты. Астарта, божество лунное, женское, олицетворение плодородия, материнства. Ваал - олицетворение производительной мужской силы. И те, кто хотят свести культ этих идолов исключительно в плоскость гедонизма, каждения удовольствию, не видят всей картины. Казалось бы, в материнстве нет ничего от греха, ибо Сам Бог сказал: "Плодитесь и размножайтесь". Но грех есть "вправо или влево" от узкого пути, убавить что-либо от сказанного или что-либо добавить. А идол есть всегда "вправо или влево", всегда "слишком" и "сверх", и всегда на первом месте. Дети так же вызывают как напряжение, так и расслабление чувств женщины, как и сексуальный акт с мужчиной, только гораздо длительнее по времени. Ребёнок удовлетворяет потребность женщины в гамме чувств, он представляет некое подобие глины - потому к детям женщины часто бывают более привязаны, нежели к своим мужьям, потому существует культ рода и деторождения, отчасти поэтому существует культ девы Марии, и потому её часто предпочитают Христу, - это всё засилье женского на планете, засилье материального (не зря есть тождество между словами "мать" и "материя"). Да, культ Марии включает в себя и надежду на то, что человечество, человек, словно женщина, родиться свыше, родит плод от Бога, а не от дьявола. Но на практике большинство верующих добавляют к этой идее служение роду. Культ "матери Марии" так удобен большинству потому, что он близок сердцу идолопоклонника, и является удобным прикрытием поклонения роду. Православные и католики введя образ матери Марии, обезвредили враждебность христианской истины о лично-
сти истине рода. Мужчины в данном случае более просты и наивны, женские же культы изощрённее - их сложнее обнаружить и выявить. Поклонение матери Марии и множеству святых с одной стороны предотвращает идеалистическое отвлечение, платонизм в религии, помогая верующим сохранить здоровое отношение к природе и плоти. Но с другой, это поклонение роду, враждебная христианскому духу религия, и узаконивание греховного порядка иерархии, выделение среди множества спасённых отдельной касты, что мешает преображению и усыновлению обычного человека.
Жизнь многих современных людей - это поклонение всё тем же Ваалу и Астарте, только под более благородными масками: на практике обычный человек ценит отцом, матерью, сыном или дочерью более, нежели Богом. Семья у него поставлена на первое место, самое главное для него - родить и воспитать ребёнка, так называемое "будущее". Выше заботы о семье он ничего не знает, - этот человек поклоняется всё тем же древним богам-идолам. Дух Святой устами Павла говорит: "Всё мне позволительно, но ничто не должно обладать мною" (1Кор. 6:12), и: "Разве вы не знаете, что кому вы отдаете себя в рабы - того вы и рабы" (Рим. 6:16). Обладать человеком может только Бог, а не человек или семья. И я это говорю в контексте идолопоклонства. Кто хочет быть "Его уделом" (Втор. 9:29), тот больше никому другому не отдаст своё сердце. Как написано о любви к Богу: "Всем сердцем" (Втор. 6:5), и: "Я.. ревнитель" (Исх. 20:5). К тому же идол - ничто сам по себе: человек, поклоняющийся ему, поклоняется нелепой фантазии греховного ума, тому, чего на самом деле нет: человек заботится слишком, уделяя этому главное место, тогда как об этом необходимо заботиться трезво, уделяя главное место, престол сердца, лишь Христу, в котором есть и это, но очищенное и просветлённое. О любой вещи, которая может стать идолом, говорю. Тот, кто не любит Бога более, нежели ближнего, не любит и ближнего; и тот, кто любит Бога более, нежели семью, жену, сына сможет и, более всех, помочь им (если любовь эта глубокая, а не фарисейская).
Говорят: "Христос проклял бесплодную смоковницу". Но родить смертного - всё равно, что иметь выкидыш. Когда христианин рождает - что особенного делает? То же делают животные и язычники. У христианского дерева другие плоды, нежели у дерева языческого или иудейского. И только эти плоды делают человека бессмертным. Царство Божье - не царство мира сего, не царство одной только плоти. Христианин от иудея не деторождением отличается, не это делает его христианином. Царство Божье - не царство исключительно плоти, а Царство Духа; не плоды одной плоти в нём ценятся, а любовь, кротость, мир, воздержание - плоды духа (притом, что не оставлена и забота о плоти). Они в нём прежде и почитаются подлинными и первостепенными плодами, никто в Царстве Духа плодов плоти не ищет. Я говорю о том "искании", которое "всеми силами и всею душою твоею". Для всякого же иудея или "иудея" в царстве мира сего "плод" есть ребё-
нок, есть крещённый Говорят: "Пока мы не в Царстве, надо рожать". Этим сами против себя свидетельствуете, что не во Христе, что в подлинную скинию не вошли и к ней не принадлежите, как написано: "Сами не входите и другим не даёте". Это слепота, неспособность отделить чистое от нечистого, главное от второстепенного, то, что прежде от того, что приложится. Это не христианство, а лишь иудаизм. Второстепенное для таких главное, а главное - в пренебрежении.
Так же, как есть два пути осуществления правды Царства Божьего: Христов и антихристов, так есть плоды духа: любовь, кротость, мир и т.д., и плоды плоти: красота, рост, знание, сила. Искать первых есть искать царства Божьего, искать же вторых есть искать мира сего преходящего, князь которого диавол (это утверждение в ряду все тех же парадоксальных, безумных утверждений, на которых подробней я, опять-таки, остановлюсь немного позже). Я говорю об акцентах. Написано: "Что стрелы в руке сильного, то сыновья молодые, блажен человек, который наполнил ими колчан свой!" (Пс. 126:4,5). Но написано также: "И гибнет богатство это от несчастных случаев: родил он сына, и ничего нет в руке его", и: "Если бы какой человек родил сто детей, и.. душа его не наслаждалась бы добром и не было бы ему и погребения, то я сказал бы: выкидыш счастливее его" (Ек. 6:3). Рождение детей благословлено Господом, но нельзя к этому благословению привязываться, как написано: "Ничто не должно обладать мною" (1Кор. 6:12), и: "Где Дух Господень, там и свобода" (2Кор. 3:17). Не так пишу, чтобы свободу во Христе Иисусе обратить в разврат, но так, что "рождённое от плоти есть плоть, а рождённое от Духа есть дух" (Ин. 3:6). "Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия" (1Кор. 15:50). Говорю ли я о том, что не нужно рождать? Нет. Но о том, что расплата за идолопоклонство - "мертворожденный", как написано: "Предоставь мёртвым погребать своих мертвецов" (Мф. 8:22). Причём под "мёртвыми" здесь имеются ввиду трупы: моральное разложение, духовное гниение и моральная вонь. А прикосновение к мёртвому в еврейском обществе считалось нечистотой.
Давно открыто родство между тайной пола и тайной смерти. Так вот служащий роду - служит смерти, а не бессмертию: обычные родители, отцы и матери, рождая, играют со смертью, играют своей вечностью. Те силы, которые надлежало отдавать Богу одному и которые, возможно, помогли бы в труде по обретению бессмертия, истощаются в служении смертной плоти. Так в храме тела образуется брешь, через которую входит смерть. Ибо рождать нужно не от нужды и в нужду, а от избытка и в избыток. Желание продолжать род существ себе подобных, желание рождать таких же, как ты сам, происходит от отношения к себе как к наивысшей ценности, как к совершенному существу. Это значит, что люди, начиная с Адама, недостаточно сознавали свою греховность и несовершенство. Идти на
кровь и муки ради гарантированного, заведомого брака, - значит, саму жизнь начинать и основывать на крови, муках и лжи. Какое основание - такова и вся жизнь.. Ложь в жизни человека начинается ещё до его зачатия. И эта ложь, как и всякая другая, есть грех, первородный грех. Самое плохое - что кадящие деторождению не хотят замечать греховную природу, пятно и недостаток в организмах, которые из-за них появляются. Говорят: "Мы тогда все умрём". Мы умрём, так или иначе. Если уж давать жизнь - так жизнь, а не её жалкое подобие, кончающееся смертью (и я совсем не о том говорю, что нет Христа). Человечество должно посмотреть правде в лицо: у нас нет ни одной матери и отца, способных родить вечное существо, обычные люди не способны давать жизнь в полноте этого слова. Ни одна человеческая особь не может родить вечное существо: мы рождаем других людей, они рождают ещё поколение. И так без конца: это безвыходный круг рождений и смерти смерть реально не преодолевающий. Это самообман. Вечность идёт не от деторождения, а от Бога. Рождает ли Бог кого-либо так, как рождаем мы? Он создал способность рождать биологически, но не только её, ибо Сам никого не рождает таким образом, и никогда так не рождал. Я хочу сказать, что верующие, молясь "Отче наш.." обязывают самих себя творить, а не только рождать человеческие существа и прочее творение: они призваны очищать мир от предубеждений, с ними борясь, борясь со всяким видом идолопоклонства, окостенения человеческого духа и воли, сатанической растраты сил. Они призваны вносить дух жизни как дух движения и дух свободы. Они призваны рождать свыше, а не только от плоти.
Всякий власть имеющий боится утерять свой "трон", мать же боится более всего болезни или смерти своего малыша. Дорогие матери, больше всего бойтесь того, чтобы ваш ребёнок не оказался просто плотью и кровью, т.е. мёртвым, без-духовным человеком, неспособным войти в вечность. Сейте в него Слово. Чрез Слово Бог вдохнёт в него Дух Жизни. Хорошо родить ребёнка, но родить свыше на порядок лучше, как написано: "Онисим, которого родил я в узах моих" (Флм. 10). Говорят: "Надо иметь большое мужество, чтобы родить и воспитать ребёнка". Но я убеждён, что рождение в этом мире, как правило, не имеет ничего общего с мужеством и представляет собой лишь одну из форм эгоизма. Я ещё буду говорить, что мужество и бесстрашие - частные проявления человеческого духа и сами по себе греховны, т.е. несовершенны. Каким бы мужеством роженица ни обладала - рождается несовершенное, а грех и несовершенство - одно и то же (это не может быть понято рабом или слугой, рабом или слугой любого из идолов, - лишь творцом). В христианском сознании это выражено в представлении, что все люди, без исключения, рождаются в грехе. Рождая, люди ведут себя как животные, и мало кто из них сознаёт, что они "творят", что происходит. В рождении действует не человек, а слепая сила рода. Потому моя христианская совесть признаёт грехом продолжение рода существ смертных, несовершенных. И дело здесь не в жестокости или недостатке человечности - крайне жестоко и бесчеловечно рождать
человека на страдания и смерть. Вера в воскресение и бессмертие не оправдывает страданий ребёнка, недаром психология установила, что большинство заболеваний её сферы - родом из детства. Известен труизм, что человек с детства искалечен миром и на его взрослой жизни лежит отпечаток трагедий детства. А самое главное, что этот отпечаток отражается и на отношениях этого человека к другим, даже к Богу. И это не максимализм, не атеизм. Это творческий подход: кто скажет на это творение "весьма хорошо"?! Человек рождается в грехе не потому, что сексуальный акт или сексуальная жизнь человека как полового существа греховны, а потому, что люди рождают если не от страха, то от безответственности и эгоизма, и в любом случае на свет появляется несовершенное с недостатком либо физическим, либо интеллектуальным, либо этическим, всегда - с духовным и потому смертное. Я не отрицаю деторождение в принципе, не выступаю против него в греховном, падшем мире, а лишь прошу задуматься о качестве плодов, которые оно приносит.
Об абортах. Многие считают аборт смертельным грехом. Да он бывает грехом. Но бывает, что чувство вины за аборт некоторых женщин делает сумасшедшими, психически больными. Я думаю, что это изнеженность, излишняя чувствительность, отсутствие мужества, воли и духа. Я не о том говорю, чтобы всякий, кто занимается сексуальным актом, успокаивал себя мыслью о чудесах медицины в худшем случае. Действительно, и средства предохранения, и аборт творческой натуре кажутся убийством в смысле разрушения того совершенства, которое создал Бог: красоты, энергии, замысла. Как бы плевок на картину великого художника. Но это с одной стороны. Есть двойственность в отношении ко многим вещам, которую мы не в силах упразднить вплоть до Второго пришествия. Вот другая сторона: невозможно назвать зародыш человека личностью, - это всё равно, что на животное сказать "это человек". Да, написано "не убивай" (Исх.20:13). Но почему убить зародыш человека - смертельный грех, а зародышей домашней птицы, например, поедают в неисчислимых количествах?! То, что скажут "сама природа так распорядилась" и "яйца - это вне организма, а аборт - внутри, противоестественно" лишь поверхностный ответ. Человек эгоистически превозносит свой вид над другими. Скажут: "хорошо, мы считаем, что должны быть вегетарианцами, и не есть яиц, но также, ни в коем случае не делать аборт". Но написано: "Предоставь мёртвым погребать своих мертвецов" Мф. 8:22, - если в отношении к тому взрослому, который не родился свыше, нет разницы, рождался ли он в этот мир, или нет, то, что говорить о том, кто ещё лишён элементарного самосознания? Зародыш не идёт ни в какое сравнение с взрослым человеком, точно так же, как и духовный человек - с этим обычным, не рождённым свыше "взрослым". Но дело не в том, что убивая эмбрион, мы якобы убиваем человека, а в том, что грязь от убийства взрослого - совсем не та грязь, которая от уничтожения его потенциала в эмбрионе. Уравнивать одно с другим - значит быть либо идеалистом, либо извращённо чувствительным:
излишне мягким и бесхарактерным человеком.
Я могу назвать навскидку как минимум 3 семьи в моём городе за последние 2 года, у которых родились такие дети, для поддержания которых в первые месяцы их жизни понадобились средства, значительно превышающие их доходы и сбережения. Православные священники, говоря о контрацепции, утверждают, что люди, использующие её, якобы мешают Богу творить чудо жизни. Но во-первых, как может такое ничтожное по их же представлениям существо, как человек помешать Всемогущему? А во-вторых, указанные случаи - явно не дело Божье, т.к. всё, что творит Бог, должно быть не просто хорошо или совершенно, а идеально. Так что либо указанные случаи не имеют к Богу никакого отношения, либо человек - существо, силы которого достаточно, чтобы тягаться с Богом и мешать Ему. Оба вывода неприемлемы для церковной традиции: она будет в данном разговоре ссылаться на "испытание" или некую "тайну". Но разве это не означает, что зачатие или рождение идёт гораздо дальше исключительно Божьего акта, и одновременно нельзя умалить действие другой силы, какой бы она ни была, человеческой, природной или диавольской? Я хочу сказать, что данный вопрос гораздо сложнее утверждений церковников и их попыток вызвать у нас вину. Да и кто сказал, что "первородный грех" - не творение диавола также, и что диавол не участвует в рождении обычного человека наряду с Богом? Одни дети - более послушные, чем другие, - разве это не говорит, что Бог творит людей по-разному: одних так, других иначе?! Верующие скажут, что у Бога в отношении каждого человека - Свой план, и разность между детьми и людьми - разные методы, конец которых один на всех - спасение. Но страдания, которые у всех разные, - испытания или наказание за грех? Если наказание, то почему не в одинаковой мере за одинаковые преступления? Если испытания ("огненного испытания.. посылаемого..") - то разве человек - бракованная машина, которую изобретя, Богу приходится обкатывать и доделывать? И как Бог может сотворить что-то дефективное?! Явно ощущается запах антропоморфизма, т.е. того, что человек Богу приписывает своё несовершенство, своё бракодельство. Для меня же очевидно, что Бог творил людей как совершенных существ, которых наделил независимостью от Себя. Только совершенные и могли рождать совершенных, способных внимать Богу потомков. После же грехопадения первородный грех передаётся с природой: Бог не может сломить это сопротивление при творении и рождении нового человека. И поэтому человек проходит долгий путь, прежде, чем осознанно примкнуть или отвергнуть Божий миропорядок. Он однозначно есть творение нескольких сил.
Правда требует озвучить обе её стороны. Первая: человечество в большинстве своём по факту - недочеловеки, звероподобные человекоподобные, поедающие друг друга. Судя по книгам Даниила и Откровения, наша эпоха стоит под знаком поклонения зверю, а не человеку, звериному, а не человеческому. Вторая сторона: чтобы не быть зверем, нужна любовь к чудовищу, как
это в сказке "Аленький цветочек", - только она снимает проклятие. Это творческая любовь: создание "драгоценного из ничтожного". В отношении к абортам это значит: зародыш человека - маленькое семечко, из которого может вырасти и из которого можно вырастить большое дерево, под ветвями которого будут укрываться многие. Т.е. человек стоит перед множеством других "людей" как перед пустым полем и будет ли он сажать или нет - зависит от него: это его свободная игра. Вероятно, только творчество отличает человека от зверей, и человек - это не homo sapiens, а homo creans, что включает в себя sapiens, но гораздо глубже его. Итак, христианство проявляется в отношении к "семени" человека как к человеку: имеем ли мы ввиду под "семенем" зародыш человека, обывателя или даже маньяка. Но христианство проявляется также в отношении к самой этой заповеди как к творческому заданию, а не как к конституционному закону, по которому преследуется всякий нарушивший его.
Могут сказать, что проповедь о греховности деторождения без рождения свыше, поддержка контрацептивов и частичная поддержка абортов - всё это нарушение Божьего замысла о человеке как о личности, препятствование творчеству личностей новых. Но не думаю, что Бог творит на смерть, т.е. творит несовершенное и смертное. А ведь, учение о первородном грехе говорит, что все младенцы без исключения рождаются похотливцами. Абсолютные противники абортов и контрацептивов безответственно потакают и участвуют в рождении греховного, смертного и несовершенного, - они плохие творцы и узаконивают такое ущербное "творчество". Я не выступаю за то, чтобы сексуальный акт практиковали исключительно не по назначению. Я говорю о служении роду как помехе развитию человека, его призвания и талантов. Я уже говорил, что к открытию своих настоящих способностей и возможностей человек редко подходит, если вообще это когда-либо случается. Такое происходит из-за того, что он обычно служит роду, а не Истине. Все силы отдаёт животному, частному и несовершенному.
Бог не зависит в своём творчестве от людей: Он никогда не рождал кого-либо так, как это делаем мы. И вовсе не факт, что люди обязаны появляться на свет только через рождение, и никак иначе. Он скажет слово - и не нужно рождать в мучениях: появятся миллиарды новых людей. Могут сказать, что это, мол, насилие, как в легенде о Великом инквизиторе Ф. Достоевского, когда более "взрослые" решают судьбу "счастливых младенцев", как бы за них страдая. Но здесь сходство лишь видимое, кажущееся, обманчивое, т.е. софизм. Ведь не все делают аборт из прихоти, из-за безответственности и легкомыслия. Бывает, что свобода нерождённого сталкивается со свободой зачавшего его. Столкновение же равноценных благ - это трагедия, которая не обязательно обозначает грех. Здесь мы встречаемся с мнением, что, мол, не стоит решать свои проблемы за чужой счёт, т.е. последствия легкомысленного отношения к предохранению от беременности решать за счёт жизни не рождённого человека.
Но справедливо задать встречный вопрос: с какой стати одно поколение растёт за счёт другого? Почему личность превращается в средство для развития других личностей? Кто имеет право так легкомысленно решать вопрос о ценности жизни матери по сравнению с жизнью ребёнка? Ведь, и статистика смерти матерей при родах не такая уже и маленькая. И улучшение здоровья женщин после родов - явный миф на фоне редеющих волос, геморроя, выпадающих зубов и проч. Если человек не видит ничего лучшего, нежели воспитывать новое поколение, если ему нечем заняться, если у него много сил, здоровья, и есть что дать ребёнку - пусть этим и занимается. Если же человек видит другие пути жизни - почему его пытаются поклонить ценностям, которые он не разделяет, и не видят никакой трагедии в том, что ему придётся большое количество сил жертвовать роду, а не собственному развитию? Аморально не видеть не только ограничение свободы нерождённого, но и свободы его носителя. Жизнь крайне ухудшилась из-за грехопадения, человек огромное количество сил тратит на элементарное. И есть люди, которые с ужасом смотрят на необходимость дробить себя, жертвовать собой сверх сил ради нового поколения. Отдавать ему весь сок своей жизни. Если у человека есть достаточно сил, ресурсов для этого - кто ему запретит? Почему же общество так жестоко судит тех, кто считает, что они слабы для этого дела?
Риск аборта ставит перед нами вопрос обоснованности самого сексуального акта в силу последствий для женского организма. Если мы хотим научиться до Второго пришествия жить в Царстве Божьем, и тренируем свою духовность в таких незначительных вещах, как, например, укрощение аппетита или вегетарианство, то тоже должны делать и в отношении к сексуальному акту. Т.е. если вегетарианец не может представить в Царстве Божьем убийство животных для поедания их трупов, то справедливо так же относиться к противозачаточным средствам. Невозможно представить, чтобы в Царстве Божьем был завод по производству презервативов. Т.е. христианин призван тренировать воздержание от сексуального акта, не боясь последствий его отсутствия для организма, быть готовым к обмену со своей женой или мужем такими ласками и вниманием, которые не поработят его сексуальному акту.
Аборт может быть тяжёлым путём и решением в отличие от простого пути рождения. Ведь явны его негативные последствия для тела: горе, которое придётся нести девушке, бремя, которое она отваживается нести. Многие аборты, даже сделанные врачами-профессионалами, имеют далеко идущие последствия. Но те, кто в принципе отвергает все способы предохранения, говоря: "Нельзя отвергать благословение Божье", кадят деторождению, потому что обычное рождение без рождения свыше есть грех. И я выступаю не за разврат: далее я выступлю против гедонического культа, связанного с сексуальными удовольствиями. Я говорю о том, что когда думаешь о смерти своей, когда вглядываешься в лица близких и друзей, замечая неотвратимые изменения, когда видишь людей новых, которым до
предыдущих поколений нет никакого дела, то хочется выйти из этого порочного, греховного круга рождений и смерти. Потому что этот круг не спасает, а уничтожает бесконечную ценность единственной неповторимой человеческой личности.
Ведь, в самом деле: новым поколениям, по большому счёту, наплевать на то, что мы теряем силы, здоровье и красоту. Но что скажут они, когда до них дойдёт, когда они станут на наше место? Всё, к чему они будут притрагиваться, - будет испорчено смертью: им уже нельзя будет наслаждаться по-детски.. И мир будет не таким безграничным, а покажется тесным, тюрьмой, кошмарным сном.
Церковь, государство никогда не прекратят агитацию и борьбу против абортов в силу того, что их составляют люди. И чем меньше людей - тем биологически слабее институт, ими составляемый. Но в решении какого-либо вопроса ограничиваться лишь материальной его составляющей как главной - значит, быть глупым и тупым, недалёким, бездуховным человеком. Потому что это означает возвышать количество над качеством. Здесь справедлива реакция, которая естественно возникает на такой пресной, убогой почве. Есть люди, выросшие в таких семьях, в которых к ним относились как не более чем к животному: кормили, заботились о здоровье, об образовании и всё, ничего большего, никаких личных отношений вне этих узеньких сфер. Такое отношение и воспитывает нежелание иметь детей в свою очередь, реакцию перед семьёй как таковой, перед самим институтом семьи. В данном случае бытие может определять сознание.
Много дел двойственных по своей природе, и двойственных в отношении к ним, породило грехопадение. И многие из них по сути схожи с историей о поражении Озы. Т.е. это горькое последствие предыдущих неверных действий. В отношении к таким явлениям какой бы выбор человек ни сделал, бывает, что оба выхода из ситуации не приносят радость. Есть ли третий путь? Т.е. чтобы женщина не была вынуждена делать аборт и ребёнок её был желанным, а также имел минимум необходимого для жизни? Эту картину предстоит написать каждой христианской паре, которая решилась на деторождение. Тем же парам, которые не хотят иметь ребёнка, приходится постоянно сталкиваться с давлением на них общества и с риском аборта, т.е. с риском ущерба здоровью.
Христианство и род: вражда двух религий или о призраке бессмертия. Люди ощущают своё каждение сексуальному удовольствию, роду, и потому хотят чего-то иного, противоположного, - вот и появляются легенды о бесполых людях в царстве небесном, об отсутствии брака. Т.е. само наличие представлений об отсутствии брака и пола на небесах мне лично показывает масштаб культов рода и сексуальной прелести. Род разлагается уже давно. Кризис рода незаметен только глупым и наивным. Раньше материи поклонялись открыто, сейчас же - утончённо, так, что как будто бы и не в чём упрекнуть, но в итоге, происходит разложение человеческого образа, понижение его качества.
Потому что род разлагает человека, истощая его, высасывая из него последние силы. Каждое последующее поколение в своей массе рождается слабее предыдущего. Человек стал более изнеженным, бесхарактерным, слабовольным. Современные люди не могут переносить такую боль, испытывать такие страдания и выносить такие нагрузки, которые выдерживали люди предыдущих поколений. Я только что говорил о том, что бы было, если бы именно и только Бог творил всех людей. Происходит не эволюция, а деградация человеческой природы или породы, т.е. вида.
Род связан не с продолжением жизни, а со смертью, с разложением. Что выражают ужасные и отвратительные картины Гигера? Можно интуитивно это определить в связи с серией фильмов о расе "Чужих", в основу которой и положены его наброски. Губы, из которых появляется оружие убийства, проникающий орган у "хед-крабов", символизируют то, что сексуальный акт может быть воспринят как дьявольская насмешка над любовью (не зря мат у всех народов связан именно с ним). Сексуальный акт может быть воспринят как убийство, и убийство не просто тела, а души, духа человека, гашение духа. Потому что род насмехается над любовью: человек так много связывает с любовью, а получает смерть с рождением "чужих" - других существ, которые используют его исключительно как средство для своей жизни. Можно легко открестится от этого, сказав, что это параноидальный бред, а можно "включить" сердце, оглянуться вокруг и подвести итоги как истории, так и индивидуальной жизни. В конце концов, пусть не в такой страшной форме, как у Гигера, но что-то похожее происходит в реальности. Люди продлевают свой род, а в итоге получают духовную смерть. Потому что отдают те силы, которые нужно направлять, концентрируя, на духовное восхождение, на духовный рост. Восхождение - потому что иначе происходит деградация, примитивизация, упрощение и разложение. Ведь, многие идут лёгким путём, потому что так проще, но простота может обозначать разложение: движение вниз, а не вверх.
Многие люди очень ленивы, допускают беспорядок в домах, в делах, небрежны в деньгах, потому что потеряли веру в человека, в то, что можно хоть что-то сделать, хоть где-то навести порядок. Они таковы потому, что так проще, - идти путём вниз, а не вверх. Быть "кощеем", ведь человек наплевал в их сердце, и они теперь никогда не доверят его никому. И официальная церковь тоже их научила недоверию, ожесточённости: библейскими цитатами о том, что "лукаво сердце" и что все люди - плоть, на которую нельзя опираться. Одним словом, мы живём во время чумы, имя которой смерть. Она косит миллионами. А люди устроили из деторождения пир, забываясь в плясках рода, накопления средств для несуществующего будущего, теша себя надеждами на продление своей сладострастной плоти на вечность в обмен на жертвы добрых дел при дурной, червивой внутренности.
Проклятье культу рода. Культ рода есть ничто иное как некрофилия в широком смысле слова, такое
же смакование смерти, какое мы ощущаем, например, у молодёжных группировок типа "готы". Казалось бы, всё совершенно наоборот, но то, что хочет человек, и то, что у него обычно выходит, - совершенно разные вещи. Человек хочет увековечить себя, продолжить свою жизнь в других, а выходит у него увековечивание своего вида, а не конкретных людей. Каждое поколение является не более чем инструментом для поколения следующего. Конкретные индивидуальности не спасаются, память о них: об их лицах, опыте, страданиях, знании выветривается почти мгновенно. Какое лично мне дело до других существ, если я унавожу для них землю? Жить вечно хочу я с моим лицом, с моим опытом, с моим взглядом на мир. А также хочу, чтобы жили конкретные лица, с которыми меня связывает опыт, отношения. Я не хочу их замены лицами другими, с другой формой и с другим отношением к жизни. С ними меня ничто не связывает, ничто у меня не ассоциируется. И христианство проповедует именно то, что мне нужно. Но проповедь и практика, согласитесь, не одно и то же. Человечество проповедует одно, а живёт совершенно иначе. И это лицемерие было бы честно прекратить. Не одно поколение должно быть навозом для другого, а одно должно воскрешать другое. В этой мысли Н. Фёдорова я не вижу никакого признака психической болезни. Это всего лишь оригинальная мысль, не такая, к каким мы привыкли. Также, в ней больше последовательности, нежели во всех вместе взятых мыслях, связанных с защитой культа рода.
Иллюзорная победа над смертью. Говорят: "Если после 40 лет дом не наполняется детским криком, то в нём поселяются призраки". Но ты, как личность, умрёшь независимо от того, родишь детей или нет. Дети в этом мире - это иллюзия бессмертия. На самом деле, религия рода боится креста и бежит от него, потому что крест означает распятие, смерть: путь к вечной жизни через смерть, через жертву своей душой, как написано: "не возлюбили души своей даже до смерти" (От.12:11). Род же боится смерти, вечно рождая и вечно умиляясь преимущественно детскими личиками. Все силы отдать духовному рождению и ничего "живого" не оставить после себя, - эта мысль повергает обывателя в ужас, так как он сомневается в собственном, да и вообще в воскресении. Думаю, что кадящие роду глубоко внутри, в сердце, не верят в Бога, в Его обещания о воскресении и создании нового мира. Потому и ценят "синицей в руках", а не "журавлём в небе". Как большинство русских православных считают дерзостью и грехом быть таким совершенным, как Христос, так и в религии деторождения считается чем-то дурным личное бессмертие: обыватель, поклоняясь образу девы с младенцем, смирился с той мыслью, что умрёт и дева, и младенец. Я об обычных матерях говорю. Его утешает то, что некая бесформенная частица его "я" передастся через этого младенца другим младенцам. То есть главное - эта аморфная "частица" - сама биологическая жизнь, а не конкретная личность с её неповторимыми формами. У него нет понятия о трагедии, что неповторимое рождающее "я" умрёт, будет утрачено
навечно, если не достигнет определённого качественного уровня. Ведь религии деторождения наплевать на тех, кто произвёл потомство, потомство главнее и ценнее его производителя: человека она использует, как утиль, как сырьё и инструмент для своей цели.
Христианство же в этом отношении - религия несмирения со смертью. В этой сфере у христианства нет никакого смирения, и смирения быть не может. Иисусовы слова "не женятся и не выходят замуж" столько веков были неправильно поняты: не брак отрицал Он, а род и служение ему. "Не женятся и не выходят замуж" - это отрицание обычного обывательского брака, который представляет собой культ рода, это отрицание самого рода как силы, убивающей личность, её творческое, а не исключительно рождающее призвание. Здесь мы подходим к вражде двух духов: духа рождения и духа творчества. Дух рождения после грехопадения почти никогда не бывает творческим. Дух же творчества может включать в себя и рождение, но им себя не ограничивает.
Говорят, что семья держится на сексе и деторождении. Но не смешным ли это утверждение покажется, если сделать ещё один шаг и сказать, что настоящая любовь между мужчиной и женщиной невозможна без секса и деторождения? Говорят, что "нормальный" брак зависит от этого. Выходит, что у всех пар, у которых нет детей, брак ненормальный? Вл. Соловьёв в "Смысле любви" прекрасно показал, что это - предубеждение, иллюзия. Любовь Ромео и Джульетты, Пьера Абеляра и Элоизы Фульбер не имела выражения в сексе и потомстве, - значит, это была ненормальная любовь? Как по мне, так лучше такая "ненормальная", нежели пошлая и скучная. Далее, я покажу, что пола - воплощение двух духовных начал в Боге, а не просто функция, которой якобы нет замены.
Любовь связана с эросом. Все это ощущают, но большинство боится это признать. Верующие особенно подчёркивают различие между "агапэ" и "эросом". Но если признать, что пол не как функция человека, а как энергия, охватывающая всё естество человека, есть материальное проявление некоего духовного начала, связанного с ним, - это значит найти этой бушующей в членах энергии достойное применение. Хоть многие верующие и боятся тем самым как бы освятить животную похоть между полами, но, инструмент-то уже дан; как им вредить, как его извращать, - мы уже научились. А вот использовать его по назначению.. Эрос - верховная материальная сила в нашей природе. Правильное её использование, наряду с правильной заботой о духе, определяет наше духовное и физическое здоровье. О связи обоих полов и двух базовых начал я буду говорить в третьей части этой главы.
Подлинная любовь связана с творчеством. Смысл любви не в деторождении, и Вл. Соловьёв был одним из первых, кто это лучше других понял и выразил (ibid). Смысл любви - в духовном творчестве, благодаря которому из индивидуальности рождается личность: существо бессмертное благодаря целостности, т.е. духовности. Типичное возражение против самой
возможности творчества со стороны человека состоит в том, что человек, в отличие от Бога, нуждается в материале. Но такая позиция не может ответить на вопрос откуда берётся форма, которую творец придаёт своему материалу, откуда берётся сам творческий замысел или идея. В творчестве отношений, в жертвенном творчестве любви, человек не просто отделяет часть себя, чтобы появилось индивидуальное, но типичное, как это происходит в рождении, - он верой из конкретного человека создаёт неповторимое и незаменимое лицо, - предмет своей любви. И прозревает его во Христе, изо всех сил пытаясь утвердить его в Боге, в спасении, в вечности. Эту неповторимую, незаменимую и единичную форму духа и бытия. Этот качественный подъём духа и бытия. Тогда как культ рода вопрос о качестве не заботит в принципе, вообще. Потому что путь рождения - это путь количественный, а не качественный, тиражирование и клонирование, а не улучшение. О клонировании я говорю в смысле копирования, умножения типичного, похожего. Клоны все похожи друг на друга: одинаково говорят, одинаково мыслят, как фабричные, конвейерные. Потому что обыватель рождает обывателя, как груша, которая рождает грушу, и не может родить яблоки.
"Когда чума - о творчестве не думают" - это не просто поговорка обывателей - это лозунг рода: рождать, но не творить - лёгкий путь, и большинство идёт им в погибель, ограничивая им свою жизнь и свои стремления. Трудными путями ходят только мечтатели, а не обыватели, и потому религия рода враждебна религии христианства: это религия обывателей, а не мечтателей, культ порочного круга, из которого нет выхода. Ибо одни порождают других, сами умирая, те, в свою очередь, тоже рождают, и так же умирают. Родившийся же свыше выходит из него. Здесь очень интересна разница в отношении рода и персонализма к смерти. Становясь личностью, человек становится нечто большим, нежели кости и кровь, и потому уже не относится к смертным. Несмотря на то, что часть его - тело - смертно. Религия же рода удовлетворяется тело-рождением: ей не нужно бессмертие, - ей нужны кости и кровь, - плоть, и не более того. Она использует личность и личности не видит: не видит неповторимое лицо возлюбленного или возлюбленной, ей нужен лишь скотский продукт, тело. Личность она эксплуатирует, используя для этой примитивной цели. Но страшнее то, что эта религия использует и детей.
Давно установлен тот факт, что большинство проблем во взрослой жизни - родом из детства. Человек, получая рычаги власти или обладания ресурсами, начинает подсознательно выстраивать систему компенсации всего того, что он недополучил в детстве. Люди играют с детьми, словно с куклами. Но человек - не игрушка для рождающих его, не инструмент для всякого вида начальников и "хозяев", не винтик в механизмах разношёрстных институтов. Хотя всякого рода "лидеры" и торгаши во всю пользуются его слабостями. Его фактическое такое униженное, рабское положение - свидетельство его падения, падения его духа, утраты благородства и силы. «Смешно было бы думать, что
смысл жизни одних лиц состоит в том, чтобы служить средством для жизни других. Ведь нет никакой причины, которая могла бы придать столь сильную разницу людям, чтобы жизнь одних из них обращалась в абсолютно ценную цель, а жизнь других - лишь в средство для достижения этой цели. Поэтому одно из двух: или в человеческой жизни вообще нет никакого смысла или же он зависит от такой цели, которая осуществляется вне жизни всего человеческого рода - прошлого, настоящего и будущего.» Я вижу такую цель в творчестве, в творческой любви, о которой только что говорил выше. Творчество всегда было рождением в более глубоком смысле, как написано: "Возвеселись, неплодная, нерождающая.. немучившаяся родами; потому что у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа" (Ис.54:1), но рождение почти никогда не было творчеством. Творчество больше рождения, оно духовно в том смысле, что заботится и о плоти, и о духе: о целом, а не о части.
Духовное и скотское. Простое рождение заботится только о скотском составе человека: ему обычно наплевать на дух, дух для него - пятое колесо в естестве человека. Потому христианин должен замечать культ рода, отличать его от христианства и ни при каких условиях не участвовать и не склоняться под это языческое ярмо. Это значит, что он может рождать детей, но только от избытка: только тогда, когда способен сочетать рождение от плоти с рождением свыше, когда готов стать не просто отцом, а отцом духовным (или матерью). Если для деторождения встречаются только мужчина и женщина, но не встречаются истина и мир в них, - это скотоводство, в котором Бог не участвует. Ибо Бог - только там, где сокрушенные духом, где полнота и Дух. Во всех остальных местах этого мира - произвол и самоуправство человека как "тьма внешняя". Слова Давида о Божьем участии в деторождении неуместны, неприменимы ко всякому плоду женщины, потому что иначе бы противоречили тому, что написано вообще о рожденном женщиной. Писание ясно даёт понять, что почти любое рождённое женщиной - порочное, греховное, подлежащее смерти и уничтожению. Поэтому же Церковь отказывается венчать пары, уличённые в физиологической связи до брака: они не доросли до слияния духом, а не только плотью. Тот, кто не способен отличить духовное, целостное от обычного животного, скотского, религию рода от религии христианской - не христианин. Его крещение - пустой обряд. Тот же, кто стремится родить сына или дочь Богу, тот не только соединяется с любимым или любимой, но соединяется с Богом и мыслями, и сердцем. Он или она стремится превзойти смерть с её несовершенством и разложением, удаляя из своего сердца любую привязанность, которая пытается довести его до одержимости и напряжения сверх сил. Ведь в определённом смысле всё, что сверх сил, - от сатаны. Хотя мало кто знает предел своей силы; в нашем мире это, как правило, только прошедшие через одержимость. В этом смысле культ рода входит в тот горький опыт, который мы внесём с собой в новый
мир. Но любой рождённый свыше глубоко убеждён, что слишком дорогой ценой этот опыт достался, что он не стоит того. Рождаясь свыше, "мёртвый", как написано: "Предоставь мёртвым хоронить своих мертвецов", воскресает. Воскресает он, а не он в детях. В главе "Божий храм" я буду говорить о том, как человек от сознания себя частью народа, рода, семьи, организации приходит к осознанию себя как личности, творящей эти явления.
В роде человек уклоняется от бремени личной ответственности, становясь членом разнообразных организмов, схожих с муравейниками, не живя сам, а живя в другом, вне себя, как это ни странно; чувствуя себя частью, а не целым. Пусть и кажется, что "частью чего-то большего". Многие верят в то, что подлинные верующие суть сыны Авраама, и на них распространяется обетование о новом небе и новом земле: об избранном народе. Но, наряду с этим, трепещут перед идеей размножения, прикрываясь словами Писания: "Весьма, весьма распложу тебя, и произведу от тебя народы" (Быт. 17:6), и: "Плодитесь и размножайтесь" (Быт. 1:22). Здесь действует род, а не личность. Здесь человек растворяется в коллективе животном, рабском, нивелируя свою ответственность за творчество нового мира, уклоняясь от неё в творчество мира поддельного, ложного, в котором есть видимость жизни, но нет её содержания, качества или подлинной духовной силы.
"Человеческий род есть лжечеловечество, он указует на распад человечества.. Родовая стихия и есть главное препятствие для откровения человечества, откровения творческой природы человека. Род и есть злая необходимость, источник рабства человека и смертного распада.. Связь человека по духу подменяется родовой связью по плоти и крови. Людей связывает не рождение от девы, от вечной женственности в Духе, а рождение в сексуальном акте. Связь рода человеческого - сексуальная связь, она предполагает тот сексуальный акт, которого стыдятся люди как нечистого. Люди лицемерно скрывают источник своей связи и своего соединения в роде человеческом. Религия рода человеческого должна была бы быть религией сексуального акта, должна вести к обоготворению того, чего люди стыдятся и что скрывают. Связь по плоти и крови есть связь по сексуальному акту, связь, в нем зарожденная. Огромное значение Розанова - в том, что он потребовал религиозного признания этой истины и всех вытекающих из нее последствий.. Рождающая половая жизнь и есть главное препятствие наступления творческой мировой эпохи. Человеческий род, пребывающий в стихии ветхого Адама и ветхой Евы, бессилен творить, так как тратит свою творческую энергию на продолжение и устроение рода, на послушание последствиям греха." Обоготворить рождение, т.е. наделить его первостепенной важностью по сравнению с другими целями жизни, - это идолопоклонство, - причина гибели человека. «Сеющий в
плоть.. пожнёт тление» (Гал. 6:8). Нельзя забыть о рождении от Бога, от Слова, свыше, поставив плоть, род на первое место. Выступаю ли я против деторождения в принципе? Нет. Но говорю о том, что деторождение само по себе, продолжение исключительно биологической жизни человеческого вида не есть продолжение жизни в её качестве, в таком качестве, которое имеет силу к воскрешению и может быть преображено для вечной жизни в новом Божьем мире. Деторождение не есть преодоление царствующей до сих пор смерти, как внутреннего, духовного разложения, так и распада природы, планеты, космоса. Это иллюзорная победа над ней, замена, ложь и пораженчество. Потому что личность гибнет в голом размножении, когда все силы брошены не на освобождение от давления природной необходимости, а на служение ей. Без рождения в дух, в "храм": в царство свободных от идолопоклонства, деторождение греховно, смертно, плотско, ветхозаветно, не нужно. Роль человеческих усилий в создании нового мира им не ограничивается и идёт гораздо дальше. Животные "творят" точно также, плодясь и размножаясь. Если человек рождает, зная, что у него нет времени на воспитание ребёнка и воспитанием вынуждены будут заняться другие, - такой человек совершает грех. Человек выходит во взрослую жизнь абсолютно неподготовленным духовно. И во всю жизнь он не сможет "отмыться" от детских иллюзий. Общепринят порядок, при котором взрослые не готовят детей к взрослой жизни, к её тяготам, возможным трагедиям и проблемам. Сказки - это способ извиниться перед ребёнком за рождение его в этот мир, но играют плохую шутку с человеком: очень долго и мучительно он освобождается от них.
Скажут: "Всё это выдумка и страшное преувеличение. Каких-нибудь 200 или 300 лет назад детей тачками привозили, чтобы принести в жертву идолам, - чтобы был дождь или чтобы одержать победу". Да, но сильнее основного инстинкта может быть только страх перед божеством. Да и откуда сама идея принести кровную жертву, притом, что она приходила в голову даже народностям, никак не связанным друг с другом? Верующие могут сказать, что так внушил всем сатана. Я согласен, но не только: человек интуитивно ощущает, что нужно чем-то пожертвовать, чтобы что-то изменилось. Вопрос только в том, нужно ли убивать или нужно просто изменить, как бы убить что-то в себе? Само представление о боге, успокаивающемся только после кровной жертвы, - не является ли трансформированным, отчуждённым голосом совести или интуиции? Когда сознание человечества укрепилось и страх перед божеством, требующим жертв ослабел - род взял своё. И даже христианство так "цепляет" людей именно потому, что Бог Своего сына приносит в жертву. И вот, те силы и внимание, которые надлежало бы бросить на увековечивание неповторимого лица любимого или любимой, отдаются поклонению детям. Сколько детей - столько и богов в обычной семье. На ребёнка молятся, ему кадят в сердце, приносят кровные жертвы своих страданий. Почему же дети ощущают недостаток настоящей любви? Потому что бог и реальное живое существо - не одно и то же. И главные ответ-
ственные за культ рода - женщины. Потому что они главные жрецы культа рода.
Род беспокоит только одно: выживание, существование вида. Ему, по-большому счёту, наплевать на виды другие. Ему наплевать на выживание конкретной личности или индивидуальности. Это животная страсть, заботящаяся о собственной шкуре, только в пределах не одного организма, а всего класса. Более всего этот инстинкт присущ женщинам. У большинства женщин "пунктик" на том, чтобы собирать семя своего вида в связки родов и множить его поголовье. Чем они руководствуются, какими соображениями как в самом процессе, так и в процессе отбора самца, - многие женщины даже не смогут Вам ясно ответить. Некоторые из них даже готовы отдать ради этого жизнь. Любовь к мужчине, дружба с другой женщиной, то есть собственно отношения на фоне этого их основного дела, - просто блекнут. Поэтому большой вопрос: может ли обычная женщина понять иерархию ценностей Царства Божьего (хоть то же касается и мужчины, только в его культе "дела"). Типичная женщина вне культа или инстинкта рода - ничто, ничего из себя не представляет. Она не знает, чем себя занять, не видит в своей жизни никакого смысла до тех пор, пока её не посетит чувство продолжения рода. И аура сексуальности, так привлекающая мужчин, - всего-навсего аромат рода, привлекающий "пчёл", обман, цель которого подчинить человека целям рода.
Молодой мужчина, сознание которого определяется инстинктом, влечётся к женщине, в ответ же он попадает в западню: становится должен кормить не только себя и жену, но и потомство. И хорошо, если он обеспечен, но если это простой человек, - он до смерти будет прислуживать конвейеру по производству новых поколений. Сил на творчество никогда не будет хватать. Инстинкт будет держать человека в узде, не давая выйти за пределы этой тюрьмы. Человек рождается обывателем, и умирает обывателем. И общество ничуть не мудрее отдельного его члена: оно благословляет всё, что служит культу рода, и проклинает всё, что ему мешает. Всё то же - на уровне государства, и официальная церковь не исключение. Влияние редких исключительных лиц сведено к минимуму, так как обыватели слишком глупы, чтобы понять своё рабство. Какой выход из всего этого? Рождай только тогда, когда у тебя есть ресурсы и на себя, и на ребёнка. Если тебе не хватает благ для собственной свободы, ты будешь идиотом, если поведёшься на басни общества и своих родных. Будь безбрачным, будь одиноким, - так у тебя гораздо больше шансов прислушаться к себе, найти собственное призвание и служить им. Да, тебе придётся жить под проклятием: семья, церковь, государство будут давить, будут пытаться подмять тебя под себя. Но проклятье рода лучше культа рода. Так ты сможешь собрать себя, собрать силы, чтобы осознать свою обывательщину и перерасти её, перешагнуть. Тебя постоянно будет глодать тоска. Но благодаря ей ты и станешь настоящим человеком среди стада животных.
Далее. Там, где идол, - там человеческие жертвы ему, где поклоняются роду - там сотни загубленных мужских и женских судеб, которые могли бы раскрыть свои таланты и сказать нечто новое человечеству, внося свой вклад в дело бессмертия настоящего, личностного. Ведь большинство матерей к вопросу, является ли она и её ребёнок личностью, бессмертен ли он, рождён ли свыше относится точно так же, как животное к человеческой речи. Не только комплексы, но и зло зарождаются в детстве. Из-за поклонения ребёнку те качества, которые нужно учить побеждать, не замечаются, а наоборот: создаётся благоприятная почва для их расцвета и обильного плодоношения. Из-за невнимательности, легкомыслия, безответственности, узости и духовной лени родителей, ребёнок укрепляется не только в благом, но и в злом. Когда же подросток выкидывает какой-то яркий "фокус", то его семья делает круглые глаза, удивляясь, как такое могло произойти именно с их любимцем. Размножаясь, люди размножают зло, потому что практически каждый человек рождается идолопоклонником; мало кто рождает иоаннов крестителей. От колыбели в них действует первородный грех, силы в них противостоять ему нет, и потому такие мужчины и женщины - изначально эгоисты, не способные любить. Не удивительно, что такое количество разочаровавшихся в людях, в любви, в противоположном поле, такое количество разведённых и одиноких. И среди этого множества - почти отсутствие тех, кто способен стать настоящим другом или просто настоящим человеком. Это звери, худшие животных, как правильно заметил Ницше. Потому что целый набор пороков отсутствует у зверей, но есть у этих псевдолюдей. И земля вместе со всей тварью "стенает и мучится" от их деятельности.
"Падение нравов", распущенность, легкомысленность и безответственность молодого поколения, - не автономное явление. Взрослое поколение так возмущается им, словно не имеет никакого отношения, словно удивлено такой степенью несовершенства. Но чему удивляться? Мы родили их, это кость и кровь от наших костей и крови. С той лишь разницей, что то, что мы прикрывали и сдерживали, они не прикрывают и не сдерживают: не прикрыть и не сдержать нашего подполья, - рано или поздно накопленное там выливается наружу точно так же, как переполняется заброшенная канализация во время ливня. Мы не очищали нашу внутренность до конца - так и получаем приумноженное в наших детях. Возмущаются же этим те, кто не понимают, что происходит. Бесспорно то, что девушки так легко расстаются с девственностью в силу несовершенства как их самих, так и их временных избранников: они полулюди-полуживотные. Да ведь и как назвать тех, кто представляет собой осколки человека: один развит физически и урод моральный, другой относительно совершенен морально, но недоразвит телом. Вот и множатся любовные треугольники, в которых тот, кто морален - "настоящий друг", а тот, кто силён - инструмент для удовлетворения телесных желаний и продолжения рода. И что жалеть кого-то одного или двух - страдают все трое, обделены все трое. Какой
толк продолжать такой дефективный род?
Я говорю вам: "плодитесь и размножайтесь" никогда не было сказано грешникам, полулюдям-полуживотным. Мы не род свой продолжаем, а множим зло и грех: страдания и боль, ненависть и злобу. Как бы мы это ни прикрывали, какой бы заповедью ни оправдывали и не успокаивали свою совесть. Многим, кто здесь театрально будет возмущаться, скажу: я всего лишь более правдивее вас, а более ничем не лучше, такой же, как и вы, как бы вы ни отделяли себя от меня, и как бы пальцем возле виска ни крутили. Я клоню к тому, что мы должны воспитывать и дух, и плоть, - заботиться о целостном, универсальном, глубоком развитии как наших детей, так и, прежде всего, самих себя.
Пора прекратить верить в то, что наша плоть - "временная оболочка", что её желания приносят только страдания. Это ложь тех, кто выдаёт себя за христиан и учителей морали. Они врут: Бог сотворил не ангелов в раю, а половые существа. И Бог не меняется. Его мир - мир не только духа, но и плоти. Христианство - религия преображения, а не уничтожения плоти. И мы, если мы христиане, должны взращивать оба начала: и дух, и плоть, отсекая и уничтожая все извращения и плотского, и лжедуховного характера. Мы должны продолжать традиции и культуры духа, и культуры тела, достигая целостности человека. Верю, что в этой целостности секрет бессмертия, а не в авторитете или силе Божества, или обычном бездумном продолжении рода.
Вот парадокс: поклоняясь роду, официальное христианство отрицает его на небесах. Но страстное отрицание всегда есть утверждение, потому что это всего лишь реакция, действие не по существу, а в ответ. Как рефлекс собаки Павлова. Т.е. приобретённое, а не априори. Думаю, что традиционное христианское отрицание пола и половой любви связано с подсознательной сексуальной страстью: человек, будучи половым существом, мучится от этого огня, многократно тайно грешит, испытывает отвращение к самому себе, и мучения совести выливаются в том, что он наказывает себя таким вот мифом, что полового и всего связанного с ним, на "небесах", то есть в новом мире, якобы не будет.
Скажут: "У нас не остается сил для чего-нибудь ещё, кроме обычной жизни" или: "За что мы должны нести последствия идолопоклонства наших прародителей?" А за что Христос нёс "обезображенный лик", "немощи и болезни", был "как росток из сухой земли"? От многого мы не освобождаемся, рождаясь свыше, больше нам приходиться нести и страдать, чем обычные люди, но мы побеждаем причину смерти - отяжеление духа в среде множества многоликих бездушных. Это достигается жертвой, готовностью к бедности как физической, так и духовной, как это ни парадоксально. Силы же обычного человека целиком отданы не на освобождение, а на рабство, на пассивное несение общего бремени служения греховной природе. В нём нет святой ненависти к грехов-
ному порядку мира, к его падшему состоянию. Нет творческого желания преобразить хотя бы уголок этого уродливого мира. Нет отчасти благодаря постоянным буддистским уклонам в христианстве в смирение и любовь пассивные, ослиные. Это не природа, не плоть, а отказ от Божьего призыва. Человек, возжелав плодов в Эдеме, богатства, успехов и процветания сейчас, как в делах, так и в семье, все силы им отдал, собой пожертвовал. Недалёкий обыватель легко может сравнить эту жертву с жертвой Христа. Но он привязался ко многому и расставаться с идолами своими любимыми не желает внутренне, внешне лепеча: "изменить природу невозможно" и: "Делаю то, чего не хочу". Это не самопожертвование, а идолопоклонство, как написано: "Трудится над ним.. до того, что становится голоден и бессилен, не пьёт воды и изнемогает" (Ис. 44:12). Это совсем другая воля, желание и свобода, - смертельное добровольное рабство. Самопожертвование - это отречение от каждения собственным желаниям, в чем и открывается свобода, прохождение мимо и духовный полёт. Подлинное "я" человека есть Христос. В нём человек спасается; в идолопоклонстве же происходит самоубийство, самоуничтожение человека, противоборство назначению и миссии человека на земле. Но такое противостояние исходит не только из общества атеистического: оно течёт, исходит и из официальной церкви, о чём я уже говорил.
Официальное христианство заражено вирусом культа рода. Культ же рода не имеет ничего общего с Божьим замыслом о деторождении. Когда у семейной пары нет детей, их родство должно быть основано не на единстве плоти (ребёнок), а на единстве духа. И когда у них есть дети, не дети должны связывать и объединять прежде. Тогда как сплошь и рядом подменяют одно другим, становясь родственниками по крови и плоти, а не по духу: так объединяется плоть, а дух остаётся разобщённым. Говорить о том, чтобы семейная пара молилась перед тем, как зачать ребёнка, думала, есть ли Божья воля на то, - просто смешно для обывателя. Для Бога нет проблемы в том, чтобы в мгновение ока, за один буквальный день наполнить землю, создав миллионы и миллиарды людей. Если бы в этом была насущная проблема - Он бы их тут же создал. Служители рода говорят: "Вы никого не любите!" Подразумевается "Вы никого не рождаете". Хотя и прикрывается якобы нелюбовью к ближним, - т.е. в вину ставится эдакое анти-христианство. Т.е. выходит, если семейная пара не рождает детей, значит, она никого не любит, - не соблюдает христианские заповеди. По таким разговорам сразу становится виден идол, ибо именно идолопоклонники не принимают никаких других служений, кроме служения их божеству.
С обычным крещением дело обстоит так же, как и с рождением: бросят в мир, и забудут. Главное, чтобы был на виду, не сильно болел и ничем запретным не увлекался. А к внутреннему миру - полнейшее безразличие. Церковные крещения сродни обычному деторождению: крещением тех, кто не собирается и не живёт как Христос, официальная церковь создаёт поддельное, ложное христианство. Это соучастие в деле диавола, в "творчестве" князя мира
сего. Это означает, что официальная церковь так же умножает зло, как и мир вокруг неё. Зло в мире творится и позволяется человеком, люди плодятся, умножая зло, не побеждая его, - то же делает и церковь.
Энергия и качество. На мой взгляд, после потопа люди перестали жить по тысяче лет и начали жить по 100 лет потому, что начали есть мясо и бесконтрольно размножаться. Люди интуитивно чувствуют, что в сексуальной энергии есть сила к омоложению, эта интуиция выражается в тех сказках, которые говорят, что ведьмы бессмертны потому, что едят младенцев. Согласно Св. Писанию, человечество существует как минимум 6 тыс. лет: какой организм проживёт столько?! Это значит, что не только в Боге, в духе, но и в поле человека источник огромной энергии Тогда как этот источник истощается на служение удовольствию и на дробление в дурном количестве: 6 млрд. тех, среди которых близких Христу по духу людей можно пересчитать по пальцам. Нарожали людей, но сколько из них могут быть нам настоящими друзьями: честными, верными, преданными, такими, на которых можно было бы опереться в тяжёлую минуту? И вся эта масса, словно паразиты на теле Земли, сосут её "кровь" оставляя после себя смрадный воздух, грязную воду и горы мусора. Настоящие, подлинные вещи, как материальные, так и духовные, большинству людей не нужны. Наплодили псевдолюдей, из-за которых нормальные люди мучаются.. Говорят о ребёнке: "Плод нашей любви". Живу я среди этих "плодов", и даже поговорить не с кем о вечности и вечных проблемах. Справедлива гипербола, что в наш мир рождать детей могут только дети: морально неразвитые, инфантильные, наивные и ограниченные люди. "Князь мира сего диавол" означает, что большая часть этих "плодов" - гнилые.. То есть, огромнейший потенциал выбрасывается в пустоту, не производя качественного плода.
Якобы, человек хочет себя увековечить в потомках. Но как происходит это "увековечивание"? Много ли усилий нужно, чтобы сделать ребёнка? Если у животных это не считается подвигом, почему среди людей это подвиг? Да, как правило, женщина, которая воспитывает детей вынужденно оставшись без мужа в силу несчастного случая или войны, - это подвиг. Но у всех остальных? Кто серьёзно думает об этом "увековечивании" в то время, когда его влечёт к противоположному полу? О. Вейнингер пишет: «Это удивительное опасение, для которого самой ужасной мыслью представляется возможность вымирания рода, заключает в себе крайнее неверие в индивидуальное бессмертие и в вечную жизнь нравственной индивидуальности. Оно не только до отчаяния иррелигиозно: им доказывается также соб
ственное малодушие, неспособность жить вне стада. Кто думает так, тот не может представить себе землю иначе, как с толкотней и суетней людей на ее поверхности. Он не столько страшится мысли о смерти, сколько мысли об одиночестве. Если бы бессмертная в себе моральная личность обладала в нем достаточной силой, он бы мужественно посмотрел в глаза этому выводу. Он не побоялся бы телесной смерти и не искал бы взамен недостающей веры в вечную жизнь жалкого суррогата - уверенности в непрекращении рода. Отрицание пола убивает только телесного человека, и только для того, чтобы впервые дать полную жизнь человеку духовному. Поэтому нашим нравственным долгом и не может быть - заботиться о сохранности рода, как это часто утверждают. Мысль эта проникнута бесстыдной лживостью, и лживость эта очевидна до того, что я боюсь показаться смешным, задавая вопрос: совершал ли когда-либо хоть один человек половой акт, движимый только заботой, что он обязан предотвратить великую опасность - погибель человечества.. Вся fecondite (его плодовитость) только омерзительна. И ни один человек, если он искренно спросит себя об этом, не чувствует своим долгом заботиться о длительном существовании человеческого рода.» Интересно, но преимущественно женщины обладают такой самовлюблённостью, что "размножают себя" таких, какие они есть, не заботясь о качестве человека (я не о всех женщинах говорю, могу привести примеры среди мужчин). Они, в своей негласной войне с мужчинами, из способности рождать сделали предмет особенной гордости и поклонения. Духу христианства это враждебный культ идолопоклонства. Потому что обычно женщины уходят в "творчество плоти" и от их "трудов" мы имеем большое количество мёртвых (духовно) людей. Мужчины, как правило, "бессмертят" себя отвлечённо-духовным путём - от них мы имеем большое количество скульптур, книг, картин, архитектурных сооружений и проч. Христианство же открывает новый путь настоящего творчества: путь соединения плодов духа с плодами плоти, духовного с физическим, духа и плоти в душу по-настоящему живую и бессмертную, вечную. Оно предлагает вдохнуть мужественный дух в женственную плоть, - это путь творчества человека, над человеком и из человека. Да, это очень похоже на рождение и воспитание, но здесь рождение и воспитание совсем иные. Это "плод" грехопадения, распада (смерти), что человеку нужно рождаться отдельно биологически и отдельно - свыше, духовно. Бог задумал семью так, что родители должны быть и биологическими, и духовными родителями. Таким творчеством были заняты патриархи, пророки и Христос. Тем и отличается христианство от других религий, что Истина, проповедуемая им, - не какое-то сомнительное утверждение или постулат, а живой субъект, живая личность и существо. Христианство несёт миру не отвлечённую теорию или бездушный закон, не абсолют или математическую аксиому, не мёртвых духовно людей рождает оно,
и не мёртвые скульптуры и книги, а воплощённый, вочеловеченный живой закон, который чувствует, страдает, говорит, который знает, каково быть человеком. Такое творчество утверждает христианство.
Сознавать свою греховность - сознавать своё несовершенство, это отсутствие гордости и самоуверенности. С таким сознанием нельзя захотеть себя размножить: противоестественно желать размножения не-идеального и не-совершенного. Тем более, осознавать, что в тебе есть нечто чуждое тебе, нечто заражённое, низменное, звериное. Нечто, что может стать причиной падения ближнего, его страшной физической или душевной боли, угашения его духа. Говорят: это словно самоубийство. Не путайте: одно дело убить себя - и совсем другое отказаться участвовать в появлении новых людей на падшей планете. Нельзя не заметить, как множество женщин кичатся деторождением как творчеством жизни, противопоставляя его тем мужским творческим изобретениям, которые, якобы, сеют исключительно разрушение, страх и смерть. Но с таким успехом любая свинья - творец (жизни). Я хочу не унизить, как кажется ограниченным, а показать отличие животного от человечьего. Родить может любое животное. И человек, словно безответственное животное, рождает, не думая о том, что делает. В отношении к рождению можно сказать: "Прости им, ибо не знают, что делают". Ведь какой должна быть слепота, чтобы живое человеческое существо, самое ценное человечества, - детей, - предавать и обрекать смерти! Я говорю о той недальновидности и нечувствительности ко злу мира, благодаря которой большинство людей наслаждаются обществом детей, не обращая внимания на цену, которую платят за это общество не только они, но и сами дети. Если бы за жизнь платили только родители - деторождение в наш греховный мир было бы подвигом. Но рождая, человек отдаёт человека в руки смерти, своего ближнего. Ведь ребёнок - тоже ближний. Это высшая степень эгоизма - ради осуществления своих желаний жертвовать чужой жизнью. Род из потомства делает предмет своей гордыни - своего богатства. В конце этой главы я буду говорить о том, что культ богатства гораздо шире, нежели поклонение материальным ценностям. И если человек родился бедным, и ему недоступно богатство в классическом смысле, то дьявол возьмёт его другим богатством, а его дети станут заложниками его похоти к ним как к преимуществу перед другими.
Согласно утверждению самого Христа (Ин. 14:30), князь мира сего - диавол, а не Бог. Никто не спрашивает согласия человека, отдавая его смерти: болезням и бедам, болям и страданиям, унижению и распаду. Победите смерть и все эти ядовитые плоды человеческого мира - и тогда плодитесь и размножайтесь, открывая дверь новым людям не в царство смерти, тьмы, страданий и рабства, а в царство вечной жизни, света, блаженства и свободы. Тут же говорят: "В смерти нет ничего страшного - Бог спасает верящих и надеющихся на Него". Но во-первых, верить во всеобщее спасение есть ересь, то есть, мы вынуждены признать тот факт, что громадное количество людей погиб
нет. А значит, есть серьёзная вероятность и гибели нашего потомства. А во-вторых, "предоставь мёртвым погребать своих мертвецов" - не такая уж и милая картина, как многие себе представляют. Я уже говорил, что данный библейский текст имеет ввиду гниение, вонь, разложение и нечистоту. Думаю, что смертные не имеют никакого права рождать смертных и больные (а мы все смертельно больны) - больных. "Предоставь мёртвым погребать своих мертвецов" (Мф. 8:22) значит, что подлежит осуждению бесплодная растрата сил, хоть в этом мире всё элементарное и достигается усилиями титаническими, чрезмерными. Я говорю о том, что такие "плоды", с пятном и пороком, Богу не нужны. Да, Он любит духовно мёртвых. Но Его любовь не меняет их без их на то 100%-ного желания и участия. Те, кто, защищая род, указывают на грех Онана, на убийство зародышей, должны учитывать, что первородный грех был совершён не только в раю, но и продолжает совершаться вне его, в уже существующем царстве разложения. То есть, сейчас люди рождаются как побочный продукт похоти. В царство смерти первые люди ввергли не только себя, но и своих потомков, которые начали ввергать в него других людей, другие поколения. И если скажут, что Адам и Ева не сознавали сущность смерти, то, что говорить о наших современниках, рождённых несовершенными, уже с деградированной природой.
Тем, кто здесь возмущается, скажу: вы говорите о любви к детям - закончите этот мир, решив проблему греха и смерти, очистьте воздух, воду и землю, насадите сады и леса, настройте домов, освободите мир от диавола - и рождайте, сколько душе угодно, и рождайте в бессмертие, в жизнь подлинную, а не конечную, в счастье подлинное, а не во временное и преходящее. Именно так творил и рождал Отец: в совершенство и свободу, а не в грех и рабство. Он, прежде чем создать людей, создал все необходимые для них условия. Люди "создают" других людей не так, как создал Бог: Он вначале создал всё для них, для Своих детей, небо и землю, а затем создал их самих. Люди же, не то что землю - большинство из них отдельную комнату не могут дать будущим детям, и не то что небо - чистую воду и воздух не могут дать им. Что они дают, в отличие от Бога? Букет болезней, которые расцветают сильнее, чем у них самих. Набор генетически заложенных страстей, наклонностей к разного вида одержимостям, то, о чём говорят проповедники, как о "первородном грехе" или о "наследственной греховности". Могут ли они, как Бог, дать своим детям свободу? Жизнь, а не существование? Большинство обрекают своих детей всю жизнь нести то же "сладкое ярмо" безнадёжной, беспросветной жизни, в которой ничего не изменишь, что несли и они сами. Надо сказать, что либо мазохизм этот нравится человеку, и он поистине счастлив в нём, и потому вводит и других в него, либо обманывает себя призраком бессмертия, вечно не сбывающейся надеждой жить после смерти; либо всё это множество людей, среди которых тяжело найти поистине любящих, надёжных и верных, - попытка обрести бессмертие без Бога, некая вавилонская башня на случай пото
па, который всё равно наступает для каждого родителя рано или поздно. Бог имел, что дать людям, прежде чем их "родить". Многие же поступают наудачу, надеются на чудо, будто рождение человека - появление новой игрушки. Но даже если у ваших детей не будет долгов, будет материальная независимость - они всё равно умрут: почти никто не передаст им секреты вечности, не даст им бессмертия. Потому христианство не проповедь нести должно, а бессмертие. И это выявляет позор "христиан", неспособных делать Христовы дела.
Человечество должно расти в качестве, а не в количестве. Отвечать как за качество людей, поставляемых в этот мир, так и за качество самого этого мира. Тогда как "князь мира сего диавол" (Ин. 14:30) означает победу количества над качеством. В росте населения Земли чувствуется не только увеличение, но и оскудение мощи человека, его сил и здоровья. Мыльный пузырь растёт и рано или поздно лопнет. В планетарных масштабах бесспорно, что человечество, плодясь и размножаясь, занимается развратом и умножением зла. Т.к. рождение и "воспитание" смертных, ограниченных, грешных людей есть разврат, в нём нет ничего святого, ничего от "плодитесь и размножайтесь" Господа. Тот, кто благословляет такое размножение - благословляет грех. Говоря об абортах, я говорил о христианском отношении к "семени" человека: к зародышу, к обывателю или даже маньяку как к человеку. Но это отношение не означает жертвы собой, своими силами и временем ради размножения одной только плоти. Это отношение означает не только человечность в отношении к звероподобным людям без цели, ради себя самой, но и творческую задачу по рождению свыше тех из них, кто не удовлетворяется собой и хочет перерасти себя.
Мудрый еврейский царь не зря сказал: "День смерти лучше дня рождения" (Екк. 7:1). Детей заводят вероятно потому, что думают о той пустоте, которая будет на Земле, когда их не станет. Но запасы Земли уже подходят к своему концу, и именно из-за человека.. Ребёнка заводят, словно игрушку: почти никто не думает о том, что отвечает за тех существ, которых привёл в этот мир. Думаю, если бы каждой девушке или парню давали в обязательном порядке ознакомиться с общей энциклопедией болезней, они бы были более осторожны во время секса. Рождая болезненного ребёнка, как правило родители рождают человека, предрасположенного стать педантом или стервой: ежом, прячущим своё слишком болезненное сердце за множеством иголок. Прежде, чем такой человек осознает, что не его ближние виноваты в его состоянии, и прежде, чем он научится контролировать свой жёсткий характер, много невинных людей получат от его характера незаслуженные уколы. И мало того, что получат - могут отравиться этим ядом, и сами превратиться в "ежей". Это значит, что рождать на болезнь - умножать грех. Почти никто не думает о качестве наследуемой ребёнком природы: как его собственной, в смысле здоровья, так и внешней, в смысле окружающей среды. Никто не спрашивает нас, хотим ли мы в такой мир: мы вынуждены жить среди уродства, хамства, профанации, разложения
как духовного, так и материального. Мы вынуждены от кого-то зависеть, постоянно быть перед кем-то в долгу и не в возвышенном смысле, а в смысле рабства, невозможности определять свои действия, служить своим талантом и призванием. Мы вынуждены делать то, что хочется и нужно другим, а не нам, никто не спрашивает у нас наше мнение, наше видение ситуации. По большому счёту, никому не нужно то, что отличает нас от других, что оригинально и действительно неповторимо в нас, что не похоже ни на что. От нас требуют, нас заставляют, принуждают, убеждают и склоняют, и всё это - несвобода, рабство, царство необходимости, которое везде: в церкви, в государстве, в семье, в ближнем и самом дорогом человеке, даже в тебе самом. После грехопадения у нас ограничены ресурсы и возможности: ими мы должны распорядиться мудро. Тогда как мужчина и женщина вынуждены, вместо того, чтобы служить своим призванием и развивать каждый - свой талант, вместо того, чтобы создавать культуру, в которой угасший дух человека мог бы воспрянуть и разгореться, они вынуждены кабалиться, рабствовать только для того, чтобы прокормить и хоть как-то воспитать следующее поколение. На это уходят все силы, всё сердце 90 или 95% жителей Земли. Это ни понять, ни увидеть богатым. В том числе, богатым духовно. Люди гордятся, что они, дескать, дают жизнь, но дают ли они свободу?
Человек имеет не только право на жизнь, но и право на содержательную, качественную жизнь. То право на жизнь, которое отстаивают противники контрацепции и абортов, - большей частью фиктивное, бессодержательное право. Возьмём, например, возможность перемещаться по планете, путешествовать - есть ли таковая у большинства людей? Нет: они, словно собаки, или рабы прикованы к рабочему месту, могут взять отпуск, но только на 2-3 недели. Большинство людей не зарабатывают достаточно, чтобы осуществить свою мечту о путешествиях. Большинство детей не получат при рождении даже собственную комнату, которая жизненно необходима для праведности: для часов уединения с Богом, чтобы набраться сил и терпения в отношении к окружающим. Говорят, что, например, в послевоенные года, да и вообще многодетные семьи жили счастливо, ютясь по нескольку человек в одной комнате. Но это миф: что хорошо для низших и примитивных созданий - то зло для высших и более развитых, для оригинальных. Говорят, что можно пойти в парк, за город, в лес. Но что делать зимой, когда рядом - лишь сырая посадка или просто голая степь? Богатые не имеют никакого представления о жизни бедных, те, кто воспитывался в полноценных семьях - ничего не смыслят в жизни тех, кто вырос в семьях неполноценных, или в семьях где родители беспокоились о ребёнке так, как беспокоятся о домашнем скоте, и это ещё одна причина непонимания сути вопроса.
Кто рожает в нищету и счастлив? Тот, кто мало отличается от животных. Чья духовная кожа слишком толста, чтобы ощущать всю тяжесть зла, чьи духовные чувства слишком грубы и примитивны, чтобы ощутить дыхание смерти, которым наполнена вся жизнь, а не только
её конец. Это слепые дети, которые радуются среди чумы. Так вот, "когда чума", не о творчестве не думают, а о рождении других в эту чуму! Падение нравственности в наши дни определяется не только изменением окружающей среды, но и засильем количества над качеством. Интересно то, что самое большое наслаждение человек испытывает ещё и от того, что его порабощает, тогда как род платит очень скупо: минутным блаженством за долгие годы каторги, за каждодневный надрывный труд ради потомства. Род посредством сексуального акта вербует себе верных жрецов, которые ненавидят всех тех, кто не принадлежит их кругу. Но самое главное: взамен минут блаженства он превращает человеческое лицо в лицо животного, отнимая силы в сексуальном акте и тяжёлой, надрывной работе по взращиванию нового поколения, он толкает людей на бесчеловечные поступки. Ведь, известно, на что идут матери и отцы ради своего потомства: они буквально готовы загрызть любого, кто станет на их пути. Дети рождают детей, т.е. те, кто неспособен очистить свою собственную природу от греха, - сеют малые зёрна, которые вырастают в огромные деревья. Плодясь, люди размножили зло, и честному человеку в наши дни места нет. Честный человек в этом мире рождается непременно на страдание.
Война против скотоводства или о судьбе бедного и несчастного обывателя. Вы так уверены, что дарите жизнь, рождая детей? Обычный человек всё своё время отдаёт тому лишь, чтобы нормально одеться, поесть и зимой не замёрзнуть. На творчество, на мечты, на талант остаются крохи, словно глоток свежего воздуха. Всю его жизнь его используют другие в своих интригах, в служении своим похотям. А потом, когда он состарится или заболеет - выбрасывают, как ненужную вещь, платя (если повезёт) такую пенсию, которая не даст разве что умереть с голоду. Он - винтик в машине институтов, организаций, партий, фирм и предприятий, он их раб и солдат, пешка, служитель их интересов. А вы, рождая, думаете, что у вашего ребёнка будет другая участь? Таким образом, обычное рождение - это лотерея азартных типов. Для кого земля - не ад, тот и может рождать детей. Конечно, я упрощаю; есть относительно нетронутые уголки, но с каждым днём их всё меньше и меньше..
Можете ли вы, как Бог, наделить ваше дитя полной свободой? Оно рождается со склонностью к сладострастью, с детства в нужде - ни духовной, ни физической свободы в полном смысле слова у него нет. Его окружают предатели и изменники, торгаши с разжиревшей совестью. Под его ногами грязь, он дышит вонючим воздухом и пьёт воду, от которой у него в почках образуются камни. Она - регулярно истекает кровью, в её груди образуются уплотнения, сея в её дух страх. Он - каждый день простые на первый взгляд проблемы вынужден решать собственным подвигом, потому что эти проблемы связаны с множеством других. И это - "жизнь"? Не задумывались ли вы, почему так популярны среди молодёжи наркотики или игры, в которых приходиться уничтожать зомби и чудовищ? Почему без нужды в размножении, человек
так часто занимается сексуальным актом или так часто и много пьёт? Или почему легко верит во всякую чушь? Или почему так популярно кино? Человек больше всего любит те занятия, которые помогают ему убежать от реальности. От реальности, которая вызывает в нём одни только страхи и опасения, которая напрягает его психику и нервы, и этим истощает его глаза, сердце, сосуды и иммунную систему. Потому настоящие мужчины всё время так напряжены и относятся к жизни как к войне, поэтому настоящие женщины всё время посвящают укромному месту и убежищу от всех внешних бед - дому и "домашнему очагу". А вы говорите "жизнь прекрасна", и "ради этого стоит рожать"? Слишком дорогой ценой покупаются минуты счастья, слишком высокой. У Бога цена пониже, нежели у вас, сладострастники!
Споры против абортов и контрацепции ведутся поверхностными людьми, кто, по большому счёту, удовлетворён жизнью, кого не страшит мир, кто не видит в нём тьмы, кто слеп на глубину страданий, которые он причиняет, в ком слабо развито чувство личности и её достоинства. Это люди толпы, потому что они чувствуют силу только в количестве, как правило, поодиночке ничего из себя не представляя. Это животные, не способные осознать, что их выращивают "в пищу" - для тяжёлой изнурительной работы в скотских условиях. Не нужно даже искать подтверждения в Библии - достаточно здравого рассудка, чтобы прийти к выводу, что планета достаточно населена, и что если не можешь дать ребёнку здоровое тело, участок земли, хотя бы одну комнату, обеспечить университетское образование, - то никакого смысла в его рождении нет. Наоборот: при отсутствии этих условий ребёнок будет только страдать и мучиться. Неужели так трудно родить его в Царстве Божьем, без страданий (а я говорю именно о несправедливых страданиях, о цене, которая гораздо дороже того опыта и познания, которые новый человек получит наравне со всеми)? А! "Не женятся и не выходят замуж".. Ну об этом предрассудке речь пойдёт немного ниже.
Род убивает любовь; совсем не семья или брак сами по себе. Любовь в браке всегда подстерегает смерть: как надеется человек, какие красивые иллюзии рисует себе, но любовь, как христианское соединение двух природ, сплошь и рядом превращается в человеческую жертву божеству рода. Красота отношений разлагается и её пожирает обывательский быт.. "Основной инстинкт" - это опошление Любви, вечного движения двух природ, неизменного их взаимопроникновения и отталкивания. Фрейд прав только отчасти: относительно закона и правила - науки человеческих отношений. Но закон, правило и наука обычно не затрагивают глубину, то, что прорывается из неё в редких исключениях. В глубине же - всё то же, но не опошлённое, не замаранное прикосновением нечистых и больных. Рассказы, оперы, фильмы (сериалы), песни о вечной любви двух - вот настоящий центр жизни: всё вокруг этого вращается. Но не в плане исключительно физического соединения: тело всего лишь выражает желание духа, страсть по преодолению своей оболочки и границы,
страсть выйти из "своего" и ощутить нечто большее привычного круга вещей, страсть познать не только тело отличного от себя, но и мир, дыхание, мысли и страсти другого, чтобы вырасти, расшириться, вместить и углубить себя. Настоящий человек для этого старается справиться с экономической зависимостью, для этого прилагает нечеловеческие силы, чтобы завладеть природой и миром. Хотя обыватель упускает из виду эту изначальную цель.
Люди, вместо того, чтобы помочь друг другу облегчить, снести последствия трагедии грехопадения, дробят свои силы в рождении, в размножении вида существ смертных и несовершенных. Нет ничего глупее применять Божью заповедь "плодитесь и размножайтесь" к нашему несовершенному миру. Только у глупцов Божьи заповеди не имеют каждая - своей сферы применения. Только у тупых нет понятия об уместности. Было бы гораздо героичнее согласиться не множить себя, сознавая чужое в себе, в своей природе: чуждое себе и Богу. И, согласившись естественной смертью очистить себя от этого, закончить историю. В этом бы было больше веры в то, что Бог воскресит тебя, нежели в вере в силы следующего или одного из будущих поколений. Но нет, человечество не хочет заканчивать историю так быстро: оно устраивается поудобнее на дарованной ему планете, чтобы поподробнее и в деталях познать, в чём же состоит сущность греха. И род служит этой цели познания греха, познания тёмной стороны свободы. Поэтому нельзя и отрицать этот путь человечества, как несущий плоды познания, хоть и слишком дорогой ценой. Поэтому пока невозможно избавиться от двойственности в отношении к деторождению.
Христианин должен понимать разницу между личностью и родом. Род и личность - враги. Род и христианство - враги; это прекрасно понимал такой хулитель христианства, как В. Розанов (см. его представление о "Людях лунного света" в скандальной и запрещённой в его времена книге "Русская церковь"). Христианин может рождать, но не может участвовать в культе рода. В том смысле, что он не может довольствоваться заменой духовного родства родством по крови. Ещё Вл. Соловьёв в своей статье "Смысл любви" прекрасно показал, что мужчину и женщину в любви соединяет вовсе не ребёнок, и что смысл брака - вовсе не в деторождении. Принципы, мораль, по которой обычно живут люди, - мораль животных. Только мораль настоящих христиан - мораль человеческая. Торгашество и скотоводческое деторождение вытесняют образ человека. Только редкие христиане незримо для всего остального человечества борются за образ человека. А для этого нужно собирание сил. Я выступаю против того убеждения, что рождая, мы продлеваем жизнь. Чью жизнь мы продлеваем? Рода, семьи, которые ни Бог, ни человек. Ясно, что мы подошли к кризису рода. Ведь только личностное сознание препятствует религии и культу рода: само будучи целостным, оно заботится о целостности жизни конкретных, уже существующих лиц.
Почему я так страстно нападаю на религию рода? Потому что она,
как никакой из других культов отнимает у человека львиную долю силы. Высвободив её, мы сможем поднять качество отношений и культуры как почвы для подлинной духовности. Бог не нуждается в помощи мужчин и женщин: Он может сказать слово и вся планета будет заселена, поэтому можно утверждать, что и человек не нуждается в рождении детей. Это его избыток, а не зависимость или обязанность. Слова апостола о благотворном влиянии деторождения на женщину (1Тим. 2:15) может быть неуместным во многих случаях, когда и здоровье и благосостояние матери, и здоровье и благосостояние ребёнка под большим вопросом. В нашем мире большинство вещей совсем по-иному используются и для другого служат, нежели в мире у Бога. Деторождение в раю было знаком избытка и жизни, у нас же - знак распада и смерти, потому что на смену нескольких распавшихся приходят больше но также распадающихся. Был один человек - стало несколько. Был Адам - стало множество безликих "муравьёв". В этом мире деторождение происходит совсем не от избытка: люди сдаются в попытке разузнать тайну своей смертности, и последние силы тратят не то, чтобы испустить из себя новое поколение в надежде, что оно эту загадку поймёт. Тогда как на самом деле после грехопадения в нашем мире - это один из путей смерти.
Да, те, кто являются членами рода, не могут всё это слушать спокойно. Лишь личность, дух свободный от каждения роду, от его власти над собой. Обыватель - часть рода, род опутывает его, и он не может отлепиться от него. Личность - это уже тот или та, кто порвал пуповину связи с родом, кто строит сообщество не на кровной, а на духовной связи, на духовном родстве. Исполненный Духом и есть рождённый свыше: он не преклоняется перед частями, не уклоняется в них, т.к. в нём полнота. В деторождении он видит и горе, и радость. Потому что, с другой стороны, для рождённого свыше не существует смерти - он пребывает в вечности. И это его состояние не обязательно достигается титаническим трудом. Он может и с рождения быть в нём. Потому что для рождения от Бога сознательный возраст, и вообще возраст, не обязателен. Для кого-то жизнь - это дети, а для кого-то - характер и натренированная воля. Плод же плоти без плодов духовных распадётся и умрёт, ибо из него сделали идола, т.е. неживое. Вл. Соловьёв в Смысле любви пишет: "Какое разумное основание можно придумать для создания новых, по существу более совершенных форм, когда есть уже форма, способная к бесконечному самоусовершенствованию, могущая вместить всю полноту абсолютного содержания? ..способность познавать и осуществлять истину - не есть только родовая, но и индивидуальная: каждый человек способен познавать и осуществлять истину, каждый может стать живым отражением абсолютного целого, сознательным и самостоятельным органом всемирной жизни." Здесь нужно быть внимательным, дорогой читатель. Я уничтожаю культ рода и деторождения, но, с
другой стороны, я поднимаю роль плоти, женщины, человека вообще на фоне традиционного возвышения духа, мужчины и Бога соответственно. Эту антиномию я утверждаю сознательно.
Сексуальный акт как идол. Библейский текст "не уклоняйтесь друг от друга" (1Кор.7:5) верующим обывателем превращён в оправдание и основание "супружеского долга" -лицемерного и лживого по своей сути понятия. Первое, на что следует обратить внимание, - это скрытая в половом желании страсть как воля к власти, желание быть сверху. Обыватель, желая брака, подсознательно хочет владеть телом и душой избранного им ближнего. Большинство браков распадаются именно потому, что эта желаемая власть не достигается. И да, не женщина, а баба, по сути, - природа, с той лишь разницей, что доступ к обладанию ей самой она предоставляет произвольно, по прихоти. Но как мужчина никогда не допустит, чтобы женщина царила в его идеологии или деле, так и женщина никогда не допустит, чтобы мужчина царил над её телом. И это может быть перевёрнуто в отношении к тем женщинам, которые хотят компенсировать свою природную слабость мужской силой, стать некоей "головой", которая будет управлять "телом". Христианин должен смириться с тем, что никакой власти он не получит: своё желание владеть и обладать он должен убить, словно Авраам Исаака.
Далее. Те силы, которые надлежало отдавать Богу одному, если не отдаются служению или деторождению, то жертвуются сексуальному акту как культу удовольствия. Для того чтобы понять, что именно происходит и чем именно опасно идолопоклонство в этой форме, нужно понять роль эротической энергии в жизни человека.
Роль эротической энергии. Достоевский пишет: "Христианство не поняло женщину, - что так великолепно развила Жорж Занд в одном из своих гениальных романов" Я бы сказал так: обычные верующие всегда умаляли значение плоти, женщины, человека, полов, эроса. И это в силу извращённого понимания того, что апостолы говорили об идолопоклонстве у плоти, а не против самой плоти. Только что я указывал на тот факт, что человечество, как единый организм, существует столько тысяч лет именно благодаря эротической энергии. Эта мысль оскорбляет чувства многих верующих, но говоря чуть выше о частной собственности, я уже говорил, что я поклоняюсь Богу, который способен сотворить независимые от Себя организмы. Также я говорил, что жизненная сила и энергия человека сконцентрированы не только в духе, но и в поле его, что эти силы должны быть направлены не на животную, а на духовную жизнь человека, которая её в себя включает, но её больше.
Также, как и с двуипостасной Истиной, речь о которой пойдёт в центральной главе, сила или энергия человека имеет две ипостаси. Наряду с духом, который, собственно и творит всякую энергию, есть
вторая основная энергия человека, энергия эротическая, которую можно концентрировать и направлять Эта энергия подобна атомной: обычному человеку её тяжело приручить, - она сразу вырывается из-под его контроля и завладевает им. Потому что она - не часть человека, а пронизывает всего его, отражаясь на его мышлении и представлении обо всём. Правильно говорит Н.А. Бердяев что пол нельзя ни называть, ни сравнивать с функциями человеческого тела: он не ограничен какой-либо функцией и идёт дальше функции половой, которая есть лишь частное его, пола, проявление. Он справедливо утверждает, что пол не сторона, не часть человека. Это достоверно показал Фрейд. Полом определяется мировоззрение человека, его здоровье, и, самое интересное, его духовная судьба (это гипербола).
Поразителен уровень лицемерия в обществе. Многие говорят о грехе измены, проституции, но если ты заговоришь о персонализме и энергии эроса, - вешают ярлык либо умника, либо философа в дурном значении слова. Как общество и официальная христианская церковь оправдывают своё отношение к греху в сексуальной сфере? Обычно, ссылкой на авторитеты: никаких аргументов по существу вопроса. Так написано, так считается, так принято в определённых кругах. А сути - кот наплакал. Откуда взяться духовности и морали в обществе, если официальная церковь заражена реакционерством на плоть: плоть всё ещё считается ниже и хуже духа. Вопрос энергии как собственной для твари и плоти не поднимается в принципе. Словно противоположная физике крайность. Тогда как без понятия о сублимации родовой силы, эроса, о сохранении её в тихом, не разожжённом состоянии невозможна как сила здоровья, так и сила различения добра и зла. А без понятия о личности, о том, что в множестве индивидуальностей есть неповторимые и незаменимые лица, - невозможно быть верным в браке, и, при наличии средств и здоровья, логично практиковать полигамию, как в исламе. Ислам здесь выходит более искренним и последовательным.
Есть ли пол только энергия? Думаю, что он пронизывает, связывая дух и плоть человека, недаром очевидна его связь с рождением и смертью. Тот факт, что пол невозможно ни победить, ни истребить в человеческой природе даже после победы над сексуальной функцией, должен убедить тех монофизитов, которые относятся к плоти вообще как к "временной оболочке" в их неправоте. Эти "христиане" любят смаковать стыдную разницу между ними и Христом, веря в то, что Он в том смысле победил плоть и пол, что вообще освободился от них. Но Тот, кто сотворил пол мужской и женский во всех высших тварях, в апогее Своего творчества, не может измениться и передумать, истребив
Свой изначальный замысел. Здесь могут процитировать библейский текст о потопе, как Бог "раскаялся" и истребил людей, но в главе "Божий храм" я буду говорить о моём личном отношении к Потопу, уничтожению Содома, египетским язвам и т.д. Бог изначально в Эдеме сотворил мужчину и женщину как проявление Себя, как два отражения Своей сущности. Это значит, что Сам Бог в своей глубине полярен в определённом смысле, и в высшей степени эротичен. "Эротичен" не с оттенком низменных страстей, а в смысле глубокой, целостной привлекательности, красоты и вдохновляющего совершенства.
Эрос - всюду и везде. Им пропитана вся наша жизнь. Когда человек смотрит на другого человека - взглядом касается его. То же происходит в разговоре, в дыхании, в жестах и мимике. Любой труд - это переливание жизненных сил. Любая активность человека. Эрос невозможно изгнать из жизни, даже из вечности; это многие не понимают. В особенности верующие. Без него невозможно само желание - невозможна сама жизнь как движение. Ведь, не только разврат, но и сексуальный акт даже в браке и в любви означает ослабление жизненной силы человека, его собранности и внимания, способности различать и противостоять обольщениям. Поэтому сексуальный акт есть риск, и, как правило, ослабление иммунной системы человека, в том числе и иммунитета ко греху. Половая энергия в храме тела человека - вторая, после Божественной, основная сила в нём. Тот, кто научился ей управлять, не обольщаясь эротическими искушениями, не сбрасывая её для мимолётного удовольствия, не истощая её в труде сверх сил и накапливая её в достаточном количестве отдыха - тот получает большое количество преимуществ. Он менее утомляется, по сравнению с обычными людьми, тонус мышц и выносливость у него лучше. Если он заболевает, то выздоравливает быстрее. Он собраннее, целеустремлённее и проницательнее. При наличии опыта и характера, быстрее других выявляет искушение и быстрее их его отвергает. Такого человека тяжелее обмануть: он тяжелее подпадает под чужое влияние. Кожа и внутренние его органы гораздо моложе, чем у тех, кто платят своими силами за постоянное наслаждение. Здесь необходима определенная жертвенность, но сплошь и рядом побеждают животные инстинкты: чувственная стихия и род отнимают у человека время, свободу и жизнь.
Тайна тела. Ведь почему человек, при случае оказавшись в присутствии другого нагим, прикрывает половые органы? Это инстинкт самосохранения: огонь половой страсти испепеляет сознание, и от человека остаётся одно животное или "овощ". Одеждой человек не только спасается от превратностей погоды (убеждён, что жестокость стихий порождена жестокими страстями человека): он прикрывает позор свой - похотливость свою. И романтизация сексуального акта сплошь и рядом означает совсем не любовь, а обольщение удовольствием. Идол - там, где более всего ты получаешь наслаждение. Человеческая особь нага по природе и прикрывает это с помощью материи потому, что не в силах, да и не хочет противостоять половой страсти и возбуждению.
Таким образом одежда служит сохранению жизни - ею человек прячется сам от себя и эту ложь можно ощутить при взгляде на любую одежду. Нагое тело - словно тайна или вещь, которую прячут от всех и не хотят, чтобы кто-то увидел. Ведь оно обычно не мыслится вне культа удовольствия, как средство для него. Также, один человек влечётся своим желанием к другому потому, что в нём видит то, чего недостаёт ему, - это происходит от неполноты, от пола как половинчатости, которая проявляется во всём человеке. Нагое тело не нужно прятать от глаз андрогина человека-полноты, в котором есть и истина, начало преимущественно мужское, и милость, по большей части начало женское, и любовь к Богу, и любовь к человеку, и бесстрашие льва, и кротость ягняти: он не влечётся к восполнению недостающего, ибо сам в себе имеет всё необходимое. Когда он видит голое тело - не им одним заняты его мысли. Различить то тело, которое используют для психологического насилия с целью покорить дух культу удовольствия, он легко может, и этому с успехом противостоит. Нейтральная же нагота в его глазах обретает совсем иной, славный смысл: такое тело озаряется его духом, свободой духа. Оно является составной частью, без которой невозможна жизнь, но которая и не стоит во главе угла, несмотря на благоговейное к ней отношение. Совсем не так у того, кто на тело смотрит как на предмет вожделения: его идолопоклонство вредит его телу, ибо он кадит фантазии своей, и ей же приносит в жертву тело реальное, одержимости этой подчиняя в услужение. Реального тела он не видит и любится лишь с фантазией своей, утопая в фетишизме. Да и всякая часть, выданная за целое, выглядит тошнотворно: какая ещё любовь может быть с ней? Хотя, кто готов жертвовать самым большим удовольствием или иллюзией его ради Царства Божьего? Большинство к нему привязалось, и хоть за миг, но готовы отдать за него всю свою жизнь и все свои страдания, как Исав за похлёбку..
Эротика и сексуальность как грубость и насилие. Что такое эта эротичность и сексуальность, как не такое же насилие и жажда власти, что и у мужчин? Вы спрашивае-
те мужчину прежде, чем пустить в ход свои чары? Не насилуете ли вы его волю и организм, подчиняя их животной страсти? Не все ли силы он вынужден отдавать служению безликому богу имя которому "род"? Я не против эротики и сексуальности, а против их двух ипостасей, в которых они, как правило, всюду появляются. Женщины не меньше мужчин насилуют, не меньше их грубы и нетактичны. Они насилуют такими взглядом, кокетством, ужимками, тоном и позой, которые из тела как формы человеческого духа, как воплощения эстетики и красоты, создают орудие гипноза, покорения воли, - орудие власти, и, что страшнее всего, покорения духа человека. Большинство мужчин каждый день незаметно для себя попадаются в силки порочных эротики и сексуальности женщин. Противостоять этой силе им так же трудно, как и женщинам - противостоять обычному грубому насилию. Да, не без их согласия происходит это порабощение, но и грех обычных женщин налицо. Женщина может пококетствовать и уйти, а мужчина в ответ на эти действия может позволить себе попасть в сети эротизма. Женщина может отложить своё желание на несколько часов, на несколько дней, вообще отменить его. В своём же сексуальном желании мужчина не может ждать: если его вынуждают ждать - он звереет, сатанеет. Секс для обычного мужчины - всё равно, что молитва для женщины. Отказывая или прося отложить его, она наживает себе врага. Эту физиологическую разницу обычно не любят озвучивать, как и вообще особенности разницы в полах. Также, многие женщины так неподатливы в сексуальном отношении не только в силу их физической слабости, но и из-за культа тела: они буквально молятся на своё тело - какая речь может идти о том, чтобы предоставить этот шедевр такому варвару, как мужчина.. Они хотят, чтобы их телу приносились жертвы, но не понимают, что это садизм. Здесь важен опыт, навык противостояния и борьбы с психологическим давлением. Подобный навыку спортивному. Те, кто постоянно упражняется, сохраняя тело в форме, легче защищают себя и других в известных ситуациях, - точно так же необходима постоянная тренировка духа, разума и воли, чтобы легко справиться с насилием психологическим, насилием женским. Порочные эротика и сексуальность ведут не только к такому сексу, который служит отдыху и покою тела и души, отвлечению (а значит, и свободе духа), но они также ведут к постоянной напряжённости, к тому истощению физических и психических сил, при котором человек теряет свой дух, и превращается в бессмысленное, бестолковое животное. Сам процесс рассматривания эротики, не противящееся участие в кокетстве и шутках развязного тона, намёки, ужимки, поза - всё это уже соблазн, уже благоприятная почва для порабощения духа гедоникой. Христианин должен понимать, что если он примет участие в этом, - он неизбежно попадёт в сеть, в рабство, путь к освобождению из которого будет через грех. И освобождение это будет иллюзорным, сеющим в ум и память, в фантазию бОльшие соблазны, чем человек знал ранее. Они будут дремать до удобного момента и, когда он настанет, затмят ум и волю уже большей волной, нежели было ранее.
Почему так завораживает вид половых органов противоположного пола? Это гипноз рода, влечение к удовольствию? Почему "чёрная дыра" так тянет к себе? Сексуальный акт связан со смертью, и, для обычного человека, он всегда есть жертва и утрата части своей жизни. То есть, не просто временная потеря сил. Данным действием человек успокаивается и, если до этого стремился к какой-нибудь цели, - на время забывает о ней. Покой этот в этом мире очень похож на покой смертный, и потому сексуальный акт часто способствует разложению. В сексуальном акте часто есть что-то общее с самоубийством: человек не выдерживает энергии, которая бурлит и клокочет в нём, как бы замутняя его сознание. И он хочет успокоиться, избавиться от этого огня в теле. На самом деле, он боится такой скорости мысли и такого обострённого сознания, которое проявляется в нём благодаря накату волны половой энергии, сублимировавшейся в нём. И спешит как бы вернуться назад к источнику, из которого отчасти произошёл: к подобию материнского лона.
Я не знаю мужчин, которые были бы одержимы Эдиповым комплексом. "Маменькины сынки" всегда были для обычных мужчин скорее извращением мужской природы, чем фактом, подтверждающим реальность. Думаю, Фрейд преувеличил, оттенил, применил гиперболу, передавая свою интуицию о мужском влечении к возврату туда, откуда вышел, о влечении к небытию, к бездне и тьме. Сила и острота сознания мучают мужчину, изматывают его, потому что природный мужчина не умеет с ними обращаться: его сила среди всего прочего, положительного, также приносит боль, повреждает материю, природу, а острота сознания высвечивает в окружающем мире и ближних то уродство, которыми они богаты вследствие грехопадения. Поэтому обычный мужчина стремится забыться, притупить эту остроту, вернуться к животным с инфантильным, детским сознанием, чтобы не видеть и не знать всё то, что он увидел и узнал.
Сексуальный акт так привлекает мужчину потому, что только в нём он может мгновенно и гарантированно получить отдачу, удовлетворение, в отличие от всех остальных дел, в которых он точно так же вкладывает силы, энергию, но получает лишь разочарование, либо получает вложенное спустя время. Поэтому нужно признать, что от женщины обычный мужчина ожидает постоянной готовности к сексуальному акту и отказ воспринимает болезненно.
Также, сексуальный акт стал символом власти над ближним, возвышения одного над другим, использования другого для своего удовольствия, а не символом приобщения к другому, или одним из способов подарить другому счастье и радость. Удовольствие и деторождение - могут быть просто побочными продуктами. И надо признать, что 99% из нас - побочный продукт этой страсти к власти, к обладанию, к удовольствию. Почему Св. Писания и говорят о первородном грехе (Пс.50:7, Иов.15:14). То, что было задумано второстепенным, стало главным. Не зря принято говорить об "основном инстинкте" как инстинкте размножения. Скажут, что
познание в библейском смысле - это некий таинственный акт. Но познание мужчиной женщины мало чем отличается от познания животными друг друга. Самая главная в материальном мире энергия человека, энергия эротическая, в конечном счёте уходит не на преображение, восстановление или омоложение человека, а на служение роду и удовольствию. Бесспорно, что утрата девственности до брака говорит о том, что этот человек удовольствие и любопытство, страх перед неизведанным поставил выше желания не причинить боль существу родному и близкому, суженому или суженой. Задолго до вступления в брак мужчину следует спросить: "Готов ли ты жертвовать своим сексуальным аппетитом ради общего мира и любви?" Хотя и бывает наоборот, но бесспорный факт, что ему "требуется" больше, нежели ей. Большинство мужчин проблему избыточной половой энергии при физической неспособности их жён удовлетворить все их запросы решают либо изменой, либо мастурбацией. Отказ жены в подавляющем числе случаев их приводит в бешенство и ярость. Если это и незаметно внешне, то искусно скрывается, а также ожесточает и озлобляет. Это и есть "скорби по плоти" (1Кор.7:28), о которых говорил ап. Павел. Таким образом, идольская страсть - это огонь, который иссушает любовь, милость, прощение. Особенно этому способствуют измены.
О чёрной дыре/дырах. Прелюбодей - вор: он крадёт самое дорогое, что есть у его ближнего, в том числе доверие и веру в человека, милость к ближнему. Огненная страсть прелюбодея ожесточает сердце того, кому изменили. Есть любовь, которая делает из тебя, из твоего любимого чудовище. Такова "любовь" обывателя. И сознание многих определено их бытием в браке: они превращаются в кощеев, которые хранят своё разбитое сердце в ларце за тридевять земель.. Интересно то, что в русских сказках кощей (а я только что говорил о прелюбодее) представляется похитителем невесты главного героя. И многие "любовные романы" инициированы теми, у кого разбито сердце, кто ожесточён и фактически, уже не способен любить. Эта "любовь" в кавычках, по виду искусная, и на порядок более привлекательная, чем обычная, на самом деле - искусная сеть, в которую попадаются наивные дураки и дурочки. В фантастических рассказах о вампирах есть одна вечная истина: укушенная жертва становилась тоже вампиром. А в нашей жизни, ведь, происходит то же: тот, кому разбили сердце, кому погасили дух и заставили оставить свою самую сладкую мечту, обычно разбивает сердца другим, гасит их дух и цинично высмеивает их веру в их мечту. Песня Арии "Зверь" прекрасно передаёт это.
Многие обольщаются идеей восполнения своей половой половинчатости, ущербности именно сексуальным, физиологическим соединением. Тогда как реально восполнить свои недостатки помогает только соединение братское, духовное. Физическое соединение - лишь часть соединения духовного, без него являясь развратом. В этом контексте не является ли в какой-то степени развратом такое собрание чуждых по духу людей, какое мы видим в официальной церкви, в разнообразных
партиях, в большинстве семей и просто в дружбе или знакомстве? Люди корыстно используют друг друга, прикрывая это пушистыми одеялами псевдочеловечности, псевдозаботы и псевдоучастия. Они познают свою свободу и это - путь театра, который не закончится до тех пор, пока блюдо, которое они выбрали, не полезет у них из ушей. И даже тогда для большинства будет слишком поздно.. Думаю, христианин должен и обязан устанавливать более глубокие и крепкие отношения, бороться за них, жертвовать всеми материальными благами ради них, и это будет подлинной честностью и праведностью. Естественно, что для этого придётся обнажить острые углы и причинить боль, но христианство - не буддизм и не стоицизм: христианство есть не только мир, но и война. Самая непримиримая война со слабостями греховной природы сначала в себе, а потом в других, если на то есть их воля. Тот, кто боится причинить боль, - не может быть христианином. И это совсем не означает, что христианство есть садизм и мазохизм. Это значит, что христианство не исчерпывается смирением, миротворчеством, послушанием и милостью. Христианин довольствуется малым, но не может ограничиться половинчатым, частным и узким, несовершенным. Это основная антиномия христианской этики.
Но есть ещё два секрета: основной инстинкт (о котором я писал выше) и бегство от реальности и ответственности. Инстинкт самосохранения, описанный выше, блекнет по сравнению с инстинктом продолжения своего рода. Удовольствие - лишь приманка рода, которой он влечёт к себе человека, словно глубоководный удильщик свою жертву. И если женщины обычно поглощены им, то мужчины весьма часто влекутся неким самоубийственным желанием сбросить с себя груз избыточной энергии, огня, который тебя постоянно съедает, и превратиться в бессознательное, в животное. Это что-то суицидное. Не так ли влекут к себе множество дел, материальных вещей, земля сама, чтобы ты оставил в ней своё семя, чтобы ты вложил в них, в неё свой огонь, свой замысел, а может, и душу? Любая вещь для человека - чёрная дыра, которая отнимает у него все силы и внимание.
О духовной трусости. Откуда разврат, алкоголизм и наркомания? Откуда берутся игроманы и трудоголики? Из вражды к окружающему миру, из неприятия его, из-за бегства от него в мнимое и мимолётное убежище.
Соблазн у нас у всех велик:
забыть обыденность на миг,
Из сна реальности сбежать,
другим или другою стать.
И никакая проповедь нравственности, никакое кодирование и лечение это не вылечат, не предотвратят. Мужчине так же нужен секс, как женщине молитва, но не убегают ли каждый - от надоевшего им и мучающего их призвания, как Иона от проповеди жителям Ниневии? От такой остроты сознания, которая пронзает его, словно меч, мужчина прячется в женское лоно, сбрасывая пик энергии, чтобы притупить жало, чтобы уменьшить муки творчества. Точно так же и женщина, ощущающая своё призвание в заботе о теле,
бежит от этой мучающей её заботы в религию. Да, засилье эротизма - обратная сторона сатанического напряжения в работе. Любой, кто работал в крупной компании, знает, что у такого типа занятий - звериное лицо: ты либо "всем сердцем, всеми силами твоими" отдаёшься "делу", либо "вылетаешь" из "крупного бизнеса". Но христианин не может себе позволить ни всю душу отдать монополисту, ни расслабиться до свиного визга: его путь гораздо уже. Человек призван принять крест того, с чем враждует и что мечтает изменить - крест реальности, в которой живёт. Он призван допустить много вещей, влиять на которые будет сверхсильной, надрывной, т.е. морально грязной работой. Так расслабится его психика, и отдохнут его органы, так дух его укрепится, и царство Божье наполнит его. Ещё раз: что есть эти вздохи, звуки оргастического экстаза в современных звуковых композициях и рекламе? Что значит всё это кокетство, ужимки и томные взгляды многих женщин, как не бессловесный призыв убежать от остроты сознания реальности в скотоподобие и служение роду! У каждого есть талант, а по Вейнингеру - дар гениальности. Род же лишает человека этого дара и таланта, снимает это "бремя", в обмен награждая минутными оргастическими экстазами, и рутиной адской, рабской никогда непрекращающейся суеты. Сексуальное удовольствие, обжорство, пьянство, геймерство, наркомания и проч. - это порочный круг: пытаешься убежать от мира, который высасывает из тебя все жизненные соки, и попадаешь в ловушку, которая высасывает силы ничуть не меньше. Сатана всё прекрасно продумал, чтобы выхода почти не было. Да, реальность настолько жестока и реальный мир настолько схож с адом, что легче жить мифами и забываться в скотоподобии. Но подлинное христианство знает, как разбавить это тяжёлое сознание сладкой водой благодати, героизмом и мужеством соединения со Христом пусть в подобных страданиях, но соединения с Любимым, с Другом и Братом. И даёт силу увидеть такого друга и брата в ближнем или ближней, соединяя отчуждённых друг от друга людей. Бегство в скотоподобие и трусость смотреть в лицо смерти каждый день - не для христианина, участвующего в Христовых страданиях. Пьяницы и развратники, наркоманы и проститутки - слабые души, которые прельстились лёгким путём, либо позволили сломить себя. Мы любим их, но правду эту озвучить ничуть не боимся. Разврат потому порочен, что итак у человека не хватает сил, чтобы из религии рода допрыгнуть до религии творчества - а он трусит или позволяет себе минутную слабость, сжигая остатки своей энергии в культе удовольствия.
Тяга к телу как воля к поверхностному. Господь создал тело человека идеальным. Откуда же взялся стыд, эта притягательность, сексуальность, соблазн заняться сексуальным актом? Грехопадение воплотило в теле тягу к запредельному как к поверхностному, исключительно плотскому: грех усилил желание увековечить тело, поставил его над другими желаниями. Грех создал культ рода: не индивидуального единичного тела или личности, а тела в принципе, в общем, отвлечённо, как произвольно выбранной
формы тел определённой семьи, определённой ветки рода. В женском теле обычного мужчину (и наоборот) влечёт не сама женщина, не её индивидуальность или характер, а плотское и временное, позволяющее к тому же на какой-то миг забыться, словно от вина. Те так называемые христиане, которые питают культ рода, если бы были до конца последовательны и не лицемерны, то должны были бы поддерживать всякий эротизм, любые формы усиления сексуальности, обнажения человеческого тела, многожёнство, мармонское отношение к семье и проч. Но нет, они не хотят делать выводы, боятся такой степени искренности, хотят, чтобы их культ оставался завуалированным под христианство. Я не хочу сказать, что за эротизм и порнографию ответственен исключительно культ рода, и не считаю, что эротика связана исключительно с ним. Многое в нашем мире смешано, и падший мир - это царства вавилона. Но я хочу сказать, что как правило, почти всюду и везде и мужчина, и женщина должны чётко осознавать, что именно их влечёт в обнажённом теле.
О девиациях пола. Гомосексуальность в числе прочего может зарождаться на почве ненависти к противоположному полу: множества негативных опытов в отношениях с ним. Т.е. она может быть реакцией. Никто, даже самый святой в мире человек, не имеет права унижать и издеваться над грешниками, кем бы они ни были. Любой человек имеет право на человечное к себе отношение. Но толерантность не должна носить реакционный характер. "Утонченность может быть показателем упадочности" Я имею ввиду чувственную утончённость альтернативного отношения к полам. Возвышение роли одного пола в ущерб другому - это полное отсутствие представления о замысле Творца: о цели, смысле и назначении, заложенных Богом в полах при их творении. Также, если сбросить со счетов давление общества, то быть гомосексуалистом или лесбиянкой проще, - гораздо труднее пытаться понять существо сильнее отличающееся от тебя, чем существа твоего пола. Лёгкие пути разлагают, а трудные и тяжёлые, - закаляют и способствуют росту, совершенству. Хотя на трудных путях можно потерять здоровье и даже жизнь. Тем не менее, для многих мужчин характерная женщина, проблемы в отношениях, в собственном характере, - как сложное и трудное задание или задача, которую нужно решить, словно вызов. Т.е. покорить, словно дикую лошадь, объездить скакуна. Для защиты же лёгкого пути, как и всегда, создаётся своя философия и миф, новые слова. Одно из них - гомофобия. Хотя в него замешана и реакция на сухость, бесчеловечность ортодоксов, фарисеев, педантов и консерваторов. Мне противна ортодоксальная реакция религиозных педантов на девиации сексуальной жизни. Я говорю об их отношении, лишённом благородства и великодушия. Старую идею и закон гормональной кастрации гомосексуалистов нельзя не считать бесчеловечной, фашистской. С другой стороны, если очиститься от реакционных эмоций,
и задать вопрос по сути: эта зацикленность на физиологической жизни пола, что её питает в числе всего прочего? Следует признать, что это один из неизбежных диалектических моментов в познании тёмной стороны свободы. Человек, словно ребёнок, пробует границы своих возможностей, возможностей тела и мира, и выбирает то, что ему больше нравится. На пути к пониманию Божьего замысла о полах человечеству приходится пройти трудный и болезненный путь проб и ошибок. Хорошо, когда этот путь не затрагивает судьбу ближнего, но, как правило, полученные знания и воплощение желаний достигаются слишком дорогой ценой.
Как побороть онанизм. Попробуй, спроси в откровенной беседе верующего о соблазне мастурбации - "грех это или нет?" в наш либеральный век, - каждый ответит согласно своему поведению, и вряд ли без лжи. Один: "Нельзя растрачивать половую энергию на голое чувственное наслаждение, с нас спроситься за всю ту работу, которую мы могли бы сделать, если бы не отдали силы попусту". Другой ответит что-то подобное: "Необходимо любить и лелеять плоть, так написано; могут быть негативные последствия от длительного воздержания не только в теле, но и в психике". Чем же плохи мастурбация, переедание, трудоголизм и т.д.? Человек, тратя силы, опускается с пути человека на путь зверя, т.е. деградирует, пусть и временно. Набираясь сил, он может подняться на путь человека, но эта "болтанка" - переход из одного мира в другой - подтачивает навык. Каверзный вопрос: если бы у человека было достаточно сил, можно было бы практиковать эти грехи без последствий? Нет, потому что есть другие причины и признаки: в каждой из этих прелестей человек сужает свой кругозор, свой дух до удовольствия, в котором не участвуют другие добродетели, до частного интереса, в котором не участвуют другие люди, до какой-то одной вещи без заботы о других вещах. Сластолюбивый скажет на второе утверждение: мы можем любить друг друга целой группой.. Но не смешно ли в групповом сластолюбии говорить о личности и её духе? Так как они уходят на второй план перед "красотами" плоти. А в любви двух, даже в её плотском проявлении, может быть свобода: сила противодействия плоти, её желанию изолировать сердце исключительно в мыслях о плотском. Почему Бог поразил Озу (1Пар. 13:7-11)? Потому ли, что он хотел сделать доброе дело? Нет, но потому что в самом начале не следовало ставить ковчег завета на колесницу, запряжённую волами, - его следовало нести на руках. Точно так же многие занимаются мастурбацией или подвергают насилию своих жён или мужей для удовлетворения своей плотской похоти не просто потому, что их органы распалены и для сохранения здоровья требуется их успокоение, а потому что в самом начале не нужно было позволять себе подпасть под влияние прелести, не стоило давать ход своим фантазиям и воображению. Многие, как это у Стендаля, винят дорогу и её смотрителя, в том, что она грязна, но нужно иметь силу противостояния нравственной грязи в обществе и мире, иметь мудрость, чтобы видеть и замечать её, а не
убегать в её прельщение от тягот и бед жизни.
Как же быть с ласками, с нежностью и просто добротой, которая выражается в прикосновениях и поцелуях супругов? Каждый должен следить за собой и быть чутким к просьбам другого. Когда для другого твоя доброта и нежность соблазн - ты должен быть готов отказаться от своих желаний, изменить своё поведение ради его свободы. То, что для тебя хорошо - может быть плохо для другого именно сейчас, - если тебя попросили не выказывать свою нежность - подожди лучшего времени и ради свободы другого принеси жертву. Того же, кто не понимает слова "нет", даже христианин может осечь резко и грубо, если это уместно и если этот человек поймёт. Любовь между мужчиной и женщиной немыслима без особых взглядов, поцелуев и ласк. Вопрос в том, как не попасть от этих знаков внимания в рабство у сексуального акта, в требование сексуального акта от другого. Здесь решается всё: в самом начале. Если человек, уже испытавший сексуальный акт, попадёт в силки к собственным фантазиям и не сможет пресечь собственное желание временного счастья и блаженства у корня, когда оно - лишь намёк, то он уже будет вынужден вовлечь в эту игру другого, и не только дарить свою любовь, а страстно брать, словно торгаш свои барыши. Отказ от участия в сексуальной игре может вызвать ненависть и злобу и, ради здоровья как тела, так и психики, необходимость мастурбации или онанизма. Современники удивляются высказыванию Е. Уайт в отношении мастурбации и идиотизма, но на пустом ли месте появляются самовлюблённые пожилые идиоты, у которых нельзя получить ни совет, ни помощь в трудную минуту, и слово которых не стоит выеденного яйца? Что тянет мужчину к женщине? Диавольский брат-близнец творчества: онанизм. Почему творчества? Потому что мужчина по плоти обожает смотреть на совершенные черты женского лица и тела, и во время этого процесса избавляться от мучающей его энергии. Тогда как в творчестве мужчина созерцает цель своего творчества лишь в фантазии, в собственной голове, верой, словно Бог. В онанизме же мужчина видит "цель" явно, своими глазами, ощущает её. В творчестве нужно помучаться, прежде чем воплотишь искомое, увидишь его и прикоснёшься. Нужно пройти определённый узкий и тяжёлый путь. В онанизме же мужчина испытывает экстаз и подъём без особых мучений..
Что делать. Эротическая энергия должна расти кротко. Если её стимулировать искусственно, как, например, когда принимают кофе, когда клонит ко сну, то нельзя будет её удержать крепко и надолго: "стимуляторы", т.е. эротические фото, клипы, музыка, кокетство, ужимки, ласки и т.п. подстегнут плоть так, что она возьмёт контроль над разумом, и главное, над волей. Человек словно попадёт в болото, в паутину, и не успокоится до тех пор, пока его плоть не получит "пищи": требуемого в служении роду сексуальным актом. Возбудители, подстёгивающие человеческую активность: чай и кофе, острые приправы, сексуальное возбуждение развращают волю и характер,
потому что вместо ровного, равномерного поведения сначала заставляют человека двигаться быстрее, затем, отдав почти всю энергию, на какое-то время превратиться в подобие "овоща". Согласно Писанию (Ис. 40:4), лучше равномерная поверхность, нежели высокие горы и глубокие впадины. Да, я люблю высоту и мне интересен подводный мир, но нельзя быть слепым на сатанические размеры опасностей, поджидающие любителей высот и глубин. Не думаю, что такие громадные девиации от уровня моря, как мы имеем сейчас, сотворил Бог. Если выпрямить сильно изогнутую проволоку, то она будет гораздо длиннее, поэтому и в духовной жизни христианину лучше ограничивать себя от искусственных возбудителей и довольствоваться более тихим и спокойным, но и более эффективным и более производительным достижением целей.
Когда человек находится в нормальном состоянии - эротическая энергия кротко распределяется по всему телу в зависимости от необходимости, давая силы противостоять разложению, болезням, способствуя заживлению, выработке гормонов и т.д. Во время же возбуждения весь сок концентрируется в одной точке для отдачи в жертву роду. Это значит, что сексуальная энергия может быть сублимирована, перенаправляема только когда она ещё в тихом состоянии: если ты позволишь эротической прелести одурманить тебя, - она начнёт жить своей жизнью, отдельно от сознания, как животное, которое требует своей пищи, удовлетворения своей страсти. В таком случае она не перестанет есть мозг до тех пор, пока не получит удовлетворения. Поэтому "спящего льва" лучше не будить. Он спит - и пусть себе спит..
Если говорить о кротком состоянии этой энергии, то естественно, что чувства захватывают всю женщину, без остатка, словно огонь, в то время как мужчина может от них дистанциироваться. Но то, что по природе естественно, тем, кто во Христе, воспринимается враждебно: такая женщина способна отличить начало соблазна, искушения поработить себя прелести. Она, так же как мужчина, обладает силой отдалить от своего сердца исключительно чувственное, и держать его недалеко от него, чтобы оно не пожрало его. Любые отношения с женщиной, особенно сексуальный акт, учат мужчину усмирять, придерживать свой пыл и огонь, не позволять им быстро сгореть в одиночестве, без возбуждения им "водяной стихии". Мужчина учится сдерживать себя, свою вулканическую энергию, не расходуя её быстро и бесприбыльно.
В сексе, роде проблема не только в том, что женщина хочет вечно нянчить и иначе не знает, как заполнить внутреннюю пустоту, но и в том, что мужчина не знает, как иначе избавиться от мучительного зноя в себе, как иначе успокоиться, быть мирным и тихим. Есть сила, которая толкает, будоражит, беспокоит людей, а люди обычно поступают с ней так, как легче, проще, и быстрей освободиться от неё. Это не решает, а только откладывает проблему. Обыватель не хочет жить в огне, хоть некоторые и ощущают, как огонь их влечёт к себе. Церковь и государство, толпа
придавленных частной истиной людей хотят сделать из огненного по своей природе существа, из сына или дочери Божьих, послушную овцу или солдата-муравья. Но небесную природу не заглушить ни родом, ни препаратами, ни убожеством логики. Огонь плоти, огонь эроса нужно направлять в противление злу, в характер и дерзновение в осуществлении собственного призвания, в удовлетворение тоски по вечности. Христианин должен замечать начало обольщения, и, жертвуя многим, в это время уходить в призвание, в развитие своего таланта: всё другое ему не поможет. Там, где твой талант, - там и спасение от твоей слабости. Развитие призвания помогает усилить личность и характер. Талант же связан с творчеством. Это значит, что только творчество может спасти, и нет иных путей к спасению, как только через творчество. Также, любое изменение в характере, как правило, невозможно в принципе: люди обычно не меняются. Только от большого чувства, от желания всем сердцем, всем естеством меняется человек. Для меня банально говорить здесь о Божьей помощи, так как я всегда имею её ввиду. Также, не оставит человек грех или не сделает в своей жизни что-то важное и определяющее его судьбу только по одной причине: причин должно быть несколько. А настоящая любовь - как организм: состоит из многих органов. Когда малые лучи собираются в один - силе такого луча всё поддаётся.
Никому из обывателей и в голову не приходит, что секс является обычным, привычным наркотиком со всеми признаками общепризнаных наркотиков. Периодичность, ломка при воздержании с потерей контроля над поведением и характером, потребность в большей дозе для получения того же уровня удовольствия и т.д. Та реакция, которую вызывает сама мысль о жизни без секса у обывателя - красноречиво говорит о том, что он - вульгарнейший наркоман, ничего не понимающий в понятии "свобода". Какая была у Христа сексуальная жизнь? Никакой. Поэтому хватит так ценить и так крутиться вокруг этого, как будто бы это реальный центр жизни.
Вкушение наслаждения от фантазирования, просмотра эротических и порнографических изображений или фильмов, от соответствующих им музыки или поведения как правило ведёт к напряжению, одержимости, рабству. Обычно, в таком состоянии тело и дух выходят из покоя и увлекаются вихрем, в котором сгорает жизнь с её силами и возможностями. Тот же, кто остерегается этой опасности - будет ускользать из таких ситуаций, не будет их инициатором, и в меру своих сил не будет допускать их в своём присутствии. Его эротика всегда будет свободной во всех своих проявлениях - и в труде, и в общении, и в физической близости. Свободной от власти над ним узкого, частного, животного наслаждения, - он всегда будет томиться, тосковать и бороться за полноту, за совершенство в любви. Вопрос с развратом прост: стоит ли разбрасываться силами до того, что утратишь остроту сознания или даже превратишься в обывателя, в животное, или нет. Мир итак тяжёл, давит и отнимает множество сил, и если у кого-то их предостаточно, то было бы справедливо улучшить этот мир в какой-то сфере или облегчить ношу ближнему,
а не играть в скотоводство. Со сладострастием можно бороться формо- или красото-страстием в смысле направлять эту энергию на оформление, придание формы, красоты чему-либо. Это и есть творчество.
Чтобы не убегать от психологического давления множества проблем, от чужой среды, которая тебе противна, в разнообразные псевдоубежища типа секса, наркотиков, алкоголя, игр и проч., нужно во-первых, знать звоё призвание и убегать именно в него. Во-вторых, сброс энергии, когда она накопилась и съедает твой мозг, будет утратой буфера между тобой и всеми опасностями: болезнями, грехом, разложением. Это утрата защитной стены, способности различать. Ведь, даже в вечности будет существовать возможность разложения. Нужно научиться жить на пике энергии, не пытаясь избавиться от неё, словно от ответственности, но и не допуская ей воспалять отдельные органы: ум, чувства, половую функцию. Для этого необходимо её отдавать в физических нагрузках, в помощи другим, в решении тяжёлых задач. Да, она ищет самый простой и слабый сток, идёт по пути наименьшего сопротивления, словно молния: секс, скандал, разрушение. Но христианин призван входить "тесными вратами", управлять не только природой, но и её энергией, направляя, словно бурную реку, на исполнение Божьей воли в себе и на земле. Мудрый человек с половой энергией будет поступать так же, как и со всем материальным, как купец с жемчужинами в известной притче Христа. Он не позволит потратить её попусту, бесцельно, понижая быстроту и остроту своего сознания, свою эффективность и силу. В этом мире и люди, и вещи нуждаются в любви. Пустота внутри, пустота в отношениях, вещи, сделанные без души, - обычно там, где творческая энергия эроса потрачена на пустое, бессодержательное, бесцельное, отвлечённое удовольствие. Итак, сексуальный акт хорош только от избытка и всегда греховен от нужды, как бегство из давящей необходимости. Такова заповедь.
Диалектика эротической энергии. Люди флегматичные более спокойные, не могут понять тех, в ком эротическая энергия бурлит, словно вулкан. Здесь самое опасное то, что условно есть два состояния: "человека" и "овоща". В состоянии "человек" сознание ясно, чётко, есть сила проникать в суть вещей, решая сложные задачи. В состоянии "овощ" тебя окутывает вязкий туман, апатия, равнодушие, реакция, печаль. Но всё намного хуже: те, кто был в состоянии "человек", переживая творческий экстаз, хотят вернуться в него, словно в утраченный рай. Хуже того: "рай" может не возвращаться никакими обычными движениями, может оставить тебя надолго. И здесь человек решает либо остаться без него, но на праведном пути, либо применить запретные средства или, точнее, искусственные стимуляторы "рая". То есть, отпустить сдерживаемую эротическую фантазию, принять наркотик, оторвать себе ухо. Скажут, что сдерживать эрос глупо, а некоторые - даже то, что наркотик поз
воляет справиться с невыносимой реальностью. Но отвращение, брезгливость в отношении к эросу - не комплекс, не искусственное табу. Многие эпатажно считают себя борцами с табу, ничего не понимая в этом вопросе. После сексуального удовлетворения ты ощущаешь, как волна энергии спадает, и ты превращаешься в "овощ", в равнодушное растение, лишённое страсти и огня. Именно это вызывает презрение и брезгливость, отвращение от сексуального акта и половых органов. Именно поэтому великий Леонардо считал пенис некрасивым: он думал в это время совсем не о пенисе.. Поэтому секс может быть медленным самоубийством. Точно так же, как употребление пива или вина сплошь и рядом проявление алкоголизма. Христианин должен ясно осознавать, что пути к раю могут быть только чистыми: он должен быть согласен на ад, на состояние "овоща", не прекращая попытки стать "человеком", пусть это будут и попытки "овоща".. Я говорю о том, что он не должен прибегать к помощи искусственных стимуляторов для пробуждения сознания. Без них энергия собирается медленно, но надёжнее и сохраняется дольше.
Воздержание от сексуального акта повышает скорость, реакцию и выносливость. Удовлетворённый мужчина - это овощ: ему ничего не нужно, он ни к чему не стремится, по сравнению с "голодным" он медленнее, слабее и даже тупее. Сексуальный акт во многом похож на еду: известный орган постоянно требует, но также, как после "приёма пищи", человек становится неповоротлив и вял. Эротическая энергия помогает собранности, ясности сознания, быстроте, реакции и т.д. Человек, растративший её, более похож на овощ: он вял, медлителен, сонлив, пассивен, быстро утомляется. Те люди, которые горести своей судьбы компенсируют обжорством, быстро деградируют в способностях. Чтобы быть здоровым, нужно недоедать: вставать от стола немного голодным. Нормальный мужчина всегда должен иметь здоровую злость: ненависть к беспорядку, которая входит в ненависть к злу, т.е. страх Божий, как это в Притчах (Прит. 8:13). И этот принцип не ограничивается нашим падшим миром: Бог творил "овощи" как растения и животных. Человек не должен быть овощем и должен проходить мимо, отказывать тем людям и ситуациям, которые пытаются сделать его сытым и довольным. Голодные и неудовлетворённые находятся в движении и уважают движение, а считающие себя обретшими истину и спасение, - уже мертвы, их невозможно спасти.
Неоспоримо, что от сексуального акта рождаются дети. Позволительно спросить: куда же девается эта энергия, если не используется? Это значит, что силы, которые служат обновлению, энергии и здоровью, омоложению организма, а значит, борьбе с влиянием времени на человека, - эти силы растрачиваются на мимолётное сладострастие, скоротечный экстаз или служение роду. Человек с таким трудом собирает, аккумулирует силы, борясь с обстоятельствами и трудностями, и, накопив их, с лёгкостью спускает в минутах блаженства и экстаза. Он словно пьяница, который всю так тяжело доставшуюся ему зарплату спускает за один вечер в баре. Один из принципов бессмертных гласит: не променяй так трудно до-
ставшееся тебе на то, что гораздо дешевле. А также: не сдавайся без борьбы. Хотя, с другой стороны: избыток всегда мешает двигаться дальше, расслабляет дух, и мешает, словно груз.
Секс - не любовь, глубины любви в нём никогда не было в силу того, что он необязательная её часть. Любовь может обойтись без секса, но секс без любви, без глубокой духовной связи, - скотство и разложение. Обычный секс как правило и есть скотство и разложение, шаг к смерти, бессмысленная растрата сил. Но также предельно ясно, что сексуальный акт может практиковаться не по его прямому назначению, - не для продолжения рода. А именно в новой функции, которая существует только в падшем мире: для снятия напряжения, как компенсация жестокости, психологического давления, унижения в бесчеловечном мире, компенсация нежностью, лаской и более человечными отношениями. И выходит, что акт сексуальный в нашем падшем мире не является исключительно родовым актом. Вторя мне, скажут, что это новый наркотик. Но кто сказал, что отношения между суженой и суженым должны быть исключительно духовными, отвлечёнными? И можно ли это осуждать, когда они накопили избыточную энергию? Думаю, что, в таком случае, нет, и что это не грех. "Не по назначению" не значит "против Божьей воли", потому что хотя в Божьем мире любая вещь и существует для определённой цели, но утилитаризм - признак ограниченности, тупости, рабства. Ведь, никто не доказал, что люди должны появляться исключительно через деторождение. Бог никого не рождал и может сотворить миллиарды людей, не нуждаясь в помощи мужчин или женщин. Традиция говорит о порочности сексуального акта, но если хорошую вещь можно извратить, изменив её назначение, почему "плохую" нельзя превратить в нечто хорошее и полезное, также изменив её обычное назначение? Итак, с одной стороны, цель и смысл сексуального акта - в деторождении, и потому он не должен практиковаться вне его. С другой, мы точно так же отдаём жизненные силы в других видах деятельности и утраты их бояться не следует, разве что чрезмерной, идольской, от одержимости и похоти. То есть, отношение к сексуальному акту в нашем падшем мире не может быть однозначным: оно двойственно и антиномично.
Бердяев в книге "Новое религиозное сознание и общественность" пишет: "Сладострастие не есть простое физиологическое состояние.. Есть сладострастие плоти и сладострастие духа, и всегда оно лежит глубже эмпирических явлений, всегда есть ощущение в известном смысле трансцендентное, выводящее за грани. Сладострастие есть томление, жажда соединения, которое в природной половой жизни не достигается.. Половое соединение оказывается разочаровывающим обманом, и мука полового сладострастия коренится в разъединенности, в невозможности принять внутрь себя объект стремления: один остается вне другого, внешним. Аскетическое морализирование над стихией сладострастия поистине жалкое производит впечатление, нельзя справиться с могуществом этой стихии никакими императивами. Если признать гре
ховным всякое сладострастие, если видеть в нем только падение, то нужно отрицать в корне половую любовь, видеть сплошную грязь в плоти любви. Тогда невозможен экстаз любви, невозможна чистая мечта о любви, так как любовь сладострастна по существу своему, без сладострастия превращается в сухую отвлеченность.. Опыт отвержения всякого сладострастия как греховного был уже сделан человечеством, этот опыт дорого стоил, он загрязнил источники любви, а не очистил их. Мы до сих пор отравлены этим ощущением греховности и нечистоты всякого сладострастия любви и грязним этим ощущением тех, кого любим.. Вопрос о сладострастии иначе должен быть поставлен, пора перестать видеть в сладострастии уступку слабости греховной человеческой плоти, пора увидеть правду, святость и чистоту сладострастного слияния.. От этой условной лжи, потерявшей уже всякий высший смысл, мы должны, нравственно обязаны освободиться. Нужно восстать против лицемерия, связанного с половым сладострастием . Говорят, что сексуальный акт мужа и жены - тот же грех Онана, только с помощью чужого тела. У меня эта мысль всегда вызывала отвращение. Хотя большинство браков представляют собой скрытую проституцию . В чем же грех самоудовлетворения или в чём, в числе прочего, заподазривают людей одиноких или разведённых? В неспособности разделить свою боль, свою радость с кем-либо. Люди приучают себя к мысли, что страдать одному или получать удовольствие одному -лучше, чем с кем-то. Но разница есть: вы вдвоём ощущаете одно, вы, если муж и жена, соединяетесь не просто телом, но и ощущением, опытом, пусть радостью или болью, но одной на двоих, и этим вы преодолеваете границу своего тела и растёте, приобщаясь к миру большему вас. Так вы преодолеваете не только одиночество, но и ограниченность, попросту обыденность, надоедливую монотонность своего мира. Вы начинаете ощущать другого, и своя боль ослабевает, а единство усиливается. Когда ребёнок, выбегая из дому, делит своё угощение с другими, когда мы преломляем хлеб на Вечере и разделяем его с такими же как мы, - мы становимся частью друг друга и растём за границами нашего тела, занимая уже больше, ощущая больше и видя дальше . Но и здесь нас ждёт двойственность.
Не следует бежать от одной бездны в бездну другую. Если эрос используется для воспроизводства, то не факт, что его силу не использует организм для регенерации, обновления, омоложения. Думаю, что у людей, которые истощают себя в служении какому-л. идолу, включая род, сила эроса растрачивается так, что ресурсов для омоложения не остаётся. Есть альтернативный путь: путь воздержания, сублимации благодаря искусству различать обольщение в самом начале. Путь ради преображения плоти. Им и шёл Христос. Что же мы имеем слева и справа от этого пути?
Зной в теле, который зажигается от накопившейся энергии эроса, легко променять на временное блаженство. Обычно таков путь животных. Но нет осуждения тому, кто избыток этого огня дарит своей паре, чтобы пережить единство ощущений, чтобы поддержать огонь отношений. Почему я говорю об избытке? Потому что в нашем падшем мире сексуальный акт плох тем же, чем и корабль "Экскалибур" в "Крестовом походе": после выстрела из основного орудия, он на целую минуту становился уязвимым. Человек не на минуту, а на гораздо большее время становится уязвимым для искушений и болезней. У среднего человека избыток этот вообще редко появляется и, как правило, таким образом угашая огонь и напряжение эроса, человек становится низкой тварью, теряя человеческий образ. Диоген не просто искал и не находил настоящего друга среди людей, говоря "ищу человека", - он искал и не находил образа человеческого в человеческом стаде. Частью же искусства оставаться и быть человеком является умение управлять эротической энергией. Большинство людей боится остроты сознания, напряжения и огня, вызываемого большим количеством сил, опасаясь, что он испепелит всё изнутри, повредив тело или его органы. Но большинство никак не боится и того падения, которое есть утрата человеческого лица, высшего сознания. Это вторая опасность, которую почти никто не учитывает, потому что ей легко отдаётся.
От напряжения и огня эроса люди бегут к животным, разделяя их повадки и принципы, а скорее беспринципность и отсутствие сознания. Это - царство природы, пассивной и тёмной. Редкие люди отваживаются подняться над ней, над царством животных до человека, не испугавшись огня эроса и удержав его в напряжении, хотя и не дав ему разгореться так, чтобы превратиться в одержимого, которых мы встречаем в виде стервы или педанта. Одинаково опасны уклоны: во-первых, того, кто утратил человечность, дав огню эроса пожрать всё сладкое в своём духе, во-вторых, того, кто утратил образ человека за растратой этого огня в животном танце. Обычные люди не боятся обоих этих уклонов, так чего же они удивляются, когда один и тот же человек ведёт себя то так, то эдак, будучи сегодня не похож на того, каким был вчера? Потому они
и обыватели, что потворствуют и не видят опасности ни от жестокости чёрствых и ожесточённых с одной стороны, ни угрозы от остального большинства с его животной моралью разврата. На какой же почве вырастают эти два уклона в сторону от искусства владеть энергией своего пола?
Обычный человек лишён здорового отношения к плоти. Принятие плоти во Христе и осуществление здорового желания, не скованного животной страстью, сочетаются в нём крайне редко. Как правило, Божий институт семьи превращён в идола, поклонение которому включает в себя поклонение удовольствию от сексуального акта. Поклонение это не проявляется в такой открытой форме, как в разврате, - открыто скорее исповедуется презрение и пренебрежение плотью, но как раз это и порождает разврат скрытый у более опытных, и явный, открытый у молодых. Насилие в отношении к себе старшего поколения связано с развратом молодых, ибо это одно и то же на разных концах: обычное идолопоклонство. Не у идеи, так у материи. Есть непринятие плоти в Боге - уклонение вправо, и есть обоготворение её дел, её чувств и желаний - уклон влево. Оба случая легко могут уживаться в одной человеческой особи и оба суть одно - отсутствие здорового отношения к плоти, которое происходит от объективации. В первом случае - от поклонения отвлечённому, бестелесому духу, неживому идеалу, во втором - от поклонения плоти, которое подавляет, гасит стремления духа. Причём оба вида легко переходят друг в друга и легко порождают один - другого. Оставляя плоть непринятой, не желаемой во Христе, в Царстве, в Боге, тут же обоготворяют её дела, её плоды, т.е. наслаждения, которые она приносит с помощью органов чувств: глаз, обоняния, вкуса и проч. Уклоняясь влево, тут же уклоняются вправо, словно пьяные. Опьянены то поклонением Богу как отвлечённому духу, который с плотью ничего общего не имеет, то поклонением плодам страстей. Поклоняясь Богу как идолу, приносят Ему в жертву человека, себя и других; то же делают и поклоняясь своим желаниям.
Лицемерие, идолопоклонство старых, неспособность привить молодым здорового отношения к своей природе, толкает последних на испытание границ свободы на других её путях - и так тоже появляется разврат, в таких обстоятельствах - неизбежный диалектический момент на пути к познанию подлинной свободы и к здоровому отношению к плоти. Я не хочу сказать, что разврат необходим для праведности, лишь что он возникает не только как желание и свобода человека, но и как следствие влияния одного поколения на другое, - как реакция, как естественный плод определённого дерева. Задолго до того, как научиться жертвовать обоготворённым, человек приобретает навык подавлять здоровые желания плоти, не отличая их от похоти, - навык насилия и равнодушия. Научившись же подавлять желания в себе, легко обучается подавлять их в другом, давя и насилуя волю другого. Тогда как никакое желание не может быть преодолено посредством насилия и рано или поздно, побеждает неспособного победить его. Так образуется по-
рочный круг: насилие в отношении к собственной плоти одних порождает распущенность других, и оба препятствуют человеку выйти в мир веры в доступность праведности и свободы человеку. Неверие в способность быть праведным, святым, свободным начинается уже здесь: буквальное понимание "в воскресении не женятся.. пребывают как Ангелы" рождает комплекс неполноценности, комплекс нездорового отношения к себе как к неспособному стать ангелоподобным существом, надрыв и смирение с такой "реальностью". Далее я постараюсь развенчать это и подобные ему предубеждения.
О парадоксальных, безумных истинах Св. Писания - о гиперболах. Обстоятельства не оправдание для греха, но контекст меняет всё (это гипербола): понять правильно большинство вещей нельзя вне их контекста. Яркий пример - те же гиперболы. Здесь я начинаю раскрывать смысл тех парадоксальных, безумных истин, утверждений и призывов, о которых так много уже оговаривался. Смысл обычных гипербол. Например: я прошу что-то у жены, а она мне: "секундочку.." - значит ли это, что буквально через секунду она что-то сделает? Хорошо, мы понимаем, что такое гипербола в повседневной жизни, но почему это понимание выключается при чтении Библии? Например, существует мнение, благодаря которому Бог может представиться как отвлечённый, бесчеловечный дух. Как многие из притчи о богаче и Лазаре, из отрывков книги Откровение выводят учение о вечно существующем аде, так находятся и те, которые из слов Иисуса: "Не женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии, на небесах" (Мф. 22:30) выводят учение о том, что все, находящиеся в Царстве Божьем - бесполые существа. Более того, добавляя другие тексты, они приходят к выводу, что плоти у человека в новом мире не будет.. И вот такие далеко идущие выводы основываются на элементарнейшей ошибке. Но только ли на ней? Говоря о роде, я уже затрагивал реакционизм так наз. "духовных" людей. Иными словами, люди, наевшиеся и уставшие от собственного же каждения плоти и роду, не видят иного способа избавиться от собственной прелести, как уничтожить род и плоть. Т.е. по сути, непонимание простых гипербол, - только вершина айсберга.
Бог через своего апостола как будто бы говорит, что в Новом Царстве не будет не только брака и супружеских отношений, но вообще плоти и крови (1Кор. 15:50), не будет пищи и желудка (1Кор. 6:13). Сам Господь говорил, что необходимо возненавидеть родных и жизнь свою (Лк. 14:26). Для буквализма это не проблема, но более глубокий подход подводит к вопросу: что это за странные утверждения, как их понять, как принять сердцем и применить к жизни? На основании определённого понимания этих слов и текстов Св. Писания тысячи лет существовало подозрительное отношение к браку, презрение к полу и половой жизни, практиковался крайний аскетизм, царило вышеупомянутое убеждение, что на Новой земле человек будет бесполым существом, ангелом. В целом, как будто бы благодаря этой серии библейских текстов, господствовало пренебре
жительное отношение к плоти, к природе человека и к материи вообще. Что вызывало справедливую критику, но и толкало человека на множество преступлений разных масштабов. Но не стоит ли за всеми этими отрицаниями что-то более существенное, чем простое отрицание? Может ли быть, что мы столько сотен лет неправильно понимали Библию?
Целая серия библейских текстов по смыслу и духу родственны 22-ой главе книги Бытие. Идолопоклонству в виде буквализма, рационализма, неудавшейся, терпящей постоянные поражения веры из-за собственных идолов во все времена была закрыта тайна невыразимого в буквенных символах духа Закона и Св. Писаний. Человек, сверх меры привязавшийся к чему-либо, глух ко всем призывам и обращениям в его адрес: он занят своим идолом. Потому Богу через Своих пророков приходится прибегать к выражениям резким и, на первый взгляд, безжалостным: только так можно привлечь внимание идолопоклонника: посредством гипербол. Вне этого контекста и смысла данные выражения, понятые буквально, естественно приводят к ереси и описанным выше последствиям. Бог призывает нас принести в жертву, как Авраам Исаака (22-ая гл. Бытие), всё нежно-любимое нами, всё, к чему мы привязаны, ради Царства Божьего, которое прежде всего. Причина этого в том, что человек, сильно желая чего-либо, привязывается и, словно в чужой храм, входит в рабство, забывая обо всём, кроме желаемого; Бог же желает освободить человека от идолов и обручить в пустыне, где нет ничего, чего ищет человек, обручить Себе Единому, чтобы мы были прикованы только к Нему, искали только Христовых любви, радости, мира, долготерпения, кротости и воздержания, не искали брака, пищи и одежды, друга, жены, сына, жизни, работы, красоты, здоровья и проч., и проч. Потому что для идолопоклонников в Царстве Небесном действительно нет ни брака, ни пищи и желудка, ни тела, ни их близких, - они умрут без воскрешения к вечной жизни. Потому что для того, кто ищет брака, не будет брака, для того, кто ищет еды - никогда не будет её вдоволь, для того, кто ищет жизни, работы, друга - никогда не будет их, как написано: "Не ищи жены" (1Кор. 7:27), и: "Что.. есть и что пить.. всего этого ищут язычники" (Мф. 6:25,32), и ещё: "Кто станет сберегать душу свою, тот погубит её" (Лк. 17:33). Потому что, стремясь получить второстепенное, человек утрачивает главное, но если бы он искал главное, он бы получил второстепенное вместе с главным.
В самом деле: приверженцы "духовной" теории о людях как бесполых существах после Второго пришествия очень часто используют место Св. Писания: "Се, творю всё новое" (От. 21:5). Но написано также: "Я - Господь, Я не изменяюсь" (Мал. 3:6): Божий замысел о семье, как это было в Эдеме, до грехопадения, будет стоять неизменно на всю вечность. Человек был сотворён мужчиной и женщиной, а не ангелом до грехопадения. В слово "человек" входит не только дух, но и плоть, потому человек в Царстве Небесном - тот же человек из духа и плоти. О чём я говорю? О том, что Христос - это Бог и человек, как Муж и
жена, есть в Царстве, - как же так, что мужчины и женщины там нет? Конечно, есть. Не для грехопадения, а для Эдема Бог создал человека не как бесполого ангела, а как мужчину и женщину. Таков был Его замысел о человеке, и всякий, желающий смерти мужчине и женщине, а жизни - только ангело-человеку, противится Божьему установлению, суть духовный убийца. Не могут жить в Царстве Творца не согласные с Его замыслом, который так же неизменен, как и Бог. Почему же Богу прямо обо всём этом ни сказать? Я только что об этом говорил. Итак, тем, кто далеки от Ангелов, Христос говорит: "Брака не будет. Будете как Ангелы". Тем же, кто как Ангелы (Адаму и Еве): "Плодитесь и размножайтесь".
Обывателю трудно понять, что такое гиперболы, до тех пор, пока он не попадет в такую ситуацию, когда применить их есть единственный путь к выходу из неё. И вот, гиперболы есть средство любого языка для того, чтобы оттенить, подчеркнуть, выделить какую-либо истину для того, кто эту истину втоптал в грязь, обесценил, забыл, упустил и упрямо не хочет это признавать. Понимать гиперболы буквально есть заблуждение, чреватое грехом и ересью. И эту простую истину мы легко забываем, входя на территорию религии. Ни утверждения Христа или Е. Уайт о браке и святой ненависти к родственникам, ни гиперболы ап. Павла в отношении плоти невозможно понять с традиционным отношением к Библии. Божье Слово не ограничено буквальным, прямым значением: только приняв его Богочеловечность, метафоричность, парадоксальность библейского языка, только познав тотальность природы идолопоклонства, определяющую контекст его, можно раскрыть смысл этих святых истин и научиться применять их самому.
Е.Г. Уайт в вопросе о браке говорит о красноречивом молчании Я же говорю, что брак будет в Царстве Божьем, а тем, кто обоготворил его и семью, большинству из нас, необходимы только резкие слова Бога и Его пророков, чтобы понять своё идолопоклонство и быть готовыми, как Авраам в случае с приношением Исаака в жертву, отказаться от идола ради свободы во Христе.
Для кого-то секс - исключительно плотское, низменное, похоть и зло. То же могут сказать о движимости или недвижимости, - о собственности. Да и вообще как относятся люди "духовные" к миру материальному, к вещам, к плоти? Многие из них - как к помехе, как к праху, преходящему, чему-то ничтожному. Церковники, в защите против обвинений в богатстве, любят говорить, что всё богатство, как и всё материальное - тлен. Да, я согласен, как объект поклонения, все эти вещи - зло, но в них ли зло или в неправильном отношении к ним? Человек своим прикосновением делает вещи либо чистыми, либо нечистыми. Отношение к вещам - это отношение к создавшему их: либо ты выказываешь неуважение и презрение, либо уважение и почтение к трудам чьих-то рук.
Итак, существует большой класс вещей, который Бог называет словом "приложатся", но который мы, люди, ставим на первое место. Например, так же, как и о браке, сказано и о пище: "Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то, и другое" (1Кор. 6:13). Но не написано ли, что по Воскресению мы будем вкушать от дерева жизни? Пища, брачные отношения и многое другое стоят у многих из нас на первом месте, потому Отцу часто приходится прибегать к таким выражениям, которые могли бы изобличить наше идолопоклонство, наше послушание более плоти, нежели духу, Святому Духу. Выражения эти - того же духа, что и слова, сказанные Аврааму в Быт. 22:2. Божьему сердцу противно приношение людей в жертву, не для этого Бог призвал Авраама убить Исаака: сердце того по-плотски привязалось к единственному наследнику, более, нежели к Богу. Господь возжелал освободить его от такой зависимости, и к освобождению не было другого пути. Только сказав "убей", Господь достиг Своей цели - настолько сильна была привязанность Авраама.
Вот некоторые примеры гипербол. Енох, Мелхиседек, Иоанн Креститель своим существованием противоречат буквальному пониманию текстов Иов.15:14 ("Что такое человек, чтоб быть ему чистым, и чтобы рожденному женщиною быть праведным?"), "Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах" (Ин. 3:13), "Ныне же будешь со мною в раю" (Лук. 23:43), "Из стоящих здесь .. не вкусят смерти" (Мф. 16:28). Ещё одна гипербола: "Не успеете обойти городов Израилевых, как придёт Сын Человеческий" (Мф.10:23-27). "Если же.. глаз твой.. рука.. нога ..соблазняет тебя, отсеки их и брось от себя" (Матф.5:29,30, 18:8).
Излишняя прочность. Также, человек относится к плоти как к чему-то преходящему, потому что она часто подводит его, болеет и слабеет с возрастом. Люди хотят твёрдое, дающее гарантию. Обыватель живёт наивной верой в технологический прогресс: сатана заставил его верить в то, чего нет, подменив этой верой веру в Бога. Но дай человеку титановый скелет - и конфликт десятка таких людей уничтожит все ресурсы планеты. Бог не зря создал плоть хрупкой: идеальная прочность ей и не нужна вовсе. Потому что не на ней одной стоит приоритет. Библейские примеры Христа и явления ангелов говорят, что оригинальную плоть можно "свернуть" и "развернуть", преодолевая в духе протяжённость, собственно пространство. Оригинальная плоть имеет качества, родственна духу, точно так же, как оригинальный человек родственен Богу. Поэтому она хрупка и как бы проигрывает тяжёлой греховной материи, но тяжёлой материей тяжёлую же материю не преодолеть: не преодолеть пространство, её нельзя "свернуть". Обычная же, не преображённая плоть - порождение ущербных. Ущербный (в том числе и сатана) может породить только ущербное: таково правило, и хоть большинство и верит в свою исключительность, это правило сильнее их веры. Мечта о стальном теле, в котором можно заменить составные части, - инфантильные
мечты тех, кто не понимает, что это не улучшение, а деградация идеального Божьего творения, сведение его к уровню неживого, нарушение органической целостности. Где находится опыт, воля, принципы, в мозгу ли? Думаете, сохранив мозг, вы сохраните личность? Мозг - лишь часть плоти как связи личности с бытием. Одним словом, родить суперчеловека можно только в тесном союзе с Богом. Бог же творит идеальное, но не с точки зрения идеалопоклонника. В изначальном замысле, плоть - начало эстетическое: форма и отличие, основа индивидуальности, а не исключительная основа.
Окончательные слова о браке и любви. Те, кто считают, что брак основан на сексе и деторождении, по сути, выражают своё отношение к любви как таковой. Как правило, отношение к браку есть отношение к любви. Если кто-то говорит, что брак основан на сексе и размножении, - это значит, что любовь для него исчерпывается этими двумя "столпами". Но столпов-то один, а не два, так как секс является лишь приманкой рода, приманкой культа рода. Т.е. любовь сводить к участию в культе рода, - означает сломаться в своей вере в любовь, сдаться, потерять веру. И да, у обывателя любовь сексом начинается и сексом заканчивается: он не мыслит что-либо существенное в любви за пределами секса, как и не мыслит что-либо существенное вне плоти. Тот факт, что обыватель не мыслит себя или брак без секса, говорит о том, что обыватель - простое животное. И я совсем не имею ввиду то извращение, при котором любят "чистой" любовью одного, а спят с другим. Сводить цель брака, а с ним и женщины, до сексуального акта и рождения детей, - фактически означает сводить их до скотоводства, размножения, победы количества над качеством. Если бы в этом была бы такая уж большая нужда - Бог бы сразу создал миллиарды планет с миллиардами существ на них. Удивительно, что такую узкую и примитивную позицию отстаивают большинство мужчин. Вероятно, они никогда не использовали свой логический аппарат, чтобы осознать это. А тем, которые использовали, мешает реакция на негативный опыт в отношениях с женщинами. Если продолжать логику такой позиции - было бы последовательным построить для женщин некое подобие птицефабрики со всеми условиями, чтобы каждая "курица" могла снести как можно большее количество "яиц". Но на такой шаг, явно показывающий абсурдность данного мнения, человечество никогда не пойдёт. Обыватели вообще не любят ни развивать свою философию, ни делать из неё хоть какие-нибудь выводы. Святость же моногамного брака я обосную далее как побочный вывод связи двух базовых начал в Боге с ими же в полах человека.
Далее рисуя портрет многообразного идолопоклонства, восходя от благ и институтов к человеку, к его страстям, продвигаемся к частным добродетелям, идеям и представлениям.
Бог, идеал, праведность как идолы. Большинство людей ведёт себя так, как будто все ценности одинаковы. Например, Бог и истина, Христос и праведность. Притом, что часто признают, что не хватает
любви (т.е. нет её). Думаю, любви к грешнику нет потому, что т. наз. верующие поклоняются истине и праведности. Верующие, давайте признаемся: мы Бога любим больше, гораздо больше, чем человека. Только не Бога, а свою сладкую фантазию о Нём: некий образ, то есть идол, кумир. Только Христос - суперзвезда для множества т.наз. христиан: обычный человек - прах и червь, ничто: в нём, якобы, не может пребывать Бог, он не может быть носителем Истины, не может не грешить, любить по-настоящему, ему нельзя доверять, на него нельзя надеяться. Как же с таким отношением к человеку, к нему как к ценности, можно его любить? Никак.. Именно поэтому мужество, стойкость, мудрость, и проч. добродетели многих героев Библии меркнут в сознании так наз. христиан на фоне добродетелей Христа. Вроде, так оно и должно быть. Но я смотрю на вещи совершенно иначе. Казалось бы: Христос в центре, на пьедестале, выше всех остальных ценностей и существ - вот она христоцентричность! Но нет: Христос здесь - всего лишь памятник, ограниченный, узкий набор ценностей. Ценностям другим, некоторым словам и некоторому поведению реального Христа здесь ни места, ни объяснения нет.
Борьба со злыми (а не со злом), неприязнь, равнодушие, ненависть к преступникам закона, к грешникам исходит из поклонения добру, праведности, истине и закону. Человек, в которого попало это семя, ненавидит всех, кто не добрый, не праведный, не святой, не такой, каков Христос согласно его представлениям. Он не может принять, что фарисей, проститутка, вор, философ, душевнобольной, самый слабый член человеческого общества могут быть хоть и падшими, но всё равно сыном или дочерью Божьими. Он либо сух и равнодушен в отношении к ним, либо мучит их бесконечными требованиями, раздражаясь или обижаясь, при удобном случае повышая тон, будучи грубым, исподтишка злоречивым, иногда крича, и почти всегда помня злое. Почему он это себе позволяет? Лучше бы ему никогда не знать праведности, святости, добра, Бога, Христа, нежели познав, сделать из них бездушного идола. Истина и Праведность не Бог, чтобы на них молиться, чтобы всё сердце отдать им. Не любят себя и других многие потому, что добродетель или так называемую "истину" поставили выше человека, наравне с Богом, а некоторые - даже выше Его. И при этом говорят: "Нам не хватает любви /к ближнему/". Любить Бога, как написано, необходимо более, нежели что-либо или кого-либо, но даже Бога могут превратить в идола и поклоняться не Ему, а фантазии своего ума, как это было у фарисеев. То же может быть и по отношению к Христу как к отвлечённому, бестелесному идеалу.
Говорят, что мысли воплощаются и желания реализуются, поэтому нужно быть осторожнее с желаниями и даже со словами. Но грех кроется не в названиях или суждениях ("добрый" или "злой", "праведный" или "грешный"), ведь между добром и злом, грехом и праведностью должна быть поставлена стена; и неспособность её поставить в нужном месте - всего лишь следствие. Я об этом буду говорить в главе о храме. Грех в том, что в центре жизни поставлен не Христос, не
живая воплощённая полнота Истины, а лишь частное Его и Её проявление: не само Солнце, а Его лучи - отвлечённые истины. "Лучше бы им не познать пути правды" (2Пет. 2:21) - сказано о тех, кто, начитавшись о праведниках, о добре, о святых, начинает гнать всех неправедных, злых и грешных. И это всё притом, что параллельно утверждают некое табу "не судите", "смиряйтесь", "будьте пониже", "не превозносите себя".. И дело не в том, что уничтожать зло, ограничивать злую волю - обязанность любого здравомыслящего человека, а в том, что идолопоклонники в принципе не допускают динамики, т.е. изменения со стороны тех, кто их культ не разделяет: их оппоненты, якобы, однозначно порочат, унижают, уничтожают ценность их прелести..
В чём же секрет такого отношения к человеку? Не стоит ли здесь что-то посерьёзнее банального страха перед самым сильным существом в мире? Многие люди бегут в церковь, спасаясь от чудовища под именем "человек". Человек разбил их сердце, наплевал в их Святое святых, иссушил веру в любовь, и они втайне надеются, что вот Бог - Он-то не подведёт их! Бог и Церковь становятся последним убежищем для людей с разбитым сердцем. Но не определяет ли негативный опыт этих людей их сознание? У многих верующих якобы есть вера в Бога, но нет Божьей веры в человека. Увидеть в плотнике Бога можно только любя человека. Так, как верит и любит человека Бог, мало кто верит и любит среди верующих. Только в этом спасение: относиться к человеку как Бог. Плюс, от человека люди бегут в Церковь, но некоторым из них придётся бежать и от церкви, наевшись религиозной "кухни".. Потому что бегство само по себе есть трусость и не может быть хорошим основанием для организации, объединения людей, для дружбы или, тем более, любви. Первоапостольскую церковь организовывала и объединяла любовь к Христу, т.е. любовь к воплощённой, живой Истине, а не к истине отвлечённой. Любовь, а не голые смирение и доброта.
Бог, истина и человек. Параллельно заповеди любви к ближнему, обычная религия учит тому, какой хороший Бог и какой плохой человек. Но Декалог - это заповеди любви, а не отвлечённые принцип или идея.. Л. Шестов в предисловии к "Афины и Иерусалим" удивляется, почему Кант не мог так просто поставить Бога над истинами. Это хорошо для Шестова, так как он подозревает Канта в фарисействе и рационализме в дурном значении слова, но множество обывателей этим возвышением прикрывают проекцию собственного произвола, а также собственное заискивание перед Самым властным и сильным. Лично для меня играл большое значение вопрос "Что важнее: истина или человек?" А традиционная религия так легко ставит Бога над истиной, постоянно говоря о "Божьей воле" и "смирении" перед ней: кротости и терпении как самых высших добродетелях. Но если мы не знаем, какова цель этой воли, в чём её смысл - в чём её сущность - то мы очень легко можем превратиться в инструмент в чужих руках,
и не только для людей, находящихся на вершине многочисленных "пирамид", но в особенности для того, кто стоит за ними..
Свобода и смирение. Обычное поклонение Богу как правило есть идолопоклонство, и отличают его по плодам, как написано: "По плодам их узнаете их". Наряду с фанатизмом, жестокостью, равнодушием в отношении к человеку, одним из его главных признаков является пропаганда рабской зависимости от Бога. Помня то, что мы говорили о поклонении добродетелям, отвлечённым благу, добру и истине, легко заметить, как обыватель увековечивает, узаконивает эту свою зависимость от кумира: своей низости придаёт форму добродетели.. В разделе о частной собственности я уже говорил, что вразрез с традиционным представлением, я верю, что 12aБог делает человека независимым, поднимая до Себя, наделяя всем для этого необходимым. Многие же люди считают, что центральная истина христианства - истина о зависимости человека от Бога. Именно ей хотят "переломить" одержимость и гордость. Пережив языческий опыт самоутверждения и произвола, глупого упрямства и самодовольства, они бросаются в противоположную крайность: в ожидание "царской воли", инструкций к действию свыше. Наевшись горьких плодов своей огненной страсти, люди бросаются в другую крайость: идут в церковь и утверждают бесстрастие, безволие. Вот откуда столько попустительства и бесхарактерности. Теперь всякая инициатива, если она исходит от человека, у них умаляется: принятие ответственности, решений, высказывание суждений. Идольская, сатаническая зависимость эта выявляет своё подлинное лицо в своих плодах: в пассивности, постоянном сомнении, страхе и неуверенности в связи со всем, что касается человека и его природы. Эта сатаническая покорность проявляется и в насилии, которое скрывает себя под вуалью добродетели: главным благом считают смирение перед Богом, используя это смирение как инструмент давления, а на самом деле, истребления святой человеческой активности, любых начинаний, побуждений Святого Духа в человеке, гашения духа. Позволительно спросить: с какой стати одну добродетель я должен превозносить над другими? В третей части я ещё буду говорить о лжесмирении и об "ослином" христианстве.
В церкви нас отучают любить и доверять. Нас убеждают, что человек перед Богом есть ничто, прах и червь, так как он есть тварь. Но как возможно понимание Божественного Откровения без родственности? Если Бог даёт Откровение человеку - Он подразумевает, что возможно понимание, а понимание возможно только между существами родственными - абсолютно чужие, ни в чём не пересекающиеся, не сопоставимые друг с другом существа не могут понять друг друга в принципе. Отговорки типа Божьего могущества, то есть, что Бог достаточно силён, чтобы сделать человека понимающим Его Откровение - нужно решительно признать чистейшим бредом, теологической казуистикой, дипломатией и ложью. Сам факт Божественного Откровения в виде Библии показывает нам, что человек родственен Богу, что в нём есть что-то, роднящее его с Ним. И что это не было
потеряно в грехопадении. Я хочу сказать, что чрезмерное возвышение Бога вредит осуществлению Божьего замысла о человеке, унижает достоинство человека. Смирение и зависимость человека от Бога ограничены определённой целью: их нельзя возвышать над другими добродетелями.
Через какие средства и пути говорит Бог: разве не через человека? Скажут об ангелах, но через кого мы имеем эти сведения? Не посылает ли Бог Своих святых ангелов избранному Им человеку, чтобы именно этот человек передал истину Его народу? В теме о церкви я уже говорил о последствиях слабого чувства личности, в начале второй части этой главы буду говорить о горьких плодах унижения плоти как таковой. Главные свои аргументы против унижения человеческой природы я дам в центральной главе. А здесь мне лично ясно, что библейская истина о зависимости человека от Бога имеет свои границы, точно так же, как и "не судите" или "подставь щёку". Потому что истина эта дана для определённого человеческого поведения, для определённой болезни и, как лекарство, вредит, т.е. противопоказано во всех остальных случаях. Я не выступаю против этой частной правды, т.к. в центральной главе я буду разбирать принцип не только "неслитно", но и "нераздельно": человеческая немощь всегда будет нуждаться в Божьей силе. Но, параллельно этому, Бог за человеком навсегда закрепил право, дал возможность и силу быть абсолютно независимым от Него Его сыном, дал подняться до уровня Его возлюбленной, равной Ему. Обычно же к этому понятию приписывают своё рабское преклонение перед силой и авторитетом вышестоящих, своё человекоугодничество и приспособление, заискивание и страх перед силой большинства, системы или организации. Это моя сознательная антиномия, многими воспринимаемая как противоречие.
Как всякую чистую вещь легко замарать, так и всё чистое легко может быть обоготворено и превращено в идола. Не только институты и разнообразные виды человеческой активности, но и добродетели, идеалы и даже сам Бог. Человек способен из всего сделать идола, в том числе из добра, из праведности, святости, из Царства Божьего. Скажут: "Где написано?", а не читали ли вы о тех, кто, поклоняясь Богу, распяли Его? Как написано: "Убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу" (Ин. 16:2) Под покрывалом поклонения Богу многие поклоняются благам и качествам характера, закону, истинам, добродетелям, идеалам. Человек из Бога, из традиционных представлений, из добра наделал идолов, потому ко всякому верующему, поступающему не так, как большинство, к тому, о ком его "предупредили", кто выделяется из общего фона, относится равнодушно или немилосердно. Из-за чего евреи-фарисеи - распинали, мусульмане убивали и убивают, католики - сжигали? Из-за поклонения Богу, лишённому каких бы то ни было черт человечности. Богу, которого оскопили, препарировали и лишили любви и милости. То есть идолу. Тот же, кто поклоняется настоящему, живому Богу, не может так относится к кому-либо. Ведь то, что человека создал Бог по образу Своему, значит, что в Боге
человек есть. Тогда как поклонение только Богу, т.е. Богу как отвлечённому духу, лишает Его черт человечности, опустошает Его, творит из Него бесчеловечное чудовище, которое на самом деле диавол есть, а не Бог. Потому многие, поклоняясь Богу, совсем не Ему поклоняются, как сказано фарисеям: "Порождения ехиднины, змии" (Мф.23:33). Потому я вынужден утверждать следующую гиперболу: поклонение Богу без поклонения человеку в Боге есть идолопоклонство.
Неужели вы думаете, что я настолько глуп, чтобы просто призывать поклоняться человеку? Это обычная гипербола, чтобы оттенить тот факт, что верующие слепнут за Богом на человека.. Спрашивают: "А разве не является поклонение человеку чистым идолопоклонством?" Поклонение исключительно человеку есть такое же идолопоклонство, как и поклонение исключительно Богу.
Большинство людей отвергают моё учение потому, что не видят в поклонении цели: они чисто формально отвергают возможность поклонения человеку во Христе, так как поклонение человеку в обычном контексте есть идолопоклонство. Но суть и цель поклонения - передача качеств от предмета поклонения поклоняющемуся. Идолопоклонство плохо не просто потому, что это табу: оно плохо тем, что в центре обычно стоит ограниченный предмет или субъект, и его качества "от образа в образ" переходят на его поклонника. Таким образом, учитывая цель и уже известную опасность, можно сказать, что всё определяется тем, кто в центре: если это плотник из Назарета, воскрешающий, ходящий по водам, способный эффективно применять силу Божью на практике - то почему бы ему не поклоняться, чтобы через это поклонение стать таким же, в чём и суть, для чего Бог и установил поклонение. Поклонение человеку вне Христа есть идолопоклонство, поклонение же человеку во Христе есть праведность и святость.
Что возмущаются против этих моих слов те, кто практически, делами своими показывают, что поклоняются своим близким, руководству, позволяя им управлять собой, авторитетам, позволяя им устанавливать правила и обычаи?! Что, в сущности, делал и сделал Христос ради такого "червя", как человек? Унизил и ограничил Себя, как написано "умалён", и "как росток из сухой земли", мыл ноги, служил, принял клевету, насмешки, пошёл на позор, на смерть раба. Можно выступать против поклонения человеку, но разве нельзя преклониться и пасть ниц формально, внешне, про себя подумав "ну и дурак же ты"? Не является ли то, что фактически сделал Христос, такой глубокой любовью, которая очень близка к поклонению, к обожанию? Бог вложил в человека огромнейший потенциал и не только глубоко верит в то, что этот потенциал может принести плоды, но и обожает человека, глубоко любит его. Не скажу "поклоняется", так как Бог не нуждается в поклонении, но если мы смотрим на поклонение с точки зрения любви, то можно сказать и так: Бог поклоняется человеку, ставя его в центр Своего внимания, в центр Своего сердца, как написано: «Касающийся
вас касается зеницы ока Его» (Зах. 2:8)
Язычники поклоняются человеку, верующие - Богу, и оба класса, как правило, распинают. Таким был мир и до христианства. Подлинные христиане же никого не распинают даже в мыслях не потому, что их мало и они избранные, а потому что сила их - поклонение Богочеловеку. Язычество и иудейство ничем практически друг от друга не отличаются: как те убивают, так и эти (как те сводят ценность человека до формы материи, так и эти сводят его ценность до средства в руках его Творца). Это одно и то же, только на разных концах. "Человеческая личность не есть средство для какой-либо сверхличной ценности, не есть орудие божественной силы. Когда сверхличные ценности превращают человеческую личность в средство, то это значит, что человек впал в идолопоклонство". Подлинные христиане терпят злых бесконечно долго и, отстаивая истину, борясь с их злом, не применяют насилие к ним, как и Бог, потому, что весь их секрет в поклонении Богу и человеку, - в поклонении Христу.
Животная зависимость человека от мира, психическая - от общества могут по-разному влиять на его духовную свободу: как усиливать, так и ослаблять её. Но рабы, т.е. идолопоклонники, все явления духа: героизм, невыгодное поведение, благородство, противостояние врагу или оппонентам, численно в несколько раз превышающим конкретную личность или группу, - эти проявления духа в истории и обычной жизни игнорируют. Рабы кумира представляют окружающим однобокую истину, используя её для давления на таких же зависимых, как и они, для поклонения своим идеалам-идолам под маской Бога, институтов, традиций и прочего своего "святого". Так называемые верующие хотят обывателя убедить в его всецелой зависимости от Творца и в сознании этой подчиненности видят высшую цель христианина, безусловное средство для победы над самовозвышением, над дьяволизмом эгоизма. Почти всем кажется, что человек обратился, стал верующим, другим, но раб просто сменил хозяина, не понимая, что Хозяин всей вселенной ему ноги моет, освобождает и усыновляет для того, чтобы убедить в обратном. Для этого Бог, словно Авраам в жертвоприношении Исаака, был готов расстаться со всем Своим нежно-любимым, ради этого рискуя жизнью и всей Вселенной. Как говорят: "Бог вочеловечился чтобы человек обожился" То есть, что суть воплощения была в том, чтобы человека из рабов сделать сыном. Становится ясно, что за рабским
отношением к Божеству стоит обольщение идеалом и преклонение перед ним, нежелание расставаться с привычным сердцу египетским рабством.
Слишком хорошо известно отношение средневековой церкви к учёным и оппонентам. Любой верующий, когда заходит об этом речь, тешит себя, что такое поведение официальной церкви - давно в прошлом, к его деноминации не имеет никакого отношения. Но на поверку, если познакомится поближе с "кухней" любой из так называемых церквей, оказывается, что уважения к альтернативной точке зрения, по большому счёту, нет. Нет и уважения к труду человека вообще: к плодам его мысли и рук, к его творчеству и идеям. Нет, прямо выраженного презрения тоже нет, - есть умаление, унижение. То, что признано церковью как авторитетное - то возвышено. Всё остальное - игнорируется как второстепенное, не такое важное и не такое приоритетное. То есть, по сути, происходит вытеснение и замещение. Но в принципе, в каком-то смысле, рост и движение невозможны без конфликта: когда ты двигаешься - ты противоречишь предыдущему положению своего тела. Но я говорю не о таком "мирном" конфликте, а об опасности уничтожения всего альтернативного: о гашении духа, об отсутствии любви к тем, кто "официальное" не признаёт или не признаёт вполне. Есть люди, которые при утрате желаемого кончают жизнь самоубийством. Забери у них их идеал, их мир, их представление - и они неспособны жить в мире другом, смириться с обстоятельствами, враждебными их мечте и кумиру. Также есть люди, которые могут общаться с тобой исключительно при условии, что ты разделяешь их точку зрения: если ты иначе смотришь на вещи и "учиться" у этих "учителей" не желаешь, - ты автоматически переходишь для них в разряд врагов. Ты уже "не христианин" для них, уважения к тебе и твоей точке зрения отныне будет минимум. Хуже того: бойкот, игнор, над тобой построят, как сказал некто, игнораторский саркофаг. Да, "альтернативное", "неофициальное" может быть извращением Истины: ложью, ересью, заблуждением, нарушением Божьего закона, но оно же может быть той частью Истины, которой недостаёт "официальному" до Полноты. Оно может быть той недостающей деталью, из-за отсутствия которой весь механизм не работает.
Традиционная теология должна быть признана по преимуществу иудейской, нехристианской, так как в ней соотношения ценности между основными началами бытия неравное: Бог всегда, при любых условиях выше человека, мужчина - женщины, дух - плоти, истина - милости. Например, последняя пара начал, конечно, в большинстве верующих имеет уклон в сторону милости (мол, "милость возвышается над судом"), но совсем не там, где это действительно нужно: я уже много писал о попустительстве, об излишней мягкости как приспособленчестве и конформизме. И в третьей части данной главы я это основательно обосную. В современном обществе считается неблагочестивым, некамильфо вступаться за правду и справедливость, задавать прямые вопросы, т.е. возвышать истину над милостью. Естественно, что такое отношение между базовыми ценностя-
ми - упрощение, но, по большому счёту, соотношение между перечисленными началами и их формами имеет в сознании так называемых христиан именно такой жёстко иерархический порядок. Это классический монизм, который всегда есть упрощение (ведь, в дуалистических решениях есть доля истины), это дурной антропоморфизм (т.е. рабское перенесение на Бога, мужчину, дух качеств рабовладельца, начальника, вышестоящего, сильного на фоне слабых), это непонимание самой сути любви, тайны любви. Ведь, в Троице, внутри Троицы нет высших и низших. Поэтому например, в противовес ортодоксальному православию, спор о филиокве мне представляется бессмысленнейшим спором. Если ты любишь Бога более, нежели человека, то ты сектант, ибо две заповеди, а не одна, и первая заповедь ничем не больше и не лучше второй. Да, Христос утвердил заповедь о ненависти к родственникам и жизни (Лк.14:26), но это - гипербола, лишь обличающая поклонение им.
Отвлечённое совершенство как идол или о невинных страданиях. Я убеждён, что люди слишком завышают планку идеала, тогда как совершенство Бога человечно. Бог не требует ничего из того, что человеку не под силу, хоть человеку и кажется, что всё совершенно наоборот. Люди же требуют сатанических жертв для своих истуканов: много жестокости происходит от непринятия реальности и бегства к отвлечённым идеалам. Ведь идеал, хоть и иллюзия, но совершенен: у него нет недостатков, он не болеет, не причиняет неудобств, о нём не нужно заботиться. Бесспорно, что иллюзия красивее и удобнее реальности. Но человек, взрослея, обязан расстаться с иллюзиями своего детства, хоть многие и не расстаются, продолжая жить в надуманном мире. Они догадываются о правде реальной жизни, но не принимают её всю, требуя от своих ближних служения своим фантазиям. Я не выступаю против творческих фантазий и мечты, благодаря которым человек растёт и в нашей жизни появляется новое. Я выступаю против того платонизма в христианстве, который питает иллюзии о христианской жизни. Традиция отношения к человеческой природе как к безвыходно падшей - лишь следствие поклонения отвлечённому, абстрактному бесчеловечному совершенству. Т.е. следствие и признак идолопоклонства. Эта традиция, привычка и обычай так относиться к святости человека, рождена поклонением отвлечённой святости. И это поклонение, в свою очередь, рождает убеждение, что подлинная святость лишена настоящих человеческих бед, т.е. что неудачи, страдания, болезни являются неизменными признаками греха. Мол, Бог должен непременно отметить или благословить определённым образом искренне верующего и живущего по Его заповедям. Это наивная, примитивная, узкая, торгашеская точка зрения, за которой стоит нереальный идеал. Ведь из чего бы идол сделан ни был, даже из любимого и авторитета, т.е. из живого существа и человека, за лжебожеством этим о реальном живом человеке, который рядом, забывают, пренебрегая им, лишая ценности его переживания, скорби, чувства и опыт. Ценят "богом" своим, а всё остальное, кроме него, почитают трухой, ничтожеством. Для идолопоклонников солнце - идол их, он
затмевает собою всё в их глазах. Потому кому и чему бы ни поклонялись, кроме Христа, - человека всегда умаляют, сравнивают его стоимость с грязью, никогда не думая, что он может быть без греха, может страдать невинно, болеть и мучиться не за своё беззаконие.
В самом деле: какая разница между тем временем, когда спрашивали о больном: "Кто согрешил.?" (Ин.9:2), и нашим, когда во всякой беде, проблеме или трудностях человеку верующие говорят: "Покопайся в себе, за что это наказание. Ты если не гордый, то самонадеянный"? Да, очень редкие лица говорят: "Не ищите причины, сочувствуйте так". Но часто впадают в тот же грех, только с другой стороны. Потому что, как правило, болезни и трагедии действительно являются естественным плодом того, что сеял человек. Но я говорю не о правиле, а об исключении, когда из-за правила отрицают исключения То есть, отрицают, что страдания бывают невинные, ни за что. Обычно ценят положением в обществе, здоровьем, репутацией, богатством, а не самим человеком, который ими обладает. И когда что-либо из этих "качеств" он утрачивает, - его ценность теряет в глазах идолопоклонников значение, и они начинают искать причину: его вину. Я совсем не о том говорю, что секрет жертвенной любви, мол, состоит в том, чтобы брать на себя вину виноватого, т.к. смысл жизни состоит, в числе прочего, в приобретении личного опыта, в осознании ответственности, без чего невозможен рост. Да, "христиане" любят брать на себя вину действительно виноватого, чтобы покрывать преступников из-за якобы "бескорыстной", "безусловной" и "жертвенной" любви. Они даже считают это своим долгом и сутью христианства. Мол, приобретать души. Но в этом секрет культа доброты. И я сейчас не об этом, а о том, что "праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников" (Ек. 8:14). Это один из законов нашего мира, и у него мало исключений.
Обыватель считает, что страдающий - страдает обязательно за свои грехи, по своей вине, но жизнь Иова, слепорождённого из Ин. 9, жизнь ап. Павла, Христа самого показывает, что болезнь, мучения, страдания бывают невинные, безгрешные, бывают и у людей, всем сердцем обращённых к Богу. При обращении одни страдания - страдания вражды /с Богом/ исчезают, другие же - страдания невинные - остаются. Неисцелимые болезни, непреодолимая нищета, неисполнимые желания будут существовать в жизни настоящих христиан до Второго пришествия. Они не являются признаком греха. Это совсем не значит, что нужно искать страданий, как добродетели, ибо, мол, человек очищается кровью Христа, т.е. страданиями за Него; нет. Мазохизм есть извращение, подобное садизму, только с другой стороны. Христос не искал их, как написано: "Если возможно, да минует Меня чаша сия" (Мф. 26:39), но Он был готов к ним, был готов принять и с терпением выпить чашу до конца (там же, ст. 42,44). Так и мы призваны принять и выпить до
конца чашу невинных страданий, безгрешных болезней, а не требовать и искать отвлечённого идеального совершенства. Миф, что человек, придя к Богу, в ответ получит лишь доброе, что его жизнь обязательно улучшится, на него выльется поток "благословений". Если самый святой в ответ на Свою святость получил предательство, поругание и убийство - что можно говорить о нас? Христианство - не гедонизм, и не эвдемонизм, как того хочется томистам. Человек стремится не только к счастью и блаженству, что тоже вызывает страдания. Ни благополучие, ни беда за бедой сами по себе ничего не говорят о праведности или вине человека, или о том, что осуществить идеал невозможно. Потому призывая "не судить", Христос всего лишь напоминал глупость "утешителей" Иова. Беда, болезнь, даже наказание за преступление могут постичь человека невинно, не за преступление, не за грех, ни за что, беспричинно, как Иова, как Христа, как написано у Екклесиаста. Среди заключённых есть достаточное количество осуждённых невинно, среди людей, которых большинство как в мире, так и в церкви считают ненормальными, еретиками, диссидентами, и проч., есть довольно много оригинальных и глубоко мыслящих людей. Всё это говорит нам о том, что представление, возведённое в обычай, в традицию, может быть неверным, а иллюзия, отвлечённые совершенство и идеал могут быть идолом, из-за поклонения которому слепнут на реальность и правду.
Естественно, вышеупомянутые представления о страданиях и бедах связаны с народным верованием в предопределение, в тотальный контроль со стороны Бога всего, что происходит в мире. В первой главе я уже начал показывать несостыковки и противоречия этой точки зрения. В главе о человечности Божества, наряду с продолжением темы о доступности совершенства человеку, я буду говорить о границах Божьей силы. Там же, в разделе о зле как неконтролируемом Богом, я продолжу говорить о невинных страданиях.
Репутация, общественное мнение как идол. О ярлыках и прощении. Богом люди судятся по их отношению к другим людям, по тому, как они оценивают своих ближних. И рабство многих видит даже ребёнок. Я говорю о том, что предубеждения могут жить в форме репутации, прятаться под её покрывалом. И как предубеждения, так и репутация могут питаться злопамятством, быть ложью и клеветой. Я хочу разобрать все эти нити, потому что почти всегда они ведут к идолу. В мире лжи хорошая репутация стоит дороже хорошей одежды, по которой встречают. Это рекомендация, это гарантия надёжности отношений. Тогда как "не здоровые имеют нужду во враче, но больные" (Мф.9:12). Так как нездоровое, преувеличенное отношение к оценке и общественному мнению об отдельном человеке мешает осуществлению Царства Божьего по отношению к нему, к отверженным обществом, церковью людям. Репутация, т.е. успех, надёжность одних в глазах других, может быть обоготворена, и быть не только отдельным идолом, но и следствием поклонения множеству других богов. Служители любого идола ценят мнением, которое складывается на основании их поступков, их положения, их
процветания, среди участников этого культа. Ведь это содействует карьере - этому жалкому подобию движения и роста. В каждом из культов существует свой идеал для его служителя, и соответствием этому идеалу ценят более, нежели живым существом, Богом или человеком, другим или даже собой. И потому, чтобы заслужить любовь обывателей, нужно что-нибудь сделать, как то себя проявить, чтобы они увидели, какой ты, вернее не ты, а твои качества и таланты. Людям нужны гарантии. У Бога же нет лицеприятия, Он любит ни за что, готов принять тебя в самую тяжёлую и отчаянную для тебя минуту, когда ты лишён блеска и славы. Когда оступился, когда тебя гнетёт тяжёлое, грязное прошлое или вина. Обычные люди любят добро, праведность, справедливость, а не человека, - т.е. неживых существ любят. Это фетишизм, извращение, подобное половому, и в нём всегда есть элемент поклонения той репутации, которая является признаком почтения, участия в почитании всеобщих богов. Так бездушные боги вытесняют живых существ, а люди внутренне превращаются в бесов. И я совсем не против самого представления о репутации - лишь против поклонения ей, против больной привязанности к общественному мнению. Человеку вешают ярлык, словно заковывают в камень. И якобы этот камень ни во что другое превратится не может. Человек же, прошедший через испытание Иова, через рождение от духа, ни к чему рабски не привязанный сердцем, любит как Бог, не помня зла, веря в возможность изменения любого человека. Обычный же человек злопамятен потому, что задели его идола.
Например, старый отец не может простить своего тоже уже старого сына за то, что тот когда-то помял его автомобиль. Потому, что все силы, всё сердце, все внимание, которые надлежало отдать одному Богу, он отдавал машине. Или муж не может простить измену, даже когда жена раскаялась, пошла на все необходимые жертвы, потому что общепринятым порядком в браке, своей мечтой о нём, желанием воплотить свой идеал ценил выше живого человека. Или десятилетиями жена помнит, как муж её бил, даже после того, как он научился сдерживать себя, уходить от провокаций, потому что она ценила телом больше, чем отношениями. Да, во всех трёх случаях могла быть вина с обоих сторон. Но непрощающий и злопамятная по закону Нагорной проповеди равны убийце: они сеют токи неверия, гасят дух того, кто желал бы исправиться, но без поддержки не может. Я говорю о том, что с каждым человеком, как и с вещью, у нас может ассоциироваться какая-то история, какой-то призрак или тень. И тени прошлого влияют на настоящее..
Христианин готов принять своего злейшего врага, словно закадычного друга, если тот изменится. Потому что он не огранивает себя тем, что было, учитывая то, что есть. Обладая силой рисковать и доверять тем, кого изберёт для этого. Он живёт, не делая идолов из материального или нематериального. Его прощение не означает попустительство, т.к. не отменяет его любовь к истине, его непримиримость к злу и ненависть к определённому поведению. Тот же, кто не желает оценивать изменения на
сегодня и плывёт по инерции, этим изгоняет себя из Христа во тьму внешнюю, потому что думает не о живом существе, а о бездушной вещи, даже если эта вещь - одна из добродетелей. И это совсем не значит, что необходимо к злопамятным относиться без милости. Когда люди идут своим путём, Христос продолжает верить в них, не пытаясь их волю сломить. Когда они пребывают в Нём, Он относится к ним, как будто они ничего плохого не сделали, ибо ценит более всего ими самими. Плотской же человек - помнит о том уроне, ущербе, который они причинили его достоинству, праведности, святости, Закону, разнообразным добродетелям и благам, - его кумирам и мечтам, связанным с ними. Так создаются "ярлыки" и "верблюды" (вспомним "Песню о верблюде" А. Макаревича). Так между людьми становятся общественные мнение, и страх доверия и риска. Это не "новая" жизнь, как обычно говорят об обращении, - это старая, плотская жизнь в грехах, рабская привязанность к объектам, хоть материальным, хоть нематериальным. Возрождённый к новой жизни прощает, как Христос, принимая боль, страдания и урон как часть чужого пути к свету. Это спасает его от мести, ответного причинения боли, или равнодушия и неприязни. Причём Христос не может снять вину или память о преступлении без человеческих усилий, направленных на это, - Царство силою берётся, а не только кровью Христа, как бы это ни резало слух обычного верующего. Я говорю о безумной жертве всем нежно-ценимым ради Христа и Его Царства, - ради отношений. По этому узнаются рождённые свыше, дети Отца - они прощают как Отец, не кадя никому и ничему. И это свобода во Христе: свобода от злопамятства, от непрощения и злобы, которые идолопоклонство всегда несёт с собой.
Очень часто фабрикуется ложь, рассчитанная на наивных и недалёких, с той целью, чтобы обезвредить тех людей, которые обладают правдой и несут её. Толпа путает репутацию и клевету, а оплачиваемым "собакам" нужен только повод, чтобы создать миф. И многие табу - всего лишь миф, сфабрикованный неспособными понять и вместить. Да, это не убийство, но вместо того, чтобы убить человека - убивают правду о нём. И в каком-то смысле, убийство лучше клеветы: оно не растягивает мучения и не так коварно: более открыто, явно. Это и есть богохульство: клевета - это такое непринятие правды, которое создаёт её двойник, правдоподобную лжекопию. "Фарисеи же, услышав [сие], сказали: Он изгоняет бесов не иначе, как [силою] веельзевула, князя бесовского.. Но Иисус, зная помышления их, сказал им:. всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам" (Мф. 12:24, 25, 31) Правда есть семя Божье, посредством которого рождаются сыны и дочери Божьи. А репутация очень часто становится в один ряд с теми традициями мира сего, которые ничего общего с "надлежит ему иметь доброе свидетельство от внешних" (1Тим. 3:7) не имеют. Ибо поклоняющиеся репутации ценят божеством своим более, нежели живым существом, и потому помнят всё, что он сделал "против" неё. Им важнее судьба их истукана, нежели судьба человека. Ведь они создали
свою "правду" и наделили её свойствами, принадлежащими Богу: мол, она не меняется. А если изменится, значит, это была ложь, что недопустимо. Так они почитанию бездушного уделяют те силы и внимание, которые надлежало бы отдавать Богу одному, и того же требуют от других. Человек оценивается ими по репутации как определяющему признаку: насколько он "надёжен" и может пригодиться в их стратегии. Всякого, кто не исповедует их религию, кто бросает "тень" на их прелесть, - бросают в "печь огненную": в огонь своего "праведного гнева" или своего равнодушия, неприязни, будь то христианин, которого оклеветали или обычный грешник. Именно идолопоклонники не могут простить; они относятся нетерпимо к "инаковерующим", к тем, кто не кормит их бога жертвами. По равнодушию или нетерпимости легко заметить наличие кумира. В системе идолоцентричной нечеловеческое существо центр и главная ценность. Поэтому легко допускается пренебрежение волей ближнего, насилие или игнорирование его. Да всякое идолопоклонство и есть насилие над собой и другими или игнорирование подлинно живого и ценного, т.е., по сути, некрофилия в широком смысле слова.
Репутация и динамика. Любители гарантий не хотят знать, что Дух Святой вдохновил Соломона на Екклесиаст, Павла - на половину Нового Завета несмотря на "подмоченную" репутацию обоих: разврат первого с тысячу женщинами и преследование тела Христова вторым. Хоть внешне, по закону, ни тот, ни другой вроде бы и не грешили, но новозаветняя, христианская совесть признаёт в обоих случаях искусно прикрытый грех. Можно говорить о Самсоне, о Давиде, об апостоле Петре. И все эти случаи показывают нам, что "доброго свидетельства от внешних" если нет сегодня, то оно может быть завтра. История одного из разбойников на кресте свидетельствует об этом. И здесь открывается как секрет непрощения, так и учения о пожизненной греховности человека: поклоняющиеся бездушным не могут поверить, что человек изменился, ибо "камень", идол, - не меняется. На первый взгляд, странно, что для своей матери я продолжаю быть вечным сыном, для доктора - вечным пациентом, для преподавателя - вечным студентом, для пастора - вечной овцой независимо от того, что бы я ни сделал, какого уровня бы ни достиг. Динамика в сознании большинства просто отсутствует. В системе идолопоклонства нет представления, ни понятия о динамичности, об изменении, об освобождении, о том, что разные состояния могут переходить друг в друга. Поэтому и проповедуют, что человек - плоть и прах, никогда не член тела Того, Кто без пятна и порока. Ибо человека святого, чистого от греха во Христе не видят, потому что Христос у них на последнем месте: Его место занял другой. Почему говорят о Божьей любви к человеку, а сами истерично гневаются, говорят "рака" напрасно, осуждают, и лжесвидетельствуют? Потому что Христос, не только Бог, но и Адамова плоть, пренебрежён ими за каждением идолам.
Репутация и заповедь любви. Здесь вопрос о репутации и отношении к общественному мнению как к
идолу перерастает в вопрос об отношении к любому человеку, который отличается чем-либо от тебя, от твоей группы, твоего круга. Любовь к Христу: не только к Богу, но и к человеку - означает любовь к человеческой природе, человеческая же природа включает в себя блудниц, воров, убийц, бийц, сплетников, фарисеев, философов, папу римского. Я выступаю не за разврат, воровство и т.д., а лишь против того каждения общим представлениям и ценностям, которым в жертву приносят живых людей, т.е. нелюбовно: враждебно, жестоко, или равнодушно, цинично относятся ко всем инакомыслящим. Это примитивнейшая ксенофобия. Любовь есть принятие человека: мужчины, женщины независимо от того, таковы ли они, как Христос или нет, упорствуют ли и творят ли зло сознательно долгое время или нет.
Говорят мне: "Не прощается хула против Духа Святого". Да, когда пророка считают одержимым, сумасшедшим, изгоняют, убивают - это не прощается. Ибо спорящий с пророком спорит со Святым Духом, который в пророке. Но, с другой стороны, ведь ап. Павел был таким хулителем. Поэтому в отношении к хуле не избежать антиномии. Я говорю: хула на Духа Святого прощается; Христос идолопоклонникам, фарисеям и попустителям сказал, что нет. Я уже говорил, что в таком же духе написано, что ни пищи, ни чрева не будет (1Кор. 6:13), но это сказано похотникам и, как я уже говорил, совсем не значит, что в Царстве никто плодов с дерева жизни не будет есть.
Любовь есть любовь пока она на Пути; вправо и влево от него она превращается в попустительство и насилие. Потому "тесен путь и узки врата" для того, чтобы войти в Царство Любви, и стать сыном Царя, любящим, как Он. Любить нельзя, если не поклоняешься Царю Любви: Христу, если поклоняешься идолам, всему, что не Он, если выше Бога и человека у тебя есть ещё что-то. Ты тогда познаешь не то, и не Того; не то, и не того любишь: становишься одно с вещами, с истинами, с бездушными, тогда как с живым Христом, с Духом необходимо слиться воедино, объединиться. Для того чтобы показать и выразить Свои живые любовь и сострадание, Бог стал уязвимым, взял то же бремя, страдал вместе с людьми, пожертвовав всем Своим нежно-любимым. Так как Он был и есть также и человек, а не исключительно Бог, то мы так поступать призваны по отношению к каждому. Но - делаем идола из белых одежд, боясь запятнать их состраданием мытарям и блудницам. Не о том, чтобы грешить с ними говорю; и не отрицаю, что среди бедных и грешащих есть духовно богатые свиньи. Во Христе человек есть подобие Бога на земле: мы тогда имеем дело с сыном Всевышнего. Таким может стать каждый. Но независимо, рождён ли человек свыше или нет, когда он - лишь сын плоти и крови, Христос любит его, готов отдать жизнь за наследника трона, за брата. Ибо падший не только утратил Образ и Подобие, но и остался сыном. Я только что говорил, что иначе невозможно было бы понимание между Богом и человеком, а также не было бы никакого смысла давать человеку Откровение. Соединение Бога с
нашей природой во Христе означает буквальное, нефигуральное усыновление любого человека Богу. Без принятия этого факта поклонение Богу есть поклонение Истине, Праведности, Добру, отвлечённо висящим в воздухе, - поклонение идолу. Далее о культе идеалов я поговорю в третьем разделе главы - в разделе о полах, и более всего о мужской природе.
Закон, Истина как идолы. Главная ценность в центре внимания и поклонения у иудеев - /Бог и Им избранный/ народ. У христиан - личность (Бога и человека). У идолопоклонников же - объект, бездушная вещь, добродетель или понятие. Поэтому второе имя идолопоклонства - объект-ивация. Законничество и есть объективация. Несмотря на то, что спасения невозможно достичь вне закона, Декалог сам по себе не есть живое существо наподобие личности или народа: он бездушный объект. Именно поэтому из него легко сделать кумира.
Закон не сам по себе, как принцип, а как Божье слово, - это выражение Божьего характера, принципов Христа, и тех кто в Нём. Бог передаёт человеку написанный Им закон. Он передаёт его людям через человека. И вот вопрос: почему этот человек может понять и передать его? Этот человек пережил опыт свободы, и он делает попытку сохранить её, передав другим в словесных знаках, уставах или предписаниях. Обыватели же, не имевшие подобного опыта, стараются подражать ему, воплотить его слово в деле, но обычно не поднимаются до его уровня, не постигая до конца смысл этих предписаний, лелея совсем иные ценности, и потому нарушают их. Потому что у них есть множество богов, в поклонении которым они не хотят признаваться даже самим себе. Им бы пожертвовать ими, чтобы освободить силу для победы, но они не хотят расставаться с привычным и сладким сердцу: с их прелестью. Собственное несовершенство с одной стороны, совершенство Бога и его пророков с другой приводит их к обожествлению этих команд и указаний. Но таким образом пополняется лишь пантеон их богов. Эта слабость открывает пустоту: становится видна ложь идолопоклонников, и, чтобы скрыть её, некоторые создают объяснения, пишут талмуды, чтобы пускать пыль в глаза: успокоить совесть. А ум других, в противовес сердцу, отданному кумирам, видит бесплодность этого движения, и начинает призывать к практике: мол, хватит теории. Открыто отрицать закон - значит уравнять себя с простыми смертными. Потому хоть и не способны его соблюсти, но требуют этого друг от друга. Вместо того чтобы искать пути воплощения теории в собственной жизни, такие люди как бы всё внимание и силы уделяют самой этой теории, превознося её, как высшую и конечную ценность. Тогда как их практика являет собой совершенно противоположное. Такова история создания почти всех законов, всех заповедей, конституций и уставов. Это история того, как многогранная и глубокая жизнь Бога и Его сыновей, Его дочерей превращается в поверхностную практику законников и фарисеев. Закон и Слово не воплощают, а превращают в бессмысленный знак, которому кланяются. Я говорю
не только о законе, но и о библейской, евангельской истине.
Из чего более всего делают идола "умные люди", так это из Истины и Закона. Говорю ли я что-либо против Закона? Нет. "Закон свят и заповедь свята" (Рим. 7:12). Говорю против поклонения ему как идолу. Что такое идол? "Из Моего золота и из Моего серебра, которые Я дал тебе.. сделала себе мужские изображения и блудодействовала с ними" (Иез. 16:17). Бог вверил человеку золото Истины, Слова Своего, а человек поклоняется Истине, а не Богу, давшему её, как написано: "Поклонялись и служили твари вместо Творца" (Рим. 1:25). Адвентисты говорят: "Как Суббота может быть идолом?" А как избранные Богом "соблюдая" Закон, его нарушили, ибо написано: "Не убивай"? Как Бога распяли, просмотрев посещение Им Иерусалима? Ибо поклонялись Закону как богу. Уделяли Закону больше внимания, чем Законодателю, живым Богу и человеку.
То же самое произошло и в 1888г, когда известная Церковь не приняла истину о свободе от греха: больший свет был отвергнут из-за больной привязанности к свету меньшему. Из-за поклонения "золоту" (истины) законничество в этой деноминации царит до сих пор, и доминирует над другими внутренними течениями. Это ослабляет духовную силу и позволяет дереву бюрократов расти и укрепляться. Да, есть в ней и верные Богу люди, без которых она превратилась бы в содом, но Господь предупреждает о современных адвентистах: "Говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное" (Мф.5:20). Да, отношение к Закону в учении данной церкви выражено более верно, нежели у других деноминаций, но эта теория обольщает адвентистов, склоняя их к её обоготворению. Естественно, что дух законничества присутствует не только у АСД, и не исключительно в христианстве, и наряду с духом попустительства. Поэтому бездуховность так называемых верующих вызывает отвращение и становится камнем преткновения для обращения к Богу и к христианству в частности. У большинства верующих до сих пор слишком мало сострадания, сопереживания, прощения, терпения к живому человеческому существу независимо от его слов и дел. Да, неуместной доброты, жалости к себе, иногда и к другим у них предостаточно. Но эта жалость существует до тех пор, пока не проявишь характер и не дашь понять, что не будешь участвовать в их театре, что ты другой и по-другому смотришь на вещи. Я не призываю к безграничному терпению, к лицемерию толерантности. Не выступаю и против обличения зла: я говорю о человечности, о благородстве и великодушии сильных и богатых в отношении к слабым и бедным. Если вы - "знающие", а я "обделён" знанием, то потерпите меня, не травите и не унижайте своим "превосходством". Но если ваши знания на практике не работают - какой смысл на них молиться?
Законничество и отношение к трагическому. Я думаю, что бесчеловечность религиозных людей связана с их отношением к трагедии. В лексиконе законников отсутствует слово
"трагедия", да и нет самого понятия. Многие верующие не принимают понятие трагического в силу того, что в трагедии, мол, обычно нет выхода, нет конца страданиям, нет Утешителя и Спасителя. Но отменяет ли вера во Христа временное торжество диавола и зла в этом мире? Очевиден исход космической битвы, но все ли сражения заканчивались полной победой? Конечно, нет: зло существует независимо от представлений верующих о том, что Бог якобы его обращает в добро. Невинные люди, дети и твари не только страдают, но и умирают. Умирают "те, которых весь мир не был достоин" (Евр.11:38), предварительно настрадавшись, испив чашу Христовых страданий сполна. Факт, что до сих пор в нашем мире побеждают злые, ушлые, наглые, звероподобные, распинающие. Если сводить всё это к положительному опыту, видеть исключительно смысл в плане вечности, то невозможно сострадать. Потому именно представление о трагическом даёт глубину мыслям и ощущениям, понимание и сострадание, - человечность. Потому что именно трагическое открывает страдания невинные (о существовании которых я говорил недавно в теме о поклонении отвлечённому совершенству). Трагическое означает отношение к человеку вне ярлыков "добра" и "зла". Тогда как мир законников, сектантов, фанатиков - мир чёрно-белый, без оттенков: человек либо выбирает зло, либо добро. И люди все делятся для законников на "чёрных" и "белых". Но даже "белые" для них не настолько "белые", насколько "бел" закон. Никакого творчества и никакой свободы, хоть и прикрывают это ярлыком "свободы воли". Потому что в их системе "белизна" не переходит от "белых" к "чёрным", от "снежно-белого" закона к менее "белым" людям. Это поверхностность, рационализм, а не живое Божье слово. Поэтому те, от кого это более всего ожидается, проходят мимо своих братьев и сестёр по человеческой природе, когда те нуждаются в участии, как то ярко показано в притче о добром самарянине. Законники и фарисеи - везде, где ценность личности приносится в жертву бездушной истине. Живая же воплощённая Истина страдает, плачет над Лазарем, мучится в Гефсимании, испытывает агонию на кресте, и потому может сострадать.
Божий ли Дух руководит законниками? Нет: в храме их тела Его нет. Суть духовных измены и блудодейства (или идолопоклонства) видна из притчи о самарянине: те, от кого это более всего ожидалось, за соблюдением закона, за обрядами забыли самое главное, не воплотили самое главное. Это и есть "и взяла нарядные твои вещи из Моего золота и из Моего серебра, которые Я дал тебе, и сделала себе мужские изображения и блудодействовала с ними", "прелюбодействовала с камнем и деревом" (Иер. 3:9). Тому, что не Муж, что дано Мужем, поклонялась и любила как Мужа. Как жена, которая любит деньги, которые приносит муж, а не его самого. Внутри у идолопоклонника нет любви, нет Духа Божьего, нет Христа, - есть лишь любовь к обрядам и отвлечённым идеям. В нём нет самой жизни - есть лишь страсть к её символам, как написано: "Внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства. Неразумные! Не Тот же ли,
Кто сотворил внешнее, сотворил и внутреннее?" (Лк. 11:39,40), и: "уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты" (Мф 23:27). Это оттого, что на престоле сердца закон, принцип, идеал, но не Христос: буквы, скрижали, - символы жизни, а не живая личность. Такой человек - плоть, и ничего более, а "плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия" (1Кор. 15:50). Внутренняя пустота эта - от поклонения мёртвому, неживому, от образа в образ.. Ведь закон без Христа - это тело без духа. А Дух Божий никогда не разделяет храм тела вместе с идолами: "Какая совместность храма Божия с идолами?" (2Кор.6:16), и: "истина преткнулась на площади, и честность не может войти" (Ис.59:14), и ещё: "что возлюбленному Моему в доме Моем, когда в нем совершаются многие непотребства?" (Иер.11:15). Закон без Духа, т.е. без Христа - мёртв. В русских сказках очень мудро говорится о "живой" и "мёртвой" воде: мёртвая якобы скрепляет все члены воедино, а "живая" оживляет умершего. И вот закон без Христа - это мёртвое тело без живой воды духа. Тело здесь - это каменная скрижаль, невоплощённая теория. Такой Закон не имеет сути и назначения, а человек, в центр жизни поставивший его, так же пуст, как то, чему поклоняется. Храм тела его - хорошее пристанище для бесов, духов разного характера.
Законом человек научился защищать своё беззаконие: идолопоклонство. И что удивляться мирским, если в церкви тысячи лет такое творится. Идолопоклонники Законом пользуются как красивой вывеской, чтобы завлекать народ в свою банду. Законом могут не только обличать грех, но и прикрывать грех. Закон в грязных руках не ведёт людей к Христу, а мучает их. Власть имущие всегда использовали его для прикрытия своих преступлений. Как говорится в поговорке: "Закон - как дышло: куда повернул - туда и вышло". В том числе и руководители церкви. Есть много преступлений, за которые нельзя схватить за руку: нет свидетелей, всё "шито-крыто" на бумаге, в документах и отчётностях. Но это только видимость: красивая маска и покрывало. В этом слабость закона, но этим он и привлекает в ряды законников новых членов. Ведь исполнить закон внешне можно. Для этого не нужна Божья сила. Бесспорно, что можно быть "по правде законной непорочным", и, в то же время, практиковать такие грехи, о которых сказано, что они не прощаются. Пример этого - ап. Павел до своего обращения, что он сам прекрасно сознавал, говоря: "Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый" (1Тим.1:15). Легко делать зло открыто: настоящее искусство зла заключается в том, чтобы все верили, что ты делаешь добро. И самое главное: найти такое "покрывало" этого зла, которое бы успокоило твою собственную совесть.
Гораздо больше людей обоготворили истину вместо Бога, чем кажется; незаметно для самих себя, с уверенностью и сознанием своей правоты, они устроили инквизицию своему ближнему. Распинают словами, театральной мимикой и жестами,
косым взглядом, жестокими решениями церковного Совета: ритуальное соблюдение заповедей не спасает их от греха, да они его и не видят, так как принадлежность к якобы "самой правильной" из церквей ослепила их, словно богатство. Да и нужно ли что-либо богатому кроме его богатства? Апостол Иаков обличает именно богатых в том, что они убили Христа, - это обличение относится и к последнему времени, как написано: "Ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чём не имею нужды»" (От. 3:17). Здесь богатые - это фарисеи во все времена, надеющиеся на своё соблюдение заповедей, на правильное учение, на численность членов, ибо кто «убил праведника»? Дававшие десятину, соблюдавшие Субботу, ожидавшие Мессию. И хотя внешне, устами говорят, что "ещё не достигли" (Флп. 3:12), что слабы и грешники, внутренне горды Законом и учением, и надеются позитивным покрыть негативное, когда и то, и другое в них проявляется. Потому во Христе я не поклоняюсь ни Субботе, ни десятине, ни обетованиям Пришествия. В центре моей жизни не стоят ни Суббота, ни десятина, ни ожидание Христа. В центре моей жизни только Христос. Ему поклонение. Не заповедям на камне, не истинам в воздухе, а живому существу, в Котором есть все заповеди и жизнь Которого есть заповедь.
Праведность от Декалога суть человеческая, своя праведность, плотская, ибо написано: "Найтись в Нём не со своею праведностью, которая от закона" (Флп. 3:9); праведность же от Христа есть подлинное "золото, огнём очищенное". Скажете: "«Праведность от закона» о церемониальном законе сказано". Пророк говорит: "Какой закон является детоводителем ко Христу? Я отвечаю: оба, и церемониальный, и моральный закон десяти заповедей" Почему же большинство адвентистских пасторов боятся повторять эти слова? Потому что в храме тела их – нечистое – страх, страх бросить тень на скрижали. Эти пастыри - всё равно, что учащие отступлению от Закона, ибо как те ушли влево, так и эти ушли вправо: Закон затмевает у них Христа, - праведностью Христа пренебрегают, претыкаясь о камень преткновения. Довольны праведностью от Закона - праведностью своей, человеческой, запятнанной. Но при оправдании себя богатством, при наличии даже одного недостатка в характере, человек – жертва с пятном и пороком, которую не примет Бог. Необходимо полное посвящение, т.е. жертва всем нежно-ценимым, в особенности тем, что составляет преимущество перед другими, ради освобождения от идольской привязанности к нему, ради исполненности Полнотой, а не отдельными преимуществами.
Редко сейчас найдёшь верующих, которые считали бы себя святыми и незапятнанными, которые не считали бы себя грешниками. И да, бесспорно, что всякий грешник есть человек больной. Согласно Иакову,
условие исцеления - помазание. Это значит, что исцеление зависит от исполнения Св. Духом. Но излитие позднего дождя на Церковь и исцеление - зависит не только от молитв в определённый день. Исполнение Полнотой от принятия Полноты, принятия чего-л. недостающего каждому зависит. Без принятия этого недостающего в характере человека со стороны этого человека все молитвы его - грех. Не может Бог исцелить такого. Говорят: "Искренности достаточно, желания доброго". Но человек может желать доброго, а выходит у него злое (Рим. 7): кроме желания должно быть действие, ибо вера без дел мертва. Только тот верующий, у кого видна жизнь Христа, т.е. видно его, учащего как Он и поступающего как Он. Только такого можно исцелить, ибо видно его веру, как написано: "Видя веру их" (о требовании невозможного от больного см. гл. "Христос - жизнь наша"). Говорят: "Христос исцелял всех. Не может быть, чтобы у каждого, исцелённого им, лишь чего-то одного недоставало". "Исцелял всех" лишь значит, что нет болезни, которую Творец Христос не мог бы излечить, и не более того. Написано: "Много вдов было в Израиле.. и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую" (Лк. 4:25,26). Много было больных в Израиле, но не всех Господь исцелил: не все были верующие в Него. Большинство верило в силу своих преимуществ, какое у кого есть. Каждый же получивший исцеление у Него, исчерпал все свои возможности: царедворец, сотник, начальник синагоги - они, как Савл, все свои связи, власть, богатство, влияние, репутацию, знание Писания, соблюдение официальных доктрин почитали за сор, потому что всё это "богатство" их не могло спасти их сына, раба, дочь или их самих.
Для того чтобы родиться свыше, т.е. духовно исцелиться, чтобы достичь полного возраста Христова, стать сосудом, исполненным Полнотой, Которая есть Дух Святой, т.е. Дух Христовой жизни в человеке, необходимо все свои дары, знания, способности, богатство, достижения считать грязью ради Христа-Полноты (1Кор. 13:1-3). Стучать, чтобы открыли, искать, чтобы обрести, алкать и жаждать может только тот, кто всё, что имеет, почитает тщетой по сравнению с Христом. Каждый христианин к этому призван, каждый Лаодикиец, почти каждый Адвентист седьмого дня. Всё имеющего не богатство его портит, а малое пятно или порок. Ложь и ересь, что тот, кто от диавола, - в чёрных одеждах: он выступает как ангел света и на его одежде лишь малое пятно, которое и делает его семенем сатаны. Соблюдение заповедей само по себе есть ещё пятно и порок. Ибо нигде не написано, что соблюдение заповедей есть камень преткновения. Только о Христе, что Он краеугольный камень, о который преткнулся народ Божий (Рим. 9:30). Не язычники распяли Христа - верующие. Почему же неверующие, самаряне, бывают более милосердны, чем верующие? "Язычники, не искавшие праведности, получили праведность, праведность от веры; а Израиль искавший закона праведности, не достиг до закона праведности. Почему? Потому что искали не в вере, а в делах закона; ибо преткнулись о камень преткновения" (Рим. 9:30-32). Преткнулись потому, что для
них "всё" - Закон наряду с Богом, и праведность ограничивается его соблюдением. Тогда как подлинная праведность - Христос, и "всё" Он. Праведности нет в делах Закона, она - в вере во Христа, в воплощении жизни Христовой, которая для нас Закон. Да, праведность есть соблюдение Закона, но соблюдение Закона не есть вся праведность. Так же, как Христос есть Бог, но только Бог не есть ещё Христос, ибо Христос есть ещё и человек.
Всякий закон, принцип или идеал есть только детоводитель к Христу. Закон без Христа есть грязь. Также и праведность, которая от закона, если без жизни Христовой в человеке. Закон не есть камень преткновения. На самом деле те, кто соблюдает только Закон, не праведны, ибо "преткнулись о камень" значит, что нет у них праведности Христовой. На самом деле это грешники хуже язычников. Потому не закон необходимо превозносить наряду с Христом, а Закон во Христе как часть, не как целое. Христос есть и Закон, но закон не есть Христос. Во Христе, кроме Закона, есть благодать, милость, человечность, отношение к живому, пусть и грешащему существу, как к безграничной ценности. В этом Полнота. Закон же без благодати, истина без милости - порождение диавола, а не Бога. С пришествием в мир Христа, Спаситель наш есть мирило святости, а Закон является лишь откровением Его характера. Говорю ли я о том, что Закон отменён? Нет, но что есть прикладной и живой Закон в жизни и учении Христа, живое Слово, живой пример его исполнения, а не мёртвая буква. Фарисеи золото Божьих слов использовали для своего духовного прелюбодеяния, как написано: "Вы взяли серебро Моё и золото Моё, и наилучшие драгоценности внесли в капища ваши" (Иоиль 3:5), - из Закона сделали мёртвого идола, из теории, пред которой преклонялись, требуя от других её исполнения, сами её, его не исполняя, что и делало Закон мёртвым. Не Бог - люди, которым был дан Закон, сделали его мёртвым словом без дела, семенем, которое не приносило плода, и которое оставалось для читающего по вине читающего только на каменных скрижалях. Закон Божий был и пребывает живым словом, но это слово, которое не произвело никакого действия по вине плоти, т.е. человечества, не принявшего его. Потому Давший Слово Сам сходит, воплощается для того, чтобы показать пример веры в это слово, т.е. исполнения его. Но Бог не поклоняется Закону; Христу должно поклоняться всё сотворённое Им, и Закон подводит к такому поклонению. Поклоняющийся же Закону нарушает Закон. Говорят: "Как можно, поклоняясь Закону, нарушать его?" А как фарисеи были законниками и нарушили "не убивай", распяв Иисуса? Я говорю о том, что фарисеи были и есть идолопоклонники, ничем от обычных не отличающиеся, и даже хуже. Большинство адвентистов седьмого дня глубоко убеждены, что фарисейство сегодня существует только в образе Католицизма и Православия с их множеством обрядов, но слова пророка говорят: "Он увидел себя грешником.. у ворот Дамаска.. с того времени Павел был действительно обращённым человеком.. Пока Христос не был явлен ему, он был в такой непроглядной тьме, в
какой многие находятся сегодня» , ибо Павел был адвентистом того времени. Большая часть АСД ничем не отличается от фарисеев, ибо фарисейство и есть поклонение Закону. Мы призваны очиститься от него, почитая, подобно Павлу, правду Закона и праведность, которая от него, тщетой и сором ради Христа. В истории, когда Авраам принёс Исаака в жертву, Бог оставил нам пример. На примере же Адвентистской Церкви жертвенности преимуществами, добровольной нищете должны научиться все остальные конфессии. Независимо от того, какими бы драгоценными, святыми и основанными на Святом Писании эти преимущества не были. Это, в который раз подводит нас к необходимости различения, жертвы частным ради полноты.
В третьей части этой главы я покажу связь между двумя полами и двумя скрижалями. Там же буду говорить о том, как идолопоклонство отрывает одну скрижаль от другой и навязывает такой препарированный закон как настоящий, подлинный Декалог.
О духовном разложении. Если любит человек как Христос, во всём поступает по Закону, но в нём недостаток один есть - это плод Вавилона, смешения, отсутствия где-то стены различия, служение двум господам, результат его доброго желания, обоготворённого им же самим, - это его идол, пред которым он преклоняется. Всякий, кто с пятном и пороком, - такой человек. Потому он и смертен, потому и распадаются как отношения его, так и тело его. И это отражается на его истории: христианство распинаемо, умирает и воскресает вновь. То, что оно распалось на множество деноминаций, что тело его распалось на множество частей, может означать не только здоровый рост, как это, к примеру, у деревьев: ствол, затем главные ветви, затем множество мелких, но может означать и болезнь, распад: целое - на главные осколки, и затем - на мельчайшие части. Чем заразилось тело, возбудитель какой болезни попал в организм? Идолопоклонство этот возбудитель и эта болезнь. О чём ведутся споры, что поставлено во главу угла при разделении на конфессии? Всё, что угодно, что не Христос, что не Полнота живой, воплощённой Истины. И если в отдельных личностях деноминации христианства поднимаются до обладания этой Истиной, то большинство их приверженцев богаты лишь отличительными особенностями каждого из направлений. К ним относится сравнение: сели съесть торт: разобрали каждый по куску. Христос есть и Суббота, и десятина, и епископство, и преемство, и крещение, и чудеса, и исцеления, и истина, и милость, - "широта и долгота, и глубина, и высота", "Божья полнота". Его мы ставим во главу угла. Им мы меряем все существующие деноминации, Полнотой, а не отличительными особенностями. Где же те, кто верят во Христа, т.е. принимает все Слово и поступает во всём так, как Он?
Одни верующие называют других сектантами. Но будь ты протестант, католик или православный, если в твоём характере есть пятно или порок - ты сектант, потому что твоё понимание истины ограничено, сужено и профанировано твоим идолом. Такая истина вредна для человеческого организма. Кто бы ты ни был, какого бы исповедания не придерживался, тебе необходимо оставить идолы, уйти из частностей в Полноту, потому что это прелюбодеяние от Бога, служение двум господам. А идол есть любое пятно или порок.
Говорят: "Мы не можем победить свою природу. Только Бог может это сделать". Написано: "Ибо они говорят, и не делают" (Мф. 23:3) - это признак фарисеев, благочестие, лишённое силы, вера и любовь только на словах, в теории, в душе или уме. "Приближаются ко Мне люди сии.. устами своими.. сердце же их далеко.. от Меня" (Мф. 15:8) - человек может проповедовать истину, сам не пребывая в ней, говорить, что хочет доброго, сам делая злое. Он не обращён, как пророк говорит об одном из самых видных из законников: "У ворот Дамаска видение Распятого изменило течение всей его жизни.. С того времени Павел был действительно обращённым" Таких людей полны наши церкви. Сколько жён было у Соломона, столько у отдельного человека или у государства, нации идолов, как написано: "Израиль - ветвистый виноград.. чем более у него плодов, тем более умножают они кумиры" (Ос. 10:1). Мы живём в том мире, в котором очень трудно отстоять внутреннее, духовную свободу, истинное поклонение. Оно - редкий драгоценный камень. Господом сказано: "Подобно Царство Небесное купцу.. Который, нашед одну драгоценную жемчужину, пошёл и продал всё, что имел, и купил её" (Мф. 13:45,46). Каждый влечёт тебя к своему истукану. В Псалмах Дух Св. постоянно устами пророка говорит об избавлении человека от множества врагов, гонителей, кровожадных; эта тема проходит через всю эту книгу. Человека мучают из-за того, что стоит меньше человека: в СССР в 40-ые годы влекли под суд, на осуждение от 10 лет и даже до высшей меры наказания, из-за 3-х колосков или кочан капусты, во все времена убивали ради денег, ссоры в семье и разводы возникают из-за тех вещей, которые не стоят больше человека; "религиозные" люди могут привести к ответу за плевок на землю. Вся эта мелочность - последствия и признаки идолопоклонства. Почти каждый человек - как Навуходоносор, который (см. Дан. 3), вылив истукан, принуждает всех поклониться его богу. Тех же, кто поклоняется лишь живому Богу, - бросает в огонь осуждения, давления, насилия, равнодушия.
Что такое идол? Все мысли, всё сердце человека или часть его сосредотачиваются на чём-либо частном, что не Христос, не Полнота. Это тварь или частная истина, доброе желание или идея. Диавол желает, чтобы что-либо второстепенное было поставлено на первое место, чтобы ему было больше уделено внимания, нежели главному, которое остаётся, таким образом, в тени.
Церковь, авторитет, истина, Закон (то, что я скажу, будет юродством и глупостью для плотского) главное для душевных, но второстепенное по сравнению со Христом, ибо в Нём есть всё это, но гораздо больше: Бог выше Церкви, государства, семьи, всего, чем мы занимаемся и чем живём. Призываю ли я поднять бунт против Церкви, государства, семьи? Нет. Но говорю о том, что кроме человека есть Бог, кроме плоти и крови есть дух, кроме твари есть Творец. Ибо ангел призывает нас: "Поклонитесь Сотворившему небо и землю" (От. 14:7). Мы же всё время кадим второстепенному, вторичному и производному. Почему многие не ищут Царства Божьего прежде? Потому что идола впустили и допустили на место Бога во Святое святых храма тела своего, как написано: "Сии люди допустили идолов.. в сердце своё" (Иез. 14:3). Многие поклоняются идолу: бесчеловечному Богу, обоготворённым народу, авторитету, человеку, а не Богочеловеку, всё остальное считая второстепенным и губительным. Вот почему так пренебрежительно относятся к Богу-духу и к посланным Им, как написано: "Святыня и воинство будут попираемы" (Дан. 8:11). Кто будет говорить несущему Слово Божье: "Ты философ", или: "Нам не то нужно, мы это уже слышали"? Идолопоклонники. Потому Бог и не может войти внутрь человека, как пророк говорит: "Почему Он не входит? Потому что любовь ко греху закрыла двери сердца" И признаком повсеместного идолопоклонства является страх.
О страхе. Он живёт везде, в разных слоях общества, есть у всех наций, у всех возрастов, у обоих полов. И имя ему: страх. Идолопоклонство уничтожает человека не только умаляя его, его ценность в глазах идолопоклонника по сравнению с нечеловеческими, неживыми ценностями, но и страхом: и он, и они являются его порождениями. Страх есть неизменный признак идола. Храм нашего тела обычно осквернён страхом. За страхом всегда стоит идол: они неразрывно вместе и присутствие одного всегда говорит о присутствии другого. Потому в снах страх так сковывает, не даёт сойти с места: идол ограничивает человека, получает над ним власть, часть получает власть над целым, целостность его разрушая. В то время как вера творит, ибо от Творца, страх - от диавола, всё разрушает, внося раскол и раздор между любыми двумя. Даже между человеком и им самим. Боятся только привязанные к чему-либо: обычно, все страхи женщины связаны с мужчиной, ибо влечение её - к мужу (Быт. 3:16), с ребёнком или с телом; обычный же кошмар для мужчины - когда труд его обесценивается или когда он утрачивает возможность трудиться (см. Быт. 3:17-19), - человек боится потерять то, чему отдал столько сил и сердца, сколько надлежало отдать Богу одному. Говорят: "Не боятся те, кто доверяют Господу, уверены в Нём". Доверия - недостаточно, если в сердце человека бездушный /идол/. Дух "плоти и костей не имеет", т.е. не имеет жён, сыновей, домов, машин и проч. Он "не знаешь, когда приходит и куда уходит". Уверенные в Боге пребывают не в упомянутом множестве, а в Нём, в Духе, ибо Бог
есть Дух: они становятся одно с Ним и имеют такую же природу, как Он, свободную от больной привязанности к плоти и множеству её идолов, как написано: "Имеющие жён должны быть, как не имеющие.. и пользующие миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего" (1Кор. 7:29,31). В этом секрет их бесстрашия в борьбе за истину. Освобождение от идольской заботы, жертва объектом невероятной привязанности, героическое и безумное сопротивление приверженцам разнообразных невидимых культов упраздняет рабство страха, приносит конец его царству. Я уже говорил о центральной роли Бога и человека, и служебном, подчинённом - значении ангелов, в том числе и Люцифера. Это значит, что главный творец мира идолов, мира, в котором большую роль играет страх, - не диавол, а человек. Человек же и призван к жертве всем, утрата чего и вызывает у него боязнь всяких оттенков. Он призван к возвышению, к полёту над всякой ценностью.
Чёрно-белый мир. Давайте посмотрим, как члены общества разлагают, дробят это общество. В зависимости от культа, идолопоклонники делят человечество на разные части, одна из которых становится менее важна и менее ценна, нежели другая. Сторонники культов разнообразных институтов: рода, церкви, государства, распространяют мнение, что большинство более ценно, нежели отдельный человек, ибо их боги - это как бы "муравейники", в которых один муравей не сильно влияет на погоду в этом общежитии. Законники же берут не количеством, а как бы качеством: дробят человечество по способности внешне служить нормам закона: на "нормальных" и "ненормальных", "порядочных" и "непорядочных". Но главное здесь то, что, при необходимости, законники готовы пожертвовать последними, их правами, их мнением, - отношениями с ними. Я уже говорил о ценности отдельного человека, сейчас же говорю о более тонком - о ценности человека "непорядочного", "ненормального", который не умеет вуалировать свой грех так, как "порядочный" человек. Притом, что среди "ненормальных" и "непорядочных" всегда существуют как те, кому просто "навесили ярлык", т.е. оклеветали, так и те, кто способны с Божьей помощью измениться, т.е. освободиться от своей "слабости". Мнение большинства, толпы, меняется только от серьёзных происшествий, и потому не блещет динамикой: от него просто так не отмоешься. Я уже писал о репутации. Законник же: схоластический умник, педант и сухарь разнообразных истин влияет на мнение толпы, т.к. она менее образованна и менее характерна. Пусть иногда невзрачный и непредставительный видом, но это авторитет, перед которым благоговеет обыватель. И этот авторитет призывает разрубить мир пополам, разорвав отношения с теми, кто хуже и ниже. Так ли ведёт себя Бог и человек во Христе?
Подлинный Закон не говорит: "Люби ближнего только тогда, когда он праведный, честный, справедливый". Человек, каким бы он ни был, ценен независимо от слов, которые говорит, и дел, которые творит. Поклонение же закону мешает увидеть любые другие ценности и потому ведёт к нарушению закона. У всех, кто не благоговеет перед
буквой и обрядом, закон не стоит в центре их храма. Поэтому ценность таких людей в глазах сухарей истины гораздо ниже, нежели ценность их самих, нежели членов их культа. Ещё ниже для них стоит мнение и жизнь так называемых "прокажённых" - инакомыслящих, чьё мнение идёт вразрез с узким курсом "партии". Большинство овечек, окучиваемых малой группой законников, к "прокажённым" даже подходить боятся: педанты им внушают, что это опасно и может повлиять на их судьбу, как написано: "Так отвечали родители его, потому что боялись Иудеев; ибо Иудеи сговорились уже, чтобы, кто признает Его за Христа, того отлучать от синагоги" (Ин. 9:22). И это называют христианством. Но то, что человек не соблюдает Закон так, как законники, или мыслит иначе, чем принято, совсем не означает, что он ничего не стоит, ибо написано: "Так как ты дорог в очах Моих, многоценен, и Я возлюбил тебя, то отдам других людей за тебя, и народы за душу твою" (Ис. 43:4), и ещё: "Не оставит ли он девяносто девять .. и не пойдет ли искать заблудившуюся?" (Мф.18:12) Это противоположно тому, что говорит диавол устами Каиафы: "Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб" (Ин. 11:50). На это говорят: "Но ведь это пророчество!" Верный Пастырь оставляет девяносто девять и идёт, ищет одну заблудившуюся, а диавол жертвует одной ради девяносто девяти. Это значит, что один, пусть и падший, заблудившийся человек, в глазах Божьих стоит ничуть не меньше, чем тысяча праведных. В глазах же диавола к спасению тысячи можно идти через гибель одного, особенно заблудшего, как и написано: "Горе строющему город на крови!" (Авв. 2:12). Как сказано Христом: "Если бы вы узнали, что значит: "милости хочу, а не жертвы" (Мф. 12:7). Поэтому у христианина любовь к ближнему не зависит от исполнения определённых требований этим ближним, как это ни парадоксально. Но у этой любви есть определённые границы..
Безусловная Любовь не означает потворство похоти, соучастие во зле, попустительство, так как у неё есть определённые границы, вне которых она превращается в свою подделку. Безусловная любовь - это отношение к человеку как к высшей ценности наряду с Богом, это форма свободы от любых идолов, творческая сила преображения для тех, кто направлен к свету. Можно ли любить "кощея", т.е. обывателя с разбитым сердцем, который нарастил вокруг своего раненного сердца достаточно жира, чтобы уже никто не ранил его? Будет ли эта любовь мудростью или глупостью - определят её плоды, которые могут быть двоякими: объект любви может остаться свиньёй, но сам любящий может преобразится от собственной любви. Хотя и под риском самому превратится в "кощея" от общения с ним.
О хрупких представлениях, ожесточении и скрытой мести. Законничество питает в человеке месть и непрощение: оно порождает ожесточение. И ожесточение - один из признаков идолопоклонства. Говорят: "Нам не достичь любви агапэ". Не достичь тому, у кого идол в сердце есть, чьё сердце из-за поклонения "каменному" превратилось в камень. Все слова и призывы к
любви без указания на эту причину вражды и разобщённости - пустые слова. Вот почему многие во всяком нарушении Закона, предписывающего любить человека, ищут виновного (козла отпущения) и возможности его наказать. Дело в том, что нарушитель закона нарушает не только заповедь, но и разрушает основы культа закона. И многие из наказаний, которые придумывает человек для своего ближнего за нарушение закона, - всего лишь прикрытая месть, ветхозаветное воздаяние злом за зло, за очернение образа любимого божества, за неуважение, унижение кумира. Месть всегда является признаком идолатрии. Это плата за потрясение или угрозу утраты основной ценности в своей жизни: красивой иллюзии или фантазии, которую человек нарисовал себе, но которая была уничтожена другим человеком. Это одно из извращений творческих возможностей человека. Такими мифами и иллюзиями являются обычно те законность и порядок, которые прикрывают, дают возможность приносить жертву другим скрытым божествам, помимо закона и порядка. Я уже говорил, что одно из главных достижений психологии есть та истина, что человек обманывает, прежде всего, себя: свою собственную совесть. Для этого и создаются правдоподобные мифы, т.е. представления, которые можно "разбить", но которые охраняются как некие табу, превращаясь в традиции. Мотив многих наказаний, как ребёнка, так и взрослого, - месть за пренебрежение каким-либо культом. Мотивами любви и помощи морально упавшему здесь только прикрываются. И нет ничего позорней для христианина, чем месть. Св. Писание говорит: "Суд без милости не оказавшему милости; милость превозносится над судом" (Иак. 2:13). Хочешь узнать каков этот человек на самом деле? Задень его идола. Люди согрешили, начав разрушать себя и созданный Богом мир, но Бог вместо справедливого, с точки зрения законников, воздаяния открыл благодать раскаяться и оставить грехи, изменить характер и поведение. По примеру Отца Христос и тот, кто в Нём, способны простить любую вину, любое, что совершено, потому что это связано с их отношением к живому, а не к бездушному, к воплощенному, а не к отвлеченному. Не способен? Значит, не разбился о Камень, значит, не во Христе: во тьме внешней, где кадишь идолу, выдумывая, чем успокоить совесть. Мстительность, злопамятство, предубеждение, максимализм, равнодушие, сухость - обычно признаки идолопоклонства, его плоды. Идолопоклонник всех заставляет поклониться его кумиру. Всех же, кто не разделяет его отношения или кто мешает этому, объявляет вне закона, называет грешниками, преступниками, не стесняясь клеветать на них, использовать незаконные методы. Этим объясняются козни и интриги, ложные слухи и навешивание "ярлыков". Тогда как здравомыслящий человек может интересоваться "заклеймёнными", потому что знает, что может найти среди них настоящих друзей и настоящих христиан. Итак, Христос ко всем относится с одинаковой любовью, независимо от того, признают ли они Истину, Закон, сколько и какие у них грехи. Для "христиан" же это безумие: всякого, кто не признаёт Истину, или не признаёт Закон, они готовы презирать, а не любить, гнать, а не благотворить, прокли
нать, а не молиться за них. Так становится видно идолопоклонников.
Свою самоизоляцию от "отверженных Богом" людей "верующие" часто оправдывают текстом "праведник.. не ходит на собрания нечестивых" (Пс.1). Но он направлен против лоббизма, против поддержки организаций и группировок, чьи цели явно направлены на достижение выгоды, власти, унижения одних другими. Христос же назван в Писании "другом мытарям и грешникам" (Мф.11:19) К тому, кто от всего сердца ищет Его, Он не боится не только подойти - Он касается Своими руками тела прокажённого, словами - духа упавшего, и потому исцеляет. Для изменения нужен контакт. Идол разделяет, а Бог объединяет. Всякий может исцелиться и от "проказы", и от сатанического отношения к "прокажённым", если пожертвует законом как буквой и знаком праведной жизни ради самой праведной жизни. Когда входишь во Христа, как в храм, соблазн суда по соблюдению Закона прекращается. Начинаешь ценить Богом и человеком, прекращаешь поклоняться бездушному и отвлечённому. Ты уже не сомневаешься в ценности человека, не взвешиваешь его на весах своего суда, а всё готов сделать ради спасения его от греха и от разложения. Потому что Христос в тебе, в центре твоего храма: Божья Полнота, а не частные её проявления.
Да, не на всех эту силу можно и нужно направлять, т.к. мудрость подразумевает уместность и волю к свету с встречной стороны. Во всех своих притчах Христос подчёркивал и привлекал внимание слушателей к тем, кто ищет, алчет и жаждет, кто от всего сердца желает расти и меняться, не изменяя с идолами. Именно таких необходимо обличать и спасать. Обличать и спасать всех остальных - глупо, как бы это ни резало слух всех изнеженных и псевдоутончённых.
Идол стал на место Бога. Третий вмешался в любовь двух по вине одного из двух. И за это горит гнев, огонь ярости Мужа. Ибо Бог яростно ненавидит зло. Оно более ранит Его, чем нас. Закон предписывает любить человека. Люди же начали Бога, Его Закон, целый сонм добродетелей и ещё большее множество вещей любить более, нежели человека. Это путь вниз, а не вверх. Закон дан для того, чтобы общество, разлагающееся на составные части скрепить крепким цементом подлинной любви. Человек же не только отца, мать, сына или дочь может полюбить более Христа, но и бездушные вещи и материи. История Навуходоносора из Дан. 3 - это идол из золота и огненная печь для тех, кто не захочет поклониться ему. Естественно, что на практике это не обязательно печь или костёр, - это человекоубийство в мысли: неуважение, недооценка, унижение, не только делом, но и словом, взглядом, психологической атмосферой. Вот вам "любовь к человеку": его подчиняют Закону, правилам, традициям, учениям и мнениям, а в случае неподчинения - "огненная печь" готовится из укора и упрёков, из повышенного тона и презрения, из равнодушия и чёрствости. Я совсем не против Закона, традиций или учений, но против законоцентричности, культа всевозможных бестелесных сущностей в государстве, церкви, семье, в лю-
бых отношениях. Слово Божье есть золото, но из этого золота люди вылили идолов. Для истинно поклоняющихся есть любовь к Богу и любовь к человеку; идолопоклонники же добавляют к написанному, говоря: "Без Закона нет и человека". На самом деле, они не видят человека, о котором говорит Закон; они слепы, потому что гоняются за пылью (см. Ис. 44:20), за слепой своей фантазией, которую называют "законом". Они не видят и Бога, потому что не видят цели, которой подчинён Божий закон: воли Божьей, которая направлена на подлинные отношения между живыми существами. Мечутся по жизни, не замечая ни Бога, ни человека. Чтобы обратиться, им необходимо пожертвовать своим "золотом", своим "богатством" (о моём отношении к богатству см. конец главы), т.е. преимуществами знания Закона, Истины, Св. Писаний. Закон на бумаге и камнях не является абсолютным мерилом подлинного и ложного поклонения, ибо бессилен победить идолопоклонство, проявить его внутреннюю природу. Потому что сам он: и любовь к Богу, и любовь к человеку, может быть обоготворён. Истинное поклонение от ложного отличается не Законом, а той Полнотой Христовой, в который соединены истина с милостью, теория с практикой, слово с делом. Эта Полнота, Дух Христов от нашего общения с Богом становится Духом нашим. Всю глубину подлинного живого Закона, воплощённого во Христе, вернее Христа как живого Закона, я постараюсь показать в 3-ей части данной главы, говоря об ущербности полов вне Христа. Затем я скажу о законничестве как вершине человеческого зла. В центральной главе я буду сравнивать путь человека с путём зверя.
Список идолов можно оглашать бесконечно долго, и каждый день, каждый час он может пополняться новыми видами. Сколько болезней в мед. справочниках - столько же и форм идолопоклонства. Зло размножается с такой же силой, как множатся и мутируют паразиты и вирусы. Потому крайне важно в познании истины, пройдя этот двор храма, войти в следующий и рассмотреть саму природу, порождающую чудовищ-идолов: природу человека. Примеры перечисленных выше идолов помогают нам понять суть идолопоклонства, а именно характер творящей его природы, - характер и природу плоти.
Часть II.
Чувства, мысли и побуждения сердца как три ипостаси плоти.
Сердце без разума - страсть, пламя, пожирающее существование, разум без сердца - холод, оледеняющий жизнь.
Хомяков А.С.
Картина будет неполной, если сказать об идолах без учёта особенностей человеческой природы, человеческого естества. Я хочу раскрыть характер этой природы, порождающей идолов, а именно её тройственный состав: три её части или проявления. Бог создал человека по Своему Образу, а значит, в человеке может быть что-то похожее на Ипостаси единосущной Троицы. И в самом деле, три самые яркие, как говорит Соловьёв "духовные силы" или "душевные явления", это: "воля, разум и чувство". Хотя вместо воли я поставил бы сердце: здесь как бы непонятно отношение всех их трёх, или даже четырёх, друг ко другу.
Конечно, воля - не то же, что и сердце, потому что есть воля к власти, к жизни или смерти, воля к победе. Если сердечком принято обозначать любовь, то волю в русском языке можно связать только со свободой: "выйти на волю", "нагуляться вволю", "дать волю чувствам". Но кроме свободы, воля подразумевает стремление. Если в любви, т.е. в "делах сердечных" человек связывает себя с чем-то или, лучше, с кем-то вне своего тела, стремясь с нему, желая обладать, владеть им или подчиняться ему, то волей человек устремляется к чему или кому-либо, и воля и есть устремление. Но к чему мы стремимся? К тому, кого или что любим. Его образ вырисовывается у нас в сердце: в этом нашем Святом святых. На низших ступенях человеческого роста это предмет, отвлечённая идея или желание, добродетель. На более высших - живое существо. С предметом своего стремления мы решаем связать свою свободу, т.е., в каком-то смысле, ограничить себя им. Что же, если объект любви, воли, стремления - Бог?
Волю роднит с чувствами сила, интенсивность и напряжённость, с умом - острота, устремлённость, сгруппированность. С сердцем у неё общий приоритет, ценность и кумир. Воля может быть как слабой: как отсутствие характера, подпадание под чужую волю и влияние, так и сильной: как способность реализовывать, воплощать мечту и идею в действительности. И в этом её отличие. Мало иметь чувства к кому-то или чему-то, иметь идею или идеи - важно реализовать их, воплотить. Явно прослеживается, что каждая из этих сил является определённой ступенькой между творческим замыслом и его воплощением.
В отношении к реальности, ум представляет собой способность к отвлечению от неё - работу над теорией, чувства - к вовлечённости (engagement) в неё - работу над практикой. Сердце и воля связывают их воедино, вовлекая или ограничивая. Да, в работе над реальными
вещами конечно нужен ум, но он слеп, глух и нем буквально. Хотя и может управлять чувствами, но сам лишён их: он работает над идеями - над самими принципами и законами, планами, воплощаемыми в реальность. Да, принципы связаны с реальностью: с её свойствами, но без организации самих этих свойств, данная связь теряется, так как в таком случае свойства распадаются на их набор и без связи с другими качествами могут, сами по себе, разложиться. Дух объединяет материю в некоторые целостности, а ум и чувства созданы помогать ему в этом: ум - вычленяя "скелет": сами принципы, а чувства - передавая реакции реальности на воздействие духа. Но в падшем человеке и ум, и чувства вредят, мешают духу: ум искажает принципы, а чувства - искажают реальность..
В. Соловьёв говорит о 3-х силах человеческого духа как о средствах, которыми передаётся некое содержание: "Духовные силы: воля, разум и чувство - имеют значение лишь как способы или средства осуществления определенного содержания, а не сами составляют это содержание. В самом деле, очевидно, что - раз даны эти силы: воля, разум и чувство, - очевидно, что должен быть определенный предмет хотения, разумения и чувствования" (ibid.). То есть, это средства и инструменты. Можно продолжить эту мысль: весь человек может быть средством для воплощения какой-либо идеи или какого-либо желания. Но кто использует эти средства, когда человек побеждается чувством, когда он одержим идеей или хочет преклониться и служить чему-то, словно богу, вытесняя другие ценности или ценности своего ближнего? Апостол говорит, что это плоды плоти. Какое содержание передаётся через эти средства? Вероятно, человек пользуется этими инструментами, чтобы испытать какие-то состояния, познать: пережить и приобрести какой-то опыт, составить свою оценку или достичь определённой цели. Этими силами он связывается с другими существами и вещами: они передают его реакцию на существа и предметы, передают как ему, так и другим. Сердце же и воля являются регуляторами степени чувств и познания, их глубины и направленности. Но как эти силы или инструменты относятся к плоти?
Насколько распространена плотскость? Идолопоклонство практикуется внешним человеком, который позволил плоти доминировать над духом: другими словами оно названо хождением по плоти, а не по духу, как это в посланиях ап. Павла. Много ли людей ходят по плоти? Почти все, как написано: "умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха" (Рим. 7:25). Конечно, обывателю так не кажется: он думает, что его собственная природа хоть иногда и обманывает его, но большую часть времени желает доброго, а не злого. Ведь иначе он был бы преступником: рецидивистом, вором, насильником и т.п. Но христианство вносит коррективу: гнев на невиновного, т.е. эмоция, чувство, эротическая фантазия мужчины о женщине, т.е. мысль, связанная с воображением или представлением, отношение к пророку как к психически больному, т.е. убеждение и поведение связанное с ним, - это примеры явных грехов, ведущих к вечной смерти. Хотя в Св. Писании
и говорится исключительно о хуле против Св. Духа как о "грехе к смерти", но говорится также, что "возмездие за грех - смерть" (Рим.6:23), без выяснения, какой это грех, большой или малый. Т.е. что любой грех вносит в храм тела разложение. И не только явное, открытое преступление закона. Поверхностно же источником любого греха считается греховная природа человека, унаследованная им от своих родителей и несущая в себе первородный грех. Итак, рабское подчинение плоти свойственно почти всем людям и может быть скрытым от глаз. Неясна только сущность самой плоти.
Какова её роль? К сожалению, роль природы, плоти либо умаляют - ею пренебрегают, либо возносят до небес, превращая человека в её марионетку. Уклоняются либо в пелагианское отрицание первородного греха , либо в широко распространенную попустительствующую милость, - в оправдание условиями и средой, которые якобы принудили человека согрешить. Тогда как в этой главе давно уже идёт речь и о роли природы, и о личной ответственности, т.е. о типичных слабостях в природе человека и о духовной свободе человека от природы и обстоятельств. Убеждён, что зная свои слабости, человек может с Божьей помощью победить их.
О сложности понятия "плоть" и последствиях её умаления. Прежде, чем разобрать понятие "плоть", нужно учесть огромную роль реакционизма, реакции как таковой. На теологию в значительной мере влияет реакция большинства верующих на их же опыт самоутверждения в мире: некогда они обоготворяли человека, теперь же, наевшись горьких плодов этого самоутверждения, бросились в крайность противоположную. Многие из них даже не дают в этом себе отчёт, и поэтому всякого, кто говорит им о роли человека в Богочеловеческом деле, - встречают "в штыки", заподазривают в ереси, клеят ярлыки и т.п. Тогда как он не разделяет их реакцию, он не кадил вещам так, чтобы потом в принципе отрицать их роль и значение. Думаю, что именно реакционерство в христианстве вызывало отвращение Ф. Ницше и дало ему повод считать, что христиане наслаждаются гибелью точно так же, как древние греки, и даже хуже
Понятие плоти многозначно. Его нельзя употреблять исключительно в негативном смысле, как только противоположность духовной жизни, как жизнь исключительно в угоду животным страстям. Предваряя уклон в буддистское отрицание плоти, хочу сказать, что хотя плоть и есть часть, а не целое, ограниченное, а не безграничное, вещественное начало, "что-то плотное", но её нельзя ограничить просто телом или понятием материи. Потому что у ап. Павла борьба духа с плотью - это борьба не собственно с плотью, не против тела или материи, а против греха - против дел плоти. Это борьба с ограниченностью и рабским состоянием человека, а не борьба за его развоплощение. "Плоть" так
же нельзя ограничить понятием рабства, падшести и греха как состояния человека, доминирующего состояния. Потому что очень часто в Писаниях весь человек ассоциируется с ней, как написано: "Слово стало плотью" (Ин. 1:14), и: "изолью от Духа Моего на всякую плоть" (Иоил. 2:28). Также, нельзя говорить о ней исключительно как о греховном теле, потому что "плоть Его не видела тления" (Дея. 2:31), - ведь, если что-то преходящее - зачем его воскрешать? Все эти религиозные факты не учитывались многие века так называемыми "христианами": Бог и дух для них имел значение, человек же и плоть были умалены, что вылилось в псевдолюбви к ближнему.
Н.А. Бердяев пишет: "В аскетической христианской литературе значение любви принижено и любовь истолковывается антиперсоналистически. В конце концов возможной оказывается только любовь к Богу, она есть единственная цель. Любовь же к человеку, к ближнему и близкому, к другу и брату по духу отрицается или истолковывается как аскетические упражнения, способствующие личному спасению, как полезные для души добрые дела. Личная любовь к человеку, к ближнему, к твари считается даже опасной для личного спасения и отклоняющей от любви к Богу. Нужно ожесточать сердце свое к твари и возлюбить одного только Бога. Вот почему христиане часто бывали так жестокосердны, так холодны сердцем и черствы во имя добродетелей, благоприятных их спасению. Любовь в христианстве стала риторической, условной и лицемерной. В ней не чувствовалось горячего человеческого сердца. И противнее всего, что такая стеклянная, окаменевшая любовь и считалась по преимуществу духовной любовью и противополагалась личной любви, душевной и горячей. Выражается это также в противоположении естественной и сверхъестественной любви. И оказывалось, что духовная и совершенная любовь, т. е. самая высшая, совсем на любовь не походит, она совершенно безлична, отвлеченна и нечеловечна. Обыкновенная душевная симпатия, сочувствие более походят на любовь, чем эта теологическая добродетель, более заключает в себе благостности. Это - самая мучительная проблема христианской этики. Она свидетельствует о том, что полнота богочеловеческой истины не была вмещена христианским человечеством, что человеку трудно соединить любовь к Богу с любовью к человеку, любовь к Творцу с любовью к твари. Любовь ко всякой твари вообще, любовь к животным, к растениям, к минералам, к земле, к звездам совсем не была раскрыта в христианской этике"
Я хочу сказать, что отношение к плоти связано с отношением к человеку, и наоборот. Плоть - не такое уж и незначимое явление, как нам хотят внушить церковники. Они просто заражены реакцией на материальное, на собственную похоть, и ищут от неё спасения в отвлечённом от телесного мире. Большинством религиозных людей материалистический и коммунистический тезис об определении сознания бытием, т.е. наличием "хлеба", воспринимается как глупость. Но множество грехов
происходит не просто от желания познать тёмную сторону свободы, но из-за желания компенсировать недостающее благо, свойство объекта или качество характера. После грехопадения в материальном мире, в природе, в теле возникли бреши, недостатки, и многие люди как сознательно, так и инстинктивно хотят их заполнить, компенсировать. Если относиться к плоти, т.е. к телу, к материи, к благам, к вещам наплевательски, как это и делают большинство так называемых "верующих", то этот уклон ничуть не лучше уклона в материализм и неверие. Недостающие индивидуальные свойства, качества нужно развивать, регулярно тренировать, пытаясь добиться какого-то, пусть и относительного равновесия, баланса и гармонии. Это часть творческого подхода, заложенного в нас нашим небесным Отцом, Богом. Смирение здесь уместно только в границах свободы, с той целью, чтобы не навредить себе, ближнему или окружающему миру, не нарушить баланс и красоту. Вне этих границ никакого смирения с недостатками, никакой жалости, никаких табу материальных или моральных быть не может.
Мы поражаемся тому, как человек плодит столько грязи, мусора. Но не видим связи этого явления с отношением человека к плоти. Кому-то смешно, что в Средневековье мыться считалось грехом, но ничуть не смешно, когда ценность человека сводят до уровня грязной ветоши: они просто не видят связи. Откуда чистота внешняя при грязи внутренней, откуда взяться порядку при моральной грязи?! Последствия умаления плоти не со стороны её греховности, а со стороны её связи с телом и человеком по отношению к духу и Богу, крайне отрицательны и ведут к:
• умалению и уничтожению Евангелия как истины о соединении Бога с человеком в Боговоплощении, к неверию в воскрешение того же самого человека, его личности,
• пренебрежительному отношению к здоровому образу жизни,
• пренебрежительному отношению к женщине, старику, ребёнку или инвалиду,
• умалению ценности человека вообще.
Потому в определённом контексте и с оговорками можно утверждать, что плоть может и должна стать вечной и равноценной духу, духовной. Ибо, она такой и задумана Творцом. Обыватель, не обременённый хорошим знанием Писаний, прекрасно знает, что чувства могут подсказывать, что именно нужно телу. Точно так же, как они подсказывают, например, заболевшему коту или собаке, какая именно трава нужна для их лечения, или какая именно пища действительно испорчена без видимых на то причин. Чувства могут выражать отношение одного человека к другому, и без них глубину этого отношения увидеть, заметить обычно невозможно. Телепаты как говорится, всегда в отпуске. Без чувств человек - отарок, что прекрасно показал Гансовский С.Ф. Простой человек знает, что хорошая и своевременная идея стоит больших денег или может спасти жизнь, а руководство сердца может спасти там, где
ум не видит прямой и явной опасности. Значит, проблема не в чувствах, интеллекте человека, или в его сердце самим по себе, а в том, как человек их использует, как через них проявляет свой характер, свой бестелесный дух.
Человек и три начала его природы. В силу вышесказанного закономерен вопрос: где же корень греха в той плоти, которая грешит идолослужением? Считается, что на грех человека толкает природа, заражённая им как чем-то, что не поддаётся чёткому и ясному определению и лечению. Ведь "никто не совершен". Также считается, что чувства, мысли и побуждения сердца - лишь проявления её деятельности в ряду других проявлений. Ещё говорят о воле и духе человека, но в обычном, природном человеке и воля, и дух находятся под властью вышеупомянутых трёх её проявлений, как бы придавлены ими. Воля, как сила духа, сталкивается с чувствами, мыслями и побуждениями сердца, как с силами плоти. И вот что самое интересное: если они могут доминировать над волей, то очевидна их важная роль. Человек - это его поступки, а поступки определяются его чувствами, верой в определённые идеи и выбором его сердца. Чувство, мысль и побуждение сердца могут быть тремя силами не только природы человека, но и окружающей его природы: земли, космоса, обстоятельств и даже других людей. Представителями тех внешних сил, которые управляют человеком и которые склоняют его волю к каким-либо поступкам. Даже воля человека может входить в понятие плоти как сила его непреображённого духа. Позволительно спросить: если человек наделён свободой воли, и эта воля - часть его природы, то чем отличается сам человек от его природы, от плоти? Не заодно ли он с ней? Ведь Писание иногда отождествляет его с ней, т.е. говорит, что он сам и есть плоть.
Характер плоти - не в чём-то невыясненном и таинственном; грех связан не сколько с природой, сколько со свободой человека и потому природа плоти заключается не более и не глубже чувств, мыслей и побуждений сердца: в них она сконцентрирована так же, как в атомах и молекулах. Грех человеком совершается под давлением его собственной природы не как некоей, действующей помимо его воли, а природы как выражения его характера, - его сути, его духа, воли и свободы. Природы как отяжеления или воплощения его духа в чувстве, идее или побуждении сердца. Грех совершает не человек под влиянием природы, а человек как природа. Человек с плотью заодно: он и есть плоть и ответственен за все, что бы она ни сделала. Конечно, в отношении к составу человека это частичная правда. Но эту правду всегда вуалировали, особенно в официальной религии. Много говорится о роли смирения и покаяния, но и смирение, и покаяние как ответственность превращаются в актерство и невозможны в принципе,
если человек - лишь инструмент в руках Бога, диавола или природы.
Для большинства людей невозможно причисление чувств и мыслей к одной и той же сущности. Как бы невозможно найти между ними общее, а тем более, наделить их равной духовной ценностью. Побуждения сердца многими причисляются к голосу Духа Святого. Но я не разделяю ни культ интеллекта, ни культ сердца, ни, тем более, чувственности. Сенсуализм, эмпиризм и рационализм давно осмеяны как узкие и поверхностные учения и представления. Причём границы рационализма для меня включают в себя границы и логики, что я объясню в центральной главе, говоря об антиномиях. Также, и сердце человека "лукаво .. и крайне испорчено" (Иер.17:9), потому что, как правило, либо ожесточено злом, закрыто для доверия, для связи с ближним, либо предметом любви и поклонения избрало что-либо, что не Бог. Конечно, для христианина все три: и чувства, и мысли, и сердце человека могут быть святыми, могут быть проявлениями единства воли человека с волей Духа Святого, как написано: "Бог производит в вас и хотение и действие по [Своему] благоволению" (Флп. 2:13), и ещё: "у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла" (Евр.5:14). Но рождённых свыше крайне мало, и потому я заинтересован в том, чтобы показать ясное отличие чувств, мыслей и намерений сердца у сына или дочери Божьих от них же у обывателя.
Плоть - это лишь тело без чувств, мыслей и побуждений сердца, - лишь материальная "оболочка"? Нет. Плоть - это весь обычный человек, не просто тело его, как написано: "Лишилась жизни всякая плоть" (Быт. 7:21), включая и чувства, и мысли, и сердце. И как раз в последних заключена её природа. Все идолы рождаются и творятся мыслью, желанием и побуждением сердца. Идол и есть обоготворённая мысль, желание или побуждение сердца. В силу этого идолопоклонство есть рабство у плоти, у собственной природы, у себя самого, а не исключительно у окружающей природы, у материального мира вещей. Потому именно на эти три силы плоти и были направлены искушения Христа диаволом в пустыне.
Три искушения. Между тремя силами плоти и тремя искушениями есть прямая связь. Три искушения были у Иисуса, и каждое было направлено на определённую сферу плоти. "Сделай хлебы" - касается чувств, ибо мы говорим: "Чувство голода"; "сбросься вниз" - касается ума, ибо касается логических доказательств Божественности и избранности; "поклонись мне" - направлено к сердцу, ибо о поклонении написано: "Всем сердцем" (Втор. 6:5). Потому через три искушения Христа проходят и Его последователи, т.к. написано: "Я есмь путь", т.е. что путь - это такая же жизнь, в том числе и те же искушения. Многие считают, что человек не может быть искушаем так, как его Господь. Но не будем забегать вперёд и здесь говорить об усыновлении Богом человека. В определённых границах можно даже применить такую гиперболу: искушения Христа как Бога для простого человека не так важны, как искушения Христа как человека. В "Братьях Карамазовых", в
V-ой главе пятой книги ("Великий инквизитор") Достоевский утверждает, что перед тремя прельщениями пустыни не устоял исторический католицизм, и ими же поработил большинство человечества. Антихристианство решило заменить сущность Христовой жертвы "чудом, тайной и авторитетом": "Мы исправили подвиг твой и основали его на чуде, тайне и авторитете" (ibid). Желания связаны с чудом, потому что любая похоть сначала была добрым желанием пусть небольшого, но всё-таки чуда среди рутины жизни. Интеллект всегда разгадывает тайны и загадки. А сердце всегда принадлежит какому-нибудь авторитету или кумиру, находится под его влиянием. Из трёх рабств: у чувств, у разума, у сердца Бог выводит нас, словно из Египта. И я говорю не в пользу буддистского отрицания человеческой природы, а лишь против тех чувств, мыслей и движений сердца, которые порабощают волю и дух. По трем путям может идти наш дух, но опасность крушения подстерегает его на любой территории: и на территории чувств, и на территории разума, и там, где начинаются границы сердца (это совсем не означает, что дух должен покинуть эти земли, словно Дух Божий Землю). Я убеждён, что дух человека с помощью Духа Божьего способен объединить три самых важных способности природы человека в их падшем состоянии в единое целое, и овладеть ими. То есть одухотворить плоть так, что она, не переставая искушать человека, будет ему служить.
О рабстве у желаний. Проблема греха даже не в том, что человек может подчиниться хорошему желанию, сделав из него идола, а в том, что высшее подчиняется низшему: деградирует, а не растёт. Воплощённый дух ограничивает себя заботами неодухотворённой плоти.
Плоть - это, прежде всего, чувства. Плоть - это тело, а тело имеет органы чувств и с чувствами неразрывно связано. Чувства - зародыши желаний и сами желания. Плоть - это желания, как написано: "Исполняя желания плоти" (Еф. 2:3). Если говорить о падении Евы, то явно, что диавол нашёл путь именно через плоть. Несмотря на то, что были внутренние аспекты её искушения: недоверие, любопытство и интерес, её грех проявился и совершился в потворстве аппетиту. Целое было поставлено в зависимость от его части. Если же говорить о победе Христа, то искушение хлебами было не в том, чтобы использовать сверхъестественную силу, потому что иначе превращение воды в вино в Кане, воскрешение Лазаря и другие чудеса были бы Его грехами. Искушение было в том, чтобы сделать, как хочет плоть, а не как хочет дух. То есть ограничить себя, существо не только материальное, но и духовное, материальными, животными интересами. Безграничное поставить в зависимость от ограниченного. Целое сделать рабом его части.
Первое искушение - это соблазн предаться чувству или желанию. Т.е. позволить ему управлять тобой. Это и есть похоть. Желание, здоровое и доброе, может превратиться в похоть, как написано: "И попечения о плоти не превращайте в похоти" (Рим. 13:14), если оно не учитывает волю духа. "Похоть" - это то, что управляет человеком:
не он господин своих желаний, а желание или чувство, которому он позволил вырасти в похоть. Как написано: "Ничто не должно обладать мною" (1Кор. 6:12), и: "Были рабы похотей и различных удовольствий" (Тит. 3:3). Как царя над собой человек поставил (о чём рассказывается в 1Цар. 8), так он собственное желание ставит над собой господином и богом. И так распадается внутренне надвое, ибо не из плоти одной состоит: дух его желает совсем иного, как это в Рим. 7. Любой господин - живое существо, желание же - не существо, и потому бездушно, потому такой "господин" и бог суть идол, ведь все идолы бездушны. И вот, когда истуканы были осмеяны как искусно обработанные куски железа и дерева, они фактически остались, как написано: "Сии люди допустили идолов своих в сердце своё" (Иез. 14:3). Cейчас, кроме скульптур и памятников, почти нет каких-либо статуэток или фигур, которым мог бы кланяться человек, которых можно было бы пощупать и увидеть, но они есть глубоко во многих людях, спрятанные ими же самими в виде огненных желаний, фантазий, представлений или идеалов.
Рассказ о том, как Навуходоносор выстроил истукан (Дан. 3), учит нас, что прежде каменных идолов в себе самих из желаний наших мы "творим" десятиэтажных истуканов, и за этими непомерными вожделениями забываем и о Боге, и о человеке, т.е. нарушаем обе скрижали Закона. Вот наши Молох, Ваал и Астарта: наши желания. Когда ап. Павел говорит: "Я не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил: "не пожелай" (Рим. 7:7), он говорит не только о зависти, как написано в десятой заповеди, но вторит Давиду: "Твоя заповедь безмерно обширна" (Пс. 118:96). Что значат эти две фразы? Без Закона, без Христа, Савл не увидел бы своего собственного злого желания, которое выросло из доброго. Границу этого превращения: где именно доброе его желание переросло в похоть. То, что злые люди хотят только злого и всегда злого - ложь. Савл желал доброго: уберечь Церковь, народ от влияния "еретиков", - он заботился об их вечности, о спасении, а вышло убийство, как написано: "Желание добра есть во мне.. хочу делать доброе, прилежит мне злое" (Рим. 7:18, 21), и: "Савл же одобрял убиение" (Дея. 8:1). Ведь, не обязательно своими руками убить - достаточно мысли, чтобы человек уже согрешил. Римский папа, руками других сжигая еретиков, хотел доброго, как Савл, а выходило злое. Неправда, что инквизиторы средних веков желали только уничтожить еретика, диссидента - они желали "чтобы дух" этого человека "был спасён" в Пришествие, потому и предавали его "во измождение плоти" (1 Кор. 5:5). Рядовые иезуиты считали, что Господь через них "очистит кровь Иерусалима из среды его духом суда и духом огня", как написано в Ис.4:4. Ни фарисеи, ни инквизиторы средних веков, ни современные палачи обычно не осознают, что нарушают заповедь "не убивай", и не знают, что именно они делают. Их сознание как бы спит в этом вопросе. Есть такие преступники, такие заключённые, которые оправдывают себя, и которые расскажут вам, как они изо всех сил желали хорошего, желали добра. Несмотря на обвини-
тельный приговор, они как бы делают вид, что не знают, за что сидят, считают себя упрятанными за решётку невинно. Дело в том, что мало кто видит, что зло в младенчестве было добром, как сатана - был сыном зари, носил имя Светоносного. Желание доброго, человеком превращённое в десятиэтажного идола, т.е. в желание таких размеров, что всё забывается за ним, блекнет и вытесняется на задний план, - это уже не доброе желание - это жажда зла, состоящая из смешения чистого с нечистым, т.е. доброго желания с добавкой, с примесью. Потому ложь, что всякий, творящий зло, - только зла желает: в нём два желания; в нём есть и перерожденное желание добра. Я не говорю об исключениях. Это желание добра, истины, справедливости, какого-либо блага, и не обязательно для себя, но обязательно любой ценой, любыми путями, любыми средствами: через ложь, распутство, обман, клевету, принуждение или насилие и т.д. Ведь, например, насилие является истерикой от утраты веры в то, что желаемое можно осуществить чистыми средствами.
Почему многие не признают своё идолопоклонство, не признают, что семья, Церковь, государство, труд, а именно желание о процветании этих или иных институтов могут быть идолом? Почему они не допускают самой мысли о перерождении обычного института и некогда безобидной воли людей его создавших? Потому что идолы суть боги Вавилона: в их природе истина смешана с ложью. В этом весь секрет их силы и вся трудность изобличения их культов: доброе, чистое, святое может быть обоготворено, поставлено в центре всей жизни, - и мыслей, и желаний. Поставлено там, где только Творец может быть. Из золота Божьих слов, из чистого человек выливает нечистое, т.е. истукана. И потому и институты: Церковь, семья, государство, и всякое доброе желание или чувство могут быть как Божьими, от Бога, так и идольскими, от диавола. Не потому человек убивает, злится, повышает тон, ссорится, сквернословит, что желает исключительно убивать, злиться, сквернословить: отец семейства желает процветания своего "гнезда", мать желает прекрасного будущего своим сыновьям, Савл желает сохранить Церковь, т.е. семью, от "еретиков", - все они желают доброго. Но написано: "Не пожелай", потому что желают они так, что за желанием своим забывают о ближних, об отношениях. Из желания своего делают огромного идола, по сравнению с которым все остальные ценности меркнут, и потому осуществляют это желанное всеми средствами: и добрыми, и злыми. Всё это потому, что одна и та же вещь может быть чистой и здоровой, а может быть осквернённой поклонением ей.
В Ветхом Завете всякая вещь могла быть осквернена, стать нечистой от соприкосновения с нечистым, больным или мёртвым человеком (Чис.19:22, Лев. 11, 15, и т.п.) Это значит, что любой предмет, даже хороший и чистый, может стать нечистым из-за неверного отношения к нему человека. Не все отличают чистое от нечистого, особенно те, кто этому должен учить (см. Иез. 22:26,28). Такая способность есть только у рождённого
свыше. Рождённых же от Духа крайне мало, как пишет пророк: "Новое рождение в этом веке - редкий опыт. Это причина многих замешательств в Церкви. Многие, очень многие, кто принял имя Христа, не освящены и не святы. Они были крещены, но они были погребены заживо" Потому трудно отличить идолов, что они не статуэтки: это Церковь, семья, государство, труд, доброе желание.. Но они могут быть поставлены на место Бога в храме тела, вместо Христа, стать десятиэтажным истуканом, вылитым из Божьего золота. И для всякого, кто не желает преклониться перед ним, готова "раскалённая печь" (Дан. 2).
Идолопоклонник отличается тем, что человеку, не разделяющему его культ, он делает зло от неприязни и равнодушия до насилия или объявления его умалишённым без документов или свидетелей, без вины, используя для этого малейший повод. Хочешь нажить себе врагов среди людей? Затронь их идолов. Или вещь, связанную с идолом. Сделай что-то не так или скажи не так, как они привыкли. Иногда удивляешься: что я такого сделал, что заслужил такое к себе отношение, почему поднялась такая буря, такое унижение, такие ярлыки, такое презрение и явная ненависть? Задень идола у этого человека, задень его святыню - и узришь настоящего его, каков он внутри или независимо от всего доброго в нём.. Изменив состояние вещей или одной какой-то вещи, ты осквернил культ, выказал неуважение к его богу, выказал сомнение в том, что он действительно велик. Ты смешал его с грязью, и в ответ смешали с грязью тебя.. И пусть в твоём мире это не грязь, а очищение от неё, пусть вещи, которые ты тронул, ты очищал или улучшал, - это не имеет никакого значения. Вот простой признак кумира: если человек не позволяет шутить над какой-нибудь вещью - это и есть его кумир и бог. Всякий очистившийся силой Божьей от такого отношения становится неугодным большому количеству идолопоклонников. Ему объявляется как гласная, так и негласная война: приходится терпеть насмешки, клевету, насилие или равнодушие, доведённое до цинизма - "огненную печь Навуходоносора". Терпеть всё это потому, что он так называемым божествам их не поклоняется. Но в духе Златоуста скажем, что лучше быть оклеветанным, нежели клеветать, быть злословимым, нежели злословить, быть гонимым, нежели гнать..
Всякое зло начинается с наших желаний. В этом прав буддизм. Почти всякий срыв, ненависть, злоба, месть, нелюбовь начинаются и происходят от обоготворённого желания, как написано: "Откуда у вас вражды и распри? Не отсюда ли, от вожделений ваших? Желаете - и не имеете" (Иак. 4:1,2), и ещё: "Между которыми и мы все жили некогда по нашим плотским похотям, исполняя желания плоти и помыслов, и были по природе чадами гнева" (Еф. 2:3). Человеком с детства владеет страсть: он тянется к конфете, позже его влечёт женщина, после он желает изменить мир или другого человека. Все эти стремления могут быть не только здоровыми, но могут
быть грехом или вызывать его, ибо написано: "Не пожелай". То, что введёт в грех, в начале - рядовое желание. Ведь, всякая пешка может стать ферзём..
Кто своим желанием ценит более, нежели живым существом, Богом или человеком, - тот не может любить, не может простить, не может творить добро. Когда мы хотим доброго, а выходит злое, тогда мы поклоняемся идолу, - этому доброму желанию. Идол для многих бог, он совершенен и есть "всё", тогда как человек по сравнению с ним - ничто, прах и червь. По сравнению с "богом" их: с желанным, с идеалом, который "зла делать не в силах" (Иер. 10:5), почти любой человек делает зло, ошибается и далёк от идеала. Потому есть и желание добра ему "как самому себе", есть и тайное, нераскаянное желание отомстить за всё, что этот субъект якобы причинил кумиру и богу, объекту чрезмерной привязанности (ну, или просто за то, что культ этот не разделяет и живёт по-иному, поддерживая другие ценности). Это своё второе желание зла человек не видит, ибо слеп за идеалом-идолом. И в этом причина, почему человек хочет сделать добро, а выходит зло: на самом деле личность его раздвоена, он болен, у него два желания, а видит он лишь одно, лишь доброе. Или, другими словами, его сознание сужено, и он не видит новую природу своего некогда доброго желания. Видит лишь одну часть реальности. По этой слепоте и замечаем одержимого лаодикийским духом: духом двойного поклонения. На самом же деле, этот человек пытается и жить как обычно, и испытать свою свободу на новых, ему ещё неизвестных путях. Путях нездорового, сатанического, чрезмерно страстного осуществления своих добрых желаний. Это подводит нас к вопросу о целях и средствах. В третьей части я дам своё понимание вопроса о допустимости применения силы и даже убийства ради осуществления доброй цели.
Разные явления своим существованием обязаны идолопоклонству. Например, одержимость, психическая болезнь. Первую роднит с второй именно прелесть или кумир. Греша, человек становится одно с диаволом, и, как семя мужа переходит в жену, так и дух сатаны входит в человека. Христос же может очистить человека от нечистого; Он силен изгнать злого духа. Но для этого необходимо поклоняться Ему, а не своему желанию. Именно через такую страсть, которая приносит плоды плоти, входит диавольский дух в человека, и его сердце становится чёрствым, каменным, глухим к голосу Духа Святого. Демонические зверство или стеклянное равнодушие в отношении к себе и ближним происходят от принесения в жертву себя и ближних предмету своего вожделения, чрезмерной страсти. Психология пытается лечить это дипломатическими полумерами, но ей не хватает мужественности и прямоты, честности и глубокомыслия христианской веры.
Диавол нас разрушает нечеловеческими, идольскими переживаниями, одержимостью - так он убивает, подтачивая не только наш иммунитет, но и нашу духовную интуицию, а также источник творческой силы. Всю силу обычный человек тратит на то, чтобы как-то справиться со
своими страхами, чтобы создать почву, которая бы не шаталась. Бог говорит: "Едите, но не в сытость.. зарабатывающий плату зарабатывает для дырявого кошелька.. За что?. за Мой дом, который в запустении" (Агг. 1:6,9), - когда человека нет в Царстве, в нём нет Духа; когда болен дух, никакая еда не пойдёт впрок. Таким же бесполезным бывает даже чтение Св. Писания, когда у человека не хватает характера противостоять собственным желаниям с помощью Божьей. Тогда бесполезен весь его труд и страдания. Переживания, которые не могут изменить положение к лучшему, вносят смерть в тело человека, как написано: "Лучше видеть глазами, нежели бродить душею" (Ек. 6:9).
"Человек человеку зверь", отсутствие человечности: теплоты, любви, сострадания между людьми, чёрствость, равнодушие и жестокость происходят из-за рабства у желания. Либо у нас плотяное сердце потому, что поклоняемся Богу, который не только духовен, но и плотян, либо каменное, пустое, как у безжизненного идола. Говорят: "Нет у нас никакого камня пред глазами". Когда нет каменных идолов, есть "сии люди допустили идолов в сердце своё" (Иез. 14:3), - не в изваяниях, так внутри человека, в образе его прелести. Хождение по плоти, о котором говорит апостол Павел, и есть поклонение своим желаниям. Это и есть эгоизм: обоготворение страсти, привязанность к ней всем сердцем, всеми силами. Павлово "я ежедневно умираю", т.е. самоотречение, - это готовность жертвовать своим желанием ради любви, кротости, терпения и проч. - ради отношений с людьми, ради Царства Божьего между ними. Это совсем не значит не желать ничего. Бог сотворил желание, и даже страсть. Об этом я буду говорить ниже. Но Бог не задумывал его так, чтобы мы кадили одной из своих "сил", принося в жертву ей своих ближних, живых людей. Или чтобы мы достигали благ за счёт склок и скандалов, недоплаченных или невыплаченных вовремя зарплат, ложью и воровством, обижая, унижая, огорчая наших ближних. Как не искать своего, как не думать о себе чрезмерно - становится видно только в этом контексте. Чтобы освободиться от эгоизма, необходимо силой Божьей принести в жертву своё сокровенное желание. Как Аврааму Исаака. Быть готовым остаться с неосуществлённым желанием ради своего ближнего. Быть готовым остаться с терпением, кротостью, воздержанием, миром, радостью, нежели осуществить его ложными средствами: напрасным гневом, повышением тона, раздражительностью, злобой, ненавистью, притеснением, насилием и т.д. и т.п. Тот, кто пишет: "Да не вменится им" (2Тим. 4:16), кто молится Богу, чтобы Он не засчитал людям то зло, которое они сделали ему, - тот глубоко любит, потому что свободен от рабства у своих желаний. Любим ли мы так? Молимся ли мы так, когда нас притесняют? Или нами управляют страсти, за осуществлением которых мы забываем о самом ценном в нашем мире - о человеке?
Идолом часто становятся добрые желания. Например, желание спасения людей, как написано: "Проповедуешь уставы Мои.. а сам.. слова Мои бросаешь за себя" (Пс. 49:16,17), и: "какая польза человеку, если он
приобретёт весь мир, а душе своей повредит?" (Мф. 16:26). О последнем тексте экстраверты говорят: "Это эгоизм". То есть заботиться о своей душе. А не читали ли вы об этом "эгоизме" так: "Великое множество народа стекалось к Нему - слушать и врачеваться у Него от болезней своих, но Он уходил в пустынные места и молился" (Лк. 5:15,16). Из спасения, из этого Божьего золота, могут сделать идола и истерзать тех, кто не принимает Христа, т.е. не принимает спасение: могут принести их в жертву своему желанию, как написано: "Взяла нарядные твои вещи из Моего золота .. сделала себе мужские изображения, и блудодействовала с ними .. взяла сыновей твоих и дочерей твоих, которых ты родила Мне, и приносила в жертву на снедение им.. Ты и сыновей Моих закалала" (Иез. 16:17-21). Потому что идол требует жертв, а человек, поклоняющийся ему, одержим им. Конечно, есть и другая крайность: спасать собственную шкуру неоказанием помощи ближнему. Но здесь идол - желание спасти себя, свой узкий и ограниченный мирок. Один настолько хотел евангелизировать свой город, что потерял здоровье; другая настолько желала, чтобы её муж соблюдал Субботу, что устраивала скандал за скандалом. Третий одержим праведностью, четвёртый - законом, пятый - добротой. Одержимость не перестаёт быть болезнью оттого, что ты одержим хорошей вещью. Злое ли это, доброе ли, - одержимость хоть материальным, хоть нематериальным есть грех и грехом чревата. Да, одержимость очень похожа на страстность, и многие из-за этого ставят знак равенства между ними, любую страсть считая греховной. Но греховная страсть от страсти свободной отличается плодами.
Где же в желании грех? В мире ты не человек, если у тебя нет машины, или детей, или если работаешь на хозяина. В церкви ты никто, если не говоришь на иных языках, или не соблюдаешь Субботу, или не платишь десятину. Нет, прямо никто тебе об этом не скажет: политическое лицемерие не даст. Но за глаза, про себя, святоши и "учителя праведности" если придут к какому-то мнению насчёт тебя, то ты уже просто так от него не отмоешься. Ты белоручка или бездельник для того, кто рубает дрова бабушкам. Ты блудник если предохраняешься во время секса для тех, кто кадит роду. Не к тому призываю, что нужно поставить крест на своём призвании, или что нужно нарушать заповедь или не рождать детей в принципе, и не о том, что, мол, глоссолалия есть дар Св. Духа, но о том, что всякая одержимость происходит от желания: человек из золота Божьих истин вылил идола, из доброго своего желания сделал бездушного. Это доброе стремление, превращённое в идола, есть плоть, производящая грех и разложение в человеке. Плоть как творение падшего духа: его затвердение и отяжеление. Это уже не добро: это подделка. Добрый мотив, принёсший злые плоды, есть идол. Желания многих людей создают вихри одержимости, которые делают несчастными их ближних. С детства род потакает человеку в его похотях, разрешая то, что запретил Бог, и запрещая или не развивая то, что разрешено и обязательно в Царстве Божьем. Чем более растёт человек, тем
больший вред и большая боль причиняются им его близким и ближним. Чем более ему потакали и менее сурово подавляли в нём похоть - тем большей трагедии и большего рабства становится он причиной.
Говорят: "Добрыми намерениями устлана дорога в ад", и: "Я хотела вам добра", а ап. Павел так пишет: "Желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу.. злое, которого не хочу, делаю" (Рим. 7:18,19). Доброе желание обычно обращается злом, потому что человек не учитывает миры, ценности и желания других людей: он замыкается в желании своём и ничего, кроме него не видит. Такое вот "самоограничение".. Потому очень важно освободиться от рабства у желаний, чувств и идей, т.е. от служения "господам"-идолам. Перефразируя апостола, скажу, что я благодарен Богу за то, что "закон духа жизни во Христе Иисусе", а не в богатстве, успехе и процветании, Субботе, роде, Церкви или даре, или другом чём-нибудь частном "освободил меня от закона греха и смерти" (Рим. 8). Какими бы они хорошими, возвышенными и основанными на Писаниях ни были, если они приносят червивые плоды в нашем характере, в наших отношениях, - это идолы. Служение добрым чувствам, желаниям, осуществление их может стать идолопоклонством, рабством. То, к чему побуждают нас желания, может быть ложью. На самом деле, всё может быть совсем не так, как мы предполагаем, исходя из нашего мира и не принимая внимания миры и ценности наших ближних. То, к чему они могут звать и побуждать, может быть грехом. Не в чувствах только Господь, и не в желаниях одних. В них Его может и не быть. Говоря это, я умаляю не чувства, эмоции и желания вообще, как часть плоти, а с ней и её саму, а поклонение им. Я уже говорил, что на существование в вечности плоть имеет такие же права, что и дух.
Всё это говорит об опасности чувств и желаний, даже хороших и добрых. Но совсем не является поводом к буддистскому отрицанию их вообще, в принципе. Ведь, Бог создал желание и страсть, чувства в человеке, и Он же производит желания в тех, кто находится в Нём, как написано: "Бог производит в вас и хотение, и действие по [Своему] благоволению" (Флп. 2:13). Без настоящего чувства, без страсти невозможно сделать что-либо стоящее, настоящее. Потому что бесстрастие - это апатия, равнодушие, инерция, признак импотенции, безжизненности. Для меня то, что "Бог есть огонь поедающий", значит, что Бог есть весьма страстное существо. Эта мысль воспринимается многими с отвращением. Я же отношусь к такой боязни сделать Бога человечным как к теофобии: как к страху Божьей кары. Когда я увлечён - я забываю о проблемах, о препятствиях, об опасностях, время пролетает незаметно. Мне скажут: "ты тогда слеп". Вовсе нет: я тогда воодушевлён, далёк от депрессии, мой дух горит, не может быть угашен и готов совершать нечто великое. Как сказал Гегель: "Ничто великое в мире не совершалось без страсти" Поэтому отношение к любой страсти как к греху для меня
признак буддизма, а не христианства. Я принимаю лишь вопрос "греховна ли эта конкретная страсть?" В восточных сказках джинн, закупоренный в бутыль, - это олицетворение страстного желания, побеждённого силой духа и обузданного им. Вспомните, что был способен сделать этот джинн. По-моему, грех не в страсти или чувстве, а в их плодах, их уместности, их адекватном выражении. Да и человека невозможно мыслить без чувств, даже педанта и фарисея. Абсолютно бесчувственных субъектов не существует. Без эмоций человек - отарок, как это у Гансовского. Да, это фантастический рассказ, но даже фантастику можно рассматривать как гиперболу, последовательно доводящую до конца то, что в реальности остаётся в зачаточном, неразвитом состоянии. И вот, отарок - существо, во много раз худшее животных. Что так же справедливо заметил Ницше. Точно так же, как он - животное без дисциплины, культуры и развития ума, без активной умственной деятельности. Бесчувственное существо - это бес, демон, который не может быть человечным. А Божья человечность, о которой я буду говорить в центральной главе, и которой свойственны разнообразные чувства, и есть образ Божий, благодаря которому человек может любить, сострадать, спасать, быть сыном Божьим, т.е. быть бессмертным. Иными словами, чувственность раскрашивает нашу жизнь, без неё человечность и мудрость невозможны в принципе. Без неё человек превращается в отарка. Многими чувствительность воспринимается как слабость, но Бог сделал Себя слабым во Христе, чтобы обнажить Своё сердце, чтобы показать Свои чувства к человеку. Здесь естественно появляется вопрос "А как же отличить одно чувство от другого: переросшее в похоть от здорового желания? Страсть Божью от страсти дьявольской?" Понятие об идолах, их плодах и опыт человека, вместе с силой Божьей, - вполне достаточный арсенал. О различении чувств я ещё буду говорить в главе о Божьем храме. Но само отношение к телу человека как к храму говорит о том, что и "части" этого храма, т.е. чувства и страсти, могут быть святыми, могут отражать славу Божью, как и было в Эдеме. Сын может отражать характер своего Отца, Его желания и чувства. Далее о чувствах Самого Бога, о правильном отношении человека к собственному желанию речь пойдёт в центральной главе. Об излишних же мягкости и сентиментальности я буду говорить в следующей части, в теме о полах.
Об одержимости идеями и границах ума. Почему мудрый Соломон говорит: "Надейся на Господа всем сердцем твоим, и не полагайся на разум твой"? (Притчи 3) Потому что с18!уществует заблуждение, что плоть человека - это исключительно похоти тела или чувственность, эмоциональность. Католическая, неотомистская точка зрения почти отождествляет ум, разум, интеллект человека с духом. Я не разделяю такого убеждения. И, как и Бердяев, не думаю, что оно свойственно русским. Если вникнуть в томизм, то большинству мужчин среди официальных христиан не-католических деноминаций, чтобы не лгать и быть последовательными, следует стать католиками. Так как они склонны возвышать "естественный разум" над
всем остальным. "Книги Маритена и Гаригу-Лагранжа очень много дают для понимания смысла томизма, значения философии Св. Фомы для католической Церкви, для судьбы религии.. Латинская католическая мысль в лице неотомизма испугалась разрушения религиозных реальностей, испугалась разрыва с классической античностью, столь помогающей повсюду установить формы, различения и границы, испугалась гибели естественного разума и погружения в иррациональный хаос. Она умно и тонко вступилась за философию здравого смысла (le sens commun), как за вечную философию естественного разума, познающего естественный мир"
Рост личности невозможен без познания, но невозможно познание ограничить одним инструментом, когда существуют и другие. Большинство обывателей заражены поклонением разуму, может быть, в силу своей природной интеллектуальной ограниченности: в стремлении компенсировать недостающее. Но в данной книге нет традиционной иерархии, в которой человек, по большому счёту, ставится ниже Бога, женщина - ниже мужчины, плоть - ниже духа, а чувства - ниже ума при любых условиях. В народе до сих пор живо сократо-толстовское верование в силу, мощь разума, в то, что для осуществления Христовых заповедей необходимо лишь просвещение, и что грех, мол, является лишь неумышленной "ошибкой": непониманием, заблуждением. Но античное представление об отличии человека от животных именно как "homo sapiens", т.е. существе, которому свойственен разум, весьма ограничено. Не исключительно разум делает человека человеком, человечным. Я уже упоминал удачный образ отарков у Гансовского. И уже говорил об ап. Павле, о средневековом католицизме, которые убивали плоть, слепо веря в идею спасения народа от губительного влияния ереси на дух, и также в идею очищения души еретиков страданиями. То есть, история учит нас, что люди могут убивать своих ближних за идею: будучи в плену у разума, как бы парадоксально это ни звучало. В узких кругах давно ходит интересная мысль о том, что разум - лишь слуга воли и желания. Сначала человек хочет и делает, а потом создаёт философскую систему, учение или пишет закон для оправдания своих желаний и практики. Таким образом, коварство бывает не только женское, но и мужское.
Фанатизм в любых формах приводит к страданию людей. А фанатизм есть не что иное, как одержимость какой-либо идеей, неспособность вместить идеи иные, отличные от этой идеи. И как одержимость идеей похожа на похоть, т.е. на одержимость желанием! Только слепой не увидит их сходство. "Le sens commun", т.е. "здравый смысл" не может не быть понятием двойственным, отождествляющим ум и чувства, несмотря на commun, т.е. общее как не-индивидуальное, выходящее за пределы единичных ощущений, универсальное. Ум сам по себе глух, слеп и нем, а я бы сказал, что он бессердечен, т.е., как это ни парадоксально звучит, глуп в сфере отношений. Что и подтверждается безумным количеством случаев, ко-
гда учёный или интеллектуал попадает в среду улицы или отношений, например, с женщиной. Всё это говорит о безумии ума самого по себе, как судьи изолированного от реальности. Каким бы противоречием это сочетание - безумие ума - ни казалось. Не зря Достоевский сказал: "Надо быть действительно великим человеком, чтобы суметь устоять даже против здравого смысла"
О безумии самых умных и начитанных. Чем умнее или даже мудрее человек, тем бОльшую ошибку он может совершить. Самые глупые люди - это признанные самыми умными, т.е. учёные. Как можно проведя столько времени в изучении мира, не увидеть прикосновения руки Творца? Он из молекул кислоты сделал носитель памяти. Он создал двигатель, которому достаточно органического топлива. Он создал источник света и тепла, который излучает тысячи градусов тысячи лет, не сгорая и не останавливаясь. Он создал мир, в котором макро и микро уровни идентичны, похожи. Учёные же, имея всё это под носом, лепечут о взрыве, о происхождении сложного из примитивного, о миллионах лет, - кто может быть глупее? Самые умные и самые начитанные не смогли распознать пришествие к ним Бога во плоти, и попытались убить Его, как написано: "погублю мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну" (1Кор.1:19). Фарисеи, будучи самыми умными и начитанными людьми того времени, представляя собой пик развития израильского народа, не заметили Боговоплощение. Католики, лучше всех зная плоды предыдущей человеческой культуры, оправдали принцип Макиавелли и произвели на свет отряды уголовников под маской учителей веры. Православные, лучше других понимая, что в человеке, в плоти остался потенциал Божественного, привыкли попускать унижение прав человека, зверства вышестоящих, невероятную духовную и материальную нечистоплотность. Адвентисты, став в своё время впереди всего мира по пониманию Св. Писания, просмотрели самую важную весть своего времени (Миннеаполис 1888г.) Эти примеры должны научить нас не надеяться на весь багаж знания, который мы имеем, не опираться на авторитеты. Эти примеры говорят нам о том, что знание может сбить с толку в самый ответственный момент, как бы парадоксально это ни звучало. Знание питает в человеке гордыню, ослепляя его. Хороший учитель знает, что гораздо легче научить того, кто ничего не знает, нежели учить того, кто возомнил себя учителем. Самые умные и самые начитанные сплошь и рядом оказываются самыми безумными в дурном смысле этого слова. Не зря в простом народе есть презрение к интеллигенции. И не зря в наши дни так популярно мнение, что гениальность всегда связана с болезнью. Парадоксально, но сила делает человека слабым: мутнит его сознание, потому что становится предметом гордости человека, некоей гарантии и защиты. Человек привыкает рассчитывать на неё. То же происходит и с богатством, и с знанием, и со статусом или званием, - с любой хорошей вещью, которой можно гордиться.
Именно поэтому слабые, бедные люди могут быть ближе к реальности, нежели сильные, богатые, имеющие что-либо. Именно поэтому "будут первые последними и последние первыми" (Матф.19:30).
О соблазне порядка и гармонии, о страхе хаоса и бездны. Мысли, идеи собираются в знание и для определённого количества людей не просто в отвлечённое знание, а в инструмент, оружие для борьбы с беспорядком. Самый большой соблазн многих - уцепиться за что-то, в чём-то или в ком-то найти себе убежище, хоть где-то оформить хаос и навести порядок, создать вавилонскую башню на случай потопа. Но есть вещи страшнее смерти, страшнее хаоса, беспорядка, иррационального, страшнее глупого и тошнотворного времяпровождения, страшнее пустоты и твоего ничтожества по сравнению с кем-то великим. Они связаны с чудовищем, с бездной в тебе. Эта бездна может открыться и поглотить свет, веру, смысл, любовь не только в тебе, но и в твоём ближнем из-за тебя. Чудовище можно победить только когда в тебе нет страха, чудовище тебя побеждает, терзает, съедает, когда в тебе есть страх: желание зацепиться за что-то, за какую-то соломинку. Но чудовище не вне, а внутри тебя, и ты питаешь его этим страхом, этим желанием. Из-за грехопадения во всех вещах, в тебе самом открылась бездна. Смерть - одно из множества её лиц. Рождение детей - то же: попытка оставить что-то вместо ничего, вместо пустоты. Чувство собственного ничтожества - тоже. То есть желание компенсировать пустоту в себе чем-то великим и значительным или хотя бы чем-то. Нелюбовь к себе - лишь внешний слой, самая верхняя маска. И человек постоянно искушаем найти средство от неё, в этом вечном полёте в бездну уцепиться за что-то твёрдое. Но это и есть соблазн, сеть сатаны.
Как счастье, блаженство связано с порядком, с добродетелями, с познанием Бога? Казалось бы, прочной, обязательной связи нет. Но почему целая церковь (католицизм) сошла с ума на обоих: на блаженстве и на порядке? Думаете, блаженство, эвдемонизм здесь - это скотское блаженство и счастье? Конечно нет. Фома Аквинский всего лишь переработал Аристотеля так, как Ленин - труды Маркса и Энгельса, и что тут такого? Томисты хотят не просто порядка и удовольствия, связанного с его созерцанием, - они хотят Бога. Но Бога как застывшего в прелестных формах и границах. Им не нужно иррациональное, сверхрациональное, диалектическое, двоесущное в Нём.
Почему мужчин задевает вопрос об их силе, способности что-либо сделать, решить какую-то проблему? Потому что это главный соблазн для мужчины: решить проблему, оформить, упорядочить, упразднить хаос, внести свет и порядок, красоту, которыми можно было бы наслаждаться, которыми можно было бы напитать и успокоить душу. Те вещи, с которыми ничего не можешь поделать, - не раздражают. Раздражают и выводят из себя именно те, которые ты думаешь, можешь исправить, но на которые нет ни сил, ни времени, т.е. такие, которые и можешь, и не можешь одновременно.
Аристотель и Фома - великие искусители. Любой писатель их ранга - тоже. Почему Христос не записал ни одной фразы на бумаге, почему не родил никого, почему не посадил ни одного дерева и не построил ни одного дома? Мне тут будут противоречить, и я знаю, что будут говорить. Но мне важнее: потому что характер может быть вечным, а скульптура, книга, даже ребёнок, - нет. Само записывание есть "голливуд": создание успокоительной иллюзии, попытка оформить хаос, которая обычно так и остаётся листами бумаги.. Кто-то усмотрит здесь анархические, мазохистские, даже некрофильские нотки, но это усмотрит человек, который уже опутан сетью, и не понимает, что с ним происходит. Раздражительность, гнев, возмущение - ключевые признаки того, что ты попал в сатаническую сеть. Не всегда, ибо они двойственны. Но решать и проверять это тебе.
У этой сатанинской сети очень много видов. Вечное желание спасти кого-то или что-то от гибели, разрушения, разложения, опошления, - ещё одна маска. Жалостливость, при которой боятся утопить детёнышей каких-либо тварей при невозможности найти им хороших хозяев, даже жалостливость, при которой боятся абортов или усыпления младенцев с явными мутациями и явной будущей неполноценной жизнью, - та же песня. Те системы: семьи, церкви, государства, институты, которые создают давление разнообразных видов долга, обязанности в ущерб характеру, - ещё один вид сатанинских интриг. Цена здесь тоже ключевое слово: пусть будут прокляты все вещи и достижения, которые появились ценой плодов духа, в раздражительности, гневе, ненависти, злобе, ресентименте. Пусть разрушится государство и дом, пусть опустеет церковь, пусть я умру и потеряю своих близких, - я не буду спасать их ценой плодов духа. Это вторая правда при правде первой, которая гласит "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин.15:13) И сюда тоже примешана дьявольская закваска: диалектика истины, дух как полнота и гармония, порядок "написано" с "написано также". Так как эта гармония тут же может возбудить в тебе желание как дьявольский зной.. Только поэтому Христос призывал не заботится о хлебе и подставлять щёку. Только в этом контексте имеет смысл поговорка "не можешь изменить мир - измени своё отношение к нему" и "Let it be". Христианин призван не цепляться за что-то в этом мире в ущерб воле и характеру, в ущерб правде и благородству, в ущерб духу.
Идея фикс некоторых политиков и учёных - найти средство для устранения агрессии и иррационального поведения человека (об этом см. далее в "легенде о пожирателях"). Но просвещение, образование и культура в нашей истории так и не смогли уничтожить войны, преступность, насилие и убийство. Хуже того: они делали грех более утончённым, искусным, - порождали ещё большее зло. Потому что с верой в естественную чистоту и силу умственного органа невозможно ни подлинно осознать вину и ответственность человека, ни объяснить происхождение греха вообще. Главное: эта вера не признаёт иррацио-
нальную, ничем не объяснимую волю и свободу человека. Волю, которой ум служит, и которой подчиняется. Признание такой воли в наши дни - словно редкий цветок, занесённый в Красную книгу. Ведь человек, будучи в раю, на блаженной и совершенной земле, несмотря на предупреждение своего ума, на осознание всей глупости, неразумности, непрактичности своего решения, может всё испортить, сломать, надругаться, да ещё и посмеяться в конце. Это прекрасно показал Достоевский. То же говорит и Бердяев: "Свобода не связана с разумом" Но это непонятно сектантскому сознанию, сознанию суженному и рационализированному. Это непонятно схоласту или педанту, видящему в антиномиях иллюзии и заблуждения. Для такого сознания всякий хаос, всё иррациональное связано исключительно с эмоциями и чувствами, и носит оттенок женской природы. Потому понятие плоти обычно ограничивают желаниями, культом чувственных наслаждений и от него производят большую часть грехов. Ум же остаётся в тени, неразоблачённым.
О боязни нового и твёрдой пищи. Как это ни парадоксально, но в духовно разлагающемся человеке превосходство и гордыня ума с лёгкостью уживаются с гнозиофобией. Общеизвестно отношение церковников ко всему новому. Т.наз. христиане настолько оказались испуганы грехопадением: любопытством Люцифера и первой пары людей, что стали бороться с любым желанием познать что-либо. Они подавляют в себе даже естественное любопытство, которое есть почти у любого ребёнка. Притом, что наряду или независимо от этого, в религиозных кругах существует повальное наукопоклонство: готовы с упоением слушать специалистов филологии, археологии, истории. Лишь бы они своими изысканиями делали религию неким подобием науки с её аксиомами и доказательствами. Почему же любят эрудитов, но подавляют в себе любопытство и верят в легенду ошибки в Афинах ап. Павла? Я говорю о том, что якобы ап. Павел в своей проповеди афинянам (2-ая половина Дея. 17) использовал туманную и излишнюю философию, о чём упомянул в письме Коринфянам (1Кор. 2:2). Обыватель и сноб всегда завидует мудрецу, до конца его речь понять не может, - потому и возникает такое мнение, что в Афинах он умничал, пользовался знанием, а в Коринфе, мол, решил по-простому, как все нормальные люди говорить.. Эта точка зрения ошибочна потому, что ничего зазорного, напыщенного или заумного во 2-ой половине Дея. 17 я не нахожу: это всё то же Божье слово, вдохновлённое Св. Духом. Павел умел разговаривать и с простыми, и с учёными, слова в Коринфянах всего лишь пресекают соблазны гностицизма, которые влекли Коринфян более, чем других. Ум всего-навсего служит воле и желаниям человека, это один из видов силы человека, и, как всякое преимущество и сила, с лёгкостью может быть обоготворён.
О поиске гарантий. Давайте присмотримся к искушениям Христа в пустыне. Если первое из них - это испытание осуществлением чувственного удовольствия любыми средства-
ми, то второе - это соблазн обоготворить мысль, идею. Так же, как и в первом, в нём Христу не было соблазном использовать сверхъестественную силу. Я уже говорил об этом. "Бросься вниз" (Мф. 4:6), и: "Хотелось бы нам видеть от Тебя знамение" (Мф. 12:38), "сойди с креста" (Мф. 27:40) - это к доказательствам относится, потому к уму. Во 2-ом искушении ум Христа требует доказательств существования Бога, Божественности самого Христа, Его избранности для особой миссии и т.д., - требует гарантий и твёрдых оснований. Христос же отказывает уму и оставляет его требования без удовлетворения. Но это Христос. А что же христиане?
Все 3 основных деноминации христианства известны своими попытками доказать бытие Бога, либо уникальность своей ветви, своего учения наукообразной религией, или даже чудесами: якобы самовозгоревшимся огнём, плачущими иконами, публичными исцелениями. Я говорю не о том, что чудес не бывает в принципе. Христос делал чудеса, но не для того, чтобы кому-то что-то доказать, определить, или склонить к чему-л. Всякий раз, когда человек ищет, ждёт знака для того, чтобы что-либо сделать или быть уверенным в своём выборе, - он искушает Бога, грешит, удовлетворяя чрезмерную склонность ума к доказательствам. Доказательства нужны тем, кто не может поверить, решиться на духовный подвиг веры, кто не может решиться вообще: ему нужна гарантия, крепкое "основание". Как Фоме. Но почему Фома смешон, но не смешны учёные? Для меня и они смешны, когда говорят о своих "миллионах лет, прошедших с такого-то и такого-то периода эволюции". Особенный смех у меня вызывает теория "большого взрыва". Мол, брось гранату - и на месте взрыва зародится жизнь.. Многие скажут, что это, мол, доказано, что я, дескать, утрирую, упрощаю. Но разве не вы любите говорить о "гениальной простоте", и разве не вы любите выбирать то, что проще и легче? Думаю, что поверить во взрыв гораздо легче, чем поверить в Бога. Да и энергию для взрыва, для сгущения материи тоже нужно где-то взять. Материя просто так, без влияния извне, не сгущается. Как нет и "промежуточного звена" между орехом и грушей. Но вернёмся опять к Фоме, ищущему гарантий, оснований. Если бы Христос не разбился, прыгнув с крыши храма, то люди бы не смогли противостоять самому авторитетному началу в своём естестве: разуму, который с этого момента указывал бы на факт, на доказательство. Большая часть католической церкви, томисты, не могут устоять перед интеллектуализмом другого Фомы, но по сути, Фомы того же духа. Человеку, чтобы освободиться из плена всевозможных доказательств, нужен духовный подвиг утверждения невидимых вещей в реальной жизни. Без этого подвига человек - раб и не может быть сыном Творца.
Для полёта "основание" не нужно. А ведь, духовность и есть "полёт". Чудесами и тайнами с одной стороны, искусной риторикой, доказательствами, убеждениями и гипнозом с другой, проповедники, политики, торгаши заставляют выбрать выгодный им путь. Политические лидеры и религиозные вожди пользуются этими средствами для того,
чтобы устроить свою жизнь. Догматики и логики складируют аргументы, создают из них целые вавилонские башни для того, чтобы перестраховаться от ужасающей их иррациональной воли - неподвластной никакому контролю, никакой силе, никакому Промыслу. Инквизиция совести гасит дух людей, губит их душу и тем хулит Духа Святого. Склонить человека даже к хорошему есть грех. Вера, основанная на чуде или аргументе - ничто, по сравнению с верой, которая основана на свободной совести, свободном избрании, рискнувшем и оставившем всё меньшее ради большего, ради того, чтобы построить отношения. Она может творить чудеса, но от них не зависит, на них не основывается. Так мы приходим к тому, что ум и мысль могут приводить человека к одержимости, насиловать волю людей точно так же, как и одержимость похотью, идольским желанием. И что удивительного в том, что три основные силы природы человека могут воевать друг с другом, подавляя одно - другое. Как обычный мужчина склонен подавлять обычную женщину, используя в отношении к ней насилие, - так и ум склонен подавлять чувства, унижать их значение и вес.
Что же есть это интеллектуальное принуждение? Из какого источника оно берётся? Из неверия в существование Бога, Его силу, силу смысла и света в мире и в человеке. Из неуважения к человеку, к человеку как к личности. Из неверия в силу и способность человека избрать свет и свободу. Из неверия в торжество Божьего замысла, заложенного в человека. Так неверие порождает утончённое насилие. Хотя для некоторых это всего лишь часть их пути к Богу, желаемый ими опыт. Что такое педант и фарисей? Кто-то разрывается между чувством и долгом, но фарисеи не разрываются, т.к. натренированы чувства презирать и подавлять. Подавив же в себе - легко подавляют и в других.. Вроде бы, принципиальность, служение идее должны делать человека неподвластным разным стихиям, но чем крепче материал - тем он хрупче..
Великий инквизитор в представлении Достоевского упрекает Христа: "Ты не сошел со креста.. потому, что.. не захотел поработить человека чудом, и жаждал свободной веры, а не чудесной. Жаждал свободной любви, а не рабских восторгов невольника пред могуществом, раз навсегда его ужаснувшим" . Но этот упрёк славит Христа, потому что раскрывает Его волю: Бог не желает вынужденной любви в свой адрес, и ждёт свободной любви, основанной на личном избрании. Чудеса, доказательства, любое принуждение и внушение приходят не от Бога, и вдохновлены не Его Духом. Когда идеи гипостазируются, т.е. наделяются свойствами реальных ценностей до такой степени, что человек отдаёт им всё своё сердце и силы, - дух человека теряет свою силу и свободу, человек переходит в камень, умирая внутренне. Его сердце заполняет пустота, свет в его разуме меркнет и человек превращается в животное, движимое страстями тела. Разум не царит в таком храме, а служит новому хозяину: любой чуждый Богу дух может
посещать эти руины некогда Божьего храма. Любой бог требует жертв. Это поклонение только истинному Богу освобождает, а поклонение чему-либо другому "всем сердцем и всею душою" - вынуждает человека жертвовать не только силами и средствами, но и отношениями, что и есть величайший грех. Для идеалиста в плохом значении слова, по большому счёту, идея выше и ценней живого человеческого существа. И это чревато как неуважением, неоказанием помощи, так и насилием: отсутствием любви к человеку. Отсутствием той страстности, о которой пишут романы и снимают фильмы.
Ум ближе к чувствам, нежели к духу. Да, ум бесстрастен, глух и слеп. Платон убедил большинство человечества в духовности ума, и многие до сих пор отождествляют ум и дух. Многие люди находятся в плену у ошибочной веры, подобной вере Л. Толстого, который считал природный разум безгрешным, естественно неспособным к узким логическим суждениям, ведущим человека к уклонам с Божьего пути. Но я думаю, что ум возвышают над чувством так же несправедливо, как и мужчину над женщиной. И эти две несправедливости основываются одна на другой. Ни ясный и "дневной" разум, ни непосредственное, не разлагающее рефлексией чувство, ни зависимость человека от царства идей как принципов, ни его зависимость от интуитивных ощущений, "навыком наученных различать добро и зло" (Евр.5:14) не являются духовностью. Говорят, что мысль материальна и, мол, это доказано. Но я никогда не воспринимал это как доказательство существования духа, потому что очевидно, что мыслящий не обязательно духовный человек, как это у Достоевского: умный, но бестолковый Очевидно, что многие учёные, писатели, офицеры - мыслящие люди, но вряд ли кому в голову придёт мысль, что большинство из них - духовные люди. Знание и духовность в этом мире прекрасно обходятся друг без друга. Одержимость духами невозможно исцелить подчинением уму, рассудку, потому что рассудок может быть таким же суженным и одержимым, только с другого конца. Идеи так же опьяняют мозг, как чувства будоражат тело. Ни то, ни другое нельзя назвать духом. Потому что личность и дух есть целостность и полнота, свобода от идольского рабства у ценностей, а не склад для них.
Множество мыслей не должно заводить в тупик, подавлять личность, как написано: «Помыслы в
сердце человека - глубокие воды, но человек разумный вычерпывает их" (Прит.20:5). "Бог сотворил человека правым. А люди пустились во многие помыслы" (Ек. 7:29). И часто, несмотря на всю свою убедительность, они несут лишь часть истины, часть настоящей безумной истины, состоящей из парадоксов. Возьмите любую из них - с другой стороны парадокса есть такая же, равная ей по силе. В центральной главе я буду говорить об антиномиях: о том, что подлинная истина всегда состоит из двух истин, как бы противоречащих друг другу. Говорят: "мы используем ум только на несколько процентов.." Но даже 100%-ный ум - всего-навсего инструмент, и ничего более, потому что наивысшая наука о его деятельности, логика, касается только одной части антиномии, и неспособна вместить, что-либо стоящее сказать об их отношениях, о самой антиномии. Логическое, рациональное, рассудочное мышление, любящее "здравый смысл" крайне чувствительно, может буквально "сойти с ума" от парадоксальной, нелогичной ситуации, существование которой оно не могло себе представить, но которая неожиданно для него случилась. Такой человек может даже покончить с собой, так как всё, чем он жил десятилетиями, оказалось под большим вопросом. Его вера: его система мировоззрения, - оказалась неспособна описать, объяснить, вместить встреченный парадокс. Моё же мышление идёт двумя параллельными линиями, каждая из которых содержит одновременно и логическую цепь, чистоплотность рассуждения, и как бы противоречие другой линии. Да, это похоже на греховное разложение духовной целостности, на лицемерие, но отличается от него плодами. Ведь, на всё есть свои подделки. Диалектика - это способность видеть и находить пару любому тезису, любой истине. Это свобода мышления. Даже Бог, творя человека, создал Себе антитезис в хорошем смысле слова. Дьявол иногда говорит так: "Написано..", и можно поддаться, позволить поработить себя, но по примеру Спасителя противостойте ему, найдя, что "написано также.." То, что подсказывают вам чувства, и то, к чему побуждают мысли, может быть здоровым желанием, спасительной идеей; но когда это желание или мысль управляет тобой и определяет твои действия, твоё целостное восприятие реальности, и притом так, что ты творишь дела плоти вместо того, чтобы приносить плоды духа, - ты его раб, ты в грехе, т.е. в разложении, вне подлинного храма, существо безумное.
Об уме как силе, о культе знания. Я иногда допускаю себе такую гиперболу: информация - самое бессмысленнейшее, бессодержательное слово в наше время. Потому что ей ограничили мудрость и истину. Знание, информация, интеллектуальные способности в наше время - идол таких же размеров, что и идол власти и богатства. Потому что они помогают обрести власть и богатство. Точно так же, как этому помогает сила физическая. Здесь как раз интересно то, что сила ума имеет много общего с силой физической. Чем народ древнего Тира приобрёл то состояние, которое прославило его на весь мир? "Твоим разумом ты приобрёл себе богатство" (Иез. 28:4), и: "Мудростью устрояется дом и разумом утвержда-
ется" (Пр. 24:3). Некоторые недостаток физических качеств: силы, роста, красоты компенсируют умственными способностями. Но на примере физической силы можно увидеть всю природу силы умственной: обе силы могут быть обоготворены, потому что дают превосходство, обогащают. Как и богатство, власть, сила, способности и знание могут ввести в грех: "Чем более у него плодов, тем более умножает он жертвенники, чем лучше земля у него, тем более умножают они кумиры" (Ос. 10:1). "Сила его - бог его.. людей.. всех таскает удою.. за то.. кадит неводу своему" (Авв. 1:11,16). Кто скажет, что искусство вести войну - это искусство одних лишь мышц, а не искусство и ума, превосходства стратегии и тактики? Потому слова о халдеях: "Быстрее барсов кони его.. забирает пленников, как песок.. над всякою крепостью он смеётся: насыплет осадный вал и берёт её" (Авв. 1:8,10), да и всякие слова о "северном народе", о силе его, у которой нет границ (см. Ис. 14:31; 18:2,7; Иоиль 2:2-11 и др.) - также характеризуют силу их ума. "Нет тайны, сокрытой от тебя" (Иез. 28:3). Но, несмотря на всё это "я извлеку из среды тебя огонь, который и пожрёт тебя" (Иез. 28:18), и: "Сойди и сядь на прах.. дочь Халдеев.. мудрость твоя и знание твоё - они сбили тебя с пути.. внезапно придёт на тебя пагуба, о которой ты и не думаешь" (Ис. 47:1,10,11, выделено мной). У этих народов, у таких людей сила мышц соединяется с силой ума, как написано ещё: "Я дал повеление избранным Моим, и призвал для совершения гнева Моего сильных Моих" (Ис. 13:3), и: "О, Ассур, жезл гнева Моего!" (Ис. 10:5) Но написано также: "О тебе, Ассур, Господь определил: не будет более семени с твоим именем, из дома бога твоего истреблю истуканы и кумиры, приготовлю тебе в нём могилу" (Наум. 1:14). Потому что мудрость и знание так же отличаются друг от друга, как небо от земли. Человек может привязаться к Божьему золоту, добыв его, я не только о жёлтом металле говорю; оно делает его богатым и ни в чём не нуждающимся. Особенно это касается верующих: когда у человека (язычник) нет ничего - ему нечем и хвастаться, только найдёт нечто действительно ценное (верующий) - он расфуфыривается, словно голубь в марте, и начинает козырять этим перед другими. Он начинает мнить себя учителем и пытается просветить "глупых" и "спасти" "погибших". Он не замечает неполноты своей истины. Потому что гордость делает человека слепым так, что он не увидит истины под носом: между ним и реальностью стоит его идея, он ограничен ею, он её раб и слуга. Глупость многих заключается в их увлечении разнообразными идеями вместо того, чтобы искать ту мудрость, которая сочетала бы в себе всё. Крайне жаль, что большинство христиан не делает весомого различия между информацией и мудростью.. Идолом может быть не только внешний предмет, творимый другими или данный извне, но и качество характера, сильная сторона натуры, в которой человек - специалист, в чём по особенному талантлив. Что лучше всего получается у человека, то он и склонен более всего обоготворять. То и склонен ставить между собой и другим живым человеком.
Ум, с его интеллектуальным аппетитом, - та же плоть: ей необходимо уделить такое же место, что и духу, т.е. заботу и внимание такие же, но нельзя позволить ему одному занять главное, центральное место, нельзя ему отдать всю любовь и внимание. Иначе, словно переполненный желудок, который уже не питает, а отравляет кровь, он начнёт отравлять поток духовной жизни человека. На идеи нельзя полагаться точно так же, как нельзя полагаться на чувства. Они порождают такие же вихри одержимости. Вот почему ап. Павел приветствует Церковь так: "Мир от Бога Отца", и: "Мир Божий, который превыше всякого ума" (Флп. 4:7). В тексте "держи дальше от неё путь твой, и не подходи близко к дверям дома её, чтобы здоровья твоего не отдать другим и лет твоих мучителю; чтобы не насыщались силою твоею чужие и труды твои не были для чужого дома. И ты будешь стонать после, когда плоть твоя и тело будут истощены" (Пр. 5:8-11) сказано не только о женщине, но и о всякой идее, даже правильной, библейски обоснованной, но превращенной в прелесть. Т.е. 5-ая глава Притч предупреждает не только о физическом прелюбодеянии, но и о прелюбодеянии духовном. Я уже говорил об этом. Ведь идолопоклонство и есть прелюбодеяние: не с человеком, так с идолом. Обычно здесь совершается измена не только по отношению к Богу, но и по отношению к человеку: человеческое существо может любить мысль, чувства, свою фантазию и идеал как живого человека и наряду с любовью к человеку. Это идео-фетишизм.
Всякая истина может убить человека, погасить его дух, его целостное сознание реальности: с истиной он поступает почти всегда так же, как и с предметом своих желаний. Т.е. отдаёт ей всё своё сердце, все свои силы. Фанатизм есть самый откровенный идеализм в плохом смысле слова: помешательство на идее, сотворение из идеи кумира и идола, закрытость к парадоксальности настоящей глубокой истины и правды, видение только одной части жизненного парадокса и неспособность увидеть вторую его часть. "Все идеи обладают способностью превратиться в источник фанатического помешательства - идея Бога, идея нравственного совершенства, идея справедливости, идея любви, свободы, науки. И вот в этом случае живой Бог, живое совершенство, живая справедливость, любовь, свобода, наука исчезают, ибо все живое существует лишь в полноте, в гармоническом соотношении частей в целом. Всякая ценность, превращенная в идол, делается ложью и неправдой." Потому написано: "Будь безумным" (1Кор. 3:18). И это заповедь, Духом Святым изречённая. Это одна из парадоксальных истин, о которых я уже говорил. Павлово "я ничто" (2Кор.12:11) означает, что ни его положение в обществе, ни знание Библии и её толкования не спасло от антихристианского поведения, от разложения личности, от объективации.
Знание, умение убедить, способность доказать, интеллектуаль-
ные способности сами по себе от греха не спасают. Необходимо копать в поисках истины как скрытого сокровища, но как знание само по себе, так и это копание многие сделали идолом и чрез это пали, как пишет Е. Уайт: "Самая высокая цель для вашей молодёжи не должна быть в том, чтобы волочиться за чем-то новым.. Знание само по себе может быть силой для их уничтожения"1 Не так, чтобы познание не важно, ибо Соломон говорит: "Главное - мудрость: приобретай мудрость и всем имением твоим приобретай разум" (Пр. 4:7). Но так, что не всё можно понять умом, как, например, написано: "Мир Божий, который превыше всякого ума" (Флп. 4:7). Такие глубокие реальности и истины, как Троица и Богочеловечество, любовь и благодать, прощение и доверие противоречат логике, парадоксальны, безумны. Но это основы христианской веры. Не зря Бердяев сказал, что "Логика не есть Логос, между логикой и Логосом лежит бездна" Потому что не всё можно понять и принять умом; и иногда то, что трудно понять, необходимо принять безумно, в противовес разуму и рассудку.
"Дискурсивное мышление есть формальный, автоматический аппарат, приводящийся в действие силами, вне его лежащими.. орудие интуиции" Тот, кто не видит в логике оружие, направляемое волей против "врага", - легко ловится в сети интриги и пытается найти доказательства, контраргументы. Фарисеи попросили у Иисуса чуда, но Он не дал им его, так как видел интригу: они бы не поверили бы и настоящему чуду, нашли бы тысячу отговорок. И так - с любой волей, затвердевшей в направлении к какому-либо предмету. Отказ дать доказательство может быть мудростью: виденьем воли за логикой и желанием аргументов.
Итак, умственное "копание" может быть как признаком воли, характера, последовательности, желания расти и двигаться дальше, так и признаком падения человека, желания склонить волю человека к желаемому выбору, одним из видов утончённого, завуалированного насилия.
Одно из пристанищ или форм поклонения уму - позитивизм, схоластика, академическая наука. Есть люди, с большой тоской вздыхающие о средневековом всплеске сил человечества в культуре, науке, богословии и философии. Схоластика для них - часть Ренессанса. Но есть и другое мнение: схоластика славилась формализмом, рационализмом, безжизненностью, отвлечённостью, отсутствием проработанного учения о Духе Святом. Это была сухая поч-
ва, исключительно мёртвая вода, - живой благодати в ней не было. Это школьное богословствование и душный интеллектуализм, мертвящая механичность в Бого- и миро-познании, которые возможны были только у педантов и законников. Наука в храме потому востребована, почему обыватель не может устоять во втором искушении: она удовлетворяет требования гарантий, желание толпы пощупать и посмотреть прежде, чем поверить. И это подводит нас к выводу, что храм Божий и храм науки, как правило, несовместимы.
Говоря так, я выступаю не против науки, а против того, чтобы религия и философия заискивали у неё и были её прислужницами. Ведь и в наши дни обе эти сферы человеческой активности в передовых учебных заведениях скромно заискивают у науки и ждут от неё признания, уважения. Как будто бы они в этом нуждаются. Как будто бы у религии нет собственного живительного источника, а философия как будто бы не может существовать вне официальной религии. Именно об этом поётся: "Боже, сколько лет я ищу то, что вечно со мной". Обычные христиане хотят устроиться в чуждом им мире. Они хотят жить как все, и даже не хуже: получать учёные степени, соответствующее жалование, т.е. "занимать положение" в мире. Всё это за счёт компромиссного брака с авторитетом науки, которым и близко не пахло в учении апостолов.
Науке есть место в храме Божьем, но - как прислужницы, а не как госпожи. Никакой наукой невозможно достичь спасения: воскрешения, бессмертия, свободы от греха. Наука игнорирует эти явления и мы получаем только разочарование, если у неё обольщаемся найти ответы на самые главные вопросы нашего бытия. Позитивизм (прошу не путать с оптимизмом): разве это искусство свободы? Разве это Божья мудрость, которая освещает скрытые во мраке душ идолы? Разве он даёт силы оставить этих божков? А затем силы противостоять обольщениям уже извне? Никакая наука не даёт истинное, окончательное знание, - она дает лишь знание условное и относительное. Науке не по зубам то, чем занимаются религия и философия. И она должна знать своё место, не превращаться в культ. Каждой вещи Бог определил своё место в мироздании. Примат научного знания в духовной жизни, в метафизическом - полнейший абсурд. Я против смешения и подмены этих двух понятий, против игры словами, когда наукой называют религию. В том, мол, смысле, что религии "учат"..
"Постой" - скажет вдумчивый читатель, - "а как же католицизм и протестантизм с их колоссальной базой богословских исследований?!" Широко известен тот факт, что томизм признан официальной философией католической церкви. И вот, в своей реакции на модернизм в своих же рядах, католицизм хочет порядка и ясности в богословии и философии, но выходит у него умаление других сфер деятельности человеческой природы, а с этим - и умаление самой человеческой природы, человека как такового. Потому что в человеке и в мире для томистов нет ничего сверхъестественного, Божественного: всё препарировано и
разложено по полочкам - никакой тайны, как и у материалистов.
В другом лагере, на пике протестантизма, К. Барт, будучи умеренным кальвинистом, также, в своей реакции на вульгаризацию и опошление теологии, хочет очистить понятие о Боге от всего наносного, всего дурного человеческого. Его радикалистские утверждения о непознаваемости Бога можно расценить как справедливую гиперболу против рационализации. Но у него выходит такое же отрицание сочетания Божественной природы с человеческой: непринятие усыновления человека Богу во Христе. Оба мировоззрения чужды восточно-русскому типу мышления и не могут быть им разделены. Т.к. в своём общем, они представляют крайность, противоположную пантеизму и материализму, но того же духа. Ведь, что в материализме, что в традиционном "христианстве" человек - слабая, ограниченная, ничтожная часть чего-либо большего его. Для нашей темы важно то, что поразительна слепота томистов: осуждение рационализма Фомы Аквинского считается ересью, и это закреплено Ватиканским собором. Т.е. самый большой идол находится под табу. Становится видно, что оба движения - свидетельство слабости ума вообще, самого по себе: он либо (в пантеизме) обоготворяет человека и мир, либо (в рациональной теологии) низводит человека до уровня "червя смердящего", и не способен принять сверхразумную Богочеловеческую истину о соединении и родстве двух природ. Ибо это принятие не в его власти. По сути же, и в католическом томизме и протестантском бартианстве интеллект играет роль всего лишь полицейского на пути в царство Божье, хоть и занимает роль царя. В томизме гордость разума, а в бартианстве лютеранская реакция разума на гуманизм, - оба этих движения подписывают смертный приговор самому человеческому разуму: если в человеке нет ничего сверхъестественного, Божественного, настоящего, то такового нет и в разуме, который делает такие выводы. Т.е. разум отрицает сам себя. Это свидетельство его ограниченности: неспособности принять парадокс Боговоплощения, т.е. соединения Бога с человеком, - парадокс Богосыновства человека. Католицизм в томизме, а адвентизм в обычном законничестве бегут от парадоксальности, иррациональности и глубокой трагичности жизни в богословские схемы и выкладки.
Если в фанатизме, в максимализме и дурном идеализме поклонение идеям причиняет боль ближним и даже истребляет их, то в схоластике кристально ясные идеи превращаются в отвлечённый закон, бессильный изменить реальную жизнь, дать силу для победы над злом. Перед ним преклоняются, как перед иконой, но это далеко не образ Бога, а тусклая искра Божьего пламени. Поэтому Жак Маритен говорит: "Христианство .. внушило людям, что любовь стоит большего, чем интеллект" В рутине жизни мы забываем апостольское напоминание, что "знание надмевает" (1Кор. 8:1), что "если.. имею всякое познание.. а не имею любви, - то я ничто" (1Кор. 13:2), т.е. что наши мысли - та же самая плоть, её часть. И
если мы уверены, что на чувства нельзя полагаться, то на мысли нельзя полагаться точно так же, как написано: "Люди, развращённые умом, невежды в вере" (2Тим. 3:8), и: "осквернены и ум их, и совесть" (Тит. 1:15), и ещё: "превратный ум" (Рим. 1:28). Причина существования такого ума - не в нём, а в воле человека, обоготворившего, привязавшегося по-больному, полюбившего сверх меры свой ум, истины, знание, даже мудрость. И к знанию, и к инструменту его обработки невозможно упразднить двойственное отношение. С одной стороны, ум вносит свет, ясность, определённость в нашу жизнь в любой из её сфер, с другой стороны, многие попадаются в ловушку рационализма: соблазна сделать логику мерилом добра и зла, многогранность проявлений жизни втиснуть в рамки интеллектуалистических схем. Подлинные мудрость и знание свободны от поклонения мудрости и знанию, собой не ограничиваясь и в себе не замыкаясь. В центральной главе, говоря об антиномиях, я покажу кардинальное различие мудрости и логики, т.е. границы разума.
Бытие и сознание. Отношение между чувственной и интеллектуальной стихиями сталкиваются в основном философском вопросе. В первом искушении Христа бытие определяет сознание или наоборот? В человеке явна связь духа с плотью: когда человек болеет - весь мир ему кажется тёмной пещерой, солнце светит тусклее и воздух кажется тяжёлым. Весьма вероятно, что болезненные и ущемлённые в каких-либо физических свойствах люди иначе воспринимают мир, нежели люди с сильным здоровьем без каких-либо отклонений. Для таких людей здоровый образ жизни не просто желателен, а спасителен, является основным лекарством. Но о каком здоровом образе жизни может идти речь в том негласном христианстве, которое ненавидит плоть? "Проклят всяк, надеющийся на человека и плоть делающий своею опорою" - вот что мы слышим постоянно в низинах официальной церкви.
С одной стороны, "бытие определяет сознание", с другой - "не под законом, а под благодатью". На самом деле, этот вопрос не так очевиден: смотря что мы имеем ввиду под "бытием". В начале этой части главы я уже говорил, что все три или даже четыре силы плоти могут быть, да и часто являются проводниками и силами природы, как окружающей, так и природы самого человека. То есть они как бы и есть бытие. Но сам человек тоже есть бытие. Бытие, как природа нас окружающая, создана для наших чувств и ума, для того, чтобы трогать наше сердце и наполнять его разнообразными ценностями, но есть соблазн всё своё естество поставить в услужение чувствам, отвлечённому знанию, создав в сердце некое подобие пантеона, склада ценностей. Так происходит захват духа бытием.
Интересен вопрос о реальности самой реальности: может ли быть такое, что материи, реальности, - как бы и нет? Не думаю, что такой вопрос очень глуп. Да, в среде мира может сложиться впечатление, что то, с чем мы сталкиваемся - последняя и конечная реальность, что другого мира быть не может, другого положения вещей с их не-
поддаваемым усилию человека упрямством. Но мы говорим о "силах" природы, а значит, вопрос может стоять и так: насколько реальны наши чувства, мысли, увлечения, насколько их можно творить, изменять? Здесь по-иному звучит текст "Бог производит в вас и хотение и действие по [Своему] благоволению" (Флп. 2:13).. В силу "Я есмь" религия должна быть насквозь экзистенциональной, свободной от какого-либо идолопоклонства и засилия объектов, материи. Н.А. Бердяев пишет: "Бытие мира - тварное, сотворённое и творимое бытие" Это значит, что бытие мира определено сознанием Творца и, с времени создания человека, - сознанием человека. Реальность своим бытием обязана субъекту и никак наоборот. Хотя и может сложиться впечатление, что она изменяет сознание человека, насилуя его видимым и осязаемым, ощущаемым и обоняемым, - фактами той действительности, которая одержала верх во времени. Да, слабые души подвержены гипнозу сознания обывателя, которое тоже представляет собой "бытие". Но человек с крепкими характером и волей, с навыками борьбы с трудностями прорывает эту сеть.
Как бы ни открещивались от этого факта, и ни возмущались им, но бытие также определяет сознание: опыт, эмпирические данные ограничивают сознание человека, его оценки и реакции, его представление о множестве вещей. Чем шире этот опыт - тем больше вероятность лучших и более адекватных оценок. Также, большинство людей не дают себе отчёт в том, что они во многом реакционеры. Например, часто, отсчёт времени в жизни человека идёт до и после того, как ему разбили сердце. Англоязычные обычно говорят: ты уже не будешь таким, как прежде.. И здесь не важен пол, не стоит обманываться и обманывать других: женщины творят мужчин точно так же, как и мужчины женщин. У любого человека есть влияние, огромное влияние на человека оказывает его отрицательный или положительный опыт в любви или дружбе. И это бытие определяет сознание так, что идеология этого мужчины может измениться, чтобы объяснить этот опыт. Также, создаются целые богословские, научные и философские системы, чтобы успокоить совесть. Такие "объяснения" часто бывают очень логичными, но редко мудрыми.
Сознание многих людей находится под бытием, под его влиянием: под влиянием мнения авторитетов, традиций, общепринятой морали большинства. Есть много умных людей, но их сознание - отвлечённый оценочный аппарат никак не влияющий на реальность в силу бесхребетности, бесхарактерности этих людей, как говорил Фёдор Михалыч: "этот человек умный - но бестолковый".. Характер же и воля некоторых избранных подобен стали: если они и принимают поражение - то только в битве, чтобы набраться сил и зализать раны. Войну они проигрывать не собираются ни при каких условиях. Для кого-то это глупое мечтательство, реваншизм и ослиное упрямство, а для кого-то - настоящая вера и признак личности.
Много планов бытия и много различных вопросов переплетается в
этом основном философском вопросе. Говорят, что условия не оправдывают проступок, но, с другой стороны, говорят, что плохая почва не даёт хорошему семени прорасти. Бытие - среда, обстоятельства, мнение общества - определяет сознание обывателя. Но сознание и есть бытие на самом своём пике. Бытие на своём пике - это человек с его чувствами, мыслями, кумирами. Эти эмоции, предубеждения и идолы и есть бытие, самая "высшая" его форма. Бытие, определяющее сознание многих, - это сознание обывателя. Бытие же постоянно меняется, ибо оно есть проявление, форма жизни. И если мы говорим о жизни падшего человека и мира - это поверхностное бытие, которое давит, но не имеет значительной силы влиять на подлинно глубокую жизнь - настоящее, полноценное, неразлагающееся бытие, обладающее значительной силой в плане вечности. То есть, на сознание влияет определённое бытие. И бытие влияет только на определённое сознание.
Весьма грубо можно упростить этот вопрос так: на сознание обывателя влияет падшее бытие, которое есть совместный продукт, и в котором отразилось грехопадение. Тогда как сознание целостной личности определено бытием Бога, Христа, духовных личностей и её собственной волей. Здесь нужно учесть реакционизм: сознание многих, их поведение определено поведением других, обычно, отрицательным опытом в отношениях с ними. Задуманное не получается воплотить в бытии, если не учитывать последствия грехопадения: некую противящуюся сознанию силу в бытии.
Если бы человека можно было бы сравнить с деликатным растением, семя которого может взрасти только на определённой почве, то лучше было бы стать марксистом, а не христианином. Но Христос стал Христом несмотря на Назарет. Его сознание не было определено Назаретом, хотя какой-то отпечаток мог и быть. Также, если ввести в бытие волю, то ясно, почему Бог не смог это бытие определить во всей его целости, и Ему пришлось воплотиться, а не просто сказать слово. Помимо воли, кажется, что целостное существование зависит от материальной части живого существа. Тогда как вечная его жизнь зависит от целостности его духа (хотя многие, в т.ч. и верующие, ведут себя так, словно его и нет вовсе, словно есть только царство материи). Здесь я утверждаю антиномию: в плохом бытии сознание склоняется к низшему и крайне трудно его поддерживать, но в личности, натренированной бороться с трудностями, сознание творит бытие. Твёрдость и упрямство материи перед воображением и физическими способностями человека - следствия объективации человека, овеществления его воли и духа, т.е. явления временные и имеющие силу только в нашем падшем мире. Взаимное влияние бытия и сознания крайне важно уяснить для понимания природы творчества и творческого призвания человека, о которых я уже говорил в теме о роде, и ещё буду говорить в главах "Источник" и "Ответная любовь". Банально, что Бог меняет бытие. Но не является ли идолопоклонство своеобразным творчеством?
Лжетворчество. Для идола человек берёт существующий материал.
Закон, Церковь, труд, всё разнообразие идей и переживаний, связанных с ними и с другими институтами, истинами, добродетелями и благами в мире сём, в идолопоклонниках становятся плотью не в положительном смысле, смысле воплощения Божьего замысла о них, а в смысле их обмирщения и неизбежного распада идолов, изготовленных из них. Ибо идолопоклонники поклоняются и служат иллюзиям: идол всегда есть то, чего на самом деле нет, как написано: "Какую неправду нашли во Мне отцы ваши, что удалились от Меня и пошли за суетою и осуетились" (Иер. 2:5; "суета" по-еврейски значит также и "пустота"), и в другом тексте: "Он гоняется за пылью, обманутое сердце ввело его в заблуждение, и он не может освободить души своей и сказать: "не обман ли в правой руке моей?" (Ис. 44:20) Ибо рабство даже у святой идеи, у доброго желания есть рабство у внешнего, у плоти, у фантазии. Безбожная любовь человека к собственным представлениям о Законе, Церкви, труде - это поклонение своим же идеям и желаниям. То, что человек пребывает в рабстве у своих чувств, идей значит, что он в рабстве у самого себя. Плоть - это человек сам: он обоготворяет самого себя. Так раскрываются утонченные и завуалированные формы эгоизма. Душевному человеку необходимо принести своё отношение к собственному уму, чувствам и сердцу в жертву для того, чтобы обрести ум Божий, ум Христов, Его сердце и Его чувства. И обширное знание, и добрые побуждения, и святые идеи могут быть плотью, а не выражениями духа.
Любая мысль, чувство или побуждение сердца здоровы и чисты, если не затмевают собой Христа, плоды Христового духа в человеке - любовь, правдолюбие, милость, мужество, кротость, стойкость, воздержание и т.д.; если ты не стремишься осуществить их, переступив через Царство Божье, через отношения. За частным чувством, мыслью или побуждением сердца человек может ослепнуть на красочный мир Божий: на другие чувства, мысли и побуждения, на чувства, мысли и побуждения своего ближнего. Духовность, хождение по духу, есть Полнота Божья в человеке, целостность. В такой целостности пребывали Адам с Евой в Эдеме. Она и есть девственность в духовном смысле слова (От. 14:4). Но когда что-либо из неё, из её качеств или добродетелей человек вычленяет и начинает любить наряду с ней, целостность и Полнота нарушаются, распадаются в человеке. Полнота эта фигурально есть Бог, Христос; нельзя Его, Её четвертовать. Это Отцеубийство и самоубийство, ибо нарушается целостность человека, и он начинает разлагаться изнутри, что позже проявляется в разложении внешнем.
За благами, выгодой и пользой, идеалами, законами писаными и неписаными человек слепнет на свободу и ценность человеческого существа, как других, так и свою. Тогда как человек представлен в Писании храмом не только ценностей или их полнотой, но и храмом Всевышнего. Потому слова Соломона "ты будешь стонать после, когда плоть твоя и тело будут истощены" (Пр. 5:11) относятся к рабству у идей и желаний, - это то же, что и текст
"кто сделал бога и вылил идола.. трудится над ним сильною рукою своею до того, что становится голоден и бессилен, не пьёт воды, и изнемогает" (Ис. 44:10,12). Из-за этого мы не всегда можем доверять себе и другим, какими бы святыми, опытными, добрыми и умными высказываемые идеи ни казались. Уверенность и доверие зависят от способности к безумной жертве. Многие поступают так, что помогают всем без разбора, безотказно, истощаясь в силе и так вводя самих себя в грех: напрасный гнев, ропот, ненависть, зависть и прочее, потому и написано: "Пей воду из твоего водоёма и текущую из твоего колодезя. Пусть не разливаются источники твои по улице, потоки вод - по площадям; пусть они будут принадлежать тебе одному, а не чужим с тобою" (Пр. 5:15-17). В силах твоих, физических и духовных, в тех секретах какого-либо ремесла или отношений, которыми обладаешь, есть мера, сверх которой делиться с другими, посвящать себя какому-либо делу, даже самому благородному и святому, есть всё равно, что делить ложе с третьим. Я говорю о том, насколько человек сплошь и рядом увлекается чем-либо.
Желание не должно вырасти до размеров истукана, но, в то же время, не должно быть и подавлено ради тех же плодов духа, ибо "проклят строящий город на крови" (Авв. 2:12), т.е. строящий Царство Божье на подавлении себя, угнетении своих желаний. Это и значит "пленяем всякое помышление в послушание Христу" (2Кор. 10:5), и: "В вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе" (Флп. 2:5). А Христос не один занимает престол и, в то же время, никто не противостанет воле Его, не говоря уже о том, чтобы подавить Его. Покой в Боге означает, что в Нём никто один не занимает царственного места подавляя другого, при том, что все цари. Весьма красноречиво соотношение между двумя природами в Нём. Я не о том говорю, что в иерархии ценностей нужно упразднить различие между главным и второстепенным: я говорю о том, что нельзя переступить через волю, проявляющуюся в желании или идее, волю можно лишь осознанно изменить, направить в иное русло. Насилие, подавление приведёт лишь к усилению желания, и притом в самом неузнаваемом, неосознанном виде. Наш путь - путь между подавлением желаний и рабством у них.
Рабство является абсолютной неправдой во всех своих формах, и это непонятно лишь рабу. Жаль, что одно из дурных последствий исторического христианства - частичное преодоление презрения к рабству, как к слову, так и явлению. Но в новом мире не будет никаких рабов ни в каком смысле, кроме романтического. Обыденное рабство - это поклонение плоти. Обычно человек обоготворяет самого себя, т.е. обоготворяет тварь и плоть, вытесняя одной какой-то ценностью или их ограниченным набором все остальные. Так он сужает своё сознание, вернее: как бы утяжелевает, уплотняет его. Плоть и есть духовное уплотнение. А хождение по плоти - это рабство у самого себя и у других, у ближних: у их и своих иллюзий и желаний, доведённых до похоти. Обыватель всё ограничивает своей неполнотой и несовершенством: строит барьеры, рамки,
препятствует росту многих добродетелей и даров, или не даёт им развиться. Так создаются предубеждения, духовные цепи сознания. Любовь же к свободе от рабства у трёх сил нашей природы есть подлинная любовь к себе, как написано: "Возлюби ближнего твоего, как самого себя" (Мф. 22:39). Это не эгоизм, т.к. эгоизм как раз является рабством у них, у частного в ущерб полноте. Говорят: "Нам нужна любовь к себе". Говорю вам: вам недостаёт любви к Богу. Любовь же к Богу, в числе всего прочего, есть любовь к свободе от всякого рабства, т.е. идолопоклонства. А любовь к человеку включает в себя любовь к свободе его духа в Боге.
Третье искушение - это желание отдать всего себя: все силы, своё сердце чему угодно или кому угодно: занятию, идее, желанию, идеалу, добродетели или человеку. Сердце - это Святое святых человека, его алтарь, средоточие самых главных его мыслей, его приоритетов, самого ценного для этого человека. Т.е. сердце - это центр человека, условно независимый от его чувств и мыслей. По сердцу видно, что обожает человек, чему поклоняется, что или кто им управляет. В сердце находится штурвал управления кораблём по имени "человек". Достоевский в Легенде о Великом инквизиторе показывает, что человеку тяжело управлять самим собой. Тотальная греховность человечества говорит об этом ярко и бесспорно. И вот всегда существовало искушение отдать своё сердце, свой "штурвал" в чужие руки, чтобы они брали на себя тяжёлую ношу ответственности за поступки и их последствия. В той же Легенде люди свою свободу, совесть и способность принимать решения отдают в чужие руки, в руки инквизиторов. Отдать кому-то своё сердце - значит, позволить ему влиять на тебя, управлять тобой: по сути - сделать себя уязвимым. С любящими - всё банально. Хотя сейчас мало кто рискует на такое в полном смысле, т.е. мало кто рискует отдать своё сердце другому: почти все борются за "свободу". Но вот например, прихожане церкви с лёгкостью отдают свою совесть пастору, т.е. вышестоящим церковным иерархам в его лице, чтобы они пасли их, как стадо: чтобы указывали путь, и говорили им, во что верить.
В государстве многие отдают свои голоса за определённого лидера и партию, ограничивая себя ценностями этого лидера и партии. Наличие чиновников, царей, президентов, самой иерархии говорит мне о том, что человек не может без бога с какой-угодно буквы. Атеисты могут сколько угодно мнить себя правыми, но по их отношению к власть имущим, даже к непосредственным начальникам, я вижу их сущность. После грехопадения человек стал чужим Богу, и Бог стал чужим ему. Человек утратил способность вмещать полноту, но без бога не может: ему нужно не только снять с себя ответственность, но и поставить над собой что-то, что толкало бы его, побуждало к действию, заставляло и двигало, и поэтому ставит мужа, начальника, царя и т.д., отчуждая от себя то, что делать должен сам, безо всяких царьков и начальников. С другой стороны, "боги" говорят нам о том, во что верит народ, что народ поз-
воляет себе и своим божкам из плоти и крови. Кто предпочитает "бога" видимого Богу невидимому? Я говорю о боготворении из президента, чиновника, начальника, мужа и т.п. Тот, кто, как Исав ради похлёбки, готов отказаться от вечности: кто так же, как и его "бог", позволяет себе ложь и обман, грязные средства для чистых целей, насилие, т.е. удовлетворяется поверхностным, неглубоким и временным. Это тошнотворный обыватель. Дать кому-то владеть твоей совестью, как это в Легенде Достоевского, означает дать право принимать твои индивидуальные решения, твои личные оценки, что добро и что зло, в чужие руки, т.е. упразднить всё индивидуальное и личное, дать право делать это однотипно, для всех, по-китайски: для всего "муравейника".
В силу вышесказанного, нужно тщательно исследовать своё сердце и пытаться понять собственные приоритеты, предметы особого почитания, своих богов. Люди выбирают, кому отдать своё сердце - это значит, что сердце определяет, кого человек любит, кому поклоняется. То есть, на чью сторону становится, кому принадлежит его воля, симпатии. Поклониться диаволу - значит чему-либо поклониться, ведь "всем сердцем, всем разумением" можно поклоняться исключительно Богу. Такой человек получает власть над внешним миром, но теряет власть над собственным характером.
Сердце хомяка влечёт его к ореху, сердце же дурака - к авторитету. На любой территории, в любой сфере есть авторитет - воплощение и орган власти. То есть, уже существует решение определённого спектра проблем. И либо ты признаёшь это решение, ограничиваешь себя им, и, в обмен на это признание, получаешь свободу действовать в рамках прокрустова ложа (как поётся в песне из "Дона Сезара де Базана": если будешь "шустрый, да быстрый" - то, может быть, получишь даже кусок от пирога этой власти). Либо вступаешь в бой с авторитарной системой, словно рыцарь с многоголовым чудовищем. Убеждён, что христианин призван искать новое решение. Кажется: зачем изобретать велосипед и бросаться на ветряные мельницы? Но грех, к которому склоняет 3-е искушение - грех против жизни: против роста и развития. Начиная с диавола и заканчивая самим маленьким чиновником в государстве или церкви, поклониться авторитету - значит поклониться несовершенному и ограниченному. Напоминаю: речь идёт не об отрицании авторитета и обязательной борьбе с ним, а о поклонении ему, ограничении им своего роста и своих возможностей. Кумиром и образцом для подражания может быть только один Бог. Ограничение себя смертным авторитетом означает смерть, останов в развитии, сужение горизонтов видения, воображения, а следовательно и действия. Творческое призвание человека обязывает его к другому. Следование ему есть спасение, а удовлетворение уже достигнутым тобой или другим - смерть, останов и разложение.
Наглядный пример авторитаризма и добровольного рабства - папство. Нарциссизм пап римских не знает границ, как и их желание угодить народным массам. Толпе нужен живой
видимый бог - и католичество даёт толпе папу. Действительно ли папа непогрешим? Если бы он сделал для того, чтобы поделиться своей непогрешимостью, столько, сколько для этого сделал Христос, - то да, было бы так. Но на протяжении веков папство (папство, а не весь католицизм) было как соблазном власти, так и падением в прельщении властью и силой. Не зря есть множество параллелей между Римом языческим и Римом папским. Интеллектуализм папства также был всегда подчинён кумиру власти и силы. Подчинение душ либо силой, либо убеждениями, либо политикой было папским приоритетом во все времена: свободу духа папство всегда ненавидело и было его злейшим врагом. Скорее диавол покается, нежели папство начнёт уважать свободу воли. И в этом оно находит широчайший отклик в сердцах обывателей. Обыватель всегда прельщался силой и благоговел перед ней: он всегда готов отдать тяжёлое бремя свободы воли, ответственности и принятия тяжёлых жертвенных решений в чьи-либо руки. И на этот спрос всегда находилось папское предложение.
Но католическая церковь - это не исключение: католицизм лишь делает явно и открыто то, что другие деноминации скрывают и не хотят доводить до более последовательной формы. И мир учится и не отстаёт от церкви: поп-идолы - это мини-папы, удовлетворяющие извечную мечту рабов "перед кем преклониться". Иронично скажу следующее: Голливуд сейчас - гора Олимп. Попадёшь туда - попадёшь в сонм богов! Голливуд, в сущности, делает то же, что и папство: люди хотят разрушения и крови как реакцию на свой рабский труд, - голливуд им даёт иллюзию убийства и разрушения. Люди хотят, чтобы за трудные решения отвечал кто-то другой, но не они - папство предоставляет им такой сервис. Оба института основаны на принципе "если женщина хочет - ей нельзя отказать". "Если женщина просит - ей нельзя отказать", "клиент всегда прав", "так считает Божий народ", "так решил церковный совет" или "такова статистика" - всё это выражение космической глупости тех, у кого отсутствует или недоразвита личность, кто прогибается под чужие желания, потому что нуждается в одобрении или поощрении, хочет быть частью чего-то большего. Но настоящее, нелживое большее - это Бог, это быть сыном Его или дочерью, быть человеком среди стада человекообразных. В настоящее христианство входит решительное "нет" в ответ на любые низменные желания. Человек ещё не научился побеждать совесть: что-то беспокоящее внутри осталось. И вот для этого существуют Голливуд, поп-музыка, Церковь: они успокаивают человека, чтобы он не искал справедливость, не боролся за свои права. Поэтому эти институты поддерживаются государством. Ибо ими создаётся иллюзия мирной, относительно счастливой жизни.
Тень личности. Толпа хочет иметь богов, и лучше живых, иметь возможность видеть и слышать их: и вот голивуд, MTV, TV, церковь и государство даёт их. Когда рождается и усиливается личность, её свет не может не стать видимым для множества людей. И вот её свет отчуждается от неё и начинает жить своей жизнью: толпа создаёт из
личности, из её трудов бога или богов. Такой истины, такой личности, таких слов и трудов личности, какими они есть на самом деле, толпа не видит: она видит лишь то, что сама придумала и во что поверила. Поэтому Лютер и молился "Боже, избавь меня от таких последователей". То же происходит со всеми святыми писаниями. Библия - не исключение. То же происходит со всеми авторитетами. Авторитет не должен удивляться, когда у него не просят, а уже требуют совершенно не то, чего он ожидал от своих трудов. Пусть личность не удивляется тогда, когда её попытаются подчинить тому богу, которого толпа сделала из неё, и принесут её в жертву ему или её же труду или истине. Толпа фантазирует и из фантазмов толпы появляются боги, только попробуй тронуть их, - и увидишь настоящее лицо толпы: лицо того, кто стоит за ней, лицо сатаны. Но от частных случаев вернёмся опять к сердцу.
Для тех, кто не хочет себя и свой рост ограничивать, сердце есть инструмент роста и развития. Сердце связано с любовью, потому что о любви говорят "дела сердечные", рисуют либо пронзённые амурами, либо разбитые сердца. Также - с совестью и интуицией, потому что говорят "сердце болит о.." и "ощутил, понял сердцем"; и с волей, потому что "отдать сердце" кому-то или чему-то - значит отдать этому душу, подчинить себя этому, как в третьем искушении. Говорят: "это подарок от сердца" и "от сердца отрываю", когда говорят о том, что этому человеку дороже всего. В этом контексте я бы назвал экзистенциальную философию философией человеческого сердца. Итак, сердце - это системное понятие, как любовь и вера. И притом межполовое, интерполовое, ибо, учитывая множество оговорок и исключений, если мужчинам от природы свойственно уклоняться в мысль и идею, и они в них особенно талантливы, а женщинам - в чувства и эмоции, с гениальностью в этой сфере, то сердце могут слушать обое с одинаковой силой и им быть связаны друг с другом. И эта связь может содействовать как развитию, дополнению мира человека, так и деградации, замыканию человека в себе, в собственном мире и оценках.
Мне скажут: легко любить и верить в любовь тогда, когда тебе ещё не разбивали сердце.. Но, с другой стороны, о жестоком человеке говорят "бессердечный". Можно ли это применить к фарисеям? Думаю, да. К педантам и стервам? Ответ очевиден. О некоторых людях говорят, что у них нет сердца. Также говорят, что нужно отдать своё сердце Богу: т.е. не ум, не чувства, не волю. Это естественно: желать лучшего, стремиться к нему, окружать себя лучшими вещами, ради них жертвуя вещами менее ценными. Но неестественно для души человека отдавать вещам своё сердце, свою душу. А свою совесть, долг принимать личные решения - в чужие руки. У большинства людей нет места для другого: в их сердце, в их планах, в их мыслях и чувствах, в их мире нет места ни для кого, кроме них самих. Потому вечная жизнь человека зависит от свободы в смысле широты: от способности вмещать, давать место в своих планах и мыслях другому. От способно-
сти принимать и вмещать ценности другого. Таким образом, сердце - средство либо усиления, либо ослабления личности. Привязать себя к чему-либо часто означает поставить перед собой цель, в которую требуется постоянно вкладывать силы и ради которой нужно приносить жертвы.
Третье искушение - это искушение одержимостью: чрезмерным трудом и нечеловеческими жертвами ради осуществления желанной цели. Это соблазн стать демоном, который, якобы, сможет всё успеть и смочь. Если в первых двух Люцифер человека может поработить в области чувств или рассудка, то здесь ставит целью, чтобы тот привязался к чему-л. глубинами своего естества, т.е. сердцем и волей. Чувству человек может дать свободу вырасти до ненормальных размеров и дойти до глубин человека. Так же и с мыслями или идеями, - сами "глубины" могут быть отданы идолам. И здесь секрет всякой одержимости и идолопоклонства. Ставится ли жертвенник идолу во второстепенном месте, например, в Вефиле, или в главном, т.е. в Иерусалиме, - идолопоклонство от этого не теряет своей сути. Я о человеке говорю: диавол желает если не внешность человека завоевать или часть его, то его внутренность, не временно, а на постоянной основе, как написано: "Приближаются ко Мне.. устами.. языком; сердце же их далеко отстоит от Меня" (Мф. 15:8). Человек может казаться победителем в борьбе со всякими помыслами, похотями и нездоровыми фантазиями, но при этом они могут царить в его сердце, скрытыми от сознания. По виду такой субъект кажется благополучным и, подобно Симону-фарисею, якобы, исцелённым от "проказы", но на самом деле это гроб окрашенный. Декалог он соблюдает только телом, праведность его: любовь и любезность - напускные, вынужденные, не естественные, не от сердца. Но опять-таки: в каком бы месте идолу не поклонялись, идолопоклонство не перестаёт быть идолопоклонством и всё равно означает пятно или порок. Кому отдать сердце, кого возлюбить "всем сердцем" - имеет определяющее значение для бессмертной судьбы человека, и даже подчас для жизни тех, кто вокруг него.
Причем одержимость может быть не только "буйной" и языческой, но и "тихой", лицемерно-религиозной: не только насилием над другими, садизмом, но и насилием над собой, мазохизмом. В квиетизме верующий
свою судьбу ставит во всецелую зависимость от произвола Божества, будучи готовым отказаться даже от индивидуального спасения в пользу Божества, рассматривая и зло собственной природы как часть Божьего плана. Я уже говорил о поклонении Богу как идолу. Думаю, что эта бесстрастность - обратная сторона одержимости. Да и что есть фанатизм, как не одержимость?! Но одержимость идеей мира, милости, доброты, невмешательства, ненасилия - ничуть не меньшее зло. Т.к. при попустительстве таких бесстрастных субъектов зло усиливается, словно сорняк, которого никто не вырывает.
Фанатизм классический, "шумный" легко изобличают. Но фанатизм скрытый, буддистский, под видом христианства становится модным. Настолько глубоко идолопоклонство коренится в человеке. А кажется, что это какое-то волшебное проклятие, записанное в ДНК. Потому в определенном смысле "не могу" верующих в отношении к собственной природе есть ложь, а "не хочу" - правда: с помощью "не могу" вуалируют "не хочу" - сладкое своё желание и любимый объект сатанической привязанности. Божья сила действенна только в том, кто заметил своё "не хочу" под покрывалом "не могу". Естественно, что без милости эта истина есть ересь и проповедь жестокости. Но я говорю о том, как удобно покрывают божков. Молитву и принцип "я - ничто; Ты действуй через меня, потому что я сам - ничего не могу" можно обратить и в добро, и во зло. Так молятся не только христиане, которые знают, что Господь сказал: "Без Меня не можете делать ничего": так молятся и современные гипнотизёры, медиумы, фанатики и сектанты. За этой фразой может быть и желание пожертвовать, расстаться со своей ограниченностью ради Христа-Полноты, но может и скрываться сильное желание поставить кого-то выше себя, на место Бога. Всё определяется представлением о Боге и человеке во Христе: если оно чистое, полное, то человек объединяется со Христом, и от этого получает силы, чтобы приносить плоды, творить то, что и Христос творил. Если же это представление с пятном, с каким-л. недостатком, - человек духовно сливается с одним из духов сатаны. Становится слугой одного из духов, охраняющим его от разоблачения, хотя внешне и кажется, что он всего лишь слуга идеи или поклонник авторитета.
Идолопоклонство очень часто прикрывается служением Богу, как написано: "всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу" (Ин.16:2). Всякий, кто использует гипноз, личность которого подавляет даже в малой степени других, сам, более всех, подвержен гипнозу идеи, авторитета. Это самый простой идолопоклонник, обоготворивший свою иллюзию и желание её воплощения. Итак, наряду с вре-
менным или периодическим поклонением желанию или идее есть поклонение побуждению сердца, - псевдоглубина, крайне похожая на настоящую, глубокую духовность. Разница между ними - плоды последней. Нельзя поклониться диаволу, чтобы все Царства земли стали Христовыми. Это искушение было отвергнуто плотником из Назарета. Нельзя повысить тон, применить насилие, принести в жертву своё здоровье, совершить грех самому, ради спасения других. Нельзя пожертвовать духом ради плоти, как написано: "Оправдал себя в духе" (1Тим. 3: 16).
Многие могут распознать чувственное или интеллектуальное искушение, но не искушение сердечное. Весьма важно не только вникать в факты и ощущения, но и "прокусить" интригу, если она есть. Ум нечувствителен к интригам: педант, чурбан и мужлан их не заметит. Тогда как тот, кто умеет прислушиваться к сердцу, может заметить за искусной картиной, призванной одурачить ум или ощущения, второй или даже третий и дальше слои.. Голос сердца - это совокупность голоса Духа Святого, совести и интуиции, то есть опыта. Этот голос звучит тогда, когда чувства и интеллект успокаивают и не видят опасности. Это творческая интуиция, голос творца в человеке, который подсказывает ему, что хотя всё вроде бы и хорошо, но что-то не так, чего-то не хватает для полной картины, для полной правды, что-то есть за кадром, за словами, за красивой обёрткой. Обыватель не прислушивается к нему, да и многие пользовались когда-то своим сердцем, но, спустя годы, забыли о нём. Традиционное религиозное опасение, традиция быть всегда настороже, основанная на словах Ап. Павла "Кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть." (1Кор.10:12) и постоянных призывах "бодрствуйте" говорит именно об этом.
Дьявол обещает дать все царства мира, если человек поклониться ему, но это обман: только Христос поделится своим троном. Когда и чувства: зрение, обоняние, слух, вкус, и мозг посредством фактов и аргументов успокаивают человека, что правда именно такая и вот такая, человек может ощущать что-то, скрытое за эмпирическим и рациональным. В картину, которую рисуют ему чувства и мозг, могут поверить все окружающие, потому что картина эта привычная, и верить в неё стало традицией. Но мир постоянно меняется и находится в движении, огромнейший творческий потенциал многие научились использовать именно для того, чтобы своим тайным, подпольным страстям придавать вид старых добрых картин, в которые большинство ещё верит. Содержание, таким образом, изменилось, а картинка осталась та же. Те, кто верят в эту картинку - это те, кто поклонился дьяволу, кто из-за собственной лени и нежелания рисковать не захотел копать дальше, а захотел остановиться и почить на лаврах уже достигнутого. Потому и не любит обыватель "копателя", что "копатель" является для него "ходячей совестью", как два свидетеля из От. 11. Обыватель ради обладания миром не хочет творить и вообще становиться творцом: он хочет пользоваться благами мира, но не хочет создавать их. Современное
царство "зелёного фантика" показывает эту похоть, в которой потребление побеждает производство. Многие прельщаются "американским пирогом": культом богатства, успеха и процветания, опускаясь до звериного, до образа зверя, как говорят "человек человеку волк" и "это бизнес: ничего личного".. Это происходит именно из-за неспособности слушать сердце, творить новое в привычном.
Об "американском пироге". Считается, что американцы хорошо живут, но какова цена этой жизни, на чём эта жизнь основана? Прибегну к метафоре: Америка - паучья страна: она сшита лоббистскими группами на основе лжи, обмана, убийств, торговли оружием, наркотиками и прочей грязи. Впрочем, другие страны - не чище: чем больше страна - тем больше в ней грязи. Банкиры и ВТО, используя, эксплуатируя низменные качества человека, подсадили всю планету на доллар, словно на наркотик. Они заразили всю цивилизацию желанием меньше работать и больше потреблять. Как сказал Станислав Лем: "современная цивилизация - обмен ценностей на удобства". Индивидуальные товары каждой страны оказались вытесненными товарами дешёвыми, полукачественными, недотоварами. Все страны стали должны МВФ, т.е. ФРС. И, как результат: бытие стало более скучным, тошнотворным, быт стал побеждать творчество. Одни стали фактическими рабами других. США и Европа пухнут от жира, а все остальные страны - опускаются в нищету. То же происходит между городами и их районами. И становится вопрос: почему я должен 12 часов 6 дней в неделю рабствовать, не зная досуга, мечтая о минутах творчества при том, что кто-то не знает, чем заняться и куда себя деть? Какого чёрта я должен пользоваться однотипными, клонированными товарами и есть напичканную консервантами и антибиотиками пищу? Если так жить хочет большинство - мне плевать на него. Мне противно такое отношение к ценностям и к жизни вообще. Я считаю таких людей недочеловеками, опустившимися ниже зверей. И такое моё отношение к ним - лишь часть, а не целое, лишь правда. Моя милость состоит в том, что независимо от этой правды я готов поделиться со своим ближним и духовным богатством, и своими средствами. Но - только с тем, у кого есть тоска по вечности, или хотя бы зачаток её.
Сердечность есть человечность, бОльшая моральная высота, чем у зверя, бОльшая чистота. "Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят" (Мф. 5:8): коварство, лицемерие, подлость, ушлость в сердце человека мешают ему слушать сердце, и потому некогда живое, оно превращается в камень, или, как это в сказке у Андерсена, в кусок льда.
Любое рабство несёт с собой смерть человеку, у любой из трёх сил природы человека. И я совсем не говорю против здоровых желания, мечты или принципа: лишь против нездорового отношения к ним. "Вот выучу всю Библию..", "вот поставлю сына на ноги", "вот обратим необходимое количество..", "вот накоплю", "вот выйду на пенсию" - здесь может быть и невинная, т.е. святая мечта, но может быть и опасная привязанность, прелесть, вытесняю-
щая все остальные ценности, ценности других людей, как написано: "Непрестанно заблуждают сердцем" (Евр. 3:10). Только Бог выше человека. Только Он может быть над ним ночью и днём. И я говорю не об авторитете, а о свободе. Дух рабства - ангел сатаны, ангел разложения. Он подтачивает силы человека, мешая войти в Бога, в покой Божий, во Святилище: в царство вечности, мудрости и свободы. Написано: "Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим" (Втор. 6:5) - всем сердцем предписано возлюбить Бога, многие же всё сердце отдали идеям, желаниям или людям, ограничили свою жизнь ими и стали неспособны принять какую-либо альтернативу, дополниться ей. Эта узость есть идолопоклонство, духовная измена и прелюбодеяние. Бог - не во всяких мыслях, чувствах или побуждениях сердца. Диавол овладевает нами через три силы нашей природы. Он разрушает наши чувства, если мы не устояли в первом искушении, наш ум - во втором, и получает инструмент управления всем человеком в третьем. Такова обычная плоть человека, - территория не сколько наслаждений и жизни, сколько опасностей и гибели. В обывателе нет ничего, на что можно было бы надеяться или опереться Как правило, плоть - всё, что в обычном человеке, включая порабощенные волю и дух. И это совсем не значит, что она не может быть преображена и очищена, что она не может состоять из здоровых желаний, святых идей и чистых побуждений сердца. Человек ходит по плоти, когда живёт по обоготворённым желаниям; он же ходит по духу, когда живет, освободившись от всякого рабства, от идолатрии: такая плоть свята и бессмертна.
Низость и величие человека. В сказках волшебный персонаж, золотая рыбка или джинн, выполняет 3 желания главного героя. Диавол тоже как бы хочет выполнить 3 желания, но свои, а не Христа. Что же греховного в том, чтобы удовлетворить чувство голода? Или в том, чтобы из ничего сотворить что-то? К какому греху искушает такое творчество или, говоря по-человечески, волшебство? Как сотворить из воды вино в Кане, так не искушение, а как из камней хлебы.. Точно так же, как и в первом искушении, Христу ничего не стоило сброситься вниз и уцелеть точно так же, как и стоять на водах Галилейского озера. Но все три искушения объединены одним: ограничением. Диавол хочет сдержать того, кто призван быть сыном Божьим, дочерью Божьей. Ему противна сама мысль, что кто-то из обывателей станет полноправным совершеннолетним бессмертным существом, родным Богу и Создателю Вселенной. Вся эта обывательская боязнь горнего, ответственности, твёрдой пищи,
желание свою свободу отдать в чьи-то руки, все эти призывы "спуститься" и "быть как все", это утопическое желание вернуться в первый рай, - всё это не более чем детская или идиотская боязнь взрослого мира, инфантильность, ребячество.
Ограничивая человека материально-чувственной, отвлечённо-интеллектуальной или сферой раб-слуга, сферой власти, сводя человека к этим трём, практически сводят его к ничтожеству: к животному, отарку или даже "царьку банановой республики". Это отрицание богосыновства человека, его высшего призвания и способности осуществить это призвание. Это диавольское неуважение, презрение и нелюбовь к человеку. Это неверие в то, что человек способен на большее, на великое.
Современная "христианская" точка зрения на человека, в какой бы то ни было форме: или в виде католического неотомизма, или в виде протестантского бартианства, и даже значительной части православия сводит своё представление о человеке до представления об организме, ничего Божественного в себе не имеющем: ничего чистого, святого, высокого, благородного. В сущности, таким образом "вычищая" всякую ценность из человека, готовят почву для его уничтожения. Ведь если что-то ничтожно, имеет мало цены - от него легко избавиться. За этой человекоубийственной, человеконенавистнической моралью чувствуется старый известный нам дух. Это и есть антихристианство, а не христианство. Хотя и кажется простой рационализацией и максимализмом. Представление, что в человеке, хотя и падшем, сохранилась Божественная искра, Божественный замысел, что человек есть хоть и грешный, но сын Божий по усыновлению человеческой его природы во Христе, - вот что делает человека не просто верующим, а христианином. Вот что даёт силу прощать и любить, не отвечать злом ответным, даёт силу прозревать за казалось бы безвыходным настоящим состоянием человека, его будущность. Именно это я называю человечностью.
Что-то подобное описанному выше делает психология: человека как многоплановое существо, сужают до его части, убеждённо уча людей закрывать глаза на духовные феномены и вообще на человека как на духовное существо, идущее далеко за область костей и крови. Это видно в том, как его приспосабливают к миру, не веря в то, что он может приспособить мир к себе, стать выше обстоятельств и зова своей плоти. Например, хроническая депрессия считается почти безвыходным состоянием, чуть ли не с летальным исходом. С ней предлагают бороться медикаментозным способом. Тогда как депрессия - лишь признак разбитого сердца, угашенного духа и утраченной веры или мечты, т.е. такое отношение психологии - одна из форм уже описанной выше иллюзии, очередной лжи изобретённой для уничтожения человека.
Фёдор Михалыч, говоря о 3-х искушениях Христа, сводит их к трём словам: чудо, тайна и авторитет. Люди грешат, когда идут за тем, кто удивляет их чудесами, кто представляется им хранителем ка-
кой-либо тайны, либо достигает всеобщего признания как авторитет в какой-либо области. Но это 3 пути рабства. Издавна известно, что толпе нужен хлеб и зрелища, а также живой кумир, которому можно было бы поклониться и отдать свою совесть. И первый Рим, и Католическая инквизиция были основаны на этом. Христос же посчитал эти пути отношения к человеку греховными.
1. Соблазн следующий: как бы было всё легко, если бы не было материальных проблем.
2. Как бы было все легко, если бы была ясность в том, во что верить и как. Ум просит доказательств Божественности, особой миссии, Богоизбранности, бессмертия. Если дать ему - не останется места для свободы, для свободной любви.
3. Всё бы решилось и устроилось, если бы отдать этому много сил и всё сердце.
Какому бы идолу человек ни поклонялся, он проходит три искушения, и только после этого может обратиться всем сердцем. Эти трое: чувства, разум и сердце, - плоть человека. Если с большими натяжками, то можно сказать, что до французской революции человечество опору свою полагало на чувства. Пережив этот период, обоготворило уже не чувства, а разум. Видя плоды тех, кто обоготворил разум, начиная с революции во Франции до кризиса коммунизма в России, человечество переходит от разума к сердцу: мы входим в оккультный период. Лишь осознав, что ни чувства, ни мысли, ни сердце нельзя делать своей опорой, ибо "проклят человек, который.. плоть делает своею опорою" (Иер. 17:15), человечество в отдельных своих представителях обращается к Богу.
Ведь, самое лучшее, на что способен Бог - это человек: это самое лучшее из Его творений. И характер Бога можно увидеть не только рассматривая мир, но, более всего - рассматривая человека. Невозможно, чтобы на самом лучшем из творений величайшего Мастера нельзя было совсем увидеть Его замысел и Его слово к нам. "Если человек целиком продукт природной и общественной среды, если он целиком формирован обществом и всем ему обязан, если в нем нет начала, возвышающегося над природой и обществом, то непонятно, откуда у него найдется творческая сила овладеть природными и общественными стихиями и творить новое. Низшее не может создать высшего, если в нем не заложена потенциальная сила высшего."
Чем же, каким органом человек принимает окончательное решение, если и ум, и чувства, и сердце он может и слушать, и игнорировать? В каком органе находится его воля? Когда препарируешь человеческое тело, то, например, держа в руках человеческий мозг, никак не можешь отождествить его и человека: неужели это и есть весь человек? Думаю, что такие вопросы подводят нас к существованию духа, к человеку как духу во плоти: человек как дух собирает информацию посредством своих органов, обрабатывает её ими, но решает как дух, а
не как плоть, плоть используя как средство, не более. Могут сказать: что же может быть хорошего в человеке, если и чувства, и разум, и сердце могут подводить? В том и заключаются искушения, что человека нельзя ограничить набором "чувства, ум и сердце". Человек есть нечто большее, нежели кровь и плоть. Воля человека - это проявление его духа. На что она направлена - определяет ценность её самой.
Многие замечают естественную мудрость детей на фоне взрослых их круга. Отсюда растёт идея о детях "индиго" или о новом поколении, которое, якобы, может на порядок превзойти предыдущие. Но мало кто замечает, что дети более органичны, нежели взрослые: их органы не так развиты, поэтому не так сильно управляют ими. Ребёнок повзрослеет, органы вырастут и какой-то или какие-то из них будут сильнее других. И эти органы будут управлять человеком вытесняя влияние органов более слабых, не так сильно развитых. В мужчине обычно начинает доминировать ум, в женщине - чувства, и половые органы - в обоих. В силу этого для мужчины сердце, совесть, чувства становятся слабее, как и ум, с его неспособностью видеть парадоксы для женщины. Так появляются тип блондинки и мужлана. А сила половых органов управляет ими: мужчиной - время от времени, женщиной - почти постоянно. Органичность, уравновешенность, доступная в детстве, утрачиваются, а с ней уходит и способность воспринимать мир непосредственно, без уклона в рациональное, чувственное или половое.
Итак, вне Христа в каждом из трёх своих основных проявлений природа человека раскрывает свой рабский, идолопоклоннический характер. Суть всех трёх сил, их высшее назначение - служить гармоничному развитию, то есть росту человека: как его личности, так и его отношений с другими и с миром - с природой. Ведь его рост как творца подразумевает не просто заботу, а творческий труд над оформлением природы, как своей, так и окружающей. Причём оба вектора работы должны идти параллельно, влияя друг на друга. В результате же греха одна из этих сил, часть их или даже все они становятся препятствием как росту личности, так и её отношениям с другими. Чувства искажают получаемые данные, ум путает и делает ошибки, сердце посвящается гипертрофированным чувствам или идеям в ущерб чувствам и идеям другим. Чем выше, сильнее, богаче сила - тем большая слепота человека в её сфере. В силу привычки человека полагаться, надеяться на неё и на её успешность, эффективность, человек не ожидает, что настолько развитое, то, что совершеннее других, может подвести, не помочь, как это было всегда или обычно, а навредить. Но ни одна из трёх сил не должна "выпячиваться" перед остальными. Между ними должно быть такое соотношение, как и между Ипостасями Троицы.
Разум так же слеп, как богиня суда, Фемида: он не может слышать, он не может видеть, не может ощущать. Его назначение - организовывать, определять, судить и различать, наводя порядок, определяя каждой вещи её место. Также, он
может управлять самими чувствами: проявлять ли их вообще в данном конкретном случае или нет, в какой мере и в какой сфере. Высшее же назначение чувств - чуткость, восприимчивость человека к внешнему миру, связь с ним, с другим человеком, сбор данных о реальности и её изменениях. Для меня главный, самый яркий образ, показывающий назначение чувств - отарки Гансовского. То есть, та истина, что без чувств мы можем стать жесточайшими из тварей. Такими, в принципе, и являются многие люди. Чувства у них извращены до чуткости лишь в определённых сферах, и притом не чуткости собственно, а излишней чувствительности: страха, т.е. различных фобий и пугливости, истерии, слезливости, изнеженности и извращений. Ум же во многих, если он есть, извращён до фарисейства и педантизма. Сердце - определяет, какому богу посвящён храм, то есть тело человека и сам человек. Бог здесь - какое-либо чувство или идея или набор, то есть, пантеон их, доведённые до уровня, масштабов, размеров божества.
В следующей главе я покажу, что не только плоть в обычном понимании, но и дух человека, кадящего идолу, является плотью, - весь человек на темной стороне свободы является плотью, лишенной подлинного духа. Человек может знать больше других, быть одарённее многих, но, в то же самое время, быть одержимым рабским духом. Он, желая всё знать и уметь, ответить на любой вопрос, достичь цели любыми средствами, обоготворил, например, ум и, будучи увлечён идеей, словно женщиной, утерял Царство - искусство управлять самим собой. Почему некоторые либо равнодушны, либо так взыскательны к другим? Так жестоки? Почему подчас так водворяются в плоти, что постепенно теряют все качества человечности одно за другим? Почему неприветливы, грубы, нетерпимы, обличают холодно, с презрением? Они поклоняются каждый - своей прелести: желанию, институту, идее, поддавшись на искушение удовлетворить до конца либо чувства, либо разум, либо сердце. Потому всякого, кто не падает ниц перед их "богом", готовы бросить в печь своего разочарования и недовольства, несбывшихся надежд. Они всё сердце (или часть его) отдали предмету своей страсти; одержимы бесом. И узнать их в таком состоянии можно по пятну или пороку - бреши в характере.
Но есть Убежище, как написано: "Бог мой - твердыня убежища моего" (Пс. 93:22). Вне его - тьма внешняя, как написано: "Бросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов" (Мф. 22:13), - в областях ума, чувств и сердца есть твёрдая почва, а есть зыбучие пески и трясины. Жизнь по духу - это не только чувственно-богатая жизнь, это не жизнь исключительно мыслителей, это не только благородные сердечные переживания. Идеи и желания, мысли и побуждения часто есть плоть. Первое, второе, третье искушения Христа говорят нам об этом. Весь человек обычно есть плоть. Почти весь его мир. Чудо, когда он, его мысли, его переживания духовны, т.е. не подавляют мысли и ощущения другие и других. Чудо, когда чувства, мысли и воля связаны друг с другом в единое целое, и подчинены друг
другу. Чудо, когда человек берет у Бога ключи к царству свободы. Вера в это чудо делает всякого подлинным верующим, просветляет его, т.е. спасает, делает бессмертным.
Связи роста. Если у природы человека, у плоти есть силы, условно отличаемые друг от друга, то, очевидно, что есть их какой-то аналог у сил его духа. Думаю, это вера, надежда и любовь: для многих нечто аморфное, мифологическое, субъективное, но для меня - основные проявления, плоды духа. Почему Ипостасей, начал человеческой природы, и начал человеческой активности - три: три троицы явлений? Очевидно, что Образ и Подобие проявляются в активности человека, в его природе. Основные духовные состояния человека связаны с Ипостасями Бога: отражают характер небесного Отца человека. Говоря о какой-либо из Ипостасей, мы не имеем права забывать о других двух, ибо наш Бог един, и, в то же время, у каждой из Ипостасей есть свои неповторимые черты (например, Христос ограничен телом, и не может находится в разных точках пространства, а Дух Святой обычно не имеет формы, т.е. как бы лица, хотя и является Личностью в полном значении этого слова). Так и любовь, надежда и вера не могут друг без друга, и, в то же время, обладают каждая - своим неповторимым качеством. Я имею ввиду полную веру: не теоретическую, а связанную с практикой, с любовью к какому-либо делу или предприятию, и с надеждой, что это предприятие совершится, закончится успехом. Любовь проявляется в отношениях, как минимум, двух людей: так и вера есть связывание теории с практикой, воображаемого с действительным, слова с делом. Подлинная надежда также составляет веру, входит в неё, потому что борется за осуществление ожидаемого, того, на что надеются.
Всё это значит, что с одной стороны человек един, как и Бог, и также, как Бог, существует в своих активностях. Отец > Св. Дух > Христос - такова связь Творца и творения: незыблемая связь, ибо во Христе Божественное связано с человеческим. Разум > сердце > чувства - такова связь человека с реальностью. Есть ещё три проявления активности человеческого духа: религия, философия и наука.. Разум может склоняться к науке, чувства - к религии, а сердце - к философии. Хотя и необязательно в такой связи. Вера и разум могут спорить друг с другом, но вера - нечто большее разума: она может им как управлять, так и живиться им, словно источником. Как и он ею. Когда ум требует достоверности и связи утверждения с реальностью - он противоречит вере и не может с ней не бороться, так как она бездоказательна. А для веры активность разума, например, в философии, - это покушение на неё (как написано: "чуждыми философиями не увлекайтесь"). "Копание" разума для веры подозрительно и как бы говорит о недостатке веры. Разум ищет истины: истина - его страсть и упоение, его питание. А вера ищет реальной связи в любви с Истиной живой, воплощённой. Чувства хотят, чтобы эта связь была реальной, ощутимой. А сердце хочет связать страсть разума с желанием чувств. Когда же мы говорим о полах, о мужчине и женщине, то слов-
но чего-то не хватает: кого-то третьего. Обычно, в роли положительного третьего выступает либо Бог, либо ребёнок: говорят, что что-то должно связывать двух. Но связывает их сердце: не зря именно сердечко является символом любви. Любовь же есть самая глубокая связь двух существ. Так переплетены силы природы человека и духа человека: они задуманы как связи его в единую целостность.
Здесь, на пути к преображению всех ценностей, благ и институтов, на пути к преображению плоти, человеческой природы, необходимо пойти дальше обыденного троичного её разделения на интеллектуальное, эмоциональное и волевое: т.е. рассмотреть её характер в двух базовых, более глубинных её формах. Необходимо отличить подлинную, Божью человечность и любовь от обычной человеческой любви. Здесь плоть, природа человека раскрывается в природе его любви: в его любви к Богу и к человеку, - в истине и милости, в заботе о духе и о плоти. А между двумя смертельными уклонами человеческого духа раскрывается вечный закон жизни, - закон Любви и его роль в судьбе человека. Природу и чувственного рабства, и идейной одержимости более ясно станет видно на примере мужской и женской природ.
Часть III.
Мужское и женское как проявление истины и милости: смысл пола и его влияние на свободу человека
Сейчас понятие пола поколеблено как никогда. Так называемые христиане приложили к этому руку своим непониманием гипербол Христа и апостолов. Я уже об этом говорил в 1-ой части этой главы. Сущность пола и замысел Творца, связанный с ним, не был раскрыт: поэтому рушится его основание: увеличилось число разводов, появились феминизм, лгбт-сообщества, ещё больше вырос конфликт, раскол между полами. Существует глубокая ненависть не только между нациями, классами и партиями, но и между полами. Сатана, каким бы смешным ни казался неверующим, свои творческие силы ожесточённо прикладывает в этой сфере потому, что здесь - источник особенных откровений не только о человеке, но и о Самом Боге. Убеждён, что упразднение древнего суеверия, связанного с христианством, т.е. веры в уничтожение полов по воскресению человека, открывает дверь для размышлений над природой и сутью полов, мужского и женского. Если они сотворены Богом как две вечные формы человека - значит, в них сокрыт определённый Божий замысел, раскрытие которого ведёт к пониманию их цели и назначения, а также - сути двух базовых начал в Боге, отражением которых они являются. Человек - высочайшее из творений Троицы. Он существует в двух полах. Это значит, что во взаимоотношениях полов можно увидеть отношение Бога к человеку как к твари и плоти. Также это значит, что плоть, природа, связана с Богом через человека, через его пол.
То есть, природу, порождающую идолов, нужно рассматривать также и в двух её основных началах, ос-
нованиях или ипостасях: в полах. И так как пола есть создание Божье, то не являются ли они воплощением чего-то иного, большего их самих? Идолы порождаются не только отвлечённой мыслью, чувством или побуждением сердца. Есть два состояния человеческого духа и природы, в пределах которых дух и природа движутся и существуют многообразно: это истина и милость, как написано: "Милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются" (Пс.84:11), и: "Навек основана милость, на небесах утвердил Ты истину Твою" (Пс.88:3) и ещё: "Милосердием и правдою очищается грех" (Прит.16:6). Это в подлинном, Божьем мире. А что у нас? У нас - тусклые подобия: любовь к отвлечённому: к истинам, и любовь к воплощённому: плоти и её миру. Я говорю о мужчине и женщине. В оригинале, согласно Божьему замыслу, мужчина и женщина были воплощением истины и милости, которые должны "встретиться и облобызаться". Тогда как сплошь и рядом в лице обоих полов мы видим совсем не истину и милость, а полнейшую их обоих противоположность, извращение оригинала.
В мужчинах страсть к оригинальной, глубокой истине деградировала до животной силы, ярости, "огня" всё испепеляющего и всё истощающего, даже если он проявляется в виде интеллектуальной, политической, научной или религиозной активности или силы. В женщинах подлинная милость разложилась до произвольно избирательной слепой поверхностной доброты, изнеженной изолированной утончённости, страсти к материальному излишеству, декадентской эстетики, множества церемоний и ритуалов, связанных с телом. Есть множество исключений, которые смазывают, заслоняют истину о полах, но общие тенденции и у мужчин, и у женщин, при большом желании и тщательном исследовании можно заметить. Христос в ответ на вопрос, какие заповеди являются наиважнейшими (Мф.22:36), указал на любовь к Богу и любовь к человеку. И это явно пик двух состояний духа и природы человека. Пик потому, что тот, в ком действует греховное наследие предков, по природе не способен любить по-настоящему. Он может пройти через большое множество репетиций, сыграть роль любящего или любящей, о нём даже могут сказать, что он действительно любил, но настоящая любовь может так никогда и не поселиться в его сердце. Тогда как настоящая любовь может совершить чудо - изменить его. И подлинно - измениться человек может только от большого чувства, от большой любви, которая захватывает всё его сердце.
Глубина понятий, глубина любви. Подлинная любовь как любовь к правде. О связи любви к Богу и любви к правде. Любовь к Богу есть любовь к истине, ибо написано: "Господь Бог есть истина" (Иер. 10:10), и: "Я есмь Истина". Тот, кто считает или говорит, что он любит Бога, но при этом не любит искать истину, словно сокровище, не любит справедливость, не заботится о духе, и в нём нет ярости к злу, - тот играет роль, хочет казаться чем-то бОльшим, чем есть на самом деле. Первая и наиглавнейшая заповедь не ограничена смирением и послушанием, в противовес мнению церковников. Богопознание возможно
только при наличии любви к той Истине, которая превышает все истины мира, которая - живая, воплощённая. Я говорю о Боге как Личности, я говорю о Христе. Любить Бога невозможно, если не творишь Его волю на земле, как указано Христом в молитве, если не истребляешь зло, если равнодушно наблюдаешь за унижением и ущемлением прав твоего ближнего в созданном Богом мире. Да, с одной стороны, без наличия ответной воли к добру, борьба за добро может оказаться насилием, быть во вред делу или человеку, ухудшением, а не улучшением общей ситуации. Но с другой стороны, без демонстрации альтернативной точки зрения, воли противоположной, без ограничения злой воли, зло будет только шириться и укрепляться. Есть множество так называемых христиан, не имеющих никакого представления о любви к истине и справедливости, или не имеющих воли к воплощению этой любви на практике. Благодаря им церковь превращена в забегаловку или клуб по интересам. Благодаря им дерево церковной верхушки укрепляется и извращает сердцевину христианства.
Банально, что Бог ненавидит зло, но если в верующем нет подобной ненависти, - он не из той семьи, не того рода. Христианин, который не любит правду и справедливость - всё равно, что светофор, у которого не работает красный свет: он бесполезен. Я чётко это покажу в следующей главе. Любовь к Богу есть в том числе любовь к правде, как написано: "Ищите же прежде Царства Божия и правды Его" (Мф.6:33). Большинство пасторов об этом либо забыли, либо никогда не знали, либо боятся обнажать этот острый угол. Дело в том, что подлинное зло есть не только субъективный вред в отношении к какому-то человеку, но и разложение бытия: гашение духа этого человека, истребление Божьего замысла об этом человеке, уничтожение оригинального и неповторимого, творчество другого, не-Божьего мира, мира звериного, подземного, плоского, удушливого. Праведность в любом языке связана с правдивостью. Не с произвольной правотой, а с правотой реальной, обоснованной, целенаправленной, как написано: "И выведет, как свет, правду твою и справедливость твою, как полдень" (Пс.36:6). Подлинная праведность есть творчество правды, создание правды там, где её нет. Истина - это не просто забота о правдивой информации или просвещении других: это такая забота о духе, которая воплощает его и её, т.е. истину, в реальности, - в отношениях, во плоти. Конечно, есть люди, для которых нет связи между Любовью к Богу и любовью к правде и справедливости. Есть люди, для которых правда и истина - совсем разные вещи. Также, есть те, кто не видит связи между человеколюбием и любовью к миру, милости и доброте. Если в данном вопросе вы хотите со мной спорить, учить меня и переубеждать, - слушать или читать эту книгу вам бесполезно. Множество интереснейших открытий пройдёт мимо вас. Лично для меня, любовь к Богу есть любовь к справедливости и правде, любовь к истине и ненависть к злу. Первая скрижаль предписывает любовь не к отвлечённому Духу, а к воплощённой Правде и Справедливости, и никак не отменяется Новым
Заветом, суть которого - в воплощении ветхозаветных каменных скрижалей в живом существе, в воплощении небесной правды на земле. Пример и образец такого воплощения - Иисус Христос. Его любовь к истине бесспорна. Но Он есть образец того, чего добивается в своём творчестве Бог от каждого.
Любовь как любовь к милости, к человеку. Вторая же скрижаль, любовь к человеку наиболее проявляется в милости к нему, в заботе о его плоти. Не в милостыне, не в жалости как подачке с барского плеча, а в том, что ты становишься "милым" к нему: заботливым, обходительным, разделяешь его проблемы, как написано: "носите бремена друг друга". И этот человек также становится милым твоему сердцу. Я говорю сейчас не о том, когда и к кому это уместно, я говорю о человеколюбии, в котором женщины особенно талантливы. Хотя сплошь и рядом мы наблюдаем совершенно противоположное, извращённое человеколюбие. Но здесь самое главное, что в оригинальном Божьем замысле пола являются воплощённой специализацией в первой и второй вышеуказанных сферах: в любви к Богу и в любви к человеку, в истине и собственно любви, в заботе о духе и о плоти. Кому-то нужны простые и краткие ответы по данной теме? Но если человек хочет войти в новый - вечный и более человечный мир, то он должен понимать, что имеет дело с Богом, а не с примитивной бактерией.
Итак, как есть две природы во Христе, две скрижали в Законе, два завета в Божьем Слове, так есть два пола и два основных духовных начала: истина и милость. Есть ли связь между этими парами? Да, я утверждаю, что созданный Богом мир отражал в себе целостность Его Творца, и был связан как с Ним, так и в своих частях. Грехопадение же внесло в мир разложение: связи начали рваться. Убеждён, что спасение зависит не от Божьего произвола, а от их восстановления. Думаю, что Бог спасает именно восстанавливая в человеке эти связи, а человек обязан сотрудничать с Ним. В данной теме меня совершенно не интересуют те, кто наивно верят в чудесное преображение человека Богом притом, что в этом человеке якобы могут оставаться жестокость или бесхарактерность, попустительство или равнодушие, пренебрежение плотью, презрение к противоположному полу или умаление его ценности и т.д.
И в самом деле, Библия неоднократно подчёркивает вышеупомянутую связь между двумя началами: "Милость и истина предходят пред лицем Твоим" (Пс.88:15), "навек основана милость, на небесах утвердил Ты истину Твою" (Пс.88:3), "милосердием и правдою очищается грех" (Прит.16:6), "искупи грехи твои правдою и беззакония твои милосердием" (Дан.4:24), "важнейшее в законе: суд, милость и веру" (Мф.23:23), "только любите истину и мир" (Зах.8:19), "Он любит правду и суд; милости Господней полна земля" (Пс.32:5). Итак, они должны не просто "встретиться и облобызаться", а постоянно жить вместе, в одном и том же сердце.
О связи полов с двумя базовыми духовными началами. Природа человека, кроме вышеприведённых трёх
"сил", описанных во втором разделе данной главы, проявляется в "правдолюбии" и "миролюбии", которые воплощены в полах, но оказались извращены, искажены. Эти двое, которые по идее должны составлять любовь, две её основные силы, действуют в человеке настолько глубоко, что связаны с его полом: пола и эти два начала взаимно влияют друг на друга. Пол может предопределять нехватку, либо избыток правдолюбия или милости. С другой стороны, отношение между Бого-, правдо- или идеало-любием и человеко-, миро- или тело-любием может либо преображать пол, вести к полноте и самодостаточности человека, к совершенству в любви, либо - к его духовной и физической деградации. Я сейчас говорю не о какой-то магической формуле, а о двух состояниях и проявлениях природы человека, его духа, его любви, воли и свободы. Всё это станет более понятным немного позднее.
Человек бывает как мужчина и женщина, человек естественно существует в поле как мужчина и женщина. Активность же человека, т.е. пола его, на своём пике проявляется как правдолюбие и человеколюбие, - как истина и милость. Духовное преображает физическое, а пол, в свою очередь, влияет на духовность человека: от слабости пола, т.е. от неполноты, ущербности человека в физическом (и психическом) плане, зависит его ущербность и неполнота в плане духовном. Пол и дух неразрывно связаны. Т.к. пол является второй базовой силой в естестве человека, доминирующей над всеми другими силами. Ущербность пола связана с недостатком истины или милости и преодолевается их восполнением. Жестокость или попустительство в разных своих формах в этом мире определяются в значительной степени ограниченностью, разложением пола, сам же пол человека зависит от правдолюбия и человеколюбия, как и естественно - они от него. Только сочетание правды и милости в человеке преодолевает власть пола над человеком. И жизнь есть результат синергии и резонанса между ними. Мне здесь скажут: какое же место в этой схеме отведено Богу? Бог есть творец этого "двигателя свободы" и только Он может дать мудрость понять его механизм, дать силу его поддерживать в движении.
Иными словами, природа человека проявляется не только в чувствах или представлениях, которые могут овладевать всем человеком с его согласия время от времени, не только в сердечной привязанности к какому-то делу, идее или человеку, но и в поле его: в его физио- и психологии, полностью завладевая им и наделяя его своими наклонностями вплоть до того, что роль пола становится ничуть не менее роли природы вообще. Даже идолопоклонство, поклонение истинам или желаниям зависит от пола; яркая выраженность одного из полов предрасполагает человека либо к служению правде, либо - милости (обычно изолированным, рафинированным, идольским). Оба этих движения духа могут проявляться в одном и том же человеке попеременно. Но побеждает, превалирует обычно что-то одно, или то одно, то другое, никак не встречаясь друг с другом на равных правах. Подлинная, Божья Истина включает в себя качества
Милости, и наоборот. Библейские истина и милость, т.е. правдолюбие и человеколюбие, включают в себя мыслительную и чувственную деятельность человека, являясь основными двумя видами духовной интуиции, т.е. каждая наделена качествами другой и не ограничена своими особенностями. В естественном же поле нет ни настоящей истины, ни подлинной милости: они сводятся в нём к каждению отвлечённому духу и идеям с одной стороны, плоти и чувствам с другой. Самое распространённое сочетание, даже в одном человеке, - жестокости и насилия с равнодушием и попустительством. Оно происходит от идольских, извращённых, поддельных истины и милости.
Трагедия любви как трагедия полов. Самая большая трагедия в жизни мужчины связана с женщиной, равно как и самая большая трагедия женщины - с мужчиной. Пола не только притягиваются, но и отталкиваются: их не только влечёт друг ко другу, но и отвращает, отталкивает. Более материальный, плотской дух обычно уходит в чувственное от объедения до измены и убийства, более отвлечённый - в интеллектуальное или волевое - в дело. Обычная женщина не способна любить в принципе: она умеет только жалеть. Причём она не умеет любить тех, кто по-настоящему любит её, и жалеет обычно тех, кто её использует. Так же и обычный мужчина: он не способен от природы любить, - он может только читать мораль. Сделать то, что говорит, у него не хватает характера. Его часто привлекает бездушное и вызывает отвращение живое. Женщина в падшем мире влечётся ко всему мягкому и пушистому, но обычно всё мягкое и пушистое не имеет скелета: не имеет принципов, не имеет мужества, твёрдости, стойкости, личности. Мужчину влечёт твёрдое, непоколебимое, но подчас это твёрдое сухо, даёт гарантию, но лишает свободы, заглушает голос сердца. Каждый, замыкаясь в своей родной стихии, словно хочет забыться, забыть своё горе: тот факт, что любимое существо - другое, не такое, как ожидалось. Думаю, что люди и мстят не потому, что на них находит злоба, а потому, что хотят дать другому ощутить такую же боль, которой мучатся сами. 22!Почему в этом мире даже два человека не могут ужиться вместе, мужчина и женщина? Об этом снимаются сериалы, пишутся бестселлеры, но число одиноких, не находящих взаимопонимания, разведённых, количество ссор в браке огромно. Человек либо жесток, сух и немилосерден, но твёрдо стоит как бы за истину, принципиален. Либо, тот же самый, впадает в попустительство, притом, что полон доброты, гостеприимства или милосердия. Банально, что в обоих случаях его лучшие стороны не покрывают его недостаток, который становится преградой на пути к его сердцу. Но почему же именно эти две формы человек избрал для себя? Почему не может посмотреть на себя со стороны? Почему в "мыльных операх" он и она никак не могут "встретиться"? Потому что в каждом из них истина и милость никак не "встретятся" и не "облобызаются", как написано в Пс. 84:11. Или, как поёт Ю. Шевчук: "никогда этот мир не вмещал в себе двух". Человек уклонился в одно из них, второе оставив в пренебрежении, спутав
его с враждебным, не увидев в нём ничего правдивого и настоящего.
Узкие сердца. Обычный человек никак не может вместить и истину, и милость одновременно; и заботу о духе, и заботу о плоти. Он узковат для их союза, как пишет ап. Павел: "Вам не тесно в нас, но в сердцах ваших тесно" (2Кор. 6:12). Благодать или милость есть неведомая для обычного мужчины земля, как и истина - для обычной женщины. Это территория, на которую редко ступает их нога. Каждый из них по-больному привязан: она - к телу, называя это любовью и какой-то особой жертвой, он - к делу по воплощению множества истин и идей, считая это праведностью и какой-то особенной заслугой. Но это, под маской, всё тот же эгоизм, "небесный эгоизм", потому что и он, и она рисуют себе и другим Бога по своему подобию: либо мягким и пушистым, попустителем, либо карающим всякое отступление от Его воли, не допускающим никаких альтернатив, т.е. свой эгоизм переносят на небеса. Я специально упрощаю, утрирую: оттенков и эгоизма, и любви великое множество, но парность базовых ценностей и начал не увидит только идиот.
Условно, как упрощение, можно сказать, что женщине естественно лгать, как мужчине естественно проявлять насилие. Мужчина более отвлечён от материального, от хлопот, связанных с телом, с семьёй, его мышление более развито, нежели чувственный аппарат, потому ему легче размышлять на отвлечённые темы, темы, касающиеся бестелесных субстанций. Поэтому он развивает науку, философию и теологию. В силу этого же мужчине более свойственно любить правду, чем женщине. Женщина же по сравнению с мужчиной - очень чувственный, эмоциональный человек, основной заботой которого является тело. В силу этого она более талантлива в доброте, ласке и заботе, которые лечат тело, помогая ему набраться сил.
Итак, мужчины и женщины: два вида человеческих существ, на первый взгляд, одинаковых по виду и природе, но страшно разных из-за грехопадения. Думаю, что из-за строительства "вавилонских башен" не только языки разделились, но и пола стали бесконечно далеки и чужды друг другу. Каждый отдалился в свою сторону: женщины стали либо более слабыми, либо изнеженными, а мужчины - либо более сильными и грубыми, либо педантичными и сухими. Хоть их магнетически и влечёт друг ко другу, но разница не ждёт, чтобы обнаружить себя. Есть ли какой-то небесный образец для решения этого вопроса? Конечно есть. Но вот, для многих отношения во Христе двух природ друг ко другу ничего не значат. Тогда как именно они выражают подлинную, небесную любовь. Являются образцом, примером, мерилом и ответом на вопрос "как поступать". Глядя на отношения Божественной и человеческой природ во Христе, становится ясно, что то, что написано "он будет господствовать над тобою" (Быт.3:16), - это проклятие, последствие, плод греха. Семья и Церковь - как Троица: в них невозможно выносить, чтобы кто-то господствовал над кем-то. О лжесмирении речь ещё впереди. Любой человек имеет право на убежище от зла
и власти падшего мира. А многие хитрят: в семье, мол, должен господствовать муж, и в этом ничего дурного якобы нет. На самом деле, как я писал о государстве и о третьем искушении, им сладко отдать свою ответственность в руки другого: пусть он решает сложные и тяжёлые для совести вопросы. Да, в порядке природы, где сознание человека затуманено животными страстями, мужчина действительно эффективнее проявляет себя, нежели женщина. Но и грехи его соответственно больше. И благодаря кому получается вся эта мужская эффективность? В порядке свободы, во Христе, в подлинной соборной, т.е. братской церкви и в настоящем браке мужчина призван дать возможность женщине раскрыть тот потенциал, который заложен в ней самим Творцом точно так же, как и в нём самом. Я не говорю о том, что нужно нивелировать призвания и таланты, но о том, чтобы не было никакой возможности властолюбию, тщеславию, унижению и подавлению проявить себя.
Иерархия Божьего "дерева". Цепь базовых начал. Я только что говорил о любви к Богу как любви к справедливости, справедливому соотношению сил. Вот её применение: между Богом и человеком, истиной и милостью, духом и плотью, мужчиной и женщиной должен быть установлен баланс, симметрия отношений. А между парами этих ценностей и начал должна быть установлена связь, через которую одна пара влияет на все другие по цепочке, и наоборот, связывая бытие в единое целое. Таково иерархическое "дерево" бытия, в котором есть корни, парные ветви, и есть ветви бОльшие и меньшие. Кому-то такой подход покажется механическим, магическим или алхимическим, но думаю, что Бог не просто прекрасно осознаёт то, о чём я говорю, а постоянно трудится в этой сфере, мы же, если хотим участвовать в собственном спасении, должны также осознавать "механизмы", приведённые Им в движение, и уметь пользоваться ими.
Бесспорно первенство Бога и Христа, духа над человеком и плотью соответственно (ибо Бог всегда будет Тем, к кому мы будем стремиться, а Христос хоть и брат, но всегда останется братом старшим). Но соответствует ли Божьему изначальному замыслу первенство мужчины над женщиной, и, если да, то в каком смысле, в каких пределах это первенство должно быть? "Жене же голова муж, а мужу голова Христос", - пишет апостол. Согласен ли я с этой истиной? Согласен, но не в форме традиционного патриархата. Дело в том, что не может быть, чтобы Бог творил что-то ущербное, слабое, ничтожное, я говорю о человеке, о женщине и о плоти, - о Божьем творении.
Сколь велики некоторые творцы в нашей истории: художники, скульпторы, поэты, писатели и проч. Насколько же велик Творец этих творцов! По идее, Бог должен был создать подобного Себе одного, а не двоих. А создал двух. Не думаю, что что-то пошло не так, ибо всё, что Бог творит совершенно в своём роде. Но если и женщина подобна Богу так же, как и мужчина, то зачем творить двоих, а не одного? Я хочу сказать, что Бог изначально задумал сотворить двоих, а не одного. Думаю, сотворил ли Бог пер-
вым мужчину или женщину - ничего бы не изменилось. Ибо времени в нашем понимании в вечности нет. С другой стороны, сотворения и одного из них было достаточно: один был так же совершенен, как и двое. Сотворение второго человека было таким же избыточным актом, как и сотворение первого.
Банально, что то, что мы видим сейчас: человек, женщина, плоть, совсем не соответствует оригиналу, каким их сотворил Бог. Самое главное: человек, женщина, плоть, были не так уж и далеки в оригинале от Бога, мужчины и духа соответственно. Это в результате грехопадения появилась бездна, разделяющая их: начала как бы сдвинулись со своих мест и стали чуждыми друг другу. Бог, как дух, сотворил человека, как плоть, не как что-то далёкое и чуждое Себе: это было выражение Его недр, Его сердца, Его мечтаний, Его могучего замысла. Плоть была воплощением, а не ограничением. Самое главное: мы недооцениваем тот потенциал, который Бог вложил в человека, в женщину и в плоть. Для чего-то Бог, ведь творил их, и не может быть, чтобы Его замысел был слаб и мал: он оказался скрыт в результате грехопадения, не проявлен до конца. С Божьей же помощью, наше глубокомыслие, вера и воля могут помочь этот замысел проявить.
Приверженцы классического патриархата аргументируют свою позицию тем, что в общем мужчина гораздо лучше и одарённее женщины почти во всех сферах деятельности. Также, они приводят библейское основание для института судей, пророков, и даже царей. Но разве не могла сила одних определяться слабостью других, вернее, быть силой относительно, на фоне слабости? Не выбирает ли народ царя, не выбирает ли женщина мужчину ещё и для того, чтобы возложить на его плечи тяжёлую работу, которой сам избегает? И судей Бог почему-то начал выбирать для Израиля именно тогда, когда народ начал изменять Ему.
Приверженцы классического патриархата, если последовательны, то достаточно сильно возвышают ум над чувствами, цитируя, например, тексты о здравомыслии и рассудительности, как в Ветхом, так и в Новом заветах. Но почему же Христа приняли пастухи, рыбаки и женщины, - слабейшие в народе, а не те, от кого это ожидалось? Скажут, что "сильнейшие" были "заморочены" человеческим преданием, в противовес Божьему слову. Но разве не обременял их багаж знания вообще, в принципе? Те, кого недооценивали, - те и приняли, а те, кто был достаточно умён именно для принятия, - те воспротивились и распяли. "От красоты твоей возгордилось сердце твоё" - сказано ли это только о внешности Люцифера? Многие верующие творят такие "чудеса", что лучше бы, если бы они оставались язычниками с природной совестью.. Я уже показал, что ум бывает серьёзной помехой для принятия серьёзных вещей. К нему стремятся только те, кто никогда его не имел в полноте, кто ещё не вкусил его горьких плодов. Я говорю не против знания, а о границах ума как инструмента, и притом не исключительного среди других инструментов.
Относительное, неабсолютное господство Бога над человеком, мужчины над женщиной, духа над плотью, - это смещение в Божьем творении, создано для связи всего бытия. Какое общение может быть у Бога с инфузорией? Никакого. Потому что пропасть огромная и нет органов общения. Поэтому существует огромный ряд промежуточных цепей, чтобы низшее имело, к чему стремиться, куда расти, и, в то же время, что-то близкое своему виду, чтобы не быть одним, одиноким. Потребность в росте диктуется самой жизнью, смыслом самой жизни. А вот господство имеет смысл исключительно до тех пор, пока у высшего есть чему поучиться, есть к чему стремиться, иначе господство теряет какой-либо смысл и значение. То есть, в царстве Божьем, любое господство ограничено меритократией.
Да, симметрия Декалога как вечного закона - не абсолютна: одна скрижаль действительно первая, мужское и духовное кажутся действительно бОльшим по сравнению с женским и плотским, но это в результате грехопадения разрыв между ними стал большИм и сами эти два основные начала жизни в двух своих проявлениях ушли каждое - в свою сферу, специализируясь узко и совершенствуясь каждое - в своём, без связи с началом другим. В Царстве же Божьем, в Боге самом эти начала хотя и различны, и одно как бы занимает больше места, и чаша весов как бы наклонена, но всё компенсируется так, что нет ущемления противоположного, нет и тени неуважения ценностей и мастерства другого, его интуиции и вИдения. Оба начала вечно учатся друг у друга, вечно углубляются друг в друга, вечно познавая другого себе и получая его качества к качествам своим до избытка. Они питают друг друга, как бы играют друг с другом, удваивая силы друг друга посредством синергии. И энергия этой игры в Боге проявляется во всём бытии. Более же и выше всего - в Божьей человечности.
Подлинная человечность, которую Бог отразил творя человека, покоится на двух основных началах в самом Боге: одно даёт ему крепость, скелет, другое окутывает этот скелет органами, способными принимать и получать, вступать во взаимоотношения, а также двигать этим скелетом, управлять им. Да, фактически плоть слабее духа, женщины и физически, и духовно слабее мужчин, человек естественно слабее Бога, но, ведь, и христианский путь не означает пути иудейского: пути воздаянием по справедливости, око за око. Ибо это путь великодушия и благородства. Если мы убеждены, что должны делать более, нежели того требует справедливость и фактический долг, то должны слабую сторону поднимать до уровня сильной, что, в конечном счёте, и сделал Христос, подняв человеческую природу. Он становился на сторону слабых, как Прометей, за что и был "наказан" подобным же образом. А самое интересное здесь то, что Его путь - единственный спасительный среди множества гибельных.
Диалектика реакции и отрицания. Человека по сравнению с Богом - умаляют, женщину по сравнению с мужчиной - тоже, плоть по сравнению с духом - унижают, - не стран-
но ли это? Ничего тут странного, - скажет обычный верующий. Но не реакция ли это вместо здравой оценки? Женщина например, сильно привлекает, тянет к себе мужчину, сводя его с ума, снясь ему в снах, - не потому ли и церковник бросается в крайность противоположную?! Другой пример: что у нас есть лучше человека среди существ и вещей? Он не идёт ни в какое сравнение ни с чем в мире: ему нет аналогов, и потому многие матери поклоняются своим детям, дети - своим родителям, словно богам, некоторые в браке - своей "половинке", - не потому ли это всё вызывает реакцию и подталкивает людей, неопытных в искусстве духа, к противоположной крайности? Так сладко удовлетворять желания плоти, искушаться её прелестями, насыщать её чувства, - не потому ли мы делаем следующий шаг и начинаем проповедовать её тленность и ничтожество? Но сделав эти два шага, нужно иметь мудрость, смелость, честность и мужество, чтобы отважиться на шаг третий: научиться различать, где требуется забота о духе, а где о плоти; в какой сфере царствует мужчина, и в какой сфере нужно прислушиваться и помогать женщине; где и в чём Бог родственен человеку, и в каком контексте человек умалён перед Богом. Если мы хотим слишком простых ответов на наши вопросы, то мы не хотим возрастать в Мужа совершенного, мы противимся естеству, которое растёт и изменяется, мы тогда покоряемся не творческой руке Божьей, а тлену и распаду.
Я хочу сказать, что проблема не только в господстве и эгоизме, нежелающем этому господству подчиняться, т.е., якобы, в отсутствии смирения и в гордыне, а в разности сфер и культе этих сфер, - в фактическом многобожии. Да, гордыня действительно смертельный грех, но под её именем скрываются миллионы самых разнообразных грехов. А классифицировать всё это множество можно поделив их ровно надвое, словно разрубив. Мужчина свихнут на деле, женщина - на теле: у них разные боги, и зачем удивляться, когда они не находят общего языка, не могут исполнить желания и мечты друг друга? Дело - это процесс, никогда не заканчивающийся у мужчины, эта погоня за неведомым, отвлечённым и бестелесным. И только оно становится известным, практическим, воплощённым - мужчина теряет к нему интерес и ищет другое, подобное, ещё не реализованное. Тело же - купель женщины, её космос, имея ввиду не только конкретное тело конкретного человека, а природу и тела, составляющие её: она стремится вскормить их, окутать теплом, лаской, добротой, вниманием и заботой. Да, в мире множество мужчин и женщин, сжигающих все ресурсы в познании и ощупывании границ своей сферы и даже сферы другого, но пары базовых начал в других уровнях бытия явно указывают нам путь и раскрывают Божий замысел.
О плюшевом мишке и спящей красавице. И оба базовых духовных начала (истина и милость), и оба пола расходятся, отчуждаются друг от друга, борясь за доминирование. Зло и рутина ожесточают человека, гасят его дух, умерщвляют всё благородное и человечное. Сказка о спящей красавице интересна тем, что она заснула, уколовшись: это образ человека, который "обжёгся" в сво-
ей любви к кому-то и "заснул", т.е. впал в равнодушие и апатию, стал "плыть по волнам", "по течению", т.к. его дух был угашен. Сказка гласит, что только настоящая любовь может её разбудить, т.е. вернуть к полноценной жизни. Так вот, есть много женщин, которые "укололись" и потому "устали", и хотят от мужчины быть эдаким "плюшевым мишкой", "ласковым зайчиком". С тем, кто их "уколол", они либо разводятся, либо, по большому счёту, просто терпят, легко сходясь с теми дамскими угодниками, которые им витиевато врут, осыпая любезностями, банальностями и комплиментами. Они охотно верят лжи, ибо хотят быть обманутыми, трусливо бегут от "чудовищ" в мужском обличье. Некоторые мужчины удивляются, когда их жена начинает гулять, "отвешивать" пошлости при ребёнке, курить, пить и т.д. Но не бывает ли такое поведение женщины издевательством, редукцией к абсурду законничества, излишней принципиальности, педантичности мужчин, выражением тошноты от этих их качеств? То есть, частичной идиосинкразией? То же самое, только с другой стороны: когда мужчина бьёт женщину, неужели всегда это тупой, глупый мужлан, который не знает, что перед ним существо слабого пола? Не бывает ли это целенаправленным осквернением её бога - тела? Не бывает ли это бессилием в ответ на животное непонимание человеческой речи? Я не оправдываю ни насилие, ни разврат, а говорю лишь о реакции, которая закономерно возникает.
Со стороны мужчин то же: насколько притягательна женская красота, настолько же отвратительна женская ложь. Женщины так обижаются, когда ощущают унижение со стороны мужчин, но одна из главных причин такого низкого отношения мужчин к ним - женская неопрятность в выборе средств, легкомысленное отношение ко лжи. Большинство мужчин точно так же, как и женщины в описанном выше случае, трусливо бегут от тех женщин, которых они неоднократно уличили во лжи к тем, которые им показались более честными с ними. Либо - бегут в иллюзию, надевают маску и практикуют подобную ложь, приспосабливаясь и терпя, но не любя. Такое поведение не учитывает христианскую правду о греховности: о том, что человек может падать и из человека становиться чудовищем.
Подытожим. Я уже говорил, что в результате грехопадения разобщёнными оказались не только стихии, но и пола. Большинство женщин (и некоторые мужчины) стали слишком изнеженными, слезливыми, излишне чувствительными: нормальное поведение их ранит и даже ожесточает. Большинство же мужчин и некоторые женщины стали излишне грубыми, жёсткими, почти совсем нечувствительными: они обычно не замечают ни то, как надрывают свою плоть, ни то, как причиняют боль, гасят дух своих ближних. Притом, что первое прикрывается христианством как культом доброты и человеколюбия, а второе - любовью к Богу и правде. В. Цой пел: "Здесь камни похожи на мыло, А сталь похожа на жесть, И слабость, как сила, И правда, как лесть." Извращения полов больнее всего сказываются на отношении друг к другу. Тогда как всем ненавистникам про-
тивоположного пола нужно бы отрезать руки. Тем, кто ненавидит мужчин - правую, а тем, кто ненавидит женщин - левую. Пара дней без соответствующего органа остудила бы их пыл и открыла бы им Божий замысел о левом и правом, о "сильном" и "слабом". Да, моя левая рука не может то, что может правая, но во что превратилась бы жизнь моей правой руки без левой? Как бы я выглядел? Что бы смог? Сделал бы я столько? Я говорю о симметрии ценности полов. Настоящая любовь может повлиять на человека, сделав его способным воспринимать и ценить альтернативный путь и его истину. А также очистить свой путь от извращений, которые наложил греховный мир и его собственная природа. И это поможет ему обогатиться недостающей второй частью из двух базовых начал бытия.
Далее я буду говорить о разных явлениях, связываемых мной в два проявления духа человека, не обязательно связанных с конкретным полом, но тот или иной пол условно характеризующих. Речь идёт о духовных вещах и моём их видении. Что-либо доказывать в научном стиле я сознательно не собираюсь. Религиозная философия - не прислужница ни науки, ни теологии, тем более, что обое не способны были до сих пор заметить парадоксальную динамику пола в пределах одного субъекта. В рассмотрении классических особенностей каждого пола в отдельности я говорю о каждом поле условно, с оговорками, т.к. вполне очевидна духовная мутация обоих полов в пределах одного и того же пола. Пол как бы неустойчиво шатается, а человек колеблется между обоими полами и их правдами. Один из очевидных результатов этого - феминизм и сообщество ЛГБТ. Размышления о чувственном и интеллектуальном во второй части этой главы уже наводили нас неоднократно на мысль о взаимоотношениях полов. Доминирует ли рассудочная деятельность в мужчине, а чувственная - в женщине? По большому счёту, да. Исключений множество, но чтобы изучить какое-то химическое вещество, его сначала отделяют от других, рафинируют, и только потом ставят опыты о его взаимодействии с другими. Сначала более подробно хочу поговорить о мужском типе, типичном мужском поведении, если его взять в его более ярких представителях.
Раздел о типично-мужском.
Истина и интеллект, Истина и отвлечение.
"Главного глазами не увидишь: зорко одно лишь сердце"
А. Экзюпери
Об истинной и ложной любви к Богу, Истине, справедливости и Закону. Нормальный мужчина, в потенциале, - хороший судья, организатор, священник: он сильнее физически, у него лучше развит логический аппарат и способность отвлечённо, абстрактно мыслить, т.е. размышлять над вещами, которые нельзя пощупать руками, измерить и взвесить. Благодаря этому он достигает большего успеха в отвлечённых науках: истории, математике, философии и т.п., - в науке вообще. Женщина же, если и занимается наукой, то достигает бОльшего успеха в утилитарной, прикладной её стороне, и не имеет большого интереса к причинам, вызывающим
явления. Думаю, что в оригинале ум, интеллект есть проявление любви к правде, истине, что есть связь между ними. И вот то, что у мужчины лучше развита способность к отвлечённому мышлению - его ахиллесова пята. Потому что это мышление уводит его слишком далеко от реальной жизни - в безводные пустыни неживых идеалов, где изменяется сердце, становясь таким же сухим. Какой бы женщина падшей ни была, такой же падший мужчина под влиянием Св. Духа сможет заметить, что она как бы "заземляет" его в этих отвлечениях, - словно является единственным звеном между ним и реальностью. Насколько эта реальность соответствует первоначальному Божьему замыслу - вопрос другой. Страсть к неживому свойственна большинству людей, но страсть мужчин сильнее в отвлечённой сфере, где процесс достижения цели важнее самой цели. Хотя и не без исключений. В первой части этой главы я уже говорил о поклонении Богу, идеалу, отвлечённому совершенству как идолам. Казалось бы: любовь к правде, к истине, к идеалу обеспечивает рост и движение человека в духовном мире, его врастание в Бога, в Его мудрость, в Божий мир, т.е. обожение. Но, как и всё в нашем мире, любовь к правде поддаётся трансформации, чудовищному превращению. Ум для многих людей и есть духовность. К понятию ума постоянно примешивают понятие мудрости. Но для меня что ум, что чувства, - одно и то же, только с разных сторон, два инструмента, которые можно направить в любое русло. И если женщины считаются более искусны в коварстве, то мужчины коварнее женщин в том, что создают богословские, научные или философские системы чтобы обосновать похоть. Естественное влечение к отвлечённым истинам у мужчины становится слугой его поступков: целые философские системы изобретаются чтобы оправдать поведение и помочь жить дальше после поражения и неудачи.
Двойственность ума. Я уже говорил о безумии самых умных и об одержимости идеями. Да, с одной стороны, есть достаточное количество людей, генетически не расположенных к умственному труду. Но если человек создан по образу и подобию Бога, разум которого не исследим, то и ум таких людей содержит потенцию гениальности, которая может быть развита посредством постоянных тренировок. Это лучше других понимал О. Вейнингер. Глупый не войдет в Царство Небесное потому, что он "зарыл" данный ему талант. Тупость или временное отупение, как и аномалии рефракции зрения, может быть простым выражением нежелания что-либо делать или понимать: глубоким, подсознательным желанием против, делать что-либо другое. Ум является чуть ли не единственным инструментом, благодаря которому мы можем проникнуть в суть вещей, и благодаря которому можем увидеть связь этих вещей друг с другом. Но, с другой стороны, как инструмент, он не единственный в своём роде. Я бы даже сказал, что не главный. Есть такие ощущения, которые первичнее умственных конструкций, и благодаря которым мы можем интуитивно различать вещи, непроницаемые для ума и логики. Также есть подполье ума, где целые богословские, научные или философские системы созданы для того лишь, чтобы оправдать
и защитить простую животную похоть, чтобы успокоить совесть, чтобы оправдаться, чтобы быть щитом и покрывалом. Говоря об искушениях Христа, я показывал порочность требования доказательств как желания гарантий, нежелания рисковать и доверять, строить отношения. Т.е. ум бывает слугой и рабом воли, чувства или желания, фобии или реакции. И есть ещё худшее, более утончённое искушение и одержимость. В предыдущей части этой главы уже шла речь о том, что одержимость идеей родственна одержимости похотью, о том, что люди могут убивать своих ближних за идею, или даже гасить их дух, "отжимая" территории для культа своей идеи.
Идеализм как культ идеалов. Г.С. Померанц интересно заметил, что "дьявол начинается с пены на губах ангела.." Но у идеалиста в дурном смысле слова даже пены можно не увидеть. Твой дух он может гасить с улыбкой на устах. Его идеи - это его идеалы: его прелесть. И как развратник перебегает от одной женщины к другой, теряя интерес к тем, которых он добился, так и дурной идеалист перебегает от одной идеи к другой, не будучи способным выработать или избрать какую-то одну, которая вбирала бы в себя качества других и объясняла бы парадоксальность жизни, парадоксальность "проклятых" вопросов. Главный вопрос: может ли истина святая, чистая, хорошо аргументированная, основанная на Св. Писании стать идолом? И также: можно ли любить так, что причинишь этой своей любовью такую боль, которую никто никогда не причинял этому человеку? Я отвечаю на оба вопроса "да". Потому что банально, что человек может любить идеал и идеала добиваться от живого человеческого существа, которому клянётся в любви. Одержимость идеями означает, что голая, рафинированная истина может убить человека, погасив его дух. Как погоня за Моби Диком. И не только в том смысле, что человек довёл себя до такого ничтожного состояния, а в том, что истина сама по себе, без милости, настолько опасна для живого существа, что приводит к разложению его целостности. Я уже говорил о фанатизме как об идеализме. Огонь сам по себе опасен, если не контролировать его, если не следить за техникой безопасности. Он может стать причиной трагедий и смерти, - такова по своей природе кристальная истина: это чистый огонь.
Истина состоит из представлений, из идей. И, по большому счёту, какая разница между почитанием идеи и поклонением идеалу? Идеализм двойственен как в словоупотреблении, так и в последствиях. Им часто обозначают мечтательность, когда говорят о борцах преданных идеям, идеалам. Но очень мало кто замечает, что идеалист, как правило, живёт солипсически замкнутым наедине со своим идеалом, со своей истиной или правдой, живых людей не принимая в расчёт, ценя ими гораздо менее. Он считает, что любит, но его "стеклянная" любовь режет так же больно, как и стекло.
Чем дальше идеалист заходит в своей любви к отвлечённым, неживым принципам и законам, тем больше его притягивает культ женщины, культ рода и послушания природе,
т.е. как бы противоположный полюс. Как ни парадоксально, но многие идеалисты плохо уживаются с женщиной, хотя являются послушными сыновьями и становятся любвеобильными отцами, почти во всём потакающими своим чадам. Естественно, потакающими в пределах их собственных принципов, но их принципиальные системы обычно весьма ограниченны, и ребёнок легко интуитивно выучивает, где сфера запретов, а где - почти полной вседозволенности. Такой отец даже и не подозревает, что он может быть слеп на огромную часть мира.
Идеалист и эстет как идеологические враги. Есть человек, который "ненавязчиво" требует от всех, кто зависит от него или кто связан с ним, соблюдения определённого набора правил, определённых церемоний, признания определённых фактов. А есть человек, который никогда не останавливается в любом своём деле, идя до конца потому, что любит наслаждаться гармонией частей, сплетённых в единое полотно. Они похожи, как братья, как близнецы, могут быть даже долгое время друзьями, но рано или поздно поссорятся и станут враждовать. Потому что они разного духа: идеалы одного узки и не умещают в себя ценности представителей разных слоёв общества. А другой не может успокоиться до тех пор, пока его вера и философия не будут работать в реальной жизни, пока не станут плотью и кровью.
Идеалист не обязательно должен быть чистоплюем или утончённым эстетом - он идеалист в какой-либо замкнутой области, в других областях представляя собой рядового, ничем не примечательного обывателя. Но в той сфере, где он буквально одержим своими идеями, спорить с ним, просто общаться, - бесполезно: вы наткнётесь на стену: будете пытаться вести диалог, но из этого всегда будет выходить монолог. Ну или попытка вас "просветить" и "наставить на путь истинный", т.е. указать на ваши "заблуждения". Идеалист любое правило, максиму, заповедь "возводит в абсолют", как сидх в Звёздных войнах. А по сути сводит к абсурду. Он, будучи живым существом, фактически не хочет устанавливать глубокую, двустороннюю связь с себе подобными, особенно если это существо более приземлено, более практично в своём мировоззрении. Любовь для него - это не связь, в которой двое равноправных чему-то учатся друг у друга, не отношения, не отношение к живому. Потому что фактически, он способен любить лишь неживое - идеалы и принципы. Любить для него - это подчинять любимого его любимым законам и принципам. Тот же, кто его принципам и идеалам не подчиняется, - для него не так важен, не так ценен. Любовное: уважительное, ценящее, жертвенное отношение для него к такому человеку в принципе, в глубине невозможно. Альтернативных путей он не допускает и не уважает.
Чёрный человек. Если воспользоваться удачным образом Василия Головачёва из его одноимённого фантастического романа, то обычный, типичный мужчина, - "чёрный человек", т.е. существо, по большому счёту, лишённое чувств, которому наплевать на чувства других: равнодушный болван, который живёт
в мире идей, а не в мире людей. Он склонен к максимализму: это слабое его место. Время от времени на него находит и он подчиняет ближних идеалу, который идеален только в его глазах. Это - ограниченность, непонимание того, что изменения должны произойти изнутри человека, а не извне. Им самим возжелаться. Поэтому максимализм сеет злобу и ненависть, вызывает справедливую реакцию. Ведь он есть вымогательство, насилие, подчинение живого существа бездушному идеалу. Это сухой, безблагодатный дух. Это сила и стихия, которые нам нужно покорить в себе. Поддаваться столь естественным движениям гнева и досады на тех людей, которые нарушают закон, кристальные принципы, не соответствуют идеалу, - приятный и лёгкий путь. Перефразировав Пола Янга (Янг У.П., Хижина, "правила и принципы проще, чем взаимоотношения"), можно сказать, что соблюдать правила легче, чем строить взаимоотношения. По большому счёту, идеализм свойственен почти каждому человеку как представителю определённой группы, на которые разлагается общество. Если ты разделяешь принципы этой группы - любовное отношение её членов к тебе возможно, нет - встретишь неприязнь под маской вежливости. Это подводит нас к тому, что спасение, способность любить, зависят от свободы от привязанности к идеалу, от глубокомыслия, от широты взглядов и наличия характера, то есть: от способности делать шаги ради отношений, а не исключительно ради идеалов или мечты. Потому что и о Законе, и об Истине, да и вообще о всякой вещи невозможно мыслить вне связи с живым существом, Богом или человеком. И Закон, и Истина без живого существа, способного их воплотить, превращаются в бессмысленные отвлечённые пустые понятия.
Мне скажут, что известное выражение Достоевского об истине и Христе сейчас слишком многие используют для оправдания своего беззакония, либерализма, нарушения любых норм, правил и традиций. Но Михалыч лишь выступал против чиновничьего, мещанского отношения к истине, вне этого контекста его слова нельзя применять.
О заразной правде. Рефлексия, работа рассудка, разума, есть разложение в обоих смыслах. То, что воспринимается целостным, расщепляется на понятия и идеи. Ум, не натренированный в диалектике и антиномиях, ум обывателя, ум типичного мужчины, разлагает целостные понятия так, что обязательно упраздняет, уничтожает одну из частей. Так, что в итоге получается не сумма, а одно из слагаемых. Ему кажется, что он докопался до правды, и что эту правду должны знать все. Тогда как на самом деле он пытается сделать мир однобоким, рационализированным в дурном смысле слова. И навязывает такой мир или такое понимание мира другим. Ему кажется, что это правда, тогда как это осколок правды, лишь внешне похожий на неё. Такая правда заражает её носителей ограниченностью, нечувствительностью к правде настоящей, более глубокой. Заражает презрением к альтернативному пути. Частичная, осколочная, заразная правда вызывает насилие от физического до психологического, духовного. В предыдущей части этой главы я уже проводил паралле-
ли между силой ума и силой физической. Типичный мужчина грешит не только склонностью применять силу: он тренируется в более утончённых формах насилия, - у доказательства или у требования доказательств есть две стороны. Это сродни неудачному любовному опыту: если тот, кому изменили, кого бросили, ожесточился, то во всех лицах противоположного пола он может видеть врагов и требовать гарантий любви. Также и тот, кого подвели, обманули чувства, может любые чувства игнорировать и начать обоготворять логику, разум, бросившись в крайность противоположную, более трудную для критики. Говоря о церкви, я уже говорил об искусстве гасить дух, убивать душу человека изнутри: уничтожая стремление к чему бы то ни было более высокому и глубокому, чем привычное и общепризнанное. Так вот, среди обычных мужчин принято кичиться своим интеллектуальным превосходством над женщинами, тогда как в интеллекте, в его гордыне, кроется секрет гашения духа. Ад, он здесь, рядом: источается из уст человека, из его идей и мыслей, и раскатывается волнами, заполняя всё пространство вокруг, вытесняя кислород. Да, слова, какими бы они ни были, могут казаться бесполезным движением воздуха. Есть даже поговорка: "Говори что хочешь - лишь бы шеи не касался". И многие мужчины тешат себя мыслью, что никогда не повышают тон и не поднимают руку на женщину. Но есть слова, есть идеи, с помощью которых они совершают насилие над душами тогда, когда сами об этом не подозревают.
Об идеологических дятлах. Многие не знают границы, когда замолчать: их убедительность, их острота сознания давит, гасит дух и будит зверя, защищающего свою территорию, своё право на иное мнение. Есть искусство резать без ножа, резать саму душу, язвить дух человека. Можно было бы посчитаться с его волей и замолчать. Но нам важна наша правда и мы её сделаем более понятной, расширим её доказательства, чтобы человек перешёл-таки на сторону людей "зрячих" и перестал заблуждаться! Да, личность будет стоять перед тобой, как скала, но много ли их, личностей? Индивидуальность же выйдет из себя и, в надежде в свою очередь "открыть тебе глаза" на свою правду, сделает что-то неординарное, либо применит силу от бессилия. Дело в том, что правда, какая бы она кристальная ни была, не стоит больше воли человека, больше самого человека, потому что без воплощения в нём она ничто. Также, правда, какая бы она кристальная ни была, в глазах человека, не доросшего или не углубившегося в неё, будет ложью, грязью, унижением и очернением его правды. По закону левитов любая вещь, какая бы она ни была, становилась нечистой, непригодной, опасной и вредной, если к ней прикоснулся нечистый, больной человек. В наши дни это применимо и к нематериальным вещам, а именно к правде и истине, к милости и доброте. Если ты даёшь их человеку против его воли - они будут для него ядом, средством пробуждения в нём звериной природы. Например, мужчины любят говорить, что женщины извращают их слова. Но думаю, что происходит это и тогда, когда мужчина пытается навязать женщине своё видение,
как бы "просвещая" её "тьму" и "непонимание".
Обывателю всё равно, на что направлена воля человека, каков именно его путь, ему недоступно понятие о парадоксальном и внелогическом, - он слепо борется за победу своей точки зрения, долбя оппонентов аргументами. Это морализм, принципиальный формализм в познании, - культ интеллекта, интеллектуализм в дурном значении слова. Гнозис обычный, vulgaris, гнозис ересей и школьной философии греховен тем, что не принимает антиномичности подлинной истины, т.е. не видит границ ума и поэтому даёт "лжеимённое знание" (1Тим. 6:20), псевдознание, видимость знания. Знание не истины, а её раздробленных элементов; видение не всей картины, а лишь тех частей, которые не противоречат разуму и логике. На все остальные части накладывается моралистический запрет, выдумываются запретительные легенды, табу. Такое знание вносит разложение в дух человека, потому что отрывает его ум и мышление от жизни, от реальности.
Люди ограниченные и поверхностные всегда возводили интеллектуализм в ранг добродетели, пытаясь компенсировать недостаток ума. Таким образом, наряду с традиционными христианскими добродетелями: любовью, верностью, смирением, - появилась добродетель иная, добродетель ума, эрудиции, научности, образованщины и интеллектуализма. Притом, что чувства призывают уважать, но по факту, на фоне этого нового бога, типично "по-христиански" продолжают унижать. В предыдущем разделе я говорил о поклонении Богу как идолу, о возвышении одной добродетели в ущерб другим. Для меня очевидно, что многие из так называемых христиан кадят какой-либо добродетели как отвлечённой, бесполой, бесчеловечной духовности, как бы видя всю полноту Бога во Христе, но не видя в Нём человека, - человек во Христе для них - временная "оболочка" или "пиджак", часть, а не целое. На фоне их идеи-фикс он блекнет. Потому и в Законе любовь к Богу для них важнее и первее, бОльшего значения, нежели любовь к человеку, нежели его чувства. Чувства, мол, - плоть.. Они могут при этом, в другом контексте, даже цитировать текст "милость превозносится над судом". Потому что отвлечением, рационализмом или фанатизмом человек обычно болеет в одной какой-то сфере. И он же, не замечая собственной противоречивости, может уклоняться в совершенно другую крайность в сфере другой. А там, где верит в своё превосходство, не способен рисковать своей праведностью, своей силой ради спасения ближнего, т.к. сам не спасён, и потому неспособен спасать. Я говорю о людях, весьма религиозных внешне, идеологически весьма подкованных, эрудированных. Но по факту, это - идеологические дятлы, "чёрные люди", которым наплевать на вашу волю, на вашу правду, на ваши чувства, на ваш мир и ваши ценности.
Идолопоклонник слеп: за идолами не видит человека как живое существо, как базовую, фундаментальную ценность. Ценит тем, хорошо ли человек одет, имеет ли связи, детей, знание, положение, авторитет, власть, - это для него
признаки Божественного, Божьего благословения, благосклонности Божества и ценности вообще. Но так он судит и распинает Христа в принципе, т.к. у Христа не было детей, дорогой одежды, особого знания, положения, авторитета в высших кругах. Здесь можно поспорить со мной, но если мы составляем представление о ценности человека согласно подобных категорий, - мы судим его Творца, как написано: "Так-как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне" (Мф. 25:40). Потому что ценность человеческой души не измеряется ничем: ни успешностью, ни положением в обществе, ни силой, ни ростом, ни "плодами"; он драгоценен в очах Божьих независимо от того, какой путь выбрал: злой, добрый, путь праведности или путь греха. Бог любит злых, порочных, грешников, преступников, еретиков, наглых хулителей независимо от Своей ярости к злу, параллельно ей. И христианин человек или нет, - проверяется по этому признаку, - по безусловной, свободной от идолов любви. "Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас" (Мф. 5:44), - это призыв к жертве всем ради человека как верховной ценности, большей всех других ценностей.
Причём я говорю не о той ослиной жертвенности, которой одержимы многие т.наз. верующие, превращающие христианство в культ доброты. Для меня естественно, что любовь должна быть уместной, взаимной, принятой объектом этой любви. Иначе она превращается в глупость, одностороннее помешательство. Я говорю лишь о первом основании любви.
А вот второе её основание: я уже говорил, что параллельно с такой глубокой любовью в христианине должна быть такая же глубокая ярость к злу. Т. е. страстная любовь к Истине, как написано: "Ищите же.. правды его". К истине не отвлечённой, бесчувственной, рафинированной, частичной. А истине, которая могла бы вобрать в себя частные правды, не уничтожая их, а очищая от грязной породы, словно золото. Притом, что одно не мешает другому, как бы парадоксально это ни звучало. То есть ненависть к злу, вызываемая страстью к глубокой правде, ничуть не мешает жертвенной, глубокой любви к человеку: они могут идти параллельно. А сейчас я лишь говорю о том, как любовь к отвлечённой правде в грешном человеке становится ненавистью к злому, а не к злу, - становится подделкой на любовь к истине.
В центре, в недрах Бога, в центре Божьего внимания - человек. Тогда как в центре внимания разношёрстных религий, не исключая иудаизм и официальное христианство, - исключительно Бог, исключительно одно начало или природа. Человек, если хочет вернуть себе Образ и Подобие небесного Отца, должен поступать во всём так, как этот Отец, т.е. в центр своего внимания поставить не только Божество, служение Ему, разнообразным, учреждённым и данным Им ценностям: институтам и качествам, но и человека, второе начало. Кто-то здесь захочет мне приписать дуализм или манихейство. Но в центре внимания дьявола - не человек, а он сам:
ангел, отвлечённый дух, и этим он несёт смерть человеку. В сердце же Бога наряду с Божеством - человек, это видно в двух базовых заповедях Закона, и потому Бог несёт жизнь человеку. Христианин призван выбрать между узким и глубоким типами поклонения: между поклонением Богу как единственному и высшему началу и поклонением Богу, содержащем внутри Себя и наряду с Собой человека. Одним сказано: "Ваш отец диавол.. он был человекоубийца от начала" (Ин. 8:44), другим: "Любите.. благословляйте.. благотворите.. молитесь.. да будете сынами Отца вашего Небесного" (Мф. 5:44, 45). Ибо таков есть наш Бог - Христос: Он из двух природ состоит, из двух начал, не уничтожающих и не умаляющих одно другое.
Но Бог ли Христос для большинства? Большинство по привычке полноценного Бога видит лишь в Боге-Отце. Тогда как представление о Христе, поклонение определяет духовное зрение человека, его вИдение Истины Десятисловного Закона. Все видят, что скрижалей две, но на самом деле, из грешной природы, изнутри её видно лишь большую первую скрижаль, которая своими размерами затмевает вторую: вот почему "христиане" всё человеческое считают грехом, не веря в святость человека. Ведь то, что в принципе не может быть значительным, стоящим, - то и не может быть святым или связанным с настоящим совершенством. Не зря человеческое вообще уравнивается, отождествляется с плотским. Показательно, например, традиционное религиозное отношение к любви-эросу в браке, которое виднее всего в католичестве с его целибатом. Или отношение многих так наз. верующих к женщине, к эстетике, к культуре, к чистоте. Но презрительное отношение к плоти - это не любовь к Богу: при таком отношении к человеческому, к сотворённому Богом, не может быть и речи о подлинном отношении к Божественному, - к идеальному, к красоте, к порядку, к совершенству, к творчеству вообще. Здесь интересна роль служения и смирения, на примере которых лишь выявляется подлинное "человеколюбие" множества обычных верующих.
О "мужском" лжесмирении. Частным примером поклонения отвлечённой истине является лжесмирение: такой недостаток характера и воли, при котором человек оказывается как бы придавленным фактом или аргументом, не находя контраргумент или не желая его искать. Сталкиваясь с правдой, подобной его правде, такой человек может сдать свою правду без боя: зачеркнуть её, забыть те усилия, благодаря которым она досталась. Тогда как, может быть нужно было всего лишь дополниться, а не жертвовать, а не зачёркивать одно в ущерб другому. Этот порок свойственен не только большинству женщин: мужчины, чтобы достичь в каком-либо деле мастерства, добровольно подчиняются тому, кто, по их мнению, наиболее силён в нём. Но не просто подчиняются, а смиряются, сталкиваясь с силой, на порядок их превосходящей. Они становятся как бы рыбой-прилипалой при более массивном хищнике. Так как со временем утрачивают из виду начальную цель. Они ломаются, создавая для оправдания своего поражения какую-либо идею. Так образуется порочный круг или сфера, за пределы которой человек уже нико-
гда не сможет выйти. Обычным мужчинам свойственно благоговеть перед отвлечёнными идеями в форме традиций и принципов: они кажутся им силой, превосходящей их собственную. Вроде бы это и так, но время требует новой, более глубокой правды, твёрдой пищи и перегруппировки сил. Если обыватель не может найти контраргумент, - он становится рабом аргумента, его слугой. Так гасится дух: убивается стремление к служению индивидуальным, не похожим на другие, призванием, уничтожается стремление к новизне, к правде более свежей, нежели привычная, общепризнанная и доказанная. Уничтожается всё оригинальное, непохожее, творческое. И воцаряется скучное, банальное, заезженное, пошлое, вчерашнее. Подавив стремление в себе, человек легко подавит его и в других. И, таким образом, угашение духа вуалируется под смирение. В идолатрии, особенно религиозного окраса, служение и смирение играют огромнейшую роль. Гипноз этих двух слов царит в среде церковников полновластно, безгранично. Вроде бы, они охраняют ценности, добытые потом и кровью предыдущих поколений, но что делать с потом и кровью тех, кто добывает хлеб новый, сегодняшний, молодое вино?
Человеческую природу хотят смирить и заставить служить, как и природу окружающую. Но позволительно спросить, что входит в ту волю, из чего состоит так называемая "Божья воля", воля Церкви, воля начальствующих в ней, с которой нужно смириться, на что она направлена? Осуществлению каких именно целей и замыслов я должен служить? На этот вопрос "верующие" всегда отвечали кругло, неопределенно, неясно. Хоть в семинариях и заикаются о телеологии. На практике Любовь к Богу, к духу, к свободе, к горним высотам вытеснена подпольно-лицемерным уничтожением всего человеческого через так называемое "смирение" всего человеческого с порядком земным, природным, падшим, скучным, пошлым и банальным. Так отвлечённая идеология начинает царить над живыми существами: легенды и мифы, сфабрикованные для защиты чьих-то плоских интересов. Говорю ли я что-либо против смирения в принципе? Нет. Но говорю о том, что во Христе Бог не подавляет человека, во Христе не только Бог есть. Человеческое же хотят подавить, в то время как человеческое во Христе освящено и предопределено быть вечно. Мне тут же вставят, что, дескать, принимаем мы человека во Христе, но принимаете ли вы его в такой же пропорции, как принимаете Бога в Нём? В традиционной теологии модно превозносить послушание, как будто нет ничего выше, как будто нет любви, нет творчества, творчества хоть правды, хоть нового. Как будто нет Божьей силы, сообщаемой человеку для этого творчества. Послушание хорошо только как временная и уместная мера. Если это постоянная практика для любого случая, если это добродетель, возвышаемая над другими добродетелями, им в ущерб, - это просто ширма бесхарактерности, безличности и рабства, человекоугодничества, т.е. идолослужения. Христианство враждебно такому послушанию и смирению, так как восстанавливает в человеке его высшее, сыновье и дочернее призвание
как достоинство наследников великого Царя и Творца.
О подлинном смирении. Смирение есть милость к другим и к себе. Наряду с яростью к злу, - уважение воли ближнего, какой бы она ни была. Смирение - это принятие тяжкого и узкого пути, в достижении цели - ограничение себя христианскими средствами и путями. Смирение должно проявляться в таком отношении к человеку, как у Христа, - оно должно быть выходом из водворения во внешнем, из рабства у плоти, которое заставляет человека проявить звериные качества, выходом в царство духа, в мир Божий, который "превыше всякого ума" (Флп. 4:7). Подлинное смирение есть благородство души, презирающее для себя путь животный, путь ушлости, наглости, насилия и грязных средств для чистых целей. В этом смысл подлинного смирения. Но если кто-то решается повторить путь Христа, что и есть суть Христианства и высшее смирение перед Богом, - его подвиги духа общество клеймит ярлыками "гордость", "несмирение", "то, с чего началось падение Люцифера". Ибо мол, дерзнувший на этот подвиг - человек, а всё, что связано с человеком, - якобы греховно, требует "смирения". Складывается впечатление, что святой, здоровой плоти, человеческой природы во Христе вообще не было. Но если быть таким как Христос, поступать как Он, говорить как Он, - это гордость, то как быть с тем, что падение Люцифера было в отвержении поклонения Христу: в непринятии тех ценностей, которые Христос Собой представлял, т.е. определённого соотношения между Богом и человеком, между Божественной и человеческой природами, и определённого отношения к ним обоим, как к ценностям выше других ценностей. Возвышение Бога и человека над всеми остальными ценностями есть высшее смирение перед замыслом Божьим, открытым нам во Христе. Установление другого приоритета ценностей есть антихристианство.
О дьявольской синице. Говоря о поклонении труду в первой части этой главы, я уже затрагивал вопрос поклонения служению, ангелу. В центре своего храма сатана захотел поставить не Бога и человека, ибо Христос Богочеловек, а ангела, т.к. сам он был "херувимом", ангелом, а не Богом или человеком. А человек в своём падении последовал за этим, сатаной установленным, поклонением, т.е. в центре своей жизни, выше других ценностей, поставил служение, жертвенность, смирение, послушание. Состояние ангела он хотел установить как верховную цель и совершенство. И этим ограничиться. Как раз это и есть несмирение, эгоизм и гордыня. Утверждение низкого пути в ущерб более высокому. То есть ограничение Божьего замысла дьявольской синицей вместо Божьего журавля. Скромность в этом вопросе, на самом деле, есть противоборство Богу, дьявольская гордыня. Человек - либо сын Божий, либо пусть забудет о церкви, вере и вечности. Непринятие Христа даже в малом: в вопросе Его Божественной, либо человеческой природы, является гордыней, несмирением с Божьим порядком и замыслом. Не поступать так, как Христос, есть гордыня и несмирение с Божьим замыслом о человеке.
Выше логики. И Соломон, и Христос защищали не тупое знание, эрудицию или информацию. Гнозис не в поверхностном смысле. Они защищали мудрость, которая, как сказал Павел, "превыше всякого ума". Мудрость нелогичную, антиномичную, парадоксальную. Говоря "нелогичную" я, сознательно прибегаю к гиперболе. Но имею ввиду то, что мудрость внелогична, недоступна логике, так как в один момент охватывает две линии посылок и выводов, а не одну. Почему Христос сказал "не уразумеют сердцем" (Мф. 13:15), сердцем, а не умом? "Не судите, да не судимы будете" - банально, что для данной заповеди есть определённый контекст, исключительно в котором она имеет смысл. Идеалист в дурном смысле слова, на самом деле, мыслит плоско и поверхностно, не проникая в парадоксальные, нелогичные, второй, третий слои ситуации, не "прокусывая" интригу. В первой части этой главы я уже говорил о невинных страданиях. Идолопоклонник почти всегда причину греха видит в том, кто невинен (сравни с Иова 19:28). Потому написано: "Каждый из нас за себя даст отчёт Богу. Не станем же более судить друг друга" (Рим. 14:12,13). Парадоксально, что суд, правда, истина часто у него занимает место Христа, т.е. полноты. Милость, человечность - вытесняются, пренебрегаются. Потому Господь и говорит о тех людях, которых могут осудить согласно логики: "Не согрешил ни он, ни родители его" (Ин. 19:3), и: "Это для того, чтобы на нём явились дела Божьи" (там же); о Лазаре: "Эта болезнь не к смерти, но к славе Божьей, да прославится чрез неё Сын Божий" (Ин. 11:4); об Иове: "Горит гнев Мой.. за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов.. принесите за себя жертву" (Иов. 42:7,8), и сам Иов: "О делах, чудных для меня, которых я не знал" (Иов. 42:3). Потому и написано: "Не судите никак прежде времени, пока не придёт Господь, Который и осветит скрытое во мраке" (1Кор. 4:5). Я уже говорил о логике в отношении к антиномиям, и о так наз. "здравом смысле". Цитируя эти тексты, я не призываю к попустительству и равнодушию, а указываю на многочисленность тех фактов, когда решения суда, Церковного совета, простого человека могут быть ложными, ошибаться в пользу неживого и нечеловеческого, живое и человеческое принося ему в жертву, ибо яд идолопоклонства проник почти во все суждения. Ибо человек обычно судит так, как проще, учитывая только "написано", только одну часть правды, антиномии или парадокса. "Написано также", вторая сторона вопроса даже и в голову не может прийти большинству так наз. "здравомыслящих", потому что они не могут вместить две части истины. Диалектика для них - слишком тяжёлое понятие. Кто-то отвергает Христа, кто-то выходит из себя, прихожанин, якобы познавший Бога, начинает языком или делом отвергать Его, - казалось бы, здесь всё ясно и ошибок в оценке поведения быть не может. Но "каждый за себя даст отчёт Богу". Хотя это и не повод не рисковать и не искать тех праведных, которые смогут принять обличение. Я говорю о том, что жизнь гораздо сложнее наших обычных понятий, оценок и размышлений о ней. Человек гораздо сложнее того, что о нём мыслят. Парадоксально, но наплевать чело-
веку на цену его действий, на последствия: лишь бы сделать то, что ему нравится, независимо от внешнего давления, принуждения и обстоятельств. Это не подлежит никакой калькуляции или логике, и не регулируется никакими законами или моральными нормами.
Человек очень часто забывается, увлекая самого себя идолами собственного производства. Сплошь и рядом человека судят те, кто сами вне Христа. Обвинительный приговор, наказание, страдания, беды не всегда говорят о вине; одно и то же поведение или действие в разных обстоятельствах, у разных людей, в разных культурах может быть и праведностью, и грехом. Не о том я говорю, что обстоятельства оправдывают преступление, и не о том, что богатому можно грешить, а бедному нет, ибо, мол, он "юпитер", а не "бык", а о том, что может случиться то, о чём вы никогда не слышали, к чему не были готовы, что не вписывается в рамки ваших штампов и ваших законов. По закону всякий, прикоснувшийся к прокажённому, - нечист, а Иисус прикасался; закон говорит, что взять в жёны блудницу - значит совершить преступление (Езд. 10:10), и что первосвященник должен жениться на девице (Лев. 21:13), а Осии Бог повелел жениться на такой женщине. Сам Бог во Христе, Христос, наш первосвященник, по факту сочетался с блудницей, т.е. с согрешившим человеком (см. Иер. 3:14,2). Написано не сообщаться с людьми плохой репутации (Пр. 20:19; 1Кор. 5:9), а Христос ест и пьёт с мытарями и блудницами (Мк. 2:16). Вы готовы протараторить мне в ответ на эти истории банальные, заезженные объяснения? Я говорю о том, что воспринимаемое нами как преступление не всегда говорит о грехе или о хуле. И то, что хула не прощается, совсем не значит, что Бог не может её простить, как бы нелогично это для вас ни звучало. Ибо непрощение о котором говорил Христос - та же гипербола, оттеняющая определённый смысл.
Любой человек не так прост, как кажется. Человек - не камень. Да, большинство едут по наезженной колее, не сворачивая с неё. Они и погибнут на этом пути. Но разве большинство нам интересно? Большинство интересно только тому, кто хочет им властвовать, кто хочет его доить и стричь. Не большинством творится история и не для большинства существует. Человек испытывает обе стороны свободы, он не принимает Христа, противодействует Ему, всё делает по-своему, делает до тех пор, пока не испытает весь ужас тьмы внешней. Он может и, познав Христа, уйти в эту тьму. Он может стать Савлом или Иудой. Но Савл стал Павлом, а один из учеников Христа - Иудой, верховный Ангел - сатаной, а разбойник на кресте - святым. Это значит, что курс корабля, т.е. человека, может измениться в любое время и самым неожиданным образом. В первой главе я уже указывал на несостоятельность идеи предопределения. Христос говорит: "Блаженны плачущие, ибо они утешатся" (Мф. 5:4), Исаия: "застроятся.. пустыни вековые" (Ис. 58:12), т.е. что отпетые преступники станут настоящими христианами, а многие "звёзды" падут со своей высоты. «Будут последние первыми, и первые по-
следними» (Мф.20:16). То, что у человека "нет плода" или что он сегодня убийца, хулитель или еретик, ещё ничего не говорит о его судьбе. Будучи несвободны сами, мы не верим в эту свободу вообще. Но да не приковывается никто к тому, что видит и слышит: истины, представления, институты и Закон, все эти плоды отвлечённого духа - не цель нашего пути. Будьте готовы двинуться дальше: только так мы увидим новые живописные пейзажи, сможем принять новое, ещё невиданное, что Бог создал, продолжая творить. Только тогда мы сможем установить закон праведными путями. Всё меняется в зависимости от того, продолжаем ли мы путь или осели, устроив святилище тому, что увидели, услышали и узнали. Странник и пришелец готов к изменению ландшафта, духовный путешественник, - он принимает превращение любого грешника в праведники, верит в это, во Христа: в воплощение Христа в рядовом, невзрачном, типичном обывателе. Т.е. верит в праведного, чистого от греха человека в Боге. Потому чисты руки его от крови: от осуждения, насилия, в том числе и психологического, от гашения духа, ибо не к Закону он прикован, а к Давшему Закон, к Тому, чей жизни Закон есть символ, потому и исполняет его свято, пытаясь его воплотить, а не поклонить ему.
Итак, человек стоит ничуть не меньше Закона, предписывающего любить человека. Любовь к добродетелям, к знанию, Истине, к Богу бОльшая любви к человеку, приводит к условной любви: любви только к тем, кто поступает по закону, кто любит Бога, и, с другой стороны, к не любви и инквизиции по отношению к тем, кто по Божьему закону не поступает, кто Бога не любит. Человек у многих из нас стоит меньше, нежели Церковь, Закон, Истина, государство, праведность и прочее. Говорят, что Истина, Закон святы. Но святым может быть только Бог или человек: живое существо. Истина и Закон сами по себе, вне живого существа - не только не святы, но и бессмысленны, пусты, простые символы. Закон и Истина стоят ничуть не больше живого существа, человека, ибо человеку даны. Не человек создан для них, как написано: "Суббота для человека, а не человек для субботы" (Мк. 2:27). Притом, что тьма может быть побеждена только светом: т.е. "злой" может измениться, прийти ко Христу только когда будет побеждён силой, свободой во Христе. Такое же рабство, как у него, только под другим именем или в другой форме, победить его рабство не способно. Другими словами: пока человек не увидит, что его поступки причиняют боль тому, кто любит с креста, им же устроенного; пока не увидит любовь распинаемого, а не распинающего, пока среди тьмы не увидит свет. А такая любовь невозможна при идолопоклонстве у Закона, Истины и прочих ценностей и добродетелей. Всё, что существует - существует для человека, все добродетели и принципы. Потому не человек для закона, а закон для откровения воли Божьей о человеке. Всё, что вверено нам, что имеем, все ценности наши, духовные и материальные, - не молимся на это, а используем для человека, чтобы имя Божье славилось им, а не отвлеченными, неживыми, невоплощёнными идеалами и добродетелями. Естественно, не без
уместности, и не без понятия о псах и свиньях. Христианство - религия не только Бога, но и человека, в равной степени, ибо Христос - истинный Бог и истинный человек. Христианство именно этим отличается от всех других религий, в которых утверждается божество, а человек отрицается или умаляется и подчиняется. Любовь к Богу как к отвлечённому, нечеловечному Духу - любовь антихриста. Любовь к правде и законности как к неживым, нечеловечным материям, - вырождение человека, сведение его на нет. Такое "правдо-" и "боголюбие" чревато убийством человека, ибо ненавидит не только грех, но и плоть, что является признаком антихристианства согласно послания ап. Иоанна (1 Ин. 4:3).
Об умалении плоти за поклонением истине как идолу. Любой нормальный мужчина при укреплении в нём силы, сталкивается с тем, что его воля и дух могут сломить, повредить плоть и материю. Он начинает осознавать, что тело и любая вещь, какой бы она крепкой ни казалась, весьма хрупки и уязвимы. Даже сталь самого высокого качества подвержена усталости.. Самой большой глупостью и извращением христианства в нашей истории было отношение к плоти и природе как к чему-то греховному и не имеющему ценности. Это наш грех и наша беда, последствия которой мы несём до сих пор. Неоспоримый факт, что ресурсы планеты ограничены; факт, что тело человека хоть и таит в себе безграничный потенциал, но при легкомысленном отношении, быстро утрачивает его и разрушается необратимо. Христиане должны чётко осознавать, что не тело и не природа виновны в любом грехе, иначе ни о какой вечности, ни о каком Творце для них не может быть и речи. Среди верующих немало таких, которые утверждают, что Христос после Своего Воскресения не имел плоти или что Он плоть человеческую принял только видимо, "для нас". И вот, неприятие плоти во Христе, поддельная, идолопоклонническая духовность, - это то же поклонение плоти, твари вместо Творца, только с другой стороны. Это такой же грех, который обличает, то же язычество, одного с ним корня и духа. Потому что не знает покоя для собственного тела за угождением ему же (пусть истинам и идеям, а не желаниям, но всё же - плоти, человеку, погрязшему в болоте бездушного идеального). Это признак и одна из главных характеристик неполного поклонения, неполной жизни, в Св. Писании обозначенной символом 666, о которой уже шла речь подробно. Здесь становится понятна связь антихристианства с отрицанием Субботы Т.е. что отрицание плоти во Христе, отрицание Субботы - связаны или одного духа.
Воплощённое совершенство, Христос, несмотря на свою человечность, требует Полноты, обыватель же из-за корысти, в угоду идолам большинства, отвергает Божий покой как полноту, свободу и глубокую духовность. Католический обыватель в этом вопросе прогибается под авторитет церкви, как будто церковь не есть активность его самого, а что-то внешнее, отдельно
стоящее. Обыватель в других деноминациях либо следует за католицизмом, либо одержим всевозможными идеями и добродетелями даже в Субботу. Обыватель обычный, околоцерковный в любой день представляет из себя существо одержимое, никогда не успокаивающееся, переходящее от похоти к похоти. Потому несмотря на кажущееся законничество и ассоциацию с иудаизмом, с фарисейским формализмом, отношение к Субботе симптоматично, знаменательно: оно вскрывает демонизм, одержимость в отношении к плоти. Плоть сама по себе очень часто требует покоя, собирания сил, а человек, словно демон, насилует её, выжимая из неё все соки, чтобы получить желаемое, т.е. опять-таки: чтобы насытить свою плоть с её похотями. И самое интересное, что здесь часто упускают: плоть - это не только чувственная часть естества человека. В предыдущей части главы я уже говорил об одержимости идеей, принципом, кажущейся истиной. То есть, что ум так же насилует плоть, как и чувства доведённые до похоти. Человек вроде бы идёт на жертву, необходимую для его спасения. Но жертвуя покоем, отдыхом, здоровьем, он жертвует, в итоге, своим совершенством, своей целостностью, ослабляя тело как инструмент духа, как возможность духа реализовать, воплотить себя. Конечно, есть случаи, когда человек не реализовал себя в угоду тем и этим людям, соображениям и обстоятельствам, - в таком случае нет духовного покоя, свободы личности: есть жалкое и подавленное существо. Но плоть сама по себе есть плод Духа, плод творчества: избытка сил, а не одержимости или беснования в похоти. Плоть есть шедевр великого Творца. И должна быть предметом созерцания, словно картины и скульптуры. Я говорю о том, что человек должен не бежать из мира, презирая его падшесть, а учиться видеть в нём прикосновение Божества, наслаждаясь множеством удивительных форм и замыслов. Тогда как традиционное христианство заразило нас своей реакцией на греховное в мире. И не факт, что та загаженность планеты, которая нас сейчас так гнетёт, не является плодом этой "христианской" реакции.
Частичное, неполное принятие всегда является поддельным, притворным, ложным. Ибо оно внешне. Я говорю о том, что непринятие плоти во Христе: отсутствие веры в преображение конкретного живого существа за поклонением отвлеченной правде обращается беззаконием. Там, где царствует бездушная истина, нет места живому существу. Непринятие Христа, того баланса между Божественным и человеческим, между духом и плотью, который был в Нём воплощён, есть распятие Божьего творческого замысла о нас, распятие Христа. Т.к. это препятствует реализации, воплощению Христа, как Образца, в конкретных индивидуальностях. Ведь воскресает не только Бог Иисус Христос, но и человек Иисус Христос, и вот этого человека не замечают в Боге за каждением богу бесчеловечному, бездушному, идеализированному. Неспособность к святости, зло при желании добра происходит от поклонения этому добру. В этом секрет всякого лицемерия и фарисейства, как написано: «Всё что они велят вам соблюдать, соблюдайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не
делают». Фактически, фарисею известна только буква: учение, теория, и не известен Христос как живой воплощённый в человеке Бог и свободный человек, т.е. воплощённое Слово. Он видит часть Правды, но в нём нет веры и любви, достаточных для её воплощения. Потому Савл убивает, что он любит Бога как истину, но не любит Бога как живое существо, - это идолопоклонство, язычество, пусть и утончённое.
Я говорю о ценности плоти перед лицом законничества, дурного идеализма. Многие на нашей планете слепы на элементарное. Условно, Божественная природа во Христе - это Дух, а человеческая - это плоть. Потому соблюдение заповедей включает в себя заботу и о духе (правая скрижаль), и о плоти (скрижаль левая). Праведная жизнь может привести тебя в невыносимые условия существования: это может быть мученичеством Христа ради. Но нельзя сознательно создавать такие условия ради процветания духа, или, нельзя позволять, чтобы они создавались при твоём бездействии, - необходимо бороться за облегчение любых страданий, за экономическую свободу как часть свободы вообще. У верующих бывает модно избегать связей с государственными структурами как с чем-то греховным и низким. Но вряд ли работа в госструктурах морально чище, чем в частных фирмах и корпорациях. Христианин может быть чиновником, военным, финансистом до той границы, пока не приходится жертвовать принципами или отношениями. И только когда отвлечённому духу, бездушным идеям, благам уделяется больше внимания, а плоть, живое человеческое существо остаётся в пренебрежении, - такая работа грех, ибо во Христе что Бог, что человек - одного рода, как Царь и Царица. Нельзя Царю оказывать такое почитание и уважение, от которого Царица остаётся обделённой. Или наоборот. Любой из уклонов: как в пользу бездушных, отвлечённых вещей, так и в пользу приземлённых и материальных с ущербом духу и призванию, есть фанатизм и разложение. Я выступаю против возвышения Бога, духа в ущерб человеку, плоти, каким бы это парадоксальным, безумным ни казалось.
О любви к плоти. Почему Господь терпит и не приходит, чтобы восстановить Своё Царство? Потому что в Его Царстве возвеличен Христос: не только Бог святой и праведный, но и человек святой и праведный. Почему же люди не святы и неправедны, не любят друг друга? Потому что, в числе всего прочего, не любят, унижают плоть свою: себя, друг друга, те здоровые желания и побуждения сердца, которые производит в нас Бог. Да, это очень похоже на идолопоклонство, но отличается от него творческим подходом, который связывает части - и дух, и плоть - воедино. Забота, уважение, любовь к плоти - не мелочь. Да сбудется написанное: "Верный в малом и во многом верен". Потому что это касается целостности человека. По отношению к плоти проверяется отношение к её Творцу. Скажут: "Так что же нам делать: не слушать плоть, ненавидеть её дела, или заботиться о ней и любить?" "По плоти" означает: "только по плоти", "преимущественно по плоти", "по духу" означает: «по Христу, Который есть и дух, и
плоть, Божья полнота, без уклонений». Христос заботился и о духе, и о плоти, не становясь рабом ни того, ни другого. Тот же, кто ненавидит плоть, по закону Нагорной проповеди, - убийца. Потому что плоть - это не только материя, и не обязательно идол: это часть человека, его природа, обычно определяющая его сознание и характер. Плоть может быть свободной от идолопоклонства, праведной, безгрешной, хотя и не сама по себе. Злые дела, как написано: "Дела плоти известны" (Гал. 5:19), она творит только сама по себе, когда человек даёт ей одной трон сердца. Только в этом контексте написано, что "те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями" (там же, ст. 5:24). Т.е. это сказано в том же духе, что и "пища для чрева, и чрево для пищи, но Бог уничтожит и то, и другое" (1Кор. 6:13; я подробно об этом уже говорил). Тогда как многие сектанты используют этот текст для пренебрежения здоровым образом жизни, чистотой, человеческими нуждами вообще, для унижения женского пола, альтернативной точки зрения и т.п. "Плоть желает противного духу" сказано идолопоклонникам, которые ни на какой другой язык не обращают внимания, ибо привязаны настолько сильно. Т.е. буквальное понимание текстов против плоти в смысле ненависти к плоти есть грех и грехом чревато, ибо "распять плоть" может быть понято как повод к "распять человека", ведь обычный человек есть плоть и ограничивается плотью, её желаниями и идеями. Слова Нагорной проповеди о том, что даже в мыслях нельзя желать зла человеку относятся и к отношению к плоти, ибо человек включает в себя плоть. Потому тот, кто не ценит плоть, сбрасывает её со счетов, не считается с её нуждами, - отрицает человека (левую скрижаль) в Иисусе Христе. Легко поэтому может позволить себе бить его словами или руками, гасить его дух. "Люби ближнего" потому означает и "люби плоть". Не в смысле её похотей, а в смысле её как Божьего творения, как инструмента, без которого дух не может проявить себя.
Обоготворение плоти есть идолопоклонство, которым заражены почти все, но пренебрежение ей - такой же грех: идолопоклонство с другой стороны, в другой форме: идеализм в дурном смысле слова. Одни, относясь отвлечённо к плоти, не уделяют должного внимания предметам, и потому у них царит вонь и бардак, другие, в своей похоти за денежными символами и материальными благами ввергают своих ближних в рабский труд, что есть насилие и должно преследоваться согласно уголовному кодексу. И в том, и в другом случае люди служат иллюзии, фантазму: извращённой реальности. С одной стороны, с точки зрения вечности, нужно не только заботиться о плоти, но и тренировать свой дух в свободе от любой привязанности. С другой, нужно не только служить Богу, но и умирать за плоть, как это парадоксально ни звучит, за тело своё, чтоб оно отдохнуло, накормлено было, чтобы было достаточно сил продолжать жить. Ибо "никто никогда не имел ненависти к своей собственной плоти, но питает и греет её, как и Господь Церковь.. предал Себя за неё" (Еф. 5:29). Необходимо и служение, и отдых, в равных долях. «И
сие делать, и того не оставлять» (Лк.11:42). Ибо Господь не только Бог и любовь к Нему, но и человек и любовь к нему. Он не что-то одно из них. Он на сто процентов любовь к Богу, и на сто же - любовь к человеку. Кто не предаёт себя за плоть свою, чтоб ей пища была и покой, тот не предаст себя и за человека, ибо человек есть плоть (Пс. 77:39). Почитание Христа не означает почитание отвлечённого бестелесого духа или существа ничего общего с человеком не имеющего. Любить Бога означает любить и уважать труды Его творчества, бережно относясь к ним и заботясь о них.
От извращений мужской природы - к извращениям религиозным: о духовной их связи. Хорошо, мы разобрались с отвлечениями, с тем, как под видом духовности нам преподносят одержимость знанием, разобрались с дисбалансом ценностей Бога и человека, духа и плоти. И выходит, что греховные наклонности мужского типа не ограничены мужчинами или некоторыми женщинами. Если идеализм бывает плох, то нет ничего хуже религиозного идеализма. Ведь, ошибками пола, типично мужскими и женскими слабостями, болеют и христианские деноминации. Яркий пример этому - церковь АСД. Несмотря на действительно мудрое: правильное и взвешенное учение, большинство адвентистов - самодовольные болваны, возомнившие себя сынами Авраама, долг которых якобы "просвещать заблудших" и говорить банальности. Их чёрствость и сухость в этом "просвещении" можно сравнить только с чёрствостью папистов в Средневековье. У них нет никакого уважения к альтернативной точке зрения, свою истину большинство из них преподносят категорично, в ультимативной форме. Впрочем, как и множество католиков и православных. Очень часто это прикрыто искусной дипломатией. Считают, что в наше время они - избранный Божий народ, хорошо, хоть со всеми вытекающими из этого типа качествами, как во время пришествия первого. У большинства же из них попросту нет человечности к братьям и сёстрам по природе: их истина может казаться прекрасной, но они поклоняются ей, а не Богу. Им плевать на живое человеческое существо, в котором не воплощена эта истина. Но лучше ли их католики или православные, или другие протестанты? Нет: я уже говорил, что нужно признать, что церковь в наши дни - театр, а не реальное христианство. Реальное христианство живёт только на уровне отдельных личностей. И глупо превозносить одну деноминацию над другой.
Сейчас же мне важно показать отвлечения, нездоровую любовь к идеям, идеалам, страсть к неживому со стороны религиозного типа человека на фоне человека обычного, так называемого "невоцерковлённого". Так называемые "праведные" - как те немногие из потопающего судна, которые взобрались на палубу подошедшего на помощь корабля и спокойно смотрят, как тонут оставшиеся за бортом. Собственным спасением, собственной шкурой ценят более, нежели спасением ближнего; праведностью - более, нежели живым человеком. Вот такая у них выходит любовь к Богу, т.е. к истине и справедливости. Вот такая ненависть к злу. Таковы почти все
"первые" в этом мире, те, кому принадлежат первые места. Таковы почти все богатые, хоть материально, хоть интеллектуально или "духовно". Почти везде богатство прикрывается законничеством, словно щитом. Законничество всегда было прикрытием похоти к богатству и силе в разных их видах. В разделе о границах ума я уже говорил об интеллектуальном богатстве как силе. Человек пытается компенсировать недостающее и в этой попытке увлекается процессом, прикипает сердцем к нему, и его ценности этим процессом начинают определяться. Ценности альтернативные начинают меркнуть, пути развития в других сферах закрываются.. Я уже говорил об этом в разделе о сердце.
Фарисей же, пытающийся соблюсти закон, нарушает обе его скрижали, потому что не принимает человека во Всевышнем, преступая заповедь четвёртую, о покое, ибо заботу о плоти считает менее важной, нежели заботу о духе. Кажется, что он знает Закон, но превратил его в кумир, поклоняясь и служа Закону вместо Законодателя. Да и многие из тех, кто считают, что служат Богу, духовно ещё не пробудились и грешат потому, что не живому человечному Богу служат, а идолу с каменным сердцем, вернее, без сердца, т.е. своему представлению о Боге и человеке. Законники потому так легко находят последователей, что поклонение закону суть того же духа, что и поклонение обществу, авторитету, роду: это поклонение фантазии своего ума или сердца - поклонение плоти. Я ведь, уже показывал, что ум - всего-навсего плоть, инструмент, и ничего более. Плоть отрицая, ей поклоняются, наполняя себя противоречиями, т.е. разложением, смертью.
Закон, хотя кажется духовным, не есть Бог, потому поклонение ему, проявлению Божьего характера, символу Божьей жизни, а не Богу, есть грех и чревато грехом. Это всё тот же фетишизм: наделение вещи, пусть и нематериальной, чудесными способностями. Ни авторитет, ни общество, ни закон не являются некими чудесными оберегами от множества несчастий. Но неофетишисты так не считают, и потому часто хороший гражданин обращается в законника, а законник легко находит поддержку в обществе и имеет почти всегда большинство голосов. Церковь и государство потому легко сходятся, словно любовная пара, - их объединяют схожие божки, один дух. Потому нет ничего удивительного в том, что как Христа распяла светская власть по воле власти духовной в начале христианской истории, так то же повторится и в конце её, с Его последователями (От. 17:13; 13:15). Эти власти - одно целое, как написано: "С нею блудодействовали цари земные" (От. 17:2). Я говорю о диктатуре уже наступившего Нового Средневековья. Поэтому как в обществе, так и в Церкви могут так немилосердно, жестоко обходиться с человеком те, кто больше всех знает конституцию или Декалог.
Мёртвая теория и Живая жертва. Ветхий Завет до сих пор царит на Земле, завет на камне: в буквах и предписаниях, в теории. На практике, в крови (Лк. 22:20), в жизни
обычного человека Новый Завет до сих пор не действует. Большинство никогда не жило по Новому завету - он только в книгах, и только на словах. Голые истина, правдолюбие и Закон действуют губительно как на человека, так и на отношения между людьми, несут разложение и смерть. Соблюдение Закона без милости: без человеколюбия, без заботы о живом человеческом существе, является его нарушением. Наше поклонение - Христу. Христос же ради плоти - ради человека жизнь отдал, шёл на смерть, рисковал потерять Бога-Отца. Это безумие для сектанта, для него это невозможно в принципе: как мысль о жертве ради такого ничтожества, как человек, так и мысль о риске со стороны Бога. Но разве не может малыш или даже взрослый умереть он невидимого глазу вируса? А Бог стал одним из нас, родившись как мы все. Утверждать, что Он ничего не потерял бы в случае полной смерти Христа, или, что Христос умереть не мог в принципе, - значит быть дурным идеалистом, идолопоклонником. Т.к. это означало бы мыслить только об одной природе без её связи с природой другой. Все, кто так мыслят, - рационалисты в дурном смысле слова и нехристиане. Ведь, после воплощения, после того, как Бог во Христе связал Себя с нашей природой, Христа нельзя мыслить вне этой связи. Да, это якобы нелогично, но с момента воплощения Христос как исключительно Бог, - это уже не Христос. В том числе, Христос шёл на смерть, а не на театральное представление. Это недооценивают, воспринимая Его как актёра, считая, что Ему ничего не стоило умереть, или, что эта смерть была ненастоящей, докетической.
О слабых. Под влиянием отвлечённого спиритуализма и монизма обычные верующие говорят, цитируя Писание, что на человека нельзя надеяться, что человек, по сути, ничтожество, т.к. он есть плоть, а не Бог. Да, Бог - велик, но человек - его сын или дочь, что было наглядно показано во Христе. Я уже говорил, что в церковь собираются обычно люди с разбитым сердцем, те, кого бросили или подвели. Но написано, что "мы должны полагать души свои за братьев" (1Ин. 3:16). И Христос рисковал жизнью, праведностью ради спасения этого "ничтожества", как написано: "Запятнанные одежды" (Зах. 3:3, сравни Ис. 63:3 и От. 19:15). Традиционная точка зрения в толковании данного отрывка из Захарии указывает на стихи Аггея 1:14 и 2:4, но ничего не говорит, что делать с первым стихом Захарии 3 и со сценой Захарии 6. Если сын Иоседека был прообразом Христа, то зачем его рисовать вместе с сатаной, и менять ему одежду? Я согласен с тем, что обе одежды, и грязная, и царственная, символизируют два разных качества человеческой природы: первая - её греховную слабость, вторая - её силу в Боге. Ведь, если говорить о параллельных текстах Ис. 63:3 и От. 19:15, то как можно топтать виноград, и остаться чистым? Я говорю не о грехе, а о риске, о той слабости человеческой природы, до которой опустился Бог. Запятнанная одежда т.наз. "сборщика винограда" красноречиво говорит о риске, о жертве, на которые шёл Христос. И если мы говорим, что Он был и Богом, и человеком одновре-
менно, то должны сказать, что Он был одновременно и сильным, и слабым в равной степени. Если Ему ничего не стоило умереть, то не думаю, что Он играл театральную роль: такое умное и благородное существо скорее осталось бы на небесах, чем пошло на лицемерие. Здесь сразу становится явным лицемерие, приспособленчество и театральность тех церковников, которые придумали театральную легенду.
Для чего же такой риск и такая забота? Ради кого этот подвиг и эта жертва? Он, будучи святым, принял не "славное тело", а тело греховное, ослабленное, как написано: "Я сочетался с вами" (Иер. 3:14). В нём Он доказал, что можно быть свободным сердцем, не пользуясь недоступными человеку средствами. Что нельзя недооценивать "инструмент", кажущийся всем ничтожным и слабым. В руках мастера самые "слабые" инструменты могут совершать чудеса. Нельзя недооценивать самых слабых, с точки зрения физики, членов общества: самый презираемый, грешный и слабый человек, кем бы он ни был: женщиной, обывателем, инвалидом, ребёнком или психическим больным, может изменить историю. Женский вопрос, вопрос дискриминации по цвету кожи, национальности, возрасту и т.д., вопрос плоти вообще говорит нам о том, что маловажное и малозначимое для нас, на самом деле, важно и значительно. И пусть не в тех областях, в которых нужна помощь нам, но в тех, где мы, может быть и не ожидали такой изобретательности, таланта и сноровки. Ряд "малозначимых" нужно продолжить до животных и насекомых, и даже до самой земли: недаром уже 2 тыс. лет есть представление о земле-"гее". Во многих сказках и фильмах "низшие", т.е. животные и насекомые, наделяются разумом. С одной стороны, нужно бороться за то, чтобы низшее не превратило высшее в своё подобие. С другой - суть в том, чтобы не уничтожить, сохранить оригинальное, нескучное, своеобразное, пусть не такое большое количественно, не такое популярное, но так же задуманное Богом и реализованное Им с любовью. Торгашеское отношение богатых к бедным, как к неудачливым, как к лишённым фантазии, лишённым тех желаний, которые, якобы, при наличии, реализуются, отношение богатых стран к бедным как некоего "Рима" к "варварам" - отношение нехристианское, унижающее достоинство и ценность Божьего творения.
В Божьем мире нет первых и последних, господ и рабов, хозяев и подчинённых. 24 старца символизируют полноту человеческой природы, т.е. человеческую природу, достигшую мудрости, зрелости. Они сидят на престолах и этим Бог говорит: "Я на престоле - и ты на престоле". Он для этого ноги моет ученикам, и говорит: "Князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими.. но между вами да не будет так.. Кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом" (Матф.20:25 - 27) Т.е. чем богаче и сильнее человек, тем более он обязан служить тому, кто слабее и беднее, если хочет быть христианином. А не наоборот, как поступают богатые с бедными и богатые страны с бедными, выпивая весь их сок.
Он вознёс плоть, преобразив её, т.е. человека, ввёл во Святое
святых. А так наз. "христиане" - ненавидят человека и всё, связанное с ним, от слова до дела "бичуя" плоть.
То, как Христос относится к человеку, к плоти, и как "христиане" - великая разница, стыдная разница. Христос не только Себя спасал, но и других; "христиане" же заняты лишь личным спасением. Христос не отгораживался от мира; "христиане" же сторонятся. Христос любит грешников; "христиане" же, по большому счёту, презирают. Уверен, что за любовью к Богу нельзя забыть любовь к ближнему. Забота исключительно о своей праведности есть шкурный интерес: низменное, животное дело. Нежелание обожения брата или сестры по человеческой природе, т.е. ближнего, есть уклон "вправо", ибо без левой скрижали. Это фанатизм, эгоизм, ересь и гордыня. Христос умер за весь мир, и мы должны, призваны пребывать в Нём, т.е. "поступать так, как Он поступал", перерастая своё ничтожество, и рождаясь от более высокого и более сильного. Не любящий брата своего вроде бы только Бога любит, т.е. по правой скрижали ходит. Но его настоящее отношение к Богу по его отношению к ближнему проверяется, ибо "так-как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне" (Мф. 25:40). Как отнеслись к плоду Его рук - так отнеслись и к Нему Самому. Диавол исполняет "написано", но никогда не исполняет "написано также". Так же живёт и большинство, в том числе и так наз. верующих. Христос же устанавливает наряду с ценностью Бога, истины, Закона ценность человека; открывает фарисеям глаза на левую скрижаль: на милость, человеколюбие. Богочеловек - это забота о плоти, а не только о Законе или его первой скрижали, любовь к живому воплощённому существу, а не к отвлечённому идеалу. Если обычный человек относится к грешникам, преступникам, порочным, заблуждающимся людям, согласно евангельских притч, только как к волкам, мусору и врагам, то Бог - как к "потерянной овце", "потерянной драхме" и "блудному сыну". А если и ты будешь относится так, как все, а не как Бог, - забудь о вере, о церкви и о спасении. Твоя вера и копейки не стоит.
Да, я также говорю о псах и свиньях, о фактически животном положении большинства людей. Разница между мной и типичными фарисеями небольшая, но это - вера в возможность "псу" и "свинье" стать сыном Всевышнего, подобным Христу.
В отличие от Христа, обычный человек, в особенности типичный мужчина, готов жертвовать только милостью ради истины, как написано: "Оставили важнейшее в Законе.. милость" (Мф. 23:23). Или наоборот: правдолюбием ради "возвышающейся над истиной" милости. Он настолько узок, что не вмещает в себе и то, и другое одновременно. И то, и другое одновременно взрывают его мозг: смущают, являются непосильной для него ношей, от которой он пытается как можно быстрее избавится в ту или иную сторону. Причём постоянно перепрыгивая между этими сторонами и правды этих сторон моментально забывая. Я же сейчас говорю о той стороне, в которой живое, но слабое существо блекнет на фоне кра-
сивых представлений, мечты, легенд, идей и добродетелей.
В отвлечённом правдолюбии нет той творческой силы, которая видит в мёртвом материале возможность правду эту воплотить. Ради кого умирал Христос? Ради кого Бог воплотился в своё же творение? И почему это было возможным в принципе? И что это за творение такое, если в него может воплотиться Творец? Любой человек достоин милости. Есть большая правда в том, что к любому человеку необходимо относится как к умирающему. В особенности это относится к тем, кто преступает закон. Всякий не рождённый свыше "не может увидеть Царствия Божия" (Ин. 3:3), ибо "плоть и кровь не могут наследовать" (1Кор. 15:50) его. Он мертвец и всегда им был. Это значит, что любая неповторимая человеческая индивидуальность этого класса, может в любое мгновение быть лишена свободы стать бессмертной, может быть утрачена бесповоротно. Причём понимание этого становится более отчётливым при убеждении в отсутствии загробной жизни. И вот так и нужно относиться к ней: осознавать, что если не родится, то умрёт навечно. Потому помня, что спасая других, мы себя спасаем (см. Иез. 3:19), во всём уподобимся Христу, желая душу отдать не только за Истину, но и за человека, как написано: "Сберёгший душу свою потеряет её; а потерявший душу свою ради Меня сбережёт её" (Мф. 10:39). Скажут: "То Христос был, а это мы". Подлинно говорю вам: обычный человек не наследует Царство Божье, - только Христос, как написано: "Уже не я живу, но живёт во мне Христос" (Гал. 2:20). Всё, что не Христос в нас, будет выжжено, уничтожено, не сможет пережить смерть, как написано: "Обращу на тебя руку Мою, и как в щёлочи очищу с тебя примесь, и отделю от тебя всё свинцовое" (Ис. 1:25). Ибо только то правдолюбие достойно вечности, которое исполнено человеколюбия.
Об ущербности правды самой по себе. Многие из нас знают лишь Правду. И, как это ни парадоксально, правду сказать - всё равно, что сказать ложь. В сердце Христа "милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются" (Пс. 84:11): одна правда в сердце человека ещё не характер Христа, а законничество, скорее беззаконничество, ибо скрижалей две, а не одна. Скажут, что обе скрижали есть правда: и одна, и другая тоже. Но Закон не сам по себе, - он выражение жизни Бога и тех, кто в Нём. Без этой жизни, которую он лишь отражает, его ни понять, ни воплотить невозможно. Законники, на самом деле, утверждают лишь одну скрижаль, лишь правую, - это беззаконие. Истина, правда о том, что такое человек, что он грешник, горд, способен только распинать, что он по сути ничтожество, животное, - это только правая скрижаль. Сказать правду, обличить в грехе - пустой морализм, банальность, труизм. Так делает Закон, который бессилен, как зеркало, как буквы на бумаге, в уставе или декларации прав человека. Буква в сердце человека приводит к распятию Богочеловека: к уничтожению Божьего замысла о конкретном человеке как сыне или дочери Божьих. Потому что не только создаёт видимость рождения свыше, но и гасит дух, правдой
подавляя правду. Ибо голая правда всегда есть правда частичная, неглубокая: всегда рядом с ней есть правда равная ей по силе, т.к. подлинная истина состоит из двух правд, двух начал: она парадоксальна, антиномична, и, в определённом смысле безумна. "Обличи его" (Мф. 18:15), "ты будешь вразумлять его и говорить, чтобы остеречь беззаконника от беззаконного пути его" (Иез. 3:18) - на самом деле полправды. А половину Правды выдавать за всю Правду всегда было ересью. Хотя это и не половина, а целое. Дело в том, что правды сочетаются в подлинной глубокой правде и Истине точно так же, как сочетаются природы во Христе.
Совесть законника и фанатика, педанта и идеалиста в дурном значении слова признаёт только одну "половину" истины. История фарисеев уже повторялась, и повториться опять; "соблюдающие заповеди" не только могут опять распять Христа, но распинают, и уже распяли, как написано: "Покайся" (От. 3:19). Вот место гибели Божьей человечности: церковь. В первой части я уже говорил о гасителях духа. Дело в том, что истина сама по себе исчерпывается формализмом, обрядностью, идеей, фактом. Правдолюбие в рамках официальных институтов заканчивается на защите чисто внешнего порядка и дальше, вглубь, к причине лжи и злодеяний, к воле человека, к отношениям с ним не идёт. Изменить природу, сердце преступника такое правдолюбие, такая истина не в силах, потому в религиозности она легко сочетается с пассивным ожиданием чуда свыше. Хотя, тем не менее, большие надежды связывает со своим внешним благочестием, с непорочностью в обрядах и форме. Притом, что подозревает, а иногда и сознаёт их пустоту. Подлинные благодать и вера противоположны по своему знаку, по своему духу такой правде. Нужно сказать, что голая правда - это правда обрядовая, лицемерная, сухая, жестокая, т.е. бесчеловечная и пассивная. Голая правда и есть фарисейство. Этот рафинад живёт в головах тех, кто по сути своей неглубок, и потому надеется на добрые дела: некое подобие "жертвы", принося которую, человек старается установить отношения с Богом и ближними. Он пытается что-то дать, чтобы ему дали взамен, якобы по справедливости, якобы, оценив его вклад. Словно жертва или доброе дело - некий продукт, который можно взвесить. Но нужны ли Богу или ближнему жертвы? "Любовь" от долга, а не от обожания, - подачка, а не любовь. Любое сердце ощутит в такой "любви" фальшь.
Такой фальшью, мерзостью перед Богом является внешнее благочестие, дела церковников, соблюдение заповедей телом, внешне. Мы подходим к тому, что соблюдение заповедей само по себе безбожно, греховно. Голая, рафинированная, выхолощенная, кристальная, стеклянная истина рождает одни насилия и жестокость или равнодушие и попустительство, т.е. реакцию отторжения. Это же относится и к Закону: он, лишённый благодати, убивает, а не спасает, ожесточает, разбивает сердце, создаёт "чёрные дыры", "вампиров" и "кощеев", о которых я уже говорил. Потому соблюдения заповедей для спасения недостаточно (Флп. 3). Написано: «Делами
закона не оправдается никакая плоть" (Гал. 2:16), а это то же, что и "Делами закона не оправдается перед Ним никакая плоть; ибо законом познается грех" (Рим. 3:20). Законники боятся озвучивать эту правду, чтобы не вызвать у народа тяги к беззаконию, к пренебрежению законом, к тёмной свободе. Но всё дело в том, что первый отрывок - из Галат, и неотделим от текста "если законом оправдание, то Христос напрасно умер" (Гал. 2:21). Потому это не путаница и не смешение; "дела закона" означает и "соблюдение десяти заповедей", а не только церемониального закона Закон десяти заповедей даёт лишь знание правды, а знание не спасает, потому что знания нужно закреплять на практике, а не просто держать в голове. А для закрепления нужны, кроме знания, воля и характер, способность идти против общества, когда оно склоняет к рабской морали. И способность идти до конца, до полного воплощения. Потому только вера во Христа спасает грешника: воплощение Христа в конкретном человеке. И здесь тоже мы встречаемся с подделкой и фальшью.
Возьмём любого апостола. Вера во Христа для апостола не означает обрядность, теоретическое исповедание устава какой-то деноминации, ограничение себя участием в обрядах этой церкви, делами долга. Для апостола вера неразрывно связана с воплощением объекта веры в реальности, во плоти. Это не пассивное ожидание "чудеси с небеси", а осуществление Божьей воли "на земле как на небе". Именно это осуществление для первых христиан подразумевалось под призыванием имени Христа, под оправданием верой в Него, под "облечением в Него", под подлинным познанием Бога.
Помимо воплощения, Христос - не только соблюдающий заповеди, но и милосердный, как написано: "Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд" (Лк. 6:36). А это значит, что не голым соблюдением заповедей, а ещё и долготерпением Христа, Его человеколюбием: теплом, доверием, горячей любовью спасается человек, как написано: "Долготерпение Господа нашего почитайте спасением" (2Пет. 3:15), и: "Если имею [дар] пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что [могу] и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто" (1-е Кор. 13:2). Не Истиной одной, а Милостью, посредничающей между ней и человеком. Союз Истины и Милости даёт силу, составляет человечность. Такая человечность покрывает те грехи, из-за которых отворачиваются от человека, и обличает те, которые поддерживают. Она не мыслит себя без истины, как невеста не мыслит себя без жениха; но, в то же время, содержит в себе то, чему и жених учится.
И я совсем не имею ввиду ту милость, которая у некоторых из нас вызывает тошноту. Фашизм, о котором стало сейчас снова актуально говорить, может быть простой реакцией на слащавость того, что называют "любовью" и «христиан-
ством": на изнеженность, попустительство, бесхребетность, излишнюю мягкость, либерализм, политиканство, приспособление и т.д. и т.п. Когда ешь слишком много сладкого - не может не возникнуть аллергия на него. Да, жестокость и насилие, чем бы они ни были прикрыты, подлежат изобличению и осуждению. Но в такой же степени подлежит изобличению и осуждению профанированная, подслащённая, неуместная милость.
Скажут: то что фарисеи и педанты нуждаются в милости, - из пальца высосано, т.к. они могут делать много доброго. Дело не в добром вообще, а, как писал Гоголь: "грусть оттого, что не видишь в этом добре добра". То есть, добро-то есть, а вот диалога нет, нет уважения ни к тебе, ни к твоей точке зрения, ни к твоему пути. Мол, только точка зрения фарисея имеет право существовать, только он прав, и только его путь в царство небесное - правильный и единственно-верный! Милость совсем не означает общение с духовно богатыми, со считающими себя вправе учить других. Они могут взывать к твоей милости, обличать тебя в фарисействе, но сами при этом упрямо держаться за свою правду, притом, что она не учитывает многие важные аспекты, и не отвечает на злободневные вопросы. Отказ в общении с такими типами - не отсутствие любви или милости, а урок, который нужно преподать их гордыне.
Иез. 22:30: о защите падших и борьбе с Богом за них. Типичное мужское отвлечение от реальности прекрасно изобличает интереснейший библейский отрывок. В Св. Писании, и что поразительно, в Ветхом завете содержится парадоксальный призыв Самого Бога к борьбе с Ним за падших Его сынов и дочерей. Этот призыв непонятен дурным идеалистам и рационалистам. Бог ищет Себе людей с духом Прометея, как написано: "Искал Я.. человека, который.. стал бы предо Мною в проломе.. за сию землю" (Иез. 22:30). Моисей (Чис. 16:46, Пс. 105:23) и Давид (1Пар. 21:26) исполнили это Божье желание, и остановили уничтожение: один с помощью Аарона, другой с помощью жертвенника. Думаю, кто не исполняет данной заповеди, т.е. не становится между святым Богом и падшим человечеством, тот принял лишь часть Слова, т.е. не принял Христа вовсе. Ибо банально, что часть правды есть ложь, а не истина. И дело не в том, чтобы спасать всех без разбора, а в том, чтобы быть способным увидеть человека в том, кого большинство считает безнадёжным. Соблюдать Иез. 22:30 означает бороться с Богом за человека, а не идти рядом с Ним уничтожая нечестивых, о чём мечтают многие церковники. Логически парадоксален тот факт, что тот, кто желает уничтожать неверных, кто не желает бороться с Богом за них, - сам будет уничтожен. Так как о Христе написано: "За преступников сделался ходатаем" (Ис. 53:12), и: "умер за нас, когда мы были ещё грешниками" (Рим. 5:8), и ещё: "предал душу Свою на смерть" (Ис. 53:12).
Все эти библейские тексты активно используются для оправдания попустительства, для оправдания той "любви", которая закрывает глаза на многое, вызывающее, по
словам ветхозаветных пророков, ярость и ненависть в Боге. Но убеждён, что подлинная, глубокая милость уважает и любит Истину, и проявляет себя только когда это уместно, т.е. исключительно в отношении к тем, кто всем сердцем желает вечности. Для обывателей она свои богатства не раскрывает, молча проходя мимо них. Ибо "горбатого только могила исправит", т.е. обычный человек не может измениться: каким родился - таким и умрёт. Родился от героя - может умереть героем, родился от крыжовника - яблоком не станет, каким бы любовью и лаской его ни окружали. Т.е. настоящая Милость, как и настоящее христианство, ценит только тех, кто хочет Бога всем сердцем. Веря в доступность вечности всем остальным, но не пытаясь их завлекать на свои пути. Об этом я буду говорить немного позже, в разделе о типично женском.
Истина и человек должны быть по крайней мере равноценными в глазах каждого из нас. Если под полной воплощённой истиной иметь ввиду Бога, то так, чтобы ни человек не был важнее Истины, ни истина не была важнее человека, ибо две скрижали, а не одна, как и во Христе две природы. Истина без милости суть идолопоклонство, как и наоборот. О Христе, в Котором "истина и милость встретятся", сказано: "Желаемый всеми народами" (Агг. 2:7). Многие же из нас отнюдь не желаемые.. Почему? Обычно там, где применяют силу, - нет Духа Святого; там, где желают человека принудить к принятию Истины или свести на нет истину его. Во Христе нашлось место не только Богу с Его волей, но и человеку с волей его. Интересно то, что воли эти совпадали..
Итак, в сердце Христа - две скрижали, а не одна, как написано: "Желаю исполнить волю Твою.. и закон Твой у Меня в сердце" (Пс. 39:9). А обыватель может удержать в одно и то же время только правую, или только левую: либо кажется человеком, который любит Божье Слово, набожен, но, по большому счёту, не любит человека, ближнего, не заботится о плоти, презирает её. Либо, тот же самый, заботится о плоти так, что для духа ни места, ни времени уже не остаётся. Христос же уважает не только дух, Он заботится и о плоти, ибо написано: "Церковь.. тело Его.. плоть" (Еф.), и: "Предал Себя за неё". Говорят: "Я не люблю греховную плоть". Но кто не любит или кто не считается с желаниями плоти, - не сможет любить и ближнего. Он не во Христе - не в Полноте. Левая скрижаль - это тварь, которую нужно любить, и о которой нужно заботиться, человек, о котором сказано: "Проклят надеющийся на человека и плоть делающий своею опорою" (Иер. 17:5). Призываю ли я любить грех? Нет. Но человека: падшего, грешного, верящего и думающего не так, как ты, а также заботиться о теле. Хочу ли того, чтобы жили исключительно по плоти, обоготворяя её, носясь с её желаниями, превращёнными в похоть? Нет. Один у нас Господь - Христос. Но Христос кроме любви к Отцу "предал Себя за неё" (Еф. 5:25), т.е. умер за "плоть". Что кажется нелогичным и непонятным. Говорят мне: "То Христос. А мы ещё только начинаем". Вам говорю: кто не во Христе - не спасётся.
Сила Божья не только в Истине, но и в милости. В Истине, Которая Сама есть Агнец, ягнёнок. Как и Исаия восклицает: "Кому открылась мышца Господня?" (Ис. 53:1), и далее даёт откровение о ней, т.е. о Христе: о Его унижении во время воплощения на Земле. Ради Истины, ради служения ей идут на большие жертвы, но не нужны Богу жертвы. Часто человек сам себя делает страдающим, как написано: "Пост.. день, в который томит человек душу свою.. гнёт голову свою.. подстилает под себя рубище и пепел" (Ис. 58:5), - сам создаёт себе проблемы и грешит против себя, как написано: "Ибо вы погрешили против себя самих" (Иер. 42:20). "Приносите жертвы правды" (Пс. 4:6): кроме посещения Церкви, соблюдения обрядов, научитесь по примеру Христа прощать, терпеть злых, любить тех, кто вас не любит, терпеливо осуществлять Царство Божье никого не насилуя и не принуждая. В этом "мышца", как написано, т.е. сила Иисуса. В этом святость, праведность и исполнение закона в числе всего прочего. "Вы терпите, когда кто вас порабощает, когда кто объедает, когда кто обирает, когда кто превозносится, когда кто бьёт вас в лице. К стыду говорю, что на это у вас недоставало сил" (2Кор. 11:20,21).
"Правда" как Бог
убивающий и насилующий.
Не связано ли традиционное представление о Боге карающем с типичной мужской склонностью карать всех несогласных, распространять свою веру огнём и мечом? Убеждён, что связано. И даже более того: считаю традиционное представление о Боге-карателе легендой, сфабрикованной мужчинами и поддерживаемой женщинами. И буквальный ад, и буквальный гнев Божий - сказки для инфантильных, для далёких логике и какой-либо последовательности. Мне говорят: "Бог накажет всех не покорившихся Ему.. ярость гнева это очень сильный аргумент.." Я отвечаю: да, прийдэ батько и всих повбиваэ - это очень сильный аргумент..для обиженного ребёнка. Только я начинаю говорить о Христе, о том, что Он ни одного человека не убил, меня тут же перебивают: мол, "нужно совместить добренького со справедливым и не впадать в крайности.. Бог есть Любовь, Любовь не мешает Ему быть справедливым.." Я отвечаю: когда человек убивает человека - это называется убийством и подлежит уголовному кодексу, когда же Бог убивает человека, - это называется "наказание" и "справедливость", и никаким законом не управляется, никакому осуждению не подлежит. Выходит, что наш Бог - Пахан вне закона.. Т.е. по сути, Его мораль ничем не отличается от морали криминальных авторитетов, или известного готтентота. Не здесь ли корень постмодернизма и релятивизма вообще: в двойных стандартах официального христианства?
Убивающий Бог и Закон "не убивай". Т.е. первый вопрос - это вопрос законности таких действий Законодателя; и он же - вопрос о законности закона, т.е. насколько Декалог является законом как таковым? Лично я не могу серьёзно воспринимать такой закон, в котором есть хотя бы одно исключение, особенно, если примером такого исклю-
чения является Сам Законодатель: меня хотят убедить, что Бог выше закона. Обычно говорят: станешь всемогущим жизнедателем - и сможешь судить всех, наказывать, и даже отнимать жизнь. Или приговаривают: "Кто дал жизнь - тот и имеет право её отнять". Т.е. нас убеждают, что у Бога есть право отнимать жизнь. Но во-первых, отнимается уже не то, что давалось, так как есть прирост - опыт. А во-вторых, есть ли принципы у такого законодателя? Я говорю о правах вообще: о Законе. Депутаты, с их неприкосновенностью, законотвОрцы и чиновники мнящие себя выше закона, осуждаются народом. Поговорка "что позволено Юпитеру - то не позволено быку" в древние времена говорила именно о таких двойных стандартах - о лжи законотвОрцев, об их подкупности, об извращении закона. Какое должно быть отношение к законодателю, не подчиняющемуся собственному закону? Естественно, любой скажет, что у нас такие люди обычно богачи и при нарушении закона откупятся и от полиции, и от суда. Но о чём мы в таком случае говорим? Разве не о несовершенстве закона?! Разве не о несовершенстве таких псевдо-законодателей? Почему же в церкви мы так легко съедаем миф о Том, Кто дал заповедь "Не убий", и откровенно нарушал её не единожды и в глобальных масштабах? Разве это не противоречие?!
Для меня противоречие налицо: налицо трещина в самом основании веры, раскалывающая христианство и подрывающая его. Ведь, если Богу позволено быть выше закона, позволено нарушать собственный закон, то "от Образа в образ", "от славы в славу" всякий человек, все люди получают сознательно и подсознательно религиозную санкцию "исправлять" непокорных всеми средствами. Только вот вопрос: непокорных чему или кому? Вряд ли чему, потому что кто будет соблюдать такой Закон, который не распространяется на Законодателя, такой закон, пример соблюдения которого Сам Законодатель не показывает, не демонстрирует. Стоп! А как же слова "Я пришёл не нарушить, но исполнить"? Опять противоречие или как?! Самое главное, что человек, представляющий себе такого Бога, который допускает Себе произвол, легко может и допускает произвол для себя. Он молится "Отче.." и учится у того, кому молится. Ведь факт, что человек становится таким, каков бог его, "от славы в славу".
Конец двоебожия. Также, для меня налицо двоебожие традиционной христианской веры. Потому что второй вопрос: каков же Бог на самом деле: такой, как описано в Ветхом завете, или такой, как Христос? В Ветхом завете мы многократно встречаемся с таким Богом, которому позволены качества, непозволительные человеку: произвол (Бог разочаровывается, раскаивается, передумывает), гневливость, мстительность, насилие и даже убийство, и притом в серийных масштабах, недоступных ни одному из маньяков. В обычной человеческой морали, в конституции почти всех стран эти и подобные качества осуждаются, тогда как с кафедры никто из проповедников не стыдится приписывать их Богу. Почему? Преимущественно, из-за авторитета Св. Писаний, из-за властолюбия, и,
думаю, из-за страха. Ведь, если существо с такой мощью и такими качествами существует, - возможен и страх перед ним. Притом, например, Гитлера, мы осуждаем за геноцид евреев, за газовые камеры и прочее, и люди, отрицающие, что эти явления были, преследуются законом. Здесь же геноцид (я говорю о потопе) планетарного масштаба, о нём говорят с кафедр, и никто его не осуждает. В уничтожении Содома и Гоморры, в египетских язвах нам традиционно предписывается замечать исключительно милость Божью: что Он, якобы, уничтожал одних, чтобы спасти других. Но выходит, что в каком-то смысле, Он всё же убийца, плюс появляется повод думать, что одни были СРЕДСТВОМ для спасения других. В войнах Иисуса Навина всё выходит ещё интереснее: Бог даёт санкцию на убийство стариков, женщин и детей, т.е. слабых, с точки зрения справедливости. Евреи, согласно библейскому рассказу, щадят некоторых, Он же преследует их за этот грех пощады, милости и великодушия: за грех неубийства! Причём в нашем обществе считается, что заказчик убийства несёт гораздо большую ответственность за убийство, нежели исполнитель..
Ещё интереснее то, что из традиционной христианской веры выходит, что в Ветхом завете Бог гневался и мстил, убивал людей, города и народы, а в Новом, во Христе, СТРАДАЛ, т.е. сменил стратегию, передумал, раскаялся, и открыл всем людям безграничную благодать. Притом, что другие тексты говорят, что Он не меняется, что в Нём нет даже тени перемены. Но теперь уже нам рассказывают о Его безграничном терпении, о милости к нам, как будто бы мы должны внезапно забыть все Содомы и потопы Человек, незнакомый с Писанием, легко в этом найдёт противоречие, верующие же люди прибегают к такой словесной эквилибристике, которая уже вошла у них в привычку: в её необходимости уже почти никто не сомневается, и большинство так называемых христиан гордятся своей верой и слишком самоуверенны, чтобы увидеть очевидное.
Об аморальности обычного представления о Божьем гневе и наказании. Я убеждён, что именно отсюда, из фактического двоебожия, произошли Крестовые походы, насильственное крещение Руси и любое бытовое насилие, в котором, например, мужчина бьёт женщину. Мужчину общество осуждать привыкло, не задумываясь, а вот Бога или церковников.. Просто, не хватает последовательности или мужества. "От Образа в образ", "от славы в славу": давайте, например, прочитаем того же К.С. Льюиса: "любовь вправе причинять страдание тому, кого любит, если его надо изменить, сделать достойным любви" Т.е. в традици-
онном христианстве заложено: менять людей, позволять сильному (а ведь Бог бесспорно сильнее любого человека) "исправлять" слабого..
И вот выходит, что Соло скриптура хороша, когда выступаешь против грехов католической или православной церкви, но плоха, когда в комплекте с ней мы принимаем двоебожие: такие якобы Божьи качества, которые свойственны самым худшим представителям нашего вида. Я хочу сказать, что принцип Соло скриптура, как и множество библейских гипербол, имеет свои границы вне которых глуп и бессмысленен. Да, многие считают, что я отвергаю авторитет Св. Писаний, но я лишь пытаюсь очистить правду, словно золото, от примесей. Фактически, нас хотят убедить в том, что в ветхом завете Бог - садист, а в Новом - мазохист. И таким образом, поддерживают оба лагеря: садистов с одной и мазохистов с другой. Думаю, что подлинный христианин должен отвергнуть человеческую еврейскую философию мстительного гневливого мелочного Бога в Ветхом Завете. Неужели Бог ниже тех людей, чьё великодушие не позволяет им, чтобы у них что-либо вымаливали? А между тем, многие верующие представляют Бога как такое властолюбивое и честолюбивое существо, которое наслаждается "административным восторгом", как говорил Достоевский.
В детстве, в советское время, многие из нас презирали "шакалов" - холуёв, которые прислуживали "вожакам". Но прийдя в официальную церковь с такой поразительной скоростью забыли об этом: церковники толкают нас прислуживать чужой похоти, быть "инструментом" в чьих-то руках. Сама идея Бога используется именно для этой цели. Тот, кто поклоняется своевольному, капризному, честолюбивому божку, - и сам становится таким же, и других начинает вымуштровывать по "вышнему" образу. На самом деле, это "шакалы" выросли, не состоялись в миру, и со злости примкнули к христианскому лагерю, начав разрушать церковь изнутри. Время прошло, но ничего по сути не изменилось: как в детстве, так и сейчас. "Вожак" нагло использует стадо для служения своим похотям, а "стадо" тупо, молчаливо и послушно его слушает. "Шакалы" прислуживают ему, и оба класса молчаливо наблюдают, как "вожак" расправляется с очередным смельчаком, осмелившимся перечить "царской" воле..
Четвёртый момент: несоответствие наказания преступлению. Большинству потомственных верующих или верующих с большим стажем недоступно даже понимание сути данного вопроса. Я дальше буду говорить о том, как христианство было превращено в культ доброты: в среде, вытесняющей любовь к правде и справедливости на второстепенные роли, невозможно банальнейшее юридическое понимание градаций преступлений и наказаний. Например: высшая мера наказания за кражу - абсурд для юриста. Но совершенно допустима для сознания обычного верующего в контексте наказания за грех. Также, чувствительность к несправедливости и к злу вообще у большинства людей прямо пропорциональна глубине и количеству перенесённых страданий. Я хочу сказать, что люди, в жизни которых было мало лишений, могут быть аб-
солютно равнодушны по отношению к унижению своих близких. Бердяев говорит: "Когда непомерные страдания людей, неслыханную жестокость, торжество зла на земле объясняют греховностью людей, Божьей карой, то это вызывает справедливое возмущение. Греховность всегда была, и более всего страдали совсем не самые греховные. Понимание Промысла как обрушивающейся на людей Божьей кары может вызывать не только возражение, но и негодование" В истории Земли было столько войн и локальных конфликтов, что практически невозможно, чтобы количество несправедливо пострадавших в разной степени ни было просто чудовищным. Религиозный обыватель здесь вставит своё идиотское "они же грешили", но думаю, у него нет ни малейшего понятия о справедливости, о весах, на одной чаше которых преступление, а на другой - наказание. Для адекватных, вменяемых людей наказание должно соответствовать преступлению. Это банально для человека думающего, более того: это соответствует положению вещей в Ветхом завете. Что же говорить о завете новом? Очевидно, что сознание большинства так называемых христиан далеко даже до сознания пророков Ветхого завета. Я говорю не о вечной участи человека - я говорю о страданиях, которые выпадают на его долю.
Добро по завышенной цене. Обычные верующие любят говорить, что какое бы ни было "испытание" или страдание человека, в конце, в конечном итоге, Бог обратит в добро. Никакой лжи здесь, вроде бы, нет, - одна лишь вера в "хэппи энд", в смысл происходящего, каким бы оно бессмысленным ни казалось. Но какова цена этого итогового смысла? Что и чем мы должны заплатить за этот опыт? К.С. Льюис говорит: "Бог всегда может обратить зло в добро..Злой человек обижает ближнего, участвуя тем самым в чистом зле; но Бог использует его дела без воли его и согласия, чтобы произвести новое добро. Итак, добрый служит Богу как сын, злой - как орудие. Что ни делайте, Бог все приведет к добру" "страдание .. не порождает зла. Если оно прошло - оно прошло и сменилось облегчением.. Господь творит сложное, производное добро" (Ibid., с. 97,98), "зло, которое стало горючим или сырьем для нового, более сложного добра" (Ibid., c.72). Такое прекраснодушное отношение! Но из чего, в таком случае, составляется мировое зло, если не из страданий индивидуального человека, как Клайв и пишет далее: "страдание - единственное на свете чистое, неосложненное зло." (ibid.) Выходит, что такова цена, в том числе, и добра. Выходит, нас используют без нашего на то согласия. Типичный верующий с поразительной лёгкостью допускает, что Бог ради спасения одних мучил и насиловал других в потопе, египетских язвах, Содоме и т.д. Но в современную эпоху, эпоху царства денег, отчётливо выгравировался вопрос "какова цена?" Сколько сто-
ит спасение, если для его обретения пришлось Творцу замарать руки хотя бы в слезиночке ребёнка, как о том красноречиво заявил Ф.М. Достоевский. Стоит ли его вообще достигать такой ценой? Михалыч красноречиво показывает, что "это чёртово добро и зло" такой цены не стоит, стоит гораздо дешевле, цена завышена и человек - не средство, не инструмент, а нечто большее: сын или дочь Всевышнего, если договаривать христианство до конца.
Марксизм отчётливо показал порочность нашей экономики, в основе которой, в основе счастья одних, лежит несчастье других, и человек выходит средством, а не целью, как это у Канта. Так какая же тогда разница между Богом, страдания хоть взрослого, хоть ребёнка обращающего в добро, убивающим одних ради спасения других, и буржуазией, мещанством, обывательщиной, заявляющей о её мнимой заботе о всеобщем благе за счёт муравьиного труда менее удачливых и менее успешных, так называемых лузеров? Как я уже сказал, лицемерие, двойственность, повод к атеизму лежит в самом допущении, что Бог может нарушать собственную заповедь ("не убий"). Это не вопрос отвержения Божьего авторитета, это вопрос теодицеи. А также вопрос нашего собственного поведения: позволено ли нам подобное.
Так же, как и с несотворённой свободой, - так и с учением о неприменении Богом силы когда-либо: не потому я его придерживаюсь, что у меня "поджилки слабы" или я разделяю ересь либерализма. Нет. Просто нет другого средства прекратить применение силы в человеческих взаимоотношениях: если Богу позволено - то и мне. Вот как, например, объясняет обыватель ту общепринятую истину, что бить женщину - нельзя? Просто несправедливо бить тех, кто слабее? Но детей ведь бьют, чтобы вернуть "на путь истинный", почему бы не вернуть женщину или даже мужчину? Да и часть женщин намного крупнее, сильнее мужчин. Нет ни одного серьёзного аргумента в пользу этого общественного табу, кроме того, которого мы придерживаемся по привычке. Тот, кто возмущается моим суждением о том, что Бог никогда никого не убивал, - вы не имеете никакого права возмущаться, когда муж бьёт жену или сильный унижает слабого. Вы подаёте им пример, проповедуя такого же Бога, ибо, мол, Ему позволено делать то же, только в гораздо больших масштабах. Если уничтожение Содома и Гоморры - не грех, то и убить грешника - не грех. Те, кто скажут здесь, что Богу позволено, а человеку - нет, - утверждают ту же двойную мораль, которая опять-таки выражена давным-давно в пословице "Что позволено Юпитеру - то не позволено быку".
Церковное учение о 2-х богах - ветхозаветном и новозаветном - породило манихейство, или, по крайней мере, создало почву для его роста. Учение о 2-х богах на самом деле - извращение изначального двуединства Истины, выраженного в 2-х скрижалях единого Закона, а затем - в 2-х природах Спасителя. Ветхо-заветний иудаизм был слишком жесток, современное христианство - слишком мягко: очевидно, что правда где-то посредине. Слишком милостивый и слишком же-
стокий боги - пережитки прошлого: 2 плода извращенного представления человека о Боге. На самом деле, - проекция падшего состояния полов. Бог суров и человечен. Он никого не убивает, и одновременно не собирается спасать людей поверхностных и узких сердцем.
Страдающий и благородный. Ну и что, что Бог всемогущ, - если на Него не распространяется Закон, то что мне до Него? Он в облаках и в райском блаженстве, а я в постоянной борьбе за элементарное и в страдании. Именно для этого пришёл Христос и подчинился Закону, показав Самого Бога наглядно: Он подчинён Декалогу наравне со всеми, Он с Юпитером из поговорки не имеет ничего общего. Сострадательность Христа совершенно противоположна мстительности и кровожадности ветхо-заветнего бога. В перифразе Ильина слов Шопенгауэра "Чем умнее и глубже человек, тем труднее и трагичней его жизнь" И наоборот: чем тупее человек, тем менее он подвержен страданиям, тем менее он чуток к страданиям. Это - человек: что же сказать об уровне страданий Бога?! Я говорю о том, что Бог связан Законом, и не может кого-либо убить или наказать или даже помыслить злое, как написано "Кто посмотрит с вожделением - уже прелюбодействовал". Убеждён, что Он даже не может творить чудеса, если эти чудеса станут основанием чьей-то веры. Ревекка была взята "великою ценой", как пишет Данте. В жизни некоторых из нас эта история повторяется: жёны или мужья им достаются слишком большой ценой, в своём труде они более одиноки, чем их окружающие, и зло больнее ранит их и без того кровоточащее сердце. Но те люди, которые будут спасены - ради них Христос боролся не фиктивно, а реально, до кровяного пота, со слезами и страданиями, которые были действительно страданиями, а не актёрской игрой. В силу более глубокого ума и большего сердца, в котором было место для Любви, сострадания и человечности, Христос более страдал, чем многие из нас, больнее воспринимал ложь, предательство и измену.
Не Бог это уничтожал во время Содома: то был совсем другой огонь, не Бог уничтожал людей во время потопа: то была совсем другая вода. Определитесь уже наконец: либо мужчина приходит в церковь и видит Бога, который контролирует всё, и силой, огнём, потопом, мечом исправляет непокорных, и тогда этот мужчина имеет полное право исправлять подобным образом всех, кто, по его мнению, поступает неправильно. Либо Бог - благородный, дворянин и не может позволить себе роскошь повысить тон, поднять руку на тех, кто слабее,
устроить скандал, психический смерч. Для Него тогда всё это - методы черни, плебса, недостойные Его уровня. И подлинно: насилие можно заменить только великодушием. Ведь все равняются на тех, кто выше их, и у них учатся, поэтому крайне глупо не видеть связи между потопом-содомом и унижением слабых. Дух Святой носится над Землёй: Он не может причинять кому-либо боль. Если сравнивать человечество с фигуральной женщиной и женой, как это в больших пророках и в Откровении, то разве может Бог, как муж, применить силу? Это было бы позором для Него: жестом слабости, а не силы. Единственное верное представление о Боге возможно только через Христа, а у Христа было меньше власти, нежели у рядового римского воина. Всё это ясно говорит нам, что Бог не использует силу, хотя и мог бы.
Библейское основание. Мне говорят о множестве библейских текстов. Но почему же другое множество словно нарочно выпадает из внимания? Написано: "Семь последних язв, которыми оканчивалась ярость Божия.. семь золотых чаш, наполненных гневом Бога" (От. 15:1,7), но написано также и о том же: "Послал на них.. посольство злых ангелов" (Пс. 77:49). Написано: "Гнев Господень.. возбудил.. Давида сказать: пойди, исчисли Израиля и Иуду" (2 Цар. 24:1), но написано также: "Восстал сатана на Израиля, и возбудил Давида сделать счисление израильтян" (1 Пар. 21:1). Написано, что Бог послал на мир потоп, уничтожил Содом и Гоморру, послал язвы на Египет, и пошлёт последние язвы; но написано также: "Не воинством, не силою, но Духом Моим", и: "Не в землетрясении Господь". Написано: "Я наведу на землю потоп водный, чтоб истребить всякую плоть" (Быт. 6:17), но написано также: "Соблюдайте.. законы Мои.. чтобы и вас не свергнула с себя земля, когда вы станете осквернять её, как она свергнула народы, бывшие прежде вас" (Лев. 18:26,28). Написано: "Пролил Господь на Содом и Гоморру дождём серу и огонь.. с неба, и ниспроверг города сии.. и всех жителей городов сих" (Быт. 19:24,25), но написано также, что таких "земля.. не может носить" (Пр. 30:21), и: "Упорство невежд убьет их, и беспечность глупцов погубит их" (Притчи 1). Говорят: "Как это может быть, т.е. что Бог уничтожил Содом написано и написано также, что не Он, а земля?" Думаю, что животным, младенцам необходимы гром и землетрясение, плотским, как написано: "Братия, я не говорил с вами как с духовными, но как с плотскими, как с младенцами" (1 Кор.), и: "Были громы и молнии.. гора же Синай.. сильно колебалась" (Исх. 19:16,18). Человеку же, взрослым, совершенным открывается, что Бог не в землетрясении, как написано: "не в землетрясении Господь" (3 Цар. 18), не в буре. Это значит, что Бог действует на глубину человека, а не на его поверхность, обращается непосредственно к духу, а не к плоти.
И явный пример этому для меня, - та история, которую используют как раз наоборот. Новый завет, Деяние апостолов 5 глава. Где Бог якобы умерщвляет тех, кто ему солгал: Ананию и Сапфиру. Но этот убивающий теперь уже "агнец" в Откровении сравнивается со львом.
Почему же этот лев при Своей жизни на земле ни одного человека не умерщвил? У меня есть альтернативный взгляд: Анания и Сапфира были одновременно и очень совестливыми, и очень привязанными к материальным вещам. Я считаю, что такой парадокс вполне реален, как написано: "Господа они чтили, и богам они своим служили" (4Цар. 17:33). То есть своё грехопадение они осознали настолько глубоко, что их дух и сердце это не вынесли. Таких людей среди нас давно уже нет, поэтому нам и представить такую ситуацию тяжело.
О бессмысленности любого наказания в связи с волей. Бог как добровольно, так и вынужденно не может использовать силу: Он никогда не забирает у человека тарелку с той едой, которая по сердцу человеку. И это - независимо от того, полезная ли это пища, или яд. Можно всё переиначить и сказать, что дерева познания добра и зла не было, - был красивый, совершенный мужчина с избытком сил, и была, в качестве дерева, весьма привлекательная женщина. Только женщина не с фресок средневековья, а уже познавшая прелести животного мира, и знающая, как подать и поставить своё тело так, чтобы соблазнить. Бог не убирал её из рая и не собирался убирать - что же делаем мы, пытаясь уберечь наших близких, наших детей, наших подопечных от соблазнов этого мира? Вся наша цивилизация - это громаднейшая надстройка над подпольем, великое множество красивых одеял, прикрывающих наше основное дело. На самом деле всё происходит не так, как кажется. Не строительством на самом деле заняты мы, не политикой и наукой, не религией и культурой: каждый вдалеке и втайне друг от друга всё самое сладкое его время занят тем, что нащупывает границы свободы, - где та её светлая сторона, на которой можно двигаться вольно и весело, а где та тёмная сторона, за границей которой начинает дышать бездна, и где твои движения по-настоящему ранят ближнего, служат его гибели, духовному разложению. Каждый испытывает добро на то, добро ли оно, испытывает и зло: действительно ли оно таково, как о нём говорят. Большинство делают это с опаской, осторожно, продвигаясь в этом занятии очень медленно. Но есть и отчаянные смельчаки, которые это дело ведут с азартом. Самое главное здесь то, что человеком на самом деле нельзя управлять: он, под покрывалами цивилизации, законов и традиций делает то, что ему сладко. А ему сладко сказать всем: и семье, и государству, и церкви, и обществу, и законам, что он не винтик, который можно закручивать и выкручивать, что он ЕСТЬ ОН, и что с ним придётся считаться.. И поэтому все эти потопы и содомы - детская выдумка, розовая мечта о контроле над ближним, причиняющем боль, чтобы эта боль больше никогда не повторилась..Но мечта глупая и несбыточная.
Победа и сила. Считают, что Бог применяет силу, чтобы изменить непокорную Ему человеческую природу. Но мучения и страдания, какими бы глубокими и ужасными ни были, не могут сломить человеческий дух, волю человека, равно как и ангела. Успехи и победы, одержанные силой, - кажущиеся успехи и победы. Они относительны и временны. Абсолют-
ными они кажутся лишь тем, кто не верит в вечную жизнь, кому нужна победа сиюминутная и временная. Крайне глупо сводить к исполнению исключительно Божьей воли или к нарушению заповеди известные героические поступки Аода, Финееса и Самсона. Потому что так же инфантильно, как и в отношении к потопу: считать благом и прибылью, меньшим злом, достижением какой-то важной цели последствия всех этих событий. Ничего хорошего, никаких изменений и прибыли, никакого блага не достигается во всех этих историях, потому что сталкиваются ценности равные, одинаково важные. Все, кто с лёгкостью готовы здесь спорить со мной, никогда не ставили себя на место, никогда не думали о том, каково это было Аоду, Финеесу и Самсону. Думаю, что они не испытывали никакого удовольствия, никакого наслаждения или удовлетворения от того, что сделали, как то представляют обычные верующие. Повторяю: в таких ситуациях нет зла меньшего, нет выбора. Это ситуации безвыходные, в них ничего к лучшему не меняется, и они несут ещё большие страдания. В их имени есть лишь одно слово: трагедия. Хотя обычному верующему это, третье для него измерение, неизвестно: он всё объясняет либо грехом, либо волей Божьей. Успехи Аода, Финееса и Самсона - временные и частные успехи, направленные на внешнее, хотя нельзя отрицать их частную правду, их стойкость, решительность, свободу и храбрость духа. Успехи Христа - абсолютны и направлены в самое сердце зла. Сердце человека они не ранят, а пробуждают.
Кроме "написано", т.е. текстов, что Бог уничтожает и наказывает, есть "написано также", т.е. что Бог есть Христос, Который никого не распинает, а Сам суть распятый, т.е. хранящий свободу другого, независимо оттого, злая она или добрая, и хранящий до смерти. Ведь "меньшее зло" - не добро, а часть трагедии, когда кто-то своими поступками вынуждает ограничить его свободу или отнять у него жизнь. Обыватели хотят нас уверить, что нет ничего мучительного в том, когда сталкиваются равные ценности и нам приходиться поневоле стать на сторону одной из них. Но ничего хорошего нет ни в том, чтобы позволить злому творить его дела дальше, ни в том, чтобы силой ограничить его или истребить. Бог никогда не уничтожал маньяков, хотя мне будут противоречить, указывая на некоторых библейских царей. Но я убеждён, что силой ограничивать злую волю - это наша работа и ответственность, а Он не видит правды в правде относительной. В "меньшем зле" Он всегда видел зло и не видел разницы, отличия от зла "большего" так, как видим обычно мы. Т.е. для него то, когда насилуя плоть, насилуют дух человека, равно насилию в мысли, в желании. Я хочу сказать, что для Царства Божьего нет разницы между маньяком и обывателем, обычным "серым" грешником. И даже тогда, когда маньяк насилует действительно чистое, безгрешное существо, в плане вечности не происходит ничего необычного Необычно лишь
падение святого и безгрешного существа, его измена свободе во Христе. Бог творит чудеса, помогает человеку сверхъестественно, наделяет иногда его Своими способностями и силой, но никогда не применяет силу, принуждение и убийство, даже ради самых святых целей и в самых крайних обстоятельствах - Его царство не в этом мире. Свобода от идолов, которую несёт Бог, гораздо важнее свободы от страданий, свободы плоти. Естественно, что это гипербола. Обязанность и ответственность творить правду подлинную, небесную там, где её нет, лежит исключительно на человеке. Так как земля - территория человека, она была отдана под его владение и это его ответственность, что на ней царствует диавол. Кажущееся равнодушие и безучастность Бога определены своеволием человека.
Да, христианство, в отличие от других религий, считает, что Бог, наряду с духом, преображает, наделяет бессмертием плоть, но влияние, действие на человека, на его дух посредством плоти, т.е. действие любыми силовыми методами является детским, неабсолютным, ветхозаветным: действием на внешние дворы храма человеческого тела. Силовые воздействия должны практиковаться и практикуются как относительное средство в государстве, но к Царству Божьему, к вечной жизни они не имеют никакого отношения.
Традиционное, обычное отношение к Гоморре и потопу - безбожно и аморально: так религия представлением о Боге, карающем всякое отступление от Своего закона, порождает ту жестокость и бессердечие, которые всегда царили, и особенно в церкви. Что удивляться бессердечию и жестокости в отношении ко всякого рода пророкам и талантам: если Богу позволено карать всякое нарушение Его воли, что говорить об обычных верующих в Него? Я хочу сказать, что Содом и потоп - не убийство, это трагедия, которая к Богу не имеет никакого отношения. То, что потоп и Содом - дело рук Божьих, правда лишь в определенном контексте и вне его ведёт к аморальности, её порождая. Ведь какая бездна насилия и убийства открывается учением о потопе и Гоморре как Божьем действии! Сколько насилия если не рукой, так языком, взглядом, духом! Потому что даже у зверей их потомство учится у своих родителей, - тем более человек: он учится и поступает так, как Бог его. Человек, искалеченный с детства, всю жизнь будет калечить других. Так калечит, унижает моё достоинство представление о Божьем произволе, об исключительной зависимости человеческой жизни от этого произвола. Говорят: "Ведь Он - Творец: хочет - и изменяет то творение, которое не удалось. Хочет - дунет, и нас, ничтожных пылинок, не станет". Есть непереходимая никем, даже Богом, граница человеческой свободы. И всякий, кто её преступает, - совершает грех. Ведь если Бог наказывает и уничтожает, почему тогда не уничтожает всех до конца маньяков, насильников, наглых преступников и ругателей законов небесных и земных? Уничтожая одних, должен уничтожать и других,
начиная дело, должен его заканчивать, одинаково относиться ко всем хулителям. Но ясен ответ, почему Он этого не делает: буквального Божьего наказания в смысле убийства нет и никогда не было. Бог никогда никого не убивал. Ибо Сам сказал: "Не убивай".
Убить или оставить? Общепринятая в среде религиозных обывателей увёртка "Он не убивает, а оставляет" не выдерживает критики, т.к. неоказание помощи равносильно причинению вреда. Большинство верующих обывателей верят, что Бог может магическим образом забрать у человека силу, здоровье, молодость и даже жизнь как некую энергию. Но если человек - настолько ничтожное творение, что не имеет жизни сам в себе, то ясна и моральная высота типа, его сотворившего.. Но убивать или "оставлять", т.е. забирать жизнь, здоровье, силу, - разве это не одно и то же, только на разных концах? В разделе о частной собственности я уже говорил о своём убеждении, что Бог, как настоящий Отец, наделил человека всем для свободы, даже от Себя. Я говорю о физическом аспекте. Также, среди церковников принято тяжёлые вопросы, касательно жизни и смерти человека сбрасывать на Бога. Верующие слишком часто прибегают к аргументу "Бог" в затруднительных случаях и сложных вопросах. Это вошло у них в привычку так, что даже об этом не задумываются. Якобы, только Он вправе их решать, как более умный и мудрый. Но логично предположить, что всё, что позволено делать отцу, - позволено делать и сыну. То есть, если Бог убивает так или иначе, то Его сыновьям и дочерям это фактически позволено Его же поведением. Более того: Ему в этом нужно всячески помогать. Ибо "да будет воля Твоя на земле как на небе". Также, если Богу позволено прикрыто убивать, т.е. "оставлять", то тем более позволено убивать открыто, честно, нелицемерно. Очевидно, что это не смогут понять те, кто симпатизирует политикам, кто в политике не видит чудовищной доли лжи, лицемерия и вуали для похоти.
Об ответственности человека за представление о карающем Боге. Христос: этот Бог не оправдывает ожидания тех, кто его так страстно ждал: Он никого не наказывает, никому не мстит, никого не убивает. Тот же бог и люди, которые держат всё силой тона, принуждением и внушением, а не свободным, духовным желанием, которые терпят одни, сносные по их мнению, грехи при том, что не терпят другие - диавол и его рабы, а не Бог и Его сыновья и дочери. Т.е. у них естественно выходит свою природу, свои методы и отношение видеть и в Боге. Т.е. представление о карающем Божестве - дело рук человека. То, что открыл людям Христос о Боге, противоречит представлениям многих о Божьем наказании. Могут также думать, что Бог, вместе со святыми Своими, Ангелами и людьми, вместе с Землёй действует словно единое
Богочеловеческое тело, что Земля не только "мир сей": мол, дух действует посредством тела своего. Но это то же самое, что говорят о Церкви, "которая есть тело Его", - я уже разбирал этот вопрос в первой части. Тело можно воспринимать как инструмент духа. Я же сейчас говорю лишь об ответственности человека за все бедствия: и за слово, и за дело, которое есть воплощение слова. На двойственность приведённых ниже библейских текстов о Божьем гневе и наказании скажут: "избери что-нибудь одно". Но Библия - не что-нибудь одно, это Богочеловеческая книга, и Христос Богочеловек, а не Бог или человек только. Это книга двух: Бога и человека, это книга двух скрижалей, двух заветов, "написано" и "написано также". Это значит, что все эти действия не производил исключительно Бог. Я уже говорил об этом. То, что воспринимается как исключительно Божий гнев, производит и человек, и диавол. И многое предоставлено решать человеку: есть большая роль у этой двусмысленности: человек поставлен перед выбором. Да и все предметы веры - бездоказательного, избирательного характера. Человек сам должен избрать, во что ему верить: в этом откроется характер, воля, природа и свобода его. Бог предоставил ему самому избирать, во что верить. Написано: "Наведёт сие Бог" (Чис. 24:23), "Бог, который поразил" (1 Цар. 4:8), и: "Я истреблю их с земли" (Быт. 6:13), и ещё: "Бог истреблял" (Быт. 19:29), но написано также: "Не дорогой ли у Меня сын Ефрем? Не любимое ли дитя? Ибо, как только заговорю о нём, всегда с любовью воспоминаю о нём; внутренность Моя возмущается за него; умилосержусь над ним, говорит Господь" (Иер. 31:20), и: "Рыдает сердце моё о Моаве.. Я прекратил ликование. Оттого внутренность моя стонет о Моаве" (Ис. 15:5; 16:10, 11), и ещё: "Оттого сердце Моё стонет о Моаве как свирель; о жителях Кирхареса стонет сердце.. говорит Господь" (Иер. 48:36, 38).
"Вот благовестие, которое мы слышали от Него и возвещаем вам: Бог есть свет, и нет в Нём никакой тьмы" (1 Ин. 1:5) - Бог не использует тьму для Своих целей. Кроме Бога в этом мире есть другие силы, личности и существа. Многое из того, что Богу приписывают, все наказания, страдания и болезни, приходят совсем из другого источника. Прежде всего, человек должен осознать свою ответственность как совершеннолетний сын Божий и начать творить ту правду, которая бы вытеснила на его земле последствия его же греха.
Что бы не вкладывали в слова "Божий гнев", "Божье наказание /за грех/", никому нельзя верить в том, каков Бог вне Христа-Слова. Я скажу очередную гиперболу: прежде всего, я поклоняюсь Христу как Богу, а потом уже - Богу-Отцу и Богу-духу Святому. Т.к. вне Христа не верю никому и ничему о том, каков именно подлинный Бог. Именно поэтому я называю себя христианином. Большинство так называемых христиан по сути ничем от евреев не отличаются. Их Бог - мстительный, беспринципный, тщеславный, кровожадный убийца. Да и Христос для них - по большому счёту просто сын: существо подчинённое, не вполне Бог. Тогда как для меня
Христос - подлинный настоящий Бог, выражаясь гиперболическим языком, первичный Бог. Христос для подлинных христиан - не просто Сын или Богочеловек: Он у них занимает царственное положение в Троице, - Он Бог для них, в каком-то смысле более близкий и более влияющий на них, нежели Бог Отец или Бог Дух Святой. В этом отличие христиан от иудеев и мусульман. Поэтому я не верю, что кого-то Бог распинает, ибо истинный Бог Иисус никого не распинает, а Сам умирает распинаемым. Кто желает спорить - несведущ в Писаниях, как написано: "Мы примирились с Богом смертию Сына Его" (Рим. 5:10). Явил Бога-Отца только Сын, ибо "Бога не видел никто никогда; единородный Сын, сущий в недре Отчем, он явил". Только через Христа мы имеем настоящее и полное познание о Боге. Всякое познание Божества вне Христа есть ложное познание, познание от дьявола. "Никто не приходит к Отцу, как только через Меня; если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего" (Ин. 14:6,7).
Христос распятый, а не кого-либо распинающий. Тот же, кто, как написано, наводит потоп, убивает Дофана и Авирона, уничтожает Содом и Гоморру, - Он же не насилует, никого не принуждает, приходит с небес не карать, а умереть, этим показав спасительный пример и дав силу для его осуществления. Так каков же Он на самом деле? Во Христе Бог показывает всем, что наряду со Своим гневом, ненавистью к злу настолько уважает свободу человека, что готов умереть от этой свободы, обращённой тем во зло, нежели нарушить её в чем-либо, урезать. Человек урезает, Бог же желает свободной любви к Нему. Я совсем не о попустительстве говорю.
Человек может возжелать, чтобы все были христианами и пойти на крестовые походы ради этого; захотеть, чтобы его жена поступала так, как Христос, и сорваться, повысив тон или ударив её, если в чём-л. встретит сопротивление; он может возжелать порядка в Церкви, в доме, в государстве, и наказывать, мстить всем непокорным, не любить всех, кто не исполняет это желание его, не кланяется его кумиру. Так доброе человек может превратить в идола и начать творить злое. Человек может возжелать от всех творчества, проповеди, духовной жизни и возненавидеть всех равнодушных, творящих зло, "слепых". Среди нас есть многие, кто желают, чтобы Распятье приняли принудительно все и каждый, чтобы под впечатлением гнева Божьего человек принял Распятую Правду. Но Распятая Правда для того нам и дана, чтобы мы поступали по её примеру. И подлинно, Христос, Его жизнь, Его смерть есть Путь в Царство Божье, и нет у нас иного пути.
Человек, оставивший Христа, имея всю свободу идти путём Его, желает Царство Божье осуществить насилием, потому и проповедь приспосабливает к своим путям, искажая Слово, Бога представляя безбожно всемогущим. Увидевший же зло в своём слове или деле, может последовать за Распятым. Тех, кто избирает смерть, Бог не насилует, не принуждает принять Истину. Христос - единственная Истина, которая не насилует ради Истины. Пребывание в
Истине есть пребывание в Распятой не принявшими её Истине, а не в Истине, распинающей её не принявших. Бог дал человеку право избирать и жизнь, и смерть, и кто такой ты, что пытаешься у человека забрать это право? Ты этим себя делаешь выше Бога. Желание исправить путь ближнего, наставить на "путь истинный" помимо его воли, перевоспитать, спасти остальных от его ереси, как правило - желание, рождающее инквизитора, насильника. Всякий, кто "наставляет на путь истинный" голой силой или принуждением, - не имеет истины. Вне Христа нет истины. Бог же призывает в свободу во Христе, и не принуждает. Тогда как многие из тех, кто поклоняются Богу, принуждают людей к свободе во Христе, а не призывают. Принуждать к свободе всё равно, что убивать ради спасения. Так и было с фарисеями. Так и было с инквизиторами. Так и есть с современными фарисеями и инквизиторами.
Та часть христианства, которая применяла крестовые походы, костры и виселицы, выродилась в падшую Церковь, стала антихристианством, ложных средств для осуществления правды набралась от язычества, стала Вавилоном. Но остальные деноминации, возомнив себя учителями жизни, научились более утончённому насилию, - гашению духа, духовному и психологическому уничтожению, подавлению всего, что отличается от их узкого представления. Гипербола "не противься злому" отсеивает поклоняющихся Добру. И я говорю опять-таки против насилия, а не в пользу "ослиного" христианства. Распятый Христос - камень преткновения для тех, кто желает распинать, приносить человеческие жертвы своим бесчеловечным идеалам-идолам. У Него была сила, влияние и возможность поднять восстание, сделать революцию, подавить несогласных, отомстить за унижение, за извращение Его замысла, но изменило бы это людей? Прекратились бы попытки познать тёмную сторону свободы?
Поклонение идеалам перерождает всё, в том числе и применение силы. Говорят, что человек по-другому не понимает, что ничем другим его не изменишь. Для меня же банально, что применение силы может быть праведным, но не может быть абсолютным средством борьбы со злом. Оно почти всегда и везде является насилием, осуществлением Праведности неправедными средствами, чистой цели грязными средствами. Применение силы в определённых ситуациях есть праведность, но горе тому, кто воспользуется им неправильно, ошибочно, когда можно было использовать другие средства, - в таком случае применение силы суть антихристианство, антихристовы пути. Человек сам должен осознать собственную ответственность и границы собственной свободы, свои ценности, своё назначение. Это нельзя сделать за него. Любой, кто хочет сделать это за него, - антихрист. Обычно применение силы, как праведное средство уменьшения, ограничения и сдерживания зла, смешано с насилием, с желанием вреда, страданий, смерти, с местью, которые происходят от идолопоклонства. Это смешение, этот напиток и есть яд замедленного действия. Ни одна революция или война, даже семейного масштаба, не обходятся без него, - потому рево-
люции и войны повторяются, в конечном счёте, не достигая своих целей. Смешно ожидать от революции, что богатые поделятся с нищими, что неравенство будет упразднено, глупо ожидать, что человек изменится, когда наряду с праведной борьбой за истину ты практикуешь насилие, ходишь по пути смерти.
Пора полюбить чистоплотность не только целей, но и средств их осуществления. Осуществлять идеалы и благие намерения не лёгким путём антихриста, а тяжёлым путём Христа. Насилием можно временно ограничить, но нельзя сломить злую волю. Убьёшь ты человека, ставшего причиной твоих страданий, - но завтра появится другой, такой же. Пусть и в другой форме, но создающий такие же проблемы. Человек должен свободно, сам возжелать творить добро. Этого можно достичь лишь призывом, словом ненасильнического, свободного характера; и больше нет к этому никаких путей. Ни насилием или принуждением к добру, ни применением силы и "чрезвычайных" мер. Сила - это аргумент вчерашнего дня. Хоть большинство людей на планете и поддаются влиянию, но закон только тогда закон и принцип, когда учитывает все исключения. И вот исключения - это те люди, на которых никакая сила, по большому счёту, не влияет. Известный бывший хоббит, падая в магму, говорил, смотря на кольцо, "моя прелесть", - думаю, что таков, на самом деле, любой человек. А сила: все эти потопы, гоморры, язвы, соляные столбы - в принципе неспособны изменить сердце человека: они только царапают его плоть, вынуждают его выкрутиться из ситуации, чтобы опять вернуться к любимым богам.
Применение силы - необходимость, но не лучший путь. Когда кто-либо кричит, угрожает, повышает тон, наказывает, мстит, становится полицейским над злым - я говорю: "Надолго ли?" Пока был Александр Македонский, Пётр I, пока есть милиция, ремень в руке - стоит империя, государство, семья, соблюдается закон. Отними их - рушится империя, приходят в упадок институты, нет порядка. Ибо нет внутреннего желания, изменения воли (я говорю о том, что государство или институт стоят не на голом насилии, а на активности отдельных личностей, на свободном желании и воле большинства наряду с давлением и принуждением). Полицейские и "чрезвычайные" меры приносят плоды, но не для вечности. Семьдесят лет стояло коммунистическое государство, но пало, потому что было основано на крови, злом осуществляло добро. Многие "исправленные", крещённые в Церковь такими большими усилиями - не на вечность "снопы и плоды". Царство же Божье вечно и крепко, потому что держится на свободе.
О замутнённой истине в Божьем слове. Божье участие никогда не омрачается применением силы к кому-либо, даже к самому злому и недостойному по нашим меркам. И если наши современники представляют Бога настолько жестоким, что приписывают Ему будущие ужасы Откровения, - что говорить о людях старых эпох? Именно таким представлением и объясняются слова Св. Писания, что именно Бог «наслал
потоп», уничтожил Содом и Гоморру, всех младенцев египтян при исходе. Но это же Святое Божье Откровение! Ну и что?! Волов же в жертву не приносим и врагов как Аод и Самсон ради праведности не убиваем. Т.е. в Святом Писании есть то, что устарело и не нужно. Авторитет - не Бог, чтобы нам на него молиться. Я уже говорил в первой части о сущности и цели авторитета, а также о поклонении ему. Ведь что же получается в итоге, например, из тех же жертв? Нас хотят уверить, что та, старая истина о спасении через скотобойню, была для старого времени, и для его людей. Но разве нет сейчас таких же тупых и глупых людей? Каков конечный смысл жертвы вообще? Думаю, что Бог говорил Моисею: отдай самое ценное, твою прелесть, а Моисей, будучи животноводом, расслышал только, что нужно убивать ягнят и телят. Бог говорил: очисти своё тело от всего нечистого. А Моисей понял, что нужно очистить землю от чужих народов. И никто бы не понял Бога лучше Моисея, так как Моисей был лучшим из людей своего времени.
Идея Бога никого не убивающего у многих вызывает апелляцию к справедливости. Притом, что в среде официальной церкви почти никто защищать справедливость не собирается, и излюбленная церковная тактика защиты справедливости - смирение со злом и молитва. Т.е. вся грязная работа по мнению церковников должна ложиться на Творца, на Отца или чиновников и неверующих. Т.е. вечные дети хотят вечно прятаться за мамину юбку. Т.е. справедливости хотят, но во-первых, чужими руками, а во-вторых, не мести ли за утраченные блага, не реванша ли? Если Христос в первый раз, когда воплотился, не боролся за эту сиюминутную справедливость, то с какой стати он передумает, и сделает это во второй раз, во время Второго пришествия? Или Христос - это бог добрый, а Бог-Отец - старый и злой? Жизнь насквозь несправедлива и если бы для Бога справедливость была приоритетнее духовной, глубокой свободы, - то Он сказал бы слово, и зло было бы по крайней мере связано и изолировано. Но так как зло и добро вкрутую замешано в одном и том же человеке, то изолировать, а тем более убивать нет никакого смысла. А распятый Бог показывает настоящую правду, кто и кого убивает.
Настоящее христианство - там, где верят в распятого Бога, т.е. в Бога-страдальца. Это "соблазн для иудеев", т.е. искушение побить камнями "богохульников", так унижающих бога. Нет христианства там, где религией, текстами из Писания, словами "так Бог сказал" оправдывают жестокость и зло, рисуя Бога по подобию чиновников и власть имеющих. Далее о Божьем огне, Божьем гневе и Богооставленности я буду рассуждать в следующей главе.
Христианское отношение к убийству и применению силы.
Сущность антихристианства.
Всё-таки остаётся последний вопрос: если Бог не убивает, если Он - вменяемый законодатель, и если Закон есть действительно выражение Его воли и любви к человеку, то как нам поступать в отношении к маньякам и наглым богохульникам?
Толстовское "непротивление.." злу силой или насилием двойственно, и в этом весь его секрет и проблема. Оно лишь отчасти передаёт то, что я имею в виду, когда говорю о свободе и любви в ответ или среди похоти и идолопоклонства. Нравственная заповедь не отвечать злом на зло, т.е. быть готовым ради злого человека пойти на безумную жертву своими ценностями, относится лишь к духовной свободе человека. Это значит, что так же, как и заповедь "не судите, да не судимы будете", она не отменяет необходимости любви к Богу как к Истине и Справедливости. Лев Толстой, будучи великим мастером слова и гениальным обличителем государственной и культурной лжи, был слеп на то, что государство всё-таки обладает относительной правдой, о чём я уже вёл речь. В падшем мире существует трагическая необходимость ограничивать свободу злых силой. Потому "непротивление.." отчасти может быть истолковано как призыв к пассивности, к полному отказу от какой-либо борьбы со злом, - как призыв к тому, что я называю ослиным христианством, речь о котором чуть ниже.
Я, как гражданин, должен бороться за относительный внешний порядок, но как христианин, призван понимать, что удовлетворение земным порядком вещей есть отречение и измена Богу, христианству, - т.е. грех. Я уже говорил о том духе, который стоит за символом 666. Иными словами, я призван параллельно с применением силы бороться за упразднение всяких силовых мер, равно как и за уничтожение всякого зла, которое к ним приводит, вынуждает к их применению. И это не имеет ничего общего с утопией якобы универсальности дипломатических путей решения любых конфликтов. Говоря о семье как идоле, я уже говорил о двойственности толстовского непротивления. "Не убий" уравновешивается ненавистью к злу как частью любви к Богу: это библейский и христианский парадокс. Христианин не должен быть пацифистом, толстовцем. Но он же не должен быть и на стороне силы как исключительного средства. Я лишь говорю о том, что никакая сила, никакое влияние или воздействие не способны изменить волю, свободу и дух. Зло, которое порождается волей, духом и свободой, может быть лишь изжито. Изжито призывами к сердцу злого и перенесено, как крест, как страдания.
Естественно, что многие из так называемых христиан из заповеди "не убивай" делают другую заповедь: "не применяй силу". Один из связанных с сущностью пола вопросов есть вопрос о допустимости применения физической силы как средства для борьбы со злом. Ведь, с каких пор защищать плоть стало предосудительным? С какой стати мы должны ограничиться защитой духа? Не извращение ли для мужчин и вообще для человека пользоваться исключительно духовными средствами в данном вопросе? Почему я должен молиться, когда рядом насилуют? Почему я должен жертвовать плотью жертвы ради удовлетворения плоти нападающего, если в моих силах установить справедливое, равное соотношение сил? Если отдать злым всё царство плоти - будет ли выносимой жизнь на планете? Это риторические вопросы, ответ на которые для меня очевиден. Христианство, в
котором не разрешено использовать физическую силу для защиты вообще, в принципе, - оскоплённое христианство, отвлечённый идеализм. Мужчины, которые за него ратуют, - изнеженные бабы, лишённые мужества и понятия о полноте и парадоксальности жизни.
Скажут: а как же заповедь о щеке? Я отвечу: а как же заповедь о любви к Богу? У каждой заповеди есть цель и смысл, вне которых эти заповеди не имеют никакого значения. И если безгранично распространять действие заповеди одной - то разве останется место для действия заповеди другой? Для меня очевидно, что большое количество так называемых христиан, будучи придавлены авторитетом Бога, Библии, церкви, потеряли возможность мыслить, потеряли способность удерживать в центре внимания парадоксы и антиномии, учитывать диалектику, т.е. два сталкивающихся жизненных вопроса, их одинаковую силу и обоснованность. Эти "христиане" когда говорят о щеке - забывают о контексте, в котором пророки призывали творить суд и правду. А когда говорят о праведнике, который упал, или об алчущем, жаждущем правды, который ещё не дорос до духовной зрелости, - забывают о щеке.
В значительной доле существования зла на нашей планете виновно именно официальное христианство. Именно оно бросает на Ветхий завет такую тень, что забывается, что в нём, в Ветхом Завете, есть вечные элементы. Никакая любовь, доброта или милость, как бы она ни возвышалась (Иак. 2:13), не зачёркивают, не умаляют, и, тем более, не уничтожают заповедь любить истину. Я уже показывал, что любовь к Богу невозможна без любви к справедливости, к правде-истине. Поэтому, вооружившись двумя скрижалями Истины и Милости, я не могу ни уклониться в ту языческую простоту, с которой защищают жизнь и имущество любыми средствами, ни в ту якобы "христианскую" простоту, с которой всякому злу дают свободу быть. С одной стороны, применяя принцип опять-таки 2-х, а не одной скрижалей, для того, чтобы "да будет Царствие твоё на земле, как на небе", я не могу использовать исключительно духовные средства. С другой стороны, применяя тот же принцип, я не могу воздействовать на плоть человека без риска, что это не подействует на его дух (особенно это касается женщин). Также, христианство - религия двух, а не одного, и призыв "предоставить всё дело Богу" звучит для меня как юдаистический, а не христианский. Вера для меня не ожидание, а осуществление Царства Божьего. То есть Правду и Справедливость там, где её нет, воплощать не только Богу, но и человеку - есть заповедь для христианина. Т.к. это Богочеловеческая религия, а не юдаистически-монистическая.
Неоднозначность войны, революции или скандала. Нельзя отрицать, что война развращает человека, соблазняя его использовать грязные средства для достижения чистых целей. Но упразднить войну в этом мире невозможно - христианин обязан вести войну против духов, против рабства и идолопоклонства, войну со смертью. "Облекитесь во всеоружие" - пишет апостол, "чтобы нам воинствовать", «ибо наша война
не против плоти и крови". "Стоп!" - скажут мне: "не против плоти же". Да, но во-первых, не против войны в принципе, правда? Ведь Бог ведёт войну, борясь с диаволом. Если Он - "Отче наш", если мы из Его семьи, то и делать обязаны то же. А во-вторых, необходимо участвовать в тех трагедиях, за которые мы все ответственны. Толстовское непротивление - узко, слепо и ограниченно. Его можно принять только как гиперболу, как реакцию. Война - двойственна и неоднозначна, как гнев или страдание. В силу этого нельзя ни защищать её, ни оправдывать. Это трагедия, которую необходимо принять, как крест, а не как внешнюю доктрину. Здесь невозможны крайности и не подходят обычные объяснения, обычные правила и предписания. Восклицания фарисеев и законников, сектантов и пацифистов здесь блекнут и теряют всю свою кажущуюся красоту и привлекательность. Нести же этот крест не означает по-толстовски не противится злу и злому. Невозможно ни лицемерно-фарисейски прикрывать внутреннее зло, препятствуя его выходу, его внешнему проявлению, ни одобрять этот выход и проявление.
Всякий срыв человека, всякую революцию и восстание невозможно оценить с помощью формальных предписаний и законов, какими бы они святыми и боговдохновенными ни были. Да, обида, обычные ненависть и гнев, - это ловушки, болота или бездны, из которых тяжело вырваться. В них сатана ловит души, делая своими рабами. Рабы рождают и воспитывают новых рабов.. Но независимо от этого срыв, скандал, крик, повышение тона могут говорить не только о том, что у кого-то "не все дома", но и том, что кто-то упорно создаёт почву для этого, условия, губительные для духа и психики его ближнего. Скандал, срыв, конфликт говорят не только об идоле, но и об элементарном непонимании. О том, что кто-то слеп как крот, или туп, как корова, не понимающая слова. Потому я думаю, что срывы могут быть не только признаком болезни, но и выздоровления: только в них с человека спадает "шелуха" - оболочки, наносное, кожи, которыми он покрылся на протяжении долгого периода, скрывая в подсознательном беду и боль. Революции, скандалы, срывы - всё это не только "греховное" и "негативное", всё это - справедливая реакция на рознь, разделение людей, на нечувствительность, равнодушие, бессердечие одних в отношении к другим. И это не вылечить никакими медпрепаратами (см. далее "легенду о пожирателях"), не предотвратить никакими политическими реформами, не покрыть никакими финансовыми вложениями. Здесь мы подходим к двойственности самых чистых оценок в среде нашего мира, - в среде замутнённой и трагической.
С другой стороны, революция, скандал и срыв также силой обессиливают правду. "Не в силе Бог, а в правде". Самое значительное в этом мире происходит бесшумно, как рождение Иисуса. "Царство Божье приходит неприметным образом". Сила Христа - в Его правде, а не чудесах, сила Бога в правде, которую мало кто из "любящих Бога" любит и ищет. То, что Бог не в землетрясении, не в буре и не в огне (2Цар.3), значит, что правда Его
восторжествует несмотря ни на что, несмотря на засилье зла и злых в настоящем. Вера в это и составляет веру в Бога, вера в это позволяет принять злых и полюбить их так, как Христос, т.е. позволяет не применять силу: скандалы, срывы, повышение тона, дух давления. Но возвращаясь к сказанному прежде, нужно сказать, что война и мир могут быть проявлениями истины и милости. Война может быть чище, правдивее лицемерного мира, скрывающего убийства более утончённые, растянутые во времени и направленные не сколько на тело, сколько на дух. Политика в последнее время является всего лишь одним из слоёв общественной жизни, искусством фабриковать тучу легенд, призванных скрыть солнце правды.
Да, правда из уст доброго человека может в глазах его окружающих сделать его жестоким, бесчеловечным. И дело совсем не в том, что она сказана без любви, как то обычно полагают. Обличать с любовью - совсем не означает говорить мягко, нежно, улыбаясь и заискивая. Милость означает совсем не это. Милость означает заботу не только об идеале, но и о живом существе. И заботу такую, которая считается с волей, свободой этого существа. Дело не в только том, чтобы обличать блудницу милостиво, но и в том, чтобы спасти её жизнь от животных под маской благодетелей.
Мы должны сочетать обе частные правды, мужскую и женскую, не уклоняясь ни в одну из них. И пусть многим наш воинственный настрой и покажется скандализмом, необоснованной, иррациональной истерикой или хамством по сравнению с договорами, политиканством и прочими культурными танцами, - ослиным христианством подполья внутреннего не вскрыть и не очистить. Войну можно лишь принять и изжить, так же, как и невинные страдания. Да, война и убийство не могут быть христианскими, но невозможно осудить Аода, Финееса и Самсона. Хотя поведение, подобное их, со стороны христианина, со стороны существа более развитого, чем люди ветхого завета, я считаю грехом.
С другой стороны, убеждён, что Бог участвует в войнах, не уклоняясь ни в непротивление, ни в насилие: Он принимает человеческую трагедию со всеми её последствиями, оставляя без помощи тех, кто любит произвол. Он кристально сознаёт, что невозможно применением грубой силы изменить дух, волю настоящего человека, и если и применяет силу, то скрыто, так, чтобы никто это не смог заметить и основать на этом свою веру. И никого не убивая в принципе. Сознание глубокой бездны внутри любого свободного существа не мешает Ему быть в этом мире, разделяя боль и страдания людей, участвуя в их трагедиях.
Да, есть люди, преимущественно женщины, которых возмущает любовь мужчин к войне. И они не хотят, чтобы мальчики играли в войну, чтобы умели драться и давать сдачи. Я хочу им сказать: повзрослейте сначала сами и снимите розовые очки. Самое элементарное большинству людей достаётся именно военными действиями. Большинство мужчин не работает, а воюет: с приро-
дой, с проблемами, с конкурентами, с глупостью и предубеждениями. Борьба за выживание и есть война, скрытая война. Скрытая от глаз недалёких и наивных. Создайте мир, в котором можно не выживать, а просто жить, - и тогда потребность в войне отпадёт. А если не можете, - то не надо вызывать ироническую ухмылку своим банальным пацифизмом. Да, война переписывает ДНК, меняет характер человека, иссушает в нём человечность, и потому "блаженны миротворцы" (Матф.5:9). Но пацифизм как правило происходит от идолопоклонства, от каждения внешнему, от реакции или от близорукости и слепоты на мир духовный, на зло внутреннее, которое и порождает войну, - пацифист желает его прикрыть красивыми одеялами, т.е., как говорил апостол, подбелить стену, вместо радикального её ремонта. Это всё равно, что гангрену лечить с помощью пластыря. Но какова же должна быть степень или форма "радикального ремонта"?
"Как далеко христианин может зайти в защите справедливости?" Чем Христос отличается от тех политиков, которые не видят другого пути в дилеммах жизни, как только применить силу вплоть до физического уничтожения человека творящего зло? В фильмах мы с восхищением наблюдаем за теми героями, которые делают вызов подпольным синдикатам, мафиозным и коррупционным группировкам, уничтожая их физически или создавая возможность предать их суду и справедливому приговору. Почему же Христос так нам не импонирует и мало кто по-настоящему видит, что Его путь решения проблемы зла лучший, более радикальный и действует гораздо дольше? Парадокс в том, что Нагорная проповедь противоречит требованиям сиюминутной справедливости: она призывает к справедливости будущей, более совершенной. Более того: сиюминутная справедливость покупается всегда слишком большой ценой, - ответным злом. Я, как христианин, не могу использовать обычные средства для воцарения Царства Божьего на земле, для восстановления справедливости и правды в своём присутствии. "Любой ценой" - это не для христианина. Сутью антихристианства в средние века было физическое уничтожение тех, кто, как считалось, совершал насилие гораздо худшее, нежели насилие над плотью. Но Христос сказал: "не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить". Т.е. дух угасить никто из людей не может без согласия, без воли, направленной на угашение. Еретик, каким бы он ни был, и как бы и на что бы людей не провоцировал, без воли на то этих людей - никто и ничто сам по себе. Да, сказано, что "лучше ему повесить на шею жернов и утопить", но где пример того, что говорящий эти слова поступил так хотя бы с одним? Мне здесь наплетут целый короб о том, каким является Бог в Ветхом завете. Но я-то христианин, я поклоняюсь прежде всего Христу, а потом уже - Богу-Отцу и Богу-Духу Святому. В смысле только через Христа могу понять их и принять, какими они есть на самом деле, вне человеческих выдумок.
Какая разница между существом, насилующим плоть, и существом, которое, по мнению некоторых, насилует дух, колебля его основы? Государство на пределе своего раз-
вития позволяет себе убийство 1-ых, церковь, на пределе своего исторического развития - убийство 2-ых. Таков исторический тупик развития человечества. Что же даёт Христос? Я, как христианин, не могу кого-либо убивать: отнимая жизнь, я тогда ничуть не лучше отнимающего честь или веру. Моя война с творящимся злом - это не уничтожение физической оболочки, это не действие страхом и ухудшением условий её существования. Это война против духа, который вмещает её в себя и в ней себя проявляет, против существа, которое больше, чем плоть и кровь. Хотя параллельно с этим, я думаю, что тот, кто не готов защищать своё отечество, свой дом, своё тело от угрожающих его уничтожить, - равнодушен к Богу как к Истине и Справедливости, нарушает первую и наиважнейшую заповедь, наплевательски относится к плоти как к Божьему замыслу, плоду Божьего творчества. Он, как это опять-таки, ни парадоксально, кадит телу, т.е. боится его потерять, и слеп на всё духовное, вечное. О тех, кто будет спасён, в Откровении сказано: "не возлюбили души своей даже до смерти" (От.12:11). С другой стороны, я считаю, что тот, кто готов с лёгкостью уничтожить всех явных нарушителей закона, - нарушает вторую скрижаль вечного и непреложного закона вечной жизни. Т.е. уклоны со сложного христианского пути, - для тех, кто ищет пути лёгкого и простого. В главе "Источник" я буду говорить о простоте как деградации, разложении, пути вниз, а не вверх.
Непротивление, по сути, хочет лишь того, чтобы поверхность жизни: чтобы плоть оставалась твёрдой и незыблемой, оно не желает видеть, что плоть - лишь слуга духа. Больше смерти тела необходимо бояться смерти духа и потому противление, борьба и война против угашения духа, т.е. угашения духа не только любви и добра, но и справедливости, мужества, храбрости, достоинства, есть долг и обязанность христианина (это, конечно же, совсем не означает наказание в отместку за оскорблённую честь, - я говорю о борьбе за права духа, а не чести рода, семьи, организации и т.п.) Христианин призван быть гражданином этого мира и вместе со всеми изжить до конца последствия общего грехопадения, ограничивая злую волю по необходимости и силой. Жизнь в нашем мире многогранна и неоднозначна. Невозможно все поступки и события мерить законом и истиной как отвлечёнными идеалами. Таков постулат Божьей человечности. Я говорю о том, что есть те убийства и применение силы, которые нельзя назвать ни исключительно убийством и применением силы, ни героизмом и отвагой, т.е. проявлением силы духа. Есть трагедия - событие необъяснимое, ни под какие мерила законников и педантов истины не подходящее. Есть столкновение ценностей и предписаний истины, равно важных и равно требующих своего исполнения. Христианин же насколько не может осуждать тех, кто попал в эти "коллизии", настолько же должен создать новый, третий путь, сочетающий частные правды сталкивающихся ценностей. Таков наш мир, он тьма, и тьма не только в негативном, отрицательном смысле слова. Поступки Аода, Финееса и Самсона, гибель Содома и допотопного мира - такие трагедии,
а не элементарное убийство. Здесь тайна, а не ответ, тайна и трагедия часто связаны друг с другом. И я совсем не хочу сказать, что это Бог уничтожил Содом или навёл потоп, я говорю о том, что многие считают, что Он мог предотвратить это, пересотворить землю, не дать ей погибнуть. Но я уже говорил, что в плане вечности, в плане бессмертия для того, кто верит в них, смерть физическая, любые страдания ничтожны и мелки: лишь для того, кто поверхностен и ещё "не вошел во святилище", смерть и страдания воспринимаются как угроза вечности, как подлинная, полная и конечная реальность.
Это вопрос не об исключении в Божьем законе. Я говорю о заповеди "не убивай". Известная тройка лиц убив, не согрешила. И такое представление, поведение в замутнённой грехом среде всё равно не значит, что христианин выступает за применение силы или что имеет право так поступать. Дело в том, что они не согрешили по меркам своего времени, на фоне трусости и малодушия своих соплеменников. А вот на фоне Христа.. Врагов сколько не уничтожай - появятся новые. Физическое уничтожение не означает уничтожение зла, а часто является заражением самого борца со злом. Грубая сила, давление и принуждение ничему не учат, атмосферу для преображения человеческого духа не создают, а губят. Войны и революции, гнев и срывы не могут определить человека в его выборе, не могут изменить его. Даже умирая, под пытками, испытывая нечеловеческие страдания, он может оставаться верным своему миру, своим идеям и желаниям, как своему Богу, так и своему идолу. Человеком невозможно управлять (хотя обыватели весьма предсказуемы и управляемы). Всякое управление им - иллюзорное и кажущееся, без согласия того, кем управляют, оно невозможно. Судьба и характер каждого человека находятся исключительно в его в руках и здесь никто иной распоряжаться не вправе: ни Бог, ни диавол, ни, тем более, другой человек. Внешними действиями, действиями механизмов и грубой силы не сломить волю, как злую, так и добрую.
Вопрос чистоты средств. Здесь очень важен вопрос допустимости человекоубийства ради святых, добрых и праведных целей - вопрос макиавеллизма, вопрос Раскольникова. Есть свобода, а есть одержимость, это основное различие для меня в этике и морали: есть те, кто приносят человека в жертву своим желаниям и идеям, а есть те, кто проходят мимо богов столетия, и свободен от рабства у своей собственной плоти. Те, кто не видит различия между Аодом, Финеесом, Самсоном с одной стороны, и Николо Макиавелли с другой, - просто ищут повода и основания для того, чтобы оправдаться перед собственной совестью, чтобы достичь желаемого любыми средствами. Человек - не средство ни для какой цели, даже самой святой и чистой. И это означает, что ценность его не меряется ничем. Для политиков он - разменная монета, пешка, пушечное мясо. Но где в политике христианство? Где представление о личности? То же самое - и в официальной церкви: обезличивание человека. Причём "язычники" убивают тело, а церковники - дух человека.. Я не зря показывал, что ценность единичного
человека равна и даже более ценности любых институтов и социальных образований. Думаю, что грех и убийство начинается как раз там, где ценность человека сужают, ограничивают до ценности и полезности или вреда вещи. Банальный утилитаризм. Думаю, что так человека оценивает тот, кто сам представляет собой не более, т.е. кто к себе относится таким образом. Человек же с творческим сознанием всегда думает о потенциале скрытого, непроявленного в любом человеке, - о свободе. Убивая, мы уничтожаем для этого человека свободу, и, возможно, убиваем этим себя, свою свободу, возможность обогатиться и умножить, дополнить новым своё бытие. Или бытие наскучившее, тошнотворное в своей банальности. Нельзя мыслить себя отдельно от Богом созданного мира. Хоть человек во зле и создаёт свой отделённый от Бога мирок, но это может быть его путём к Богу, поэтому отделять себя даже от таких людей, - значит отделять себя от части Божьего мира, как бы парадоксально это ни звучало. Т.е. однозначность в данном вопросе свойственна только сектантам. Никакого здоровья не хватит, чтобы преобразить падший мир. Но сотворить правду и свет там, где их нет, из мёртвых "костей", - это продолжение Божьего творчества, в котором мы можем участвовать.
Творцы редко убивают и способны на убийство. Обыватели же убивают сплошь и рядом в широком смысле. И хоть один и тот же человек может быть в одно время творцом, а в другое - обывателем, но убийство в отношении к обывателю - двойственной природы и однозначно, без оглядки, без сомнения его может практиковать лишь глупость и антихристианство. Потому что с одной стороны, если убит обыватель, ничего значительного не произошло, т.к. нет разницы, родился ли он или его не было вовсе, как сказал Христос: "Предоставь мёртвым погребать своих мертвецов". Но с другой стороны, я повторяю, в нём был потенциал Богочеловека, а значит, мы, возможно, потеряли целый мир, целую вселенную. Именно поэтому я выступаю против высшей меры наказания. Одно дело винить других, и совершенно другое - признавать природу чужого в себе. Сознавать, что твои движения могут не просто причинить боль, а ожесточить, погасить дух ближнего или близкого. Тогда ты понимаешь: от того, чтобы стать тем же маньяком, тебя отделяет небольшой шаг. Также ты понимаешь, что когда был невменяем, туп и глуп, - был в числе тех, кто, вероятно, создал то давление мира, которому поддался человек, ставший маньяком. Ибо мир - словно часы: убери одну деталь, и весь механизм расстроится. Итак, не может быть христианского убийства (Н. Бердяев, Мысли о природе войны). Как не может быть и христианского непротивления злу: это скорее буддизм, нежели христианство.
Последствия греха и рабства с момента их возникновения на планете - неизбежный опыт, неотвратимый крест человека. Иезуитизм же есть бегство от этого креста: иллюзорная, утопическая надежда, детство и грех исторического христианства. Разница между поступками Аода, Финееса, Самсона и поведением иезуитов - в идолопоклонстве по-
следних, на что я уже указывал; в трагедийности, неотвратимости первых в силу низкого морального возраста Аода, Финееса и Самсона на фоне Христа. Говорят: "Как убийство ни назови - оно от этого свою суть не изменит", - и да, и нет: очень часто так говорит узость и ограниченность, неспособность увидеть два вместо одного, т.е. увидеть многогранность и оттенки жизни. Аод, Финеес и Самсон были праведниками и членами тела Христова несмотря на натянутое отношение к ним со стороны прекраснодушных христиан всех веков. И это совсем не значит, что мы должны ограничиться их внешней, детской правдой. Это значит, что мы так же призваны вести духовную войну и уничтожать не людей, а их заблуждения. У Аода, Самсона и Финееса мы должны учиться мужеству противостояния, жертве своей собственной жизнью ради Бога как Истины, Правды и Справедливости. Не суицидной жертве террористов или камикадзе, как попытке склонить кого-либо в нужное русло. А воле, от всего сердца желающей воплотить полноту, свет и смысл там, где есть алчущие и жаждущие их. Для тех же, кто кадит заповеди "не убивай", кадит телу, и потому любое противостояние, проявление гнева, конфликта, несогласия, оглашения неудобных вещей считает грехом, скажу, что уничтожение внешних оболочек ничего не значит для Царства. Бояться предписано убивающих дух, а не тело. Неужели столько людей, уходивших на войну на протяжении всей нашей истории, не знали шестой заповеди? Да, это вносит двойственность. Но в центральной главе я покажу, что Истина основана на двух истинах, а не на одной.
Насилие и применение силы обычно происходят от слабости: от страха потерять предмет своего обожания, своего бога, кумира и прелесть. Обычно, применяющий силу человек, если это не касается ограничения злой воли, - раб, зависимое от своего идола существо. Его дух иссяк в принесении жертв этому неживому. Его духовная сила, благородство и великодушие, способность любить, верить, надеяться - вся ушла в эту чёрную дыру его же собственной похоти. Таков путь познания собственной природы, вернее свободы. Природы общей на всех, природы человека. И природы зла. Это - глубинный слой. Ну а снаружи: слой спасения ценностей, чьей-то жизни или веры, спасение какого-то института или организации, мирской или церковной. Но дело не в спасении, не в добрых помыслах, а в том, что одно стараются спасти за счёт другого. Уничтожая это другое, лишая мир оригинальности, т.е. индивидуальности этого другого.
Применение силы, само по себе, не есть ни грех, ни праведность. Когда насилуют, нельзя уйти в "неприменение силы" - это будет попустительство, участие в грехе; такой человек - всё равно, что насилующий, только с другого конца. Т.к. это такой же уклон: не вправо, так влево от нормального пути. Нельзя и настолько окаменеть в защите, что уйти в те убийство, насилие и принуждение к добру, противление злой воле в любых случаях, которые узаконены, прикрыты маской добродетелей и правдолюбия.
"Узки врата и тесен путь" между этими двумя уклонениями от Пути влево и вправо. "И мало кто входит" ими. Легче, ведь, уклониться: либо пройти мимо, либо убить нападающего и завуалировать свой поступок. Когда ребёнок или взрослый творит зло, и истина, право, справедливость отвергается им, нельзя лишь уважать его свободу, не принуждая к добру, не применяя силу, - это равнодушие и попустительство, логичное, но однобокое поведение. Нельзя и защищать правду, принципы и закон сверх той меры, когда уже утрачена милость и великодушие, утрачено лицо. Легко попускать и молчать, легко драть младенца и к случаю, и не к случаю "ради воспитания", легко драться за правду со "злыми", считая себя мучеником. Намного труднее творить в каждой ситуации то добро, в котором истина и милость находятся в равновесии, в котором милость справедлива, а правда человечна. Человек, как творение Божье, во Христе несёт на себе характер Творца: Божья человечность, наделяемая ему, суть единение истины с милостью. Все это нас подводит к необходимости союза и сочетания, - полноты духа в двух его основных состояниях, в любви.
О связи лжи и убийства. С какой стати одна заповедь важнее или страшнее другой? Лично для меня ложь и убийство - равны по своей силе. Если нельзя убивать - нельзя и лгать. Если нельзя лгать - нельзя и убивать. Но для кого-то ложь - меньший грех, нежели убийство, особенно для русских. Я же считаю таких людей духовно инфантильными, наивными или коварными. Многим людям нужно ощутить на себе всю силу и коварство лжи, чтобы понять, о чём я говорю. Давид для меня лучше Саула, т.к. он более подвижный духом, способный раскаяться от всего сердца. Коварство же Саула - безвыходно, гибельно. По мне, так лучше убейте меня, смотря мне прямо в глаза, нежели предавая меня, будете прятать это под слоем специально придуманной легенды. Одним словом, с того, что кажется большинству людей безобидным и допустимым, начинается разложение мира. О лжи я ещё буду говорить ниже, в связи с культом доброты.
Подытоживая размышления о применимости силы и насилия, следует честно признать, что "свиньи" не будут слушать голос ни Божий, ни человеческий. Страх может подействовать на них временно. Пострадать же от них невинный и наивный может запросто. Тогда как церковная идея о всесилье Бога, слепота в отношении к несотворённой Им свободе питает попустительство в окружающем церковь мире. Одни считают, что нельзя позволить себе отнимать жизнь, потому что иначе ты станешь таким же. Другие убеждены, что справедливость иногда выше жизни и потому во что бы то ни стало необходимо спасти жизни жертв, даже ценой насильника. В первом случае люди теоретически готовы на жертву жизнью биологической ради духовной свободы от зла. Во втором - рискуют жизнью своей, готовы пожертвовать жизнью насильника. Мы же должны бороться за свободу стать сыном Божьим, сыном света даже для насильника. Что делать, когда один или толпой, нападают на другого? Одни уходят влево: в страх за свою жизнь, и
потому в невмешательство ни в какие чрезвычайные ситуации; другие - вправо: в защиту нападаемого и оправдание убийства насильника. Нам же необходимо, применив и слово, и силу, защитить и жизнь свою, и жизнь нападаемого, и жизнь нападающего с одной стороны, т.к. это милость, левая скрижаль, любовь к человеку-плоти. И не выйти из себя, из духа, из Святого святых, не повысив тона напрасно, не уклонившись в апологию убийства, - это правая скрижаль, любовь к Богу-духу, к справедливости и истине. То, что нельзя убить и то, что необходимо остановить убийство и насилие - равноправные части одной и той же Божьей истины.
Путь воцарения справедливости и уничтожения зла посредством убийства творящих зло - путь лёгкий. Вопрос о применении силы и убийстве не может быть простым для христианина. В ответе на него до второго Пришествия мы не избавимся от определённой двойственности. Потому я могу лишь выступать против всякого упрощения этого вопроса, против сведения его к простому однобокому ответу. В любой дилемме есть третий выход, и обычно дилемма представляется людьми как тюрьма или плоскость с двумя измерениями как будто третьего, Божьего мира, не существует. Метод дьявола, суть падшего мира и состоит в том, чтобы этого третьего пути не существовало, чтобы не существовало даже веры в него или мечты о нём. Христианин, настоящий человек вынужден разгадывать каждую ситуацию: мудрее ли стоять в стороне, есть ли опасность и нужно ли успеть сохранить чьё-либо здоровье и жизнь, применив силу и изобретательность, или нужно сознательно пойти на возможно долгие страдания, только бы человек жил и имел свободу обратиться.
Учитывая вышесказанное: склонность к отвлечённому идеализму, наделение даже Бога своими качествами, склонностью к воплощению цели любыми средствами, можно сказать, что в обычном мужчине любовь к Богу, истине и справедливости лишена подлинного человеколюбия, по факту - это поддельная, извращённая любовь. Она фактически выражается в поклонении Церкви и/или государству как источникам принципов и законов, и/или в поклонении добродетелям и Закону. Такая любовь к Богу обычно питает ненависть к человеку. Этот, да впрочем, как и всякий вид идолопоклонства, уничтожает живое человеческое существо, умаляя его ценность и пресекая его потуги в сторону духовного роста и личной свободы. Тогда как человек стоит ничуть не меньше Закона, добродетелей, семьи, Церкви, государства вместе взятых. Ибо человек с его плотью сокрыт в Христе, а Христос - "сущий в недре Отчем", т.е. в Боге. Я хочу сказать, что грех отвлечения от живого сконцентрирован обычно в типичной мужской природе, а также присущ разнообразным организациям, им пропитаны коллективные суждения, на нём основываются стереотипы.
О позитивном в мужских типах.
Итак, мужские типы, большин-
ство мужчин и мужеподобные женщины специализируются на отвлечённых вещах, в науках, богословии и философии, в военном деле. Любой здоровый мужчина ощущает в себе потребность в войне: это нужно сказать ясно и искренне, несмотря на традиционный якобы христианский пацифизм. Христос призывал к войне, говоря "Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч" (Мф. 10:34), "Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!" (Лк. 12:49), к войне призывал апостол Павел: "завещание, чтобы ты воинствовал .. как добрый воин" (1Тим.1:18). Естественно, что это война духовная, но, в сущности, это та же война: с жертвами, с кровью, с болью, со слезами. Тот, кто боится причинить боль и только в этом видит сущность христианства, - Христа недостоин. Особенно это относится к тем, кто, в силу слишком развитого логического аппарата, не признаёт антиномичность христианства. Пастора и рядовые верующие кастрируют Евангелие и учение Христово, лишая его соли: они сглаживают острые углы Божьего слова, разжёвывают его так, что истина превращается в ложь. Они управляются фобиями.
Согласно Фрейду, фобии - это симптомы конфликтов. Это значит, что любая фобия - тот же конфликт, только с другой стороны: человек, вместо прямой конфронтации, создаёт некую "подушку" между собой и предметом неприязни. Если снять пелену лицемерия, то боязнь конфликта и есть конфликт, только скрытый от наивных глаз. Это неприязнь к военным действиям, к скандалам, к противостоянию, - к той цене, которую придётся заплатить, если озвучить правду и добиваться её воплощения. Я говорю не о насилии или убийстве, а о декларации такой оценки разнообразных явлений, поведения, традиций и проч., которая идёт вразрез с устоявшимся и привычным. Тот, кто декларирует, у кого нет конфликто-фобии, - тот обязательно прослывёт хамом, неприличным человеком или сумасбродом. Ему будет объявлен негласный бойкот, от своего ярлыка он уже не сможет отмыться в глазах общества. Но что такое это общество, которому привычнее стадом наброситься на одного, нежели разобрать предмет по косточкам, и найти причину "поломки"? Лучше конфликтовать с церковью и обществом, нежели с Богом, совестью и собственным сердцем.
Возьму в пример себя: на фоне ослиного терпения, излишней мягкости, изнеженности, традиционного комильфо моя эмоциональность наряду с твёрдостью и решительностью, громким словом действительно может показаться радикализмом типа мусульманского: срывом, скандалом. Поэтому к таким людям могут относиться как к сумасшедшим, духовным террористам. Тогда как моё же наделение человека, женщины и плоти ценностью равной Богу, мужчине и духу соответственно церковникам может казаться излишним либерализмом, распущенностью, попустительством, вольностью. То есть, один и тот же человек может получать от людей совершенно противоположные оценки и восприниматься совершенно по-разному. Мне важно здесь то, что оценки общества того или иного поведения или точки зрения могут
быть тем грубее и радикальнее, чем резче это поведение и мнение отличается от поведения или мнения этого общества.
Но давайте посмотрим на общество с расстояния: я нахожу большинство людей с одной стороны излишне мягкотелыми, с другой - излишне жёсткими, звероподобными. Ненависть, злоба, скандалы и склоки, война, убийство, равнодушие, бессердечие, холодность - за всем этим кроется простое неприятие правды, желание закрыть ей рот, похоронить её, уничтожить. Так, чтобы была возможность поклоняться своей прелести, удовлетворять свои привычные огненно-страстные и сладкие сердцу желания. Принята масса законов, которые этому служат. Самое талантливое зло, самые отвратительные, самые страшные преступления, которые кажутся невозможным раскрыть совершались именно для того, чтобы скрыть правду, чтобы она никогда не воскресла и её никто не узнал. Так поступили евреи с Христом, так поступали паписты в Средневековье, так поступает и будет поступать религиозно-государственная власть. Обыватели же говорят о правдолюбе: "он воду мутит", "без него было так спокойно..", и: "он первый начал". Ну так, конечно: ни напрягать мозг, чтобы "переводить продукты", ни рисковать своим положением и вообще собой вы не станете первыми - будете смиренно терпеть до Второго пришествия любую гадость и по отношению к себе, и по отношению к своим близким, и по отношению к Богу..
Где проповедь мужества, стойкости, твёрдости, храбрости и отваги в наших церквях? Соскользнули в буддизм и стоицизм под маской христианства. В нашем обществе следует признать, что жалость и сострадание стали, как правило, пороками, а не только добродетелями. Христос - представитель северного народа, не только евреев, но и тех, кого они всегда боялись, - той природы, которая многим чужая. На протяжении всего Ветхого Завета проходит идея о народе, перед которым нет границ, у веры, и у силы которого нет границ. "В то время будет принесен дар Господу Саваофу от народа крепкого и бодрого, от народа страшного от начала и доныне, от народа рослого и [все] попирающего, которого землю разрезывают реки, - к месту имени Господа Саваофа, на гору Сион." (Ис.18:7) Раньше немцы и шведы, наши сибиряки - вызывали уважение как именно такой северный народ. Ограничивается ли духовность смирением, кротостью и воздержанием, терпением и добротой? Очевидно, что нет, и Христос говорил, кого именно нужно бояться: можно сломать тело, но нельзя сломить волю, дух человека, если, конечно, он есть.. Мужество, отвага и храбрость - это показатели свободы человека, его не привязанности ни к чему.
В обществе есть личности, которые нарушают наш покой: им как будто больше всех надо, они теребят и беспокоят. О таких женщинах говорят: "стерва", о мужчинах: "ненормальный". Но не все из них действительно излишне озабочены своей персоной. Видеть дальше других в каком-либо вопросе - означает получать "по шапке" потому, что ты беспокоишь тех, кто в этом вопросе разбирается меньше, или кому этот вопрос вообще не нужен. И дело не
только в неуместности, а в ограниченности обывателя, не только вынужденной, но и добровольной. "Чтобы видеть дальше и вернее - нужно посмотреть поверх голов" пел Высоцкий. И вот, мужской тип, даже в женщине, - это воля копать глубже, идти дальше, невзирая на страх и лишения. Да, церковники справедливо предостерегают о границах, за которыми личность разлагается от таких поисков. Но в комплекте, Kircheschleicher (церковные лицемеры), запрещают и всякие глубокие поиски как таковые. Для многих церковь - родное болото, в котором можно тихо и размеренно, в привычной обстановке дождаться конца мира. Что-то типа огородика, в котором можно тихо копаться, не копая глубоко. И вот приходит возмутитель спокойствия, поначалу его речь воспринимают как шоу, что-то необычное, вызывающее любопытство. Но возмутитель говорит что-то другое, непривычное, и бередящее что-то уже давно забытое, что-то беспокоящее. Нет! Лучше подальше от любого источника беспокойства - лучше тихо и мирно, как корова, жевать свою травку и греться на солнышке..
Утраченная правда Ветхого завета. Христиане должны раз и навсегда определиться: есть ли в Ветхом завете вечные элементы, или Новый завет содержит всю полноту истины так, что зачёркивает всё, что было в завете Ветхом? Необходимость соблюдения Закона Божьего говорит о вечных элементах в Ветхом завете. Подлинное христианство включает в себя Иезекииля и Илию, т.е. людей, которые не во всех ситуациях подставляли щёку, и были костью в горле у многих: их мужество, стойкость, бесстрашие в защите правды и справедливости приводили к конфликту и ожесточённейшей духовной борьбе с авторитетами как церковными, так и государственными. Такую же борьбу вёл Христос: если бы он был так покладист, тих и смиренен, как большинство современных христиан - Его бы не распяли.
Почему Достоевский хочет передать Христа нашего времени, а выходит у него идиот? В записной книжке он делится этим замыслом, но почему даже у такого гения не удаётся из всего существующего культурного материала слепить фигуру, тип подлинно духовного героя? Потому что официальное христианство наших времён выродилось, обмякло. Почти исчезли такие добродетели, как мужество, храбрость, стойкость, героизм. Большинство мужчин обабились: стали женоподобными. Христианство в руках священников доведено до абсурда (reductio ad absurdum): верховной ценностью считается послушание, буддистская апасия, состояние покорности и смирения буквально со всем, что бы ни произошло. Тогда как в Библии апогеем всего считается любовь: такое поведение, как было у Христа и пророков. А это не идиотская неспособность к элементарным оборонительным действиям (см. статью Розенбаха в Энциклопедическом словаре Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона об идиотизме). В оригинале, если внимательно читать, христианство крайне революционно и крайне враждебно к любым культам, к любому низкопоклонству и приспособленчеству, человекоугодничеству, заискиванию перед авторитетами. Если перефразировать извест-
ного барона "разве это христианство?! Оно напомажено, припудрено и кастрировано - это не моё христианство" - так сказал бы Христос, окажись Он среди нас сегодня. А ещё бы Он повторил, что христианство лишили соли: убрали острые углы, сравняли с буддизмом, с политикой, и поэтому оно недееспособно. Его обезвредили, словно мину. И сатана давно празднует победу. Это значит, что радикализм Христа и апостолов в отношении к ценностям мира обезвреживают, смягчают священники, чтобы приспособить к миру. Тогда как христианство должно разделять мир, строить крепкую стену различения между добром и злом, между рабством и свободой. Люди, видя эту стену, должны определяться: по какую из её сторон они останутся. И определившиеся должны занимать свои позиции для последней битвы..
Настоящая, Божья правда, гораздо глубже правды модной, правды обывателя: она больнее ранит, но и надёжнее излечивает. Т.е. она радикальнее, затрагивает сам корень проблемы, а, как известно, надёжно избавиться от сорняка можно только выкопав его корень. Обыватели такую правду воспринимают как экстремизм, но эта частая их ошибка обнажает их поверхностный дух, отсутствие духа нстоящего, как целостности и целостного подхода.
Церковь не просто секуляризовалась - она вульгаризовала христианство, превратив его в дешёвый хлеб, который можно есть беззубым ртом, но который голод не утоляет, а только разжигает ещё больше. Чем традиционное христианство сейчас отличается от всего, что продаётся на базаре? Каждый знает, что любую вещь сейчас делают не прочно, на века, а так, для видимости, для отъёма денег, ибо если сделаешь на века - на целый век потеряешь покупателя.. Так и официальная церковь - она не делает "вещь" - она делает деньги, как и все вокруг. Христианство превратилось в удобное средство одних существовать за счёт других. Прав был Маркс, когда говорил "религия - опиум для народа". Если бы не было алкоголиков - за чей бы счёт существовали бы торговцы спиртным? Но люди не от добра спиваются, и не от счастья идут в церковь, что же делает традиционная церковь? Она зарабатывает на чужом горе. И выдаёт это за добродетель. Искусство обычного еврея в том и состоит, чтобы извлечь выгоду из чужой беды. Но Христос был необычным евреем и от такого христианства отказался бы.
Качество как проповеди, так и духовности членов Церкви резко ухудшается из-за сатанической жалости, жалости, которая идёт от сатаны, а не от Бога. Потому что жалость сама по себе, без любви - сатанизм, качество характера диавола и его слуг, как это, например, было проявлено в инквизиции, которая из жалости к людям их уничтожала. Сейчас же из-за жалости к людям, их уничтожают духовно, отказывая им в пище твёрдой и не веря, что вообще эту пищу человек может переварить. Я говорю о "водительстве младенцев". Христос не просто сказал "Идите и научите, крестя", а перед этим научил, показал и наставил, как
это нужно делать. В притче о разных почвах, о потерянной драхме и кладе на поле, в проклятии бесплодной смоковницы, в Своём отношении, например, к хананеянке (Мф.15:27) Он показал, что сеять в плохую почву есть грех. Тогда как церковники истолковали эти притчи по-своему: что почвы, дескать, равны, что прах и драгоценности - одно и то же, что проклинать имеет право один Бог и т.д. В Царстве Божьем деньги не имеют никакого значения: ни доллар, ни евро, ни золото, ни бриллианты. То же самое и правда для обывателя: она для него - пустое место. Но - гораздо хуже: говорить правду обывателю не только глупо, а опасно. Потому что настоящая правда - это сила, и когда эта сила уходит, ты истощаешься, и внутри тебя образуется пустота. Если эта пустота не заполняется плодом - она заполняется бесом. Когда твои усилия приносят плод - ты как бы возрождаешься, когда же твои усилия уходят в пустоту и бездну, - твой дух гасится и ты превращаешься в беса. Когда говоришь правду обывателю - то сатанеешь.
Я веду к тому, что нужно иметь мужество, а не детскую инфантильность, бесхарактерность и излишнюю чувствительность. Это значит, что маразматические старушки, тупые и ленивые обыватели, - не главная наша цель, а второстепенная, по мере сил. Это значит, что живущий как животное и умрёт как животное независимо от нашего старания по его спасению, и это будет справедливо, ибо выражает его волю и его приоритеты, его сущность, т.е. характер. Это значит, что рождение сынов Божьих важнее благотворительности и просвещения умственно отсталых, которые без этого рождения погибнут, сведя все усилия благотворительности и просвещения к нулю. Предельно ясно, что те, кто свою проповедь в Церкви приспосабливают к нуждам человека, а не к тому, чего хочет от него Бог, - лисицы в развалинах. Стены храмов их тел лишены различения добра и зла, праведности и греха. Это пьяные, спаивающие своим вином других. Это слепые вожди, ведущие своих овец к гибели.
Итак, нельзя отрицать Первый завет, как и первую скрижаль. Ветхий завет - неотъемлемая часть истины. В Новом завете нет всей полноты Истины так, чтобы она отрицала завет предыдущий. И это не имеет ничего общего с "теперь мы видим как бы сквозь [тусклое] стекло, гадательно" (1Кор.13:12). Потому что так называемые христиане пользуются заповедями Ветхого завета, но не принимают его частную правду. Точно так же, как христианская церковь пользуется терминологией Оригена в отношении к Троице, но не признаёт его заслуг. Чтобы быть честными, мы должны признать все частные правды и ввести их в одну полную и всеобъемлющую, обручённую с милостью. А любой человек, женщина, христианин, но мужчина в особенности, если он хочет быть настоящим, обязан развить в себе могучий, неимоверно стойкий, твёрдый дух, способный противостоять любой угрозе, насколько страшна она бы ни была. И в то же время, он должен сохранить чрезвычайно мягкое, чувствительное и заботливое сердце: он призван охранять его перед любой опасностью окаменения..
Голую правду, которую познал настоящий мужчина, тяжело принять простой женщине, какой бы она ни была. Мужчине приходиться укрывать эту правду покрывалом, смягчать милостью, облекать неким туманом, разжёвывать. Правда - это скелет. Можешь пугать людей своим скелетом: они только тогда правду твою могут принять, когда скелет этот будет одет тканями и мышцами, тёплой кожей: чувствами и сердцем, добротой и любовью. Падший мир сам по себе вызывает у зрячего человека шок, настоящая истина вызывает шок. Обыватели не понимают, как животные, но, как и они, что-то ощущают, и потому избегают Истины и мира в таком виде, которые Истине соответствует, - они бегут в иллюзию, в мир надуманный, более мягкий и пушистый, пусть и лживый, потому что шок напрягает организм, разлагает его, разлагает психику, убивает здоровье. А обыватели хотят жить, как и животные: это основной их подсознательный приоритет, т.е. инстинкт. Да, жить - это хорошо, но как и какой ценой, - вот вопросы подлинно христианские. Поэтому настоящее христианство, в отличие от христианства модного, церковного, тяжелее других религий: оно принимает то, что вызывает шок, т.е. истину, лицом к лицу, и, параллельно ему, печётся о здоровье, о жизни и плоти, не убегая от этих забот в иллюзии или блага по завышенной цене.
Институты: церковь, государство, семья, разлагаются из-за отношения к своему ближнему как к "быдлу". Это явно в рекламе, в "детоводительстве младенцев", окормлении, направленном на маразматических старушек, в политике, учитывающей интересы всех групп, а не истину и отношение этих групп к ней. Здесь есть противоречие: обычные институты любят вуалировать правду о реальности, не хотят знать её, и любые свои грехи, даже грозящие им полной гибелью, заминают специально фабрикуемыми мифами - правдоподобными иллюзиями. Да, с одной стороны, настоящую, полную правду нельзя озвучивать для всех, т.к. правда для обывателя - зло. Потому что не вмещается в его узком сердце. Поэтому сто раз подумай прежде, чем озвучить её ему. Но и в общем, и алчущим небесной правды я говорю об обывателе как недочеловеке, не вуалируя правду о его фактическом состоянии; это - декларация диагноза, наряду с чёткими указаниями, что делать, чтобы выздороветь. Мои же оппоненты настаивают на том, что об обывателе можно говорить лишь как о покойнике: либо хорошо, либо ничего. Их "правда" касается подбеливания стен, т.е. политики второстепенных деталей, никак не относящихся к общему состоянию, к фундаменту и сути проблемы. Нужны радикальные изменения из-за более серьёзного положения дел. Мне могут наклеить ярлык "радикала", но что, если всё действительно настолько плохо?
Для меня очевидно, что из христианства хотят сделать культ доброты, кастрировав его, лишив его Христовой правды. Для церковников человек с одной стороны - тварь ничтожная, "глиняный горшок" или червь, с другой, - тип существа, некоторым представителям которого обязывается чуть ли не подмётки лизать, ибо, якобы, это повелел сам Бог. "Червей" полагается пи-
тать псевдоправдой, т.к. настоящая правда утверждается как что-то наподобие тайных заклинаний для посвящённых, которые в устах черни могут свести эту чернь с ума, сделать её неконтролируемым стадом, одержимым легионом бесов. Т.е. те истина и правда, которые совпадают друг с другом, считаются опасными, чем-то, наподобие ядерного оружия, которое нельзя применять, но которое позволено иметь самым наглым и мастистым. Я же воспринимаю правду как пищу для взросления, а традиционную, общепринятую правду, - как пищу на фабрике, производящей идиотов. Ибо в недоправде нет всех необходимых элементов для морального и духовного роста. Традиционная семья, церковь, государство - это разные отделения фабрики идиотов. Ни ребёнка, ни даже подростка не готовят к взрослой жизни, к реальности, к испытаниям, к трагедии, к смерти. Огромнейшее количество людей при столкновении с реальностью, с изменой, предательством, даже обычными трудностями ломаются, замыкаются в себе, теряют веру в Бога или что-либо божье, превращаются в циников, в "кощеев" и "вампиров", в "чёрные дыры", т.е. по факту, - в существ, худших, нежели звери. Мне скажут, что это из-за силы зла, из-за сатаны, из-за греха, но я считаю правду антидотом, сывороткой или прививкой от озверения, единственной силой, которую даёт Бог, чтобы побеждать зло. Добро и доброта, даже благородство, великодушие и жертвенность сами по себе такой силой не являются, и даже наоборот: являются хорошей пищей для зла и его роста.
Раздел о типично-женском.
Два лика доброты: милость и попустительство.
Двойственность слабости. Поговорим об очередной подделке, которая большинством принимается за чистую монету. Или: нащупаем границы очередной добродетели. Доброта, жалость, смирение - это епархия женского типа. Не говорю: женщин, т.к. эти качества могут быть чрезвычайно развиты и у мужчин. И даже более того: я считаю, что одно и то же явление может быть и на уровне отдельного человека, и на уровне целой организации или нации, как одно из её течений или периодических настроений. Лично для себя я различаю женственность и бабство: для меня это совершенно противоположные качества. Сравнивать бабу с женщиной - всё равно, что воробья с соколом. Ниже хочу показать разницу между ними.
Начиная эту часть главы, я уже говорил, что в результате грехопадения пола отдалились каждый - в свою сторону: большая часть женщин стала более слабой, изнеженной, излишне чувствительной: нормальное поведение их ранит и даже ожесточает. Женщина так же хрупка, как и реальность: её болезненность и слабость - болезненность и слабость всей природы, плоти вообще. С опытом здоровый мужчина начинает ощущать слабость, хрупкость плоти, тот факт, что неосторожные движения могут не только ранить, но и сломать её бесповоротно. И вот, несмотря на то, что мужчина тоже во плоти, по большому счёту, женщина ближе к плоти, более чувствительна к её состояниям. Не зря именно она вынашивает детей. Как
плоть дана человеку для связи с материальным миром, так и женщина существует для связи с миром тела. Да, бесспорно есть эстеты, есть утончённые натуры среди мужчин, но их число меркнет на общем фоне существ сухих, нечувствительных и грубых.
Вроде бы, чувствительность как связь с природой, с сотворённым Богом миром, - это хорошо. Но слабость, о которой я упомянул - это некая истома, некая пустота в бытии, которая образовалась в результате любопытства наших прародителей. Её приходится постоянно заполнять, и никаких сил не хватит, чтобы заполнить до конца. Никаких сил не хватит, чтобы привести этот мир в порядок.. В грехопадении почти во всех существах и вещах как бы появилась, открылась бездна: чёрная дыра, которую невозможно удовлетворить. Недостаток, червоточина, которую не выправить, сколько бы ни пытался. Одно из проявлений этой слабости - сентиментализм, обратная сторона похоти: неспособность устоять перед каким-либо чувством. Человек позволяет одному чувству заполнить всего себя, перейти нормальные границы и вытеснить чувства другие. Все эти рюшечки, сюсюкания, призывы к жалости там, где уместно было бы проявить строгость и не поддаваться желанию плоти. Животные, дети, женщины и даже мужчины очень часто "давят" на жалость, т.е. пытаются вызвать в тебе именно жалость, а не другие чувства. Женщины и дети очень часто используют слёзы, а мужчины и родители обычно не могут в таком случае устоять и дают желаемое женщиной или ребёнком, потакая похоти. Так малое ядовитое дерево вырастает в большое, и момент, когда от него можно было бы легко избавиться, становится упущенным. Множество людей позволяет себе такую роскошь - жалеть себя там, где можно было бы проявить волю и характер, где можно обойтись без удовлетворения желаний. Из этой дьявольской жалости вырастает нарциссизм и гордыня, возвышение себя и своих желаний над ближним и его желаниями, а с ними и неспособность слышать, уважать ближнего.
Также, слабость в женщине обычно проявляется и в слабости воли, слабости выбрать, пожертвовать одним ради другого. Женщина - это деликатный цветок: чтобы наслаждаться его красотой и запахом, "садовнику" приходится постоянно "танцевать" вокруг него. Хуже, когда она убеждена, что имеет право быть капризным ребёнком, похоти которого якобы обязан и должен выполнять мужчина. Банально, что это относится и к большинству мужчин, т.к. им в такой же степени свойственно возвышать свой пол над полом женским, используя его как прислугу. Хотя слабость эта двойственна: отчасти, она есть - страсть к слабости..
Бабство есть качество характера, свойственное обоим полам. Это отсутствие мужественности, воли и характера, безграничная жалость к себе и другим, т.е. жалость, которая возведена в абсолют и подавляет другие качества характера. Именно благодаря бабству существует половина зла на планете. Именно из-за бабства те пороки, которые находились в зачаточном состоянии, вырастают в большие деревья, кото-
рые дают плоды и множат свою сатаническую породу. Официальная христианская церковь потворствует развитию бабства, общество и государство не способно отличить бабство от здоровой милости и сострадательности. Всё потому, что это различение чуждо обывателю, и именно обыватель столп и основание всех институтов. Именно из-за бабства существует истерия и появляется старческий маразм: люди всю жизнь сеют то, что в старости даёт обильные всходы.
Психология жертвы. Есть существо как бы умирающее: тщедушное, забитое, но "пушистое". И вот у обычного человека оно вызывает желание пожалеть его, помочь. Вроде бы нет здесь никакой интриги, но среди таких существ, как очень маленьких, так и людей, есть те, которые питаются жалостью: они пьют доброту других и ни на что другое неспособны. То есть, они питаются состраданием, плюс для них это замена нормальным отношениям. Это скрытое свинство, утончённое свинство. Та же "чёрная дыра", что и в случае с разбитым сердцем: ожесточение в смысле купания в гибели, ничтожестве, собственном унижении. Оно есть в любых типах отношений, не только между людьми, но и между институтами, оно есть и в церкви, и в браке. Того, кто замечает это оскорбительное поведение, и потому не хочет жалеть или "делать добро", ходить в такую церковь, которая питает это хамство, участвовать в таких предприятиях, могут обвинить в жестокости, в неспособности помогать ближним или заботиться о ком-либо. Его справедливое возмущение таким свинством могут выставить как болезнь, отклонение от "нормы". Но данное возмущение я считаю допустимым в определённых рамках, и не думаю, что его нужно упразднять, так как это естественная защитная реакция духа, духовная чистоплотность.
Психология жертвы такова, что существо, подвергающееся агрессии, испытывает некий восторг от такого "внимания" к своей особе, от такой собственной "правоты" на фоне неправоты насильника. Т.е., недостаток самоуважения компенсирует собственным унижением. Существо, всего боящееся, во всём сомневающееся в данной ситуации хоть и боится, но уже не сомневается в своём превосходстве, т.е. получает некую моральную извращённую компенсацию за свою неполноценность и унижение. Естественно, речь идёт о человеке. И необязательно о женщине. Я говорю о женском типе, который свойственен и мужчинам или мужчинам в определённые моменты жизни. Последствие этого духовного извращения - желание жалеть других. Не любить, а именно жалеть. Не зря Иосиф Бродский в обращении к выпускникам сказал: "Всячески избегайте приписывать себе статус жертвы.. В момент, когда вы возлагаете вину на что-то, вы подрываете собственную решимость что-нибудь изменить".
Также, одно из самых главных определений или синонимов попустительства - соучастие. Тот, кто по собственной слабости или бесхарактерности млеет перед силой и волей другого, проникается уважением к нему и начинает пассивно соучаствовать ему. Те, кто отказываются действовать активно за вас, - на
самом деле, этим поддерживают силу против вас.
Думаю, что негласная традиция официальной христианской церкви, а именно убеждение, что человек не может достигнуть подлинной святости при жизни, все эти разговоры о том, что нам, мол "стремиться и стремиться", - и есть это духовное свинство, желание сделать из себя жертву обстоятельств, природы, дьявола, сильнейших мира сего и т.д. Это идея фикс последнего времени: гордиться своим унижением и ничтожеством. И посмотрите: какими учителями жизни, духовности и морали при этом мнят себя рассказывающие нам эти басни! И насколько слепы на ценность базовых вещей - свободу во Христе и Его Богочеловечество. Они для них - пятое колесо. Думаю, что "блаженны нищие духом" - это как раз противоположность духовному свинству: пренебрежению основами, отношению к ним, как к грязи..
То же относится и к равнодушию: равнодушие есть одна из форм пассивности. Женская пассивность весьма относительна и часто бывает свойственна мужчинам. Мление, истома, нерешительность, отсутствие творческой фантазии и страсти. Равнодушие так же коварно, как и насилие. Стеклянное равнодушие есть то же насилие, только с другого конца. Есть легенда о драконе и рыцаре, который, борясь с ним, сам превратился в дракона: так вот равнодушие есть драконофобия, - боязнь превратиться в чудовище, существо, худшее зверя. Страх, как известно, парализует (особенно во сне). Равнодушие же есть реакция и трусость: бегство в природную стихию безмолвия и бесстрастия, в низшие стихии от высшей напряжённости и борьбы. Это снятие с себя ответственности и деградация в животное, в овощ вместо роста ответственности человека за доверенный ему мир. Это отказ от сыновнего призвания перед Богом. Бездеятельностью всю историю Земли убивали ничуть не хуже открытого убийства. Реакционная бездеятельность - это убийство утончённое, завуалированное, более высокого порядка, тяжелее раскрываемое, а поэтому коварнее обычного убийства. Равнодушие - того же духа, что и фарисейство, такое же гашение духа, а потому может быть и таким же убийством не тела, а души: сердцевины человека так, что физически человек продолжает жить, а духовно он уже умер и никогда уже не вернётся к своей мечте. Равнодушие - внеполовой порок: он поражает мужчин в той же степени, что и женщин. А активная позиция может, натолкнувшись на эту преграду и пострадав от неё, смениться позицией пассивной. Есть и радикалистская пассивность, яркой пример которой - русский человек. "Умом Россию не понять" потому ещё, что если русский не понимает, как стать Христом, то он будет рабствовать как самый ничтожный из холуёв. Он не будет бороться даже за относительное обустройство своего мира.
В бабской пассивности намешаны и другие явления. Сомнение, в особенности постмодернистское, неспособность определиться и сделать выбор, есть слабость как недоразвитость воли и характера: вырождение человека, превращение его в осла, буриданова осла. Это раб-
ство, так как например, два пути держат человека, неспособного выбрать один из них, в состоянии послушания их обоюдной силе. Такой человек ничего не противопоставляет им, активно на них не действует, не говоря уже о том, чтобы сотворить и тем самым открыть путь новый, третий, лучший этих двух, но включающий их части правды. Охладевание любви, отсутствие любви связано с этим бесстрастным непротивлением, послушанием необходимости. Да, вероятно есть более красивые или более умные девушки, но избравшему и влюблённому его девушка предстаёт в творческом свете его любви как самая красивая и самая умная.. Любовь может растопить лёд в сердце. Но вечное сомнение, и непротивление злу - это чёрная дыра, в которую могут уйти все силы бесприбыльно и безвозвратно.
Да, человек вообще - крайне хрупок. Не только женщины, старики и дети - все. Но нужно ли из-за этого возвышать одну добродетель над другими, т.е. милость над истиной, что стало модным в официальном христианстве? Убеждён, что это уклон и грех. Происходит он от желания добиться свободы для своего культа, для своей похоти. Одни эту свободу завоёвывают, другие - вымаливают.. Бесспорна необходимость милости настоящей, глубокой, связанной с любовью, а не жалостью, но относится ли толерантность к этим любви и милости?
Комильфо как известь для гробов. Да, озвучивать банальное, то, что все знают, но изменить не могут, может быть хамством. Думаю, что Сократа восприняли именно так . Также, у эстета, у творческой натуры, да и у любого благородного и великодушного человека не может не возникать брезгливости в отношении к вульгарности в разнообразных формах, к эпатажу, к свинству как материальному, так и морально-духовному. Я говорю об уместности говорить правду. Но откуда приторная, тошнотворная слащавость в отношениях, в дипломатии, в культуре современного мира? Откуда берётся сентиментальность, излишняя чувствительность? Почему сплошь и рядом ощущается снобизм и ханжество? Вы замечали, как какой-то человек жмётся, не может подобрать слово в то время как вы легко его произносите, а по его лицу читается некая тень смущения и неудобства? Вы видели, как в каком-то обществе вы сделаете что-то, за что на вас большинство посмотрит осуждающе, брезгливо, сверху вниз? Это и есть комильфо. Вы думали, я скажу, что это вульгарность, дурной тон, снобизм? Нет: на пошлость наша эпоха смотрит спокойно, и это тоже есть комильфо, только его подвид: "толерантность". Правда у обывателя вызывает ненависть, т.к. она ломает его карточный домик, который был выстроен так, чтобы миру наивных и убогих казаться целым, настоящим королевством. Правда срывает маски и обнажает сущность, а сущность всех дел обывателя вызывает исключительно тошноту: те-
атр политики и комильфо делает эту тошноту сносной, удобоваримой, а тут приходит кто-то с правдой, и начинает разрушать так долго и так мучительно выстраиваемый театр..
Правда и приличия. Приличия возведены в нашем мире на такой высокий пьедестал, что низвергнуть их оттуда почти невозможно. Но я попробую: озвучить то, что мы озвучиваем, вести себя так, как ведём, считается моветоном, нарушением уважения. Молчать, когда тебя облапошивает торгаш, терпеть, когда на тебе зарабатывает халтурщик, соглашаться и поддакивать, когда тебе по большому счёту наплевать, - это считается вежливостью, любовью, подвигом. Но разве не может быть, что это только на фоне слабохарактерных, бесхребетных, малодушных правдолюбие выглядит скандализмом? Я это вижу повсюду: люди размякли, стали слишком чувствительными, изнеженными. Пороки - те же, но покрывать их научились гораздо искуснее, лучше, чем в предыдущие поколения. И вот что такое это комильфо: это искусство прикрывать порок так, чтобы он стал красив, даже приятен, сносен. Комильфо как правило - это ложь, обман, театр, попытка представить грех в обёртке праведности. Да, этот продукт вреден, на самом деле смертелен, но мы так подсластим его, что он станет приятен на вкус. И сделаем даже так, что человек не сможет обходиться без него, словно без наркотика. Вот что такое светские приличия: смертельный наркотик.
Что такое эти карманные собачки, похожие на бантики на ножках, от которых у многих взрослых слёзки умиления на глазах? Дьявол делает людей мягкотелыми, размякшими так, что правда кажется им нарушением всех норм морали: грубой, кровожадной, убийственной. Сейчас царит мода избегать "острые углы" в обсуждении чего-либо. Любят тех, кто улыбается, даже скрывая этой улыбкой, словно маской, самую глубокую иронию, презрение и боль. Не любят тех, кто озвучивает реальность такой, какова она есть на самом деле. Любят тех, кто питает их иллюзии, кто помогает забыться, трусливо убежать от реальности в мир лжи и грёз. На самом деле, это всего-навсего гедонизм, культ удовольствия и счастья. Только более изощрённый. Поэтому и требуют "наркотик".
Светские приличия - это утончённая полиция без полицейских. На самом деле, оскорбляет не крепкое словцо, а то, что за ним стоит: презрение, неуважение, ненависть. Уважает ли большинство "приличных" людей своего собеседника, если тот придерживается противоположной точки зрения? Вежливы ли они на самом деле? Нет: они, в отличие от "неприличных", просто загоняют это неуважение и презрение глубоко в подсознание, собирая эту грязь в "подполье". Придёт время, факты, память и ощущения притупятся, но поток грязи, накопившись, хлынет так, что никакие приличия уже его не сдержат. И это будет уже преступлением, а не просто оскорблением. Т.е. приличия, американские улыбки создают почву преступности. Грех начинается с малого, в данном случае с лицемерия и лжи, с прикрытия правды вежливостью. «Уста их мягче масла, а в сердце их вражда; слова их нежнее елея, но
они суть обнаженные мечи» (Пс. 54:22), "устами благословляют, а в сердце своем клянут" (Пс. 61:5) На самом деле, все друг друга ненавидят, потому что альтернативных точек зрения - тьма, и каждый считает, что у него монополия на истину. Большинство взрослых людей незнакомы и не различают невоздержанность, скромность, тщеславие, эгоизм и т.д. - они ведут себя так, как будто не существуют добродетели и пороки, как будто они непогрешимы, словно римский папа, и словно ни они, ни их окружающие не могут быть подвержены и выражать такие качества. Одним словом, ведут себя как животные в стаде, только гораздо хуже из-за театра коварства, которое слоем поверхностной доброты и вежливости прикрывает природу зверя.
Равнодушие, как и жестокость, - качества зверя, животного, скотины, а не человека. И вот чтобы подсластить эту реальность, - и были изобретены приличия. Цель комильфо была не в том, чтобы не обидеть человека, не причинить ему боль, потому что боль человек испытывает даже в любви, а в том, чтобы добиться права на существование альтернативных точек зрения, на то, чтобы с ними считались. Их уродство и наготу одели в приличные одежды. Только в таком виде они могут выжить. Со временем люди потеряли искусство примирения, уважения, способности слышать ближнего, - у них остались только приличия. Если убрать приличия - откроется ад. И потому человечество ухватилось за эту красивую обёртку, закрывая глаза на содержание. "Гробы повапленные" - все те, кто комильфошничая, боятся озвучить правду, когда она не только уместна, но и обязательна, словно хирургическая операция. Приличия прикрывают гниль и мертвечину их духа, их души.
Комильфо - это мода этого столетия. Она преходяща. Вы можете откреститься от правды, называя её как угодно: базаром, снобизмом, вульгарностью, дурным вкусом, хамством. Но подхалим от этого не станет благородным, и свинья не начнёт ценить глубокую истину. Комильфо - это уже не правила вести беседу благородно, не опускаясь до вульгарности. Это мода сглаживать углы, и умалчивать или забалтывать правду. Толерантность - всего лишь красивое одеяло для лжи, очередной миф, рассчитанный на "охлос" (греч.) - толпу обывателей. Создатели этого мифа ненавидят и презирают тех, на кого этот миф рассчитан. Они ненавидят правду. Поэтому нашли средство, как закрыть рот, как переписать закон под себя. Такой степени лицемерия не знали предыдущие эпохи, за исключением периода заката Рима. Нет ничего позорнее неписанных законов, охраняющих извращённую, похотливую природу. Потому что для поддержки этих законов не нужна исполнительная власть: их поддерживают добровольно и бесплатно. Человечество решило пройти путь зла до конца, и для этого нарядило грязь в чистые одежды: малодушие, мелочность, подлость выставляют как великодушие, щедрость и благородство. Те, благодаря голосу которых моральная грязь растёт, ширится, говорят, смотря на власть имущих: "а чем мы лучше их"? Это признак нашего времени: смешение правды и лжи, грязи и чистоты. Я
люблю салат, но не люблю, когда смешивают всё в единую кашу, т.к. люблю ощутить вкус каждого овоща и фрукта..
Не всё, что кажется нам моветоном, и есть моветон на самом деле.. Хамит не тот, кто открывает правду - хамит тот, кто из правды делает посмешище. Комильфо, приличия, требуют молчать, не говорить правду, если она может быть воспринята слишком болезненно, если человек может обидеться: это может разрушить отношения, создать врагов, т.е. проблемы, опасности. Современные "врачи" лечат исключительно сладкими лекарствами. Они боятся вскрывать нарывы и ампутировать в случае "гангрены", мол потому, что "никто ведь, не может знать в точности правильный диагноз" (вспомним Пилатовское "а что есть истина?") Горькие травы и скальпель остались в прошлом. Но одно дело - прикрывать ошибки того, кто изо всех сила алчет и жаждет, другое - прикрывать красивым одеялом целый грязный поток. Убеждён, что "обливание грязью" - это когда чистому приписывают грязное. А когда свинью называют по имени - это правда, а не обливание. Обвинение - тоже двойственно: если по делу - значит, заработал. Если дела не было - это клевета. А комильфо - это когда "ты мне можешь пригодиться, поэтому я надену розовые очки и буду говорить о тебе только как принято говорить о покойниках"..
Комильфо есть педантизм особого рода: излишняя моральная строгость и мелочный формализм, который дорожит платьем, и которому нет никакого дела, что под платьем кроется, какое сердце и какая душа. Но позволительно спросить: что хотят прикрыть таким красивым одеялом, не очередную ли гадость? Так дорожат светскими приличиями, хотят казаться такими любвеобильными и жертвенными, заботливыми и ласковыми, а на самом ли деле они таковы? Таково ли их подполье? Думаю, что всё это наносное, западное. Скажут, что русский человек подобен медведю: зверю, - он некультурен, иногда ругается матом, неуклюж, часто забывает важные вещи. Но справиться с такими пространствами без матов, с модистской походкой и помня о всех церемониях - может ли человек западный? Он никогда и не ставил перед собой такой задачи, потому что в земных пространствах ограничен. Может, русский и больше вреда может причинить, но, уверен, и больше пользы: больше тепла, больше человечности. Его любовь может быть страшной, но может быть и чрезвычайно глубокой, не такой постной и поверхностной, как любовь комильфошная.
В начале традиционная церковь из христианства сделала культ доброты, затем появилось комильфо - культ приличий. Культ приличий породил толерантность, и все эти средства якобы призваны победить звериность в человеке. Но интересна история о вымышленном препарате «Пакс» и легенде о пожирателях, статью о которой я поместил в конце книги. Суть её в том, что борьба со звериным началом в человеке
приводит к его пробуждению. Чем более ты закручиваешь пружину - тем сильнее она ударит впоследствии.
Я уже затрагивал "Идиота" Достоевского: Фёдор Михайлович пытался написать Христа - а вышел Идиот: то, что роман носит такое название, говорит, что писатель прекрасно осознавал, что произошло. Не зря в центре романа повесть о Великом инквизиторе, где старый кардинал заявляет Христу: "Мы исправили подвиг твой", - только ли католики? Православные и протестанты, каждая из деноминаций приложила к этому руку. Идиот, мышь вместо Христа, - это суд над историческим традиционным христианством: оно кастрирует образ Христа (лишает его соли): делает его бесполым, без-сольным, бессильным, и призывает всех поклоняться этому бессильному псевдо-божку. Всё комильфошество и есть самый тупой идиотизм.
В официальной церкви и истина, и благодать - обое оказались с примесью. Христиане, умаляя Ветхий Завет, с ним умалили и истину, выраженную в нём, - традиционные христиане стали настолько "новозаветними", что потеряли смысл Ветхого завета: новая истина как бы зачеркнула истину старую. Да, заповеди крайне важны для адвентистов, важнее чем для других христианских конфессий, и извне кажется, что это фундамент, но на самом деле, они важны на уровне формы, "пиджака": декалог для большинства из них - не выражение вечной Истины, её характера и сущности. В связи с этим, традиционное учение о благодати - слишком розовое: попустительствующее, слащавое, запрещающее лишь показные грехи и разрешающее грехи скрытые, утончённые, под видом добродетели.
Духовный мир легко познать по определённым вещам мира материального, ведь материальный мир является проявлением мира духовного. Простые вещи лежат у многих под носом, но мало кто обращает внимание и учится хотя бы на них. Я говорю о двух качествах: сладком и горьком. Современное официальное христианство более, чем когда бы то ни было, одержимо страстью к покрытию всех "острых" углов любовью, добротой, уступчивостью, сговорчивостью и покладистостью. Но, как известно, в сладкой среде очень хорошо разводятся всякие паразиты. Не зря в русских сказках для оживления человека требовались два вида воды: мёртвая и живая, т.е. кислая и сладкая. Бог создал этот мир так, что в нём есть место не только сладкому. Кислотно-щелочной баланс важен не только для кожи, но и для любой клетки любого органа организма. И как сдвиг в кислотную сторону ведёт к ацидозу, и даже коме, так и сдвиг в щелочную сторону ведёт к алкалозу с тахикардией, апатией, общей слабостью и также комой.
Всё это время я говорю о том явлении, которое присуще как институтам, так и отдельным людям.
Как ни парадоксально, но лжедоброта, попустительство, исходит от педантов и стерв точно так же, как и насилие. Они насилуют себя ради собственной похоти - потому насилуют и других. Не видят собственный грех, потому его и попускают другим. Каков конечный ре-
зультат поклонения желаниям или каково побочное действие излишней чувственности? Попустительство как почва, на которой расцветает и обильно приносит свои плоды зло. Нет, попустительством оно конечно же не выглядит, скорее наоборот: щедростью, великодушием, гостеприимством, радушием. Здесь стандартное прикрытие для успокоения совести - текст "милость превозносится над судом" (Иак. 2:13). Но апостол выступал против фарисейско-законнической мелочности, а здесь как раз - та же мелочность и требовательность, сродни безграничной требовательности дурного идеалиста, о чём я только что писал, говоря о мужском типе характера.
Ведь обычная женщина - точно такой же идеалист, что и обычный мужчина: в узкой области страсти к вещественному и осязаемому, к чувственному, которую она считает важной и значимой, и которая касается тела и его ощущений. В этой сфере у женщины установлены ритуалы и церемонии, соблюдения которых она требует от всякого, и по отношению к которым делит людей на "своих" и "чужих". Обычная женщина, как и обычный педант, - это проверка крепости твоего духа, отношения с ней закалят тебя, выявят, на что ты способен. В большинстве случаев это означает трагедию: ты ожесточишься, мир уже не будет казаться большим и светлым. Одним словом, ты уже не будешь таким, как прежде. "Хорошо человеку не касаться женщины" (1Кор.7:1) потому, что в обычных женщинах, в женской природе нет силы как великодушия, благородства, снисхождения к проступкам. Большинство женщин так же мелочны, как и большинство чиновников, церковников, полицейских и торгашей. Идеалист-педант все соки выпьет из тебя, стремясь подчинить отвлечённому закону, не имеющему ничего общего с жизнью, но приземлённый интерес обычной женщины, её ущемлённое эго доведёт тебя до безумия, до того возмущения, которое есть грех и выход из себя. Для многих женщин играть с огнём, то есть соблазнять мужчину на гнев, бешенство, грех, - пустой звук: они гораздо больше заботятся о собственном величестве, нежели о чужой праведности или даже собственной безопасности. Они могут бояться бульдогов и стафтерьеров, но совсем не бояться мужчин, притом, что даже самый слабый из них в бешенстве может сравнять дом с землёй. А потом удивляются и возмущаются, когда мужчина опускается до того, что бьёт, перепробовав все пути к их сердцу. Для мужчины такое скотство - пятно на всю жизнь. Но в большинстве случаев справедливо говорят, что народ заслужил именно того президента, который им управляет.. Ведь большинство женщин млеют перед животной силой, словно притягивая к себе неприятности.
Лжедоброта и лжесмирение как основы рабства, власти и авторитаризма. Почему женщины так талантливы в доброте? Почему слабые относительно сильных ограничивают себя смирением? Почему и смирение и доброта обычно вырождаются в попустительство? Феминистки так напирают на отсутствие прав у женщины на Востоке и в древние времена, но не учитывают, что такой порядок выгоден женщинам и до сих пор поддерживается ими. Количественно между гаремом и его хозяи-
ном превосходство в физической силе, как и в способах отравить, обмануть, оказать влияние, - на стороне гарема. Точно так же, как и между властью и народом: количественно, ведь, сила на стороне народа. Что же заставляет женщин, равно как и народ терпеть такое с собой обхождение? Дело в том, что те женщины, которым сладко и удобно подчинять себя авторитету мужчины в ветхозаветных браках по типу "глава жене - муж" всегда и во всех сферах, на самом деле, отдают бремя ответственности, бремя совести в руки мужчины точно так же, как это делает большинство католиков в отношении к папе римскому. И подлинно: "глава жене - муж" (1Кор.11:3) превращено диаволом в "муж - папа римский для жены". Из глубокого, подлинного понимания антиномий следует, что каждый библейский тезис может иметь свои границы, границы своего применения. Если гречанки Коринфа не знали никаких границ в своём произволе - нужно было восстановить справедливость, выровняв это выпячивание. Точно так же, как сам Христос продемонстрировал, что невозможно подставлять щёку во всех ситуациях, то есть, что Его известный тезис о щеке имеет определённые границы.
Груз свободы и груз совести: как сладко, когда их несёт другой! "Но знай, что теперь и именно ныне эти люди уверены более чем когда-нибудь, что свободны вполне, а между тем сами же они принесли нам свободу свою и покорно положили ее к ногам нашим.. Нет ничего обольстительнее для человека как свобода его совести, но нет ничего и мучительнее.." (Ф.М. Достоевский, Братья Карамазовы) Как приятно, когда самые тяжёлые вопросы, раздирающие ум и совесть, решает кто-то другой! Поэтому существуют власти, поэтому существуют гаремы, фактическое добровольное рабство, именно поэтому существует равнодушие и лжесмирение: это нечеловеческая, животная стихия. Я хочу сказать, что духовная слащавость, лжедоброта и лжесмирение есть признак духовного рабства, неспособности выбирать, нежелания принимать ответственность за свой выбор.
Истина и принципы разделяют, наводят порядок, уравновешивают, дают основание, делают симметричным, придают форму. Но для всего этого нужна настоящая сила, дерзость и воля. Существам же по природе слабым этим заниматься тяжело, поэтому они совершенствуют себя в помощи сильным, не проникаясь и не будучи способными до конца понять, чем живут эти так называемые сильные. Со временем, взрослея и укореняясь в своём качестве и ремесле, они начинают утверждать его в ущерб тому, чего не понимают, чем не проникнуты, не пропитаны. В лжедоброте доброта себя мнит королевой добродетелей, и эта гордыня ведёт её к нарушению принципов: принципы кажутся ей не скелетом, а чем-то выдуманным и ненужным. Делать выбор, разделяя и определяя, придавая форму и ограничивая, - здесь нужна не естественная сила, а сила духа, воли и характера. Это духовное, межполовое, а не физическое.
Сильный не может компенсировать слабость слабого в сфере воли. Сила мужчины бессильна перед
волей женщины. Женщина своей "таинственностью", а фактически неспособностью и нежеланием определиться окончательно в своём любовном выборе даже находясь в браке, сама своими руками губит то, к чему стремится, гася дух любви в мужчине. Мужчина же может оказаться настолько глуп, что допустит отношение к ней, как к животному, пытаясь "исправить", "пасти" её, применяя силу от психологического давления до повышения тона и даже избиения. Да, фактически в такой ситуации, она и ведёт себя как животное, не понимающее человеческой речи и неспособное договариваться, придерживаясь договора. Но сломить её волю прежде, чем она пройдёт свой путь и наестся желаемых ею блюд, - означает так же, как и с её стороны, - сделать себе же хуже. Ибо пройдёт очень много времени, нежели она будет способна понять свою ошибку: она лишь запомнит новую обиду и эта обида вызовет в ней новую злую реакцию. Она легко может раскусить интригу за логичным, но часто бывает не способна просто анализировать, искать причину отношения мужчины к ней.
Почему же среди представительниц более сладкого пола мы имеем множественные случаи мужской сухости и педантизма, формализма и крайней нечувствительности? Для мужчины быть педантом - естественно, хотя что может быть естественного в фарисействе, и не есть ли фарисейство - ожесточение по отношению к человеку вообще? Но когда мы говорим о женщине, не происходит ли нечто более ужасное? Когда ей разбивают сердце и она проникается отвлечённой любовью к Богу, не происходит ли в ней нечто противоестественное её природе? Думаю, да, поэтому и кажется, что жестокость стервы намного превышает жестокость педанта. От женщины вся тварь ожидает материнского тепла, доброты, заботы, ласки, а от стервы получает лишь подачки, цинизм, сухость и безразличие. Я не хочу сказать, что женщина в своём ожесточении грешит больше мужчины: те разрушения, которые порождает мужчина, вероятно, более "долгоиграющие" и более широкого диапазона. Но горечь и терпкость мужчины: существа, которое может включить чувства, а может и забыть об их существовании, увлёкшись чем-то неживым, почему-то так не удивляет. Очевидно одно: так как занятое фетишизмом сердце отдать никак не получится, то, не умея и не желая любить, остаётся жалеть и призывать других к жалости..
Я хочу сказать, что извращённая доброта и педантизм с дурным идеализмом - одно и то же на разных концах: одного духа, одного поля ягоды.. Но от обычной женщины опять вернёмся к традиционной церкви.
Ослиное христианство , о христианстве как культе доброты или о подлинной любви к Богу. У Ницше в "Заратустре" есть интересная история о том, как люди, пришедшие к отшельнику, поклонялись ослу, восхваляя его такими эпитетами, которыми обычно восхваляют Христа. Также, после каждого восхваления, осёл кричал "И-А", что по-немецки сходно с
"ja", т.е. "да". Так вот, весьма похоже, что большинство относится ко Христу или Его последователю как к ослу, который может вынести что-угодно: на него можно положить любую поклажу, а он только скажет "j-a"..
Вот секрет духа, который управляет многими верующими, духа "ослиного христианства": он внушает, что гнев, негодование, обида в любых их проявлениях - это "мир", грех, вещь, осуждаемая совестью. Одержимые им не умеют отказывать, терпят, как осёл, всё, что на них ни навалят. Они никогда не говорят о том, что такое характер, и когда его нужно проявлять. Если они и выйдут из себя, даже для того, чтобы поставить на место нахала, то впоследствии корят себя за это долго и извиняются перед ним. В этом контексте вырисовывается частичная правда Ницше, и становится видно, что, действительно, нет ничего хуже сострадательных, жалостливых, тех, кто ограничил любовь жалостью и состраданием. "Где в мире совершалось больше безумия, как не среди сострадательных? И что в мире причиняло больше страдания, как не безумие сострадательных? Горе всем любящим, у которых нет более высокой вершины, чем сострадание их!. всякая великая любовь выше всего своего сострадания" (ibid, c. 64)
Существует культ доброты и жалости, который хотят навязать почти везде и всюду, в церкви и государстве, в семье и на работе. Говоря о церкви как идоле, я уже упоминал "опекание младенцев" как то, что большинству кажется настоящей добротой и любовью, но по сути является антихристианством, потому что потворствует излишней жалостливости, нежеланию бороться и побеждать слабости. "Мы уже лет сто так сосредоточились на одной из добродетелей - доброте, что многие из нас вообще не знают ничего нравственно хорошего, кроме нее, и ничего нравственно дурного, кроме жестокости. Такие слепые пятна в этике бывали и раньше; у прежних веков тоже были свои излюбленные добродетели. И если уж надо почему-то развить одну добродетель ценой всех других, у доброты больше всего на это прав." И здесь сыграл свою роль марксизм. Детей многие матери воспитывают по принципу "если дать ребёнку всё хорошее - он станет хорошим человеком", и обычно они стараются запрет и наказание свести к минимуму, не подавляя в ребёнке пороки и оставляя их, словно сорную траву, укореняться и набирать силу. В выборе пары большинство людей видят реальность, но делают ставку на силу доброты - именно это они имеют ввиду под "любовью". Они верят, что их избранник или избранница изменятся в "лучшую" сторону, если они окружат их любовью, добротой, жертвенностью, всепрощением. В судах ещё полуторавековой давности Достоевский в "Дневнике писателя" рассказывал, что такие преступления как воровство или даже убийство оправдывали "обстоятельствами": мол, "среда заела". Имеется ввиду отсутствие доброты, ласки, заботы, внимания. Громадное количество людей целыми эпохами
верит в силу доброты даже более, чем в силу Бога.
Сплошь и рядом человек может быть порабощён состраданием и безотказностью точно так же, как похотью и насилием. И если во втором случае он осуществляет свои нездорово разросшиеся желания, то в первом находится в плену у общественного мнения, у авторитета, у традиций, у привычки и т.п. Почти у каждого встречается та слепота, которая не желает рисковать добротой, красотой, гармонией, порядком, мнением и уважением ради правды более глубокой и вмещающей в себя все эти добродетели. Есть та наивность и жертвенность, та прилежность и тщание одних благодаря которым развивается лень и самоуверенность, неуважение и безответственность других. Я буду много говорить о человечности, но жалость, как правило, - тот порок, благодаря которому зло ширится, растёт. Благодаря жалости многие проблемы, которые подобны огромным чудовищам, с которыми борется современный мир, были когда-то в зародыше, - их ещё можно было уничтожить. Но из-за изнеженных и слезливых взрослых, они пустили корни, выросли. Многие современные христиане ведут себя так, как будто нет зла, и как будто к злу можно относиться с милостью, добротой, и даже лаской. Тогда как подлинное христианство беспощадно ко злу, люто его ненавидит и не испытывает к нему никакого сострадания. "Сострадание, которое повлекло бы спасающегося вслед за гибнущим, было бы абсолютным злом, великой ложью, дьявольской хитростью. Гибнет окончательно и безвозвратно каждое существо по своей вине, и эгоизм страдания тех, которые предпочли небытие, избрали себе зло, не может, не должен стоять на пути к спасению. Если же не по своей вине гибнет существо, то это не есть гибель, такое существо не погибает, такое существо, возжаждав добра и божественной жизни, всегда может спастись.. Окончательно и бесповоротно зло должно быть отнесено в сферу небытия, отрезано от бытия; оно достойно лишь огня.. Человек достоин жалости; ко всякому человеку должно относиться с добротой; но зло недостойно никакой жалости; к злу должно быть беспощадное отношение."
Жалость, доброта, милость, нежность, забота - дьявол их легко использует для роста и развития похоти, греха, зла. Благодаря жалости те семена, которые были бы вырваны, продолжают прорастать и развиваться. Склонность к жалости - открытая дверь для троянского коня, полного больных страстей. Жалость обычно оказывается тем, кто воспринимает её как поддержку и удовлетворение их нездорового желания. В то время тех, кто действительно нуждается в поддержке, обходят стороной. По мнению большинства христиан в любви не должно быть ничего терпкого, горького, никакого огня - сплошная вода и сладость. Но такое представление - признак изнеженности, трусости и бесхарактерности. Отношения, основанные исключительно на жалости - дом на песке: ущербны и недолговечны, не принесут радости и удо-
влетворения. Аферизм, ушлость, унижение, разные формы зла процветают благодаря излишней и неуместной жалостливости многих, среди которых христиане не исключение.
Ювенальный закон, хотя и двойственен, но по большому счёту, - в числе других законов, которые защищают право на извращение, на утончённую жестокость, хоть и прикрывают это борьбой за права, жалостью и любовью. Такие законы позволяют безнаказанно и под видом добра войти на частную собственность и осуществить определённую цель: истребить всё терпкое и горькое, оставить только слащавое. Да, дети сталкиваются с жестокостью в этом мире, но я уже говорил, что человек выходит во взрослую жизнь абсолютно неподготовленным духовно: его пичкают иллюзиями и фантазиями, ничего с реальной жизнью не имеющими. Хотят оградить, а на самом деле закладывают основание к огромнейшему разочарованию, а часто и к суициду. Да, с одной стороны, есть родители, неспособные воспитывать детей, родители, опасные для своих же детей, но с другой стороны, классическое библейское наказание "не жалей розги" способно остановить ещё не окрепшую похоть. Человек слишком размяк, изнежился, забыв о закалке духа, потому и пытается перестраховаться во многих вопросах, в том числе и в отношении детей. Но это - ещё одна вавилонская башня, ведущая не в небо, а в никуда.
Гуманизм стал благотворной почвой для зла любых форм, ибо не даёт лекарства от главной болезни человека, и болезни этой не видит. А традиционное христианство довело любовь к человеку до утопии. Ведь Христос учил не только любви, но и ненависти (Лк.14:26). И это не буквальная ненависть, а всего лишь гипербола, которая призывает любить свободу и правду, не ограничивая себя плотью и кровью. Правдолюбию же почти никто не учит: любовь к Богу ограничивают соблюдением обрядов и рафинированным интеллектуальным знанием, схоластикой, называя это богословием. К правдолюбам, как и всегда, относятся как к душевнобольным, странным, эксцентричным людям, их избегая, представляя их правду в противоположном свете. Тогда как Бог призвал Авраама убить Исаака, и его готовность исполнить этот призыв признана вершиной праведности. Поступки Аода, Финееса, Самсона для своего времени были праведностью, мы же можем у них поучиться духовному мужеству в противостоянии самым властным и самым сильным. В официальной церкви грех не изобличается, духовная трусость и лень, тупость и фанатизм попускаются из-за сектантского рационализма, неспособности понять контекст и ограниченность известной заповеди о щеке и суде. Несмотря на Свою молитву на кресте, несмотря на то, что Христос предал Себя в руки фарисеев, всё своё служение Он посвятил на то, чтобы изобличить ложь и ограниченность фарисейства, идолопоклонства, замаскированного под благочестие; отдал на то, чтобы освободить от него человечество. Если бы Он был таким толерантным, таким мягким и пушистым как лидеры современного христианства - Он бы не воскрес, а так бы и лежал в могиле, как лидеры большинства других религий.
Кризис культа доброты. Христос огрызнулся, когда Его ударил раб первосвященника; однажды ушёл от народа и больных, принесённых к Нему; произносил грубые слова по отношению к авторитетам и близким Ему, родственникам, не единожды гневался, - и всё это была небесная праведность и безгрешие, спасительный дух и не просто пример, а единственный верный путь на небо. Ведь любовь к Богу включает в себя любовь к правде и справедливости. Традиционному же христианству в этом отношении не хватает мужества и некоторой дерзости, святой жёсткости и суровости, принятия и выражения неприукрашенной правды. Каков же портрет типичного традиционного христианина, или, так сказать, самого лучшего представителя официального христианства? Кальвин довёл до абсурда теорию предопределения, Барт - антиперсонализм традиционной теологии, Достоевский же - дипломатического, приспосабливающегося к миру христианства. В своём романе "Идиот" он показал болезнь обычного христианства: идиотизм возвышения смирения в ущерб другим добродетелям, благоговение перед заповедью любви к ближнему при умалении заповеди любви к Богу как к Истине и справедливости. Мне могут возразить, что я вчитываю в Достоевского то, чего у него нет. Но и фамилия, и поведение Мышкина не вызывает в нас ничего, кроме жалости: не вызывает желания подражать, как то бывает с героями или рыцарями. То же самое, что и Достоевский, в этой сфере сделал Ницше, раскрыв перед всеми "ослиное" христианство: сатаническую, своевольную жалость, милость и сострадание, не знающие границ. Лично для меня кристально ясно, что основывать что-либо исключительно на жалости и милости, а не на любви - означает строить дом на песке. Князь Мышкин - не человек: он ангел, бесполое существо, чуждое человеческой природе. Да, он свободен и от жажды корысти, денег, славы, и от рабства у страсти, и от порабощения идеей (и последующего за ним осуществления этой идеи, даже светлой и святой, всеми средствами). Но подлинный христианин обладает не только кротостью тельца и внутренней свободой, но и храбростью льва и свободой освобождать других. Он не только миротворец, но и воин. Это совсем не значит, что он с лёгкостью мстит за оскорблённую, задетую честь, что означало бы идолопоклонство. Нет, но он умеет показать зверю, не ставшему ещё вполне человеком, что есть границы и рамки, за которые не дозволено переступать никому. И речь идёт не сколько о физической силе, сколько о характере.
В самом деле: ангельское лицо у христианина есть признак идиота. Я ни в коем случае не говорю о детях. Идиотизм традиционного христианства в том, что из-за заповеди "не суди" отказываются быть судьями и творить закон там, где царит беззаконие. Но идиотизм даже не в этом, а в том, что, даже если на кого и сойдёт манна небесная, и он вдруг поступит по совести, защитив слабых и нищих от наглых и ушлых, то после этого пойдёт на попятную, прикрываясь плотью и человеческой слабостью, так, что и праведные поступки сделаются в глазах почти всех идиотскими. Я уже говорил, как, согрешив, гово-
рят: "Это плоть наша такая, испорченная природа". В силу этого человека бесстрашного, отважившегося озвучить правду, выставляют либо как умопомешанного, либо как хама, либо как похотника, не сдержавшего свой характер, не должным образом смирившегося, либо как вольнодумца или легкомысленного. Свою же болезнь вводят в доктрину и почитают идиотов, идиотами называя здоровых. Так из здоровых делают больных, а настоящая зараза ширится, не имея ограничивающего барьера. Так увеличивается число тех, кто бесполо реагирует на зло и ангельски, наивно, молчаливо, т.е. одобрительно его сносит и тем поддерживает.
Традиционное христианство проповедует не Христа, а Идиота (по Достоевскому): идеал большинства так называемых христиан - осёл, который вынесет что угодно, взрослый с умом ребёнка, который любого человека, даже маньяка, назовёт "добрым человеком", как это у М. Булгакова в "Мастере.." Поражает именно идиотская неспособность различать почву добрую от почвы каменистой: Евангелие проповедуется всем без исключения, уместности, как понятия, в лексиконе "верующих" почти не существует. В церкви принято указывать как на христианский идеал на тех престарелых "божьих одуванчиков", которые полны доброты и благословения для всех. Но на поверку это существа, даже в своём почтенном возрасте зачастую не доросшие до правдолюбия, как написано: "Многие хвалят человека за милосердие, но правдивого человека кто находит?" (Пр.20:6) Мне говорят: "Как может быть Божья милость без истины?" А что делать мне с моими глазами: смотрю - и вижу среди "христиан", как у их духовных тел одна половина намного больше другой. Это - бабство духовное. А вот - обычное.
Что женщина находит в "негодяе", что её так влечёт в нём? Женщина - это мягкое и пушистое, нежное и ласковое, по крайней мере, внешне: этим она питается. Не дашь ей этого питания, будешь с ней груб или обычен, - будет засматриваться на другого. Попробуй возвыситься над этой её порочностью, дав ей мягкое и пушистое, - и она может развернуться к тебе. Хотя её собственная "легенда" о тебе, твой образ, который она создала, может и не отвечать реальности. Люди шли ко Христу потому, что Он их накормил. То же делают разные идиоты с помощью НЛП и пикапа: кормят женское мягким и пушистым. И женщины за это готовы простить им всё. Мы так ненавидим изнеженность и мягкотелость, а вот она: обычная женщина, т.е. баба. На её фоне нормальный мужчина выглядит просто зверем, а не человеком. Создай расу изнеженных людей - и на их фоне тот, кто любит справедливость, покажется хищником. Создай светские приличия, и тот, кто посчитает долгом озвучить правду, - будет всеми восприниматься как вульгарный тип, сноб, т.е. деревенщина..
В песне поётся: "женщины любят подонков - только они оставляют здоровых потомков" - ну тогда не плачьте, когда характер подонка проявится в потомке с такой же силой, как и здоровое тело.. Вот саморазрушение женщин: их страсть к связи с "подонками", и парал-
лельный поиск защиты у "надёжных" и предсказуемых", - это женский путь познания тёмной стороны свободы. Вероятно, они подсознательно стремятся забеременеть от "подонков", а выходят замуж за "правильных", чтобы воспитать сильных телом или характером под влиянием более умных или более моральных. Они интуитивно пытаются соединить животную силу одних с кажущимися человечностью и умом других, но им не хватает мудрости увидеть неконтролируемую силу с одной стороны и ограниченность и бесхарактерность с другой. Женская селекция человеческого рода сродни типичной мужской идеалистической слепоте.
Как бесхарактерный интеллигент вызывает презрение и издевательства в армии или тюрьме, так и слишком глубокий ум у бабского типа вызывает отвращение. Говорят, что перед начальником, согласно поговорке Петра Великого, умный подчинённый должен выглядеть глуповато, чтобы его не смущать. То же присуще и обычным женщинам, вернее, бабскому типу. Сначала кажется, что можно просто любить, но потом оказывается, что твои качества могут вызвать зависть и потому отвержение. Быть слишком умным нельзя, как и слишком красивым: это автоматически вызывает зависть, создаёт пропасть между умным и красивым. Обычные женщины любят жалеть, "спасать", "поднимать" до себя, но не любят когда мужчина оказывается лучше их в чём-либо. "Подонков" они тоже жалеют, а не любят: потому что они - подонки, т.е. ниже них, глупее. А это значит, что на их фоне можно выглядеть гораздо выгоднее.. Они наивно верят, что иррациональную волю можно приручить, укротить. Только вот по поводу "укротить", как я уже говорил, это - весьма сомнительно. В фильме "Чужой" есть такой момент, когда учёные делятся с лейтенантом Рипли своей мечтой по укрощению "чужих" и превращению их в послушных "собак". Выглядит это наивно до такой степени, что вызывает циничную ухмылку. "Чужих" невозможно приручить, грех нельзя "погасить" никакой добротой, даже крестной жертвой. До тех пор, пока человек "не перегорит", сам не захочет идти к свету, никакая доброта и любовь не смогут его убедить в неправильности его поступков. Но нет ли такой лжедоброты в церкви? Конечно же есть, даже более чем.
Пастора говорят то, что хочет услышать "народ Божий", власти пытаются угодить своим избирателям, и всё это делается не только из-за страха утерять тёплое местечко, но и - из-за жалости. Именно из-за той жалости, которую так ненавидел болезненный Ницше. Жалость к себе, жалость к другим, жалость ко всякой твари, большой и маленькой, - вроде ничего здесь зазорного нет. Но жалость глушит принципиальность, твёрдость, преданность мечте, духовную суровость и само-дисциплину, жалость не даёт обличить, скрывает всю правду, а именно горькое и острое. Как можно не заметить, что питание, в котором сладкое превалирует над терпким и горьким, ведёт к ожирению, увеличению числа паразитов, диабету, мешает росту и укреплению скелета и мышц, и т.д. Я выражаюсь и прямо, и фигурально. Жалость - одна из многочисленных добродетелей, но если её поставить во главу угла, она превращается в оружие
уничтожения человека, истребления человеческого образа, подлинной человечности.
"Милость возвышается над судом".. или превозносится? Превозносится - так стоит в Синодальном переводе. Постойте, ведь слово "превозношение" обычно - с негативным оттенком.. Поразительно, что самая большая жестокость была основана на милости и жалости, исключающих правду, справедливость или соблюдение заповедей. Послушайте, что говорит Великий инквизитор Христу: "Если за тобою, во имя хлеба небесного, пойдут тысячи и десятки тысяч, то что станется с миллионами и с десятками тысяч миллионов существ, которые не в силах будут пренебречь хлебом земным для небесного? Иль тебе дороги лишь десятки тысяч великих и сильных, а остальные миллионы, многочисленные как песок морской слабых, но любящих тебя, должны лишь послужить материалом для великих и сильных? Нет, нам дороги и слабые." Папизм основан на жалости к людям, а не только на римской жажде власти. И эта жалость толкала инквизиторов на страшные преступления. То же можно сказать и о кесарской власти, которая даёт толпе то, что та хочет. Поэтому её поддерживают миллионы тех, чья похоть удовлетворяется. Поэтому я говорю, что есть католическая, бабская жалость. Что я могу противопоставить этому однобокому взгляду на жизнь? Духовную суровость.
Христианство, спасение, Царство Божье - не для всех. Спасти грешащих обывателей - всё равно, что больных чумой привести в детский садик. Фёдор Михайлович прекрасно понял, что христианство в определённом смысле - не для всех: оно не для обывателей (это гипербола). Обывателю не нужна вечная жизнь - ему нужно строить дома, рожать детей, растить деревья, копить деньги и покупать блага. Большего ему не нужно. Великий инквизитор в "Легенде" печётся о тех, кому земная пища ещё не опротивела: кто стремиться к богатству и процветанию, не обращая внимания на средства для достижения своих целей, на отношения с людьми. Но христианство не для них, как бы эту правду ни завирали гиперболами типа "Бог искупил всех". Бог искупил потенциально всех, а не фактически всех. Иначе все бы были такими как Христос. Христианство - только для тех, кто готов к нему. Церковный театр, в котором люди принимают участие, не принимая участие в жизни Христовой, т.е. не живя как Христос, - существует только как символ, а не как реальность. До тех пор, пока человек будет убегать в алкоголизм, разврат, воровство, поклонение богатству, прочим порокам, приспосабливаясь к власть имеющим, - он не имеет никаких прав на то, чтобы Бог спас его жизнь для вечности. Никакие движения батюшек, падре и пасторов над ним хоть при его жизни, хоть по смерти не изменят это, как написано: "Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая." (От. 21:8) Милость без
истины во-первых слаба, во-вторых легко срывается в свою противоположность: в жестокость и попустительство. Она тогда не является принципом - скорее прихотью. Настоящая глубокая милость как принцип существует только в союзе с правдой. И здесь большую роль начинает играть вопрос о лжи.
Нет никакого универсального секрета, который мог бы изменить человека со 100%-ным эффектом: ни доброта, ни даже сила Божья. Потому что Бог окутал всей Своей добротой Адама и Еву, будучи Самым сильным во Вселенной, но они плюнули Ему в лицо, и ушли на "блевотину". Поэтому не стоит питать иллюзии, будто бы добротой, воспитанием, некоей духовной силой или обаянием можно изменить человека. Человек изменяется только тогда, когда он сам того пожелает, и притом от всего сердца То есть, изменить можно только того человека, который готов к этому, который наелся одной пищи, земной, мирской, она ему опротивела, и он захотел пищи другой, небесной.
Есть тот парадокс, что христианство в определённом смысле не для всех: это то "написано", которое дополняет общеизвестную истину, что Христос "умер за весь мир". Христианство - не для духовных свиней, - оно для алчущих и жаждущих, для сознающих нищету своего духа, для тех, кто хочет расти, становиться из обывателей аристократом, творить, а не только быть довольным всем, как оно есть. Это религия великодушия, то есть, она не для мелочных людей. Она - для тех, кто любит Бога не просто как живое существо, а как живую Истину, Правду и Справедливость.
О патологической лжи. Жалость и сострадательность тесно переплетаются в нашем мире с ложью. Очень часто лгут из-за жалости. В силу правды верить разучились, само слово "правда" у многих вызывает отвращение и ассоциацию с чем-то мучительным и противным. В связи с чем ложь принято считать самым мелким из грехов, несмотря на 9-ую заповедь.. Говоря только что о применении силы, я уже уравнивал ложь и убийство. Ведь, проблема лжи даже ради спасения жизни - это проблема духовной и моральной чистоплотности. Есть люди, порядочные и опрятные в материальном мире, но неопрятные в морали. Для них это мелочь, ни в какое сравнение не идущая, например, с насилием или убийством. Но заповедь "не убий" ничуть не больше, а "не лги" ничуть не меньше одна другой. Для Бога солгать - всё равно, что убить. Суть заповеди "не лги" - в доверии: в духовной связи между людьми. Тот, кто солгал, - не заслуживает доверия. Своей ложью он или она высказал презрение, легкомыслие, неуважение. Ложь есть унижение человека, выражение ненависти. Кант в статье "О мнимом праве лгать из человеколюбия" говорит, что лгун подрывает всеобщую веру в слово. И если, например, после негативного опыта с противоположным полом бывает, что человек утрачивает веру в любовь, становится циником, то после вскрытия факта лжи весьма вероятен подрыв
веры в слово как части веры в человека.
Говорят: а что делать, если от лжи зависит спасение жизни? В случае угрозы жизни, в случае так называемой "коллизии" двух зол христианину следует создать третий выход или решение, то есть проявить творческую фантазию, и характер для её воплощения. Яркий пример этого - Ин. 8, где Христос спас блудницу, не нарушая традицию того времени.
Почему для множества женщин, для торгашей, да и для большей половины человечества ложь и обман - безобидные вещи? Мужчины по природе любят не правду, а идеи, идеалы, или принципы как нечто незыблемое и единое среди множественности и шаткости мира. И только в связи с этим любят правду и ненавидят ложь, обман. В силу этого, они, в большинстве своём, более просты, бесхитростны, - именно этим и пользуется большинство превращая мечтателей в педантов и фарисеев. В религии упорно уничтожают правду и правдолюбие, мужество и стойкость, героизм и дерзновение. В обществе пацифизм делает людей бесхребетными и бесхарактерными. Ложь и конформизм всегда были свойственны более женщинам, нежели мужчинам, потому их царствование в наши дни, наряду с засильем ослиного христианства, думаю, определяется тем, что мало кто верит в порочность неполноценных семей, семей, в которых женщины и рождают "для себя", и воспитывают мальчиков сами, без мужского участия. А потом удивляются, почему эти мальчики так похожи на женщин. Девочки, не имея опыта общения с мужским началом, также вырастают излишне нежными и чувствительными. Мало мужчин понимают свою важную роль в воспитании будущих мужчины или женщины. Правительство также уделяет этому вопросу мало внимания. Причина - постоянная вражда между мужским и женским началами. Феминизм пытается вообще стереть представление о различии полов из памяти человека: ибо, мол, в нём видит признак своего угнетения. Что же удивляться, если нет рыцарей, нет героев, а одна только лживая мелочь..
Ложь есть извращение реальности: искажение фактов действительности, реальной жизни, творчество наоборот: разрушение связи человека с жизнью и правдой. Ложь убивает доверие точно так же, как фарисейство убивает веру и мечту (я говорю о фарисействе как гашении духа). Ложь есть мифотворчество (ярче всего это видно на некоторых детях, которые любят придумывать целые истории наподобие сказок). Это своеобразное творчество реальности: манипуляция живыми людьми, словно шахматами, - определённая стратегия, игра, эксперимент над человеческим миром и самим человеком. Сатана подумал: "как сделать христианство безопасным"? И ему пришёл гениальный план: сделать христианство модным.. Но для этого нужно было сгладить все острые углы: подшлифовать, и притом радикальнейшим образом. Я только что говорил об этом в отрывке о позитивном в мужском типе характера. Христианство некоторых заключается в том, чтобы ограничиться молитвой в то время, когда сильные в их присутствии унижают слабых, когда специально придуманные легенды
скармливают человеческому стаду, чтобы стричь и доить его. Недосказанность есть утончённая ложь. Это касается любых сфер: проповеди, политики, мастерства, морали. Если же какая-то частичная правда кому-то вредит - значит, либо её обнажили в голом виде, без одежды, т.е. без оговорок и вне диалектики, либо человек искал повод для своей похоти, и использовал данный случай так, чтобы извратить частную правду и придать ей вид правды всеохватывающей, универсальной. Говорят, что у каждого человека есть своя правда, но лично для меня очевидно, что заповедь "не судите" ограничена заповедью любви к Богу, т.е. заповедью ненавидеть и уничтожать зло, как Он, ограничивая злую волю в возможностях. Очевидно, что на всё вышеупомянутое зло доброта и сострадание ответить никак не могут.
О смирении как боге. Наряду с жалостью и состраданием всегда можно найти смирение. Нельзя сомневаться в необходимости смирения своих желаний, т.к. похоть разлагает человека. Но нужны ли все остальные виды смирения? Да и нужен ли Бог так называемым христианам, если есть смирение? Иногда кажется, что церковники ничего, кроме смирения и видеть не могут. У многих верующих из "последуйте смиренным" (Рим. 12:16), и "смиритесь пред Господом" (Иак. 4:10) на практике выходит смирение с грехом и, когда рядом творится зло, они, мол, не хотят "создавать себе и другим проблем". Более того: обвиняют всех, кто не хочет поступать так, как они, в недостатке того же "смирения". Желание спокойствия и тишины против всех беспокоящих совесть - это желание смерти, суицидный дух застоя и разложения. Призыв к смирению очень часто - призыв к отречению от серьёзных и глубоких размышлений, потому что они беспокоят совесть, у многих давно уснувшую. Но без Любви смирение - лицемерие. Без любви к человеку и к Богу-правде. "Корыстолюбивые патриархи, лживые епископы, голос видимой, а может быть лишь кажущейся церкви! .. мы подходим к вопросу, есть ли христианство религия смирения и послушания или религия свободы и любви? Исторически бытовое, официальное, ветхое христианство, опекающее младенцев, окончательно выродилось в религию смирения и послушания, как начал самодовлеющих. Что нужно смиряться перед Богом, в этом нет никакой проблемы. Но нужно ли смиряться перед миром и людьми, смиряться перед злом, смиряться перед тем, что есть надругательство над религиозной совестью и религиозным опытом, над добытым высшей духовной жизнью? Учение о смирении превратилось в угашение духа, в омертвение духовной жизни, в потворство злу. Требование смирения всегда и во всем давно уже стало орудием диавола, самоохранением зла, обезоруживанием в борьбе со злом." В церкви мне часто говорили: "спустись", но не говорили, до какой границы. Безграничное смирение, безграничная доброта, безграничное терпение - это сатанизм, прикрывающийся именем Бога.
Любая организация или общество для собственного выживания создаёт легенды и мифы, которые превращаются в традиции и табу. Это соб-
ственная философия ценностей, собственная иерархия ценностей. Насаждая культ служения и смирения, фабрикуют послушных безвольных роботов, солдат, охраняющих заблуждение и завоевывающих для него новые территории. Так образуется и действует система. Представляется, что тот, кто всех солдат захочет сделать генералами, будет встречен противодействием, как ни странно, всей системы. Ведь это единый организм и бой этот - встреча двух организмов, двух систем ценностей. Действительно, парадоксально выражаясь, один из Царства Божьего по силе духа стоит тысячи из этого мира, но я говорю о том, что кадящие отвлеченному духу относятся к плоти жестоко, эксплуататорски: они не хотят её преображения, спасения, вечной жизни. Легенды о необходимости возвышения смирения над другими добродетелями выработаны, чтобы группе "муравьёв" возвыситься над другими "муравьями". А подавление желаний и воли других говорит об отношении к плоти вообще, в принципе. Дело в том, что они - обычнейшие реакционеры, я уже говорил об этом: устав от собственной заботы о плоти, вызвав у самих же себя аллергию на всё плотское, они начинают рассказывать небылицы о том, что плоти в Царстве Божьем, якобы не будет. Это и стоит за разговорами о "проклят всяк, надеющийся на плоть".. Но как иначе может выражать себя дух помимо плоти?
Кротость и смирение, если не знают своих границ, порождают ненависть к человеку, т.е. уничтожают уважение и любовь. Обычными понятиями о кротости и смирении пытаются не более и не менее, - всего лишь подчинить душу, получить над ней власть, убедить и покорить какому-нибудь идолу или кумиру в пределах официальной религии. Бердяев пишет: "Крайние формы послушания и покаяния приводят к потере совести и достоинства человека. Аскеза может вести к очерствлению сердца и боязни человеческих душевных движений. Устанавливается постоянное запугивание опытом гордости, и на этой почве укрепляется ложное смирение и послушание. Но смирение и послушание, связанные с чувством греховности человека, легко ведут к неосознанной гордости, гордости смиренных, к недоброжелательству и даже злобности. Такова диалектика духовной жизни. Когда предлагают взирать на все видимое как на прах и дым, то и всякий ближний, всякий человек, всякая тварь может представляться ничего не стоящим прахом и дымом. Когда предлагают искоренить в себе всякое пристрастие к вещам мира, то это может быть равнодушием, холодностью, недоброжелательством и жестокостью ко всему тварному миру, ко всем живущим." Это значит, что христианскую любовь официальная религия заменяет послушанием, смирением, и эта подмена есть упрощение, - измена. Думают, что умалив человека, смогут освободить его. Но пресекая его творчество в любви и познании, уничтожают саму возможность его освобождения.
Сатаническая кротость. Говорят «Христос спасает, не плоть, не то,
что во мне - что во Христе" и этим оправдывают собственное бессилие, безответственность (многое оставляя без ответа) и пассивность. Для меня же допустима гипербола: где нет личности - нет Царства Божьего. "Все согрешили" - это значит "все отреклись быть личностями", отказались проявить характер и волю в победе над самими собой". Это грех, быть таким "кротким", как тот, о котором говорил Ипполит, человек, у которого "замерзло дите" ("Идиот" Достоевского). Говорят: "нет сил". Пришли с работы - поели как животные, посмотрели телевизор, позанимались любовью, как животные, поспали, и опять на работу, - и эта жизнь вас удовлетворяет? Отвечают: "на большее нет сил". Это как женщина из-под насильника, как члены Церкви, когда пассивно "смиряются", и дают первая - изнасиловать её, а вторые "вешать лапшу" на уши: всё один и тот же грех. "Нет сил противостоять греху".. Что мне: погибать только из-за только, что "нет сил"? Только сильным подлинная жизнь открывается. "Царство Небесное силою берется" (Матф.11:12). Не просто сила Божья, а человеческая ненависть к злу, к собственной духовной слабости и низости, - вот что освобождает и даёт силы. И пусть для кого-то она похожа на ресентимент, но во-первых, человека нельзя свести исключительно к материальному существу, а во-вторых, ненавидеть всё, что порабощает тебя, - значит любить свободу. Бог призывает к подвигу, а не к обычной жизни, а не к просто жизни. Мы же слишком привязаны к жизни, к красоте, к любимым, к благам и т.д. - нам необходимо решиться пройти через мертвое тело Ганса Гольбейна (там же, роман "Идиот"), чтобы освободиться. Если бы этого умирающего героя беспокоило только его тело - он не был бы героем.
Сатаническая скромность - это когда считают себя недостойными того, к чему их предназначил Бог. Бог говорит: будь таким, как Христос, живи, говори так и поступай, а человек считает это гордыней, а ограничивает себя поклонением Христу как иконе. Скромничает, считая именно эту скромность свою высшей добродетелью. Он выводит аксиомы типа "то, о чём говорил ап. Павел в Рим. 7 - понять невозможно". И насмехается над теми, кто с ним не соглашается. Выходит, что культ - это некое буферное кольцо безопасности, которое нужно прорвать на пути к истине, к первореальности, к Божьему замыслу. Человек начинает ощущать, что вот, здесь - что-то ценное и важное, он выстраивает вокруг этого места, этой вещи полицейский забор запретов, табу, но в чём конкретно заключается секрет этой ценности, как именно работает эта вещь, для чего именно предназначена, - пытаться понять это он считает грехом. Идолопоклонник боится потерять эту ценность, ощущение значимости и важности. Это и трусость, и бесхарактерность, а попросту, отсутствие духовности, духа как такового.
Традиционное церковное христианство заражает людей мягкодушием и бесхребетностью, попустительством. Оно убивает мужество, героизм, твёрдость и дерзновение, а более всего - правдолюбие. И что это такое? Это гашение духа, препятствование росту, движению, раз-
витию, становлению человека, его обожению. Что это ещё? Это проповедь пассивности, победа бабского над мужским. Подлинная любовь к Богу на такой почве становится невозможной: невозможным становится сам рост, движение по направлению к Богу. Появляются люди, готовые отдать всё, что они имеют, ради любви, но не готовые сделать это же ради правды и справедливости. Да и ради какой любви? Что они вкладывают в это понятие?
Что это за явление, когда признаётся аморальным, если кто-то обличит кого-то в сексуальном извращении или озвучит минусы его религии? Боязнь "острых углов", боязнь обидеть, фобия перед "не судите", нежелание различать грехи, проступки и ошибки, называть вещи своими именами является банальным бабством и идолопоклонством, недостатком характера и духа. Обществом создаются множество табу, и нам предписывается плясать вокруг них, как в пантеоне. Боится обидеть другого, но не боится соучаствовать в общем грехе тот, кто боится потерять "свою прелесть" - какую-либо ценность, какая, таким образом, становится идолом. По равнодушию и страху виден идолопоклонник, равно как и по гипнотическому тону, внушению и убеждению некоторых. Ведь что скрывает за собой "Искусство убеждать, спорить и побеждать", как не страсть к какой-либо ценности, за которой человек слепнет на мнение других и не желает его знать: это эгоистическая замкнутость и нежелание роста. Человек превращается в цепную собаку, охраняющую какую-то ценность, вместо того, чтобы либо использовать эту вещь, либо отказаться от аморального пути к обладанию ей. Те, кто не боятся причинить боль ближнему, всегда признавались "здоровыми" людьми как аморальные типы. Но парадокс жизни также в том, чтобы опасение причинить боль не стало причиной соучастия в грехе или соблазне к нему.
"Толерантность" - что за бред?! Употребили бы "терпение, терпимость", - но так бы стал ясен смысл одолжения, снисходительности, унижения. Поэтому и ввели новое слово, эвфемизм: красивая обёртка, подсластитель того, что как было, так и осталось горьким по сути. Другой пример - вместо "половые" различия под влиянием феминизма вводят слово "гендерные". Наш язык засоряют круглыми и почти ничего не значащими словами. Почему? Потому что русский язык более радикален и стоит ближе к реальности. В нём меньше лицемерия, больше чёткости, ясности. Общество же загоняет зло с поверхности внутрь, человек расслаивается и от этого разложения быстрее погибает. Это процесс разложения в языке: в понятиях и семантике, новая ступень разложения человечества. Источник настоящей страсти и энергии, пол, пытались свести на нет церковники. Теперь то же самое делают представители секс-меньшинств и феминистки.
О феминизме. Шумиха вокруг женской эмансипации и прав лиц нетрадиционной сексуальной ориентации говорит не только о дискриминации в пользу женщин и содомии. В наше время особенно остро стоит вопрос о сущности пола. Происходит пересмотр самого замысла о челове-
ке как мужчине и женщине. Бесполое безжизненно и бездарно, это относится и к мужчине, пытающемуся стать женщиной, и к женщине, подражающей мужчине. Вне своего призвания, вне служения своим призванием, человек не может быть счастлив. Сила будет течь в нём, появляться от Бога и приносить плоды только тогда, когда он будет исполнять своё, а не чужое, предназначение. Пол определяет предназначение, пол есть сила, данная Богом для его постоянного воплощения. Тогда как уже ставшая традиционной женская эмансипация, феминизм, духовно сродни буддизму, потому что провозглашает лозунг: отрекись от женского, стань мужчиной, - и только тогда ты станешь полноценным человеком. Это не освобождение женщины, а её уничтожение. Женщины, участвующие в этом движении, перенимают, наряду с прочим, и всё самое худшее, что есть в мужчинах. Но женщина призвана понять и принять горькую правду, что в тех сферах, в которых искони доминировали мужчины, она никогда не сможет сделать ничего великого. Попросту потому, что это чуждые для неё сферы, с её призванием и дарами не связанные. И большинство женщин это ощущают, не нуждаясь ни в каком феминизме. Справедливо было бы сначала просто спросить у большинства женщин: а нужен ли он им?
Да, юридически женщина должна иметь те же права, что и у мужчины, но феминизм по сути, суёт нос не в своё дело: в то, что неестественно природе женщины. Феминистки хотят иметь многое из того, что имеют мужчины, и это вроде бы является желанием бедных иметь то, чем обладают богатые. И да, многое из того, чем обладают и богатые, и мужчины - взято нахрапом, ушлостью, насилием и другими грязными средствами. Но большая часть феминизма основана на элементарной зависти, на ресентименте, притом что по факту, женщины ни физически, ни морально не способны выполнять роль мужчин. Большинство женщин не способны, да и не хотят знать, какой груз лежит на плечах нормального мужчины, какие подвиги ему приходится совершать под маской обыденной суеты: они привыкли к ежедневным подвигам как к данности, они для женщины что-то типа моды или вроде естественной жертвы к ногам королевы. Но нормальный мужчина может только смеяться над феминистической претензией уравнять пола: обычная женщина не в состоянии вынести такие нагрузки. И я говорю не только о нагрузках физических.
Несмотря на то, что написано "Двоим лучше, нежели одному.. ибо если упадет один, то другой поднимет" (Еккл. 4:9,10), женщина - не друг мужчине во многих вещах, равно как и наоборот, потому что каждый способен делать только одно, и физически не способен делать другое. Стремиться, желать - это хорошо, но фактически мочь, уметь, иметь для этого способности - совершенно другое. Ошибки мужчины в среде его способностей женщина не предотвратит, не "поднимет", как сказано в библейском стихе выше - мужчина здесь всегда одинок. Она сможет только интуитивно понять и сгладить их последствия. И наоборот: промахи женщины мужчина не сможет до конца ни понять, ни предотвратить. Он, при наличии
сердца, может только сгладить их последствия, помочь их вынести вдвоём..
При наличии разбитого сердца или несбывшейся мечты, обоготворение переходит в ксенофобию. Я говорю о том, что феминизм - это идиосинкразия: болезненная реакция на грехи того пола, с которым связаны были слишком большие ожидания. Т.е. она вскрывает обоготворение мужчин женщинами. И вот из обоготворения женщины впали в другую крайность: феминизм есть одно из проявлений ксенофобии. Фильм "Район №9" говорит о том, что пришельцы только казались нечистоплотными. На самом же деле они искали способ улететь: они были просто другими.. Я хочу сказать, что мужчины только кажутся опасными, на самом же деле в целом ряде случаев эта опасность явно преувеличена: они просто другие: базируют свою жизнь на других ценностях, за словами и действиями закрепляют другие понятия, и чтобы понять их, нужно какое-то время пожить среди них, с ними, пытаясь понять, а не уничтожить. Да, это реакция на зло большинства мужчин. Но разве можно судить, например, о Христе по большинству христиан? Также неверно будет судить любого мужчину по большинству мужчин.
Женщина, подражая мужчине, теряет свой образ, лицо женщины. Женщины рождают не только детей. Разбивая своей похотливостью, глупостью, мелочностью, отсутствием благородства и настоящей, сильной и глубокой любви сердце мужчине, тем самым женщина создаёт из него чудовище с куском льда вместо сердца. Не зря Шекспир сказал: "Выходи замуж за дурака; потому что умные люди хорошо знают, каких чудовищ вы из них делаете." Потом лёд, которая посеяла в него, она будет пожинать годами, удивляясь "жестокости и бессердечности мужчин". Как в поговорке про блондинок: сама придумала - сама и обиделась. Глупость женщин пропорциональна глупости мужчин. Можно переиначить Экзюпери: мы в ответе за тех чудовищ, которых породили..
Женщина призвана быть прекрасной и женственной, желаемой и желанной, обаятельной и нежной. Она призвана не творить, как мужчина, а самой быть самым лучшим из творений Божьих, вызывающим удивление и восхищение, вдохновляющим мужчину на творчество. Феминизм абсолютно прав в том, что женщина не машина по производству детей, не раб на фабрике по изготовлению новых людей. И хоть и ощущает в себе родовой инстинкт, энергию пола, но эту энергию призвана пускать для поддержания в себе и вокруг себя той женственности, которая есть в самом Боге: той милости, доброты, ласки, заботы и нежности, которых чужд мужчина по природе, и благодаря которым и создаётся всё великое. Только в среде, наполненной этими добродетелями, может воспрянуть угашенный дух, могут подняться обессилевшие руки, мужчина может получить вдохновение на новые подвиги. Без этой атмосферы мир превращается в ад и становится нестерпимым. Феминизм же уничтожает дар женщины творить такую атмосферу, но представляет собой лишь промежуточный шаг в диалектическом развитии и росте женского самосознания.
Лжедоброта, псевдосмирение, мление перед силой, безволие, бесхарактерность, неспособность избрать, постоянные сомнения - всё это бабство. И грустно, что приходится показывать такую банальность. Лжемилость - это когда милость возвышают в ущерб правде. Правда тогда уходит на второй план, становится ненужной, лишней, и освободить, как написано "познаете правду и она сделает вас..", уже не может.
Еккл.7:26 говорит: "И нашел я, что горче смерти женщина, потому что она - сеть, и сердце ее - силки, руки ее - оковы; добрый пред Богом спасется от нее, а грешник уловлен будет ею." и далее (28): "Чего еще искала душа моя, и я не нашел? - Мужчину одного из тысячи я нашел, а женщину между всеми ими не нашел." Эта правда касается типичной женщины: любой женщины, когда она вне Христа: её мелочности, отсутствия благородства и глупости. Она считает себя королевой: если хоть чуть-чуть заденешь её царское достоинство - выгребешь по полной.. Как правило, она не способна понять греховность своей природы, ответственность за свои поступки. Только от большой, глубокой любви в ней могут происходить какие-то изменения. Если же такой любви нет, - женщина остаётся камнем, бесполезным для вечности. "Горше смерти женщина" означает, что никто не может так обидеть, как женщина. Ни один удар, ни одна травма или ранение, не бьёт так больно и не задевает так глубоко, как женский язык и отношение женщины к мужчине. "Хорошо человеку не касаться женщины." (1Кор.7:1): выберешь здоровую, дородную, - будет поклонять тебя божеству рода. Выберешь слабую и болезненную, - будет напрягать твою психику цинизмом, недоверием, критикой, сердечным холодом так, что проклянёшь её. Но у женщины во Христе есть чему поучиться любому мужчине: милости, любви к природе, доверию к интуиции и сердцу, искусству отдыхать, вниманию к мелочам, заботе о теле. Общение мужчины с женщиной - гораздо больше, нежели общение с матерью, женой или подругой: это общение с представителем другой вселенной, других ценностей, альтернативного взгляда на жизнь.
О назначении женщины. Назначение женщины - совсем не в том, чтобы быть обезьяной мужчины, но в том, чтобы нести свободу от разнообразных культов, порабощающих человека, даря уважение к человеку самому по себе независимо от его талантов и способностей, храня ценность самой жизни. Нормальная, настоящая женщина создаёт благотворную как для духа, так и для тела среду, в которой можно как отдохнуть и набраться сил, так и развиваться далее, расти и творить что-либо. Хорошая женщина окутывает лаской, добротой, чуткостью, нежностью, заботой: создаёт как бы плоть вокруг скелета жизни. Также, женщина талантливее в лечении тела, более чуткая к его потребностям. Также, женские эмоции насыщают жизнь колоритом: раскрашивают её бесцветное содержимое. Да, многие: мужланы, педанты, церковники не любят чувственную жизнь как более шаткую, провокативную, но без эмоций мы бы превратились в отарков: зверей, пожирающих друг друга.
Хорошо известна мужская отвага, героизм и бесстрашие, но крайне часто женщинам приходиться сдерживать их от безрассудства и неоправданного риска. В таких ситуациях мужчина сталкивается не с женщиной, которая "стоит у него на пути", а с самим собой: если он хочет сдержать кого-либо от причинения вреда другому, то она хочет сдержать его от причинения вреда самому себе. И не только в плане физическом: в творении Богом женщины видно как бы уравновешивание мужского рационализма мистически-интуитивным способом восприятия бытия. Женское - это как бы справедливая насмешка над рационализмом и отвлечённым идеализмом. Ведь, почему женщины, по сравнению с мужчинами, презираемы и с древних времён наследник дороже родителю наследницы? Почему человек боится иррациональности, тайны, неясного и тёмного, - стремится к свету и ясности? Само существование женщины говорит нам о том, что жизнь основана на иррациональном и безумном в такой же степени, что и на рациональном и умном. Жизнь немыслима без одного из этих начал, которое ограждает её от чрезмерного истощения, от растраты и гибели. Медлительность, плавные движения, которые отличают женщину, и которые многими мужчинами воспринимаются как отсталость, отражают Божье как бы пренебрежение собственной огненной страстью, безумной скоростью мысли и движений тогда, когда духу угодно как бы отдохнуть или отстраниться в свободе от всякой объективации. Если бы в мире не было женского начала - в нём не было бы покоя, мужской огонь пожрал бы сам себя, истощившись.
Да, женщины не любят оставлять после себя в мире творения культуры, чтобы человечество помнило их имена. Но они играют огромную роль во влиянии на сознание мужчин. И не только при их воспитании, в детстве, но и в зрелом возрасте. Столкновение с женщиной, особенно если у неё есть характер, может изменить жизнь мужчины, и, следовательно, оказать влияние на его отношение к бытию, на его поведение и его труды. Влияние это двоякое, обычно, как и влияние мужчин, гасит дух, но редкие жемчужины женской природы незаметно влияли на всю историю. За многими гениями и пророками, в тени, стояли и стоят неизвестные широкой общественности женщины. Мужчины так надмеваются своими талантами и историческими плодами: "Мы можем то, мы можем это, в любой сфере мужчина достигает наилучшего". Но чтобы так просто сбрасывать со счетов женщину - такой слепости я могу только удивляться. Да, вы хорошие машины по производству разных вещей как материальных, так и нематериальных. Но кто управляет этими машинами? Кто создаёт мотивы? Да и кто среди мужчин видит слои этих мотивов, т.е. интриги за интригами? Среднестатистический мужчина редко включает своё сердце и обычно слеп на интриги, которые плетутся за его спиной. Он может увлекаться стратегиями, историей, политикой, но то, что делается у него под носом - не видеть. Женщины же способны воспринимать не аргументы и факты, а очень тонкие признаки, которые лишь намекают на настоящую правду и выдают её: они очень чувствительны ко лжи, так как сами искусны в ней, и потому могут отличить её от правды неза-
висимо от "фасада" ситуации, от театральной "вывески", которой её прикрыли. Также, они произвольны, т.е. способны выбирать это скрытое толкование, определять его, давать ему имя независимо от его "одежды" или слоёв прикрытия. И хотя часто это выходит произволом в дурном значении слова, мужчины также часто попадаются в ловушку слоя фактов и аргументов. Женщинам эта чувствительность к деталям даёт такое же преимущество, как и логика мужчин.
У женщины среди других добродетелей или, точнее, способностей к ним, весьма выделяется доброта. Какой же доброта должна быть в принципе, независимо от её множества извращений?
Доброта как часть благородства и признак духовной силы. Интересно, что именно доброта подчёркивается в контрасте добрый - злой: не правдолюбие, а доброта. Настоящие любовь и терпение в отношении к злым как две капли воды похожи на терпение ослиное, на попустительство. Но во-первых, христианские любовь и терпение связаны с храбростью и дерзостью. И потому христианин, не боясь никаких запретов, если это необходимо и уместно, может озвучить, что по его мнению происходит, какая интрига ведётся, какое создаётся зло, под какими покрывалами. Также, у него достаточно мужества отказаться участвовать в ней, сказать решительное "нет", противостать и бороться. Во-вторых, христианские любовь и терпение, - это отцовско-материнские любовь более старших и взрослых к "детям", сильных к слабым, человечных к "зверям". Это благородство души, которое не может опуститься ниже определённого уровня. Ведь главный вопрос здесь: есть ли что-либо выше справедливости, выше "око за око" и "зуб за зуб"? Судя по Библии, справедливость является ветхозаветной, т.е. как бы устаревшей. Почему? Не потому ли, что пришло что-то более совершенное, которое её не отменяет, но которое выше её и лучше?! Сила подвига, к которому призывается христианин, - в том, чтобы делать что-то выше справедливого, больше и выше обязательного и полагающегося по закону. Именно это "выше" и свяжет крепким цементом живые существа воедино, в один духовный организм.
Доброта - это терпение, моральная выносливость, душевное тепло, любовь как та часть любви, которая покрывает всякое зло, всякую боль, моральное уродство и падение, ложь, даже коварство и предательство, это способность простить и продолжать доверять. Естественно, что в отношении не ко всем - лишь к тем, кого ты избираешь для такой чести. Доброта - 2-ой базовый компонент отношений. Если нет доброты - нет и отношений: дружбы, любви, брака и т.д. Когда вещь делают "на сколько оплачено", без запаса, то делают вещь недолговечную, скрытые недостатки которой (а ведь, ничто не идеально) не заставят ждать своего появления. Я уже писал о вещах бездушных, сделанных без тепла и усердия, без гарантии. И вот этот запас - покрывает разницу между людьми, их недостатки, скрепляя отношения. Сила - не только в правде: доброта есть сила, благодаря которой держатся союзы разных форм
Тем парам, в которых женщины генетически, физиологически характерны или стервозны, доброту приходиться практиковать за обоих мужчинам против их обычной природы. Институты побольше держит доброта тех, кто не сколько физически, сколько духовно и морально сильней остальных. И хоть ушлым, наглым и сухим кажется, что это глупый, бесприбыльный подвиг, но это - не их дело, это творчество сильных, богатых и горячих душой.
Общий же принцип христианской доброты ограничен исключительно теми, кто от всего сердца желает большего, Бога, а не корыстной обывательской радости, у кого есть тоска по вечности. Потому что глупо распыляться ради количества, и реально возможно только немногочисленное качество. Также, христианская любовь персоналистична, творческого характера, это значит, что она видит не только серую массу и толпу, но видит конкретные лица конкретных людей, плюс видит эти лица такими, какими бы они могли стать, если бы в них воплотился Отчий замысел.
О стихиях. Тот же самый дух или качество, которые мы замечаем в живом существе, можно заметить и в мире бездушном. Обывателю кажется, что никакой связи между ним и миром нет, что он живёт независимо от космоса и Земли. Но это иллюзия. Человек влияет на Вселенную и всё, происходящее в нём, отзывается в ней, разрушая или созидая. И т.к. Бог творил её как единое целое, то это хрупкий взаимосвязанный в своих частях механизм. На совести 2-х человек то, что сейчас 6 млрд страдают в большей или меньшей степени. Из-за внутренних движений в двух первых людях появились сорняки ("тернии и волчцы"), холод (появилась нужда в одежде) и зной. Когда людей стало больше - стало больше и их влияние - произошёл потоп, сдвинулась ось Земли, разошлись континенты, появились горы и океанские впадины. И огромнейшее количество людей теперь вынуждено искать либо воду, либо тепло из-за возникшего смещения в движении относительно солнца. Загрязнение окружающей среды, которое достигло пределов ночного кошмара - проявление загрязнения духа, Святого святых человека. Т.е. загрязнена не только природа, и одно загрязнение есть причина или следствие загрязнения другого. Как тело отзывается на состояния духа, так и природа откликается на состояние человека. Человек порвал отношения с Богом, начал враждовать с ближним, - внёс разложение в мир Бога и людей, в мир высших, и это отразилось на мире низших.
Удивительно, как люди не видят связи между своими поступками и происходящим в природе. Многие из них думают, что если они не виноваты в чём-то случившемся - то и последствиями можно пренебречь. На самом деле, независимо от вины человека, последствия его даже самых невидимых поступков: отношения к Богу, к людям, к природе, сеются в окружающий мир и прорастают, словно малые семена - в большие "деревья". Человек же, посеявший их незаметно для самого себя, может выросшие "деревья" и не узнать. Удивительно, что даже мысли об этой связи смешны для большинства людей: насколько они
тупы и толстокожи, насколько каменны их сердца.
В центральной главе я буду говорить о двух началах Истины, о двух началах в самом Боге. Здесь же, проводя параллель между истиной и милостью с одной стороны, и полами с другой, нельзя не заметить параллель между полами и стихиями. Истина и милость разошлись в человеке по разным углам и, вместо справедливого соотношения, доминируют друг над другом: то одно, то другое. Именно это повлияло на базовые две стихии, - на огонь и воду, от соотношения между которыми зависят все остальные стихии, подчинённые им. У большинства людей нет сознания того, что такой холод, и такая жара, которую мы испытываем временами и всё чаще к концу мира, - ненормальны для нашего организма. Огонь и вода, жар и влага, эти стихии когда-то были вместе, и не были так страшны: они угашали действия друг друга. Сами же по себе, каждая на своей территории, они медленно истребляют всё живое. Не зря морозные полюса и знойные пустыни малонаселены. Человек - дух природы: когда он считает себя чем-то отдельным от неё, когда не заботится о ней, пренебрегая своей ответственностью за неё, в ней расстраиваются стихии. Словно тело без духа, она начинает разлагаться на множество частей, из которых создана. Зной начинает жечь, будучи не смирённым влагой и сыростью, влага и ветры начинают неукротимо нести холод и стужу, выжигая жизнь из всего живого.
И жара, и холод пахнут смертью. 6 месяцев холода и 6 месяцев зноя: так разошлись стихии в разные концы времени. Полгода мы редко видим солнце: в основном, унылые тяжёлые облака; и полгода мы скучаем по дождям. Полгода мы топим печи, прячемся от холода, таскаем на себе груз тёплой одежды; и полгода мы прячемся от зноя, надеваем солнцезащитные очки, мечтаем о море, доставляем влагу мучающимся под жгучим солнцем растениям. Летом нам нужна вода, зимой - огонь. Это разложение стихий, их вражда, их неспособность и нежелание соединиться в мирном союзе - это проекция разложения в нашем собственном духе. Когда мы смотрим на тело умершего человека - пора бы научиться смотреть и увидеть показатель разложения, которое началось с самого рождения, глубоко внутри и лишь спустя десятилетия проявилось в теле, захватило и плоть. Так же, как разобщены стихии: зной и холод, огонь и вода, так разобщены и духовные начала в человеке. Вражда духовных основ в человеке отразилась в разобщении стихий в мире. Летом нам так недостаёт зимней прохлады, а зимой мы мечтаем о тепле солнца. Почему же жалея, мы забываем о правде, а обличая - о милости?
Насколько же мужское - начало огненное? И до какой степени качества воды или жидкости свойственны женскому типу характера? Жизнь часто сравнивают с горением, иногда - с потоком. Гореть и не успокаиваться, - это удел активного начала. Смириться там, где победить пока нет сил, - это пассивное, но важное для накопления сил и сохранения жизни качество. Суть женщины, как её задумал её небесный Отец, Бог, - в любви, покрыва-
ющей, прощающей и терпящей всё. Но эти небесные любовь и доброту люди научились использовать для защиты похотей своих или чужих. Поэтому женщине в падшем мире невозможно обойтись без мужской дерзости, суровости и правдолюбия, без искусства привычно и естественно вести военные действия. Женщине приходится привыкать к жару огня войны духовной, и он для неё становится таким же родным и привычным, как и её естественная духовная вода милости, нежности и ласки. С другой стороны, чтобы противостоять огню - нужен хороший запас влаги.. Да, огонь характеризует мужчину, а обычные женщины думают лишь об опасности этого огня, о тех разрушениях, которые он вызывает. Но большинство из них холодны, как холодна вода в подавляющей массе океанов и морей: они не способны согреть чьё-либо сердце. Да, огонь может сжечь, но есть множество способов не разжигать его, не давая ему пищи, не провоцируя, и при всякой угрозе пожара туша его своей "влагой"..
С другой стороны, как вода размягчает всё заскорузлое и твёрдое, так и милость, доброта смягчают загрубелые сердца. Как огонь отделяет твёрдое и несжигаемое от горючего и мягкого, - так и истина, правда разделяет вещи и помогает росту мужества, стойкости, принципиальности. Хотя милость тоже помогает различить все бесчеловечные качества, как вода, которая помогает в главном: в отделении нечистого, в его удалении с предметов и вещей. Также, истина помогает во время остановиться, соблюдая границу собственной свободы, как огонь, который не может быть тёмным и быть вне своего топлива. Но это подлинные милость и истина. Как вода сама по себе, без влияния энергии огненного солнца, - лёд, холодна и сеет смерть, так и милость сама по себе, без любви к правде - она потворство и поддержка злу, хорошая почва и атмосфера для него, для размножения всякого рода паразитов. Как огонь сам по себе, не будучи усмирён влагой, - распространяется безмерно и также сеет смерть и разрушение, так и правдолюбие само по себе возбуждает агрессию, провоцирует звериное, низменное начало в человеке, разрушает отношения, является причиной трагедий, конфликтов и войн.
В наше время, когда ожесточение растёт, женщины завистливо смотрят в сторону мужчин и набираются у них огня, который как раз и делает твёрдым всё мягкое. Но как только огонь может сделать твёрдым и крепким, сильным, так только вода может размягчить, сделать податливым, чувствительным, чутким и отзывчивым: в этом Божье призвание женщины. И трудно ей идти против этого "рожна". Только в служении добротой, интуицией, лаской, милостью, она может обрести своё счастье. В руках именно женщины - размягчать сердца, как в руках именно мужчины кормить дух и душу, добывать новый хлеб (в обоих смыслах слова) на новый день.
Огонь страсти, свойственный более активному началу, хотя и разгорается так, что может истребить всё живое, но в подлинном правдолюбии очищает истину от всякой примеси и освещает дорогу во тьме. Так, что становятся видны
контуры и границы духовных, моральных вещей. Также, только благодаря ему происходит настоящее движение и изменение. Я утверждаю, что страсть - не похоть, но огненное желание; и убеждён что только в нём жизнь, движение; что только с ним можно что-то сделать. Без него - всё тускло и вяло делается, не доходит человек до глубины, не проникает, не познаёт. Человек на самом деле - огненное существо. Это только в силу грехопадения, объективации: застрявания своими силами и духом в среде мёртвых объектов он слаб и немощен. Отвязываясь же от власти объектов, он восстанавливает с помощью силы Божьей свой истинный потенциал. И перед ним стоит уже иная задача: как не допустить огонь внутри него сжечь его сознание, его духовность, как не зайти слишком далеко и не объективироваться в который раз.
Между двумя человек должен жить: между скрижалью огня и скрижалью воды, от двух этих постоянно рождаться, пламенеть и источаться по кругу. Плавные движения, мление и истома как покой, кротость и смирение с невозможностью изменить то, что напрягает, - это женское состояние. Огненное желание, страсть, ещё не ставшая одержимостью, вечная тоска, устремлённость к овладению чем-то - это мужской дух. Пассивность, апатия, течение по волнам жизни с одной стороны и вечная неудовлетворённость, одержимость и безрадостность с отсутствием юмора с другой стороны - извращения, существующие благодаря женщинам и мужчинам. Подлинно мужское горит как огонь и никогда до конца не остывает, как солнце, но подлинно женское всегда размягчает высушенное огнём, словно вода, и так же упрощает всё сложное, как вода, которая неимоверно проста по сравнению с огнём, который состоит из сотен химических реакций одновременно.
Естественно, что понятия "огонь" и "вода" в отношении к мужскому и женскому крайне относительны и ограниченны. Например, мужские логика и отвлечённый дух могут быть льдом, как это красиво и метко передано в сказке Андерсена "Кай и Герда". Женская же чувственность может переливаться через край в скандалах и истерике, - может быть огненной и истребляющей отношения, гасящей дух и разбивающей сердце. Здесь заметны границы нашей параллели и нужно ввести пару других.
Солнце и луна, огонь и вода являются такими же выражениями духовных начал Бога (правды и мира), как и пола; они тождественны полам и выполняют сходные функции, но на своём, более низком уровне. Когда всходит солнце - освещается всё, скрытое в мраке; когда приходит настоящий мужчина - он вносит ясность, чёткость и однозначность, определённость, озвучивая то, что носится в воздухе и вертится у языка (это не имеет ничего общего с соблазнами, исходящими от ближних и направленными на выведение его из равновесия, направленными на то, чтобы изменить его сущность и стать таким, каким хотят его видеть эти ближние; соблазнам, которые он распознаёт и которым противостоит, не давая им место ни на языке, ни на деле). Он даёт имена ситуациям и поведению и этим
отделяет их от бесформенного материала жизни. Солнце даёт рост; его свет даёт всему жизнь: благодаря ему в мире появляется новое. Так и благодаря настоящему мужчине жизнь движется вперёд и возникают вещи, неизвестные ранее. Но солнце и осушает, является источником адского зноя, испаряющего всякую воду и истребляющего всё живое. Так и мужчина: он может ослепнуть на правду Божью и правду женщины, и, в каждении бесплотному идеалу-идолу, истощить себя, расточив всё, данное ему и всё накопленное им. Ненависть у него может испепелить всё живое, не зная границ и запретов, не признавая их.
Когда восходит луна - всё живое отдыхает и успокаивается, аккумулируя силы на новый день. Когда приходит настоящая женщина - приходит умиротворение и покой, стихает вражда и воцаряется мир. Она показывает мужчине ценность самой жизни вне карьеры и успеха, вне достижений и каждодневного напряжения. Луна редко бывает видна наполовину: большую часть времени она почти вся скрыта от глаз. Так и мир женщины редко хотя бы наполовину проницается мужчинами и другими женщинами. Далее о связи стихий и человека я продолжу говорить в главе о храме, в разделе о банальных страданиях.
О союзе истины и милости. Очевидно, что молчать, когда творится зло или несправедливость, - значит исповедовать ослиное христианство; но говорить о правде, когда тебя наверняка не примут, и только озлобятся, - значит говорить банальности, наживать себе врагов. Этим грешат обыватели обоих полов. У каждого, и мужчины, и у женщины, - свой Моби Дик. Идолопоклонство под любыми именами, в любой степени - смертельная доза для человека, для его отношений как с самим собой, так и с другими, - для его любви. Отношение обывателя и к плоти, к человеку, и к духу, к Богу, к истине или Закону обычно греховно, поверхностно-внешне, ветхозаветно. Его истина часто без милости, а милость заискивает перед плотью, и оба надмеваются своим качеством, собой. Так яд идолопоклонства действует на всякую активность человека, духовную и плотскую, внутреннюю и внешнюю, на любовь к Богу и к человеку, разлагая и превращая её во множество идолов, святые заповеди в сердце обращая в законничество. Плод сочетания Истины с Милостью рождается на забытой, обычно пустой дороге. Представьте хорошую дорогу не для автомобилей, а для людей. Справа и слева от неё, по обочинам и буеракам, по пыли и камням плетутся люди. А на ней - почти никого. Эта дорога - Царство Божье, как написано: "Нет праведного ни одного" (Рим. 3:10), а её обочина - наш падший мир, т.е. ад и чистилище для падших духов. Дорога эта - из света. Обочина её и всё пространство справа и слева - из камней и тьмы. Обычный человек никак не может (и не хочет) вместить в себя их обоих: и истину, и милость, как написано: "Милость и истина сретятся" (Пс. 84:11). Духу Святому, духу Христа, в сердце обывателя тесно. Потому что обыватель и в мире, и в Церкви - либо равнодушный попуститель, идёт слева от дороги; либо насильник или фарисей, во тьме справа от неё. «Тесны врата и узок путь, ведущие
в жизнь, и немногие находят их" (Мф. 7:14)
Союз истины и милости в сложных вопросах. Выше, в вопросе о степени применения силы, я уже говорил о сложности подлинно-христианского отношения к конфликтам, особенно под угрозой жизни. Только что, я говорил, что христиане сплошь и рядом поддерживают зло, пасуя перед гипнозом слов "не судите - да не судимы будете". Также я говорил о толстовском непротивлении. И вот выходит, что поверхностный, однобокий подход даже к Писанию и его заповедям делает так называемых верующих хуже язычников, например, в отношении к войне: лёгкий путь отказаться от применения оружия, ибо "не убивай" написано; легко и ради Отечества прошибить голову брату по человеческой природе. Такое же отношение у обывателей и в классическом примере, когда мужчина насилует женщину. Узок путь между убийством по отношению к насильнику и псевдорелигиозным попустительством, "тесны врата и немногие входят ими". Каждый христианин, чтобы оправдать свою принадлежность ко Христу, призван вместить и истину, и милость; они должны встретиться в нём, а не только во Христе. И тогда только Христос вселиться в нас, а мы будем в Нём.
Уклонение же влево, в сатаническое миролюбие, в безбрежную милость, всегда есть такая же жестокость, что и уклонение вправо, ибо это спасение собственной шкуры ложными средствами, т.е., по сути, равнодушием, попустительством, пренебрежением Божьей правдой. Зло творится тогда, когда добрые сидят, сложа руки, ожидая "чудеси с небеси". Но и любая активность должна иметь свои границы, не поглощать всю энергию человека. В этом мире перед сыном Божьим ставится вопрос: как любить Бога, быть в Церкви, быть свободным от языческих культов, и как любить человека, быть в браке, в общественных отношениях, и не быть склонённым ни на сторону садистов, стригущих стадо, ни на сторону мазохистов, самих овец, испытывающих упоение своей жертвенностью. Ответ таков: не желай жены, Церкви, социальной активности, будь готов остаться холостым, без Церкви, без общества, одиноким, но с Духом, как деревом жизни, и его плодами. Да, это гипербола, но любовь к Богу, к Церкви, к человеку, к труду и прочему, как я уже показывал, может вырасти в любовь безбожную, плотскую, насилующую, деспотичную, в обоготворённое желание. И в то же время с желанием как своим, так и другого необходимо считаться: только тот может насиловать другого, кто прежде изнасиловал себя, подавил побуждения своего сердца. Или кто позволил себя изнасиловать, сделать инструмент для удовлетворения чужой похоти. Нельзя позволить желанию быть твоим господином, нельзя и чтобы оно было твоим рабом. Как человек относится к самому себе - так он будет и относиться к ближним. Ибо таково его отношение к Божественной и человеческой природе на деле.
Под господством я имею ввиду не господство идеальное, господство благородных и великодушных, а господство классическое, взятое
грубой силой при содействии кадящих силе.
Господа (т.е. насилием подавляющие желания плоти) - они же и рабы (ибо порабощены идеалами-идолами под видом добродетелей, принципов и законов): грех влево - родной брат греху вправо. Один, найдя себе место в сердце, приводит с собой и другого. Как злой дух в притче. Обычное отношение к Богу и к человеку сплошь и рядом срывается в уклоны. Отношение к духу и плоти и у отрицающих, и у обоготворяющих то или другое, - отношение агентов смерти. Так как распад, неполнота, противоположны целостности, полноте. Потому есть Христос, Которому поклоняемся и Который Себя предлагает нам: для тех, кто болезненно увлёкся плотью и человеком, в Нём есть Бог Дух, для тех же, кто за служением Богу забывают о человеке, пренебрегают плотью, - в Нём есть человек-плоть. Проповедующие Христа как отвлечённого духа, "подобного нам, но не такого, как мы", или исключительно как человека представляют миру лжехриста. Все, кто, за своим каждением плоти или отвлечённым идеалам, представляют людям Христа неполно, в своих проповедях урезая истину или милость, дух или плоть, Божественную или человеческую природу в Нём, все, кто на доктрины и предписания указывают как на полное лекарство от греха, от идолатрии, - несознательные слуги сатаны, рабы духа, сеющего ложь и рабство. Новый мир может наступить только после того, как откроется не только внешнее, но и внутреннее преображение человека, преображение, недоступное тем, кто чистому, доброму и святому кадит как идолу. Они богаты истинами, представлениями, знаниями и ни за что не расстанутся с ними - со своим "богатством" и "небом". Господь же мог оставаться на небесах, жить в богатстве, довольстве и радости, но отдал Себя в жертву, как написано: "Который вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест" (Евр. 12:2), и: "Предал душу Свою на смерть" (Ис. 53:12). Этим мерилом проверяется подлинность любви к Богу и к человеку: способностью к безумной, святой жертве. Жертве самым ценным, своей прелестью, предметом своей гордости и обожания. "Любовь Христова объемлет нас, рассуждающих так: если один умер за всех, то все умерли" (2Кор. 5:14).
Естественно, тут найдутся профаны, которые своё приспособленчество, человекоугодничество, отказ от своей индивидуальности будут оправдывать как раз такой жертвой. Мы, мол, ради ближних отказались от себя, забыли себя, всё, к чему побуждало нас сердце. Но суть здесь не в тупом отказе, а в освобождении от идола. Не в самой вещи, а в больном к ней отношении. Когда отношение пройдя через жертву меняется, тогда вещь возвращается на своё место, и происходит не утрата и оскудение, а обогащение. Человек поднимается на новый уровень отношения к ней. Жертва же со стороны Бога есть естественный плод, показатель Его свободы.
Глубоко убеждён, что женская природа, в сущности своей такая же звериная, как и мужская, и потому покориться может только ещё большей, опять-таки, звериной природе. Духовные воздействия на неё обычно
проходят бессмысленно, впустую. Это же относится и к обывателю вообще. Духовная глубина означает в равной степени бОльшую суровость и бОльшую доброту, чем у обывателя. Поэтому такая суровость воспринимается им как жестокость, а такая милость - как попустительство. Если же воля человека, будь то мужчина или женщина, направлена на познание истины, то милость без истины, жаждаемой этим человеком, будет не любовью, и только вызовет отвращение. Только правда, приправленная милостью, - Божья соль, хоть и причинит человеку боль, но наполнит его жизнь смыслом и избавит его от иллюзий, введёт в царство совершеннолетних.
Об ущербности полов вне Христа. Если убрать со счетов маменькиных сынков, подкаблучников и разного рода женоподобных и добрых до тупости, то типичный мужчина в своей жестокости и сухости ничуть не лучше обычной женщины с её излишней чувственностью и попустительством: фарисей ничуть не лучше блудницы, садист - мазохистки, и педант - стервы. Как она, либо обоготворив тело, позволяет пользоваться им без любви, либо в своей реакции на похоть, психологически насилует себя сама, так и он, обоготворив отвлечённую, неживую истину или благо, гасит дух тоски по настоящей и глубокой истине. Это не любовь к Богу у обычного мужчины, а рационализм в дурном смысле, фанатизм, насилие или сектантство, антихристианство; это не любовь к человеку у женщины по плоти, а прелюбодеяние, попустительство и ложь, моральное самоубийство ради спасения других. Это не христианская жертва, это жертва неугодная Богу, как написано: "Жертвы и приношения Ты не восхотел" (Ис. 39:7). Только родившись во Христа, человек обретает жизнь, только в Нём рождается в Божий мир: обоим полам необходимо разбиться о Камень, Который есть и милость, и истина, а не оторванные друг от друга качества. Говорят: "Есть два разных рода: мы и они", и этим забеливают свой позор и сладкую слабость. Нет никакого "мы" и "они" - есть два вида одной и той же человеческой природы, и один грешит точно так же, как и другой, только с другого конца. Говорят: "Этот род - род колдунов и ведьм". Но чем лучше вы, одержимые? И подлинно, одержимость есть то же колдовство: человек пытается чрезмерными, сатаническими усилиями изменить ход событий, переломить ситуацию. Мужской и женский виды человеческой природы - вот что унаследовали мы, а не род ангелов, которые спустились с небес с одной стороны, и род порочных и смертных с другой. Это не Каин и Авель, - это Каин и Каин. Нет между ними разницы, даже когда это мужской тип в женщине или женский в мужчине. Пола должны примириться, а не подозревать друг друга.
В Быт. 3 написано: "увидели оба, что наги", но грех не в физической наготе. Когда я говорю о голых физической силе, истине и прочем, я подразумеваю, как позорно они выглядят сами по себе, без силы которая открывается в немощи (в перенесении немощи). Если бы природная жажда к истине включила, впустила в себя тоску по милости.. Если бы искусство покрывать все недостатки любовью и добротой поверило в силу Правды, и возненави-
дело ложь.. Но в природе женщины есть та расслабленность, те пассивность и безволие, которые сводят все усилия мужчины на нет. Я не спорю об исключениях, но из-за исключений не собираюсь слепнуть на естественные наклонности. В природе же мужчины есть та жестокая одержимость, и то сатаническое хладнокровие и бессердечие, которые разрушают всё таким тяжелым трудом доставшееся женщине.. Так и мстят они друг другу за взаимное неуважение и нелюбовь, и лишь в редкие моменты единичные представители их природ прозревают на обоюдную частную правду, ей причащаясь и ей дополняя друг друга.
Обычно те, кто хотят быть кроткими, впадают в приспособленчество, а те, кто желают возвышать голос за истину, впадают в жестокость, как написано: "нет праведного, нет ни одного" (Рим. 3:20). Праведность же есть Истина в связке с Милостью. Не милостивым, добрым и кротким быть есть Христос, и не помешанным на законе, разуме и правилах. В нас, в одном человеке, должно быть и то, и другое вместе, как две природы во Христе. То, что в ребёнке, в одном, есть гены, черты и отца, и матери, на физическом говорит нам о духовном: подлинный плод любви двух есть рождение нового человека, в котором есть любовь к истине типичного мужчины, и любовь к милости типичной женщины. Рождение в каждом из двух. Здесь мы подходим к смыслу и духу закона десяти заповедей.
О глубине Декалога. О правиле и об исключении. Есть достаточно много людей, которые считают, что в любом правиле и законе есть исключения. Т.е. что при определённых обстоятельствах христианин может или даже имеет право солгать или даже убить. Но что это за закон, если он не охватывает важнейшие аспекты человеческой жизни? Такой закон, если он существует, - закон узкий и ограниченный, не закон в принципе. Кант в статье "О мнимом праве лгать из человеколюбия" замечает, что "малейшее исключение" в правиле или законе уничтожает это правило или закон, делая их уже чем-то другим, разрушая их всеобщность, общеобязательность для всех людей То есть закон, в котором есть исключения, - уже не закон, правило - уже не правило. Да, есть правила и законы, у которых есть исключения, обозначающие их относительность и несовершенство. А есть единый на всех Закон, у которого нет исключений, и который распространяется на все сферы жизни: это Декалог. Законы, имеющие исключения, - это конституционные законы, это правила, отражающие общие тенденции человеческой природы. Это законы государств, во многом защищающие права богатых перед бедными. Декалог же, несмотря на обширное поклонение ему в среде религиозных педантов и обычных верующих, исключений не имеет и отражает полноту Бога, Его всеохватывающую мудрость.
Ну хорошо, а допускает ли христианская любовь исключения? Я согласен с Кантом, и думаю, что закон десяти заповедей не так уж и прост, как себе его представляет обыватель. Если его дал Бог, то не всё с ним так просто. Всё дело в
трактовке. Возьмём любую книгу или высказывание, - и обнаружим, что один человек в них видит схематизм, штампы, банальности, другой - символы, раскрывающие богатый мир. Один будет пытаться это уничтожить, другому будет не терпеться приобщиться, и он будет постоянно над ними размышлять. И вот Декалог: что такого в этих заповедях, которые может легко перечислить ребёнок? На 1-ый взгляд, схема, штамп, банальность. Как же тогда толковать слова Давида "заповедь Твоя безмерно обширна" (Пс.118:96) и "О законе твоём размышляю день и ночь" (Пс.1:2)?! Тут сразу же скажут о некоей книге закона. Но что была эта книга призвана комментировать, не Декалог ли? И сам Декалог не является ли символом чего-то большего себя? То, что для одного схема, для другого - символ. Символ, который лишь обозначает, намекает на нечто гораздо большее себя.
Такое же двойственное отношение в нашем обществе существует и к догматам церкви, к формулам Соборов: большинство обывателей видят в них лишь выражение политической борьбы, ничего не значащие, и даже еретические, философские в дурном смысле слова формулировки. Но я не верю в доступность парадоксов и нерациональной, подлинной мудрости политикам. Под понятием символа и мифа я, как и Бердяев имею ввиду не докетическую, а подлинную реальность, т.е. исторические события, либо со временем обросшие ореолом сказочности и гипербол, либо, как это в случае с догматами, истрактованные в качестве "индикаторов", проявляющих ереси и разные виды ограниченности.
Если смотреть на Закон вне связи с Божьей природой: как на связанный исключительно с людьми и их грехопадением, то тогда легко утверждать, что Бог может быть над законом, нарушая его. Если же двускрижальность Закона воспринимать как отражение двуприродности Бога - тогда двойные стандарты рушатся и Декалог приобретает более высокое значение. Поэтому либо Бог двуприроден и две скрижали являются Его проявлением, либо Закон смешон и должен быть упразднён.
Закон как выражение союза истины и милости. Закон есть две скрижали: истина и милость. Ибо это скрижаль любви к Богу и скрижаль любви к человеку. "Бог есть истина" (Иер. 10:10), т.е. любить Бога нельзя, если не любишь истину, не ищешь правды, равнодушен к справедливости. А человеколюбие всегда проверяется и проявляется в милости и доброте, в отношении к человеку. Для меня это очевидные факты, но в среде обычных верующих любовь к Богу означает совсем не это, а лишь повиновение якобы Его воле, послушание и смирение. Чуть выше, говоря о Боге как идоле, я уже указывал на несостоятельность возвышения одной добродетели над другими и на опасность нежелания знать, в чём именно состоит и на что направлена та воля, которой проповедуют подчиняться. Истина и милость, как написано в Пс.84:11, должны встретиться, я бы сказал: жить вместе, гармонично дополняя
друг друга. Как две природы во Христе. Подлинная свобода Бога или человека основана на двух основаниях или столпах, у неё два крыла. Такой же природы настоящая, подлинная любовь. Человек имеет много важных парных органов. Духовные же "органы" для отношений к Богу и другим людям также "парные" и образец для их развития и тренировки нам дан в Декалоге. Что будет, если человека разрубить пополам? Выживет ли он? Ясно, что нет: потери будут слишком велики. Но ведь, то же законники делают с законом. И вот, разложение действует везде: кадящие Закону выдают часть Закона за весь Закон. Декалог не только отрывают от его цели - Христа, но и отрывают скрижаль от скрижали. Потому что когда человек "творит" из Закона идола, он его опустошает, лишая либо истины, либо милости. Поклонение Закону, правилам, принципам, традициям, истине с одной стороны, и "любви", доброте, "милости", сострадательности с другой ярко показывает нам, что правда - где-то посреди этих двоих уклонов. Что настоящий закон - не в том и не в другом, а в их союзе.
Из Божьего золота, из Закона, человек творит двойника, которому и поклоняется. Но двойник уже не то, что оригинал. Двойник приспособлен к похоти человека; как говорил главный герой одного из фильмов Марка Захарова он оскоплён, припудрен и напомажен. Точно так же поступают и с самим Богом: Его представляют слишком добрым до попустительства и говорят: "это Бог". Тогда как подлинный Бог кроме милости любит истину. Так же и с Законом: один из лагерей представляет его как истину без милости и говорит людям: "это Закон". Тогда как у подлинного Закона есть и скрижаль милости. По этому разлагающему действию мы и замечаем грех идолопоклонства. Ибо Богу важна не только истина, но и человек, и не просто чтобы он был, но чтобы в нём была воплощена Истина. А идолопоклонники всегда готовы как принести живого человека в жертву отвлечённой истине, так и выступать за бессодержательную, бесцельную, пустую истину и свободу. Здесь мы подходим к пониманию не просто законничества, а того псевдорелигиозного благочестия, которое уничтожает дух христианства, дух настоящей любви и свободы.
В силу того, что мало кто имеет навык диалектического мышления, способность видеть антиномии в реальной жизни, малозаметен тот факт, что бесхарактерные, малодушные, попустители могут одновременно быть жестокими, бессердечными людьми, фарисеями, идеалистами в худшем значении слова. Потому что поддерживая своей добротой и терпением похоть одних, параллельно они могут притеснять, угашать дух других. Они с лёгкостью критикуют противоречия других, сами собой представляя живое противоречие. Это значит, что законники и фарисеи - только вершина айсберга. Их не было бы, если бы не поддержка того большинства, на которое эта пирамида опирается. То множество псевдобогов или прелестей, которому поклоняются люди, проецируется в виде возвышения Божественной природы над человеческой. Одно
основание подлинной любви и свободы, любовь к истине и справедливости, для меня естественно, бесспорно. Ложные уклоны этого пути я уже разбирал по косточкам. Поэтому покажу второе основание в связи с отношением религиозных обывателей к человеку, то есть к левой скрижали Декалога, и к человеческой природе во Христе.
О милости, или о связи отношения к левой скрижали Закона с отношением к человеческой природе во Христе. Божественная природа во Христе не подавляла, не умаляла человеческую. Воля Бога считалась с волей человека. Сочетание природ было и есть сто на сто, а не сто на 10 или 50. Это значит, что ценность человека для Бога имеет большое значение: Бог не может принести человека в жертву истине. А то, что Он принял и сочетался с природой падшей, греховной, значит, что это правило, т.е. такое Божье отношение к человеку, распространяется и на злых, падших людей. Скажут, что Его природа была чиста от греха, но здесь дело не в чистоте, а в принципе соединения Бога с павшим человечеством. Здесь человеческая природа на одной чаше весов с природой Божественной: что же говорить о Законе, две скрижали которого выражают принципиальное отношение к этим природам?! Такое отношение к Себе и человеку, которое было во Христе, для Бога и есть Истина и Закон. Падший же человек ценности расставляет иначе.
Парадоксально то, что если человек ограничивает Закон истиной, то сам от этого лишается милости. С одной стороны, да, любовь к Богу есть любовь к истине: эти две любви связаны и одна входит в другую как её часть. Поэтому по отношению человека к Богу можно судить о его отношении к истине и закону, и наоборот. Но мало ценить Богом, истиной или законом, потому что идолопоклонники во Христе Бога возвеличивают, а человека умаляют. Божественная природа для них выше и ценней человеческой. Человеческую они готовы умалить и унизить перед Божественной. Что же здесь плохого, на первый взгляд? Ведь, почти всё зло на нашей планете творится человеком, который пал ниже животных. И для смирения его гордости, надлежало бы его умалить и подчинить Богу. Но христианство отличается истиной о богосыновстве человека. О родстве человека Богу. О любовном соединении двух природ во Христе. И без этой истины любовь к истине есть идолопоклонство - поклонение отвлечённой истине, висящей в воздухе. Истина без милости есть подделка истины. Такая истина была у законников и фарисеев времён Христа. Такую истину исповедовал Савл. Поэтому самая искренняя любовь к истине и к Богу сама по себе - это безблагодатный огонь, губительный для всего живого, осушающий благодать в сердце. Хотя для обывателя подлинное правдолюбие и похоже на законничество. Толпа часто принимает его за законничество, за фанатизм и жестокость. Но подлинное правдолюбие и любовь к Богу всегда приправлены милостью: человеколюбием, состраданием, безумными верой в человека и жертвой ради него - человечностью, несмотря на шокирующую людей прямоту.
Божественную природу, как символ природы мужской, возвышают над человеческой не только большинство мужчин: обычные женщины поклоняются силе и трепещут перед ней. Вероятно и потому, что сила может быть "источником" множества материальных благ. Конечно не все, но большинство. Но мне интересно здесь то, что садо-мазохистские пары проецируются на самое святое: на Христа и отношения природ в Нём, на Закон и отношения скрижалей или двух самых важных заповедей. Грех человека определяет его восприятие Истины.
Итак, есть связь между отношением человека к Божественной природе во Христе, к истине и правде, и отношением этого человека к правой скрижали. Равно как связь между отношением к человечеству Христа и к любви к ближнему. Законничество основано не только на особом отношении к закону и истине, но и на особом отношении к Божественной и человеческой природам. Как законники относятся к Христу, к соотношению двух природ в Нём, так они относятся к Закону и к человеку: во Христе они Бога возвышают, - потому и Закон возвышают, а человека унижают перед ними. Я уже говорил ещё в первой главе, что это последствия банального перенесения на Бога качеств земного начальника или власть имеющего, желания отдать свою совесть и ответственность в чужие руки, быть ведомым и управляемым кем-то выше и сильнее тебя. Да, любовь к Богу во Христе есть также любовь к истине, к закону. Но к справедливости ли? Против ли зла? И несправедливость, и зло касаются человека, и не причиняют никакого вреда, если брать классическое богословие, Богу. То есть это лишь правая скрижаль, а левая, любовь к человеку, забота о его правах, о его счастье, о его мечтах и желаниях, ими умаляется, сводится на нет. Фарисеи всегда ценили Субботой более, нежели человеком (см., напр., Лк. 13:10-12): правая скрижаль для них была дороже левой, и Бог был ценнее человека. В этом и заключалась причина того, почему они распяли и Бога, и человека, Христа, нарушив обе скрижали: нельзя считать одну из них больше другой. "Подобная" (Мф. 22:39) означает "равная", ибо нарушивший одно что-то в Законе нарушает всё. Нет заповеди меньшей и большей: это цельный закон. И наряду с Богом он предписывает любить человека. В представлении же идолопоклонника Бог во Христе занимает большую и лучшую часть, чем человек, и потому предписания закона, касающиеся отношения к человеку, пренебрегаются. Таким образом, закон в идолопоклонниках лишается своей левой скрижали. Поклоняющиеся же такому ему, вынося его к людям, не знающим подлинника Закона, говорят: "Это Закон". Т.е. когда он уже без левой скрижали. Говорят: "Закон", а на самом деле это истина без милости - отвлечённая, бездушная, мёртвая, невоплощённая истина.
В ответ на неправильный вопрос: "Что важнее: Закон или человек?" церковники обычно отвечают: "Человек без Закона превратился бы в ничто". Вроде бы это правильно, свобода человека должна быть содержательной, а не пустой, но мало кто из них использует это утверждение как гиперболу, - обычно так
отвечают служители культа Закона, половинующие его, отрывающие от него то ту, то другую скрижаль. Отвлечённая, не связанная с реальностью истина ничего не стоит. А живой Истине, которая есть Бог, невозможно принести в жертву человека. Закон предписывает любить человека, душу свою полагать за него, не предпринимать насилие даже в мысли, ибо Христос не распинал, а умер распинаемый. "Христиане" же ради закона готовы распять того, кто не соблюдает закон. Потому что сделали из Декалога только правую скрижаль и ослепли на левую. Так человека и всё, связанное с ним, умаляют, обесценивают, содействуя равнодушию, жестокости и даже уничтожению, потому что разрушают самое главное: отношения между людьми. Делают это потому, что считают человека червем, тварью, средством для воплощения идеала, формой и сосудом для ценностей. Ценят мёртвым (т.е. обоготворённым, располовиненным, невоплощённым законом), совершенно не ценя живым, реальную ценность человеческого существа сами в себе понижая. Но человек - не только "тварь" и прах. Каждый человек стоит безмерно дорого потому, что может быть и может стать храмом, в котором обитает Всевышний. Потому, что может стать сыном Божьим или дочерью. Многие поклоняются Закону, Истине, Добру. Но Христос - единственная Истина, Которая не насилует ради истины, ибо ценит человеком наряду с истиной, и безумно - более истины. Потому что истина творится Им, живым существом, Живой Истиной. Мы уже говорили, что половиня Закон, из того, что остаётся, идолопоклонники делают его двойника, который бездушен и мёртв. За этой мёртвой вещью идолопоклонники не видят душу живую: её страдания, её боли, её мир, потому и насилуют её, или игнорируют, не замечая, не придавая большого значения, ценя лишь богом своим. Идол всегда стоит в центре, в храме идолопоклонников наряду с Господом. И идолопоклонство обычно - это многобожие. Человек разлагается на множество объективаций. Всех же других, у кого в центре их храма не стоит бог такой-то или другой, - не считают людьми, считают людьми второго сорта, к которым легко позволяют себе либо насилие от слова до костра и креста, либо равнодушие как месть за неоправданные надежды и пренебрежение их прелестью.
Пример законничества, дурного идеализма, педантизма и сухости в принципиальности с одной стороны, и подавление индивидуального, единичного, личного общим и количественным с другой, - это примеры власти общего и внешнего над человеком. Примеры объективации человека, его жизни вне храма собственного тела.
Назначение полов. Как всё это относится к полам? Хорошо, мы установили, каким бывает поклонение закону, и как оно извращает его. Какое же это оказывает влияние на пола? То, что типичную женщину невозможно отделить от извращённой милости, а типичного мужчину - от профанации истины, мне лично говорит во-первых о том, что пол идёт гораздо глубже сексуальной функции, и что половое - такая же основа человеческой природы, что и дух. А во-вторых, что либо человек будет существовать в Божь-
ем царстве как мужчина и женщина, либо вообще человеческой природы там не будет. И то, что отрицание брака определяется контекстом больной к нему привязанности, - лишнее тому доказательство. Энергия пола усиливается по мере спецификации человека в той сфере этого пола, воплощением которой он является. Другими словами: мужское углубляется в познании Истины, а женское - в приобретении Милости. Причём взаимное влияние полов может также либо усиливать, либо ослаблять и разлагать духовный, т.е. всеобщий, связанный в том числе и с плотью, рост личности.
Мне скажут: "Стоп! Что же это за истина, если в ней нет милости, и что же это за милость, если без уважения к истине?" Конечно, нет мужчины без капли женского, как нет и женщины без капли мужского, иначе бы не было ни общения, ни понимания, ни любви. Бог создал мужчину и женщину так, что и он может принять в себя милость, и она в себя - истину и правдолюбие. Милость, рождающаяся в мужчине, спасает его от жестокости и насилия, которые являются следствием его идолопоклонства у истины. В нём рождается уважение к альтернативным путям к истине. Он начинает верить в силу милости, как и она - в силу правды. Истина, рождающаяся в женщине, освобождает её от рабства у мужчины, у собственной плоти, у безграничной милости. Оба были неспособны вместить в себя недостающее начало, но становятся чреваты Христом. Христос, в Котором "милость и истина встретились" (Пс. 84:11), рождается в человеке.
Суть мужчины - единство правды и истины не взирая ни какое сопротивление и попытки скрыть, завуалировать его. Суть женщины - доброта, милость не взирая ни на какие обстоятельства и условия. Женщина призвана беречь и защищать эти добродетели. Это - её призвание, её суть, источник её и счастья всех её окружающих. Духовная работа каждого человека должна идти в двух параллельных направлениях: восстановление утраченного в результате грехопадения качества, более развитого в другом поле, и уяснение, развитие собственного призвания, способности служить им.
Разные типы, если подходить избирательно к их качествам и поведению, могут дополнить друг друга: если не происходит их встреча и взаимное общение, особенно в любви покрывающей бездну различия их природ, то каждый тип остаётся со своими слабостями, не увидев и не преодолев их. У каждого типа есть свои слабости, недостаток, грех, который берёт верх особенно в трудные, стрессовые моменты жизни, победить его может только от большого чувства к другому человеку, от желания соединиться с ним. Соединиться не только и не сколько физически, сколько преодолеть свою ущербность, чтобы не причинять боль, не ранить сердце. Только крепкая любовь, охватывающая и волю, и чувства, и сердце может победить грех. Этой любви в человеке самом по себе нет: всё живое получает тепло от солнца, чтобы самим согревать друг друга, а любовь можно получить от Бога как самого первого источника. Когда же частные правды истины и милости вытесняются полнотой Святого Христового Духа, человек, независимо от предрасположенности его природы и пола, входит в подлинную свободу; от Слова Божьего природа его становится чревата и начинает вмещать в себя плод сочетания Истины с Милостью. Но этот свет начинает освещать скрытые во мраке чудовища.
Кто служит Богу лишь по правой скрижали - нарушает весь закон согласно Иакову, оставил Христа, ибо любит лишь истину, но не милость. Так же и тот, кто служит только по левой скрижали. Мы уходим влево или вправо от Закона, от Пути между уклонами, от сочетания двух начал, обоготворяя одно в ущерб другому. Оступаясь, с горы Божьей падаем во тьму, которая царит вокруг неё внизу, в бездны рабства и идолатрии. Ведь это путь, с которого легко сорваться, путь христианина. Он не для тех, кто боится высоты. Любовь к человеку без любви к Богу безбожна, греховна, суть поклонение твари вместо Творца (Рим. 1:25); любовь к Богу без любви к человеку есть фарисейство, гашение духа, фанатизм и сектантство. Божий Закон обнаруживает и тот, и другой грех, и удерживает, предупреждая:
Я намеренно заменил на данном рисунке всем известные заповеди текстами Св. Писания потому, что для меня Декалог - только вершина айсберга. А, как известно, подводная,
невидимая часть айсберга гораздо превышает его видимую часть, как говорит Давид: "Твоя заповедь безмерно обширна" (Пс. 118:96). В центральной главе речь пойдёт о "Неслитно" и "нераздельно" из Халкидонского ороса, - ими обоими также можно заменить каждую из скрижалей. Да, с одной стороны, фарисейство, тупой церковный морализм кадит и кланяется закону, принося ему в жертву живое человеческое существо. Но с другой стороны, две скрижали есть выражение двуприродности Самого Бога, живой Истины и жизни, созданной Ею. Христос был и Богом, и человеком, и Истиной и Милостью, и духом и плотью. Он не был только Богом или только человеком; Он не был только Истиной или только Милостью, только духом или только плотью.
Тот, кто любит дух и Истину, но не заботится о плоти, не оказывает милости - идолопоклонник; также и тот, кто любит милость, доброту, не любя Истину. Как самолёт поворачивает в ту сторону, в какую было приложено больше усилий к штурвалу, так и человек уходит вправо или влево от Пути потому, что в нём истины больше, нежели милости, либо милости - в ущерб истине. И я говорю не о настоящих, а о кажущихся, традиционных истине и милости. Либо правда, либо мир обоготворены. Весы же должны быть уравновешены. Всё стоит не на Истине, всё стоит не на Милости: не на отвлечённом духе и идеалах, и не на голой плоти и заботе о ней. Я уже говорил о дурном идеализме с одной стороны и лжедоброте с другой. Всё стоит на Христе, как написано о Нём: "Скала" (2Цар. 22:3), в сердце у которого воплощены обе скрижали. И должно воплотиться в нас, как написано: "желаю исполнить волю Твою и закон Твой у Меня в сердце" (Пс. 39:9). 30Любовь к Богу и любовь к человеку, истина и милость, эти двое, не самодостаточны каждая сама по себе, зависимы друг от друга и нуждаются каждая - в качествах другой. И в них обоих во Христе нуждается человек.
О Христе написано: "Милость и истина сретятся". Многие же говорят: "Мы грешники. Того, чего достиг Христос, мы никогда не сможем". Говорю вам: Бог не оставляет выбора тем, кто желает жить в новом мире. Т.к. войти туда можно только Христом: не набором частных истин или безграничным состраданием, не голым соблюдением заповедей, не внешним благочестием, а целостной личностью, в которой качества органично соединяются. Личность - это волевое и характерное существо, не позволяющее себе жалеть себя в общеизвестном смысле слова, не позволяющее себе какой-либо беспорядок в моральной или материальной жизни. Любовь к ближнему, милость и жертвенность у неё уравновешена любовью к Богу или истине, справедливости. На голой же жертвенности, на попустительствующей любви к ближнему, на возвышении милости над истиной обычно более всех наставивают ленивые, безответственные люди: они попускают другим то, что попускают себе. Они и воспитывают себе подобных: существ безвольных, бесхарактерных, без вкуса к порядку, форме и красоте. "Камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла.. тот, кто упадёт на этот камень, разобьётся; а на кого он упадёт, того раздавит"
(Мф. 21:42,44). Центром Писания является совсем не Закон, и совсем не благодать. Центральная личность и смысл всего Писания - Богочеловек, то, каков Он, какими качествами должно обладать существо, чтобы пережить смерть, чтобы не сеять и не пожинать разложение. Истины, которые ложатся в основание доктрин, тексты Св. Писания лишь передают эти качества, как написано: "Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную, а они свидетельствуют о Мне" (Ин. 5:39).
Лично для меня оба (истина и милость) не могут друг без друга, т.е. ни истина не возвышается над милостью, ни милость - над истиной. Ни истина не должна быть вознесена в ущерб милости, ни милость в ущерб истине. Только полнота гарантирует свободу от уклонов в дробные части. Только соединение правдолюбия с миролюбием. Обыватели же пренебрегают одним из них потому, что другое боготворят, представляя людям как Христа Самого, тогда как подлинный Христос ими пренебрежён. Так проще: одно вместо двух. Дьяволу достаточно, чтобы человек принял такую картину как подлинную реальность, и умер, не изменившись внутренне. Потому что поклонялся неполному Христу, принимая частное и поверхностное за глубокую истину. Но только полная истина изменяет человека, как написано: "Истина сделает вас свободными" (Ин. 8:32).
Когда становится ясно, что истина и милость сходятся в законе, и закон отражает соотношение между ними, мы можем увидеть их и во Христе. И наоборот: прозревший двоих во Христе увидит их же, только в другой форме, и в законе. И становится естественным вопрос о сравнении Закона и Христа.
О двух законах. Десятисловный закон (Исх. 31:18, Втор. 4:13) был установлен Богом для различения добра и зла, и для освобождения от него Его детей, восстановления в них Его Образа и Подобия. Но для большинства людей так и остался на каменных скрижалях, ни разумом, ни сердцем не принятый, не принятый большинством людей, принятый лишь внешне, обрядно. Интересно также, что законников во все времена отличало каменное сердце: недостаток любви и человечности. В чём же слабое место закона, в чём его недостаток? Хочу сказать парадоксально: в его узости по сравнению со Христом. Духом Закона является Христос, а не каменная буква. Написано: "Вот закон храма: на вершине горы всё пространство его вокруг - Святое святых; вот закон храма!" (Иез. 43:12) - почему-то Закон стал шире, больше двух скрижалей, вырос до размеров Святого святых. "Семьдесят седмин определены.. чтобы.. помазан был Святый святых" (Дан.9:24): здесь сочетание "Святый святых" относится уже не к храму, в центре которого лежали скрижали, а к Личности. Это связано с заветом, ибо если ветхий завет касается каменных скрижалей, то Новый касается скрижалей плотяных: "Вот завет.. вложу закон Мой во внутренность их" (Иер. 31:33). И в Новом завете написано: "Христос в вас, упование славы" (Кол. 1:27), - уже не просто "закон" внутри человека, а Тот, на Кого указывает закон. Почему же нельзя
было ограничиться указанием на "закон в вас, упование славы"?
Всякий раз, когда говорится о законе в посланиях Павла, - говорится не только о законе церемониальном, но и о законе, написанном Богом, о законе на каменных скрижалях. Такой Закон бессилен, ибо находится вне человека, а не в его сердце, т.е. в словах и делах. Потому есть Новый или Вечный завет, цель которого - поместить Закон, данный на каменных скрижалях и на бумажных страницах, внутрь человека: в его жизнь, в его слова и поступки. Тогда он будет иметь силу. Сущность Десятисловия, его содержание остаются вечными, ибо каждая заповедь выражает характер Бога, который неизменен (Иак.1:17). Но сущностью Закона является Христос Иисус, а не бездушные буквы и истины. А сутью завета - чтобы каждый человек был таким воплощением истины и закона, как Христос.
Интересно сравнить два важных события в истории нашей планеты. Когда Бог давал заповеди на Синае, были молнии, гром и землетрясение (Исх.19:16, 20:18, Пс.67:9), земля тряслась, и были громы и молнии и когда умирал Христос (см. Мф.27:51,54, Ин.12:29)1 "И сделалась тьма по всей земле" (Лк.23:44), "этой непроницаемой мглой.. Господь скрыл Своё присутствие.. вместе со святыми ангелами Он сошёл ко кресту" Хотя это предмет веры, но можно предположить, что как Господь сошёл некогда в облаке к Моисею на гору Синай, так Бог сошёл в облаке к Своему Сыну. Итак, на Синае были громы и молнии - на Голгофе были громы и молнии. На Синае было землетрясение - на Голгофе было землетрясение. На Синае был человек на горе - на Голгофе был человек на горе. На Синае Бог сошёл к этому человеку - на Голгофе Бог сошёл к этому Богочеловеку. Первый раз был дан Закон на каменных скрижалях, второй - тот же Закон, но на плотяных скрижалях сердца: Христос Иисус. Теперь уже живой Закон. Несмотря на поразительное сходство, заметили только первый Закон, - второй Закон стал для многих камнем преткновения.
Написано: "Будьте как дети". Почему? Потому что даже ребёнок увидит разницу между законом и Христом: Закон - бездушная вещь: он неживой, его нельзя любить, нельзя хотеть быть таким, как он. Другое дело Христос: Ему можно подражать, Ему можно молиться, Его можно любить, можно (и нужно) хотеть быть таким, как Он. Закон является объяснением и толкованием того, что такое Любовь: любовь к Богу и к человеку, настоящие истина и милость. Это толкование нужно только грешнику: только тому, кто перестал любить, кто стал неспособен любить. Нужна ли любовь святому человеку? Это риторический вопрос. Что является выражением этой любви? Жизнь Христа.
Закон - любовь к Богу и любовь к человеку; Христос - истинный Бог и истинный человек.. Он открыл нам Путь и Храм. Никто и никогда не
сможет войти в Царство Небесное вне Его. Если Он в нас и мы пребываем в Нём, то мы - на этом Пути и в этом Храме. Закон помогал различать грех; жизнь же Христа помогает различить рабство и свободу ещё полнее, детальнее. Грешник нуждается не в чтении морали, не в банальностях и привычных фразах, - он нуждается в преображении, и не только внешнем, обрядами и формальностями, но и в внутреннем: в очищении от идолов в сердце. Поэтому мы Богом призваны представлять людям не заповеди, формы и обряды как спасение, а Христа как Спасителя. Его жизнь, Его любовь к Богу и к человеку, Его отношение к вещам и явлениям обличит любой грех и зажжёт на скрижалях сердца любовь ответную. Христос есть наш Закон: Его отношение к Богу, к Отцу, к Марии, к мытарям и блудницам, к фарисеям - это заповедь, "заповедь древняя" (1Ин. 2:7) о любви к Богу и к человеку. Проповедь словом и делом, истина в союзе теории и практики. Всякий грех теперь не Законом, а Христом проверяется, как написано: "По стихиям мира, а не по Христу" (Кол. 2:8), и ещё: "Камень преткновения" (1Пет. 2:7), а также: "Пренебрежённый вами зиждущими" (Дея. 4:11).
"Христиане" не знают, что такое любовь к Богу. Всякий может напрасно повысить тон, не задумываясь, куда его заводит его правота. Но, например, возвысить голос за истину, когда большинство трусит, прикрываясь текстом "не судите", а совесть обличает молчание, подсказывая, что "написано также", - кто может? Или, чрезмерно угождая человеку, говорят о вежливости, об угождении ближнему, и, в числе всего прочего, молчанием поддерживают унижение одним другого. Такой "вежливости" у Иисуса не было: язычницу, хананеянку Он обозвал, поначалу отказав ей (Мф. 15:22-26), когда собрался народ - Он ушёл от них в пустыню (Лк. 15:16), собственной матерью называл тех, кто верны Ему, учителей и знаменитостей Израиля назвав сынами диавола. Это иная оценка, иные ценности, нежели те, к которым мы привыкли. Это не призыв к хамству и грубости - это призыв задуматься: где Христос был бы гораздо мягче и обходительнее, чем мы, и где гораздо смелее, решительнее и твёрже, чем мы.
"Христианам" неведома подлинная любовь к человеку. Всякий может молчать и, когда судят невинного, смиряться с этим ради безбожного мира и спокойствия; также чураться и отказывать в любви нарушающим законы Божьи и человеческие в те моменты, когда можно реально помочь, этим растопив ожесточённое сердце. Таких "смирения" и "святости" у Христа не было: Он вступался за приговорённых человеческими судами, жил среди отверженных и больных, более любил их, нежели благополучных и здоровых, "праведных" и "святых".
Такое поведение в обоих случаях - безумие для "христиан", но такое поведение есть заповедь. И всякий, кто не поступает именно так, - грешит, вечности недостоин, и спасён не будет.
Не мёртвым вещам и "мёртвым" людям, а живому Богочеловеку всё наше внимание и силы. Нельзя поклоняться ни Церкви, ни государство ставить в центр жизни, ни
семью, ни человека, ни Бога одного. Всё поклонение Богочеловеку. Всё поклонение Христу. Ибо человека повсеместно либо презирают, либо насилуют, делая ему зло, согрешая, нарушая и любовь к Богу, и любовь к человеку именно за идолами, за тем, что не подлинный Бог и человек, что не живое. Ибо ни Порядок, ни Закон, ни блага жизни, ни институты, ни человек, ни бог (говорю о бесчеловечном боге и плотском человеке) сами по себе не живы; кто поклоняется им, тот, подобно им, мёртв. Мёртв для Царства Божьего. Идолопоклонствует человек, потому и грешит и устами, и руками, и словом, и делом. "Приходит диавол и уносит слово из сердца их, чтобы они не уверовали и не спаслись.. заботы века сего, обольщение богатством и другие пожелания, входя в них, заглушают слово, и оно бывает без плода" (Лк. 8:12; Мк. 4:19) - относится и к обоготворённому труду, и к Закону, и к Церкви и т.д. Те, кто служат им, - рабы, а не свободные; как написано: "Водимы различными похотями" (2Тим. 3:6). Порабощены ложными представлениями о труде, Законе и Церкви, - иллюзиями, как написано: "Получивши познание от Бога, для чего опять возвращаетесь к немощным и бедным вещественным началам и хотите поработить себя им?" (Гал. 4:9), и: "Стойте в свободе, которую даровал вам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства" (Гал. 5:1). Не о том говорю, что Закон, или труд, или Церковь вообще, в принципе, есть плоть, но о том, что в идолопоклоннике нет подлинных Закона, труда, Церкви, - он порабощён своими иллюзиями о них, которые очень похожи на реальные вещи, - он сам собой увлечен, т.е. плотью своей несмотря на то, что предписано жить не по плоти.
Никто из "мёртвых", из идолопоклонников, не свободен, как написано: "Обещают.. свободу, будучи сами рабы тления" (2Пет. 2:19). Что отличает раба? Цепь, т.е. чрезмерная привязанность. Он - как собака: прикован либо к предписаниям и правилам, идеям, либо к желаниям, вся жизнь его вращается вокруг них. Если это "верующий", то мысли его, наряду с желаниями, - вокруг букв заповедей, не вокруг Христа, исполненного того же Закона и тех же ценностей, но гораздо больше. Я говорю о том, как ограничивают Жизнь, как её распинают, превращая в смерть. Бог же желает освободить рабов посредством Слова. Оно, будучи единым со Христом, во Христе выводит нас из плена, если мы послушны ему, т.е. когда оно призывает принести то, что, по нашему мнению, никак не возможно принести в жертву, как Аврааму Исаака, мы приносим и так освобождаемся. Свобода эта приходит не от голых обрядов: большая часть единиц, показывающих в церкви число крещенных, - мёртвые души, т.к. крещение ещё не означает рождения "от воды и Духа" (Ин. 3). В самом деле: соблюдающие только начатки учения Христова, т.е. Субботу, десятину, воскресение из мёртвых и прочие доктрины, - ещё младенцы, как правило, плотские (1Кор. 3:1-3). Пребывание "во Христе" означает, что до Второго пришествия всякого может Бог впустить в Святилище, но не всякий от этого освятится и уберёт из сердца своего идолов, как написано: «Сердце наше расширено. Вам не
тесно в нас, но в сердцах ваших тесно" (2Кор. 6:11,12). Да и не плотские ли, не мёртвые, когда повышают тон неуместно, говорят: "рака" на глубоких, умных людей, одних прощая, а проступки других - помня даже после того, как те немногие изменились. Они в церкви, в Субботу, одержимы и сами о себе свидетельствуют, что каются, и опять грешат. Это ещё заключённые, подзаконные, духовно мёртвые люди.
Некоторые верующие, женясь после развода, говорят: "Мы развелись в старой жизни, женившись по неведению; сейчас мы в новой жизни". Обычно, это не новая, а всё та же грешная, языческая жизнь, только прикрытая более красивым покрывалом. Потому что жизнь во Христе - это жизнь победителя, а не побеждённого. Это закон не на скрижалях, не на бумаге, не на словах и в проповеди, а в жизни, в характере, воле и поступках. Не только вид благочестия, но и сила, осуществление его. Всё определяет поклонение: кому поклоняешься - тем и ценишь, то и в центре своей жизни ставишь, то и cчитаешь главным (а всё остальное второстепенным). Тем и отличается подлинное поклонение Христу от ложного, от обыденного идолопоклонства, что оно есть полноте живого существа поклонение, - не части его, не служение множеству неживых: истинам, желаниям и фантазиям. Так как, поклоняясь даже человеку, идолопоклонник служит не ему, а идеалу, который создан им самим: он закупорен в самом себе, наедине со своим "идеальным" миром. В таком случае общение с материалом для идеала: с тем человеком, каким он есть, любовь и принятие его таким невозможны. Идолопоклонник опьянён фантазиями "и поит других", глаза его прилипли к собственному творению: как увидит он, как узнает, что рядом есть живое существо с его болью, страданиями, его миром? Так разобщены люди из-за своих идолов. Так человек ограничен миром своих иллюзий. Потому только принеся их в жертву, "разбив" их, человек прозревает на человека и Бога рядом, на подлинное Царство Божье, ему открываются другие и новые ценности, он примиряется с Богом и человеком, восстанавливая с ними связь.
Христос есть единственный источник веры и жизни. Поклонение чему-либо или кому-либо иному или поклонение этому наряду с Ним, убивает человека, гасит его дух, является источником его смерти. Потому что любой идол ограничивает рост человека. Духовный, целостный рост. Богопознание же и есть процесс роста человека, его богоуподобления, возрастания и углубления до меры небесного Отца, до способности любить и понимать так, как Он. А в любви всякая рознь и вражда прекращаются, появляется способность спасать ценности. Человек Богом призван к еврейству в хорошем, забытом значении слова, - к странничеству на этой планете, как правильно сказал Лермонтов:
..где посох твой дорожный?
Возьми его, пускайся в даль;
Пойдешь ли ты через пустыню,
Иль город пышный и большой,
Не обожай ничью святыню,
Нигде приют себе не строй.
Здесь сказано не только о банальном физическом движении. Человек, следуя за Духом Святым, призван пройти мимо всех богов столетия, мимо популярных и всеми обожаемых, не останавливаясь ни на одном из них. Дух его должен научиться возвышаться и парить над ценностями. Иначе он потерпит крушение, поддавшись притяжению какой-либо из них. В отношении к вещам невозможно избавиться от следующей антиномии. С одной стороны, вещизм и фетишизм отъедают у нашей жизни львиную долю. С другой, любовное отношение к вещам, создающее порядок и красоту, - проявление и признак творческого начала в человеке. Так освобождаем, и освобождается человек. Бог выводит нас из Вавилона, избавляя от смешения идолопоклонства с истинным поклонением. Различие между добром и злом (т.е. добром по христианской цене и добром, которое достаётся слишком дорогой ценой) становится явным. Различие между теми, кто во Христе и кто вне Его. Совершается Богочеловеческий труд по уничтожению смешения между ними, - Вавилона, как написано: "Пал, пал Вавилон, великая блудница" (От. 18:2). Уничтожается смешение добра и добра с пятном и пороком. В одном и том же человеке, в одной и той же Церкви, семье и т.д. Словом и волей отделяется святое от несвятого, жизнью Христовой проводится различие между чистым и нечистым; ставятся стены у храма Божьего. Как до семнадцатой главы книги Откровение никому не было видно, что на звере сидит блудница (т.е. властью кесаря управляет, движет неверная Богу церковь), так и до последнего времени для многих остаётся закрытой истинная природа греховной плоти, сущность рабства у неё, т.е. подлинная природа идолопоклонства. Когда человек познал, что такое тьма внешняя, он может захотеть укрыться от неё, как написано: "Он укрыл бы меня в скинии Своей в день бедствия" (Пс. 2:5). А для этого ему нужно приготовить себя по образцу храма.
Аборт - 173, 192.
Ад - 21, 134, 220, 268.
Авторитет - 108, 62, 295, 248, 114.
Антихристианство - 95, 329, 414, 357.
Бессмертие - 28, 35, 39, 41, 63, 293, 297, 353, см. также вечность.
Бесстрашие - 173, 249.
Богочеловечество - 33.
Богатство - 296.
Божий гнев - 345, 350, 355.
Брак - 79, 156, 164, 166, 222, 235, 323, 412, 221.
Буддизм - 189.
Вавилон - 13, 37, 38, 55, 66, 263, 246, 429.
Вечность - 57, 150, 366, см. также бессмертие.
Вина (о ложной вине, о настоящей - см. ответственность) - 144, 233, 236, 251, 327.
Война - 412, 361, 363, 358.
Воображение - см. фантазия
Гнев - 162, 156, 237, 266, 288, 345, 389, 355.
Гордость - 84, 325, 243.
Государство - 59, 63, 353, 358
Грех, греховность (духовное несовершенство) - 14, 15, 61, 64, 170, 174, 226, 265, 268.
Грех непростительный (хула на Св. Духа) - 238, 327.
Деторождение - 123.
Добро и зло - 54, 141, 162, 235, 262, 263, 267, 244, 429, 352.
Дух, духовность - 62, 162, 287, 304, 332.
Жалость - см. Милость.
Закон - 67, 340, 422, 243, 245.
Законничество - 82, 334, 338.
Идеализм - 80, 262, 265, 329, 428, 357.
Индивидуальность - 79.
Искупление - см. спасение.
Истина - 66, 79, 154, 220, 239, 247, 308, 328, 330, 337, 339, 357, 365, 420, 422.
См. также парадоксальные, безумные истины
Корысть - 145, 329.
Кризис - 127
Лаодикия - 66, 265, 153.
Личность, персонализм - 36, 79, 423.
Ложь - 38, 162, 263, 294.
Любовь небесная, во Христе - 87, 132, 238, 288, 307, 315, 333, 337.
Любовь обычная - 66, 69, 83, 108, 118, 161, 164, 235, 252, 253, 280, 287, 315, 412, 413, 414, 422.
Марксизм - 140.
Материя - 332, 221.
Месть - 62, 251, 264.
Милость - 83, 304, 309, 335, 411, 423.
Морализм - 338.
Наказание - 251, 345, 355, 355, 358.
Насилие - 15, 34, 53, 61, 368, 412, 421, 353, 358.
Общение - 156, 428.
Ответственность (в т.ч. вина) - 29, 36, 59, 184, 174, 274, 354.
Парадоксальные, безумные истины - 331.
Плоть - 69, 80, 86, 96, 117, 158, 163, 166, 238, 269, 297, 287, 329, 332, 413, 221, 365.
Поздний дождь - 15, 91, 244.
Покаяние - 29.
Пол - 201, 307.
Похоть - 131, 132, 150, 220, 261.
Правда, правдолюбие - 30, 162, 307, 329, 330, 338, 424, 392, 356, см. также истина.
Праведность - см. совершенство
Предопределение - 20.
Революция - 362, 366, 358.
Репутация - 233, 327.
Рождение свыше - 39, 185, 62, 264, 338, 244.
Свобода несотворенная, безосновная - 360.
Свобода подлинная - 37, 51, 53, 62, 289, 424, 249, 353.
Свобода распада и смерти - 189, 265.
Святость - см. совершенство.
Сектантство - 78, 247.
Сексуальный акт - 174.
Сила, её применение - 368, 365, 357.
Смерть - 189, 63, 150, 246.
Смирение - 189, 128, 426.
Смысл жизни - 64.
Соборность - 83.
Собственность - 134.
Совершенство (святость и праведность) - 364.
Совесть - 85, 339, 389.
Сострадание - см. Милость.
Спасение - 52, 412.
Справедливость - 21, 62, 315, 368, 365, 392.
Срыв - 62, 264, 362.
Страдания - 155, 351, 366.
Страсть - 15, 35, 266.
Страх - 95, 149, 150, 174, 266, 243, 248, 249.
Страх Божий - см. т.2.
Суббота (соблюдение 4-ой заповеди) - 104, 131, 328, 329, 243, 247.
Судьба, рок - 27, 29, 30, 31, 36, 38, 46, 51, 328, 366.
Суета - 287.
Счастье - 69.
Самоубийство - 189.
Творчество - 182, 182, 369.
Теодицея (Богооправдание) - см. т.2.
Тоска - 132.
Трагедия, трагическое в жизни - 241, 352, 362, 365, 352.
Труд - 189, 67, 123, 141, 143, 144, 293, 266, 412, 249, 427.
Универсалии - см. т.2.
Утилитаризм - см. т.2.
Удача и процветание - 132, 148, 233.
Убийство - 27, 80, 262, 368, 370.
Фанатизм - 294, 339, 422.
Фантазия (воображение) - 68.
Фарисейство - см. законничество.
Философия - 248.
Хула на Духа Св. - см. грех непростительный.
Цель и средства - 80.
Церковь - 62, 248, 357.
Человеческая природа - см. плоть.
Шекина - см. т.2.
Эгоизм, эгоцентризм - 34, 173, 266, 289, 287, 309, 325, 337, 192.
Этика - см. т.2.
144 000 - 54, см. т.2.
666, символ - 329, см. т.2.
Барт Карл - 33.
Бердяев Николай Александрович - 15.
Гоголь Николай Васильевич - 62.
Достоевский Федор Михайлович - 15, 62.
Киплинг Редьярд - 69.
Макиавелли Н. - 366.
Ницше Фридрих - 392, 389.
Толстой Лев Николаевич - 270, 360, 362.
Уайт Елена (Гулд Гармон) (1827 - 1915), писатель, вдохновитель движения АСД, согласно представлениям АСД, обладатель пророческого дара - 28, 30, 39, 54, 56, 57, 58, 79, 91, 136, 149, 264, 425, 243, 246, 247, 248.
Фрейд Зигмунд - 198, 201, 371.
Хомяков Алексей Степанович - 83.
Гиперболы:
* О браке (Мф. 22:30) - 220.
* О еде (1Кор. 6:13) - 223.
* О ненависти к ближним (Лк. 14:26) - 163, 221.
* Об отсутствии плоти в Царстве Божьем (1Кор. 15:50) - 221.
Искушения Христа: Мф.4:2-4, Лк.4:2-4 - 260.
Ни холоден, ни горяч: От.3:15 - 66, 67.
О второй щеке: Лк. 6:29 - 389.
О границах заповеди "не судите": Лк. 6:37 - 143, 326, 412.
О необходимости судить и одновременно бороться с Богом за грешников: Иез. 22:30 - 341.
Притча о плевелах (Мф. 13:30) - 89.
Рим. 7 - 29, 262.
Комментарии Е.Г. Уайт
О 144 000: 54, 58.
О "печати": 57.
О безгрешии человека во Христе: 38.
О нашей плоти у Христа: 39.
О невозможности спасения вне соблюдения Закона, вне жизни Христовой
в жизни человека, вне Богочеловеческих усилий: 28.
О рождении свыше: 264.
О свободе воли: 30, 136.
О браке: 222.
О великой скорби: 56.
О неслиянности в единстве: 79.
Об ограниченности Декалога (закона 10-ти заповедей): 243.
Ссылки:
[1] https://petra.org.ua/comment/reply/81#comment-form
[2] https://petra.org.ua/comment/reply/82#comment-form
[3] https://petra.org.ua/comment/reply/83#comment-form
[4] https://petra.org.ua/comment/reply/194#comment-form
[5] https://petra.org.ua/comment/reply/154#comment-form
[6] https://petra.org.ua/comment/reply/195#comment-form
[7] https://petra.org.ua/comment/reply/196#comment-form
[8] https://petra.org.ua/comment/reply/197#comment-form
[9] https://petra.org.ua/comment/reply/198#comment-form
[10] https://petra.org.ua/comment/reply/200#comment-form
[11] https://petra.org.ua/comment/reply/201#comment-form
[12] https://petra.org.ua/comment/reply/202#comment-form
[13] https://petra.org.ua/comment/reply/203#comment-form
[14] https://petra.org.ua/comment/reply/204#comment-form
[15] https://petra.org.ua/comment/reply/205#comment-form
[16] https://petra.org.ua/comment/reply/206#comment-form
[17] https://petra.org.ua/comment/reply/207#comment-form
[18] https://petra.org.ua/comment/reply/208#comment-form
[19] https://petra.org.ua/comment/reply/209#comment-form
[20] https://petra.org.ua/comment/reply/210#comment-form
[21] https://petra.org.ua/comment/reply/211#comment-form
[22] https://petra.org.ua/comment/reply/212#comment-form
[23] https://petra.org.ua/comment/reply/213#comment-form
[24] https://petra.org.ua/comment/reply/214#comment-form
[25] https://petra.org.ua/comment/reply/215#comment-form
[26] https://petra.org.ua/comment/reply/216#comment-form
[27] https://petra.org.ua/comment/reply/217#comment-form
[28] https://petra.org.ua/comment/reply/218#comment-form
[29] https://petra.org.ua/comment/reply/219#comment-form
[30] https://petra.org.ua/comment/reply/220#comment-form
[31] https://petra.org.ua/comment/reply/221#comment-form
[32] https://petra.org.ua/comment/reply/222#comment-form
[33] https://petra.org.ua/comment/reply/223#comment-form
[34] https://petra.org.ua/comment/reply/224#comment-form
[35] https://petra.org.ua/comment/reply/225#comment-form
[36] https://petra.org.ua/comment/reply/226#comment-form
[37] https://petra.org.ua/comment/reply/227#comment-form
[38] https://petra.org.ua/comment/reply/228#comment-form
[39] https://petra.org.ua/comment/reply/229#comment-form
[40] https://petra.org.ua/comment/reply/199#comment-form
[41] https://petra.org.ua/comment/reply/230#comment-form
[42] https://petra.org.ua/comment/reply/231#comment-form
[43] https://petra.org.ua/comment/reply/232#comment-form
[44] https://petra.org.ua/comment/reply/233#comment-form
[45] https://petra.org.ua/comment/reply/234#comment-form
[46] https://petra.org.ua/comment/reply/235#comment-form
[47] https://petra.org.ua/comment/reply/236#comment-form
[48] https://petra.org.ua/comment/reply/237#comment-form
[49] https://petra.org.ua/comment/reply/238#comment-form
[50] https://petra.org.ua/comment/reply/239#comment-form
[51] https://petra.org.ua/comment/reply/240#comment-form
[52] https://petra.org.ua/comment/reply/241#comment-form
[53] https://petra.org.ua/comment/reply/242#comment-form
[54] https://petra.org.ua/comment/reply/243#comment-form
[55] https://petra.org.ua/comment/reply/244#comment-form
[56] https://petra.org.ua/comment/reply/245#comment-form
[57] https://petra.org.ua/comment/reply/246#comment-form
[58] https://petra.org.ua/comment/reply/247#comment-form
[59] https://petra.org.ua/comment/reply/248#comment-form
[60] https://petra.org.ua/comment/reply/249#comment-form
[61] https://petra.org.ua/comment/reply/250#comment-form
[62] https://petra.org.ua/comment/reply/251#comment-form
[63] https://petra.org.ua/comment/reply/252#comment-form
[64] https://petra.org.ua/comment/reply/253#comment-form
[65] https://petra.org.ua/comment/reply/254#comment-form
[66] https://petra.org.ua/comment/reply/255#comment-form
[67] https://petra.org.ua/comment/reply/256#comment-form
[68] https://petra.org.ua/comment/reply/257#comment-form
[69] https://petra.org.ua/comment/reply/258#comment-form
[70] https://petra.org.ua/comment/reply/259#comment-form
[71] https://petra.org.ua/comment/reply/260#comment-form
[72] https://petra.org.ua/comment/reply/261#comment-form
[73] https://petra.org.ua/comment/reply/262#comment-form
[74] https://petra.org.ua/comment/reply/263#comment-form
[75] https://petra.org.ua/comment/reply/264#comment-form
[76] https://petra.org.ua/comment/reply/265#comment-form
[77] https://petra.org.ua/comment/reply/266#comment-form
[78] https://petra.org.ua/comment/reply/267#comment-form
[79] https://petra.org.ua/comment/reply/268#comment-form
[80] https://petra.org.ua/comment/reply/269#comment-form
[81] https://petra.org.ua/comment/reply/270#comment-form
[82] https://petra.org.ua/comment/reply/271#comment-form
[83] https://petra.org.ua/comment/reply/272#comment-form
[84] https://petra.org.ua/comment/reply/273#comment-form
[85] https://petra.org.ua/comment/reply/274#comment-form
[86] https://petra.org.ua/comment/reply/275#comment-form
[87] https://petra.org.ua/comment/reply/276#comment-form
[88] https://petra.org.ua/comment/reply/277#comment-form
[89] https://petra.org.ua/comment/reply/278#comment-form
[90] https://petra.org.ua/comment/reply/279#comment-form
[91] https://petra.org.ua/comment/reply/280#comment-form
[92] https://petra.org.ua/comment/reply/281#comment-form
[93] https://petra.org.ua/comment/reply/282#comment-form
[94] https://petra.org.ua/comment/reply/283#comment-form
[95] https://petra.org.ua/comment/reply/284#comment-form
[96] https://petra.org.ua/comment/reply/285#comment-form
[97] https://petra.org.ua/comment/reply/286#comment-form
[98] https://petra.org.ua/comment/reply/287#comment-form
[99] https://petra.org.ua/comment/reply/288#comment-form
[100] https://petra.org.ua/comment/reply/289#comment-form
[101] https://petra.org.ua/comment/reply/290#comment-form
[102] https://petra.org.ua/comment/reply/291#comment-form
[103] https://petra.org.ua/comment/reply/292#comment-form
[104] https://petra.org.ua/comment/reply/293#comment-form
[105] https://petra.org.ua/comment/reply/294#comment-form
[106] https://petra.org.ua/comment/reply/295#comment-form
[107] https://petra.org.ua/comment/reply/296#comment-form
[108] https://petra.org.ua/comment/reply/297#comment-form
[109] https://petra.org.ua/comment/reply/298#comment-form
[110] https://petra.org.ua/comment/reply/299#comment-form
[111] https://petra.org.ua/comment/reply/300#comment-form
[112] https://petra.org.ua/comment/reply/301#comment-form
[113] https://petra.org.ua/comment/reply/302#comment-form
[114] https://petra.org.ua/comment/reply/303#comment-form
[115] https://petra.org.ua/comment/reply/304#comment-form
[116] https://petra.org.ua/comment/reply/305#comment-form
[117] https://petra.org.ua/comment/reply/306#comment-form
[118] https://petra.org.ua/comment/reply/307#comment-form
[119] https://petra.org.ua/comment/reply/308#comment-form
[120] https://petra.org.ua/comment/reply/309#comment-form
[121] https://petra.org.ua/comment/reply/310#comment-form
[122] https://petra.org.ua/comment/reply/311#comment-form
[123] https://petra.org.ua/comment/reply/312#comment-form
[124] https://petra.org.ua/comment/reply/313#comment-form
[125] https://petra.org.ua/comment/reply/314#comment-form
[126] https://petra.org.ua/comment/reply/315#comment-form
[127] https://petra.org.ua/comment/reply/316#comment-form
[128] https://petra.org.ua/comment/reply/317#comment-form
[129] https://petra.org.ua/comment/reply/318#comment-form
[130] https://petra.org.ua/comment/reply/319#comment-form
[131] https://petra.org.ua/comment/reply/320#comment-form
[132] https://petra.org.ua/comment/reply/321#comment-form
[133] https://petra.org.ua/comment/reply/322#comment-form
[134] https://petra.org.ua/comment/reply/323#comment-form
[135] https://petra.org.ua/comment/reply/324#comment-form
[136] https://petra.org.ua/comment/reply/325#comment-form
[137] https://petra.org.ua/comment/reply/326#comment-form
[138] https://petra.org.ua/comment/reply/327#comment-form
[139] https://petra.org.ua/comment/reply/328#comment-form
[140] https://petra.org.ua/comment/reply/329#comment-form
[141] https://petra.org.ua/comment/reply/330#comment-form
[142] https://petra.org.ua/comment/reply/331#comment-form
[143] https://petra.org.ua/comment/reply/332#comment-form
[144] https://petra.org.ua/comment/reply/333#comment-form
[145] https://petra.org.ua/comment/reply/334#comment-form
[146] https://petra.org.ua/comment/reply/335#comment-form
[147] https://petra.org.ua/comment/reply/336#comment-form
[148] https://petra.org.ua/comment/reply/337#comment-form
[149] https://petra.org.ua/comment/reply/338#comment-form
[150] https://petra.org.ua/comment/reply/339#comment-form
[151] https://petra.org.ua/comment/reply/340#comment-form
[152] https://petra.org.ua/comment/reply/341#comment-form
[153] https://petra.org.ua/comment/reply/342#comment-form
[154] https://petra.org.ua/comment/reply/343#comment-form
[155] https://petra.org.ua/comment/reply/344#comment-form
[156] https://petra.org.ua/comment/reply/345#comment-form
[157] https://petra.org.ua/comment/reply/346#comment-form
[158] https://petra.org.ua/comment/reply/347#comment-form
[159] https://petra.org.ua/comment/reply/348#comment-form
[160] https://petra.org.ua/comment/reply/349#comment-form
[161] https://petra.org.ua/comment/reply/350#comment-form
[162] https://petra.org.ua/comment/reply/351#comment-form
[163] https://petra.org.ua/comment/reply/352#comment-form
[164] https://petra.org.ua/comment/reply/353#comment-form
[165] https://petra.org.ua/comment/reply/354#comment-form
[166] https://petra.org.ua/comment/reply/355#comment-form
[167] https://petra.org.ua/comment/reply/356#comment-form
[168] https://petra.org.ua/comment/reply/357#comment-form
[169] https://petra.org.ua/comment/reply/358#comment-form
[170] https://petra.org.ua/comment/reply/359#comment-form
[171] https://petra.org.ua/comment/reply/360#comment-form
[172] https://petra.org.ua/comment/reply/361#comment-form
[173] https://petra.org.ua/comment/reply/362#comment-form
[174] https://petra.org.ua/comment/reply/363#comment-form
[175] https://petra.org.ua/comment/reply/364#comment-form
[176] https://petra.org.ua/comment/reply/365#comment-form
[177] https://petra.org.ua/comment/reply/366#comment-form
[178] https://petra.org.ua/comment/reply/367#comment-form
[179] https://petra.org.ua/comment/reply/368#comment-form
[180] https://petra.org.ua/comment/reply/369#comment-form
[181] https://petra.org.ua/comment/reply/370#comment-form
[182] https://petra.org.ua/comment/reply/371#comment-form
[183] https://petra.org.ua/comment/reply/372#comment-form
[184] https://petra.org.ua/comment/reply/373#comment-form
[185] https://petra.org.ua/comment/reply/374#comment-form
[186] https://petra.org.ua/comment/reply/375#comment-form
[187] https://petra.org.ua/comment/reply/376#comment-form
[188] https://petra.org.ua/comment/reply/377#comment-form
[189] https://petra.org.ua/comment/reply/378#comment-form
[190] https://petra.org.ua/comment/reply/379#comment-form
[191] https://petra.org.ua/comment/reply/380#comment-form
[192] https://petra.org.ua/comment/reply/381#comment-form
[193] https://petra.org.ua/comment/reply/382#comment-form
[194] https://petra.org.ua/comment/reply/383#comment-form
[195] https://petra.org.ua/comment/reply/384#comment-form
[196] https://petra.org.ua/comment/reply/385#comment-form
[197] https://petra.org.ua/comment/reply/386#comment-form
[198] https://petra.org.ua/comment/reply/387#comment-form
[199] https://petra.org.ua/comment/reply/388#comment-form
[200] https://petra.org.ua/comment/reply/389#comment-form
[201] https://petra.org.ua/comment/reply/390#comment-form
[202] https://petra.org.ua/comment/reply/391#comment-form
[203] https://petra.org.ua/comment/reply/392#comment-form
[204] https://petra.org.ua/comment/reply/393#comment-form
[205] https://petra.org.ua/comment/reply/394#comment-form
[206] https://petra.org.ua/comment/reply/395#comment-form
[207] https://petra.org.ua/comment/reply/396#comment-form
[208] https://petra.org.ua/comment/reply/397#comment-form
[209] https://petra.org.ua/comment/reply/398#comment-form
[210] https://petra.org.ua/comment/reply/399#comment-form
[211] https://petra.org.ua/comment/reply/400#comment-form
[212] https://petra.org.ua/comment/reply/401#comment-form
[213] https://petra.org.ua/comment/reply/402#comment-form
[214] https://petra.org.ua/comment/reply/403#comment-form
[215] https://petra.org.ua/comment/reply/404#comment-form
[216] https://petra.org.ua/comment/reply/405#comment-form
[217] https://petra.org.ua/comment/reply/406#comment-form
[218] https://petra.org.ua/comment/reply/407#comment-form
[219] https://petra.org.ua/comment/reply/408#comment-form
[220] https://petra.org.ua/comment/reply/409#comment-form
[221] https://petra.org.ua/comment/reply/410#comment-form
[222] https://petra.org.ua/comment/reply/411#comment-form
[223] https://petra.org.ua/comment/reply/412#comment-form
[224] https://petra.org.ua/comment/reply/413#comment-form
[225] https://petra.org.ua/comment/reply/414#comment-form
[226] https://petra.org.ua/comment/reply/415#comment-form
[227] https://petra.org.ua/comment/reply/416#comment-form
[228] https://petra.org.ua/comment/reply/417#comment-form
[229] https://petra.org.ua/comment/reply/418#comment-form
[230] https://petra.org.ua/comment/reply/419#comment-form
[231] https://petra.org.ua/comment/reply/420#comment-form
[232] https://petra.org.ua/comment/reply/421#comment-form
[233] https://petra.org.ua/comment/reply/422#comment-form
[234] https://petra.org.ua/comment/reply/423#comment-form
[235] https://petra.org.ua/comment/reply/424#comment-form
[236] https://petra.org.ua/comment/reply/425#comment-form
[237] https://petra.org.ua/comment/reply/426#comment-form
[238] https://petra.org.ua/comment/reply/427#comment-form
[239] https://petra.org.ua/comment/reply/428#comment-form
[240] https://petra.org.ua/comment/reply/429#comment-form
[241] https://petra.org.ua/comment/reply/430#comment-form
[242] https://petra.org.ua/comment/reply/431#comment-form
[243] https://petra.org.ua/comment/reply/432#comment-form
[244] https://petra.org.ua/comment/reply/433#comment-form
[245] https://petra.org.ua/comment/reply/434#comment-form
[246] https://petra.org.ua/comment/reply/435#comment-form
[247] https://petra.org.ua/comment/reply/436#comment-form
[248] https://petra.org.ua/comment/reply/437#comment-form
[249] https://petra.org.ua/comment/reply/438#comment-form
[250] https://petra.org.ua/comment/reply/439#comment-form
[251] https://petra.org.ua/comment/reply/440#comment-form
[252] https://petra.org.ua/comment/reply/441#comment-form
[253] https://petra.org.ua/comment/reply/442#comment-form
[254] https://petra.org.ua/comment/reply/443#comment-form
[255] https://petra.org.ua/comment/reply/444#comment-form
[256] https://petra.org.ua/comment/reply/445#comment-form
[257] https://petra.org.ua/comment/reply/446#comment-form
[258] https://petra.org.ua/comment/reply/447#comment-form
[259] https://petra.org.ua/comment/reply/448#comment-form
[260] https://petra.org.ua/comment/reply/449#comment-form
[261] https://petra.org.ua/comment/reply/450#comment-form
[262] https://petra.org.ua/comment/reply/451#comment-form
[263] https://petra.org.ua/comment/reply/452#comment-form
[264] https://petra.org.ua/comment/reply/453#comment-form
[265] https://petra.org.ua/comment/reply/454#comment-form
[266] https://petra.org.ua/comment/reply/455#comment-form
[267] https://petra.org.ua/comment/reply/456#comment-form
[268] https://petra.org.ua/comment/reply/457#comment-form
[269] https://petra.org.ua/comment/reply/458#comment-form
[270] https://petra.org.ua/comment/reply/459#comment-form
[271] https://petra.org.ua/comment/reply/460#comment-form
[272] https://petra.org.ua/comment/reply/461#comment-form
[273] https://petra.org.ua/comment/reply/462#comment-form
[274] https://petra.org.ua/comment/reply/463#comment-form
[275] https://petra.org.ua/comment/reply/464#comment-form
[276] https://petra.org.ua/comment/reply/465#comment-form
[277] https://petra.org.ua/comment/reply/466#comment-form
[278] https://petra.org.ua/comment/reply/467#comment-form
[279] https://petra.org.ua/comment/reply/468#comment-form
[280] https://petra.org.ua/comment/reply/469#comment-form
[281] https://petra.org.ua/comment/reply/470#comment-form
[282] https://petra.org.ua/comment/reply/471#comment-form
[283] https://petra.org.ua/comment/reply/472#comment-form
[284] https://petra.org.ua/comment/reply/473#comment-form
[285] https://petra.org.ua/comment/reply/474#comment-form
[286] https://petra.org.ua/comment/reply/475#comment-form
[287] https://petra.org.ua/comment/reply/476#comment-form
[288] https://petra.org.ua/comment/reply/477#comment-form
[289] https://petra.org.ua/comment/reply/478#comment-form
[290] https://petra.org.ua/comment/reply/479#comment-form
[291] https://petra.org.ua/comment/reply/480#comment-form
[292] https://petra.org.ua/comment/reply/481#comment-form
[293] https://petra.org.ua/comment/reply/482#comment-form
[294] https://petra.org.ua/comment/reply/483#comment-form
[295] https://petra.org.ua/comment/reply/484#comment-form
[296] https://petra.org.ua/comment/reply/485#comment-form
[297] https://petra.org.ua/comment/reply/486#comment-form
[298] https://petra.org.ua/comment/reply/487#comment-form
[299] https://petra.org.ua/comment/reply/488#comment-form
[300] https://petra.org.ua/comment/reply/489#comment-form
[301] https://petra.org.ua/comment/reply/490#comment-form
[302] https://petra.org.ua/comment/reply/491#comment-form
[303] https://petra.org.ua/comment/reply/492#comment-form
[304] https://petra.org.ua/comment/reply/493#comment-form
[305] https://petra.org.ua/comment/reply/494#comment-form
[306] https://petra.org.ua/comment/reply/495#comment-form
[307] https://petra.org.ua/comment/reply/496#comment-form
[308] https://petra.org.ua/comment/reply/497#comment-form
[309] https://petra.org.ua/comment/reply/498#comment-form
[310] https://petra.org.ua/comment/reply/499#comment-form
[311] https://petra.org.ua/comment/reply/500#comment-form
[312] https://petra.org.ua/comment/reply/501#comment-form
[313] https://petra.org.ua/comment/reply/502#comment-form
[314] https://petra.org.ua/comment/reply/503#comment-form
[315] https://petra.org.ua/comment/reply/504#comment-form
[316] https://petra.org.ua/comment/reply/505#comment-form
[317] https://petra.org.ua/comment/reply/506#comment-form
[318] https://petra.org.ua/comment/reply/507#comment-form
[319] https://petra.org.ua/comment/reply/508#comment-form
[320] https://petra.org.ua/comment/reply/509#comment-form
[321] https://petra.org.ua/comment/reply/510#comment-form
[322] https://petra.org.ua/comment/reply/511#comment-form
[323] https://petra.org.ua/comment/reply/512#comment-form
[324] https://petra.org.ua/comment/reply/513#comment-form
[325] https://petra.org.ua/comment/reply/514#comment-form
[326] https://petra.org.ua/comment/reply/515#comment-form
[327] https://petra.org.ua/comment/reply/516#comment-form
[328] https://petra.org.ua/comment/reply/517#comment-form
[329] https://petra.org.ua/comment/reply/518#comment-form
[330] https://petra.org.ua/comment/reply/519#comment-form
[331] https://petra.org.ua/comment/reply/520#comment-form
[332] https://petra.org.ua/comment/reply/521#comment-form
[333] https://petra.org.ua/comment/reply/522#comment-form
[334] https://petra.org.ua/comment/reply/523#comment-form
[335] https://petra.org.ua/comment/reply/524#comment-form
[336] https://petra.org.ua/comment/reply/525#comment-form
[337] https://petra.org.ua/comment/reply/526#comment-form
[338] https://petra.org.ua/comment/reply/527#comment-form
[339] https://petra.org.ua/comment/reply/528#comment-form
[340] https://petra.org.ua/comment/reply/529#comment-form
[341] https://petra.org.ua/comment/reply/530#comment-form
[342] https://petra.org.ua/comment/reply/531#comment-form
[343] https://petra.org.ua/comment/reply/532#comment-form
[344] https://petra.org.ua/comment/reply/533#comment-form
[345] https://petra.org.ua/comment/reply/534#comment-form
[346] https://petra.org.ua/comment/reply/535#comment-form
[347] https://petra.org.ua/comment/reply/536#comment-form
[348] https://petra.org.ua/comment/reply/537#comment-form
[349] https://petra.org.ua/comment/reply/538#comment-form
[350] https://petra.org.ua/comment/reply/539#comment-form
[351] https://petra.org.ua/comment/reply/540#comment-form
[352] https://petra.org.ua/comment/reply/541#comment-form
[353] https://petra.org.ua/comment/reply/542#comment-form
[354] https://petra.org.ua/comment/reply/543#comment-form
[355] https://petra.org.ua/comment/reply/544#comment-form
[356] https://petra.org.ua/comment/reply/545#comment-form
[357] https://petra.org.ua/comment/reply/546#comment-form
[358] https://petra.org.ua/comment/reply/547#comment-form
[359] https://petra.org.ua/comment/reply/548#comment-form
[360] https://petra.org.ua/comment/reply/549#comment-form
[361] https://petra.org.ua/comment/reply/550#comment-form
[362] https://petra.org.ua/comment/reply/551#comment-form
[363] https://petra.org.ua/comment/reply/552#comment-form
[364] https://petra.org.ua/comment/reply/553#comment-form
[365] https://petra.org.ua/comment/reply/554#comment-form
[366] https://petra.org.ua/comment/reply/555#comment-form
[367] https://petra.org.ua/comment/reply/556#comment-form
[368] https://petra.org.ua/comment/reply/557#comment-form
[369] https://petra.org.ua/comment/reply/558#comment-form
[370] https://petra.org.ua/comment/reply/559#comment-form
[371] https://petra.org.ua/comment/reply/560#comment-form
[372] https://petra.org.ua/comment/reply/561#comment-form
[373] https://petra.org.ua/comment/reply/562#comment-form
[374] https://petra.org.ua/comment/reply/563#comment-form